Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия)

Глава 16

Глава 5. Тогда считать мы стали раны…

Эпизод 1 : Хогвартс, 23 мая 1992 года

Изи проснулась резко, и не случайно, не просто так, а словно спицей вязальной прокололо вдруг сердце. Вскинулась разом, даже не понимая еще, что это и откуда. Но рефлексы великая вещь, и спасибо маме за ее многолетнюю дрессуру. Боевой маг должен действовать на инстинктах, на охотничьем чутье, а голову включать только там, где надо, и только по необходимости. Иначе быстро превратишься в очень умного и образованного, но безвозвратно мертвого боевого мага. В общем, мама вбила это всем троим в подкорку, чтобы, если что, смогли действовать, не задумываясь, но строго по делу, а не лишь бы проклятиями во все стороны швыряться. Однако, чтобы вышло так, а не иначе, для начала надо уметь отделять зёрна от плевел на интуитивном уровне и действовать с такой же безошибочной определенностью, то есть, на хорошо выверенных инстинктах. У Эрми это получалось лучше, у них с Лизой чуть хуже, но все равно на приличном уровне. И сейчас, она, не задумываясь, бесшумно покинула постель, натянула на голое тело спортивный костюм, схватила пояс с кошелем и ножны с палочками и невесомым вихрем вылетела из спальни. Пояс застегивала уже на бегу, пересекая гостиную Слизерина, ножны прилаживала к предплечью и к бедру по ходу дела, ураганом проносясь по коридорам и лестницам замка. Бежала быстро, можно сказать, очень быстро, тем более что босиком, а это у нее всегда получалось лучше, чем в обуви. Однако даже самый быстрый бег занимает какое-то время, поэтому, достигнув поворота в запретный коридор, Изи уже знала, что бежит туда не просто так, а потому что сестры в беде. Сестры и брат, если все-таки считать Поттера братом. А кем еще может быть ей родной брат?

Все про все заняло у нее две минуты с четвертью, — практически рекорд, — но, подбегая к запретному коридору, она услышала звуки боя. Выкрики, треск заклинаний, — там явно использовались очень сильные чары, а они, как известно, трещат, — и грохот выбиваемых из стен и пола камней. По всем признакам, бой вспыхнул буквально пару секунд назад, но она все равно опаздывала. Не успевала, и этим все сказано.

«Спокойно!» — Ее сестры были там, за углом, и это они вели бой. Поттер тоже был там, но вряд ли он мог помочь им чем-нибудь серьезным.

Изабо настроилась и, буквально нырнув в Путешествие, освободила от оков плоти и выпустила во вне свое астральное тело. Это было самое примитивное Путешествие, какое мог исполнить ограниченный временем колдун, но даже оно заставило ее тело забиться в судорогах. Впрочем, больно или нет, корежат тебя судороги или бьет током по нервам, дело, на самом деле, было уже сделано. Нескольких секунд, — никак не критичных для состояния ее организма, — как раз хватило, чтобы Изабо увидела все поле боя целиком и во всех деталях. Сестры и Поттер прятались в неглубокой нише за скульптурой рыцаря с копьем и щитом. Кажется, все называли его Ланселотом, но Изи в этом была не уверена. Впрочем, не суть. Фигура рыцаря, к счастью, была весьма массивной, да еще и высечена из гранита. Поэтому, собственно, они все еще были живы, и Поттер, и ее сестры. Немаловажно, по-видимому, еще и то, что Лиза и Эрми время от времени постреливали из-за статуи. Меткость их заклинаний была так себе, потому что брат и сестра Шаафы не давали девочкам Энгельёэн высунуться из-за статуи на достаточное для прицеливания время. Сами они били часто и сильно, и намерения их не вызывали сомнений. Доказательством их решимости являлся Рон Уизли, кучей тряпья валявшийся недалеко от двери, за которой должен был находиться цербер. Вот только вряд ли Пушек уцелел, слишком много крови выливалось в коридор из-под прикрытой двери.

«Вот же упырки!» — сейчас Изи поняла, эхо чьего панического бегства она уловила по пути в запретный коридор. Судя по всему, это были близнецы Уизли, доигравшиеся до того, что подставили под удар собственного брата. Оставалось неясным, как здесь оказался Поттер, обещавший не участвовать в затеях идиотов. А вот присутствие сестер было как раз понятно и объяснимо.

«Ломанулись бестолочи спасать убогого!» — Изабо была зла, и, слава богу, что так. Злость помогала справиться со страхом.

Первый раз она почувствовала настоящий приступ ужаса, когда увидела тролля. Чтобы убить его, ей потребовалось все ее мужество. Но тогда она справилась, хотя чудовище потом еще долго приходило к ней во сне. И нет, это были не муки совести, — как предположил в разговоре с ней «добренький дедушка» Дамблдор, — это был Страх. Настоящий животный ужас, который только недавно оставил ее в покое. И вот опять. Два взрослых боевых мага — это не подлежащий обжалованию смертный приговор.

Изи хорошо знала, на что способен боевик уровня ее матери. Но даже если Стивен и Бри Шааф слабее Анны Энгельёэн, каждый из них является совершенной машиной убийства. А она со всей своей силой всего лишь одиннадцатилетняя девочка. Маленький ребенок, бессильный перед этой овеществленной мощью со всей своей силой и талантом.

«Мне нечего им противопоставить… — подумала она с ужасом. — Но я должна, там сестры и… там брат».

Что ж, как ее и предупреждала мать, страх дело обычное. Боятся все — и трусы, и храбрецы, а не боятся только идиоты. И она боится, но Изи знала, как победить свою слабость, и злость на братьев Уизли, на всю эту никчемную семейку помогла ей взять себя в руки. Итак, у нее был всего один шанс, и его следовало использовать с умом. Самое серьезное боевое заклинание в ее арсенале — это «Ансгар»[1]. Его эффективность не вызывает сомнений, потому что это «пробивное» заклинание пятого уровня. По идее, в бою, сильный маг может его не столько отразить, сколько перенаправить, приняв на щит большой мощности. Но, если ударить неожиданно и в спину, то это уже не лечится. Это означает, что бить надо прямо сейчас, пока ее не обнаружили, бить со всей дури, — сколько есть у нее силы, — сходу, и, разумеется, в спину. Главное, не промазать, потому что расстояние критическое — метров тридцать, никак не меньше. Она, собственно, из-за этого и подумала о «Копье Асов», потому что оно быстрее других заклинаний, тем более, темный вариант Копья, являвшийся одним из самых быстрых заклинаний, и одним из самых энергоемких и головоломных, в придачу.

