Исторические сочинения

I. Продолжение Беды

Приведенные дополнения присутствуют в девяти манускриптах «Истории», включая самый древний — «Манускрипт Мура». Причина их появления — стремление монахов Ярроу и других монастырей превратить сочинение Беды в основу последующей исторической традиции. Однако в условиях нападений скандинавов и упадка нортумбрийских обителей традиция продолжения «Истории» угасла. Летописание в Англии возродилось в IX в. в виде «Англосаксонской хроники», написанной в Уэссексе и имевшей светский характер.

В году 731-м король Кеолвулф отрекся, был пострижен и потом вернулся к власти; епископ Акка изгнан со своей кафедры.

В году 732-м Эгберт[1444] стал епископом Эборака вместо Вилфрида.

В году 733-м, в восемнадцатый день до сентябрьских календ[1445] в третьем часу до полудня случилось затмение солнца, так что весь его круг как бы покрылся черным и ужасным щитом.

В году 734-м, во второй день до февральских календ[1446] луна перед рассветом стала кроваво-красной, потом сделалась черной и, наконец, восстановила нормальный свой цвет.

В году 732-м Эгберт стал епископом Эборака вместо Вилфрида; скончался Кинеберт, епископ Линдисфарнский.

В году 733-м архиепископ Татвин, получивший паллий от апостольской власти, посвятил в епископы Алвика и Сигфрида[1448].

В году 734-м архиепископ Татвин скончался.

В году 735-м Нотельм был посвящен в архиепископы[1449], и епископ Эгберт стал архиепископом, получив первым после Паулина паллий от апостольского престола. Он посвятил в епископы Фридуберта и Фридувальда[1450]. Скончался священник Беда.

В году 737-м великая засуха сделала землю бесплодной; Кеолвулф по собственному желанию принял постриг и передал власть Эдберту[1451].

В году 739-м скончались король западных саксов Эдильхерд[1452] и архиепископ Нотельм.

В году 740-м на место Нотельма был посвящен Кутберт[1453]; король мерсийцев Эдильбальд вероломно опустошил часть Нортумбрии, пока ее король Эдберт был занят войной с пиктами. Также скончался епископ Эдильвальд, и вместо него был посвящен в предстоятели Киневулф[1454]; были убиты Эрнвин и Эдберт[1455].

В году 741-м землю охватила большая засуха. Скончался король франков Карл, и на трон взошли его сыновья Карломан и Пипин[1456].

В году 745-м отошли к Господу епископ Вилфрид и Ингвальд, епископ Лондонии.

В году 747-м скончался Херефрид, человек Божий[1457].

В году 750-м король западных саксов Кутред поднялся против Эдильбальда и Ангуса[1458]; скончались Теудор и Энред[1459]; Эдберт присоединил к своему королевству равнину Кила[1460] и другие области.

В году 753-м, в пятнадцатый год правления короля Эдберта, в пятый день до январских ид[1461] случилось затмение солнца. В скором времени, в тот же год и месяц, в девятый день до февральских календ[1462], произошло затмение луны, и она закрылась ужасным черным щитом, как незадолго до того солнце.

В году 754-м Бонифаций, известный также как Винфрид, епископ франков, с пятьюдесятью двумя другими принял мученический венец. Вместо него папа Стефан посвятил в архиепископы Редгера[1463].

В году 757-м король мерсийцев Эдильбальд был предательски убит ночью своим охранником самым жестоким образом; королевство унаследовал Бернред[1464]. Скончался Киневулф, король западных саксов[1465]; в том же году Оффа изгнал Бернреда и мечом и кровопролитием захватил Мерсийское королевство.

В году 758-м король нортумбрийцев Эдберт из любви к Богу и из горячего стремления к небесному своему отечеству принял тонзуру святого Петра и оставил трон сыну Освулфу[1466].

В году 759-м Освулф был предательски убит своими приближенными, и в том же году Этельвальд был избран народом и начал царствовать. На втором году его правления случилась великая чума, которая продолжалась почти два года. Людей изнуряли разные виды зловредных недугов и главным образом дизентерия.

В году 761-м скончался Ангус, король пиктов, с начала до конца своего царствования творивший кровавые преступления, подобно тираническому палачу. Также был убит Освин[1467].

В году 765-м начал править король Алред[1468].

В году 766-м отошли к Господу архиепископ Эгберт, наделенный королевской кровью и проникнутый божественной мудростью, и Фридуберт; оба они были верными епископами.

II. Беда Достопочтенный. Письмо Эгберту

Это письмо — одно из 16 сохранившихся писем Беды, — написано в ноябре 734 г., за несколько месяцев до смерти его автора. Оно представляет большой интерес, поскольку в отличие от «парадной» «Истории» дает представление о реальном положении дел в тогдашней английской церкви и о позиции самого Беды. К тому времени церковь Нортумбрии сделалась богатой и влиятельной, и это не могло не сказаться на ее моральном облике. Суть письма Беды — обличение недостойных монахов и мирян, которым он противопоставляет подвижников, описанных в «Истории». Для исправления положения он считает необходимым увеличить число епархий и, в частности, создать диоцез в одном из монастырей (по всей видимости, в Ярроу). В письме Беда ориентируется на знакомые ему образцы эпистолярного искусства и строит его по всем канонам, уснащая множеством библейских цитат. Письмо служит показателем положения автора «Истории» в английской церкви. Будучи всего лишь священником, он смело дает советы могущественному прелату Эгберту, брату короля.. И этих советов слушаются — вскоре Эгберт становится архиепископом (к чему призывал Беда), а в 747 г. собор в Кловешо принимает десять канонов, во многом вдохновленных данным посланием. Эти каноны, в частности, требовали от епископов вести скромный образ жизни, регулярно объезжать свои диоцезы и надзирать за положением в монастырях. В них содержалось также требование перевода Символа веры и главных молитв на англосаксонский язык, к чему также призывал Беда. Письмо сохранилось в составе двух рукописей. Его лучшее издание осуществлено С. Пламмером в «Baedae Opera Historica» (Vol. 1. Oxford, 1896. Р. 405-423). С этого издания сделан настоящий перевод.

Слуга Христов Беда приветствует любимейшего и преподобнейшего епископа Эгберта[1469].

В прошлом году, когда я несколько дней провел в твоем монастыре[1470] ради благ познания, ты, как мне помнится, выражал желание побеседовать со мной об интересующих нас обоих научных вопросах. Если бы Божьей волей мне было позволено осуществить это, не было бы надобности посылать тебе это письмо, ибо в устной беседе я бы легче мог разъяснить то, что хочу или считаю необходимым. Однако поскольку состояние моего здоровья, как тебе ведомо, препятствует этому, я постараюсь, как велят любовь и братское рвение, изложить в. письме то, чего не могу высказать в беседе. Прошу тебя ради Бога не счесть мои слова горделивыми и высокомерными, но принять их за выражение смиренного обязательства, каковыми они и являются.

Во-первых, возлюбленный предстоятель во Христе, прошу тебя крепить благими деяниями и мудрым учением то священное достоинство, которое великодушно доверил тебе Господь, дающий власть и благодать духа. Ибо один дар неполон без второго, если ведущий благую жизнь пренебрегает долгом поучения или если учащий истине предстоятель избегает творения добрых дел. Но тот, кто сочетает в себе то и другое, уподобляется слуге, ждущему пришествия своего Господа и чающему скоро услышать слова: «Хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего»[1471]. Если же попущением Бога получивший епископское достоинство не стремится добродетельной жизнью оградить себя от злых деяний или же исправлять и наставлять вверенный ему народ, то с ним случится то, что сказано в Евангелии о рабе недостойном: «Выбросьте его во тьму внешнюю, где будет плач и скрежет зубов»[1472].

Прежде всего я хотел бы побудить тебя, святейший отец, беречь свое епископское достоинство от праздных разговоров,, оскорбительных замечаний и прочих проявлений несдержанности языка и подчинить душу твою и речь Слову Божьему и размышлению о писаниях, обратив, особенное внимание на послания апостола Павла Тимофею и Титу и на слова блаженного папы Григория, сказанные им в книге о пастырском долге и в евангельских гомилиях[1473]. Тогда твоя речь всегда будет приправлена солью мудрости и воссияет, возвысившись над обычным разговором и став тем самым более достойной Божьего внимания. Ибо если святые алтарные сосуды оскверняются, когда их используют для мирских целей и низменных нужд, то так же оскверняется и человек, призванный совершать Господни таинства у алтаря, когда он сначала служит Богу свершением таинств, а после, покинув храм, говорит о праздном и неподобном или же творит злые дела теми же устами и руками, которыми до того творил святые таинст ва.

Чтобы хранить чистоту в словах и делах, те, кто служит Христовой вере с истинным рвением и занимаются священными науками, должны помогать друг другу. Если вдруг язык мой начнет говорить нечистое или в душу вползут злые помыслы, помощь верных товарищей может помочь мне избежать падения. Для всех слуг Божьих весьма полезно хранить себя таким образом, и много полезнее это для служителей церкви, которые не только заботятся о собственном спасении, но и пекутся о спасении церкви, вверенной их заботе. Об этом сказано: «Кроме посторонних дел, ежедневно лежит на мне забота о всех церквах. Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?»[1474].

Говорю так не потому, что ты считаешь иначе, но потому, что по слухам иные епископы служат Христу таким образом, что нет рядом с ними мужей религиозных и воздержанных, но лишь те, кто отдается смеху, забавам, суетным разговорам, объедению, пьянству и прочим увеселениям праздной жизни. Вседневно питают они утробу жирной пищей вместо того, чтобы питать душу свою небесными жертвами. Если ты встретишь где-либо таких людей, я хочу, чтобы ты исправлял их святой своей властью и побуждал иметь днем и ночью таких товарищей, которые приносили бы благо людям угодными Богу делами и должными поучениями; только так смогут они помогать духовному труду предстоятелей. Почитай Деяния апостолов и увидишь, по словам блаженного Луки, каких спутников выбирали Павел и Варнава и какими делами занимались они в пути. Являясь в любой город или синагогу, прежде всего они заботились о проповеди слова Божьего и о распространении веры[1475]. Хочу, чтобы и ты, любимейший господин[1476], делал то же везде, где только сможешь. Для этого ты и избран Богом и принял посвящение, чтобы проповедовать евангельское Слово с великой славой, которую даровал тебе Царь всех добродетелей, Господь наш Иисус Христос. Ты достигнешь этого, если везде, куда бы ты ни прибыл, ты будешь собирать жителей и являть им слова поучения и пример благой жизни — твоей и твоих спутников; и так ты предстанешь перед ними как бы вождем небесного воинства.

Поскольку расстояния между местами, принадлежащими к твоему диоцезу, чересчур велики, чтобы ты мог сам посетить их все хотя бы за год и проповедовать Слово Божие во многих селениях и домах, ты должен выбрать себе нескольких помощников, в, этом святом деле, то есть посвятить священников, и привлечь наставников, которые бы ревностно учили в каждом селении Слову Божьему и совершали небесные таинства и прежде всего таинство крещения каждый раз, когда это необходимо. Что касается проповедования народу, то в этом послании я настоятельнее, чем прежде, рекомендую: сделай так, чтобы все, кто подвластен тебе, глубоко усвоили католическую веру в том виде, как она содержится в апостольском Символе веры, и в, Господней молитве, которые можно прочесть в, евангелиях. Все, кто путем постоянного чтения уже научился латыни, наверняка изучили эти тексты; что до неученых, знающих только родной свой язык, то пусть они выучат эти тексты на родном языке и постоянно поют их. Это следует делать не только тем, кто ведет еще жизнь мирян, но и тем клирикам и монахам, которые уже научены латыни. Благодаря этому все сообщество верующих научится преисполниться веры и с ее помощью охранять и оборонять себя от нападений нечистых духов,; благодаря этому и весь хор хвалящих Бога узнает о том, что особенно угодно Его милости. Но этой причине я не раз, переводил Символ веры и Господню молитву на язык англов для неученых священников. Святой епископ Амвросий, говоря о вере, советует верующим каждое утро петь слова Символа веры; так они укрепляют себя духовным противоядием против, дьявольской отравы, злостно вливаемой днем и ночью.

К тому же обычай постоянных молита? и коленопреклонений учит нас чате произносить Господню молитву[1477].

Если в наставлении и окормлении Христовой паствы пастырской твоей властью ты достигнешь желаемого, никто не может сказать, сколь великим небесным воздаянием наградит тебя в будущем Пастырь всех пастырей. В сравнении с редкими примерами исполнения этой святой задачи епископами нашего народа, ты будешь награжден превыше прочих по редким твоим достоинствам. Поэтому приободрись и воспламенись небесными благостью и заботой, чтобы постоянным повторением Символа веры и Господней молитвы привести народ. Божий к цели понимания и любви, надежды и веры и достичь того, о чем ты печешься. Если же, напротив, ты будешь исполнять вверенное тебе дело небрежно, то получишь будущую свою долю наравне с тем нерадивым и ленивым рабом, что закопал свой талант[1478], особенно если предпочтешь получать преходящие дары от тех, кому не сможешь отплатить дарами духовного блага. Когда Господь, отправляя Своих учеников проповедовать благовествование, сказал: «Приблизилось Царствие Небесное», то сразу за этим Он добавил: «даром получили, даром давайте; не берите с собою ни золота, ни серебра»[1479]. Если Он приказал им проповедовать благовествование безвозмездно и не брать ни золота, ни серебра, ни прочих преходящих богатств от тех, кому они проповедовали, то что, спрошу я, угрожает тем, кто поступает наоборот?

