Играю втемную!

Глава 6

Вознесенск Черноморский провожал меня бравурным маршем льющимся из динамических громкоговорителей железнодорожного вокзала:

Аж самому неловко, куда ни кинь, всюду мои песни. А после лёгкого стыда гордость распирает грудь, ведь не будь меня, в этой реальности Земли звучали бы совсем другие песни. Были бы они лучше или хуже, другой вопрос, но именно этих песен тут не было бы. Так что прочь сомнения и фальшивые угрызения совести! Я, да. да, именно я автор этой и многих других замечательных песен этой реальности, а то, что откровенный плагиатор, об этом никто и никогда не узнает. Хе-хе-хе! Если я сам, конечно, об этом не расскажу.

Вечер Дворянском Собрании, посвященный мне-любимому, удался на славу. Мужчины в орденах и регалиях, дамы блистали бриллиантами и щеголяли изделиями самых модных парижских портних, стараясь во всю превзойти друг друга. Столько винища, скажу вам в честь Вовки Зубова не было выпито даже на приснопамятных проводах в Мажеский корпус. А слов-то добрых сказано… Иной раз аж по три человека одновременно славословили в мою честь. Сначала я немного смущался. Однако, приняв на грудь пару стопочек вкусной водовки, да под местную барабульку размяк и расслабился.

Статус Почетного гражданина города Вознесенска Черноморского никаких официальных привилегий мне не дает, лишь неформальные. Например, во время очередного визита могу запросто посетить Комиссаржевского Эдмунда Казимировича здешнего вот уже как лет двадцать градоначальника. Кстати, приятным человеком оказался. Толкнул речугу в мою честь, у меня аж уши от смущения запылали, опять же грудь расперло от гордости — сам не знал, что я такой хороший. Как оказалось, своей песней я буквально поднял патриотический дух одесситов, пардон, вознесенцев на небывалую высоту и вообще, местный культур-шмультур далеко продвинул. После этих слов облобызал меня трижды, слава Богу не в уста, всего лишь в ланиты и вручил соответствующую грамоту. Обтянутая кожей папка, тисненая золотым двуглавым орлом, внутри собственно грамота с виньетками, водяными знаками и каллиграфическим текстом, черным по белому удостоверяющим, что Владимир Прохорович Зубов с такого-то числа, такого-то месяца и такого-то года является пожизненным Почетным гражданином Вознесенска Черноморского. Под нимкуча печатей и еще больше подписей местных предводителей дворянства и прочих важных шишек. Красиво оформлено, слов нет. Маменька с папенькой и братом очень порадуются, а все прочие обзавидуются.

Помимо устных поздравлений от здешних магнатов. состоялось серьезное застолье. Не какой-нибудь фуршет с огурцами, помидорами и сыром на шпажках и кислым «шампусиком» от какого местного производителя. Народ собрался солидный, а значит, и стол должен быть по уму. Ладно, не стану никого дразнить перечислением блюд и напитков, отмечу лишь, что все было на высочайшем уровне, особенно понравившаяся мне барабулька.

После ужина, именуемого отчего-то «обедом», состоялись танцульки. Несмотря на откровенные намеки некоторых дам насчет ничем не обязывающего перепихона, я был тверд и непоколебим. Завтра домой, а свяжешься с какой красоткой, так и застрянешь в славном причерноморском городе. С этим делом как-нибудь до дома потерплю.

Слава Богу, банкет был не за мой счет. Я хоть человек и не бедный, но тратить кровные на прокорм толпы и на обеспечение прочих увеселительных мероприятий как-то не хочется.

К часу ночи я все-таки попал в свой гостиничный номер. А к семи утра мне доставили заранее заказанный билет в спальный вагон первого класса скорого поезда Вознесенск — Киев. Из столицы Малороссии, отправлюсь прямиком в Воронеж, а оттуда до Климовска и родной Бобровки рукой подать.

Купе первого класса СВ хороши тем, что рассчитаны на одного пассажира, есть и семейные, но это не про меня. Так что до древней столицы Киевской Руси доехал в полном комфорте. Как обычно кухней вагона-ресторана пренебрег, кушал во время довольно продолжительных остановок в привокзальных едальнях. В дороге в основном дрых без зазрения совести, а когда не спал составлял отчет для начальства о двух месяцах, проведенных на юго-западной границе Государства Российского. Писать пришлось много, но лучше это сделать во время поездки, нежели дома тратить драгоценное время на всю эту бюрократию.

