Иллюстрированная история гражданской войны в США 1861-1865

Генерал Роберт Э. Ли

Ни один из ветеранов армии Северной Виргинии никогда не забудет свою первую встречу с генералом Робертом Э. Ли. У майора Роберта Стайлса эта встреча произошла во время кампании на полуострове, вскоре после того как Ли принял командование армией, которую ему суждено было повести к бессмертию. "Высокое штабное начальство прибыло со стороны Ричмонда. Во главе группы скакал великолепно дер жавшийся в седле человек, которого можно было назвать прирожденным королем среди обычных людей", — вспоминал Стайлс. (Женщины-южанки называли Ли "Король Артур". — Прим. ред.) Генерал Ли был исключительно красивым мужчиной, особенно великолепно он смотрелся в седле, и в то утро все в нем — каждая деталь его обмундирования, как и сбруя его коня, — все было безукоризненным".

Джон С. Вайс, курсант Виргинского военного училища, подтверждает оценку Стайлса: "Невозможно говорить о генерале Ли и избежать преувеличений. Внешний вид Роберта Э. Ли не подлежал никаким сравнениям, по крайней мере в моих глазах. Впечатление, производимое генералом на окружающих, и его лидерство нельзя описать иным словом, кроме одного — величие".

Полковник Гарнет Уолсли, британский военный наблюдатель, был одним из многих современников, кто разглядел в благородной простоте Ли разительное сходство с силой духа, которую всегда отмечали в Джордже Вашингтоне. Англичанин был приятно удивлен отсутствием какой-либо помпы и пышности, которыми отличались штаб-квартиры европейских армий. Ли и его штабные офицеры жили в скромных условиях: в обычных брезентовых палатках, и при нем "не было толпы слоняющихся без дела адъютантов", что было обычным явлением у европейских командующих. Уолсли, получивший впоследствии рыцарство, звание фельдмаршала и вступивший в командование Британской армией, считал Роберта Ли "одним из двух величайших людей", которых он когда-либо знал. Другим был Чарльз Гордон, британец, участник обороны Хартума (убит махдистами (исламскими фанатиками) после падения Хартума в 1885 г., который Гордон оборонял в качестве египетского генерала. — Прим. ред.).

Ли проезжал верхом по улицам южного города в сопровождении генералов Лонгстрита и А. П. Хилла, а также своих преданных штабных офицеров — Вальтера Тэйлора и Чарльза Маршалла, и царственная осанка этого человека, называемого в войсках "Богом войны", делала его центром всеобщего внимания. Когда оркестр конфедератов играл для Ли, музыканты вложили в свое исполнение не только патриотический дух, но и всю душу, так как этот человек являлся олицетворением того дела, за которое они рисковали своими жизнями. (Для американцев Роберт Ли является величайшим полководцем всех времен. Хотя он как военачальник, безусловно, превосходил не только всех генералов Гражданской войны, как Севера, так и Юга, но и европейских современников, все же мировым военным гением масштаба Наполеона или Ганнибала он не был, да и не претендовал на это, будучи человеком скромным и глубоко порядочным. Сам он был противником раскола (сецессии) Союза и рабовладения, но, будучи виргинцем, отверг предложение Линкольна возглавить армию Севера. "Я не могу поднять оружие против родного штата", — сказал он. Его имение Арлингтон было всю войну занято северянами. Впоследствии в отместку за смерть своего сына в бою против войск Ли генерал-северянин отвел территорию имения Ли под кладбище солдат Союза. А своего сына похоронил в любимом розарии жены Ли. Так было основано всемирно известное Арлингтонское мемориальное кладбище. — Прим. ред.)

Врожденное чувство собственного достоинства, аристократическая сдержанность и спокойная решимость Ли вызывали у его подчиненных почти инстинктивное уважение. "Страх вызвать его недовольство всегда усиливал усердие", — писал алабамский полковник Уильям Оутс. Действительно, малейшее выражение недовольства со стороны Ли могло оказаться гораздо более неприятным, чем язвительные упреки или бурные вспышки гнева других генералов.

Но, помимо внешнего достоинства и способностей лидера, Ли обладал и другими ценными качествами: он был талантливым руководителем военных кампаний, великолепным тактиком и смелым стратегом. Трезво оценивая неблагоприятные условия, в которых находилась Конфедерация, он всегда готов был пойти на риск, чтобы достичь победы. До прихода на пост главнокомандующего У. С. Гранта (Уллис Симпсон Грант (Ulysses Simpson Grant). — Прим. ред.) лишь немногие из федеральных командующих могли сравниться с ним в отваге и дерзости. Умение Ли разделить свои силы перед лицом численно превосходящего противника, а затем неожиданно атаковать его с флангов или с тыла (как он сделал во втором сражении у Манассаса и в битве при Чанселорсвилле) ставит его вровень с величайшими в истории военачальниками. Как выразился штабной капитан Джозеф Айвс: "Ли — воплощенная смелость".

На своей картине Дон Трояки изобразил нескольких подчиненных и штабных офицеров, составивших окружение Ли. Он также собирался поместить на полотне разнообразные инструменты, входившие в состав военного оркестра 1860 года, и с этой целью Троями консультировался с коллекционером и историком Марком Элродом, который собрал внушительную коллекцию инструментов той норы. Следует отметить, что большинство духовых инструментов военного оркестра середины XIX века направлялось так, чтобы звуки неслись назад, в сторону войска, марширующего позади оркестра.

Артиллерист-конфедерат генерал Э. Портер Александер, чья выдающаяся военная карьера воплотила в себе и триумф, и трагедию армии Северной Виргинии, отмечал: "Я уверен, что ни в какой армии солдаты не испытывали большей уверенности в своем командующем, чем в армии генерала Ли. При нем мы были так же уверены в победе, как в том, что завтра солнце снова взойдет".

В своих военных мемуарах Портер Александер описал волну чувств, которая захлестнула ряды присутствующих во время смотра артиллерии корпуса Лонгстрита. "Каждый, казалось, чувствовал ту связь, которая объединяла всех нас с Ли. Это было как военная клятва, давая которую мы ручались своими жизнями". Когда капеллан сказал адъютанту Ли — полковнику Чарльзу Винейблу: "Наверно, генерал испытывает гордость, видя, как эти люди любят его", Винейбл ответил: "Не гордость, а трепет".

Весной 1863 года, когда Ли готовился к проведению одной из самых блестящих своих кампаний против сильного и честолюбивого противника, и он сам, и его армия были абсолютно уверены в своих возможностях. Но даже в горьком конце пути, когда деморализованные остатки армии Ли были близки к поражению у Аппоматтокса, эта связь почтения и любви между солдатами и их командующим оставалась прочной и нерушимой.

165-й пехотный полк волонтеров Нью-Йорка

2-й батальон "Зуавы Дюрье"

В конце 1862 года ветераны 5-го Нью-Йоркского полка "Зуавы Дюрье" в своем рекрутском пункте в Манхэттене начали предлагать премию при поступлении на службу, чтобы пополнить ряды своих потрепанных войной частей. На призыв откликнулось так много добровольцев, что был сформирован новый батальон из восьми рот, экипированный в полную зуавскую форму, ставшую известной и популярной благодаря своей оригинальности. Единственным различием в обмундировании двух полков было то, что у зуавов 165-го Нью-Йоркского полка кисточка на феске была голубой, а не желтой.

После снятия генерала Джорджа Макклеллана с поста главнокомандующего от планов создания специальной "бригады зуавов" в Потомакской армии временно отказались, и 165-й полк был отправлен в Луизиану, где присоединился к силам генерала Натаниеля Бэнкса, чтобы участвовать в осаде опорного пункта конфедератов на реке Миссисипи — Порт-Хадсона.

27 мая 1863 года зуавы участвовали в отчаянной, но безнадежной атаке на земляные укрепления мятежников. Более трети батальона пало в бою, погибли оба знаменосца, а командир батальона — подполковник Абель Смит- младший — был смертельно ранен.

1-й пехотный полк Южной Каролины армии США

В мае 1862 года, за несколько месяцев до подписания Линкольном "Декларации об освобождении", которая официально санкционировала призыв афроамериканцев на военную службу в армию Союза, генерал Дэвид Хантер укомплектовал роту чернокожих солдат для службы в Южном департаменте. В ноябре, после подписания Декларации выдающийся бостонский аболиционист Томас Уэнтуорт Хиггинсон увеличил численность подразделения Хантера и в звании полковника принял командование 1-м добровольческим пехотным полком Южной Каролины — одним из первых цветных военных подразделений США. В нем бывшие рабы и их белые офицеры будут сражаться на каролинском побережье за дело свободы.

В новогодние праздники 1863 года солдаты полковника Хиггинсона с гордостью получили полковые знамена. Они были экипированы в синие туники и кепи, а их красные штаны напоминали те, которые носили во французской армии. Но многим из них казалось, что красные брюки слишком выделяют их среди других, и в начале 1863 года подразделение получило форменные брюки регулярной армии, которые были голубого цвета. Хотя Хиггинсон обещал своим солдатам, что их разномастное вооружение, состоящее из французских и бельгийских ружей 69-го калибра и американских ружей образца 1842 года, будет заменено на современные нарезные винтовки "спрингфилд" (rifled muskets. — Прим. пер.), новое оружие — длинные современные винтовки французского производства — прибыло только в январе 1864 года.

26 марта 1864 года полк был переименован и стал называться 33-м полком цветных войск США, и под таким названием он служил до последних месяцев войны. И хотя этот полк особенно не отличился в сражениях, как это сделали многие другие "цветные" подразделения, его основная заслуга заключалась в том, что смелые чернокожие солдаты этого полка проторили путь для десятков тысяч других, которые шли за ними. Как отмечал полковник Хиггинсон: "Сам их вид "под ружьем", казалось, служил упреком нации, которая не признавала в них людей". К 1865 году каждый десятый солдат в армии Союза был африканского происхождения.

Перед бурей

Джексон — Каменная Стена в сражении под Чанселорсвиллем 2 мая

Прохладным вечером 1 мая двое выдающихся командующих Конфедерации — Роберт Ли и Джексон — Каменная Стена расположились со своими штабами на скромном бивуаке в поросшем дубовым кустарником и соснами лесу, который назывался Уайлдернес.

После нескольких месяцев бездействия армия Северной Виргинии и Потомакская армия генерал-майора Джозефа Хукера (Хукер сменил разгромленного под Фредериксбергом Бернсайда. — Прим. ред.) находились на марше. Ранее часто терпевшая поражения, сейчас армия янки была обновленной, хорошо оснащенной и уверенной в своих силах, казалось, что она имеет превосходство над армией южан.

Следуя хорошо разработанному плану, Хукер, по прозвищу Драчун Джо, перекинул основную часть своей армии — около 70 тысяч человек — на северо-запад от своих зимних лагерей в Фалмуте, затем, форсировав реки Раппаханнок и Рапидан, нанес удары на юге, ставя под угрозу силы Ли на левом фланге и в тылу. Если бы федеральный командующий продолжил продвижение армии, его стратегия могла бы иметь успех. Но, дойдя до перекрестка Уайлдернес под Чанселорсвиллем, Хукер почему-то перешел к обороне. Как и многие другие неудачливые командующие Севера, он отдал инициативу своему грозному противнику. И хотя федеральная армия превосходила его силы приблизительно на 30 тысяч человек, Ли был не тем полководцем, которого это могло остановить.

1 мая, когда происходила серия крупных перестрелок вдоль фронтов обеих армий, Джексон сопровождал кавалерию Джэба Стюарта в разведке, которая показала, что правый фланг Хукера открыт и уязвим для атаки. Рейды кавалеристов Стюарта подтвердили, что правый фланг федералов "висит в воздухе". Наступила ночь, и теперь главной и сложной задачей для Джексона и Ли было подойти к незащищенному флангу через заросли Уайлдернеса.

Незадолго до рассвета Джексон разбудил своего главного топографа, майора Джедедиа Хочкисса, и отправил его на разведку с целью выяснения возможного маршрута подхода. Хочкисс поскакал к дому Чарльза К. Уэлфорда, владельца близлежащей кузницы. Тот рассказал ему о новой дороге, проложенной им недавно через лес и ведущей к Брок-Роуд, которая служила подходящим подходом, позиции врага к северу от Ориндж-Планк-Роуд — дороги, вдоль которой, как полагали, располагались войска Хукера. Хочкисс отметил карандашом на карте путь и, после того как Уэлфорд согласился пойти с ними в качестве проводника, поспешил назад в лагерь, чтобы передать Ли и Джексону полученную информацию.

Несколько раз за эту ночь Ли и Джексон совещались у лагерного огня. Когда Хочкисс прибыл к командующим, он нашел их сидящими на ящиках у костра в глубокой задумчивости. Джексон тут же ухватился за удачный маршрут и выдвинул дерзкий план: он предложил Ли разделить свои войска и с основными силами — в 26 тысяч — пройти через федеральный фронт и атаковать Хукера на правом, незащищенном фланге. "Ну что ж, действуй", — сказал Ли. Направление было определено.

Люди Джексона отправились в путь около 7 часов утра. Извивающаяся, около 10 миль длиной, колонна молчаливых, тяжело ступающих людей должна была пройти от 9 до 14 миль до позиций, с которых должна была начаться атака. Джексон был простужен и надел клеенчатый дождевик, он ехал верхом вдоль войск, подгоняя солдат и следя за тем, чтобы колонны не растягивались и поддерживали темп. "Прибавьте шагу, поднажмите!" — поторапливал он.

Прибывший за указаниями один из младших штабных офицеров Джексона, Джеймс Пауэр Смит, вспоминал его решительный и твердый вид: "Его кепи было низко надвинуто на глаза, так что он смотрел из-под козырька; губы крепко сжаты, что свидетельствовало о решимости и целеустремленности. Он кивнул мне и быстро, кратко, без лишних слов, как если бы все было заранее тщательно и окончательно продумано, дал все необходимые распоряжения, касающиеся грузовых и санитарных фургонов".

"Пешая кавалерия" (пехота Джексона, прозванная так за быстроту передвижений. — прим. ред.) Джексона устало тащилась по Фернис-Роуд и Уэлфордскому тракту, до дороги Брок-Роуд, затем к северу к Ориндж-Планк-Роуд. Но, несмотря на усталость, настроение солдат было приподнятым. "Передайте старине Джеку, что мы все идем, — говорили солдаты штабному офицеру Дж. П. Смиту. — Скажите, чтобы он не начинал без нас эту заварушку!" Когда кавалерия генерала Фица Ли (имеется в виду генерал кавалерии конфедератов Фицхью Ли (Fitzhugh Lee). — Прим. ред.) сообщила, что правый фланг Хукера находится немного севернее, чем рассчитывали, Джексон вместе с Фицем Ли поскакал к удобной позиции, откуда Джексон в молчании наблюдал за ничего не подозревающим противником в полевой бинокль. Кавалеристы вспоминали, что глаза Джексона "горели ярким светом, освещая его печальное лицо".

Продвигаясь со своими войсками дальше на север, к месту сбора у дороги Олд-Ориндж, Джексон присел на пень и наспех набросал Роберту Э. Ли донесение: "Дожидаюсь подходящего момента для атаки. Надеюсь на успех и полагаюсь на милость провидения".

Было уже больше 5 часов дня и солнце начинало садиться, когда войска Джексона были готовы к удару. Сам генерал находился с бригадой Роберта Роудса, когда майор Юджин Блэкфорд со своим 5-м Алабамским полком развернул стрелковую цепь впереди. Посмотрев на часы, Джексон повернулся к своему подчиненному и спросил: "Вы готовы, генерал Роудс?" Когда симпатичный молодой командир ответил утвердительно, Джексон скомандовал: "Тогда можете начинать!" Роудс кивнул Блэкфорду, и стрелковая цепь пошла вперед, вслед за ней двинулись дивизии Роудса и Колстона.

"Никогда войска не шли в бой с большим энтузиазмом", — вспоминал адъютант и зять Джексона, капитан Дж. Г. Моррисон. (Первым признаком приближающейся опасности был спугнутый армией южан олень, выбежавший из леса и промчавшийся через лагерь янки. Опытные солдаты забеспокоились, но через мгновение войска Каменной Стены лавиной хлынули на них. — Прим. ред.) Когда ошеломленные пикеты федералов были сметены, солдаты-конфедераты издали вопль, который Моррисон называл "этот особенный пронзительный крик, характерный для солдата-южанина".

Дерзкий план Ли и Джексона оказался успешным. Начался штурм, а для Джексона — его последняя славная битва.

"В атаку!"

8-й Пенсильванский кавалерийский полк в сражении под Чанселорсвиллем 2 мая

В конце апреля 1863 года генерал-майор Джозеф Хукер начал тщательно спланированную кампанию, целью которой было обойти с флангов и разбить армию Северной Виргинии. Главные силы кавалерии Хукера были задействованы в стремительных рейдах в тылу армии Ли, и оставшейся кавалерийской дивизии под началом бригадного генерала Альфреда Плезонтона пришлось нелегко, когда она, осуществляя прикрытие Потомакской армии, пересекла реку Рапидан и двинулась вперед, к стратегическому перекрестку дорог под Чанселорсвиллем.

2 мая войска Хукера расположились в лесистой местности под названием Уайлдернес, люди и лошади 8-го Пенсильванского кавалерийского полка наслаждались заслуженным отдыхом после нескольких дней перехода, когда они с трудом брели по грязным дорогам, перебирались через опасные броды, перестреливались с вражескими сторожевыми постами. До середины дня пенсильванцы отдыхали на просеке недалеко от дома Чанселора вместе с другими подразделениями бригады полковника Томаса Девина. В 4 часа дня командир 8-го Пенсильванского полка майор Пеннок Хью получил приказ поднять своих кавалеристов и вместе с двумя другими кавалерийскими частями и батареей конной артиллерии прибыть в распоряжение Даниэля Сиклза в Хэйзел-Гроув. Сиклз обнаружил колонну противника, двигавшуюся через лес, и готовился нанести внезапный удар по, как он считал, отступавшим конфедератам. На самом деле это были люди Джексона, собиравшиеся нанести удар по флангу Хукера.

Этот сюртук, брюки, перевязь для сабли и кружка для бритья принадлежали майору Кинану, погибшему во время атаки 8-го Пенсильванского кавалерийского полка под Чанселорсвиллем. Сын ирландских эмигрантов, Кинан был прославлен как герой безнадежной атаки, хотя он был только заместителем командира полка.

