Иннокентий

Глава 35 Прощайте скалистые горы, на подвиг отчизна зовет

— Посидим на дорожку.

Иннокентий молча сел на стул. Говорить совсем не хотелось, горло предательски сжалось. По сути совершенно чужие для него люди внезапно стали такими близкими и родными. А он их так бессовестно использовал.

«Э нет, брат, так дело не пойдет! Все было по чеснаку!»

Уговорив себя засунуть муки совести куда подальше, Кеша глянул в последний раз на сотрудников фотосалона «Юпитер», где проработал так стремительно пролетевшие восемь месяцев. В принципе неплохое место для труда в СССР. И деньги, и почет, и известность. Но ему пора идти дальше. Да и некоторые обстоятельства поджимают. Пусть после раскрытия громкого дела по хищению стратегических материалов прошло мимо него, но расслаблять булки все равно не следовало. Кеша был уверен, что спустя некоторое время его начнут упорно искать. И вовсе не милиция. Это он еще хорошо из будущего помнил. Насколько злопамятны любящие лишь деньги люди.

В общежитии прощание прошло относительно просто. Скромные вечерние посиделки, затем страстный секс с Валентиной. Сделал её подарок на прощание. В общаге уже привыкли к вечному броуновскому движению. Люди заезжали, уезжали. Женились, кто-то и вовсе умирал. Постоянными клиентами сохранялись лишь холостяки и несчастные одиночки.

Утром Кеша быстро собрался и вышел к такси, оставив на вахте упаковку зефира для Евдокии Ниловны. Хмурое утро постепенно распогодилось, из облаков робко выглядывало солнышко. Май щедро полил зеленым городские газоны и аллеи, добавив напоследок желтым первоцветом. Дышалось легко и вольно. Весна все-таки лучшее время года для перемены мест.

— Ты все еще хочешь уехать?

Васечкин бросил взгляд на Алену. Нет, ничего он с ней не делал, хотя девушка была очень даже не против сойтись поближе. Не хотелось оставлять за собой плохое. Алена еще себе кого-нибудь найдет, а так будет считать, что он её бросил. Она и так будет считать. Юные девушки любят себе выдумывать романтику там, где её и вовсе нет. Герман бросил хмурый взгляд на закручинившуюся приемщицу и отрывисто заявил:

— У орла выросли крылья, его ждет небо. Не будем мешать полету.

— Ох! — вырвалось у Людмилы Васильевны. Она в который раз приложила платочек к глазам. — Там я тебе, Кешенька, пирожков в дорогу собрала.

Её вторила Оксана:

— И курица завернута. Скушайте её сегодня, шобы не испортилась.

— Спасибо, — Иннокентий прочистил горло и встал. — Спасибо за все, друзья. Это было хорошее время.

— Да что там! — на глазах обычно выдержанного Брагина блеснули слезы.

Васечкин внезапно понял, что от него ждут, и начал обнимать на прощание всех подряд. Даже обычно выдержанный директор Корзон не уклонился и тем более Оксана. Алена же и вовсе не хотела отлипать, горяча молодого человека своим фигуристым телом.

— Пора, машина пришла.

Они все вместе вышли на крыльцо, около которого тормознула горкомовская «Волга». В руках у Иннокентия был дорогой кожаный кофр с аппаратурой, и увесистая сумка с вещами. Одетый по погоде в вельветовый коричневый костюм, под которым выглядывала коричневая водолазка, Васечкин двинул к машине. С собой он взял лишь летние вещи, решив, что за зимними заедет к старикам осенью. Он молча закинул вещи в багажник и залез в автомобиль на заднее сиденье.

— Привет, Света.

— Доброе утро, Кеша.

Светлана Васильевна всю дорогу молчала, лишь перед вокзалом выдохнула:

— Ну, вот и все.

Кеша кинул в её сторону внимательный взгляд:

— Тоже волнуешься?

— А ты разве нет?

— Стремно немного. Но это всегда так в начале пути. Потом ноги расходятся, голова зашевелится.

Комсомолка посмотрела на него так, как будто только что увидела:

— Интересные у тебя аналогии.

— Приехали.

Провожали их немногие. Поезд стоял в их городке короткое время, поэтому все пришли загодя. Никаких ответственных товарищей, только самые близкие. Иннокентий уже со всеми своими попрощался и никого не ждал, поэтому удивился, когда услышал знакомые голоса.

— Кеша, Кешенька.

Он озадаченно обернулся.

«Ба, да это бравые старушки!»

Его невольный дембельский аккорд. Вышло все занятно и как будто не случайно. В один из апрельских дней, когда солнце понемногу начало играть в настоящее лето, Васечкин спешил по редакционному заданию. Главред был одним из тех, кто сильно пожалел, что Кеша уезжает. Его планировали пригласить в газету на постоянку, обещая златые горы и известность. После той памятной выставки слава о нем гремела по всей области. Но как говаривали знаменитые сестры — В Москву! В Москву!

— Кеша, я тебя давненько у нас не видела.

— Мария Аркадьевна, какими судьбами?

Одна из бравых разведчиц старушек встала перед ним, с заботой его оглядывая.

