Искупление

— Зачем ты это делаешь? Неужели ты не понимаешь, как от этого больно маме и папе?

Дядя Фрэнк дал Тиму ответ, который произвел на него большое впечатление, он никогда его не забывал:

— Это один из способов заглушить боль.

В тот день отец привел дядю Фрэнка в порядок, накормил его, а вечером отвез его в вытрезвитель. Родители Тима объяснили ему, что в процессе протрезвления алкоголики иногда страдают от ужасных галлюцинаций и сильной боли, им кажется, что они умерли и попали в ад.

Две встречи с дядей Фрэнком произвели на Тима такое впечатление, что, пока он не начал встречаться с Анжелой, он даже не думал о выпивке. В конце концов, что, если его родители правы? Если он унаследовал тот ген, ту особенность организма, которая сделает его алкоголиком, как дядю Фрэнка? Дело просто того не стоило.

Но, когда Тим переехал к Анжеле, его отношение к алкоголю стало меняться. Во-первых, она любила сухое вино — ей интересно было пробовать разные сорта. Часто она расслаблялась, выпивая бокал или два, когда приходила домой. Когда он смотрел на нее, это казалось безвредным, легким и приятным, и Тим начал думать, что был слишком строг к себе все эти годы. Анжела никогда не напивалась до неконтролируемого состояния, как дядя Фрэнк.

Но была и еще одна причина: незаметная, скрытая боль в душе, о которой он раньше не думал. Она появилась неожиданно, ведь, в конце концов, он решил уйти от Кэри. Он считал, что для него и Кэри лучше всего поскорее развестись, чтобы продолжать жить, каждый по-своему.

Тим думал, что эта боль появилась вследствие чего-то, чего он не мог контролировать. Ему в детстве привили глубокие религиозные чувства. Осознание своей вины было таким сильным, что иногда парализовало его. Из-за этого чувства вины он думал, молится ли о нем Кэри. Не то чтобы ее молитвы трогали его, просто он не мог об этом не думать.

Да, он любил Анжелу. В ее объятиях он чувствовал, что у него есть возможность начать жизнь заново. Но жизнь состояла и из других моментов, когда он читал лекции в классе, то иногда останавливался на середине фразы, не понимая, что он хотел сказать и к чему вел. И еще он должен был сидеть в своем офисе — в одиночестве, во мраке чувства вины, душимый болью от того, что он сделал с Кэри.

Проблема была в том, что тяжелые чувства начали распространяться и на время, которое он проводил с Анжелой. Хотя внутреннего священного голоса он больше не слышал, хотя уже какое-то время слезы не текли из глаз, он не мог забыть стихи Писания, которые учил в детстве.

И хуже всего была та ночь. После перегруженного работой дня, подойдя к своему новому жилищу, он уже собирался воспользоваться своим новым ключом, но Анжела открыла ему дверь.

Он прислонился к дверному косяку, и улыбка медленно осветила его лицо.

— Итак, — сказал он со значением, — на чем мы остановились?

До того как Анжела успела ответить, ему вспомнились слова из Откровения.

Итак вспомни, откуда ты ниспал.

Должно быть, Анжела что-то сказала, потому что он увидел, что она нахмурилась.

— Тим? Ты меня слышишь? Я говорю с тобой, а у тебя... такой отсутствующий вид, как будто ты вообще меня не слушаешь.

Тим засмеялся, но смех этот показался нервным даже ему самому.

— Извини... я устал.

От ее улыбки у него подкосились колени.

— Ну тогда, добро пожаловать домой!

Она отодвинулась, чтобы Тим мог заглянуть в квартиру и увидеть зажженные свечи и приглушенный свет. Пахло чем-то свежеиспеченным, сладким и дурманящим. Она дотронулась до его руки.

— Я думала о тебе весь день.

Он начал входить и на пороге вспомнил другой стих из Писания.

Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить...

— Тим? — Анжела наклонила голову и всмотрелась в его лицо. — Да что с тобой?

Не прелюбодействуй.

Тим вздохнул и развел руками.

— Прости меня. Я задумался, столько всего навалилось...

— Да, — улыбка Анжелы угасла. — У меня тоже проблемы.

Сердце Тима сжалось:

— Как ты? Все хорошо?

— Конечно, — лицо у нее было грустное.

Он взял ее за подбородок и всмотрелся в лицо.

— Скажи мне правду, Анжела. Что случилось?

Она покачала головой:

— Ничего.

Он проглотил ком в горле.

— Ты ведь не передумала?

Анжела прислонилась к стене.

— Я хотела, чтобы сегодняшний вечер был идеальным. Но...

Сердце забилось так сильно, что у него зазвенело в ушах. Он пожертвовал своим браком ради этой женщины. Он не знал, что будет делать, если сейчас она пойдет на попятную.

— Но что?

Она посмотрела на него.

— Внутри у меня идет борьба, Тим. Правда.

Он подумал, порылся в памяти и попытался понять, какой может быть причина этой борьбы. У нее было все, чего она хотела. В том числе он. Он провел пальцем по ее бровям.

— Давай, Анжела. Расскажи мне, что бы это ни было.

Она тихо вздохнула и после долгой паузы заговорила.

— Мой отец бросил нас, когда мне было десять лет, — их глаза встретились. — Убежал с другой женщиной.

На мгновение наступило молчание, и Тим опять прислонился к двери. Он не понимал, к чему она ведет, поэтому ждал.

— Я пообещала себе, что никогда не буду встречаться с женатым мужчиной, — ее голос был расстроенным. — И вот что я сейчас делаю. Я ничуть не лучше, чем та женщина, которая увела моего отца.

Тим перевел дыхание, думая над ее словами.

— Мне уйти?

— Нет. Просто так случилось, — она посмотрела на него, в глазах была смесь печали и желания. — Я хочу, чтобы ты остался. Навсегда, Тим. Правда.

— Хорошо, — он расслабился. — Я тоже хочу этого.

Она придвинулась к нему и провела рукой по его волосам. Выражение лица у нее оставалось печальным.

— Знаешь, что нам надо сделать?

Что бы это ни было, он сделает это. Как он мог не согласиться, когда она стояла перед ним, такая нежная, прекрасная и ранимая, гипнотизирующая его каждым своим движением?

— И что же?

— Выпить немного вина, — она улыбнулась и выставила вперед руку, чтобы не дать ему возразить. — Слушай. Я знаю, что ты не любишь пить, но давай всего по стаканчику? — она сложила губки бантиком, и Тим почувствовал слабость в коленках.

— Анжела, я... — он замолчал, потому что новый стих Библии всплыл в его сознании.

Будьте святы, потому что Я свят.

— Ну давай! — она потянула его за руку. — Я устала пить одна.

Она повела его в гостиную, но тут же обернулась, встала па цыпочки и поцеловала его в губы. Этот поцелуй продлился неожиданно долго и закончился только, когда им не хватило дыхания. Анжела улыбнулась ему и прошептала:

— Не спорь со мной, Тим. Ты не можешь мне отказать, правда? Всего один бокал. За меня.

Никогда в жизни он не собирался принимать такое предложение, но теперь ему, пожалуй, следовало приоткрыть эту дверь. Он вдруг подумал, что стихи из Писания перестанут всплывать в его памяти в самый неподходящий момент, если он выпьет. Неужели ему будет от этого такой уж непоправимый вред? Он не станет совершать безумные поступки и напиваться, ничего опасного для жизни. Не как тот студент или дядя Фрэнк. Всего лишь один бокал вина, чтобы сделать приятное Анжеле и прояснить мысли.

Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить...

— Знаешь, я думаю, что это было бы славно, — услышал он собственные слова.

Анжела оглянулась назад и дважды пожала плечами.

— Чисто случайно в холодильнике у меня есть бутылка сухого, — глаза у нее блестели, и Тим понял, что пить ему не обязательно. Он был пьян от одной ее близости.

Она повела его на кухню и кивнула в сторону стола. Он был накрыт на двоих. Рядом с каждым прибором стоял бокал для вина. Приятно пахло свежеиспеченным хлебом.

— На самом деле, у тебя есть выбор, — сказала она. — Цинфандель или мерло.

Он вздохнул и ухмыльнулся:

— Я доверяю твоему мнению.

Она налила ему бокал бледно-розовой жидкости, определенно похожей на то вино, которое пили его приятели много лет назад на вечеринках в колледже.

Он взял бокал, и еще один стих Писания всплыл в сознании.

Я пришел, чтобы вы имели жизнь, и жизнь...

— За новую жизнь! — Тим поднес свой бокал к ее бокалу, раздался звон.

Он отхлебнул глоток и постарался не выдать своей реакции, когда жидкость обожгла ему язык. Так вот он какой, великий запретный плод?

Он отхлебнул еще, потом еще. Приятная легкость охватила его, постепенно смывая боль и тревогу, в которых Тим пребывал в течение последней недели. Это было вовсе неплохо. У него не возникло отчаянного желания выпить напиток залпом или прикончить всю бутылку. Когда Анжела предложила ему второй бокал, он согласился и вскоре почувствовал, как мышцы согреваются и расслабляются.

До того, как они пошли в спальню, он выпил три бокала вина и был еще достаточно трезв, чтобы понять важный для себя факт. Он был не таким, как дядя Фрэнк. Алкоголь помог ему раскрепоститься, ничего более. Облегчение оттого, что у него не будет проблем с алкоголем, было таким же приятным, как и само легкое опьянение, которое помогло ему заснуть в ту ночь.

Он все время думал о словах дяди Фрэнка: это один из способов избавиться от боли. Он вспоминал их в ту ночь и в следующую, когда они с Анжелой выпили еще одну бутылку.

Еще через день он купил небольшую бутылку водки и спрятал ее в своем столе в университете. Тащить на работу вино было бы странно, но маленькую фляжку с прозрачной жидкостью нетрудно спрятать. Кроме того, он решил, что одного глотка водки будет достаточно, чтобы получить тот же эффект, что от нескольких бокалов вина.

Он не нуждался в выпивке, но она, несомненно, помогала ему заснуть. Разумеется, стопка-другая избавит его от опустошенности и чувства вины, пока он торчит один в кабинете.

Неделю спустя — после того, как он семь вечеров подряд пил с Анжелой вино и почти допил водку на работе, — Тим понял, что дядя Фрэнк кое в чем ошибался.

Выпивка была не одним из способов освободиться от боли.

Она была единственным способом.

Глава 8

Эшли Бакстер тошнило от религиозной одержимости ее семьи, но ради сестры она старалась держать свое мнение при себе.

Что же это за Бог, если Он желает, чтобы Кэри оставалась замужем за такой тварью, как Тим Джейкобс? Эшли хотелось бы это знать. Кэри уже две недели жила в доме родителей, а Эшли все еще не могла поверить в то, что сестра сказала ей утром после приезда.

— Мне хотелось бы это понять, — сказала Эшли, сидя на одном из барных стульев на кухне, в то время как Кэри пила кофе, облокотившись о высокий стол. — Тим сказал тебе, что встречается с другой, а ты не хочешь развода?

— Я и не надеялась, что ты поймешь, — у Кэри под глазами были темные круги. Она держала кружку обеими руками и вздохнула. — Он может сказать мне, что любит ее, но в глубине души он верит в это не больше, чем я.

— Что? — Эшли рассердилась. — Он тебе это сказал? Что он любит эту... эту студентку?

— Он ее не любит, Эшли. Он запутался, — Кэри выпрямилась и посмотрела на Эшли. — Несколько лет назад я обещала любить Тима Джейкобса до смерти, и ничего с тех пор не изменилось.

Эшли встала и подбоченилась.

— Ты что, не понимаешь? — они с Кэри были одинакового роста, и, подойдя к старшей сестре, Эшли посмотрела ей прямо в глаза. — Твоему браку пришел конец.

— Послушай, — Кэри отставила кофе и посмотрела на сестру со спокойной уверенностью. — Ты можешь сесть, Эшли. И не надо повышать голос. Я знаю, что мое мнение не встречает понимания — непопулярно среди моих родных.

— Непопулярно? — фыркнула Эшли. — Слушай, сестренка этого парня следовало бы повесить за...

— Прекрати! — Кэри сверкнула глазами, и Эшли почувствовала угрызения совести. — Разве ты не понимаешь? Он мой муж, Эшли! У меня еще не было времени обдумать все как следует, но одно я знаю точно: есть способ все уладить, все решить и оставить это позади, и я сделаю это.

Воспоминание угасло, оставив неприятный осадок в сердце Эшли.

Было около двух часов, и сын Эшли, Коул, спал. Ему было три года, и послеобеденный сон был обязательной частью распорядка его дня — хотя Эшли не очень-то ответственно относилась к выполнению расписания. За этим в основном следила ее мать, и Эшли знала, что у ее сына некоторым образом две матери. Молодая мать-одиночка, которая любит угощать Коула любимым мороженым, гулять с ним в парке и обнимать, когда ему снятся страшные сны.

И более зрелая и ответственная мать, которая следит за тем, чтобы он правильно питался и вовремя ложился спать днем. Иногда это беспокоило Эшли, заставляло ее чувствовать себя виноватой и немного ревновать. А иногда она думала, что ее сын очень хорошо устроился.

Сейчас мать была на библейском занятии, а Кэри пошла и магазин за продуктами. Коул спал, и весь дом был в распоряжении Эшли. Она открыла книгу о французских импрессионистах и попыталась дочитать третью главу. Но не успела она проштудировать и несколько фраз, как представила себе мужа Кэри, Тима.

Как он посмел обманывать Кэри? Эшли постучала карандашом по открытой книге и подумала, где же Бог во всей этой истории. Ты все еще здесь, Боже? Она позволила этой мысли угнездиться в своем сознании, но через мгновение отмела ее. Конечно, Он был здесь. Эшли не сомневалась в существовании Бога. Она сомневалась в том, что Его волнует их повседневная жизнь.

Любящий и неравнодушный Бог придумал бы что-нибудь умное, чтобы такие люди, как Тим, внезапно умирали во сне, а такие благочестивые, как Кэри, которые преподают в воскресной школе и постоянно читают Библию, получали бы то, чего заслуживают. Если Кэри хочет от жизни только брака, который длился бы вечно, Бог должен был бы дать ей это.