Остальное было делом техники: шагнуть из-за угла, сместиться так, чтобы спина Стивена оказалась прямо перед ней, направить палочку и оттарабанить в диком темпе все семь слов проклятия. Длинных слов, поскольку на древнескандинавском языке коротких слов очень мало. Поэтому даже произнесение скороговоркой берет время. Получается очень долго, потому что медленно, и все это время ты стоишь, словно мишень в тире. Неподвижная и беззащитная. Поэтому Бри ее все-таки засекла и даже начала к ней разворачиваться, но, поймавшая момент, Лиза ударила по девушке Шааф костедробильным, и Эрми ее поддержала чем-то вроде мгновенного сглаза. Сосредоточив огонь на Бри, сестры выиграли для Изи лишние полторы-две секунды, и копье Асов ударило Стивена Шаафа прямо в спину. Пробило «дежурный» щит, который он на всякий случай выставил за спиной, и его самого, причем навылет, выбив из стены неподалеку от Бри здоровенный кусок камня. Удар получился сильным, с волной, бегущей за копьем, и очень громким. Сначала с грохотом взорвалась стена, а затем пришла волна, расшвыривая все вокруг. И это было последнее, что увидела Изи. Она даже оценить силу своего удара не успела, потому что потеряла сознание даже раньше, чем грохнулась на каменные плиты пола.

Эпизод 2 : Энгельёэн-мэнор, 29 мая 1992 года

В первый раз она очнулась совсем ненадолго. Успела услышать, как мама орет на Дамблдора, — его голос иногда слышался, но как-то неуверенно и невнятно, — поняла только, что директор настаивал на том, чтобы оставить ее в больничном крыле, однако переспорить леди Энгельёэн, разумеется, не смог. И поэтому сознание она потеряла, уже находясь на руках у мамы, прижавшей ее к своей груди.

Следующее пробуждение тоже оказалось коротким, но в этот раз Изи находилась в сознании достаточно долго, чтобы увидеть сквозь ресницы заплаканные лица сестер и осознать, что вопреки всему она все еще жива. По правде сказать, вступая в бой, она знала на что идет, и не надеялась вернуться. При ее потенциальной силе в двадцать четыре единицы и практически неограниченной мощности истечения магического потока, резерв Изи был слишком мал, чтобы колдовать в полную силу. Он соответствовал ее возрасту с поправкой на талант. Очень хороший резерв для сильной ведьмы в возрасте тринадцати, может быть, даже четырнадцати лет. Но все еще недостаточный для темномагических проклятий пятого уровня. Между тем «Ансгар» являлся именно таким заклинанием, и чисто теоретически, Изи не могла его скастовать. Но в дело вмешался ее талант, ее Дар Темной Воительницы. И она смогла прыгнуть выше головы, попросту выплеснув в одном заклинании всю свою магию вместе с жизнью. И теперь она даже немного удивилась, что все еще дышит и думает, но удивлялась недолго, снова провалившись в беспамятство.

В следующее пробуждение, Изабо осознала, что находится дома, в Энгельёэн-мэноре, в своей спальне и в своей постели. Дышалось легче, и голова была не то, чтобы ясная, но тумана в ней явно стало меньше. И еще, смотреть сквозь ресницы ей на этот раз не потребовалось, потому что она смогла полностью открыть глаза. В комнате царили умиротворяющий полумрак и живительная прохлада, а в кресле рядом с ее кроватью сидела мама. Осунувшаяся, потемневшая лицом, такая, какой Изи не видела ее никогда в жизни, и, если честно, не предполагала увидеть, потому что ведьмы ее уровня никогда, вроде бы, не поддаются обычным человеческим слабостям.

— Ну, слава богу! — улыбнулась мама. — Очнулась, солнышко! Вот и славно! Теперь все будет хорошо, теперь ты быстро поправишься!

Изи хотела сказать, что сожалеет… Что не хотела… Что не могла иначе… Но кроме хрипа выдавить из себя ничего не смогла.

— Даже не пытайся! — мама коснулась пальцами ее губ, словно хотела попросить помолчать, и, быстро нагнувшись, поцеловала ее в лоб.

— Теперь слушай, — продолжила, вернувшись в кресло. — Я знаю, ты слышишь меня и все понимаешь.

Изи прикрыла глаза, как бы, отвечая «Да, слышу. Да, понимаю», и снова открыла их, чтобы видеть маму.

— Ты совершила невероятно отважный и настолько же безрассудный поступок. Я не могу тебя за него хвалить, потому что ты едва не убила себя, и у меня сердце разрывается от одной мысли, что ты могла погибнуть. Но и ругать тебя я не могу тоже, потому что ты спасла сестер и брата. Если бы не ты, кто-то из них мог погибнуть, но, скорее всего, не выжил бы никто из троих. И тогда я, наверное, не смогла бы жить, даже для Максимуса, и тебе одной пришлось бы растить его и поднимать Род из руин. Я это все говорю не просто так, а потому что хочу, чтобы между нами не было лжи, недомолвок и притворства. Все так, как есть, и никак иначе.

Такого, если честно, Изи от Анны Энгельёэн не ожидала. Думала, что знает ее, понимает, способна представить, как и на что та отреагирует, но оказалось, ее мама куда сложнее того образа, который успело нарисовать ее детское воображение.

«Ты права! — подумала она. — Так все и было! Я боялась… Я страшно боялась, но не могла допустить, чтобы кто-то из них умер. Ситуация не предполагала выбора. Я просто не могла оставить их в беде…»

— Ты невероятно сильна, Изи! — снова заговорила мама после длинной паузы. — То, что ты сделала, невероятно. Да, ты чуть не убила себя, но ты смогла скастовать заклинание шестого уровня! Вижу по глазам, ты не знала. Думала про пятый уровень? Что ж, все верно, но только гнева в тебе было в тот момент, по-видимому, куда больше, чем может передать заклинание пятого уровня, и ты, сама того не желая, перешла на следующий уровень. Ты очень сильная ведьма, Изи. Сильнее всех, кого я знаю, включая меня и Лизу. Но это значит, что тебе придется заниматься еще больше, иначе однажды твоя сила может тебя убить.

Правильные слова, и смыслы понятны все, как один, но Изи вычленила из всего этого то, что было сейчас важнее всего.

«Я выжила и не потеряла магию?!»

Это оказалось настолько сильным впечатлением, что Изи снова провалилась в беспамятство. Но ненадолго. Всего где-то на семь часов, и вновь очнулась ближе к вечеру.

— Сколько? — спросила не столько звуками речи, которая все еще ей не давалась, сколько взглядом.

— Шесть дней…

Они все были здесь у ее постели, и сестры, и мама, но ответила Лиза. Она одна могла общаться с Изи без слов.

— Рассказывай! — попросила Изабо, и Лиза лишь кивнула в ответ.

— Стивен подговорил Уизли схватить Поттера и притащить в запретный коридор. Якобы хотели над ним подшутить. Близнецы оглушали Гарри, связали и притащили, куда велено. Но у Эрми сработала сигналка. Мы хотели разбудить Флитвика, но я увидела, что мы не успеваем. Прогноз неутешительный, они просто его убьют. Вот мы и ринулись…

Лиза рассказывала, Изи слушала, и в который раз поражалась тому, как люди могу быть так слепы и безответственны! Отчего они не видят даже того, что находится у них прямо перед носом и к тому же под ярким светом софитов. И это не о детях, которым в большинстве случаев попросту не хватает жизненного опыта и привычки к критическому мышлению. Речь о взрослых людях, поживших и умудренных, о тех, кого общество привыкло считать своими лучшими представителями. Как горько ей было узнать, что ничего этого могло не произойти, если бы не глупость и предвзятость одних и упертость других. И как гадко было ощущать свое бессилие перед этим всем, за что никто, похоже, даже не понесет наказание.

