Инспектор Вест возглавляет расследование

Глава 7 МАРК

Огонек сигареты привлек внимание Марка Лессинга. Он шел ярдах в двадцати от Роджера и Харрингтона, потому что его пальто зацепилось за сучок, и он долго с ним провозился. Этот огонек озадачил его, но когда он проходил мимо, то сообразил, что это такое. Он не сразу начал преследование, а сначала по инерции пробежал еще несколько ярдов, пока не достиг высокой травы, которая полностью поглощала шум его шагов. Здесь он замер, вглядываясь в темноту, пока не заметил снова тот же яркий «блуждающий» огонек. Теперь он был гораздо дальше от дороги, чем в первый раз. Видимо, человек медленно пробирался сквозь чащу. Раздался громкий стук мотора, за которым последовал визг тормозов. Но Марк не стал отвлекаться.

Воспользовавшись этими громкими звуками, он поспешил вперед. Ему нужно было двигаться быстрее его дичи, которая уходила по диагонали в сторону.

Красный огонек, описав дугу, упал на землю и остался там, медленно угасая.

Они находились на опушке рощи, впереди простиралось открытое поле. Теперь фигура человека была ясно различима. Прищурив глаза, Марк сумел различить голову и плечи. Вот они перестали двигаться. По неясно донесшемуся звуку Марк понял, что человек перебирается через перелаз.

Марк вышел на открытое пространство.

Шаги незнакомца четко отдавались на пружинистом торфянистом грунте, производя чавкающие звуки. Поднялся неприятный, пронизывающий ветер.

Марк находился ярдах в тридцати с лишним позади своей добычи, и ветер дул ему в лицо. Он почти не боялся, что его услышат.

Второй перелаз отличался от первого. По обе стороны поднимались высокие изгороди; Марк подобрал правой рукой пальто, порыв ветра чуть не свалил его с ног. Его предшественник справился с той же задачей куда проворнее и уже шагал по дороге в противоположном направлении от Марка.

Но вот и Марк вступил на асфальт.

Вдруг до него донесся подозрительный хруст, он полуобернулся и позади себя заметил призрачную фигуру. Он инстинктивно вскинул руку, и в ту же секунду что-то тяжелое обрушилось ему на голову. Он поднял руки вверх, чтобы защититься от второго удара, — и упал лицом вперед, не теряя сознания, испытывая чудовищную боль в затылке. Следующий удар вывел из строя его руку.

Голоса он слышал. На него набросился какой-то мужчина, стремясь дотянуться до горла. Марку живо припомнился тот момент, когда на него напали в постели. Сейчас ему показалось, что это тот же человек. Кто-то свирепо сжимал ему горло. Марк чувствовал, что у него раздуваются легкие, он ловил воздух широко раскрытым ртом.

Темнота наползала на него, как огромная волна.

Двое нападающих затащили его в зеленую изгородь и посветили фонариком в лицо.

Чарли Клей воскликнул:

— Это же сволочной Лессинг!

— Вот и дождался, чего заслужил…

— Нам нужен был другой!

Клей грязно выругался, почесал затылок и спросил:

— Что будем с этим делать?

— Брось его здесь. Он же нас не узнал!

И пнул Марка ногой.

— Давай-ка его поднимем.

Клей наклонился, второй помог ему взвалить Марка себе на спину. Сгибаясь под тяжестью, то и дело спотыкаясь, Клей все же побрел по дороге, причем быстрее, чем его компаньон. Через пять минут они добрались до узенькой дорожки, отходящей в сторону от шоссе. По обе стороны раскинулись вересковые пустоши, лишь кое-где прорезанные отдельными деревцами.

Мелкий дорожный песок проваливался у них под ногами, они скользили и шатались из стороны в сторону. Дыхание Клея становилось все более затрудненным, но он упрямо шел вперед, пока не начался подъем. Тогда он сбросил Марка со спины:

— Пусть себе катится в канаву!

— Поосторожнее! — предупредил второй.

Клей пинком ноги сбросил Марка под откос. Тот, перевернувшись несколько раз, свалился в канаву. Его совершенно не было видно. Вряд ли можно было рассчитывать на то, что его найдут даже днем в этой пустынной местности.