И посмотрите, что получила Кэри.

Эшли глубоко вздохнула и перевернула страницу. Что сделал Бог для ее старшей сестры? Угрызение совести пришло вслед за мрачными мыслями. Может быть, она слишком строга к Богу. Он в какой-то степени помог им всем — умер на кресте. Разве не этому учили ее все эти годы в воскресной школе?

А неужели трудно Ему было послать Кэри лучшего мужа?

Эшли совершенно не понимала непоколебимой преданности Кэри Богу в ситуации с Тимом. Начнем с того, что она не понимала: как вообще Кэри могла мечтать о такой жизни. Эшли выглянула в окно кухни Бакстеров, на покатые холмы и бесконечные рощи красно-золотых деревьев.

Мир был создан для того, чтобы исследовать его, покорять, пробовать на вкус.

Разве не для этого она убежала в Париж сразу же, как только получила диплом? Разве не поэтому она делала то, что делала? И, в первую очередь, поэтому она решила родить Коула. Эшли закрыла глаза и мысленно сразу перенеслась в Париж, где она пробовала свой школьный французский на местных жителях, которые делали вид, что не замечают ее. Вырвавшись на свободу, знакомилась с новыми вкусами и звуками, приобретала новый опыт вдали от города, где все знали ее только как дочь доктора.

Дочь доктора-христианина.

Конечно, если все вспомнить, не всем в том образе жизни, который она вела в Париже, можно гордиться, но это если рассуждать как все остальные Бакстеры. Но она — личность, полная экспрессии, эмоций и независимая. Париж обошелся ей дорого, но он того стоил.

Вот в чем она была непохожа на Кэри.

Кэри провела полгода в Нью-Йорке, но занималась только работой и осмотром достопримечательностей. Она не погрузилась в местную жизнь, на самом деле она в Нью-Йорке не жила. Эшли вздохнула. Ее сестра предпочитала безопасность и консерватизм, жизнь, основанную на своей вере. Эшли могла этим восхищаться, хоть это был не ее стиль — что угодно, но не безопасность и не консерватизм. Но это одно, а совсем другое — бессмысленно тратить время, ожидая, когда неверный муж придет в себя.

Особенно тогда, когда такой потрясающий мужчина, такой лакомый кусочек, как Райан Тейлор, снова в городе и совершенно один.

Эшли мгновение думала о Райане, о том, как он и Кэри любили друг друга, когда были моложе. Очевидно, Кэри выбрала Тима, потому что с ним было безопаснее, за ним не увивались женщины так, как увивались они за Райаном.

Эшли поддерживала сестру и даже делала вид, что согласна с ней, но на самом деле была убеждена, что та приняла неправильное решение. Райан Тейлор был таким классным, ему так нравилась вся семья Бакстеров. Он любил все то же, что любила Кэри, и, хотя они знали друг друга с подросткового возраста, между ними всегда летали электрические искры, что большая редкость даже для влюбленных пар, считала Эшли.

Она улыбнулась при воспоминании о Райане. Когда она была еще маленькой, в его присутствии она всегда чувствовала свою важность. Как ему это удавалось? Может быть, ей правилось в нем именно это — он замещал ей старшего брата, которого у нее никогда не было.

У многих спортсменов вес мозга обратно пропорционален весу мускулатуры, но не у Райана. Эшли росла, надеясь что он сделает Кэри предложение и навсегда войдет в семью Бакстеров, и когда они расстались, она была расстроена почти так же, как сестра.

Тот день стал поворотным моментом в жизни Эшли. Она поняла, что не у каждой истории может быть счастливый конец. Эшли решила также, что никогда не позволит себе увлечься мужчиной так, как сделала Кэри. Расставание было слишком мучительным, слишком предсказуемым. Конечно, встречаются и исключения. Такие люди, как ее родители. Но, по мнению Эшли, это такая редкость, что только подтверждает правило.

Как бы то ни было, хотя Кэри и Райан расстались, Эшли была уверена: никто не будет любить Кэри так, как любил Райан Тейлор. И он продолжает ее любить, как считала Эшли. Все сомнения, которые у нее были на этот счет, улетучились два месяца назад, когда она столкнулась с ним на университетском футбольном поле.

Эшли в тот день занималась бегом, и, поворачивая на новый круг, обратила внимание, что один из тренеров пристально смотрит на нее. Он был высоким и хорошо сложенным, как Райан Тейлор. И сразу же вспомнила. Райан ведь вернулся в город. Вроде как перестал играть в профессиональный футбол и получил работу в университете. Эшли замедлила бег и увидела, что высокий тренер что-то говорит остальным и трусцой бежит по направлению к ней. Они встретились в конце дорожки рядом с футбольным полем.

— Эшли Бакстер, глазам не могу поверить! — они оба слегка запыхались и отступили немного назад, чтобы рассмотреть друг друга. — Когда я видел тебя в последний раз, тебе было семнадцать, а теперь ты уже взрослая роскошная женщина.

Эшли редко краснела от комплиментов, и этот раз не был исключением. Но она не могла не улыбнуться.

— Да, это я. И я, на самом деле, взрослая, — она встретилась с ним взглядом. — Так что ты вернулся к нам в глубинку, чтобы окончить жизнь в неизвестности?

Райан засмеялся:

— Думаю, да, — он засунул руки в карманы спортивных брюк и склонил голову. — А как дела у Кэри?

Эшли пожала плечами. Теперь, когда она была настоящей женщиной, ей неловко было разговаривать с Райаном. Тогда она была младшей сестрой Кэри и считалась ребенком. Теперь ей было двадцать пять, а ему тридцать. Если бы он не был влюблен в Кэри...

Она заглянула в его зеленые глаза и не увидела в них ни капельки прежних романтических чувств.

— Она живет возле университетского парка. Ее муж преподает в университете. Детей нет.

Райан медленно вздохнул и, похоже, взвешивал то, что собирался сказать.

— Если что-нибудь изменится... — в его глазах промелькнула боль, но быстро исчезла, и Райан улыбнулся. — Ты ведь будешь хорошей девочкой и позвонишь мне, ладно? — он улыбнулся знакомой улыбкой, попрощался и побежал обратно к коллегам.

После этого она говорила с Райаном еще только раз на стадионе, но в городе больше не видела. Насколько она знала, он с кем-то познакомился и встречается.

Она посмотрела в текст и трижды попыталась прочесть параграф. Потом ее охватило раздражение, и не давая себе времени опомниться и передумать, она захлопнула книгу и посмотрела на телефон.

Ничего не случится, если она позвонит, ведь так? Вероятно, его телефон есть в справочнике. Ведь он просил ее позвонить, если что-то изменится.

Слова, произнесенные Кэри в то утро, вспомнились Эшли. Он мой муж, Эшли... Есть способ пройти через все это, и я это сделаю.

А как насчет Райана?

Разве он не должен узнать, что муж Кэри бросил ее? Разве кто-нибудь не должен рассказать ему, что происходит?

Эшли не очень верила в силу молитвы. Но детская привычка разговаривать со Всевышним сохранилась, и время от времени — когда она не была уверена, что ей делать, — она про себя беседовала с Господом.

Ведь нет ничего плохого в том, чтобы позвонить ему, Боже?

Эшли попыталась услышать ответ, но ничего не вышло. Да, на самом деле, она и не ждала ответа.

— Прекрасно, — она встала и ухмыльнулась. — Я воспринимаю это как знак согласия.

Она прошлась по кухне, открыла телефонный справочник, но не нашла в списке Райана Тейлора. Должно быть, его еще не зарегистрировали.

Ощущая прилив энергии, Эшли задумалась, и ей пришла идея. В церкви Клир-Крик должен быть номер его телефона. Ее родители несколько раз видели его на воскресном богослужении.

Эшли нашла телефон церкви и стала его лихорадочно набирать, чтобы успеть поговорить. Скоро вернется Кэри, а Эшли не была уверена, что...

— Община церкви Клир-Крик. Чем вам помочь?

Эшли не могла не улыбнуться. Голос секретарши звучал... ну, как и должен звучать голос церковной секретарши. Это была дама под семьдесят, которая могла отдать незнакомцу ключи от дома, чтобы он только не ночевал на улице.

— Здравствуйте, миссис Мосби. Это Эшли Бакстер. Я хотела попросить вас об одном одолжении.

— Здравствуй, дорогая, — миссис Мосби была одним из немногих членов общины, говоря с которыми, Эшли не чувствовала себя безнравственной нечестивицей оттого, что вернулась из Парижа беременной и одинокой. — Что я могу сделать для тебя?

Эшли затаила дыхание.

— Вы помните Райана Тейлора?

— Конечно, дорогая, — она вежливо хихикнула, видимо, впечатление, которое Райан производил на женщин, не зависело от их возраста. — Он вернулся в город и теперь регулярно приходит на богослужения.

Эшли сглотнула. Она не была в церкви с Пасхи, но может быть, миссис Мосби не станет на нее за это сердиться.

— Если вам не трудно, не могли бы вы дать мне его номер телефона? Я его потеряла.

— Ох... — последовала пауза, и Эшли слышала, как миссис Мосби роется в бумагах. — Конечно, дорогая. Вот он. — Она продиктовала номер и прищелкнула языком. — Я помню, как твоя сестра и Райан были подростками. Она привела его на библейские занятия, а все остальные девочки ужасно ревновали.

— Да, — Эшли улыбнулась этому воспоминанию.

— Я чувствую себя виноватой в том, что говорю это... — миссис Мосби понизила голос, — но я всегда надеялась, что Райан женится на твоей сестре.

Улыбка тронула уголки рта Эшли, она посмотрела на написанный номер.

— Да, миссис Мосби. Я тоже.

— Ты знаешь... — протянула пожилая дама задумчиво, — я думаю, все на это надеялись, — правда, она поспешила прибавить: — Но я счастлива, что она вышла за доброго христианина.

Эшли в ответ промолчала.

— Спасибо, мне нужно идти, — ей вдруг захотелось скорое повесить трубку. Она завершила разговор и набрала помер, который дала ей миссис Мосби. Потом закрыла глаза и стала ждать.

* * *

Райан Тейлор жил в бревенчатом доме с двумя спальнями на ранчо площадью в четыре гектара. Оно находилось в десяти минутах езды от клуба, примерно в километре от оперы Монро и всего в пяти километрах от дома, в котором выросла Кэри и продолжали жить старшие Бакстеры. Сделав карьеру в профессиональном футболе, он разбогател. У него были сбережения, это ранчо, серебристый грузовик «шевроле» и никаких долгов. Когда-нибудь он построит дом своей мечты, но пока в этом не было необходимости.

Жилище устраивало Райана. А что касается работы, то он всегда знал, что профессиональный футбол когда-нибудь закончится, и теперь, когда эти дни были позади, он знал, что его будущее может быть посвящено только одному — работе тренера. Когда в начале лета в школе в Клир-Крик освободилось место тренера, он понял, что всегда ждал этой возможности. Возможности вернуться домой.

Конечно, здесь все изменилось. Когда он рос в своем родном городке, он был просто одним из ребят, он был обожаемым сыном, его все любили. Теперь, после восьми лет в составе «Ковбоев», люди воспринимали его как знаменитость. На него смотрели в супермаркете, просили автографы в кинотеатре, не давали спокойно поесть.

Иногда он думал даже, что ошибся, когда решил поселиться в Клир-Крик. Но все равно это было его самое любимое в мире место, здесь он вырос, здесь жили его мать, сестра и ее семья. Всю жизнь он представлял себе, как осядет в родных пенатах. Только он не представлял себе, что рядом с ним не будет Кэри Бакстер.

Когда он вернулся из Далласа, у него была масса возможностей найти себе девушку. Дочери, подруги, сестры решительно всех его знакомых рвались встречаться с самым привлекательным местным холостяком. Пару раз Райан уступал и ходил на свидания. Но после нескольких встреч обычно все прекращалось, потому что он всех сравнивал с Кэри.

Он видел, что эти женщины по-своему чудесны. Они были красивыми, яркими, без сомнения, могли стать прекрасными женами. Но никто из них не сидел рядом с ним по-турецки в ту летнюю ночь, когда ему исполнилось четырнадцать, и не рассказывал своих тайн, как Кэри. Никто не рыбачил с ним на берегах озера Монро в то лето, когда ему было семнадцать, и не бегал с ним в укрытие, когда сирена возвещала приближение торнадо.

Эти другие женщины не разделили с ним первый поцелуй, первый танец и первый вкус любви. Они не показали ему в первый раз, что значит любить Бога. По-настоящему любить Бога и желать быть Ему угодным.

Райан прекрасно понимал, что Кэри замужем; знал, что она не для него. Просто он не спешил искать другую.

— Райан, ты становишься старым, — говорила ему мать почти каждое воскресенье, когда они садились обедать. — Я так я все зубы потеряю раньше, чем увижу внуков.

Райан смеялся и гладил мать по плечу:

— Ты такая упрямая, мама, сто лет проживешь. В пятьдесят три ты еще совсем молодая. Ты всех нас еще переживешь.

* * *

Занятия в тот день закончились рано, а Райану почему-то было более одиноко, чем обычно, словно внутри у него чего-то не хватало. Он надел рабочие сапоги. Несколько часов в саду помогут ему прояснить мысли.

Сначала он подстриг кусты перед домом, потом пошел за водой, когда зазвонил телефон. Макс, его белый щенок-лабрадор, поднял голову и уставился на трубку, когда Райан снял ее.

— Макс, мальчик, все хорошо, — прошептал он и почесал Макса за ухом, прежде чем нажать на кнопку и ответить па звонок.

— Слушаю, — Макс заскулил и дважды гавкнул по-щенячьи высоко.

— Ничего себе, Райан, я и не знала, что ты умеешь петь.

Голос был, как у Кэри, но по тону он узнал Эшли. В нем звучали сарказм и насмешка, они постоянно подтрунивали друг над другом.

Он улыбнулся и нарочито прочистил горло.

— Я работаю над этим номером. Мне надо немного разогреться.

Она хихикнула:

— Спорю, ты не знаешь, кто я.

— Автоответчик полиции? Видимо, я арестован?

