Инкуб. Книга 2 (СИ)

Глава 2

Не склонный к жестокости юноша собирался уже великодушно отпустить своего противника, как вдруг вмешался внутренний голос. «Мой господин, не верьте ни единому слову Раймонда! — устало предостерёг он. — Крепче держите лезвие у его шеи. Вы не сможете самостоятельно его убить, а я уже на пределе и больше не смогу вам помочь. — После некоторой заминки тот же голос добавил: — Посильней нажмите на его шею, и пока он не пришёл в себя, четырежды нанеси ему крестообразную рану в области сердца. Затем именами Дарины и Лики потребуйте от него клятву вассальной верности, тогда он больше не принесёт вам с девушкой вреда».

Так Юлиан и поступил. Он больше не слушал увещеваний своего противника и не обращал внимания на его превращения то в старика, то в беспомощную женщину с молящими глазами. Когда остриё клинка начертило четвёртый крест на его груди, профессор принял уже знакомый ему по Адису облик «магрибинца» и по его лицу пробежала судорога боли. Но она было ничто по сравнению с той, что появилась в его глазах, когда он услышал заветные имена.

— Проклятье, Рихард! Как смел ты выдать меня человечишке, да ещё потребовать для него вассальной клятвы? — вымолвил он со стоном.

— Смирись, Раймонд! — уже вслух проговорил всё тот же невидимый собеседник Юлиана.

Помимо усталости в его голосе прозвучал оттенок какой-то потусторонности и по спине юноши пробежал озноб. Он глянул по сторонам, не понимая, кто говорит.

— Понятно. Это ты придумал для меня такое наказание. Что ж, я вынужден его принять. Позволите, сударь? — обратился «магрибинец» к юноше и, не дожидаясь ответа, отвёл лезвие меча от своей груди и легко вскочил на ноги.

Поморщившись при виде крестообразных порезов на своей груди, сочившихся алой кровью, он провёл по ним рукой, и они бесследно исчезли. После этого он недобро глянул на Юлиана и, немного поколебавшись, опустился на одно колено, но при этом не склонил головы.

— Клянусь быть верным твоим слугой, — процедил «магрибинец» сквозь зубы и его глаза полыхнули зловещим огнём. — Но сначала заслужи мою верность, щенок! — насмешливо добавил он.

Прямо на глазах потрясённой парочки «магрибинец» исчез и громадный чёрный волк, появившийся на его месте, грозно рыкнул на них и… нырнул в кусты.

— Оборотень! — взвизгнула Цветанка и спряталась за спину юноши. — О Аллах! Сколько их здесь?

— А я откуда знаю?! — отозвался Юлиан.

Парочка проводила оборотня растерянными взглядами. Перемахнув низкую ограду, он снова принял облик степенного профессора и, обернувшись, с издевательской улыбкой приподнял шляпу.

«Блин! Ненавижу колдовские штучки!» При виде приближающегося патруля, Юлиан убрал меч и кинжал в ножны. Предосторожность была не лишней, стражники косо смотрели на вооруженных путников, особенно на чужестранцев. Заметив, что они направляются в их сторону, он обнял девушку и приник к её губам. Стражники смерили его подозрительными взглядами, но сочли донесение о вооружённой драке ложным. Немного поглазев на целующуюся парочку, они отпустили несколько скабрёзностей и пошли дальше.

Оружие, брошенное противником, юноша счёл своим трофеем — по законам поединков он имел на это полное право. Трость нашлась в кустах и узкий меч, больше напоминающий шпагу, легко вошёл внутрь специальной прорези. Когда клинок встал на место раздался чуть слышный щелчок и Юлиан, заинтересовавшись, обследовал рукоять на предмет рычага, который его высвобождает. Но всё оказалось значительно проще, стоило стукнуть кончиком трости, и меч тут же отстреливался на свободу. «Ну, надо же! Даже есть специальная пружина! Классное оружие!» — восхитился он. Досконально исследовать новую игрушку ему помешала Цветанка, впавшая в панику при виде расплывающихся кровавых пятен на его рубашке.

