Имя Бога

Что рассказал профессор

На самом деле, никто так никогда и не узнал, был ли он хотя бы студентом какого-нибудь университета – этот человек категорически отказался назвать свое имя, и даже Интерпол не смог помочь в его идентификации. В конце концов всем пришлось смириться с тем, что придется обращаться к нему «профессор», потому что в ответ на «подозреваемый», «гражданин» и прочее он просто молчал.

Кто только не приходил к нему – новостийщики, психиатры, медики…профессора это совершенно не интересовало.

После того, как он понял, что ему не вернут его «собственность», он совершенно замолчал, а в сентябре 2010 перестал есть. Его уложили в тюремную больницу, принудительно кормили и не спускали глаз – чтобы не ускользнул на тот свет.

Однако уже к полудню 21 декабря в истории болезни безымянного пациента появилась запись о его смерти. И несмотря на то, что официальная версия звучала совсем по-другому, все, кто так или иначе соприкасался с этим делом, знали, что профессор сам остановил свое сердце ровно в 11.10 по московскому времени – к тому моменту, когда лунный диск окончательно скрыла плотная тень Земли. Реаниматологи не смогли ничего сделать, и даже после всех манипуляций, которым подверглось тело, было видно, что на лице покойника застыла счастливая улыбка.

А власти оказались в затруднительном положении – окончательный суд над профессором так и не состоялся, потому что опознание трупов затянулось, и потому, что не нашлось ни одной действительно стоящей улики, которая бы указывала на то, что он собственноручно убил и обезглавил полтора десятка человек. К моему удивлению, мозг в аквариуме и прочие находки юридически доказывали лишь то, что профессор каким-то образом добывал человеческие органы.

Конечно, это тоже преступление, но подобный судебный процесс должен был продемонстрировать абсолютное торжество закона и здравого смысла, так что полиция старалась собрать максимальное количество улик, доказательств и свидетельских показаний. Однако все, чем могли похвастаться следователи – заявление пострадавшего, который опознал своего тюремщика по голосу, и запись, сделанная адвокатом обвиняемого в первый же день знакомства с клиентом.

Тогда профессор еще верил, что сможет продолжить свои исследования. Вот часть этой записи:

– Вы могли бы объяснить, что за приспособление находилось в вашем кейсе в момент задержания?

– Безусловно! Это аппарат, искусственно поддерживающий биологическую активность мозга.

– Откуда он у вас?

– Я лично собрал его, пользуясь собственными разработками и информацией из открытых источников.

– Нет, откуда у вас сам мозг? Как вам удалось его получить?

– Господин адвокат, зачем говорить о несущественных вещах? Вы не представляете, как мало у нас осталось времени! Вы обещали проследить за тем, чтобы мой аппарат попал в надежные руки. Я могу надеяться, что вы сдержали свое слово?

– Ээ… Конечно, конечно.

– За ним нужно бдительно наблюдать – он не должен прекращать подачу энергии, вы же это понимаете?

– Конечно-конечно. Но вы объясните мне, зачем это нужно? Зачем постоянно поддерживать напряжение?

– Да, да, да! Я столько лет шел к этому, столько лет! Понимаете, сначала я думал, что мне нужна сетчатка, потому что именно на ней отпечатывается все то, что видит человек в свой последний миг, и внутренне ухо, чтобы расшифровать то, что человек в этот миг слышит. Но в девяносто восьмом году я понял свою ошибку, и понял, что мне нужен мозг и только мозг – ключ был именно в нем.

– Что именно вы собирались делать?

– О, я объясню, это очень легко: понимаете, мне нужно было совместить изображение и звук. Ведь когда вы говорите с кем-нибудь, стоя перед ним, его имя появляется у вас в голове еще до того, как вы произнесете его, правда? А когда вы обращается к своему собеседнику, вы слышите, что говорите ему, ведь так?

– Согласен.

– Да-да, все именно так. Это очень просто. Вы берете последнюю картинку и последнюю звуковую дорожку, и получаете совершенный кадр, в котором звук подтверждается тем, что вы видите. Вы ведь не станете спорить, что слепые слышат все иначе, чем зрячие?

– Не стану.

– Вот и я хотел быть во всеоружии, понимаете?

– Не совсем. Для чего вам нужен был этот последний кадр, что вы собирались там увидеть?

– Не увидеть – услышать! Видеть мне нужно было только затем, чтобы не ошибиться, чтобы точно знать, что я слышу, как зрячий, а не как слепой. Калеки, знаете ли, убоги мыслью.

– Давайте не будем отвлекаться. Итак, что вы хотели услышать в последнем кадре?

– Имя бога, конечно. Настоящее имя, а не те эвфемизмы, которыми пользуются люди.

– Хорошо, допустим. Зачем оно вам?

– Поймите, мировой цикл завершился. Все, конец. Больше ничего нет. То, что осталось – только оболочки, желтые листья, которые вот-вот оторвутся от веток и разлетятся. И сгниют.

– Вы имеете в виду гипотезу о событиях две тысячи двенадцатого года?

