Глава 12

Разбудил меня шум бомбёжки и обстрела, в стенках теплушки появилось множество мелких отверстий, кричали и стонали раненые. Эшелон экстренно тормозил, гремя сцепками. Вообще ночью меня мат Черкасова разбудил. Мы оказывается должны были в Туле сойти, которую ночью проскочили, никто нас не разбудил, и были на полпути к Орлу. Впрочем, сходить не стали, командование дивизиона гаубиц, с которыми ехали, не дали, и командир, в звании майора, нас придержал при себе. Решил таким образом зенитную оборону эшелона усилить. У самого две зенитки было, той же системы что и у нас, ещё и нас прицепом прибрать решил.

– Из вагона! – раздался крик-приказ, когда эшелон дёрнувшись, окончательно встал.

– Вещи и оружие! – крикнул я своим, мы быстро собрались, я ещё лейтенанта прихватил, что безвольной тушкой лежал там, где спал. Похоже мёртв.

Ну точно, две пули поразили. Одна в сердце. Мы отбежали, таща тело командира. Шесть «Юнкеров» работали, те видимо с бомбёжки возвращались, и поработали по нам, штурмуя пушками и пулемётами. Повредить паровоз смогли, парил пробитым котлом, и начали сильно дымить два выгона. Командуя возничими, все целы, мы выводили лошадей, те прыгали из вагонов, руками снимали повозки с платформ, волоком, потом установки и боезапас. Всё целое к счастью. Даже лошади наши, хотя побитых коней у артиллеристов хватало. У нас двое погибли, Черкасов и боец что охранял установки, его почти разорвало, похоже из крупнокалиберного пулемёта достало. Ещё возничий один легко ранен, скользящее ранение в руку. Его Малешко перевязал. Немцы уже улетели. Григорьев, как старший, он и замом был у Черкасова, принял командование. Мы развернули установки метрах в двухстах от эшелона и в ста друг от друга, зарядив их, стали контролировать небо. Дежурные у зениток, остальные копали могилу погибшим. Сам Григорьев убежал к эшелону, его спешно тушили, в одном из вагонов вроде как снаряды везли. К комдиву тот, узнать, что делать дальше. Сам я дежурным был у своей установки и копал рядом противовоздушную щель. Если снаряды рванут, я предпочту в укрытии в это время быть. Копал с хитростью, часть земли убрал в хранилище, так что укрытие за пять минут сделал на троих. А так копали общую могилу, артиллеристы присоединились, у них тоже погибшие и раненые есть, ещё подсчитывали, медики работали.

А с артиллеристами мы не остались. Недалеко дорога была, по ней уже попутной машиной отправили одного командира сообщить на ближайшую станцию, что тут случилось, ремонтную бригаду выслать, пути повреждены, эшелон отбуксировать, вагоны всё же потушили, когда к нам колонна грузовиков свернула, шесть машин, возглавила их чёрная «эмка», в которой ехал целый генерал. Он нас и забрал. Званием надавил и тем, что документов на нас у майора, комдива, не было. Тем более тот оказывается про нас в курсе. Сам генерал стрелковым корпусом командовал.

Опустив бинокль, я недовольно цыкнул зубом, после чего быстро спускаясь с холма, побежал к мосту, что находился в хвойном лесу, переброшенном через мелкую, но глубокую речку. Мелкую в плане ширины. Рядом с мостом холм голый, как коленка младенца, оттуда отличные виды открываются. Здесь у меня всегда пост наблюдения с биноклем.

