Исток

18

Солнце только взошло. Сновидец смотрел во взвихренную глубину Круга. Линиум занимался последней отладкой своих протезов. Они пока не входили в Круг, потому что Линиуму не понравилось, как сложились узоры. Узор должен быть безупречным: малейшее отклонение, едва заметный изъян — и они угодят прямо в забвение и уже навсегда потеряются в бесконечных абстракциях. Они решили дождаться, пока узоры не примут нужную конфигурацию. Хотя медлить было опасно, очень опасно — они это знали и поэтому не удивились, когда на пустынной равнине возникло войско Сениды. Воители шли плотным строем, а Киборг-Ведьмы парили над ними в воздухе.

В мареве жара все расстояния дрожали и плавились, слова «далеко» или «близко» утратили смысл. Не было слышно ни звука, кроме тихого гула переносных генераторов энергии, которой питалась Технология Духа. Но звуки сейчас не имели значения, войско Сениды проявляло себя в зримых образах: легионы, пронизанные ослепительным светом, что пылал ярче солнца. Буквально за считанные секунды они разлились по Пустошам, словно гигантское масляное пятно. Зернистое солнце взорвалось пузырящимся полушарием. Рассвет обернулся сверкающей ночью, небо наполнилось зловещими звездами, чей неровный, судорожный свет был словно биение самой Вселенной.

Они все прибывали и прибывали, грозные легионы вечности… земля дрожала от их мощной поступи.

Так начался день…

Линиум побледнел, словно самый вид этих полчищ выпил из него кровь. Сновидец заметил, что Линиум весь дрожит.

— Ты что, в первый раз видишь их в плотной материальной форме? — спросил он.

— Знаешь, как говорится, — ответил Линиум. — Тот, кто ничем не рискует, получает в награду покой и уют.

Сновидец рассмеялся.

— Но нам это, похоже, не светит. Что там с Кругом?

Линиум вгляделся в абстрактный узор, который сложился в зияющую пустоту.

— Не хотел бы тебя огорчать, но порадовать нечем, — сказал он. — И хотел бы, но — нечем.

Сновидец подошел и тоже всмотрелся во взвихренный узор. Сознание вдруг уловило сигнал возбуждения…

Лицо превратилось в искрящийся аромат — глаза девочки стали, как серебристый космический корабль, парящий в межзвездном пространстве, словно потерянная душа — вымышленное животное было молитвой на губах распаленной возлюбленной — бесконечную красоту насадили на черенок небытия — две непримиримые противоположности слились воедино — цветок истошно кричал внутри сна ~ плоть запретного путешествия — повод, вдруг обернувшийся исцелением своей причины.

Линиум оттащил его от Круга.

— Эй, Сновидец! Очнись. Не увлекайся. А то мы тебя потеряем еще до того, как все начнется. Я ни разу не видел такого взбудораженного узора. Похоже, Сирены блокируют нам путь к отступлению.

Сновидец тряхнул головой:

— Черт, что это было?

— Наверное, это все из-за них, — он указал в сторону войска Сениды, этой громады слепящей ненависти, что уже надвигалась на них.

— И что теперь делать, Линиум? — спросил Сновидец. — Не знаю, как ты, но когда я в последний раз дрался с тысячью механических Демонов…

Неожиданно у них за спиной встала стена гипнотических звуков. Они обернулись. Узоры в Круге вспенились серебряным пламенем. Звук был как жизнь, которую некая сила насильственно повернула вспять. Из глубин Круга извергся поток слепящих лучей. Лучи сложились в сложное геометрическое построение, из которого поднялся столб плотного света, и из этих зыбучих песков запредельной алхимии вышла сияющая человеческая фигура. Свет сделался твердым, раскололся на миллионы кусочков и осыпался на поверхность бурлящего Круга, открывая фигуру во всем ее великолепии…

— Талис, — прошептал Сновидец. — Талис.