По поводу присутствия в школе группы боевиков мама заранее предупредила главу ДМП Амелию Боунс, а та, в свою очередь, без задержки переговорила на эту тему со своей школьной подругой Минервой Макганагал. Декан Гриффиндора поинтересовалась, однако, откуда информация. И Амелия, не имея причин скрывать от подруги источник поступивших к ней сведений, указала на леди Энгельёэн. Не учла она при этом того, что у Макганагал к Анне личные счеты, успевшие уже выродиться в настоящую идиосинкразию[2]. Нет, она не хотела плохого, — она же не преступник, в конце концов, — она просто проигнорировала поступивший сигнал, потому что терпеть не могла эту семейку шведских аристократов. А Северусу, — с которым Амелии общаться было не с руки, — информацию донес один из старших авроров, чей сын учился на Слизерине. Идея передать сообщение именно через него принадлежала все той же Амелии Боунс, которая, без сомнения являясь умной и глубоко порядочной женщиной, совершила на этот раз две грубые тактические ошибки. Сначала с Макганагал, а позже со Снейпом. Северус переговорил с отцом своего ученика и, у него возникло впечатление, что это не оперативная информация, а всего лишь слухи, которых много ходит в Аврорате и ДМП. Любить эти две организации ему было не за что, и Снейп решил не вмешиваться, поскольку это явно не в его компетенции. Вот так и вышло, что превентивные меры приняты не были, и скверная история пошла своим ходом.

Шаафы, как и следовало ожидать, легко провели братьев Уизли вокруг пальца, и, когда настало время, близнецы при посильной помощи Рона похитили Поттера и притащили его обездвиженного парализующим заклинанием в запретный коридор. К этому времени Мортенсен убил цербера и вместе со Стивеном Шаафом пробил проход через заросли Дьявольских Силков и комнату с летающими ключами. Но именно в этот момент, Стивена вызвала Бри, так как убийство Гарри Поттера являлось специальным заданием именно их пары. Когда же Стивен выбрался в запретный коридор, то сразу оказался в эпицентре скоротечной схватки. Это подоспевшие девочки Энгельёэн, ударили в две палочки и в первые же секунды боя вывели из строя Бри Шааф. К сожалению, близнецы, все еще не сообразившие, куда дует ветер, атаковали сестер, защищая «несчастную» Бри. Стивен сходу вступил в бой, и первым же смертельным проклятием попал в Рона Уизли, а сестры, вовремя сообразившие, что им против него не выстоять, подхватили Поттера и скрылись в нише позади гранитной статуи рыцаря Парсеваля. Ну, а близнецы Уизли, обнаружив, что дело плохо, ударились в бегство. Справедливости ради следует отметить, что, убегая, о смерти брата они не знали и исходили из ошибочного предположения, что с мелкими, — Роном и Гарри, — ничего плохого не случится. Ну полежат недельку-другую в больничном крыле, и всех дел.

Сестры же Энгельёэн вели в это время бой. Их укрытие было не так уж плохо, но долго бы они там не продержались. Слишком неравны были силы. Два опытных боевых мага против двух пусть и неплохо обученных девчонок, это даже не избиение младенцев, а «голимый трэш», как говорит их мамочка. Если бы не выступление Изи, им всем пришел бы быстрый конец. Но Изабо подоспела как раз вовремя, и ее атака сразу же развернула ситуацию на сто восемьдесят градусов. Во-первых, она убила Стивена, который в паре «брат и сестра Шаафы» оказался главной ударной силой. Во-вторых, она отвлекла внимание Бри, сначала самим заклятием, а затем щебнем, брызнувшим из стены, в которую воткнулось Копье Асов. А Лиза, напротив, была наготове, поскольку почувствовала приближение Изи издалека, и, зная характер сестры, предположила, что «сейчас будет БУМ!» Она даже Эрми успела предупредить, потому они и ударили с двух палочек. Лиза кинула Костедробильное третьего, — максимального для нее, — уровня и сразу вслед за ним Парализующее, а Эрми умудрилась попасть в Бри своим изощренным Дезориентирующим. Это было легонькое темное проклятие, которое сбивало сильного мага с толку максимум на пять-десять секунд, но именно этого времени хватило Лизе, чтобы сбить противника с ног. Мгновение, когда, пусть и с трудом, Бри парирует Костедробильное, удар Эрми и второе заклинание Лизы.

Бри упала, но еще могла освободиться, и Лиза поспешила ее обезоружить и связать. Эрми добавила пут и, будучи интуитивным темным целителем, организовала их противнице сначала простую потерю сознания, а сразу за тем ввела ее в лечебную кому. В этот момент они увидели в каком состоянии находится Изабо, и у них обеих сходу началась истерика. Первой, впрочем, взяла себя в руки Эрми. Она наорала на Лизу, приведя ту в более или менее божеский вид, и заставила действовать, а «не страдать фигней». Сама она стала проводить с Изи простейшие реанимационные мероприятия, и этим, вероятно спасла ей жизнь, поскольку сестра продержалась как раз достаточно времени, чтобы Лиза отлевитировала ее в больничное крыло и вызвала по сквозному зеркалу мать.

Эпизод 3: Энгельёэн-мэнор, 30 мая 1992 года

Когда она говорила, что одинаково любит всех своих детей, это были искренние слова. Она ведь не пыталась никого обмануть, даже саму себя, потому что думала и чувствовала именно то, о чем говорила. Но все равно это была лишь декларация о намерениях. По-настоящему Анна поняла, что такое материнская любовь, когда увидела в больничном крыле практически безжизненное тело Изи. Колдоведьму, которая попробовала было влезть со своими соболезнованиями, — явно заранее похоронив девочку в силу своей профессиональной несостоятельности, — и промолчавшего при этом, но «сострадательно» поблескивающего половинками очков Дамблдора, она чуть не убила на месте. Впрочем, ей было не до них. Она лишь убрала помеху, одним небрежным движением руки выкинув мадам Помфри в окно, — благо цокольный этаж, — и сразу же бросилась к дочке.

