Интерфейс

Глава вторая

В Алмунье не было луны, зато было два Солнца. Первое — красный карлик — звезда этой системы. Второе — голубой гигант. Находился гигант довольно далеко, но при таких размерах его было хорошо видно с поверхности планеты. Лучше всего наблюдался он ночью. Голубой шар размером в три патрийских Солнца плыл по небосводу, озаряя планету мягким голубым свечением. Здесь не было понятия светлого и темного времени суток. Вместо них были красное и синее.

В лучах голубой звезды казалось, что пустыня Алмуньи сделана из маленьких кусочков льда. Но этот лед был обжигающе горячим.

Темные пятна кайрусов сновали по синему небу, раз за разом становясь кляксами на фоне голубого гиганта. Вот один из них на миг задержался на фоне синего солнца, превратившись в пятно на его тле, секунду повисел и нырнул вниз за добычей.

Алессандро Кассано уже давно успел пожалеть, что не усовершенствовал свой кожный покров, сделав его устойчивым к алмунийской жаре. Но ученый, отправляясь сюда, не подумал про такую возможность.

Кассано еле смог получить финансирование для своих исследований. Ему долгое время отказывали все подряд — крупные корпорации и мелкие. Научные институты и богачи. Помощь пришла, откуда Алессандро её не ждал — из Нового Ватикана, религиозной организации на Патрии. В бога Кассано никогда не верил, но от помощи не отказываются. Тем более, его цели совпадали с желаниями Нового Ватикана.

У ученого была теория, что раньше здесь, на месте огромной алмунийской пустыни, было поселение. Нечеловеческое поселение. Города и страны существ из других миров. Но что-то произошло, и те существа ушли или погибли.

Церковь двадцать пятого столетия считала, что человеку нельзя лезть в параллельные миры. Они выступали за колонизацию Луны, Марса, Венеры — того, что по их мнению, было дано человеку богом. А параллельные миры, как говорили священники, от нечистого. И если Кассано докажет, что в Алмунье есть некая опасность, из-за какой её покинули прежние обитатели, у церкви появится лишний аргумент своей правоты.

Сам же Алессандро преследовал несколько другие цели. Пять лет назад, когда он начал вслух говорить о своем предположении, его выгнали из Всемирного Союза Ученых, а теорию назвали антинаучной. И сейчас здесь, в жаркой пустыне, он пытался доказать всем, а Союзу в первую очередь, что был прав.

А ведь как забавно получилось — первым же параллельным миром, открытым человечеством, была именно Алмунья — мир, чуть более жаркий, чем Патрия, но все же пригодный к заселению людьми.

Новые миры открывались постоянно. Раз в несколько месяцев стабильно открывали портал в новую вселенную. Но человек в большинстве из них жить не мог. Где-то была слишком большая сила тяготения, где-то наоборот, чересчур маленькая. Где-то не было атмосферы, а где-то она была ядовита для хомо сапиенс. Огненные и ледовые миры. Миры, где планеты, звезды и прочие тела не имели постоянной формы. Существовал мир, где любая органика сразу же распадалась. Робот без единой органической детали мог спокойно находиться там, но стоило поместить в тот мир наипростейший организм — по непонятным причинам начинался распад.

Попадались даже миры с иными физическими константами. Например, вселенная, где скорость света в вакууме не была постоянной, а изменялась под влиянием каких-то непонятных человеку факторов. А в прошлом году открыли мир, где свет вообще не имел никакой скорости и не мог распространяться.

Но первой была именно Алмунья. Мир, пригодный для заселения. Его словно специально подсунули человечеству. Здесь было все нужное людям. Даже краймий, благодаря которому постройка зданий стала легкой и непринужденной.

«Этот мир явно был дан людям не просто так, остается только выяснить, кто и зачем его нам подарил. Во зло или во благо?», — такими словами начинался давний доклад Алессандро об Алмунье.

Не могут эти камни, разбросанные по пустыне, все одинакового размера и формы, время от времени пестрящие всевозможными цветами, быть сотворенными природой. Просто не могут, — так считал Кассано. По его мнению, хорошо было бы здесь провести раскопки. Он был просто уверен, что под песком есть остатки городов прежней цивилизации. Но Новый Ватикан не имел денег на такие масштабные работы, а корпорации спонсировать Алессандро отказывались.

Он лениво поднялся с кушетки, подошел к одному из камней, в тысячный раз взглянул на него.

— Какую же тайну ты скрываешь? — про себя прошептал ученый.

Работал Кассано в синее время суток, отдыхал в красное. Но даже сейчас, при свете голубого гиганта, с него лился седьмой пот.

Задачу ученого усложняло то, что эти камни нельзя было ни просветить, ни разрушить. Они не поддавались рентген-аппаратам, лазерным резакам и прочим достижениям человеческого прогресса. Алессандро был уверен, что в камнях что-то есть. Часть какого-то механизма, ранее принадлежавшего древней расе.

