Интуиция

Глава 9 Хоутон

США, штат Мичиган.

Сказать, что первые несколько дней в Хоутоне были для Рыжика темным — это ничего не сказать. Более точное описание этого — для нее вообще не существовало света. Она пыталась скрыть это от меня, делая все, что необходимо, чтобы наладить новую жизнь, но в ней нет никакого света.

Мы приехали на нашу новую квартиру в середине ночи, это и к лучшему, потому что в темноте она выглядит лучше, чем при свете дня. Сомневаюсь, что Рыжик видела это, потому что ее зрение не приспособлено к темноте, но это и к лучшему. Нашим новым домом стала двухкомнатная квартира на верхнем этаже. Должно быть, до нашего приезда здесь жил какой-то студент, судя по ободранным стенам и отсутствии уборки, после того, как съехали предыдущие жильцы.

Я серьезно сомневаюсь, что они получили обратно свой залог.

К счастью для нас, в ней деревянный пол без всякого ковра, потому что, если бы он был, не представляю, в каком он бы был состоянии. Вход в нашу квартиру находится с внешней стороны дома, и как только ты заходишь в дверь, тебе придется подняться по крутой узкой лестнице, которая ведет к узкой площадке. Когда я прохожу по ним, мне всегда нужно наклонять голову, потому что они не приспособлены для людей ростом в шесть футов пять дюймов. Когда я открываю дверь на верхние площадки лестницы, потом я должен вернуться на шаг назад, потому что кто-то установил дверь немного позади. Дверь имеет внутренний замок, должно быть они решили, что крутить дверную ручку легче чем поставить новый замок.

В ближайшее время я должен это исправить, потому что оно сводит меня с ума. В первую ночь это было просто кошмарно.

В квартире абсолютно нет мебели, поэтому мы спали в одной комнате на полу с кучей настеленных одеял. Должно быть, я действительно устал, потому что мне удалось немного поспать.

Хотя, я сразу проснулся, когда Рыжика стали мучить кошмары. Она не хочет говорить со мной об этом. Должно быть, это что-то плохое, потому что после этого она больше не заснула. Я не могу уснуть еще и потому, что выпил на АЗС выпил полбутылки виски, и я чувствую действие алкоголя.

Утром мы осмотрели первый этаж нашего дома и узнали, что его занимает невысокая пожилая леди. Ее зовут Эстель Страус, но настояла, чтобы мы звали ее Стелла. У нее есть кот по кличке Снежок, с которым она разговаривает как с человеком. Она говорит, что ей грустно видеть молодых людей, которые ходят в колледж, они помогали ей время от времени, когда ей нужна была помощь.

Должно быть она не слышала их, потому что я несколько раз замечал, как она надевала слуховой аппарат чтобы услышать то, что мы говорим ей. Она кажется милой леди, и я обещал помогать ей, если что-то понадобиться.

Все что мы делаем, это спланированная миссия. Записываются даже самые земные дела. Существует несколько параметров разведки, которая должна выполнится до миссии. Наша первая миссия, это сходить в продуктовый магазин и раздобыть еду и моющие средства, чтобы сделать жизнь в этой квартире — сносной. После зайти в кафе и взять на завтрак кофе на вынос и сандвичи. В Хоутоне так же, как и по всей стране, есть пару больших сетевых магазинов. Но для покупок мы выбираем небольшие магазинчики, потому что их передний фасад застеклен и через них видно улицу.

Подъехав к стоянке магазина, мы сначала все о нем узнаем, прежде чем кто-то из нас зайдет внутрь. Через застекленную витрину, Рыжик может видеть проходы магазина. Чтобы как-то спланировать время, проводимое в магазине, мы должны обговорить каждый пункт. Мы изучаем сотрудников продуктового магазина, записывая изменения пересменки и ее время. Из-за того, что кассиры очень болтливы, мы знаем, что осмотр переулка будет быстрым. Два дня мы наблюдаем за магазином, прежде чем решаем, что он безопасен.

Рыжик решила, что сейчас она единственная, кто может пойти в магазин. Сначала меня это разозлило, потому что я больше боюсь, что именно она наткнется на плохого парня, чем я, но она приводит весомы аргумент сказав, что пока я не могу контролировать свои крылья. Она сказала, что мне лучше быть снаружи и, если я увижу угрозу, дать ей знать. У нас пока нет сотовых телефонов, поэтому Рыжик придумала для меня отличный способ на случай, если я увижу какого-нибудь ангела, чтобы я мог привлечь ее внимания.

Она вытаскивает боковое зеркало со стороны пассажира и отдает его мне. Если я никого не увижу, то должен послать ей вспышку солнечного света в витрину магазина.

— Помни, если ты кого-то увидишь, не выходи из машины. Быстро пошли мне вспышку света и уходи. Езжай обратно в квартиру и жди меня. Если я не вернусь в течении часа, уезжай из города. Не задерживайся, просто уходи. Ты можешь остановиться в любом небольшом городе и проверить страничку на Facebook, чтобы посмотреть, написала ли я тебе сообщение, — говорит она, изучая мое лицо на предмет каких-то возражений.

Я изучаю ее. Сидя на пассажирском сидении Джипа, она выглядит такой хрупкой. Она одета в джинсы и простую хлопчатобумажную футболку, которая специально приспособлена для тех случаев, если выдвинутся ее крылья. Она смотрит на меня так, словно для пересечения улицы ее кто-то должен держать за руку. Она выглядит такой изящной, хотя я видел, какой опасной она может быть когда это необходимо.

— Рыжик, все действительно так плохо, раз мы должны так поступить? — спрашиваю ее я, немного паникуя от того, что она будет там одна.

— Плохо. Мы использовали почти всю туалетную бумагу, которая была в уборной, и я не могу смотреть в каком плачевном состоянии наша квартира. Плюс, я больше не могу есть ни одного блюда из из фасфуда, — говорит она, пытаясь скрыть свое разочарование от того, как мы жили последние несколько дней. — Мне нужно принять душ с шампунем и кондиционером, а еще неплохо было бы купить дезодорант.

Она продолжает смотреть на меня, и должен признать, что было бы неплохо снова все это иметь.

— У нас осталось для этого достаточно денег? — снова спрашиваю ее я, потому что это ее деньги, а не мои.

Мои деньги закончились, и это одно из самых худших чувств в мире. Худшее и всего этого — это быть иждивенцем. Хотя Рыжик твердит, что эти деньги больше мои, чем ее, потому что это деньги её дяди, а не ее личные, и он бы хотел, чтобы у нас обоих все было хорошо.

Но пока это не так.

— Да, у нас достаточно для этого средств и еще, возможно, хватит на матрасы, но в самом ближайшем времени нам нужно будет открыть банковский счет. Мы должны иметь про запас наличные и хранить их в безопасном месте, чтобы при необходимости быстро выбраться из города.

— Может мы должны сделать это в первую очередь, — говорю я, больше, потому что не хочу, чтобы она выходила из машины, чем действительно забочусь о том, что нам нужно сделать покупки.

Думаю, она видит меня насквозь, потому что говорит:

— Я скоро вернусь. Мы не видели здесь никаких ангелов — только людей. Здесь безопасно. Я вернусь так быстро, как смогу.

Она уже открывает дверь и собирается выйти, как я говорю:

— Рыжик!

