Инкуб. Книга 2 (СИ)

Глава 5

Нападение на ведовскую обитель. Запрещённое знание.

Воинов было много, свыше трехсот человек. Скрытно, небольшими группами они пробирались к уединённой ведовской обители, расположенной в лесной глуши. Чаще всего под видом проповедников христианской религии, которым веротерпимое эдайнское правительство не запрещало вербовать новых приверженцев на своей территории. Но их неприметные балахоны странствующих монахов скрывали облачение воинов.

Конечно, халиф Абу Айуб Сулейман ибн Абд аль-Малик, властитель Кордовского халифата, не обрадовался бы, обнаружив, что военизированное подразделение из его страны незаконно находится на территории сопредельного дружественного государства, но воинам-храмовникам было наплевать. Члены недавно созданного Ордена защитников веры признавали только власть небесного владыки и его наместника на земле, который приказал им умереть, но выполнить его поручение. Как правило, храмовники были глубоко верующими молодыми людьми и среди них было очень немного отъявленных наёмников-головорезов.

К штурму ведовской обители было всё готово. Перед выступлением почти каждый из воинов получил отпущение грехов и вознёс горячую молитву Господу, прося его о поддержке. Многие из них чувствовали себя неспокойно. Ведь перед ними был не простой враг, а ведьмы — самые настоящие дьявольские исчадия ада по утверждению отцов иезуитов, руководящих их орденом.

В ночной тиши предательски звякнула конская сбруя.

— Тише вы, идиоты! — прошипел предводитель отряда. Он подозвал к себе разведчиков. — Ну что, привезли изобретение отца Бертольда[9]?

— Да, синьор капитан! И даже уже установили.

— Отлично! Дьявольское изобретение против пособниц дьявола! Это символично! — капитан хохотнул и повелительно махнул рукой. — Поджигайте, не медлите! Внезапность наш главный козырь! — крикнул он и предусмотрительно заткнул уши.

В ночной тишине грохнули взрывы, проломившие ворота и стену, окружавшую ведовскую обитель. В нерешительности ошарашенные воины переглянулись. Они впервые встретились с применением пороха.

— Вперёд, мои храбрые воины! — заорал капитан. — Помните с нами Господь! — он ткнул мечом в направлении сорванных ворот. — Истребим на корню сучье племя! Убить пожирательниц детей!

Приободрившиеся воины с грозным рёвом хлынули в образовавшиеся бреши. Капитан обернулся к небольшому отряду из десяти человек, оставшемуся рядом с ним и обратился к старшему.

— Хурон, ты знаешь, где дортуары воспитанниц?

Бородатый высокий мужчина согласно кивнул.

— Тогда какого черта ты здесь торчишь? Кровь из носу, но сыщи мне девчонку.

— Так точно! — из-под шлема мрачно сверкнули глубоко посаженные глаза. — Извините, сеньор капитан. Мы ждём нашего разведчика с местным придурком, который знает девчонку в лицо… а вот и он!

На лесной обрывистой тропинке показался воин, тащивший за шкирку местного мальчишку. По капризу судьбы им оказался всё тот же злосчастный племянник Руники. Правда, Арон был доволен выпавшим на его долю приключением и, не ломаясь, прямиком провёл отряд Хурона к дортуарам воспитанниц. Он бывал в ведовской обители, привозя продукты из деревни, и прекрасно знал, где что располагается. К тому же он часто прятался поблизости и подглядывал за ведьмами, особенно во время купания.

Выскочившие в коридор испуганные девочки завизжали и сбились в стайку при виде вооруженных воинов со зверскими выражениями на лицах.

— Вот она! — с победным видом мальчишка ткнул пальцем в девочку лет десяти.

Воины двинулись было к своей добыче, но она единственная из воспитанниц не испугалась и готовилась дать им отпор. Девочка выступила вперёд, и в её руке ярко загорелся файербол.

— Убирайтесь прочь, пока я вас всех не превратила в жаб! — решительно заявила она.

