Империя вампиров

3

Нтикима с жадным интересом смотрел на черных воинов, прибывших в поселение на каноэ. Они явно отличались высоким ростом, круглой и большой головой, широко расставленными миндалевидными глазами, жесткими черными волосами, собранными в косички. Носы у них были плоские, губы толстые, щеки, лбы, предплечья раскрашены красным и желтым. Это были мкумкве.

Воины мкумкве отличались высокомерием, что Нтикима полагал характерным для жителей гор. Горцы, оценивавшие человека по количеству скота, которым тот обладал, казалось, презирали жителей джунглей с их домашней птицей и несколькими козами, ведущих, по мнению горца, отвратительно бедную жизнь. Мкумкве были вооружены длинными пиками с широкими железными лезвиями и украшены белыми перьями и медными браслетами. Они объявили на языке уруба Квинтусу и Ноэлу Кордери, что великий Они-Олорун ждет в соседней деревне, чтобы поговорить с ними.

Нтикиме было ясно, что Ноэлу Кордери не понравился тон приглашения, но Квинтус предложил ему не обращать на это внимание, так как для священника Олоруна, элеми и старейшины Адамавары, проделавшего столь долгий путь, приезд белых будет делом чести.

Белый бабалаво позаботился об определении собственного положения, перед тем как отправиться на встречу. Он спросил что-то у воинов, те ответили повторением его слов. Нтикима знал, что мкумкве никогда не отвечают на прямые вопросы, и помог Квинтусу, сказав, что воины привезли Они-Олоруна из Адамавары, так как старейшины в Адамаваре слышали об излечении его лекарствами и хотели научиться немного заокеанской мудрости. Мкумкве согласились с этим предположением.

Квинтус попросил Мбурраи и Нгадзе - самых внушительных черных работников фактории - перевезти его и Ноэла на северный берег. Он не упомянул Нтикиму, но не возражал, когда тот сел в каноэ. Ноэл был одет достаточно просто - в белой рубашке и плотно облегающих штанах, но в сапогах из тонкой кожи. Бабалаво оставался в своем обычном белом одеянии, коротких сапогах и большой широкополой шляпе, наполовину скрывавшей блестящие очки. Нтикима гордился внешним видом своих белых покровителей: для него они превосходили воинов в перьях и татуировке уже только ростом - были выше самого высокого из гордых горцев на пол-ладони.

Путь по лесу не вызывал трудностей, хотя Нтикима посоветовал бы белым проделать его на ослах. Обычно, когда Нтикима шел здесь в неверном утреннем свете, лес молчал, был безлюдным, но сейчас здесь собрались взрослые и дети ибо, чтобы увидеть мкумкве и поговорить о цели их прихода. Нтикима был рад этому вниманию, идя в экзотической компании, он шагал с уверенностью, выделяющей воина уруба среди подчиненных ему туземцев.

Когда они пришли в деревню, солнце поднялось уже высоко. Нтикима видел, Квинтус и Ноэл надеются, что встреча не затянется. После полудня жара становилась ощутимей, ведь после сезона дождей облака больше не смягчали лучи солнца. Дорога домой после полудня была бы слишком утомительной для белых.

Деревня ибо стояла на берегу озера, ее окружал частокол от крокодилов. Хижины были высокими, в виде глиняных бутылок, с крутыми коническими крышами из тростника, защищавшими от ливней в сезон дождей.

Двери хижин смотрели на юго-запад, закрытые от харматтана: ветры сухого сезона часто приносили мелкую, всепроникающую пыль даже сюда, далеко на юг.

Они-Олорун ожидал на площади перед хижиной вождя. Нтикима смотрел на него с любопытством, как и белые. В сравнении со своим ярким сопровождением он казался спокойной птицей без ярких перьев и богатого узора из цветных шрамов. Однако, вероятно, когда-то его татуировали, потому что на морщинистой коже виднелись следы цветных линий - светлая сетка на черном фоне. Они-Олорун был невысокого роста, не выше пяти футов. Тем не менее он имел начальственный вид, требовавший послушания, которое ибо с удовольствием ему демонстрировали.

Они-Олорун был очень стар. По внешности трудно было определить, как давно он ступает по земле, поскольку это зависело от возраста, в каком он стал элеми. Редкие седые волосы, изборожденное морщинами лицо, тонкие руки не могли сказать правды. Его мышцы казались высохшими, но что-то в его виде, в том, как он изучал посетителей, говорило Нтикиме о преклонном возрасте и большой мудрости. Этот человек стоял в Огбоне выше любого, рядом с Экеи Ориша, старейшиной старейшин.

Они-Олорун с Достоинством поклонился белым.

Квинтус и Ноэл Кордери ответили поклоном. Нгадзе и Мбурраи стояли сзади. Затем Они-Олорун сел, показав похожей на птичью лапу рукой, что Квинтус тоже может сесть. Они-Олорун едва замечал Ноэла Кордери, но тот тоже сел, как и они, скрестив ноги, чуть позади монаха.

Они-Олорун говорил на уруба, как и воины, зная, что белый бабалаво понимает этот язык. Вначале элеми выразил надежду, что белое племя, пришедшее жить на большую реку, процветает в великом братстве племен. Несомненно, он знал, что вначале на поселение часто нападали, но племена великого братства были постоянно на ножах, и стычки являлись частью их жизни. Нтикиму не удивило утверждение Квинтуса, что белое племя прекрасно живет благодаря дружбе с соседями.

