Игра в зеркала

Отражение девятое

Ветер безостановочно гулял по огромному открытому пространству космодрома, забираясь под мундир и вытягивая последние остатки тепла. На Синне стояла поздняя осень, о чем никто не удосужился предупредить нас заранее.

Я отвела взгляд от свинцово-серого, хмурого неба и подышала на пальцы. Вырвавшийся изо рта парок на мгновение закрутился в кудрявые барашки, но почти сразу же был унесен ветром.

Мой маленький отряд мужественно мерз вместе со своим куратором. К сожалению, доверить встречу М. Рис, будь она неладна, теперь я не могла никому, кроме себя. И ближайший сезон меня будет безостановочно колотить крупной дрожью от мысли, что что-то может пойти не так. Даже любовница Наместника Центра меньший геморрой, чем эта «избранная дочь». Тьфу!.. Я снова уставилась в небо, высматривая корабль, который должен был появиться с минуты на минуту, и прокручивала в голове давешний разговор с Командором. Отказаться от дела не получилось, как, впрочем, и надавить на жалость — в отношении меня жалость у Командоров отсутствует напрочь. Однако, как гласит Первый Закон оперативного отдела, «не фиг попадаться». Ну и хрен с ним. Переживали раньше, и теперь переживем. А относительно этой «дочери»… Еще неизвестно, чью на самом деле историю она будет якобы изменять — галактическую или свою, ременскую. Последние дни я до рези в глазах вычитывала это несчастное пророчество, даже проконсультировалась по галасети со специалистами — бесполезно. Его, как, впрочем, и любое другое пророчество, можно было толковать в любую сторону. Одно ясно — она пока не инициирована, что бы это не значило в данном случае. Я тщательно высчитала дату инициации, указанную в пророчестве, и не особенно удивилась, узнав, что она совпадает с датой окончания нашей охранной миссии. Если учесть, что Мар, аяр — богиня войны, после инициации со своей охраной она явно справится сама.

— Куратор, вы случайно не знаете, она вапу не жует? — нервно спросила Алиссондра, еще больше нервничая от факта, что Рис будет жить с ней. Щадя нервы своих агентов и соблюдая высшую степень секретности, на которой настаивал Командор, я прозрачно намекнула им на версию с любовницей Наместника, так что ответственностью операции прониклись все. — У меня на нее аллергия. Сильная.

— В деле не указано, — я зябко потерла руки. — Хотя там не было бы указано, даже если бы жевала… Но если мозги у этой дамочки на месте, не будет — беременная все-таки. От вапы уродов рождается больше, чем от радиоактивных загрязнений.

— Шеф, ради богов, — Алиссондру передернуло. Слабый желудок ременки служил постоянным объектом для шуточек в нашем блоке. Это действительно довольно странно, поскольку ременки обычно отличаются агрессивным нравом и полным бесстрашием. Однако мягкий характер Аллисо и был причиной, по которой я решила, что с Рис они подружатся. Коррелянки тоже обычно довольно мягкие по натуре.

Наконец на горизонте показалась темная точка. Я оглядела свой отряд и скомандовала полную готовность. Поскольку Пешша с нами не было, команда была выполнена беспрекословно. Его, как и новичков, я оставила на станции, чтобы не мешались под ногами. Чезе остался сам, в спешном порядке заканчивая последние приготовления к встрече «объекта».

При более близком рассмотрении корабль заставил меня присвистнуть: неплохо сейчас живет Центральное Управление Правопорядка. А может, просто решили пофорсить перед вечно задирающим нос Корпусом. Я одернула завистливо сопящих за спиной агентов и с непроницаемым видом подошла к открывающемуся наружному шлюзу.

Для начала на трап тяжеловато вышла охрана, смерила нас хмурыми взглядами, и застыла с оружием наперевес. Следом выпорхнул сопровождающий, придирчиво проверил доверенность, нервно поинтересовался моим удостоверением (очевидно, полицию припугнули еще сильнее, чем меня, но не настолько, чтобы копаться в документах всего блока), и, наконец, дал отмашку «объекту». На трап нерешительно ступило небесное создание в светлом платьишке, обрисовывающем еще хрупкую фигурку. Создание светилось трогательно-смущенной улыбкой и прятало огромные кристально-ясные глаза. Лицо, естественно, прятал маскировочный амулет, но и фальшивое личико вполне вписывалось образ.

