Пока мы капались в бумагах, я разговорил простую и молчаливую уборщицу, с совмещением на полставки продавца, с доплатой разницы в окладе. Фаина Борисовна, поняв, что лично ей ничего не угрожает, а претензии у милиции к Маргарите Михайловне вполне обоснованы, начала отвечать на вопросы. И картина, редкими мазками, нарисованная уборщицей, была очень безрадостна. В магазине оставалось свободными полторы ставки продавца, но любого кандидата, что изредка присылал Облпотребсоз, под любым предлогом Маргарита заворачивала обратно. Начальство сначала дивилось стойкости маленького трудового коллектива, но потом махнуло рукой — скромная заведующая не жаловалась, стабильно выполняя финплан на сто пять процентов, экономия фонда заработной платы была существенна, что выводило экономический отдел Управления в передовики по экономии затрат и росту производительности труда.
Ревизоры маленькую точку, на отшибе транспортных магистралей, беспокоили редко, а тот, кто все-таки добирался до Колхозного рынка, обычно до маленького комиссионного магазинчика не доходил — первоочередными объектами проверок становились более «вкусные» точки кооперативной торговли. Борисенко Семена Фаина видела несколько раз, на вопрос уборщицы о удивительном сдатчике, приносящем по десять — пятнадцать сумок за раз, заведующая, абсолютно спокойно объяснила далекой от этого сотруднице, что это ее родственник, что проживает в закрытом городе «Томск — семь», где живут зажиточные люди, работающие на секретных атомных объектах. Денег там, у граждан, как у дурака махорки, снабжение по московским нормам, если не лучше, поэтому местные женщины меняют вещи часто, почти как заграницей. А ушлый родственник за копейки скупает у зажравшихся томичек вещи, бывшие в употреблении, и вывозит для перепродажи на «Большую землю». А так как «светить» секретной пропиской родственнику нельзя, то и оформляется товар на паспорта знакомых Риты, до которых любой проверке добраться очень трудно, да и на любой вопрос эти люди все будут подтверждать.
Фаина как-то в кругу подружек рассказала о чудесном городе, но ей кто-то подтвердил, что есть такой город, и жители там живут просто замечательно, вот только в школе надо было учиться хорошо, чтобы в такое место попасть. Подружки закручинились о упущенных возможностях, потом выпили за будущее детей и внуков, и веселый пьяный треп покатился дальше. Больше у Фаины вопросов не возникала, она просто убирала помещения, а когда надо, подменяла бойкую заведующую за прилавком.
А Маргарита Михайловна наглела от безнаказанности и отсутствия контроля все больше и больше, благо, что спрос был и не залеживались на ее прилавке изделия, пусть и не новые, но в основном фирменные и за половину цены.
И сегодня нашел я под столом у заведующей четыре не оприходованные сумки, появившиеся в магазине неизвестно откуда. А подписи сдатчиц, проживающих в разных районах области, еще полгода назад сильно различные, за последние два месяца превратились в один на двоих невразумительный зигзаг, как будто Зорро расписался.
Закончив с протоколом обыска, я распахнул запертую дверь магазина, чтобы выпустить измученных понятых, и обомлел — мою белую «Ниву» окружила толпа народу. Какие-то мужики с окровавленных фартуках, тетки в белых и синих халатах, давешние смуглые девчонки с тюбетейкой. На мое счастье, основная масса с любопытством стояла рядом, но десяток мужиков, по виду грузчики и мясники, проявляли недюжинную агрессию к моему вездеходу. За пыльным стеклом виднелся бледный, сидящий, как проглотивший кол, Кадет и, жестикулирующая руками и что-то орущая, Маргарита, заблокированная на заднем сидении. Пока машина видимых повреждений не имела, но народ входил в раж, видя непротивления злу со стороны Кадета, и начинал молотить руками по стеклам и раскачивать машину все сильнее.
Я представил, что какая-то падла сейчас вырвет ручку из двери или оторвут зеркало, и меня захлестнула волна ненависти к этим отдельным представителям общности советских граждан.
— Я сейчас сюда ОМОН вызову и всех вас, твари на их базу отправлю! А если еще одна сука мою машину коснется, я эту тварь найду, и она по любому здесь работать не будет! У меня память на лица как фотоаппарат! — я с перекошенным от злости лицом двинулся к машине, толпа раздалась в стороны, но навстречу мне шагнули два местных кренделя, колхозно-уголовного вида, в рабочих спецовках и кирзовых сапогах.