Еще один смешок послышался на том конце провода.

— Старый добрый Райан. Ты не меняешься, да?

— Нет, Эшли, почти нет, — он заколебался, ему было любопытно. Она никогда раньше не звонила ему. — Что случилось? Нет, погоди, я угадаю. Муж Кэри бросил ее, и она возвращается ко мне, но ей не хватает смелости позвонить самой, — он улыбнулся дерзости своего заявления, не сомневаясь, что Эшли поступит так же.

Но ее смех затих, повисло молчание.

— Эшли? — сердце Райана забилось в два раза быстрее. — Эшли, поговори со мной. Что случилось?

В ее голосе не было ни капли насмешки.

— Муж Кэри бросил ее, и не знаю, возвращается ли она к тебе, но я все-таки позвонила.

Теперь замолчал Райан. Он пытался осознать то, что она сказала. Может быть, она продолжает шутить?

— Серьезно, Эшли.

— Я серьезно, — она заколебалась. — У Тима есть любовница. Он переехал к одной из своих студенток, — она сделала паузу, и ему показалось, что деревянный пол под ним качается. — Кэри сейчас живет у родителей. Она тут последние несколько дней. Я подумала, что ты должен знать.

Райан взял ближайший стул у обеденного стола и сел. Колени у него дрожали.

— Она... с ней все нормально?

Это был первый вопрос, какой он мог придумать. Внутри него клокотали эмоции — боль и скорбь, злость и жажда мести. Как он осмелился так поступить с тобой, Кэри, девочка моя? Как он посмел...

— Она в замешательстве, Райан, твердит, что не хочет развода, и молится о том, чтобы Тим вернулся.

Райан заскрипел зубами и стал думать, что же он может предпринять. Поехать в университет, найти этого парня и избить прямо в его кабинете. Или поехать в дом Бакстеров, обнять Кэри и держать ее, пока ей не станет лучше. Нет, все это не годится.

Он знал, что рано или поздно увидится с нею; это было очевидно с того момента, как он переехал сюда три месяца назад. Он ожидал увидеть ее в ближайшем будущем. Нельзя жить в небольшом городке и не встретиться где-нибудь: в церкви, в крайнем случае. Но с тем, что случилось, он ничего не мог сделать. Если она сама не попросит его о помощи.

Райан быстро все понял, но лучше ему не стало. Кэри страдала — некоторые люди всю жизнь не могут оправиться от такого удара. И хотя до ее дома — до нее — было всего пять километров, он ничего не мог сделать, чтобы помочь ей.

— Понятно, — с усилием сказал Райан, боль Кэри стала его собственной. — И зачем ты звонишь мне?

Эшли мгновение помолчала.

— Я не знаю, — она вздохнула, ему показалось, что она так же расстроена, как он сам. — Я помню, как давным-давно у тебя было все хорошо с Кэри, как мы — все пятеро детей Бакстеров — были близки, и никто не мог вообразить себе того, что случится с нашей сестрой. Раньше ты всегда поддерживал ее, Райан.

Он закрыл глаза и потер переносицу. Te дни были так осязаемы и реальны для него, что казалось, он может дотянуться до них рукой.

— Да, я все помню.

— Я всегда думала, что ты будешь с ней. А теперь...

— Но что я могу сделать? — Райан опять закрыл глаза — Она любит своего мужа. Ты сама это сказала.

Эшли немного помедлила.

— Знаешь, что я думаю, Райан?

Боль в сердце была такой сильной, что он буквально наставил себя сидеть на месте и еле удержался, чтобы не выбежать из дома и не помчаться к Кэри вопреки здравому смыслу.

— Что?

— Что бы она ни говорила, мне кажется, она все еще любит тебя.

Глава 9

Единственный способ все узнать — тест на беременность.

У Кэри и раньше бывали задержки, но не такие. Кроме того, она не могла не обратить внимание на то, что ее почти постоянно тошнит. Сначала она думала, что дело в стрессе. Естественно, что она чувствовала себя не очень здоровой в последние три недели. Но и задержку, и тошноту вместе трудно было объяснить иначе.

После ухода Тима она постепенно от полного паралича вернулась к своим повседневным обязанностям, которые, впрочем, не помогали забыть об ужасной реальности. Она отчаянно хотела спасти свой брак, но чувствовала оцепенение, неспособность действовать — при каждой мысли о Тиме и его любовнице она начинала рыдать.

На следующие несколько месяцев у Кэри планировалось не так уж много работы в качестве модели, ничего такого, с чем не справились бы другие девушки. Она позвонила своему агенту и попросила отпуск. Но в итоге ей самой нечем было заняться, а она терпеть не могла сидеть одна, да еще без дела, поэтому временно перебралась в спальню для гостей в доме родителей — ту самую комнату, которая принадлежала ей, когда она росла. По крайней мере, в родном доме у нее была компания, и что-то могло ее отвлечь. Это было лучше, чем сидеть в собственном пустом жилище, прислушиваясь к оглушительной тишине, красноречиво свидетельствующей о том, что ее муж здесь больше не живет.

Лучшим способом отвлечься в доме ее родителей была уборка. Элизабет Бакстер всегда гордилась тем, что в ее доме царят чистота и порядок, но это было до того, как ей пришлось три дня в неделю сидеть с Коулом. Теперь чуланы нуждались в уборке, а в буфетах порядок не наводился месяцами. Большую часть времени Кэри занималась домом, гаражом, а когда тошнота становилась сильнее, дремала.

Она видела, что работы достаточно, чтобы занять ее на несколько недель — или хотя бы до того момента, когда она найдет себе другое занятие. И к субботе третьей недели после ухода Тима Кэри уже точно знала, что она должна сделать. Даже если результаты анализов приведут ее в ужас.

Перед обедом она нашла свою мать на кухне с маленьким Коулом.

— Я ненадолго уеду, — она взяла свои ключи и улыбнулась. Пожалуйста, Боже, пусть она не будет любопытной. Только не сегодня.

Элизабет оторвалась от стола, на котором они с Коулом раскрашивали картинки.

— Ты не купишь литр молока?

Кэри почувствовала облегчение. Она и так боялась результатов теста, не хватало еще мать волновать. Она скажет ой позже. Если тест покажет положительный результат... она не могла вынести мысли об этом.

— Конечно. Еще что-нибудь?

Мать подумала минуту.

— Да. Две буханки хлеба и горчицу. Спасибо, дорогая, — она на мгновение всмотрелась в Кэри. — Есть новости?

На краткое мгновение Кэри подумала, что мать говорит о тесте на беременность. Она почувствовала, что кровь отлипает от лица.

— Какие? О чем?

Мать нахмурилась и понизила голос, словно Коул мог как-то понять, о чем они говорят.

— О Тиме. Он не звонил?

— Мама...

— Я знаю, я знаю, — она сделала рукой жест, показывающий дочери, что той не надо ничего объяснять.

Кэри в первый день попросила родителей не спрашивать ее о Тиме.

— Я расскажу вам, если что-нибудь случится, — сказала она им сквозь слезы. — Если он позвонит, если вообще что-либо произойдет, я скажу вам. Но ничего не спрашивайте. Пожалуйста.

— Извини, — ее мать встала и обняла ее. — Мы с папой молимся. Просто... я не знаю. Что он делает, Кэри? Он женатый мужчина. Я спрашиваю себя: может ли быть что-нибудь важнее, чем любовь к моей маленькой девочке?

Очевидный ответ повис в воздухе между ними, как острый меч. Глаза ее матери затуманились, и она еще раз крепко обняла Кэри.

— Ах, дорогая, я сказала глупость.

— Все нормально, — в любой другой день Кэри вырвалась бы из объятий матери и опять попросила бы Бога изменить сердце Тима. Но сейчас у нее было слишком важное дело — она решила обнаружить, не беременна ли. Ей надо было попасть в магазин или аптеку.

— Бог вновь объединит нас как-нибудь. Я правда в это верю. Просто продолжай молиться, мама.

Ее мать кивнула, не в силах говорить.

— Можешь не напоминать.

Кэри, почти не глядя на дорогу, как человек, который большую часть жизни провел в Блумингтоне, проехала по дороге между невысоких холмов и деревьев, украшенных осенью, и оказалась на более оживленных улицах центра. В магазине она взяла первый тест на беременность, какой увидела, и спрятала его в своей корзинке под хлебом. Она увидела пожилую пару из общины и несколько минут поговорила с ними, но почувствовала облегчение оттого, что не встретила больше никого из знакомых.

Что я скажу, если встречу Райана Тейлора? Эта мысль появилась внезапно, и Кэри не могла найти ответ на этот вопрос. Она знала одно, что не готова вновь увидеть его. А встретить его теперь, покупая тест на беременность, было бы вообще невыносимо.

Через полчаса она вернулась к дому родителей, спрятав тест в кармане куртки. Коул в это время должен был спать, так что она тихо открыла дверь.

Войдя внутрь, она поставила покупки и посмотрела на мать. Кэри тут же поняла: что-то не так.

— Мама?

Ее мать сидела за столом на кухне перед открытой Библией, лицо у нее было отчетливо серого цвета.

— Сядь, Кэри. Мне надо поговорить с тобой.

Поджилки у Кэри затряслись. Что бы это ни было, она этого не выдержит. Это точно. Она пересекла кухню и села напротив матери.

— Что случилось?

Мать посмотрела на нее с отчаянием.

— Тим звонил.

Кэри широко раскрыла глаза и приоткрыла рот. Меньше часа назад они говорили о нем, и вот он позвонил? Но это хорошо, разве не так? Может быть, он придет в себя, наконец. В ней пробудилась надежда.

— И что он сказал?

— Он... — мать покачала головой и опустила глаза.

— Мама, что такое? Скажи мне, что он сказал! — ведь хуже уже не может быть, разве не так? Ничего не может быть хуже того, что он уже сказал ей.

Наконец, ее мать подняла голову, и Кэри увидела, что ей очень не хочется отвечать.

— Он был пьян, Кэри. Так язык заплетался, что я с трудом его понимала.

Кэри потерла лоб, отчаянно ища объяснений.

— Может быть, он устал, — она встала и сделала несколько шагов вперед-назад. — Он в жизни никогда не пил.

Она помнила историю дяди Фрэнка и была убеждена, что Тим ни в коем случае не собирается выяснять, есть у него склонность к алкоголизму или нет. Он не мог начать пить, или же? А вдруг он запил?.. На глазах у Кэри выступили слезы.

— Этого не может быть, — ее руки начали дрожать. Когда же закончится этот кошмар?

Мать обняла Кэри за плечи.

— Он был пьян, — она говорила спокойно и убедительно. — Я в этом уверена.

Кэри освободилась из объятий, поставила локти на стол и оперлась о ладони головой. Потом посмотрела матери в лицо, ища ответа.

— Что он сказал?

Мать нежно прикоснулась рукой к руке Кэри.

— Тебе это не понравится.

Почему, Господи? Кэри сморгнула новые слезы.

— Все нормально, мама. Скажи мне.

— Ах, дорогая... он все еще хочет развода. Он просил передать тебе, что нанимает адвоката.

Кэри всплеснула руками и пошла в гостиную. Мать последовала за ней, опять обняла Кэри за плечи.

— Вся моя жизнь оказалась одной большой неудачей.

Мать прижалась щекой к затылку Кэри.

— Он ведь это серьезно, правда? Насчет развода?

Кэри посмотрела в окно, на шоссе и заросшие травой поля, где она играла в детстве. Тогда, когда она точно знала, что выйдет за Райана Тейлора. Тогда, когда она...

— Я не дам ему развод. Он сошел с ума и... попал в плохую компанию, — она повернулась и уставилась на мать, про себя умоляя, чтобы она поняла. — Однажды он одумается, — Кэри сглотнула, нащупав в кармане тест на беременность. — Кроме того...

Взгляд матери стал нежнее, она провела пальцами по щеке Кэри. Словно зная, что собирается сказать дочь, она заглянула Кэри в глаза и очень тихо спросила:

— Кроме того что?

Теперь не было смысла скрывать это. Если она беременна, это не будет потрясением. В конце концов, Тим — ее муж, и десять недель назад Кэри ничего еще не знала о его измене. Она прерывисто вздохнула, все еще глядя матери в глаза.

— Возможно, я беременна.

Мать не пошевелилась и не издала ни звука, но в глазах появилось какое-то затравленное выражение.

— Я... я думала, что это возможно.

Кэри смахнула со лба пряди волос и опять уставилась в Окно.

— Я купила сегодня тест, — она выдавила из себя смешок. — Если я беременна, мне понадобишься ты, и папа, и... все остальные. — Она моргнула, желая, чтобы слезы не появлялись опять, нo они были слишком близки, чтобы удержать их. — Мама, ты мне нужна! — всхлипнула она, чувствуя, как руки матери обнимают ее.

В голове у Кэри крутились вопросы, на которые она не находила ответа. Что, если она беременна? Что, если Тим стал алкоголиком, как его дядя? Что, если он нашел способ жениться на этой студентке? И прежде всего, где во всем этом Бог?

Постепенно свет забрезжил в сердце Кэри, и она вспомнила ту священную уверенность, которую почувствовала однажды, после проповеди по радио.

Не бойся... Я буду с тобой. Я буду оберегать тебя.

Кэри шмыгнула носом и обернулась назад, глядя на мать и моля о том, чтобы она поняла.

— Мама... ты же понимаешь меня? Почему я хочу сохранить свой брак?

Мать провела рукой по волосам Кэри.

— Ш-ш-ш, детка моя, все хорошо, — теперь и мать плакала. — Конечно, я понимаю. Ты хочешь, чтобы все было так, как угодно Богу, и Богу это нравится. Мы бы очень хотели, чтобы твой брак сохранился, Кэри. Мы будем поддерживать тебя, что бы ни случилось.

Кэри удалось улыбнуться, потому что она знала: это правда. Что бы ни говорили о решениях Кэри другие, ее родители будут поддерживать ее.

Так было устроено семейство Бакстеров.

В инструкции к тесту на беременность было написано, что лучше всего его делать рано утром. Так что она отложила это до утра.

* * *

Она сидела на заднем сиденье машины своих родителей и только на полдороге к церкви вспомнила, что не сделала тест.

