Истоки

Глава 31

Я крался по дому, испытывая досаду каждый раз, когда задевал ногой плохо закрепленную половицу или скрипящий угол.

Судя по свету в дальнем конце дома, отец ушел из гостиной и сейчас сидит в своем кабинете и, без сомнения, записывает в свой журнал историю, которую они с Джонатаном сочинили.

Я стоял в дверном проеме и некоторое время наблюдал за ним.

Его волосы были белыми, словно снег, а на руках я заметил возрастные пятна.

Несмотря на ложь, которую я слышал ранее, мое сердце стремилось к нему.

Это был человек, который не знал легкой жизни и который, похоронив жену, должен был похоронить двух сыновей.

Я сделал шаг по направлению к нему, и отец поднял голову.

— Великий Боже…, - сказал он, с грохотом роняя свою ручку на пол.

"Отец," — произнес я, простирая к нему руки.

Он поднялся, взгляд его был безумен.

— Все хорошо, — мягко сказал я.

— Я просто хочу поговорить с тобой.

— Ты мертв, Стефан, — медленно сказал отец, все еще изумленный моим видом.

Я потряс головой.

— Что бы ты ни думал о Дэймоне и мне, ты должен знать, что мы не предавали тебя.

Страх на лице отца внезапно обернулся яростью.

— Ты предал меня.

— Ты предал не только меня, ты предал весь город.

Ты должен быть мертв, после того как ты опозорил меня.

Я смотрел на него, и во мне закипала ярость.

"Мы умерли, а ты чувствуешь лишь стыд?" — спросил я.

Так сказал бы Дэймон, и в некотором смысле я ощущал рядом его присутствие.

Я делал это ради него.

Я делал это ради нас, так мы, по крайней мере, умирали бы с правдой на нашей стороне.

Но отец едва ли слушал.

Вместо этого, он пристально смотрел на меня.

— Ты теперь один из них.

— Верно, Стефан? спросил отец, медленно отступая назад, словно я собирался наброситься на него.

"Нет.

Нет.

Я никогда не буду одним из них."

Я покачал головой, надеясь, что отец поверит мне.

"Но ты уже один из них.

Я видел, как ты истекаешь кровью, и слышал твой последний вздох.

Я оставил тебя умирать.

А теперь я вижу тебя здесь.

Ты один из них," сказал отец, теперь он стоял возле кирпичной стены.

— Ты видел, как в меня стреляли? — в смятении спросил я.

Я помнил голоса.

Хаос.

Пронзительные крики вампиров в тишине снова и снова.

Чувствовал, как Ноа оттаскивал меня от Дэймона.

Все почернело.

— Я сам нажал на курок.

Я выстрелил в тебя, и я выстрелил в Деймона.

И должно быть этого было недостаточно," сказал отец.

— Теперь мне нужно завершить работу., - сказал он, его голос был холоден как лед.

"Ты убил собственных сыновей?" спросил я, гнев пробежал по моим венам.

Отец с угрожающим видом направился в мою сторону, и несмотря на то, что он думал, что это я был монстром, страх чувствовал я.

"Вы оба умерли для меня как только перешли на сторону вампиров.

И сейчас, ты пришел ко мне и просишь прощения, как будто то, что вы сделали можно оправдать извинениями.

Нет. Нет."

Отец отошел от стола и направился ко мне, по-прежнему бросая взгляды направо и налево, только теперь это было не загнанное животное, а охотник.

"Знаешь, это благословение, что ваша мать умерла, прежде чем увидела, во что вы превратились".

— Я еще не обратился.

Я не хочу.

Я пришел попрощаться.

Я умру, отец.

Ты сделал то, что намеревался.

— Ты убил меня, — сказал я.

Слезы хлынули из моих глаз.

Так не должно было быть, отец.

— Вот что тебе и Джонатану Гилберту следует написать в вашей фальшивой истории, что так не должно быть.

"Так все и должно было случиться," сказал отец, выхватывая палку, которую хранил в большой вазе в углу комнаты.

Он тут же разломал ее надвое на полу и держал длинным заостренным концом вперед.

Быстро, не раздумывая, я обошел отца и резко дернул назад за свободную руку, отчего он отлетел к кирпичной стене.

Отец закричал от боли, когда ударился о пол.

А затем я увидел это.

Кол торчал из его желудка, во все стороны брызгала кровь.

Я побледнел, чувствуя, как желудок поднимается к груди и желчь наполняет глотку.

"Отец!" я бросился к нему и упал на колени.

"Я не хотел этого.

Отец…," задыхался я.

Я схватил кол и выдернул из его живота.

Отец закричал, и кровь сразу же полилась из раны, как гейзер.

Я смотрел с ужасом, но был очарован.

Кровь была такой красной, такой насыщенной, такой прекрасной.

Как будто бы она звала меня.

Я чувствовал, что умру в ту же секунду, если не попробую кровь.

Очарованный, я, я поднес руку к ране, а руки — к губам, пробуя жидкость. Она коснулась моих десен, языка, горла.

"Отойди от меня!" — хрипло прошептал отец, отодвигаясь от меня, пока вся его спина не оказалась прижата к стене.

Он с силой оттолкнул мою руку от его раны, а затем упал к стене, закрыв глаза.

"Я …", — начал я, но потом почувствовал колющую боль во рту.

Это было хуже, чем выстрел у меня в груди.

Это было ощущение стянутости, а затем ощущение миллиона игл, проникающих в мою плоть.

"Уйди …" — отец дышал, закрыв лицо руками, пытаясь не задохнуться.

Я убрал руки ото рта и дотронулся пальцами до зубов, которые стали острыми.

Затем я понял: теперь я один из них.

— Отец, выпей моей крови. Я могу спасти тебя! тут же сказал я, опускаясь к нему и приводя его в сидячее положение.

Я поднес свою руку ко рту и зубы легко содрали несколько слоев кожи.

Отец взрогнул и отодвинулся, а кровь продолжала хлестать из его раны.

"Я могу излечить тебя.

— Если ты выпьешь этой крови, она залечит твои раны. Пожалуйста?

Я умолял, смотря в глаза отца.

— Я предпочту умереть, — объявил отец.

Через минуту он закрыл глаза и упал на пол в лужу крови, которая образовалась вокруг его тела.

Я положил руку на его сердце и подождал, пока оно не остановится.