Инкуб. Книга 2 (СИ)

Глава 20

Мир за гранью яви.

И так пьяный Юлиан хорошенько добавил во время королевского застолья, поэтому совершенно не помнил, как оказался в своей постели. Может, от того что он перепил, его мучил очень яркий кошмар, хотя его начало было довольно безобидным. Происходящие в нём события были настолько реальны, что ему ни разу не пришло в голову, что это сон, хотя всегда подспудно об этом знаешь.

Юноша стоял в триумфальной колеснице, причём совершенно трезвый и одной рукой обнимал сияющую Цветанку в чудесном ярком наряде, а другой — махал народу. Прямо в лицо ему светило вечернее, по-осеннему ласковое южное солнце. Прищурившись, он смотрел на восторженно ревущие трибуны, и его распирало от чувства гордости. «Во дожил! Неужели они беснуются из-за меня?» — ликующе подумал он и вдруг на его мысли отозвался насмешливый женский голос:

«Похоже, что так. Гордись, герой!»

«Что?.. Неужели?»

«О да! Ты не ошибся. Не забыл ещё обо мне?»

«Ты?!.. Не может быть!»

«Почему не может быть? Оттого, что ты временно вытеснил меня из тела, ещё не значит, что я исчезла навсегда».

Внутренний голос сочился таким сладким ядом, что Юлиану стало не по себе.

«Потому что я это я!»

«А я это я!» — парировала невидимая собеседница.

Юлиан немного помедлил, прежде чем спросить:

«Хочешь сказать, что ты сама по себе?»

«Ну, да! А ты ещё не понял?»

«Лжешь!»

«Спокойно! Не нужно истерить, мой мальчик! Гуляй, пока я добрая, но не забывай, что в гостях».

«Заткнись! Не хочу слышать весь этот шизофренический бред!»

«Можешь сколько угодно изображать из себя страуса и прятать голову в песок, но это не изменит того, что ты временщик. Пройдёт какое-то время и ты снова вернёшься в небытие, — сказала внутренняя собеседница и, хихикнув, добавила с деланным участием: — Извини, малыш! Конечно жаль разрушать твою любовную идиллию, но придётся. Сам понимаешь, мне твоя пассия ни к чему…»

— Нет!!! Я никогда не уступлю тебе место! — выкрикнул Юлиан, но внутренняя собеседница не унималась.

«Уступишь! Куда ты денешься? Из нас двоих я главная. Как говорится, я личность, а ты моё alter ego[27]».

— Я не верю, ты всё лжешь!

«Не обманывай себя, ты знаешь, что это правда. Иначе так бы не психовал».

«Нет! Это всё ложь! Ложь! Ложь! Ложь! Я не временщик! — простонал Юлиан, схватившись за голову, и почувствовал, как под влиянием стресса откуда-то из закоулков его души поднимается нечто такое, чему нет названия. — Пошла вон! Убирайся из моей головы!»

«Не будь идиотом! Это невозможно. Ведь мы с тобой как сиамские близнецы. Две отдельные половинки, но единого целого», — с насмешливой жалостью отозвался внутренний женский голос.

Ярость и ужас потерять самого себя полыхнули таким внутренним пламенем, что Юлиану показалось, что его выжигает изнутри.

— Неправда!.. Не знаю как, но я тебя уничтожу! — исступлённо выкрикнул он, и вдруг к нему пришло понимание, что нужно сделать. — Ареа, вионет! Пусть она исчезнет навсегда!

«Слушаю и повинуюсь, господин!» — отозвался очень странный многозвучный голос, причём с такой силой, что на мгновение юноша потерял сознание. Но он тут же очнулся и возликовал, услышав, как невидимая собеседница завопила от страха.

«Не-е-т!.. Не смей этого делать! Ты убьешь нас обоих!»

— Ну и пусть! Лучше сдохнуть, чем быть шизофреником с постоянным раздвоением личности! — ответил он и повелительно добавил: — Вионет, арлионо!

«Юлиан, прекрати! Клянусь памятью Лидии больше ты меня не услышишь!»

— Раньше нужно было думать, безмозглая идиотка!

«Будь ты проклят, убийца! Ненавижу тебя!»

«Прости, дорогуша, но я не хочу быть твоей марионеткой».