Она вышла из пламени, которое было как раскрошенная кислота. Но эта была не та Талис, которая выплыла из туманных видений Сновидца. Он смотрел на это сияющее существо, одетое в струи подвижного света. Они растекались по ее лицу — белому, точно соль. Она была вся пронизана такой неизбывной жестокостью и гордыней, что у Сновидца перехватило дыхание. При каждом движении ее тело как будто вздрагивало, как будто сквозь плоть под искрящейся кожей проходили сейсмические волны. Ее аура, записанная в Дух-Коде, обнимала ее мягким сиянием, создавая зыбкое подобие плотного тела, словно образное сравнение в поэтическом тексте: Богиня и автомат, сплавленные воедино. Без единого шва, без единого искажения ритма и образа. Она была как слияние смерти и воскрешения.

Ее багровые одежды отливали серебристо-синим и темно-лиловым. Они были расшиты замысловатым узором, в котором присутствовали небывалые звери ужасного вида, в их свирепо оскаленных пастях мерцали драгоценные камни.

Из ее глаз изливалось сверкающее сладострастие…

Линиум отшатнулся, обе его руки тут же преобразовались в странное, до нелепого нескладное оружие.

Талис быстро взглянула на него, настороженно, пристально.

— Не стоит, Линиум — сказала она спокойно. — Ты целишься не в том направлении. — Она положила руку ему на плечо и развернула спиной к себе. Легко, как ребенка. — Вот, — сказала она. — Так-то лучше.

Он даже и не пытался сопротивляться. Он принял свою судьбу.

Сновидец смотрел на нее, ошеломленный.

— Талис, — сказал он. — Что происходит?..

— Похоже, без помощи вам не справиться, — сказала она. — Но вам повезло. Я случайно проходила мимо.

Она указала на Круг:

— Сейчас можно пройти. Я стабилизировала узор. — Ее голос был жестким и чувственным одновременно. — Идите! Чего вы ждете? Идите!

Несколько Киборг-Ведьм, вырвавшихся далеко вперед, обрушились на них с неба.

— Вам конец, — кричали они. — Вам конец.

Талис небрежно взглянула вверх и сказала:

— А мне кажется, что конец вам.

И уже в следующую секунду атакующие Киборг-Ведьмы вспыхнули в воздухе и осыпались пеплом, хотя Талис даже пальцем не пошевелила. Она подошла и молча взяла Сновидца за руку. Свободной рукой она сжала его подбородок. Сильно, до боли. Ее поцелуй был горячим и сладким, со странным, как будто химическим привкусом — но скорее приятным, нежели нет. Их тела вжались друг в друга, замкнувшись в страстном объятии. Потом она отпустила его. Ее глаза затуманились грезами обольщения. Ее губы так и остались слегка приоткрытыми, словно требуя еще поцелуев.

Запредельное существо, воплощение совершенной возлюбленной: жадная, опытная, ненасытная, обольстительная, смелая и безжалостная.

— Кто ты, Талис? — спросил Сновидец.

Она улыбнулась, так нежно и робко — почти как девочка, которую смутили нескромным вопросом.

— Скажем так, я — бессчетные возможности, которые могут сбываться.

Он отступил на пару шагов:

— По-моему, нам стоит пересмотреть то, что ты говорила.

Талис направила в небеса дугу пламени, уничтожив еще пять Ведьм. Потом озадаченно повернулась к Сновидцу:

— А что я говорила?

Он улыбнулся:

— Чем сильнее ощущаешь свою принадлежность, тем меньше чему-либо принадлежишь.

По щекам Талис струились слезы, похожие на капельки затвердевшего серебра.

— Видишь, что ты наделал, Сказитель, — сказала она. — Ты даже не представляешь, сколько времени я пробивалась сюда, сколько времени я заряжала себя этим пламенем. — Она умолкла на миг и продолжила, уже спокойнее: — Земля ждет вас обоих. Узор безупречен. Сейчас можно пройти. Я задержу этот кошмар. Сколько смогу.

Она была как ослепительный свет вдалеке, который медленно приближался. Она снова заговорила.

— Вот сейчас мы начнем уже по-настоящему, — сказала она.

Еще несколько Киборг-Ведьм устремились на них с высоты. Талис сожгла их всех одним взглядом.

— Сейчас мы начнем уже по-настоящему, — повторил Сновидец. — Я…

— Пойдем, Сказитель, — сказал Линиум, осторожно коснувшись плеча Сновидца. И уже перед тем, как войти в неизвестность, Линиум обернулся к Талис.

— Иногда это приятно, когда ошибаешься, — крикнул он.