— Свяжи ему руки и ноги, — распорядился Клей.

Не ограничившись этим, они засунули в рот Марку носовой платок. Потом двое негодяев ушли, прекрасно ориентируясь при свете звезд. Дорожка вела к покосившимся воротам и коттеджику. Они миновали его, достигли широкой дороги и приблизились к зданию с длинной крышей, неровно чернеющему на фоне залитого звездами неба.

Меньший отворил собственным ключом боковую дверь.

— Нужен какой-то свет, — буркнул Чарли Клей.

При ярком свете лампочки они постояли, моргая и жмурясь, потом разошлись в разные стороны. Чарли двинулся по коридору, устланному красной дорожкой, к низкому, просторному холлу с дубовыми балками, из которого наверх вела лестница в два марша с площадкой посредине. Ему приходилось идти согнувшись, чтобы не стукнуться головой о балки, и его плечи непроизвольно сжались, когда он достиг площадки и пошел по одной из двух отходящих от нее лестниц.

Остановившись, он постучал в дверь, обитую листовым железом.

Раздался тонкий голос Поттера:

— Входите!

Поттер сидел на стуле с высокой спинкой и великолепной резьбой какого-нибудь благочестивого монаха. Стоящий перед ним письменный стол был обит кожей.

Темная одежда Поттера, высокий крахмальный воротничок, царивший в комнате полумрак (она освещалась лишь пламенем пылавшего в красном кирпичном камине одного соснового бревна), — отодвинули время назад. Поттер казался бездушным судьей, персонажем кровавого средневековья. Блики огня окрасили красным одну половину его лица, оставив вторую в тени.

Клей проглотил слюну, не осмеливаясь посмотреть в сторону камина. Там сидел, на куда более удобном стуле, еще один человек, лицо которого полностью оставалось в тени, только глаза светились красным в танцующем свете пламени.

— Да, Клей? — спросил Поттер.

— Мы его не поймали, — сообщил тот, глубоко вздыхая. — Схватили суку Лессинга…

— Следи за своим языком, — холодно отчеканил Поттер. — Где Лессинг? Надеюсь, вы его сюда не привели?

— Сбросили с дороги, он валяется под холмом. Его никто не найдет до завтрашнего вечера.

Человек возле огня слегка зашевелился.

— Ты безмозглый осел, — бесцветным голосом объявил Поттер. — Почему ты не оставил его на дороге и не позвонил в полицию? Немедленно уберите его отсюда. В противоположный конец Делавара. Возьми одну из машин, поезжай в объезд. Он сильно ранен?

— Удар по голове он долго будет помнить.

Человек у огня откашлялся, потом сказал:

— Почему не привести его сюда и не опросить?

— Вы такой же глупец, как Клей, — сказал Поттер. — Лессинг не станет говорить, независимо от того, знает ли он что-то или нет. После того, что было у него обнаружено вчера вечером, вряд ли можно думать, что он имеет представление о происходящем. Так, общие намеки, которые ему ничего не дадут. Если мы доставим его сюда…

— Ему не обязательно отсюда выходить, — холодно заметил второй.

— У нас будет неоправданный труп на руках. Поймите одно, Дюк. Мы давно уже находимся на грани порядочности и пристойности. Нам надо следить за каждым нашим шагом… Олл-райт, Клей. Доложишь, как только вернешься.

Клей кивнул и вышел.

Поттер повернулся к папке с бумагами, лежащей перед ним, но лишь притворился, что их читает. Свет был недостаточным, и он видел лишь расплывчатые очертания строчек.

После некоторой паузы человек у камина сказал:

— Каким же вы умеете быть хладнокровным!

Он безуспешно попробовал выбраться из своего кресла. Глаза его не отрывались от физиономии Поттера, который ответил ему совершенно безмятежным взглядом.

Сейчас он откинулся на резную спинку своего старинного сидения, положил обе руки на подлокотники и стал истинным отцом-иезуитом. Ему не хватало только ниспадающей рясы да маленькой шапочки. Зато красное пламя придавало сатанинское выражение его худощавому лицу.

