Илинара. Драготариус

ЭПИЛОГ.

Тораган.

Они никак не могли найти Лину, она словно пропала. Её не было ни среди живых, ни среди мёртвых. Егор решил, что возможно она вернулась на землю во время их удивительного спасения. Пропал и её дракон. Войцек безмолвствовал. Он вернул Вилору к сторожевой башне, когда там всё улеглось, и улетел.

Тораган через день отправился к себе, его видарг, чувствуя настроение хозяина, медленно парил в вышине звёздного неба. Домой не хотелось, и он направился к храму. Одион ждал его. Мужчина уже перестал удивляться его способностям, чувствовать, когда он хочет поговорить.

— Всё завершилось? — спросил он у хмурого Правителя, и тот кивнул. — А Лина осталась погостить у матери?

— Она исчезла, — мужчина стоял, запрокинув голову, смотрел на звёздное небо. — И её дракон тоже, — сразу добавил, чтобы жрец не расспрашивал. Говорить и хотелось, и нет. Одион не стал ничего ему отвечать, просто стоял рядом.

— Помнишь легенду про видаргов? — помолчав, спросил он.

— Помню, — кивнул Тораган.

— Красивая, правда? — задал вопрос и, не дожидаясь ответа, пошёл от драготара прочь. Тот с удивлением смотрел ему вслед, не понимаю, что сейчас сказал ему старый жрец.

Дни шли за днями и робкая надежда, что девушка вернётся, исчезала, истаивая словно снег на вершинах от горячего солнца, а её место занимала тоска. Тораган никогда не думал, что может так скучать. А ещё ночи, когда она врывалась в его сны то страстная и горячая, ждущая его ласк, то нежная и трепетная, шепчущая о своей любви.

Душа болела, и он, сам того не замечая, стал чаще ходить к храмовому озеру и сидеть на его берегу, с надеждой всматриваясь в воду. Вдруг она снова вернётся к нему. Но дни проходили, и ничего не менялось. В голове появилась бредовая идея, попробовать пойти искать её самому, ведь ходят же арцтахи по мирам. Останавливали только обязанности Правителя. Но он всё больше утверждался в мысли, что не хочет без неё ничего.

Этот день ничем не отличался от других. К ночи он ушёл к озеру. Сидел на камне, устало свесив голову, оперевшись локтями на колени. Перед глазами стояло лицо Лины. Неожиданно в голове всплыл вопрос жреца о легенде. «Он просил, чтобы богиня дала ему крылья, и она прислала к нему видарга», — всплыло в памяти.

— Илинария, — прошептал он в пустоту пересохшими губами, — верни мне её, прошу тебя. Я всегда старался служить тебе и твоему народу верой и правдой. Услышь творение своё. Я умираю без неё, словно путник в пустыне, когда рядом нет воды. Без неё я, как источник, что засыхает под горячими лучами без дождей, и ветер, которому некуда летать. Прошу тебя, Вездесущая, услышь меня.

Он замолчал. Просить никогда не было его сильной стороной, Тораган привык добиваться всего сам. Пришло время что-то изменить, терпеть бездействие он больше не мог, и тогда он решил для себя, что завтра подойдёт к Одиону и снимет с себя полномочия Правителя. Пусть объявляют турнир и выбирают себе нового, а он пойдёт искать её, сколько бы времени у него на это не ушло.

Тораган поднялся с камня и отправился на выход. Решение сразу придало ему сил. Теперь у него была цель. Проходя через главный зал, он на секунду замер перед парящим обликом Илинарии.

— Верни её, — закричало сердце, — прошу тебя, — попросила душа.

Что-то незримо изменилось, и в воздухе замерцала блестящая пыльца. Сквозь круглое отверстие вверху пробивался красноватый свет ночного спутника — Ракса. Тораган замер, смотря на мерцающий бледный свет. Во рту разом пересохло. Образ богини медленно рассеивался в воздухе, осыпаясь переливающимися бликами.