Из Киева послал родным телеграмму, так мол и так, встречайте героя-пограничника в Климовске тогда-то и тогда-то.

Отец встретил меня со своим германским лимузином, на этот раз при личном водителе. Забурел родитель в самом положительном смысле. Приоделся в костюм-троечку и не абы какой, аж с самого города Берлина, рубаха с платиновыми запонками, галстук с заколкой с крупным бриллиантом, на ногах полуботинки из крокодиловой кожи, сработанные флорентийскими обувщиками, на голове фетровый стетсон[2] под цвет костюма, массивная золотая цепочка от карманных часов в полбрюха. Издалека видно успешного делового человека.

Увидев на груди сына медаль и орден, батя на какое-то время аж в ступор впал. Однако довольно быстро очухался.

— Это за какие подвихи, сынку, тебя так бохато нахрадили? — От волнения Прохор Петрович аж фрикатировать начал. — Неужто енерала вражьего в плен взял или в одиночку дивизию противника в хлам расчехвостил? — Отец служил в армии и в статутах государственных наград прекрасно ориентировался.

— Не, бать, генералов не пленил и дивизий вражеских не побивал, поскольку в данный момент у нас с Европой полное замирение. А насчет ордена, так тебе скажу: дело секретное государственной важности, поэтому, как его получил, рассказывать права не имею, иначе в Сибирь, или еще куда подальше отправят.

На что батяня мой впечатлился и, покачав головой, сказал уже не смягчая «г»:

— Эко, сын, тебя вознесло высо̀ко, как бы падать опосля не пришлось больно.

Ну да, родитель он и есть родитель, всегда старается уберечь чадо от всяких бед, хотя бы предупредить.

А еще, стоя рядом с отцом, понял, что ростом практически с ним сравнялся и немного переплюнул в ширине плеч, несмотря на то, что кувалдометром во время службы не махал. Впрочем, судя по его весьма респектабельному виду, и не подумаешь, что этот человек когда-либо в жизни работал кузнечным молотом, при этом другой рукой ворочал неподъемные железяки.

Крепко обнялись, похлопали друг-друга по спинам.

— Ты тоже, отец, смотрю времени даром не терял. Эким франтом стал, на зависть иному столичному купчине первой гильдии.

Мою похвалу тот принял с легкой грустью в глазах.

— Эх, сыне, знал бы год назад, во что впрягаюсь, ни в жисть не согласился. Проще с железом управляться, нежели с людями общаться. Иногда такой важный гусь попадется, всего-то бумажку подписать, а он на дыбки, мол, там-то и там-то в доку̀менте чо-нить не по формуляру оформлено. Думается, взял бы за тонкую шею, да придушил гниду. Ан нет, приходится обхаживать, барашков в бумажке пихать в карман, по ресторациям водить, лыбиться ему во всю харю. Тьфу, мерзота!

— Ну это, бать, планида такая и не у тебя одного. Все предприниматели плачутся на чиновничий беспредел, тем не менее, богатеют, благодаря тем же чинушам. Твой завод-то как?

— Запускаемся, сын, потихоньку-поманеньку, твоими молитвами и сресствами. Ни в жисть не подумал бы, что на песнопениях можно столько заработать. Пятнадцать мильёнов на твоем счету, Вовка, и денежки все продолжают и продолжают поступать. Я мамке твоей ничего по этому поводу не говорю, боюсь от радости молоко пропадет, а Саня у нас покушать большой любитель. Горластый, к тому ж, не в братьёв и сеструху. Вы у нас по ночам в основном спали и родителям выспаться не мешали. А этот как заголосит, только титькой и спасаемся. Пока сосет гулькает и лыбится, стоит лишь оторвать от сиси, орет благим матом… — Ну всё увлекся, молодой папаша, дай волю, распишет каждую какашку и всякий чих своего обожаемого отпрыска.

— Бать, может все-таки поедем? — Взмолился я, — На брата еще успею наглядеться и наслушаться его криков.

— Ну да, ну да, мать ждет, всего наготовила. Родня тож собралась, селяне всех, кого надо оповестили, остальные без приглашения подвалят. Так что сегодня к вечеру, вашвысокобродь, будет в Бобровке праздник.

