Их благословила судьба

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Приехал врач, подтвердил, что у Макса ветряная оспа, дал мазь, снимающую зуд, и уехал. Макс уснул, а Джош ходил взад-вперед по гостиной, вглядываясь в окно и ожидая Бриджет. Заметив ее машину на подъездной дороге, он распахнул входную дверь и вышел на крыльцо. Она едва успела остановить машину, когда Джош подбежал и открыл дверцу, и, не успела она выйти, он прижал ее к груди.

Джош списал это на усталость и волнение. Он просто был рад ее видеть, держать в своих объятиях, чувствовать, как бьется ее сердце, так ровно, так надежно. Он хотел расцеловать ее, крепко прижать к себе, дать ей все, что она хочет, и принять от нее все, что она может дать. Но был Макс. Поэтому он просто взял ее за плечи и хрипло прошептал:

— Спасибо, что приехала.

Они вошли в дом, и Бриджет тихо прошла за ним в комнату Макса. Мальчик спал. Она наклонилась и положила руку на его лоб.

— О Господи, — прошептала она, — он весь горит. Как он себя чувствует?

— Плохо. Несчастно. Он будет рад увидеть тебя, когда проснется.

— Я кое-что привезла ему, — сказала она, поставив пакет с покупками на пол рядом с кроватью. — Я посижу здесь, пока он не откроет глаза. Иди отдохни. У тебя есть какие-нибудь дела?

— А у тебя?

Она покачала головой.

— Съемочная группа должна была приехать на этой неделе, но когда я узнала, что с Максом, то позвонила и отложила их приезд.

— Тогда пойду накормлю лошадей, если ты уверена, что с тобой все будет в порядке.

Бриджет кивнула. Она услышала, как закрылась за Джошем дверь, и увидела в окно, как он спешит через поле к конюшне. Такой высокий, сильный, такой уверенный в себе; но сейчас, когда он обнял ее и она услышала, как бьется его сердце рядом с ее собственным, она впервые почувствовала, что нужна ему. Через мгновение это чувство ушло; к тому же Макс болен, а Джошу нужно идти заниматься лошадьми. Бриджет действительно хотела быть нужной ему, хотела бы дать ему больше, чем просто сочувствие и понимание — это-то он принял бы от нее. А как насчет любви? Примет ли любовь? Только не от нее.

Наконец ей надоело сидеть и смотреть на спящего Макса, и она направилась к его книжному шкафу. Заглянула в клетку, но Барни там не увидела. Она не была уверена в том, что хочет снова взглянуть в его глаза-бусинки. И твердо знала, что совсем не хочет опять почувствовать его когтистые лапки на своей ладони. Не сегодня. Под клеткой лежали книги Макса — о животных, о чудовищах и гоблинах. Некоторые были ей знакомы с детства, некоторые нет. Она взяла ту, что всегда любила, и села в кресло рядом с кроватью.

— Бриджет, — пробормотал Макс и попытался подняться, но не удержался и снова упал на подушки. — Ты пришла. Я был уверен, что ты придешь.

— Как ты? — спросила она, обняв его маленькое пылающее тельце.

— Мне очень жарко, — пожаловался он, пытаясь сбросить с кровати одеяла.

Она нежно закутала его снова.

— Я привезла тебе попить. — Она раскрыла пакет и достала банку имбирного эля, открыла ее, вставила соломинку и протянула ему.

— Пузырьки щекочут в носу, — сказал Макс, сделав большой глоток. Она поставила банку на ночной столик. — У меня ветряная оспа, — гордо объявил он.

— Я знаю. Я тоже когда-то болела ею. Примерно в твоем возрасте.

— Какой ты была? — спросил он.

— Думаю, я была довольно забавной, вся покрытая красными точками, совсем как ты сейчас.

— Нет, какой ты была, когда была маленькая?

— А-а. Ну, у меня была челка, вот такая. — Она прочертила на лбу прямую линию. — И коротко подстриженные волосы, примерно вот до сих пор. — Она провела линию чуть ниже уха.

