Исходный рубеж

Глава 16. Второй фронт

Когда гвардейцы добрались до площади, шантрапа уже ломилась в администрацию. Ярость поутихла, напор ослаб — ублюдки вдоволь насытились и кровью, и припасами, но впрок, как известно, не наешься, и очень скоро заваленные столами и стульями двери рухнут, и начнется новый пир — куда более жестокий. В распоряжении сил правопорядка имелось минут двадцать — и за это время предстояло решить, как разогнать почти пять сотен безумцев и сдерживать до прихода основных сил. Которые, судя по сброшенному контейнеру, не очень-то спешили вмешиваться.

Из-за узости прохода кромсать створки прутьями и топорами могли человека три — остальные выламывали плитку, забрасывали окна, и с дикими воплями бродили вокруг, чтобы добыча не улизнула. Сложно представить, какой ужас охватил запертых в западне горожан, ведь все прекрасно видели, на что способна озверевшая свора и чем все обернется, когда она прорвется внутрь.

— У меня остались гранаты, — как бы невзначай напомнил Дуло.

Демьян сплюнул и отошел от стены — отряд прятался во дворе ближайшего дома, наблюдая за происходящим с безопасного расстояния. У бойцов хватало патронов, чтобы обратить бунтарей в бегство, плюс на их стороне внезапность и беспрепятственный доступ к огневым точкам. Площадь с двух сторон окружена старинными постройками — невысокими, с удобными выходами на крышу и небольшими темными окошками. Можно разместиться таким образом, чтобы уничтожать живую силу с минимальными затратами и не выдавая позиции.

«Печенег», «Вал», АВСК и даже «Кедр» подойдут для задачи идеально, вот только Родин меньше всего хотел устраивать массовый расстрел — пусть не мирных, а очень даже вооруженных и представляющих опасность для других, но все же соотечественников. К тому же, не все из них — идейные головорезы. Многие — доведенные до отчаяния обычные жители, в иной ситуации никогда не отважившиеся бы на преступление. Ну, разве что морду бы кому-нибудь набили по пьяни или стырили чекушку в магазине. Не казнить же за это, в самом деле? Надо вычислить и устранить главарей и подстрекателей, а никак не рядовых исполнителей. Да только все они прячутся по норам и подсчитывают прибыли, загребая жар чужими руками.

Но и жертвовать одними в угоду другим тоже нельзя. Если налетчиков не остановить, они перебьют несколько десятков бедолаг, и в их смертях так же будет виноват лейтенант, ведь невмешательство — то же убийство. Должен же быть иной выбор. Нельзя же все решать одними пулями…

— А давайте ведьм позовем, — неожиданно предложил Француз. — Вон как мертвецами шпану шуганули. Глядишь, и тут сработает.

— С чего им нам помогать? — удивился Тихий. — Мы с Батыром с ними общались недавно, пока вы на подвале сидели. Скорее инопланетяне прилетят и все порешают, чем эти мымры впишутся.

— Попытка не пытка, — сказал Дуло. — Одну из них сейчас наши медики с того света, как репку тащат. Не резон отказывать. Рука руку моет.

Родин выдохнул сквозь стиснутые зубы. Старлей надеялся на бетонный мост, а ему предложили прыгать по кочкам с завязанными глазами. Очень сильно повезет — выберешься из болота, но надеяться на такую переправу — все равно что уповать на тех самых пришельцев. Да и кого отправить на переговоры? Зная нрав и обычаи волшебных леди, им министра подавай, а лучше сразу президента. В крайнем случае сгодится и командир отряда, но оставлять соратников одних в столь ответственный момент — это нарушение всех уставов, правил и понятий.

Если же самому оставаться на площади, то кого уполномочить послом? Дуло? И думать нечего — гранатометчик своими манерами скорее второй фронт откроет, причем против нормальных людей. Француз? Стрелок, конечно, поспокойнее, но деревенские замашки, глупый юмор и чрезмерная простота — не лучшие качества для дипломата. Тихий? Парень хитрый, адекватный, с подвешенным языком, но снайпер позарез нужен в бою — если план провалится, без него отбить мэрию не получится. Печенег? Демьян усмехнулся от одной лишь мысли послать хмурого молчаливого нелюдима во дворец.

— Тихий — за старшего, — Родин проверил магазин и повесил пп на плечо. — Займете позиции и как только уроды прорвутся — огонь на поражение. Патронов не жалеть, ублюдков — тоже. Всю ответственность возьму на себя.

— Не надо, — Бембеев вышел из строя и протянул пулемет одной рукой, точно тот ничего не весил. — Я пойду.