Увы. Несмотря на сыплющиеся угрозы, её детский голос предательски срывался и дрожал.

Хурон убрал оружие и, подняв руки, двинулся навстречу девочке. Одна его ладонь судорожно сжимала амулет, предохраняющий от ведьминых чар, другая — крепко сжимала рукоять ножа, припрятанного в рукаве. Чувствуя, что по вискам течёт пот, он изо всех сил пытался сохранить на лице дружелюбную улыбку.

— Детка, если ты добровольно отправишься с нами, мы сохраним жизни твоим подругам, — упредил он возражения девочки. — Клянусь честью воина! Поверь, ты ничего не сможешь с нами сделать. От ваших ведовских козней нас защищают амулеты, освящённые самим Папой, — на последних словах в его голосе явно прозвучала гордость и благоговение.

В этот момент и в другом конце коридора появились воины. Разгорячённые убийствами они ринулись было вперёд, но их остановил злобный рык Хурона.

— Стоять, адово отродье! Или вас всех предадут анафеме!

Не понимая в чём дело, воины остановились.

— Решай быстрей, Антуанетта Бертольд, или вас всех покрошат в капусту.

В глазах девочки появилось отчаяние. Не зная, что делать, она оглянулась на подруг. При виде страха и отчаянной мольбы на их лицах, она жалко улыбнулась. Девочка поникла, и колдовской огонь на её ладони погас.

— Хорошо, я сдамся. Только поклянись своим Христом, что не обманешь!

— Клянусь!

Девочка опустила руки и пошла к ожидающим воинам. По знаку старшего её тут же крепко связали и заткнули рот. Один из воинов взвалил пленницу на плечо и бросился к выходу, а Хурон подозвал к себе маленького предателя, показав ему золотую монету.

На лице мальчишки застыло неподдельное удивление, когда острое лезвие полоснуло его по горлу.

Хурон махнул рукой воинам в коридоре.

— Они ваши, парни! Убейте их всех.

Заслышав мужской рёв и тонкий визг, рвущий барабанные перепонки, девочка подняла голову и не верящим взглядом уставилась перед собой. «Не может быть! Как же так? Он же обещал, клялся своей честью!.. А-а-а!..»

Озверевшие воины рубили наотмашь. Падали отрубленные головы и конечности. Потоками лилась кровь тех, с кем она только вчера смеялась и иногда ссорилась, но любила, как родных сестёр.

Лицо девочки помертвело. Теперь на нём жили лишь одни горящие ненавистью глаза. Замычав, она забилась в руках несущего её воина.

«Бесчестные твари! Ублюдки! Чтобы вы все сдохли вместе со своим кровавым богом!..»

Широкая ладонь прикрыла ей глаза.

— Не смотри, детка! Иначе не сможешь спать, — чуть слышно шепнул несущий её совсем юный воин. Под шлемом его лицо было не менее бледным, чем у девочки. Его губы непрерывно шевелились, шепча молитву.

Девочка протестующее мотнула головой. Воин понял и убрал ладонь.

Не мигая, Антуанетта Бертольд смотрела на разворачивающуюся перед ней картину зверств. Горели многочисленные деревянные постройки, и огни пожаров освещали двор. Повсюду на территории ведовской обители лежали обезображенные трупы.

Пойманные врасплох двести женщин, живших мирной жизнью и не помышлявших о нападении, не имели ни малейшего шанса на выживание. В общем, битвы с ведьмами не было, как опасались воины-храмовники. Они вышли сухими из воды. Снова спрятавшись под обличьем монахов, воины рассредоточились на небольшие группы, и бесшумно исчезли в различных направлениях.

Подошедшие к утру воинские отряды королевства Эдайн прочесали близлежащие леса и поселения, но никого не нашли. Тогда засуетилась местная власть, чувствуя подступающую опалу. В совете сеньории посыпались брань и крики с выяснением кто виноват, что в центре страны стало возможно такое зверство. К середине совещания тучный герцог Эмиль де Жирарди больше напоминал собой помидор, чем человека. Чтобы предотвратить удар, к нему срочно пришлось вызвать лекарку, которая отворила ему кровь.