Изабо находилась на грани жизни и смерти: состояние критическое с какой стороны ни посмотри. Магия практически на нуле, тонус мышц — патологическое расслабление, активность коры головного мозга крайне низкая. Но она все еще находилась по эту сторону Стикса, и, значит, ничто еще не кончено. Однако, следовало поспешить, и Анна не стала медлить. Как любой боевой маг, тем более, тот, кто достиг в своем деле мастерства, она умела оказывать первую помощь раненым. При том, под первой помощью в ее случае понималось совсем не то, что изучается на шестом курсе Хогвартса на вводном курсе колдомедицины. У боевых магов все обстоит несколько иначе. Остановить кровотечение или бросить обезболивающие чары — это, само собой. Однако главная задача первой помощи, как ее понимают боевики, это стабилизация состояния раненого на максимально долгое время, чтобы человек дожил до того момента, когда ему окажут квалифицированную помощь. То, что случилось с Изи, не было ранением. Это называлось по-другому: патологическое состояние. Однако хрен редьки не слаще, умирают и от того, и от другого. Поэтому принцип воздействия тот же самый — симптоматическая терапия, только чтобы пациент дождался настоящего целителя. В случае с Изи речь шла об подпитке магического ядра так, чтобы резерв не болтался на нуле. Тонизировать мышцы можно было «Живью» или «Витой», но у нее с собой была только «Вита»[3], вернее, «Vita Maxima», что, в принципе, еще лучше, а активировать кору должен был «Животворящий эликсир»[4]. И то, и другое было у нее с собой в боевом поясе, где, как патроны в патронташе находились капсулы с зельями из «боевого минимума».

— Эрми! — позвала она, начиная потихоньку вливать в Изи свою магию. — Найди в патронташе «Виту» и «Животворящий» и давай ей поочередно. Капля за каплей. Лиза, помоги приоткрыть Изи рот!

Через мгновение Анна почувствовала, как руки Эрми проникают ей под мантию, находят боевой пояс-патронташ и начинают двигаться от центра в стороны. Девочка явно отсчитывала от капсулы, взяв за ориентир ту, что с обезболивающим, и вскоре безошибочно извлекла третью справа с «Витой» и пятую слева с «Животворящим эликсиром». Анна отметила это краем сознания, сосредоточившись на восполнении опустевшего резерва Изи. Это был довольно муторный темномагический процесс, требующий от исполнителя хорошей техники, личной силы и долготерпения. Делать это при Дамблдоре категорически не хотелось, но выбора не было. Изи нуждалась в пополнении практически в ноль опустошенного резерва, а магия, которой воспользовалась Анна, запрещенной, по большому счету не являлась. Но и не одобрялась Министерством. Поэтому, собственно, дура Помфри и посчитала, что это конец. Светлые вливать магию напрямую не умели, а учиться у темных было ниже их достоинства. Однако Дамблдор промолчал. Стоял, где стоял, смотрел, но не вмешивался.

«Пусть смотрит!»

Она все-таки довела процедуру до конца. Семнадцать минут и тридцать шесть секунд. Рекордное время, если честно, но, главное, Изабо немного ожила. Тут и магия, конечно же, посодействовала, но правильно подобранные эликсиры тоже сказали свое веское слово.

— Все! — сказала, вставая с колен, на которых стояла около узкой больничной койки.

— Альбус! — повернулась она к Дамблдору, подхватывая Изи на руки. — Разблокируйте, пожалуйста, камин!

И тут началось.

— Анна, вы совершаете ошибку, — начал увещевать ее старик. — Так нельзя. Девочка сильно пострадала, ей нужен покой. Она должна оставаться в больничном крыле, мадам Помфри окажет ей всю необходимую помощь.

«Помфри?! Серьезно?»

— Не хочу вас обидеть, Альбус, — сказала она вслух, — но мадам Помфри всего лишь колдоведьма. А с нами в доме живет настоящая целительница! Ей я больше доверяю. Откройте, пожалуйста, камин и ступайте, помогите мадам Помфри выпутаться из куста!

— Я не могу этого допустить! — продолжил упорствовать директор.

Трудно сказать, зачем ему это было нужно, но его мотивы Анну не интересовали. Ребенка нужно было как можно скорее доставить домой, где Малин Левенстад[5] под ее чутким руководством быстро вернет дочку к жизни. А если возникнут какие-либо трудности, всегда можно кликнуть кого-нибудь из Европы. Того же профессора Бернштайна из женевской магической клиники «Vir clarssimus Galen[6]».

— Не допустите? — посмотрела на него Анна. — Вы это серьезно, Альбус? Не позволите мне забрать домой своего ребенка, пострадавшего по вашей милости?

— Девочка сама пришла в запретный…

«Ну, началось! — вздохнула мысленно Анна. — Сейчас выяснится, что она сама во всем виновата… Уроды!»

— Лиза, прими Изи! — коротко приказала она и сразу же почувствовала, как чары левитации подхватывают Изабо, освобождая ей руки для работы с палочками.

— Сейчас, — сказала она, максимально четко формулируя свою мысль, — мы пойдем на выход из Хогвартса и затем до края антиаппарационной зоны. Если кто-либо попробует мне помешать, я буду взрывать замок. Начну с башни Гриффиндора. Как вам такая перспектива?

— Вы поднимите руку на детей? — вполне искренне ужаснулся Дамблдор.

— Эти дети подняли руку на моих детей, — чуть пожала она плечами. — А сейчас уже вы вредите моей дочери. И уж поверьте, Альбус, вы зря встали на моем пути. Я таких обид не прощаю.

Минуту длилось молчание. Он смотрел ей в глаза, она — ему.

— Хорошо! — первым отступил директор. — Я открою камин, но…

— Уже не надо! — покачала головой Анна. — Я прошу только один раз. И предлагаю тоже лишь единожды. Сегодня вы попытались решить за меня, что лучше для моей дочери. Я этого не забуду, Альбус. Девочки, за мной!

И, выбив невербальной Бомбардой[7] двери, она пошла на выход из больничного крыла, а Дамблдор так и остался стоять в огромном помещении, заставленном кроватями и ширмами.

В общем, поговорили, но войны между ними все-таки не случилось, хотя Анну так и подмывало наделать глупостей. Много и разных. Однако, сдержалась. И слава богу!

Гордо покинув стены замка и направляясь к воротам в ограде, являвшейся границей антиаппарационной зоны, Анна успела проклясть свой тяжелый характер. Идти было достаточно далеко, а их, между прочим, поджимало время. И, если этого мало, то аппарировать такой большой компанией, неся на руках довольно крупного ребенка, идея не из лучших. Но, к счастью, срываясь из дома в ночь, Анна не забыла захватить с собой свой «тревожный чемоданчик» — сумочку из кожи иберийской виверны с чарами расширения и уменьшения веса. Впрочем, и то, и другое, было сделано без фанатизма, и по внутреннему объему тоут[8] соответствовал всего лишь чемоданчику, подходящему под определение, ручная кладь. Однако сейчас, из всего того, что было сложено в эту изящную сумочку «made in magic Andalusia», Анну интересовал один лишь порт-ключ, перенесший их всех Энгельёэн-мэнор.

Итак, было два часа ночи. Оповещенная по сквозному зеркалу «парламентский» секретарь Анны миссис Мойра Макинтайр успела к этому времени найти и доставить в дом на Пэлл-Мэлл целительницу Малин Левенстад, старшего аврора Адару Блэк и дознавателя следственного отдела Визенгамота Рональда Фэйрбейрна.