Войска Джексона врезались в 11-й корпус, которым командовал генерал-майор Оливер О. Хоуард, и начали теснить деморализованных янки. В 6.30 вечера 8-й Пенсильванский полк был отправлен со своих позиций в Хэйзел-Гроув на соединение с 11-м корпусом у Ориндж-Планк-Роуд. Кавалеристы во главе с майором Хью и его заместителем майором Питером Кинаном повернули на север и направились по узкой дороге колонной по двое. Капитан Чарльз Арроусмит из роты В, лейтенант Джеймс Э. Карпентер из роты К и начальник отделения адъютантской службы полка Дж. Хазелтайн Хаддок замыкали колонну всадников. Не зная о несчастье, постигшем 11-й корпус, солдаты скакали с саблями в ножнах и пистолетами в кобурах.

Подошедший к Ориндж-Планк-Роуд отряд майора Хью оказался между стрелковой цепью мятежников и более крупными пехотными соединениями неприятеля. Мгновенно приняв решение пробиваться на Ориндж-Планк-Роуд и повернуть на восток к Чанселорсвиллю, майор Хью закричал: "Сабли из ножен!"

Когда всадники теснились на дороге, они увидели, что путь к Чанселорсвиллю заблокирован большим количеством пехоты конфедератов. Заходя флангом налево, Хью и его офицеры пришпорили своих лошадей и врезались в соединение мятежников, рубя саблями, а в это время другие части грозили им с тыла. Сначала солдаты противника — люди из дивизии генерала Роберта Роудса — были слишком ошеломлены, чтобы оказать сопротивление. "Мы прорубали себе путь, — вспоминал майор Хью, — затаптывая всех, кто не успевал спастись". Но через сотню ярдов вдоль Ориндж-Планк-Роуд наступающая колонна попала под смертоносный огонь южан.

Эти кавалерийские шпоры и ремни федерального производства носили солдаты 8-го Пенсильванского полка под Чанселорсвиллем.

Стандартный федеральный горн, выпущенный фирмой "Страттон и Фут", имеет желтый шнур, указывающий на то, что он использовался в кавалерийских частях. Большинство горнов, изготовленных по заказу правительства США, были медными с бронзовой отделкой, но также использовались и другие — полностью из бронзы или из мельхиора. Каждый инструмент был снабжен тремя разными мундштуками, и, когда горном не пользовались, он висел у музыканта за спиной.

Наступавшие в авангарде майор Кинан, капитан Арроусмит и начальник отделения адъютантской службы полка Дж. Хазелтайн Хаддок были убиты. Майор Хью и лейтенант Карпентер избежали смерти и повернули своих лошадей в лес, к северу от дороги, за ними в беспорядке последовали их потрепанные войска. Позади остались убитыми почти 30 человек и 90 лошадей, а другие были взяты в плен во время беспорядочного отступления в Чанселорсвилль. Хвост колонны кавалерии между тем избежал схватки на Ориндж-Планк-Роуд и сумел ускользнуть другим путем.

8-й Пенсильванский полк проявил мужество и отвагу, но сам эпизод не имел большого значения в ходе битвы. Однако неожиданное появление кавалерии янки на их фланге заставило многих конфедератов быть более бдительными. Поздно вечером именно огонь южан сразил Каменную Стену Джексона, когда генерала и его штаб ошибочно приняли за кавалеристов-федералов.

После войны генерал Плезонтон создал приукрашенную легенду о том, что он назвал "атака Кинана", представляя небольшую стычку как героический подвиг, который спас армию Хукера. Он не только проигнорировал роль майора Хью как командира, но и представил как свою личную заслугу поддержку, оказанную им рассыпавшемуся фронту федералов. Тем не менее атака 8-го Пенсильванского полка остается одним из немногих эпизодов Гражданской войны, когда конные войска атаковали крупные отряды пехоты.

Орел 8-го полка

Осада Виксберга 22 мая

Воины во все времена имели привычку обзаводиться талисманами, и солдаты Гражданской войны не были исключением. На полях сражений сотни собак разделяли с солдатами опасности боя, многих собак фотографировали, и по крайней мере одной собаке был поставлен памятник. У некоторых были ручные еноты или барсуки. Одно подразделение захватило с собой на войну молодую дикую кошку, а у двух западных федеральных полков талисманами служили медведи. Но самым необычным и наиболее символичным из всех этих талисманов был Старый Эйб — белоголовый орлан — талисман 8-го волонтерского пехотного полка штата Висконсин.

Хотя в распоряжении Дона Трояни имелось несколько фотографий Старого Эйба, чтобы лучше уловить внешний вид и поведение молодого белого орла, Трояни фотографировал такую же птицу в зоопарке Бриджпорта в Коннектикуте. У военного историка Говарда Мадауса, признанного специалиста по военным флагам и истории полков Висконсина, Трояни получил точную репродукцию насеста, на котором держали орла в 8-м Висконсинском полку.

Перед самым началом войны птица, которая потом станет известна как Старый Эйб Боевой Орел, была приобретена семьей фермера Макканна у индейца племени чиппева, который убил мать этого орленка. За сильным птенцом было трудно ухаживать, поэтому его владелец Дэн Макканн решил продать его какой-нибудь местной части, которая отправлялась на войну. Он нашел покупателя в лице капитана Э. Перкинса, командира отдельного подразделения, которое должно было войти в качестве роты С (знаменная рота) в состав 8-го Висконсинского пехотного полка. И именно капитан Перкинс назвал этот талисман именем президента — главы сражающегося Союза. (Президент США Авраам Линкольн имел прозвище Старина Эйб. — Прим. ред.)

8-й Висконсинский полк был призван на службу в сентябре 1861 года и начал проходить боевую подготовку в Кэмп-Рэндалле, недалеко от Мэдисона. Старый Эйб был центром всеобщего внимания в новом полку. Полковой интендант Фрэнсис Л. Биллингс сделал деревянный насест, к которому был привязан молодой орел, и в последующие военные годы четыре солдата должны были по очереди нести талисман в рядах знаменосцев между национальным флагом и полковым знаменем.

8-й полк направился на фронт в октябре 1861 года. Однажды в Сент-Луисе, когда сторонник конфедератов раздразнил Старого Эйба, тот сорвался с насеста и улетел, но потом вернулся в часть. Полк получил боевое крещение в стычке около Фармингтона (штат Миссисипи) 9 мая 1862 года, в бою, который унес жизнь капитана Перкинса. Во время гораздо более кровавого сражения у Коринфа, 3 октября, пуля срезала шнур, которым был привязан к насесту Старый Эйб, и орел полетел вдоль линии фронта, теряя под огнем противника часть своего хвостового оперения и крыльев. С риском для жизни Дэвид Маклейн подобрал своего подопечного и нес его, пока полк отступал.

В конце весны 1863 года, когда У. С. Грант готовился штурмовать оплот южан на реке Миссисипи — Виксберг, Старый Эйб был передан на попечение третьего за время войны "носильщика", бывшего кузнеца Эдвина Хомастона. Как и солдаты 8-го Висконсинского, Старый Эйб теперь уже был ветераном, и в суматохе боя его пронзительный клекот и яростное хлопанье крыльев, казалось, звучали эхом криков его товарищей-солдат. Слава птицы распространилась на все подразделения генерала Уильяма Т. Шермана: 8-й полк теперь был известен как Орлиный полк, а их бригада под командованием бригадного генерала Джозефа А. Мауэра стала Орлиной бригадой.

Все утро и полдень 22 мая 1863 года Грант проводил атаку за атакой на прочные земляные укрепления Виксберга. Несмотря на отчаянные попытки, все атаки были отражены, и потери были велики. Но когда стало известно, что части генерала Э. Дж. Макклернанда отвоевали плацдарм на позициях мятежников, Шерман получил приказ возобновить атаки. На самом деле известия о прорыве были ошибочными, и, когда Орлиная бригада Мауэра продвинулась вперед, она попала в настоящий ад на одном из самых сильных рубежей обороны Виксберга — на северо-восточном краю линии конфедератов, который назывался Стокейд Редан.

Линия атаки Мауэра пролегала по ложбине со зловещим названием Кладбищенская дорога (Грейвьярд-Роуд), от которой войска должны были развернуться в боевой порядок и атаковать Стокейд Редан. Третий по очередности наступления полк — 8-й Висконсинский — двинулся по ложбине плотной колонной по четыре, офицеры и замыкающие шли справа от колонны через интервал. На головные части обрушился сильный огонь еще до того, как они вышли с дороги, и, когда висконсинцы 8-го полка перешли на беглый шаг, им пришлось ступать по телам своих павших товарищей.

Когда пули и снаряды начали косить их ряды, 8-й Висконсинский полк перестроился и двинулся на линию огня — прямо перед Стокейд Редан. Когда рота знаменосцев начала разворачиваться, ее ряды были жестоко побиты картечью. Старый Эйб рванулся со своего насеста в задних рядах роты, а "носильщик", рядовой Хомистон, споткнулся и упал. Ошеломленного ударом Хомистона сильный орел фактически протащил на некоторое расстояние, пока солдату наконец не удалось встать на ноги.

Атака провалилась. Части Мауэра были отрезаны и разделены, и им ничего больше не оставалось, как дожидаться наступления темноты, чтобы отступить. Знаменосцы собрались вокруг своих простреленных знамен, а одному из солдат удалось поймать испуганного кролика, которого он предложил Старому Эйбу на ужин в качестве утешения.

Орел 8-го Висконсинского полка переживет многие сражения, прежде чем вернется в Винконсин. Там он найдет приют в здании администрации Мэдисона, и его будут иногда показывать публике во время патриотических собраний. Он станет героем песен и стихов. Через 11 лет после окончания военных действий Старый Эйб примет участие в юбилейной выставке в Филадельфии, посвященной столетию независимости США. А еще через пять лет он погибнет, задохнувшись от дыма во время пожара в Висконсинском капитолии. Его чучело будет уничтожено во время второго пожара в 1904 году.

Пионер армии Кумберленда

В конце весны 1863 года генерал-майор Уильям С. Розекранц готовился начать боевые действия в среднем Теннесси. Честолюбивый и уверенный в своих силах федеральный командующий Военным департаментом Кумберленда был хорошим организатором и вдохновителем, вызывающим восхищение всех солдат, находившихся под его началом. Одним из нововведений Старины Рози было создание корпуса пионеров — солдат, откомандированных из других частей для формирования инженерного подразделения. Они были организованы в батальоны, и их основной функцией стало строительство дорог и мостов, крайне необходимых для передвижения большой армии по территории противника. Кроме признания их статуса элитной части, пионеры получали дополнительно по 40 центов в день.

29 мая 1863 года пионер-новобранец по имени Исаак Рауб описывал своему другу преимущества ношения своих отличительных знаков: "На левой руке мы носим значок с двумя топориками, который служит нам пропуском. Мы можем пойти куда угодно, и нас не останавливает патруль" (традиция европейских армий, прежде всего французской. Французские саперы на рукавах носили изображение перекрещенных топориков еще в конце XVIII в. Другим отличительным признаком сапера была борода, которую также у французов переняли другие европейские армии. Хотя бороды и не были регламентированы в армиях Гражданской войны, но представленный на иллюстрации пионер имеет вполне традиционную для пионера внешность, т. е. носит бороду. — Прим. ред.). Испытывая гордость за свой необычный статус, пионер Рауб заканчивает так: "На мой взгляд, все говорит о том, что война скоро закончится". В этом, однако, самоуверенный пионер глубоко заблуждался.

Капрал пехоты Конфедерации

Серые команчи

Сражение у Брэнди-Стейшн 9 июня

Битва у Брэнди-Стейшн, в которой участвовали около 17 тысяч всадников, была самым крупным кавалерийским сражением, когда-либо происходившим на американской земле. Вихрь боя, мелькающие сабли (как мы уже отмечали, кавалеристы-южане крайне редко пользовались саблями — этот бой редкое исключение. — Прим. ред.), молниеносные атаки и контратаки всадников в синих и серых мундирах — все это внушало каждому участнику сражения страх перед ужасающим и одновременно ярким зрелищем битвы. Помимо своего эпического масштаба, сражение на холмах графства Калпепер в штате Виргиния доказало раз и навсегда, что кавалерия янки поднялась до уровня превосходной конницы конфедератов, которой командовал Джэб Стюарт. Хотя федеральный командующий Альфред Плезонтон вынужден был оставить поле боя, страшное сражение продолжалось целый день. Войска Стюарта были почти разгромлены противником, которого он раньше презрительно считал безнадежно некомпетентным.

Люди Стюарта уже вели тяжелый бой с солдатами бригадного генерала Джона Бьюфорда, когда незадолго до полудня полковник Перси Уиндхэм со своей бригадой — авангардом дивизии бригадного генерала Дэвида Макмертри — приблизился к стратегически важной высоте Флитвуд-Хилл. Ухватившись за возможность разбить конницу мятежников, зажав ее между двумя частями союзной армии, Уиндхэм повел 1-й кавалерийский полк штата Нью-Джерси, 1-й Пенсильванский и 1-й Мэрилендский кавалерийские полки вверх по холму, по направлению к штабу Стюарта. Три орудия капитана Джозефа У. Мартина из 6-й батареи Нью-Йоркской легкой артиллерии пересекли ручей Флэт-Ран и погромыхали вперед, на подкрепление.

Хотя впоследствии капитан Мартин давал понять, что его стойкие артиллеристы были практически уничтожены 35-м Виргинским батальоном, изучение Доном Трояни материалов доклада начальника генерал-адъютантской службы и исследование историком Эрлом Дж. Коутсом пенсионных документов из Национального архива показали, что никто из артиллеристов батареи не был убит. Большинство из них полущит неопасные сабельные раны или спаслись от быстрых "команчей", укрывшись под лафетами орудий. Архивные документы также дали информацию, позволившую установить масть лошади Уайта и тот факт, что его батальон был частично вооружен винтовками "Миссисипи", а также то, что многие солдаты носили кепи и ботинки вместо кавалерийских сапог.

Когда известие об угрожающей ситуации у Флитвуда дошло до Стюарта, командующий конфедератов вывел две своих бригады из боя с Бьюфордом и направил их в южном направлении для отражения атаки. Бригадный генерал "ворчливый" Уильям Э. Джоунс и Уэйд Хэмптон стремительно бросили своих солдат против всадников Уиндхэма.

12-й Виргинский кавалерийский полк — ведущая сила в контратаке конфедератов — был разбит и отброшен 1-м полком штата Нью- Джерси. Когда весь гребень Флитвуда был усеян синими мундирами, 35-й батальон виргинской кавалерии врезался в ряды янки и в суматошной свалке, где сверкали сабли и гремели пистолеты, начал пробиваться через колонну Уиндхэма.

Впереди 35-го батальона стремительно скакал командир, подполковник Элиджа Уайт. В шляпе с пером, мундире с золотой отделкой, на лошади серой масти, Лидж Уайт олицетворял собой южного кавалериста. Его всадники отличались безрассудством, недисциплинированностью и небрежной манерой посадки (в седлах. — Прим. ред.). Но свирепость в бою, пронзительные крики, напоминавшие боевой клич, — все это принесло им прозвище "команчи" и место в первых рядах кавалерии Конфедерации.

Воинская доблесть "команчей" Уайта была подвергнута испытанию, когда бригада полковника Джадсона Килпатрика мощно ударила с фланга, а Нью-Йоркская батарея капитана Мартина начала сметать фланговым огнем солдат в серых мундирах смертельными залпами картечи. Разъяренный градом свинцовых пуль, изрыгаемых тремя нарезными орудиями, Уайт дал команду атаковать и, пришпорив свою серую лошадь, ринулся на батарею.

Артиллеристы Мартина удерживали позиции, в то время как "команчи" бросились на них, налетая на самые жерла дышащих огнем орудий. Уайт находился в первых рядах южан, которые просто снесли ведущую бой артиллерию, и, как описывал капитан Мартин, "начался рукопашный бой с пистолетами и саблями". Несмотря на свое мужество, артиллеристы не могли противостоять конной атаке, и орудия были потеряны. Хотя почти сотня солдат из 35-го Виргинского батальона кавалерии была убита или ранена, атака Уайта явилась поворотным пунктом в сражении у Брэнди-Стейшн. Когда солдаты Уэйда Хэмптона с криками бросились за виргинцами, Флитвуд снова оказался в руках конфедератов, теперь окончательно.

Бой за знамя

Геттисберг, 1 июля

Самое почетное место в радах Потомакской армии занимала 1-я бригада 1-й дивизии 1-го корпуса. Нося с гордостью имя "Железной бригады", солдаты 1-го, 6-го и 7-го Висконсинских полков, 24-го Мичиганского полка и 19-го полка штата Висконсин завоевали славу своей кровью в сражениях у Бронерс-Фарма, Саут-Маунтина и Антитама. Знаменитые черные шляпы и фирменные белые гамаши выделяли их среди других волонтеров. Они помнили и то, что были единственной полностью западной бригадой (т. е. из западных штатов Союза. — Прим. ред.), служившей в огромной восточной армии.

Их оркестр играл "Боевые колокола", когда 1 июля 1863 года 6-й Висконсинский полк маршировал к полю боя. Полком командовал подполковник Руфус Дауэс, которому через три дня должно было исполниться 25 лет. Прибавив темп, "Железная бригада" двинулась беглым шагом к лесистому склону Макферсон-Риджа, где кавалерия генерала Джона Бьюфорда приняла на себя основной удар пехоты мятежников, продвигающейся к Геттисбергу. Командующий 1-м корпусом Джон Рейнольдс лично вел в атаку четыре других полка "Железной бригады" против конфедератов, которыми командовал генерал Джеймс Арчер, когда в Макферсон-Вудс прискакал штабной офицер с приказом для подполковника Дауэса спешно направить 6-й Висконсинский полк направо, в сторону осевшего полотна недостроенной железной дороги.

Когда Трояни создавал свою картину с изображением схватки между капралом Валларом 6-го Висконсинского полка и знаменосцем 2-го Миссисипского полка капралом У. В. Мерфи, художник пользовался фотографией знамени, что и помогло ему точно изобразить знаки боевой славы и отверстия, пробитые пулями в полотнище знамени, за которое шла рукопашная схватка. Захваченное знамя было доставлено в Милуоки, куда 6-й Висконсинский полк вернулся в заслуженный отпуск в 1864 году.