— Дюк, вы иногда забываете, что вы сами, Клей и другие живете на лицензию, мою лицензию. Вам никогда не приходило в голову, где бы вы были, если бы не я?

— Это разговорчики в пользу бедных, — сердито огрызнулся Дюк. — Вы увязли в этом деле не меньше нас. И вывернуться вы можете, только если с нами все благополучно. Знаете, как в поговорке говорится про одну веревочку, которой все вместе связаны, а потом на ней все рядышком будут висеть? Не забывайте ее. Мне осточертело сидеть и выслушивать ваши распоряжения, я слишком долго этим занимаюсь. Когда вы намерены убить Харрингтона? Если послушать вас, это должно было случиться месяц назад.

— Ему осталось ждать недолго… Мне кажется, вы не учитываете всех трудностей. До настоящего времени у нас все шло гладко, практически без накладок. Но еще один Прендергаст был бы слишком! Три несчастных случая, — губы у него слегка скривились, — да, три тоже было многовато. И Вест не единственный, который заподозрил неладное… Все могло бы обойтись тихо, спокойно, если бы не Лессинг. Он…

— Он напустил на вас страху! — фыркнул непочтительно Дюк. — И вы во что бы то ни стало захотели забраться к нему в квартиру!

Поттер бросил резким голосом:

— Эти бумаги могли находиться у него!

— «Могли быть», — передразнил Дюк, — Поттер, я тут пораскинул мозгами, и мне что-то не нравится образ ваших мыслей. Я невольно задаю себе вопрос, исчезали ли в действительности эти бумаги? Если бы я только точно узнал, что вы мошенничаете, я бы собственноручно свернул вам шею! Не спорьте! Вам больше меня не запугать. Так вот, эти бумаги действительно украли?

Поттер с шумом дышал через нос.

— Да, их украли. Если их обнаружит полиция или Лессинг, вы, Клей и я — люди конченые. Полиция не должна их получить!

— Если их не брал Лессинг, кто же другой?

— Я узнаю.

— Неужели вы не догадываетесь?

— В данный момент нет.

— Выходит, что кто-то шныряет вокруг с грузом динамита, достаточно большим, чтобы взорвать нас всех к чертовой матери? Нет, Поттер. У вас должны быть какие-то соображения о личности похитителя. Кто имел возможность обыскать ваш дом? Кто использовал подвернувшуюся ему возможность? Вы же работаете с другими. Кто? Вот что я хочу знать.

— Успокойтесь! — фыркнул Поттер. — Я работаю с другими, да. Они занимают высокое положение и слишком дорожат своей репутацией, чтобы забираться в чужие дома или нанимать для этого разную шваль. Я работаю на людей, которые не станут рисковать. Они действуют через меня. Цена была высока, и я взялся за работу. Многое пошло неверно, но все еще можно исправить: если только мы сами не будем терять головы.

Помолчав, он коротко распорядился:

— Давайте-ка прорепетируем! Как вас зовут?

Дюк откинулся в своем кресле:

— Харрингтон. Вильям Эллсворд Харрингтон.

— Когда вы родились?

— 30-го января 1908 года.

— Где?

— В Йоркшире. Хемсли-роуд, 19, Харрогейт.

— Девичье имя вашей матери?

— Прендергаст, Эмили Джоанна. И я могу рассказать все остальное без наводящих вопросов, — сердито добавил Дюк. — Мой отец был Вильям Эллсворд Харрингтон первый. Он был джентльмен-фермер, но больше первое, чем второе. Умер он во Франции в 1914 году. Мать в 1918 году от азиатского гриппа. Воспитала меня приемная тетя, которая с выгодой сумела поместить все то, что оставила ей моя мать — порядка 2-х тысяч. В августе 1934 года я избавился от любовной заботы моей тетушки, выйдя из Грамматической школы Харрогейта. Я эмигрировал в Южную Африку, устал от апельсинов и лимонов и перебрался в Сингапур, где мне надоело продавать туристам поддельные драгоценности. После этого были каучуковые плантации на Борнео и в Южной Малайе. У меня были блестящие идеи в отношении каучука, которые я начал успешно претворять в жизнь, но меня обманули партнеры. Тогда я сел на торговое судно до Сан-Франциско, где у меня появились новые идеи, и здорово заработал. Я возвратился в Англию из-за войны и пошел во флот.

