Имя Бога

Эпилог

В конце концов, большая часть материалов дела профессора так и осталось засекреченной. Думаю, это правильно – иначе, скорее всего, получилось бы как с собакой художника Абакука. Однако кое-что все-таки просочилось благодаря вездесущим СМИ – то есть вернулось на просторы Интернета, страницы газет и экраны телевизоров.

Впрочем, Ляля говорит, что тревожиться из-за этого – то же самое, что беспокоиться по поводу фармацевтической промышленности: что для одних – лекарство, для других – наркотик, яд, но выдавать по рецептам абсолютно все – невозможно, потому что тогда огромное количество людей будет мучительно решать, можно ли делиться тем или иным препаратом (читай, информацией) с остальными – или нельзя? И это будет глупо, громоздко и совершенно несправедливо.

Я пока не решил, соглашаться с ней или нет. И потому, что сам не знаю, кто из нас прав, и потому, что слишком дорожу нашими отношениями, чтобы бесконечно дебатировать даже по самым важным вопросам, и потому, что с красивыми женщинами вообще сложно спорить. Может, это слабость – такая позиция? Не знаю…

Кишинев, 2009