Она улыбнулась, испепелив мимоходом еще одну Ведьму.

— Только смотри, чтобы это не стало привычкой.

Линиум и Сновидец шагнули в Круг и растворились в абстрактных узорах.

— Вас уже нет, — прошептала Талис.

Она оглядела равнину.

Легионы Сениды уже смыкались кольцом вокруг Круга. Оружие, созданное из абсолютного зла, медленно вызревало в мглистой утробе Творящей Сны. Из того же неосязаемого тумана за пределами времени выступили великолепные воины, страшные в своем величии — словно выкристаллизовались из пустоты, обрели очертания и облик. Их тела были подобны потокам сияющей тьмы: не живые, не мертвые, не связанные законами смертного бытия, они одним своим видом внушали ужас. Мир еще не знал силы страшнее.

Войско развернулось широким кругом, самый могучий и грозный Воитель предстал перед Талис — в полной готовности к бою до полного уничтожения противника. Медлить было нельзя; у него был приказ, и приказ надо было исполнить.

Не тратя времени на слова, он оторвался от земли и облетел зону грядущего боя по кругу. Потом опустился обратно на землю и рассмеялся, и от этого смеха всколыхнулось само пространство.

Его сочные и по-женски пленительные глаза исходили лазерным уничтожением; в мире нет таких слов, чтобы описать всю меру хаоса, заключенного в этих глазах. Он был богом безумия и неистовства — внушающий ужас, боевой симбионт. В нем все было нечетким, неопределенным. От одного только присутствия этого аватара, сотворенного из плазмы и пронзительной ненависти, все движение в Пустошах застыло.

Это было сражение за вечность. И все это знали.

Талис моргнула, и исполненный злобой Дух-Демон заговорил первым — глухим, гипнотическим голосом.

— Нехорошо получается, Талис, — сказал он. — Сначала ты отступилась от своей цели и передала Сказителю информацию, которую он знать не должен. — Он улыбнулся, и эта улыбка была словно мощь и погибель. — А теперь еще это.

Талис пожала плечами:

— Э… знаешь… на самом деле я никогда не была с вами…

— Похоже, у нас тут сложилась весьма неприятная ситуация, — сказал Воитель. — Видишь ли, все существа делятся на два типа: кому-то предрешено быть хозяином, а кому-то — слугой. Если ты дашь себе труд задуматься, ты поймешь, как это красиво: полное разрушение твоей сущности. Даже при Технологии Духа, закон джунглей все-таки действует: побеждает всегда сильнейший…

— Да, безусловно. — Талис демонстративно зевнула. — Может быть, просто приступим к делу?

Глаза Воителя вспыхнули гневом. По рядам Киборг-Ведьм пробежал глухой рокот.

Все как будто застыло, никто из противников даже не шелохнулся.

— Аааааааааа…

Слепящая вспышка… Пять самых сильных Киборг-Ведьм устремились к Талис, пламенея злобными мыслями. Талис воспарила ввысь; из ее глаз ударили два луча плотного света.

Пять искрящихся тел упали к ногам Воителя.

И уже в следующее мгновение поднялась вторая волна мерцающей тьмы, и на этот раз световой щит Талис был пробит в двух местах. Горящие мантры прошли сквозь ее Дух-Код, словно ударные волны обжигающих горестных стонов; их яростный сумрак расцвел кошмарами опустошения.

Талис поглотила удар и тут же восстановила свою симметрию и соразмерность. Она понимала, что дальше будет лишь хуже, и, издав оглушительный крик, принялась палить с обеих рук из своего огненного Дух-Оружия.

Ее выступление послужило для темного войска сигналом к атаке. Буквально за долю секунды все превратилось в сплошное ревущее пламя; пространство накрыла тень боли, изглоданной голодом по разрушению. Синтетические фантомы завывали, как звери, Демоны изрыгали огонь, Нероиды, плывущие в воздухе над полем битвы, выпевали мантры полного уничтожения, Воители носились по небу, словно снаряды, запущенные из самой преисподней.