— Красивая, — вздохнула за спиной Алиссондра.

Я посмотрела на малый рост, щуплое телосложение, узкие бедра, откровенно плоскую грудь и жестко сказала:

— Только вот ребенка навряд ли родит.

Алиссо поперхнулась. Мысленно покачав головой, я сухо кивнула девушке и представилась:

— Ким Шалли, куратор блока, которому поручена ваша охрана.

— Марлен… Ну да вы, наверное, уже знаете… — Рис замялась у трапа, не зная, что делать дальше. Я кивнула сопровождающему за ее спиной, и он исчез внутри корабля, прихватив с собой охранников. Вынесли скудный багаж, после чего шлюз медленно закрылся. Окружив Рис плотным кружком и на всякий случай держась настороже, наша группа начала поспешно удаляться от готовящегося к старту корабля. Переждав момент, пока полицейский корабль не превратится в точку на горизонте, мы не менее поспешно загрузились в свой и стартовали в противоположном направлении.

Покинув, наконец, пределы атмосферы планеты, я мысленно перевела дух. За ближайшей луной нас поджидал конвой из истребителей силовиков — держать их на виду я не стала, дабы у бравых полицейских не возникли вполне определенные мысли по поводу ценности нашей дамы. И соответствующий соблазн заодно.

Притихшая Марлен большими глазами разглядывала дикую компанию, в которую угодила. Я пожалела бедную девочку и представила всех поименно. Однако ей это не помогло, и за весь многочасовой полет она едва перемолвилась с моими агентами парой слов.

Наконец в иллюминаторах замаячил «Полюс», и я посчитала своим долгом напомнить Рис основные правила, главным из которых было — с посторонними держать рот на замке и не высовываться из своей каюты. Сама бы я навряд ли вынесла сезонное заточение в четырех стенах, но ей придется.

На посадочной платформе нас встречал Чезе, взъерошенный и издерганный донельзя. Вяло поздоровавшись, он доложил, что все сделано в лучшем виде, однако сам он на этот вид явно не тянул. Через десять минут мы уже поднялись на жилой уровень родного отдела. Я задержала взгляд на измотанном секретаре и коротко обратилась к подопечной:

— Марлен, располагайтесь пока в каюте, — я выразительно глянула на Аллисо. Агентесса подхватила девушку под локоть и повела в каюту, жизнерадостно щебеча что-то насчет того, что «багаж уже доставили» и «нужно обязательно передохнуть с дороги». Я одобрительно кивнула: Аллисо неплохо следовала моим инструкциям.

— Ладно, парни, а теперь — работать. Дело еще далеко не окончено, — агенты угрюмо покивали и направились к подъемнику. Чезе я задержала: — Ты уже сегодня наработался. Тяжко было?

— Да как всегда… — он прислонился к стене коридора. Темно-карие, чуть раскосые глаза открыто посмотрели на меня. — А вам?

— Это не тяжело. Это холодно, — попыталась отшутиться я.

— Я не о встрече, вы знаете, шеф, — под этим мягким, открытым взглядом врать не хотелось. Я и не стала.

— Знаю, Ройн. Иди-ка ты спать, в самом деле.

— Хорошо, шеф… Знаю, не вам привыкать к тяжести, да и не мне вас учить. Но вы не посреди космоса. Вы не одна.

— Я знаю.

— Не знаете. Посреди толпы вы выглядите так, будто кроме вас никого нет во всей вселенной. Для псиона вашего уровня это значит одно — вы так и чувствуете. Более того — для вас это так же естественно, что вы даже не замечаете, что это нужно скрывать. А это значит, — он грустно улыбнулся, — что вы не на своем месте. Очень не на своем. Ведь правда?

— Правда… Кому она нужна, эта правда?

— Вам нужна. Разве нет?