Лина появилась, как будто из ниоткуда, словно соткалась из лучей ночного светила под сводами пещеры. На ней было свободное светлое платье, которое слегка колыхалось при малейшем движении. Длинные синие волосы рассыпаны покрывалом по плечам. Глаза закрыты, казалось, она спит. Девушка медленно спускалась по светящейся дорожке, и струящийся свет спутника очищал её кожу от древних узоров. Чем ниже она оказывалась, тем чище становилось её лицо, уходила синева с волос. Синевато-зелёная перламутровая маска сползала подобно коже змеи.

Тораган, затаив дыхание, смотрел на происходящее. Как только стопы коснулись пола пещеры, Лина открыла глаза и недоумённо осмотрелась. Мужчина, не веря в происходящее, стоял, не в силах сдвинуться с места.

— Тор? — прошептала, увидев его. — Тор, это ты?

Перед глазами ещё были страшные воспоминания, которые одно за другим стали вспыхивать яркими картинками в голове.

— Тор, — горько всхлипнула она, и мужчина, наконец, бросился к ней.

— Лина, — сильные руки обхватили стройное тело и с жадностью прижали к себе. — Спасибо, — шептал он, зарываясь лицом в её волосы, — спасибо, Илинария.

— Тор, я думала, что ты умер, — жалобно пожаловалась, уткнувшись в его грудь, — я же видела, как он убил тебя и бабушку, — она слегка отстранилась от него.

— Все живы, Лина, ты слышишь меня. Все живы. Не знаю как, по всей видимости, это благодаря Илинарии, но мы все остались живы, кроме Агрея и его прихвостня — старика Иерхонима. Любимая, как же я тосковал по тебе, — крепкие ладони обхватили девичье лицо, большие пальцы стёрли дорожки слёз. — Не плачь, моя илинария. Теперь всё будет хорошо. Я больше никому не позволю обижать тебя.

Огромные синие глаза, блестящие от слёз, смотрели жадно на него, словно хотели запомнить навсегда именно таким.

— Как ты назвал меня? — прошептала, наконец, Лина, когда улеглась первая буря чувств.

— Илинария, — улыбнулся он, — так называют ещё и истинную половину, предназначенную богами в жёны.

— Тор…, ты сейчас не шутишь? — Лина боялась дышать. Она, как будто вынырнула из какого-то странного сна, где всё было необыкновенно красиво и сверкало первозданной чистотой, но там было невообразимо холодно и одиноко. В том странном сне, только Золотинка поддерживала её, согревая сердце, а иначе она бы умерла от пустоты вокруг себя.

— Глупенькая, как же я могу шутить, если люблю тебя, — он нежно поцеловал её. — Выходи за меня замуж, родная?

— Ущипни меня, — попросила Лина, и его бровь удивлённо поползла вверх. — Тор, я же сейчас соглашусь, — слабая улыбка скользнула по губам. — И тебе придётся терпеть женщину с сине-зелёными ногтями рядом с собой всю жизнь. — Тор и Илинара, — проговорила она. — А, ну всё это в бездну, лучше поцелуй меня, — прошептала, поднимаясь на цыпочки.

— И то правда, — мужские губы припали к женским. Поцелуй, который сначала начинался как ласковое касание, от нежности, что захлёстывала сущность мужчины, постепенно менялся, становясь всё жарче и требовательнее. Сильные руки изучали каждый изгиб, знакомясь заново с гибкой спиной и округлыми бёдрами. Лина только тихонько постанывала, когда его руки, осмелев, принялись завоёвывать всё новые и новые территория. Но внезапно он отстранился и, уткнувшись в её лоб своим, постарался восстановить дыхание.

— Что-то случилось? — она ещё таяла в его горячих руках, надеясь на продолжение.

— Я хочу, чтобы ты на нашей свадьбе была чистой, — поглаживая её по спине, произнёс он. — Хотя видят высшие, каких мне стоит усилий, чтобы оторваться от тебя. Лина, ты заслужила обряд непорочной невесты в храме, и я хочу, чтобы ты прошла через него вместе со мной.

— Это так важно для тебя, любимый? — она, затаив дыхание, вглядывалась в его потемневшие от страсти глаза.