Она останавливается и возвращается ко мне. Я крепко ее обнимаю, и не отпускаю в течении нескольких секунд. Она позволяет мне обнимать ее, а когда я отпускаю, дарит мне мимолетную улыбку.

Надев солнцезащитные очки и взяв свою сумку, она выходит из машины в яркий солнечный свет. Я наблюдаю за тем, как она пересекает стоянку и берет тележку для покупок. И через двойные автоматические двери заходит в продуктовый магазин.

Через несколько секунд она снова появляется, толкая тележку через отдел с овощами и фруктами, на такой высокой скорости, словно футболист забивающий гол. Я отрываю от неё взгляд, чтобы выступить в качестве наблюдателя, и убедиться, что на нее не набросится ни один ангел.

Даже если ангелы находятся рядом, мы знаем, что риск минимален.

Исходя из того, как мы жили с Ридом и Зи, они считают покупку продуктов ниже своего достоинства. Я не знаю на счет Падших, но думаю, что у них с продуктовыми магазинами похожая ситуация, но, если я ошибаюсь, последствия могут быть катастрофическими.

Я заглядываю в магазин, и вижу, как Рыжик переходит в другой отдел.

Она сосредоточена на своем списке, но не остается незамеченной другими покупателями. Все они, проходя мимо, оглядываются на нее. Все: включая женщин. Может быть, это потому, что она двигается так, словно преследует скрытую добычу. Или, может быть, потом что она самая сексуальная из всех, что они здесь когда-либо видели.

В любом случае, для нас это не особо хорошо.

Когда я вижу, как парни пялятся на ее зад, пока она катит свою тележку по проходу и берет все, что ей нужно, с моих губ срывается рычание. Заметив, что за ней наблюдают парни, она несколько раз оглядывается через плечо. Так как она очень быстро может обрабатывать информацию, она знает, что происходит вокруг нее, но мне интересно, понимает ли она, почему они это делают.

Я в этом сомневаюсь. Нет. Она понятия не имеет, какая она соблазнительная.

Менеджеры мужского пола и парни скоро устроят конкурс, пока она проходит мимо стоики обслуживания клиентов. Мужчина средних лет поднимает голову из-за своего рабочего места, замечает ее и торопиться выйти из-за стойки. Он подтягивает свои штаны, чтобы они не сползали с его выпирающего живота. Затем он запускает руку в свои жидки волосы, поправляет галстук и разглаживает рубашку, ждет, пока Рыжик подойдет к следующему проходу.

Так как она была к нему ближе всего, он небрежно наклоняется к полке с газировкой и что-то ей говорит.

Рыжик останавливается, улыбается ему, отвечает на его вопрос и уходит к следующему проходу. Менеджер ходит за ней по пятам в каждый отдел, находя там какие-то дела.

С моих губ срывается еще один рык, когда я вижу, как он выгоняет помощника, который помогал Рыжику с продуктами.

Он делает это для нее.

Моя рука дергает за ручку автомобильной дверцы. Я в считанные секунды это пересекаю и начинаю расхаживать под окнами магазина. Я даже не уверен, как я здесь оказался, но я здесь, наблюдаю за тем, как другие парни увиваются за моей девушкой.

Рыжик меня сразу замечает, и, судя по ее лицу, ее настораживает мое нахождение здесь. Она осматривает стоянку на предмет любой угрозы, которая заставила бы меня отойти от нашего плана.

Она рассеянно расплачивается за товар на кассе. Она начинает сгружать в сумки остальные продукты, нервно оглядываясь на меня, а потом на стоянку.

Менеджер сначала ей что-то говорит, а потом совершает немыслимое. Кладет руку на плечо Рыжика. Я направляюсь в магазин вознамериваясь превратить этого человека в лепешку.

В моей голове мелькают разные способы его убийства.

Увидев, что я приближаюсь, Рыжик отходит от кассы.

Должно быть она увидела что-то в моем лице, потому что загораживает менеджера и нервно говорит:

— Хэнк, ты как раз вовремя, помоги мне донести продукты до машины.

Она обхватывает меня за талию и прижимает к себе.

Ее хватка походит на воровство, и я могу спокойно обойти ее и добраться до извращенца, но он определенно читает эти намеренья на моем лице. Он делает пару шагов назад и обдумывает стратегию отступления.

Я смотрю на лицо Рыжика и вижу, как она хмуриться.

— Думаю, мы можем идти, ты готов? — спрашивает она.

Я стараюсь очистить свою голову от затуманившей меня ярости, так как она заглушает все остальное.

— Сделать что? — в замешательстве спрашиваю я.

— С меня хватит! Поехали, — приказывает она.

Она убирает руки с моей талии. Вернувшись назад она проталкивает тележку с покупками в конец кассы, чтобы сложить все в пакеты. Она проталкивает тележку вперед, а потом она берет меня за руку, и мы под всеобщие взгляды выходим из магазина. Когда открываются автоматические двери, выпуская нас из магазина, нас атакует поток теплого воздуха.

Все то время пока мы идем до машины, Рыжик смотрит на меня. Когда я оглядываюсь через плечо на магазин, она замечает это и почти до боли сжимает мою руку. Продолжая держать меня за руку, она открывает багажник, а затем говорит:

— Помоги мне сложить покупки в машину.

Я поднимаю сумку, а потом смотрю на нее, потому что моя вторая рука все еще у нее.

— Ты уже можешь отпустить меня. Я собираюсь только загрузить машину, — говорю я, а когда она все еще продолжает держать, я добавляю, — Я обещаю.

Она позволяет мне идти, но сама так и не двигается с места, так и оставаясь между магазином и мной. Когда я заканчиваю, она ждет пока я сяду в машину, потом возвращается тележку к магазину и возвращается назад.

Она тихо сидит в пассажирском кресле, пока я выезжаю со стоянки. Кусает губу, словно хочет мне что-то сказать, но не знает, как начать. Я глубоко вздыхаю, чувствуя агрессию, злость и вину.

Я совсем потерял равновесие, когда увидел, как все эти парни в магазине увивались за ней. Я не видел ангелов, о чем должен был предупредить ее, так как был слишком сосредоточен на людях в магазине.

— Слушай, я… я не знаю какой-то парень трогал тебя — и они все наблюдали за тобой — я просто не мог сидеть здесь и… — я не могу нормально мыслить.

Я провожу рукой по волосам пытаясь успокоиться, чувствую, как движутся мои крылья, а это плохой знак. Думаю, единственное, что заставит меня почувствовать себя лучше, это если я вернусь в магазин и выбью из менеджеров все дерьмо.

— Все в порядке, Рассел, — наблюдая за тем, как я борюсь со своими эмоциями, говорит она. — Это инстинкт и его очень сложно контролировать.

Мое выражение лица становится темнее.

— Инстинкт? Может объяснишь? — зло говорю я.

— Я не уверена, что ты осознавал, что ты делал на парковке, но ты отталкивал всех, кто был ко мне слишком близко. Ты должен быть уверен, что я твоя. — Последнюю часть переложения она говорит с трудом, потому что для нее это слишком сложно. — Мне говорили, что Серафимы собственники, когда дело доходит до территорий и тех, кто, по их мнению, принадлежит им.

Я на секунду встречаюсь с ней взглядами, потому что все это имеет смысл, и я немного успокаиваюсь. Я подъезжаю к нашему дому и оставляю машину в парке.

В течении мы просто сидим, а затем Рыжик говорит:

— Ты кажешься не слишком расстроенным тем, что я сказала тебе.