Очевидно, не просто забыла. В его результатах будет нечто необратимое, и Кэри была не готова с этим справиться.

Окрестности в окнах автомобиля, хотя и до боли знакомые, отвлекали ее от страхов. Она смотрела на фермы, поля и рекламные плакаты, а родители болтали на переднем сиденье.

Сегодня, собираясь в церковь, она испытывала смешанные чувства. Она ехала туда впервые с тех пор, как ушел Тим. Через несколько дней после его ухода Кэри позвонила в церковь и объяснила, что какое-то время не сможет преподавать в воскресной школе и петь в хоре. Когда секретарь спросила, что случилось, Кэри сказала только, что ей надо уладить кое-какие проблемы.

В принципе она не хотела ни с кем делиться своими проблемами, своим горем и болью. Но желание быть окруженной людьми, которые любят ее и помолятся о ней, было сильнее, чем потребность в уединении. Кроме того, она и так уже долго сидела в родительском доме, ничего не делая. Настало время просить помощи, поговорить с пастором Марком и договориться о консультации психотерапевта.

Так что в то утро она решила поехать.

В машине царило молчание, и Кэри вспомнила разговор брата с матерью на кухне, который она подслушала в то утро. Кэри спускалась по лестнице, желая погрызть крекеров или чего-нибудь кисленького, чтобы одолеть тошноту, но услышала голос брата и остановилась.

— Hу что происходит с моими сестрами? — негодование в голосе Люка удивило ее. Они с братом всегда много смеялись и восхищались друг другом, казалось, что так будет продолжаться вечно. Но в то утро он явно не был расположен шутить. Кэри никогда еще не видела Люка в таком настроении.

— Тише, Люк, она тебя услышит, — ее мать говорила так тихо, что ее голос был едва слышен за шипением сковородки. — Кэри ничего не могла с этим поделать, и ты это знаешь.

— Я просто хотел сказать, — Люк заговорил лишь немного тише, — что раз их воспитали в такой семье, как наша, они могли бы делать свой выбор получше.

Они? Кэри нахмурилась и спустилась еще на две ступеньки, чтобы не пропустить ответ матери.

— Эшли и Кэри разные. Я думаю, что Кэри было бы больно, если бы она услышала это.

— Ладно, давайте тогда хотя бы избавимся от этого парня! — Люк был в гневе. — Человек, который выкинул такое, не имеет права оставаться ее мужем.

Ее мать оторвалась от плиты, и некоторое время они молчали.

— Ты не знаешь всех подробностей, Люк. Это не твое дело.

— Нет, мама, я знаю подробности! Я слышал, как Кэри к Эшли говорили об этом. Этот парень живет со своей студенткой, хочет развестись и больше не любит мою сестру, — его голос прервался. — И Кэри хочет дать ему еще один шанс? — Люк издал смешок, в котором не было ничего юмористического. — Даже Бог не попросил бы от нее этого.

Ну вот. Это было больше похоже на Люка. Он был расстроен и зол, но только потому, что беспокоился о ней. Кэри прислонилась к стене и ждала.

— Она делает то, чего, как она считает, хочет от нее Бог, — Кэри напряглась, слушая. — От нас она просит только одного.

Люк что-то жевал и ответил с набитым ртом:

— М-м-м. И чего это? Чтобы мы пригласили этого парня и воскресенье на обед и сказали ему, как мы по нему скучали?

Мать вздохнула, и даже из своего укрытия Кэри подумала, что ее голос был старым и грустным. Очень грустным. Ах, мама, я не хотела этого рассказывать тебе... Боже, помоги мне понять, что делать! Может быть, мне не стоит тут находиться. Может быть, я должна уехать домой и...

— Она хочет нашего понимания, — тон голоса матери стал решительным. — Того, чего не дождалась от тебя Эшли.

— Не надо меня в этом обвинять. Не я за одну ночь стал другим. Эшли изменилась после того, как приехала из Парижа, и я в этом не виноват.

— Хорошо. Сейчас мы говорим не об Эшли, а о Кэри. Вы с Кэри всегда любили друг друга, Люк. Всегда друг друга поддерживали. Если ты не хочешь поддержать ее сейчас... я этого не вынесу, как и Кэри. Вот все, что я хочу сказать.

Кэри в точности не поняла, боится она услышать ответ или хочет прервать этот разговор, но она специально громко затопала вниз по лестнице и вошла на кухню.

— Всем привет!

Она подавила тошноту и заставила себя улыбнуться матери, а потом подошла к Люку и положила ему руку на плечо.

— Доброе утро, братик.

За завтраком они больше не говорили о Кэри и мудрости ее выбора. Но она чувствовала, что в Люке что-то изменилось. Исчезла та легкость в отношениях, которая была между ними всегда. Словно его мнение о ней изменилось — и в худшую сторону. Что бы это ни было, Кэри захотелось заползти в какое-нибудь укрытие и плакать сто дней подряд.

Но она доела завтрак, помогла помыть посуду и оделась для поездки в церковь. И так увлеклась подготовкой, что забыла сделать тест на беременность. Или просто не захотела его сделать.

* * *

Как бы там ни было, сейчас она была на полпути к церкви и думала, не сошла ли она с ума, что поехала туда. Обычно они с Тимом ездили в церковь отдельно, а в прошлом году Тим все время отсутствовал, потому что должен был работать. Только когда она узнала о его связи на стороне, она поняла настоящий смысл того, что он не ходил в церковь. Кэри стиснула зубы и постаралась не думать о Тиме. Не сейчас.

Она оглянулась назад и увидела машину Люка. У него были планы после богослужения, так что он поехал на своей машине. Их младшая сестра Эрин и ее муж Сэм должны были встретиться с ними в церкви. Брук и Эшли посещали богослужения только по праздникам, да и то не всегда.

Кэри тихо вздохнула.

Из пяти детей Бакстеров только Кэри, Люк и Эрин не отошли от веры родителей. Машина подъезжала к церкви, куда Кэри ходила с тех пор, как она, ее брат и сестры были детьми, и сердце ее ныло от осознания этого факта. Семьи из общины Клир-Крик, рядом с которыми они выросли, знали об отступничестве Эшли и независимости Брук. Все понимали, как переживают Джон и Элизабет Бакстер из-за того, что их дружная семья уже не связана узами общей веры.

Кэри улыбнулась маленькому Коулу, который был пристегнут ремнем безопасности на сиденье рядом с ней. Эшли накануне вечером гуляла со своими друзьями-художниками и Коул спал с бабушкой и папой, как он их называл.

— Ты нервничаешь? — Джон Бакстер посмотрел на нее и зеркальце заднего вида, и Кэри захотелось заплакать от сострадания в его взгляде. Отец всегда ее поддерживал, сколько она себя помнила, и, конечно же, в этот раз он поступит так же.

— Немного.

Мама повернулась, и ее взгляд явно стал нежнее, чем раньше, когда она звала их сесть в машину.

— Все любят тебя, Кэри. Ты это знаешь.

Кэри кивнула и почувствовала, что слезы опять вырываются наружу. Она моргнула, прогоняя их.

— Я не собираюсь вставать и объявлять об этом всей общине. Но я должна рассказать пастору Марку. И люди обо всем узнают. Наверное, все написано у меня на лице.

Отец свернул на стоянку рядом с церковью, и Кэри почувствовала нехорошее щекотание внутри.

— У всех случаются проблемы, дорогая. В жизни каждой семьи есть горе и счастье, беды и радости.

Правильно. То самое позитивное мышление, которым всегда славился ее отец. Как будто он знал, как ей стыдно, что этот случай опозорит имя Бакстеров. Но его слова немного утешили Кэри, заставили ее почувствовать прилив новых сил.

В жизни каждой семьи есть горе и счастье, беды и радости.

Она потянулась вперед и сжала плечо отца.

— Спасибо, папа.

Коул повернулся к Кэри.

— Тебе грустно, тетя Кэри? Если тебе грустно, я могу дать тебе свой мячик.

Кэри засмеялась, напряжение в машине рассеялось.

— Нет, дорогой мой, мне не грустно. Оставь мячик себе, ладно?

Коул кивнул, глядя на нее во все глаза.

— Ладно. Но, если тебе станет грустно, ты просто скажи. Я дам тебе свой мячик, и тебе сразу станет весело.

Кэри улыбнулась. Если бы только это было так просто.

— Спасибо, Коул. А теперь пойдем.

* * *

Проповеди пастора Марка Эттбери всегда воодушевляли Кэри. Предостерегал ли он собрание от греха или напоминал о драгоценностях Божьей благодати. Почти каждую неделю его незабываемые истории вызывали у аудитории смех и слезы. Обычно, слушая его, люди сидели молча, они знали, что он произнесет именно те слова, которые им нужны — где бы они ни были и куда бы ни направлялись на следующей неделе.

Кэри была уверена, что и сегодня все будет так же, и упрекнула себя за то, что не пришла в церковь раньше. Ну и что, если она была сломлена и плакала? Разве не для утешения создано общение в церкви? Пастор Марк обвенчал ее с Тимом, в конце концов. Он знал семью Бакстеров с тех пор, как двадцать лет назад они с женой Мэрилин приехали сюда и основали церковь. Он наблюдал за жизнью и борьбой семьи, когда мать заболела раком. Община Клир-Крик видела, как росли дети Бакстеров.

Куда еще идти? Кроме того, здесь находиться лучше, чем сидеть дома и переживать о том, как тебе плохо.

Кэри вошла внутрь вместе с матерью и попыталась вспомнить, когда она в последний раз была в церкви с Тимом. Не менее трех месяцев назад — должно быть, в начале лета. Почему тогда она не почувствовала, что что-то не так? Почему она не заметила, что Тим не хочет слушать проповеди, не хочет тут бывать?

— Я отведу Коула, — Кэри взяла ребенка за руку и улыбнулась матери. — Займи для меня место.

Церковь занимала комплекс зданий. Самым большим было помещение для богослужений и общения. Воскресная школа для маленьких занимала целое здание, отдельно размещались подростки и взрослые. Когда Кэри и Коул вошли в здание школы для маленьких и направились к открытой двери класса Коула, оттуда выглянула Норин Уиннинг и воскликнула:

— Кэри Бакстер! Не могу поверить! Как давно мы не виделись?!

Норин и Кэри учились в одном классе, вместе росли и вместе ходили в воскресную школу. Несколько недель назад Элизабет Бакстер упомянула, что Норин вместе с мужем и дочерью переехала в Блумингтон. Кэри обняла ее и улыбнулась.

— Не менее двух лет. И я Кэри Джейкобс.

— Точно. Ты вышла замуж за профессора, правда? Твоя мать рассказала мне. Его зовут Тим, да?

— Да. Тим преподает в университете.

— А я преподаю этим малышам в воскресной школе, — Норин наклонилась и погладила Коула по курчавым светлым волосам. Она приблизилась к Кэри и понизила голос. — Сынок Эшли, да? Он с каждым днем все больше похож на мать.

Кэри всмотрелась в изящные черты лица Коула, в его скулы и кивнула. Хотя всех их Бог благословил красивой внешностью, Эшли была самой потрясающей из сестер Бакстер. Ее сын был очень похож на нее. Кэри закусила губу.

— Мне хотелось бы, чтобы Эшли тоже была здесь.

Норин покачала головой, словно ей только что сообщили трагические новости, а могли бы этого не делать.

— Я слышала, что она изменилась после того, как...

— Как вернулась из Парижа... я знаю.

По какой-то причине Кэри не понравился тон Норин. Оставь ее в покое, Норин. Она — моя сестра.

Норин оглянулась, потом посмотрела на Кэри.

— Я могу увидеть этого Тима?

Ну вот оно. Кэри глубоко вздохнула. Она потупила глаза, а потом опять подняла их и сказала:

— Его тут нет.

Норин слегка склонила голову, всматриваясь Кэри в глаза.

— У тебя все хорошо?

— На самом деле нет, — Кэри услышала усталость в своем голосе. — Нехорошо. Я сейчас живу у родителей, — она посмотрела на носок туфли и сморгнула слезы, рассеянно крутя обручальное кольцо. — У нас с Тимом проблемы.

Норин сразу же захлопнула приоткрытый рот, но глаза выдавали ее потрясение. Она всегда выходила за рамки приличия, и данный случай был не исключением.

— Что случилось?

Помоги мне, Боже!

Довольно для тебя благодати Моей, дочь моя.

Кэри дважды моргнула. С самого начала этого испытания, этой боли, Бог обещал ей избавление и мир. Но это... Довольно благодати? Чего Ты хочешь от меня, Господи?

Многого.

Многого?

— Ну... — Кэри откашлялась и постаралась сосредоточиться на вопросе Норин. — Это долгая история. Он... не ходит путями Господа.

Глаза Норин стали еще шире.

— Ох, Кэри. И как это произошло?

Кэри хотелось уйти, оставить любопытную Норин саму искать ответы. Но что-то в упорном голосе Господа остановило ее. Многого, Господи? Ты хочешь от меня многого? А что если у меня ничего уже не осталось?

Довольно для тебя благодати Моей.

Она представила себе небольшую группу людей, собравшихся в гостиной. Пары образовали круг — пары, которым трудно, но которые надеются. И Кэри с Тимом были в этом кругу, они учили эти пары, как им любить друг друга.

Ты хочешь этого, Господи? Ты хочешь обратить нашу боль на благо? Возродить отношения, пошатнувшиеся до основания?

Довольно для тебя благодати Моей.

Ее сердце наполнилось благодарностью и покоем, каких она не испытывала с момента заявления Тима.

Класс наполнялся детьми, и Норин постукивала ногой.

— Если ты не можешь мне ответить, я могу это понять, — постукивание прекратилось. — Я с тобой, Кэри. Позвони мне, ладно? Я готова тебе помочь.

Кэри быстро покачала головой и тут только отдала себе отчет, что не ответила на вопрос Норин.

— Прости. Это долгая история.

Норин наклонилась к ней еще раз:

— Так что... ты... он хочет развестись?

Кэри выдавила из себя улыбку.

— Он сам не знает, чего он хочет, — она вспомнила упорный шепот Господа мгновение назад. — Но наш брак в руках Бога. Я действительно верю, что все будет хорошо.

