Играть чтобы жить

Глава 35

Рванувший в десяти метрах тяжёлый снаряд, стал неожиданностью, хотя свист его приближения я уловил за две секунды до подлёта, и успел упасть, криком предупреждая командиров вокруг. Кто-то последовал моему совету, кто-то нет. Близкий взрыв и сознание погасло.

Харьковская катастрофа, её ещё будут называть Харьковской мясорубкой. Как раз она сейчас и идёт, и куда я попал, будучи штатным переводчиком в штабе одной из отдельных танковых бригад, что участвовала в наступлении на Харьков. Впрочем, уже не участвует, а была развёрнута и брошена на прорыв, когда кольцо котла вокруг наступающих советских войск, замкнулось.

Очнулся я видимо не вскоре, какое-то время прошло, среди тел, а их немного, тут штабные командиры и бойцы, уже ходили немецкие солдаты.

Опять плен. Я не переживал особо. Форма на мне полевая без наград, переоделся, когда слухи об окружении пошли, документы тоже в хранилище, как и всё важное, а что на мне сейчас, потерять не жалко.

Я сел, похоже меня уже обыскали, кобура пустая, карманы вывернуты, и начал себя ощупывать. Немцы поглядывали, но особо внимания не обращали. Надо же, ни одной раны. Понятно, остаётся контузия. Я вон даже сидя шатаюсь, и голова трясётся. Средне-тяжёлая, похоже, шум, звуки, как будто издали. Надо отлежаться.

Я снова лёг, в этот раз на спину. Кстати подтянул пилотку, рядом лежала, и надел. Правда солдат один подошёл, и знаками приказал снять ремень с портупей. О, ещё планшетки нет, видимо ранее сняли.

Знание немецкого я не показывал, так что только на знаки реагировал. Снова лёг и так лежал. Раненых немцы добили, да банально штыками. Троих подняли, включая меня, шли придерживая друг друга, и один конвоир повёл прочь.

А говорили Вермахт не так жесток, как солдаты СС, не верьте, раненых добивают также легко. Тут кстати мало кто пал, с десяток всего, значит остальные ушли. Прорвались, или дальше там в плен попали, не знаю.

Штаб и тыловые подразделения бригады отходили отдельно от танковых батальонов бригады, те танки что остались, пытались пробить кольцо. Мы кстати у Барвенково отступали.

Ладно, пока ведут, пусть меня мутит, сознание плавает, действительно состояние тяжёлое, то стоит описать что было за эти несколько по сути спокойных для меня месяцев.

Тогда сотрудники контрразведки конечно быстро насчёт Решетина выяснили, что из Киевского котла он не вышел. Хотя тот нашу разведку боем пережил, видел его в штабе до того, как меня в медсанбат отправили.

Сказал, что взял фамилию наобум, сам у женщины был. Правда, насели, у какой, адрес? Тут я отказался отвечать, мол, всё равно кинула, не дала. Дальше искал мужского счастья, не нашёл, и вот вернулся недовольный. В общем, отстали, и возможно этот разговор и помог перевести меня из боевых частей в штабные, так и стал переводчиком.

Наверное, какие-то подозрения вызывал. Под присмотром держали. А я доволен был, правда радость быстро помрачнела, когда узнал куда бригада наступать будет. Впрочем, работу свою выполнял от и до, и пусть отсутствует амулет личной защиты, но я не трус.

Так что воевал до конца, и службу нёс от и до. Пусть званий или наград мне это не прибавило, так и оставался лейтенантом, зато не стыжусь своей работы и своих дел.

Ладно, хорошо шли вперёд, и тут приказ на разворот, нас окружают, и двинули обратно. Если бы не снаряд, думаю проврались бы. Пока вокруг немцев немало, конвоира не убьёшь, на рывок не уйдёшь, я выжидал, темноты подождать надо, продолжая вспоминать.

Пока я в санатории отдыхал, снова на имя главврача написал прошение на отсутствие в течении трёх суток. Снова якобы встреча с сослуживцем, страшим сержантом Решетиным, причина. Нехотя, всё же отпустили.

Слежки я к слову не заметил, сначала на «Шторьхе» улетел в Крым, ближе к берегу Азовского моря сел, а там на «мессере», на прямую в сторону Мюнхена. Да, летел за девчатами Нотт. Пусть места мало в хранилище, сто кило было, и потратил ещё столько же, но троих уже могу взять.

До Мюнхена добрался к рассвету как раз. Кстати, всего два часа, и я нашёл домик где жили Нотт. Был я в гражданском, пальто имел, хорошо одет, соседям представился журналистом, мол, пишу очерк об офицере Нотт, а звания не знаю, ну и о семье его.

Всё выложили, меня ещё и эрзац-чаем напоили с шарлоткой. Значит так, муж Хельги погиб в боях за Смоленск. Майором был. И не пехотинец он, а сапёр. Командовал батальоном.

Сами Нотт тут, вроде живут неплохо. Старшая из близнецов замуж готовиться выйти, жених, студент из Мюнхенского университета, у них бронь на призыв. Я даже заволновался, ещё не хватало чтобы мою девочку увёл.

