Искусство беллетристики

5 КУЛЬМИНАЦИЯ

Кульминация — такой момент в развитии сюжета, когда любая борьба персонажей получает разрешение. Естественно, это происходит ближе к концу, насколько близко — зависит от природы истории, взятой за основу произведения. Иногда кульминация совпадает с самым последним событием, чаще, однако, несколько заключительных событий требуется, чтобы показать последствия того или иного разрешения конфликта.

Например, кульминация романа «Мы живые» — в сцене, где Андрей обнаруживает, что Кира — любовница Лео, и, как часть развития той же линии, речь Андрея, обращенная к Пати, когда он выступает открыто. Последующие события являются простым заключением.

Кульминация «Источника» — взрыв объекта Кортландт и испытание Рорка.

Основные проблемы «Источника»: конфликт Рорка против общества, конфликт Рорка с Доминик, которая полагает, что добро не может победить на Земле — что зло всесильно и побеждает всегда; конфликт Рорка с Винандом, который верит, что погоня за властью (власть — это управление людьми при помощи силы) является практическим средством обслуживания его собственных идеалистических ценностей; противостояние Рорка и Китинга, творца против подражателя, который пытается подняться, используя скорее других людей, чей свой собственный разум; борьба Рорка против Тухея, который намеренно следует дьявольской философии власти.

Взрыв объекта жилищного строительства решает все эти проблемы.

Взрыв Кортландта (и его последствия) показывает нам, как Рорк побеждает общество, Доминик возвращается к Рорку. Это убеждает ее, что добро победило безотносительно к тому, насколько ужасна сама борьба против зла. Когда Винанд пытается защитить Рорка в случае Кортландта, он приходит к пониманию, что вся его жизнь полицейского в целом ошибочна, что тот тип власти, который он искал — власть над людьми, может только разрушить его ценности, но не послужить им. Проект Кортландта — кульминация попыток Китинга длиною в жизнь подняться в качестве подражателя, — и финальный акт его безнадежного разрушения. Что касается Тухея, то он, находясь на вершине власти, мобилизует все силы общественного мнения, которые только может в этом случае, — и проигрывает.

Это образец сложной сюжетной кульминации — кульминации в действии, а не просто в обсуждении. Я должна прибегнуть к действию, которое драматизировано и решило бы все вышеперечисленные конфликты (и массу меньших), показывая в каждом случае, какая сторона выигрывает, какая проигрывает и почему. Не каждый роман является таким же сложным, как «Источник», но если вы понимаете метод, с помощью которого все эти конфликты были интегрированы в кульминацию, вы должны быть способны создавать кульминации для собственных произведений, которые могут включать меньшее количество проблем.

(Мне бы не хотелось, чтобы ваш первый роман оказался таким же сложным, как «Источник». Но в литературном творчестве не может существовать каких-либо запретов. Если вы чувствуете, что способны на это, дерзайте.)

Кульминация — такой момент действия, когда наихудшие последствия конфликта сюжета-темы обнажаются, и персонажи должны сделать решающий выбор. Вы можете судить о кульминации так: это разрешило центральный конфликт? Если нет, то произведение плохо выстроено.

Если вы знаете сюжет-тему, то вы будете иметь представление, что такое надлежащий кульминационный момент и хорошо ли (или нет) вы выстроите свое произведение. Если центральный конфликт просто иссякнет или будет решен неясно, так что читатель не сможет понять, какое же окончательное решение приняли герои, — это неудачное завершение.

Кульминация не должна происходить в один день или в одной сцене. Не существует правил относительно ее протяженности во времени, которое определяется природой истории и количеством проблем, которые должны быть решены. В театральной постановке кульминация может происходить в одной сцене, в романе она может быть представлена несколькими событиями. Но эти события должны являться частью одной последовательности. Например, взрыв Кортландта и испытание Рорка — несколько обособленных глав, но все события в этой части романа причинно связаны. Взрыв выделяет кульминацию, и другие события — такие как деятельность Тухея, отказ Винанда, испытание и победа Рорка — следуют из этой акции или включены в нее.