— Почему во флот?

— Просто я люблю соленую воду. Я назвал себя Дюком Конроем, потому что не хотел, чтобы моя семья нашла меня, ну и потом, когда я сел на судно, моим хозяевам это пришлось не по нраву, и они разыскивали меня с полицией. Вот я и посчитал, что инкогнито куда удобнее во всех отношениях. В Южной Атлантике нас торпедировали, меня здорово стукнуло. Я до сих пор хромаю. Надеюсь, что английские хирурги сумеют меня починить… Вот и вся история, но говорю вам, что…

— Я не просил вас…

— Сидите и слушайте, — грубо оборвал его Дюк. — Я тупица, конечно, но не в такой уж степени, как вы воображаете… Возможно, у нас бы это дельце и выгорело бы, если бы Харрингтона прихлопнули до того, как Вест и Лессинг с ним познакомились. Однако, поскольку Клод Прендергаст распустил нюни, я выхожу из игры.

— Вы будете продолжать свою линию или полиция узнает, что до того, как стать в Южной Африке «Харрингтоном», вы совершили два убийства в Южной Родезии. Впрочем, о таких мелочах не стоит вспоминать. Лессинг и Вест знают какого-то человека, который называет себя Харрингтоном. Ну и что же? Когда этот Харрингтон умрет, будет сколько угодно доказательств того, что он не настоящий сын Эмили Джоанны Харрингтон, жены покойного Вильяма Эллсворда. Да, да. Личность того Харрингтона будет дискредитирована, а ваша — установлена.

— Говорю вам, это не пойдет. Вест никогда такому не поверит и…

— Весту придется посчитаться с фактами, — сказал Поттер. — У меня имеются необходимые документы, доказывающие, что вы и есть истинный Харрингтон, а второй, который в данный момент околачивается в Делаваре, самозванец. Оставь юридическую сторону этого дела мне.

— Черта лысого я это сделаю! Вы что же воображаете, что этот Харрингтон так и будет вам помалкивать в тряпочку? Неужели он ничего не рассказал Лессингу уже сегодня вечером? А если и нет, что сделает полиция, когда его убьют?

— Когда мы доберемся до Харрингтона, его никто не будет убивать. Он сам покончит с собой. И оставит неоспоримые доказательства того, что вместе с Эйбом Фентоном и другими он организовал убийства троих Прендергастов. Я сам прослежу за тем, чтобы тут комар носу не подточил. Полиция будет счастлива, что их теория убийства подтверждена и найден к тому же мертвый убийца с самым убедительным мотивом. Ну а тем временем я «отыщу» вас.

Дюк глубоко вздохнул.

— Говорить-то вы умеете… Послушать, так все это сущие пустяки, и осечка исключается.

— Конечно, все сойдет без сучка, без задоринки. Если полиция попробует сейчас установить личность Харрингтона, я позабочусь о том, чтобы любые документы из его квартиры были изъяты. Так что с самого начала он будет выглядеть подозрительной личностью. Понимаете, предварительное следствие для нас выгодно, а вовсе не страшно. Ну, а потом мы организуем его самоубийство. Полиция углубляет поиски — и выходит на вас. Вы — подлинный Харрингтон, а не какой-то там Конрой, обвиняемый в двух убийствах в Родезии…

Поттер замолчал и осклабился:

— Подтверждающие обстоятельства всегда бывают ценными, Дюк. Надеюсь, что в будущем вы будете умнее и не станете сомневаться в моем умении все устраивать. Наша забота вовсе не Харрингтон, а похищенные документы. К завтрашнему дню мне будет доподлинно известно, у кого они есть.

— Точнее, вы надеетесь на это?

— В моем понимании эти два слова — синонимы.

Они замолчали. Поттер включил настольную лампу и начал просматривать бумаги на столе. Дюк взял журнал и начал лениво перебрасывать страницы. Примерно через полчаса он поднял глаза и заметил:

— Что-то Клей задерживается.

— Он человек дотошный.

Но и через час Клея все еще не было.