Кассано вытащил из кармана платок, вытер им блестящее от пота лицо, почесал свой орлиный нос, отхлебнул воды из фляги.

Ученому казалось, что камни наблюдают за ним. Он отчетливо чувствовал на себе их взгляд. Но чувства одного человека, конечно же, доказательством быть не могли. Скажи он, что камни живые, и его засмеют. А то и объявят сумасшедшим.

— Какую же тайну ты скрываешь?

Черная птица, немногим больше ворона, плавно помахивая крыльями, поднялась в воздух. Никто и не заметил, откуда она вылетела и куда направилась. Пролетев над головами собравшихся людей, она приблизилась к окну пятнадцатой больницы, зависла в воздухе, осматривая внутренние помещения. Хоть внешне окна и выглядели зеркальными, для взгляда птицы-робота это преградой не было.

«Птенец говорит, что в палате пятьдесят два никого нет», — получила Августа Бергер мыслепоток от Питера.

«Найди проникателя», — ответила она.

Лифт с первого на пятый этаж добирался несколько секунд, но для двух детективов эти секунды показались вечностью.

«Нашел! — отозвался техник. — Они в ванной комнате рядом с палатой, их прекрасно видно в инфракрасном режиме».

«Спасибо, Пит», — поблагодарила Августа.

«Стойте! Стойте, на выходе из лифта…»

Конец фразы Бергер не приняла. Дверь кабинки бесшумно открылась, и детектив почувствовала сильный удар в грудь. Она отлетела назад, прямо в объятия Люмьера.

Перепрограммированный медицинский БАР стоял на выходе из лифта и вместо стандартных медицинских функций выполнял цель никого не пускать на этаж. К тому же ему запустили программу боевых искусств — стандартный софт боевых и охранных роботов.

Августа выхватила пистолет, но движения робота были быстрее человеческих. Поворот. Взмах ноги и пистолет, вылетев из рук Бергер, ударился о стенку лифта и с лязгом упал на пол.

Еще одно молниеносное движение — и в глазах Августы вместо коридоров больницы замелькали звездочки.

Люмьер повернулся, опуская Бергер на пол, и почувствовал удар в руку. Следующий хук робота буквально впечатал четырехрукого здоровяка в стенку лифта. Робот был уже готов отправить Поля в отключку, но рефлекс детектива сработал и пятка БАРа, нацеленная в голову Люмьера, встретилась с поставленным верхней парой рук блоком.

Нижние конечности изо всех сил рванулись вперед, выталкивая робота из лифта.

— Не учили тебя против таких сражаться, да, сволочь? — крикнул Поль, двигаясь на робота.

Одна из его рук скользнула под пиджак, но робот, изогнувшись так, как не было дано ни одному человеку, провел атаку, и оружие Поля оказалось на полу.

Рассерженный Люмьер, понадеявшись на свой рост, попытался опустить кулак на голову БАРа, но тот ловко пригнулся и подсечкой положил детектива на лопатки.

Громко матерясь, Люмьер откатился, избегая добивающего удара, вскочил на ноги, но робот ногой с разбега отправил Поля в повторный нокаут.

Стена спружинила, не давая детективу удариться, но психически Люмьер уже признал свое поражение. Робот занес над ним ногу, а Поль сложил все четыре руки, закрывая голову.

Но удара так и не последовало.

Поль открыл глаза и увидел БАРа, опертого на стенку. Обездвиженного. Только левая нога подергивалась, как у человека в конвульсии.

Августа стояла у выхода из лифта, сжимая в руках пистолет.

— Спасибо, — поднимаясь с пола, буркнул Люмьер. Он несильно толкнул робота, и тот завалился на пол.

— Так тебе, сволочь! — вскрикнул Поль.

— Быстрее! — крикнула Августа, пряча оружие. — Нельзя дать произойти взлому. Проникателя нужно взять живым.

Из дверей палаты рядом вышла взъерошенная женщина.

— Что тут происходит? — вскрикнула она, увидев робота, лежащего на полу, и двух человек, отдаляющихся по коридору. Но, так и не дождавшись ответа, что-то пробубнила себе под нос и вернулась в палату.

«Парк юрского периода», — гласила светящаяся вывеска. Зелёный динозаврик появился словно ниоткуда, заговорщицки улыбнулся, схватил одну из букв вывески и исчез. Но спустя несколько секунд вернулся и поставил букву обратно.

Мужчина быстрым шагом прошел мимо вывески, не обращая внимания на голограмму динозаврика.

Он провел рукой по терминалу, оплачивая проход на территорию парка. БАР, стоящий рядом с вывеской, сразу же ожил. Этот робот был выполнен в виде пещерного человека. Шкура, прикрывающая интимные места, молот в руках, растрепанная борода на лице.

— Добро пожаловать в юрский парк, — с веселой интонацией заговорил робот. — Надеюсь, вы хорошо проведете время. Все динозавры, находящиеся на территории парка, являются биороботами. Они абсолютно безопасны, но не рекомендуется заходить за красные линии. Масса некоторых динозавров достигает нескольких тонн, и случайный контакт с ним может нанести вред.