— Это важно для тебя, любовь моя. Это сказка, что храм дарит своим детям в этот день, — он поцеловал её в нос и отстранился. — Идём, — потянул за руку к выходу, — посмотрим на звёздное небо Драготариуса. В этом мире ещё столько прекрасного, и мне непременно надо тебе всё показать.

— Хорошо, — согласилась Лина, — давай начнём с неба.

Они вышли на улицу. Ночь плотным покрывалом уже укутала землю, высоко над головами, сверкая причудливым светом, светились далёкие звёзды.

— Смотри, — прошептал Тораган, не отрывая взгляда от её лица, — вон там, на северо-западе горит Полночный Всадник.

— Да? — тихо произнесла Лина, всматриваясь в его тёмные глаза. Мгновение и Тораган, не выдерживая, тянется к её губам.

— Я покажу тебе их потом, — сообщает ей между страстными поцелуями, от которых горит всё внутри.

— Я согласна, — стонет ему в губы девушка.

Одион нашёл их ранним утром, спящими у входа на камне. Лина сидела у Торагана на коленях, склонив голову ему на грудь. Он, обнимая её, привалился своим мощным торсом к скале.

— Доброе утро, — поздоровался жрец. Всё-таки предчувствие никогда не обманывало его, и эти двое нашли друг друга, — если вы хотите узнать день, то пришли как раз вовремя, — сообщил он им и, пряча улыбку, пошёл внутрь храма.

Лина спросонья не сразу поняла, где находится. На душе было необычайно светло и радостно. Она давно не была такой счастливой. Весь мир вокруг бушевал яркими красками, звуками и запахами. Лина могла поклясться, что в небе витает слабый цветочный аромат. Тораган легко приподнялся вместе с ней, поставив её на ноги, и они, отправились вслед за служителем.

Одион стоял у дальней стены, на которой мерцали небольшие огоньки, вспыхивающие то здесь, то там.

В его руках была нефритовая чаша, инкрустированная тёмным металлом. В ней, слабо дымя, были зажжены благовония. Пожилой драготар, закрыв глаза, что-то быстро произносил, периодически открывая глаза и поднося чашу к стене, чтобы дым от неё попадал на мерцающие огни. Жрец уже несколько раз проделывал это, всматриваясь во что-то, только ему ведомое на стене, но что-то смущало его, и он начинал всё сначала.

— Ничего не пойму, — пробормотал, не выдержав, он.

— Что-то не так? — Тораган стоял за его спиной, держа за руку девушку.

— Сегодня, — удивлённый Одион повернулся к ним. — Вас ждут здесь сегодня.

— А как же гости? — удивлённо повернулась Лина к Торагану. — Никто ведь не успеет.

— Этот обряд для тебя, Лина, — улыбнулся жрец, — так богиня благословляет жён Правителя. Для гостей будет потом.

Тот день она запомнит навсегда во всех мельчайших деталях.

Утром пришли две молчаливые, неулыбчивые драготарки и отвели её в нечто похожее на турецкие бани. Со своими советами не лезли, просто были недалеко, ненавязчиво помогли помыться, предлагая то различное натуральное мыло — жидкое и сухое на выбор, то мочалки и полотенца. Прополоскали в каких-то травах вымытые волосы. И всё это молча. Только потом она узнала, что в этот день не положено зубоскалить, чтобы не спугнуть удачу, поэтому и не разговаривают местные женщины, любительницы посмеяться. Когда она оделась, одна из драготарок, смущённо улыбаясь, преподнесла ей в подарок белоснежное тончайшее нижнее бельё. Лина с удивлением и восторгом смотрела то на кружевное произведение у себя в руках, то на улыбающихся женщин.

— Носи с удовольствием, — не выдержав, произнесла дарительница. — И не удивляйся особо, наш мир ещё и не такое тебе преподнесёт.

Потом они втроём съели вкусный обед. Одна Лина категорически отказывалась есть, а ближе к вечеру надели на неё белое платье, расшитое замысловатыми узорами из мельчайших алмазов по лифу, низу и поясу. Несмотря на множество камней, платье было совсем не тяжёлое. По бокам были высокие разрезы, открывающие ноги. «Ух ты, — Лина с удивлением смотрела на нескромные разрезы, — ничего себе целомудренная невеста».