— Ну спасибо, — я криво улыбнулась и пошла прочь.

На душе было неспокойно. Настолько, что в ответ на тихий шепот на соланском, раздавшийся в ушах, я вскинула к потолку руку в неприличном жесте и крикнула:

— Провались ты в Бездну!

Салэн в моей голове заткнулся. Я же вошла в свою каюту, отшвырнула подушку и схватила спасительную бутылку со спиртом. Сбила пробку, затянулась, глубоко, бездумно и, наконец, почувствовала облегчение. Пары спирта всосались в слизистую мгновенно, создавая вокруг мозга блаженную туманную занавесь.

Когда-то у любой проблемы было простое решение. Когда-то я принимала их. Решения. Когда-то… Когда-то не могла даже возникнуть мысль о том, что меня могут использовать как половую тряпку — мило улыбаясь, доверяя мне секретнейшие операции… и оставляя никем. Без полномочий, без статуса… с уровнем доступа, как у агента в звании рядового и такой же должности. Не замечая и не реагируя на меня, когда я не нужна. О, в каком бы шоке пребывали мои злопыхатели, узнав, что Командор, якобы питающий ко мне особую привязанность, не затрудняет себя ответом даже на прямые вопросы, заданные мной, не говоря даже о том, чтобы при этом реагировать на мое присутствие. Естественно, если это не касается очередной «секретнейшей» операции.

Хуже всего, что мне понятна эта логика. Логика оскорбления.

Где же ты, время простых решений…

Следующие несколько часов прошли как в тумане, из которых ничего невозможно было вспомнить. Я ходила, говорила, что-то делала… Наверное. Спирт действовал, даря мне сон наяву. Сон без всяких сновидений.

Я очнулась за собственным рабочим столом в кабинете. Напротив сидел Айко, куратор блока Алана. Кажется, он что-то говорил.

— …сделали. И вам бы тоже не помешало. Шалли, вы вообще слышите, что я говорю?

— Не совсем, капитан, — я потерла ладонями лицо. — Повторите, ради богов. У меня был сложный день.

— Я уже сказал это капитану Ад, еру, а теперь скажу вам. Не мое, конечно, дело — лезть в вашу личную жизнь, но в случае чего пострадаю на пару с вами и я, а в худшем — оба наших отдела. Очень вас прошу, — Айко наклонился вперед и со страдальческими нотками в голосе прошептал: — Сверните ваши… отношения хотя бы на время, пока ревизия прочешет наш отдел. Клянусь богами, у моего отдела, и, могу поспорить, и у вашего, проблем и без «неуставных отношений» выше крыши, — он выпрямился и продолжил уже нормальным голосом: — Они там и так настроены на возвращение к старым добрым традициям, не хватало еще движения за удаление женщин из Корпуса.

— О боги, — простонала я. — И вы туда же. Не хватало еще, чтобы дух Филина вынырнул из ближайшей переборки и начал меня поучать. Кстати, почему уж тогда не удалить из Корпуса мужчин? — проворчала я.

— Потому что Филин…

— Ни слова больше об этом давно мертвом придурке!.. Я подумаю над вашими словами, а теперь, ради богов, идите. Мне и так не по себе.

— Как и всем, полагаю, — светло-рыжий коррелянец со вздохом поднялся и, сочувственно на меня глянув, вышел. Наверняка подумал, что у меня похмелье. И был не так уж неправ.

Не прошло и пяти минут, как в кабинет ворвались Оско и Наррау, таща из научного отдела заказанные мной еще два дня назад цацки. Я со стоном уронила голову на руки.

Привычное колесо завертелось.

— Куратор, извините, что только сейчас принесли — «бахилы» без промывания мозгов руками быстро работать не умеют.

— Я в курсе, Оско. Я ведь тоже из «бахилов».

— Извините, шеф, — смутился он.

— Ладно, мальчики, хватайте всю эту радость, и пошли. Где Алиссо?

— С объектом, где же ей еще быть. Сгорела лапа на работе.

— Не думаю, что все так трагично. На жилой уровень — шагом марш!