Бригада солдат из Миссисипи и Северной Каролины под командованием бригадного генерала Джозефа Р. Дэвиса смела правый фланг 1-го корпуса, прорвав позиции 147-го Нью-Йоркского полка, и подошла к железнодорожному полотну. Солдаты 6-го Висконсинского полка бросились прикрывать разрыв, прежде чем солдатам Дэвиса удастся продвинуться южнее железной дороги, к Чамберсберг-Пайку. Руфус Дауэс был выбит из седла огнем неприятеля, его солдаты начали падать, но необходимо было пересечь огороженную забором заставу и атаковать мятежников, прежде чем они поднимутся из своих окопов. Слева от 6-го Висконсинского полка двигался вперед 95-й Нью-Йоркский, а также 14-й Бруклинский полки. Промедление было губительно, и Дауэс скомандовал: "Вперед! В атаку!"

Дауэс, пытаясь сохранить свои порядки, выкрикивал команды: "Равнение на знамя! Сомкнуться у знамени!" Но когда солдаты бросились вперед, порядки наступавших были смяты, и они превратились в орущую толпу. Дауэс писал: "Знамена были впереди, а все поле битвы было усеяно убитыми и теми, кто пытался пробраться в тыл". Поднимаясь к краю железнодорожного полотна, висконсинцы могли видеть очертания красного боевого знамени 2-го Миссисипского полка на фоне окутанных клубами дыма линий солдат в серых мундирах. Охваченная, как выразился Руфус Дауэс, "героическим стремлением захватить знамя", кучка солдат из "Железной бригады" бросилась к знаменосцу-конфедерату капралу У. В. Мерфи, чье изрешеченное пулями знамя с расщепленным древком стало, по словам Мерфи, "центром самой ожесточенной борьбы, которая когда-либо велась на войне".

Лейтенант Уильям Ремингтон с саблей в руке бросился к знамени, но упал, сраженный выстрелами в шею и плечо. Потом Ремингтон отмечал: "Мне здорово досталось в этом бою за флаг". Капралы Корнелиус Оуки и Льюис Эгглстон пробежали мимо раненого офицера и сцепились со знаменосцем-южанином. И хотя они оба схватились за древко, капрал Мерфи воткнул его так глубоко в землю, что висконсинцам не удалось завладеть знаменем, и они оба упали, сраженные огнем конфедератов. Когда Оуки был ранен, а Эгглстон умирал, рядовой Бодли Джоунс схватился за полотнище флага, но тоже был смертельно ранен. В этот момент рядовой Дэвид Андерсон по прозвищу Роки Маунтин (Скала) — прозванный так из-за своего мощного телосложения и растрепанной копны волос — ринулся в бой и мощным ударом ружья разбил голову мятежнику, застрелившему его друга Эгглстона. Когда братья Фрэнсис и Самюэль Валлар из роты I бросились в бой, Самюэль Валлар ударил по стволу ружья, которое конфедерат навел на его брата, и свалил мятежника ударом приклада. Фрэнк Валлар сошелся с капралом Мерфи в борьбе за знамя. Мерфи попытался сорвать драгоценное полотнище с древка, но силач Валлар в конце концов одолел упорного знаменосца. Мерфи был взят в плен, а капрал Валлар бросил на землю флаг и, встав на него, открыл огонь по оборонявшимся на железнодорожной насыпи мятежникам.

Пока шла схватка за знамя, вдоль всей насыпи люди из 6-го Висконсинского полка пытались заставить солдат из бригады Дэвиса сдаться. Недостроенный участок железнодорожного полотна превратился в мешок, выбраться из которого не было никаких шансов. "Хладнокровие, самообладание и дисциплина, которые удержали наших людей от общего залпа, спасли сотни жизней противника, — вспоминал Руфус Дауэс. — И когда я мысленно возвращаюсь к тем страшным, но вдохновляющим моментам, я не могу не испытывать чувства изумления и восхищения". Его возбужденные солдаты кричали: "Бросай ружья! Бросай ружья!", а Дауэс протиснулся через толпу к майору Джону Блейру, командиру 2-го Миссисипского полка, и принял у него саблю. Более двухсот конфедератов отдали свое оружие и вместе с майором сдались в плен.

Несмотря на наступление 6-го Висконсинского полка, фортуна войны отвернулась вскоре от 1-го корпуса. После передышки, к полудню началось полномасштабное наступление конфедератов. "Железная бригада" попятилась назад, к Геттисбергу, а 11-й корпус был разбит и откатился к северу от города. Уцелевшие солдаты 6-го Висконсинского полка держались вместе в возникшем хаосе, и подполковник Дауэс в какой-то момент поднял и понес полковое знамя, чтобы приободрить своих людей. В сражении под Геттисбергом 6-й Висконсинский полк потерял 168 человек личного состава из 340, но их мужество в бою у железной дороги покрыло их неувядаемой славой…

76-й пехотный полк волонтеров Пенсильвании

"Пенсильванские зуавы"

Одним из самых живописных полков Пенсильвании был 76-й Пенсильванский волонтерский пехотный полк (или пенсильванские зуавы), который основную часть своей военной службы провел на побережье Каролины. Они участвовали в атаках на форт Вагнер — бастион конфедератов, защищающий остров Моррис, и в столкновениях с противником у Чарлстонской гавани. Форт Вагнер остался в памяти как тяжелое испытание огнем, которому подвергся 54-й Массачусетский полк — один из самых доблестных полков чернокожих (знаменитая атака на форт Вагнер, в которой пал молодой полковник 54-го Массачусетского полка 24-летний Роберт Голд Шо из Бостона, послужила толчком для Конгресса США санкционировать набор 200 тысяч чернокожих солдат. Тело полковника Шо было брошено южанами в братскую могилу вместе с телами негров, которых он вел в бой. Если конфедераты хотели тем самым унизить белых офицеров, командующих "цветными" частями, то добились противоположного. Даже мать Роберта Шо сказала, что горда тем, что ее сын похоронен именно так. До этой атаки многие северяне считали, что черные никогда не смогут сражаться так же, как белые, и их не следует использовать в настоящих боях. — Прим. ред.), но и пенсильванские зуавы продемонстрировали там отчаянную храбрость.

11 июля 1863 года зуавы вместе с другими полками бригады генерала Джорджа К. Стронга пробились на бруствер форта Вагнера, но были отброшены назад, потеряв 180 человек личного состава, 50 из которых были убиты в бою или позднее скончались от ран. Неделю спустя 76-й полк участвовал во втором наступлении на форт, во время которого генерал Стронг был смертельно ранен около прошитого пулями полкового знамени.

Уникальная форма зуавов, которая производилась в филадельфийском арсенале Шукилла, состояла из голубой фески, брюк и накладного жилета, пришиваемого к короткой зуавской куртке. В коллекции Дона Трояни находится полная униформа, которая помогла ему в создании изображения Пенсильванского зуава, упражняющегося в отработке приема штыкового боя (взятого из французского устава, переведенного в 1851 году капитаном, а позднее генералом Джорджем).

Юный полковник

Геттисберг, 1 июля

Было два часа дня 1 июля 1863 года. Начиная с первой утренней стычки, бои к северу и западу от Геттисберга усилились, и теперь каждому солдату было ясно, что крупное сражение не за горами. Армия Северной Виргинии под командованием генерала Роберта Э. Ли вела наступление; подходили свежие войска, чтобы сбросить противника в синих мундирах с горной гряды, которая имела важное значение для подхода к городу.

Острее всех ощущал значимость момента полковник Генри Кинг Бургвейн, командир 26-го полка Северной Каролины. Его полк был одним из четырех, входящих в состав бригады, которой командовал бригадный генерал Дж. Джонстон Петтигру. С полудня бригада ждала приказа к наступлению. Орудийные залпы янки и ружейная перестрелка доносились до позиций Бургвейна на склонах Герр-Риджа, и полковник в нетерпении ожидал атаки. Наконец время пришло. Бургвейн призвал своих людей к вниманию, вытащил саблю и занял место в центре полка, чтобы возглавить наступление.

Нетерпение Бургвейна подогревалось его молодостью. Он получил звание старшего офицера, когда ему еще не было двадцати, а в двадцать один год стал самым молодым полковником в армии Ли. Но как полковник Бургвейн отличался не только своей молодостью: за два года войны он заслужил репутацию отличного специалиста по боевой подготовке, командира очень требовательного в плане дисциплины и обладающего непревзойденными лидерскими качествами. Сначала его считали излишне придирчивым и чересчур молодым военачальником, но после того как в августе 1862 года Бургвейн получил звание полковника, он завоевал уважение своих подчиненных.

Когда армия Северной Виргинии осуществляла переход в Мэриленд и через линию Мейсона и Диксона (граница штатов Мэриленд и Пенсильвания. — Прим. пер.) в Пенсильванию, солдаты заметили необычную подавленность своего командира, и некоторым даже казалось, что у него было предчувствие приближающейся смерти. "Кто бы только знал, как я устал от этой войны, — писал Бургвейн своей семье. — Самым счастливым для меня будет тот день, когда я получу благословенное известие о том, что заключен мир".

Каковы бы ни были предчувствия Бургвейна, он смело повел своих людей в наступление в первый день Геттисбергского сражения. "Его глаза горели боевым огнем, — вспоминал заместитель Бургвейна — подполковник Джон Р. Лейн. — Раздалась команда "Вперед!", и почти девятьсот солдат 26-го полка в новых, недавно полученных сюртуках как один двинулись вперед, с такой гордостью и желанием, как если бы они шли на смотр". Им противостояла одна из лучших частей в армии Союза — мужественные парни из "Железной бригады".

На каждом шагу люди падали, сраженные пулями, но 26-й полк Северной Каролины продвигался вперед на склоны Макферсон-Риджа к позициям неприятеля. Их ряды смешались при пересечении густого подлеска у ручья Виллоуби- Ран, но под сильным огнем солдаты пересекли ручей и на противоположном берегу вновь сформировали строй. Уже пали четыре солдата, несшие полковое знамя — совсем новое, но теперь уже изрешеченное пулями. Со своим традиционным криком южане-"дегтярники" пошли в атаку вверх по склону, тесня 24-й Мичиганский полк и часть 19-го полка Индианы под укрытие деревьев Макферсонвуда.

Там янки закрепились и в ожесточенной схватке заставляли каролинцев остановиться — силы неприятеля находились на расстоянии неполных 20 ядров. Еще четыре раза знамя 26-го полка падало, но его снова поднимали.

В гуще сражения капитан У. У. Маккрири подскакал к полковнику Бургвейну, чтобы передать слова генерала Петтигру: "Сегодня ваш полк покрыл себя славой!" Затем, спрыгнув с лошади, Маккрири подхватил знамя, но упал, сраженный выстрелом в сердце. Второй лейтенант Джордж Уилкокс вытащил знамя из-под тела Маккрири, встал во весь рост и тут же был застрелен.

Теперь сам Бургвейн выхватил знамя из-под груды убитых и, увидев, что рота знаменосцев и солдаты на ее флангах уничтожены, подбежал с флагом к первому лейтенанту Томасу Куретону из роты В и приказал ему назначить знаменосца. Рядовой Фрэнк Ханникат шагнул вперед, взял флаг, но тут же упал.

И вновь Бургвейн поднял пропитанное кровью знамя. Его одежда была прострелена, одна из пуль ударила в ножны. Указывая саблей в сторону противника, юный полковник повернулся к своим построенным в боевой порядок солдатам и призвал к атаке. В это мгновение пуля попала ему в грудь, Бургвейн упал со знаменем в руках.

Подполковник Лейн подбежал к упавшему командиру и со словами: "Теперь настал мой черед" — схватил знамя и повел полк в атаку (он стал четырнадцатым знаменосцем в этом бою). Упорные линии янки отступили, но, когда Лейн пробился на их позиции, он был ранен в затылок. Знамя 26-го полка упало — последний раз в этот день.

Лейн еще дожил до сражения следующего дня, но не менее 95 его солдат погибли в этой атаке. К концу битвы под Геттисбергом потери северных каролинцев составили 697 человек, из них 174 погибли сразу или скончались от полученных ран.

В течение двух часов Генри Бургвейн медленно угасал на руках лейтенанта Дж. Дж. Янга. Перед концом его мысли вернулись к кануну сражения, и он прошептал: "Я уверен, что мой полк выполнит свой долг… Где моя сабля?"

45-й пехотный полк волонтеров Нью-Йорка

45-й Нью-Йоркский волонтерский пехотный полк был одним из многих немецких американских полков (американских немцев. Большое количество немцев служило в довоенной наемной армии США. Несмотря на свою репутацию опытных бойцов, немцы не очень хорошо показали себя в эту войну, часто дезертировали и не раз бежали с полей сражений. Этого нельзя сказать об ирландцах, большая часть которых героически сражалась под знаменем США. Были подразделения ирландцев и в армии конфедератов, где они также отличались своей храбростью. — Прим. ред.) в составе 11-го корпуса, который под командованием генерал-майора Оливера О. Говарда принимал участие в сражении под Геттисбергом. 45-м Нью-Йоркским полком командовал полковник Георг Карл Генрих Вильгельм фон Амсберг, сорокадвухлетний ветеран венгерской революции, который до войны работал инструктором верховой езды в Хобокене в штате Нью- Джерси. Сформированный осенью 1861 года как 5-й полк немецких стрелков, полк Амсберга сохранил свою национальную специфику, неизменными остались и изготовленные в штате Нью- Йорк короткие куртки и ружья "Миссисипи" образца 1841 года с устрашающими сабельными штыками (так называемыми штыками-ятаганами французского образца. — Прим. ред.).

Во время сражения под Чанселорсвиллем многие солдаты Союза потеряли свои ранцы, поэтому в дальнейшем они перестали их снимать перед началом сражения. Ранец солдата выглядел внушительно — это было обусловлено тем, что генерал-майор Карл Шурц, командующий 45-й Нью-Йоркской дивизией, издал приказ, в соответствии с которым каждый солдат должен был иметь при себе запасные ботинки, комплект нижнего белья, шинель и одеяло. Единственный требующийся по инструкции атрибут, который отсутствовал у 45-го полка, — это дивизионный знак в виде голубого полумесяца. В отличие от большинства подразделений Потомакской армии, 11-й корпус 3-й дивизии 1-й бригады не получил этого знака до сражения под Геттисбергом.

Принимавший участие в боях в течение всех трех дней сражения, 45-й Нью-Йоркский полк потерял 324 из 447 человек, многие из которых были взяты в плен на улицах Геттисберга 1 июля.

Уличные бои

Балтимор-стрит, Геттисберг, 1–3 июля

Во время сражения при Геттисберге сотни жителей города и их дома оказались под шквальным перекрестным огнем. Так же как южный город Фредериксберг, опустошенный и разрушенный войной, этот мирный городок в Пенсильвании превратился в арену смертельной схватки.

После того как 1 июля 1-й и 11-й федеральные корпуса потерпели поражение, войска конфедератов заняли плацдарм в южной части города, откуда они могли вести огонь по опорному пункту северян на склоне Семетри-Хилла. (В отечественной литературе эта позиция часто называется

Кладбищенский холм, что очень символично. — Прим. ред.). 2 июля 73-й Пенсильванский полк попытался оттеснить мятежников с их позиций, но обороняющиеся джорджийцы и луизианцы имели хорошие укрытия и легко отразили атаку федералов точным огнем. Пехота южан вела стрельбу из окон домов, с крыш зданий и из-за импровизированных баррикад на Балтимор-стрит.

Смертельная дуэль снайперов продолжилась и 3 июля, когда шальная пуля унесла жизнь двадцатитрехлетней Дженни Уэйд — единственной погибшей из гражданского населения.

Семетри-Хилл

Геттисберг, 1 июля

Ближе к вечеру стало ясно, что первый день сражения под Геттисбергом окончился поражением для войск Союза. Теснимые по трем направлениям превосходящими силами южан 1-й и 11-й корпуса отступали, и местами отступление переходило в паническое бегство. В то время как некоторые части с боями отходили по направлению к городу, другие бежали по улицам Геттисберга совершенно деморализованные.

Те, кому удалось избежать пуль и пленения победоносными войсками южан, начали собираться на вершине господствующей высоты, известной как Семетри-Хилл. Там, к югу от города, было хоть какое-то подобие порядка среди обливавшихся потом, тяжело дышавших солдат, собравшихся вокруг разорванных пулями знамен. Офицеры кричали до хрипоты, пытаясь организовать оборону около каменной арки у входа на кладбище Эвергрин.

Ожидали прибытия основных сил Потомакской армии генерала Мида, а пока на поле боя старшим федеральным офицером был генерал- майор Оливер Отис Хоуард. Однорукий генерал, чей 11-й корпус был потрепан атакой конфедератов, разрабатывал вместе с командующим 1-м корпусом Абнером Даблдеем план отражения неминуемого наступления мятежников. Командир Даблдея, генерал-майор Джон Рейнольдс, пал ранее в бою, и потеря этого генерала осложнила действия его преемников.

Штаб Джорджа Мида располагался в Тейнитауне (штат Мэриленд), в тринадцати милях к югу от Геттисберга, когда известие о смерти Рейнольдса толкнуло командующего армией на принятие нестандартного решения. Мид (среди солдат-северян Мид был известен под прозвищем Кусачая пучеглазая черепаха. — Прим. ред.), который ранее не ожидал и не планировал сражения под Геттисбергом, решил, что ему следует остаться с главными силами и ускорить их подход к месту сражения. Тем временем он решил послать одного из своих наиболее надежных офицеров вперед, чтобы оценить масштаб поражения.

Ростом около 180 см, крепкого сложенья, Уинфилд Скотт Хэнкок не только выглядел настоящим боевым генералом, но и обладал способностью передавать свою силу и стойкость духа окружающим. Адъютант Хэнкока подполковник Фрэнсис А. Уокер правильно оценил роль, сыгранную его начальником в первый день сражения при Геттисберге: "Как солнце, проглянувшее сквозь тучи, может изменить мрачный пейзаж и сделать все вокруг прекрасным, так и этот великолепный воин вдохновляюще действовал на всех… Его призыв делал смельчаков еще отважнее, а слабые черпали силу в этой мощной, энергичной, решительной личности".