— О, Всемогущий Аллах! Хабиб, ты цел?

— Ну, да!.. — на всякий случай юноша проверил свои ощущения. — Думаю, особых повреждений нет. Если что добавилось после вчерашней драки, то немного, — он оглядел себя, — чего не скажешь о новой рубашке. Если я такими темпами буду изводить гардероб Курта, то скоро он пошлёт меня ко всем чертям, а жаль. Представляешь, этот жмотина не дал мне свой жилет, заявив, что это работа какого-то знаменитого портного, который уже сыграл в ящик и новые вещи уже не у кого заказать, — грустно проговорил он.

Глаза девушки наполнились слезами.

— Какой жилет? Может, у тебя уже горячка? — пробормотала она и, не слушая уверений Юлиана, что с ним всё в порядке, принялась его ощупывать. — Муж мой, если тебя сильно ранили, я никогда не прощу себе такую глупость…

— Цыплёнок, перестань щекотаться! — не выдержав, юноша хихикнул, а затем прижал её к себе. — Прекрати реветь, дурочка! Я же сказал, что это одни царапины.

— Тогда почему так много крови?

— Видимо, задеты капилляры, но это не страшно. Немного покровят и перестанут.

— Про-о-ости! Хабиб, я не знала, что это какое-то чудовище, а не человек!.. Иначе я бы никогда с ним не заговорила-а!

— Нашла из-за чего расстраиваться! Я бы тоже не догадался, что это оборотень.

Вернувшийся сокол покружил над ними, а затем сел девушке на плечо и что-то успокоительно заклекотал.

— Умница, Финист! Сразу понял, что ты нуждаешься в моральной поддержке, — похвалил его юноша. — Ну, а где народ? — спросил он, и сокол снова сорвался в полёт.

— К-как думаешь, кто он такой этот оборотень и что ему было нужно от меня? — спросила немного успокоившаяся девушка.

— Понятия не имею! И вообще, нашла, кого спрашивать! Это же твой знакомый, — проворчал Юлиан и требовательно протянул руку. — Дай его сюда!

Цветанка судорожно сжала рубиновую капельку, но затем безропотно сняла кулон с шеи и положила на его ладонь. Правда, когда он швырнул его на каменную плитку дорожки и приготовился раздавить каблуком, она не выдержала и зажмурилась. Девушка сознавала, что кулон несёт в себе угрозу, и тем не менее расставание с ним было для неё равносильно расставанию с семьёй.

— Гляди-ка, это даже не камень! — удивился Юлиан.

Действительно, это оказался не шлифованный рубин, как они предполагали, а стеклянная колбочка, наполненная кровью. Когда крохотный сосуд треснул, она алой кляксой растеклась по светлой плитке, а затем вдруг превратилась в паука, который бросился бежать. Догнав мерзкое насекомое, юноша раздавил его, а то что осталось на всякий случай прижёг спичками. Выпрямившись, он повернулся к Цветанке, и довольство на его лице сменилось испугом. Бездыханная она лежала на земле.

Как только кровавый паучок погиб, свет перед глазами девушки померк, а когда она пришла в себя, Юлиана рядом уже не было. Не было и садика, в котором они встретились. Непонятно каким образом её занесло в совершенно жуткое место. Куда ни кинь взгляд, простирались топкие слизкие болота, поросшие редкими голыми деревьями. По блекло-зелёному низкому небу неслись какие-то больные тучи, похожие на гнойные нарывы. Отвратительный пейзаж действовал настолько угнетающе, что к испугу девушки добавилось чувство безысходности. Ко всему прочему задул резкий холодный ветер с колючим снегом.

Зябко кутаясь в платок, Цветанка глянула себе под ноги и резко отшатнулась. Она стояла на краю разверстой глубокой могилы и на её дне шевелились белесые клубки червей. Почему-то она знала, что это именно могила, а не просто яма, и она предназначается именно ей и никому другому.

— Ничтожество! Как ты посмела? — гневно вопросил знакомый женский голос. — Будь ты трижды моей крови, я не позволю тебе своевольничать!

— Аллах мне свидетель, я не сделала ничего дурного! — выкрикнула Цветанка.