— Нет. В том есть смысл, — отвечаю я. Она сконфужено хмурит брови, поэтому я добавляю: — Я парень, нам обычно это нравится, но, когда в твоей крови содержится еще и ДНК ангела, это становится более интенсивным.

Я вижу, как она хмурится.

— Похоже ты не особо возражаешь, — отмечает она.

— Нет. Просто я должен лучше контролировать это, но ты говоришь, что это не совсем незнакомые чувства. Как я уже говорил, это присуще парням, — отвечаю я, выхожу из машины и иду открыть багажник, чтобы выгрузить покупки.

Когда она подходит с другой стороны автомобиля чтобы забрать несколько пакетов, то выглядит угрюмой.

— Что? — улыбаясь спрашиваю я.

— Ничего, — отвечает она, все еще хмурясь, словно я лишился рассудка.

— Серьезно, что ли? — спрашиваю я, следуя за ней до квартиры.

Она открывает дверь и поднимается по лестнице. Отперев дверь, она отступает на шаг, чтобы дверь не сшибла ее с площадки. После того, как она входит в квартиру, она идет прямо на кухню, и ставит сумки на столешницу. Она сразу распаковывает сумки, найдя там средства для уборки, она открывает его и начинает мыть водой и мыльным раствором.

— Рыжик? — спрашиваю я, распаковывая сумки, принесенные из машины.

Она вздыхает:

— Отлично! Почему ты так легко все это принимаешь? — спрашивает она, злясь от разочарования. — Потому что я узнала об этом когда в кафе, при этом чуть не воткнув вилку в официантку, и для меня это не было большим делом.

— Ты это сделала? — спрашиваю я, пытаясь представить себе ситуацию, кода она это делает. Не сомневаюсь, что она была с Ридом.

Только подумав, что у нее была такая реакция, я начинаю злиться. Я стараюсь играть в «это круто» лишь бы не показывать ей, как меня разрушает эта мысль.

Я хладнокровно пожимаю плечами и продолжаю распаковывать сумки.

— Я сказал тебе, что так должно быть. Может быть для меня это проходит проще, чем для тебя, думаешь я не думал об этом? — спрашиваю я, потому что ей нужно отвлечься от окружающих ее проблем.

— Почему для тебя это легче, чем для меня? Я родилась наполовину ангелом, — говорит она, положив руки на бедра.

— Да, но для того чтобы стать наполовину ангелом, мне пришлось умереть, — отвечаю я беру губку, опускаю ее в мыльную воду и протираю полки.

Она не заглатывает мою приманку, а вместо этого снова начинает чистку, обдумывая все то, что я ей сказал.

— Ты умер? — спрашивает она, не глядя на меня, а продолжая выполнять свою работу.

— Думаю, что да. Я не помню, как я уходил, но уверен, что молил Бога о том, чтобы он оставил меня, чтобы я мог тебе помочь, — признаюсь я, продолжая протирать полки.

— Ты такой упрямый. Конечно ты бы остался, — отвечает она.

Я улыбаюсь, потому что она хорошо меня знает. Не сомневаюсь, что она бы тоже осталась.

Мы заканчиваем уборку нашей мини-кухни и разложили продукты. Рыжик вручает мне газету, которую она взяла в магазине, и просит меня найти, где можно купить пару матрасов с каркасом. Она перемещает все туалетные принадлежностями и тряпочки, которые она тоже приобрела в магазине, в ванную комнату.

У нас нет большого полотенца, поэтому мы должны найти, где его купить.

Я просматриваю на предмет того, что нам нужно. На ум приходит несколько вещей, что нужно купить инструменты для ремонта и петли на двери.

Абсолютно не хватает таких вещей как: матрас, постельные принадлежности, полотенца, кастрюли и сковородки, мусорные ведра, все те вещи, которые нам необходимы.

Я действительно хочу телевизор. Мне нужно кабельное телевидение, чтобы я смог настроить какой-нибудь спорт канал или посмотреть бейсбол, или что-то связанное со спортом. Я хочу почувствовать себя человеком, который просто смотрит игру. Я даже приучил Зи к такому спорту как гольф. Сначала Зи был настроен скептически, он не понимал, почему кто-то хочет загонять шарик в маленькую дырочку, но, когда я отвез его в гольф клуб, он быстро пристрастился к нему.

Мне пришлось предупредить его, чтобы он не сломал мечем табличку пятьсот ярдов. Мне так же пришлось сказать ему, что людям было бы страшно, если бы возле каждой лунки у них было бы еще по нескольку дыр, поэтому, когда ему выпадает шанс сделать ход, он обязательно должен немного подождать.

Я скучаю по нему. Мне не хватает кого-то, кто кроме Рыжика может мне объяснить, что со мной происходит.

После захода солнца мы начинаем наблюдать за магазином «Карнавал», в котором продаются кровати и постельные принадлежности.

— Интересно, почему они назвали этот магазин Карнавал? — небрежно спрашиваю я Рыжика, пока мы сидим в машине и поедаем яблоки и виноград, который она упаковала в контейнер, купленный в продуктовом магазине.

— Может быть, они хотели, что покупка матраса в их магазине, такая же веселая, как вечеринка, — коряво объясняет она.

— Возможно, но карнавалы у меня всегда ассоциируются с клоунами, а они очень любопытны, поэтому я не хочу покупать здесь матрас, потому что это заставляет меня думать о том, что в моей постели находится клоун.

Как только эти слова срываются с моего языка, Рыжик начинает так сильно смеяться, что я перестаю дышать.

— Что? — улыбаясь спрашиваю ее я, наслаждаясь каждой секундой ее смеха. — Ты что ли в своей кровати как клоун? — мягко спрашиваю ее я, а в уголках ее глаз появляются слезы, потому то она не может перестать смеяться.

— Рассел, прекрати, — пытаясь выровнять дыхание говорит она.

Она не может смотреть на меня, потому что, как только она это делает, снова начинает смеяться. В конце концов она тянется к бутылке, делает небольшой глоток воды и вытирает глаза.

— Может они хотят, чтобы ты думал, что у тебя в постели акробат, — отвечает она.

— Нет, — качаю головой я. — Я не могу избавится от страшного образа клоуна. Это меня пугает.

Она закатывает глаза.

— Итак, какие мы будем покупать кровати? — спрашиваю я ее так небрежно, как могу.

— Мне не нужна большая. Мне достаточно одного каркаса и одного матраса. В объявлении сказано, что при покупке матраса, металлический каркас они дают бесплатно, — глядя на меня говорит она. — Но тебе нужна хотя бы кровать, не так ли? Надеюсь у них есть акции на большие матрасы, — говорит она, беспокойством глядя на меня.

— Не волнуйся Рыжик, я привык, что мои ноги свешиваются с кровати.

— Наверное мы можем найти тебе кровать королевских размеров, чтобы ты мог спать на ней хоть по диагонали, чтобы твои ноги не свешивались, — думая обо мне, говорит она.

— Думаю, это выполнимо, — отвечаю я, думая о том, что мы просто должны сделать одну кровать на двоих, но не говорю этого вслух, потому что она смеется впервые после того, как мы покинули Крествуд, и я не хочу все испортить. — Я недавно уже был здесь. Эти продавцы матрасов не особо подозрительны, — продолжаю я, наблюдая за продавщицами, снующими по магазину в ожидании клиентов.

