Игрок

Глава 21.

Гевин

Вашу ж мать!

Что я делаю? Какого хрена я делаю?

Впервые в жизни я чувствую себя дерьмово из-за женщины, и я не только готов это признать, но и делюсь этими самыми чувствами с той самой женщиной.

Какой-то любовной мутотней!

Во всем виноват закат. Из-за него у меня поехала крыша и я превратился в тряпку, которая вываливает все, что у него на сердце, другому человеку.

Я не такой. Это не тот Гевин Сент, который штурмовал мир покера и разгромил всех конкурентов.

Но знаете что? Как только я обнял Пенелопу и рассказал ей о своих чувствах, меня охватила небывалая легкость. Словно день ото дня что-то сжимало мою грудь, но искренность Пенелопы и ее теплая улыбка ослабили хватку тисков. Теперь я ощущаю себя совершенно другим мужчиной.

Ужас.

Я никогда не был слюнтяем, я брал то, что давала мне жизнь, собирая при этом свой собственный флэш-рояль. С Пенелопой же мне кажется, что независимо от того, какие карты будут у меня на руках, я проиграю. Я собираюсь сбросить броню ради женщины, которая запросто уничтожит мужчину. Даже понимая это, мне не хочется отпускать ее ладонь из своей.

Когда она мне стала настолько дорога? В какой момент я захотел не просто трахнуть ее, а быть ответственным за счастье в ее жизни?

– Почему я так нервничаю? – спрашивает Пенелопа, когда я с ней за руку подхожу к двери.

– Боишься меня? – шутливо уточняю я, пытаясь снять сексуальное напряжение, возникшее между нами во время поездки. На обратном пути мы не разговаривали и едва смотрели друг на друга. Просто держались за руки, поигрывая пальцами.

Не представляю, о чем она все это время думала, но мой разум разрывался между вопросом «каким, бл*ть, местом я думал» и воспоминаниями о Пенелопе, раскинувшейся на капоте моей машины, ее влажной «киске», взывающей ко мне о большем. Угадайте, какая мысль меня больше привлекала?

– Тебя? – хихикает она. – Да никогда. Читать тебя проще простого.

Я распахиваю дверь в свои апартаменты и впускаю ее.

– Меня легко читать? – уточняю я, закрыв нас и подбираясь к девушке ближе. – Серьезно? Просвети же меня, Пенелопа, что говорит язык моего тела?

Уворачиваясь от мебели с легкостью и точностью, я подвожу ее к окнам гостиной и прижимаю к прохладному стеклу.

Пенелопа прикусывает уголок губы и изучает небо, словно ищет там ответы. Жизнь хоть чему-нибудь ее учит?

– Когда ты о чем-то серьёзно раздумываешь, ты тормошишь пуговицы на пиджаке... – она замолкает. Жалкая попытка, и мне не составит труда ткнуть ее в это.

И изучаю ее со вскинутой бровью.

– Это все, что у тебя есть? Пуговицы?

– Я в процессе. – Она пожимает плечами. – Прежде чем сыпать идеями и демонстрировать то, что я о тебе знаю, я сначала подтверждаю свои гипотезы.

– Серьёзно? – Подняв ее руки над головой, говорю: – Продолжай учиться, детка, но многого ты не найдешь. Что же касается тебя... – Я наклоняюсь ближе и впиваюсь в ее рот. – Каждый раз, когда ты прикусываешь эту сочную, сладкую губку, я не только знаю, что ты собираешься солгать, но и очень на тебя злюсь.

– Почему же? – Она дышит тяжелее от моей близости.

– Потому что не тебе кусать эти губы, Пенелопа. Они мои. И каждый раз, когда ты делаешь это у меня на глазах, мне хочется наказать тебя.

Она скребет зубами по нижней губе, проверяя меня. Чертова лиса.

– Как ты собираешься наказать меня, Гевин?

– Что случилось с девушкой, которая нервничала несколько минут назад? Это было уловкой?

– Не ты один умеешь блефовать, – шепчет Пенелопа.

Господи, что за женщина! В одну минуту она уязвима, а в следующую искушает меня, испытывая мое самообладание. Но она не узнает, что когда дело касается ее, у меня нет ни капли сдержанности.

– Держи руки здесь, – командую я, прижимая их к окну для пущей выразительности. – Не опускай их, черт возьми, или тебе останется лишь фантазировать о том, что я хотел с тобой сделать. Ясно?

– А что ты собираешься сделать? – спрашивает она сквозь опущенные ресницы.

– Я собираюсь оттрахать тебя у этого окна, мисс Прескотт. Устроим настоящее шоу для вуайеристов Лас-Вегаса.

Не дожидаясь ответа, хватаю подол ее платья и снимаю его, после чего отбрасываю в сторону. На девушке остается только бюстгальтер без бретелек (трусики лежат в моем заднем кармане). Я завожу руку за ее спину, расстёгиваю застежку и позволяю ткани упасть на пол, обнажая ее великолепные сиськи. Отпинываю бюстгальтер в сторону вместе с платьем и рассматриваю идеальную женщину передо мной.