Удели теперь внимание тому, какой серьезный грех совершают те, кто настойчива) требуют от их слушателей земного воздаяния, но не заботятся об их вечном спасении ни проповедью, ни поучением, ни порицанием[1480]. Рассмотри это с осторожностью, возлюбленный епископ, и внимательно обдумай. Мы слышали, и это хорошо известно всем, что многие дома и селения нашего народа находятся в отдаленных холмах и дремучих лесах, и много лет там не показывался ни один предстоятель, служащий небесной милости; однако никто там не избавлен от уплаты податей тому же предстоятелю[1481]. В тех местах не только не бывает предстоятеля, который ободрил бы крещеных возложением рук; нет там и никакого учителя, способного обучить их истине веры и разнице между добром и злом. Случается даже, что епископы отказываются проповедовать или возлагать руки на верующих без, воздаяния и даже, что еще хуже, требуют деньги от своей паствы, что запретил Господь; при этом они все равно пренебрегают исполнением службы, назначенной им Господом. Самуил, верховный пророк Божий, поступал иначе, как мы знаем по свидетельству целого народа: «Я же, — сказал он, — ходил пред, вами от юности моей и до сего дня; вот я; свидетельствуйте на меня пред. Господом и пред, помазанником его, у кого взял я вола, у кого взял осла, кого обидел и кого притеснил, у кого взял дар и закрыл в деле его глаза мои — и я возвращу вам»[1482]. И они сказали: «Ты не обижал нас и не притеснял нас и ничего ни у кого не взял»[1483]. По праведности своей и справедливости он причтен был к избранным вождям и священникам народа Божьего, и в своих молитвах был услышан Богом, и говорил с Ним, как сказал псалмопевец: «Моисей и Аарон между священниками и Самуил между призывающими имя Его взывали к Господу, и Он внимал им. В столпе облачном говорил Он к ним»[1484].

Если мы верим и учим, что верующие получают путем возложения рук благодать Святого Духа, значит, те, кто лишен этого ритуала, лишаются и благодати. Кто же виновен в этом лишении, как не те предстоятели, что обещали охранять их, а сами не могут или же не хотят исполнять эту службу духовного стража[1485]? Нет большей причины этого греха, нежели чем алчность. Об этом апостол, через которого говорил Христос, сказал: «Корень всех зол есть сребролюбие»[1486]. И еще он сказал: «Неправедные Царства Божия не наследуют»[1487]. Когда предстоятель из любви к деньгам берет себе больше подопечных, чем он может обойти с проповедью в течение года, то в опасности оказываются и он сам, и те, над кем он поставлен, ибо он ложно зовется их защитником.

Высказав некоторые соображения о несчастьях, которым подвергается наш народ, я прошу тебя, возлюбленный епископ, пытаться по мере сил исправлять в соответствии с истинным правилом жизни то, что ты признаешь неверным. Я уверен, что ты найдешь ревностнейшего помощника в этом благом деле в лице короля Кеолвулфа[1488], который по глубокой своей любви к вере будет неустанно и твердо приводить всех на путь справедливости. Он особенно будет рад, помочь в начатом тобой благом предприятии, поскольку ты являешься его ближайшим и любимейшим родственником. Прошу тебя честно высказать ему, что вы вдвоем должны позаботиться о приведении церкви нашего народа к лучшему состоянию, чем то, в каком она пребывает сейчас. Эта цель, как я уверен, может быть, достигнута только посвящением новых предстоятелей нашего народа по примеру законотворца, который, когда не смог нести ношу народа Израилева, избрал и посвятил по Божьему совету семьдесят старейшин, с помощью которых он легче мог переносить возложенный на него груз[1489]. Кто не увидит, что куда лучше разделить тяжелый груз, церковного управления между несколькими, которые могут нести его с легкостью, чем нагружать непосильной ношей одного человека? И святой папа Григорий в письме блаженному архиепископу Августину о вере нашего народа, который еще предстояло привести ко Христу, писал, что после принятия веры следует посвятить двенадцать епископов, из которых предстоятель Эборакский должен получить паллий от Святого Престола как митрополит[1490]. Прошу тебя, господин, при помощи любимого Богом короля добиться пополнения числа епископов, чтобы при их обилии Церковь Христова могла с большим совершенством исполнять задачи святой веры. Но, как мы знаем, из-за небрежения прежних королей и их опрометчивых земельных дарений не так легко найти место, где могут быть учреждены новые кафедры.

Посему я считаю необходимым, чтобы общим советом и решением королевским и церковным для епископской кафедры было выбрано место в одном из монастырей[1491]. Если аббат и монахи воспротивятся такому решению, пусть изберут кого-либо из своей среды для посвящения в епископы и доверят ему управление и монастырем, и прилегающей территорией епископства. Если же в монастыре не окажется никого, кто мог бы быть избран епископом, пусть они по каноническим установлениям найдут того, кому можно доверить парухию. Если с Божьей помощью ты добьешься того, что я предлагаю, тебе легко будет добиться и того, чтобы Эборакская церковь получила своего митрополита по решению апостольского престола. Если монастырю, в котором будет установлено епископство, покажется необходимым умножить свои земли и владения, то, как нам известно, есть много мест, называемых монастырями лишь по недоразумению, поскольку никто там не живет истинно монашеской жизнью. Некоторые из них я считаю возможным обратить соборной властью от нечистоты к целомудрию, от тщеты к истине, от несдержанности и алчности к умеренности и святости сердца и для этого передать их в подчинение новообразованному епископству.

Поскольку существует много таких мест, не приносящих пользы, как говорится, ни Богу, ни людям[1492], так как они не ведут жизнь по правилам, угодным Господней воле, и не учреждены военачальниками и комитами светской власти для защиты нашего народа от варваров, всякий, кто учредит в одном из таких мест епископство в соответствии с нуждами времени, не будет виновен в. отступлении от своего долга, но, напротив, исполнит истинную обязанность благочестия. Как может быть сочтено грехом, если неправедные установления правителей исправляются верными решениями куда лучших государей, а нечестивые писания зловредных авторов заменяются истинными суждениями честных священников? Это полностью согласуется с примерами из священной истории, которая описывает времена царей Иудеи от Давида и Соломона до последнего из их рода, Езекии, и показывает, что некоторые из них были благочестивыми, но большинство дурными; дурные отвергали деяния своих славных предшественников, а после праведные вновь со всем старанием исправляли злодеяния дурных с помощью Духа Божьего, говорящего через пророков и священников в согласии со словами святого Исайи, сказавшего: «Разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и расторгни всякое ярмо»[1493].

Имея примером твою святость и поддержкой рвение нашего короля, можно будет исправить неправильные деяния и писания наших предшественников и привести нашу провинцию как к Божьему, так и к мирскому благу, иначе в скором времени или исчезнет вера и сгинут любовь и страх Божий, или же из-за сокращения в числе мирского воинства не хватит людей для защиты наших границ, от варварских нашествий. Стыдно сказать — вы и сами хорошо это знаете, — как много мест, именуемых монастырями, населено людьми, не имеющими понятия о монашеской жизни, так что не осталось даже имений, годных для отдачи сыновьям знатных или ветеранам[1494]. Ничем не занятые и безбрачные, они живут без всякой цели и либо уплывают за море, покидая страну, которую должны защищать, либо совершают еще больший грех и бесстыдство — не имея привычки к целомудрию, служат нечистоте и разврату, не щадя даже дев, посвященных Христу.

Другие поступают еще более постыдно — это те миряне, что, не имея ни опыта жизни по правилу, ни влечения к ней, покупают у королей под предлогом строительства монастырей имения, где могут беспрепятственно утолять, свои похоти. Эти имения дарованы им в наследственное владение хартиями королей и письменными разрешениями епископов, аббатов и светских владетелей, как будто они действительно угодны Богу. Присвоив таким образом большие или малые имения, они освобождаются от служения Богу или людям и, будучи мирянами в монашеском обличье, служат лишь своим желаниям[1495]. К тому же они селят там не настоящих монахов., но скорее бродяг, изгнанных из подлинных монастырей за грехи и непослушание, или тех, кого им удалось переманить, или же собственных прислужников, которых они вынудили принять постриг и принести обет послушания себе самим. Построенные ими «монастыри» они наполняют толпами таких испорченных людей, и те — неподобное и невиданное прежде зрелище! — живут там со своими женами и незаконными детьми и, вставая с ложа греха, творят в монастырских пределах все, что захотят. Они даже осмеливаются приобретать для своих жен такие же «монастыри», где эти мирянки получают власть над служительницами Христа. К этим людям можно отнести известную пословицу: «И осы строят улей, только вместо меда наполняют его ядом»[1496].

Так спустя тридцать лет после смерти короля Альдфрида наша провинция настолько погрязла в безумных заблуждениях, что почти все местные правители завели себе такие «монастыри» и вовлекли своих жен в тот же грех нечестивого преображения; то же, по мере распространения этого вредного обычая, стали делать королевские министры[1497] и служители. В таком извращенном состоянии многие называют себя аббатами и в. то же время являются правителями или королевскими министрами; как миряне, они знают о монашеской жизни по слухам, а не по личному опыту, и остаются в полном неведении о правилах, которым должны следовать. Как вы знаете, эти люди вдруг по своему капризу принимают постриг и так же вдруг из монахов становятся аббатами. Они не знают монашеских добродетелей и не стремятся к ним, и к ним как нельзя более подходит евангельское изречение: «Если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму»[1498]. Такая слепота могла бы быть устранена регулярным соблюдением правил и изгнана из пределов святой Церкви епископской и соборной властью, если бы епископы сами не предавались злодеяниям подобного же рода; они не только не противодействуют неправедным установлениям, но подтверждают их, как мы сказали, своей властью. Они письменно одобряют эти нечестивые хартии из той же алчности, что и миряне, приобретающие подобные «монастыри»[1499].

Я мог бы в этом письме поведать тебе больше о подобных делах и других злоупотреблениях, в которых ныне погрязла наша провинция, если бы не был уверен, что ты и сам хорошо о них знаешь. Я пишу не затем, чтобы сообщить тебе что-либо неизвестное ранее, но дружески увещеваю тебя исправит ь, насколько можно, то положение, которое ты также считаешь недолжным.

Ныне я прошу и побуждаю тебя ради Господа охранять вверенное твоим заботам стадо от нападения хищных волков и помнить, что ты должен быть не наймитом, а пастырем, который доказывает свою любовь к верховному Пастырю тем, что заботится о своих овцах и готов, если понадобится, отдать за них жизнь вслед, за блаженным предводителем апостолов. Будь бдителен, чтобы, когда тот же предводитель апостолов; и другие вожди сонма верующих увидят в Судный день конечные плоды своего пастырского труда, часть твоей паствы не оказалась бы вместе с козлищами по левую руку Судьи и не была бы подвергнута проклятию вечного пламени, но напротив, чтобы ты оказался среди тех, о ком сказал Исайя: «От малого произойдет тысяча и от самого слабого — сильный народ»[1500].

Ты должен внимательно следить, что в монастырях твоей парухии делается хорошо и что плохо; ищи, где аббат невежествен и нарушает правило[1501], где над сообществом Христовых служителей и служительниц поставлена недостойная аббатисса или где, напротив., непокорные ученики восстают против, приказаний их духовных наставников — ведь, как я не раз слышал, епископы утверждают, что монастырские дела подлежат суду не королей или светских правителей, а одних лишь епископов, кроме тех случаев, когда кто-либо в монастыре совершил преступление против мирских законов. Ты должен, говорю я, помешать дьяволу присвоить те места в королевстве, что посвящены Богу, иначе мир сменится раздором, благочестие — ссорой, трезвость — опьянением, целомудрие и смирение — развратом и убийством; иначе и среди вас найдется тот, к кому можно будет отнести слова: «Видел я тогда, что хоронили нечестивых, и приходили и отходили от святого места, и они забываемы были в, городе, где они так поступали»[1502].

Тебе следует также заботиться о тех, кто еще живет мирской жизнью, чтобы, как мы уже советовали в начале, ты не забывал давать им учителей жизни, ведущей к спасению, и среди прочих вещей учил свою паству, каким трудом можно более всего угодить Богу, от каких грехов нужно особо беречься, с какой сердечной чистотой должны они верить в Бога и с каким рвением молить Его о милости, сколь прилежно они должны осенять себя знамением Господня креста от неустанных козней нечистых духов и сколь спасительно для всех христиан вседневное вкушение крови и плоти Господа, практикуемое, как тебе ведомо, Церковью Христовой в Италии, Галлии, Африке, Греции и на всем Востоке. Такая ревностная преданность Богу непривычна и почти неведома нашим мирянам по небрежению проповедников, которые считают более благочестивым принимать таинство причастия только на Рождество, Крещение и Пасху, хотя многие мальчики и девочки, юноши и девы, пожилые мужчины и женщины, ведущие праведную жизнь, без тени сомнения причащаются каждое воскресенье и на праздники святых апостолов и мучеников, и так делается везде в святой Римской апостольской церкви. То же могут свободно и радостно совершать состоящие в браке, если они соблюдают умеренность и исповедуют добродетель целомудрия[1503].