— Адара, Рональд, спасибо, что пришли! — Анна появилась в холле Энгельёэн-мэнора с Изи на руках и в окружении держащихся за нее Эрми и Лизы. Изабо явно была без сознания, а две другие девочки выглядели тенями самих себя. — В Хогвартсе было нападение террористов. Лиза и Эрми вам все расскажут.

— Бара! — вызвала она домовичку. — Будь любезна, кофе, чай, все, что потребуется взрослым, а девочкам по три капли «Нирваны», по чайной ложке «Восстанавливающего Тип Два» и чай с молоком и медом. Шоколад только молочный, но без ограничений.

— Малин, за мной! — позвала она целительницу и, не оглядываясь, побежала в комнату Изабо.

— Спасибо, Ран! — поблагодарила она вторую домовичку, едва вошли в спальню, оформленную в цветах Слизерина — зеленый пяти оттенков и старое серебро.

Домовичка действительно расстаралась: оперативно развела огонь в камине, приготовила подносы с зельями и графины с водой, красным вином и гранатовым соком, расстелила постель, на которой лежала ночная рубашка Изи, и даже наполнила на всякий случай ванну.

Анна кивнула, положила Изи на кровать и одним движением палочки освободила ее от одежды.

— Твоя очередь, — кивнула она Малин.

— Скажи хотя бы, что произошло? — попросила целительница, очищая тело и лицо девочки от пота, грязи и крови.

— Был бой, — коротко отчиталась Анна. — Изи ударила «Ансгаром». Знаешь, что такое «Копье Асов»?

— Знаю. Какой уровень?

— Думаю, что шестой.

— Ох, ты ж! — вот и все, что смогла сказать Малин в ответ.

Когда четыре года назад выпускница Колдомедицинской школы Венского университета приехала вместе со своей неожиданной работадательницей в Англию, она, верно, не думала, что задержится здесь надолго. Но прижилась, втянулась в жизнь как волшебного, так и магловского Лондона, стажировалась в больнице св. Мунго и поступила на медицинский факультет магловского университета. А еще завела друзей и любовника, который уже дважды предлагал ей выйти за него замуж, но главное, она прижилась в доме на улице Пэлл-Мэлл, сдружившись со своей покровительницей графиней Готска-Энгельёэн. Все эти годы она следила за здоровьем девочек Энгельёэн, а затем и Максимуса, присматривая по мере возможности за самой Анной, раны которой, вернее, последствия этих ран были отнюдь не безобидны даже сейчас спустя десятилетие после того памятного боя в Хэллоуин 1981 года. Но такой задачи, как сейчас, она еще никогда не решала. Это был высший класс колдомедицины, но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Вот она и впряглась.

Работала Малин долго, кропотливо и, как ни странно, это звучит, вдохновенно, и закончила волховать только на рассвете, несколько раз обратившись при этом к помощи Анны. Иногда ей просто не хватало магического резерва. К тому же чары, которыми она пользовалась, относились к так называемой высшей колдотерапии, и отнимали массу сил. Так что, устала она смертельно, но работой своей явно осталась довольна.

— Состояние стабильно, — отчиталась Малин, закончив работу. — Теперь только покой и укрепляющие зелья. Прогноз положительный. Через неделю встанет и сразу же сможет колдовать. Но сейчас она в лечебной коме и очнется тогда, когда организм сочтет возможным…

— Спасибо, Малин, — поблагодарила Анна, отходя в угол и закуривая сигарету. Она находилась в ужасном нервном напряжении. Спасибо еще, что руки не дрожали, или истерика, не приведи господь, не началась. Поэтому сигарета сейчас показалась ей хорошим выходом из положения, тем более что ни успокаивающих зелий, ни алкоголя она себе в этот момент позволить не могла. А дым… На то и магия, чтобы табачный дым сразу же собирался в «струйку» и уходил в каминную трубу.

— Спасибо! — повторила она, затянувшись. — Даже не знаю за что больше. За то, что ребенка вытянула или за то, что хорошую весть принесла. Глупо?

— Ничуть, — покачала головой целительница. — Главную работу, как я понимаю, сделали вы с Эрми. Эрми у нас, вообще, умничка. Стабилизировала и провела первичную реанимацию. В Мунго многие стажеры на такое не способны, но тут кровь и воспитание. Впрочем, твоими действиями я поражена ничуть не меньше. Ты же боевик, а не военно-полевой колдомедик. Но сделала все по уму, и этим спасла ребенка и мне работу облегчила.

— Кстати, — добавила вдогон, — на ней еще какие-то ошметки проклятий висели, я все сняла.

— Тогда, иди отдыхай, а я с ней посижу. — Анна выбросила окурок в пламя камина и, пододвинув с помощью беспалочковой магии кресло, села рядом с кроватью. Посидела с минуту, чувствуя, что ей чего-то не хватает. Потом поняла, покачала головой и, взяла Изи за руку. Рука дочери ее сразу же успокоила, а еще через пару минут в спальню Изабо просочились Эрми с Лизой. Постояли рядом, глядя на сестру, потом сели на ковер у ног Анны.

— Она будет в порядке, — успокоила она девочек.

— Мы знаем, — ответила Эрми. — Поговорили с Малин.

— Хорошо, — чуть кивнула Анна. — Хорошо, что уцелели… рассказывайте!

Рассказ длился больше часа, за окном уже рассвело, когда Лиза вставила своих пять кнатов, рассказав, как Эрми «заклеила» ей порез и напоила «Кроветворным» и «Стимулятором».

«Вот и не спится, — поняла Анна. — Дозу, небось, лошадиную приняли. Плюс на нервах».

— Вы… Даже не знаю, что сказать, — покачала она головой. — Сказать, что зря рисковали, не могу, жизнь другу спасли, но хвалить, вроде, тоже не за что. Могли все погибнуть. Остальное, надеюсь, сами понимаете.

Они понимали. А она посмотрела на часы. Было уже почти шесть. То есть, утро наступило, и скоро должны были начать появляться визитеры.

«Часов с восьми, надо полагать…»

— Идите спать, — сказала вслух. — День предстоит длинный. Следователи придут, авроры, Дамблдор со своими сучками…

Детей она не стеснялась, и обычно говорила то, что думает, отнюдь не фильтруя базар. Но и они знали, что не все, что слышат от мамы, можно воспроизводить при чужих.

— Ты иди, Эрми, — кивнула, вроде бы соглашаясь с ней, Лиза, — ты тоже, мама. Я посижу с Изи до десяти. В десять Эрми меня сменит, ведь так, Эрми?

— Так, — Эрмина даже спорить не стала, знала, что бесполезно. Упрямство Лизы являлось скорее природным явлением, как холод зимой, чем качеством личности или чертой характера.

— Никому здесь сидеть не надо, — вмешалась Анна. — Изи сейчас в лечебной коме. Она все равно…

— Иди, мама, — перебила ее Лиза. — Мы этот вопрос решим с Эрми. — Днем все равно образуется пауза, тогда сменишь кого-то из нас. Но мы ее одну не оставим. Родная кровь — не водица, знаешь ли!

«И это при том, что, если они и родня, то очень дальняя. Через Блэков».

