Исходный рубеж

Глава 2. Очень странные дела

«Скорая» приехала через пять минут — ничего удивительного, ситуация экстренней некуда. Вместе с реанимацией прикатил и второй «бобик» по личному запросу Бабаева — близость странного дома сильно напрягала сержанта, и он не хотел рисковать беззащитными врачами.

Римма Валентиновна — зеленоглазый белокурый ангел — бесстрашно выскочила из салона и произнесла лишь одно слово:

— Где?

Бабаев в тайне восхищался мужеством и героизмом хрупкой тридцатилетней женщины, которая легко заткнула бы за пояс даже полевого медика. Ее бригада — самая оснащенная и опытная в городе, и потому ездит на самые сложные вызовы, когда жизнь человека висит на волоске. Ножевые, ДТП, инфаркты, инсульты, интоксикации — Римма вот уже много лет стоит на страже и зачастую действует сообща с полицией. Так сержант и познакомился со строгой, по-военному лаконичной красавицей, но дальше совместных вызовов дело до сих пор не дошло. И проблема не в том, что Римма замужем — как раз наоборот, муж бросил ее, и женщина одна воспитывала милую хмурую кроху — свою точную копию. Просто в бесконечно долгих сменах, переработках и домашних хлопотах не оставалось ни капли времени на отношения.

— Что тут у вас? — спросил старший сержант Никаноров из второго патруля.

— Чертовщина какая-то, — проворчал Бабаев, затушив окурок подошвой, и вкратце описал случившееся.

— Обалдеть, — присвистнул сослуживец. — Ладно. Думай, что в рапорте напишешь. Если что — прикроем. А мы пока дворец осмотрим. Глянем, кто такие хоромы отгрохал…

— Семен! — окликнул Бабаев. — Не торопились бы. Надо из центра Росгвардию вызвать.

— Зачем? — удивился полицейский. — Думаешь, там гнездо братков? Или притон?

— Я уже не знаю, что и думать. Но это место однозначно опасно.

— Чепуха, — отмахнулся Никаноров, но тут в калитку протиснулись санитары с носилками.

Бортовой прожектор кареты давал достаточно света. Четверо полицейских склонились над пострадавшей — грудь забинтована, на бледной мордашке кислородная маска, из вены торчит игла капельницы.

— Глянь, какой обруч, — старший сержант бесцеремонно потянул раненую за ухо. — У дочки такой же, только кошачий. Хм… не идет. Приклеен, что ли?

— Боюсь представить, как хвост крепится, — напарник загоготал.

— А ну отошли! — прорычала врач.

— Римма, — Бабаев подошел к дверце и как можно мягче сказал: — Напиши, в какую палату ее положат.

— А что? — женщина зло сверкнула глазами. — Совесть мучает?

— Нет… В смысле, да, но я не о том. Это… существо может быть опасно. Пошлю с вами Мамаева, но сама понимаешь, толку от него…

— Существо?! — казалось, еще немного и Римма кинется, как коршун. — Ты подстрелил обычную девчонку! Может, внучку Голубца или работницу соцслужбы! Подумаешь, нарядилась лисичкой. Сейчас не каменный век, никто не обязан одеваться по форме и ходить строем!

— Римма, — сержант шагнул почти вплотную, невзирая на страх — единственного взгляда ангела хватало, чтобы матерый мент робел, как подросток, а тут, считай, интимная близость. — Считай меня, кем хочешь, но это — не обычный человек. Сделай рентген, возьми кровь на анализ — и сама убедишься.

— Нам и так из нее пулю вытаскивать, — буркнула женщина, встав на подножку. — Думаешь, это легко? Взял и вынул? Хрена с два, сержант. Твоя пуля раздробила грудину на дюжину фрагментов — больших и маленьких. Секунда на выстрел — и десять часов на операцию. Не забывай об этом, когда решишь палить по беззащитным людям.

— Римма, я… — дверца захлопнулась, машина рыкнула движком и выкатила на дорогу, озаряя асфальт разноцветными проблесками маячков. — Мамаев, живо за ними! Палату под круглосуточное наблюдение, понял?

— Так точно!

— И деда завези в участок — пусть возьмут показания.

— А ты?

— А я пойду вместе со вторым экипажем. Если Семен еще не передумал лезть в тот гадюшник.

— Не передумал, — Никаноров — низкорослый, жилистый, с синими от бритья щеками, поправил фуражку и расстегнул кобуру. — Идем.