Туманные тучи уже полностью расползлись, и красная, будто облитая кровью луна наблюдала с неба за каждым его шагом. Если бы она была разумна и знала, что должно произойти, наверное, предупредила бы этого человека. Но она не знала. Луны не предупреждают людей, только пристально наблюдают за ними со своей высоты.

Мужчина не обратил внимания на болтовню робота. Засунув руки в карманы куртки, он пошел по аллейке в глубину парка. В отличие от заснеженного города, здесь цвело настоящее лето. Исполинские деревья с огромными листьями словно подпирали небо, не давая ему упасть. Два длинношеих брахиозавра щипали листву на его вершине. По небу пронесся птеродактиль, на секунду прикрыв своим крылом луну. Были слышны крики травоядных, неистовый рев хищников, писк какой-то ночной птицы.

Большую половину этих звуков издавали динамики, но все же атмосферу попадания в первобытную эру они создавали с лихвой.

Среди деревьев тяжелой поступью прокатились несколько трицератопсов. В небольшом озерце, расположенном рядом с аллейкой, мелькнул ихтиозавр. Он вынырнул на секунду, словно оценивая обстановку, и снова исчез в мутноватой воде.

Красные, сделанные под вид крови, линии очерчивали места, куда, согласно программе, динозавры заходить не могут. Были, конечно, посетители парка, которые пересекали их, но столкнуться с бегущим со всех ног трицератопсом — невеселая перспектива.

Внушительных размеров валун, лежащий возле аллейки, на самом деле являлся мягким креслом. Мужчина подошел к камню, осмотрелся вокруг, уселся на него. На его лице промелькнула улыбка. Достав из кармана шоколадный батончик, он одним движением избавил его от обертки и откусил большой кусок.

Он не замечал человека, сидевшего на таком же камне в нескольких метрах от него, или же не хотел замечать.

А тот человек, чернокожий голубоглазый блондин, елозил по смакующему батончик мужчине своим взглядом. Взглядом хищника. Если в этом парке и было хоть одно по-настоящему хищное существо, им был как раз этот человек.

Негр закрыл глаза, поднял руку, провел ей в воздухе, потом вторую. Издали могло показаться, что он показывает какую-то странную пантомиму. Тяжело вдохнул, повел рукой вперед, потом в сторону.

Кусты затрещали, там что-то сверкнуло.

Мужчина не обращал внимание на приближающиеся звуки. Их тут было полно, каких угодно, и вслушиваться в каждый шорох мог разве что ребенок, попавший в юрский парк впервые.

А зря. Со спины к нему стремительно приближался полутораметровый велоцираптор. Хвост его двигался из стороны в сторону, глаза отблескивали в свете Луны-4. Челюсть постоянно двигалась, издавая пыхтение.

Шаг, еще шаг.

Мужчина резко обернулся, почувствовав то ли взгляд динозавра, то ли его дыхание. Но было поздно. Челюсти велоцираптора уже были на его шее.

Жертва даже не успела крикнуть. Хлынула кровь, обрызгивая стул-камень, а динозавр, неся в зубах откушенную голову, убежал в кусты. Пальцы мужчины разжались, шоколадный батончик упал в лужу крови.

Негр поднялся с камня, хмыкнул, провел взглядом по обезглавленному телу, усмехнулся и направился к выходу из парка.

Происшествие на территории парка! Внимание! Происшествие на территории! — строгим тоном завещал голос системы безопасности.

Но чернокожему блондину было все равно.

Проходя мимо БАРа, он подмигнул ему, пока тот проговаривал текст по стандартной форме:

— Добро пожаловать в юрский парк, — с веселой интонацией вещал робот. — Надеюсь, вы хорошо проведете время. Все динозавры, находящиеся на территории парка, являются биороботами. Они абсолютно безопасны…

Бергер и Люмьер ворвались в пятьдесят вторую палату с оружием наготове. Мало ли, какие еще ловушки приготовил для них проникатель. Но здесь было чисто, только пустая кушетка и белая жидкость, разлитая по полу.

— В ванную, — скомандовала Августа.

Замок на двери, отделяющей палату от уборной, был испорчен, поэтому детективам пришлось подождать еще минуту, пока Питер Руссо подбирал код открытия.

Проникатель сидел в ванной, согнувшись в позе эмбриона и прижавшись спиной к своему живому инструменту. Его пальцы нервно дергались, то и дело, ударяясь о воду и поднимая в воздух брызги. Зрачки неутомимо бегали под веками.

Августа быстрым движением выдернула провод из затылка проникателя, подхватила его голову, не давая захлебнуться.

«Проникатель обезврежен», — послала она мысленное сообщение Руссо.

— Помоги мне его вытащить! — крикнула она напарнику.