Так что далее постучался в дверь дома семьи Нотт. Он кстати не их, снимают. Бедные они, то-то Хельга на золото так падка была.

Приняли хорошо. Тут и сообщил что богатый путешественник и готов, даже желаю взять их в наложницы на пять лет, предлагая в оплату за каждую по сто килограмм золота. Половину готов выдать прямо сейчас.

А что, я пока к Мюнхену летел, три часа потратил на посещение Вены, она по пути была. Вскрыл что мне нужно, поэтому помимо одежды что сейчас на мне, в банке взял золотых слитков на полтонны и пятьдесят килограмм золотых монет.

Ну и валюты разной, даже советские рубли были, чуть больше ста тысяч. Взял конечно. А было куда убирать. Я от «Шторьха» избавился. Мало места, потом снова добуду.

Причём избавился, это пустые слова. На время спрятал в Крыму. Подобрал место в горах, где и совершил посадку, стал с помощью хранилища убирать блоки камня в скале, сделал довольно большую пещеру, блоки скидывал в пропасть, она в тридцати метрах бал. В этот грот и убрал самолёт, проведя лёгкую консервацию. Вход там небольшой, по-пластунски забраться можно, заткнул его другим камнем, замаскировав. Так что постоит, ничего с ним не будет, потом заберу. А то проникать на аэродромы, это не так и просто. Да и не всегда встречаются машины нужных моделей. Хорошо ночи зимние, довольно длинные, так что хватило и схрон сделать, час потратил, и в Вене побывать, но всё равно уже светло было, когда на окраинах Мюнхена сел на заснеженную дорогу. Обслужил и убрал «мессер» и доехал на своём мотоцикле. Дальше получал нужную информацию, и вот нахожусь в доме Нотт. Правда, не выспался, устал, но времени мало, дел много, поэтому поторопимся. Однако меня ждал жёсткий облом, неожиданно Хельга категорически отказалась так продаваться в наложницы. Это ещё что такое?! Я даже дальше разговаривать с ней и её дочерями не стал, убрал в хранилище, пробежался, что ценное для них забрал, и покинул дом, двинув на выезд на мотоцикле. Он припаркован был снаружи, пусть тот покрашен в серый цвет и имеет обозначения одной из пехотных дивизий Вермахта, не важно. Я сказал, что взял его на время у военных. За городом, дождавшись пустой трассы, взлетел на «мессере» и направился в сторону Италии. Меня интересовал Рим. А я фант итальянской кухни. Нет, я фанат и русской, но из всех заграничных, именно итальянская, мне больше всего по нраву. Думаю, вы поняли почему я туда летел. Есть шанс, не хочу упускать.

Да, так и есть, добрался до Рима за тот день, благополучно совершил посадку под прикрытием опушки леса. Доехал на мотоцикле до города, а тут теплее, там убрал транспорт, и занялся делом. Не смотря на усталость, ночью высплюсь, я занялся закупками готовых блюд. Время три часа дня, четыреста восемь килограмм, с учётом также потраченного топлива, имеется, вполне можно. Почему и нет? Так что до позднего времени делал заказы на вынос, оплачивал и прибирал, и вот так посещая ресторанчики, и занимался закупками. Деньги, взятые в Вене, особенно итальянские лиры, отлично пригодились, пусть уходили со свистом, но и хранилище заполнялось быстро. В девять вечера не выдержал, и сняв номер в дорогом отеле, после душа отправился спать. Проснулся только утром следующего дня. И снова до самого вечера заказами занимался, пока не заполнил хранилище, и как стемнело, полетел в сторону Крыма, над Болгарией и Румынией, а там напрямую к полуострову. Были посадки и для дозаправки. Конечно пролёт самолёта засекли, тут побережье охранялось, но сделать ничего не смогли, и наверняка искали. Я же посетил свой схрон с «Шторьхом», оставил всё золото кроме монет, и вернулся к санаторию. Едва успел до рассвета. Топлива как раз осталось на полную заправку, её и сделал как долетел, обслужил машину, и всё, запасов нет, но меня это мало волновало. Будет возможность добуду, а пока самолётом пользоваться в планах нет. Того запаса что имею, хватит, там ещё пополню.

Тут пролёт тоже засекли, береговую охрану подняли, я же вернулся в санаторий, и дальше без проблем посещал все процедуры и лечился. Ну и все немки ночевали со мной, спали рядом, так что и Хельга теперь осознала, что стала наложницей, и дочки её. И та что замуж собиралась, мужчин не знала, не успели они до свадьбы. Так что всё отлично. Я им делал мелкие подарки из ювелирных украшений. Насчёт оплаты, как Хельга завела разговор, подтвердил, получат, через пять лет, и высажу их на нейтральных территориях. Та Швейцарию выбрала. Да, документы их у меня, как и часть личных вещей, так что пока в санатории был, я и девчат распробовал и те осознали, что в наложницах. Истерики особо не было, практичные девчата. Порядок. Ну а дальше окончание лечения, получил направление на службу, тут же в санатории, и прибыл в бригаду, где освоившись, служил дальше. Тут мои мысли и воспоминания, да в принципе закончил, были перерваны, соседом, капитаном Ильным, он зам по тылу в бригаде, тоже контужен и ранен осколками в обе руки, мы поддерживали друг друга. Тот рванул вдруг к конвоиру, хотя это было бессмысленно. Дорога не пустая, техники и солдат хватало, а до наступления темноты часа два. Этот рывок был изначально обречён. Видимо решил погибать, так не один.

