Игры с палачами

Глава 16

— И в чем проблема? — спросил Эндрю Нэшорн у механика, склонившись над углублением для стационарного двигателя, установленного в каюте его парусной лодки.

Нэшорну исполнился пятьдесят один год, но на голове у него красовалась копна светло-каштановых волос, а на груди и руках бугрились мышцы. Всем и каждому он любил хвастать, что до сих пор умеет постоять за себя в кулачном бою. Шрам над левой бровью и чуть скошенный набок нос свидетельствовали о том, что в прошлом он занимался боксом.

Эндрю Нэшорн целый год провел в ожидании официального начала летнего сезона. Конечно, в Лос-Анджелесе и на территории большей части Южной Калифорнии лето почти никогда не кончается, но первые недели июня многие владельцы парусных судов считают лучшим временем для того, чтобы ходить под парусом. Ветры в это время мягче и почти никогда не стихают. Океан спокойнее, чем когда-либо. Вода чище, а облака как будто решили отправиться куда-нибудь подальше на пару недель.

В начале каждого календарного года Нэшорн выбирал, в какое время идти в отпуск. Вот уже двадцать лет он записывался на первые две недели лета, и все двадцать раз его отпуск проходил одинаково. Нэшорн складывал одежду, припасы, рыбацкое снаряжение и на четырнадцать дней исчезал в бескрайних просторах Тихого океана.

Нэшорн не ел рыбы. Он ее не любил. Мужчина рыбачил лишь ради удовольствия и спортивного азарта. Как только Эндрю вынимал крючок из жабр пойманной рыбы, он выбрасывал ее обратно в воду. Пользовался он исключительно округлыми крючками, потому что они не так серьезно ранили рыбу.

Несмотря на то что друзей у него было много, Нэшорн всегда плавал один. Когда-то, более двадцати лет назад, у него была жена. Джейн умерла от инфаркта, возясь на кухне, пока он корпел на работе. Приступ случился так неожиданно, что Джейн не успела добраться до телефона. На тот момент, когда случилась трагедия, они состояли в браке всего три года. Нэшорн понятия не имел, что у его жены были проблемы с сердцем.

Смерть Джейн произвела на Эндрю жуткое впечатление. Для него она была единственной. С первого дня их знакомства Нэшорн надеялся, что им суждено состариться вместе. Первые два дня после смерти жены были для него сущей пыткой. Много раз ему в голову приходила мысль свести счеты с жизнью и воссоединиться с Джейн. Нэшорн даже запасся для этого экспансивной девятимиллиметровой пулей с полостью в головной части,[9] но так ни на что и не решился. Постепенно он смог избавиться от черной меланхолии, но больше не женился. Каждый день Эндрю вспоминал о покойной жене.

Лето началось вчера, но, когда Нэшорн попробовал завести дизельный двигатель мощностью в двадцать девять лошадиных сил, мотор закашлялся, фыркнул несколько раз и заглох. Эндрю дернул еще раз, но из этого тоже ничего не вышло. Некоторые «мореходы» при таких обстоятельствах вышли бы в море без двигателя, ведь, в конце-то концов, это парусная лодка… Впрочем, поступать столь опрометчиво Нэшорн не стал бы. Это безответственно, а безответственным человеком он никогда не был.

Однако ему повезло. Нэшорн как раз собирался позвонить Уоррену Донелли, своему механику, когда оказавшийся случайно поблизости незнакомый ему механик, только что закончивший ремонт стоящего рядом на приколе моторного катера, услышал надсадный кашель умирающего двигателя и поспешил Нэшорну на помощь. Это сэкономило Эндрю два, а может, и больше часов впустую потраченного времени.

Механик минут пять разглядывал двигатель со всех сторон.

— Ну? — не выдержал Нэшорн. — Плохи дела? Можно будет починить его сегодня?

Не поворачивая головы, механик поднял палец вверх, прося Эндрю не торопить его.

Нэшорн придвинулся ближе, стараясь заглянуть поверх плеча механика.

— В насосе для подачи смазки — трещина, — наконец невозмутимо изрек механик. — Машинное масло протекает уже не первый день. Думаю, оно попало в топливную форсунку и засорило ее.