Люмьер сморщился. Он явно не хотел ни лезть в воду, ни прикасаться к проникателю. Но все же он опустил руки в ванную, подхватил тело Ямаситы и вытащил его из ванной, уложив на белоснежном полу.

— Кажется, он неживой! — вскрикнул Поль.

Августа склонилась над проникателем, нащупала его пульс. Он присутствовал, хотя и замедленный. Ямасита был жив. Но после прерывания соединения с биопортом он не должен был терять сознание. А этот маленький азиат явно не притворялся. Что-то было не так.

— Его мозг отформатировали, — сказал Люмьер. — Вот, — он приподнял веко проникателя. — Зрачок увеличен. Такое бывает либо от некоторых наркотиков, либо когда форматируют мозг.

— Возможно, мозг был запрограммирован на форматирование при вынимании провода из порта, — недовольно произнесла Августа.

— Вот, смотри сюда, — Люмьер указал в уголок глаза проникателя. — Рисунок на радужке глаза, буква М в круге. И, кажется, я знаю, что он означает.

— Что там? — Бергер присмотрелась.

— Макс. Это его символ. Но о Максе ничего не было слышно уже несколько лет!

— Кто такой Макс? — Августа окинула Поля взглядом своих кошачьих глаз. Хоть у него и был скверный, по её мнению, характер, но опыт работы детективом у Люмьера был большой. Он знал многие вещи, о которых более молодые детективы не догадывались.

— Макс — легенда, — начал объяснять Поль. — Легендарный проникатель. Лет семь-восемь назад произошло несколько громких взломов. У нас, в Алмунье и в Патрии. Найти виновных так и не смогли. Но всегда на месте преступления находили этот знак. У него некая склонность к показушничеству. Потом Макс исчез. Взломы прекратились. Теории были самые разные. Я считаю, что Макс — не один человек, а некая организация проникателей. Потом по каким-то причинам организация распалась. Но это, — Поль жестом указал на Ямаситу, — или Макс вернулся, или же кто-то пытается себя за него выдать. Последователь, что более вероятно.

— Работали явно профессионалы, — пробормотала Августа. — Этот человек, проникатель. Кто-то промыл ему мозги. Он не пошел бы добровольно на стирание личности. Он — жертва. Кто-то заставил его это сделать.

— Согласен. Значит, профессиональная группа последователей. Кто-то хочет убедить нас в том, что Макс вернулся. Нужно узнать личность этого проникателя и чем он занимался в последнее время. Будет забот у ребят из лаборатории.

— Но почему больница? — озадачено размышляла Бергер, прислонившись к стене. — Группа профессионалов устраивает взрыв с множеством жертв. Зомбирует человека на выполнение работы проникателя, чтобы взломать больницу. Зачем? Обычно цели взломов — это организации, где можно украсть либо деньги, либо информацию. А в больнице нет ни одного, ни другого. Смысл?

— Я не представляю, — буркнул Поль. — Тут главное сделал ли он то, что хотел сделать. Если он не успел передать файлы — они могли остаться в мозгу «Тела».

Бергер начинала нервничать. Вот уже минут десять она пыталась связаться по мыслесвязи с Кристофером Стражински. Но её мыслепоток не доходил до адресата. Он мог и уснуть. Во сне, если не поставить специальную настройку, мыслесвязь блокировалась. Но Августа успела изучить Кристофера за больше чем год совместной жизни. И знала, что, во-первых, у него была программа, позволяющая высыпаться за два, максимум три часа в сутки, а во-вторых, спать он в это время не любил. И Бергер чувствовала, что здесь что-то не так. Она попыталась отправить сообщение по другому каналу мыслесвязи — тому, который применялся исключительно для срочных сообщений по работе.

Но даже по этому каналу, имевшему высокий приоритет, исключающий сбои связи, мыслепоток до адресата не дошел.

Это заставило Августу изрядно нервничать. Сосредоточиться на работе она не могла.

— Что с тобой, тощая? — буркнул Поль, заметивший волнение на лице Бергер.

— Я тебя хочу кое о чем попросить.

— О чем же? — удивился Люмьер. Он знал, что Бергер его недолюбливает, и если дело не первостепенной важности, предпочтет обратиться к кому-либо другому.

— Попробуй связаться с Кристофером Стражински по внутреннему каналу. Возможно, у меня барахлит интерфейс, но я не могу до него достучаться.

— Да иди ты, тощая, — буркнул Поль. — Меня уже в этом месяце штрафовали за распивание пива во время дежурства.

За Люмьером довольно часто замечались мелкие нарушения устава, как то же питье пива в рабочее время или опоздания на работу.

— Если тебя поймают, я заплачу штраф вместо тебя.

— Заманчиво, но нет, — буркнул Поль и, как он любил, развел все четыре руки по сторонам. — Я и так в рапорте по этому делу буду выглядеть как идиот.

«Да ты и есть идиот», — пронеслось в мыслях Бергер.

— Вот что, — предложила она. — Я тебе заплачу сейчас двойную сумму штрафа. Купишь себе пива.