— Думаю я справлюсь с продавцом матрасов, — глядя на меня, говорит Рыжик.

— Я знаю, но все равно, если они попытается что-то сделать, то я выгляжу более мужественно чем ты, несмотря на то, что ты можешь голыми руками переломить любого, — успокаивающе говорю я.

Она не спорит со мной, но продолжает смотреть на магазин, следя за языком тела людей. Она освещает меня на счет того, какие кровати больше всего нравятся людям, ходившим вокруг магазина. Она так же говорит о том, что в основном, женщины выбирают кровати с учетом своей пары.

— Рыжик, это и ежу понятно, — смеясь, говорю я.

Она вопросительно выгибает бровь.

— Что ты имеешь ввиду? — улыбаясь спрашивает на меня, глядя на меня.

— Парней-то не очень волнует, как выглядит кровать. Мы просто заботимся о том, что происходит в постели, — объясняю я.

— Ты имеешь ввиду, что, когда я буду спать, ты собираешься быть со мной в постели? — немного краснея, спрашивает она.

Господи, она так невинна. Это меня убивает. Я уверен, что она понимает, что я говорю о сексе, но так как она пока еще не занималась этим, по крайней мере в этой жизни, ей действительно пока неудобно говорить об этом.

— Рассел, можно тебя кое, о чем спросить? — спрашивает Рыжик.

Вопрос звучит импульсивно, так как когда она спрашивает, то закусывает губу.

— Конечно, — заинтриговано говорю я.

Она качает головой.

— Нет, забудь об этом, — тихо говорит она.

— Я не могу этого сделать, Лилиан! Ты сводишь меня с ума, — улыбаюсь я, специально назвав ее фальшивым именем, чтобы посмотреть, побудит ли это ее к тому, чтобы задать вопрос.

Это срабатывает, потому что она поворачивается ко мне и спрашивает:

— Почему Кэндис?

Какое-то время я думаю над ее вопросом, пытаясь понять, смогу ли объяснить ей почему был с Кэндис после того, как она сказала мне что встречается с Ридом. Хотя я знаю, что она хотела спросить у меня на самом деле. Кэндис очень красивая девушка, и она хочет знать, было ли это той причиной, почему я был с ней.

— Ну, Кэндис привлекла меня, и я не собираюсь лгать тебе об этом. Она выглядит как все американские красотки, — говорю я, наблюдая за реакцией Рыжика. Она пытается выглядеть холодной, поэтому я продолжаю. — Думаю, есть несколько причин по которым я был с ней. Я мог бы перечислить все ее внешние данные, но это не совсем то, почему я выбрал ее, — объясняю я, замечая, как Рыжик начинает реагировать на мои слова.

Кажется, она немного покраснела, будто ее раздражают мои слова.

— Почему ты выбрал ее, Рассел? Она одна из самых подлых людей, которых я видела в своей жизни, — говорит она, пытаясь держать свои эмоции под контролем.

— В основном она имела ввиду именно тебя, Рыжик, потому что она не любит людей, которые красивее ее, — отвечаю я, и улыбаюсь, когда вижу, как она хмуриться.

Рыжик не верит мне, когда я сказал, что она красивее Кэндис, но это без сомнений так. Она вне конкуренции.

— Сейчас, прежде чем я скажу еще что-то, прошу тебя, услышь меня. Я был с Кэндис, потому что знал, что никогда не полюблю ее.

— Что! Зачем тебе быть с тем, кого ты не любишь? — спрашивает она так, словно я болен, или что-то вроде того.

— Потому что я не мог быть с девушкой, которую люблю, — шепчу я. Когда она закрывает рот, я продолжаю: — И я знал, что Кэндис тоже меня не любит. Я знал, что ей не будет больно, когда она узнает, что я не люблю ее, потому что она любит только себя. Я не хотел выбирать кого-то, кому в итоге будет больно, от того, что я не смогу заботиться о нем, потому что всегда буду любить другого человека.

— Что плохого в одиночестве, по крайней мере до тех пор, пока не найдешь того, кого сможешь полюбить? — спокойно спрашивает она меня, так, словно для меня может существовать кто-то еще.

— Никого нет, — категорично заявляю я.

— Откуда ты знаешь? — возражает она, и я слышу неуверенность в ее голосе, когда она задает этот вопрос.

— Потому что я любил на протяжении тысячи лет, и это можешь быть только ты, Рыжик. Просто ты, — мрачно отвечаю я.

— Ну конечно, это могу быть только я, — утверждает она.

— Потому что, когда ты не со мной, очень глупо быть с такими людьми как Кэндис.

— Если ты выбрал кого-то лучшего и можешь его полюбить, ты узнаешь, что я не единственная во вселенной, которую можно любить, — с обидой говорит она, а меня удивляет что она так злится.

— Возможно. Тебе придется вернуть мне мое сердце, и тогда возможно, я попробую еще раз, — мягко говорю я.

— Как я могу это сделать? — спрашивает она, печально глядя на меня.

— Не знаю, — честно отвечаю я ей.

Рыжик затихла, мы оба сидим в тишине и наблюдаем за магазином и его покупателями, входящими и выходящими из него. Рыжик делает несколько замечаний по поводу лысого парня, которого она считает лучшим продавцом, потому что он очень быстр в продаже матрасов.

Он не теряет времени на пересчитывание денег и просит кого-то загрузить товар в машину.

— Рыжик, могу я задать тебе вопрос? — спрашиваю я, продолжая наблюдать за толстым лысым человеком, собирающего вещи для клиента. Он очень быстр.

— Да? — рассеяно спрашивает она, но меня не обманешь, потому что вижу, как она немного напряглась от моего вопроса.

— Что насчет твоих ночных кошмаров? — спрашиваю я, видя, как ей не нравится мой вопрос, потому что она снова кусает губу.

— Каких? — не глядя на меня спрашивает она.

— Как насчет того, который приснился тебе в первую ночь после нашего приезда. Этот человек должен быть достаточно важным, — говорю я, наблюдая за тем, как свет от неоновой вывески, окрашивает ее лицо в красный, а затем в желтый.

— Не думаю, что это реально. Думаю, это какой-то кошмар, а не видение, — быстро говорит она.

— Почему ты так говоришь? — настаиваю я.

— Потому что в нем, все как-то очень страшно, — спокойно отвечает она.

Она очень хочет в это верить, а правильно это или нет — это уже совсем другая история.

— Странные вещи? Тебе придется уточнить, потому что все что с нами происходит — странно, — говорю я, прося ее уточнить.

— Ок, что ты хочешь узнать? Например, меня проносят через какую-то комнату, которая находится в замке короля Артура. Я в огромном зале, с несколькими рядами колон, ты знаешь, там действительно богато, и они врезаны из того же темно-синего камня, из которого сделаны и стены комнаты. Потолок похож на пещерный, а источниками света служат пара каминов, встроенных в стены. Камины настолько большие, что в них можно зайти, даже не пригибая головы, а свет исходит от люстр со свечами, подвешенных к потолку. — Она не смотрит на меня, потому что кажется находится в том месте которое описывает. — А стены там. Они потускневшего зеленого оттенка, похожего на известняк, но не он… и имеет сладковатый запах, но он мне не знаком, — добавляет она. — Она касается окна машины словно это была стена комнаты, и я вижу, как она дрожит. — Там так же красиво как в «Добро пожаловать в дом Мерлина» Я имею ввиду как-то очень, очень сюрреалистично, — говорит она, оглядываясь вокруг, словно и не замечая машины.