Когда обрадованный Юлиан подумал, что всё уже кончено, его непрошеная гостья снова заговорила.

«Глупый ты, братец! Я никогда не пыталась управлять тобой,» — она тихо всхлипнула. «— Прости, Юлиан. Мне жаль, что у нас так вышло,» — её голос приобрёл призрачную окраску, и юноша с трудом подавил подступившее чувство жалости.

— Хватит! Я не желаю слышать твою ложь! Убирайся!

«Потерпи ещё немного, мне осталось немного… Юлиан!»

«Да!.. Что тебе нужно?»

«Помни меня, хорошо? Ведь ближе тебя у меня никого больше нет. Подожди, не перебивай! Юлиан, я ни в чём тебя не виню. Забудь всю ту чепуху, что я наговорила. Поверь, я хочу, чтобы ты был счастлив…»

— Чёрт с тобой, живи! — буркнул расстроенный юноша. — Только сиди тихо и больше не лезь ко мне…

«Поздно, братик. Теперь ты живи за нас двоих. Прощай!»

Словно ножом по сердцу Юлиана ударило чувство невозвратимой потери.

— Нет!.. Юлька, вернись! Вионет, верни мою сестру!

«Господин, согласно вашему приказу я стёр её личность», — бесстрастно отозвался могущественный помощник.

«О, нет! Боже, что я натворил?! Вионет, умоляю! Верни её немедленно!»

«Господин, это невозможно! Ариес алуанье вуас ду…»

«К чертям твою абракадабру!»

«Поймите, временной коллапс чреват непредвиденными последствиями…»

«Плевать! Делай, что приказано!» — завопил Юлиан и у него поплыло перед глазами от выносимой душевной боли и воздействия мощного голоса его необычного помощника.

По шкуре вионета, находящегося в невообразимой дали, прошла судорожная дрожь.

«Слушаю и повинуюсь, мой господин!»

Финист взмыл к небесам и начал расти в размерах. Вскоре его крылья закрыли собой чуть ли не всё небо. Мир потемнел и люди на трибунах испуганно загомонили.

Стража мгновенно окружила короля Эдайна, готовая дать отпор кому угодно, вот только не знала, что ей делать с таким противником. Вокруг юноши разлилось яркое сияние и ошарашенный народ сначала примолк, а затем начал валиться на колени. Когда над его головой разверзлось небо и в разрыве проглянула ночная тьма, расцвеченная колючками звёзд, из людских глоток вырвался единый стон.

«Отлично! Всё идёт по плану!» — прозвучало в голове Юлиана.

Он обрадовался было, но затем осознал, что вернувшееся alter ego имеет мужское звучание, а не женское. Это его неприятно удивило. Вдобавок у него появилось уверенность, что это не Юлька, его стараниями отправленная на тот свет. Но тут его затопила какая-то странная внутренняя эйфория, заставив позабыть обо всех сомнениях. Хохоча как ненормальный, он сбросил остолбеневшего возницу и, вскочив на облучок, раскинул руки.

— Люди! Я есмь бог! — закричал юноша и, подхватив Цветанку на руки, воспарил к небесам. — Дарую вам своё прощение!

Но его слова возымели обратный эффект. Под влиянием подозрительных католиков, имеющих своё представление о Господе, настроение толпы резко переменилось.

— Финист, защиту! — приказал он, видя, что их собираются атаковать.

Сокол, принявший было свои нормальные размеры, растёкся вокруг него радужной плёнкой.

— Отлично! Вот теперь попробуйте меня достать!

— Смерть врагу рода человеческого! — завопили отцы-иезуиты, и к нему устремился рой стрел. Не долетев, они ударились о невидимое препятствие и осыпались на землю.

— Узколобые идиоты! Верующие называются! Да вы не узнаете своего создателя, столкнувшись с ним нос к носу! А яви он вам чудо, вы дружно узрите в нём сатану, сколько не убеждай вас в обратном!

— А-а-а! — донёсся снизу невнятный, но яростный вопль.

— Люди, не слушайте дьявола!

— Молитесь, язычники, и ваш ложный бог покажет своё истинное лицо!

— А-а-а!

— Убейте ведьм — пособниц дьявола!