Я взял за труд коротко изложить эти соображения тебе, святейший епископ, ради твоей любви и ради всеобщего блага. Искренне желаю и всячески настаиваю, чтобы ты позаботился об избавлении нашего народа от прошлых ошибок и о приведении его на более правильный и прямой путь жизни. Если люди любого звания или положения попытаются помешать тебе, следуй своим путем, помня о небесном воздаянии, и будь твердо уверен в правильности и святости своих дел. Я сознаю, что нашим увещеваниям будут противиться многие, особенно те, кто вовлечен в греховные деяния, о которых я писал тебе; поэтому помни ответ апостола: «Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам»[1504]. Бог повелел: «Продавайте имения ваши и давайте милостыню»[1505]., и еще: «всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником»[1506]. Но некий народ, считающий себя служащим Богу, взял за обычай не только не продавать все, что имеет, но даже приобретать то, чего еще не имеет. Как может кто-либо служить Богу, сохранив все богатства прежней жизни и под благовидным предлогом пытаясь получить еще и чужие богатстве!? Когда Анания и Сапфира поступали подобным образом, апостолы определили, что такой поступок не заслуживает покаяния или возмещения, но карается неотвратимой смертью[1507]. А ведь они не возжелали чужого богатства, а всего лишь попытались сохранить свое. Всем ясно, насколько души апостолов были далеки от того, чтобы требовать каких-либо богатств; ведь они служили Господу бескорыстно, исполняя правило: «Блаженны нищие, ибо ваше есть Царствие Божие»[1508]. С другой стороны, они научались противоположным примером: «Горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение»[1509]. Или мы думаем, что апостол Павел заблуждался или лгал, когда призывал нас: «не обманывайтесь»[1510] и далее: «ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники Царства Божия не наследуют»[1511]. И еще: «Знайте, что никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога»[1512]. Если апостол ясно именует алчность и любостяжательство идолослужением, как можем мы думать, что обманываются те, кто избегает участвовать в делах алчности, хотя бы им приказывал сам король, или же своими руками искореняют нечестивые документы и свидетельства?

Мы можем лишь удивляться безрассудству упрямцев или, скорее, печалиться о несчастии слепцов, которые везде и всякий день без, всякого страха Божьего отвергают и оставляют без внимания слова апостолов, вдохновленных Святым Духом. Напротив, они страшатся отвергнуть и исправить то, что они сами или те, кто вдохновляются алчностью и нечистотой, но считают себя святыми и охраняемыми Богом, написали в подражание тем язычникам, которые отвергают истинного Бога и поклоняются, страшатся, обожают и превозносят как богов предметы, сделанные и изготовленные ими самими, полностью заслужив упрек нашего Господа фарисеям, предпочитавшим свои вторичные обычаи Божьим законам: «Зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего?»[1513]. Даже если они представят в оправдание своих нечестивых дел хартии с подписью знатных, не забывай, прошу тебя, суждения Господа нашего, сказавшего: «Всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится»[1514].

Господь сказал: «Широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их»[1515]. Я хотел бы услышать от тебя, возлюбленный епископ, что ты знаешь о посмертной судьбе тех, кто всю жизнь следует широкими вратами и пространным путем и ни в какой мере не отвергает ни малейшего из удовольствий и похотей тела и души ради небесного воздаяния. Или мы должны верить, что их очистит от грехов, подаяние, которое они раздают бедным, среди вседневных наслаждений, в то время как только раскаяние, принесенное в дар Богу, может очистить их и избавить от греха? Или мы надеемся, что после смерти таинство святой мессы может искупить тех, кто при жизни шел путем греха?

Может быть, грех любостяжания кажется им малым? Поговорим об этом более подробно. Этот грех исключил из числа святых Валаама, полного духом пророчества[1516]; он предал анафеме и истребил Ахана[1517]; он отнял у Саула регалии царства[1518]; он отобрал у Гиезия пророческий дар и поразил его и его потомство болезнью проказы[1519]; он принес смерть телесную Анании и Сапфире, которых мы уже упоминали[1520], как недостойных общества монахов; а если углубиться далее, именно он изгнал ангелов с небес и лишил наших первопредков вечных райских наслаждений.

Если хочешь знать, то именно от ужасных зубов трехглавого адского пса, которого поэты прозвали Кербером[1521]., предостерегал нас апостол Иоанн, сказавший: «Не любите мира, ни того, что в мире; кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в. мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего»[1522]..

Все это я вкратце сказал об отраве алчности. Что касается прочего, то если бы мы столь же пространно рассуждали о пьянстве, скупости, сластолюбии и прочих подобных пороках, длина этого письма увеличилась бы до немыслимых пределов.

Пусть милость верховного Пастыря хранит тебя, возлюбленнейший предстоятель во Христе, чтобы мог ты со славой беречь своих овец. Аминь. Писано в. ноябрьские ноны[1523]., в третий индиктион.

III. Письмо Кутберта о болезни и смерти Беды

Это письмо написано Кутбертом, учеником Беды и впоследствии аббатом Ярроу. Оно служит главным источником данных о последних месяцах жизни Беды и свидетельствует о рано начавшемся почитании его как святого. Кутберт следует каноническим описаниям смерти святого (например, в житиях Мартина Турского и Колумбы из Ионы, а также в «Житии Кутберта» самого Беды); внутренняя драматичность письма подкрепляется обилием библейских цитат. В письме содержится единственное известное стихотворение Беды на англосаксонском языке (так наз. «Предсмертная песнь Беды»). Письмо было весьма популярным в Средние века; оно дошло до нас в 65 манускриптах, часто вместе с «Историей». Перевод сделан по изданию Б. Колгрейва (Oxford, 1969), где тект письма дан в приложении к «Истории».

Возлюбленному соучителю во Христе Кутвину желает вечного спасения в Боге диакон Кутберт[1524]..

С благодарностью получил я посланный тобой маленький подарок[1525] и с еще большим удовольствием прочел твое полное учености письмо; из него я узнал то, что более всего хотел узнать — что ты с любовью служишь мессы и возносишь молитвы за нашего богоизбранного отца и господина Беду. Скорее из любви к нему, чем из веры в свои способности я в немногих словах поведаю тебе, как он покинул этот мир, поскольку я понял, что именно об этом ты и желаешь узнать.

Он в самом деле страдал от болезни и особенно от частых обмороков, но до дня Воскресения Господня, в течение двух недель, почти не мучился болью. Даже потом он пребывал в том же состоянии, был весел, шутил и каждый день, каждую ночь и едва ли не каждый час возносил хвалы Всемогущему Богу до дня Вознесения Господня, который пришелся на седьмой день до июньских календ[1526].

Каждый день он давал уроки нам, его ученикам; остальное время он в меру своих сил занимался пением псалмов. Он мог провести целую ночь в молитвах и благодарениях Богу и лишь на краткое время забывался сном. Просыпаясь, он тут же начинал воспевать положенные стихи из Писания, не забывая возблагодарить Бога воздеванием рук.

По правде говоря, глаза мои никогда не видели и уши не слышали человека, столь прилежного в восхвалении Бога живого. О, истинно благословенный муж![1527]. Часто он приводил изречение святого апостола Павла: «Страшно впасть в руки Бога живого!»[1528]., как и многие другие слова Писания, которыми он спасал нас от душевной дремоты и побуждал в должное время позаботиться о последнем нашем часе[1529].. На нашем же языке, хорошо зная наши песни, он так сказал о пугающем исходе души из тела[1530].

Он также пел антифоны для нашего и своего утешения, среди которых был и этот: «Царь славы, Господь могущества, восстающий с победою над всеми небесами, не оставь нас сиротами, но пошли нам обетованный Дух истины Отца Твоего! Аллилуйя!»[1531].. Доходя до слов: «не оставь нас сиротами», он заливался слезами и долго плакал. Через час он обычно повторял и заканчивал гимн, и так продолжалось ежедневно. Когда мы слышали это, мы разделяли его печаль и слезы и в свою очередь рыдали и плакали; поистине, учение наше проходило в слезах.

В таком возвышенном состоянии мы провели пасхальные праздники до указанного мною дня. Он же радовался и хвалил Господа за то, что ему дозволено так страдать, и часто повторял: «Господь испытывает всякого сына, которого принимает»[1532], а также слова Амвросия: «Не такую жизнь я прожил, чтобы стыдиться и дальше жить среди вас, но не боюсь смерти, поскольку Господь, коему мы служим, есть добро»[1533]..

В те дни помимо нашего обучения и пения псалмов он был занят двумя небольшими трудами, достойными особого упоминания. Это были перевод на наш родной язык ради пользы Христовой начала Евангелия святого Иоанна до места, где говорится: «Но что это для такого множества?»[1534]. — а также перевод извлечений из «Книги круговращения» епископа Исидора, о которой он говорил: «Не хочу, чтобы мои ученики читали ложь или вотще трудились над этим после моей кончины»[1535].

Когда настал третий день отдыха перед Вознесением, его дыхание затруднилось, а ноги заметно распухли. Тем не менее он продолжал учить и диктовать; среди прочего он несколько раз повторил: «Учитесь же скорее, ибо я не знаю, сколько еще проживу и через какое время мой Создатель заберет меня». Нам же казалось, что он хорошо знает, когда придет его коней.. Всю ночь он вновь провел в благодарениях без сна.

На рассвете в четвертый день отдыха он велел нам без промедления закончить начатое письменное задание, и мы занимались этим до третьего часа. После третьего часа мы устроили шествие со святыми реликвиями, как положено было в этот день[1536]. Один из нас, оставшийся с ним, сказал: «Возлюбленный учитель, в книге, которую вы диктовали, осталась еще одна глава, но мне неудобно просить вас продолжить». Он же ответил: «Удобно. Возьми перо и пиши скорее». Так он и сделал.

В девятом часу он сказал мне: «В моей шкатулке осталось кое-что ценное: перец, носовые платки и благовония[1537].. Беги скорее и приведи всех священников нашей обители, чтобы я мог раздать им эти скромные дары, врученные мне Господом». Я с трепетом повиновался. Когда они пришли, он обратился к ним с настоятельной просьбой служить мессы и молиться за него; они с готовностью согласились. Но все они были печальны и плакали, в особенности из-за его слов о том, что они уже не увидят лица его в этом мире[1538]. Но они возрадовались, когда он сказал: «Пришло время, угодное моему Создателю, чтобы я мог освободиться от тела и отправиться к Нему, создавшему меня из ничего, когда меня не было. Я прожил долгую жизнь, и Святой Судия много заботился обо мне. Теперь время моего ухода настало[1539]., и душа моя жаждет видеть Царя моего Христа во всей красе Его»[1540].

Эти и многие другие дивные слова произнес он ради нашего блага, пока в радости не вступил на закате в свой последний день. Тогда упомянутый мной юноша по имени Вилберт[1541] снова сказал: «Возлюбленный учитель, осталось недописанным еще одно предложение»». Он ответил: «Так допиши его». Спустя краткое время юноша сказал: «Оно написано». «Хорошо, — сказал он, — теперь свершилось[1542].. Истину сказал ты[1543].. Подними руками мою голову, ибо радостно мне видеть святое место, где я учил[1544]., отправляясь к тому месту, где я буду говорить пред, моим Отцом». Сказав это, он опустился на пол своей кельи и со словами: «Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу» испустил дух. Можно без сомнений считать, что, поскольку здесь он всегда прилежно трудился во славу Божью, его душа была вознесена ангелами к желанным ему радостям небес. Все, кто наблюдал кончину нашего блаженного отца Беды или слышал о ней, сказали, что никогда еще не видели, чтобы человек заканчивал свои дни с таким благочестием и миром. Ибо, как ты уже слышал, пока душа его оставалась в теле, он пел «Отцу славу воссылаем» и иные слова во славу Божью и с воздетыми руками не уставал хвалить Господа.

Хотел бы, чтобы ты узнал больше о сказанном и написанном им, но неуклюжесть моего языка мешает этому. Несмотря на это, я намереваюсь с Божьей помощью написать впоследствии более полно о том, что я видел и слышал касательно него[1545].

IV. Гильдас Мудрый. О разорении Британии

Гильдас Премудрый (Gildas Sapiens) является самым загадочным английским историком. По отрывочным сведениям источников, он был сыном короля пиктов Кау, долго жил в Ирландии и умер то ли в Уэльсе, то ли в Бретани, в основанном им монастыре Руэс. Примерные даты его жизни — 500–570 гг. Сохранилось два жития Гильдаса, написанных в XI и XII вв. Небольшое сочинение Гильдаса является скорее риторическим, чем историческим, однако давно привлекает внимание историков как уникальный взгляд свидетеля на положении Британии в V–VI вв. Гильдас сурово осуждает своих соплеменников-бриттов, из-за грехов которых остров якобы подвергся нашествию англосаксов. Беда широко использовал не только фактологию Гильдаса, но и его обличительный пафос, который понадобился автору «Истории», чтобы оправдать завоевателей-англосаксов. В сочинении Гильдаса приводятся ценные сведения об истории Британии, хотя их нелегко отыскать среди библейских цитат и риторических иносказаний автора. Его язык почти лишен варваризмов, но стиль перегружен искусственными конструкциями и ассоциациями. Сочинение Гильдаса условно делится на три части: предисловие (с. 1–2), географическое и историческое описание Британии (с. 3–26) и осуждение светских и духовных правителей Британии (с. 27–110). Последняя часть почти полностью состоит из цитат и представляет значительно меньший интерес для историка. Часть ученых (А. Уэйд-Эванс, Н. Чедвик и др.) считала, что разные части сочинения написаны разными авторами, но это весьма сомнительно. Труд Гильдаса сохранился в составе четырех манускриптов (самый ранний относится к VIII в.). В одном из них он называется «Печальной книгой о бедствиях, разорении и завоевании Британии» (Liber querulus de calamitate, excidio et conquestu Brittaniae); такое название сохранено в некоторых изданиях, хотя подлинное название книги неизвестно.