– Нет! – заорал я, и прыгнул в канаву, в укрытие, от удара о землю и сотрясения меня и вырубило. Теперь нас точно прикончат разозлённые солдаты.

Очнулся я видимо вскоре. Лежу в канаве, рядом стоит конвоир, ржёт, что-то рассказывая другому солдату. Недалеко на обочине сидит капитан Ильин, держась за голову перебинтованными руками.

Рядом с ним красноармеец Сидоркин, наш писарь. Он кстати еврей, и явно опасается, что немцы это поймут. И изображает тяжёлую контузию, хотя он и контужен, и ранен, хромает, там бинт на бедре, но контузия явно легче чем у нас с Ильиным.

Ну а дальше нас подняли и повели, причём недалеко, до деревни, мы мимо недавно проходили, и заперли в сарае, где уже полтора десятка бойцов и командиров было, все вместе.

Причём, троих знакомых опознал, из нашей бригады, так что мы легли, покой и покой нужен, и вот стали выжидать. Лично я темноты жду. Не заметил сам как вырубило. Мне отдых и покой при таком ранении в обязательном порядке нужен.

Знаете, как я разозлился, когда очнулся и понял, что до рассвета осталось мизер, уже светлая полоска на горизонте, так что стал ползать и убирать всех, кто был в сарае, в хранилище.

У меня там полтонны после того как от золота освободился, оставалось, плюс за три месяца ещё девятьсот килограммов накопилось. Тратил что было, а пополнял редко, за мной следили, я это понял. Особист наш бригадный.

Ну полторы тонны не было, тысяча триста семьдесят два килограмма свободного на этот момент, но убрать всех в хранилище, кроме двоих умерших от ран, я смог, к счастью. Всего тридцать кило свободного. Как удачно хватило.

Так что кусок стены тоже убрал и отбросил, выбрался, и дальше где по-пластунски, где на ногах, шатаясь покинул деревню, дальше достал «мессер» и просто взлетел.

М-да, летать мне вот в таком состоянии противопоказано, путался где небо, и где земля, как бы машину не побил при посадке. Голову кружит только так.

Не побил, сел правильно, на три точки. Машину не обслуживал, не до неё. Да и улетел километров на сто, сейчас в нашем тылу уже. Дальше у дороги достал остальных, укладывая в рядочек, и принялся будить многих, с заиканием сообщая, что нас освободили и вывезли разведчики одной из стрелковых дивизий, сняв часовых, но многим нужен госпиталь, или в медсанбат, так что шестеро ходячих, не контужены и не ранены они, двинули на поиски наших, осматриваясь. А разведчики, нас выгрузив, уехали, как пояснил я, у них своё дело. Хотели медикам передать, но не повезло, не встретили их. А трасса оживлённая, и действительно вскоре нас в машины и дальше. Я документы свои убрал в нагрудный карман гимнастёрки, говоря, что спрятал, и немцы не нашли, да и обыскивали плохо, так что порядок. Медсанбаты у передовой или в окружении, поэтому нас сразу в ближайший госпиталь. А к вечеру мы уже покачивались в санитарном эшелоне, что уходил в тыл. Через Сталинград эшелон шёл. Кстати, на нижней полке Ильин лежал, его уже прооперировали, так что тот отходил от операции. Конечно ранения, контузии, это очень нехорошо, но я рад что хоть так закончилась эта встреча с немцами. Уже покормили, хотя еда плохо шла, попил, лежал на полке, врачи тоже о покое говорили, время и покой, вот моё лекарство, а пока размышлял о своих делах. То освобождение девчат, я ведь не только из-за Райновой всё это провернул. Она, это одна из причин. Нет, я хотел вмешаться в историю сознательно. Ведь как, если меня потеряли, то найдут этот мир, станут сличать где какие изменения, и оп-па, побег из женского лагеря, что журналисты, молодцы, широко осветили. Это приведёт ко мне. Нашли бы, хотя перед советскими властями я светится не хотел. Как привело, когда я расстрелял из миномёта Лубянку. Однако пока не сработало. Нет никого, жду, но на связь никто не выходил.

Может и не выйдет, я отрицать подобное не могу, да и не желаю, если честно, но амулеты снова заполучить, вот это желаю всеми силами. Ну и другие думы были. Место есть в хранилище, можно за «Шторьхом» слетать, да и пополнить запасы топлива? Но это точно после излечения, тем более пока я там лечусь, ещё накачается. С такой контузией, я месяца два, но скорее всего больше, в госпитале проведу, чему точно не против. Вот на таких мыслях и уснул под убаюкивающее покачивание вагона.