Хотя начну сначала. Тогда у разбитого эшелона генерал нас разделил. По сути мы и должны были усилить его корпус, собранный в Мценске наспех из разных частей. Мы за ночь Мценск проехали, он позади остался, в шести километрах. Генерал вот какой приказ отдал. Погрузить две установки в кузов одной из машин, часть боезапаса, забрав вместе с расчётами, а мне приказал выдвинуться на восемнадцать километров, дал кроки с карты срисовать, и взять под охрану автомобильный мост, что находился в глубине леса. Главная трасса забита, если хоть один мост разбит будет, наши встанут, побегут бросая тяжёлое вооружение, поэтому тот готовил обходные пути для доставки подкреплений к Орлу. Или к отходу войск от него. Если такой момент наступит. Мы оба понимали, что он будет. Так что мою зенитку на телегу, и мы двинули, четыре повозки с боеприпасами и продовольствием следом, с нами поделились, перекидав с одного из грузовиков, по нужной дороге к мосту. Добрались к часу дня. Там на месте пообедали, и три телеги я сразу отправил дальше, потому как там ещё мосты есть и дальше остальные наши зенитчики стоят, также на охране мостов и переправ. А мы оборудовали позицию. Выкопали капонир, укрепив стенки камышом, включая для стрельбы по наземном целям, там установка стоит, выкопали полуземлянку, метрах в пятидесяти от моста. Пулемётную позицию, полноценный окоп. Напомню у меня «ДТ» есть и проблем с боеприпасами нет. Телеги отогнали в лес, о лошадях возницы заботились. Молодого я включил в ночную смену охраны моста, там Малешко командует, а пожилого, Игната Ивановича, приставил следить за конями, а главное готовить на всех пятерых. Котелок на пять литров выдал, тем более он пустой, помытый, можно использовать. Вот так служба и пошла.

Досматривать колонны не моё дело, моё охрана моста, и вот уже одиннадцатый день мы тут стоим, сегодня шестнадцатое октября, вчера последний обоз тыловиков был, и дорога стихла. Тыловики кричали о немцах, там старшим техник-интернат первого ранга был, крикнул что за ними противник идёт, и укатили. А я не могу сняться, у меня приказа нет. Понятно ночами, пару раз и днём, я гонял дрон на разведку и был в курсе дел. Немцы сейчас у Мценска, уже взяли его, мы у них в тылу. Вообще эти одиннадцать дней вполне тихо прошли, за исключением трёх случаев которых стоит помянуть. Первое, два «мессера» гоняли наш «як». И мы срезали с его хвоста одного. У нас в лентах каждый десятый патрон трассирующий, чтобы наводчик мог корректировать огонь, так что немец заметил, что под обстрелом, и отвернул. Наш лётчик смог удрать к своим. А эти хитрецы вроде как ушли, но развернулись и на бреющем к нам, чтобы выскочить внезапно и атаковать установку. Только на холме наблюдатель был тот и замахал тряпицей, показывая рукой в сторону «охотников», и я понял, что он имел ввиду. Сам встав за рукоятки и начал стрелять до того, как «мессер» появился, вот так нахватав пуль, тот рухнув в реку у нас за спиной. Метрах в сорока от моста. Только хвост торчал. А второй ушёл. Да, в первый раз по нему стрелял Малешко, сбил уже я, так что на общий счёт записали сбитый. Свидетелем был батальонный комиссар из автоколонны, что как раз мост пересекала, тот написал расписку, выступая свидетелем по сбитому. Обещал в штабе армии в Мценске доложить, они туда шли. С моей красноармейской книжицы переписал данные. А через два дня наш комкор проезжал, тоже на Мценск, остановился проинспектировать, на хвост сбитого полюбовался, температура до нуля опустилась, лётчик в кабине, никто в ледяную воду за ним лезть не хотел. Выслушав доклад, справку изучил, обещал наградить, и укатил. Наградят как же. Да особо не вериться. С этими отступлениями не до наград.

Второй случай. Дрон я гонял, напомню, в лесу тепловые метки не раз видел. Я раз пять бегал, если рядом, в основном наши окруженцы, выводил на дорогу, и те уходили к ближайшему сборному пункту. А в пятый раз, это на седьмой день службы, немцы оказались. Пятеро. Один радист, и унтер, по лесу шли. В своей форме Вермахта. Явно разведгруппа, и возможно авианаводчики. Вот на них я не пожалел дефицитный боезапас к автомату «ВАЛ», положив всех. Не простые солдаты, по повадкам видно, могли хлопот наделать. Они как раз к реке вышли, через которую перекинут охраняемый мной мост, в километре выше по течению. К нам в тыл направлялись. Трофеями стало всё с них, только элементы окровавленной формы не снимал, обувь так всю снял, всё ценное, рацию тоже. Документы понятно, даже оформил их в журнале учёта охраны моста, с данными из документов, но никому не передавал. Не видел больше никого из своих командиров, а кому левому передавать не хочу. Из оружия у них. «МГ-34», один «МП-40», четыре карабина «Маузер» и два пистолета «Парабеллум», с кучей боеприпасов ко всему, и просто припасов, видать недавно вышли. Причём один карабин с оптикой. Крепко сбитая такая группа, она при удаче и от роты отбиться сможет. Все трофеи перебрал, те с серьёзными ранцами были, двое палатки двухместные несли поверх ранцев. Спальников не было, но по два стёганый одеяла на каждого, скатками, имелись. В общем, отлично прибарахлился, почти на сто кило.