Сочинение Гильдаса много раз издавалось (в том числе Моммзеном и Минем) и несколько раз переводилось на английский и другие языки. Новейшее издание с переводом см.: Gildas. The Ruin of Britain / Ed. and tr. M. Winterbottom. Chichester, 1978. Данный перевод осуществлен по изданию: Gildas. De Excidio Britanniae. Vol. 1–2 / Ed. and tr. H. Williams. London, 1899–1901.

В 2003 г. был издан превосходно откоментированный русский перевод труда Гильдаса: Гильда Премудрый. О разорении Британии / Пер. Н. Ю. Чехонадской. СПб., 2003.

В этом послании, которое скорее выплакано мною, нежели продекламировано, хоть и дурным стилем, но с благой целью, я вовсе не смотрю свысока и с презрением на всех людей, как может показаться, а лишь слезно оплакиваю общий упадок добродетели и умножение зла. Соболезную бедам и горестям моей родины и взываю к радости исцеления — не столько от тех опасностей, коим подвергаются храбрые воины посреди грозной битвы, сколько от тех, что вызваны праздностью. Признаюсь, что с бесконечной печалью сердца хранил молчание последние десять лет или даже большее время[1547], чему свидетель Господь, знающий всю истину. От написания хотя бы предварительного сочинения[1548] меня удерживало сохранившееся доныне сознание моей неопытности и слабости моих сил.

Я читал, что дивный судия не вошел в землю обетованную из-за сомнения в едином слове[1549]; что сыновья священника, принесшие чуждый огонь на алтарь, умерли мгновенной смертью[1550]; что народ в числе шестисот тысяч был любим Богом[1551], который открыл им путь по дну Красного моря, и дал в пищу хлеб с неба, и иссек для них воду из скалы, и сделал их войско невидимым простым поднятием рук[1552]; но когда этот народ кроме двух верных[1553] преступил заповеди Божьи, все они погибли от зверей, меча и огня в отдаленных частях Аравии. Когда же они пришли к неведомым вратам, то есть к Иордану, и низвергли стены вражеского города одним трубным звуком по велению Бога[1554], читал я, что похитившие заклятую одежду и малое количество золота все были повержены[1555], и что погибли те, кто нарушил соглашение с гаваонитянами, хоть оно и было заключено обманом[1556]; и что грехи людские обличались гневными речениями святых пророков и особенно Иеремии, который оплакал разрушение его города в четырех алфавитных песнях[1557].

Даже до нашего времени доносится его плач: «Как одиноко сидит город, некогда многолюдный! он стал, как вдова; великий над народами, князь над областями сделался данником»[1558]. Ныне это относится к церкви. «Как потускло золото, изменилось золото наилучшее!»[1559] — это относится к дивному Божьему слову. «Сыны Сиона, — то есть святая матерь-церковь, — драгоценные, равноценные чистейшему золоту жмутся к навозу»[1560]. Что было невыносимо для святого, невыносимо и для меня во всей моей малости; высока его печаль, когда он оплакивает тех же знатных мужей, живших в довольстве, говоря: «Назореи были в ней чище снега, краше коралла древнего, прекраснее сапфира»[1561]. В этих и многих других изречениях из Ветхого Завета увидел я отражение нашей жизни, а после обратился к Новому Завету и прочел там то, что прояснило прежде бывшее для меня темным, поскольку тьма рассеялась, а правда воссияла ярче.

Прочел я слова Господа: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева»[1562]. С другой стороны: «Но сыны царства извержены будут во тьму внешнюю; там будут плач и скрежет зубов»[1563]. И еще: «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам»[1564]. Также: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры»[1565]. Слышу я: «Многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном»[1566], но с другой стороны: «И тогда объявлю вам: отойдите от меня, делающие беззаконие»[1567]. Читаю я: «Блаженны неплодные и сосцы непитавшие»[1568], и напротив: «Готовые вошли с ним на брачный пир, а после пришли и прочие девы и сказали: “Господи! Господи! отвори нам”, но им был ответ: “Не знаю вас”»[1569]. Слышу я: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веровать осужден будет»[1570]. Читал я в апостольском слове, что ветвь дикой маслины может привиться на доброе масличное древо, но отломится от корня тучности[1571], если не будет бояться, а будет гордиться[1572]. Знаю милость Божью, но страшусь и Его суда; славлю благодать Его, но трепещу воздаяния, которое полагается каждому по делам его. Даже овцы в одной овчарне не похожи одна на другую; так и Петра заслуженно назову я благословеннейшим за его открытое исповедание Христа, а Иуду злополучнейшим за его любостяжание; Стефана назову славным за его венец мученичества, а Николая, напротив, убогим, поскольку нес он знак еретической скверны[1573].

Читал я: «все у них было общее»[1574], но читал также: «что это согласились вы искусить Духа Господня?»[1575]. И напротив, среди людей нашего века вижу я растущее безразличие, словно нет у них причин для страха. Все это и многое другое, что я решил опустить ради краткости, наблюдал я с жалостью в сердце и изумлением в душе. Ибо думал я: если не щадил Господь народ, избранный из прочих народов[1576], семя царское и народ святости[1577], о котором Он сказал: «Первенец мой Израиль»[1578]; если не щадил Он священников, пророков, царей многих столетий, не щадил апостола, служителя своего, и членов первоначальной церкви, когда они уклонялись от пути истины, то что же сделает Он с кромешной тьмою нашего времени? Ведь во время это к нечестивым и ужасным грехам, присущим всем несправедливцам мира сего, словно они родятся с ними, добавилась неустранимая и неразрешимая ноша неразумия и суетности.

Что же скажу я? Как могу я, убогий, взвалить на себя ношу, подобающую славному и знаменитому учителю, а именно противостоять натиску столь разрушительной бури и нарастающему в течение многих лет валу злодейства? Но я не могу видеть все это и молчать; это все равно что сказать ноге «смотри», а руке «говори»[1579]. Британия имеет правителей, имеет и надсмотрщиков[1580]. К чему им невнятные мои речи? Да, она имеет их, не много, но и не мало, однако они так согнулись под непосильной своей ношей, что еле дышат. Так то одни соображения, то другие попеременно терзали мой разум, подобно должникам; эта внутренняя борьба длилась уже долго, когда я прочел: «Время говорить и время молчать»[1581], и устремился, так сказать, в раскрытые врата страха. Заимодавец одержал наконец победу и сказал: если ты не настолько храбр, чтобы смело носить знак, украшающий златом свободы тех правдивых людей, что разумной природой своей близки к ангелам[1582], то подражай хотя бы той рассудительной, хотя и безгласной ослице, которую вдохновлял Дух Божий. Ибо не захотела она везти венчанного чародея, когда ехал он проклинать народ Божий, и направила его на узкую дорогу вдоль стены виноградников, хотя ей пришлось терпеть его удары, подобные вражеским. Она, словно перстом, указала ему на ангела небесного с обнаженным мечом, заступавшего им путь, хотя чародей не видел его в ослеплении жестокого упрямства и в гневе немилосердно хлестал ее по безвинным бокам[1583].

Радея о святом законе дома Божьего, ныне спешу я, по своему убеждению или по благочестивым настояниям братии, вернуть давно взятый долг[1584]. Труд этот хоть и плох, но, как я верю, правдив и дружествен всем верным воинам[1585] Христовым и строг к неразумным отступникам. Первые, если я не ошибаюсь, примут его со слезами, исходящими из любви Божьей; вторые же хоть и испытают скорбь, но это будет скорбь гнева и стыда разбуженной совести.

Однако прежде чем выполнить мое обещание, позвольте мне с Божьего соизволения рассказать немного о положении нашей страны, о ее сопротивлении, подчинении и восстании, о новом подчинении и тяжком рабстве, о вере и ее преследовании, о святых мучениках, о различных ересях, о тиранах, об опустошавших ее двух народах, о ее защите и последующем разорении, о втором отмщении и третьем разорении, о голоде, о письме к Агицию, о победе и злодеяниях; о неожиданном появлении врагов, о знаменитой чуме, о совете, о новых врагах, еще более свирепых, чем прежние, о разрушении городов, о судьбе выживших и о последней победе отечества, дарованной уже в наше время волею Божьей[1586].

Остров Британия помещен почти у самых пределов земного круга[1587], на северо-западе и западе, для соблюдения так называемого божественного равновесия, которое держит всю землю. Он лежит к северу от Африки в направлении полюса; величина его составляет восемьсот миль в длину и двести миль в ширину, не считая далеко протянувшихся мысов, окруженных морскими заливами. Со всех сторон он защищен, если можно так сказать, непроходимым пространством морей, кроме пролива у южного берега, через который корабли плавают в Бельгийскую Галлию. Здесь находятся устья двух благородных рек, Тамесы и Сабрины[1588] с их притоками, куда корабли привозят разные иноземные товары, а также других рек поменьше; остров украшен дважды десятью и дважды четырьмя городами[1589], многими крепостями, искусно сделанными строениями, стенами, зубчатыми башнями, воротами и домами, стены которых, вознесенные на пугающую высоту, надежно закреплены в своем основании. Он богат широкими равнинами, приятными взору холмами, пригодными для возделывания, и горами, которые как нельзя лучше подходят для пастбищ. Разноцветные цветы, не истоптанные людьми, образуют дивную картину, делая местность похожей на избранную невесту, украшенную ожерельями. Он орошен многими чистыми источниками, где обильные воды перекатывают белоснежные камни, и сверкающими реками, что струятся с тихим журчанием, а порой лениво влекутся мимо берегов, погруженные в дремоту, а также озерами, которые живые ручьи наполняют прохладной влагой.

Со времени своего заселения этот жестоковыйный и упрямый духом остров постоянно нечестиво восставал — ныне против Бога, а прежде против собственных сограждан[1590] или же против заморских царей и их подданных. Ибо нет для людского безрассудства большей низости и большей неправедности, чем отвергать страх Господень, братскую любовь к согражданам и почет, подобающий вышестоящим без вреда для веры, то есть нарушать законы божеские и человеческие, отрицать страх небесный и земной и руководствоваться только собственными влечениями и похотями.

Я, однако, умолчу об этих древних и общих для всех народов заблуждениях, которым до пришествия Христа во плоти было отдано в рабство все племя людей; также я не буду говорить о поистине дьявольских знамениях моей родины, почти превосходящих числом египетские, о тех уродливых созданиях, что до сих пор ютятся внутри или вовне опустевших городов и по присущему им обычаю пугают всех своим видом[1591]. Не стану я также хулить горы, холмы и реки, некогда губительные, а после обращенные на пользу человеку, который в слепоте своей вознес им божеские почести[1592]. Умолчу я и о долгих годах свирепости тиранов[1593], молва о которых дошла и до отдаленных стран, так что Порфирий, восточный пес, взбесившийся от ненависти к Церкви, изрек в присущей ему безумной и суетной манере: «Британия — провинция, богатая тиранами»[1594]. Я напишу лишь о зле, которое причинили острову жители иных, отдаленных стран во времена римских императоров. Я постараюсь написать об этом в меру своих способностей, не по сочинениям или трудам местных историков, каковые, если и существовали, давно сожжены врагами или увезены моими согражданами на кораблях в изгнание и потому недоступны[1595], но по сочинениям иноземных авторов, хотя они вследствие многих пробелов далеки от ясности[1596].

Императоры Рима создали мировую державу и, подчинив все соседние страны и острова на востоке, заключили благодаря мощи своей верховной власти мир с парфянами, жившими у границ Индии[1597]. После заключения этого мира войны на время прекратились почти повсюду. Однако ярость того пламени в его неуклонном продвижении на запад не могли сдержать даже синие морские волны; перебросившись через пролив, оно принесло на остров закон беспрекословного повиновения и подчинило невоинственный и неверный народ — не столько мечом, огнем и орудиями[1598], как других, сколько простыми угрозами или устрашением. Хотя внешне бритты подчинились эдиктам[1599], но глубоко в сердцах своих таили ненависть. Как только римляне по причине, как они утверждали, бедности этой страны вернулись в Рим, не опасаясь восстания, вероломная львица[1600] тут же убила правителей, которых оставили для поддержания и укрепления римской власти. Когда известия об этом деянии дошли до сената, и было послано быстрое войско для наказания коварных лис, они не стали выводить в море боевой флот для обороны страны или собирать армию и вести другие военные приготовления на суше. Нет, они обратили к врагу спины вместо щитов и подставили шеи мечам, когда трепет пронизал их до костей; весть об этом разошлась повсюду и вошла в поговорку: бритты не проявляют ни храбрости на войне, ни верности в мире[1601].

Вслед за этим римляне, убившие многих из этих неверных, сохранили прочих для рабства, отняли у них земли, обрекая тем самым на нищету, и вернулись в Италию, не оставив после себя ни вина, ни масла. Они также назначили наместников как кнут для спин жителей и ярмо для их шей, чтобы полностью подчинить эту страну римскому рабству и обуздать вероломный народ не военной силой, а плетью, а в случае необходимости разить его, как говорится, обнаженным мечом[1602]. Так остров из Британии сделался Романией, и все, что там добывалось, будь то медь, серебро или золото, несло на себе изображение Цезаря[1603].