Деньги Люмьер любил и никогда от них не отказывался. В его досье даже фигурировала запись о склонности детектива к получению взяток. Правда, на таком его еще не ловили, иначе он бы здесь уже не работал.

— Ладно, согласен, перечисляй, — безразличным тоном ответил он.

Деньги перешли на счет Люмьера. Любил он смотреть, как растет личный счет. Пусть даже на небольшую сумму.

— Свяжись с ним, — потребовала Августа.

— Уже связываюсь. Сигнал не проходит. По-видимому, не у тебя в интерфейсе глюки, а у него.

Может и так, раздумывала Бергер. Мозговые интерфейсы хоть и нечасто ломались, но все-таки иногда отказывали. Техника есть техника. Возможно, в этом и нет ничего страшного. Но переживания Августу не покидали ни на миг. Они словно впились в её сердце, не давая сконцентрироваться на работе.

А спустя минуту все стало понятно. По мыслесвязи пришло сообщение из центра: «Августе Бергер прибыть в юрский парк. Убийство».

«Я занята в пятнадцатой больнице», — ответила та.

«По предварительным данным, жертва — Кристофер Стражински».

Чернокожий блондин вошел в свою квартиру и закрыл за собой дверь. Как всегда, он постоял немного, прислушался, не идет ли кто следом, не слышно ли пиканье передвижных следящих устройств. Он понимал, что вряд ли за ним следили, но привычка есть привычка. Есть вещи, которые делаешь на автомате, не задумываясь.

Вообще-то он был никакой не чернокожий и не блондин. Звали его Рауль Молина. Наемный убийца. Он не знал, ни кто его нанял, ни кого он только что лишил жизни. Иногда Раулю хотелось разузнать, кто заказчик, кто жертва и чем она заслужила подобную участь. Но все-таки он удерживался. Так было безопаснее. Меньше знаешь — меньше вероятность, что после выполнения заказа уберут и тебя.

Поступивший неделю тому заказ был довольно странным. Цель должна была прийти в юрский парк, сесть на определенный стул в строго назначенное время. И убить его нужно было определенным способом — перепрограммировать одного из динозавров, чтоб тот откусил цели голову. Молина, конечно же, сомневался. Что-то было тут не так. Обычно все было по-другому. Киллеру давали мыслеобраз жертвы, место жительства и прочие данные, а он уже сам решал, где его цель лишится жизни.

Молина уже начал подозревать, что это охота именно на него. Может, не угодил кому с заказом, может, на него вышла служба безопасности. Но сумма, которую заплатили за это дело, заставила Рауля взяться за него.

Он всю неделю с другой внешностью проходил в юрский парк, наблюдал за динозаврами, посетителями, даже успел познакомиться с техником и узнать кое-что о софте роботов-рептилий. Потом, когда никто не видел, скормил велоцираптору фрукт с программой, через которую мог воздействовать на его интерфейс. А в ночь убийства пришел в облике негра-блондина и выполнил заказ.

Кем бы ни был тот человек, пока детективы допрут, что это не сбой в системе динозавра, киллера близко не будет. Так и случилось. Молину никто не преследовал. Он взял такси определенной модели с примитивным автопилотом, который не фиксировал лог маршрута. Добрался до одного из ночных клубов, там переоделся в специально приготовленную одежду, только потом отправился домой.

Сейчас нужно изменить внешность.

Рауль подошел к аппарату, напоминающему по виду саркофаг, активировал его. Прибор для перестройки внешности. Отдает команду молекулам, и те перестраиваются по желанию владельца. Рост или пол эта штука изменить не могла, но цвет кожи и черты лица меняла запросто. При желании можно было добавить или убрать мускулатуру, но эту процедуру Рауль не любил. Привыкнуть к резкому изменению веса — дело трудное.

Подобные аппараты при приобретении обычно регистрировались. Но этот Рауль купил на черном рынке и, естественно, держал его незаконно. Прибор был довольно старенький, в нем не было множества функций современных аналогов, но свою функцию он выполнял.

— Покушать бы не помешало, — вслух подумал Молина.

И не зря. Перестройка кожного покрова длилась несколько часов и для неё требовалась энергия.

БАРа у Рауля не было. Он их боялся. Не в смысле боялся роботов вообще, но дома держать остерегался. Раз он услышал то ли правду, то ли басню, что служба безопасности может подключиться к абсолютно любому БАРу. А поскольку при профессии Молины не страдать паранойей невозможно, роботов в его жилье больше не было.

Он прошел на кухню, по пути раздеваясь и бросая одежду на пол. Включил печь. Рауль любил готовить, приготовление еды было его увлечением. В его интерфейсе хранилось множество рецептов.

