Истинный интеллект. Часть 1

32. Успех

Работа кипела: Ин транслировал поток информации, поясняющий, что он пишет на текущий момент. Скорость набора была настолько огромной, что информация лилась рекой. Я всё понимал, информацию воспринимал адекватно. Вмешиваться смысла не было – все методики написания и синтаксис были отчасти моими, только ещё лучше.

– Давай перерыв на обед сделаем, как у всех нормальных людей?

– Легко, – и я снова получил контроль над собственными руками.

Обед прошёл быстро. У Риты, как и у меня, он был не нормирован, поэтому заранее договорившись, мы встретились в питблоке. Лёгкая непринуждённая беседа ни о чём, кокетливый смех и бесподобно красивые глаза. Я рассказал Рите, что сегодня приду ближе к ночи, мне есть, над чем поработать. Она ответила, что поужинает сама и будет ждать меня.

Я человек с техническим складом ума, и поэтому любовь для меня – нечто сложное, но именно этим чувством я готов охарактеризовать моё отношение к Рите. Она мне очень нравится внешне, мне нравятся её взгляды на жизнь и проявляемое отношение ко мне. Любовь в моем понимании – это не зависимость друг от друга, а скорее наоборот – свободный осознанный выбор. На ум приходит одна известная фраза «Любить – не значит смотреть друг на друга, любить – значит вместе смотреть в одном направлении». Именно так у меня в подсознании и выглядят идеальные отношения двух взрослых умных людей.

Но хватит лирики, впереди ждёт нечто невероятное, результат чего предсказать невозможно. Это будоражит воображение не меньше, чем обнажённая девушка в душе.

Работа продолжилась. Пальцы горели огнём. Прикосновения к сенсорной клавиатуре были еле заметны, но даже они, точнее их количество смогло набить небольшие мозоли.

Не представляю, что будет дальше: на текущий момент нами была достигнута только середина всего временного интервала, необходимого на выполнение задачи. Мои пальцы заметно снизили скорость набора, но я не сразу понял причину этого. А уже через минуту сзади послышался голос руководителя «Конуса».

– Трудишься, Ян?

Набор кода был полностью остановлен, я сжал припухшие пальцы в кулак и резко разжал их. Откинулся на рабочем кресле и повернулся к начальнику.

– Можно отвлеку? – продолжил задавать вопросы Дашин.

– Да, конечно, небольшой перерыв пойдёт мне на пользу, – ответил я.

– Я изучил результаты твоего исследования, ошибок не обнаружил, что меня очень порадовало. А ты представляешь, основы каких перспектив развития и в каких направлениях ты заложил этим исследованием?

Я молча слушал.

– Ты только подумай: из чистого сигнала можно извлечь скелет, и если теория единообразия подтвердится, то наступит новая эпоха ментального управления устройствами, приборами и механизмами.

Я продолжал слушать.

– Ты только представь, – продолжал мечтательно рассуждать он, – любое взаимодействие, да что там – интеграция с электронными системами – тут будут задействованы все сферы жизнедеятельности человека. Я думаю, надо пролоббировать эту ветку исследования, глядишь, ещё ресурсов предоставят.

Меня расстроил ход мыслей начальника, как говорится начал за здравие, а закончилось всё финансированием. Но он начальник, ему виднее, у него свои головняки. Я не стал расстраивать его и говорить про природу исследованных сигналов, ведь это немного иное, чем взаимодействие с внешней средой. К моменту окончания моих мысленных рассуждений Дашин так же закончил мечтать и просто стоял молча, глядя в никуда.

Я нарушил молчание.

- Олег Михайлович, я рассмотрел документацию – применение этой технологии будет очень масштабным, я уже начал реализацию.

Но почему-то он молча ушёл, даже не дослушав меня.

Я подумал, что это странно, но обращать внимания и тем более искать скрытый смысл не стал, просто повернулся к своей «любимой» клавиатуре и предоставил управление Ину.

– Перерывы в работе действительно очень продуктивный, за этот короткий промежуток времени я успел оптимизировать ещё не написанный фрагмент кода и смог выделить три крупных перемежающихся рекурсии. Это позволит в итоге сократить код почти вдвое, но нужно вернуться и исправить некоторые моменты.