Долго колдовали с причёской, вплетая в волосы цветы. Покачали головами, увидев ногти девушки, которые теперь сами отливали сине-зелёным перламутром, как напоминание о том, кому она, в случае чего, должна служить.

Не успели сумерки упасть на землю, рядом с её домом что-то упало, да так, что вздрогнули стены. Женщины в ужасе попрятались в доме, крича, что сел дракон, а Лина бросилась навстречу к своей подружке.

— Золотинка, милая, как ты нашла меня? — радостно завизжала она, бросаясь к своей родственной душе.

— А что, есть ещё места, где ты можешь околачиваться, когда не у высших? — раздался невозмутимый голос. — Я ужасно рада за тебя, что ты смылась из их западни.

— Откуда? — не поняла девушка.

— Ты разве не помнишь? — дракон опустил голову так, что глаза смотрели в глаза.

— Нет, что-то всё очень смутно, словно сон, — проговорила Лина, потирая лоб.

— Де-е-е-ла…, — протянула бывшая ящерица, — а я всё думала, почему мне говорят, что тебе некогда со мной общаться. И кто нас спас?

— Тор, — улыбка осветила лицо, — у нас сегодня свадебный обряд.

— Да знаю я, потому и здесь. Хочу лично отнести тебя к храму, чтобы ты по дороге никуда не влезла.

Лина хотела возмутиться, но потом посмотрела в хитро прищуренные глаза и не стала.

— Спасибо, как бы мне хотелось, чтобы мама Даша с отцом тоже были здесь. И Егор, — глаза на мгновение затуманились, — но я счастлива, что он жив. Представляешь, Илинария всех спасла.

— Ты что, и это не помнишь?

— Нет, а что должна?

— Да, дела…, — протянула Золотинка.

Через час они взлетели в небо. На спине невероятного золотисто-красного дракона с зелёными узорами на боках сидела тоненькая девушка в белоснежном платье, которое сверкало в лучах садящегося солнца золотыми искрами.

Тораган ждал её возле входа в пещерный храм. Он стоял со слегка влажными волосами, одетый в светлую одежду, что только подчёркивала мощь его загорелого тела. Он протянул к ней руки, ловя с дракона.

— Готова? — прошептал, ловя её дыхание с губ.

— А где все? — удивлённо оглянулась девушка.

— А кто тебе нужен? — увидев её ошарашенный взгляд, рассмеялся. — Не переживай, всё увидишь.

Как только светило скрылось, и сумерки упали на землю, возле храма закипела жизнь. Появились мужчины, которые откуда-то принесли дрова и сложили огромный костёр. Драготары двигались молча, никто не разговаривал. Народ всё прибывал и прибывал. В основном все молодые — мужчины и женщины. Они останавливались рядом с костром, образовывая плотный круг. Лина во все глаза смотрела за приготовлениями, прижавшись к крепкой груди. В душе нарастало странное беспокойство от ожидания чего-то неизвестного.

Наконец, настала ночь, тёмная и непроглядная. Ни одной звезды на небе не было видно, словно их закрыли тучи. Все остановились. На площадке перед храмом повисла тишина.

И тут раздались первые звуки какого-то инструмента. Лина никак не могла понять какого. Словно сплелись вместе скрипка, виолончель и флейта, и полетела в небо первые нежные трели. Казалось, это одно влюблённое сердце тоскует о другом и плачет, не видя его. А потому рвётся ввысь, чтобы поведать звёздам о своей печали. Но тёмный мир вокруг был нем и безучастен к одинокому плачу. Ноты нанизывались на ноты, выстраивая мелодию души, которая неслась по безграничной Вселенной и молила о вечной любви. Музыка оборвалась внезапно на самой высокой ноте, когда казалось, что сердце выскочит из груди. А потом вспыхнул огнём костёр, озаряя всё вокруг ярким светом, и Одион в белых праздничных одеждах пошёл к ним.

— Ты, Тораган, — сильным голосом заговорил он, — сын Кодрана, Последователь тайн и Предводитель драготар, готов ли сочетаться узами супружества с дочерью Дарка?