Через пятнадцать минут мы всей гурьбой уже ввалились в каюту Алиссондры. Она действительно была на месте, в меру сил обустраивая новую постоялицу. Я придержала ее за рукав в прихожей, и тихо спросила:

— Ну как?

— Пока вроде нормально. Разложили вещи, я ей принесла поесть из столовой. Все остальное время спала. Волновалась поначалу, конечно, но эмоциональный фон ровный.

Это было еще одной причиной, по которой я назначила в няньки Рис именно ее — Алиссо была сильным эмпатом, способным не только успокоить и умиротворить кого угодно, но и, когда необходимо — усыпить, сбить внезапный приступ любопытства или своеволия. В условиях, когда подопечная должна как можно меньше увидеть, эти качества становятся особенно ценными.

— Хорошо. Буди.

Алиссондра скользнула к двери в спальню, я же прошла в общую комнату, где Оско и Наррау уже разложили свой груз. Присев в единственное в комнате кресло, я приготовилась ждать.

Марлен, умытая, причесанная и одетая в свободный комбинезон, появилась перед нами в сопровождении Алиссондры пятнадцатью минутами позже. Я одобрительно качнула головой: девушка наконец перестала казаться стеклянно-хрупкой и стала похожа на материальное существо. Настоящее ее личико, бледное, веснушчатое, с задранным острым носиком и редкими бесцветными ресницами, прикрывающими глаза неопределенного цвета, наконец стало ясно видно и напрочь лишило это создание всей ее привлекательности. Мне оставалось только посочувствовать женщине, наделенной столь непрезентабельной внешностью, но время не стояло на месте. Я поднялась с кресла и сказала:

— Здравствуйте, леди Рис. Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, замечательно, — сказала она тихо. — И не называйте меня «леди», пожалуйста — мне все время кажется, что обращаются не ко мне. Я из простой семьи, к такому не привыкла. Лучше — просто Марлен.

— Хорошо, Марлен, — легко согласилась я. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули?

— Да, вполне. Честно говоря, не помню, чтобы когда-нибудь спала днем… Наверное, действительно переутомилась.

— Отлично. В таком случае, приступим, — я повернулась к столу, выбрала из принесенных нами штучек одну и протянула Рис. — Это — маскирующий амулет, вы уже носили такой. Наденьте его на шею под рубашку и носите постоянно. Наши специалисты смоделировали вам лицо, с которым вы не будете выделяться из толпы, даже если вам придется покинуть каюту. Один амулет рассчитан на пять суток непрерывного использования, поэтому следите за временем и меняйте их регулярно. Вот здесь, — я постучала ногтем по небольшой коробочке, — находится еще десять таких. Когда закончатся, обращайтесь к Алиссондре. До окончания операции у вас будет это лицо, эти документы, — я достала из внутреннего кармана идентификационную карту и удостоверение работника Корпуса и притянула ей. — И имя, указанное в этих документах.

— Марлен Даароу, — прочитала девушка и подняла на меня глаза. — Здесь написано, что я оператор чистящих агрегатов уровня два-пять. Почему? Я же не смогу там работать.

— Зато сможете объяснить, что делаете на жилом уровне оперативного отдела. Моя бы воля, я оформила бы вас как своего агента, но мои коллеги склонны к сплетням, и странное поведение «новенькой» побило бы все рекорды. Вообще, эти документы вам даны на критический случай, то есть если у вас их потребуют, чего, я надеюсь, не случится. Вообще, чем меньше вы будете покидать каюту, тем лучше, и уж тем более не делайте этого без сопровождения одного из наших агентов.

— Неужели здесь настолько опасно? Мне говорили, это очень защищенная организация.

— В некоторых случаях лучше перестраховаться. И пока это будет зависеть от меня, так и будет. К тому же факт присутствия на станции посторонней держится в тайне от других агентов, поэтому в любом случае ваше присутствие следовало как-то официально обосновать. Я вас очень прошу в этом отношении проявить понимание и не подставлять под удар меня и моих агентов своим необдуманным поведением.

— Я понимаю, леди Шалли.