Поиск и исправления заняли много времени, закончить пораньше не удалось.

Час был поздний, когда я собственными силами закончил внедрять свежеиспечённый софт в свою систему облачной кластеризации. Персонала на «дне» почти не осталось, рабочие из числа пусконаладчиков просто испарились, за ещё один день они успели почти закончить второе полушарие.

Я поднялся на обзорном лифте. Свет был приглушённым, поэтому чётко различалось сияние рабочего полушария, нерабочее же просто тонуло во тьме. Ещё из нового: область с оптическими чипами покрыли очень толстым прозрачным стеклом – оно смотрелось, как водная гладь, а под определенным углом напоминало огромное ледяное озеро с абсолютно гладкой поверхностью. Такую техническую реализацию я связывал с решением как минимум двух задач: первая – разумная защита от пыли, вторая – стекло очень толстое, а значит выдержит нагрузку второго этажа. Неизвестно, сколько ещё вертолётов снабжения прибыло с важным грузом.

Помню, мы вели расчёты примерной вычислительной мощности. Так вот, в математике не найдётся такого числа для измерения этой мощности, если второй этаж заполнят по аналогии с первым. Если прикинуть, то такое ядро сможет сымитировать всю вселенную с множеством и подмножеством объектов, с глубиной детализации на уровне электронов и протонов, может и глубже, а, возможно, и ряды альтернативных вселенных.

С такими технологиями теряется смысл оптимизации. Какой в ней смысл, если имеешь безграничный ресурс вычислительной мощности. Хотя тут тоже, как рассудить – сколько человеку не даёшь, ему всё мало. Наверное, и этот практически безграничный ресурс человечество сможет обесценить своими запросами.

Несмотря на столь насыщенные утро и день, к вечеру голова осталась очень ясной. Хотелось чего-то ещё, чего-то большего, хотелось совершать великие дела. Я ещё раз огляделся: величественнее, чем сейчас, трудно представить обстановку. И с чувством выполненного долга спустился вниз, для того чтоб сменить лифт и подняться наверх.

Проходя по тёмному коридору, я обратил внимание, что дверь у оцифровщиков мозга немного приоткрыта, и оттуда льётся струя яркого белого света. Я вспомнил их лица в последнюю встречу, и меня разобрало любопытство. Я громко постучал и открыл дверь. Весь кабинет был заставлен ящиками и пустыми коробками, в воздухе чётко ощущался запах электродуговой сварки и краски. Братьев в кабинете не было, по всей видимости они были внутри лаборатории.

Я не ошибся: Саша и Женя действительно были внутри бункера. Мне даже стало смешно, снова я их разбужу, как в нашу первую встречу. Измотанные трудом они мирно спали.

– Или уж не трогать их? – моё внимание привлёк сканер. Они его изрядно модернизировали – это было заметно невооружённым глазом.

– Ин, – мысленно позвал я своего разумного подселенца. – А можешь вывести модель сканера до изменений и наложить изображение с прозрачностью 70 процентов?

– Преобразования показывать или сразу готовый результат? – моментально ответил он.

– С преобразованиями, пожалуйста.

В поле моего зрения появился объект, который я видел вчера. Несколько итераций с масштабом, несколько с перспективой, и отдельные участки изображения объекта начали накладываться и по границам сливаться в одно целое. Последним преобразованием была установка прозрачности.

– Я могу двигаться? Или изображение собьётся? – поинтересовался я.

–Перспективу изображения объекта я привязал к точкам видимого пространства, точек сейчас двадцать, минимум надо семь, так что вряд ли при изменении перспективы во время ходьбы ты потеряешь из вида достаточное количество точек для нарушения пропорций и целостности картинки.

– Отлично.

«Тарелку» у изголовья трансформировали: у неё изменилась форма, теперь она выглядела как полый конус-колпак. Похожий на калач объект только без отверстия и в один метр диаметром располагался под установкой напротив предполагаемого расположения затылка. Ещё один, точь-в-точь такой же, располагался параллельно нижнему, но над лицом. Выглядело это всё очень массивно и опасно, а если предположить, что это всё будет вращаться и приходить в движение… На ум сразу пришёл инцидент в медблоке.