— А у тебя был велосипед?

— Нет. Мы жили в большом городе, и кататься было негде. Ты научишь меня кататься, когда поправишься?

— Ага. — Он почесал грудь. — А когда я поправлюсь?

— Я не знаю. Может быть, через неделю или две. — Бриджет подняла книгу, которую выбрала. — Хочешь, я почитаю тебе?

Макс покачал головой.

— Эту мне уже читали.

— Хорошо, тогда могу предложить кое-что другое. — Она достала из пакета белый носок и надела его на руку. — Я захватила с собой своего приятеля.

— Похоже на носок.

— Это и есть носок, но сейчас я кое-что из него сделаю. — Она нарисовала фломастерами красный рот и голубые глаза, и у носка появилась рожица. — Привет, малыш, — сказала она, шевеля пальцами, как будто это говорил носок.

Он схватил ее за руку.

— Я не малыш, — сказал он носку.

— Извини, большой мальчик. Меня зовут Бриджет. — Кукла поклонилась. — Мне нужен друг, чтобы играть.

Она вынула еще один носок и сделала куклу для Макса. Он повертел рукой.

— У меня много друзей, — сказал он, — но у меня нет мамы.

— У меня тоже, — сказала она. — Моя мама тоже на небе, Макс.

— Ты скучаешь по ней? — спросил он, опустив руку, на которой была надета кукла, на кровать.

— Да, скучаю.

— У тебя есть ее фотография?

— С собой нет. Но как-нибудь я тебе ее покажу.

— Она похожа на тебя? Говорят, я похож на свою маму.

Макс не поднимал глаз. Бриджет не оборачивалась, но внезапно почувствовала, что они не одни в комнате. Джош стоял в дверях. Она не видела его, но чувствовала его присутствие так же отчетливо, как если бы он тронул ее за плечо.

— Ты помнишь свою маму? — спросил Макс.

— Да, — ответила Бриджет сдавленным голосом.

— А я свою не помню.

Бриджет сняла носок и коснулась рукой его лба.

— Я многое помню, но сейчас мне вспомнилось, как однажды, когда я была маленькой, мама повела меня покупать мои первые бальные туфли. Мне было пять или шесть. Они были черные, лакированные, с одним ремешком. — Она провела на ноге линию. — Мне они так понравились, что я чувствовала себя в них как принцесса и не хотела снимать, а хотела идти в них домой. Но мама сказала, что я могу их поцарапать или еще как-нибудь испортить, поэтому мы донесли их до дома в коробке.

У Макса слипались глаза, он уронил голову на подушки.

— Ты такая красивая, как принцесса, Бриджет, — прошептал он и уснул.

Она сидела на краю кровати и смотрела на спящего мальчика. Джош подошел сзади и положил руку ей на затылок. По ее спине пробежала дрожь. Она потянулась к его руке и крепко прижала ее, стараясь не расплакаться от жалости к малышу, который не помнит свою маму.

Бриджет осторожно, чтобы не потревожить Макса, поднялась с кровати.

Взглянув на Джоша, она увидела в его глазах такую грусть, что ей захотелось сказать ему: он хороший отец, просто замечательный. И он вырастил чудесного сына. А то, что Макс грустит, вспоминая свою маму, это совершенно естественно. Он был еще совсем маленьким, когда она умерла. Но Бриджет инстинктивно чувствовала, что не ей говорить ему об этом.

Она тихо спустилась вслед за Джошем в кухню, где он налил им по чашке кофе.

— Ты успел что-нибудь сделать? — спросила она беззаботным голосом.

— Да, и все благодаря тебе. — Он посмотрел на нее долгим взглядом. — У тебя усталый вид. Даже когда Макс болеет, он способен утомить любого взрослого. Откуда же ты знаешь, что сказать ему, что с ним делать? Где ты научилась этому волшебству? — Он взял ее руку и прижал ладонь к своим губам.