Проезжая по селу, случайно заметил лепшего кореша Кольку Жомова, идущего взявшись за руки с Валюшей пока еще Петровой. Видно, что между молодыми людьми совет да любовь. Значит, шафером на свадьбе мне в скором времени быть. Ничего, как-нибудь справлюсь, в свое время со всякими свадебными обрядами в Интернете ознакомился — эвон и не думал, что когда-нибудь пригодится. Тормознули, приняли будущих супругов на борт и тронулись дальше. Не хочу повторяться, но реакция друзей на украшавшие мою грудь медальку, а особенно на скромный крестик была вполне предсказуемой — сначала абсолютное обалдение, потом радость, далее расспросы, на которые отвечать не стал, отбоярившись военной тайной.

Дома все повторилось с абсолютной точностью. Ожидавшая моего прибытия многочисленная родня при виде бравого лейтенанта-орденоносца была буквально шокирована. Отойдя от первоначального шока Батурины, Матвеевы, Дудины и прочие гости бросились поздравлять героя, а маменька отчего-то разрыдалась и обильно окропила горючими слезами мой китель.

И только тут до меня дошло, что не был в родных стенах всего-то меньше года, а как будто целую вечность отсутствовал — столько всякого-разного и весьма удивительного за это время со мной случилось. С другой стороны, стоило лишь оказаться дома, накатило двойственное чувство, как будто никуда и не уезжал.

С самыми близкими родственниками обнялся, с остальными поручкался. Был представлен младшему брату Саньке. Этот жук, сначала схватил меня за нос своими довольно цепкими пальчиками, затем вцепился в медаль, да так, что едва не сорвал её с колодки, в завершении нашего знакомства обильно напрудил прямо мне на китель и штаны. Пришлось переодеваться в батино, поскольку катастрофически вырос из собственных одежек. Форму застирали и высушили, так что на празднике я был при параде.

Перед гульбищем раздал народу подарки из реквизированного у контрабандистов товара. Не стану подробно перечислять, кому что перепало, главное, народ остался весьма и весьма доволен, особенно сеструха нижним бельем, шитым будто на её складненькую фигурку, а еще кое-какими драгоценными бирюльками. Маман также осталась не в накладе, получив шикарный ювелирный гарнитур, состоящий из сережек, массивного перстня, колье, и элегантного браслета — все из золота, платины, алмазов и еще каких-то сверкающих камешков.

— Ой куда ж я в такой-то красотище?! — кокетливо воскликнула Прасковья Григорьевна, однако тут же потащила Анюту в спальню, чтобы снять «старье» и, воспользовавшись помощью дочери, надеть обновки.

Далее была пьянка-гулянка с обильным столом, накрытым во дворе, песнями, плясками и разговорами. Исполняли, в основном «мои» произведения: «Хас-Булат удалой», «Однажды морем я плыла», «А я вовсе не колдунья» и еще много всяких других песен. На этот раз растянуть меха опчество меня не просило, ибо не по чину их высокоблагородию — нашлись умельцы и не только на гармошке сбацать, иже с этим балалаечник, гитарист, лютнист и скрипач. Неплохой ансамбль получился. Гуляли практически до утра. Едва ли не вся Бобровка сбежалась посмотреть на Вовку Зубова, заодно и чарку принять из рук изрядно подобревшего после штофа употребленной внутрь «амброзии» бати. Ради праздника маман его не контролировала. Впрочем, Прохор Петрович не злоупотребил неожиданно свалившейся на его голову свободой, до самого конца гульбища оставался лишь слегка подшофе.

Дальнейшее мое пребывание в Бобровке ничем особо примечательным отмечено не было. Очень уж вникать в отцовы производственные дела я наотрез отказался. Завод все-таки посетил. Впрочем, там пока что и смотреть особо не на что. Не все корпуса возведены до конца, будущие рабочие по заграницам и уральским заводам обучение и стажировку проходят, станочный парк монтируется по мере готовности помещений. Пока работает лишь цех по выпуску бензиновых зажигалок и стомиллилитровых емкостей для топлива, а также алхимический комплекс по производству специального бензина без резкого запаха. Внешне изделие практически в точности копирует принцип американской Zippo. Прямоугольный корпус, легко откидываемая крышка, колесико, кремень, несложная заправка бензином, защита от ветра. Материал — нержавеющая сталь, но все зависит от кошелька покупателя, при желании изготовят из золота или платины, инкрустируют слоновой костью и брюликами, но это уже эксклюзив, который стоит совсем других денег. Классная вещь эти зажигалки, на рынок пока поступают малыми партиями. После проведенной в средствах массовой информации весьма агрессивной рекламной кампании народ готов отказаться от магических зажигательных устройств в пользу незамысловатого механического девайса, не требующего для зарядки дорогостоящих чародейских услуг. А еще я посоветовал отцу заинтересовать этими изделиями Министерство Обороны, невозможно представить лучшую рекламу, чем прикуривающий от нашей зажигалки боец. Конкуренции мы не опасались, поскольку все оригинальные узлы были запатентованы на международном уровне. Захотят какие немцы или голландцы выпускать что-то подобное, ради Бога, но за приличную денежку за патент и отчисления от продаж. Это жучьё с россиянами не церемонится, так что и нам остается с ними жить по волчьим рыночным законам.