У Молины была тысяча и одна различных легенд на все случаи жизни. Множество вариантов прошлого, разные варианты поведения при разных ситуациях, миллионы масок. Жизнерадостный сын богача, техноврач, наркоман, бездомный, работник службы безопасности — эти и многие другие легенды киллер использовал от случая к случаю. Но была у него одна любимая личность. Та, под которой он жил в обществе во время отсутствия заказов. Повар в одном из дорогих ресторанов, где готовку еды еще не полностью переложили на плечи автоматов. И Рауль эту работу, в отличие от убийств, любил. Приходя в ресторан, он всегда улыбался, флиртовал с молоденькой заместительницей, а потом подключался к системе ресторана через биопорт, и сотни управляемых им механизмов начинали готовить тысячи блюд.

Кулинар от бога, как говорил ему владелец ресторана. Но тягу к кулинарии Рауль почувствовал уже в зрелом возрасте, после того, как стал машиной для убийства. И прошлое из него уже было не искоренить. Заказы на убийства все приходили, и платили за них куда больше, чем за работу в ресторане. Сколько ни стремился Рауль бросить работу убийцы и перейти на честный труд, это ему не удавалось.

Времени на длительную готовку сейчас у Молины не было. Нужно скорее избавиться от этого облика. Поэтому он на скорую руку разогрел несколько кусков мяса, сделал бифштекс, перекусил, запил апельсиновым соком.

Кощунство по отношению к продуктам, как он считал, но того требовала ситуация.

Продукты у Молины были настоящие, специально выращенные в садах. Такими могли наслаждаться исключительно богачи. Подавляющая часть населения всех трех обитаемых миров раз в неделю-две заказывали биомассу, вливали её в специальную машину-синтезатор, а он уже преобразовывал её в фрукты, овощи, мясо, хлеб, что угодно по желанию владельца. Но Рауль получал настоящие продукты в ресторане бесплатно. Биомассу он презирал. Хоть для среднего, неискушенного в кулинарии человека тот же продукт из садов и из биомассы мало чем отличались, но Молина четко улавливал разницу.

— Никому не открывать, — поев, отдал Рауль команду охранной системе квартиры.

— Слушаюсь, — покорно ответила та мягким женским голосом.

Он выглянул в продолговатое окно с видом на небольшой и довольно неприветливый переулок. Однообразные коробки-дома, квартиры в которых выдавали в основном новоприбывшим из Патрии. Но и те здесь надолго не задерживались. Подзарабатывали денег и покупали жилье в районах получше, а на их место заселялись другие. Внизу стояла группа проганов — наркоманов, ловящих кайф от разного рода наркотического софта.

Паршивый райончик, конечно. Молина мог позволить себе жилище и лучше. Намного лучше, но здесь были свои плюсы. При работе Рауля не следует исключать возможности, что рано или поздно придется спасаться бегством. И в таком случае эта квартира имела три преимущества. Первый — выпрыгнуть из низко расположенного окна, пробежать через переулок, выйти на более людную улицу и там смешаться с толпой. Второй — перелезть через окно в соседскую квартиру. И третий — недалеко находился неосвещенный парк, можно добраться туда, а уже там будет проще скрыться от преследователей, если у тех не окажется модификантов, способных отслеживать человека по запаху.

Рауль улегся в саркофаг, выбрал внешность — ту, под которой он здесь жил и работал в ресторане — черноволосый красноглазый латинос с родинкой над губой. Какая внешность у Рауля была изначально, он и сам уже не помнил.

Укол обезболивающего в руку, расслабление. Можно было уколоть еще и снотворное, но Молина во время трансформации предпочитал быть в сознании. Всегда начеку.

— На преобразование уйдет два часа, — сообщила система.

Два так два. Рауль открыл в мозговом интерфейсе одну из кулинарных книг.

Почитаем…

Вход в Юрский парк охранял считыватель по имени Клейн. Этот высокий, широкоплечий, по виду беззаботный мужчина, казалось бы, спокойно себе курил возле входа. Но на самом деле он внимательно всматривался в лицо каждого, кто проходил мимо парка. И каждое лицо говорило Клейну, может, даже больше, чем мог бы рассказать сам человек.

Изгибы губ, положение тела, взгляд — все это было открытой книгой для любого считывателя. Читать эмоции, настроение, предугадывать дальнейшие действия — специальная программа, закладывающаяся в их измененный мозг. Людей он не видел. Он наблюдал злобу, отчаяние, любовь, агрессию, увлеченность в сотнях и тысячах оттенков. Такие специалисты обычно требовались в охране. Только считыватель, посмотрев мельком на сотню человек, мог точно сказать, кто из них представляет опасность.

Существовала версия, что тот, кто повинен в смерти Стражински, мог сюда прийти, чтоб удостовериться в содеянном. Версия маловероятная, но все же её следовало отработать. Для этого здесь и поставили Клейна.