Его губы были горячими, такими горячими, что обожгли ей ладонь. Бриджет отступила назад, но натолкнулась на холодильник. Она уже смирилась с тем, что те безумные поцелуи ей только приснились, но он опять не отрывал от нее взгляда, а в его глазах вспыхнуло что-то, чего она не видела никогда раньше. Бриджет ожидала благодарности за Макса и не хотела ее. Она не знала, чего она хотела, пока это не произошло. Пока он не взял ее за руки и не прижал к блестящему белому холодильнику.

У нее не было пути к спасению. Она видела желание в его ослепительно голубых глазах. Он склонился к ней, но, прежде чем поцеловать, сказал:

— Он прав, ты такая красивая, — и снизил голос до шепота: — Такая красивая.

От этих слов Бриджет размякла. Она ждала страсти, но не нежности — он дал ей и то и другое. Она отвечала на его поцелуи, желая показать, как много он терял, решив жить в одиночестве. Доказать, что можно снова любить, снова жить. Но она знала, что он ответит: нельзя снова полюбить, он не собирается снова влюбляться, это вовсе не любовь.

Черт, он едва не провел ее. Это было так похоже на любовь, что она совсем потеряла голову. Ей следовало быть осторожней. Она вспомнила слова Кейт: «Помни, Бриджет, ты в очень уязвимом положении. Ты влюбишься в первого встречного, который тебе улыбнется». В Джоша Джентри она влюбилась раньше, чем он улыбнулся ей. Гораздо раньше. И если она не одумается, то ее ждет очередное поражение.

Она прервала поцелуй и подняла голову, чтобы набрать воздуха — глоток воздуха и глоток реальности. Джош удивленно посмотрел на нее. На самом деле ей нужен был не только глоток воздуха или реальности, ей нужно было строгое напоминание о ее жизненных целях.

Она пробормотала что-то неразборчивое и высвободилась из его рук. Еле нашла заднюю дверь, вышла наружу и пошла через поле, не замечая пения птиц, не видя диких маков, трепещущих на ветру. Она была уже у конюшни, когда развернулась и пошла обратно — ей нужно было все объяснить Джошу. Он стоял в дверях и смотрел на нее.

— Мне хотелось бы… мне необходимо сказать тебе кое-что, — произнесла она, обходя его, чтобы войти в кухню.

Он подвинул ей стул, а сам сел напротив нее.

— Я была единственным ребенком в семье, понимаешь? — сказала она. Слова вырывались так быстро, что она не успевала их остановить. — Тебе не понять, что это значит, но, поверь мне, это значит быть одинокой. Поэтому я думала, что, когда вырасту, у меня будет большая семья. И карьера. Почему бы и нет? Почему не иметь все это вместе? Сразу после колледжа я стала заниматься рекламой. Это интересная и творческая работа. У меня есть дух соревновательности, и я преуспевала в этом деле. Я оказалась в одном из крупнейших агентств и влюбилась в сына босса. Но не потому, что он сын босса. Потому, что он хотел того же, что и я: успеха, семьи. Детей. Казалось, мечты начинали сбываться.

— Ты чувствовала себя как принцесса, — сказал Джош.

Она криво усмехнулась.

— Да. Но я не была принцессой. Все рухнуло. После многих лет попыток совместить карьеру с семьей и поисков мужчины, который хотел бы того же, я оказалась у разбитого корыта. Мы потеряли заказ. Он считал, что это моя вина. Может быть, и так. А может быть, это была его вина. В любом случае он свалил все на меня, чтобы спасти свое положение. Меня уволили. Он получил повышение.

Джош поднялся и снова налил кофе.

— Потому что отец этого типа был боссом?

— Это, конечно, увеличивало его шансы. Но он и в самом деле хорошо знал свою работу. Вот почему мне нужно добиться успеха с этим «Диким мустангом».

— Чтобы доказать ему, что ты не хуже его?

Она сделала глоток кофе.