Но не родство по крови было главным. Принципиальным было нечто другое — они ощущали себя родными сестрами, стальное отношения к делу не имело…

Первой, в 8 часов утра, Энгельёэн-мэнор посетила Амелия Боунс. Глава Департамента Магического Правопорядка все сделала правильно, — то есть, в лучших традициях волшебной Англии, — в семь часов утра прислала сову с уведомлением о визите и, получив ответ-подтверждение, объявилась на пороге, что называется, с боем часов. Очень правильная, строгая и сильная женщина, но при том испытывающая род неудобства в связи со сложившейся ситуацией, пожалуй, даже смущенная, и совершенно очевидно расстроенная. Анна этот момент учитывала и, находясь в своем праве, встретила Амалию в холле, не спеша приглашать внутрь дома.

— Доброе утро, Анна, — поздоровалась Боунс и тут же смутилась, сообразив, верно, что для Анны утро выдалось не так, чтобы добрым. Но Анна решила не усугублять чувство вины, возникшее у Амелии, видит бог, не на пустом месте.

— Рада вас видеть, Амелия, — сказала она в свою очередь. — Расскажите новости?

— Расскажу, разумеется, — утвердительно кивнула женщина. — Но прежде, я хотела бы принести вам и вашим дочерям мои глубочайшие извинения. Не приняла ваше предупреждение с той мерой серьезности, какой оно заслуживало, а позже — заснула на посту. Хочу, чтобы вы знали, Анна, я сожалению, что мое бездействие привело к трагедии, и в ближайшие дни подам в отставку.

Длинно, но ровно и без «бабских глупостей».

«Сильная женщина, — повторила Анна мысленно давно известную ей истину. — Сильная, умная и порядочная. Лучше нее в нынешних обстоятельствах, фиг, кого найдешь».

— Мы все совершаем ошибки, — сказала она примирительно. — Я тоже не проявила должной настойчивости. Не вините, Амелия, одну себя, лучше давайте подумаем, как можно улучшить работу ДМП и как повысить безопасность в стенах Хогвартса.

— Но я должна была…

— Мы все должны были, — согласилась Анна, немного изменив смысл сказанного. — Но на мой взгляд, лучше, чтобы работу над ошибками проводили вы сами, чем кто-нибудь другой. Чашечку чая?

Чай, впрочем, пить не стали. Пили кофе, поскольку обе не спали всю ночь, и обеим нужна была ударная доза кофеина. И, хотя Анна знала, что количество этого алкалоида примерно одинаково и в кофе, и в чае, кофе, — в особенности, с утра, — действовал на нее куда лучше. Но, возможно, все дело было в психологии, а не в физиологии. Но суть не в этом, а в том разговоре, который состоялся между ними этим утром.

— Каковы итоги? — спросила Анна после того, как они с Боунс обсудили общие вопросы.

— Плачевные, — честно признала Амелия. — Из троих боевиков один убит, вторая ранена и захвачена, но на вопросы пока не отвечает, а третий, вообще, сбежал.

— Как так? — удивилась Анна.

— А просто, — чуть пожала плечами мисс Боунс. — В восточном коридоре третьего этажа находились ваши девочки, Поттер и связанная и оглушенная Бри Шааф. Когда бой закончился, Лиза и Эрмина оказали Изабо первую помощь и понесли ее в Медицинское крыло. Как раз к этому времени с пятнадцатиминутным опозданием туда прибыли Дамблдор, Макганагал и Флитвик. Макганагал тут же начала страдать дурью над телами Уизли и Стивена Шаафа. Она только спустя три часа поняла, что Шаафы — засланные в Хогвартс боевики. Она даже Бри Шааф чуть не отпустила. Раскудахталась о том, что девочке больно… Но тут хорошо показал себя Поттер, он обратился прямо к Флитвику и коротко объяснил ситуацию, после чего тот забрал Бри и Поттера и повел их в медицинское крыло. Впрочем, шел только Поттер, Бри осталась- связанной, и Флитвик ее туда отлевитировал. Оттуда через час я забрала ее к нам в следственный отдел ДМП.

Боунс замолчала на мгновение, явно еще раз переживая мысленно прошедшую ночь.

— Пока суд да дело, в коридор явились профессора Спраут и Синистра. С их слов, я поняла, что Макганагал ничего полезного там не делала, а вот Дамблдор очень тщательно осмотрел тела убитых и следы использованных заклинаний, а потом попросил профессоров заняться телами и ушел в медицинское крыло. Как я понимаю, он уже знал, что попытка добраться до философского камня… Да, да, Анна, речь идет именно о философском камне, который Дамблдор, — не знаю уж, от большого ума или от неистребимой наивности, — прятал в Хогвартсе. Тайну эту, к сожалению, знали многие. Как произошла утечка и от кого, теперь уже не узнать, но охотились боевики именно за философским камнем. Дамблдор, по-видимому, это наконец осознал, но у него там было напихано столько сигналок, что он знал, когда начался взлом. Сам он был в это время у своего брата Аберфорта, к которому заглянул, возвращаясь из министерства. Вы знали, Анна, что Аберфорт Дамблдор владелец бара "Кабанья голова" в Хогсмиде?

— Да, — кивнула Анна. — Я в курсе.

— Тогда вы понимаете, — нехорошо усмехнулась Боунс, — зачем он там появился. Выпивали они, а тут сигналка сработала. Фоукса под рукой не оказалось, а аппарировать в Хогвартс без феникса не может даже Дамблдор. А это означает «ножками», бежать же директор не может в силу своего возраста. Поэтому прибыл он с большим опозданием, но по своим каналам знал уже, что взломщики пройти всю защиту так и не смогли. Кроме этого факта его интересовал, похоже, только бой, разыгравшийся в восточном крыле, и, закончив с изучением вещественных доказательств, он убыл в больничное крыло. А о том, что есть третий террорист, он то ли не знал, то ли не счел поимку мерзавца чем-то настолько важным, чтобы отменить посещение Изабо. В общем, никто Мортенсена не искал и не ловил. Он тоже не стал ждать милостей от природы и попросту свалил. Ушел, так сказать, по-английски, не прощаясь.

— В общем, если не лукавить, операцию мы просрали, — честно подытожила Боунс. — Рон Уизли убит, твоя дочь в коме, а вторая ранена. И все действительно значимое, сделали твои девочки. Одного террориста убили, второго захватили и Поттера спасли. Так что, если я не ухожу в отставку, то в отчете министру буду вешать всех собак на Хогвартс. Есть возражения?

— Нет, — покачала головой Анна. — Главные виновники Дамблдор, Макганагал и Снейп. Я этот вопрос подниму в Визенгамоте и в Попечительском совете, и буду озвучивать согласованную версию. Это возможно?

— Да, пожалуй, — немного подумав, согласилась Боунс. — А какая у нас согласованная версия?