— Там ночь, или день? — спрашиваю я, пытаясь представить то, о чем она говорит.

— Без понятия. Там нет окон, — отвечает она.

— Ты говоришь, тебя несут? — подсказываю я ей.

— Да. Там большое сражение, но для меня это не очень хорошо, потому что я связана, — говорит она.

Я вижу, как по моей руке появляются мурашки, а внутри меня начинают двигаться крылья. Я изо всех сил зажмуриваюсь, пытаясь успокоить свой учащенный пульс.

— Подожди секунду. Больше ничего не говори, — говорю я, зная, что если мне не удастся успокоиться, я поцелую руль, потому что мои крылья вырвутся наружу. Пытаясь расслабиться, я делаю пару глубоких вдохов. Когда думаю, что у меня это получилось, я открываю глаза и говорю: — Ок, продолжай.

— Осталось не так много. Меня пихнули на резной стул возле стола, который я могу охарактеризовать как средневековый, и это выглядело так, словно мы ждали кого-то, — с некоторой бравадой говорит она.

Я хмурюсь, потому что думаю, что она делает это специально, чтобы я мог контролировать вырывающиеся из моей спины крылья.

— Ты спросила их, кто они? — стискивая зубы спрашиваю я.

— Я не знаю — они действительно сильные и быстрые — по-ангельски быстрые, — отвечает она, словно вспоминает что-то что еще не произошло… пока.

— Черт! Я надеялся на глупых человеческих засранцев, — раздраженно говорю я.

— Так они ангелы. Падшие или Божественные? — спрашиваю я, задержав дыхание.

Не знаю, почему это для меня так важно; оба вида могут убить нас, и мы будем мертвее мертвых. Она не отвечает мне, выглядя смущенной.

— Извини Рассел, но я не имею понятия, — откровенно говорит она.

— Ты не знаешь Падшие они или Божьи? — спрашиваю я.

— Нет… Я не знаю, ангелы ли они, — медленно говорит она, а потом я сильно ударяюсь о руль, потому что мои крылья выскакивают наружу.

После того, как мы уладили все мирские дела такие, как открытие банковского счета и покупки пары кроватей и матрасов, мы едем обследовать город.

Мы по нескольку раз бываем в тех местах, которые хотели бы посещать в будущем, например, библиотеку и университетский городок. Мы высматриваем ангелов, а конкретно Воинов или Падших, но либо мы плохие разведчики, либо это не тот город, в котором они предпочитают появляться, потому что за все три недели, которые мы находимся тут, мы не сталкиваемся не с одним врагом.

Жизнь в Хоутоне словно замерла, потому что студенты разъехались на лето по домам. Конечно, тут есть туристы, которые помогают мне влиться в ритм, но по большей части Рыжик добилась того, чего хотела. Она нашла для нас небольшой скучный городок, в котором мы можем пожить некоторое время. Все должно бы быть хорошо, но по-видимому, чем мы в меньшей опасности, тем тоскливее она становится.

Мы находим место для тренировок. Это уединенная поляна, находящаяся в нескольких милях от Заповедника Мичиган Тек Трейлс энд Нара (Парк в Мичигане) Это очень красивая местность, на мой взгляд глядевшее как дикий вид Небес. Там несколько холмов, в окружении огромных деревьев есть ручей, в который стекает ледяная вода с холмов. Некоторые деревья все еще в полном цветении. Кизы и богрянники конкурируют друг с другом Также есть такие толстые кусты сирени, у которых просто невероятный запах.

Открытая поляна, которую мы нашли, усыпана дикими цветами, которые прячутся за высокой травой. Если бы я мог кому-нибудь отправить письмо, это стало бы замечательной открытой.

— Давай, — шепчу я низким голосом на ухо Рыжику, когда она поднимает еще один булыжник и помещает его на ремень[4], который я сделал для нее.

— Я знаю, я могу сделать это. Я просто должна сосредоточиться на цели, — я тренирую ее, только что показав ей несколько способов использования слинга, который я для нее сделал из куска кожи, палки и толстой веревки.

Мы начинаем с боеприпасов. Я говорю себе, что, может быть, должен был начать с мячиков для гольфа, когда вижу, как шарик выпадает из крепления, которое несколько секунд раскачивает Рыжик.

Она стонет от разочарования.

— Ладно, слушай, ты очень сильная, так что тебе нужен всего один удар. Ты можешь выбрать любой удобный для тебя размах, вверх, вниз или в бок: это всего лишь накладка в виде восьмерки. Мне нравится эта штука, потому что она дает большой выбор действий, — я вытаскиваю один шарик из кучи тех, что купил в магазине.

Я демонстрирую устройство на деле и поражаю цель больше чем в ста ярдах от меня. Когда мрамор попадает в цель, она взрывается. На моих губах медленно расползается улыбка.

С моими улучшенным зрением это так легко сделать. Теперь я без проблем могу видеть очень далеко.

Неделю назад я проснулся в квартире, на уборку которой мы потратили очень много времени, но она выглядела еще грязнее чем обычно. Я сказал об этом Рыжику, и она сразу поняла, о чем я.

Она с облегчением наблюдает за тем, что теперь у меня появилось ангельское зрение, будто до этого, она выглядела как фрик или что-то в этом роде. Думаю, она все еще беспокоится о моей защите. В ту ночь я заставил ее пойти со мной, чтобы вместе погулять под звездами. Словно сейчас я могу их потрогать, потому что теперь они кажутся гораздо ближе, и это круто, потому что теперь я могу видеть ее в темноте. Я просто убедил себя в том, что могу дотянутся до них и спустить их вниз. Теперь я могу видеть в воздухе мельчайшие частицы. Рыжик смотрит на меня с кислым выражением лица.

— Что? — но не могу скрыть от нее своего самодовольства.

У меня наконец-то есть то, в чем я превосхожу ее. Хреново, да? — думаю я, забирая у нее еще один шарик и в мгновение ока запуская его.

— Хорошо Хэнк. Давай попробуем еще раз, Брюс Ли, — с раздражением говорит она.

Мы купили подержанный телевизор и DVD плеер, чтобы мы могли просматривать видео по боевым искусствам. Рыжик хорошо повторяет движения Брюса Ли, хотя если быть честными она повторяет за Брюсом как маленькая девочка. Это больше похоже на японское анимэ, чем на боевые искусства. То, что она делает, существует только в мультфильмах.

— Неа Рыжик, я хочу, чтобы ты научилась это делать. По крайней мере из всего, что ты можешь сделать, это самое простое оружие, — объясняю я, расстроенный тем, что она даже не заинтересована в этом.

— Почему я не могу взять камень и просто бросить его в моего врага? — спрашивает она, показывая свою незаинтересованность.

— Потому что твой враг очень злой и быстрый, и тебе понадобиться дополнительная скорость, чтобы слинг мог сбить их с ног, — отвечаю я, наблюдая за тем как она небрежно держит слинг, положив одну руку на бедро, а ногу отставив в сторону.

В последнее время она злая как змея. Это потому что ей больно. Она всегда пытается скрыть это внутри себя и спрятаться за стену, которую она создала.

Я не позволю ей долго оставаться за этой стеной, меня начинает беспокоить то, что временами она сидит, уставившись в пространство, так, словно ее больше не существует.