Третий случай, позавчера утром, тут уже с диверсантами в нашей форме. Да и то всё случайно вышло. Я дрон на разведку гонял, отойдя от моста, чтобы без свидетелей, и сам стал свидетелем как остановили две легковые машины, «эмки», ликвидировав всех, кто в них был, загрузились в одну, как я понял вторая захвата не пережила, не на ходу, её в лес укатили, спрятав, к телам убитых, и двинули в нашу сторону. Так что запомнил машину, а ещё темно было, только светать начинало, и собрав подчиненных, сообщив что вышли на меня разведчики, и описали машину диверсантов. Мы и встретили их, просто расстреляв из зенитки. Те в состав автоколонны, раненых везли, вклинились. Но никто больше не пострадал. Горелый остов «эмки» стащили на берег, вон видно его. Пятеро их было, в форме командиров НКВД, всех достали. Двое успели выпрыгнуть, остальные там и сгорели в кабине, убитыми уже были. Да и эти тяжелораненые. Их перевязали, допросили, подтвердил один связь с немцами, и отправили в тыл, с моим рапортом, там особисты допросят. Вот и все интересные дела, что тут были. А пока прихватив наблюдателя, побежал обратно к мосту. С холма часть дороги видно, так что стало хорошо заметно двигающуюся немецкую технику. Почему те промедлили? А Григорьев свой мост сжёг, он в двадцати километрах от меня стоял, тоже у моста. Я дрон гонял, видел пеньки быков дымящиеся. Немцы там за сутки мост новый сбили. Где сам Григорьев с расчётом, не знаю, к нам не выходили. Вот такие дела. Так что немцы подойдут, тогда у меня есть разрешение уничтожить мост и отходить. Причём письменное, от генерала. Раньше не мог.

Стоит поторопиться, минут десять и немцы будут у моста. Когда мы из густого ельника, где видимость ну от силы метров десять было, выбежали на разбитую дорогу, тут немало машин проехало, хотя и песок почва, то замерли оба. Я и молодой обозник Савва. Это фамилия такая. Он сегодня был за наблюдателя. Мы оба медленно подняли руки. По нашему расположению ходили спокойно немцы. В стороне у землянки я всех своих рассмотрел, разоружены, явно обысканы, сидят под охранной одного из солдат. Это гренадёры одной из танковых дивизий СС, по эмблемам было ясно. Я же, подняв руки, мы на прицеле у пулемётчика были, замер, велев Савве повторять за мной, быстро пересчитывая сколько было немцев, сам же мысленно матерился, как сапожник. Взяли наших тихо, без стрельбы. Я дрон недавно запускал. Ну не было немцев впереди. Только один вариант приходил на ум. Они с нашего тыла пришли, пешком, и скорее всего через тот ельник где мы двигались, хотя их следов я не видел, он вполне позволял сблизиться к нам вплотную. Две растяжки там стояло, я обезопасился, наши про них знали, или сняли, или обошли. Проблема, солдаты СС пленных редко берут, да и поиздеваться любят. Не факт, что нас включат в одну из колонн военнопленных. Скорее всего тут где рядом и кончат. Офицер задумчиво изучал хвост сбитого «мессера». Точно кончат.

– Что делать будем, товарищ командир? – зашептал Савва. Немцам до нас было метров сорок, трое уйдя в сторону, чтобы не перекрывать директрису стрельбы пулемётчика и ещё двое, что держали на прицеле карабинов, двигались к нам.

– Не дёргайся. В плен нас немцы брать не будут. Расстреляют за своего сбитого, но сначала допросят, вот там я поработаю. Их всего двенадцать, включая офицера, видимо рейдовая группа, с тыла подошла. Справлюсь. Падай на землю, закрыв голову и не мешай, когда начнётся.

Тут солдаты подошли, один расстегнул мой ремень с кобурой «Нагана» ремешок, что через плечо проходил. На ремне фляжка, к слову немецкая. Те видели это, нахмурились. Также сняли планшетку и гранатную сумку, где три «РГД-33» было, обыскали. У меня пусто, я позаботился, всё ценное прибрал пару дней назад, награды тоже. После этого подталкивая прикладами в спины, повели к землянке к трём остальным бойцам.