В попытке защитить младших воспитанниц, ведьмы пустили в ход всё своё могущество, но их было слишком мало. Блокированные защитными заклинаниями, они умирали и один за другим гасли защитные барьеры, оставляя несчастных девочек на растерзание озверевшей толпе. Впрочем, убивали не только ведьм. Как только с ними было покончено, схватились друг с другом язычники и католики. Резкие отрывистые слова команд заставили сплотиться воинов Эдайна, но при всей своей дисциплинированности они не могли противостоять взбесившемуся страшному зверю — толпе.

Неожиданно свечение вокруг Юлиана резко потускнело, и отстранённость на его лице сменилась сначала недоумением, а затем сильнейшей растерянностью.

— Боже мой! — воскликнул он, бросив взгляд на творящиеся ужасы внизу. — Это же настоящий апокалипсис!

Действительно с миром творилось что-то непонятное. Как будто было мало начавшейся кровавой вакханалии, на него обрушились разрушительные вихри, завывающие как тысячи демонов, а поверхность земли треснула, как перезревшая арбузная корка. Отовсюду сочились лавовые ручейки, стремительно превращающиеся в бушующие огненные озёра. В паническом страхе люди кричали. Они уже давно позабыли о своей междоусобице и метались на островках суши, ища спасения.

С бледной улыбкой Юлиан заглянул в лицо девушки, сжавшейся на его руках.

— Блин! Ничего не понимаю! Какая-то фигня! Цветик, может, ты знаешь, что творится? — спросил он жалобным голосом. — С чего вдруг мой триумф обрёл черты глобальной катастрофы?

Не в силах что-либо вымолвить, она отрицательно покачала головой.

— Боже мой! Неужели это моя работа? Скажи хоть слово, не молчи!

— Н-не знаю, — выдавила девушка из себя.

— Ясно, — он коснулся губами её лба, и горько скривился. — Прости, малыш! Честное слово, я не хотел, чтобы так вышло! Ты мне веришь?

Цветанка согласно кивнула.

— Мы вместе, хабиб, и это самое главное, — пробормотала она дрожащим голосом.

Немного подумав, Юлиан затаил дыхание и мысленно выдохнул:

«Эй, я знаю, кто ты!.. Кукловод, я уступаю тебе бразды правления, только верни всё, как было!»

«Не-а! Ты натворил, ты и расхлёбывай!» — насмешливо отозвался его новоприобретённый внутренний alter ego.

Перепуганный юноша ещё несколько раз воззвал к своему невидимому собеседнику, но тот проигнорировал его мольбы.

Внезапно ко всем бедствиям тяжёлые свинцовые тучи разразились кровавым дождем.

«Какой сволочизм!» — подумал Юлиан, с трудом разлепив глаза. Жидкость не только по цвету, но и по вязкости напоминала кровь. Найдя взглядом сокола, снова принявшему прежнюю форму и даже не утерявшего лётных качеств от странного дождя, он с отчаянием выкрикнул:

— Финист!.. Спаси Цветика, если можешь!

— Нет!!! Не смей меня бросать! Если нужно, я пойду за тобой, куда угодно!

У Юлиана упало сердце. От всего происходящего в тёмных глазах девушки тлел огонёк безумия.

— Пойми, цыплёнок, кажется, нам всем хана! Я должен что-то сделать, чтобы спасти тебя.

— Нет! — яростно выпалила она, изо всех сил цепляясь за его латы, скользящие под её пальцами. — Я хочу быть только с тобой! В ад, значит, в ад!

— Что ты несёшь, дурочка? Я не демон!

— Пусть демон, мне всё равно! — выкрикнула девушка и попыталась тряхнуть его за плечи. — Я… я… я больше в Него не верю!.. К шайтану рай, если в нём нет тебя! — чуть слышно закончила она, отрекаясь от того, в которого с детства верила всей душой, и её перепачканное личико скривилось в жуткой гримасе.

Прижавшись лицом к его груди, она бурно разрыдалась.

«Господи!» Юлиан сглотнул комок в горле и долго смотрел в личико той, что любя его, не знала в своём сердце сомнений. От отчаянных слов девушки окружающий мир для него замер и потускнел, как старая декорация на сцене. Он криво усмехнулся.

— Малышка, ты знаешь, когда я влюбился в тебя?

— Н-нет, — не сразу отозвалась притихшая Цветанка.