— Ты? — хмыкнул Дуло.

— Я, — пулеметчик глянул так, что у драчуна отпало всякое желание нарываться. — Вы и книжек-то не читаете, все по уставу меряете, чудеса до сих пор отрицаете. Для вас что дракон, что террорист — просто цель. Для вас магия — неизвестное оружие, а эльфийки — бабы с острыми ушами. Вы верите, что начальники во всем разберутся, а ученые найдут разумное и логичное объяснение. Вас готовили не думать, не задавать вопросы, а действовать по инструкциям. Я же варюсь в этом с детства, пройдя путь от дедушкиных сказок до классики фантастики. Я прожил тысячи жизней, побывал на тысячах планет, сразил тысячи злодеев и спас тысячи принцесс. Для меня это — не просто внештатная ситуация, а столкновение миров, сопряжение сфер, соприкосновение с чем-то, выходящим за рамки привычного понимания. Если кому-то из нас и говорить от имени Земли, то мне.

— Что же, — Демьян вскинул брови, услышав от соратника больше слов, чем за всю службу, — у тебя полчаса.

— Не подведу, — здоровяк стукнул себя кулаком в грудь и направился к белой «газели», окончательно занявшей место обожженного «медведя».

— А вы чего рты разинули? По местам!

***

Маша вошла в богато обставленную комнату в восточном стиле — пышный матрас под легким навесом, целая гора обшитых бархатом пуфиков, духи в золотых флаконах и несметное множество расчесок и гребешков — из красного дерева, слоновой кости, драгоценных металлов и даже выточенный из светящегося кристалла.

Порядком тут и не пахло — книги лежали как попало, одежда валялась на полу, но все это придавало уюта и сходства с жилищем обычный земной девчонки, а не зазнавшейся дворянки. Мы бы точно подружились, подумала девочка, заметив висящий на ростовом зеркале носок.

— Угощать нечем, — проворчала Эльвира с порога. — Разве что кипятком.

— У меня дома есть конфеты, — Маша села на одиноко лежащий тюфяк и потерла пальцем под мокрым носом. — Называются «птичье молоко».

— А у нас готовят пирожное «каменный сок». Хотя у камней нет никакого сока. Как и у птиц молока, полагаю.

— Если бы все пошло иначе, мы бы угостили вас конфетами, а вы нас — пирожными. Это лучше, чем меняться пулями.

— Если бы — да кабы, — Эли подошла к окну и свела руки за спиной. Увидь девушка себя со стороны — не отличила бы от ректора. По крайней мере, выправка и строгое выражение лица один в один Де’Лалэй. Еще недавно принцесса сбегала с занятий, чтобы покататься на драконе, а теперь готовится хоронить подругу в ожидании войны миров.

— Не думай, что мы все плохие. Большинство — хорошие. Но хорошее не замечают и быстро забывают, а злое помнят долго. Поэтому кажется, что злодеев — больше всех, а это не так.

Спорить о добре и зле с малявкой еще более глупо, чем о политике, и все же Эли не спешила уходить. Кири что-то нашла в этом детеныше. Что-то, ради чего без раздумий рассталась с жизнью. И королева пыталась понять, что именно.

— В этом мы похожи, — не смогла не согласиться собеседница.

— И во многом другом тоже. Мы даже понимаем друг друга, хотя говорим на разных языках, — девочка взяла с пола учебник рунологии и открыла на случайной странице. — А вот буквы вообще незнакомые. Зато рисунки красивые. Интересно, я бы смогла научиться колдовать?

— Вряд ли. Для этого нужен талант, очень много денег и еще больше времени. Обычные люди столько не живут.

— Печально. У вас, наверное, интереснее, чем в нашей школе.

Ответить Эли не успела — в комнату вошла ректор и с тревогой произнесла:

— Прибыл парламентер от местных солдат. Тот, что на огра похож.

— Нашли кого послать, — шепнула эльфийка, но без промедлений отправилась к выходу — единственное, зачем мог прийти дуболом — сообщить новости о Вардо. И лучше бы они были хорошими.

Увидев девушку, Батыр сунул шлем под мышку, коснулся ладонью груди и низко поклонился.

— Ваше Величество, — учтиво пробасил пулеметчик, — нам срочно требуется помощь колдуний и чародеек. Город охвачен гражданской войной, брат пошел на брата, и наших сил недостаточно для…

— Ты что, рыцарских романов перечитал? — проворчала Эльвира. — Можешь проще изъясняться?