Сотрудники поставили «бобик» так, чтобы фары освещали центральный вход. И все равно понадобились фонари — дворец был столь огромным, что остроконечные шпили тонули во мраке. Нет, единственный способ обзавестись такой прелестью за пару дней — каким-то образом перевести из другого места. Например, из «Диснейленда» — уж очень архитектура похожая. Все слишком сказочное, вычурное, яркое — богатеи, конечно, любят замки с колхозными украшениями, но это — перебор даже для них.

Никаноров присел у высокой лестницы и провел пальцами по мраморным плитам с желтыми прожилками. Достал из кармана ключи, ковырнул и хмыкнул — обычный металл оставил на вкраплении заметную вмятину.

— Настоящее, — старший выпрямился и скользнул лучом по стене, сплошь облицованной белым с золотым. — Хоть представляете, сколько его тут? В одной плите с полкило, а плит только на фасаде — несколько сотен. Думаю, надо взять штук десять на экспертизу. Никто не против?

— Я бы не рискнул, — вмешался Бабаев.

— Ты вообще не тарахти, — Семен встал напротив, как ковбой перед дуэлью. — И так под колпаком. Не хочешь присесть за превышение — помалкивай.

Высота ступени компенсировала недостаток роста, и теперь полицейский гордо возвышался над подчиненным. Артур знал, что говорили в отделе об этом человеке — берет взятки, крышует барыг, подбрасывает улики и вымогает деньги у припозднившихся прохожих. Более-менее честные менты старались держаться от него подальше — раз до сих пор не взяли за задницу, значит, есть покровители в верхах. Ходили слухи, что Никаноров дальний родственник начальника отдела, а у того — связи в министерстве, вот и мелкие пакости сходили продажной роже с рук.

— Роман — метнись за монтировкой. А ты иди глянь, дома ли хозяева.

Бабаев стиснул зубы, но подчинился. Ублюдок взаправду мог разрушить не только карьеру, но и жизнь. Люди легко поверили бы сержанту, застрели он бандита, наркомана, агрессивного алкаша с ножом. Тогда все ограничилось бы парой строк в местных СМИ — и концы в воду. Но если фотографии лисички попадут в сеть — Артура сожрут с потрохами. Никто не поверит в несчастный случай, или в то, что наряженная девушка зверски напала на представителя власти.

Сначала пойдет волна на городских сайтах, оттуда выльется в «большой» интернет, там ее подхватят желтушные издания и раздуют такого слона, что проще и быстрее будет застрелиться. Доверие к полиции и так ниже плинтуса, а тут — отличный повод стравить напряжение, выставив Бабаева громоотводом. А если Никаноровская крыша подсуетится — то катастрофы не избежать. Всеобщее порицание, показательный процесс, крайне строгий приговор — вплоть до пожизненного — и несмываемый позор. А ведь в милиции служили и дед, и отец — оба вышли на пенсию с почетом, уважением и чистыми послужными списками.

Будь, что будет. Сержант вздохнул и подошел к окованным двустворчатым воротам трехметровой высоты. Сложно представить, для чего нужные такие дверки — для защиты от бульдозера? Тогда почему огромные окна забраны обычными витражами — плюнь и все рассыплется. Ничего не понятно, но в особенностях здания разбираться и не приказывали. Грубо говоря, Бабаева послали стоять на шухере — как малолетнего шестерку. Ну, ничего… рано или поздно правда всплывет, и справедливость восторжествует. Не стоит нарываться на офицера с идеальной репутацией, когда сам по уши в пушку.

Нависшая громада внушала страх, но опасения за судьбу ощутимо перевешивали. Сержант потянулся к массивному кольцу в одной из двух драконьих голов, взирающих на посетителя рубинами в глазницах. Одна такая ручка, вырезанная с лазерной точностью, с детально выгравированными чешуйками и клыками, стоила больше, чем полицейский заработал за все время службы. В Усть-Ярогорске что, нефтяной магнат решил поселиться? Получше места не нашел?

Но не успел Артур коснуться отдающего теплом золота, точно внутри фигур тлели угли, как за спиной громко щелкнуло, треснуло и раздался вопль продажного мента. Обернувшись, Бабаев застал старшего сидящим на заднице и прижимающим ладонь к груди. Монтировка валялась метрах в трех на земле, на мраморной плите не осталось ни скола, ни царапины.

— Что случилось? — сержант коснулся кобуры и завертел фонариком, но не заметил никого, кроме обомлевшего от ужаса рядового.

— Током… — Никаноров зашипел и поморщился, — жахнуло.

— Током? — брови сами собой поползли на лоб. — Под плитой проводка?