Эта непростая задача была возложена на тридцатидевятилетнего генерал-майора Уинфилда Скотта Хэнкока, который возглавил 2-й корпус в конце мая после поражения под Чанселорсвиллем. Мид дал Хэнкоку указание принять командование 1-м и 11-м корпусами, а также 3-м корпусом, который стоял лагерем недалеко, в Эммитсбурге (штат Мэриленд). Хэнкок сомневался в разумности этого решения, так как по старшинству он был младше (he was junior in rank. — Прим. пер.) (старшинство среди офицеров одного чина определяется временем присвоения звания. — Прим. ред.) и генерала Хоуарда, и генерал-майора Даниэля Э. Сиклса, командующего 3-м корпусом. Но Мид был непреклонен. Он доверял Хэнкоку и мог безоговорочно положиться на его суждение. Кроме того, Мид знал, что Хэнкок обладал редкой способностью вдохновлять людей одним своим внешним видом: он был крупного телосложения, с хорошей военной выправкой. Если Хэнкок посчитает, что позиции под Геттисбергом можно оборонять, Мид продолжит сражение там.

Очень набожный человек и горячий сторонник аболиционистов, генерал-майор Оливер О. Хауард проявил огромную храбрость в предыдущих кампаниях, а в бою у ФэрОукс он потерял правую руку. Но его 11-й корпус, состоящий в основном ил добровольцев — американских немцев, был наголову разбит и при Чанселорсвилле, и при Геттисберге. Конфликт с Хэнкоком у Семетри-Хилл представил Хоуарда в невыгодном свете, и этот эпизод до сих пор омрачает его отличный послужной список.

Генерал-майор Абнер Даблдей, которому ошибочно приписывается изобретение бейсбола, находился на военной службе двадцать один год, и именно он сделал первый ответный выстрел при обстреле конфедератами форта Самтер. Он хорошо проявил себя при Геттисберге, но ему недоставало той силы духа, которой так отличался Хэнкок.

Приказав нескольким штабным офицерам скакать вперед, Хэнкок задержался в полевом госпитале, чтобы изучить карты окрестностей Геттисберга, затем сел на лошадь и, пришпорив ее, поскакал к месту сражения. Было около половины четвертого, когда Уинфилд Скотт Хэнкок появился на холме Семетри-Хилл.

Капитан Эминел П. Халстед, один из штабных офицеров генерала Даблдея, находился рядом с Хоуардом, когда примчался Хэнкок. Халстед стал свидетелем короткого и едкого обмена репликами между двумя командующими корпусами — эта конфронтация позднее, после сражения, станет источником противоречивых свидетельств.

По словам капитана Халстеда, Хэнкок поприветствовал Хоуарда "и с огромным воодушевлением, показывая своим видом, что для церемоний нет времени, сообщил, что генерал Мид прислал его принять командование над тремя корпусами". Когда Хоуард начал возражать, указав на то, что он старше, Хэнкок ответил: "Я понимаю это, генерал, но у меня с собой приказ генерала Мида, который я вам готов предъявить, если вы считаете необходимым с ним ознакомиться". Хоуард сказал: "Я верю вам на слово, генерал Хэнкок, но, пока я здесь, вы не можете отдавать приказы".

Хэнкока не испугали слова раздраженного генерала. "Я считаю, что это самые удачные позиции, которые я когда-либо видел, здесь можно дать сражение", — заявил Хэнкок.

По крайней мере в этом вопросе оба генерала были единодушны, и Хэнкок поскакал наблюдать за развертыванием боевых порядков. "Его внешний вид отражал смелость и внушал уверенность, — вспоминал капитан Халстед, — а в глазах сверкал вызов". Высокий, широкоплечий, безукоризненно одетый, Хэнкок быстро доказал свое соответствие прозвищу Великолепный, данному ему за храбрость, проявленную в сражении под Вильямсбергом в мае 1862 года.

Орудия батареи Е 5-й легкой артиллерии штата Мэн прибыли в хаос боя, царивший на Семетри-Хилл, куда лейтенант Эдвард Н. Уиттер явился к Хэнкоку за приказаниями. "Я никогда не забуду, — писал Уиттер, — энтузиазма, который от него исходил, его самообладание, смелость, которую он внушал; он создавал атмосферу уверенности и воодушевления". Самообладание Хэнкока произвело на Уиттера сильнейшее впечатление: "В седле он сидел очень прямо, его не трогало смятение тысяч отступающих, почти изнемогших солдат". Генерал, казалось, "был рожден, чтобы командовать… хладнокровный, спокойный, уверенный".

Интуиция не подвела генерала Мида. Катастрофы удалось избежать, и в следующие два дня вдохновляющее присутствие Уинфилда Скотта Хэнкока в значительной мере будет способствовать победе Союза под Геттисбергом.

Решение, принятое на рассвете

Геттисберг, 2 июля

В это сырое летнее утро Роберт Э. Ли поднялся задолго до рассвета. Он спал недолго и некрепко, мысли великого командующего были целиком сосредоточены на сложной задаче, которую предстояло решить. Битва при Геттисберге была неожиданной для армии Северной Виргинии, которой командовал Ли. Пока исход сражения 1 июля оказался в пользу конфедератов, но, несомненно, необходим был второй день сражения, чтобы одержать решающую победу на территории Севера. (Своим вторжением в Пенсильванию Ли хотел отрезать армию Мида от Вашингтона и заставить его принять сражение с перевернутым фронтом. В результате произошла любопытная вещь — южане двигались к полю битвы с севера, а северяне с юга. — Прим. ред.)

Предпочитая включать портреты реальных людей в свои картины, Трояни изучал фотографии того времени и описания генералов Лонгстрита, Худа, Хилла и других, в том числе офицеров из штабов Ли и Лонгстрита. В противоположность бытующей версии, не нашлось никакого доказательства того, что А.П. Хилл носил красную рубашку под Геттисбергом. В описаниях его одежды во время кампании на полуострове упоминается "ситцевая узорная красная рубашка", которая бросалась в глаза, когда он снимал свой китель в пылу боя. Хотя этот миф и поддерживается современными художниками, его пора забыть. Что же касается иностранных наблюдателей, нам известно, что пруссак Шайберт носил штатскую одежду, Артур Фримантл был одет в серый охотничий костюм, а не в красную британскую униформу. Очень трудно было определить форму австрийца Фитихуга Росса, но исследования, проведенные Трояни в коллекции Энн С.К. Браун и в Австрии, позволили уточнить детали живописной повседневной формы гусарского офицера.

У себя в штабе, расположенном на западном склоне Семинари-Ридж, недалеко от Лютеранской теологической семинарии, по имени которой холм получил это название, Ли тщательно обдумывал свой следующий шаг. Федеральная армия понесла огромные потери во время сражения накануне — лучшая часть двух корпусов была разбита, отброшена назад и в панике бежала по улицам Геттисберга. Но потери южан тоже были тяжелы, и, когда 2-й корпус генерала Ричарда Юилла не сумел овладеть ситуацией, неприятель смог перегруппироваться на стратегически важной высоте к югу от города.

Ли был поставлен в сложное положение из-за отсутствия кавалерии Стюарта, который мог бы проинформировать его о развертывании федеральных сил, их передвижениях и о характере местности. Однако было ясно, что большая часть Потомакской армии генерала Джорджа Мида прибыла на поле боя и что на второй день сражение будет более жестоким, чем в первый день.

Будучи стратегом, не боящимся риска, Ли начал думать о том, чтобы ударить по левому флангу Союза, где рельеф местности был менее благоприятен для обороны федеральных сил. Чтобы уточнить ситуацию, Ли в этот предрассветный час отправил капитана инженерных войск Самюэля Р. Джонстона на разведку местности. Ли был решительно настроен пойти в наступление, не считаясь с тем, какой ценой могла быть завоевана победа.

Генерал Джеймс Лонгстрит, командир 1-го корпуса, прибыл в штаб Ли в сопровождении нескольких штабных офицеров. Лонгстрит возражал против, как он считал, рискованных и потенциально гибельных наступательных действий. По его мнению, следовало обойти армию Мида, занять неуязвимую оборонительную позицию и втянуть янки в кровопролитное сражение, которое напомнит фиаско Бернсайда при Фредериксберге. Но Ли был непреклонен. (Упорство Ли в решении непременно дать сражение на этой позиции привело к полному поражению армии Северной Виргинии, а вместе с ним и к краху последних надежд Юга на мир. По всей видимости, после блестящего успеха под Чанселорсвиллем, где непостижимо пассивный Хукер дал разбить себя меньшими силами, Ли настолько уверовал в себя и в превосходство своей армии над янки, что потерял осторожность. Тем болезненнее для него стал удар, который он получил 2–3 июля под Геттисбергом. — Прим. ред.) Накануне он сказал Лонгстриту: "Если завтра враг будет там, мы должны атаковать его". Импровизированный военный совет продолжался, и несколько старших офицеров присоединились к группе, собравшейся возле упавшего дерева. Генерал-майор Джон Б. Худ, светлобородый, рослый командир дивизии, сидел рядом со своим командующим корпусом Лонгстритом, который с мрачным видом строгал ножом палочку. Подполковник А.П. Хилл, чей 3-й корпус понес тяжелые потери 1 июля, прибыл вместе с генерал-майором Генри Хетом, у которого была перевязана голова.

Взгляды всех присутствующих были прикованы к седобородому командующему, стоящему в глубокой задумчивости перед собравшимися офицерами. Генерал Худ заметил, что Ли "время от времени смотрел в сторону позиций неприятеля" в свой полевой бинокль и что, несмотря на влажную и жаркую погоду, мундир генерала "был застегнут на все пуговицы". Британскому подполковнику Артуру Фримантлу тоже запомнился внешний вид Ли в этот тяжелый час. Фримантл вместе с еще одним иностранным наблюдателем — прусским капитаном Юстусом Шайбертом осматривал позиции федералов, устроившись неподалеку на ветвях дерева. Фримантл, офицер элитного Колдстримского гвардейского полка, описывал Ли как "самого красивого человека того времени, которого ему случалось встречать, и как истинного джентльмена во всех отношениях". Англичанин отмечал, что ни Ли, ни Лонгстрит не имели привычки носить оружие на портупее и что, несмотря на воинственный внешний вид Ли, он, похоже, никогда не носил на поясе саблю.

Среди других иностранцев, присоединившихся к большой группе генералов и штабных офицеров, были Фрэнсис Лоули — военный корреспондент лондонской "Таймс" — и капитан Фицджералд Росс, чья голубая с золотом униформа и холеные усы указывали на его принадлежность к 6-му Австрийскому гусарскому полку.

Оставаясь при своем убеждении, что наступление не является разумным шагом, и подчеркивая то обстоятельство, что дивизия генерал-майора Джорджа Пикетта находится на расстоянии половины дня марша от поля боя, Лонгстрит объяснил Худу, что преждевременное наступление означает ввязаться в бой "без одного сапога". Ли придавал большое значение словам Старого боевого коня (прозвище Лонгстрита. — Прим. ред.) и, несомненно, пытался переубедить Лонгстрита.

Когда вернулся капитан Джонстон и доложил о результатах своей разведки на левом фланге федералов, Ли принял решение наступать. Были даны приказы: войска Юилла ограничат свободу маневрирования федералов на хорошо защищенном правом фланге, Лонгстрит перебросит свои войска южнее и внезапно атакует плохо защищенный левый фланг противника, двигаясь к северу по Эммитсбург-Роуд. Если бог войны улыбнется им, армия Северной Виргинии добавит название Геттисберга к перечню их славных побед, включающему Второй Манассас, Фредериксберг и Чанселорсвилль. Роковое решение было принято.

"Солдаты должны видеть нас!"

Геттисберг 2 июля

Шел второй день битвы при Геттисберге, и противостоящие армии укрепили свои силы для решающего сражения. Пока еще шли небольшие бои, но ситуация драматически изменится около 4 часов дня, когда дивизия генерал-майора Джона Белла Худа начнет массированное наступление сил конфедератов на левый фланг и центр федеральных позиций.

После обходного маневра и досадных задержек войска генерала Лонгстрита наконец были подняты для серии атак, четко расписанных по времени в соответствии с наполеоновским маневром, известным как наступление en echelon (фр. эшелонами. — Прим. пер.). К тому времени, когда Лонгстрит был готов к удару, 3-й корпус Союза сдвинул свои войска к западу, оказавшись прямо на пути конфедератов. Дивизии Худа пришлось иметь дело с новыми позициями янки, занимавшими угол в южном направлении от персикового сада до беспорядочной груды массивных камней, известной как "Берлога дьявола".

Измученные и изнемогающие от летней жары солдаты 124-го Нью-Йоркского полка собрали свои силы для отражения бешеной атаки, укрывшись за каменной стеной, огибающей треугольное поле, граничащее с "Берлогой дьявола". Теперь это были ветераны, хорошо знавшие свое дело, которыми командовал смелый и строгий полковник. Они держали линию обороны на левом фланге бригады, и их поддержка нужна была четырем орудиям "пэротт" (марка нарезного орудия. — Прим. ред.) нью-йоркской батареи капитана Джеймса Смита.

За 9 месяцев с момента отправления из графства Ориндж пули и болезни выкосили ряды 124-го полка, и война стала для них тяжелым, но уже привычным испытанием. Ад в Чанселорсвилле месяцем ранее, где более двух сотен их товарищей погибли или попали в руки мятежников, жег стыдом их сердца.

Сыны графства Ориндж с энтузиазмом откликнулись на призыв Линкольна о наборе в войска, чтобы пополнить ряды армии, обескровленной на Виргинском полуострове. Они отправились с вокзала в Гошене под крики и слезы родных, которых они покидали. У многих оранжевые ленточки были продернуты в петли рубах как памятные знаки. Сверху на кепи у них были синие ромбы — отличительный знак 3-й дивизии 3-го армейского корпуса. И хотя 3-я дивизия не так давно была расформирована, а 124-й полк был присоединен ко 2-й дивизии генерал-майора Дэвида Бирни, "Ориндж Блоссомс" (букв. "Цветы апельсинового дерева". — Прим. пер.) оставили синие ромбы как напоминание о бойне под Чанселорсвиллем. Другие полки из их бригады, которыми командовал генерал Хобарт Уорд (мускулистый любитель крепких напитков), носили красные ромбы, и они следили за тем, чтобы "Ориндж Блоссомс" оказались достойными чести служить в дивизии, обессмертившей себя благодаря лихому и бесстрашному однорукому генералу Филу Карни.

Больше всех не терпелось продемонстрировать храбрость и отвагу 124-го Нью-Йоркского полка полковнику Августу Ван Хорн Эллису. Он был из хорошей семьи, получил образование в Колумбийском колледже города Нью-Йорка. Эллис забыл свое благородное происхождение и оставил карьеру юриста, отправившись искать удачи во времена калифорнийской золотой лихорадки. ("Золотая лихорадка" в Калифорнии 1848–1849 гг. — Прим. ред.) В течение десяти предвоенных лет этот худощавый и сильный человек был агентом по недвижимости, лесорубом, капитаном клиппера и ловцом жемчуга. Одним из его последних занятий перед возвращением в Нью-Йорк была служба капитаном на гавайском флоте. Ван Хорн Эллис был настоящим искателем приключений, и его богатый жизненный опыт помог ему выработать железную волю и научил руководить людьми.

Нарезные орудия капитана Смита оглушительно били с вершины хребта через головы солдат 124-го Нью-Йоркского полка, а леденящие кровь крики мятежников раздавались все ближе и ближе к позициям полковника Эллиса. Когда солдаты прославленной Техасской бригады двинулись вперед через треугольное поле, Эллис скомандовал, и ньюйоркцы дали смертельный залп по линиям 1-го Техасского полка, находившимся на расстоянии 200 футов от них. Ряды конфедератов дрогнули, но продолжали двигаться вперед, теряя товарищей и отвечая неприятелю огнем.

Увидев, что боевые порядки мятежников покачнулись, молодой майор Джеймс Кромвель подошел к полковнику Эллису, который стоял рядом с начальником отделения адъютантской службы полка Генри Рамсделлом, и начал убеждать своего командира начать контрнаступление. Дважды полковник отвечал отказом, но в конце концов уступил просьбам своих подчиненных и приказал привести их лошадей, чтобы они лично возглавили наступление. Капитан Уильямс Силлиман начал убеждать Кромвеля не садиться верхом, чтобы не стать легкой мишенью, на что майор ответил: "Сегодня мы должны быть на виду".

Так как южане подошли на расстояние 50 футов от линии юнионистов, горнист Мозес Росс дал сигнал к атаке, и "Ориндж Блоссомс" с бешеными криками бросились вниз по склону навстречу мятежникам. Линия южан дрогнула, но к ним подошло подкрепление, и ньюйоркцы были отброшены назад. Когда Кромвель, размахивая саблей, призывал своих людей к атаке, пуля пробила ему сердце, и майор упал бездыханным.

Увидев, что его молодой офицер пал в этом хаосе, полковник Эллис пришпорил свою лошадь и закричал: "О, Бог мой! Ребята, ваш майор ранен, спасите его!" Янки пробились под градом свистящих пуль назад к упавшему офицеру. В дыму и пламени боя Эллис выпрямился на стременах своего боевого коня, поднял саблю и начал выкрикивать команды. Его голос сорвался на полуслове, когда пуля попала ему прямо в голову.

Тридцатишестилетний полковник А. Ван Хорн Эллис, командир 124-го Нью-Йоркского полка, испробовал много ярких и необычных профессий, в том числе золотоискателя и капитана корабля. Будучи другом гавайского короля Камехамеха IV, он получил предложение возглавить командование гавайским флотом, но отказался, когда стало ясно, что не будет достаточного финансирования. Эллис принял командование "Ориндж Блоссомс" после службы в 71-м Нью-Йоркском полку, с которым он сражался в первой битве у Булл- Рана. "Полковник Эллис был холодным человеком, грубым и амбициозным, который часто огорчал нас своими ужасными вспышками богохульства, — вспоминал капитан Чарльз Вигант. — Но он был солдатом до мозга костей". Эллис был смуглым, высоким (шести футов росту), и его внешний вид производил сильное впечатление. Вигант отмечал: "Он был стройный как струна и такой прямой, что казалось, отклоняется назад".

Оттащив тела своих офицеров в тыл, "Ориндж Блоссомс" положили трупы на огромный валун и продолжили бой. Они были храбры, но даже их смелость не могла остановить людей Худа. Медленно, с неохотой бойцы из бригады Уорда отступали с высоты у "Берлоги дьявола", а бой откатывался дальше, к долине у Плам-Рана и скалистым склонам Литтл Раунд Топ.