— Да, — ответил мужчина.

— Тогда испей из чаши единения жизненных сил, — и протянул ему чашу.

— Ты, дочь Дарка, — обратился к Лине, — готова ли ты сочетаться узами супружества с Тораганом, сыном Кодрана? Быть ему верной женой и хорошей матерью его детям?

— Да, — ответила Лина, хотела твёрдо, но голос от избытка чувств дрогнул.

— Тогда тоже испей из этой чаши единения жизненных сил, — протянул чашу ей. Она взяла её и глотнула вязкую жидкость горьковато-сладковатую на вкус с запахом луговых трав, мёда и ещё чего-то, чему она не знала определения. Через несколько секунд в голове появился лёгкий туман, Лина покачала головой, прогоняя его, мгновения спустя всё прояснилось, и обострились чувства. Теперь девушка ощущала себя натянутой тетивой. Руки Торагана жгли сквозь платье. Ей хотелось, чтобы он приласкал её, но мужчина спокойно стоял, словно и не пил вместе с ней из той чаши.

Ударили драготары в боевые барабаны, воины вышли в круг. Теперь обнажённые по пояс мужчины танцевали танец смерти с мечами. Выверенные движения тел, блестящая от пота загорелая кожа, лязг, встречающегося металла, рельефные тела, которые двигались с грацией хищников, вышедших на охоту. Вот у некоторых, особо разгорячённых засверкали эсты в руках, и началась свистопляска огня.

Снова запела флейта, остановились, словно вкопанные воины, и пошли между ними девушки. Высокие груди, гибкие тела, короткие топики увитые цветами, длинные юбки с высокими разрезами, в которые проглядывают стройные ноги. Они плавно двигались между воинами, проходя совсем рядом, осторожно дотрагиваясь до них, обещая неземную любовь и страсть. Руки обвивали торсы, скользили по груди.

Лина чувствовала, как внутри неё разгорается огонь, прокатывается жаркими волнами по телу, стекаясь к напрягшейся от желания груди, и двигаясь дальше вниз живота.

— Потанцуем, — неожиданно предложил Тораган и повёл её за собой в круг. И она уже не видела ничего перед собой, только его широкие плечи, рельефную спину и узкие накаченные бёдра. От желания коснуться его, пересохли губы, и она сама себе стала казаться комком обострённых чувств. Его руки легли на спину, и Лина едва подавила стон, когда он стал нежно ласкать её спину. От одуряющего запаха страсти, что витал вокруг, кружилась голова. Она прильнула к его телу, чувствуя его каждой своей клеточкой.

Тут ударили барабаны, Лина хотела уйти, но драготар не дал, смеясь, поймал её, и только тут она заметила, что вокруг теперь танцуют все. Они двигались какими-то резкими движениями, все одинаково. Тораган держал её, передвигаясь тоже в этом ритме, и она подхваченная общим порывом стала танцевать вместе со всеми. Танец разгонял кровь, обостряя животные инстинкты, когда вдруг с тебя слетает шелуха цивилизации, и ты начинаешь чувствовать мир по-иному.

Жрецы что-то периодически подбрасывали в костёр, отчего он горел не прогорая. От него расползался в воздухе пряный аромат трав и ещё чего-то ей неизвестного.

Снова запел неизвестный инструмент, просящий о вечной любви. Мелодия плыла над головами, рассказывая о прекрасном и вечном, что меняет мир к лучшему. Она уплывала в небо, и там, вторя ей, вспыхивали одна за другой звёзды.

— Пойдём, — потянул её за собой мужчина, и Лина, слепо последовала за ним. Она готова была идти хоть куда, лишь бы его рука никогда не отпускала её.

Они прошли мимо танцующих и зашли в храм. Под самым потолком на своём обычном месте парила Илинария, как всегда, прекрасная и недоступная, слегка мерцающая в свете ночного спутника Ракса.

— Благослови, богиня, — прошептал Тораган, — меня и мою суженную.

Несколько долгих мгновений ничего не происходило, и бесчувственная женская фигура так и поблёскивала под сводом пещеры. Но вот что-то произошло, богиня зашевелилась и посмотрела на них. Слабая улыбка тронула идеально очерченные губы, приподнялась рука, и на опущенные головы посыпалась сверкающая пыль, которая окутала две стоящие снизу фигуры.