— Сейчас расскажу, — подтвердила возникшее соглашение Анна. — Итак…

Следующим около девяти часов утра в Энгельёэн-мэнор заявился Альбус Дамблдор. Будучи великим человеком, сообщать о своем визите заранее он посчитал излишним. Просто вошел через камин, который ради такого случая был сегодня открыт для всех. Анна как раз прощалась с леди Боунс, и у нее возникло предположение, что директор специально подгадал со временем. Открытым, правда, оставался вопрос, как именно он вычислил точное время прибытия/убытия.

Поздоровались вежливо словно и не было ночной стычки. Прошли в малую гостиную, сели за чайный столик, сервированный расторопными эльфами, и начали плести кружева. Дамблдор поинтересовался здоровьем Изабо, заодно попытавшись узнать, что именно с ней произошло и каковы перспективы выздоровления. Анна из этих его аккуратных расспросов поняла только, что ночью он диагностику девочки провести так и не смог, но, обследовав тело Стивена Шаафа, догадался, что было использовано сильное темномагическое проклятие. Анна не осталась в долгу и посетовала на то, как сначала три террориста поступили в школу на вполне законных основаниях, а затем одному из них удалось удрать, когда в Хогвартсе была уже объявлена тревога. В общем, беседа вылилась в оглашение взаимных претензий. Формально вежливый, со всеми возможными «экивоками и реверансами» диалог, но, по факту, это было похоже на то, как если бы они ругались шепотом и с улыбками на лице. Вроде и криков нет, и брань отсутствует, но характер разговора понятен обеим сторонам. Если же подвести итог, то Анна сформулировала так или иначе почти все пункты тех обвинений, которые она собиралась вынести на рассмотрение Визенгамота и следственного отдела ДМП, но Дамблдор, похоже, и сам знал все претензии, которые будут, ему предъявлены. Поэтому Анне были особенно интересны контраргументы, которые Дамблдор приведет в свою защиту и те истинные или надуманные преступления, которые он инкриминирует ей и ее девочкам. И Дамблдор не обманул ее ожиданий, он ведь недаром считался толковым магом и талантливым манипулятором. Слишком долго играл директор на поле общественного мнения и имел в этом деле такой опыт, какому легко могли бы позавидовать министр Фадж и темный лорд Волан-де-Морт.

— Очень жаль, что, обнаружив в школе взрослых людей, претворяющихся детьми, ваши девочки сразу же не сообщили об этом мне.

И, в самом деле, почему? Ведь это звучит так логично. Однако причины их сдержанности такого рода, что их так сразу не всякий сформулирует или, что хуже, решится озвучить. Не сообщили, например, потому что даже теперь, после всего, что произошло этой ночью, директор ни разу не употребил в своей речи таких терминов, как террористы, боевики, пожиратели. Он даже в целях этих троих позволил себе усомниться, заодно поинтересовавшись, откуда сама леди Энгельёэн узнала о философском камне. Впрочем, Анна не стала с ним спорить, она просто приняла его слова к сведению и решила, что, когда сегодня ближе к вечеру Дамблдор и Фадж созовут пресс-конференцию в Атриуме Министерства, ему придется озвучить свою позицию в ответ на вопросы журналистов. Тем легче ей будет втаптывать его в грязь на будущем заседании Визенгамота. Ее, к слову, устроят любые его ответы. Признает, что у него под носом работала боевая тройка пожирателей, — отлично. Не признает — тоже хорошо, потому что даже без допросов Бри, у следствия и у нее лично на руках достаточно фактов, чтобы доказать, насколько он ошибается или, — что тоже возможно, пытается скрыть от общественности истину.

Вообще, разговор с Дамблдором в очередной раз оставил у Анны странное впечатление. Что же это такое, на самом деле? Беззастенчивый цинизм или доведенная до абсурда наивная вера в то, что каждый человек имеет право на второй шанс? И снова, у нее не было на этот вопрос однозначного ответа. Иногда ей казалось, что с ней говорит отпетый лицемер, а иногда, что перед ней просто какой-то блаженный, прости господи. Чего стоит дна лишь его идея о том, что Изабо категорически нельзя было убивать Стивена, причем сразу по двум причинам. Во-первых, это не гуманно. Убийство лишает убитого возможности что-то в своей жизни изменить, исправить, осознать свои ошибки и поступить правильно. Ну, а во-вторых, убийство — это всегда путь во тьму. Такие вот претензии он выкатил к ее Изабо.

Сначала, Анна хотела на него наорать и объяснить на пальцах, что, если бы Изи не сделала того, что сделала, а попыталась, скажем, оглушить Шаафа, — который, на минуточку, обученный боевой маг и на десять лет старше нее, — то вместо одного Стивена погибли бы ее девочки и Гарри Поттер в придачу. Тем более, что беззащитного Рона Уизли убили, вообще, походя. Однако, сдержалась. Это будет материал для статьи в газете «Ежедневный пророк». Рита Скиттер, конечно, та еще сука, и общение с ней Анну не красит, но зато, как журналистка она профи и сумеет сделать из этой истории настоящую конфетку, напомнив, например, отчего в ту войну погибло так много орденцев и так мало пожирателей. После этого Дамблдору придется серьезно объясняться с общественностью, потому что иначе его не поймут все те волшебники, чьи родичи и друзья погибли, только потому что приняли точку зрения директора на добро и зло, свет и тьму. Так что нет, не будет она понапрасну растрачивать сейчас боеприпасы. Они ей самой еще пригодятся, а Дамблдора, — когда разговор идет тет-а-тет, — этим, увы, не проймешь. С него все, как с гуся вода… А вот про себя она такого сказать не могла. Ей этот разговор дался отнюдь не просто, но, слава богу, сдюжила, не сорвалась и лишнего не наговорила. Напротив, даже проводила с улыбкой и добрыми пожеланиями, лишь бы ушел, наконец!

Следующими и то же без предварительного уведомления в Энгельёэн-мэнор пожаловали Блэки: Беллатриса и Вега, которую, как и многих других детей, в свете произошедших ночью в Хогвартсе событий срочно забрали домой. Вега тут же попросилась посидеть с Изи и была оставлена в доме на весь день, помогать и составлять компанию своим «почти сестрам». Хорошая девочка, хотя и не без толики блэковского безумия в глазах. И дружить умеет, и хочет, тем более что их семьи уже несколько лет, как состоят в оборонительном союзе.

— Если честно, я в шоке, — покачала головой Белла. — Видит бог, мы с тобой, Анника, учились в нелегкое время. Гриффиндор и Слизерин в любой момент были готовы «достать ножи». Но такого беспредела, как сейчас, не было даже тогда. А ведь, если исключить Северуса, все остальные деканы и директор остались те же самые. Что с ними не так?

— Не знаю, — пожала плечами Анна. — Может быть, старые стали, мышей перестали ловить…

— Может быть, — кивнула, соглашаясь Белла. — Как там, Изи? Только на самом деле, а не для пресс-релиза.

— Плохо, но, похоже, выкарабкается.

— Что произошло, расскажешь, или тайна Рода?

— Тебе, Белла, расскажу, — ответила Анна и замолчала, закуривая и пережидая, пока Берси организует им с Беллатрисой кофейный стол. — С Адарой уже говорила? Общую канву знаешь?