— Как только увидел на помосте Ярмарки невест. Прости, но в то время ты выглядела задрипанным котёнком, которого сердобольные хозяева не захотели топить в бочке и просто выбросили на улицу. У тебя был такой несчастный вид, что моё сердце сразу потянулось к тебе.

Девушка отстранилась, и её губы дрогнули в жалкой улыбке.

— Вот как?

— О нет! Не бойся, моя нежная пери! Жалость была лишь лазейкой, которой ты воспользовалась, чтобы проникнуть в моё сердце.

— Это правда?

— Святая правда! — Юлиан коснулся губами лба девушки. Дождь и на вкус отдавал кровью. — Я люблю тебя, Цветик, и больше уже ничего не имеет значения. Родная, сейчас я попробую переместить тебя на Землю. Не знаю, что из этого получится, но я очень надеюсь на успех.

Глаза девушки заблестели слезами.

— Нет! Только вместе!

— Боюсь, у меня не хватит сил на двоих…

— Тогда, нет! Нет, Юлиан! Только вместе!

— Прости, моя любовь!

Неожиданно окружающее их сияние и так тусклое сошло совсем на нет, и они начали медленно падать. У Юлиана сжалось сердце. «Чёрт! Кажется, это всё».

— Цветик! — он прижал к себе девушку, но она упёрлась руками в его грудь и её горящие глаза требовательно впились в его лицо.

Он понял и, судорожно вздохнув, на мгновение сомкнул ресницы, собираясь с духом.

— Я готов, а ты? — спросил он, стараясь быть спокойным, и девушка храбро кивнула головой.

— С тобой я ничего не боюсь.

— Дурочка! По-любому умирать придётся в одиночку.

— Главное, что в твоих объятиях… чему ты улыбаешься, хабиб?

— Любуюсь тобой, моё сердце, — ласково проговорил юноша и спохватился: — Земля уже близко и у нас скоро не будет выбора.

Огненная расселина справа показалась ему подходящим местом, и он из последних сил изменил направление их падения. «Вот теперь нам наверняка не грозят увечья», — подумал, не сводя зачарованного взгляда со стремительно приближающейся огненной пасти.

«Вот и всё!» Юлиан изо всех сил прижал к себе девушку, тщетно пытаясь её защитить. Вдруг к небу взметнулся ярко-оранжевый язык расплавленной лавы, и каждая клеточка его тела взорвалась дикой болью.

«Вионет! Ликвидировать несанкционированное подключение! Это зашло слишком далеко!» — вдруг рявкнул его мужской alter ego и юношу выбросило в бесконечно белое пространство.

Божественное общение.

Почувствовав неладное, в Ночном королевстве пленник Царицы вампиров встрепенулся и попытался освободиться. Но не тут-то было. Из клюва гигантского сокола вырвался радужный луч, и звенья цепи загудели от избытка невиданной магической энергии, сводя на нет все усилия гиганта. Тогда его охватило невыносимо яркое сияние. Яростно рыча, на волю рванулся уже златоглазый чёрный дракон. Увы! Преображение ему не помогло, цепи выдержали и этот чудовищный натиск. Но пленник не сдавался. В воздухе вспыхнули и запульсировали горящие золотом руны, открывающие портал в подпространство фейри. «Светозар!» — пронёсся повелительный крик. К несчастью его верный помощник тоже оказался заключён в не менее надёжную ловушку.

Тогда храм Кровавой луны содрогнулся от разгневанного рёва дракона и тщетных попыток вырваться.

Недоумевающая Царица вампиров спустилась вниз, и пленник мгновенно вытянул из неё всю украденную у него магическую энергию, решив, что теперь не время для игр. Его мощь возросла, но и это не помогло. Пылающие радужным светом цепи по-прежнему не давали ему вырваться.

Тогда пленник снова преобразился. Вместо дракона появился юноша вполне нормального человеческого роста, по-прежнему удерживаемый цепями на каменной плите, которая плавно снизилась и аккуратно опустилась у ног Царицы вампиров.

— О! На этот раз даже без обычных наездов! — хихикнув, удивилась она.

— Гемма, будь умницей! — взмолился пленник, с надеждой глядя в её лицо. — Пожалуйста, верни мне ритом!

