Исповедь дезертира

Прощание

Навестив маму, я быстро заскучал. Все друзья разлетелись кто куда, были заняты своими делами — словом, никому не было до меня дела. А на Кавказ, наоборот, с каждым днем тянуло все сильнее — очень много там осталось недоделанных дел. Поэтому, отдохнув недельку, я сел на поезд и поехал к Георгию в Сухуми, где он теперь жил постоянно.

По поводу встречи мы загуляли на всю катушку, и праздник жизни мог продолжаться до бесконечности. Но мне не терпелось поехать в горы. Я каждый день просил у Георгия отправить меня к Малхазу, однако тот был неумолим. Так продолжалось неделю, пока наконец однажды Георгий не сдался перед моей настойчивостью:

— Ты мой друг и я не могу тебе ни в чем отказать.

На следующий день он дал мне сопровождающего с машиной, и мы поехали в места, по которым я скитался после побега из армии.

Малхаза дома не было. Его жена Сулико, о которой я знал только понаслышке, сказала, что он в крепости, которая теперь пустует.

— А где же Настя и ее мама? — спросил я.

— Настя уже года три, как у бабушки живет, а Таисия то ли в Ростове, то ли в Таганроге — о ней ничего не слышно.

Я оставил сопровождающих у Сулико и один отправился в крепость. У ворот гремел ключами бородач, в котором я с трудом узнал Малхаза. Он вначале испугался, но когда услышал мой радостный оклик, расплылся широкой, удивленной улыбкой:

— Здравствуй, дорогой, — улыбался я, похлопывая его по худой сутулой спине.

А он, вытирая слезящиеся глаза, никак не мог поверить, что это я, только все повторял:

— Артем, это ты? Артем, это ты?

— А где Настя, где Таисия Андреевна? — спросил я.

— Э, дорогой, они теперь к нам не приезжают, давно уже как уехали, сразу после твоего побега из тюрьмы, а Настя даже раньше. Таисия тогда с Настей поругалась и к матери в город ее отправила — с бабушкой теперь живет Настя. Невеста она уже, в этом году в институт собиралась поступать.

— А схема побега, что Таисия передала, это твоих рук дело?

— М-м, — промычал он, утвердительно кивнул, потом весело похлопал меня по плечу. — Молодец, джигит, оправдал надежду.

— А Таисия, как она? — не выдержал я.

— Таисия, Таисия, — Малхаз погрустнел, пожал острыми плечами. — Не знаю, кто говорит — там, кто — еще где.

— Ну а адресочек Настин дать можешь?

— Записывай, только поговаривают, что жених у нее есть.

Я достал из рюкзачка блокнот и записал адрес. Мы все еще топтались возле ворот крепости.

— Малхаз, — попросил я, — открой, пожалуйста, хочу попрощаться. Ведь это и мой дом — он научил меня многому…

— Да, да, понимаю, — пробормотал Малхаз и снова загремел ключами, стараясь попасть в поржавевшую замочную скважину.

В жилой комнате наверху башни царило запустение и беспорядок. Кровати, стол и массивный комод стояли на своих местах, но на них лежал толстый слой серой пыли. Занавески, матерчатая ширма, комнатные цветы и прочие приметы заботливых женских рук отсутствовали. На полу повсюду валялись грязные клочки бумаг, засохшие огрызки, пустые банки и другой мусор. В крепости царило уныние. Оно передалось и мне.

— Пойдем, мне пора, — появившийся Малхаз, прервал созерцание.

Этим же днем я расстался с ним и Сулико, скорее всего, навсегда.