— Лгунья! Ты только что погубила мой риалон!

— Госпожа, я его не трогала!

— Ты или твой дружок, мне без разницы, — сказал всё тот же голос, и чья-то рука толкнула девушку в спину.

Невидимка действовала расчётливо. Некоторое время Цветанка балансировала на краю глубокой ямы, отчаянно борясь за свою жизнь, и когда ей показалось, что она не упадёт, её снова толкнули в спину. Не сильно, но этого хватило, чтобы она вновь оказалась на самом краю могилы. Девушка не сдавалась, страх быть заживо похороненной придавал ей силы.

Она не помнила, как долго продолжалась игра, но однажды случилось то, что должно было случиться: невидимка толкнула её чуть сильней и она, не удержав равновесие, упала в яму.

Либо это была самая глубокая могила на свете, либо невидимка хотела её помучить, но падение было таким долгим, что в какой-то момент Цветанке показалось что всё происходящее не более чем дурной сон. В какой-то мере так оно и было. Откуда-то она знала, что мир, в котором находится, это одновременно иллюзия и реальность. И ещё она знала, что это только начало пыток. Невидимка пропустит её через такие ужасы, что она не выдержит и сойдёт с ума прежде чем умрёт.

К концу падения стены ямы сильно сузилась и на неё посыпалась рыхлая земля, отвратительно пахнущая тленом. При виде омерзительных тварей, копошащихся внизу, — здесь были не только могильные черви — она закричала от ужаса и попыталась закрыть глаза, но ей было отказано в этой милости. Несмотря на опущенные веки, она их по-прежнему видела.

Когда до дна оставалось всего ничего, Цветанка вдруг повисла в воздухе и оказалась лицом к лицу с хозяйкой свадебного платья, которое всё это время упорно её преследовало. Призрачная девушка держала её за плечи и этим не давала ей упасть. «Не бойтесь, госпожа! — прошелестела она и ободряюще улыбнулась. — Этот мир питается вашим страхом, потому гоните его прочь, иначе вам не встретиться с вашим возлюбленным».

«Хабиб!» — с отчаянием закричала Цветанка и чуть не захлебнулась, оказавшись в воде. Как выяснилось несколько позже, это перепуганный юноша окунул её в фонтан, находящийся поблизости от садика.

— Всемогущий Аллах!.. Я уж думала, что умру, и мы больше не увидимся!

— Не говори ерунды! — Юлиан прижал к себе трясущуюся девушку. Он ни о чём её не расспрашивал, видя, что она не в себе. — Прости, любимая! Если бы я знал, что этот распроклятый кулон так на тебя подействует, я бы его не трогал!

Цветанка заглянула ему в лицо.

— Как ты меня назвал? — тихо спросила она.

— Ты слышала, — отозвался Юлиан и его долгий поцелуй изгнал могильный холод, пронявший её до самых костей.

Видя, что девушка еле держится на ногах, он заставил её сесть на скамейку и снова обнял, стараясь согреть своим теплом. Тоже мокрый с головы до ног ничем другим он не мог ей помочь.

Ведомые соколом первыми явились Аделия и де Фокс и буквально следом за ними прибежали Руника и Вагабундо.

Молодые люди промолчали об оборотне и происшествии с кулоном, хотя по бледному как полотно лицу Цветанки и непривычно хмурому Юлиану было видно, что у них что-то случилось. Да и купание в фонтане, когда на улице довольно прохладно, выглядело более чем странно.

Перед тем как они вернулись в гостиницу, Аделия при помощи заклинания высушила одежду девушки и предложила ту же услугу юноше, но тот отказался, сказав, что уже сыт по горло колдовством.

Но на этом злоключения парочки не закончились. Только они пообедали и попрощались с остальной компанией, разбредшейся по своим делам, как по дороге к номеру их остановила скромная немолодая женщина в униформе гостиницы. Она низко поклонилась Юлиану и, выпрямившись, вперила в него умоляющий взгляд.

— Господин, не сочтите меня навязчивой, но я вынуждена к вам обратиться. Ведь девственность моей Лили это единственное наше сокровище.