Пенелопа не похожа ни на одну цыпочку, с которой я когда-либо был. У нее гибкое, подтянутое и соблазнительное тело. Груди меньше, чем она заявляет, но как ни странно мне нравится, что они умещаются в моих ладонях. В самый раз, чтобы я мог обхватить их рукой и почувствовать эти маленькие дерзкие соски. Плоский живот и узкая талия ведут к небольшим бедрам и аппетитной «киске».

Боже, ее «киска» безупречна: тугая и жаждущая.

– Скажи мне, мисс Прескотт, ты предпочитаешь наблюдать за всеми через стекло, пока я буду трахать тебя, или хочешь продемонстрировать всем свой божественный зад?

– Ни то, ни другое, – заявляет она, вздернув подбородок. – Я не трахаюсь с тем, кто зовет меня мисс Прескотт.

Я нежно пробегаю пальцами по линии ее подбородка. Руки Пенелопы все еще приподняты, так что она абсолютно точно не собирается уходить, она играет со мной.

– Мы оба знаем, что ты лжешь. Уверен, что мой член уже несколько раз побывал в тебе, несмотря на то, что я частенько зову тебя мисс Прескотт.

– Ну так больше такого не повторится, – сурово парирует она.

Мои губы растягиваются в улыбке от маленькой строптивицы передо мной, вставшей в позу.

– Или что?

Пенелопа опускает руки. Я уже думаю, что она сейчас уйдет, но вместо этого девушка расстегивает мои джинсы и стягивает их вместе с боксерами. Затем избавляет меня от рубашки, обнажая мое тело.

Она легко проводит пальцами по моему прессу, опуская ладонь к твердому, эрегированному члену. Затем резко, без предупреждения, хватает мою длину и крепко сжимает ее.

– Я знаю, что тебя давно изводят парочка вопросов, Гевин. Мне известно, что творится в твоей красивой головке.

– Ты считаешь меня красивым? – дразнюсь я.

– Серьезно? Ты обратил внимание именно на это? – Она скользит рукой по моему члену, но затем останавливается, чтобы я вернулся обратно к разговору.

Я прочищаю горло.

– Ты что-то сказала?

– Все можно прочитать в твоих темных глазах, Гевин. Тебе интересно, как будут выглядеть мои губы вокруг твоего члена. Ты хочешь знать, на что будет похоже, когда мой влажный, горячий рот обнимет его. Ты хочешь выяснить, как глубоко я могу взять тебя, каково это, быть глубоко внутри моего горла, пока мой язык будет неторопливо облизывать твои яйца. Я права?

Если бы я был подростком, то точно бы кончил.

Вместо этого твердый, чем когда бы то ни был, член умоляюще пульсирует в ее ладони. Ей пора перестать меня дразнить, чтобы я мог насладиться картинкой, которую она только что нарисовала.

Стиснув зубы и сделав глубокий вдох, я отвечаю:

– Да.

Честность – лучшая политика, особенно когда твои причиндалы в руках опасной искусительницы.

– Тогда скажи мне, что ты хочешь, но не забудь при этом назвать меня по имени, Гевин.

О, да это запросто. Склонившись чуть ближе, я нежно и сладостно прикасаюсь к ее губам.

– Пенелопа, – выдыхаю я, целуя ее. – Я хочу знать, какого это, когда эти аппетитные губки обхватывают мой член, какого будет погружаться в твой сладкий, дерзкий ротик. Как тебе такой вопрос?

– Неплохо, – выдает она, прежде чем опуститься на колени.

Мои ноги дрожат от жара, исходящего от Пенелопы. Мне необходима опора, поэтому я прижимаю руки к стеклу, пока девушка ладонями ласкает мои бедра возле эрегированного члена.

Когда я уже думаю, что она собирается схватить мой стояк, она скользит пальцами вниз с озорной улыбкой на лице.

– И что, по-твоему, ты творишь? – спрашиваю я, задыхаясь и бесконтрольно трясясь.

– Испытываю твое самообладание.

– Не стоит, с этим всё в порядке. Нет необходимости проверять.

– Как-то не похоже. – Пенелопа поднимает пальцы, едва касаясь моих шаров. Небрежное почесывание ее ногтей по чувствительной коже доводит меня до исступления.

– Бл*ть, – выдавливаю я.

– Нравится, Гевин?

– Знаешь, что понравилось бы мне больше? Твой рот вокруг моего члена.

Он сжимает мои яйца и потирает большим пальцем основание члена, играя с чувствительной веной. Я шире раздвигаю ноги и закидываю руку за голову, пока мой стояк болтается перед ее лицом, танцуя в опасной близости от ее губ.

Чего бы она ни добивалась, я уже на пределе. Я выгибаю спину в попытке избавиться от давления из-за прилившей крови к члену.