Техасская бригада

Крепкие, надежные и бывалые солдаты — парни из Техасской бригады были лучшими ударными войсками в армии Северной Виргинии. У Гейнс-Милл, во второй битве у Манассаса, у Антитама они находились в первых рядах атакующих, бросаясь в гущу артиллерийского огня, и, свирепо сражаясь, пробивали себе путь через порядки янки.

Под Геттисбергом Техасской бригадой командовал бригадный генерал Джером Б. Робертсон, а их предыдущий командир, Джон Белл Худ, годом раньше возглавил дивизию. Бригада играла заметную роль в битве у "Берлоги дьявола" и на гористых склонах Литтл Раунд Топ; 597 человек из Техасской бригады погибли, были ранены или пропали без вести.

Солдаты четырех полков Техасской бригады выглядели под Геттисбергом так, как изображены на этой иллюстрации (слева направо): солдат 1-го Техасского полка (многие солдаты которого сняли мундиры во время битвы у "Берлоги дьявола") с ружьем 69-го калибра; унтер-офицер 5-го Техасского полка, вооруженный карабином "энфилд" с саблеобразным штыком; солдат 4-го Техасского полка в кепи с просмоленным верхом; музыкант из оркестра 3-го Арканзасского полка.

20-й пехотный полк Джорджии

Солдат 20-го пехотного полка Джорджии марширует навстречу судьбе, которая ждет его в самом большом сражении этой войны. 20-й пехотный полк Джорджии, входивший в состав бригады, которой командовал бригадный генерал Генри Л. Беннинг, участвовал в атаке на "Берлогу дьявола". Там полк сражался со 124-м Нью-Йоркским полком и помог захватить несколько орудий нью-йоркской батареи Смита.

"Не отдавать ни дюйма!"

Литтл Раунд Топ, Геттисберг, 2 июля

Битва под Геттисбергом, более чем какое-либо другое сражение Гражданской войны, требовала от офицеров немедленных и решительных действий. Когда такие крупные армии сражались на столь широком фронте, Роберт Э. Ли и Джордж Мид не могли осуществлять личный контроль над подразделениями своих армий. Ситуация была сложной и постоянно меняющейся, и ни один из командующих не мог быть полностью в курсе того, что происходило на уровне полка, бригады или даже корпуса. Хотя некоторые из подчиненных не смогли достойно выполнить возложенную на них задачу, многие другие оказались вполне компетентными, особенно командиры в рядах Потомакской армии, офицеры которой решали сложные задачи сражения, что в конечном итоге и определило победу Союза.

Одним из таких офицеров был полковник Стронг Винсент, командир 3-й бригады 1-й дивизии 5-го корпуса. Уроженец графства Эри (штат Пенсильвания), Винсент в 1859 году закончил Гарвардский университет и оказывал горячую поддержку президентской кампании Линкольна. Когда разразилась война, он занимался юридической практикой в Эри. После короткого периода службы в должности рядового в милиционном подразделении Винсент помог рекрутировать и обучить 83-й Пенсильванский волонтерский полк и был назначен подполковником. Всем сердцем преданный Союзу, Винсент писал своей молодой жене Элизабет: "Если я останусь в живых, мы вместе будем радоваться успеху дела нашей страны. Если я паду в бою, помни, что ты принесла мужа в жертву ради успеха самого правого дела, из-за которого когда-либо становились вдовами".

К лету 1863 года Стронг Винсент благодаря твердости своего характера и способностям получил повышение: стал полковником и начал командовать бригадой. Когда его полки, совершившие трудный переход, прибыли в Геттисберг вместе с 5-м корпусом генерал-майора Джорджа Сайкса, четыре ослабленных полка насчитывали всего лишь 13 сотен офицеров и солдат.

Крепкий физически и одаренный острым умом, полковник Стронг Винсент обладал огромным чувством долга, которое заставляло его отбросить романтические понятия о рыцарстве. Для него война против Конфедерации была войной не на жизнь, а на смерть. "Мы должны сражаться более жестоко, иначе мы будем становиться в тупик на каждом шагу, — писал он о противниках-южанах. — Жизнь солдата и даже жизнь женщины и ребенка на всем Юге не имеет никакой ценности, когда на весах лежит целостность Союза".

Днем 2 июля началось массированное наступление сил конфедератов, возглавляемых генералом Джеймсом Лонгстритом, 5-й корпус получил приказ поддержать незащищенные позиции 3-го корпуса генерала Даниэля Сиклса, находящиеся на пути продвижения мятежников. Стронг Винсент находился во главе своей бригады, расположившейся на нижних подступах к Семетри-Ридж, когда прискакал штабной офицер, искавший командира дивизии бригадного генерала Джеймса Барнса. "Каковы указания? — спросил Винсент. — Что я должен делать?"

"Генерал Сайкс поручил мне передать приказ генералу Барнсу послать одну из его бригад занять вон тот холм", — ответил курьер, указав на скалистую возвышенность, которая носила название Литтл Раунд Топ. "Я под свою ответственность отправлюсь туда со своей бригадой", — заявил Винсент. Его бригада начала продвижение к важному холму, а Винсент и знаменосец подразделения Оливер Уилкокс Нортон поскакали впереди.

Литтл Раунд Топ представлял собой очень важную стратегическую высоту, которая располагалась в южной части федеральных позиций, и с нее могла простреливаться большая часть укреплений янки, в том числе и тактически важный Семетри-Ридж. Во время осмотра позиций союзных сил бригадный генерал Кембл Уоррен, главный инженер Мида, был изумлен, когда обнаружил, что Литтл Раунд Топ не занят, там располагалась лишь горстка сигнальщиков. Осознавая, что наступление неприятеля неизбежно, Уоррен послал своих штабных офицеров поторопить войска занять холм, прежде чем это сделают конфедераты. К счастью для Союза, Стронг Винсент незамедлительно принял меры.

Под орудийным огнем конфедератов Винсент и рядовой Нортон были вынуждены спешиться, когда они искали подходящий путь к высоте. Ко времени подхода четырех полков полковник определил позицию, на которой его бригада должна была занять высоту в том месте, которое, как он полагал, могло явиться наиболее вероятным маршрутом продвижения врага, — сравнительно плоский уступ, позволяющий держать под контролем южные подходы к Литтл Раунд Топ.

Винсент расположил 20-й полк штата Мэн, которым командовал бывший профессор колледжа Джошуа Лоуренс Чемберлен, на левом фланге и направил силы 83-го Пенсильванского, 44-го Нью-Йоркского и 16-го Мичиганского полков на правый фланг. Они подходили медленно. В то время как усиливающийся рев битвы свидетельствовал о том, что конфедераты начали массированное наступление, солдаты в серых мундирах из дивизии генерала Джона Белла Худа быстро продвигались к Литтл Раунд Топ, тесня стрелков Винсента. 4-й Алабамский и 5-й Техасский полки ударили по правому флангу Винсента, а 15-й и 47-й Алабамские полки атаковали уязвимый левый фланг, где оборонялся 20-й полк штата Мэн под командованием Джошуа Чемберлена.

Используя любое укрытие на заваленном валунами склоне Литтл Раунд Топ, солдаты Винсента открыли яростную стрельбу по нападающим; атака шла за атакой. Винсент поднялся на возвышение возле правого фланга и, размахивая кнутом (своего коня и свою саблю он оставил позади холма), начал криками подбадривать солдат.

Когда 48-й Алабамский полк, участвовавший в успешной атаке на "Берлогу дьявола", продвинулся вперед, чтобы присоединиться к атаке на правый фланг Винсента, 16-й Мичиганский полк, который принял на себя основной удар, начал отступать со своих тактически важных позиций. Полковник Винсент рванулся туда, где возникла угроза, размахивая кнутом и крича: "Не отдавать ни дюйма! Ни шагу назад!" В этот момент пуля попала ему в пах, и Винсент забился в агонии.

Шансы южан на победу были утеряны, когда 140-й Нью-Йоркский полк, которым командовал отважный полковник Патрик О’ Рорк, прибыл для поддержки правого фланга бригады Винсента, где сложилась угрожающая ситуация. Люди О’ Рорка являлись авангардом бригады генерала Стефана Уида, которого встревожила ситуация на Литтл Раунд Топ, и он, как и ранее Винсент, поспешил на место боя. Полковник О’Рорк был убит, но его нью-йоркцы удержали высоту.

Винсент отчаянно цеплялся за жизнь, не желая оставлять вдовой свою жену, которая была на седьмом месяце беременности, но в то же время понимал, что его рана смертельна. 3 июля его повысили до бригадного генерала, но маловероятно, что известие о повышении успело дойти до него, так как 7 июля он скончался.

Львы Раунд Топ

Геттисберг, 2 июля

Никакой офицер армии Союза при Геттисберге не был более уважаем, чем полковник Джошуа Лоуренс Чемберлен, и не было более прославленного полка, чем его 20-й полк штата Мэн. В битве за высоту Литтл Раунд Топ тридцатичетырехлетний профессор Боудуанского колледжа показал себя в бою харизматическим и непревзойденным лидером.

Когда Стронг Винсент привел свои четыре полка на стратегически важную высоту, 20-й полк штата Мэн поднялся беглым шагом по склонам холма и занял позиции на левом фланге бригады. Полковник Чемберлен получил строгий приказ Винсента: "Вы размещаетесь здесь, на левом фланге союзных сил. Вы должны удержать эти позиции во что бы то ни стало!" (Если бы 20-му Мэнскому не удалось удержать Литтл Раунд Топ, мятежники получили бы возможность обойти фланг юнионистской армии и ударить в тыл. Учитывая весьма средние полководческие способности Мида, помноженные на боязнь ответственности и близость Вашингтона, легко предположить, что он стал бы немедленно отступать. Напротив, полководческий талант Ли помог бы превратить это отступление в бегство и разгром северян. Очередное поражение поставило бы Линкольна перед необходимостью заключить постыдный мир, сторонников которого и без этого было много на Севере. Это означало бы крах идеи единого Союза. — Прим. ред.)

Готовясь к созданию второго варианта картины., изображающей сражение 20-го полка штата Мэн у Литтл Раунд Топ, Дон Трояни учел mom факт, что прежний рельеф был изменен нивелировкой и строительством дорог во время создания Геттисбергского парка "Поле боя". Более того, картина Трояни базируется на материалах недавнего исследования историка Уильяма Б. Стайпла, которые противоречат традиционному взгляду на атаку Чемберлена как на тщательно спланированное наступление. На самом дезе это была отчаянная спонтанная реакция, в значительной степени ускоренная смелостью молодого лейтенанта Холмана Манера, командира роты знаменосцев, фигура которого занимает одно из центральных мест на картине.

Детали обмундирования и снаряжения противников выверялись архивными исследованиями — около одной трети полка имели ружья "спрингфилд", другие — "энфилд". Остатки знамени 20-го полка штата Мэн, хранящиеся в Музее штата, были развернуты, чтобы можно было уточнить его дизайн и рисунок.

Чемберлен развернул свои 358 человек на скалистом лесистом уступе справа цепью и отправил 50 бойцов роты В капитана Вальтера Дж. Моррилла на левый фланг, на соединение с отрядом 2-го снайперского полка США, за каменную стену, туда, откуда они могли вести огонь по правому флангу мятежников. "Вокруг разлетались осколки артиллерийских снарядов и обломки расщепленных деревьев, — вспоминал Теодор Герриш из роты Н, — но наши парни держались так хладнокровно и решительно, словно были построены на парадном плацу".

Солдатам Мэна не пришлось долго ждать. С гребня Биг Раунд Топ, вниз к седловине между более высоким холмом и Литтл Раунд Топ, продвигался полковник Уильям К. Оутс со своим 15-м Алабамским полком. 47-й Алабамский полк был непосредственно слева от Оутса, а 4-й Алабамский еще левее и западнее. Чемберлен дал команду открыть огонь. "Наш полк был окутан огнем и дымом, — писал позднее Теодор Герриш. — Как быстро вытаскивались патроны из патронных сумок и запихивались в дымящиеся стволы ружей! Как лязгали и звенели металлические шомполы в разогретых стволах! Как потемнели от пороха лица и руки солдат!"

Когда его люди поддерживали беспрерывный огонь по нападавшему противнику, Чемберлен заметил, что новые силы конфедератов совершают маневр, приближаясь к его левому флангу и тылу. Для прикрытия опасного направления он растянул фронт полка и отвел левое крыло, которым командовал капитан Эллис Спир, таким образом, чтобы оно находилось под прямым углом к правому крылу пяти рот капитана Атертона Кларка. Снова и снова приближались конфедераты, получали отпор, группировались и вновь наступали.

Когда бой бушевал по фронту бригады Винсента, 47-й Алабамский полк оказался под перекрестным огнем, который скосил людей "как траву". Полковник Оутс повел свой 15-й Алабамский полк в бешеную атаку на 20-й полк штата Мэн, но его ряды дрогнули под огнем, "таким разрушительным, что мои порядки заколебались, подобно тому, как шатается человек, идущий против сильного ветра". Неустрашимый Оутс вновь повел своих людей в атаку.

"Две линии сошлись, разорвались и перемешались в страшном ударе, — вспоминал позднее Чемберлен. — Ружейная пальба сменилась рукопашной схваткой". В этой тесноте линии разрушились, превратившись в хаотичную свалку, ее Чемберлен описывал как "дикий водоворот и вихрь стреляющих и падающих солдат. Иногда я видел вокруг себя больше солдат неприятеля, чем своих людей; образующиеся просветы раздвигались, проглатывали людей и закрывались снова с огромной конвульсивной энергией; группы дюжих парней, прорубавших себе путь через нас, исчезали, как будто их проглатывали". В этой бойне было забыто все, кроме чувства долга. Когда в порядках полковника образовалась брешь, тот, не колеблясь, поставил своего младшего брата, адъютанта Тома Чемберлена, прикрыть ее, и противник вновь отступил.

Джошуа Лоуренс Чемберлен, которого мы видим здесь в униформе 20-го Мэнского полка, использовав свои блестящие интеллектуальные способности, развил в себе все лучшие качества солдата-гражданина. Пройдя путь от профессора Боудуанского колледжа до генерал- майора, отмеченного шрамами и орденами, Чамберлен никогда не оставлял своего трогательного идеализма, который обусловил его преданность Союзу. Его храбрость и мастерство, проявленные у Литтл Раунд Топ, принесли ему орден Почета Конгресса, но он никогда не забывал тех молодых людей, которые отдали свои жизни в отчаянной борьбе. "Они остались лежать там, — писал Чемберлен, — бок о бок; на их мужественных, обветренных лицах отпечатались их последние чувства: решимость, героическое самопожертвование и божественное примирение со смертью".

"Казалось невозможным отразить хотя бы еще один удар, — рассказывал полковник Чемберлен. — Половина моего левого крыла пала, а треть всего полка была убита или тяжело ранена и лежала позади нас". Знаменосец капрал Элиша Коан вспоминал: "Наши ряды таяли, как лед на солнце". Боеприпасы были почти на исходе, и полковник решился на отчаянный шаг — на контратаку, которая, как он надеялся, будет неожиданной для конфедератов и обеспечит победу.

В то время как Чемберлен оценивал ситуацию, двадцатидвухлетний лейтенант Холман С. Мелчер из роты F — роты знаменосцев 20-го полка Мэн — обратился к полковнику за разрешением возглавить вылазку, чтобы собрать раненых, лежавших на линии фронта. Чемберлен дал свое согласие, а мгновение спустя прокричал: "Штыки к бою!" Как описывал полковник, "этого слова оказалось достаточно. Оно как огонь пробежало по цепям от одного солдата к другому и переросло в крик". Те, кто не мог слышать приказа из-за шума и грохота боя, увидели, как их товарищи крепили смертельную сталь на дула своих ружей, и поспешили сделать то же самое, готовясь к последней атаке.

Вероятно, приняв команду Чемберлена за сигнал к началу вылазки за ранеными, лейтенант Мелчер выбежал на десять шагов перед позицией и, выхватив саблю, закричал: "Вперед! Вперед, парни!" Сержант-знаменосец Эндрю Тозьер ринулся за лейтенантом, за ним — знаменосцы и остатки роты, и, как описывал этот эпизод Теодор Герриш, "с криком, рвущимся из самой глубины измученного сердца, полк ринулся в атаку". Когда капитан Спир услышал крики "Вперед!" и увидел движущиеся в дыму знамена, он дал приказ своему левому крылу присоединиться к наступлению. 150 солдат, оставшихся от 20-го полка штата Мэн, начали пробиваться со штыками наперевес через ряды ошарашенных мятежников и прорвали линии неприятеля. (Чемберлен до войны был профессором Боудуанского колледжа, преподавал риторику и античную историю. Он, вероятно, вспомнил историческую атаку афинян Мильтиада на персов в битве при Марафоне в 490 г. до н. э. Тогда греки ускоренным шагом с вершины холма атаковали персов, запыхавшихся и с трудом карабкающихся вверх, и одержали полную победу. Помимо этого, Чемберлен приказал своему левому флангу атаковать чуть позднее центр и двигаться по диагонали. "Как закрывающаяся дверь", — так описал этот маневр сам Чемберлен. В результате горсть солдат 20-го Мэнского смогла не только удержать важнейшую позицию, но и смелой контратакой одержать победу над врагом, имевшим огромное численное превосходство. Достаточно сказать, что в плен попали до 400 южан — более чем в два раза больше, чем было атакующих! — Прим. ред.)

Двигаясь вниз по склону вместе со своими солдатами, Джошуа Чемберлен столкнулся лицом к лицу с офицером конфедератов, "бешено несущимся, с саблей в одной руке и с большим морским револьвером в другой". Южанин выстрелил, но промахнулся. Чемберлен приставил саблю к горлу офицера, и мятежник сдал свое оружие бесстрашному командиру-янки.

Наконец южане выдохлись, и алабамцы полковника Оутса уже не смогли сдержать внезапную контратаку 20-го Мэнского полка. Конфедераты начали отступать, и тут по ним открыла огонь рота G капитана Моррилла. "Одного убили выстрелом в лицо, другой его товарищ получил пулю в спину, — вспоминал Оутс. — Некоторых поразили выстрелы одновременно с разных направлений… Земля была буквально покрыта телами убитых. Кругом были лужи крови". В конце концов, как признавался Оутс, "мы побежали, как стадо диких зверей".