— Эм… — Бембеев замешкался, — да. Виноват. В общем, на площади бунт. Разбойники и лиходеи хотят перебить спрятавшихся в мэрии… то есть, во дворце мирных подданных. И мы подумали, раз уж у вас получилось шугануть гадов, может и сейчас подсобите?

— Вы предлагаете вмешаться в ваш конфликт? Издеваетесь? Да если бы мы хотели и могли, магия — не бесконечная, у самих и так почти не оста…

— Эли! — прикрикнула наставница.

— Ответ — нет, — девушка пропустила слова Лалы мимо ушей.

— Вы уже вмешались, — Бембеев нахмурился. — Думаете, когда эти уроды захватят Ярогорск, вас оставят в покое? Нет, вы — следующие. Да будь у вас хоть миллион магов, вечно сидеть взаперти не получится. Вас осадят и заморят голодом — и это в лучшем случае. Если же дать тварям прикурить, шугануть как следует, разогнать по норам — очень многое изменится. Люди — достойные, а не всякая шваль — поймут, что вы — не зло воплоти. Из вас перестанут лепить демонов и кровопийц и как минимум оставят в покое. А если нет — наш отряд всегда придет на помощь.

— Сомневаюсь, — Эли свела руки за спиной. — Хорошее быстро забывают.

— Но не мы. Я не прошу жечь ублюдков волшебным напалмом или насылать мор — достаточно просто испугать, рассеять, а дальше сами справимся. Потерь и так слишком много. Хватит.

— Неужели? — Эли сощурилась. — Разве война и убийства — не ваша основная задача?

— Наша задача — защищать мирных жителей, — Батыр вскинул подбородок и приосанился. — Иногда ради этого приходится убивать, но если есть хотя бы крохотный шанс обойтись без смертей — надо его использовать. Мы не в восторге от ваших методов и заклинаний, будить мертвых — кощунство, но если это поможет избежать крови — будь по сему. Нашлите дождь, бурю, град, устройте гром над головами — хоть что-нибудь, главное — не допустить бойни. К тому же, если ублюдки захватят мэрию, то следом накинутся на больницу и заставят лечить своих. А чужих в лучшем случае вышвырнут из палат. А скорее — из окон.

— Нам надо подумать, — сказала ректор.

— Времени нет, — Батыр взглянул на часы. — Штурм начнется с минуты на минуту.

— Да и посылать некого, — Эли взглянула на Де’Лалэй в поиске поддержки. — Кроулан восстанавливает силы, магистры на ядре, Аджа и Вардо в лекарне.

— Значит, пойду я, — Лала шагнула вперед.

— Вы?! — Эльвира чуть челюсть не уронила. — Но как же…

— Боюсь, выхода нет. Второй осады Академия не выдержит. Надо помочь, пока еще осталось, чем колдовать. Барьер простоит не дольше суток и высосет всю ману без остатка. Потом наши посохи станут не опаснее дубинок, а дубинками толпу не отгонишь. Нам придется заключить союз с аборигенами — и это не вопрос этики, морали и нравственности, это вопрос выживания. И раз уж вариантов нет, лучше подружиться с теми, кто не хочет насадить нас на вилы или на что похуже.

— Но почему вы?

— Давно я как следует не колдовала, — женщина хрустнула пальцами и огладила эфес рапиры. — Думаю, сил хватит на пару-тройку фокусов.

— Да я не о фокусах! — эльфийка сжала кулаки. — Кто будет управлять Академией, если с вами что-нибудь случится?

— Ты, разумеется, — с теплой улыбкой произнесла ректор. — За несколько дней в этом странном мире ты узнала больше, чем за годы на родине. Не всегда опыт был положительным, но уроки преподаны, а выводы сделаны. Даже если я погибну, с такой королевой Академия точно не пропадет. Главное — не лезь на рожон и никогда не забывай о сене.

— Но я… — Эли всхлипнула — совсем как ребенок, отбившийся от родителей в диком лесу, — я дура, лентяйка и симулянтка! Я не готова к такой ноше!

— Если сомневаешься, — Лала подошла и нежно, по-матерински обняла подопечную, — значит — готова. К тому же, я скоро вернусь — не пройдет и часа. Уж за это время ничего страшного точно не случится.

— Кири тоже так думала! — Эльвира сдерживалась от слез лишь потому, что не хотела реветь на глазах огра.

— Я в тебя верю, — ректор отстранилась и провела большими пальцами по заалевшим влажным скулам. — И ты поверь в себя.

Женщина развернулась и зашагала по узкой золотой дорожке на полу, падающей из зазора меж створок.