Пока суд да дело, к погибшей ведовской обители прибыла молчаливая делегация женщин, закутанных в чёрные плащи с надвинутыми на лицо капюшонами. Верховная ведьма даровала отпущение грехов своим несчастным сёстрам и их с подобающими почестями проводили в последний путь, похоронив на небольшом кладбище у стены.

При виде крестьянского мальчишки среди погибших Верховная ведьма прищурила глаза и приказала перенести его тело в тайную лабораторию обители. Во время налёта воины-храмовники её не нашли, и она не пострадала. Мальчика положили на стол, и Верховная ведьма приказала остальным сёстрам её покинуть. Оставшись в одиночестве, она откинула капюшон. Это оказалась суровая женщина, убелённая сединами, лет восьмидесяти на вид.

Верховная ведьма положила ладонь на лоб мальчика и тяжело вздохнула. «Прости, малыш, но я хочу знать, что здесь произошло». Не колеблясь, она приступила к его оживлению, хотя некромантия среди Ведьминских кругов была строго запрещена. После допроса ожившего Арона, она опустилась на стул и долго молчала, сражённая недобрыми вестями. Когда мальчишка расшалился и, носясь по лаборатории, начал бить колбы с реактивами, Верховная ведьма опомнилась и взялась за ведовской амулет. «Хватит безобразничать, демонёнок! — она сделала знак, отвращающий беды. — К счастью, изнутри ты гнилушка и меня не будет мучить совесть. Спокойно-спокойно! Сейчас я прямой дорогой отправлю тебя к собратьям!»

Из ведовского амулета ударил яркий синий луч. Пойманный им мальчишка завизжал, как поросёнок, и, корча злобные гримасы, попытался вырваться на волю. Но не тут-то было. Пока он подпрыгивал на месте и изрыгал непотребные ругательства, Верховная ведьма нарисовала вокруг него пентаграмму и коснулась амулетом её линий. Они налились синим огнём и загудели. Под напевный речитатив открылся портал и к Арону жадно потянулись когтистые лапы. Когда мальчик исчез, утянутый демонами, ведьма бросила щепотку порошка и пентаграмма бесследно исчезла.

Любовь и ревность.

Хоть Цветанка и простила мужу первую измену, она не собиралась терпеть их впредь. Проснувшись, она натянула халат и попыталась выставить из номера юную горничную, зашедшую к ним якобы для уборки. Сопроводив Лили до двери, она попыталась её выставить вон.

— Уходи, и чтобы я тебя больше не видела!

Но нахальная девчонка вырвалась из её рук и бросилась к кровати, на которой ещё нежился Юлиан. Она отодвинула полог и весело протараторила:

— Господин! Ваша госпожа отказалась от моих услуг, но если вам понадобится помощь, зовите в любое время. Я для вас всё сделаю!

— Убирайся, негодяйка! Даже не мечтай о моём муже! А если будешь к нему приставать, я тебе все космы выдеру!..

Недолго думая Цветанка перешла от слов к делу. Вцепившись друг другу в волосы, девчонки с визгом покатились по полу.

— Здрасти-пожалста! Только бабской драки не хватало с утра пораньше!.. Девочки, угомонитесь!

Но увещевания не помогли. Вскочив, в чём мать родила, Юлиан улучил момент и поймал в охапку негодующую Цветанку. Он опрокинул её в кровать и, придавив сверху, сверкнул белозубой улыбкой, не замечая вспыхнувших глаз девчонки-горничной.

— Тихо-тихо! Успокойся, моя любовь!

— Пусти, я ей все глаза повыцарапаю! — девушка попыталась его отпихнуть, но не тут-то было.

— Э нет! Никаких увечий! Боюсь, в следующий раз Курт пошлёт меня, куда подальше с очередной просьбой о займе. К тому же нашла на ком срывать свою злость! Поверь, эта дурочка совсем зелёная и нисколько не привлекает меня.

— По-твоему, я уже старуха?