– Малешко, сколько их всего? – спросил я, подходя, и ойкнул, один гренадёр хорошо в спину засветил прикладом.

– Все тут.

Не стоит забывать про приближающуюся колонну техники, там и танки были, уже слышно их. Поэтому медлить не стоит, вот и скомандовал:

– Сейчас я немцев положу, всем лежать, мне не мешать.

Офицер, что на берегу стоял, дёрнулся, схватив автомат, он явно знал русский, и вскидывал к плечу, уже откинув толстую проволоку приклада, да было поздно. Я крутнулся, в руках по два «Парабеллума» у них точный бой, и по две пули в грудь каждому из трёх гренадёров, что нас с Саввой вели, тот кстати упал, и ещё две тому что охранял остальных трёх моих бойцов, и заваливаясь на спину, открыл огонь из одного пистолета по офицеру. Он самый шустрый, уже орал, командуя своими. Все пули, выпущенные в него, мимо ушли, но офицер прыгнул в воду, укрываясь от них. Из второго работал по двум солдатам. Зацепил одного в ногу, остальные в молоко. У меня в руках уже «МП» был, я срезал пулемётчика, того отбросило пулями, и дальше короткими очередями быстро загасил остальных. Те азартно палили по мне, игнорируя других бойцов, просадили защиту до половины, гады, но поражены все.

– Собрать оружие и документы, – вскочив, я застрелил офицера из «ВИС», тот за хвостом самолёта прятался. Тоже по мне стрелял, сейчас как раз магазин у пистолет-пулемёта менял.

Вот так командуя, стал помогать. Носились мы как наскипидаренные, благо никто даже ранен не был. Быстро собрали документы немцев и оружие, мне для отчётности нужно, собрали своё. За нашими вещами сбегал Савва. Немцы всё бросили там, где нас обыскивали. Те к телегам относили, они в глубине леса, кстати, там же и наша зенитная установка. Когда появился передовой танк, берег уже был пуст, мы даже трупы сваливали в реку, и те сносило течением, жаль, немало трофеев на телах осталось, но только это успели, и то еле-еле. Я же укрылся в окопе. Танк выстрелил вслед бойцам, что последнее уносили, мелькали среди стволов сосен, танк был «Т-III», пушка мелкая, пятьдесят миллиметров где-то, но снаряд выбил щепу в одном из стволов, да поздно, наши скрылись. Тот ещё пострелял из башенного пулемёта и уверенно въехал на мост, вот я и крутанул ручку подрывной машинки, и замкнул провода. Мощный взрыв разнёс однопролётный мост, подкинув тяжёлую машину и сбросив её в воду, почти по всю башню ушла. Немцы ошалели от злости, покидали грузовики и бронетранспортёры, палили во все стороны. Я же, убрав подрывную машинку в хранилище и активно шевеля конечностями, пополз по ходу сообщения к кустам, чтобы свалить. Пусть окоп есть, хорошо замаскированный, но вот ход для спасения глубиной по колено, и чтобы не подстрелили и пришлось ползти по-пластунски. Не успели бойцы его вырыть. Да и тут по пояс и вода уже. Я недавно только двести кило взрывчатки добыл, сапёры поделились, сэкономили где-то, неучтёнка. На свои трофеи обменял, три пары наручных часов. А подрывная машинка моя. В хранилище держу, нашёл ещё когда девчат выводил к своим, в разбитой машине, с детонаторами. Именно сапёры всё и сделали, заминировав мост, выведя провод, прикопав его, в окоп. Сто кило взрывчатки ушло, ещё столько же в хранилище, и провода запас есть. Что те делали я видел, может это где пригодится.

Гренадёры про минирование знали, один осматривал, как раз хотел провода перерезать, когда я стрелять начал, не успел просто. Неплохо вышло, одиннадцать солдат с офицером и танк те потеряли. Похоже с экипажем, те не вылезли. Как вода попадёт внутрь, захлебнуться. Дальше ушёл в кустарник, но продолжал ползти вдоль берега. Уйдя за зону видимости немцев, вскочил и добежал до своих. Две пули в спину прилетело, чуть продавив защиту, я уже новый накопитель вставил, но не критично. Похоже снайпер, и по звуку наша «СВТ». Стрельба стихла, команды офицеров раздавались, вот и опознал. Наши в километре были, там второй лагерь замаскированный, два дня как организовал. Солдаты СС о нём явно не знали.