– Две тысячи двенадцатого! Это момент, когда листья уже полетят, когда уже ничего нельзя будет изменить.

– А сейчас пока можно?

– Да-да, конечно, только умоляю вас, дайте мне закончить!!! Вы первый будете благодарить меня, поймите!

– Что именно вы хотите закончить?

– Мою работу! Я дошел почти до конца, единственное, что мне осталось – проверить все на практике.

– То есть теория не вызывает у вас сомнений?

– Ни малейших! Смотрите: последнее изображение в глазу – как и любое другое – вызывает появление электрического сигнала, который поступает на сетчатку, а оттуда – в зрительный отдел мозга. То же самое происходит со звуком. Я научился улавливать и дешифровать эти сигналы – у меня записан каждый шаг, как это делается, а моя программа, которая сопоставит изображение и звук, уже готова, осталось только ее отладить.

– Так получается, что вы все уже закончили?

– Нет!!! В прошлом году я потерпел чудовищную неудачу, это…это… я не могу об этом говорить. У всех нас остался последний шанс – умоляю вас, верните мой аппарат и компьютер! Клеточный обмен еще продолжается, однако запасы энергетиков в мозге могут истощиться. И нервная ткань умрет! О-оо! Проклятая тварь, надо было удушить ее, и ничего этого бы не случилось! Но я не убийца, поймите! Я не мог взять и просто так зарезать ее или еще что-нибудь. Не мог! Я припугнул ее как следует, и все! И не моя вина, если она скончалась – или что там с ней стало.

– Про кого вы говорите?

– Эта проклятая девка, которой нужно золото, золото, золото – как будто оно хоть что-то значит!

– А всех остальных вы тоже припугнули – или все же убили?

– Как вы могли такое подумать?! Еще раз повторяю – я не палач, а ученый!

– Хорошо, вы ученый, а кто эти люди, которых нашли в вашей пещере?

– Она не моя, что вы! Ей двадцать тысяч лет.

– В это трудно поверить.

– Как хотите. В любом историческом материале вы найдете упоминания о том, что такими галереями пронизана земля по обе стороны Карпат. Это древние пути, которые вели в Когайонон – гору, где живет Тот, которого в наших краях называют Залмоксис.

– Он и сейчас там живет? Под землей?

– Осталось еще недолго. Скоро будет ни земли, ни неба, останется только свет, и в нем будут купаться лишь те, кто обрел своего даймона.

– Что такое даймон?

– Истинное предназначение. То, ради чего разум поселяется в теле.

– Хорошо, я понял. Давайте вернемся к людям в пещере. Кто они? Полиция утверждает что как минимум некоторые из них числятся пропавшими без вести по нескольку лет.

– Они воины, которые жаждали постичь себя и открыться для света. Прошу вас…

– Что они делали в пещере?

– Готовились встретиться со своим даймоном. Умоляю – верните мне мой компьютер и аппарат! Время уходит, драгоценное время!

– Я поговорю с полицейскими, обещаю вам. А сейчас давайте уточним: они жили в пещере, постигали себя, а потом?

– В назначенный час они открывались Свету.

– Каким образом? Для чего служили копья в стене?

– Копье – это символ мысли, высшего проявления разума. Это ключ!

– То есть вы бросали этих людей на копья? Экспертиза показала, что они умерли именно от этого.

– Да нет же!!! Повторяю – я не убийца! Все они были счастливы встретиться со своим даймоном, они жаждали этого!

– Они сами бросались на копья?

– Конечно! Только так можно завершить посвящение и встретиться с Ним.

– Вы давали им наркотики?

– Древние обряды не могут быть изменены, иначе в них не останется смысла.

– Так, понятно. Значит, после того, как они встречались со Светом, вы отрезали им головы?

– Тело – это просто вместилище, Свет равнодушен к тленным оболочкам. А если вы читали Фрейда, то знаете, что любая органическая жизнь стремится как можно быстрее вернуться в свое первичное состояние, освободившись от непосильного для себя бремени – разума.

– Допустим. Теперь давайте поговорим о времени. Вы утверждаете, что его очень мало – почему?

– Поймите, только раз в четыре года Он принимает посланников. Лишь раз в четыре года! Но в случае смертельной опасности есть момент, когда он может принять вас…

– Без очереди?

– Если угодно. Это время рассчитано задолго до нас, и оно неизменимо. Умоляю…

– Так когда же наступает этот момент?

– В этом году41 – вечером тридцать первого декабря, в день лунного затмения.

– Уточните.

– В девятнадцать двадцать три по Гринвичу, в двадцать один двадцать три по местному42 – когда Солнце спустится в созвездие Козерога. Тогда даже Огонь отступит перед силой Земли.

– В этот момент потерпевший должен был броситься на копья?

– Его ждал Свет.

– А что дальше?

– Пожалуйста, пусть мне вернут мою собственность, и я смогу наглядно показать вам, что собираюсь сделать.

– Хорошо, мы обсудим этот вопрос с компетентными лицами, как вы и просили.

41. вечером тридцать первого декабря

42. 22.23 московского времени