– Скажи мне, Гевин, как сильно ты хочешь засунуть свой толстый член в мой рот?

Во рту пересыхает настолько, что я едва могу выдавить из себя слова.

– Больше всего на свете.

С улыбкой, Пенелопа высовывает свой маленький розовый язычок и скользит им по моему дружку, едва касаясь его, просто дразня.

Я ударяю ладонью по стеклу, полностью потеряв самообладание.

– Пенелопа, – предупреждаю я.

Облизывания прекращаются.

– Да?

– Месть – та еще сука, – тяжело дыша, бормочу я.

Девушка нежно сжимает мои яйца, а затем скользит вверх по моей длине, смазанной ее же слюной.

– Жду не дождусь, – весело щебечет она, после чего затягивает головку в рот.

Как только ее губы касаются моего стояка, я не могу удержаться и толкаюсь вперед, желая большего. И к моему удовольствию, она дает это «большее», приоткрыв рот и позволяя мне входить и выходить из него. Мне становится чуть легче, прежде чем она полностью отстраняется от меня.

– Мать твою, Пенелопа! – кричу я. Предсемя на кончике моего члена блестит, умоляя, чтобы его слизали.

Она поднимается на ноги. Да, она, бл*ть, встает!

Я хватаю Пенелопу за плечи, она поднимает руки над головой, вставая в ту же позу, в которую я поставил ее ранее.

– Разве ты не собирался трахнуть меня у окна? – с ухмылкой на лице соблазнительно спрашивает она.

Я рычу.

Гортанный, дикий, грубый хрип выходит из моего горла. Звук, который я никогда прежде не издавал и на который не думал, что способен.

Стряхнув с себя остатки одежды, быстро достаю из бумажника презерватив и надеваю, не тратя времени.

– И много их у тебя? – спрашивает Пенелопа, неодобрительно скривившись.

– Как минимум три с тех пор, как встретил тебя. До этого ни одного.

Это правда. Само собой, я наслаждался сексом со случайными женщинами до того, как познакомился с Пенелопой, но я не из тех, кто периодически потрахивается, где попало. С Пенелопой все изменилось. Я не могу насытиться ею, постоянно хочу ее, везде и всюду, где нет любопытных глаз. Черта с два я позволю кому-либо еще увидеть ее тело. Ну уж нет, это совершенство только для меня.

Пенелопа пытается сдержать улыбку, которая так и рвется наружу.

– Не сдерживай улыбку, детка, – прошу я, лаская ее лицо и всматриваясь в глубину ее глаз.

Как только она улыбается, я хватаю ее за задницу и прижимаю к стеклу. Раздвинув ее ноги, устраиваю член у ее входа. Делаю глубокий вдох, а затем погружаюсь.

– О Боже! – стонет она, опуская руки на мои плечи.

– Подними их, – командую я. К счастью, она слушается и, к счастью, быстро, потому что, как только ее ладони оказываются на месте, я безжалостно толкаюсь в нее.

В моих движениях нет изящества, лишь грубые, неконтролируемые фрикции, но даже если бы я попытался быть мягче, мне бы это не удалось. Я долблюсь в нее, попадая каждым толчком в точку G. То, что начиналось как медленное изучение моего тела, превратилось в крышесносное, животное совокупление.

– Сильнее, – ахает она, в то время как ее груди покачиваются с каждым моим толчком.

– Господи!

Сжимаю ее крепче, оставляя отпечатки пальцев на ее бедрах. Сдерживая себя, вбиваюсь всё глубже и глубже в ее лоно.

Стоны Пенелопы эхом разносятся по вилле, совпадая с моими.

– Я сейчас, – шепчу ей, чувствуя приближающийся оргазм.

– Я. Тоже.

Ее «киска» сжимается и пульсирует вокруг моего эрегированного члена. Девушка выкрикивает мое имя, опускает руки и голову мне на плечи. Ее приглушенные стоны отражаются от наших соединенных тел.

– Черт, черт, ЧЕРТ! – выкрикиваю я, не прекращая вбиваться в нее, пока в глазах не темнеет и единственное, что я могу делать, это наслаждать полной эйфорией внутри Пенелопы. Ее лоно плотно сжимает меня, пока мой член заявляет, что она принадлежит мне.

Не в силах стоять, я опускаюсь на пол, продолжая обнимать Пенелопу. Мы все еще единое целое. Она оказывается на мне и хихикает. Этот звук вызывает привыкание, которого мне всегда будет мало.

– Проблемы с координацией? – спрашивает она, пока ее волосы танцуют на моей обнаженной груди.

– Ты вытрахала из меня равновесие, – заявляю я. Я смотрю ей в глаза, подношу ладонь к ее щеке и ласкаю.

– Уверена, что это ты меня трахнул.

Она целует меня в губы, разряжая обстановку.

Она и не подозревает, что она на самом деле поимела меня.