— Отлично, — я улыбнулась. — С общими вопросами на этом окончим. По поводу всех бытовых затруднений и вопросов обращайтесь к вашей соседке по комнате, она будет только рада помочь. Теперь, что касается конкретных защитных мер. Маскирующий амулет — это, конечно, хорошо, но недостаточно. Мальчики, — я обернулась и поманила клюющих носом агентов. — Приступайте.

«Мальчики» подхватились и оценивающе смерили объект взглядом. Я пояснила:

— Вам вживят кое-какие экранирующие устройства. Не бойтесь, — поспешила я успокоить вздрогнувшую девушку. — Это почти не больно и совершенно безопасно.

Очевидно, моя сентенция успеха не возымела, поскольку Рис побледнела, однако без звука позволила усадить себя в кресло, закатать рукава и расстегнуть воротник комбинезона, сопровождаемая успокаивающим щебетом Аллисо. Я прислонилась к стене, мельком наблюдая за чужими действиями. В подобной спайке эти агенты работали уже не один десяток раз, поэтому за благополучный исход дела я была спокойна. Оско, несмотря на свою нелюбовь к «бахилам» имел квалификацию фельдшера и многолетний опыт подобных мелких операций. Наррау исполнял роль техника, а Аллисо держала в узде нервы объекта, ибо я слегка погрешила против истины — не так уж это безболезненно, даже учитывая местный наркоз.

Спустя полтора часа все многочисленные устройства заняли свое место в теле объекта. Большая часть из них была вовсе не экранирующей, а следящей. Также присутствовали датчики пульса, давления, нервной деятельности и прочего, что так любит навешивать наш научный отдел на силовиков во время операций. Я же решила, в данной ситуации такие вещи рациональнее вживлять на постоянной основе. Нейроимпульсные устройства для жесткого управления организмом реципиента, в том числе шокового характера были, строго говоря, запрещены Союзной Конвенцией, но в Корпусе были в ходу (репутация нашей конторы отнюдь не принадлежала к семейству надуманных). По некотором размышлении я решила, что и они нам не помешают. Остаток техники составляли нейтрализаторы негативных излучений физического характера и парочка других мелочей.

Однако от парапсихического воздействия экранирующей техники еще не придумали. Поэтому, когда Наррау принялся за окончательное тестирование работы устройств, я взялась за переговорник.

— Пешш, ракетой к Аллисо в каюту, — бросила я в микрофон, и, пропустив мимо ушей начало очередного словесного изврата, отключила аппарат.

Строго говоря, блоки и экраны такого рода стоило бы ставить мне самой, учитывая, что в блоке у меня высшее звание, и, по выражению Арроне, «нетрадиционная школа», не пробиваемая ничем и никем, но… По некоторым сугубо личным причинам вмешиваться таким образом в работу чужого мозга я не могла. Причины были чисто психологические, что немалым образом увеличивало мою досаду от этого факта.

Пешш появился через несколько минут, был надлежащим образом представлен, и, как обычно, рассыпался в комплиментах. Я выгнула бровь: комплименты оказались самыми что ни на есть настоящими, а не традиционным хамовато-шутовским кривляньем.

Только попробуй. Яйца оторву.

Я нежно улыбнулась его черноволосому затылку. Затылок замер.

Вы меня обижаете. Да как вы вообще могли подумать, что я пойду против…Устава. Пойдешь, пойдешь, с тебя станется. Не забывай: соседний блок ждет тебя. Злая вы…

Уж какая есть. Я без улыбки перекинула ему список необходимых экранов и рявкнула вслух:

— Работайте!

Он подошел к Марлен и присел на корточки перед креслом. Аллисо вполголоса наговаривала ей какую-то чушь, но девушке, по моему, было уже все равно: она безжизненно откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Пешш приступил к работе, и я подошла поближе. Уж с кем-кем, а с этим типом всегда нужно держать ухо востро. Хотя специалистом он был, безусловно, хорошим. Строго говоря, реальное его звание отличалось от того, которое должно было быть, ступени на три-четыре, а все из-за отвратительного поведения. Такое, знаете ли, не люблю не только я, но и отдел кадров.