После прорыва линии мятежников люди Чемберлена повернули направо. Было взято в плен около 400 конфедератов. Около 80 алабамцев бежали в восточном направлении, но в районе фермы Вайкерта были остановлены и взяты в плен, далеко в тылу союзных сил. Правый фланг у Литтл Раунд Топ был спасен, а вместе с ним и вся федеральная армия.

"Штыки к бою!"

Литтл Раунд Топ, Геттисберг, 2 июля

В ранней версии картины Дона Трояни "Львы Раунд Топ" полковник Джошуа Лоуренс Чемберлен ведет 20-й полк штата Мэн в отчаянную контратаку, которая помогла союзным войскам отстоять тактически важную высоту Литтл Раунд Топ. Очень ценными при создании картины оказались детали униформы и снаряжения Чемберлена, хранящиеся в Педжепскотском историческом обществе в Брансуике (штат Мэн). Они помогли сделать образ храброго командира исторически достоверным.

53-й пехотный полк Джорджии

Открывая бумажную гильзу — что требовало от солдат времен Гражданской войны иметь крепкие зубы, — рядовой 53-го пехотного полка штата Джорджия готовится зарядить свое гладкоствольное ружье 69-го калибра образца 1842 года (во время второго дня сражения под Геттисбергом). Джорджийцы входили в состав бригады генерала Поля Дж. Симмса дивизии Лафайетта Маклау. Во время боя за Роуз-Фарм, где шли основные бои во время наступления Лонгстрита на федеральный фланг и центр, они потеряли 87 человек. Генерал Симмс — брат знаменитого рейнджера Рафаэла Симмса — был смертельно ранен во время этого боя.

Униформа 53-го пехотного полка штата Джорджия выпускалась правительством конфедератов в Ричмонде и была типичной для многих южных частей под Геттисбергом. Из-за постоянных перебоев с поставками на куртках из грубой ткани чаще имелись деревянные, а не медные пуговицы, а наплечный ремень (а иногда и поясной ремень), на котором висели патронная сумка и другое снаряжение, чаще изготавливался из крашеного брезента, а не из кожи. Более того, архивные записи показывают, что только 80 процентов солдат Симмса имели фляги. Многие предметы снаряжения могли быть добыты только у пленных или убитых янки.

Несмотря на трудности южан со снабжением солдат боевых частей, какое-то единообразие в униформе поддерживалось, и типичный солдат Конфедерации был совсем не похож на легендарного "оборванца-мятежника".

Спасая знамя

Геттисберг, 2 июля

Как и многие другие командиры полков, прошедшие через два года изнуряющей беспощадной войны, которые участвовали в Геттисбергском сражении, Гаррисон X. Джеффордс из 4-го Мичиганского пехотного полка прошел путь от младшего офицера до полковника. Стройный темноволосый офицер, которому через месяц должно было исполниться двадцать девять лет, был выпускником юридической школы при Мичиганском университете, но оставил доходную практику в Декстере (штат Мичиган), чтобы откликнуться на призыв своей страны. Джеффордс, выжив в кровавой бойне Семидневной битвы и сражения при Фредериксберге, разделял гордость товарищей своим полком. Незадолго до получения им звания полковника 4-го Мичиганского полка подразделению вручили новый комплект знамен. Принимая знамя, Гаррисон Джеффордс "дал торжественное обещание хранить и защищать знамя". И эту клятву он сдержал под Геттисбергом.

Полковник Гаррисон X. Джеффордс 4-го Мичиганского полка был смертельно ранен ударом штыка, когда на пшеничном поле он пытался спасти полковое знамя.

Как и большинство частей 5-го корпуса, бригада полковника Якоба Б. Швейцера была призвана ликвидировать прорыв федерального фронта в результате массированного наступления Лонгстрита. Когда вал наступления конфедератов катился с юга на север, две южных бригады — джорджийцы генерала Джорджа Т. Андерсона и южнокаролинцы генерала Джозефа Б. Кершоу — сошлись на двадцатиакровом пшеничном поле у Роуз-Фарм. Войска 3-го федерального корпуса были вытеснены с поля, но мятежники, в свою очередь, вынуждены были отступить перед атакой дивизии генерала Джона Колдуэлла из 2-го корпуса. В то время три бригады Колдуэлла пробивались вперед, их правый фланг был открыт. Генерал попросил поддержки, и полковник 4-го Мичиганского полка Джеффордс с четырьмя сотнями бойцов вступил на истоптанное поле — "в водоворот смерти".

С мичиганцами на правом фланге бригада Швейцера начала пробиваться вперед, против южнокаролинцев Кершоу, но вскоре обнаружила зловещие признаки присутствия конфедератов на лесистой высоте справа в тылу. Огонь из этого сектора усиливался, и вскоре парни из Мичигана услышали звяканье котелков и фляжек, хруст веток под ногами, что свидетельствовало о приближении многочисленного войска, двигавшегося в их направлении. "Полковник, будь я проклят, — пробормотал ординарец Швейцера, — мы идем неверной дорогой".

Действительно, вся бригада мятежников — пять джорджийских полков во главе с бригадным генералом Уильямом Т. Уоффордом — двигалась к югу, чтобы соединиться с Кершоу и ударить по янки. Швейцер быстро передвинул 6-й Пенсильванский и 4-й Мичиганский полки (входившие во 2-ю бригаду), чтобы противостоять возникшей угрозе. Но к этому времени клещи врага уже смыкались: Андерсон возобновил наступление на левом фланге, а Кершоу и Уоффорд ударили по правому. "Они идут на 2-ю бригаду, — заметил штабной офицер. — Боюсь, что мы можем с ней распрощаться".

Порядки Швейцера отступили, и солдаты 4-го Мичиганского полка оказались окруженными солдатами в серых мундирах, которые, упоенные своей победой, издавали боевой клич мятежников. Линии полков превратились в кучки взбешенных людей. Полковник Джеффордс пытался вывести свои войска из ловушки, когда увидел, что знамя, которое он поклялся беречь и защищать, упало в пшеницу, накрыв убитого знаменосца.

Размахивая саблей, Джеффордс бросился спасать знамя, за ним последовала группа солдат и офицеров, которые вступили в рукопашную схватку с конфедератами. Полковник Джеффордс поразил ударом сабли мятежника, схватившего знамя, но в это же мгновение получил удар штыком в грудь. Он упал на колени.

Лейтенант Майкл Фриланд открыл огонь из револьвера по убийцам своего полковника, но получил ранения в руку и грудь и был свален на землю ударом приклада. За несколько суматошных мгновений кровавой схватки знамя было спасено, но Гаррисон Джеффордс и еще тридцать один мичиганец были убиты или умирали среди окровавленных стеблей пшеницы.

Остатки бригады Швейцера сумели собраться за каменной стеной на краю пшеничного поля, где союзные батареи били по наступавшим рядам мятежников. Мичиганцы вынесли умирающего полковника с поля боя вместе со знаменем, за которое он отдал свою жизнь. Но последние слова Джеффордса были не о знамени, он прошептал: "Мама, мама, мама!"

Атака Барксдейла

Геттисберг, 2 июля

К 6 часам вечера 2 июля непрерывно усиливающийся рев орудий ясно дал понять солдатам из бригады бригадного генерала Уильяма Барксдейла, что скоро им придется вступить в бой. С юга на север, бригада за бригадой, дивизия за дивизией, войска генерала Лонгстрита пробивались в направлении позиций янки, осуществляя серию маневров типа "вылазка — сокрушительный удар" — полномасштабное наступление еn echelon, которое, как надеялся Роберт Э. Ли, разобьет и отбросит Потомакскую армию южнее Геттисберга.

Пока Барксдейл ожидал приказа к началу атаки, батареи федеральной артиллерии поливали шрапнелью его томящиеся в ожидании колонны. Орудия янки и поддерживающая их пехота занимали позиции, расположенные выступающим углом по отношению к федеральным линиям, рядом с двумя персиковыми садами (один сад был уже старый, а второй недавно посаженный), которые росли вдоль Эммиттсбургской дороги. Персиковый сад расположился выступом как раз на линии удара Барксдейла, и он горел желанием взять его.

Одетый в типичном зуавском стиле — свободные со складками штаны, короткий жакет (зуавская куртка. — Прим. ред.) и синий кушак — этот солдат из 114-го Пенсильванского полка, "Зуав Коллиса", носил тюрбан, намотанный поверх фески с кисточкой. Сформированный изначально как рота под названием "Африканские зуавы", 114-й полк легко можно было отличить от других частей северных зуавов по синим обшлагам на их куртках. Имея достойный послужной список, 114-й Пенсильванский полк в конце 1863 года получил почетное назначение — осуществлять охрану штаба Потомакской армии. Их живописный наряд и готовность позировать сделали 114-й полк подразделением, которое наиболее часто фотографировали во время Гражданской войны.

Бывший конгрессмен от штата Миссисипи, Барксдейл, которому исполнился сорок один год, имел крепкое телосложение и громоподобный голос, и с ним нельзя было не считаться во время бурных дебатов в палате о праве Юга выйти из Союза. В те времена, когда дискуссии конгрессменов частенько переходили в потасовку, Барксдейл был известен как скандалист, и боевитость его натуры нашла естественное применение на поле боя. Его миссисипские полки прославились во время упорной обороны Фредериксберга в декабре 1862 года и мае 1863 года, а вскоре они получили возможность показать свою решимость и при наступлении.

Полки Барксдейла насчитывали пятнадцать сотен личного состава. На их левом фланге дислоцировались 18-й и 21-й полки штата Миссисипи, на правом фланге находился 21-й полк, а в центре позиций бригады стояли 13-й и 17-й Миссисипские полки. "Все они имели хорошее обмундирование и обувь, — отмечал подполковник Артур Фримантл, британский наблюдатель, сопровождавший армию Ли. — На многих ранцах все еще сохранились надписи — "Массачусетс", "Вермонт", "Нью-Джерси" и названия других полков, солдатам которых они изначально принадлежали". Эти ранцы, которые солдаты Барксдейла получили в июне, были конфискованы у пленных янки, взятых в плен во втором сражении у Манассаса и при Чанселорсвилле.

Наступление бригад Джозефа Кершоу и Поля Симмса уже шло полным ходом, когда наконец один из штабных офицеров командира дивизии Лафайетта Маклау передал миссисипцам приказ начать наступление. Сидя верхом на коне, Барксдейл обратился к своим солдатам: "Миссисипцы, стройся к атаке! Батальоны, вперед!" С пронзительными криками четыре полка мятежников поднялись, вышли из-под укрытия леса Питцерсвудс и двинулись по направлению к позициям неприятеля на Эммиттсбург-Роуд. Барксдейл скакал впереди, размахивая своей шляпой, а его седые волосы, окаймлявшие лысину, развевались на ветру.

Орудия лейтенанта Джона К. Баклина из батареи В 1-й Род-Айлендской легкой артиллерии продолжали вести огонь по солдатам Барксдейла, когда они прорвались через зону обстрела. Выступ персикового сада обороняло подразделение бригадного генерала Чарльза Грэма — часть 3-го корпуса, выдвинутая на эту оголенную позицию командующим корпусом Даниэлем Э. Сиклсом. Солдатам Грэма, держащим оборону, и так уже приходилось тяжело, когда возникла новая угроза. В то время как войска Барксдейла приблизились к ферме Шерфи и к амбару, находившемуся немного западнее Эммиттсбургской дороги, 114-й Пенсильванский полк получил приказ пересечь дорогу, чтобы встретить Барксдейла во всеоружии. Это был отчаянный маневр, но он был необходим, чтобы спасти от захвата потрепанную союзную артиллерию.

114-й Пенсильванский полк являлся зуавским подразделением — одной из нескольких частей в Потомакской армии, солдаты которых носили красные штаны, короткую куртку и феску с кисточкой — обмундирование, изготовленное по модели униформы французских зуавов. Созданный юристом из Филадельфии, ирландцем по происхождению, Чарльзом Коллисом, полк "Зуавы Коллиса" сражался при Геттисберге под командованием подполковника Фредерика Кавады, отец которого был кубинцем, а мать американкой. Немногим ранее во время боя Кавада потерял сознание от изнеможения и солнечного удара, и младшему полковому офицеру, двадцатитрехлетнему капитану Эдварду Р. Бауэну пришлось вести три сотни зуавов в гущу наступления Барксдейла.

Перебравшись через заборы, которыми была огорожена дорога, зуавы Бауэна перебежали через двор фермы Шерфи, построились в боевые порядки и начали в упор расстреливать наступающих миссисипцев. 68-й Пенсильванский полк, который подошел на поддержку левого фланга капитана Бауэна, вскоре был отброшен, и, когда Барксдейл лично повел в атаку 13-й и 17-й Миссисипские полки на центральные позиции зуавов, давление стало слишком сильным, чтобы его можно было выдержать.

Подгоняемые возгласами Барксдейла: "Вперед, парни! Вперед!", мятежники отбросили 114-й Пенсильванский полк назад к дороге, и орудия Баклина немедленно были взяты на передок и с бешеной скоростью увезены прочь с позиций. Зуавы были разбиты, а 18-й Миссисипский полк, находящийся на левом фланге Барксдейла, двинулся на 57-й и 105-й Пенсильванские полки, которые также начали отступать. Воодушевленная победой бригада Барксдейла разделилась на два крыла. Три полка пошли в северном направлении, тесня разбитые порядки янки к Эммиттсбургской дороге, а 21-й Миссисипский полк пробивался вперед через персиковый сад, круша части федералов.

Бой у дома Шерфи и у персикового сада был только началом эпического наступления Барксдейла. Еще предстояла долгая битва, во время которой сотни миссисипцев и их стойкий генерал падут. Но их доблесть останется в славной истории армии Северной Виргинии.

114-й пехотный полк волонтеров Пенсильвании

"Зуавы Коллиса"

Как многие зуавские части времен Гражданской войны, солдаты 114-го Пенсильванского полка носили униформу, весьма похожую на форму французских зуавов, только их штаны были менее свободными. Их штаны кирпично-красного цвета больше напоминали те, которые носили французские Chasseurs (фр. стрелки. — Прим. пер.) — легкая пехота.

Солдаты большинства зуавских полков носили тюрбаны, обернутые поверх фесок, и белые перчатки, которые надевали в торжественных случаях, как, например, при разводе караула или параде. Фотографии и рисунки свидетельствуют, что некоторые солдаты носили тюрбаны и во время боя. Поверх белых холщовых гамаш часто носились краги, которые назывались jambieres (фр. "наножники". — Прим. пер.).

Отступление с боем

Геттисберг, 2 июля

Вал массированного наступления Лонгстрита катился, круша на своем пути 3-й корпус Сиклса. Федеральные подразделения по всему фронту готовились отразить атаку. В это время миссисипцы Барксдейла прошли через персиковый сад и двинулись в восточном направлении, к подножию Семетри-Ридж. Тогда артиллеристы 9-й Массачусетской батареи капитана Джона Биглоу получили приказ прикрыть место прорыва огнем своих шести бронзовых гладкоствольных "наполеонов". Уроженцы "штата у залива" (Bay State — прозвище штата Массачусетс. — Прим. пер.) — 104 человека, офицеры и рядовые, — только недавно присоединились к артиллерийскому резерву Потомакской армии после года гарнизонной службы на оборонительных рубежах Вашингтона; но 2 июля 1863 года батарея Биглоу впишет волнующие страницы в историю артиллерии Гражданской войны.

Помимо ценных оригинальных материалов, Дон Трояни имел возможность пользоваться большим количеством детальных набросков, сделанных во время войны горнистом Чарльзом Ридом, которому его храбрость в сражении при Геттисберге принесла орден Почета.

Вскоре после 4 часов дня 9-я Массачусетская батарея вместе с другой батареей была отправлена с тыловых позиций на передовую, где вдоль Эммиттсбургской дороги усиливался бой. После небольшой задержки у фермы Абрахама Тростла шесть "наполеонов" выдвинулись вперед, к Уитфилд-Роуд, к востоку от персикового сада. Здесь орудия были сняты с передков и вступили в бой вместе с другими федеральными батареями, которые вели огонь по наступающим войскам Лонгстрита.

Когда атака Барксдейла прорвала оборону федеральной пехоты у персикового сада, артиллерия Биглоу продолжала вести огонь, до тех пор пока их бригадный командир, подполковник Фриман Макгилвери, не приказал капитану оставить позиции, чтобы избежать захвата батареи. Но выполнить приказ было нелегко. Цепь стрелков из южнокаролинской бригады Кершоу приближалась с юга, а линии 21-го Миссисипского полка Барксдейла — с запада. Чтобы не прекращать ведения огня, Биглоу приказал "отступать в стиле обозных повозок". Длинные веревки прикрепили к лафетам пушек, и в то время как лошади тащили орудия в тыл, расчеты могли заряжать и стрелять. Отдача бросала орудия назад, а закопченные артиллеристы вихрем носились, заряжая и стреляя.

Под огнем стрелков Кершоу массачусетские артиллеристы смогли преодолеть около 400 ярдов, непрерывно ведя огонь, пока не достигли гористого края пастбища Тростла, наискосок от фермы и амбара. Сумев в безвыходном положении задержать конфедератов, Биглоу приказал поставить орудия на перед и увезти. Но в этот момент к ним вновь прискакал подполковник Макгилвери и приказал капитану не оставлять позиций: "Удержите позиции любой ценой и, если потребуется, пожертвуйте батареей". Пехоты рядом не было, и 9-я Массачусетская батарея была единственной федеральной преградой на пути конфедератов к Семетри-Ридж.

На этой фотографии, подаренной капитаном Биглоу своему боевому товарищу, мы видим в центре памятник, поставленный на месте первой позиции 9-й Массачусетской батареи на Уитфилд-Роуд. На ферме Тростла, виднеющейся на заднем плане, солдаты батареи Биглоу, оставшиеся в живых, соорудили второй монумент (фото в нижнем правом углу) на месте своего последнего оборонительного рубежа.

Эта подставка и футляр для маятника использовались артиллеристами для точной наводки. С грузом внизу, устанавливаемый на кардановом подвесе, маятник всегда висел перпендикулярно к земле, позволяя таким образом делать поправку на неровную поверхность местности, которая затрудняла установку прицела.