— О, это твой настоящий облик? Я права? — восхищённо пропела Царица вампиров и, склонив голову набок, принялась внимательно изучать его преобразившееся лицо.

— Зачем он тебе? — наконец спросила она.

— Нужно остановить процесс дестабилизации, иначе нам всем конец! — выдохнул пленник.

Царица вампиров расхохоталась.

— Не бойся, милый. Так и быть, в смерти я составлю тебе компанию.

Пленник с трудом подавил приступ ярости, и это спасло безумную колдунью от скорой смерти.

— Девочка, сделай, как я прошу! Погибнет вселенная, если я не вырвусь на волю!

— Ну и что? — отозвалась Царица вампиров с полным равнодушием.

— Гемма, пойми! Если ты не поможешь, то этим убьёшь своего Глоба!

Царица вампиров грустно улыбнулась и присела на краешек каменной плиты.

— Слабый аргумент, божок. Разве ты не знаешь, что долгая разлука убивает любовь? — она зябко передёрнула плечами и плотнее укуталась в сиреневую шёлковую шаль. — Я тут подумала, что Глоб знает и любит ту светлую чистую девочку, которой давно уже нет. Согласись, это нечестно подсовывать ему сумасшедшую убийцу, на которой невинной крови больше, чем на самых бесчеловечных садистах вместе взятых, — в её тёмных глазах вспыхнул мрачный огонь. — Знаешь, мой милый божок, а я не настолько безумна, чтобы не помнить, чьими стараниями убита моя душа.

На лице пленника появилось бесстрастное выражение.

— Ты ошибаешься, — отозвался он ледяным тоном. — Имеющий душу сам выбирает жизненный путь.

— Ложь! — не менее холодно парировала Царица вампиров. — Любое существо однажды перешагнёт границы допустимого, если его всё время держать на грани выживания, — она наклонилась ближе и мягко попросила: — Скажи мне своё имя. Я не хочу, чтобы ты остался в моей памяти безымянным хозяином.

— Можешь звать меня Аспид. Настоящее имя тебе всё равно не выговорить.

— Что ж, пусть будет Аспид. Это лучше, чем ничего, — легко касаясь кончиками пальцев, Царица вампиров провела по прекрасному лицу с чуть заметными золотистыми чешуйками на снежно-белой коже.

— О! Выходит, это только видимость. На самом деле у тебя очень гладкая кожа, — заметила она и, помолчав, тихо попросила: — Пожалуйста, разреши тебя поцеловать!

— Гемма! — яростно прошипел Аспид.

Время уходило, и он снова рванулся из цепей. Его изящное тело в броне из золотой чешуи выгнулось в последней попытке вырваться на волю и магические путы растревожено загудели, не выдерживая его неимоверную мощь. Тогда в воздухе вспыхнули яркие радужные нити и заключили его в дополнительный кокон. Но как только Аспид перестал сопротивляться, он мгновенно растаял. Правда, при этом одна из нитей незаметно скользнула к Царице вампиров и скрылась в массе её волос.

Видя, что пленник затих, она приподняла брови.

— Ты всё? Теперь можно тебя поцеловать? — спокойно спросила она.

— Алидеа кер!.. Ависела! — буркнул Аспид и закрыл глаза.

Золотая броня из чешуи на его коже снова превратилась в чуть заметный рисунок.

— Надеюсь, это согласие.

Царица вампиров лукаво улыбнулась и, наклонившись, легким поцелуем коснулась его щеки, а затем с благоговейным выражением на лице достала платок и тщательно стёрла его невидимый след.

— Прости, что испачкала тебя, — опережая возражения, её тонкий палец прижался к совершенным губам пленника. — Правильно, молчи. Мы оба знаем, что я права.

Царица вампиров горько усмехнулась и, упав на колени рядом с каменной плитой, со страхом и надеждой заглянула в распахнутые золотые глаза с непроглядной чернью вертикальных зрачков.

— Позволь лишь раз! О большем я не прошу!

Аспид долго смотрел в её лицо с застывшей мольбой, а затем чуть заметно кивнул. В ответ оно озарилось таким детским восторгом, что его сердце дрогнуло от давно забытого чувства жалости.