— Ты женщину отпусти, начальник и никакого кипеша не будет. Ты на каком основании ей баранки нацепил? Ты себе их цепляй, они тебе больше пойдут…
— А че вы, дяденьки за нее вписываетесь? У вас что за интерес к этой барыге? Тут пол магазина ворованного товара сейчас вывозить будем, а несколько сумочек, изъятых уже с мертвых хозяек взяли и суда сдали. Вы, если при делах, так скажите сразу, не тяните вола за все хорошее, она вас все равно сдаст, если че….
Последнюю фразу я орал уже в спины торопливо уходящим за угол павильона «Мясо» борцам за справедливость. Остальные неравнодушные граждане тоже вспомнили о своих срочных делах и начали расходится, так что через пару минут возле машины остались лишь я и, обвешанный сумками, как новогодняя елка, Студент. Я постучал пальцем в форточку, пытаясь привлечь внимание, впавшего в прострацию, Кадета:
— Дверь открой, будь любезен.
Парень с трудом вывалился из кабины:
— Паша, я…
— С тобой мы позже поговорим, а пока давай, помогай Кадету сумки таскать. В багажнике мешок лежит, в нем таскайте.
Маленький багажник «Нивы» был заполнен очень быстро. Когда я понял, что еще одну сумку смогу запихнуть в багажник только за счет потери товарного вида остальными, остаток стал складывать на багажную полку, за задним сидением. Клянусь, что первый раз сумки с полки обрушились на голову сидящей там Маргариты не специально, просто какой-то придурок подрезал меня, внезапно выскочив перед моим носом с бокового проулка. Когда смолк возмущенный звук моего клаксона, я услышал яростный мат Маргариты с заднего сидения и увидел пылающий от ярости взгляд женщины в зеркало заднего вида. Сидящий рядом с ней Кадет невозмутимо стал поднимать сумки и сумочки, обрушившиеся сзади на голову женщины во время торможения. Второй раз я оттормозился «в пол» совсем не случайно. Ну бывает так, всякие не адекваты на дорогах ездят.
Развернувшись на стоянке перед самым отделом милиции, я скомандовал Студенту снять с Маргариты наручники и выбравшись из кабины устало потянулся, склонился к выбирающейся в раскоряку с заднего сиденья заведующий магазином и шепнул ей в ухо:
— Ну что, кусок сала, как дела? Вот теперь, так и будешь ходить — раком и с открытым ртом. У-у животное! — после чего, пока ошалевшая от моего «Добро пожаловать», взрывная баба переваривала то, что услышала, я быстро зашел в здание РОВД. Когда заведующая магазина, паря вскипевшим мозгом, ворвалась вслед за мной, в помещение дежурной части, я успел сделать все, чтобы женщине было удобно. Весело здороваясь с помощником дежурного, я успел произнести только: «я у родни такую свиноматку видел», как сзади с криком «Я тебе покажу свиноматку!».
На глазах у десятка посетителей и потерпевших, ворвавшись в милицию неадекватная женщина, с непонятными криками, набросилась на, не ожидающего этого, молодого человека. От удара в спину литого, увесистого тела Маргариты, меня вмазало лицом в огромное органическое стекло с надписью «Дежурная часть» с такой силой, что прозрачное преграда задрожала так, что казалось, сейчас выпадет из пазов. Народ за моей спиной в изумлении ахнул, а я почувствовал, как эта ведьма, с диким рычанием, впилась ногтями мне в шею. Я терпел пару секунд, сдерживаясь, чтобы не заорать и чувствуя, как острые когти женщины впиваются мне под кожу, но когда я услышал, как возле моего уха щелкнули зубы, я понял, что могу заиграться. Я резко наклонился вперёд, и Рита, испуганно ахнув, мелькнув полными белыми ногами, перелетела через меня и шлёпнулась на бетонный пол, попыталась встать, но не успела — на ней повисли подоспевшие Кадет и Студент, заламывая руки бешено визжащей бабе. Шею сзади жгло неимоверно, я неосторожно дотронулся до загривка и зашипев, отдернул руку — на моих пальцах была кровь.