— О нет! — воскликнул Юлиан, и на его лице промелькнула ласковая улыбка. — Цветик, ты в самом очаровательном возрасте, когда в расцвете ум и тело, и этим ты неотразима. — Он хитро прищурился. — Слушай, ведь у мусульман многоженство. А вдруг на меня нападёт блажь завести вторую жену? Что тогда ты будешь делать?

— Ты знаешь! — непримиримо ответила Цветанка.

Юлиан приподнял бровь.

— Понятия не имею! — насмешливо проговорил он, и повернул к себе личико отвернувшейся было девушки. — Ну? Как ты поступишь в этом случае? Говори!

Она упрямо глянула на него.

— Я уже говорила. Свою любовь ты можешь забрать у меня только вместе с моей жизнью.

— Серьёзное заявление. — Юноша вздохнул и нетерпеливо махнул рукой, приказывая уйти любопытной девчонке. — Пошла, вон, мелочь!

Лили сделала вид, что уходит и, спрятавшись неподалёку от кровати, навострила ушки.

— Цветик, я не хочу обманывать тебя. Пойми меня правильно. При всей своей любви к тебе, я не могу обещать верности. — Он с раскаянием улыбнулся. — Прости, цыплёнок. Что-то подсказывает, что из меня не получится верного мужа. Не та натура. Но я постараюсь впредь тебя не травмировать…

— Хорошо! — перебила его девушка, и на её личике появилось упрямое выражение.

— Хорошо? — удивился Юлиан.

— Ага! Хорошо, — усевшись поудобней, Цветанка ехидно улыбнулась. — Я тоже буду тебя любить, но при случае изменять. Договорились?

— Нет! — янтарные глаза юноши сверкнули золотом. — Что в этом хорошего? Жена не должна наставлять рога мужу. Ведь она отвечает за совместное потомство.

— Глупости! Ты сам говорил, что важнее те родители, которые воспитали, а не те которые дали жизнь…

Его ладонь поспешно закрыла ей рот.

— Замолчи, пока я не поверил!.. Ладно, твоя взяла. Клянусь, быть самым верным мужем на свете. Довольна, вымогательница?

В знак согласия девушка часто заморгала глазами и, улыбнувшись, игриво укусила его за ладонь. Дыхание Юлиана участилось и он, приподнявшись, потянул пояс её халата.

— Чёртова девчонка! Ты опять кусаешься? Придется тебя наказать…

— А можно мне к вам? — полог отодвинулся, и в разгар любовной игры к ним заглянула любопытная мордашка горничной.

— Блин! Это ещё что?.. Лили, немедленно исчезни, пока я не утопил тебя в бассейне!

Девчонка расслышала в голосе Юлиана нешуточную злость и, взвизгнув, выскочила за дверь.

— Вот приставучая идиотка! Испортила нам такой чудесный секс!

— Ничего, мой господин, я постараюсь возместить нанесённый урон. А не пришла ли пора нам опробовать этот ваш как его?..

— Это ты о …? Если ты этого хочешь, я не возражаю. Самому интересно, какие возникают ощущения на другом конце …, — юноша хихикнул. — Надо же! Нечаянно выдал подходящую игру слов.

Цветанка постучалась и, не дождавшись ответа, заглянула в приотворённую дверь.

Руника была одна. Отодвинув штору, она стояла у окна и за кем-то наблюдала. Со двора гостиницы доносились громкие мужские голоса, перемежаемые нетерпеливым птичьим криком, лошадиным ржанием, собачьим лаем и дружным смехом.

— Ханум, можно войти?

— Заходи, — не сразу отозвалась хозяйка комнаты.

Девушка вошла и тоже прислушалась к шуму на улице. Из общей какофонии её чуткое ухо тут же выделило знакомый голос. Она счастливо улыбнулась: «Удачной охоты, муж мой!»

В этот момент Руника обернулась.

— Сколько раз говорила, зови меня просто по имени! С твоим уважительным обращением я чувствую себя древней старухой, — резко сказала она и ткнула в направлении стола. — Сядь! Что ты стоишь как бедная родственница?