Я продолжил анализировать визуальные отличия. Положение тела на «кресле стоматолога» приобрело более горизонтальный характер. Не уснуть теперь просто невозможно. Как раз для этой доработки кресла Александр проводил натурные испытания – он сладко спал, развалившись в нём.

На этом глобальные изменения закончились. Я не спешил отключать модель сравнения в своём визуальном восприятии (способность, которую мне предоставил Ин, меня восхищала). Вот бы в штатном варианте функционала головного мозга использовать такую фичу! Но за этим надо обращаться к разработчику, а кто он, и где он – неизвестно.

Была бы у меня возможность, я бы выкатил претензионный лист исправлений по недоработкам человека. И первой позицией я бы написал исправление проблемы, связанной с отбиванием мизинца ноги о ножки столов, стульев, кроватей и шкафов.

Уходя, я прикрыл дверь бункера, с пульта на стене оправив команду на закрытие, чтоб никто не зашёл и не нарушил требования безопасности. А то Ворошилов поди спит и видит, чтоб кто-нибудь провинился и чтоб этого кого-нибудь наказать.

Усталость вместе с зеванием стала проявляться активнее. Я целый день провёл под землёй, и выход на свежий воздух вселил в меня порцию бодрости. Сейчас бы сесть за руль своего любимого автомобиля и прокатиться по ночному городу… Но ни того, ни другого не было, поэтому я не торопясь побрёл домой.

***

Соблазн был велик повторить вчерашнее утро, но всё же я предпочёл поспать лишний час. Тем более, что из меня спортсмен так себе, а после вчерашней пробежки и зарядки ноги шевелиться отказывались. Упрёков в свой адрес по части лишнего часа сна от Риты я не получил, что меня очень порадовало.

***

Рабочий день я решил начать пораньше, работа вдохновляла.

– Вот так чудеса, – произнёс я с удивлением, заходя в кабинет «мозгокоперов». В кабинете царила чистота, не было даже ни малейшего намёка на то, что вчера здесь было всё загромождено ящиками, коробками и по всюду валялись упаковочно-обёрточные материалы.

– А что тебя так удивило? – заинтересовался моей реакцией Александр.

– Да, как что? Вчера здесь ступить было некуда, а сегодня красота и порядок.

Братья переглянулись.

– Я же говорил, что не запирал дверь лаборатории, – с укором и обидой произнёс Женя. – Значит это ты был вчера здесь? Фу, мы уж подумали, кто из безопасников, ждали их свиту в гости.

– Да это я был, но я не могу отрицать, что безопасников здесь не было, – пошутил я и сразу продолжил, – зашёл поздно, вас будить не стал, оценил проделанную работу. Капитально вы модернизировали прибор.

– Да мы решили, что даже небольшой прирост производительности не навредит, поэтому с учётом дополнительных сканеров ускорились примерно в два в третьей степени раз. Но это теоретически, – отрапортовал Александр.

– Это похвально, мы только софт переработали под старую конфигурацию прибора, как вы изготовили новую.

– На софт новая конфигурация никак не повлияет: каждый модуль работает отдельно от остальных, то есть софт применим к каждой составляющей. Синхронный запуск двух дисков, которые сканируют структурную решётку, а «шляпа китайца» считывает электромагнитные состояния на клеточном уровне, заполняя решётку. До этого это всё делал один модуль.

– «Шляпа китайца»? А я думаю, что она мне напоминает? Я был уверен, что это что-то вроде «Сверхмагнитронного Теслаконуса», а это «Шляпа». Ну, насмешили, спасибо! – и я рассмеялся. Братья тоже улыбнулись, царила приятная непринуждённая дружеская обстановка.

– Я смотрю, вы уже допили чай, не хотите опыт провести? У нас же целый день впереди, – спросил я.

– От Дашина вчера была разнарядка, что тебя надо просканировать. Мы не против.

Массивная дверь в лабораторию медленно открывалась. Братья стояли по разные стороны. Привод петель двери работал, пока они прикасались ключ-картами к считывателям. Наконец дверь заняла своё положение «открыто», и мы зашли внутрь. Я нажал на уже знакомую мне панель и дверь начала закрываться. Евгений подошёл к стене с оборудованием и как пилот самолёта начал включать/переключать всякого рода включатели и переключатели. Постепенно на панели загоралась подсветка, охватывая всё большую и большую площадь. Он закончил, рабочую панель теперь нельзя было отличить от внутренностей кабины самолёта, за исключением, пожалуй, только отсутствия штурвала.