Похоже, Норин нечего больше было спрашивать, и она пожала плечами.

— Я буду молиться за тебя, — она помолчала и выглядела теперь серьезнее, чем раньше. — Я не знаю твоей ситуации, но я могу сказать тебе вот что. Какой бы ни была проблема, ты поступаешь правильно. Бог может разобраться даже с самыми сложными проблемами, верно? Твой брак может стать лучше, чем ты когда-либо мечтала, лучше, чем до этого происшествия, — она пожала Кэри руку. — Не сдавайся, Кэри. Пожалуйста.

Кэри не знала, что сказать. С того момента, как Тим ушел, она хотела услышать именно эти слова. Ты поступаешь правильно. Бог может разобраться даже с самыми сложными проблемами... не сдавайся. Забавно, что она слышит их от этой приставучей женщины, от этой бывшей подруги, которая ничего не знала ни о Кэри, ни о Тиме, ни об их браке.

Сердце Кэри преисполнилось благодарности.

— Спасибо.

Кэри посмотрела на часы и отправилась в храм. Ей не хотелось опоздать, ведь она и так уже пропустила несколько недель.

Она увидела своего отца и пошла к нему, стараясь не показывать всем той печали, что ее наполняла. Она хотела побыть в кругу своей церковной семьи; хотела послушать пастора Марка — особенно после ободрения Норин.

Но когда она посмотрела на сиденье рядом со своим отцом, то смогла думать только об одном.

Где-то в другом районе города, в чужой спальне, ее муж просыпается в объятиях другой женщины.

Глава 10

Райан Тейлор проскользнул на последний ряд за пять минут до начала богослужения и подумал, не настал ли долгожданный день. Да, глупо отрицать, что он едет на богослужение в надежде увидеть Кэри. После разговора с Эшли он постоянно думал о ней.

Он осмотрел зал, зная, что ее головку узнает даже среди моря людей. Бедная Кэри. Должно быть, она в отчаянии. Может быть, ей слишком тяжело, чтобы появиться на публике, в церкви. Он всмотрелся в ряды. Господи, где она?

Ему вспомнился любимый стих его отца: Начало мудрости — страх Господень.

Райан моргнул.

Страх Господень?

Как давно он не вспоминал этот стих! Райан напрягся и рассеянно потер шею — место, пострадавшее тогда, когда игра в футбол чуть не стоила ему жизни. Он прекрасно помнил, когда это случилось. Давно это было. В ноябре исполнится восемь лет. Восемь лет с того дня, когда он неподвижно лежал на больничной койке, в ужасе, что не выкарабкается. Тогда он испытывал такой страх перед Богом, какого раньше не испытывал никогда.

Тогда он едва дышал, даже не молился, а только просил Бога о милости и исцелении. Но с годами, когда шрамы от травмы зажили, он стал забывать о благих намерениях, все меньше и меньше времени проводил с Богом.

На самом деле, объясняется это просто. Он перестал ощущать потребность.

Райан взглянул на свои руки и почему-то почувствовал уверенность, что в его душе рождается нечто новое. Почему он осознал это именно здесь и сейчас? Бог выбрал именно этот момент, чтобы обратиться к нему после месяцев и лет постепенной деградации, или мягче сказать, умиротворенности, успокоенности, которая и привела к формальному посещению церкви и поверхностному общению с Богом. Он ведь был виноват в этом сам после того, как вернулся на поле после травмы? Да, время от времени он ходил на вечерние службы, но его вере не хватало страсти и убежденности.

Что-то ужалило его, словно Сам Господь наносил ему уколы. Моргая, он осознал истину. Даже сегодня он пришел сюда только ради Кэри. Мысли о ней, воспоминания переполняли его с того момента, когда Эшли произнесла ее имя.

Кэри, его драгоценная девочка Кэри. Он опять начал отвлекаться, погружаться в забытые времена, когда кареглазая красавица со смехом, легким, как ветер, была его лучшим другом и постоянной спутницей, когда, много лет назад...

Начало мудрости — страх Господень.

Райан выпрямился, отгоняя воспоминания, которые отвлекали его. Прости меня, Господи... я пытаюсь.

Ему показалось, что святые очи устремлены прямо на него, пронизывают его ум и душу, видят его мысли, намерения и побуждения. Само его сердце.

Он открыл программку и посмотрел на заглавие проповеди вверху левой страницы. Прочитав слова, он почувствовал, что кровь отливает у него от лица, а пальцы дрожат. Что бы ни случилось, Бог объяснил ему причину — и почему-то Райан сомневался, что это связано с Кэри.

Тема проповеди была «Страх Господень как начало».

Райан закрыл глаза и начал молиться.

* * *

Когда Кэри заняла свое место, ее отец наклонился к ней и положил ей руку на колено.

— Ты сделала это.

Она улыбнулась:

— С трудом.

Она так устала. Рассказывать Норин о том, почему она одна, о том, что у них с Тимом проблемы, оказалось труднее, чем она думала. Она облокотилась на спинку стула и наклонилась к отцу, стараясь перенять у него немного силы и твердости.

Заиграла музыка, но Кэри не могла заставить себя петь. Она смотрела на листок с текстом в руке, а мысли ее блуждали. Когда Тим впервые обманул ее? Неужели он так хорошо притворялся, что она ничего не заметила? Или же она подозревала еще весной, что все уже не так, как раньше? Что что-то идет неправильно?

Я не хотела этого видеть...

Кэри моргнула, и две слезы упали на листок в ее руках. Музыка закончилась, она увидела, что на сцену выходит человек двадцать детей. Они шумели и переговаривались, пока пожилая женщина не велела им приготовиться.

Вероятно, дочь Норин тоже была там. Осмотрев хор, Кэри заметила там детей нескольких старых знакомых. Она прижала руку к животу. А как же я, Господь? На самом ли деле я беременна? Должна ли я буду растить ребенка одна?

Заиграла музыка, дети запели песню, которая была любимой песней Кэри с тех пор, как она пела ее в лагере в шестнадцать лет: «Иисус любит меня, я знаю об этом...»

В лагере был и Райан Тейлор. Они сидели рядом, и священнослужитель объяснял, как может повести Себя Христос, если вы встречаетесь с Ним лицом к лицу. Кэри закрыла глаза. Дети продолжали петь, а она слышала голос выступавшего больше десяти лет назад проповедника.

— Он может накричать на вас и сказать вам, в какую заварушку вы попали, приказать вам все исправить, а потом наказать, — он говорил страстно и расхаживал взад-вперед по сцене, а подростки слушали его, затаив дыхание.

— Или же Он может покачать головой и сказать, что вы Его разочаровали.

Потом голос выступавшего стал спокойнее, он остановился, осматривая комнату и встречаясь с подростками взглядом. Он указал на подростка в первом ряду и попросил его подняться на сцену. Удивленный, немного неуверенно, мальчик вышел и встал, глядя на выступавшего.

— А знаете, что еще может сделать Иисус? — тон проповедника был мягче, чем раньше. Он медленно, с любовью, обнял мальчика за плечи и привлек к себе. Когда он отстранился, они начали петь песню, которая стала песней той смены.

Иисус любит меня, я это знаю...

Все подростки в тот вечер плакали, и Кэри увидела слезы, текущие по щекам Райана.

С тех пор Кэри хранила воспоминание об этой сцене и простом послании песни. И теперь, когда ее мир перевернулся вверх дном, а на сердце была тяжесть, Кэри ни на мгновение не сомневалась в любви Христа. Она тихо всхлипнула, и ее мать протянула ей платок. Кэри подняла на нее взгляд, чтобы поблагодарить ее. Пастор Марк начал проповедь. Кэри знала, что надо бы послушать его, но не могла освободиться от мыслей, которые отвлекали ее. А что, если Тим правда хочет развестись? Может ли он получить развод без ее согласия? Заставит ли его передумать ее беременность? А если и заставит, сможет ли она растить ребенка с мужчиной, который отрекся от веры и от брака?

Что со мной будет, Господи? Куда мне идти?

Ее опять наполнило чувство утешения, словно Господь потянулся к ней и обнял. Так, как показал выступавший в летнем лагере много лет назад.

Проповедь была посвящена страху Господнему и необходимости не сдаваться. Она так и не смогла заставить себя ясно мыслить, а пастор Марк уже молился:

— Господи, я знаю, сегодня с нами есть люди, которым больно, у которых неприятности. Я верю, что Ты привел их сюда не случайно.

На заднем фоне начали медленно и успокаивающе играть мелодию «Иисус любит меня».

Пастор Марк продолжал молиться под звуки музыки.

— Отец, помоги нам слышать Тебя более отчетливо. Помоги нам иметь здоровый страх перед Твоей силой, чтобы, когда Ты позовешь нас, мы могли сделать все необходимое, в Твоей силе.

Кэри сидела с закрытыми глазами, склонив голову, стараясь услышать, что говорит ей Господь.

— Теперь мы открываем молитвенную комнату, — пастор сделал паузу, и Кэри показалось, что он обращается прямо к ней. — У вас есть выбор. Вы можете услышать Бога и не обратить внимания, или же вы можете услышать Его и сделать то, о чем Он просит. Мы все вместе здесь, люди. Пойдемте, давайте вместе помолимся!

* * *

Райан в заднем ряду чувствовал себя так, словно его зрение прояснилось, а сердце привели в порядок. Проповедь была сильной, она указывала на истину, что Бог — не только Спаситель, Друг и Князь мира, Он еще и Всемогущий. Он могуч и справедлив — Его следует бояться, чтить, трепетать перед Ним. Слова пастора Марка были такими важными, что мысли о Кэри вылетели у Райана из головы. Если она и была на богослужении, он ее не видел. И теперь, когда его сердце открылось для слова Божьего, он знал, что это правильно.

Он по-прежнему не понимал, почему Бог привлек к Себе его внимание именно в это утро, после стольких лет его прохладного отношения к вере. Но Райан не сомневался, что он здесь не случайно, что Бог привел его сюда. Когда пастор позвал всех молиться, Райан, впервые с тех пор, как посвятил свою жизнь Иисусу, встал и направился в молитвенную комнату.

* * *

Глаза Кэри были закрыты, и она чувствовала, как слезы текут у нее по лицу и капают на руки. Если бы только она могла освободиться от стыда и выйти вперед. Но оттуда, где она сидела, хоть это были и первые ряды, расстояние казалось ей слишком большим. Слишком длинный путь, чтобы пройти его самостоятельно, плачущей и одинокой, без помощи мужа, который больше ее не любит. Мужа, который стал прелюбодеем.

Иди, дочь моя... где двое или больше собрались во имя Мое, там и Я с ними.

Кэри зашевелилась и спрятала лицо в ладонях. Я не знаю, что сказать, Господи.

Похоже, отец понял, что Бог обращается к ней в ее сердце. Он нежно подтолкнул ее в бок, побуждая встать, поощряя прислушаться к самому важному голосу.

Пение продолжалось.

— Они слабы, но Он силен... Да, Иисус любит меня, да...

Кэри зажмурилась и вытерла щеки так тщательно, как только могла. Потом встала и направилась в молитвенную комнату, ощущая, что она больше не одинока.

Она увидела его сразу, как только вошла, — Райана Тейлора, сидящего в молитвенном кругу и держащего за руки Миллеров, пожилую пару, которая ходила в церковь, сколько Кэри себя помнила. В комнате были только эти трое, и Райан что-то объяснял им негромко, когда увидел ее.

— Кэри... — их взгляды встретились, он встал на ноги, вышел из круга и остановился рядом с ней, протягивая к ней руку.

Что-то в глазах Райана, какое-то сильное чувство, — Кэри не смогла его определить, сказало ей, что он знает о Тиме. Она напомнила себе, что надо дышать, вздохнула и вежливо кивнула ему. И что мне теперь делать, Боже? Я не могу говорить о Тиме перед...

Довольно для тебя благодати Моей.

— Почему... Кэри! Так приятно видеть тебя, дорогая! — миссис Миллер встала и обняла Кэри. Потом отодвинулась и всмотрелась Кэри в лицо. — Дорогая, похоже, тебе надо как следует помолиться.

Она ввела Кэри за руку в круг и усадила ее на свободный стул рядом с Райаном. Миссис Миллер сочувственно улыбнулась.

— Я помню, что вы ходили со времен школы в одну молитвенную группу.

Сердце Кэри забилось в груди, она не знала, что сказать. От близости Райана Тейлора во рту у нее пересохло, мысли путались. Помоги мне, Боже. Зачем Ты привел меня сюда, ведь он здесь...

Мистер Миллер откашлялся.

— Райан попросил нас помолиться о нем, — старик улыбнулся Райану. — Помолиться о том, чтобы он жил в страхе Божьем и чтобы руководствовался правильными приоритетами.

Правильные приоритеты? Кэри подумала, что побудило Райана идти молиться о своих приоритетах. Она постаралась сосредоточиться, когда мистер Миллер перевел взгляд с Райана на нее.

— Кэри?

Этого не должно было случиться. Она не должна просить помолиться о своем неудавшемся браке, сидя рядом с Райаном Тейлором.

— М-м-м... — она уставилась на место рядом с дверью. Она не могла говорить об этом, не могла озвучить тот факт, что ее обманул муж. Слезы снова потекли по щекам, сердце стучало так, что стук отдавался в висках.

Помоги мне, Господи, пожалуйста.

Она медленно вздохнула и почувствовала внутри себя сверхъестественную силу. Ну и что, если Райан узнает о ней и Тиме? С чувствами Райана к ней она разобралась уже давно.

Райан Тейлор не любил ее, никогда не любил; во всяком случае, не любил так, как она воображала себе, когда ей было шестнадцать, а он поступал в колледж.

Вообще нет смысла думать о Райане. Ее мужем был Тим, тот человек, с которым она должна остаться по воле Бога.

Она подняла глаза и посмотрела сначала на мистера Миллера, потом на его жену.

— Пожалуйста, помолитесь о моем браке, — она снова опустила взгляд. — Я люблю своего мужа, а он... он хочет развестись со мной.

Миссис Миллер тихо ахнула, потянулась к Кэри и взяла ее за руки.