Блоки и экраны ложились один за одним, прочно вплетаясь в структуры мозга. Щиты, защищающие почти от всего — слежения, контроля, отрицательного влияния. И лазейки и распорки в этих щитах, позволяющие следить, контролировать и влиять нам.

Экраны от эмпатии ставила Аллисондра, дабы ей было удобнее их обходить. Последней к делу приступила я: заниматься накладыванием защитных покровов мне не мешала никакая идиосинкразия, поэтому этим я и занялась с величайшим тщанием. Существует масса способов навредить как физическому телу, так и ментальным его составляющим — от грубого силового удара до изящнейшего заклинания-червя, разрушающего ауру, поэтому моя работа заняла времени больше, чем труды всех агентов, вместе взятых.

Однако по ее окончании я смогла наконец вздохнуть спокойно. Мы с Алиссондрой посчитали, что на сегодня потрясений для подопечной хватит и, поддерживая под локотки, препроводили ее в спальню. Мужчины покинули каюту без моего напоминания. Прекрасно. Я кивнула Алиссондре и, уже выходя, сказала:

— Завтра дашь ей переговорник и покажешь, как пользоваться. Пусть с собой носит. Да, и… Там на столе бронежилет — пусть тоже носит. Чем бесы не шутят…

— А вы не перестраховываетесь?

— Ты мне это скажешь, когда кончится сезон, и тогда я посмеюсь вместе с тобой. А теперь мне как-то не до этого.

Аллисо вздохнула. Я передернула плечами и зашагала по коридору. Поворот, другой… Я почувствовала спиной внимательный взгляд и ускорила шаг: мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что в коридоре никого не было. И все же я обернулась.

Пусто.

А ночью меня вновь ждала прозрачная бутылочка и крепкий сон. Без всяких сновидений.

Этот день не задался с самого начала — кувырком летело все, за что бы я ни взялась, но планы есть планы, и не в моих привычках было ими пренебрегать. Рис благополучно перенесла восстановительный период после вживления технической сбруи, немного освоилась, перестала жаловаться на дискомфорт от бронежилета, и я еще вчера решила, что пора вывести ее в свет.

Алиссо получила наконец возможность прогуляться, почесать языком в столовой и узнать свеженькие сплетни в координационном центре, поскольку выгуливать подопечную взялась я. Маршрут был весьма прост и предсказуем — единственное, что ей следовало знать о «Полюсе», так это расположение моей каюты и нашего блока. Как всегда, на случай большой бочки дерьма.

Для начала я провела ее по коридорам жилого уровня и продемонстрировала собственную дверь. Потом отвела ее обратно и заставила найти эту дверь самостоятельно. Убедившись, что ориентировочным кретинизмом Рис не страдает, я повела ее к подъемникам.

В последний момент мне пришла в голову одна вещь, о которой стоило бы подумать раньше. Я обернулась к девушке и спросила:

— Надеюсь, вы не страдаете ксенофобией?

— Что вы, — она широко улыбнулась, — Это, в некотором роде, мое хобби.

— Ксенофобия? — приподняла я бровь, входя в подъемник и нажимая на кнопки.

— Ксенология. Очень интересная наука. Я, конечно, совершеннейший дилетант, но в чисто теоретических вопросах немножко разбираюсь, — Рис смущенно замолчала. — Понятно, что разумных рас, не входящих в Союз, очень мало, но все же…

— А вас интересуют только разумные расы? — улыбнулась я.

— Для любителя это интереснее. Одни «звезды» чего стоят. Вы слышали о «звездах»?…

— Да.

Двери подъемника разошлись. Я нырнула в толпу, следя, чтобы Рис не отставала. Через несколько минут мы оказались во внутренних коридорах, где агентов было немного, и пошли рядом. Своей последней репликой я, наверное, всерьез заинтересовала Марлен, потому как она настойчиво пыталась возобновить разговор.

— Вы в самом деле слышали о «звездах»? Очень интересная раса, жаль только, что о ней мало кто знает.