Нэшорн непонимающим взглядом уставился на механика. О моторах он почти ничего не знал.

— Сможете это исправить?

— Смазочный насос не починишь. Трещина очень большая. Его придется заменить.

— Шутите?

Механик улыбнулся.

— К счастью, это обычный смазочный насос. Таких тут много. Они нечасто рвутся, но время от времени бывает и такое. Посмотрю, может, у меня в сумке найдется запасной.

— О, это будет замечательно, — жалко улыбаясь, сказал Нэшорн. — Посмотрите, пожалуйста.

— Без проблем.

Отойдя от двигателя, механик склонился над своей сумкой с инструментами, которая стояла у ступенек трапа, ведущих на палубу.

— Сегодня у вас счастливый день. Есть у меня насос. Не новый, но в вполне приличном состоянии. Уверен, он вам подойдет.

Нэшорн улыбался уже искренне.

— Но сначала надо будет вытереть машинное масло и прочистить топливную форсунку. На это уйдет минуть десять, максимум пятнадцать…

Эндрю взглянул на часы.

— Замечательно. Я смогу отчалить до заката.

Механик вернулся к двигателю и грязной, промасленной тряпицей принялся вытирать машинное масло, которое накапало в топливопровод.

— Далеко плывете?

Нэшорн, подойдя к холодильнику, вытащил оттуда две бутылки пива.

— Еще не знаю… ничего не планировал… хочу поймать ветер… Как насчет пива?

— Нет. Спасибо. Я напиваюсь только по выходным.

Нэшорн открутил пробку, сделал глоток, а другую бутылку сунул обратно в холодильник.

— Я себе другого отдыха просто не позволяю. Две недели подальше от всех.

— И теперь не можете дождаться отплытия. Прекрасно вас понимаю. У меня настоящего отдыха не было… — Механик задумался, а затем грустно рассмеялся. — Уже и не вспомню, когда я в последний раз отдыхал…

— Вот видите! Я сейчас места себе не нахожу. Эти две недели — мои, и только мои!

— Черт! — отпрянув, воскликнул механик.

Какая-то жидкость брызнула из мотора на доски настила.

— Что такое? — спросил Нэшорн.

На его лице читалась тревога.

— Отсоединился топливопровод высокого давления.

— Это плохо?

Механик оглянулся, словно что-то искал.

— Мне нужен хомут. Пожалуйста, подержите этот шланг вот так, а я принесу…

— Конечно.

Отставив бутылку с пивом, Нэшорн взял в руку шланг и замер, придерживая его так, как показал ему механик.

— Не отпускайте. Я сейчас вернусь.

Нэшорн крепко прижимал палец. Его внимание было полностью сосредоточено на тонкой резиновой трубке. Он слышал, как механик гремит железками в своей сумке.

— Это не помешает починить двигатель?

В ответ — молчание.

— Мне хотелось бы отплыть до заката.

Тишина. Звяканье позади стихло.

— Эй!

Нэшорн неуклюже повернулся.

Механик взмахнул над головой раздвижным гаечным ключом так, словно это была бейсбольная бита. Для Нэшорна время потекло неестественно медленно. Гаечный ключ с ужасающим треском обрушился на него. Челюсть раздробило в одном… двух… трех местах. Кожа рвалась на куски, обнажая на подбородке кровоточащие кости. Кровь жирными брызгами полетела во все стороны. Механик выбил Эндрю Нэшорну три зуба, и те отлетели, ударившись о деревянную перегородку. Большой осколок кости из раздробленной челюсти воткнулся в десну в том месте, где мгновение назад был коренной зуб. Кончик осколка коснулся нервного окончания выбитого зуба. От боли у Нэшорна потемнело в глазах. Удар был настолько сильным, что Эндрю отбросило назад. Спиной он ударился о двигатель, головой — о деревянную панель над ним.

Перед глазами у Нэшорна все поплыло. Кровь заполнила ему рот и потекла в горло, мешая дышать. Нэшорн попытался что-то сказать, но изо рта у него вырвался жалкий, булькающий звук. За миг до того, как потерять сознание, Нэшорн увидел механика, застывшего над ним с разводным ключом в руке.

— С тобой покончено, — злобно ухмыляясь, произнес механик.