При вечернем осмотре я совсем не обратил внимания на автоматизированные рабочие места. Теперь их было два, и у одного стояло две консоли. Судя по всему, эти две консоли управляли двумя тарелками-блинами, а второе рабочее место было связано со «шляпой китайца».

– Ян, какие параметры исследования? Сам будешь выставлять?

– Да. Я тут подумал, раз уж доступ есть, может тогда попробуем оцифровать мой мозг? С учётом нововведений должно всё гладко пройти.

Наступила гробовая тишина. Среди звуков можно было различить шелест маленьких вентиляторов системы охлаждения рабочих мест.

– Официально разрешения на оцифровку не было. Было разрешение провести несколько исследований. Это не одно и то же, – сказал Александр.

– Тогда предлагаю провести исследование полезности применённых модификаций в части софта и железа. Оценка будет проводиться на основе исследования моего мозга путём снятия оцифрованной копии, – я предложил некую лазейку в формулировках.

– Хм, звучит интересно, но рискованно это всё. А если что-то пойдёт не так? – вмешался Женя.

– Если что-то пойдёт не так или, к примеру, время исследования превысит двух-трёх часовый лимит, просто тормозим исследование, – попытался я смягчить ситуацию.

– Мне и самому хочется протестировать, честно, – Александр замялся.

Это был мой шанс додавить свою линию.

– Раз так, дайте мне немного времени я обновлю программное обеспечение, организую связь и поддержку производительной мощи оптического ядра.

Обновление, точнее, подмена программного обеспечения прошла без запинки, компиляция кода с лёгкостью интегрировала программу с рабочими органами прибора, тест системы также прошёл «на ура». Ай, да Паша, ай, да молодец!

– Мы сейчас тоже проведём необходимые настройки. Надо выбрать кристаллический накопитель, чтоб сохранить результат.

– А вот с этим сложно, доступ к ним только у Дашина. Незаметно их не возьмёшь, – произнёс Александр.

– Это да, что же я сразу не подумал, – начал оправдываться Женя, – хотя постой, у нас должен быть один, один из первых версий. Давай его используем.

– С ними же была проблема: ошибка и исследование «крашилось».

– Я думаю тогда ошибка была из-за времени доступа к нему, он просто перегревался, структура же осталась неизменная, давай попробуем!

– Ну хорошо, ладно, давай.

Суть спора мне была не особо понятна, но они договорились, и это хорошо.

Подготовка и финальная настройка прошли успешно. Я расположился в кресле, все регулировки по моему телу были автоматические. Ремни крепко фиксировали, пожалуй, это самое неприятное для меня в этой процедуре. На ухо мне надели голосовой передатчик, сказали, что установка изрядно шумит, и для общения будем использовать радио, сигнатуры его известны, поэтому на качество эксперимента это не повлияет.

– Минутная готовность.

Я не ошибся, диск над лицом действительно пришёл в движение. Хорошо, они на нём спираль не нарисовали, а то меня бы, наверное, вырвало.

– Как слышишь, Ян?

Голос звучал прямо у меня в голове – неплохой такой передатчик.

– Слышу отлично, – подтвердил я.

– Диски выйдут на установленную скорость и синхронизируются через двадцать пять секунд. Постарайся ни о чём не думать.

Скорость вращения повысилась – это ощущалось не только визуально, но и на слух.

– Содержание кислорода резко сократилось, – впервые за утро я услышал в мыслях Ина. –Если так пойдёт дальше, возможна асфиксия.

И я резко почувствовал дефицит воздуха: дышать стало тяжелее, вероятно, это был неучтённый эффект от вращения тарелочек.

– Воздуха становится мало, – произнёс я вслух.

– Включаю подачу кислорода, – скомандовал сам себе Евгений.

– Вы это учли? Неожиданно, вы – гении.

– А то! Конечно учли. Чтоб тебя сильно не штормило, мы разогнали тарелки в разные стороны. Ты физически не ощущаешь воздействия, а вот с воздухом беда. Десять секунд. Девять. Восемь.