«Твою-то мать!.. Только этого ещё не хватало!» — подумал юноша и в панике покосился на ничего не понимающую Цветанку.

— Дорогуша, я не знаю никакой Лили! Ты с кем-то меня перепутала, — быстро проговорил он и подтолкнул девушку к номеру. — Цветик, подожди меня дома. Я вернусь, как только выясню, что за поклёп на меня возвели.

При виде сомнения, появившемся на её бледном личике, Юлиан широко улыбнулся, чувствуя, как ему буквально сводит скулы от собственной фальши. Резко развернувшись, он схватил женщину за руку и поволок её прочь. За углом он с яростью прижал её к стене.

— Сдурела, уважаемая? Неужели нельзя было отловить меня одного и уж тогда предъявлять свои претензии? — он стиснул зубы, стараясь сдержать бушующую ярость. — Тем более что твоя крошка Лили отнюдь не невинная овечка, какой ты пытаешься её представить.

— Господин, до вас моя девочка совершенно точно была невинна! — запротестовала женщина и умоляющим жестом прижала руки к груди. — Поверьте, я не вру!

— Да с чего ты взяла? — злобно прошипел юноша. — Ты что каждый раз её проверяешь после очередного гостя?

— Ну да, господин! — торопливо закивала женщина и, видя недоверие на его лице, пояснила: — Поймите, господин, в Эдайне честь это капитал девушки. Испокон веков так заведено. Тот, кто забирает её невинность, должен заплатить.

— Блин!.. Сколько?

— Десять талеров.

Сумма явно была завышенной. Юлиан это понял по хитрому выражению, промелькнувшему на лице женщины, но решил не торговаться. «Чёрт с ней! Десять талеров, так десять талеров, лишь бы Цветик ничего не узнала».

— Хорошо. Подожди меня здесь. Я быстро!

Как только Юлиан скрылся за дверью номера де Фокса, из-за угла выглянула Цветанка.

— Ханум, это вам сверх обещанной суммы, но вы должны рассказать, почему преследуете моего мужа, — и она вложила в руку женщины остаток денег, полученных взаймы.

— Да что тут рассказывать, госпожа? — удивилась она, живо пряча неожиданное подношение в складках юбки. — А-а! — На её лице появилось догадливое выражение. — Как-то всё время вылетает из головы, что вы приезжие. Дело житейское, госпожа. Ваш муж сегодня утром в купальне лишил невинности мою доченьку Лили. Вот я и попросила его заплатить соответствующую мзду…

После этих слов Цветанка застыла, словно громом поражённая. Хотя нечто такое она уже заподозрила, но не хотела верить в столь скорую измену мужа.

— Госпожа! — обеспокоенная женщина коснулась её руки.

— Не смейте до меня дотрагиваться!

В тёмных глазах девушки промелькнул кровавый отблеск, и в её облике появилось нечто такое, отчего женщина отпрянула и низко поклонилась.

— Простите, госпожа!

Уважение к старшим было впитано ею с молоком матери, и Цветанка постаралась взять себя в руки.

— Простите, ханум, я немного погорячилась, — пробормотала она и, криво улыбнувшись, стремительно бросилась прочь.

Девушка влетела в свой номер, и бросилась на кровать. Слёз не было, но боль в сердце не давала ей дышать. «Ложь!.. Одна лишь ложь! Он не любит, если сразу изменил!» Она не сразу осознала, что стоит на подоконнике и невидяще смотрит во двор гостиницы. «Ещё шаг и всё будет кончено… — перед её глазами снова промелькнула разверстая пасть могилы, наполненная поджидающими её мерзкими тварями. — Лучше бы я умерла», — горько подумала она.

— Цветик, не нужно! Да, я гад, изменник, сволочь, но только не делай этого! — раздался умоляющий голос Юлиана.

— Ты!

Задыхаясь от ярости, Цветанка резко обернулась и замерла, пойманная в ловушку его золотого сияния. И хотя идущее от него колдовское влечение было неодолимо, она судорожно всхлипнула и попыталась сделать шаг назад. Надменное выражение на лице юноши и его горящие золотом тигриные глаза превратили его в незнакомца.