— Да хрен знает! Только поддел — и врезало, словно гвозди в розетку сунул. Заррраза… Ты дом проверил?

— Не успел.

— Ну так вперед! Черт с ней, с плиткой. Внутри наверняка есть чем поживиться.

— Ты мародерить что ли собрался?

— А фигли нет? — продажный мент встал, придерживая оцепеневшую конечность под локоть. — Дом ничейный, взялся из ниоткуда. Когда найдем хозяев — им будет не до проверок, все ли на месте. Им самим такую проверку устроят — ввек не забудут. Пошли.

Бабаев продел в кольцо фонарик — пластиковый корпус убережет от электричества — и потянул на себя. Створка чуть скрипнула и замерла. Все попытки открыть дверь ни к чему не привели — копы даже вцепились друг в друга, как в сказке про репку, но все тщетно. Тогда Семену пришла очередная гениальная идея — зацепить ручку тросом и дернуть «бобиком». Уж полноприводный внедорожник точно сломает любые замки и засовы. Приказано — сделано. Пока рядовой возился с крепежом, Артур сел за руль и развернулся, стараясь не думать о том, что участвует, пусть и вынужденно, в серьезном преступлении.

— Жми, — Никаноров скосился в зеркало заднего вида.

Сержант осторожно надавил педаль газа. Трос натянулся до струнного звона, колеса забуксовали, но результат тот же — ворота не шелохнулись.

— Давай с разгона.

— Лопнет, — сквозь зубы процедил водитель. — Или фаркоп сорвет.

— Тебя кто-то спрашивал? — окрысился старший. — Делай, что говорю, если не хочешь сесть.

Сержанта обуяла злоба. В иной ситуации он бы поступил максимально бережно, но теперь чаша терпения переполнилась. Не хватало еще, чтобы какой-то черт помыкал им, как собачонкой. Подкатив почти к самому крыльцу, Бабаев утопил газ в пол. «Пепелац» на полной скорости рванул вперед, трос, как и предполагалось, не выдержал, буксировочный крюк сорвало с креплений, а саму машину тряхнуло так, будто под задним бампером взорвалась граната.

Ни замок, ни засов, ни даже кольцо повредить не удалось. Из чего, блин, они сделаны — из танковой брони? Но неудача Семена не остановила — наоборот, придала решимости и спортивного азарта взять крепость любой ценой. Наплевав на все последствия, старший поднял с земли монтировку и со всей дури швырнул в окно. Миг спустя килограммовый чугунный прут отскочил от разноцветного стекла, как от стальной стены, и насмешливо зазвенел по ступеням.

— Дерьмо… Неплохо обустроились, уроды. С виду — дворец, а по сути — сейф. Ничего, есть у меня пара знакомых медвежатников.

В кармане Бабаева пискнул мобильник. Пришла смс от Риммы в привычном лаконичном стиле: «Приезжай. Срочно».

— В больницу вызывают.

Семен с трубкой у уха махнул рукой — мол, иди, сами справимся. Машину, естественно, никто не дал — пришлось топать пару кварталов в темноте, чтобы не заказывать такси прямо на место преступления — уже двойного.

— В городе черти что творится, — посетовал пожилой таксист. — С вами хоть поспокойней будет.

— А что творится-то? — Артур решил поддержать разговор, чтобы не оставаться наедине с тягостными мыслями.

— Да и рассказывать боязно. Еще в дурку отправите.

— Без вашего желания не отправим. К тому же, я сам видел, как посреди пустыря за одну ночь вырос огромный дворец.

— Ха! Тоже мне — чудо… Я вот до вас клиента высадил и покурить вышел. Темень — хоть глаз выколи. Фонари во дворе вроде горят, а вроде и света от них нет. И тут слышу — кто-то приближается. Шаркает, кряхтит, ноги подволакивает. Думаю — ну, бомж тутошний, на чекушку стрельнуть идет. Я так-то бродягам помогаю — от сумы до тюрьмы, сами понимаете… И вот под фары выходит… господи, как вспомню — до костей пробирает. Весь в шерсти, что обезьяна, а лицо — человеческое, морщинистое, в бородавках и струпьях. Бородень — до пупка, и будто бы не из волос, а изо мха или какой-то травы, черт поймет. Патлы седые на плечах косматятся, нос крючком, зуб из-за губы торчит. Кошмар! Это ж как себя запустить надо, чтобы в такое пугало превратиться?! Хотел я уже в тачку и по газам, как вдруг эта нечисть спрашивает — мужик, не знаешь, где лес? Я рукой махнул — мол, там, и прочь из двора. И другие водилы в чате пишут, что по улицам бесовщина шатается. Хотите верьте — хотите нет.