— Если у тебя больше ничего нет, тебе просто нужно найти небольшой кусочек ткани, и я смогу пробить отверстие обеих сторон. Тогда я просто переброшу длинный конец через твое плечо, а другой — на противоположную сторону, — говорю я, демонстрируя как я сделал слинг. — Вероятно, ты могла бы бросать эти шарики гораздо быстрее, если бы я стрелял ими из пистолета, — немного злее, чем, наверное, должен, говорю я, просто она меня достала.

— ОТЛИЧНО! — ворчит она, топает обратно к мешку с шариками и берет еще один.

— Подожди, я пойду подготовлю еще пару банок. Я скоро вернусь, — говорю я, взяв две пустые банки из-под содовой, которые мы привезли с собой, я иду туда, где стоят остальные банки.

Наклонившись, я ставлю банки рядом со стольными. Я слышу свист, и мою голову пронзает боль, а мои ноги подкашиваются. Опустившись на колени, моя рука опускается туда, где в моем бедре застрял металлический шарик. Стиснув зубы, я оглядываюсь через плечо и вижу, как Рыжик закрывает рот рукой.

Ее глаза расширяются.

В следующую секунду она оказывается за моей спиной, и прежде чем она успевает хоть что-нибудь сказать, я шиплю сквозь стиснутые зубы:

— Беги.

С расширенными глазами Рыжик говорит:

— Прости Рассел! Я не думала, что могу тебя ранить — я просто была раздражена, и ты это прекрасно знаешь… — она замолкает, в то время как моя рубашка разрывается в клочья, и мои крылья сами собой вылетают наружу.

Я шатаясь поднимаюсь на ноги и снова поворачиваюсь к ней.

— Рыжик, тебе лучше бежать… — сжимая кулаки, предупреждаю ее я, изо всех сил стараясь не кричать на нее.

У меня болит бедро, оно горит как огонь, и я действительно хочу что-нибудь сломать, а она находится рядом. Когда все еще держась за свою ногу, я натыкаюсь на нее, она все еще держит руки в защитном жесте.

— Ты ведь на самом деле не думаешь, что я хотела причинить тебе боль, не так ли? Я просто…

— БЕГИ! — кричу я ей, наблюдая как она отходит от меня.

Она держится на расстоянии, но не убегает, как я велел. Я бросаюсь на нее, и она отскакивает, оказываясь от меня всего на несколько дюймов. Она разгоняется и бежит до вершины холма, но, когда немного там притормаживает, я ее догоняю. Когда она видит меня позади себя, на ее лице отражается шок. Она разворачивается, продолжая бежать от меня. Она бежит до ручья и прыгает через него, останавливаясь только на другой стороне, она оглядывается чтобы посмотреть, следую ли я за ней.

— ПРОСТИ! — кричит она, когда видит, что я бегу за ней со всей возможной для себя скорости, это большой плюс, потому что теперь я бегаю с такой скоростью, о которой раньше не мог и мечтать.

Над моей головой мягко дует ветер. Но он не ударяет в меня, вероятно потому, что я чувствую черную ярость. У меня в голове только одна цель, и это Рыжик. Когда я добираюсь до ручья, то без промедления прыгаю на противоположный берег, прямо туда где стоит она. Должно быть, у меня все еще дьявольское выражение лица, потому что она снова начинает бежать, словно ее преследует дьявол, а в моем нынешнем состоянии я очень близок к этому. Она петляет между деревьями пытаясь запутать меня, но у меня нет с этим проблем.

Я не волнуюсь из-за того, что упустил ее из вида на несколько секунд, потому что впереди чувствую ее запах. Мне не нужно видеть ее; потому что другие мои чувства восполняют пробелы.

Она впереди меня и увеличивает расстояние. Я отрываюсь от земли и делаю то, что мне нужно сделать, чтобы догнать ее. Забираюсь на одну из самых высоких сосен, я поднимаюсь по ней быстрее чем любой примат. Я перепрыгиваю с ветки на ветку отдаляясь от первоначальной точки на несколько ярдов. Используя свои крылья, я зацепляюсь за ветки и раскачиваю себя на них. Скользя по воздушным потокам, я перелетаю на следующую ветку, словно делал это всю свою жизнь. Я даже не останавливаюсь, чтобы задуматься о том, что я делаю. Я просто хочу поймать Рыжика и сломать ей шею. Внизу я вижу вспышки красного, я сделал это, нашел Эви.

У нее выпущены крылья, наверное, это из-за страха, потому что она видела, что я не шутил, когда приказал ей бежать. Перебравшись на следующее дерево, я ловлю ветку, а затем просто отпускаю ее бросая на землю. Опустившись на колено, я подпрыгиваю и обхватываю Рыжика за талию, в то время как она пытается сбежать от меня.

— ПОЧЕМУ? — кричу я, глядя на ее бледное лицо и видя, как она пытается сбежать от меня.

Пока она съеживается и пытается вывернуться из моих рук, я не понимаю, как сильно пугаю ее. Ее сердце колотится с бешеной скоростью, и когда она понимает, что не может вырваться из моих рук, то пытается защитить себя от удара, который она думает, я нанесу ей.

Ее страх мгновенно охлаждает мой мозг, и я мгновенно успокаиваюсь.

— О ЧЕРТ! ЧТО Я ДЕЛАЮ? — взволнованно кричу я, и обнимаю Рыжика. — Дерьмо, Рыжик, прости — я думал… я просто… я просто не знаю, что произошло… — чувствую, как она обнимает меня.

— Прости Рассел, я не хотела причинить тебе боль…. Я не хотела ничего такого, — шепчет она, и я слышу, как срывается ее голос. Она утыкается мне в грудь. — Я чувствую, что умираю. Я больше не могу быть ангелом. На некоторое время я должна стать человеком. Пожалуйста, мы можем хоть на некоторое время снова стать людьми? Пожалуйста… — умоляет она меня, как будто я могу сделать это.

Если бы я мог это сделать, то сделал бы это не раздумывая. Я бы сделал все, что она хочет, хоть что-то.

— Ш-ш-ш… все хорошо. Мы сделаем это. Я обещаю, — успокаивающе говорю я, чувствуя, как она дрожит в моих руках.

Мне хочется пнуть себя за то, то я с ней сделал. Так неожиданно потерять контроль. Это заставляет меня чувствовать стыд. Я знаю, что несмотря на все это, я бы никогда не причинил ей боль, но очевидно она не знает этого. Кстати, когда я погнался за ней, ей, наверное, действительно было страшно, потому что я поступил так же как любой другой ангел, который гоняется за ней.

Каждый ангел, кроме Рида. Он никогда не преследовал ее, словно она какая-то преступница. Он делал вид, что угрожает ей, но никогда не преследовал ее.

— А ты действительно быстрый, — шепчет она, и я знаю, что это не от шока и не от того, что только что произошло.

— Я потерял тебя из виду на земле, поэтому, мне пришлось попробовать что-то другое, — объясняю я. — Не уверен, что со мной случилось — словно мной кто-то овладел — я действительно был очень зол, когда ты ударила меня этим шариком. Словно на вызов ответила какая-то часть меня, или что-то вроде этого, — поспешно говорю я, пытаясь объяснить ей, что все что произошло, это скорее инстинкт, чем мой осознанный выбор. — Я чувствовал сильную агрессию, и хотел… — я затихаю, пытаясь понять, что же я хотел сделать.