Крики — слепящий свет — языки едкого пламени…

Сквозь облака сверхъестественных звуков Воитель смотрел, как исступленная решимость Талис, подкрепленная огненной яростью, сминает его войска. Они продолжали сражаться — конечно, они продолжали сражаться. Но некоторые из Киборг-Ведьм теперь опустились на землю и преклонили колени, в почтении склонившись перед Талис.

— Не убивай нас, Талис, — умоляли они.

Но Талис оставалась глуха к их мольбам; она носилась по небу, подобная пламенеющей смерти, взвихренной погибели мира… лучи света, острее бриллиантовых лезвий, били во всем направлениям.

Воитель, всегда презиравший трусость, собственноручно отправил предательниц Ведьм обратно в небытие; потом он накажет мятежниц, как должно — до конца вечности будут они расплачиваться за эту минуту слабости.

— Тебе конец! — взревел он, возносясь к небесам, как ракета.

Оставшиеся Киборг-Ведьмы ударились в панику, побросали оружие и в самоубийственном ужасе принялись бить по Талис своей полыхающей тьмой. Она даже не пыталась уклоняться. Наверное, просто не замечала ударов в пылу сражения. Ее взгляд застыл в непримиримой решимости.

Поверженные Киборг-Ведьмы опускались на землю, моля о пощаде. Талис уже приближалась к Воителю, который палил в нее из всего, что у него было.

А потом неодолимые чары рассеялись — удар зла, направленный Воителем, достиг цели. Тело Талис разлетелось на миллионы частиц. Ее голова взорвалась брызжущим криком; глаза, подобные льдистым бриллиантам, разбились сверкающей крошкой; из раны, зияющей на груди, излились лучи света.

Воин расхохотался, и от этого смеха вздрогнуло само небо.

— Нельзя выступить против Великой Богини и остаться в живых, — объявил он. — Любое предательство будет наказано!

Выплюнув свет и сон-кровь, Талис обернулась к нему. Ее взгляд пробился сквозь черные дыры на месте взорванных глаз.

— Это еще не конец… — сказала она. — Это не кончится… пока… не кончится.

Ее голос дрогнул и растворился в пространстве. А потом, быстрее самой мысли, она сгустила звуковую волну, используя частницы материального резонанса, и превратила ее в кость и ткани, возвращая себе прежний облик. Она вновь поднялась над землей — уже не такая, как прежде… другая… но все такая же неумолимая и прекрасная в своей смертоносной решимости…

Кровавые тени орудийных башен, подтекающих темной силой, сгенерированной Технологией Духа, пронеслись по пустынной равнине, словно испуганные газели. Даже самые непримиримые противники Талис восхищенно застыли при виде ее нового образа. От одного ее взгляда лучшие воины, обступившие своего предводителя, обратились в бегство, шипя, точно змеи. Но Воитель не дал им уйти: он обернулся и послал им вдогонку струю огня, и их опаленные сущности вернулись обратно в ничто.

Они опять встали лицом к лицу: Талис и Воитель Сениды — создание, излившееся из самой сердцевины вселенского зла.

Воитель нахмурился.

— Ты всего лишь проводник, — сказал он, — устройство сопряжения. Ты не должна выступать против своего создателя. Ты — сбой в системе, Талис. Вирус, который следует удалить.

Талис усмехнулась.

— Вы, Воители, такие серьезные, — сказала она. — Совсем не умеете расслабляться.

Она издала пронзительный крик, от которого кровь стыла в жилах… крик обернулся слепящей вспышкой, взрывом сверхновой звезды, и Талис ударила всей своей мощью, сметая врага, пронзая его насквозь…

— Теперь можешь расслабиться навсегда, — сказала она.

Воитель смотрел на нее, его глаза изливались злобой, а лица уже не было. Рваная рана на месте сожженного рта сложилась в кривую усмешку.

— Все… равно… тебе… конец, — произнес он, еле ворочая языком, и поднял свой тень-пистолет.

— Тебя уже нет, — прошептала Талис.

Антирезонанс смял его в точку, канувшую в небытие…

Талис развернулась и подошла к Кругу. Там, где ступала ее нога, земля стонала, обугливаясь. Те немногие Ведьмы, в которых еще сохранилось подобие жизни, молча расступились, чтобы освободить ей проход. Некоторые из них тихо таяли, теряя облик и очертания, когда она проходила мимо, и принимали иные, более прекрасные воплощения.