– Докладывайте. Что у вас и как?

В принципе без потерь обошлось, всё своё при нас, даже с прибытком, но одно мне не понравилось, слушая Малешко.

– Ваши документы у офицера в планшетке? – переспросил я.

– Да, товарищ сержант, – виновато вздохнул боец.

– Это плохо. Надо вернуть. Тело офицера течением снесло ниже по реке, если повезёт, выловим. Значит так, нужен доброволец кто нырять будет, хоть монетку кидайте. Телеги с имуществом отведите в глубину ельника, следы от копыт и колёс ветками как метлой маскируйте. Как бы немцы по следу группу преследования не послали.

– Есть, – козырнул тот.

Своё всё я вернул, разместил как было, и уже через пару минут бежал с Тихоновым, это ему выпало нырять, к реке. Время пока есть, где встретимся обсудили. Да найду их, не проблема. Сначала в стороне дорогу перебежали, что к мосту шла, нам на другую сторону нужно, и дальше спустились ниже. А чуть позже, убирая бинокль в чехол, я сказал бойцу:

– Всё, возвращаемся. Тело офицера на берег вытащили, с него уже всё сняли. Там тела других солдат. Пять вроде. И ищут остальные. Верёвку с крюком в реку бросают. Видать рассмотрели тела в камышах и достают своих.

– Это там топоры стучат?

– Да, сосны валят, для нового моста. Видимо объезжать дольше чем новый мост построить.

Зло сплюнув на песок, усыпанный старыми иголками, я мотнул головой, и мы побежали обратно. Смысла оставаться у реки уже не было.

– А вовремя я вернулся, – пробормотал я, выходя на поляну.

Там у двух наших телег три моих бойца держали оборону, выставив стволы карабинов и одного «МП-40», не подпуская чужих. Малешко командовал, у него «ПП» был. Против них не враги, три десятка крепких бойцов, похоже артиллеристы, чёрные петлицы. Капитан командовал. Орал на моих бойцов.

– Ша, разорались! Что тут происходит! – громко спросил я, выходя к своим.

Мои бойцы обрадовались, увидев меня, но оружия не опустили.

– Товарищ сержант, эти вот ограбить нас решили. Выскочили и давай хватать.

– Сержант, мы второй день на подножном корму, ни патронов, ни горячего питания, – обратился ко мне капитан, уже спокойным тоном. – А у вас вижу вон под брезентом ящики с консервами и крупой тоже. Приказываю поделится.

– А вы кто?

– Начальник штаба гаубичного полка.

– Документы.

Мы изучили документы друг друга, на что я сказал, поправив пилотку:

– Поделиться не сложно, письменный приказ напишите, с указанием своей должности и звания, и получите.

Мои требования тоже вполне законными были, тот отказываться не стал, достал из планшетки ступку бумаги и быстро начеркал что нужно, даже печать поставил полковую. Она у него была. Кстати, многие бойцы во влажной одежде были, через реку явно перебирались. Дальше я и поделился припасами, оставил себе мизер, нам пятерым на пять дней, остальное артиллеристы забрали. Ну и патроны, остались только те, что в ленты снаряжены. А окруженцев больше было, чуть дальше ещё, много раненых. Капитан ещё хотел наши телеги забрать, но я сообщил что мы в тылу у немцев, впереди всё перекрыто, как они через овраги и реки телеги переводить будут?

– А ты как поведёшь? – усмехнулся тот.

– А я не тороплюсь. У меня не зенитка, а мясорубка, если работать по плотной пехотной колонне, да потом удрать… Пока патроны не потрачу, к своим не двину. А дальше видно будет.

– Ясно.

К счастью нас отпустили, то как мы мост держали, и я его взорвал с танком на настиле, описал. Предупредил, что немцы быстро новый мост сладят, к вечеру думаю закончат и тогда снова будет заполнена их техникой. На этом и разошлись. Правда недалеко, вскоре Григорьев к нам на дорогу вышел, со своим расчётом и двумя ездовыми. Без телег и зенитки, но живые.

Загрузка...