— Доказать себе самой. Хотя я и не могу отрицать, что мне хочется показать ему, на что я способна. Он сказал мне, что я слишком нервная и напряженная, чтобы быть хорошей женой и матерью, и что, плюс ко всему, я недостаточно способна и талантлива, чтобы преуспеть в рекламном деле. — От простого повторения эти слова, которые когда-то так ранили ее, теряли свой яд.

— Ты веришь ему?

— Только не в том, что касается рекламы. Я знаю это дело. Я правда знаю. Я знаю, что могу с ним справиться. Я открыла собственное дело, а теперь вот получила заказ на «Дикого мустанга». Что же касается способности быть матерью и женой… Что ж, нельзя иметь в жизни все, теперь я это точно знаю. Я решила сосредоточиться на чем-то одном. И это одно — реклама. — Она набрала в грудь воздуха. — Все, что я хочу сказать, — это чтобы ты не беспокоился из-за того, что я пытаюсь влезть в твою жизнь и стать суррогатной матерью Максу и все такое, как бы сильно я ни привязалась… ни полюбила его. Потому что, когда съемочная группа уедет, я тоже уеду. Вернусь в свою жизнь. У меня есть планы, грандиозные планы. Этот «Дикий мустанг» только начало.

— Целая речь, — сказал он.

Один уголок ее рта пополз вверх. Не улыбка, зато искренне.

— Самое время для ленча, — продолжал Джош. — Что ты будешь, куриный суп-пюре Кэмпбелл или куриную лапшу Кэмпбелл?

— То, что будешь ты.

Они ели суп вприкуску с крекерами и разговором о ее жизни.

— Ты уже, наверное, оглох от моей болтовни, — сказала она, разламывая крекер. — Ты хороший слушатель.

Он взял ее руку, второй раз за этот день, и накрыл своей ладонью.

— Ты хороший рассказчик.

В этот момент Макс позвал сверху, из своей комнаты, — ему было жарко, хотелось есть и пить. Джош сказал Бриджет, что позаботится о нем, что она может пойти подышать. Она запротестовала, но он вывел ее за дверь. Она вдохнула аромат роз, взбирающихся по шпалерам, сорвала несколько маков, почувствовала солнце на своей коже и услышала голоса птиц.

К моменту возвращения в дом она уже чувствовала себя более уверенно. Джош покормил Макса, который теперь звал Бриджет. Она прочитала ему рассказ, а потом пошла готовить желе из концентрата, найденного в кладовке. Джош спросил, не будет ли она возражать, если он отлучится на час, чтобы накормить животных отца. Она предложила приготовить обед. Он был удивлен тем, что она умеет готовить, но открыл морозилку — там оказались замороженные мясо и овощи.

Так прошел день. Она подежурила у постели Макса, выстирала гору белья, приготовила жаркое. Сделала для Макса игральное тесто, покрасив его в зеленый цвет пищевым красителем. Напекла печенья. Что сказала бы Кейт о ее кулинарных способностях…

Когда стемнело, Макс был уютно устроен на диване и смотрел телевизор. /Джош ворвался в кухню, бросил шляпу на крючок у двери.

— Пахнет чудесно.

— Я подумала, что Макс, может быть, уже чувствует себя достаточно хорошо, чтобы поесть.

Джош поднялся наверх проведать его. Мальчик спал, и Джош выключил телевизор. Да, Максу стало лучше; а в кухне его ждала Бриджет. Ему неудержимо захотелось подойти к ней, стоящей у плиты, обнять ее, притянуть к себе. Он представлял себе, нет, он знал наверняка, какая страстная она в постели.

Он стиснул пальцами спинку стула, чтобы не позволить себе спуститься в кухню и осуществить свою фантазию. Он беспокоился о Бриджет. Чем больше он узнавал о ней, тем сильнее она нравилась ему. Она нравилась ему, и он безумно хотел ее. Опасное сочетание. Но это не было любовью. Это не могло быть любовью.

Она вынула из духовки противень с печеньем. Ее лицо пылало от жара.

— Печенье? — спросил он. — Ты испекла печенье? Где ты научилась готовить?