«Прости, Гемма! Это моя вина! — покаялся он. — Ты была бы счастлива, прожив жизнь обычного человека. Жаль, что из-за каждой нашей ошибки нельзя повернуть время вспять…»

Не желая видеть ещё живое чистое начало кровавой колдуньи, Аспид поспешно опустил ресницы. Но это не помогло. Совесть с настойчивостью неподкупного судьи напоминала ему, что это его стараниями она пришла в столь плачевное состояние. Пусть это было сделано и с добрыми намерениями. Но та же совесть напоминала, что в основе его действий лежала обычная прихоть коллекционера.

И словно желая усугубить его чувство вины, под сводами храма Кровавой луны зазвучали слова покаянной молитвы. Вначале неуверенный голос певицы дрожал и срывался от волнения, но затем постепенно окреп и набрал привычную силу.

Вопреки желанию страстная молитва, выводимая чудеснейшим голосом, поневоле тревожила его душу и… совесть, возвращая в прошлое.

Аспид снова увидел не могущественную колдунью, а милую девушку, что когда-то очаровала его своей душевной красотой и не только это. Страстный почитатель искусств, он услышал её чудесное пение, и очарованный им загорелся идеей заполучить её в свой знаменитый театр, самый известный во всех вселенных их временной параллели.

К сожалению, капризы богов — это то, чему подчинена жизнь простых смертных.

Путём многоходовых торгов ему удалось договориться с творцом девушки о передаче её под его начало. Причём, нужно заметить, что вести дела с принцем Николсом, хитроумным наследником Лорда Хаоса — задача не из лёгких, но он справился. Тот даже пошёл ему навстречу и пробудил в девушке спящие гены Истинной крови, — ведь Аспиду была не нужна человеческая бабочка-однодневка. Правда, ему пришлось смирить своё нетерпение и играть по правилам Николса, который не отказал себе в удовольствии провести инициацию по-своему, с привлечением возлюбленного девушки.

Правда, к его большому удивлению он был с ним довольно честен и заранее предупредил, что вряд ли чудесная певунья потянет роль богини. Но Аспид, воодушевлённый приобретением очередного сокровища, самонадеянно решил, что сумеет довести хрупкое чудо до полного совершенства, причём, не прибегая к отборочному турниру при Сияющем дворе. Несмотря на Истинную кровь в девушке, он и сам видел, что при таких слабых исходных данных она никогда не пройдёт даже первого этапа отборочных соревнований, где главным призом было обретение божественной сущности. А правила отбора были жестоки — у проигравшего не было ни малейшего шанса остаться в живых.

Со временем Аспид вынужден был признать, что ничего хорошего из его затеи не вышло. Его драгоценная подопечная не выдержала даже щадящей индивидуальной подготовки и быстро сошла с дистанции. Тогда он задался целью хотя бы отточить её навыки во владении магией. Но, увы! И в этом деле она не выказала особого таланта и, что самое скверное, несмотря на все его усилия, чахла душой, утеряв внутренний стержень. Как все слабые натуры она бросалась из одной крайности в другую и легко переходила от душевной доброты к необоснованной жестокости.

Звенящая тишина заставила Аспида очнуться от невесёлых мыслей. Он поморщился, поняв, что его настигла головная боль любого творца, а именно, чем больше усилий вкладывается в исправление неудавшегося создания, тем больше всё идёт наперекосяк, и оно, это создание, всё меньше поддаётся пониманию.

— Почему ты замолчала? — поинтересовался он.

— Ты не слушаешь меня! — прошептала Царица вампиров и её лицо исказила гримаса отчаяния. — Будь ты проклят! Кажется, тебе удалось отнять у меня последнюю радость и тем окончательно убить мою душу!

— Это неправда, Гемма! — произнёс бог с сожалением в голосе и мягко улыбнулся. — Можешь сколько угодно пенять на жизненные обстоятельства, но я вынужден повториться и сказать, что даже самому ничтожному обладателю души дано право на выбор. Как ни прискорбно признавать, но ты моя неудача. К твоей душе прилипло слишком много грязи, и это именно она не даёт твоему голосу подняться до прежних высот.

Отряхнув цепи, Аспид сел на плите и легонько коснулся губ Царицы вампиров.

— Прости, но твои уста оскверняют чистоту молитвы. Я снова вынужден запретить тебе произносить святые слова.

— Вот как? — с яростью воскликнула Царица вампиров. — Что тебе нужно? Почему ты преследуешь меня?