Как уже отмечалось, немногим выше, отец собирался обсудить со мной планы на будущее, но я послал его дорогой долгой эротической направленности. Все основные моменты мы с ним уже давно проработали, а вникать в тонкости их внедрения в жизнь я не собираюсь. Ты хозяин, тебе и карты в руки. А я покамест скромный студент, коему нужно долго-долго учиться магическому мастерству. Батя хоть немного обиделся на черствого равнодушного к его чаяниям сына, в конечном итоге, ему пришлось смириться, поскольку их высокоблагородие ремешком по заднице или крепким дрыном по спине не отходишь, а канючить и упрашивать кого-либо Зубов-старший не привык.

Общение с маменькой проходило на уровне «накормить кровиночку» и взъерошить волосы на голове, после чего она тут же возвращалась к ненасытному горластому Сашеньке — это на него, наверное, мамины анакампсеросы так действуют на аппетит братишки. Вот и хорошо, поскольку все мои ордена и регалии не защитили бы от чрезмерной и крайне утомительной материнской заботы и избыточной ласки.

С братом, Петькой отношения кардинально поменялись. Теперь он уже не смотрел на младшенького, как на салагу. Впрочем, столь резкому обороту тот был даже рад, и в компании ровесников, как мне доложили доброхоты, любил прихвастнуть моими реальными и мнимыми подвигами, ну типа: «А мне намедни Вован такое рассказал…», ну а дальше все в стиле рыболовно-охотничьих историй, где щуки с акулу, и фазаны с корову.

Пару раз столкнулся на улице с Катюшей Трофимовой. Я-таки всегда открыт для общения, радостно приветствовал бывшую подругу реципиента. Эта же штучка, всякий раз воротила и ускоряла шаг, чтобы поскорее исчезнуть из поля моего зрения. Несколько раз видел Семена Шустрова. Этот не вылезал из формы рядового Мажеского корпуса. Я же, наоборот, принципиально от ношения военной одежды и наград дома отказался. На следующий день после массовой гулянки сгонял в уездный Климовск, где прикупил кое-что из одёжки подходящего размера, заодно приобрел стильный костюм, который надену всего лишь один раз на свадьбу Коляна Жомова. Предложение стать шафером на свадьбе, которая состоится через неделю, мне уже поступило. Я не отказался, хоть и не очень хотелось быть массовиком-затейником. Впрочем, со свадебным костюмом получился облом. Колян, как узнал, что я не в форме офицера собираюсь быть на торжествах, так очень сильно обиделся. Пришлось резко менять решение и на свадебных мероприятиях щеголять золотыми погонами и наградами — для друга ничего не жалко.

Про Колькину с Валюшей свадьбу можно было бы рассказать много всякого, но я ограничусь в своем описательском порыве, ибо на пьянке-гулянке лучше побывать, нежели слышать про нее от кого-нибудь. Венчались в бобровкой церкви, затем зарегистрировали брак в конторе сельского старосты. Гуляли три дня в Бобровке, затем молодые с самой близкой родней, шафером в моем лице и подружкой Исидорой Мальцевой отправились в Нижний, устраивать ответное гульбище.