— Что? Что ты хотел сделать со мной? — тихо спрашивает она.

— Многое, — отвечаю я, потому что я действительно не знаю с чего начать, и действительно не знаю, могу ли прямо сейчас справится с этой частью.

— Что? — спрашивает она.

— Черт, Рыжик, не знаю, — шепчу я. — Ты сказала, что у ангелов есть кастовая система видов, правильно? — спрашиваю я, пытаясь рассуждать логически.

— Да, — отвечает она.

— И мы должны быть на вершине этой системы, верно? — утверждающе спрашиваю я.

— Правильно, — отвечает она, отстранившись от меня, она делает шаг назад и смотрит на меня.

— Ну, мне показалось, что ты бросаешь мне вызов, пытаешься доминировать, или что-то в этом роде. Так сказать, показав мне, кто в доме хозяин, — говорю я, наблюдая за ее выражением лица, чтобы узнать, понимает ли она, о чем я говорю. — Ну, это был мой способ показать тебе, что ты не мой босс.

— О, — говорит она, глядя на меня печальным взглядом. — Что еще? — спрашивает она, после того, как обдумывает все что я ей сказал.

Я пару раз провожу по своим волосам, потом смотрю на свои походные ботинки, которые я купил на рынке, вместе с парой футболок, потому что за несколько дней очень быстро разорвал свои.

— Ну, все остальное было мальчишеской чушью, — не глядя на нее, бормочу я, ковыряя грязь носком ботинка.

— Мальчишеской чушью? — спрашивает она.

Я в отчаянии тру лоб.

— Да, Рыжик. Мальчишеской чушью, — повторяю я, исследуя местность и пытаясь понять, где мы сейчас, и как далеко удалились от того места где были вначале.

— Не понимаю. Что такое мальчишеская чушь? — сконфужено спрашивает она.

Она действительно не знает, и мне охота застонать от разочарования. Почему она не может это понять?

— Я думал о всех тех вещах, которые хотел сделать с тобой, когда поймаю, и не все из них были болезненными, — говорю я, пытаясь объяснить ей тот факт, что я хочу сорвать с ее тела эти джинсовые шорты, закинуть ее на самое ближайшее дерево, и заниматься с ней любовью так долго, как только смогу продержаться, но это будет не так долго, потому что с тех пор, как я ее держал в своих руках, прошло слишком много времени… целая жизнь.

— Ох, — говорит он, когда понимает, о чем я говорю.

Я вижу, как она краснеет и опускает голову, словно провинившейся преступник. От ее реакции на мои слова, я громко вздыхаю. Последнее чего я хочу, это чтобы она чувствовала себя виноватой за то, что я гонялся за ней через весь лес.

— Не бери в голову Рыжик, это моя проблема, а не твоя.

— Нет, я понимаю, о чем ты говоришь. Ты должен кое-что пообещать. Тебе нужен другой друг — тебе нужно жить. Так что я это сделаю, — говорит она, уставившись на меня. — Выживание не может быть единственной целью, потому что это убьет нас. — Добавляет она, обнимая себя руками, потому что уже достаточно тепло, даже в лесу.

Я хочу уверить ее в том, что мне никто кроме нее не нужен, но я вижу, что сейчас эти слова не помогут развеять напряжения между нами.

— Что ты предлагаешь? — спрашиваю я, пока ходит передо мной взад-вперед.

— Что если мы потратим какое-то время на поиск работы? Ничего особенного, просто место, где бы мы могли встречаться и общаться с другими людьми, — с надеждой говорит она. — Мы можем устроить разведку в тех местах, где мы хотели бы это делать и просчитать все выходы для непредвиденных обстоятельств. Что ты об этом думаешь? — спрашивает она, озвучив мне свою идею.

— Думаешь, это хорошая идея? — спрашиваю я, а она останавливается передо мной, видя, что я сомневаюсь.

— Да, — без колебаний говорит она. — Мы не можем быть теми, кем были. Я ранила тебя шариком, и ты гнался за мной через весь лес, чтобы меня убить. Ты действительно думаешь, что нас все может быть, как прежде? — спрашивает она.

— Наверное нет, — с неохотой говорю я, но меня пронзает страх, когда я даже просто думаю о том, что она там одна, без меня. Что если она нарвется на Падшего ангела, а меня не будет рядом? — думаю я, и вздрагиваю.

— Еще раз — прости за шарик, — в раскаянии говорит она.

— По крайней мере, это был хороший выстрел. Ты попала мне прямо в ногу, — отмечаю я, касаясь рукой того места, куда она ранила меня, и думая, что там будет огромный синяк, по крайней мере какое-то время.

Я беру ее за руку и виду вниз по склону туда, откуда мы пришли.

— Это не очень хороший выстрел. Я не целилась тебе в ноги, — говорит она, и я вспоминаю что, когда она выстрелила в меня, я склонялся над мишенью.

— Ты жестокая. Я уверен, что у тебя не осталось ничего человеческого. Ты такая же злая, как Зефир с его копьями, — покалывая ее, говорю я.

— Рассел, я не знаю, как много во мне осталось человеческого. Вот почему мне так плохо. Я хочу вспомнить, как это — быть человеком, прежде чем это совсем исчезнет, и я изменюсь навсегда, — шепчет она, и я начинаю понимать, что она имеет ввиду.

Чем больше я изменяюсь, тем труднее мне ужиться в этом мире. Я уже никуда не вписываюсь, как будто я совсем не человек. В доказательство, у меня есть ярко-красные крылья, но я так же, как и Рыжик, всеми силами цепляюсь за свою человечность. Ангельская часть меня настолько доминирующая, что хочет совершенно подавить мою человеческую часть.

— Почему ты не послушала меня? — спрашиваю я, пока мы идем по лесу. — Почему ты боролась со мной, а не убегала? Ведь на данный момент, ты все еще намного сильнее меня, — добавляю я, видя ее замешательство.

Я бы никогда не стала бороться с тобой, — сурово отвечает она, как будто я сказал что-то смешное.

— Почему? Ты думала, что я обижу тебя, поэтому не сопротивлялась? — спрашиваю я, вспомнив как она отпрянула, когда подумала, что я хочу ее ударить, и чувство стыда вернулось в полную силу.

— Ты мой лучший друг, — говорит она, словно это все объясняет.

— Да, но я подумал, что мне больно, так что я бы сказал, все это должно быть не в счет, — четко говорю я.

— Нет, я никогда не буду драться с тобой по-настоящему. Мы можем тренироваться вместе, но я никогда не смогу смотреть на тебя как на своего врага. Для меня это не приемлемо, — твердо говорит она.

— Так ты позволишь мне навредить тебе, и не будешь защищаться? — спрашиваю я, словно она сошла с ума.

— Да, — говорит она.

— Почему? — снова спрашиваю я, потому что я должен понять ее причины прежде, чем расскажу ей как она не права.

— Потому что ты моя родственная душа, и я люблю тебя, — говорит она, словно я глупый.

— Это не очень хорошая причина, чтобы позволять мне причинять тебе боль, — неодобрительно отвечаю я.

— Рассудок и любовь — редко совместимы, — объясняет она, пока мы продолжаем идти. — Может быть, это потому, что я до сих пор помню, каково это, когда ты умираешь. Я знаю каково это, почти потерять тебя, и если я снова обижу тебя…

Она не заканчивает мысль; она просто позволяет ей повиснуть между вами в воздухе.