— Дитя мое, мне так жаль.

Кэри чувствовала, что Райан смотрит на нее, но не хотела встречаться с ним взглядом. Речь сейчас шла не о ней и Райане. Речь шла о том, чтобы услышать голос Бога и понять: сейчас она должна находиться тут, в этом молитвенном круге. Сидеть с членами своей большой семьи, стараясь восстановить пошатнувшийся брак, который способен восстановить только Бог. Если Райан Тейлор должен быть частью этого молитвенного круга, пусть так и будет. Ей нужны были все молитвы, какие она могла использовать.

На мгновение в комнате повисло молчание, потом мистер Миллер склонил голову и протянул одну руку жене, а другую Райану. Миссис Миллер отпустила левую руку Кэри и взяла за руку своего мужа.

Круг сформировался, оставалось только Кэри и Райану взяться за руки. Краем глаза она увидела, что Райан протягивает ей руку, и она взяла ее, не колеблясь. Когда она почувствовала тепло его большой и сильной руки, что-то в ее сердце начало таять.

Норин, Эшли и Брук забросали ее вопросами, но Райан никогда бы так не поступил. Даже если бы они были в комнате одни, он позволил бы ей высказаться и просто взял бы ее за руку. Он всегда так делал, когда они были детьми. Ему не надо было выспрашивать у нее все подробности, потому что он и так все понимал.

Они были так близки.

Задолго до того, как она полюбила его и вообразила, что он тоже ее любит, Райан был ее другом — может быть, лучшим другом. Теперь, когда она держала его за руку и он сидел рядом с ней, она вспомнила, почему.

Мистер Миллер начал молитву, прося Бога, чтобы тот помог Райану прояснить свои мысли, сосредоточиться и помнить о том, что страх Господень — начало мудрости. Потом он помолился о том, чтобы Бог изменил сердце Тима, напомнил Тиму о том, от чего он отпал, чтобы Сам Господь быстро и чудесным образом возродил их брак.

Молитва продолжалась несколько минут. Когда она закончилась, когда они отпустили руки друг друга, Кэри подумала, что Райан никогда не держал ее за руку более нежно. Она чувствовала, что он, как и мистер Миллер, хочет, чтобы Кэри получила ответ на свою молитву.

Миссис Миллер перевела взгляд с Кэри на Райана и улыбнулась:

— Я так рада, что вы пришли помолиться.

Она даже не представляет себе, как мне было неловко. Кэри заставила себя улыбнуться:

— Спасибо.

Еще одно объятие, и миссис Миллер взяла за руку своего мужа. Они вышли, пообещав продолжать молиться о Кэри и Райане. Дверь за ними закрылась, Кэри и Райан остались одни.

Она посмотрела на него, и их глаза встретились. Она не видела в них ни малейшей искры влечения, только доброту, которая утешила ее. Они были старыми друзьями, которые разошлись в разные стороны, когда выросли. Но все равно они были друзьями, и были дороги друг другу. Когда их глаза встретились, она почувствовала, что слезы опять рвутся наружу.

Не говоря ни слова, он подошел к ней и нежно обнял, и это объятие уничтожило годы разлуки за одно мгновение. Сердце Кэри переполняли разнообразные чувства. Она поняла, как благодарна ему за дружбу и как жалеет о том, что они были так далеки все эти годы. В его присутствии она ощутила свою утрату, и эта печаль, наслоившись на все предыдущее, заставила ее снова зарыдать.

Он наклонил голову к ней и умиротворяюще гладил рукой ее спину.

— Ш-ш-ш... все хорошо, девочка Кэри.

Девочка Кэри...

Его слова были как бальзам на душу, ей было больно оттого, что она так долго не слышала, как он называет ее по имени. Само его присутствие было подарком из прошлого.

Она оставалась в его объятиях, в тепле его рук, пока он не отстранился. Их взгляды встретились, и он всмотрелся в потайные глубины ее души, проникая в ее сердце так, как он всегда умел.

— Ты хочешь об этом поговорить?

Никаких вопросов, догадок, расследований. Просто предложение. Он всегда так делал, когда они были подростками.

Из самых потаенных глубин ее сердца вырвался прерывистый вздох, и она медленно позволила себе открыться перед ним. Это было странно, ведь они не виделись много лет. Она не могла точно сказать, каким человеком стал Райан Тейлор. Но каким-то образом она знала, что может по-прежнему доверять ему, своему другу, с которым вместе выросла. Сейчас, когда ее жизнь трещала по швам, она была благодарна ему за слова утешения.

— Он хочет развестись, — боль от этого признания была такой сильной, что она не смогла больше смотреть ему в глаза. Она посмотрела в пол, а Райан потянулся к ней и взял ее за руки.

У него, видимо, были вопросы, но он ничего не спрашивал, и вдруг ей захотелось, чтобы он все узнал. Она продолжала смотреть в пол и говорила прерывистым шепотом.

— Он обманывал меня... уже давно. Я несколько недель живу у родителей, чтобы иметь возможность подумать обо всем.

Райан осторожно дотронулся пальцем до ее подбородка, заставив ее поднять голову так, чтобы их взгляды встретились. Каждое его слово, интонации его голоса были полны доброты и ласки.

— А ты все еще любишь его, да?

Что-то между ними изменилось в этот момент, далекие звуки музыки и разговоров полностью исчезли. Они стояли, глядя друг другу в глаза, а Кэри думала над его вопросом. Кого она обманывает? Она никогда не смотрела на Райана Тейлора просто как на друга. Боже, я скучала по этому мужчине. Что я тут делаю?

Она почувствовала, что сердце выпрыгивает из груди. Так она чувствовала себя на аттракционах прошлой весной или давным-давно, когда в первый раз поцеловала Pa...

Она закрыла глаза и отступила, стараясь взять себя в руки. Я люблю его... Я имею в виду Тима...разве нет, Господи? Дай мне силы быть Райану другом, без всех этих чувств.

Райан ждал, и Кэри открыла глаза.

— Да... я люблю его, — эти слова отдавали горечью на языке. — Бог хочет, чтобы я любила его, пока... пока он не изменится.

Через несколько минут ей надо будет ехать домой, делать тест на беременность. Должно быть, она уже несколько месяцев как беременна, ждет ребенка, который будет расти без отца. Она подумала, что поделывает Тим... Тим и его подружка.

Вдруг Кэри почувствовала необходимость держаться подальше от Райана Тейлора. Он был ее другом, да. Но он был также ее первой любовью. Ясно, что ее сердце этого не забыло. Она сделала еще один шаг назад и грустно улыбнулась.

— Райан, мне надо идти.

Райан еще раз взял ее за руку, и она не увидела никакой двусмысленности в его взгляде.

— Послушай, Кэри, я с тобой... если тебе нужен друг.

Если он был магнитом, то она была сталью. Воздух между ними стал еще гуще, и ей явно не стоило оставаться в темной и тихой молитвенной комнате наедине с Райаном Тейлором.

Бог утешил ее сердце, послав ей встречу со старым другом.

Теперь пора было идти.

Она кивнула и в последний раз встретилась с Райаном взглядом. Потом повернулась и быстро пошла на улицу, к семейному «седану», чувствуя новые слезы на глазах. В ней проснулись воспоминания о том мальчике, которого она когда-то считала своим рыцарем в сияющих доспехах. Мальчике, за которого она собиралась выйти замуж.

Она думала, что эти мысли давно уже умерли.

Но они были живы.

Глава 11

Дверь машины была открыта. Кэри забралась внутрь и откинулась на спинку сиденья, пытаясь понять, что творится в ее сердце и сможет ли она вновь контролировать свои эмоции.

Дул свежий ветерок, и она не стала закрывать дверь, чтобы осенний воздух освежил ее. Неужели она провела полчаса с Райаном Тейлором? Молилась с ним о своем браке с Тимом? Это казалось невероятным.

Прошло десять минут, вернулись ее родители и Коул. По дороге домой они ничего не говорили ей, хотя ее глаза были распухшими от слез. Перед тем как выходить из машины, отец обернулся и подмигнул ей:

— Я знаю, что это было трудно, дорогая. Но я рад, что ты справилась.

Очевидно, они с матерью ничего не знали о Райане Тейлоре, и Кэри кивнула, слишком смущенная, чтобы рассказывать об их встрече.

— Да. Я тоже рада.

Ей удалось избежать расспросов Эшли, которая лежала на диване с чашкой чая. Кэри не хотела ни с кем разговаривать. Она отчаянно нуждалась в уединении.

Поднявшись наверх, она пошла в свою комнату и выглянула в окно. Деревья уже наполовину облетели, листья были рассыпаны по двору и дорожке. Двор расплылся перед глазами, и она вспомнила одну осень, за несколько лет до того, как они с Райаном расстались, когда он приехал из колледжа на выходные. Они сгребали опавшую листву во дворе, пока не образовалась громадная куча листьев.

— Прыгай! — подначивал ее Райан.

Она подняла руки вверх, прыгнула и упала в кучу листьев, побарахталась в них немного и закричала ему:

— Твоя очередь!

— Хорошо, — засмеялся Райан. — Поберегись!

Он упал рядом с ней. Они лежали среди листьев и целовались, а потом еле выбрались из кучи, смеясь и тяжело дыша.

Она закрыла глаза. Последнее, о чем ей нужно думать, — это о Райане. Но как она могла не думать о нем после того, как опять оказалась рядом, а Райан так ласково поддержал ее? Она моргнула и отвернулась от окна, упала на свою старую кровать.

Давно, когда она влюбилась в Райана, она научилась контролировать свои порывы и нечистые мысли. Молодежный пастор церкви Клир-Крик обучил этому свою группу, и каким-то образом она помнила его наставления по сей день.

— Когда вам хочется чего-то неподобающего, представьте себе, что вы надеваете на парня наручники, — сказал им молодежный пастор. — Когда он будет скован по рукам и ногам, выбросьте его из головы.

Он сказал им, что мысли приходят, и с этим ничего нельзя поделать.

— Но мы можем либо пригласить их присесть и угостить колой, чтобы они побыли с нами подольше, — он использовал понятные подросткам выражения, — либо мы можем заковать их и прогнать.

Если когда-то ей и приходилось сковывать свои мысли, то сейчас. Кэри уставилась в потолок, но видела только лицо Райана. Она тяжело вздохнула. Господи, Ты знаешь мое сердце. Ты знаешь, что я сержусь на Тима. Это он во всем виноват. Но почему-то мне кажется, что Райан знает меня лучше, чем я сама знаю себя.

Тишина.

Она постукивала пальцами по колену. Не время вспоминать о Райане. У нее никогда не будет будущего с Тимом, если она не подумает об этом сейчас.

План. Ей нужен план. Потрясенная изменой Тима, она застыла, оцепенела эмоционально, но сейчас пора действовать. Да, она была сердита, ее предали. Но она хотела бороться за свой брак, хотела сделать все, что нужно, чтобы вернуть мужа.

Мысленно она стала составлять список необходимых дел. Она забыла поговорить с пастором Марком и договориться с ним о встрече; завтра первым делом она позвонит ему и сделает это. Потом она позвонит Тиму. Нет смысла ждать, когда он первым сделает шаг к примирению. Нет, она должна поговорить с ним, и поскорее. Она должна увидеть его. Может быть, завтра она поедет к нему на работу и скажет, чего она ждет от него.

План начал оформляться в ее сознании, и она почувствовала облегчение. Тим все еще любит ее; он просто обязан ее любить. Он не откажет ей, особенно если...

Она порылась в сумочке и достала тест на беременность, который купила накануне. Сев на постель, она снова прочитала инструкцию; может быть, она может продолжить начатое и сделать тест, не дожидаясь утра. Ей надо точно знать, нельзя отрицать очевидное. Если она действительно беременна, то она уже на втором месяце и скоро это будет заметно.

Кэри уже в который раз с тех пор, как Тим ушел, стала высчитывать срок, пытаясь узнать, когда именно она забеременела. Результат получался прежний. Если тест окажется положительным, это случилось где-то в августе, то есть Тим тогда уже любил другую женщину. От этой невыносимой мысли она чувствовала себя грязной, как будто ею воспользовались. Она постоянно пыталась убедить себя, что это невозможно. Она не должна была забеременеть именно тогда, когда была для Тима всего лишь средством для снятия физического напряжения. Когда он уже не любил ее.

Она закрыла глаза рукой. Лежа в постели, она стала снова вспоминать себя и Райана, как они молились вместе в церкви. Как приятно было снова увидеть его, обнять его. Они так дружили, когда были подростками!

Воспоминания о тех годах наполнили ее, и, хотя Кэри знала: их надо выбросить из головы, — она не находила в себе сил для этого. Нечистые мысли сидели за столом, пили колу и радовались.

С годами боль при воспоминании о том ужасном ноябрьском дне явно утихла. О том дне, когда Райан получил травму и когда она окончательно поняла: у них с Райаном нет общего будущего.

Всегда ли время так лечит? Так притупляет боль, так усиливает радостные воспоминания? Ее мысли о Райане становились все упорнее, за столом теперь их была уже целая толпа, но Кэри была не против. Ей хотелось, чтобы они были с ней, хотелось вернуться в те годы, войти снова в ту же реку, снова пережить те летние дни, когда ей было двенадцать лет и когда она впервые увлеклась Райаном Тейлором.

Уоррен Б. Тейлор работал в администрации больницы Святой Анны в Блумингтоне, когда отец Кэри начал работать там интерном. Обоим было примерно по двадцать пять, и они быстро стали друзьями.

Кэри помнила, как отец говорил ей, что из-за занятости они не так уж много времени проводят вместе. Но в то лето, когда Кэри исполнилось двенадцать, Бакстеры перебрались в колониальный дом с пятью спальнями в Клир-Крик, через три дома от Тейлоров. И в тот вечер мистер Тейлор пригласил их семью к себе на барбекю.

Кэри распаковывала вещи в своей новой комнате, когда отец заглянул к ней и улыбнулся.

— Оторвись от дел на время. Мы идем к соседям на ужин.

Это был не худший вариант, но в двенадцать лет ей интереснее было освоиться в своей комнате, чем участвовать в вечеринке.

— А можно мне остаться дома? Я уже почти все разобрала.