Тут стоит упомянуть мою бывшую подругу златовласку Исидору. За время учебной практики ей все-таки удалось заманить в свои сети весьма и весьма перспективного москвича, доцента факультета Алхимии, к тому же, весьма продвинутого мага, достигшего магистерского уровня. Ко всем перечисленным достоинствам Феофан Григорьевич был представителем старинного и весьма уважаемого дворянского рода Подгородецких, верой и правдой служивших на просветительской ниве на протяжении двух веков. Феофан Григорьевич оказался мужчиной фактурным, внешностью на Дмитрия Маликова очень уж здорово походил, главное не был чванлив, песни горланил едва ли не громче всех, а за неимением гостиничных номеров в Бобровке, вполне согласился заночевать на дудовском сеновале, лишь бы рядом была «дорогая и самая любимая Исидорочка». Короче, за свою бывшую я абсолютно спокоен у них с «Феофанчиком» полный лямур-тужур. А еще девушка ни жестом, ни взглядом не показала, что у нас с ней раньше что-то было — этакая Снежная Королева, по отношении ко мне холодная и неприступная. Ладно, я также во время свадебных мероприятий без женского внимания не остался, но об этом распространяться не стану, не хватало мне славы поручика Ржевского.

Так или иначе, свадебные мероприятия растянулись на неделю. Далее целый месяц был в моем полном распоряжении. Если кто-то думает, что я провел его в безделье и праздности, тот глубоко ошибается. Днем, по большей части, помогал маменьке по делам домашним, в основном садом-огородом занимался. Теперь у нее едва ли не на каждой грядке и не под каждым деревом росло по магическому анакампсеросу, отчего урожаи овощей и фруктов были всем соседям на зависть. Стоит отдать должное сердобольной маменьке, избытком магической травы она поделилась с соседями, в первую очередь с Дудиными. Удивительные вещи начали происходить в нашем саду. Яблони, плодоносившие с годовой периодичностью, были второй сезон подряд буквально усыпаны плодами, при этом никакая парша на них не нападала, вредные насекомые старались за версту облетать участки, защищенные чудодейственной аурой анакампсеросов. Жаль травка не размножалась в условиях земной реальности ни семенами, ни вегетативно, при этом чувствовала себя великолепно и зимний сезон прекрасно переносила дома в горшках и ящиках. Мама намекнула, что не отказалась бы еще от сотни-другой корней, мол отец к осени обещал построить отапливаемую зимнюю теплицу, а соседей у нас много, и всем хочется получать приличные урожаи. Разумеется, я пообещал поискать «в окрестностях» этот самый анакампсерос, тем более сам собирался в скором времени посетить здешнюю Прорву в надежде встретить старинного приятеля Рохар Дань У. Я, конечно, осознавал, что вероятность такого события исчезающе мала, но, как говорится, а чем чёрт не шутит.

Батя с братом Петькой с утра до вечера пропадали на заводе. Меня с собой не приглашали.

Пацанские тусовки на речке Сонной не посещал. Не то чтобы я возгордился, просто не интересно. По вечерам гонял на своей Чезете либо на Цыганский пустырь, либо в село Большое. Девчонок катал до ближайшего стожка или кустиков. Короче, жил привычной беспечной допризывной жизнью.

Песен «насочинял» кучу. Зарегистрировал в нотариальной конторе «Костюшко и сыновья» города Климовска тексты и музыку и поместил на хранение до поры до времени в банк братьев Нехлюдовых.

Прознав, что главный сочинитель его шлягеров прибыл на побывку, Лойко Макарский-Наливайченко тут же примчался к нам в гости. Посидели, употребили маминых заедок под батину «амброзию». Передал настырному цыгану пару песен от Вадима Козина и несколько шедевров от Александра Вертинского. Жаль, Лойко не картавит, поэтому «В бананово-лимонном Сингапуре» и прочая грусть-тоска, будут не столь проникновенными, как в оригинальном исполнении. Также втюхал ему «Лимончики» с текстом из телесериала про Мишку Япончика. Лойко особо повеселил куплет про бенину маму:

Короче, на следующий день встретились с Макарским-Наливайченко и его адвокатом в «Коммерческом банке», оформили сделку, как полагается. Я передал певцу тексты и музыку будущих шлягеров, на мой счет в банке «Коммерческий» капнула приличная денежная сумма. Заодно проверил свой счет. Да, батя оказался прав, пятнадцать лямов с нехилым хвостиком. Радует, однако. Теперь со своим дворянским статусом имею право землицы без ограничений прикупить в любом месте Российской Империи, стать барином, заводчиком или просто всех повыгонять за пределы принадлежащей мне территории и удить рыбу на тихой речушке, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Ну это я про тишину и одиночество так, пижонства ради. Сидеть с удочкой, наслаждаясь комариными укусами и утренней холодрыгой, не в моей натуре. По мне взрыв-пакет в воду и собирай добычу сачком, ибо полуголодное детство иной реальности не располагало к медитативным практикам у воды, скорее стимулировало оптимизацию процесса добычи пищи, чтобы не лечь спать с урчащим животом.