Когда войска мятежников приблизились, орудия Биглоу были оттеснены назад, в угол пастбища, огороженного каменными стенами, с единственным проходом, выходившим на тропинку у фермы Тростла. Орудия были развернуты полукругом, боеприпасы свалены рядом с пушками, и отчаянный бой был продолжен. Расчеты двух орудий второго лейтенанта Ричарда С. Милтона начали бить картечью, в то время как расчеты первого лейтенанта Кристофера Эриксона и второго лейтенанта Александра X. Уайтейкера приготовились встретить боевые порядки неприятеля, приближающиеся под прикрытием холма, находящегося на расстоянии 50 ярдов от их позиций. Это были солдаты-конфедераты 21-го Миссисипского полка полковника Бенджамина Дж. Хамфри. Как только ряды в серых мундирах поднялись на вершину, четыре "наполеона" перешли со стрельбы ядрами на огонь картечью.

Миссисипцы бросились в атаку, и Эриксон с Уайтейкером приказали своим артиллеристам вести огонь двойными зарядами картечи. "Враги толпились у самых жерл пушек, — вспоминал Биглоу, — но они были отброшены". "Орущие, как дьяволы" конфедераты наносили все новые удары по артиллеристам, а большая часть из 88 лошадей батареи была далеко внизу. Биглоу крикнул лейтенанту Милтону, чтобы тот вытащил свой расчет из простреливаемого со всех сторон мешка, пробил дыру в стене и спасался. Когда два орудия направились в тыл, 21-й Миссисипский полк перестроился и вихрем налетел на четыре оставшихся орудия.

Лейтенант Эриксон, двадцативосьмилетний норвежец, имел в своем распоряжении так мало людей для обслуживания орудий, что его расчет был практически выведен из боя. Раненый Эриксон, у которого горлом шла кровь, пришпорил лошадь и поскакал к лейтенанту Уайтейкеру, но был выбит из седла шестью пулями и умер. Тогда миссисипцы ворвались на батарею.

Капитан Биглоу был ранен в бок и в руку выстрелами южнокаролинцев, которые продолжали двигаться вперед, когда расчет Милтона был выведен из боя. Горнист Чарльз Рид ранее попытался прикрыть своего командира от огня неприятеля, поставив свою лошадь между мятежниками и капитаном, но сейчас единственное, что он мог сделать, — это помочь раненому Биглоу спастись. Оставалось четыре картечных выстрела, и, когда капитан увидел, что конфедераты "взобрались на орудия и расстреливают канониров", он приказал: "Отступайте как можно быстрее, возвращайтесь к своим!"

Бросив орудия, остатки 9-й Массачусетской батареи кинулись врассыпную по направлению к Семетри-Ридж, где наспех созданные оборонительные линии артиллерии и пехоты поддержки сумели занять позицию благодаря тем 30 минутам, которые для них выиграла своей кровью мужественная батарея Биглоу. На ферме Тростла вокруг четырех оставленных орудий лежали вперемешку остатки сломанных лафетов, убитые лошади и мертвые артиллеристы — мрачное свидетельство героического сопротивления.

1-й пехотный полк волонтеров Миннесоты

Геттисберг, 2 июля

В сражении при Геттисберге было совершено множество актов самопожертвования. Солдаты обеих армий смогли преодолеть свой страх и проявили почти нечеловеческую храбрость в борьбе за идеалы, которые они ценили больше жизни. Под Геттисбергом не было более яркого примера необычайного героизма, чем героизм, проявленный во время наступления 1-го Миннесотского волонтерского пехотного полка ранним вечером 2 июля 1863 года.

Гордые участники самых кровопролитных сражений этой войны — первого сражения у Булл-Рана, Семидневной битвы и битвы при Антитаме — закаленные в боях уроженцы западного штата заслужили репутацию одного из лучших подразделений 2-го корпуса Хэнкока. Многие солдаты погибли от пуль или болезней, с тех пор как весной 1861 года 1-й Миннесотский полк вышел из Форт-Снеллинга. И когда полк выступил в изнурительный поход в Геттисберг, в его рядах насчитывалось менее четырехсот человек. Полковник, высокий тридцатитрехлетний Уильям Колвилл-младший, был ранее редактором газеты и прошел путь от капитана до командира полка. Во время марша Колвилл вызвал гнев полковника Чарльза Моргана — начальника штаба генерала Хэнкока — тем, что Колвилл разрешил солдатам переправиться через Монокаси-Ривер на бревнах и плотах, а не вброд, как было указано. По приказу Моргана командир бригады Уильям Харроу временно поместил Колвилла под арест.

К лету 1863 года Колвилл и его люди уже привыкли к таким сомнительным проявлениям военной дисциплины. Однако это было частью солдатской жизни, и не было подразделений с лучшей выправкой в Потомакской армии, чем части, которыми командовал Хэнкок Великолепный.

К 5 часам дня 2 июля фронт сражения неуклонно двигался по направлению к Семетри- Ридж, к 1-му Миннесотскому полку и 2-му корпусу. Части Хэнкока первоначально находились в резерве, поддерживая артиллерийские батареи, расположенные вдоль южных подходов к небольшой высоте. Но продвижение и последующий разгром 3-го корпуса Сиклса привели к тому, что войска Хэнкока оказались в вихре сражения. Чтобы остановить наступление Лонгстрита, 1-й Миннесотский полк Колвилла прибыл на позицию, которую ранее удерживала целая дивизия генерала Джона Колдуэлла. Ситуация усугублялась тем, что две Миннесотские роты были отозваны и в строю оставалось лишь 262 человека, которые должны были противостоять массам врага.

Хотя "наполеоны" лейтенанта Эвана Томаса — командира батареи С 4-го артиллерийского полка — вели шквальный огонь, конфедератская дивизия генерала Р. X. Андерсона неуклонно продвигалась вперед, разметав остатки 3-го корпуса. "Отставшие от своих частей солдаты бежали, в замешательстве бросаясь прямо на линию огня, — отмечал миннесотец Альфред Карпентер, — мы безуспешно пытались остановить их, но в конце концов отказались от своих попыток, полагая, что от них больше вреда, чем помощи".

Мятежники с алабамцами бригадного генерала Кадмуса М. Уилкокса во главе двигались вперед, пробираясь через поросшую кустарником низину высохшего ручья и направляясь к стратегической высоте Семетри-Ридж.

Генерал Хэнкок принял на себя командование обороной федеральных позиций, что он часто делал в этот полный кризисными моментами день. В сопровождении единственного адъютанта командующий войсками моментально оценил ситуацию. Позже он признался: "Я понял, что нам любым способом необходимо было выиграть пять минут, или мы потерпим поражение". Проезжая верхом вдоль позиций полковника Колвилла, Хэнкок воскликнул: "Бог мой! И это все люди, что у нас есть? Какой это полк?" Колвилл ответил: "Первый Миннесотский". Хэнкок указал на приближающиеся знамена конфедератов и выпалил: "Наступайте, полковник, и захватите эти знамена!" Колвилл отдал команду "Смирно!", затем приказал начать наступление. С ружьями наперевес, с примкнутыми штыками, немногочисленная шеренга, нацеленная на знамена, двинулась беглым шагом вниз по склону. Альфред Карпентер вспоминал: "Мои товарищи падали один за другим, но шеренга продолжала двигаться. Никто не обращал внимания на павших. У нас не было времени их оплакивать".

Когда редеющая шеренга приблизилась к поросшей лесом болотистой низине и к линиям мятежников, ведущих непрерывный огонь, Колвилл — спешившийся и лично возглавивший наступление — дал приказ остановиться и открыть огонь. Залпы с расстояния в тридцать ярдов уложили десятки вражеских солдат. Затем Колвилл дал команду "В атаку!" Вперед, сверкая сталью, бросились солдаты передней линии, и миннесотцы врезались в первую шеренгу Уилкокса, отбросив ее на двигавшиеся за ними ряды. "Никогда не видел большей жестокости ни с одной из сторон, — заявлял Колвилл, — резня была ужасной".

Во время смертельной схватки, завязавшейся среди кустарника и в лощине, Колвилл был дважды ранен, а его заместитель получил шесть ранений. Когда 47 человек, оставшихся в живых, медленно возвращались на исходные позиции, командовал ими капитан Натан Мессик. Они выиграли для Хэнкока и для Союза эти драгоценные пять минут, и за эти минуты две трети атаковавших заплатили своей кровью.

Земляки

Калпс-Хилл, Геттисберг, 3 июля

Когда летом 1863 года армия Северной Виргинии форсировала Потомак и вошла в Мэриленд, не было войска более ликующего и полного надежды на победу, чем четыре сотни солдат из 1-го Мэрилендского батальона. Их верность Югу превратила их в изгнанников: их родные оставались по ту сторону фронта, а их штат — под пятой "оккупантов-янки". Но 18 июня, форсировав Потомак вместе с войсками генерала Ричарда Юилла, сыны "штата старой границы" (название штата Мэриленд. — Прим. пер.) были вновь на родной земле.

Уроженцы штата Мэриленд были лучшими солдатами в армии Ли — хорошо обученные, хорошо экипированные и гордые своими боевыми успехами. После тяжелых сражений у Манассаса, в долине Шенандоа и Семидневной битвы их ряды поредели и их часть подлежала расформированию. Но в силу необходимости она была реорганизована в батальон из пяти рот. Правда, сейчас, в этот радостный триумфальный момент, все страдания были забыты.

Майор Уильям Голдсборо отмечал, что солдаты батальона "не могли сдержать своих чувств: у многих на глазах были слезы, а некоторые, казалось, потеряли голову от счастья". Квартирмейстер Джон Э. Хоуард свидетельствовал, что их обычно сдержанного командующего бригадного генерала Джорджа X. Стеварта "Мэрилендского" настолько переполняла радость, что он "перекувырнулся семнадцать раз, затем простоял пять минут на голове, насвистывая при этом: "Мэриленд, мой Мэриленд".

Вместе с частями Юилла уроженцы Мэриленда продвинулись в Пенсильванию, к северу от Карлайла, стояли на позициях в Харрисбурге, угрожая столице, но затем разгорающийся бой под Геттисбергом потребовал их присутствия южнее. Совершив трудный переход, они после тяжелого боя заняли позиции под Калпс-Хилл, на левом фланге конфедератов. Вечером 2 июля Юилл предпринял запоздалые и тщетные попытки наступления на укрепленные позиции янки на Калпс-Хилл, в котором приняли участие и мэрилендцы, в том числе командующий батальоном подполковник Джеймс Р. Герберт. Так как Герберт был ранен, майор Голдсборо принял командование батальоном и приготовился к наступлению.

Утром 3 июля генерал-майор Эдвард Джонсон со своей дивизией совершил еще одну атаку на Калпс-Хилл. Дважды нападающие были отброшены, понеся тяжелые потери, но Джонсон был решительно настроен предпринять еще одну попытку, на этот раз ведя наступление по южному склону поросшего лесом холма. Когда бригада генерала Стеварта с мэрилендцами на правом фланге приготовилась к наступлению, двигаясь через просеку (под названием Пардис-Филд), майор Голдсборо сказал одному из штабных офицеров: "Это чистое убийство — посылать парней в эту мясорубку". Поставив старшего капитана Уильяма X. Мюррея командовать правым крылом, Голдсборо взял на себя левое. Когда майор проходил перед строем, он видел мрачные решительные лица своих солдат. "Это был страшный момент, — вспоминал Голдсборо, — последние мгновения перед атакой, которая отправит многих из них в вечность".

В 10 часов утра бригада Стеварта двинулась вперед, ее поддерживали северные каролинцы генерала Джуниуса Даниэля. Перебравшись через каменную ограду, они почти вышли на открытое пространство Пардис-Филд, когда боевые порядки янки разразились бешеным огнем и люди начали падать десятками. С ружьями наперевес, возглавляемые самим генералом Стевартом, парни из Мэриленда продолжали наступать, с презрением обходя виргинцев из 37-го полка, которые падали ничком и отказывались двигаться вперед.

Небольшой отряд земляков продвигался, смыкая и выравнивая ряды, и, практически перейдя на бег, приблизился к брустверу северян. Капитан Мюррей был убит, майор Голдсборо ранен, и даже талисман батальона — маленькая дворняжка была ранена в ходе наступления. Генерал федералов Томас К. Кейн вспоминал: "Она лежала, вся прошитая пулями, и лизала чью-то мертвую руку".

Рядовой Дэвид Р. Говард быстро двигался по направлению к брустверу федералов, когда, оглядевшись, он увидел страшную картину. Дэвид вспоминал: "Зрелище, которое предстало перед моими глазами, было трудно вынести. Мне показалось, что вся моя рота была уничтожена". Мгновение спустя пуля янки попала ему в ногу, и он упал на землю.

Под командованием капитана Джона У. Торша остатки 1-го Мэрилендского батальона вернулись под укрытие деревьев и оценили свои потери. Со слезами на глазах генерал Стеварт восклицал: "Бедные мои ребята! Бедные мои ребята!"

Отступление не остановило бойню. "Тяжело это говорить, — вспоминал рядовой Дэвид Говард, — но я убежден, что федералы намеренно расстреливали нас, когда мы лежали на поле, абсолютно беспомощные". Слыша стоны умирающих товарищей и свист пуль, Говард вытянулся, сложил руки на груди и "стал ждать, когда наступит его черед". Другой мэрилендец перезарядил свое ружье, приставил оружие к голове и крикнул ошарашенным янки: "Лучше я умру, чем сдамся в плен!" Затем он нажал на спусковой крючок шомполом.

Потери 1-го Мэрилендского батальона составили почти 50 процентов: 56 убитых, 118 раненых, 15 пропавших без вести.

1-й и 2-й пехотные батальоны Мэриленда Конфедеративных Штатов Америки (C.S.A.)

Хотя их обмундирование часто бывало таким же грязным и изношенным, как у солдат других частей армии Северной Виргинии, которые совершали тяжелые переходы и страдали от недостаточного снабжения, тем не менее солдаты 1-го, затем 2-го Мэрилендского батальона, позднее известного как 2-я Мэрилендская пехота, отличались особым вниманием к своему внешнему виду и хорошей солдатской выправкой. Один нью-йоркский зуав, который наблюдал группу пленных конфедератов, захваченных во время битвы при Антитаме, отмечал, что уроженцы штата Мэриленд "в начале войны выделялись тем, что были единственными частями, носившими форму серого цвета, тогда как у других она была орехового цвета".

Репутации мэрилендцев как приверженцев единообразия в обмундировании способствовал тот факт, что они, в отличие от большинства солдат Конфедерации, кепи предпочитали фетровым шляпам с полями. "На них еще были остатки старой одежды, — рассказывал полковник- северянин Теодор Лиман о группе пленников из Мэриленда (в августе 1864 года), — включая кепи, у одних — серые, у других — синие". Мэрилендцам повезло в том, что у них были "спонсоры", которые поставляли им обмундирование из Северной Каролины и даже провозили его контрабандой через линию фронта янки.

Те, кто уцелел под Геттисбергом, прошли через кровопролитные сражения 1864 года в составе 2-го Мэрилендского пехотного батальона, а к осени их численность уменьшилась до одной сотни годных к службе. Попав в окружение 2 апреля 1865 года во время общего федерального наступления на Питерсберг, некоторые из них смогли вырваться и продолжить бой. Они были измучены, но не желали прекращать борьбу. К моменту капитуляции Ли из них уцелеют лишь 63 человека во главе с командиром — капитаном Джоном У. Торшем.

Наивысшая точка

Геттисберг, 3 июля

После двух дней тяжелейшего сражения вопрос об исходе битвы при Геттисберге как о судьбе разделенного Союза еще не был решен. Приняв решение о прорыве федерального фронта в районе Семетри-Ридж, Роберт Ли возложил эту сложную задачу на Старого боевого коня — генерала Джеймса Лонгстрита. Сомневаясь в целесообразности полномасштабного наступления на самый центр федеральных позиций (Лонгстрит до самого конца продолжал спорить с Ли, уговаривая его не начинать атаки, в успех которой не верил. Лонгстрит предлагал отступить и дать оборонительный бой, но Ли твердо решил идти напролом. "Нет, сэр, враг здесь, и я по нему ударю!" — сказал он. Лонгстрит не простил Ли это упрямство. В отличие от Каменной Стены Джексона Лонгстрит не был фанатиком Юга. После войны он вступил в республиканскую партию покойного Линкольна и стал послом США в Турции. Многие ветераны-мятежники считали Лонгстрита предателем. — Прим. ред.), Лонгстрит тем не менее подготовил для выполнения этой задачи дивизии Джеймса Петтигру, Исаака Тримбла и Джорджа Пикетта. Пехота выступит после массированного артобстрела, который, как надеялись конфедераты, нанесет неприятелю такой сильный ущерб, что янки будут уже не в состоянии противостоять мощной и безжалостной атаке южан. (Ли в свое время закончил Вест-Пойнт с блестящими оценками и стал впоследствии полковником самого престижного в армии США рода войск — инженерного корпуса. Он был превосходным знатоком военной истории и преклонялся перед гением Наполеона. По всей видимости, в сражении при Гетттисберге он уловил некое сходство с эпической битвой великого императора под Ваграмом 5–6 июля 1809 г. В решающий момент сражения Наполеон сосредоточил напротив центра австрийской армии гигантскую батарею в 104 орудия и под ее прикрытием сформировал колоссальную атакующую группу "колонну Макдональда". Артиллерия пробила бреши в рядах врага, а затем французы навалились на центр австрийских войск эрцгерцога Карла, который счел за благо отступить и признать свое поражение. Ли решил повторить этот прием, но… результат получился прямо противоположным. — Прим. ред.)

Почти два часа били мощные пушки, и под оглушительными залпами артиллерии конфедератов дрожала земля. Орудия Союза открыли ответный огонь, расщепляя деревья, под укрытием которых находились пехота мятежников, а также раненые, предчувствовавшие начало новой, еще более жестокой бойни.

Генерал-майор Джордж Пикетт, виргинские части которого прибыли на место действий последними из войск Лонгстрита, построил свои дивизии двумя линиями. Бригады под командованием бригадных генералов Ричарда Гарнетта и Джеймса Кемпера должны были идти в авангарде наступления, а пять полков бригадного генерала Льюиса Армистеда — наступать во втором эшелоне атакующей линии. Когда артиллерийский огонь начал слабеть, Пикетт дал команду построиться, солдаты вышли из-под укрытия леса и сформировали боевые порядки. (Многие простые солдаты южан в отличие от своего главнокомандующего предчувствовали, чем закончится эта атака. Когда виргинцы под прикрытием деревьев ждали сигнала к атаке, а артиллерия полковника Александера тщетно пыталась согнать янки с гряды, неожиданно через ряды пехоты пробежал заяц. Один солдат крикнул ему вслед: "Беги, заяц, беги! Будь я зайцем, бежал бы отсюда еще быстрее!" — Прим… ред.) Виргинцы выровняли ряды с парадной тщательностью, держа равнение на красные боевые знамена, находящиеся в центре каждого полка.