— Мистер Тейлор — мой друг, — взгляд ее отца говорил больше, чем слова. — Я хочу, чтобы мы были там все вместе.

Кэри надела обрезанные до колена белые джинсы и серо-голубую футболку и решила вернуться домой как можно скорее. Вместе с родителями, братом и сестрами, они пошли в гости. Через полчаса они пили холодный чай со льдом на задней террасе дома Тейлоров, когда во двор ворвался темноволосый мальчик без рубашки. Кэри поставила стакан и исподтишка рассматривала сына хозяина. Он был высоким и худым, с широкими плечами и узкими бедрами, в руках — футбольный мяч.

— Привет, папа, вот я и дома. Я буду нападающим.

Мистер Тейлор готовил бургеры. Он прикрыл гриль крышкой и посмотрел на семейство из семи членов, сидящее за столом для пикника, потом на своего сына.

— У нас гости.

— Ах, извините.

Мальчик поднял руку в приветственном жесте и замер, увидев Кэри. Их глаза встретились на мгновение, и Кэри до сих пор помнила, как у нее внутри все перевернулось от его взгляда.

— Привет.

Его тон был дружелюбным и любопытным, но его приветствие было обращено к ней одной.

Мистер Тейлор откашлялся, и Райан моргнул. Чары рассеялись, когда он оглянулся на отца.

— Мы будем есть через пять минут. Иди умойся.

— Да, сэр, — Райан кивнул, но прежде чем побежать в дом, он еще раз посмотрел на Кэри. Через мгновение он был уже внутри, а Кэри поняла, что ее сердце больше ей не принадлежит.

Райан в тот вечер сидел напротив нее. Так как семья Кэри переехала в Блумингтон, ей предстояло ходить в новую школу. Райан старался рассказать ей все, что ей следовало знать.

— Не могу поверить, что ты только в седьмом классе, — короткие темные волосы Райана вились по обе стороны от лица, он был очень загорелым.

Кэри почувствовала, что краснеет.

— Я выгляжу старше.

— А сколько тебе лет?

— Двенадцать, — Кэри положила бургер и наклонила голову. — А тебе?

— Четырнадцать. Осенью стану старшеклассником.

Кэри указала подбородком в сторону футбольного мяча.

— Ты играешь в футбол?

— Постоянно, — он ухмыльнулся и отодвинул тарелку. — Хочешь прогуляться?

Она кивнула и, оставив ужин почти нетронутым, вышла с Райаном во двор. Они играли на улице, смеялись, дразнили друг друга, пинали мяч, пока не зашло летнее солнце и светлячки не загорелись в траве.

Потом Кэри осознала, что, вероятно, в Клир-Крик она не единственная девочка, очарованная Райаном Тейлором. Он был взрослее, уже почти старшеклассник. Но она жила через три дома от него, и это кое-что значило.

Наступила осень, и Кэри стала видеть Райана меньше, чем бы ей этого хотелось. Она стала ходить на занятия молодежной группы общины Клир-Крик и брала уроки тенниса в клубе; Райан был занят или футболом, или каким-нибудь другим видом спорта в зависимости от сезона. Но когда наступил июнь, они опять стали проводить много времени вместе, играя с соседскими ребятами, занимаясь ловлей рыбы на озере Монро, считая звезды и болтая во дворе в летние ночи. Осень опять пришла слишком быстро. Чуть позднее родители Райана подарили ему на шестнадцатилетие блестящий темно-синий «шевроле». В результате его почти никогда не было дома, и хотя Кэри часто о нем думала, видела его она лишь мельком.

Но все изменилось, когда Кэри стала старшеклассницей. Она была новенькой в церкви Клир-Крик и возглавила команду поддержки футболистов. В тот день, когда они тренировались во дворе, Райан с друзьями из команды прошел мимо них к фонтанчику для питья. Он был очень высоким и самым симпатичным в школе. Райан поймал ее взгляд и продолжал смотреть на нее, пока подходил ближе.

— Наконец-то ты тут.

Она улыбнулась, стараясь не показать ему своей радости.

— Да.

Что бы она ни думала о Райане Тейлоре, она не собиралась становиться одной из его поклонниц, которые следовали за ним повсюду, хихикая и надеясь, что он обратит на них внимание. Тем более перед его друзьями по команде, которые внимательно на них смотрели.

Футболисты попили воды и возвращались на поле, когда Кэри заметила, что один из парней что-то прошептал Райану. Она отвернулась и начала растяжку, поднимая руки над головой. Мэнди Моркен, лучшая подруга Кэри со средней школы, тоже была в команде, и, когда ребята ушли, она тронула Кэри за локоть и наклонилась к ней.

— Ты ему нравишься.

— Что? — Кэри остановилась и стала делать наклоны в другую сторону. — Кому я нравлюсь?

Мэнди преувеличенно фыркнула.

— Другу Райана Тейлора. Тому блондину.

Кэри помнила, как упало ее сердце. Мэнди оказалась права, и в выходные, после футбольного матча, Райан познакомил ее со своим другом. Его звали Джош, и он был по-своему симпатичным. Они втроем поговорили несколько минут, а потом Джош присоединился к команде. Райан задержался и стоял в нескольких метрах от Кэри, с ленивой улыбкой на лице.

— Все парни говорят о тебе.

Кэри была благодарна за то, что на стадионе было темновато. В последнюю очередь ей хотелось, чтобы Райан Тейлор видел, как она покраснела.

— Правда? — она приподняла подбородок и стала крутить хвост, в который были убраны ее темные волосы.

Выражение его лица изменилось, и вдруг он показался ей похожим на того мальчика, каким он был два года назад.

— А ты еще умеешь гонять мяч?

Она хихикнула и позволила себе расслабиться.

— Может быть.

Он взял ее сумку, и они вместе пошли к автобусу. Девочки из группы поддержки возвращались с матча на автобусе вместе с футболистами, это была первая игра на выезде в сезоне. Райан подтолкнул ее, пока они шли.

— Ну что, он тебе нравится?

Кэри опустила глаза и пожала плечами. Мне нравишься ты, хотела сказать она. Но они были почти рядом с автобусом, и она хотела, чтобы их разговор закончился до того, как они сядут туда. Она тихо ответила:

— Не знаю.

— Он уже видел тебя раньше. У меня дома. Я сказал ему, что ты не можешь ходить на свидания, пока тебе не исполнится шестнадцать.

Удивление в ее голосе было искренним.

— А ты откуда знаешь?

— Ты мне как-то говорила, — он опять ей ухмыльнулся. — Я помню такие вещи.

Оказалось, что Джош был одним из лучших друзей Райана, и отношения, установившиеся в ту первую неделю, сохранялись следующие два года. Она и Мэнди часто ходили покупать пиццу для себя и друзей после матчей, и как-то всегда получалось, что она сидела рядом с Джошем, а Райан — напротив нее. Иногда она могла поклясться, что он смотрит на нее. Но, когда она встречалась с ним взглядом, он только моргал и отворачивался.

Но, когда наступило лето, игра в флирт, продолжавшаяся в течение всего школьного года, прекратилась. Теперь они не просто играли в мяч и считали вместе звезды. Лучшие воспоминания Кэри о том времени были связаны со спокойными солнечными днями на озере Монро.

— Мы ведем себя летом совершенно по-другому, — сказал ей Райан однажды, в субботний день, когда они вместе ловили рыбу.

— Я знаю, — они сидели рядом на поваленном дереве на берегу озера, болтая в воде босыми ногами.

— Мне хотелось бы, чтобы мы всегда были такими, — Райан был тихим. — Я могу рассказывать тебе обо всем.

Их отцы рыбачили в нескольких десятках метров от них, но это не имело значения. Они так увлеклись разговором, взаимными откровениями, что Кэри казалось, будто они находятся на необитаемом острове.

В то ленивое и жаркое лето они делились друг с другом взглядами решительно по всем вопросам, от семейной жизни до мечтаний о будущем. Райан был первым, кому Кэри рассказала о своих переживаниях и неуверенности.

— Брук такая умная, — Кэри покрутила удочку. — Иногда я думаю, что не могу с ней тягаться.

— Как глупо, — следующие несколько минут Райан указывал ей на ее сильные стороны, на то, какая она добрая и искренняя. Как с ней весело.

Они избегали только одной темы — о своих чувствах друг к другу.

— Вы с ним встречаетесь, или как? — спрашивала Мэнди, когда они разговаривали по телефону.

— Нет. У нас все не так, — Кэри смеялась над озабоченным тоном своей подруги. — Не беспокойся. Если что-нибудь изменится, я тебе сообщу.

Но ничего не менялось. Они ловили рыбу на озере Монро почти каждый день и проводили вместе столько времени, что ее родители начали беспокоиться. Но они верили Кэри, и она строго придерживалась своего расписания. Кроме того, на озере было столько народа, что они никогда не оставались совсем одни — кроме одного вечера, когда прозвучала сирена, предупреждающая о торнадо, и они убежали в поисках укрытия.

В тот день людей на озере было немного, потому что в небе висели грозовые тучи. Когда зазвучала сирена, Райан схватил ее за руку, и они побежали в укрытие. Над озером в километре от них крутился серебристый смерч.

Мгновение они смотрели на него, как зачарованные. Райан опомнился первым и начал действовать.

— Давай, нам надо убираться отсюда!

Он потащил ее прочь, к яме недалеко от берега. Они легли там рядом, их сердца сильно бились. Небольшой смерч свалил несколько деревьев неподалеку и развеялся у них на глазах.

В тот день рядом с Райаном Кэри чувствовала себя в полной безопасности, защищенной — так же она чувствовала себя сегодня утром в молитвенной комнате.

Еще летом они были наедине по вечерам, когда встречались перед ее домом и сидели на крыльце. Или перед его домом, в кузове его пикапа, глядя на звезды и мечтая о будущем.

Одна из ночей того лета особенно выделялась среди букета воспоминаний. Они с Райаном, загоревшие и уставшие после рекордно жаркого дня, сидели бок о бок в кузове его грузовичка, вытянув ноги и прислонившись головами к кабине. Уже два часа они болтали и делились всем, что было на сердце.

— Я стану профессионалом, Кэри... а ты будешь смотреть, — в глазах Райана отражалась луна.

— Конечно, — она улыбнулась ему и посмотрела на ковш Большой Медведицы. — Каждую игру.

Мгновение они молчали, глядя на небо. Вдруг темное небо пересекла падающая звезда. Кэри тихо вздохнула.

— Ты видел?

— Да, — Райан ухмыльнулся ей. — Падающая звезда. Ты знаешь, что это значит?

— Надо загадывать желание.

— Нет, — его глаза искрились. — Это значит, что ты должна ответить на любой мой вопрос.

Она прищелкнула языком.

— Ну ладно. Тогда и ты ответишь на мой.

— Договорились, — он взглянул на нее, и она заметила, что он сидит ближе к ней, чем обычно. — Мы с ребятами вчера встречались, и один из них спрашивал, правда ли, что тебе нравился Джош в прошлом году. — Его взгляд встретился с ее. — Правда? Не беспокойся, ему я не скажу.

Вдали светился уличный фонарь, а их окутывали ночные тени, и Кэри почувствовала: что-то изменилось. Что-то в тоне Райана. Она решила вести себя смело.

— Нет, он мне не понравился. То есть как парень, я имею в виду, — она опустила голову, вдруг набравшись смелости. — Теперь моя очередь.

— Давай.

— А кто спрашивал об этом?

Он повернулся к ней, их глаза встретились, и потом, все те годы, что они были знакомы, это будет случаться постоянно.

— Один из парней.

Кэри не отводила взгляд:

— Который?

Медленно, как во сне, он наклонился к ней и нежно поцеловал ее легонько, в щеку. Потом вскочил на ноги, выпрыгнул из грузовика и направился в дом.

— Мне надо бежать. Увидимся.

Она смотрела ему вслед, пока он не исчез за дверью, слишком пораженная, чтобы двигаться. Было это или не было? Это действительно случилось? Райан Тейлор наклонился к ней и поцеловал ее при свете летней луны?

Кэри чуть не танцевала, когда возвращалась домой в ту ночь, мечтая, каким будет их будущее теперь, когда он заявил о своих чувствах. Его поцелуй подтверждал все, что она воображала себе с самого начала лета. Они были лучшими друзьями, но теперь не только. Их влекло друг к другу.

В ту ночь, когда ее мать пришла к ней в комнату и села на край кровати, Кэри рассказала ей о случившемся.

— Я думаю, что полюбила его в тот день, когда мы пошли к ним ужинать.

Мама выглядела великолепно; Кэри надеялась, что будет хотя бы наполовину такой же красивой, когда вырастет.

— Я знаю, что ты чувствуешь, дорогая, — она склонила голову набок, словно хотела поговорить об очень многих вещах, но после паузы спросила:

— Ты знаешь, что мы всегда молились о человеке, за которого ты выйдешь замуж?

Кэри кивнула:

— С тех пор, как я была маленькой девочкой.

Мать приоткрыла рот и мгновение колебалась.

— Дорогая, ты знаешь, нам очень нравится Райан. Но он не разделяет твою веру.

Кэри успокоилась. Если все дело в этом, то ей не о чем беспокоиться.

— Он все лето ходил на занятия молодежной группы.

Мать приподняла брови.

— Я думаю, мы обе знаем, почему Райан ходит на занятия. Не потому, что он верит, Кэри.

Кэри вздохнула, недовольная.

— Но непохоже, чтобы он не верил. Как бы то ни было, однажды он уверует, мама, я знаю.

— Хорошо, — ее мать с сомнением улыбнулась и взяла Кэри за руку. — Но до тех пор будь осторожна, дорогая.

Следующие десять минут мать пыталась объяснить ей, почему Бог хочет, чтобы пара разделяла одну и ту же веру. Но пятнадцати летней девчонке, мечта которой только что исполнилась, было трудно усвоить это.

Да это и не имело значения. Она все равно не могла ходить на свидания до шестнадцати лет. Когда осенью начались занятия в школе, у нее не было другого выбора, кроме как провести весь год без чего-то, что хотя бы отдаленно напоминало свидание. Она жаловалась на это правило, но втайне радовалась ему. Она знала, что все еще нравится Джошу, но он был для нее слишком тихим и застенчивым. И ее сердце уже принадлежало парню, который жил через три дома от нее.