Он видел, что та женщина, спешащая куда-то, нервничает, мужчина пытается решить какую-то проблему. Юноша радуется по поводу начавшейся личной жизни. Вот человек с чешуйчатой кожей заставил Клейна на секунду задуматься. Кожных модификантов было не так уж и много, но встречались. Люди, желающие выделиться из толпы. Лет десять назад существовала целая субкультура людей-ящеров. Но потом она понемногу начала выходить из моды и чешуйчатых стало меньше. Присмотревшись, Клейн понял, что ящер перед ним грустит.

Мобиль Августы остановился возле вывески «Юрский парк», на которой зелёный динозаврик бесконечно воровал буквы и возвращал их обратно. На сей раз машина не плавно опустилась на стоянку, а просто плюхнулась, скребнув днищем по покрытию улицы.

Несмотря на то, что Августа, насколько могла, пыталась скрыть волнение, Клейн сразу прочитал всю бурю эмоций, бушующую в душе детектива.

Бергер кивнула считывателю и быстрым шагом пошла по аллейке в направлении места происшествия. Звуков сейчас не было никаких, кроме шелеста ветра в листьях деревьев. Их отключили. Также отключили и динозавров. Брахиозавры застыли в одной позе, словно какой-то волшебник обратил их в статуи.

Отключенное тело птеродактиля лежало на траве, зачехлив клюв в землю.

Но Августа не обращала на это внимания. Она бежала.

Адам Грин — так звали детектива, находящегося на месте преступления. Среднего роста рыжеволосый мужчина с курчавой бородой, чем-то напоминающий БАРа на входе. Человеком он был немногословным. У него не было друзей, а со знакомыми он общался только на уровне приветствий. Вряд ли существовал на свете человек, который хорошо знал Грина. По крайней мере, ту его сторону, которую Адам предпочитал не демонстрировать. Адам всегда игнорировал различные празднества, дни рождения коллег и прочее подобное. Ходил слух, что ему уже за полторы сотни лет, и в таком возрасте отрешенность — вполне нормальное поведение. Но это не было правдой. Грину еще не было и пятидесяти. Однако со своей работой Адам справлялся хорошо, за что его уважали, несмотря на странности.

Если он что-то говорил, то исключительно по делу, за что получил от Люмьера кличку «робот». Был бы он на сантиметров десять-пятнадцать ниже — наверняка стал бы гномом.

— Он там, — узнав Августу, монотонно сообщил Грин.

Бергер боялась приближаться к окровавленному телу. До последнего она вбивала себе в голову, что это не Стражински. Не может быть Стражински. Зачем он пошел посреди ночи в юрский парк? Страсти к доисторическим рептилиям у него не было. Гулять по городу ночью он не любил. Что ему понадобилось посреди ночи здесь?

Подойдя ближе, она увидела, что одежда на трупе действительно принадлежит Кристоферу. Хоть одинаковой одежды в городе было полно, но эту она видела сотни раз и ошибиться не могла.

Августа все еще сдерживала в себе эмоции. Она изо всех сил старалась не верить, что перед ней Кристофер. Но на её лице бушевала буря эмоций. Казалось, вот-вот она впадет в истерику.

— Где голова? — спросила Бергер.

— Голову пока не нашли. Велоцираптор её куда-то затащил, — абсолютно спокойно объяснил Грин. — Самого ящера отключили, сейчас над ним работают техники. Но куда он затащил голову, пока что не знаем.

Бергер присела у ног трупа, аккуратно подняла рукав пиджака.

— Это не Кристофер, — заявила она.

— Мы проверили ДНК…

— ДНК можно подделать. Голову не нашли, а если найдут, могу поклясться чем угодно, что она будет не в том состоянии, в котором можно просканировать мозг, — отчеканила Бергер. — А вот здесь, — она указала на запястье трупа, — у Стражински была измененная пигментация. Рисунок. У этого тела его нет. Это не Кристофер.

Адам хмыкнул, его глаза сверкнули, обозначая, что он протоколирует в своем мозговом интерфейсе.

— С «Риорде» уже связались. Они заверяют, что динозавр не мог выйти из-под контроля. Кто-то управлял им, — сказал Грин.

— Это похищение, которое попытались выдать за убийство при помощи двойника, — посмотрев на Адама, покивала Бергер.

Все-таки не мертв, пыталась успокоить она себя. Не мертв. Его можно найти. Но её сердце заколотилось еще сильнее.

Августа встала, осмотрелась по сторонам. Она пыталась сосредоточиться. Можно отыскать Кристофера, то делать это нужно быстро, по горячим следам. Если его переправят в Патрию или Алмунью — там у службы безопасности не будет юрисдикции.

— Тут множество камер, — сказала она. — Я хочу посмотреть изображения с них.

— Нужно идти к технику парка. Он в домике дальше по аллейке, — ответил Грин. — Сам собирался туда пойти.

— Идем, Адам, — Бергер быстрыми шагами пошла по аллейке, а Грин странноватой, как у подвыпившего человека, походкой двинулся следом.