Тем временем к острову, скованному льдом и морозом и расположенному в самом удаленном уголке земли, далеко от видимого солнца, впервые обратил свои лучи, то есть заповеди, истинный Сын. В конце дней Тиберия Цезаря ниспослал он, как нам известно, свои сияющие лучи на весь мир не с преходящего неба, но с высочайшего свода небес, что вне всякого времени[1604]. В то время вера Христова распространялась без всяких помех, поскольку император, вопреки воле сената, угрожал смертью тем, кто доносил на ее воинов.

Хотя обитатели Британии приняли заповеди теплохладно[1605], их не обошли девятилетние гонения[1606] тирана Диоклетиана. Во время этих гонений по всему миру разрушались церкви, найденные рукописи Святого Писания сжигались на улицах, а избранные пастыри Божьего стада избивались вместе с их невинными овцами, чтобы и следа христианской веры нельзя было отыскать ни в одной из провинций. История церкви повествует о том, какое в ту пору было смятение, какая резня, какие казни всех возможных видов, какое падение отступников, какие славные венцы мучеников, какая бешеная ярость их палачей и, напротив, какое терпение святых[1607]. В скором времени почти вся церковь покинула тьму этого мира и устремилась, как ей и подобало, к радостям Небесного Царства.

Бог, желающий, чтобы все люди спаслись[1608], умножил Свою милость к нам и причел к числу праведных не меньше людей, чем назвал грешными. Собственной Своей волей Он во времена упомянутых гонений, когда вся Британия была окутана густым покровом тьмы, возжег для нас яркие лампады святых мучеников. Гробницы, где покоятся их тела, и места их страданий, хотя их осталось немного по причине наших многочисленных грехов и опустошений, вызванных нашествием варваров, и поныне продолжают вдохновлять тех, кто видит в них неслабеющий свет божественной любви. Я говорю о святом Альбане Веруламском, Аароне и Юлии из Города Легионов и прочих мучениках обоего пола, несокрушимо стоявших с благородством духа в Христовой брани.

Первый из них, движимый любовью, скрыл преследуемого палачами исповедника и, когда был схвачен, в подражание Христу отдал жизнь за своих овец[1609]. Сперва Альбан спрятал его в доме, а потом обменялся с ним одеяниями, добровольно подвергнув себя опасности быть пойманным в одежде упомянутого брата. Угодив таким образом Богу, он после своего исповедания был предан жестокой смерти нечестивцами, которые в злобной гордыне несли римский стяг, и увенчался чудесными знамениями; горячей молитвой он открыл путь через русло благородной реки Тамесы, подобно такому же сухому пути израильтян, когда ковчег Завета долго стоял на камнях посреди Иордана[1610]. В сопровождении тысячи человек он прошел там, не замочив ног, в то время как текущие воды стояли по обе стороны от него, как стены обрыва; после он обратил своего палача, увидевшего эти чудеса, из волка в агнца и побудил его вместе с собой возжаждать венца мученика и храбро стяжать его. Прочие также были мучимы различными пытками, изуродованы неслыханными членовредительствами и без промедления оказались у дивных врат Иерусалима со свидетельствами своего мученичества. Те, кто выжил, укрылись в лесах, пустынях и тайных пещерах, ожидая от Бога, справедливого правителя всего и вся, наказания для их палачей и спасения своих жизней.

Когда прошли почти десять лет упомянутых гонений и отвратительные эдикты забылись за смертью их авторов, все воины Христа с радостными лицами вышли, словно после холодной и долгой ночи, в тишину и яркий свет поднебесья. Они восстановили разрушенные почти до основания храмы, выстроили и украсили базилики во славу святых мучеников и воздвигли их во многих местах в знак своей победы; они праздновали святые дни, чистыми сердцами и устами возносили молитвы и, как дети, радостно припадали к груди своей матери-Церкви.

Так длилась эта сладостная гармония между главой Церкви Христом и ее членами до тех пор, когда арианская ересь[1611], свирепая, как змея, изблевала на нас свой чужеземный яд и вызвала смертельные раздоры между братьями, жившими рядом. Так, словно по морскому мосту, всевозможные дикие твари начали приносить в своих гнусных пастях смертную отраву ересей и ядовитыми зубами вгрызаться в страну, где всегда рады были слушать новое и не желали крепко держаться за что-либо определенное.

Пока чащи тиранов росли и вырастали почти что в огромный лес[1612], остров сохранял свое римское имя, но не мораль и закон; он даже выбросил вовне свой собственный побег и послал Максима в обе Галлии в сопровождении многих соратников с императорскими регалиями, которые он не заслужил ни по рождению, ни по закону, но был выбран на манер тирана буйной солдатней. Этот человек скорее хитростью, чем отвагой, сперва с помощью лжи и вероломства подчинил своей незаконной власти соседние страны или римские провинции. Потом он простер одно крыло в Испанию, а другое в Италию, поместив столицу своей нечестивой империи в Тревере[1613], и с таким безумием обрушился на правителей, что изгнал двух законных императоров — одного из Рима, а другого из его благочестивейшей жизни. Хоть он и доказал этими рискованными поступками свою мощь, вскоре его преступную голову срубили в Аквилее, как до того он сам срубил коронованные головы императоров целого мира.

После этого Британия лишилась всей ее армии, ее гарнизонов, ее правителей, хоть и свирепых, и ее доблестных юношей, которые последовали за упомянутым тираном и так и не вернулись. Совершенно незнакомая с военным делом, она в первый раз оказалась открыта нападению двух крайне жестоких чужеземных народов, скоттов с запада и пиктов с севера, и много лет продолжались в ней плач и стенания. Подвергаясь набегам этих народов и испытывая жестокие бедствия, Британия отправила посольство с письмами в Рим, слезно прося помочь ей военной силой и обещая, если враги будут изгнаны, подчиниться власти римлян нерушимо и чистосердечно. Те, не помня о прошлом зле, быстро подготовили и вооружили легион[1614]. На кораблях римляне высадились в Британии и вступили в бой с наступавшими врагами, убив многих из них, прогнав остальных за пределы и избавив униженных жителей от свирепого насилия и угрозы рабства. Жителям велели воздвигнуть стену через весь остров, от моря до моря, чтобы она, будучи хорошо укрепленной, отпугивала врагов и служила защитой гражданам[1615]. Однако стену эту сложили не из камня, а из дерна, и она оказалась бесполезной для толпы, у которой не было вождя.

Легион вернулся домой с великим триумфом и радостью, а в это время давние враги-амброны[1616], как кровожадные волки, гонимые сильным голодом, ворвались с радостным воем в овчарню, едва пастух скрылся из виду. Они прорвались через границы, влекомые лопастями весел, руками гребцов и парусами, наполненными ветром. Они убивали всех, и все, что им встречалось, валилось наземь, как созревшие колосья, примятые ногами путника.

Снова были отправлены послы, как говорится, в разорванных одеждах и с головами, посыпанными пеплом. Сбившись, подобно испуганным птенцам, под крыло родителей, они попросили у римлян помощи, пока их злосчастную страну не опустошили вконец, и имя римской провинции, столь долго с гордостью носимое, не оказалось оскверненным иноземцами. Услышав о такой беде, римляне двинулись настолько быстро, насколько было возможно для людей, и со скоростью летящих орлов[1617] неожиданно для врага двинули конницу по суше, а корабли по морю. В скором времени они обрушили свои страшные мечи на шеи врагов; резню, учиненную ими, можно было сравнить с падением листьев в положенный срок или с тем, как горный поток, раздувшись от множества ручьев после ливня, шумно несется по своему руслу; его бурливые воды, как говорится, встают до небес — при виде этого наши глаза, сколько не мигай ресницами, затмеваются из-за быстрой смены черт в его водовороте, — внезапно вскипают и одним быстрым движением прорывают стоящие на их пути преграды. Так эти славные помощники быстро обратили тех из вражеского полчища, кто сумел спастись, в бегство за море, откуда они прежде год за годом наносили удары, не встречая никакого сопротивления.

После этого римляне объявили нашей стране, что они не могут постоянно предпринимать такие экспедиции и не могут ради поддержания знаков римской власти[1618] держать на суше и море столь большое войско, защищая невоинственных и трусливых воров. Они побуждали самих бриттов взяться за оружие и храбро сражаться ради защиты своей земли, имущества, жен, детей и того, что еще дороже — свободы и жизни. Они говорили, что бритты ни в коем случае не должны оставаться безоружными перед лицом народов, которые не сильнее их и кажутся таковыми только из-за их лени и трусости. Они снабдили их щитами, мечами и копьями; думая помочь оставляемому ими народу, они также построили отличную от первой стену на общественные и частные средства, собранные самими испуганными жителями. Они возвели стену по принятому у них образцу, протянув ее по прямой линии от моря до моря между крепостями, воздвигнутыми там из боязни врагов[1619]; они дали ряд добрых советов напуганному народу и показали ему, как изготавливать оружие. Вдобавок они воздвигли сторожевые башни по берегу океана к югу, где стояли на якоре их корабли, поскольку оттуда также ожидали нападения диких варварских орд. Там они поместили через положенные интервалы сторожевые башни, с которых открывался вид на море. После этого они распрощались с жителями, как те, кто не собирается возвращаться.

Когда они вернулись домой, ужасные полчища скоттов и пиктов тут же высадились из своих курук[1620], на которых плавали через морские долы; так, когда Титан пылает зноем, темные скопища червей вылезают из расщелин своих нор. Они следовали своим привычкам и прежде всего жажде крови, свойственной им так же, как обыкновение более прикрывать свои грубые лица волосами, чем свою наготу лохмотьями. Узнав, что наши покровители ушли и более не вернутся, эти народы стали еще более дерзкими и опустошили всю дальнюю северную часть острова до самой стены, изгнав оттуда жителей. Чтобы помешать их атакам, на стенах крепостей собралось войско, слишком нерешительное для боя, слишком упрямое для бегства и бессильное из-за своей робости. Дни и ночи они стояли на своей тщетной страже; тем временем крючья нагих врагов не оставались без дела и стаскивали малодушных защитников со стен, повергая их на землю. Однако кара безвременной смерти представлялась скорее милостью для тех, кого постиг такой конец, ибо при своей внезапности она избавляла их от жестоких мучений, уготованных их родным и близким.

Что еще сказать? Граждане бросили свои крепости и высокую стену; вновь было безнадежное бегство, вновь нашествие врагов и вновь кровопролитие, страшнее всех прежних. Несчастных разрывали на куски, как дикие звери ягнят; жители бежали из своих домов, бросив имущество, и в попытках спастись от голода воровали скудные припасы друг у друга. Так они усугубили пришедшие извне бедствия междоусобной смутой, пока вся страна не оказалась лишена съестных припасов кроме того, что добывалось охотой.

Злополучные оставшиеся бритты послали письмо Агицию, который занимал тогда высшую должность в Риме[1621]. Они писали следующее: «К Агицию, трижды консулу, взывают бритты». Далее они излагали свою нужду: «Варвары теснят нас к морю, а море к варварам; между ними поджидают нас две смерти — от меча или от воды»; по этой причине они просили помощи. Тем временем на скитающихся в смятении людей обрушился достопамятный жестокий голод, заставивший многих из них без промедления покориться кровожадным разбойникам в надежде получить кусок хлеба и тем продлить жизнь. Однако другие не покорились; выйдя из отдаленных гор, из глубоких пещер и зарослей терновника, они поднялись на битву. В первый раз они нанесли жестокое поражение врагам, которые уже много лет терзали страну; они уповали не на людей, но на Бога, по словам Филона: «Уповайте на помощь божественную, когда на человечью нет надежды»[1622]. Дерзость врага на время ослабла, но не ослабла испорченность нашего народа; враг отступился от граждан, но граждане не отступились от своих грехов.

До сих пор неизменным обычаем этого племени является слабость в отражении натиска врагов и сила в гражданских смутах и в свершении грехов; можно сказать, что они слабы в следовании миру и истине, но сильны в преступлении и обмане. Тем временем бесстыдные убийцы вернулись к себе в Ибернию, чтобы вскоре возвратиться. Тогда же пикты впервые поселились в отдаленных частях острова, где и остались, продолжая, однако, совершать порой опустошительные набеги.

Наступивший мир быстро залечил ужасные шрамы на лице страны. Когда прекратился другой, еще более жестокий голод и пресеклось разорение, остров сделался так богат всевозможными продуктами, что никто не помнил такого изобилия; вместе с этими продуктами появилась и роскошь. С ней явились и пороки, так что в то время можно было сказать: «Есть верный слух, что у вас появилось блудодеяние, какого не слышно даже у язычников»[1623]. Но появилось не одно лишь блудодеяние, но все пороки, каким обычно подвержена человеческая натура, и особенно те из них, которые до сего дня портят все добро этого острова, то есть ненависть к истине и к ее защитникам, любовь ко лжи и к ее творцам, предпочтение зла добру, а грешников праведникам, желание тьмы вместо солнца и величание Сатаны как ангела света[1624]. Царями делались не верные имени Божьему, а те, кто превзошел прочих в злодействах, и в скором времени их убивали те же, кто вознес, но без всякой выгоды для истины, поскольку на их место возносили еще более жестоких[1625]. Если же среди них оказывался кто-либо, кто был мягче прочих и более привержен истине, на него без жалости обрушивались всеобщие ненависть и осуждение, как если бы он был врагом Британии. Неугодное Богу было уравнено с угодным Ему, и часто неугодное было даже более желаемо. Поэтому слова пророка, обращенные против древнего народа, можно было справедливо применить к нашей стране. «Сыны беззакония! — говорил он, — оставили Господа, презрели Святого Израилева. Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, и все сердце исчахло. От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места»[1626].