— Вы, главное, не переживайте. Со всем разберемся, — без особой уверенности ответил сержант и потянулся за бумажником.

Первая (а других и не было) городская больница казалась маяком в непроглядной ночи. Здесь фонари светили как положено, озаряя двухэтажный прямоугольный корпус и пристроенный под боком небольшой храм Георгия Победоносца — защитника от смерти и борца с болезнями. Даже на территории хватало света, и растущие на газонах кусты не казались укрытиями бесов. Однако за кованым забором сияние словно отсекалось невидимой стеной и тонуло в кромешной тьме.

Бабаев показал охраннику удостоверение и вошел в просторный холл с гардеробом и стойкой администрации. Несмотря на частые встречи в больнице, Артура каждый раз охватывало волнение — аж ладони потели, словно он мальчишкой пришел на первое свидание. Пришлось глубоко вдохнуть и собраться с духом, чтобы написать Римме ответ: «жду внизу».

Минуту спустя женщина спустилась и жестом велела следовать за собой. Не сказав ни слова, проводила сотрудника в рентген кабинет, где сидел толстый лысеющий мужчина в халате и под лупой рассматривал снимок таза.

— Доброй ночи, — поприветствовал Василий Петрович — главврач с добродушным одутловатым лицом и профессорской бородкой. — Это ж кого вы нам, простите, привезли?

— Думал, вы мне скажете, — офицер сложил руки на животе.

— Я уж и не знаю, что сказать. Боюсь, придется положить диплом на полочку и пойти в монахи, потому что иначе как чудом эту девушку не назовешь. Конечно, в медицинской практике встречаются всякие отклонения и аномалии, а хвостом и вовсе никого не удивишь, но полноценно функционирующие лисьи уши уже за гранью моего понимания. Посмотрите, — доктор протянул снимок черепа, — вот слуховой канал. Не сбоку, как у людей, а в теменной части, как у кошек или собак. Вот три слуховые косточки, вот закрученная улитка. Здесь мы поубавили мощность, поэтому видны так называемые двигательные мышцы. Проще говоря, это не игрушка, не уродство, а полноценно функционирующие уши. И это далеко не единственная странность. Внутренние органы, скелет, кровь почти идентичны человеческим, но если копнуть поглубже, выясниться, что ничего общего с людьми это существо не имеет. В частности, нам не удалось определить ни группу крови, на гаплогруппу.

— Так… — Артур нахмурился. — Что такое группа крови в общих чертах знаю. Про галлогруппу слышу впервые.

— Гаплогруппу, — вежливо поправил врач. — Если вкратце, то с помощью определенных тестов и анализов можно определить ваших далеких предков и регион их обитания. В случае хвостатой красавицы ни единого совпадения не найдено, а это значит…

— Что она… из другого мира? — Бабаев не поверил, что произнес это вслух.

Собеседник лишь развел руками.

— Так у нас тут что… инопланетное вторжение? Епсель-мопсель…

— Не спеши с выводами, — вмешалась Римма. — Тесты делались второпях, возможны ошибки. Так или иначе, эта девушка — наш пациент. И я не позволю препарировать ее, как насекомое.

— Я и не собирался.

— Ты — нет. Но если об этом станет известно на «большой земле» — начнутся проблемы.

— И как ты планируешь это скрывать? Сейчас у каждого — мобильник с интернетом. Уже завтра все станет известно!

— А кто ее тут снимет, в закрытой палате? Кто поверит, что это не очередной фейк? — наседала женщина.

— А при чем тут лисица? Думаешь, она тут одна такая? Да эти твари уже по всему городу шарахаются!

Римма вздрогнула и отшагнула к стене.

— Маша… дома осталась. Василий Петрович, мне надо…

— Иди-иди. Дальше сами справимся.

Бабаев поежился от знакомых и малоприятных слов. Интересно, как дела у шайки? Забрались уже во дворец? Наворовали сокровищ? А ведь все эти черти оттуда, скорее всего, и повылазили. И многие до сих пор там остаются. Что ж… собакам — собачья смерть.

— Мамаев добрался? — спросил, выйдя в коридор. То ли из-за навалившейся кутерьмы, то ли из-за темноты «бобика» на стоянке сержант не заметил.

— Да, — в холодном строгом голосе реаниматолога скользнула тревога. — Дежурит у палаты, как ты и просил.