В последнем классе Райан был очень занят. Он вырос до 190 см и достиг веса более 80 кг. Он прекрасно учился и был первым на футбольном поле. Его постоянно приглашали в разные университеты, пока он не принял решение: он будет учиться в Оклахоме и получать повышенную спортивную стипендию.

Через месяц, когда он окончил учебу, Кэри исполнилось шестнадцать. Этот день она запомнила на всю жизнь.

В то утро, это был четверг, отец Кэри уже был в своем кабинете и принимал пациентов, когда она услышала звонок в дверь. Посмотревшись в зеркало и приведя в порядок волосы, она побежала вниз. Вероятно, кто-нибудь к ее сестрам, подумала она. Но, открыв дверь, она онемела от изумления.

На крыльце стоял Райан, державший шестнадцать красных роз. Кэри одной рукой прикрыла рот, глаза ее расширились. Она могла думать только об одном: Он помнит. Он действительно помнит.

Райан моргнул и улыбнулся ей:

— С днем рождения!

Она взяла у него розы и стояла на месте, слишком потрясенная, чтобы говорить.

— Так вот что я должен делать, чтобы заставить тебя замолчать. Дарить тебе розы на день рождения, — он дотронулся пальцем до ее щеки. — Ну давай же, девочка Кэри, тебе нравится букет?

Кэри посмотрела на цветы, потом на Райана.

— Он... он великолепен! — она знала, что красные розы означают что-то не то, что, скажем, желтые. Но она не имела представления, понимает ли это Райан. Она попробовала заглянуть ему в глаза:

— Зачем ты?..

Слова замерли у нее на устах, а Райан сделал шаг по направлению к ней.

— Я приглашаю тебя на свидание завтра вечером. Пожалуйста, Кэри, ты согласна?!

После этого вопроса Кэри показалось, что все ее надежды и мечты стали реальностью. Конечно же, однажды он пойдет вместе с ней в церковь. Он же ходил на занятия молодежной группы; ходил на протяжении всего последнего года учебы, хотя был так занят. Он просто обязан однажды стать верующим. Почему бы и нет? Почему бы ему не верить?

Родители согласились отпустить ее на свидание, но предупредили.

— Я доверяю Райану, — сказала ее мать. — Мне он очень нравится. Просто помни, что он на два года старше тебя.

Это было незабываемое свидание. Райан держал ее за руку и покупал ей попкорн, а после кино они поехали на озеро Монро и гуляли по пирсу, бросали в воду камешки и смотрели, как волны играют в свете звезд. Это было чудесно — быть со своим лучшим другом и в то же время знать, что он тебе «не просто друг».

Весь вечер она думала, поцелует ли он ее. Она гадала, как это случится и когда, и как ей реагировать. Ее мысли были настолько полны этих образов — первый поцелуй парня, которого она действительно любит, — что она не заметила, каким тихим он стал с наступлением вечера.

Когда они остановились перед ее домом, Райан откашлялся и снял свою бейсболку.

— Я не буду тебя целовать, Кэри. Я не могу.

В одно мгновение волшебство, которое длилось весь вечер, оборвалось.

— Что?

— Ты была моим другом в лучшие годы моей жизни, — она заметила, что он дрожит, и не могла понять, почему. Почему он говорит ей это сейчас?

Должно быть, он увидел в ее глазах изумление, потому что челюсти его напряглись и он схватился за руль, оттопырил локти и смотрел в пространство перед собой.

— Видишь ли, я скоро уезжаю в колледж. Начинаются тренировки, — он оглянулся на нее через плечо. — А ты... ты слишком молода. Что у нас может получиться?

Ком в горле помешал Кэри говорить. Так закончился прекрасный вечер, и Кэри, почти ничего не сказав родителям, ушла в свою комнату и плакала, пока не заснула. Зачем тогда розы? Зачем тогда свидание, в конце концов?.. Кэри не могла найти ответ на эти вопросы. И она не могла спросить Райана — не хотела больше видеть его.

Он несколько раз звонил ей, но она не хотела с ним разговаривать, и прятала глаза от вопросительных взглядов матери. Она сидела дома, когда думала, что он может быть во дворе, и выходила, когда знала, что его там нет. От этих усилий ей стало еще хуже, потому что она отчаянно нуждалась в его обществе, скучала по их прогулкам на озеро, скучала по разговорам по вечерам под звездным небом. Это было хуже всего — он не только не хотел быть ее парнем, но и она чувствовала себя неловко рядом с ним. И это значило, что и другом ее он не может больше быть.

Три недели спустя Райан постучал в ее дверь. На этот раз мать настояла на том, чтобы она поговорила с ним. Он стоял в гостиной, когда Кэри спускалась по лестнице, руки были засунуты глубоко в карманы.

Кэри посмотрела на него, и ей показалось, что она видит его впервые. Он был так прекрасен, что при взгляде на него девушки теряли дар речи. Неудивительно, что он не хотел ее целовать. Он был прав. Что, если он уже встречается с какими-нибудь красавицами?

— Мои уже собрали вещи, — он посмотрел на нее так, как всегда, прямо в глаза, прямо в душу. Когда она ничего не ответила, он потупил взгляд. — Кэри, слушай, прости меня, я не хотел...

Кэри кивнула, но так и не смогла произнести ни слова. Ком в горле был слишком велик. Ей хотелось накричать на него, сказать ему, что он не должен был тогда приглашать ее на свидание, не должен был заставлять ее думать, что любит ее, а потом, в конце вечера, разрушать ее мечты. Они знали об этом расставании еще год назад. Она думала, что они будут переписываться и поддерживать контакт, но теперь все вышло по-другому.

Она сглотнула слезы и подняла подбородок.

— Удачи. Ты всего добьешься в Оклахоме.

Райан вздохнул и переступил с ноги на ногу. Мгновение ей казалось, что он наклонится вперед и поцелует ее в щеку — как он сделал летом, когда ей было пятнадцать. Но он вздернул плечи и склонил голову.

— До свидания, Кэри.

Сегодня она ощущала боль того воскресного утра так же сильно, как и много лет назад. Райан, конечно, был прав. Она была слишком молода. Ничего хорошего или длительного не вышло бы из отношений, которые начались в то лето.

Но прошли недели, прежде чем она перестала думать о Райане Тейлоре. Даже месяцы. Кэри почувствовала, что воспоминания тают, хотя история на этом не закончилась. Она знала, что часть ее — та девочка, которая всегда остается внутри взрослой женщины, — всегда будет думать о нем. Всегда будет помнить, как он стоял в гостиной и прощался с нею, и ей казалось, что это навсегда.

* * *

Кэри прогнала воспоминания и села на постели. Зачем она лежит тут, вспоминая прошлое с Райаном, если ей надо думать о будущем с Тимом? Поднявшись, она стала искать тест на беременность. Потом посмотрела на него и ощутила решимость. Она больше не будет ждать ни минуты. Она должна знать, должна принять это и выяснить все для себя. Если будут сомнения, позже она всегда сможет сделать еще один тест. Но прямо сейчас она должна была что-то сделать.

Она поспешила в ванную, закрыла дверь и сделала все необходимое. Это было проще, чем ей показалось в прошлый раз. Закончив, она положила тест на полку перед зеркалом.

Результат может проявиться уже через минуту, через три минуты он должен быть уже точно. Она подождала три минуты, потом подошла к раковине и взяла в руки тест, не глядя на него. Если она беременна, нет сомнений, что как-нибудь, когда-нибудь они с Тимом все уладят. Бог не позволит, чтобы случилось иначе.

Если же нет...

Мысли о Райане опять пришли ей в голову, но она приказала им замолчать. Я так виновата, Господи... Помоги мне не думать об этом. Помоги мне понять, какова Твоя воля, потому что я хочу ее исполнить. Я люблю Тима, правда, Отец. Помоги мне не думать о том, о чем я не должна думать.

Она сконцентрировала внимание на тесте, и вот результат, все ясно как день. Два плюса, один рядом с другим.

Она беременна, ждет ребенка от Тима.

Конечно же, это знак. Конечно же, каким-то образом она опять будет вместе с Тимом. Они пройдут консультацию психотерапевта, получат необходимую помощь и опять будут любить друг друга.

Она надеялась только, что это случится поскорее.

Во-первых, у нее было мало времени до рождения ребенка Тима.

Во-вторых, теперь, когда она снова встретилась с Райаном Тейлором, нужно было чудо, чтобы разлучить их.

Глава 12

Тим Джейкобс лежал в постели в квартире Анжелы и переключал каналы телевизора, пока не дошел до какой-то программы, где выступал мужчина консервативного вида, похоже, лет пятидесяти, он держал в руках книгу, и Тим попытался понять, что бы это могло быть. За последние два часа он выпил почти бутылку вина, и ему трудно было понять смысл образов на экране.

Анжела делала упражнения на тренажерах рядом с кроватью. Она посмотрела на него раздраженно.

— Слушай, переключи. Терпеть не могу этих телепроповедников.

Но почему-то Тим не мог заставить себя переключить. Проповедник — если это был проповедник — был лысоват. У него во взгляде было сострадание... и что-то еще. Призыв, что ли.

Тим выронил пульт управления.

— Я когда-то хотел стать проповедником, — язык у него заплетался, он пытался сфокусировать взгляд. — Хотел рассказывать миру об Иисусе.

Анжела выпрямилась и с насмешкой посмотрела на него, поджав губы.

— Ты? Проповедником?

Что-то в ее тоне раздражало Тима, он заскрипел зубами, его боль чуть не вырвалась на поверхность. Он потянулся за бутылкой вина и налил себе еще один бокал. Немного жидкости пролилось на постель, и Анжела скривилась.

— Слушай, мой птенчик, ты что-то пристрастился к вину. Немного выпить никому не повредит, но не столько же...

Она говорила уверенно и прекрасно владела собой. Хотя она выпивала с ним время от времени, она не разделяла его потребности в спиртном — потребности, которая становилась сильнее с каждым днем. Она даже пыталась ограничить его в выпивке, и это выводило его из себя. Что она себе думает? То, что он пьет, — это не зависимость и не болезнь, как у дяди Фрэнка. Это жизненно необходимо. Каждый глоток помогал ему забыть о Кэри, мысли о которой теперь душили его.

Тим оглядел комнату. Ему было тут тесно. Спальня Анжелы всегда казалась ему маленькой, особенно из-за ее тренажеров в углу. Теперь у него начинала развиваться настоящая клаустрофобия. Он выпил полбокала одним глотком и покачал головой, стараясь прояснить зрение.

Ему не нравилось, как у него заплетается язык, когда он пьян, не нравилась тошнота и головная боль, когда алкоголь выветривался и тело требовало новой дозы. Стараясь доказать себе, что он управляет ситуацией, он напивался три или четыре раза в неделю и время от времени отхлебывал из фляжки, лежавшей в ящике стола у него в кабинете.

Так поступали все его коллеги.

Проповедник что-то говорил, и Тим опять сосредоточился, пытаясь понять значение его слов.

— Послание Христовой любви вы найдете у Исаии, глава шестьдесят один, — говорил он. — Бог Сам восстановит пошатнувшиеся основания вашей жизни. Он возродит вас из праха. Он даст искупление, кем бы вы ни были, где бы вы ни были...

Анжела фыркнула, и Тим повернулся, увидев, как она закатывает глаза. Она снисходительно усмехалась.

— Что такого смешного?

Она ухмыльнулась ему, ее изображение в его глазах расплывалось и качалось, как морские волны.

— Ты не понимаешь, что он делает?

Комната завертелась перед глазами, и Тим почувствовал внутри растущее раздражение. Он поставил бокал и смотрел на нее.

— И что же?

Она указала на экран телевизора.

— Именно то, о чем мы говорили на занятии. Это просто манипуляция — очередная рекламная кампания, — она встала с пола одним гибким движением и забралась в постель рядом с ним. Она придвинулась к нему, целуя его в плечо и шею, наконец, в губы, не успев даже договорить. — Сначала он рассказывает нам, как все плохо, и ты начинаешь действительно в это верить; потом он говорит, что мы должны делать, — она улыбнулась. — Он торгует Богом, как таблетками для похудания. «Ах, вы так поправились! Вот, у меня есть то, что вам нужно».

— О чем ты говоришь? — он не понимал, что общего у таблеток для похудания с благовестием, или Богом, и опьянение делало его еще менее понятливым.

— Я имею в виду... — она опять его поцеловала, — что нам не нужен его товар, потому что нам прекрасно живется и так.

Она смотрела на него и, кажется, ждала, что он что-нибудь скажет. Потом глубоко вздохнула и оперлась на локти, вытянув перед собой свои длинные бледные ноги. Она пошевелила ногами, потом опять повернулась к нему, ее голубые глаза блестели.

— Послушай, Тим, я понимаю, что тебе неприятно думать о твоем... разводе. Но ты не должен этому поддаваться. Ты должен больше думать о себе. Пойдем со мной в спортзал... поупражняемся. Это тебе поможет, правда!

Тим уставился на нее, немного недовольный ее требовательным тоном, и впервые понял, что его страсть к ней ослабевает. То, что еще неделю назад казалось блестящим и опьяняющим, теперь было циничным и эгоистичным.

— Не сердись, — сказала она. — Я знаю, что ты и так великолепен.

Она улыбнулась и опять прильнула к нему, целуя его и явно намереваясь заняться тем, чем они постоянно занимались в последние месяцы.

Но его вдруг затошнило. Он мягко отстранил ее и пошел в ванную.

Дурнота нахлынула на него, и он упал на колени.

— У тебя все в порядке? — она казалась обеспокоенной, но он даже не мог ей ответить.

Когда конвульсии прекратились, его голова была засунута в унитаз так глубоко, что подбородок чуть не касался воды. Тяжело дыша, он медленно выпрямился. Слова Анжелы и голос проповедника смешались и звучали у него в голове, терзали его. Он возродит вас из праха... Это просто манипуляция, очередная рекламная кампания... Бог Сам восстановит пошатнувшиеся основания... Нам и так прекрасно живется.