Термин антикульминация относится к развитию после кульминации того, что не следовало из нее. Например, это была бы антикульминация, если, после взрыва Кортландта, я бы показала Рорка и Винанда ссорящимися из-за неоплаченной комиссии по какому-либо зданию. Рассматривая проблемы, которые были решены между ними, подобная проблема не так важна. Она разрушила бы значение кульминации.

Никогда не решайте мелкие проблемы после кульминации. В истории с многочисленными связями проблемы незначительных персонажей, не включенных в кульминацию, должны быть решены до нее. В качестве примера возьмем подсюжет Ирины и Саши в романе «Мы живые». Это могло бы быть плохой антикульминацией, если бы я показала их судьбу — ссылку в Сибирь и их разлуку — после того, как рассказала о выстреле Киры на границе. Или в «Источнике», роман Китинга и Кэти важен на протяжении всей истории, и некоторые заключения следовало бы сделать. Но было бы неверно показать их последнюю встречу после поездки Доминик к Рорку на вершину здания Винанда.

Важно, однако, чтобы каждый конфликт был решен до конца истории. Раздражающий аспект плохо выстроенного романа заключается в том, что автор часто вводит в повествование второстепенные проблемы, а потом бросает, как если бы совершенно забыл об их существовании. (Конечно, в плохом романе даже главные проблемы не решаются.) В этом отношении у Чехова было золотое правило, которое касалось не столько романов, сколько пьес: «Никогда не вешайте ружье на стену в первом акте, если вы не предполагаете, что оно должно выстрелить в третьем». Это приложимо к любому элементу сюжетной структуры. (Нарушение этого правила называют «красной селедкой».)

Когда вы создаете сюжет, первое, что вы должны уяснить, это кульминация. Предположим, у вас имеется идея темы и предмета истории, но еще не продуман кульминационный момент. Тогда не следует развивать историю от начала. Если вы придумаете много интересных конфликтов и, по-видимому, связанных с ними событий, не зная, куда идти, и попытаетесь разработать кульминацию, чтобы решить их все, процесс будет мучительной умственной пыткой (и вы не преуспеете).

Таким образом, планируя произведение, определитесь с кульминацией как можно быстрее. Первым разработайте событие, которое драматизирует и решает проблемы вашей истории, затем выстраивайте остальное, используя сюжетные возвраты, спрашивая себя, какие события нужны, чтобы привести ваших персонажей в эту точку.

Это хороший пример действий в духе конечной причины. Чтобы определить, какие случаи включать в сочинение, вы должны знать его цель — то есть кульминацию. Только когда вы знаете это, вы можете начать анализировать шаги, служит ли каждый шаг достаточной причиной следующего, приведет ли персонажей логично к этому решающему событию.

Не существует правила, какой элемент будущего романа должен стать зародышем истории в вашем сознании. Удачливые писатели иногда способны разработать кульминацию первой, другими словами, они дают драматическую идею, которая составляет кульминацию истории, потом возвращаются назад, чтобы выстроить сюжет (что является очевидным удовольствием). Это дело совершенно во власти случая. Тип истории, которую вы хотите рассказать, — не случаен, он зависит от ваших предпосылок. Но думаете ли вы в первую очередь о персонаже и затем добавляете другие элементы, или об абстрактной теме, или о конфликтной ситуации — это случайность. Вы вольны начинать с чего угодно, потому что безотносительно к тому, с чего вы начнете, вы должны завершить круг и включить все другие элементы.

Единственное правило: вы должны знать, каким будет кульминационный момент (в драматическом выражении) раньше, чем начнете обрисовывать в общих чертах те шаги, которые к нему должны привести.

Следует добавить, что Бродвей полон первых актов. Многие авторы приходят с интригующим первым актом, но не знают, что делать с пьесой дальше. Сравните, хороший драматург начинает с третьего акта. Ему не обязательно писать третий акт или кульминацию — но он имеет ее в виду.

Однажды я спросила женщину-беллетриста, сочиняющую для книжных серий, о ее методе, и она легко ответила: «О, я подбрасываю связку характеров в воздух и позволяю им снижаться». Ее истории читаются так же. Это ужасный пример того, как не надо писать.