— Так, пацаны! Эту тварь суньте в «нулевку». Возьмите подробные объяснения с двух-трёх человек, подробно распишите, как она напала на меня, а от вас рапорта на «мелкое», чтобы завтра отвезти её в суд. А мне, пожалуй, «скорую» вызовите, пожалуйста, кабинет. Побледневшие подручные молча кивнули — задержанную они упустили и позволили ей набросится на меня сзади, так что косяк за ними.
— Только на этот раз сделайте все как надо. Сумки потом разгрузите и следователю отнесите, я ее предупрежу и протокол обыска отдам. Следователь, ведущее уголовное дело по факту грабежа Жанны, увидев меня на пороге своего кабинета — ободранного, окровавленного и несчастного, быстро приняла от меня кучу документов из комиссионного магазина, пообещав принять все изъятые сумки и кошельки, а я поплелся в свой кабинет, в ожидании приезда «скорой помощи». Маргарите я подставился не случайно — она сейчас была лишней в этой реальности, мне надо было изолировать ее минимум на несколько дней, пока мы разберем изъятую кожгалантерею, определимся, по какому уголовному делу проходит конкретная изъятая сумка, проведем опознания каждого изъятого предмета, соберем доказательства по делу и так далее, тысячу крайне необходимых, нудных действий, чтобы никто не ушел безнаказанным.
Утро для меня началось в шесть часов утра, типичное утро опера с «земли». С семь часов утра мы с Демоном вошли в подъезд скромной «хрущовки». Я сразу же полез в ящик с счетчиками на третьем этаже, проследил за проводами, идущими в нужную мне квартиру и щелкнул черным рычажком рубильника. На наше с Демоном счастье, Сема Борисенко встал достаточно рано, полез в холодильник за холодненьким пивом, но понял, что холодильник отключен. Пощелкав выключателем и не дождавшись включения лампочки, Семен открыл дверь, чтобы проверить пробки и уткнулся в улыбающуюся физиономию Демона. Семен отчаянно дернул дверь на себя, но я уже засунул ногу в щель между дверью и порогом. Береза подергал дверь, потом поднял голову на мое лицо и заулыбался:
— Ты здесь зачем, начальник?
— Приказ тебя доставить в РОВД на допрос следователю.
— Что за дело? Статья какая?
— Слушай, откуда я знаю! Нам пару раз в неделю следаки дают задание кого-то доставить, вообще по левым делам…Значит по повесткам не являлся. Давай, собирайся.
— Мне не было никаких повесток…
— Давай ты со следователем будешь разбираться насчет повесток. Мое дело маленькое, тебя завести в кабинет, и на этом все. — я оттолкнул Семена с дороги и мы с Демоном ввалились в тесный коридор квартиры: — Давай, не тяни время.
Я ненавижу работать с детьми. Дети лживы, очень лживы. Они постоянно лгут, не понимая значения своего вранья. Маленький мальчик, случайно разбив телефон, говорит родителям, что ее ограбил незнакомый дядька. Ради того, чтобы его не отругали, он, не думая о последствиях, порождает ситуацию, в которой сотни людей начинают разыскивать несуществующий телефон, остатки которого уже отправились на помойку. И это еще легкий случай. Просто в архивах МВД навсегда останется запись о том, было совершено преступление в отношении ребенка, а вот если в поле зрения милиции попадет человек с сходными приметами, последствия могут быть самые печальные. Но это легкие случаи.
Гораздо хуже, когда девочка, став женщиной с случайным сверстником, перед предстоящим гинекологическим осмотром, заявляет, что ее изнасиловали. После этого начинается полнейший дурдом. Сотни людей начинают разыскивать злодея и обязательно кого-то находят. И тогда горе тому, кого они нашли. Запутавшись в своем вранье, ребенок тыкает пальцем в невиновного человека, абсолютно не думая о последствиях…
Я обожаю работать с детьми. Если ты найдешь общий язык с ребенком заинтересуешь его темой разговора, а потом плавно перейдешь на интересующую тебя тему, ребенок, не моргнув глазом, может тут же рассказать даже о самом ужасном преступлении, потому что он зачастую не понимает, чем преступление отличается от шалости.