— Мне по образованию положено знать такие вещи. У меня специализация по мутациям инопланетного происхождения, — неохотно пояснила я.

— В самом деле? А… Можно вас попросить…

— Навряд ли, — я попыталась уйти от в высшей степени нежелательной темы. — Мои знания исключительно узкоспециальны и не так уж велики.

Я решительно рванула к двери блока, но Марлен успела-таки ввернуть еще вопрос:

— Может, все-таки проясните для меня одну вещь? Можно ли считать «звезды» в полной мере разумными? По этому поводу идут такие споры…

— «Звезды»? «Звезды» разумны в такой степени, какая вам и не снилась, леди, — Пешш встал на пороге и насмешливо улыбнулся. — Спросите любого оперативника, и он скажет вам, что Сияющая раз и на всегда показала Корпусу насколько разумными могут быть «звезды».

Я хмуро посмотрела на него и резко сказала:

— Рядовой, вернитесь на свое рабочее место. И прекратите пичкать леди Марлен всякой непроверенной чушью! То, что Нейн была «звездой», не доказано.

— Доказано, — он невинно посмотрел на меня. — Сияющей ее называли не за красивые глаза. Алые, к слову сказать, глаза.

— Мне провести с вами курс лекций по маскировке и изменению внешности? Вам ничего не говорят слова «линзы», «маскировочные амулеты», «голография»? Нет? Я так и думала.

— Куратор, это было шестьсот лет назад. Вы думаете, тогда с этим было так же легко, как и сейчас?

— Идите работать! — не выдержала я. — Или вам не хватает документации?

Он пожал плечами и отошел к своему столу. Марлен, внимательно прислушивающаяся к нашей перепалке, поинтересовалась:

— А кто такая Сияющая?

— Древняя страшилка. Банальная пиратка времен Распада, которой время и слухи придали неадекватную окраску. Не обращайте внимания, это наш местный фольклор, здесь вам еще и не такого расскажут. На случай, если Пешша опять прорвет на эту тему — эта легенда у него любимая — ее поймали еще в начале существования Корпуса. Поймали и казнили.

— Жаль. Люблю легенды.

Я вздохнула и окинула взглядом блок на предмет посторонних. Посторонних не было, поэтому я подозвала Чезе, представила его даме и наказала прогулять ее по помещению. Чезе галантно предложил леди локоть, леди его изящно приняла. И черт меня подери, если при этом у нее не сверкнули глазки. Я выгнула бровь. Хммм… светловолосый и темноглазый ремен действительно на редкость симпатичное зрелище, но никогда не видела, чтобы дамы на него так реагировали.

Я улыбнулась, и, уже направляясь в свой кабинет, краем уха уловила обрывок пространного рассказа о Черном Облаке. Я хмыкнула. Это была любима байка Чезе. Теперь осталось, чтобы Алиссондра рассказала ей о духе Филина, Оско — о пришествии второго Распада, а Наррау — о Киррене Бородатом, величайшем садисте в истории галактики.

На ознакомление с обстановкой я отвела Марен час, а сама в это время засела в кабинете и вызвала Селена. Дело «черных» лабораторий не было особо спешным, поэтому находилось еще в стадии разработки и требовало неусыпного контроля, хотя и продвигалось довольно неплохо.

С головой уйдя в проверку чужих выкладок, я очнулась только тогда, когда назначенный час уже давно прошел. Отпустив лейтенанта, я захватила считыватель с оставшимися документами и вылетела из кабинета. Перед моими глазами предстала умилительная картина: мои суровые ребята сидели кружком около леди Рис и травили ей байки, которым леди внимала с сияющими глазами. Я застонала и ледяным тоном поинтересовалась:

— Никто не хочет ничего мне сказать?

Желающих не нашлось. Все как-то засмущались и разбежались по рабочим местам. Я подхватила подопечную за руку, и со словами: «Не волнуйтесь, они будут вас навещать», ненавязчиво отбуксировала ее в коридор. Обратный путь занял у нас гораздо меньше времени — за весь день я ничего не съела, и именно это время мой организм выбрал, чтобы напомнить, что и его надо иногда кормить. Зная, что месть обиженного организма будет жестокой, я сдала Рис на руки Алиссо и направилась в свою каюту — идти в столовую было выше моих сил.