— Ты не причинишь мне вреда. Ты исцелила меня с помощью Небес, так что прекрати говорить глупости, — в отчаянии вздыхаю я, снова запуская руку в волосы. — И если я когда-нибудь снова погонюсь за тобой, я настаиваю на том, чтобы ты избила меня до полусмерти, — серьезно говорю я. — Не понимаю, что на меня нашло, но меня это пугает.

— Ты теперь ангел, и инстинкт — его преобладающая черта, — пожимая плечами говорит она. — Я знаю, что ты чувствовал. Я тоже через это прошла. У меня тоже было такое же чувство агрессии. Это пугает меня, — честно говорит она. — И Рассел чтоб ты знал, я в любом случае не могу быть твоим спутником на этом пути, — пристыженно говорит она.

— Что ты имеешь ввиду? — останавливаясь спрашиваю я.

Она снова краснеет и опускает голову.

— Я просто говорю, что, если мы пытаемся вступить в интимные отношения, я причиню тебе боль. Я не хотела бы сломать тебя.

Что-то во мне вопит от радости, и это не потому, что она только что сказала, а потому что она думала о нас в этом направлении, словно в будущем это возможно.

— И я не возражаю, чтобы меня сломали таким образом, — отвечаю я, и вижу, как она еще больше краснеет. Господи, она такая красивая, — думаю я, снова беря ее за руку и провожу ее сквозь деревья.

— Хочешь попробовать побежать? Посмотреть, как быстро ты сможешь это делать? — вдруг спрашивает меня Рыжик, а потом она останавливается и смотрит на меня, ее глаза расширяются от изумления. — Рассел, ты летел?

— Нет, я просто прыгнул на дерево и скользил между ними. Мои крылья еще недостаточного размера, чтобы летать, ну я и использовал их как планер, чтоб перемещаться с одного дерева на другое, — отвечаю я.

— Как белка-летяга? — спрашивает она.

— Думаю, да, — улыбаясь, говорю я, потому что это хорошая аналогия.

— Можешь научить меня? — спрашивает она и, вроде, чувствует себя нормально, раз просит меня о помощи.

Она всегда мне все объясняет.

— Да, — отвечаю я, и она в первый раз за долгое время улыбается. — Теперь мы знаем, что я могу двигаться как ангел, ну что, научишь меня, Брюс Ли? Потому что то, как ты крутишься и переворачиваешься — выглядит так грубо, словно ты из кого-то выбиваешь сопли.

— Конечно, давай на перегонки.

Она не ждет моей реакции, а срывается с места словно ветер. Я следую за ней и умудряюсь догнать ее, пока мы пересекаем местность.

Рыжик немедленно идет на поиски работы. Я все еще немного волнуюсь по поводу того, что на неопределенное время она выйдет из моего поля зрения, но она права, мы не можем навсегда запереть себя в квартире. Мы должны жить.

Вместо того, чтобы искать работу, я иду к местной школе чтобы посмотреть на баскетбольную лигу. Знаю, что я и люди в игре не особо честное соотношение, но мне ведь тоже нужно жить, верно? Вот как я выполню свою часть о поиске работы. В конце концов я встречаюсь с тренером баскетбольной команды. Он предлагает мне работу в качестве помощника тренера, в летней баскетбольной команде для мальчиков. Оплата конечно дерьмовая, и часы работы дрянь, но зато эта работа будет пару раз в неделю вытаскивать меня из квартиры, и возможность работы с детьми.

Это круто, потому что она напоминает мне, что я все еще наполовину человек. Рыжик и я говорили о работе, и в итоге решили, что это минимальный риск, так как Падших почему-то не особо интересуют дети. Может быть, это потому что по большей части их души чисты.

Мне неудобно говорить с Рыжиком о работе. С самой работой все в порядке.

Она ассистент библиотекаря в коллеже, или как она это называет «шелвер». В основном она наполняет полки книгами и помогает людям найти нужный материал То, что я действительно ненавижу, так это то, что ей досталась ночная смена. По будням, библиотека колледжа работает до полуночи, и она останется допоздна, чтобы составить все книги на полки после того, как все уйдут. Я пытаюсь найти причины, чтобы забрать ее с работы и проводить домой, но она настаивает, что может сама дойти до дома, потому что библиотека находится рядом.

Я знаю, что она в безопасности, ведь люди не могут причинить ей вред, но часть меня, все равно видит в ней лишь маленькую девочку, которую нужно защищать от всего мира. Сейчас она кажется немного более эмоциональной, чем в тот день, когда я преследовал ее в лесу.

С одной стороны, это не хорошо так развить свои фантазии, с другой, уж лучше так, чем та беспросветная темнота, которая кажется заволокла ее с тех пор, как мы сюда приехали. Рыжик достала нам новые сотовые, поэтому теперь я могу позвонить ей, но она заставила меня пообещать, что я не буду проверять сообщения на своем старом номере. Она боится, что Рид каким-то образом узнает наши новые номера через операторов сотовой связи. Я спросил ее как это возможно, и она сказала:

— Если это может сделать полиция, то Рид тоже может это сделать.

Я в любом случае хочу это сделать, потому что я очень скучаю по своей семье, и хочу хотя бы на секунду услышать их голоса. Думаю, Рыжик чувствует тоже самое, потому что я поймал ее на том, что она сидела, прижав телефон к губам и уставившись в окно.

Похоже она просто пытается сделать вдох.

— О чем ты думаешь? — спрашиваю я ее, после того, как вижу, как она сидит у окна застывшей статуей.

— О Скорости звука, — глядя га меня, отвечает она.

— Я просто пытаюсь выяснить сколько секунд пройдет, если я наберу номер, чтобы услышать голос на другом конце, — шепчет она, в редкий момент откровения.

Думаю, я застал ее врасплох или что-то вроде того. Я хмурюсь.

— Думаю, только через несколько секунд, смотря куда ты собираешься звонить, — отвечаю я, не совсем понимая, о чем она говорит.

— Да, — с грустной улыбкой соглашается она, подходя ко мне и протягивая мне свой телефон. — Пожалуйста, возьми его.

— Рыжик, у меня есть телефон, так что я могу позвонить тебе если что-то случиться, — хмурясь говорю я, пытаясь вернуть ей телефон.

— Просто ради меня, пусть он побудет сегодня у тебя. Не отдавай мне его до завтра. Ладно? — умоляет она, не позволяя мне вложить телефон ей в руку.

— Почему? — спрашиваю я.

— Потому что на данный момент так будет лучше, я не могу взять этот телефон, — говорит она, пока я наблюдаю за тем, как смехотворны ее объяснения.

— Ты сказал несколько секунд — три или четыре секунды, представляешь, какой это соблазн? Знаешь, что если я наберу номер и через три или четыре секунды, я смогу на мгновение облегчить ту боль, что поселилась у меня в груди? Знаешь, что через три или четыре секунды я на мгновение смогу вздохнуть не чувствуя, что тону? — Она запинается, держа свою руку на груди пытаясь унять боль. — Поэтому пожалуйста, забери телефон, я не могу сейчас им воспользоваться.

Мои губы сжимаются в тонкую линию.

— Я буду держать его у себя столько, сколько потребуется. Только дай мне знать, когда будешь готова получить его обратно, — отвечаю я, видя глубокую боль в ее глазах.

Я думал, что ей становится лучше, но я ошибался. Возможно, ей становиться только хуже.