***

— На каждом этаже по две лестницы! — рявкнул Белов, прохаживаясь перед новобранцами с автоматом на плече. — Тащите все, что сможете сдвинуть, и забрасывайте пролеты. Шкафы, столы, стулья — наваливайте от ступеней до потолка, чтобы эти уроды заколебались раскапывать! И так до самой крыши!

— А на крыше что? — спросил студент с модной прической.

— А на крыше — молиться и надеяться на чудо! В первый раз боженька нас услышал — глядишь, и во второй откликнется. А теперь за работу! Пахать как в последний раз! Лучше сорванная спина, чем башка! Бегом, марш!

Белову удалось собрать три десятка боеспособных мужчин от двадцати до пятидесяти, разделить на две бригады и отправить строить заторы. Но единственное, что им удастся выкроить — время, да и того крохи. Рано или поздно упыри устанут растаскивать завалы и просто их подожгут. На крыше огонь и дым точно не достанет, но под весом двух сотен человек прогоревшие перекрытия точно провалятся, отправив выживших прямо в ад.

И все попытки связаться с внешним миром и запросить хоть какую-нибудь помощь ни к чему не привели — одни открещивались, ссылаясь на приказы, вторые перекладывали просьбу на чужие плечи, третьи вовсе не брали трубку. И даже московские знакомые Риммы подкачали — пообещали обговорить с нужными людьми, попросили подождать, а потом исчезли. Запахло жареным, назревал международный скандал, кресла еще не закачались, но уже поскрипывали, и никто не хотел не то что брать ответственность, а вообще иметь хоть какое-то отношение к происходящему в Ярогорске. Чтобы ни в одном деле, ни в одной газетной статье ненароком не мелькнули их фамилии.

— И что теперь? — спросила Иванчук, глядя с крыши на ревущую черную амебу внизу.

— Не знаю, — полковник вытащил из кармана пачку сигарет, встряхнул и, не услышав знакомого, ласкающего слух звука, смял и швырнул под ноги. — Но здесь не участок. Здесь мы капитально встряли. Оставить пулю?

— А? — мэр тряхнула головой и захлопала ресницами.

— Пулю, — спокойно ответил полицейский, — оставить? Чтоб не гореть и с крыши не прыгать. А то тут три этажа всего.

Пальцы вмиг похолодели, точно их сунули в снег. Елене приходилось решать немало задач — порой весьма сложных и необычных, но еще ни один вопрос не ввергал в такой ступор. Неужели это действительно конец и никаких шансов нет? Люди вокруг доверились ей, пришли именно сюда в поиске защиты и поддержки, и все, что удалось сделать — ненадолго отсрочить лютую участь? Неужели Белов прав, и власти без жесткой руки не бывает? Но если это так, то где она, жесткая рука? Где армия, вертолеты, хоть кто-нибудь?..

На размягченный дневным зноем рубероид ступили работники — запылившиеся, запыхавшиеся, едва стоящие на ногах. Многие разжились ручками от швабр, досками и ножками от стульев — против своры упырей смех, но люди чувствовали себя хоть чуточку уверенней. Последними вышли Ринат и пару мужиков за сорок, притащив по узкой лестнице шкаф и подперев им дверь. Это все, что удалось сделать — а дальше судьбу горожан решат высшие силы.

— Сейчас прорвутся, — доложил Тихий, отлипнув от окуляра и коснувшись гарнитуры в ухе.

— Вычислил, кто у них главный? — спросил Родин, держа перед собой смартфон, половину объема которого занимал внешний аккумулятор с ребристыми гранями, придающий обычному устройству сходства с коммуникатором из фантастического фильма.

— Не похоже, что у них есть вожаки. Они просто громят все подряд.

— Тогда держи на мушке самых борзых и вооруженных. Без приказа не стрелять.

— Понял.

Демьян облизнул пересохшие губы и коснулся пальцем спускового крючка. Стрелять совершенно не хотелось, но если гады заберутся в здание, их потом оттуда не выкуришь. Собравшись с духом, парень приготовился пальнуть — сначала для острастки, но тут краем глаза заметил белую «газель», свернувшую в соседний двор. Откуда несколько секунд спустя в небо устремилась ослепительная молния, разбилась о невидимую преграду и роем мелких мушек осыпалась на бунтарей. Те сперва не обратили на вспышку никакого внимания, но вскоре принялись вздрагивать, хлопать себя по одежде и приплясывать на месте. Напоминающие блестки из фольги искорки жалили недругов разрядами тока — не сильно, как пчела или слепень, — но уверенно и неотвратимо.