В 46 лет Льюис Армистед считался ветераном регулярной армии, который за время тяжелой довоенной службы на западном фронтире потерял двух жен. Он родился в Северной Каролине, вырос в Виргинии и стал продолжателем славных воинских традиций семьи: его дядя командовал фортом Мак-Генри и защищал национальный флаг во время британского наступления в войне 1812 года.

Армистед прошел вдоль выстроившихся линий, убеждая солдат сражаться за свои семьи и родной штат, затем повел виргинцев вперед. Вскоре артиллерия янки начала пробивать кровавые бреши в боевых порядках конфедератов, но уцелевшие смыкали ряды и продвигались вперед через пространство шириной в милю, которое отделяло их от невысокой каменной ограды и деревьев, где находились неприятельские позиции. Когда части Гарнетта и Кемпера пересекли прочную ограду вдоль Эммиттсбургской дороги и выстроились за кирпичным домом и деревянным амбаром фермы Кодори, они были встречены смертельными залпами 2-го корпуса союзных сил, которым командовал старый армейский друг Армистеда — генерал-майор Уинфилд Скотт Хэнкок.

Передовые бригады перед ними были разбиты, но Армистед продолжал вести солдат вперед, нацепив шляпу на кончик сабли и держа ее высоко, как маяк, на который нужно держать равнение. "Солдаты были заражены его запалом и энтузиазмом, — отмечал один из офицеров, — и они твердо решили следовать за своим командиром, пока вражеская пуля их не остановит". Армистед пробивался через толпу солдат, которые все же заколебались под убийственным огнем, раскрошившим выступающий угол каменной ограды. "Давайте, парни! — кричал он. — Задайте им! За мной!" И масса солдат в серых мундирах с воплями понеслась вперед.

Армистед перебрался через ограду и захватил разбитую и залитую кровью батарею А 4-го артиллерийского полка США. Федеральный офицер, командующий этими орудиями, лейтенант Алонсо Кушинг упал — его третья рана оказалась смертельной, а первый сержант Фредерик Фугер дал последний залп картечью буквально в лицо конфедератам, и уцелевшие артиллеристы стрелой помчались в тыл. Возник прорыв в обороне, и в эту брешь ринулись отважные воины Конфедерации. Они двигались по телам залитых кровью убитых и раненых. Знамена 14-го, 57-го и 53-го Виргинских полков были собраны вокруг бесстрашного Армистеда, и совсем рядом находились знамена 28-го и 56-го Виргинских полков. Десять раз падало одно из знамен, но вновь и вновь его поднимали и несли вперед.

Около 150 солдат последовали за генералом Армистедом и подполковником Роули Мартином из 53-го Виргинского полка. 71-й Пенсильванский полк не смог устоять перед их натиском.

Одна из редких фотографий Льюиса Армистеда, на которой он изображен в гражданском платье, датируется довоенными годами, когда он служил капитаном и затем бревет-майором (brevet major — исполняющий обязанности майора. — Прим, пер.) в 6-м пехотном полку США (in the 6th US Infantry. — Прим. пер.). Проявив отвагу во время Мексиканской войны, Армистед поступил в Вест-Пойнт, но вынужден был уйти оттуда в 1836 году из-за того, что разбил тарелку о голову своего однокурсника, будущего генерала конфедератской армии Джубала А. Эрли. Когда началась Гражданская война, Армистед служил в Калифорнии, где также находился его близкий друг, капитан Уинфилд Скотт Хэнкок. Два друга расстались, Армистед подарил Хэнкоку майорскую форму, а его жене Алжире — молитвенник, который он просил переслать своей семье в случае его смерти. Умирая от раны, Армистед вновь вспомнил о своем друге, который и сам был тяжело ранен во время наступления Пикетта. По словам капитана Генри Бингхама, адъютанта генерала Хэнкока, Армистед сказал: "Передайте генералу Хэнкоку, что, пока я жив, я буду сожалеть о том вреде и ущербе, который я причинил ему и всем вам". Некоторые расценивают эти слова как запоздалый отказ от дела Конфедерации.

Правый фланг 69-го Пенсильванского полка был сметен массой "серых", и южане продолжали двигаться вперед под перекрестным огнем, который вели остатки 69-го Пенсильванского полка слева от них и 72-го Пенсильванского полка — впереди.

В то время как бригадный генерал Александр Уэбб пытался удержать свою Филадельфийскую бригаду от отступления, подошли свежие силы федералов и поддержали сражающихся пенсильванцев по всей линии фронта.

Когда Льюис Армистед облокотился на одно из оставленных Кушингом орудий, он был сражен вражеским выстрелом. В течение нескольких минут все, кто следовал за генералом, были убиты или взяты в плен. "Знак высокой воды" (the high water mark) был пройден, и две трети людей Армистеда остались "в его кильватере". (Командовавший этой атакой, Джордж Пикетт так же, как и Лонгстрит, до конца жизни не простил Ли за бессмысленное уничтожение своих солдат в безнадежной атаке. Когда после отступления жалких остатков тринадцатитысячной массы пехоты мятежников от неприступной позиции северян Ли, опасавшийся контратаки, приказал удрученному Пикетту построить свою дивизию, тот ответил: "Генерал Ли, у меня больше нет никакой дивизии!" — Прим. ред.)

Обессиленный и истекающий кровью, Армистед подал масонский знак беды, на который откликнулись его собратья по ордену. К нему приблизился капитан северян Генри Бингхам, один из адъютантов генерала Хэнкока, и, хотя он сам был ранен в голову, сделал все, что было в его силах, чтобы поддержать раненого офицера. Торжествующие федеральные солдаты собрали упавшие знамена бригады Армистеда, а генерал, который пожертвовал всем ради безнадежного дела, был перенесен во временный полевой госпиталь и там два дня спустя скончался от полученных ран. (Северяне, издеваясь над мятежниками, кричали вслед бегущим виргинцам Пикетта: "Это вам за Фредериксберг!" Роли поменялись! — Прим. ред.)

"Задайте им, парни!"

Геттисберг, 3 июля

В кульминационный момент наступления генерал-майора Пикетта генерал Льюис Армистед со шляпой, водруженной на кончик сабли, и с возгласом "Задайте им, парни!" повел отряд стойких виргинцев через каменную стену. Армистед, рядом с которым находился подполковник Роули Мартин из 53-го Виргинского полка, пробился через обломки батареи Кушинга, где он и почти все его люди были или убиты, или взяты в плен.

Дон Трояни вспоминает, что его ранняя версия картины "Наивысшая точка" явилась "одной из самых трудных работ с точки зрения исторической достоверности. Изображение ограды, деревьев, заборов и других деталей на заднем плане представляло по меньшей мере трудновыполнимую задачу. Можно было скрыть все эти детали клубами дыма, но это явилось бы самым легким решением".

Исследования показали, что в то время ограда у склона Семетри-Ридж имела высоту от трех до пяти футов (от метра до полутора метров. — Прим. пер.), что на целых два фута (на полметра. — Прим. пер.) выше нынешней.

Рядовой 72-го пехотного полка волонтеров Пенсильвании

Зуавы-пожарные Бакстера

Созданный летом 1861 года полковником де Виттом Клинтоном Бакстером 72-й Пенсильванский полк укомплектовывался добровольцами из рядов Департамента пожарной службы Филадельфии. Их обмундирование представляло собой вариацию на популярную зуавскую тему. Зуавы-пожарные Бакстера достойно сражались на полуострове и во время битвы при Антитаме, где они понесли тяжелые потери в бою за Вествуд.

В июне 1863 года 72-й полк получил новое зуавское обмундирование, а месяц спустя он оказался в эпицентре сражения за Семетри-Ридж, во второй и третий день сражения при Геттисберге. Приданные Филадельфийской бригаде генерала Александра Уэбба, входившей в состав 2-го корпуса, зуавы-пожарные сыграли важную роль в обороне знаменитого "выступа". Хотя им не удалось моментально ответить контратакой на прорыв Армистеда, они мужественно сражались, потеряв 192 человека из 458.

Интересно отметить, что в рядах зуавов-пожарных Бакстера сражались отец и дядя комедийного актера У. К. Филдса. Дядя Филдса был убит 2 июля 1863 года и похоронен на Геттисбергском национальном кладбище. (Уильям Клод Филдс (1879–1946), американский комический киноактер. Снимался в амплуа мошенников. — Прим. пер.)

Первый сержант 13-го резервного полка Пенсильвании

13-й Пенсильванский резервный, известный также как 42-й Пенсильванский пехотный полк, был одним из нескольких подразделений военного времени, в которое отбирали солдат, имевших хорошие стрелковые навыки. Перенимая европейскую практику создания отрядов стрелков, или снайперов, филадельфийский юрист Томас Л. Кейн набрал закаленных и выносливых парней, которым на шляпы были прикреплены оленьи хвосты, что являлось отличительным знаком метких стрелков. Первоначально сформированные в два батальона, к сентябрю 1862 года закаленные солдаты были переформированы в полк и вооружены винтовками Шарпса образца 1859 года — оружием, которое соответствовало их статусу отборных стрелков.

Приданный 5-му корпусу Потомакской армии вместе с другими полками Пенсильванского резерва, полк "Оленьих хвостов" вступил в Геттисбергскую кампанию, насчитывая 349 человек. Их командир, двадцатитрехлетний полковник Чарльз Фредерик Тейлор, который ранее попал в плен, но был обменен, горел желанием продемонстрировать доблесть своего полка при защите их родного штата.

Начав наступление вместе с бригадой ранним вечером 2 июля, "Оленьи хвосты" вели смертельный бой в лесу рядом со знаменитым пшеничным полем. Бросившись вперед, чтобы приободрить своих людей, полковник Тейлор был сражен огнем мятежников, но полк продолжал удерживать позиции вплоть до наступления темноты. На следующий день 13-й полк двинулся в атаку, в результате которой было захвачено 200 пленных и знамя 15-го Джорджийского полка, что принесло орден Почета сержанту Джеймсу Томпсону и новую славу пенсильванским "Оленьим хвостам".

Офицер Конфедерации и его солдаты

Британский военный наблюдатель полковник Гарнет Уолсли отмечал у солдат-конфедератов наличие "явно выраженного осознания собственной силы", и в этом он видел заслугу их командиров. Даже федеральные офицеры, такие, например, как, подполковник Теодор Лиман, адъютант генерала Мида, отмечали присущее офицерам-южанам чувство собственного достоинства и "отличную выправку". "Они немного сдержанны и скрытны, в них нет ни грамма легкомыслия, — писал Лиман, — в общем, они очень серьезны, что им весьма идет".

Для Конфедерации это была борьба за само существование, поэтому неудивительно, что офицеры-южане обычно проявляли "серьезность" и строгость. А их воинский пыл и энтузиазм подкреплялись бесстрашием и героизмом парней, которых они вели на бой.

10-й пехотный полк волонтеров Нью-Йорка

"Национальные зуавы"

Одним из самых известных федеральных зуавских полков был 10-й Нью-Йоркский, созданный на основе довоенной организации, которая называлась "Национальные зуавы". 10-й Нью- Йоркский полк был сформирован в первые недели войны сроком на два года и до присоединения к Потомакской армии Макклеллана размещался в форте Монро на Виргинском полуострове. Временно лишенный своего износившегося зуавского обмундирования, 10-й полк был обескровлен в боях у Гейнс-Милл и потерял 133 человека в тяжелых боях во время второго сражения при Манассасе, где полковое знамя было захвачено 18-м Джорджийским полком.

После битвы у Антитама "Национальные зуавы" были переведены из 5-го во 2-й корпус, в составе которого они сражались во время неудачного наступления на высоту Мерис-Хайтс под Фредериксбергом. В конце их двухлетнего срока службы 10-й Нью-Йоркский полк был преобразован в ветеранский батальон и, экипированный в свою оригинальную зуавскую униформу, храбро сражался до конца войны.

10-й Нью-Йоркский полк был известен не только своей живописной формой, но и тем, что в его состав входило активное отделение масонского братства — Национальная зуавская ложа. "Здесь высокие принципы нашей организации прошли испытание в условиях тяжелой солдатской жизни, — писал зуав Чарльз Людвиг, — и сердца закалялись, чтобы выдержать опасности и испытания, ожидавшие нас". Капитан Салмон Винчестер, магистр зуавской ложи, был убит в сражении при Геттисберге.

Барабанщик союзной армии

В уставе армии США отмечалось, что каждой пехотной роте должны быть приданы два музыканта — барабанщик и горнист, "обученные старшим барабанщиком или главным музыкантом". Во время походов, строевых учений или парадов "все музыканты должны объединяться в специальное подразделение". Во время Гражданской войны была продолжена традиция зачисления на службу в качестве музыкантов юношей до 18 лет, но для этого молодым людям требовалось разрешение родителей или опекунов.

Солдатам приходилось овладевать множеством команд и маневров, а музыкантам нужно было выучить десятки сигналов. Один из ветеранов регулярной армии вспоминал: "Я наблюдал, как ребята тренировались, и увидел, что для некоторых было трудно правильно держать барабанные палочки и выполнять первое упражнение, которое называлось "мама-папа", не повредив барабана, в этом случае они навлекали на себя упреки инструктора, а самым неловким даже доставались удары по пальцам".

К концу 1863 года барабанщики, так же как и их товарищи-пехотинцы, стали бывалыми солдатами, которые хорошо знали свое дело. Когда полк строился в боевой порядок, музыканты, возглавлявшие колонну, готовились к своим гораздо более мрачным обязанностям. Они выполняли работу санитаров, вынося солдат с поля боя и помогая в госпитале хирургам, которые отчаянно боролись за жизнь искалеченных раненых.

Мятежный визг (Rebel Yell)

Один ветеран-южанин говорил о нем: "… этот "умри-но-сделай" (do-or-die) — крик, безумный вихрь звука, пронизывающий, скрежещущий вопль, от которого стыла в жилах кровь, был слышен за несколько миль и доносился до небес…" Это был знаменитый "визг мятежников" — пронзительный боевой клич южан, от которого шли мурашки по коже даже у самых закаленных ветеранов в синих федеральных мундирах.

(Один ветеран-северянин вспоминал: "Это было, как если бы вам вкручивали штопор в самый позвоночник. Так становилось страшно!" — Прим. ред.)

Посреди рева и грохота боя, когда "серые мундиры" переходили в штыковую атаку, они становились абсолютно неуправляемыми. Один из конфедератов вспоминал: "Нас покидала рассудочность и организованность". Но оставалась какая-то древняя, примитивная связь, напоминание о том, что в этом дыму и хаосе находились тысячи других родственных душ — тех, кто бросался на противника, не обращая внимания на разрывы картечи и свист пуль. "Большинство из нас, поглощенные стрельбой, забывали о реальности, — писал солдат, — но клич, волна за волной, перекрывая шум сражения, проникал во все клеточки и мобилизовывал нас".

Атака Пикетта на Кладбищенский холм. Битва при Геттисберге 3 июля 1863 г. Гравюра ХIХ в.

Наступая на федеральную батарею во время сражения при Манассасе посреди обезумевшей толпы, Александр Хантер из 17-го Виргинского полка видел людей с пеной у рта. "Казалось, они обезумели", — вспоминал он. Южане поднимались среди убитых и раненых, подавляя артиллеристов-янки и захватывая их орудия, и все время раздавался этот вопль, нечеловеческий крик, услышав который хоть раз, забыть было невозможно.

Солдат 7-го Виргинского кавалерийского полка

Одетый в темно-серую английскую шинель, вооруженный карабином Робинсона Шарпса, изготовленным в Конфедерации, держа в руках "седло Дженифера", солдат 7-го Виргинского полка готовится к одному из очередных рейдов против янки. К осени 1863 года южанам стало ясно, что их противник наконец сравнялся с кавалеристами Джэба Стюарта, но уверенность в своих силах у кавалеристов-южан оставалась столь же сильной, как и их надежда на победу Конфедерации.

7-й Виргинский кавалерийский полк доблестно проявил себя в многочисленных конных сражениях. Его командир, подполковник Чарльз Маршалл, был прямым потомком Джона Маршалла — председателя Верховного суда США, и его наследственная способность к верховой езде была усовершенствована за два года войны.

В сентябре и октябре 1863 года 7-й полк вместе с другими полками их бригады под командованием полковника Лунсфорда Ломакса участвовал в ряде сражений с конницей генерала Альфреда Плезонтона. Некоторые из этих боев проходили у Брэнди-Стейшн, где в июле того же года 7-й полк участвовал в самом крупном кавалерийском сражении Гражданской войны.

Знаменосец союзной армии

3-й пехотный полк США

К ноябрю 1863 года регулярные войска Потомакской армии представляли собой лишь слабую тень того мощного отряда, который полтора года назад следовал за Макклелланом на штурм Ричмонда. От 3-го пехотного полка уцелели немногим более трех сотен человек, а шесть полков, входящих в состав бригады, насчитывали всего лишь две тысячи штыков.

Несгибаемые ветераны, в том числе и знаменосцы 3-го полка США, приобрели огромный боевой опыт во время Семидневной битвы, не кланялись пулям на смертельной нейтральной полосе у Фредериксберга, участвовали в перестрелках в лесных чащах под Чанселорсвиллем и видели смерть своих товарищей в бойне под Геттисбергом. Когда в Нью-Йорке вспыхнули бунты против призыва на военную службу, правительство бросило на их подавление регулярные войска.

В сентябре 1863 года 3-й пехотный полк США насчитывал в своем составе лишь 166 солдат и офицеров. Прибытие волонтеров и призывников было весьма своевременным перед началом безрезультатной кампании Мида в конце ноября. Было ясно, что дни славы были похоронены вместе с их товарищами, павшими на полуострове и под Геттисбергом. А тех, кто гордо носил мальтийский крест 2-й дивизии 5-го корпуса, наступающим летом ждали новые кровопролитные сражения.