— Знаю. Говорила.

— Тогда, смотри какая сложилась диспозиция, — подвинула Анна сахарницу. — Тут, в нише за спиной Ланселота, прячутся Эрми, Лиза и не совсем еще пришедший в себя после оглушающего заклятия Поттер. А здесь, блокируя коридор, стоят Шаафы. Тут, Белла, следует уточнить одну вещь. Или две. Стивен и Бри Шааф официально брат и сестра, перешедшие в Хогвартс из Ильверморни сразу на шестой курс. Тонкость в том, что они друг другу не родственники, разве что любовники, но в последнем я не уверена. А еще они не американцы, хотя акцент имитируют очень хорошо. Но все равно, мои девчонки обратили на них внимание, потому что факты не бьются. Не американцы, а немцы, не родственники, а в, крайнем случае, пара. И еще одно, они старше заявленного возраста. Покойному Стивену было двадцать, а его «сестре» — где-то двадцать один — двадцать два. И оба они, судя по внешним признакам, боевые маги.

— Как же их преподаватели профукали?

«Есть, о чем подумать, не правда ли? Настолько тупые и никчемные или попросту не хотели замечать? — Вопрос отнюдь не праздный, на миллион долларов, как говорят американцы, вопрос».

— Поверишь, Белла, — сказала вслух, — сама в недоумении. Но факт. Перекрывают коридор два боевых мага, а противостоят им две одиннадцатилетние девчонки. Гарик — мальчик хороший, но все равно, что сирота. В школу пришел, как маглорожденный, ни навыков специфических, ни понимания, что к чему, ни артефактов. Даже палочку получил ровно в одиннадцать, то есть 31 июля, за месяц до начала занятий. Так что он в этой ситуации просто балласт. Мои обе гораздо сильнее, особенно Изи, да и подготовлены неплохо. Но считать их полноценными бойцами, значит, профанировать саму идею боевой магии. Впрочем, вернемся, к диспозиции. Шаафы обстреливают статую Ланселота, Эрми и Лиза им изредка отвечают. А за дверью в таинственном лабиринте Дамблдора где-то бродит третий профи. Двадцать два года, выпускник Дурмстранга… Продолжать?

— С тем, что у Изи была одна попытка, все ясно, — кивнула Белла. — Чем она Шаафа прибила, вот, что любопытно.

Беллатриса выглядит просто чудесно. Материнство пошло ей на пользу, причем оба раза. Обворожительная женщина, но, увы, типичная стрейт[9]. Хотя в юности, как помнилось по Хогвартсу, пару раз все-таки попробовала, но не с Анной, а с Адой Мью. У Ады трое детей, у Беллы — двое. Вот и весь кураж! Однако сейчас речь о другом.

— Ансгар, — назвала Анна проклятие, использованное Изабо. — Изи хотела выполнить его на пятом уровне, хотя до этого выше четвертого ни разу не поднималась. Но человек предполагает… В общем, на нервах, страхе и гневе прыгнула выше головы — шестой уровень.

— Шестой уровень в одиннадцать лет? — обалдела от таких откровений невозмутимая Белла, которая и сама, между прочим, дипломированный боевой маг. — Супер!

— Вот наш супер и лежит теперь в лечебной коме…

— Выкарабкается! — Твердо заявила на это Белла. — Вытянем! Надо будет, всех в Европе на уши поставим. Хочешь, ритуал проведем, я знаю парочку подходящих… Таких, знаешь ли, за которые поцелуй дементора[10] светит…

— Сама сделаю, — отказалась Анна, — но спасибо за предложение!

— А как же иначе! — пожала плечами Белла. — мы же родня.

— Родня, — согласилась Анна, в очередной раз дивясь, как расположились звезды в этой реальности. Не безумная Беллатриса, а вполне себе вменяемая то ли родня, то ли подруга и союзник.

— Ну и все тогда. Хотя… — улыбнулась женщина. — Вытащим!

— О последствиях знаешь? — спросила через мгновение.

— Заранее места себе не нахожу, — честно призналась Анна, и обе они знали, о чем идет речь.

Явление, о котором шла речь, само по себе крайне редкое, и условия его возникновения таковы, что встречаются с ним только представители древних Родов. Магия — это ведь не просто сила, иногда она ведет себя как существо, наделенное свободой воли, — как божество или элементаль[11], - а иногда как персонификация природной силы. Некоторые магические ритуалы и практики приводят к серьезным изменениям в физиологии и психологии волшебника, в особенности, если речь о сильном колдуне или ведьме. Суть в раннем развитии по-настоящему сильных магов, и это просто удивительно, что ни Дамблдор, ни его профессора до сих пор не поняли, отчего Лиза и Изабо выглядят старше своих лет. Впрочем, не только выглядят. Они такие и есть. Эрми в этом смысле приятное исключение, она, несмотря на свои ум и талант, все еще ребенок, а вот Изи и Лиза уже девушки-подростки. И, что получится из Изабо теперь, известно одному лишь богу. Высшая магия в таком возрасте без последствий обычно не остается. У всего есть своя цена, и у высшей магии она тоже есть. А ведь еще придется проводить кое-какие ритуалы…

«Бог мне в помощь!»

[1] Ансгар — копье Асов, верховных божеств скандинавского пантеона, населяющих Асгард. Во главе их находился великий Один.

[2] Идиосинкразия — генетически обусловленная реакция, возникающая у некоторых людей в ответ на определённые неспецифические (в отличие от аллергии) раздражители.

[3] Вита (Vita) (лат.) — энергия, жизненная сила.

[4] Животворящий эликсир — зелье, которое, по всей видимости, повышает энергию пьющего (Энциклопедия Гарри Поттера).

[5] Малин Левенстад — выпускница курса колдомедицины в Вене Эва Малин София Левенстад. Вошла в штат графини Готска-Энгельёэн в конце 1-й книги.

[6] Vir clarssimus Galen (лат.) — славнейший муж Гален.

[7] Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, Бомбарда (англ. Bombarda) — чары, взрывающее препятствие (например, стену). Предположительно действует только на область большого по площади препятствия. В таком случае действие сходно с действием кувалды.

[8] Тоут — представляет собой женскую сумочку с плотным каркасом и двумя небольшими симметричными ручками. Для удобства предусмотрен длинный плечевой ремешок.

[9] Термин «стрейт» — это транслитерация английского слова straight, которое переводится как «прямой», «ровный». В разговорном языке оно используется в переносном смысле и описывает человека гетеросексуальной ориентации.

[10] Дементоры — слепые существа, которые питаются человеческими, преимущественно светлыми, эмоциями. В особых случаях, если предоставляется такая возможность, дементор высасывает душу человека, примыкая ко рту жертвы (отсюда возникло название «поцелуй дементора»). (Энциклопедия Гарри Поттера).

[11] Элементаль или дух стихии — в средневековой натурфилософии, оккультизме и алхимии мифическое существо (обычно дух, ангел), соответствующее одной из четырёх стихий: воздуха, земли, огня, воды.