— Да вот иду из больницы. Ирину Михайловну навещала.

— А что с ней случилось?

— Продуло. Квартира совсем прохудилась, зимой там так было холодно! Я звала её к себе, но ты же знаешь, какая Ириша, упертая.

— Вот как?

В сердце внезапно кольнуло. Вспомнились фотографии молодых и задорных девчонок. Им и так в жизни досталось. Неужели даже в сытые семидесятые нельзя обеспечить им спокойную старость?

— Так, подождите. И никто не может помочь? Совет ветеранов какой-нибудь. С прежней работы?

Старушка лишь махнула рукой.

— Всем не до нас, Кеша.

— Нет, не надо так говорить. Ключи от квартиры Ирины Михайловны у вас? Мне нужно снять копии с документов. И с той вашей фотографии.

Бывший майор НКВД, что соответствовал званию армейского полковника, бросила внимательный взгляд на молодого человека, но сопротивляться его энтузиазму не стала. Что-то в этом парне было для нее удивительно. Внутренняя свобода? Непониманием существующих реалий? Как будто он не от мира сего и ломает стереотипы. Опытный нюх разведчицы почуял остро необычное.

И завертелось. Немного поразмыслив, Иннокентий подошел к Светлане. Она давно в системе, чего-нибудь подскажет. Осознав, что от нее требуется, комсомолка с искренним удивлением уставилась на Кешу:

— Я думала ты набитый пижон, а ты человек! Сейчас я позвоню кому следует.

Ну а дальше возникли проблемы. В ветеранской организации старушки не состояли. Отставной майор внимательно через лупу изучил копию фотографии и был категоричен.

— Они по другому ведомству проходили, потому не числятся в списках Министерства Обороны. Из-за этого у нас их нет. Но я наведу справки и обязательно займусь этим делом.

— Так, — Иннокентию не хотел отдавать ситуацию в чужие руки. Знал, как в текучке может завязнуть любое дело. — А к кому тогда мне лучше обратиться?

Майор с ехидством посматривая на шустрого парня:

— Знамо куда. В КГБ.

У обычного человека могли опуститься руки, но только не у пришельца из будущего, да еще пожившего в капиталистической Москве. Где даже, чтобы задницу подтереть, требуются некоторые усилия. И никто тебе запросто так ничего не сделает. Хочешь жить — умей вертеться.

Знакомый по делу махинаторов майор Абакумов, услышав о просьбе, многозначительно хмыкнул.

— Не ожидал. А ты молоток! Не зря тебе помогли. Наш человек! Так, дайка подумать. Говоришь, старушка на заводе работала? Тогда это к нам, к полковнику. Жди звонка.

Позвонили ему прямо в фотосалон на второй день. Бледный, как моль Абрам Савельевич порывисто забежал в лабораторию и выдохнул:

— Васечкин, ты что опять натворил? Тебя в КГБ вызывают.

Его точно вызывали в страшное ведомство и к самому начальнику городского отдела. Даже «Волгу» прислали.

В Заволжске имелось несколько предприятий, работающих на оборону. Еще одно огромное строилось, поэтому городской отдел КГБ был не меньше, чем в областном центре. И должность генеральская.

— Давайте фотографию, Иннокентий, — полковник Берлин хоть и выглядел молодцевато, но густая седина и морщины говорили о том, что жизнь у него за плечами была непростая. — Маша! То есть Мария Аркадьевна. Эх, никого не щадит время! А ведь я когда-то совсем зеленым под её руководством бегал. Так, говоришь, нет сведений о них? Ну и не должно быть. Закрытые это сведения. Но кому надо я все равно позвоню.

— Я все понимаю, товарищ полковник. Но без нужной бумажки мне сложно начать хоть что-то.

Берлине некоторое время смотрел на Васечкина, затем кивнул.

— Будет тебе бумажка. Всем бумажкам бумажка! Но поклянись мне, что сделаешь из квартиры заслуженного пенсионера республики конфетку.

— Все будет в лучшем виде, товарищ полковник!

И завертелось! После был поход к Семену Семеновичу. Васечкин решил, что заручиться поддержкой партии будет совсем неплохо. Да и дать знать своему куратору, что ему доверяет. Глава отдела горкома не сразу понял, что от него требовалось. Затем его глаза загорелись.

— Хорошая идея, Васечкин! Одинокая старушка, орденоносец. Покинутая всеми службами. Этим мы и органам с вояками нос утрем и перед девятым маем такую новость в газеты вывалим! Под это дело можно и телевидение с прессой подтянуть. Что там говоришь нужно?

— Ремонт электропроводки, сантехники, труб и стен.

Шпаков задумался:

— Я найду тех, кто сможет сделать это быстро. Но потребуются ресурсы.

Глава отдела горкома чиркнул несколько пометок в календаре.

— Ресурсы будут. Найди сначала бригаду. И чтобы все чисто по документам.

— Сделаю.

Василий Макарыч поначалу хотел послать Кешу куда подальше, но услышав в чем проблема, изменил свое решение.