Мэрия мигом отошла на второй план. Задние — наименее агрессивные и наиболее разреженные — бандиты переглядывались, размахивали руками, о чем-то спорили, задирали футболки и приспускали штаны в тщетных попытках найти волшебных электроблох. Никто не понимал, что происходит — с одной стороны, на них не нападали в открытую, с другой — творилось явно что-то нездоровое. Прибытие подмоги никто не заметил — все были увлечены грядущей расправой и обругиванием стоящих на крыше людей.

Бугаи с топорами и молотками отвлеклись от разноса дверей — когда нечто невидимое жалит и кусает по всему телу, особо не поработаешь. Вопли и крики сменились раздраженным гулом — ублюдки озирались, толкались, старались отойти подальше от соседей, думая, что кусачая гадость перепрыгнула от них. Несколько особо одаренных даже устроили мордобой, который, к сожалению, мало кто поддержал.

— Ну как? — раздался в наушнике голос Батыра. — Действует?

— Противник чуть отвлекся, — сказал командир. — Не думаю, что этого хватит. Может, есть заклинания посильнее?

Бембеев переспросил спутницу и озвучил ответ:

— Есть. Но все смертельные. Огненный смерч, метеоритный дождь, вихри молний.

— Не настолько сильные. Не знаю, град, например? Или ливень?

— Говорит, много времени на подготовку уйдет. Часа полтора.

— Зараза… А метеорит большой?

Лала развела ладони.

— С футбольный мяч где-то.

— Пусть ударит, но не по людям, а рядом. Метрах в двадцати-тридцати. Справится?

— Да. Только есть нюанс — заклинание читается быстро, а перезаряжается долго. Если толку не будет, то второго залпа сразу не жди.

— У Гендальфа, блин, все было проще. Ладно, рискнем. Пусть начинает.

— И еще момент…

— Какой?! — Родин едва сдерживался, чтобы не заорать.

— Дальность действия ограничена. И надо лично видеть цель. И чтение займет секунд сорок. Так что придется выйти из укрытия. Прикроете?

— Господи… Давайте уже, а то козлы перестали чесаться. Тихий, прием.

— Слышу.

— Следи за стрелками. Хоть кто нацелится на колдунью — гаси без команды.

— Есть.

Вышедшую на дорогу парочку вряд ли бы заметили, если бы не распевный речитатив и пассы руками, которым бы позавидовал дирижер-невротик. Впрочем, и это песнопение, скорее всего, не услышали бы, однако после предшествующей атаки свора вела себя тише, настороженней и поглядывала по сторонам. И Лала успела бы без помех произнести нужные слова — мало ли сумасшедших теток бегает по городу, если бы не торчащий рядом пулеметчик. Батыр счел делом чести сопроводить леди, и это вышло боком.

— Шухер! — крикнули из толпы, и тремя подъездами левее грохнул выстрел.

Пуля из крупнокалиберной винтовки пробила грудь мужику с «сайгой», после чего под мэрией началась сущая вакханалия. Упыри не понимали, откуда ведут огонь, зато прекрасно видели парня в военной форме и с «кедром» в руках — на него-то и обрушили весь свой гнев. Не помогли ни очереди из «печенега», ни методичный снайперский огонь, ни прицельный отстрел из «вала» — десятка два разбежались, но врагов оставалось слишком много, и в толпе они чувствовали себя неуязвимыми.

Батыр заслонил Лалу и сосредоточенно гасил бегущую навстречу шантрапу с ножами и стальными прутьями. Казалось, великан вовсе не замечал растекающихся по плечам и бедру темных пятен, а от попаданий в бронежилет слегка пошатывался, как от неумелых ударов кулаком. Забыв обо всем, Родин навелся на узкий сектор между соратником и основной массой людей и косил всех, кто вбегал в эту зону. Пятнадцать тел осталось на искореженной плитке, но это — капля в море.

И прежде чем орущий прибой накрыл товарища, с небес рухнул объятый пламенем шар. Несмотря на малые размеры, взрыв был как от ящика тротиловых шашек — волна огня разошлась в радиусе полусотни метров, опаляя все на своем пути. Следом пошла волна ударная, сбивая с ног и ломая кости, а когда дым рассеялся, на краю площади остался кратер, куда без труда уместился бы «камаз». Ни Батыра, ни волшебницы старлей не разглядел, хотя стояли они совсем рядом с ямой…

Стоны раненых заглушил отчаянный крик:

— Ракета!!

После чего большинство ломанулось кто куда, побросав оружие и прикрывая головы руками. Но около дюжины прорвались в здание — и все с огнестрелом. И всех их предстояло ликвидировать, несмотря на потери — возможные и понесенные.