— Отлично. Заберу ключи и подброшу до дома.

— Я и на такси могу.

— Никаких такси, — Артур удивился собственной решительности. — До двери доведу, и не вздумай отнекиваться.

— Всё… — женщина сглотнула, — так серьезно?

— Не знаю. Но не волнуйся — разберемся.

Напарник сидел в коридоре и пялился в планшет. Пришлось подойти вплотную и многозначительно кашлянуть, чтобы рядовой отвлекся и вытянулся по струнке.

— Все в порядке? — спросил новобранец. — Я тут в городскую группу «Вконтакте» зашел — там такое… волосы дыбом встают.

— Какое — такое?

Товарищ протянул смартфон.

Усть-Ярогорск — это круто!

12 июл в 01:42

Друзья! Нас буквально заваливают фотографиями и роликами. Такое впечатление, будто наш любимый город празднует Хэллоуин — повсюду бродит святочная нечисть в костюмах — один другого страшнее! Не знаем, это какой-то пранк, флэш-моб, или поблизости устроили гик-фестиваль, но просим всех сохранять спокойствие и не тревожить экстренные службы без экстренной необходимости!

Далее шли фотографии, в основном сделанные из окон — из-за недостатка освещения снимки получились смазанными, неразборчивыми — вот их и приняли за розыгрыш. Тень размером с быка под фонарем. Нечто, похожее на тощего паука, распластавшееся на стене. Коротышка в разноцветной шапке около мусорки — урна легко давала понять, насколько маленькое это создание. Мерцающая призрачная фигура в палисаднике. И еще десятки, если не сотни подобных фото в комментариях, где каждый второй поливал администраторов грязью за то, что те считали происходящее пранком. Очень скоро — быть может, через час, край — к утру, о загадочном происшествии станет известно всей стране. И последствия предугадать сложно.

— Да уж… — Бабаев вернул гаджет. — Как там раненая?

— Спит.

Сержант коснулся ручки и зажмурился. Это просто сон, дурной сон. Сейчас откроет дверь — а там не лисица из неведомого мира, а обычная наркоманка, кинувшаяся на полицейского из-за съехавшей от передоза крыши. Тихий скрип, щелчок выключателя… незнакомка дремала полулежа под баюкающий писк кардиографа. В больничном халате она еще больше походила на земную девушку, но ушки инстинктивно повернулись на шум, а торчащий из-под одеяла кончик хвоста нервозно дрогнул. Господи, да что же такое творится?

— Идем, — Артур пожал руку напарнику и направился к лестнице.

— Я только переоденусь, — бросила вдогонку врач.

Римма надела джинсы, белую футболку и олимпийку, и в такой одежде сразу потеряла лет десять, снова превратившись в миловидную студентку. Пока шли к воротам, спутница держалась уверенно, но стоило пересечь границу света и тьмы, как врач пошла ближе к полицейскому. А когда налетевший ветер (а может, и не ветер) колыхнул росшие вдоль забора деревья, и вовсе схватила Бабаева за руку.

— Ой… — тут же отстранилась, — я случайно.

— Держись, держись, — сержант взял Римму под локоть, — а то еще заблудишься в таком мраке.

Мотор опять завелся с третьей попытки, и «бобик» выкатил на пустую дорогу и помчал по адресу, который Артур прекрасно знал, но ни разу еще не посетил — даже по службе. Доехали без происшествий — как и подобает настоящему рыцарю, мужчина сдержал слово и проводил даму сердца до двери.

— Спокойной ночи. Если что — звони.

Римма отвлеклась от попытки попасть в замочную скважину (на площадке света было не больше, чем в среднем по городу) и чмокнула сержанта в щеку. Оцепеневший Бабаев хотел уже предложить куда-нибудь сходить, но тут из-за двери послышался писк ребенка:

— Мама, это ты?

— Да, милая. Открой.

— Ну, я пошел…

— Спасибо, — врач послала на прощание воздушный поцелуй, схватила Машу на руки и закрыла дверь.

А ночь те так уж и плоха, думал сержант, спускаясь по лестнице.

— Мама, где ты была так долго? — девочка лет восьми с пушистыми светлыми волосами повисла на шее. — Снова ездила на преступления?

— Да, — холодно отозвалась Римма.

— Мама, а почему у тебя грудь липкая?

— Хм… — женщина усадила ребенка на диван и опустила глаза — на футболке растеклось небольшое бурое пятно. — Наверное, потому, — глаза налились желтизной, а между ног качнулся рыжий хвост, — что я не твоя мама.