— Иди ко мне! — властно приказал он.

— Нет! — выкрикнула Цветанка и против своей воли сделала небольшой шажок к нему.

Тогда, ломая остатки её сопротивления, золотое сияние юноши разгорелось настолько ярко, что она вновь ощутила дыхание смерти. Не в силах что-либо сказать она умоляюще посмотрела на него. «Хватит!.. Пощади, хабиб! Если тебе нужна жена, а не послушная рабыня!» Понимая, что промедление грозит ей потерей собственного «я», девушка протянула к Юлиану руки, и он успел её поймать до того, как она свалилась с подоконника. Сияние его кожи сразу же погасло и стало заметно, что он страшно бледен.

— Сумасшедшая! — отрезав ей путь к окну, юноша с обессиленным видом опустился на пол и уронил голову на руки. — Цыплёнок, как ты могла?.. А обо мне ты подумала? Каково мне будет жить с чувством вины после твоей гибели? — выкрикнул он, глядя на неё как на предательницу.

После его слов в Цветанке вновь полыхнула ярость обманутой женщины.

— А ты подумал обо мне? — выкрикнула она в свою очередь. Обида и жажда мести кипели в её душе, требуя выхода, и она с кулаками налетела на юношу. — Ах ты, шайтан-изменщик!

Поначалу Юлиан лишь тускло улыбался, не сопротивляясь её нападкам, но затем оживился, и в его глазах загорелись лукавые огоньки. Оживившись, он норовил поймать девушку в свои объятия и, если удавалось, целовал. Его коварная тактика принесла свои плоды. Поцелуи с каждым разом длились всё дольше, а злость Цветанки и её желание убежать от него таяли как свежевыпавший снежок под жарким солнцем.

— Ой-ой! Как больно! — получив очередную оплеуху, юноша с преувеличенно громкими стонами упал на пол и с мученическим видом изобразил агонию. — Ну, всё! Прощай, безжалостная девчонка. Можешь радоваться, ты убила меня насмерть.

Когда он закрыл глаза и вытянулся, сложив руки на груди, Цветанка забеспокоилась. Юлиан был талантливым актёром, даже чересчур.

— Прекрати прикидываться!.. Эй, я сильно тебя ударила?.. О Аллах! Хабиб, скажи хоть слово!

Как только она склонилась над ним, воскресший юноша сразу же воспользовался этим и притянул её к себе.

— Ага! Испугалась! — сияя, воскликнул он, и девушка с облегчением припала к его груди.

— Ах ты, шайтан! Ненавижу тебя! — она стукнула его коленом, да так удачно, что на этот раз ему не нужно было притворяться, охая от боли.

— Пощади, Цветик, я ни в чём не виноват! — стеная, проговорил он.

Хотя пыл девушки пошёл было на убыль, но после этих слов она с удовольствием выкрутила ухо любимому изменнику.

— Ах ты, грязный поросёнок! А кто тогда виноват? — прошипела она.

— Ой-ой!.. Это всё девчонка горничная виновата и ты, моя любовь, что бросила меня без присмотра!..

— О Всемогущий Аллах! Нет, вы только послушайте! Я же ещё и виновата! Бессовестный! Как только у тебя язык повернулся сказать такое?!

В приливе возмущения Цветанка возвела очи горе, и юноша воспользовался этим, чтобы поменяться с ней позициями. Под градом его страстных поцелуев её протесты вскоре смолкли, и в свои законные права вступила их величество Любовь. После её финального аккорда юные любовники замерли, не размыкая объятий.

— Цыплёнок, скажи честно, ты сможешь простить меня? — спросил Юлиан с волнением в голосе, и девушка поняла, что это не праздный вопрос.

— А куда я денусь, хабиб? — грустно ответила она. — Ведь я люблю тебя больше жизни. Поэтому, мой неверный муж, можешь по-прежнему вытирать об меня ноги.