— Твой голос, — честно признался Аспид.

Царица вампиров мгновенно погасла.

— Похоже, ты не лжёшь. Ещё до побега я слышала о твоём театре, — на её лицо легла тень безысходности. — Так и знала, что голос это моё проклятие.

— Голос это далеко не всё, гораздо важней сам инструмент, — заметил бог.

— Понятно, — еле слышно уронила его собеседница и, упав на стул, обречённо сгорбилась. — Что ж, я не оправдала твоих надежд. Что теперь меня ждёт?

— Почему ты спрашиваешь?

— Я так понимаю, что расстановка сил нисколько не изменилась, и ты по-прежнему остаёшься моим хозяином, а я бесправной рабой.

— Это не так.

Аспид сделал замысловатый жест и, повинуясь движению его руки, к Царице вампиров поплыла золотая руна. Коснувшись её руки, она исчезла вместе с браслетом из его волос.

— Вот и всё. Отныне ты свободна.

— Значит, теперь я сама по себе… — в глазах Царицы вампиров вспыхнул слабый огонёк заинтересованности. — Кстати, почему запаздывает обещанный Армагеддон?

— Армагеддон?.. А, понял! К счастью даже для нас богов в мире случаются чудеса. Нам повезло напасть на одно из них.

— Жаль. Было бы забавно умереть в компании бога, — пробормотала она и, криво усмехнувшись, поднялась на ноги. — Ладно, пора заняться более неотложными делами. Пора завоёвывать Ойкумену, пока она не опомнилась.

— Барьер! — спохватился Аспид.

— Поздно! Не имеет смысла его восстанавливать, мои передовые отряды уже хозяйничают в Эдайне и их вполне хватит для завоевания.

— Гемма! — окликнул Аспид Царицу вампиров и она, не оборачиваясь, застыла на месте.

— Да?

— Знай, что для тебя всегда открыты двери моего храма.

— Спасибо, я подумаю, — немного помолчав, она бесцветно добавила: — Вы, боги, странные существа. Думаю, вы очень жестоки и себялюбивы, но почему-то вам всегда удаётся блюсти необходимый баланс добра и зла.

По лицу Аспида пробежала тень.

— Поверь мне, это умение не приходит по наитию. Прежде чем мы стали такими каждому из нас пришлось пройти через такие испытания, перед которыми твои беды кажутся детскими забавами.

— Возможно. К сожалению, у каждого существа есть свой предел душевной прочности и свой лимит я уже исчерпала.

— Гемма, у души нет предела.

— Пустые слова. Во всяком случае для меня.

Царица вампиров легко взбежала по лестнице, и люк с грохотом упал на место, отрезая пленника от дневного света. Но тот почему-то не спешил покинуть место мнимого заключения и, пребывая в глубоком раздумье о случившемся, снова улёгся на плите. Цепи зашевелились и, немного поколебавшись, заняли привычное место. Божество не обратило на это внимания. Как правило, оно вездесущее существо и его нельзя запереть в каком-нибудь одном месте.

«Однако кое-кому это удалось!» — расстроенно подумал Аспид и осторожно потянулся к могущественному гостю, чей разум был ещё открыт для доступа.

«Почему?» — спросил он и замер в ожидании ответа.

«Сложилась пиковая ситуация и твоё вмешательство окончательно бы запутало положение».

«Понятно, — помолчав, Аспид не удержался от вопроса. — А зачем ты вмешался в мои дела с Геммой?»

«Ну, извини за акт благодеяния. Поверь, по большому счёту мне нет дела до твоей игрушки».

Расслышав насмешку, самолюбивый Аспид не удержался от ехидного замечания.

«Ясно. В каждом из нас живёт рыцарское начало, а может девочке повезло из-за сходства…»

«Атримен, как бы то ни было, не советую строить предположения!»

«Извини!»

«Принято», — не сразу отозвался собеседник, и Аспид внутренне улыбнулся, зная, насколько он молод и вспыльчив.

«Не сердись! И огромное спасибо за помощь».

«Не стоит благодарности, — ведь это моя вина. О, мне пора! Адью!»

«До скорой встречи!»

Аспид прислушался. Возникшая пустота красноречиво свидетельствовала, что его крайне интересный собеседник снова скрылся в своей неприступной раковине.