Улыбка сбежала с лица Цветанки, и она пожалела, что вообще пришла к Рунике. Судя по всему, она была не в духе. По пути к ней она отшвырнула несколько стульев, сбросила пояс, висевший на спинке одного из них, а затем пнула горку одежды, валяющуюся на полу. В результате её сапог запутался в батистовой мужской рубашке и она, выругавшись, рванула её и отбросила остатки.

— Хватит пялиться на меня как на буйно помешанную! — рыкнула она на девушку и та с виноватой улыбкой поспешно отвела взгляд.

— Прости, я не хотела.

— Гляди, какая добренькая! Себя пожалей! — язвительно проговорила Руника, и на её лице со следами слёз и недавней пощёчины появилось стервозное выражение. — Курт хотя бы спит со мной, не то что твой муженёк. А чего ты ожидала от своего недоделанного инкуба? Может, у него вообще отсутствует нужный орган.

— Руника!

Укоризненно глядя на подругу, девушка вскочила с места.

— Что, правда глаза колет?.. Сядь! — Руника надавила на её плечо. — Сядь, тебе говорят! — Она бросила взгляд в окно и горестно вздохнула. — Дура ты и не лечишься! Если мальчишка не мычит и не телится, какого рогатого ты за него цепляешься? Ты же мусульманка. Разведись и подыщи себе нормального мужика, а то так и останешься целкой, без семьи, без детей…

— Хватит! — Цветанка снова вскочила нам ноги. — Как ты можешь!.. Обо мне говори, что угодно, но не смей обливать грязью моего мужа! — заикаясь от волнения, выпалила она. — И вообще, если ты злишься на весь белый свет, это ещё не повод вымещать на нас с Юлианом своё зло.

— Ах ты, леший! — Руника вгляделась в личико девушки, несмотря на гнев, сияющее внутренним светом. — Ну, наконец-то! Не прошло и ста лет, как твой муженёк всё же соизволил залезть тебе под юбку. Может, теперь у вас что-нибудь сладится, если твой недоумок вспомнил о своих мужских обязанностях… Извини! — она примирительно улыбнулась. — Да, ладно сверкать глазищами! Честное слово, я только рада за тебя.

— Неужели? — натянуто улыбаясь, Цветанка выбралась из-за стола и бочком двинулась к выходу. — Я пойду.

Руника поняла, что хватила через край и, подскочив к ней, с покаянным выражением обняла за плечи.

— Стой, дурочка! Я не хотела тебя обидеть! — Она виновато улыбнулась. — Пожалуйста, не уходи! Давай ещё немного поговорим, а то я выйду на улицу и прибью какого-нибудь первого встречного придурка.

Несмотря на всё своё добросердечие, девушка не испытывала ни малейшего сострадания к неведомой жертве, а вот подругу ей было жаль, и она осталась.

— Хорошо, я посижу с тобой. Всё равно делать нечего.

— Ну, и каков твой недоумок… прости, муж в постели? — спросила Руника и с зоркостью инквизитора уставилась в лицо своей юной подруги. — Конечно, если ты чего-нибудь не путаешь, и вы действительно занимались ещё чем-то, кроме обжимок и поцелуев, — насмешливо добавила она.

Припомнив, что с ней вытворял юноша, дорвавшийся до секса, Цветанка густо покраснела.

— Юлиан — настоящий мужчина! — с вызовом проговорила она. — Можешь больше не волноваться за своего графа!

Руника с сомнением посмотрела на неё, но всё же не удержалась:

— Поверь, некоторым мужчинам это не помеха. Поговаривали, что при старом короле знать не скрывалась как при Эвальде, нынешнем короле, и дворяне, склонные к этому пороку, держали целые гаремы из мальчиков-пажей.

— Не говори глупостей! — рассердилась Цветанка. — Юлиан любит лишь меня одну и если уж изменяет, то с женщинами!..

Она прикусила язычок, но было уже поздно.