В Прорву мне все-таки попасть удалось. Как обычно под покровом ночи, проник в локальную реальность через портал. Ничего нового там не увидел. Все те же стабильно серые небеса, из которых на влажную землю сыплет водяная пыль. Прошел километров двадцать, травы нужной маме хренову тучу накопал, благо на собственном горбу тащить не пришлось — покидал всё во внепространственное хранилище. Вдобавок к анакампсеросам набрал охапки мха, грибов, воды флягу из болотца, насекомых, веток деревьев, камешков всяких. Короче брал все, на что глаз упадет. Все-таки зачетная вещь эти хранилища — бери все, что душа пожелает в объеме аж целых восьми кубометров и вне зависимости от веса. Жаль в разряд ширпотреба вывести не получится — уж больно много Силы тянет из своего владельца данный артефакт. Чтобы иметь возможность пользоваться таковым, нужно быть, как минимум грандмагом, а лучше младшим магистром. Хотя, почему бы не обеспечить такими хранилищами своих коллег. Нас продвинутых одаренных на Руси по моим самым приблизительным прикидкам тысяч двести-триста. Накупить дешевой бижутерии…

Так, Вовка, опять тебя куда-то не туда заносит! Мне мало пятнадцати миллионов на банковском счете? Десяти из них с лихвой хватит, чтобы по окончании университета выкупить себя из государственного рабства. Даже если за это время мои капиталы не пополнятся (во что верится с трудом), оставшихся пяти лямов вполне достаточно для очень и очень долгой безбедной жизни. А заработать дипломированному артефактору всегда есть возможность.

Пока же моя цель в жизни стать полноценным магом, иными словами, впитать по возможности все знания этого мира о магии. Что дальше? Пока не в курсе, но очень надеюсь, что будущее покажет. А еще следует не забывать о грядущей войне. С японцами — это точно, может и еще с кем до кучи. Не сидится япам на их островах, да и как усидеть без необходимых ресурсов. Вот и зырят в сторону России, дескать, а не много ли вам землицы, да в одно рыло, уважаемые соседи? Ну да, Азиатскую часть вплоть до Манчжурии мы присоединили к Российской Империи, также на Сахалин и острова Курильской гряды япошек не пустили, Аляска и Калифорния також за нами. А еще Австралию ненароком прихватили, благо, в данной реальности этот континент был открыт в тысяча семьсот тридцать первом году от рождества Христова не Джеймсом Куком, а российской кругосветной экспедицией из трех военных фрегатов: «Рюрик», «Ослябя» и «Илья Муромец» под командованием капитана первого ранга Воронова Бориса Гавриловича. А то, что вновь открытая земля получила название от латинского australis, то есть южный, само собой разумеется — по другому никак. Народишка лютого незаконопослушного на Руси испокон веку предостаточно, вот и заговорили довольно скоро обитатели заморских земель на Великом и Могучем. Австралийские потомки российских каторжан лет пятьдесят назад попытались стать независимыми, однако корпус морских пехотинцев очень быстро охладил их стремление к свободе. Самых ярых отправили обратно метрополию осваивать солнечный Магадан и прочие золотоносные районы нашей необъятной империи.