— Хорошее дело ты затеял. Девчонкам и так досталось на войне крепко. Они же еще и не старые, все война проклятая. Я и сам на фронт поспел, но в самом конце. Берегли нас юнцов мужики. Земля им пухом. Говоришь, ресурсы будут?

— Ага. Я еще комсомол привлеку, чтобы квартиру очистили и подготовили.

— Субботник? Дело хорошее. И нам работы сразу меньше. А то сроки… Дуй бегом к Насте. Она в конторе. Это же её территория!

Настя Дмитриевна встретила бывшего любовника холодно. Но услышав, зачем Кеша к ней пожаловал, оживилась:

— Наконец-то настоящее дело! А не ерунда для галочки.

Иннокентий с ехидством наблюдал за воспылавшим энтузиазмом комсоргом.

— А сами найти старушек не могли? Стыдно, Настя, за вас комсомольцев. Живете лозунгами, а о людях забываете.

Юная комсомолочка распахнула глаза, но ответить ей было нечем. Так что с её стороны неприятностей не будет. Совесть заставит работать на сто процентов. Эх, какие все-таки они простые люди советские!

В итоге субботник растянулся на два дня. Кроме комсомольцев жилищного управления в полном составе пришли парни с ДНД. Мужская сила тут же потребовалась. Выносить мебель, мешки с мусором, долбить стены. Приехавшие шефы с предприятий города переговорили с Шошенским и узнав, что требуется, пообещав доставить все в лучшем виде. Ребята из его бригады грозились работать день и ночь, но наказы партии выполнить!

Фотографии с молодыми разведчицами Васечкин распространил среди всех. И молодежь начала примерять судьбу девчонок сороковых на себя. А смогли бы они также пойти на смерть? Осознание трагедии того жестокого времени повергло многих их них в шок. Потому работа спорилась, и никто не отлынивал. Трудились на совесть. В газете маленькая заметка о нуждающейся ветеранке всколыхнула весь город и окрестные деревни. Кеша и сам не ожидал такой горячей реакции граждан. Но что он хотел. В этом времени война для людей закончилась не так давно. Ветераны — еще бодрые мужички, а генералы не ветхие старики. Многие из взрослых людей помнили голодное детство и похоронки на отцов и братьев.

Вал писем и звонков захлестнул редакцию. Пришлось сделать целый разворот, посвященный обсуждению вставшей перед обществом проблемы. Ведь не одна Ирина Михайловна была одинока и нуждалась в помощи. Стоило оглянуться вокруг и найти тех, кому ты можешь помочь. Васечкин и сам не ожидал такой волны общественных дискуссий. В его время почти все активисты или были платными от государственной партии и делали таким образом карьеру. Или бегали по посольствам, вымаливая гранты и грин-карты. Семен Семенович на его удивление ответил кратко:

— У тебя, Иннокентий, великий талант вляпываться в различные истории. Так что будь под моим присмотром, пожалуйста.

Так или иначе, но 8 мая под объективы фото и кинокамер Ирина Михайловна въехала практически в новую квартиру. И сам праздник она встречала не одна. Делегация сменялась делегацией. Иннокентий также выкроил время, чтобы забежать на чай. День случился для него хлопотным, перед отъездом хотелось закрыть все концы.

И вот сейчас его провожают не только заслуженные ветераны, но и сам полковник Берлин. Да и милиция не забыла своего подопечного в лице майора Пронина. Шпаков тихонько обтекает в стороне, глядя на представительную делегацию из органов. Гадает, наверное, каким местом Кеша к ним. Но ничего, впредь осторожней будет! Иннокентию все равно будет необходим некий рычаг воздействия на непотопляемого партократа. Вот мифологические органы пусть им и станут.

На самом деле Васечкин к такому не стремился. Само как-то сложилось. Но мозги менеджера из будущего были устроены иначе, чем у людей этой современности. Они постоянно просчитывали ходы и возможности, сложившихся обстоятельства. Просто зазря не перенапрягались и влияли на текущую действительность постепенно. Темп жизни здесь иной. Но это в Заволжске. В советской Москве его скорость из будущего еще пригодится.

Прощальные взгляды, последние слова и вот они втроем в купейном вагоне. Четвертым едет ответственный товарищ с завода. Только отъехали от города, переоделись в дорожное, как усатый заводчанин достает припасы и с оглядкой показывает бутылку коньяка. Кеша бросает взгляд на Семен Семеновича. Тот нынче — его единоличный босс. Шпаков милостиво разрешает и сам достает из портфеля кусок сырокопчёной, фрукты и бутылку вина для Светланы. Самый богатый подгон от Васечкина. Пирожки оставляют на завтрак, а курица и домашний окорок тут же нарезается на закусь.

Выпили, перекусили. Пошел неспешный разговор. Семен Семенович окончательно сбросил начальственный вид и оказался на поверку вежливым и интересным собеседником. Эрудицией не блистал, но был начитан и образован. К своему ужасу Кеша понял, что ни фига не понимает. Ни книг этих не читал, ни фильмов не смотрел. Балбес балбесом из двадцать первого века! И с этим придется что-то делать. Ведь в столицу едет карьеру строить!