Техником юрского парка была женщина по имени Кэтрин Стерлинг. Длинная мантия, зелёно-белый шарф и домашний любимец — робот-сова, сидящая на плече, сразу же выдавали в ней фанатку Гарри Поттера. Время шло, а книга, написанная пятьсот лет назад, умудрялась не только не терять популярности, а еще и обзавестись сотней-другой продолжений. Техник явно прошла через изменение внешности с целью получить сходство с героиней одной из новых экранизаций — темной колдуньей, которая скрывалась от магов Хогвартса в Каллисто.

— Нужны записи с камер за эту ночь, — сходу начала Августа.

— Не нравятся они мне, — махнув крыльями, отозвалась сова. — Наверное, они из Хогвартса! Пора бежать!

— Не обращайте внимания, — потупила взгляд Стерлинг. — Птица так запрограммирована.

— Записи камер! — строгим тоном повторила Бергер.

Грин, вошедший следом, молчал и только осматривал техническое помещение.

— Похоже, вы из рода гоблинов, — крикнула сова, взмахнув крыльями и взлетев под потолок. Но Грин не обращал на птицу внимания. Больше детектива интересовала её хозяйка. В том плане, не скрывает ли она чего. Все-таки Стерлинг дежурила здесь всю ночь и, вполне возможно, что-то заметила. Если презумпция невиновности гласила «Обвиняемый невиновен, пока не доказано обратное», то для Грина все выглядело с точностью до наоборот — виновны все, пока возможность причастности к преступлению не исключена.

Некоторые в этом с Адамом не соглашались, другим, наоборот, нравился такой подход. В частности Бергер, у которой были аналогичные принципы.

Маленький домик техобслуживания, внешне выглядевший как пещера, изнутри был вполне уютным. Внутренняя обшивка неплохо маскировалась под древесину. Такие же псевдодеревянные, но на самом деле мягкие и удобные стулья. Квазиживой стол, спокойно гуляющий по комнате, но по команде замирающий в единой позе. Фреска с двумя пещерными людьми, жарящими пойманную дичь, украшала стену. Схематично нарисованный костер то немного притухал, то снова разгорался. Не менее схематичные люди меняли позы, поджимая ноги под себя, выпрямляя их, склонялись друг к другу, чтобы поговорить. В помещении не было окон и освещалось оно несколькими десятками светлячков — роботов-насекомых, которые перемещались так, чтоб создать идеальное для человеческих глаз освещение.

— Вот. Все материалы с камер поступают на центральный «мозг» парка, — Стерлинг подключила к затылку провод, торчащий из стены. Очевидно, компьютер был спрятан посреди ложных досок.

— Смотрите, — Кэтрин провела рукой по воздуху, и стена растворилась, уступив место движущемуся изображению.

Тот, кто сейчас обезглавленный сидел на стуле-камне, шел по парку. Он был похож на Кристофера Стражински. Очень похож. Но Августа уже полностью уверилась, что это не он.

Вот тот человек сидит на камне, сзади подкрадывается динозавр. Мгновение — и он уносит голову своей жертвы в неизвестном направлении.

— Стоп, — выкрикнул Грин. — Еще раз последние десять секунд.

Бергер посмотрела на Адама, сморщилась. Наблюдать это ей было неприятно. С её точки зрения, нужно было просмотреть записи всех камер в парке на предмет подозрительных личностей. Но все же она держалась.

— Вот здесь, — указал Грин. — Это чья-то тень. Верно?

— Не знаю, кто это. Парк в это время обычно пуст, — объяснила Стерлинг.

— Там кто-то был, — уставилась Августа на Кэтрин взглядом, от которого у той сердце ушло в пятки. — Нужно посмотреть записи со всех камер и узнать, кто еще в тот момент находился в парке.

— На изображениях с других камер ничего нет, — объяснила Стерлинг. — Я их уже смотрела.

— Показывайте, — холодно приказал Адам.

— Вот! — вскрикнула Августа, смотря следующее изображение. — Та же тень мелькнула в уголке. Видишь, Адам?

— Вижу, — ответил Грин. — Он словно знал слепые места камер и обходил их. Много же у вас слепых зон, мисс Стерлинг.

— Наши камеры стоят не для слежки за посетителями парка, — начала бормотать та. — Они нужны, если, например, на территории потеряется ребенок. Или кто-то решит зайти за красную линию и покормить с руки тираннозавра.

— Он здесь был раньше, — предположила Августа. — Этот человек, умудрившийся обойти камеры. Он приходил сюда под видом посетителя, каждый день, на протяжении некоторого времени. Он осматривал парк. Запоминал расположение камер. Вычислял слепые зоны. Нужно проверить изображения за неделю. Найти постоянных посетителей. Это взрослый человек без детей.

— Судя по тени, — добавил Грин, — скорей всего, мужчина ростом от ста семидесяти пяти сантиметров до ста восьмидесяти пяти. Нужна компьютерная обработка, чтоб понять точнее.

«Если не вычислим его, — получила Бергер сообщение от Адама, — значит, она причастна. Как минимум, сама дала нашему призраку план расстановки камер».