Когда счёт дошёл до одного, тарелки загудели иначе.

– Они останавливаются? – спросил я.

– Да, Ян, запуск неудачный, что-то пошло не так. Сейчас запустим повторно, лежи и не шевелись.

– Ха, пошутил?

– Да, – голос уже было слышно и без наушника.

– Странно, визуально как будто всё в порядке, но почему сканирование оборвалось? В логах работы ошибок не наблюдаю, – суетился Женя.

– Объявляю повторный пуск, один раз – случайность, – произнёс Александр спустя полминуты разбирательств.

Но второй эксперимент окончился точно также. Гудение прекратилось, и снова ни одной ошибки.

– Ничего не понимаю... Ладно, два – совпадение, объявляю третий эксперимент, заключительный.

Третий эксперимент прошёл немного иначе. Но на этот раз концовка была другой.

– Тут на всех трёх консолях ошибка вылезла, – заявил Евгений.

– Ну, слава Богу, я уже думал будем искать и исправлять то, не зная что, – высказал своё мнение Александр.

– Что за ошибка? – вмешался я.

– Сейчас сам увидишь.

Но на этот раз диски и не думали снижать скорость, продолжая бешено вращаться.

– Похоже это та же ошибка, что и при первых экспериментах. Я ж говорил, не стоит этот накопитель использовать.

– Что за ошибка? – Повторил вопрос я, чувствуя себя как зерно в жерновах.

– Да тут полная абракадабра и что-то в шестнадцатеричной.

– А что происходит? Установка продолжает сканировать? Или программное обеспечение ждёт решения конфликта чтоб завершить процедуру? Можете не отвечать, диктуйте текст ошибки.

Ошибка оказалась достаточно массивной, около трёх минут мне зачитывали текст посимвольно, а Ин пытался интерпретировать её с учётом кода и программы.

– Всё понял, это ошибка на неизвестный системе дамп памяти, вероятно в накопителе или в звене накопителя. На нём не осталось свободных дампов для заполнения регистров ядра и содержимого стока.

Я передал полученную информацию.

– Так вот почему они тогда при первых опытах крашили систему – они оказались мелкие по объёму для технологической информации. А потом их пофиксили, и таких проблем не возникало. Кто у нас мастер софта? Как сейчас обойти ошибку?

– Помимо всей подключённой вычислительной мощности я также настроил подключение одного локального оптического чипа из состава ядра, архитектура у него сейчас идентична структуре головного мозга, перенаправьте поток данных, шунтируя накопитель. Пусть пишет в локальный чип напрямую.

Братья меня поняли и быстро сумели организовать шунт накопителя.

– Ещё несколько операций, и всё будет готово. Так, перенаправляю потоки данных с прибора, три – два – один, – и он импульсивно и громко, что даже мне в наушник был слышно, ударил по устройству ввода.

В этот момент свет в лаборатории на мгновение погас, некоторые устройства перезагрузились, сканер начал останавливаться.

– Я опять ничего не понимаю. Сканирование должно продолжаться, почему опять остановка? – недоумевал Евгений.

– Ты разве ещё не понял, Женя? Сканирование окончено, – подвел итог Александр. – Мало того, мы ещё и провели его три раза, переполнили накопитель служебной информацией. А потом перенаправили тройной объем оцифрованных данных в информационное пространство нового ядра, что даже системы коммуникации просели. Ох, чувствуется, по голове нас не погладят.

– Если всё успешно прошло, в чём я нисколько не сомневаюсь, то вас ждут не розги, а награды, – я отцепил фиксирующие ремни, автоматика расслабила их, и я смог освободиться.

На столе загудел мой коммуникатор. Сообщение было от Паши.

«Тут кажется ядро проявляет признаки жизни!»

***

Где-то в неизвестном месте.

– Системы испытали серьёзную перегрузку, – доложил первый оператор.

– Что это было? – спросил капитан.

– Природа воздействия пока не установлена, – ответил второй оператор.

– Радары зафиксировали мощный радиоинформационный всплеск с нижнего мира, – продолжил первый.

– Называйте вещи своими именами! То, что он под нами, не меняет его первоначального предназначения. Приказываю срочно выяснить причину!