— Нет! Всё-таки ты очень злопамятная, Цветик! Хочешь, чтобы я умер от раскаяния? — воскликнул юноша яростным шёпотом, на что она иронично хмыкнула. — Вот-вот! А я что говорю! Никакого доверия родному мужу!

— Значит, не заслужил.

— И ты туда же! Мало мне придурочного магрибинца в волчьей шкуре с его сомнительной клятвой верности! — Юлиан снова перекатился на спину и посадил девушку сверху. — Кстати, что ты думаешь обо всём этом?

— Боюсь, что в нас заинтересованы какие-то странные существа.

На лице юноши появилось странно-беззащитное выражение и сердце Цветанки дрогнуло от жалости к нему.

— В чём дело, мой господин? Что тебя беспокоит?

— А ты не думаешь, цыплёнок, что мы сами по себе не менее странные товарищи?

— Да уж! Особенно те, что светятся, как ангелы из Библии нашего приора, — не удержалась Цветанка, и при воспоминании по её спине пробежал ледяной озноб. — Пожалуйста, больше никогда не выкидывай таких фокусов, это ужасно, — начала она говорить, но её перебил победный возглас Юлиана:

— Ну, вот! А ты всё шайтан да шайтан! Ангел я во плоти! Поняла?! И на твоё счастье с отличной потенцией! — его глаза лукаво блеснули. — Цветик, по-моему, я давно не говорил, что люблю тебя.

— Очень и очень давно, мой господин! — с готовностью подтвердила девушка и, крепко прижавшись к нему, тихо призналась: — Настолько давно, любимый, что я умираю от тоски, не слыша твоих признаний.

— Тогда слушай.

Губы юноши коснулись её уха.

Лицо девушки осветила нежная улыбка, и она с чувством продекламировала:

Юлиан сел и на его лице появилось покаянное выражение.

— Цветик, прости меня дурака. Честное слово, мне никто не нужен, кроме тебя. Не веришь, да? Ну, ладно!

Не глядя, он пошарил по разбросанной одежде и в его руках оказался кинжал. С решительным видом он полоснул себя по запястью, и по нему заструилась кровь. Цветанка вскрикнула, но он успокаивающе улыбнулся и взял её за руку.

— Теперь твоя очередь. Не бойся, цыплёнок, я буду осторожен. Клянусь, это не больней, чем потеря невинности. — В янтарных глазах юноши загорелась смешливая искорка, которая тут же сменилась озабоченностью. — Кстати, как ты?

— Всё хорошо, — солгала Цветанка. — Режь, я не боюсь. Хочешь, чтобы мы поклялись на крови?

— Да. Дурацкий ритуал, но это лучше, чем наша женитьба в Адисе. К тому же кровные узы нерасторжимы. — Когда их руки соприкоснулись, юноша усмехнулся. — Одна незадача, я не знаю, что нужно говорить при этом. С другой стороны, это даже хорошо. Зачем нам повторять чужие глупости? Давай скажем, что у нас на сердце.

Собравшись с духом, Юлиан прерывисто вздохнул и, неотрывно глядя девушку, торжественно проговорил:

— Я люблю тебя, Цветана, дочь Ивина Медуницы. Люблю каждой клеточкой тела и души! В моём сердце только ты одна… ради твоей счастливой улыбки я готов перевернуть землю и небо! — воодушевлённо воскликнул юноша. — Пожалуйста, не забывай об этом, что бы я ни натворил в будущем. Хорошо?

Цветанка серьёзно кивнула.

— Да, мой господин. Я принимаю вашу клятву и в свою очередь клянусь быть вам верной и любящей женой.

— Немногословно, но по существу! — Юлиан засмеялся и, подхватив её на руки, отнёс в кровать. — Спи, маленькая лгунья, и не бойся, сегодня я тебя больше не трону. Лишь слепой не заметил бы, что ты морщишься от боли.

Прижимая к себе девушку, Юлиан почувствовал, как к сердцу снова поднимается застарелая боль.

«Идиот! Беги пока не поздно! Зачем ты привязал к себе девчонку? — на грани сна и яви проговорила ему внутренняя советчица. — Ведь всех, кто рядом с тобой, ты рано или поздно губишь. Вспомни Лару, маму, бабушку, слуг и тех случайных людей, которые не выдали тебя сволочам, что преследовали тебя».