Так они творили все, что только было противно спасению, словно не принес истинный Целитель в мир лекарство для всех людей. И не только простые люди были повинны в этом, но и паства Господня, и даже ее пастыри, следовавшие примеру всего народа. Словно пропитавшись вином из-за своего пьянства, стали они тупыми и вялыми и так ослабли от опухоли злости, от лихорадки враждебности, от цепких когтей зависти, от неразличения добра и зла, что все видели: «презрение пало на князей, и были они сбиты с пути их тщетой и заблуждениями, и оказались в месте бесследном, вдали от дорог»[1627].

Тем временем Бог пожелал очистить Свою семью, запятнанную такой лавиной грехов, и захотел сделать это простым известием о несчастье. Как на крыльях примчалась знакомая им весть о том, что вновь явились их старые враги, сея по своему обычаю опустошение от одного края страны до другого. Однако весть эта не принесла им пользы; подобно несмышленым животным, они, так сказать, закусили удила зубами[1628] и пустились по широкому пути многих грехов, что ведет к смерти, оставив узкий путь, который и есть путь спасения. Тогда, по словам Соломона: «словами не научится непослушный раб»[1629], на упрямый народ обрушилась кара; губительная чума сошла на безумцев и весьма быстро без меча скосила такое количество народа, что оставшихся в живых не хватало даже на то, чтобы похоронить мертвых. Но они не исправились даже чумой, так что исполнилось слово пророка Исайи: «И Господь призывает плакать и сетовать и остричь волоса и препоясаться вретищем. Убивают волов и режут овец; едят мясо и пьют вино: “будем есть и пить, ибо завтра умрем!”[1630]».

Так время текло бесполезно, пока чаша беззакония этой страны не переполнилась, как у древних амореев. Собрался совет, чтобы решить, как лучше и безопаснее всего прекратить свирепые и весьма частые набеги упомянутых народов. Все собравшиеся там, включая и гордого тирана[1631], были ослеплены; защитой для страны, ставшей на деле ее погибелью, сочли они диких саксов, проклятых и ненавидимых Богом и людьми, и решили пригласить их на остров, как волков в овчарню, чтобы они прогнали северные народы. До тех пор не случалось на этом острове ничего более губительного, ничего более горестного. Что за полное затмение разума! Что за безнадежная и злостная леность мысли! Тех, кого в отсутствие их боялись пуще смерти, они сами пригласили, так сказать, под свою крышу. Как говорится: «обезумели князья Таниса, дав немудрый совет фараону»[1632]. Так случилось, что выводок детенышей из логова свирепой львицы явился на трех циулах, как это называется на их языке, а по-нашему это боевые корабли под всеми парусами; приход их сопровождался знамениями и пророчествами. В одном из пророчеств, которому они твердо верили, говорилось, что они будут триста лет владеть страной, куда повернулись носы их кораблей, и сто пятьдесят лет из этого числа будут всячески разорять ее. Высадившись, они по указанию злосчастного тирана вначале простерли свои ужасные когти на восточную часть острова, как будто собирались защищать страну, а не завоевать ее.

После этого мать выводка, услышав об успехе первых посланцев, послала еще большую стаю их сообщников и отродий, которые вскоре присоединились к своим ублюдкам-сотоварищам[1633]. Из этого семени нечестия и корня горечи выросло на нашей земле подобающее нашим грехам ядовитое растение с железными ветвями и листьями. Прибывшие на остров варвары потребовали дать им провизию, как воинам, готовым, по их ложному уверению, сослужить великую службу своим радушным хозяевам. Эта провизия на какое-то время заткнула, так сказать, собачью пасть, но потом они заявили, что припасы на месяц доставлены им не полностью, увеличили свои притязания и стали угрожать, что, если им не дадут большее довольствие, они нарушат договор и опустошат весь остров. Эти слова они не замедлили подтвердить делом.

Огонь праведного мщения за прошлые злодеяния пылал от моря до моря, зажженный руками восточных безбожников. Уничтожив все близлежащие города и земли, он не остановился, пока имел пищу, но сжег почти весь этот остров и облизывал уже западное море своими красными свирепыми языками. В этом нашествии, которое можно сравнить с натиском ассириян на Иудею, исполнилось и для нас то, о чем сетовал пророк: «Предали огню святилище Твое; совсем осквернили жилище имени Твоего»[1634]. И еще: «Боже! язычники пришли в наследие Твое, осквернили святый храм Твой»[1635] и так далее. Так стены всех городов были повержены ударами таранов, их обитатели вместе с предстоятелями Церкви, священники вместе с народом повергались наземь, в то время как повсюду сверкали мечи и трещало пламя. Печальное зрелище! повсюду на улицах, среди камней поверженных башен, стен и святых алтарей лежали тела, покрытые запекшейся красной кровью, словно их раздавил некий чудовищный пресс, и не было для них иных гробниц, кроме развалин домов или внутренностей диких зверей и птиц небесных. Это говорю я с почтением к их святым душам, ибо многие из них поистине были святыми, и души их ангелы вознесли к небесам. И виноградник, некогда добрый, так дичает, что, по словам пророка, сборщики не могут увидеть там ни одной грозди, а жнецы — ни одного колоса[1636].

Иные из оставшихся несчастных были загнаны в горы и безжалостно вырезаны. Другие, изможденные голодом, вышли и покорились врагу, готовые принять вечное рабство за кусок хлеба, если только их не убивали на месте, что уподоблялось наилучшей службе. Некоторые отправлялись за море, громко сетуя, как будто вместо команды гребцам они пели под раздутыми ветром парусами: «Ты отдал нас, как овец, на съедение и рассеял нас между народами»[1637]. Другие остались на своей земле и, охваченные страхом, вверили свои жизни высоким холмам, укрепленным и неприступным, густым лесам и приморским скалам.

По прошествии времени жестокие разбойники вернулись домой. Остатки несчастных жителей начали собираться с разных сторон, подобно стае пчел, рассеянных бурей, и всем сердцем воззвали к Нему, как говорится, «эфир наполнив мольбами»[1638]. Чтобы не быть окончательно уничтоженными, они взяли оружие и выступили против своих победителей под началом Амброзия Аврелиана[1639]. Он же был почтенным мужем, единственным из народа римлян, пережившим ту бурю, в которой погибли и его родители, по праву носившие пурпур. И с помощью Божьей им досталась победа.

С того времени побеждали то бритты, то их враги, чтобы Господь по своей воле мог испытать этот народ, как новый Израиль. Так продолжалось до года осады Бадонской горы, когда нечестивые полчища были окончательно разбиты. Случилось это, как мне ведомо, сорок четыре года без одного месяца назад, и это был также год моего рождения[1640]. Но до нынешнего дня города нашей страны не заселены так, как прежде; они стоят опустевшие и разрушенные, поскольку прекратились внешние войны, но не гражданские. Столь безнадежное разорение острова и его нежданное спасение случились на памяти ныне живущих, которые стали свидетелями обоих этих чудес. Тогдашние цари, начальники и их подчиненные, священники и церковники еще служили установленному порядку; но после они умерли, и пришло поколение тех, кто не видел этой бури и знал лишь нынешнее спокойствие[1641]. С того времени было потрясено и ниспровергнуто всякое сдерживающее чувство истины и справедливости, не говоря уже об их следах и даже воспоминании о них среди вышеупомянутых людей. Исключением является малое и очень малое число тех, кто не примкнул к множествам, каждодневно идущим в ад; но их так мало, что наша преподобная мать-церковь даже не видит тех, кто припадает к ее груди, хотя они и есть единственные истинные ее дети. Пусть никто не думает, что я порочу благую жизнь тех любимцев Божьих, которые, словно колоннами и опорами, поддерживают нашу слабость в молитвах, не давая ей упасть совсем. Пусть не думают так из-за того, что я описываю в столь откровенной и даже скорбной манере нагромождение зла и бичую тех, кто служит не только своей утробе, но и дьяволу вместо Христа, благословенного вовеки Господа нашего[1642]. Ибо зачем скрывать от сограждан то, что давно уже знают окрестные народы и даже попрекают нас этим?[1643]

Есть в Британии цари, но тираны; есть и судьи, но неправедные; они грабят и угнетают, но невинных, защищают и благодетельствуют, но негодяев и разбойников; у них множество жен, но блудниц и прелюбодеек; они часто клянутся, но нарушают клятвы, дают обеты, но то и дело лгут. Они ведут войны, но братоубийственные и неправедные; они свирепо преследуют воров в своих владениях, но воров, что сидят с ними за столом, не только щадят, но и награждают; они обильно раздают милостыню, но и нагромождают неизмеримые горы преступлений; они сидят на местах судей, но редко судят справедливо; они презирают слабых и смиренных, но по любому поводу возвышают до небес своих кровожадных гордецов-соратников, отцеубийц и прелюбодеев, врагов Божьих, кого надо бы, как говорится, истребить без остатка вместе с их именем. Они держат в своих темницах множество узников, мучая их в цепях скорее по злобе своей, нежели ради наказания; и когда клянутся они именем Божьим, стоя меж алтарей, они почитают их не более, чем грязные камни.

Какого же из этих нечестивых преступлений не совершил Константин, тиранический отпрыск нечистой львицы Дамнонии[1644]? В том же году, когда произнес он страшную клятву сперва перед Богом, потом перед всеми святыми и матерью Его, что не будет злоумышлять против своих сограждан, на лоне матери-Церкви и плотской матери, под покровом святого аббата он злодейски изодрал мечом и копьем, словно клыками, меж упомянутых святых алтарей плоть двух царственных отпрысков с двумя же их воспитателями, чьи руки протянуты были не к оружию, каким мало кто владел лучше их, но к Богу и Его алтарю, а в Судный день подняты будут к вратам Твоего, о Христос, града достойными свидетельствами их веры и смирения; когда же он сотворил это, их плащи, алые от запекшейся крови, укрыли место небесной жертвы. И прежде этого жестокого деяния он не мог похвастаться ни единой заслугой; за много лет до того, погрязнув в мерзости прелюбодейства, изгнал он законную супругу свою против завета Христа и учителя язычников[1645], сказавшего: «что Бог сочетал, того человек не разлучает»[1646] и «мужья, любите своих жен». Тем самым в почву сердца своего, неплодоносную для любого доброго семени, посадил он горькое зерно безверия и неразумия из виноградника Содома и оросил его, как отравленной влагой, известными и скрытыми преступлениями. Зайдя еще дальше в стремлении оскорбить Бога, он принес в мир грех убийства родичей и святотатства и, не выбравшись еще из сетей прежних грехов, добавил к ним новые.

Что же теперь — я обращаюсь к тебе как к присутствующему, ибо знаю, что ты еще жив[1647], — что застыл ты, палач собственной души? Зачем добровольно зажигаешь ты вечное пламя ада, которого не сможешь погасить? Зачем сам себя, вместо врагов, пронзаешь своими же мечами и копьями? Или все эти преступления, напоив тебя отравой, не насытили твою утробу? Прошу тебя, покайся и приди ко Христу, который, по Его слову, упокоит тебя, если ты труждаешься и обременен[1648]; приди к тому, кто не хочет смерти грешника, но «чтобы грешник обратился от пути своего и жил бы»[1649]. Сними, как сказал пророк, цепи с шеи твоей, сын Сиона, вернись, заклинаю тебя, из пустошей греха к благочетившейшему Отцу твоему, который сыну своему, отвергшему нечистую пищу свиней и убоявшемуся голодной смерти, заклал, радуясь его возвращению, тучнейшего тельца и дал заблудшему лучшее платье и царский перстень[1650]. Тогда, словно бы вкусив сладость небесной надежды, ты узнаешь, как сладок Господь. Если же ты презришь все это, то очень скоро окажешься унесен вихрем адского пламени, из которого нет возврата.

А что влечет к гибели тебя, молодого льва, как сказал пророк, Аврелия Канина[1651], погрязшего в пучине братоубийства, насилия и прелюбодейства, словно в нахлынувшем море? Не ты ли, ненавидя, подобно злобному змею, мир в твоем отечестве, стремясь к смутам и постоянным разбоям, закрываешь для души своей небесные врата покоя и смирения? Оставшись один, словно чахнущее дерево среди поля, помни, прошу тебя, о тщетных мечтаниях твоих родителей и братьев, как и о безвременной смерти, поразившей их в расцвете лет. Неужто думаешь ты по заслугам благочестия один из всей твоей семьи прожить сотню лет или достичь годов Мафусаила? Нет, и если ты, как говорит псалмопевец, не обратишься к Богу, то вскоре обратит против тебя меч тот Царь, что говорит через пророков: «Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей»[1652]. Посему отряси с себя прах и всем сердцем обратись к Тому, кто создал тебя, ибо «гнев Его возгорится вскоре. Блаженны все, уповающие на Него»[1653]. Если же нет, то уготованы тебе вечные муки, и пасть ада всегда будет глотать тебя, но никогда не поглотит.