— Инкуб уже изменяет тебе? — оживилась Руника. — Кто она? Или он уже изменил тебе с несколькими бабами?

— Нет! — девушка негодующе посмотрела на подругу. — Это горничная Лили, — неохотно сообщила она.

— Знаю такую! Молодая, да ранняя! Это потаскушка вертелась около моего Курта, но я пообещала ей проредить зубки, и она больше не появлялась у нашего номера, — заметила Руника, и на её лице появился жгучий интерес. — Ну-ка, расскажи, что было, когда ты их застукала.

— Никого я не застукала, — поколебавшись, девушка всё же рассказала, как узнала об измене мужа. — И что мне теперь делать? — спросила она, жутко расстроенная.

— Да, ладно тебе! Мужики — все сволочи и при случае никогда не пропустят ещё одну юбку, — «утешила» её Руника и в свою очередь тоже завздыхала. — Кисни, не кисни, а ничего не изменишь. Единственно, что остаётся — это не обращать внимания на загулы мужиков, иначе не заметишь, как съедешь с катушек.

— Нет! Я так не смогу! — запротестовала Цветанка, нервно стискивая пальцы.

— А что ещё здесь сделаешь? Хотя в этом отношении тебе проще, чем мне. Как законная жена ты можешь закатить скандал своему благоверному. Главное, знай меру, а то быстро заполучишь оплеух, — посоветовала Руника.

— Юлиан никогда не поднимет на меня руку! — убеждённо заявила девушка, но та насмешливо фыркнула.

— Ха! Посмотрим, что ты запоёшь через годик, другой. Поначалу все они треплют языком, что ты для них единственный свет в окошке, а потом только попробуй погладить против шерсти, враз будешь отсвечивать синяками, — поделилась она своим житейским опытом.

— Чем такое терпеть, лучше сразу наложить на себя руки, — помрачнев, сказала девушка.

— Глупышка! Все так живут и ничего. Вечная любовь бывает только в сказках.

— Мои родители до последнего любили друг друга. За всё время, что они были вместе, отец дурного слова маме не сказал.

— А как же остальные ваши женщины? Хочешь сказать, что они тоже жили как в сказке? — ехидно поинтересовалась Руника.

— Нет, — призналась Цветанка. — Бывало по-всякому. У нас в Ладуни кто-то жил хорошо, а кто-то — не очень. Но чаще старшие жёны лупцевали младших.

— Хрен редьки не слаще, — Руника поднялась из-за стола. — Чего это мы всухую сплетничаем? Подожди, я схожу за чаем.

Вскоре она вернулась, неся поднос с чайником и сластями. При виде конфет в ярких фантиках у Цветанки загорелись глаза.

— Можно, я возьму вот эту конфету в золотой обёртке? — спросила она.

— Бери, что хочешь, — разрешила Руника и, усевшись напротив девушки, спросила: — Ну? Что ты будешь делать, если Лили снова полезет к твоему инкубу?

— Убью её и все дела, — ответила Цветанка. Наслаждаясь редким лакомством, она совершенно спокойно облизала испачканные пальцы. — Обожаю шоколад! О Аллах! Какая вкуснятина!

«Ого! — с лица Руники пропало язвительное выражение. — А наша тихоня изменилась! Нужно будет переговорить с госпожой».

— Попробуй вот эти слоёные шарики. Внутри них тоже шоколад. Кстати, при королевском дворе говорили, что он действует, как возбуждающее зелье. Можешь при случае испытать его на своем муженьке.

— Юлиан в этом не нуждается! — с гордостью произнесла Цветанка, за обе щёки уплетая шоколадное лакомство в нежной хрустящей оболочке.

— Да что бы ты понимала в мужчинах? Впрочем, — Руника хитро прищурилась, — а ну-ка, скажи, сколько раз за ночь он тебя поимел? — У девушки был полон рот, она показала на пальцах и у той недоверчиво округлились глаза. — Врёшь!.. Ну, если только твой недоумок действительно инкуб! — добавила она после некоторых размышлений.