— Где это мы? — Лина с удивлением осматривалась. Они стояли на берегу бирюзового моря, что нежно плескалось у самых ног. Золотой песок приятно грел ступни. За спиной росли самые настоящие пальмы.

— Подарок Илинарии, — Тораган обнял её со спины. Горячие губы нежными поцелуями проложили дорожку по длинной шее. Лина замерла, закрыв глаза, она отдалась ласке и тем чувствам, что она будила в ней.

Сильные мужские руки гладили её, губы сводили с ума, желание бушевало в крови, и она не захотела ждать.

— Тор, — резко обернулась к нему.

— Да, — резко притянул к себе, и Лина почувствовала, что он также как и она, еле сдерживается. Мужчина подхватил её на руки и понёс. Чуть вдали возле раскидистых пальм стоял небольшой белый домик из дерева и стекла. Но его молодая жена не видела ничего, кроме своего мужчины, его волевого подбородка, губ, которых ей хотелось коснуться так, что внутри появлялись спазмы.

— Когда-то отец сказал, что меня зачали на самой большой кровати мира, — усмехаясь, нарушил молчание Тораган после того, как занёс её в белоснежную комнату. — Я люблю тебя, — ласково произнёс он, отпуская её на пол. Как только ноги коснулись поверхности, Лина, не желая больше ждать ни минуты, прижалась к нему.

— Тор, я тоже люблю тебя, но если ты опять скажешь, что надо подождать, я даже не знаю, что с тобой сделаю, — серьёзно заявила она.

— Поцелуешь? — в глазах плескались смешинки, и губы подрагивали от её угроз.

— Как минимум, — пригрозила она.

— Тогда я сражён, — засмеялся он и повалил её на кровать. А дальше весь мир для этих двоих перестал существовать.

Горячие губы на нежной коже, платье, рубашка и брюки, что отброшены за ненадобностью. Он медленно ласкал её тело, прокладывая дорожку поцелуев от длинной шеи к высокой груди. Тело Лины горело огнём, словно там внутри неё за его губами тянулась огненная лава, погружая её в чувственные желания. «Боже мой, — успела подумать она, перед тем как её сознание полностью погрузилось в водоворот страсти, — если бы я могла представить, что это так прекрасно, то уже давно соблазнила бы этого мужчину, как только встретила его первый раз на озере». То, что она испытывала в своих ночных видениях, ни шло ни в какое сравнение с тем, что девушка ощущала сейчас. Крупные ладони скользили по её телу, повторяя его изгибы, а губы медленно опускались всё ниже и ниже. Вот уже осторожно спущены вниз тонкие кружева и высвобождены упругие полушария. Её грудь стала необычайно чувствительной, и девушка закусила губу, чтобы не стонать в голос от волн наслаждения, что накатывали на тело. Но когда он втянул в рот сосок, она всё же не удержалась. Однако это не остановило его, и руки дальше скользили по телу, даря ей такое наслаждение, о котором она раньше и не догадывалась. Они опускались, скользя по внешней стороне бедра, потом медленно поднимались, чтобы грудь не забыла, каково это — чувствовать его пальцы на нежной коже. Осмелев, они скользнули между стройных ног, и острое желание пронзило девушку. Она выгнулась ему навстречу, отдавая всю себя в его власть.

Мужчина сам еле сдерживался, его тело слегка подрагивало в ответ на её чувственные стоны и движения, и когда она, не желая больше ждать, сама развела в стороны стройные ноги, он решился, только перед этим заглянул в её ошалевшие от страсти глаза.

— Да, — прошептала она, сразу поняв неозвученный вопрос.

Не было никакой боли, подарок Илинарии ей, только чувство наполненности и облегчения, что она, наконец, безраздельно его, а он её. Тораган стал двигаться, и с каждым толчком волны неземного наслаждения уносили её к небесам, где бездушные звёзды с завистью смотрят на тех, кто способен петь песню любви и страсти, поднимаясь к их чертогам.