А ты почему стоишь недвижим, Вортипор, тиран деметов[1654], напоминающий леопарда нравом и запятнанный, как он, грехами, поседевший на троне и с головы до пят покрытый позором убийств и блуда, негодный сын доброго царя, как у Езекии Манассия? Или не видишь ты радости в бурных потоках грехов, которые поглощаешь, словно лучшее вино, или, скорее, они поглощают тебя по мере того, как близится конец твоей жизни? Что побудило тебя обременить свою жалкую душу грехом тяжелее всех прочих, заменив твою достойно почившую супругу твоею же бесстыдной дочерью? Не трать же, прошу тебя, остаток твоих дней на вражду с Богом, ибо «теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения»[1655], что освещает лица кающихся, и нужно хорошо потрудиться, чтобы не случился уход твой зимою или в субботу. «Уклоняйся, — как сказал псалмопевец, — от зла и делай добро, ищи мира и следуй за ним. Очи Господни обращены на праведников и уши Его — к воплю их. Но лице Господне против делающих зло, чтобы истребить с земли память о них. Взывают праведные, и Господь слышит и от всех скорбей избавляет их»[1656]. Никогда Христос не отвергнет сердце, сокрушенное и смиренное страхом Его, иначе же червь твой не умрет и огонь не угаснет[1657].

А ты что валяешься в грязи своих прежних, юношеских еще грехов, о Медведь, покоривший многих и правящий колесницей и оплотом Медведя, отвергающий Бога и противящийся Его воле, Кунеглас, чье имя на латыни означает «рыжий мясник»[1658]? Почему состоишь в такой вражде как с людьми, так и с Богом? С людьми, своими согражданами, враждуешь ты особым оружием[1659], с Богом же — бесконечными преступлениями. Зачем, множа бесчисленные свои грехи, прогнал ты законную супругу и приблизил ради похоти, а скорее по глупости, забыв про запрет апостола, сказавшего, что прелюбодеи не наследуют Царствия Божия, ее преступную сестру, пообещавшую Богу вечную чистоту вдовства, что названа поэтом высшим счастьем небожителей? Зачем ты постоянными оскорблениями вызываешь стоны и слезы святых, которые в грядущем времени раздробят твои кости, подобно свирепой львице? Перестань, прошу тебя, как говорит пророк, гневаться и оставь ярость[1660], которой пышешь ты на небо и землю, то есть на Бога и паству его; лучше перемени нрав свой и заставь молиться за тебя тех, кто имеет в этом мире власть связывать виновных и разрешать тех, кто покаялся. Не мни, как говорит апостол, о себе высоко и уповай не на скоротечное богатство, а на Бога, дающего нам все в изобилии, чтобы, улучшив нрав, мог ты стяжать себе на благо добрую основу для будущего и достигнуть вечной жизни, не преходящей, но вечной. Иначе узнаешь и увидишь ты даже в веке сем, «как худо и горько то, что ты оставил Господа Бога своего и страха Его нет на тебе»[1661], а в будущей жизни ужасный огонь будет вечно жечь тебя, но так и не сожгет. Ибо так же вечен огонь для преступных душ, как радость для душ праведных.

А ты, дракон острова, изгнавший многих тиранов не только из царства их, но даже из жизни, последний в моем осуждении, но первый во зле, многих превзошедший могуществом, но и коварством, более многих щедрый в дарах, но и более закосневший в грехах, сильный в битвах, но сильнейший в разрушении собственной души, о Маглокун[1662], что копошишься ты в черноте своих преступлений, словно опьяненный вином Содомской лозы? Почему ты вздымаешь на своих царских плечах такие неподъемные, подобные горам груды грехов? Почему перед тем Царем царей, что сделал тебя выше прочих правителей Британии не только властью, но и ростом[1663], ты предстаешь не лучшим, но, напротив, худшим? Слушай же и терпи изложение своих позорных дел, из которых я упомяну не домашние и незначительные (если бы они и правда были незначительны!), но лишь те, что разнесены далеко и широко и ведомы всем. Разве еще в юности ты не истребил мечом, копьем и огнем твоего дядю-короля вместе с его храбрейшими воинами, стойкостью в битве не уступавшими молодым львам, презрев слова пророка: «Кровожадные и коварные не доживут и до половины дней своих»[1664]. Какого же воздаяния ожидаешь ты за это от праведного Судии, даже если бы за этим не последовало то, что тоже было предсказано: «Горе тебе, опустошитель, который не был опустошаем, и грабитель, которого не грабили! Когда кончишь опустошение, будешь опустошен и ты; когда прекратишь грабительства, разграбят и тебя»[1665].

Потом же, когда тебе, по твоему желанию, досталась добытая насилием власть, ты захотел вернуться на путь истинный, днем и ночью терзаясь совестью о грехах, размышляя о божественных обрядах и монашестве и наконец оповестив народ о принятии перед лицом Бога, людей и ангелов монашеского обета. Этим ты порвал, как многие думали, крепчайшие сети, в которых часто запутываются сослепу подобные тебе упитанные тельцы, отринул любовь к власти, к золоту и серебру и, что важнее всего, к заблуждениям своего сердца. Рассекая крыльями воздух и улетая прочь от хищных когтей к спасительному для тебя убежищу монашеской кельи, ты сам себя, словно голубку, похитил у ворона. Какая была бы радость для матери-Церкви, если бы враг всех смертных не унес тебя самым плачевным образом из ее лона! Сколь щедрое пламя небесной надежды воссияло бы для сердец отчаявшихся, если бы ты остался среди верных! Сколько наград досталось бы душе твоей в царстве Христовом в день суда, если бы коварный волк не похитил тебя, ставшего из волка агнцем, из овчарни Божией, чтобы вновь сделать из агнца подобным себе волком! Каким прославлением Бога, милостивого отца всех святых, стало бы прославление твоего спасения, если бы демон, отец всех заблудших, не унес бы тебя, подобно крылатому и когтистому орлу, прочь от права и совести в нечестивую стаю своих сынов! И более, чем радости на небе и земле при твоем обращении к доброму плоду, было теперь скорби и печали, когда вернулся ты ко греху, как пес на свою блевотину. Когда это случилось, члены твои, каковым надлежало быть орудиями праведности, превратились в орудия, служащие греху и дьяволу[1666]. Напрягая слух, слышишь ты не сладкозвучные хвалы Богу, воспеваемые его воинством, не церковные песнопения, но никчемные хвалы себе, что исходят из лживых уст негодяев, вопящих подобно прислужникам Вакха и брызгающих жидкостью[1667] на тех, кому не повезет оказаться рядом; так сосуд, приготовленный некогда для служения Богу, обращают в утеху дьявола и то, что было достойно небесных почестей, заслуженно бросают в адскую бездну.

Между тем твой ум, хоть и притупленный обилием глупостей, не смирился под замком, но пылко, будто жеребенок, стремящийся обежать новый прекрасный луг, устремился с необузданной яростью к новым полям преступлений, бесконечно умножая их число. Ты отверг брак с первой твоей супругой, пускай он и был незаконным из-за принесенного тобой монашеского обета, и сошелся с другой, причем не свободной, но замужней — женой не чужого человека, а сына собственного твоего брата. По этой причине жесткая твоя выя, уже обремененная многими грехами, склонилась еще ниже под ношей двойного кощунственного убийства — родича и упомянутой твоей жены, с коей прожил ты довольно долго. После этого ты публично и законно, по лживому уверению твоих нахлебников, а по нашему убеждению преступно, вступил в брак с той, что и побуждала тебя взвалить на себя такую ношу грехов.

И какой же святой, услышав подобную историю, не разразится плачем и рыданиями? Какой священник, чье сердце открыто Богу, не скажет, узнав об этом, словами пророка: «о, кто даст голове моей воду и глазам моим — источник слез! Я плакал бы день и ночь о пораженных народа моего»[1668]. О если бы ты хотя бы краем уха слышал прорицание пророка, говорящее: «Горе вам, люди нечестивые, которые оставили закон Бога Всевышнего! Когда вы рождаетесь, то рождаетесь на проклятие; и когда умираете, то получаете в удел свое проклятие. Все, что из земли, возвратится в землю: так нечестивые — от проклятия в погибель»[1669]. Раз уж ты не возвращаешься к Богу, услышь хотя бы такое увещевание: «Сын мой! Если ты согрешил, не прилагай более грехов и о прежних молись»[1670] и еще: «Не медли обратиться к Господу и не откладывай со дня на день: ибо внезапно найдет гнев Господа»[1671]. Писание говорит: «Если правитель слушает ложные речи, то и все служащие у него нечестивы»[1672]. И сказал пророк: «Царь правосудием утверждает землю»[1673].

Без подобных указаний ты не был оставлен, поскольку имел учителем своим красноречивого наставника всей Британии[1674]. Теперь же берегись, чтобы с тобой не случилось то, о чем говорит Соломон: «Рассказывающий что-либо глупому — то же, что рассказывающий дремлющему, который по окончании спрашивает: что?»[1675]. Сказано: «Смой злое с сердца твоего, Иерусалим, чтобы спастись тебе»[1676]. Не презирай же, прошу тебя, неизъяснимого милосердия Божьего, которое зовет прочь от греха такими словами пророков: «Иногда Я скажу о каком-либо народе и царстве, что искореню, сокрушу и погублю его»[1677]; так побуждает грешника к покаянию: «Но если народ, обратится от своих злых дел, Я отлагаю то зло, которое помыслил сделать ему»[1678]. И еще: «И дам им одно сердце, чтобы боялись Меня во все дни жизни ко благу своему»[1679]. То же сказано в книге Второзакония: «Ибо они народ, потерявший рассудок, и нет в них смысла. О, если бы они рассудили, подумали о сем, уразумели, что с ними будет! Как бы мог один преследовать тысячу и двое прогонять тьму»[1680]. И Господь говорит в Евангелии: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою Вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим»[1681].

Но ты слушаешь это неслышащими ушами, пренебрегая словами пророков, презирая Христа и оставляя без внимания нас, ничтожных, хоть мы и служим по-пророчески, в искреннем благочестии, как сказано: «А я исполнен силы Духа Господня, правоты и твердости, чтобы высказать Иакову преступление его и Израилю грех его»[1682], чтобы не были мы «немыми псами, не могущими лаять». Соломон же говорит об этом так: «Кто говорит виновному “Ты прав”, того будут проклинать народы, того будут ненавидеть племена, а обличающие будут любимы, и на них придет благословение»[1683]. И еще: «Не стыдись ко вреду своему, не удерживай слова, когда оно может помочь»[1684]. И также: «Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение?»[1685]. Ведь «не поможет, — как говорит тот же пророк, — богатство в день гнева, правда же спасет от смерти»[1686]. «И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится?»[1687]. Тогда-то мрачный водоворот тартара закрутит тебя своим нескончаемым кружением, и ты вечно будешь тонуть и никогда не утонешь, и ни к чему уже будут тщетное осознание вины, и прозрение, и раскаяние тому, кто в жизни сей откладывал обращение на путь праведности[1688].

V. Из англосаксонской хроники (до 750 г.)

«Англосаксонская хроника» — древнейшая летопись Англии, охватывающая период с римского завоевания до 1154 г. Ее составление началось в конце IX в. при короле Альфреде на основе «Истории» Беды, сохранившихся отрывков мерсийских и уэссекских хроник и устных преданий. Сохранилось девять рукописей хроник, написанных на англосаксонском языке и частично на латыни. Ранняя часть хроник до 731 г. в основном взята из сочинения Беды, но содержит много дополнений, касающихся истории Южной Англии (особенно Уэссекса). Лапидарные записи хроник постепенно становятся более длинными и дополняются вставными новеллами; особенно интересны сведения о событиях IX–XI вв., для которых хроники являются часто единственным источником. Расхождения между рукописями довольно значительны, однако в основном это касается более позднего периода. Большинство английских переводов ориентировано на сводную версию. Настоящий перевод сделан по английскому тексту хроник: The Saxon Chronicle. Tr. A. Savage. London, 1982. Текст сверен по изданию: Two of the Saxon Chronicles Parallel. Ed. C. Plummer. Oxford, 1892. Воспроизведение всей Англосаксонской хроники выходит за рамки задач нашего издания; желающим ознакомиться с полным текстом рекомендуем книгу: Англосаксонская хроника / Пер. с др.-англ. З. Ю. Метлицкой. СПб.: «Евразия», 2010. 288 с.

Предисловие[1689]. Остров Британия имеет восемьсот миль в длину и двести в ширину. На этом острове пять языков: английский, бритто-валлийский[1690], скоттский, пиктский и латинский. Первыми обитателями острова были бритты, которые пришли из Арморики[1691] и заселили юг Британии. Потом случилось так, что с юга, из Скифии, явились пикты на нескольких кораблях и прибыли сперва на север Ибернии. Они попросили у скоттов позволения поселиться среди них, но те сказали им, что вместе они там жить не смогут. «Однако, — сказали скотты, — мы можем дать вам полезный совет. К востоку от нас лежит другой остров, где вы можете там поселиться, если захотите; если же вы встретите сопротивление, то мы придем вам на помощь». Пикты отправились туда и расселились в северных областях Британии, юг которой, как мы уже говорили, занимали бритты. Пикты попросили у скоттов жен и получили их на условии, что будут выбирать королей не по мужской, а по женской линии; так они поступают до сих пор, спустя много лет. По прошествии времени часть скоттов перебралась из Ибернии в Британию и захватила часть этой страны. Их вождя звали Реода, и по нему они были названы далреодами.

За 60 лет до рождения Христа римский цезарь Гай Юлий высадился в Британии с восемью десятками кораблей. Там он сперва был разбит в жестокой битве и потерял большую часть своего войска. Поэтому он оставил армию в Ибернии[1692], а сам переправился в Галлию, где собрал шестьсот кораблей и с ними снова отправился в Британию. В первой битве погиб помощник Цезаря, которого звали Лабиен. Потом валлийцы взяли большие острые колья и воткнули их под водой в дно реки Темзы, возле брода. Когда римляне увидели это, они не стали переходить брод, и валлийцы бежали в лесистые пустоши. Во многих сражениях Цезарь завоевал множество их крепостей, а потом опять вернулся в Галлию.