Пацанов из детского дома с утра привезли девчонки из ИДН, без их помощи мы бы не справились, слишком много надо человек и кабинетов, чтобы не давать детишкам общаться между собой. Двоих, старших по возрасту, что больше всего контачили с Семеном Борисенко, сразу отделили от остальных и усадили в помещении дежурной части, а с остальными, младшими, начали работу. Моего «крестника», Лобанова Сережу, которого успели уже перевести во второй детский дом, привезли тоже и пытали на общих основаниях — поплыть первым должен был кто-то другой, а мальчишка, что слил мне информацию, должен был остаться вне подозрений, и «поколоться» не первым. А сейчас мы вели с детьми долгие, ленивые беседы, периодически водя их мимо камеры в дежурной части, откуда с грустью выглядывал Семен Борисенко, уже не выглядевший уверенным и вальяжным Валетом.
Два старших подростка, по началу весело хихикающие на лавке в дежурной части, загрустили, когда инспектора «детской комнаты» стали носить в дежурную часть явки с повинной — детишки постепенно стали рассказывать о своих проделках. После того, как инспектора пообещали, что старшие ребята в детский дом уже не вернутся, а поедут в спецприемник, а оттуда на «малолетку», показания, обличающие старших и Валета потекли полноводной рекой — претензии к старшим у младших накопилось предостаточно.
Когда я впервые за сегодняшний день вошел в дежурную часть, Береза отчаянно застучал в окошко камеры.
— Что хотел? — я открыл дверь.
— Начальник, мне бы поговорить с тобой.
— Ладно, пошли.
Я завел Семена в свой пустой кабинет.
— Что хотел?
— Начальник мне надо записку передать.
— Ты дурак что — ли? Мне это зачем?
— Командир, ну ты же брал у меня деньги…
— Пошел нахрен обратно в камеру…
— Ладно-ладно, командир, забыли… Выручи меня, надо моей бабе записку передать, а то она не знает, что меня приняли.
— Сколько денег дашь?
— Полтинника хватит?
— Если не далеко, то хватит, а если куда-то ехать надо, то нет.
— Не, ехать никуда не надо, здесь недалеко.
Борисенко написал коротенькую записку, сунул мне купюру и пошел обратно в камеру, а я понес деньги и бумажку в кабинет начальника розыска.
Несколько красных «червонцев» с рапортом о даче мне взятки легли на стол начальника розыска, а записка подверглась изучению. Адрес, куда надлежало доставить сообщение, было мне незнаком, да и адресата звали не Маргарита, что сейчас пребывала в спецприемнике для административных нарушителей, по решению судьи народного суда Дорожного района, а Света. В записке Семен просил свою подругу спрятать то, что он ей принес, и некому не отдавать, а он на днях появится.
Гражданина Борисенко допросили формально, на допросе Семен ожидаемо сообщил, что никаких грабежей, силами малолеток, он не организовывал, в преступную деятельность, а также распитие спиртных напитков, он несовершеннолетних не вовлекал, кличкой Валет никогда не представлялся, да и не понятиям это — обзываться чужим погонялом чревато.
Дело уже шло к ночи — Борисенко и двух подростков — старших по его кодле, уже грузили в дежурку, чтобы развести по новым, казенным адресам временного пребывания. Мне оставалось организовать завтра проведение опознаний и очных ставок между детдомовцами и Борисенко так, чтобы мальчишки не изменили свои показания, а Береза не смог на них надавить. Затем стоило съездить к неистовой дамочке — Маргарите Михайловне, и постараться расколоть ее на скупку предметов, заведомо добытых преступным путем. Да еще выяснить, кто такая Света, и принудить ее выдать то, что принес ей на хранение Семен-Береза. Да еще провести обыски в квартирах всех фигурантов, а еще с паспортами разобраться… Я понял, что меня ужу пару минут теребит за рукав Кадет.
— Чего тебе?
— Командир, а помнишь, мы тебе тушенку вывозили из гаража…
— Ну?
— Ты не мог бы моему брату продать штук пятьдесят банок?
— Зачем?
— Ну ты понимаешь, он физруком в школе работает. Они через два дня в поход с классом идут, на несколько дней. Он пообещал достать тушенки, но не получилось у него. А там учительница, которая в поход еще идет, ну он на нее… ну ты понимаешь?
— Ничего не понимаю. От меня что нужно конкретно?
— Тушенки, банок пятьдесят. До послезавтра.
— Хорошо. Сейчас поедем, только ящики ты таскать будешь…
— Не, сегодня не получится. У меня у тети день рождения, я и так уже опаздываю. Давай, завтра после работы, мой брат сам подъедет, куда нужно, заберет их сразу и рассчитается.
— Ладно, уговорил, завтра, так завтра. Сам завтра, после гулянки у тети, на работу не опаздывай.