В подобной манере работают те современные писатели, которые начали с определенного задания, вроде — передать «настроение юности» или «мое исследование смысла жизни в подготовительной школе». Когда они работают, стандарт отбора — настроение момента. Результат — тип истории со странным набором событий, непонятно, почему один случай предпочтен другому, или что является целью всего произведения. За подобной мешаниной всегда стоит писатель, который начинает без определенного плана и затем пишет под диктовку собственных чувств.

Наилучшей метафорой для понимания отношения схемы к рассказываемой вами истории является калька по отношению к зданию. Никто не может начать с накопления прогонов или с отделки окон без кальки, плана, калька необходима, чтобы судить о силах и напряжениях и что где помещается. То же самое справедливо и для разработки романа.

Если вы можете помнить о схеме, вам не обязательно записывать ее, но полезно делать это, если история сложна. Вы должны держать историю в голове в общем виде и думать о соответствии с нею; когда вы записали план, вы можете обнаружить унылые отрезки, в которых ничего особенного не происходит, или упущения элементов, необходимых для драматизации более поздних событий.

Под записью схемы я подразумеваю не синопсис в обычном виде, который бы понял посторонний. Я делаю план коротким, насколько возможно, в манере, которую называю «стиль заголовка». Например, события, которые в окончательном варианте вошли в роман «Атлант расправил плечи», все были представлены в плане, но не по главам «Кто такой Джон Голт?» Эдди Виллерс, ТаггартТрансконтинентал, Джеймс Таггарт. Проблема на линии Колорадо. Уклонения Таггарта[4]. Когда я составляла план, я знала больше того, что отражается в заголовке, но записывала только то, что мне нужно, чтобы запомнить линию и посмотреть «с птичьего полета» на структуру сюжета.

Не существует правил, как детализировать или сжать ваш план. Тренируйтесь, чтобы знать, как много вы можете запомнить и сколько нужно записывать, чтобы увидеть итог и сохранять ясной структуру истории в памяти.

Когда вы подходите к моменту написания произведения, нет правила, которое диктует, что вы должны начать с первой главы и двигаться от нее вперед. Если план готов и вы знаете, куда идете, порядок работы над главами не является обязательным. Некоторые писатели начинают с конца или с той сцены, которую особенно хочется написать. Это допустимо при условии, что они достаточно умело скрывают швы — то есть умеют редактировать и объединять написанное в целое так, что читатель этого не заметит, как если бы писатель делал все по порядку, с самого начала.

Я всегда пишу с начала. Делаю заметки на сценах или диалогах, продвигаясь вперед, но не могу писать вне последовательности. Я имею дело с таким комплексом проблем, что очень многое зависит от того, что произошло раньше. Если я стану конкретизировать что-либо в середине, в то время как детали в начале не закрепились в сознании, я никогда не смогу интегрировать их в целое или хорошо написать какую-либо сцену.

Существует и другая причина, почему я не могу писать вне последовательности даже простую новеллу вроде «Гимна». Я всегда хорошо сознавала, что является предшествующим. Один из моих методов — иметь установочные эпизоды в начале истории, на которые я опираюсь позже, то есть в конце произведения я отсылаю читателя к каким-то моментам в первых главах. Например, в конце романа «Атлант расправил плечи» Эдди Виллерс неожиданно обращается к Дагни [в воображении], возвращаясь мысленно к их детству, которое было описано в первой главе; за одиннадцать лет до того, как пришла к концу, я знала, что пишу данный эпизод для этой цели. Я делала так с Пятнадцатым концертом Галлея: описание его в первой главе «Гимна» скопировано дословно в конце. Когда читатель приходит к этому описанию второй раз, те же самые слова приобретают более глубокий и полный смысл. В первой главе это обобщенная эмоциональная абстракция, в конце — философско-эмоциональное изложение идей романа.

Планирование таких небольших эпизодов, с целью их использования позже — личное предпочтение. Никакой писатель не обязан делать это, и я упоминаю о них, чтобы объяснить, почему предпочитаю писать от начала, поступательно продвигаясь вперед. Но это не абсолютный закон.

Единственный абсолютный закон: пишете ли вы от начала или от конца, или с середины, вы должны составлять план (схему) от конца.