- Решено, - заметил Они-Олорун, - что вы скоро пойдете на север, за большой лес.

При этих словах Ноэл Кордери выказал некоторое удивление, хотя Нтикима уже говорил ему, что Они-Олорун знает о их планах. Хотя белый не представлял, насколько осведомлен элёми, он понимал, что путешествие займет много месяцев. Вероятно, он думает, не обладает ли элеми даром предвидения, подсказавшим ему о намерениях бабалаво еще до его окончательного решения. У Нтикимы не было повода для удивления: ведь это он был основным источником знания Огбоне планов и мыслей белого человека.

- Это так, - спокойно ответил Квинтус. - Мы много слышали о племенах на континенте и об Адамаваре. И хотели бы больше узнать о землях на большой реке Кварра, на Бенуаи и Логоне.

Они-Олорун не выказал удивления, когда Квинтус назвал три реки, ведущие к Адамаваре, сказал просто, что белый бабалаво известен даже в Адамаваре как мудрец, целитель и что Экеи Ориша приветствует его в этой стране.

Квинтус, похоже, понял, что значит Экеи Ориша, хотя Нтикима никогда не говорил о нем; он знал слова уруба, значившие «рядом с богами», и воспринял их как титул.

Они-Олорун говорил Квинтусу, что путешествие в Адамавару будет очень трудным и даже храбрые мкумкве не любят некоторые участки пути, населенные дикими племенами, чертями, другими странными созданиями. Квинтус сказал, что рассказы о таких чудесах лишь усиливают желание храброго человека идти туда, а у него храбрые товарищи, готовые отправиться хоть на край света за мудростью.

Они-Олорун поздравил Квинтуса с такими друзьями, но сказал, что он не сможет успешно пройти безжизненный лес и пережить серебряную смерть без помощи элеми с сильными снадобьями и амулетами против ведьм и их сверхъестественных сил.

Нтикима видел, что белый бабалаво заколебался, боясь обидеть Они-Олоруна. В конце концов белый человек ответил: «Мы были бы весьма счастливы, если бы нашли такую помощь и защиту».

Они-Олорун снисходительно ответил, что Экеи Ориша охотно предоставит свою защиту такому умному и доброму человеку, как заморский бабалаво, и назначил элеми Гендва, мудрого Они-Осангина, и человека в белом проводниками белых в Адамавару.

Нтикима знал, что белые люди не совсем понимают смысл обмена подарками, что было сложнее, чем обмен товарами. Дарение подарков представляло собой своего рода обмен обязательствами и могло или уладить отношения между племенами, или безвозвратно испортить их. Если человек хотел жить здесь долго, он должен был принимать подарки осторожно и вдвое осторожнее их вручать. Любое неосторожное слово могло привести в движение схему подразумеваемых обещаний, которые, будучи нарушенными - даже невольно, - способны были вызвать насилие. Нтикима даже задержал дыхание, надеясь, что белый бабалаво примет это предложение как подарок, с должной благодарностью, и облегченно вздохнул, услышав слова Квинтуса, признающего свой большой долг. Нтикима опять посмотрел на Ноэла Кордери иувидел его явную озабоченность. Белые люди не любили, когда им напоминали о зависимости от доброй воли черных племен, в чью страну они пришли.

Они-Олорун хлопнул в ладоши, и из темного коридора дома вождя вышел еще один элеми с «незаконченным человеком», колдуном ибо. Этот элеми казался моложе Они-Олоруна, хотя был таким же худым и морщинистым. Ибо был в белом платье с пряжкой на плече и кожаными кисетами с лекарствами.

- Я Гендва, - сказал элеми.

- Я Мсури, - сказал ибо с лекарствами, которые указывали, что он лечил магией. Нтикима угадал, что Мсури тоже берут в Адамавару, оценят и, если посчитают достойным, будут готовить к вечной жизни.

- Это ваши проводники, - сказал Они-Олорун Квинтусу. - Они доставят вас в Адамавару. Мкумкве пойдут со мной в город Бенина, но у вас есть свои воины, которые защитят вас от дикарей. - Он поднялся в знак завершения встречи.

Квинтус поднялся тоже, поклонился. Ноэл Кордери сделал то же самое. Они-Олорун вошел в хижину вождя, Гендва и Мсури остались.

- Я приду к вам, - сказал Гендва, - когда придет и уйдет последний дождь. Вы должны приготовиться к большому путешествию, потому что мы вернемся только с наступлением сухого сезона.

Сказав это, элеми в свою очередь поклонился и вместе с Мсури пошел в хижину.

Квинтус и Ноэл направились к ожидавшим их Нтикиме, Нгадзе и Мбурраи. Мкумкве тесной группой уселись у частокола, где на них с любопытством глазела кучка деревенских ребятишек.

- Что вы думаете обо всем этом? - спросил Ноэл Квинтуса за деревней.

- Возможно, нам его Бог послал, - сказал ему Квинтус без улыбки, - или это хитрый трюк дьявола. Время покажет.

Нтикима радовался сообразительности белого бабалаво, знавшего, что Они-Олорун был посланцем бога, которому мальчик служил, и понимавшего, что во время путешествия они будут общаться с Шигиди, властвовавшим над людьми во время их сна, - потому что Шигиди белые люди называли Сатаной.

«Время, конечно, покажет, - думал Нтикима, - какое решение вынесут о чужеземцах старейшины Адамавары и Эгунгун - голос предков его народа».