Слава богам, я имела возможность заказать еду чуть ли не в постель, чем и воспользовалась. Кстати, о кроватях…

Сервировав поднос, я растянулась на постели, и, утешая себя разными вкусностями, принялась добивать отчет Селена.

Двумя часами позже мне уже не хотелось ничего, только спать. Я протерла слезящиеся глаза и спихнула опустевший поднос на пол. Умастила подбородок на сложенные руки и блаженно закрыла глаза. Боги, однако, были ко мне несправедливы, в последний момент наградив совершенно не нужным озарением. А именно, что данный комплект формы остался единственным чистым и относительно неизмятым.

Я тяжеловато сползла с постели и начала расстегивать ворот, когда…

Голос.

Глубокий низкий голос с соланским «эхом». Шепчет. И шепот этот множится десятком голосов, шипит и оплетает, как сотня змей. Окликает. И называет имена, похороненные в могилах. Смеется.

И смех этот сводит с ума.

Я рухнула на колени, выхватила из-под подушки прозрачный флакончик, сбила пробку…

— Становишься алкоголичкой?

Сердце вздрогнуло и остановилось. Я сжалась и застыла, боясь обернуться. Боясь, что окончательно сошла с ума.

Пальцы, до боли материальные, вцепились в запястье и отобрали флакон. Отрешенный взгляд проследил, как он полетел на пол и разлетелся сотней осколков. Взгляд зафиксировал в сознании темную фигуру, а с помертвевших губ само собой сорвалось:

— Эрик…

Я смотрела на черные волосы, на жесткие глаза цвета полярных снегов, на изуродованное лицо, почему-то не скрытое амулетом, и понимала, что то, чего я боялась долгие годы, все-таки произошло.

Мой мозг не выдержал. Процесс отторжения сделал свое дело, разрушая психику.

И я сошла с ума.

Наверное, это было видно. Потому что галлюцинация схватила меня за плечи и затрясла так, будто хотела вытрясти душу, приговаривая: «Совсем мозгов лишился, придурок».

Мозг зацепился за короткую фразу, недоумевая, почему обо мне говорят в мужском роде. Потом до него начало доходить, что для галлюцинации у Эрика слишком теплые руки и жесткая хватка.

— Я настоящий. Слышишь меня? Настоящий.

Поэтому, когда прозвучала эта резкая фраза, я почти ей поверила. Провела пальцами по черной куртке, послушала, как ногти царапают ткань…

И резко ударила галлюцинацию кулаком в живот.

— Кто бы сомневался, — произнес насмешливый голос. Я раздраженно засопела — кулак оказался пойман и заломлен за спину. — Вы, леди, предсказуемы, и потому не опасны.

— Но как?!.. — у меня не было слов. Как он здесь оказался? А ведь это он, действительно он. Эрик. Имя «Салэн» не выдерживает встречи с ним реальным. Живым существом, дышащим, с бьющимся сердцем и злыми словами.

— А вы подумайте.

Улыбка. Ехидная, злая, жесткая. Я выдернула руку и отступила на шаг. Если он не убил меня однажды, не факт, что он не может сделать это сейчас.

Годами дрессированный мозг автоматически начал просчитывать ситуацию и составлять план обороны, в то время как взгляд равнодушно бродил по чужому лицу и фигуре. И вдруг он зацепился за следы споротых нашивок на груди. На мгновение застыл, и тот час же метнулся к вороту, рукавам, пробежал по брюкам и остановился на плаще, обгоревшими клочьями свисающего с плеч.

Я медленно подняла глаза. Эрик язвительно улыбнулся:

— Браво. Вы догадались. Понадобилось всего лишь ткнуть вас носом в факты.

Я машинально кивнула. Кажется, я все-таки доказала, что морочивший мне голову дух Филина — грандиозная фикция.

И эта фикция сейчас стоит передо мной. В форме основателя Корпуса.

— Эрик, зачем?…