Юлиан устало улыбнулся.

«Нет, госпожа шизофрения, бежать уже поздно. Я не брошу Цветика. Что бы ни случилось, мы всегда будем вместе».

Когда юноша уснул, Цветанка тихонечко встала и вытащила из дорожной сумки свадебное платье и с трудом удержалась от огорчённого вскрика. Оно пожелтело, и тонкая ветхая ткань буквально расползалась под её пальцами.

«Всемогущий Аллах!.. — призадумавшись, она прикусила губу и попыталась вызвать в памяти образ спасшей её девушки. — Ханум, я могу вам чем-нибудь помочь?»

Платье исчезло, а в ярком лунном свете соткался еле видимый призрак.

«Госпожа, разрешите представиться, — прошелестела девушка-привидение и, подхватив юбки, присела в изящном книксене. — Луиза Ромери к вашим услугам».

«Очень приятно, ханум, а я Цветана, дочь Ивина Медуницы».

«Рада нашему знакомству, госпожа».

«Я тоже, ханум. Всё же скажите, я могу чем-нибудь помочь?»

«Капелька вашей крови вернёт меня к тому, что сейчас является моей жизнью, — призрачная девушка грустно улыбнулась. — Глупо цепляться за такое существование. Не так ли? Но то, что держит меня на земле, сильней жажды смерти. Думаю, вы понимаете, о чём речь».

«Кажется, да», — отозвалась Цветанка и, немедля, ткнула себя в палец булавкой.

Капелька её крови совершила чудо. Призрак приобрёл почти осязаемую материальность.

«Благодарю вас за дарованную жизнь, госпожа».

«Это вам спасибо, ханум, — Цветанка смутилась. — Простите за дурацкие колебания. Ведь вы спасли меня от того, что хуже смерти».

«Ваши колебания вполне понятны».

«И всё же вы моя спасительница. Думаю, без вашей помощи мне пришлось бы очень плохо. Поэтому зовите меня просто по имени. Хорошо?»

Призрачная девушка снова присела в книксене и учтиво наклонила голову.

«Хорошо, госпожа. Вы тоже зовите меня Луизой», — ответила она и обратилась в туман, а вполне осязаемое платье сложилось само собой и убралось в дорожную сумку. Цветанка снова спрятала его в шкафу. Перед этим она не удержалась и коснулась ткани рукой. Она была упругой и крепкой, без малейшего намёка на ветхость.

«Слава Аллаху!.. Спокойной ночи, Луиза!»

«Спокойной ночи, Лунная Роза».

«Лунная Роза?»

«Это ваше истинное имя, госпожа, которое дала вам госпожа Миланика сразу после зачатия».

Больше Луиза Ромери ничего не сказала, и заинтригованная Цветанка пошла было спать, но передумала и выглянула во двор. Далеко внизу призывно блестела мокрая брусчатка. «Всемогущий Аллах!» — девушка живо представила себе, что могло бы быть, опоздай Юлиан, и её передёрнуло от запоздалого страха. Она отшатнулась от окна. «— Вот шайтан! Сегодня какой-то сумасшедший день! Но слава всемогущему Аллаху! Благодаря его заступничеству злому бесу не удалось меня погубить, несмотря на все его старания!»

Почувствовав, что от стояния на каменном полу ноги совсем заледенели, она бросилась к кровати и с головой нырнула под одеяло. Юлиан тут же заключил её в объятия и что-то сонно проворчал, сердясь на долгое отсутствие и ледяные конечности. Цветанка прильнула к нему, чувствуя, как его тепло согревает не только её тело, но и душу. «Прости, любимый! Как бы то ни было, зато теперь я знаю, что не безразлична тебе, — подумала она с раскаянием и вздохнула. — Ладно. Обещаю, что больше не буду глупой ревнивицей…»

— Свежо предание, да верится с трудом.

— Ой! Я не заметила, что болтаю вслух!

— Ага, попалась! Не зря говорится: «имеющий уши, да услышит»!