Унылая влажная серость неожиданно разбередила душу и напомнила о том, что еще относительно недавно по меркам моего субъективного времени я был Ильей Мурашкиным, человеком-мотыльком, легко порхающим по жизни и горя не знавшим, впрочем, как и особых радостей. Лишенное родительской ласки и заботы детство, во взрослом возрасте сначала эйфория от легких денег и доступности практически всего и вся, затем постепенная потеря интереса к жизни и душевное очерствение. Последние несколько лет были такими же серыми и пресными как эта Прорва. Наверное именно по этой причине я с радостью принял свою теперешнюю ипостась в теле крестьянского ребенка. А то, что стал самым настоящим магом и вовсе чистой воды везение. Хотя, нет, не везение, а воля одной высшей демоницы из Дома Боли неведомого мне клана Шезз. Непонятны мотивы той, что скрывалась под личиной графини Луговской Ирины Спиридоновны. А еще интересно было бы узнать, по какой такой причине она не пожалела магический камень неимоверной ценности, чтобы банально забрать душу у рядового в общем-то землянина? Да и критерий оценки красного камня мне непонятен. Ну не может какой-то наидрагоценнейший из драгоценных камней стоить больше аж целого крупного города… Хотя, если к каждому узлу его кристаллической решетки привязать определенную магическую формулу, то это вполне возможно, поскольку маго-часов на его изготовление уйдет прорва. Ну хорошо, есть у демона камень невероятной стоимости, зачем его тратить на какого-то прожигателя жизни, а потом еще и отпустить охламона, что называется, на вольные хлеба? Логики ноль. Ну воплотила бы меня в какого урода демонической наружности и заставила бы служить себе пожизненно, коль усмотрела во мне что-то интересное. Нет же, предоставила неплохую телесную оболочку, вдобавок осчастливила магическим даром и ничего взамен не потребовала. Что-то не очень верится в чужое бескорыстие, особенно исходящее от демонических созданий. Люди, по большому счету, ничуть не лучше демонов, скорее норовят прибрать к рукам чужое, нежели добровольно поделиться своим. Боже мой, как мало в моем распоряжении информации, столь нужной для понимании ситуации!

А еще меня очень интересует, сколько моя душа провела в безвременье заточения. Год, два, может сто или тысячу лет? Что за это время стало с моим первым миром? Может все сгорело к ипеням собачьим в термоядерном пламени, а может, земляне рванули к звездам и заселяют удаленные на многие световые годы миры в иных звездных системах. Было бы неплохо сходить туда и посмотреть. Но кто ж мне дорогу покажет? С суккубой мы вряд ли когда-нибудь встретимся, а сам я без проводника ни в жизнь туда не попаду, ибо по словам все того же Улль Кхаала, миров, населенных только людьми ему известно с полдюжины, а если к ним приплюсовать демонические, населенные разного рода механоидами и множеством иных форм разумной жизни, так и вовсе хрен знает сколько получается. Жаль времени у нас было мало, о космогонических представлениях иномирян мы так и не поговорили.

Посидел с часок на поваленном дереве, думы всякие думал. Сам не заметил, как в глубокий транс провалился и был сильно удивлен обилием разного рода астральных меток. А ведь сюда заходит народ из параллельных миров и довольно часто, и не только существа разумные. Зафиксировал наиболее свежий магический отпечаток и попробовал по нему восстановить образ «наследившего» создания. Толика Силы, влитой в метку, и передо мной чудо-юдо невиданное. Нечто наподобие грозди винограда размером с человека парило над землей без каких-либо подпорок. У каждой «виноградины» свой рот, глаза и, наверняка слуховой аппарат, а еще персональная довольно длинная хваталка-щупальце. М-да, у меня даже мыслей нет насчет разумности или неразумности этой твари, а вот в том, что эта хрень обладает магическим даром никаких сомнений. Скорее всего, это конгломерат существ по типу коллективного разума.

А еще я почувствовал множества точек входа и выхода в это внепространственную локалку. Однако пока что мне туда не нужно, ибо не готов.

Выйдя из медитативного состояния, почувствовал легкость на душе. Судьба в лице одной суккубы дала мне шанс прожить еще одну более интересную жизнь, нежели юдоль профессионального картежника. Поэтому мерси боку ей и нижайший поклон.

Охапка анакампсеросов произвела на маман ничуть не меньшее впечатление, нежели ювелирный гарнитур. Вот где было квохтанья и плясок с присядками. Ну как же, необходимо в срочном порядке распределить, кому из селян и сколько корней выделить. А еще ведь дочка есть, хоть и отрезанный ломоть, но своя родная кровиночка. Ну как не порадеть?

Собранные в Прорве образцы ввиду отсутствия лабораторного оборудования оставил на будущее. Как-нибудь схожу на факультет Алхимии испрошу разрешения у Феофана Григорьевича Подгородецкого воспользоваться лабораторией. Авось, позволит, чай не чужие люди.

Потихоньку срок моих каникул подошел к концу. За это время, как уже упоминалось, ничего особо интересного не случилось. В последних числах сентября покинул родной дом и отправился на учебу в столицу. Без разухабистых проводов, как водится, не обошлось.