— На собственных ошибках. Мне нравится приглашать к себе людей, нескольких друзей, понимаешь. Правда, никогда раньше я не пекла печенье. Я нашла рецепт в книге, которую обнаружила здесь. — Она указала на кулинарные книги Молли, стоявшие на полке. Ни на одной не было имени жены Джоша, ни одна не хотела портить им настроение, выводить на сцену кого-то еще. Но они оба знали, чья это книга.

Бриджет разложила жаркое по тарелкам. Они сели за стол, разговаривали, смеялись и обменивались долгими взглядами, которые только намекали на их чувства, но чувства вырывались наружу, как бы решительно они их ни подавляли.

Неожиданно раздался телефонный звонок, громкая трель, ворвавшаяся в беззаботное течение их беседы. Это были родители Молли. Они звонили, чтобы узнать, все ли в порядке. Он уверил их, что все в порядке, но должен был сказать, что у Макса ветрянка. Они встревожились, сказали, что приедут завтра, чтобы помочь Джошу ухаживать за ним.

Он отказывался от их помощи, говорил, что все под контролем, но они настаивали и сказали, что прилетят первым же самолетом из Скотдейла, возьмут в аэропорту машину и приедут убедиться в том, что с их внуком все в порядке. Джош положил трубку и вернулся к столу. К еде он больше не притронулся. Реальность разрушила иллюзию — иллюзию о том, что это дом Бриджет.

— Это были… — начал было он.

— Я поняла, — отозвалась она.

— Я не мог запретить им приехать.

— Разумеется.

— Я сказал им, что с ним все в порядке, но они волнуются. Он их единственный внук.

— Я все понимаю, — сказала она. — В любом случае я тебе уже больше не нужна.

Он смотрел, как она поднялась, подошла к плите, чтобы накрыть кастрюлю. Ему хотелось крикнуть ей, что она нужна ему как никогда. Но он заставил себя сказать другое.

— Бриджет, — начал он хрипло, — как я могу отблагодарить тебя за то, что ты сделала? Ты спасла мне жизнь, ты словно послана Богом. Не уезжай сегодня. Останься. Максу будет не хватать тебя, когда он проснется завтра утром. — Мне будет тебя не хватать, говорил голос внутри его. Не уезжай. Ты не можешь уехать.

Она повернулась и посмотрела на него. Ему показалось, что она прочитала его невысказанные мысли.

— Мне тоже будет его не хватать.

А как же я, будет ли тебе не хватать меня?

— Скажи Максу, что я приеду навестить его… — Она взяла свою сумочку и вышла за дверь.

Джош проводил ее в темноте до машины.

— Я не хочу, чтобы ты уходила вот так. — Он в отчаянии запустил пальцы в свои густые волосы. — Я даже никак не отблагодарил тебя за то, что ты сделала.

— Нет, ты отблагодарил, — сказала она через окошко машины. — К тому же я получила удовольствие, помогая тебе. Хорошо провела время. Правда. — Она выдавила жалкую улыбку, но он мог поклясться, что в ее глазах были слезы.

Она включила двигатель.

— Подожди минуту, — сказал он, но она не дослушала его и, обдав облаком пыли, оставила стоять одного посреди дороги.

Родители Молли не отходили от Макса ни на шаг. Предупреждали малейшее его желание. Готовили его любимые лакомства, покупали каждый день новые игрушки и без устали читали его любимые книжки. Отмыли дом сверху донизу, готовили для Джоша, который был занят работой на ранчо отца и на своем собственном. Возвращаясь на закате дня, он чувствовал себя в своем доме гостем.

К концу недели Макс был бесповоротно избалован и, несмотря на сыпь, почти выздоровел. Настроение у него было мрачное, как и у Джоша: лошади не хотели его слушаться. Одна сбросила его, и он упал на бок. Не столько ушибся, сколько рассвирепел.

Когда он возвратился под вечер, усталый, с ноющим боком, Макс попросил его вернуть Бриджет.