1. Октавиан правил пятьдесят шесть зим[1693], и на сорок втором году его правления родился Христос. Маги с Востока пришли поклониться Христу, и в Вифлееме Иродом, который преследовал Христа, были убиты младенцы.

3. Ирод заколол сам себя и умер; править стал его сын Архелай. В том же году младенца Христа привезли назад из Египта.

6. С начала мира до этого года прошло пять тысяч двести зим[1694].

11. В этом году царем иудеев стал Ирод, сын Антипатра.

12. Филипп, Ирод и Лисиан разделили Иудею на четыре царства[1695].

16. В этом году начал править Тиберий.

26. В этом году Пилат стал править иудеями.

30. В этом году Христос был крещен и обратил Петра и Андрея вместе с Иаковом, Иоанном, Филиппом и прочими из двенадцати апостолов.

33. В этом году был распят Христос; от начала мира прошло пять тысяч двести двадцать шесть зим.

34. В этом году обратился святой Павел, а святой Стефан был побит камнями.

35. Блаженный апостол Петр получил епископскую кафедру в Антиохии.

38. Пилат убил сам себя[1696].

39. В этом году начал править Гай.

40. В этом году Матвей начал писать Евангелие в Иудее.

44. Блаженный апостол Петр получил епископскую кафедру в Риме.

45. Умер Агриппа, который за год до собственной смерти убил Иакова[1697].

47. Клавдий вторым из королей римлян явился с войском в Британию и завоевал этот остров, подчинив всех пиктов и валлийцев римской власти. Эта война завершилась на четвертом году его царствования, в год великого голода в Сирии, предсказанного в деяниях апостолов мудрым Агавом. Потом после Клавдия царство получил Нерон, который по своей беспечности едва не потерял остров Британию. Евангелист Марк начал писать свое Евангелие в Египте.

48. В том году случился тяжелейший голод.

49. Начал править Нерон.

50. Павел был послан в Рим.

62. Брат Господа Иаков претерпел мученичество[1698].

63. Скончался евангелист Марк.

69. Петр претерпел смерть на кресте, а Павел был обезглавлен.

70. Начал править Веспасиан.

71. Сын Веспасиана Тит убил в Иерусалиме сто одиннадцать тысяч евреев.

81. Начал править Тит, который говорил, что потерял тот день, в который не совершил ничего доброго.

82. Начал править Домициан, брат Тита.

85. Евангелист Иоанн написал на острове Патмос Книгу Апокалипсиса.

100. Был распят апостол Симон, а евангелист Иоанн упокоился в Эфесе.

101. Скончался папа Климент.

110. Епископ Игнатий претерпел мученичество.

116. Начал править цезарь Адриан.

137. Начал править Антонин.

155. Царство наследовали Марк [Аврелий] Антонин и брат его [Луций] Аврелий.

167. Элевтерий принял Римское епископство и управлял им со славой пятнадцать лет. Король бриттов Луций отправил к нему послов с письмом, в котором просил о крещении, и вскоре получил желаемое. После этого они пребывали в истинной вере до времен Диоклетиана.

189. Север получил царство и отправился с войском в Британию. Он захватил силой большую часть острова, насыпал из торфа вал от моря до моря и воздвиг над ним широкую стену для защиты бриттов. Он правил семнадцать лет и умер в Эофервике[1699]. Царство получил его сын Бассиан, а второй его сын по имени Гета был убит.

200. Был найден Святой Крест[1700].

286. Пострадал святой мученик Альбан.

343. Скончался святой Николай[1701].

379. Царство наследовал Грациан.

381. Царство наследовал цезарь Максим. Он родился в Британии, направился оттуда в Галлию и убил цезаря Грациана. Его брат по имени Валентиниан был изгнан из своей страны; однако после этот Валентиниан снова собрал войско, убил Максима и получил царство. В это время по всему миру распространилась пелагианская ересь.

410. Готы захватили Рим, и с тех пор ни один римлянин не управлял Британией. Всего они правили ею четыреста семьдесят лет со времени первой высадки Юлия Цезаря на этом острове.

418. Римляне забрали из Британии все золотые украшения; некоторые они скрыли в земле, чтобы их никто не мог отыскать, а прочие увезли с собой в Галлию[1702].

423. Начал править Феодосий Младший.

430. Епископ Палладий был послан папой Целестином проповедовать крещение скоттам[1703].

444. Скончался святой Мартин[1704].

446. Бритты отправили послов в Рим и попросили помощи против пиктов, но не получили ее, поскольку все силы были брошены на отражение короля гуннов Аттилы. Тогда они обратились с той же просьбой к англам и их этелингам[1705].

448. Иоанн Креститель явил свою голову двум монахам, которые пришли с востока молиться в Иерусалим, в то место, где прежде был дворец Ирода.

449. Маркиан и Валентиниан наследовали царство и правили семь лет. В то время англы, приглашенные королем Вортигерном, явились в Британию на трех ладьях и высадились у Иппинесфлита[1706]. Король Вортигерн дал им земли на юге-востоке своих владений с условием, чтобы они сражались против пиктов. Они сделали это и повсюду одержали победу. Тогда они послали к англам за помощью, сообщив о негодности[1707] бриттов и о богатстве их земли. Скоро оттуда на помощь им прибыло большое войско, в котором были люди трех германских племен — старых саксов, англов и ютов. От ютов пошли жители Кента и острова Викт[1708]; это тот народ, который до сих пор живет на Викте среди западных саксов и зовется ими ютским. От древних саксов пошли восточные, южные и западные саксы. От англов пошли восточные англы, срединные англы, мерсийцы и нортумбрийцы, в то время как их страна между ютами и саксами с тех пор опустела. Вождями их были два брата, Хенгист и Хорза, которые были сыновьями Виктгильса. Сперва они перебили или прогнали врагов короля, но потом обратились против короля и всех бриттов, истребляя их огнем и острием меча.

455. Хенгист и Хорза сражались с королем Вортигерном в месте под названием Эгелестреп[1709]. Хорза был убит, и королевство досталось Хенгесту и его сыну Эску.

456. Хенгест и Эск сражались с бриттами в месте под названием Креганфорд[1710] и сразили там четыре дружины[1711]. Бритты оставили Кент и в великом страхе бежали до самого Лондона.

465. Хенгест и Эск сражались с валлийцами у Виппедесфлета[1712] и убили двенадцать валлийских элдорменов. С их стороны был убит один из танов по имени Виппед.

473. Хенгест и Эск сражались с валлийцами и захватили бесчисленные трофеи. Валлийцы бежали от англов, как от огня.

477. В Британию прибыли Элла и его сыновья Кимен, Вленкинг и Цисса на трех кораблях и высадились в месте под названием Кименесора[1713]. Там они убили многих валлийцев, а прочие бежали в леса.

482. Просиял во всем мире блаженный аббат Бенедикт, как о том поведал блаженный Григорий в своей книге диалогов[1714].

485. Элла сражался с валлийцами на берегу у Меркредесбурны[1715].

488. Эск наследовал королевство и тридцать четыре года был королем народа Кента.

491. Элла и Цисса осадили город Андериду[1716] и убили всех, кто там был, так что ни один бритт не спасся.

495. В Британию явились два элдормена, Кердик и его сын Кинрик, на пяти кораблях. Они высадились в месте под названием Кердикесора[1717] и в тот же день сразились с валлийцами.

501. В Британию прибыл Порта с сыновьями Бидой и Мэглой на двух кораблях. Они высадились в месте под названием Портесмута[1718] и убили там юного бритта из очень знатного рода.

508. Кердик и Кинрик убили короля бриттов по имени Натанлеод и с ним еще пять тысяч человек. После этого та область стала называться не Натанлейг, а Кердикесфорд[1719].

509. Отправился на небеса святой аббат Бенедикт, отец всех монахов.

514. Западные саксы высадились в Британии на трех кораблях в месте под названием Кердикесора. Стуф и Виктгар воевали с бриттами и обратили их в бегство.

519. Кердик и Кинрик наследовали королевство западных саксов и в том же году сразились с бриттами в месте под названием Кердикесфорд; с того дня берет начало королевский род Уэссекса[1720].

527. Кердик и Кинрик воевали с бриттами в месте, называемом Кердикесли[1721].

530. Кердик и Кинрик завоевали остров Викт и убили многих в Виктарабурге[1722].

534. Кердик скончался, и его сын Кинрик правил двадцать шесть лет; остров Викт они отдали двум их родичам, Стуфу и Виктгару.

538. В четырнадцатый день до мартовских календ[1723] солнце было затемнено с рассвета до девяти часов утра.

540. В двенадцатый день до июльских календ[1724] затемнилось солнце, и в течение получаса после девяти утра были видны звезды.

544. Виктгар скончался и был похоронен в Карисбруке[1725].

547. Начал править Ида, от которого пошел королевский род нортумбрийцев. Он правил двенадцать лет и построил Бамбург[1726], окружив его сперва частоколом, а потом стеной.

552. Кинрик сражался с бриттами в месте под названием Саробург[1727] и победил.

556. Кинрик и Кевлин сражались с бриттами в Беранбурге[1728].

560. Королевство западных саксов наследовал Кевлин. Королевство нортумбрийцев наследовал Элла, а Ида скончался; все они правили по тридцать лет[1729].

565. Этельбрикт получил королевство Кент и правил им пятьдесят три года. В те дни, на тридцать втором году его правления, папа Григорий даровал нам крещение, а священник Колумба пришел к пиктам и обратил их к вере Христовой. Они же обитают в северных горах, и их король даровал Колумбе остров Ии, занимающий, как говорят, пять гайд[1730] земли. Там Колумба выстроил монастырь, был в нем аббатом тридцать две зимы, а потом скончался в возрасте семидесяти семи лет. Его преемники до сих пор управляют тем местом. Южные пикты были крещены задолго до того; их крестил епископ Ниниан, учившийся в Риме. Его церковь и монастырь, посвященные святому Мартину, находятся в Хвитерне[1731], и там же покоится он вместе с многими святыми мужами. Теперь у скоттов повсеместно подчиняются не епископам, а аббатам, поскольку Колумба был аббатом, а не епископом.

568. Кевлин и Кута сражались с Этельбриктом и заставили его бежать в Кент, убив у Виббандуна[1732] элдорменов Ослака и Кнеббу.

571. Кутвулф сражался с бритто-валлийцами у Бидканфорда[1733] и захватил четыре селения — Лиганбург, Эгелербург, Бенсингтун и Эгонерхем. В том же году он умер.

577. Кутвин и Кевлин сражались с бриттами и в месте под названием Деорхем[1734] убили трех королей — Конмайла, Кондидана и Фаринмайла. Они захватили три города, а именно Глеванкастир, Циренкастир и Батанкастир.

583. Маврикий начал править Римским царством.

584. Кевлин и Кута сражались с бриттами в месте под названием Фетанлег[1735]. Кута был убит, а разгневанный Кевлин захватил много городов и бесчисленные трофеи и вернулся оттуда в свои земли.

588. Скончался король Элла, и после него пять лет правил Этельрик[1736].

591. Шесть лет правил Кеол[1737].

592. У Воднерберге[1738] случилась великая битва, и Кевлин был разбит. Григорий сделался папой в Риме.

593. Погибли Кевлин, Квихельм и Крида, и королем в Нортумбрии сделался Этельферт[1739]; он был сыном Этельрика, сына Иды.

596. Папа Григорий послал в Британию Августина со множеством монахов, чтобы проповедовать Евангелие народу англов.

597. Августин и его спутники прибыли в Англию. В Уэссексе начал править Кеолвулф[1740], который все время сражался с англами, пиктами и скоттами.

601. Папа Григорий послал архиепископу Августину в Британию паллий и великое множество боголюбивых учителей в помощь. Епископ Паулин склонил к крещению короля Нортумбрии Эдвина.

603. Король скоттов Айдан сразился с далреодами и королем Нортумбрии Этельфертом у Дегсастана; там он потерял почти все свое войско. Погиб и брат Этельферта Теодбальд со всей своей дружиной. С тех пор ни один король скоттов не осмеливался идти войной на этот народ; во главе войска там был Херинг, сын Хуссы[1741].

604. Августин посвятил двух епископов, Меллита и Юста. Меллита он послал учить крещению восточных саксов, чьим королем был Себиркт[1742], сын сестры Этельбрикта Рикулы; королем его поставил Этельбрикт, и он же дал Меллиту епископство в Лондоне. Юсту же он дал Хрофекастир, что находится в двадцати четырех милях от Кантварабурга[1743].

606. Скончался папа Григорий спустя примерно десять лет с тех пор, как он даровал нам крещение; его отцом был Гордиан, а его матерью Сильвия. Этельферт отправил войско к Легакастиру[1744] и убил там бесчисленное множество валлийцев, и так сбылось пророчество Августина, сказавшего: «Если валлийцы не будут жить с нами в мире, они погибнут от рук саксов». Там были убиты и две сотни священников, которые сошлись молиться о победе валлийцев. Их элдормен Скрокмайл бежал; он был одним из пятидесяти спасшихся.

607. Кеолвулф воевал с южными саксами.

611. Кинегильс наследовал королевство Уэссекс и правил им тридцать один год.

614. Кинегильс и Квихельм сражались у Бендуна[1745] и убили 2065 валлийцев.

616. Скончался король Кента Этельбрикт, первый из народа англов, кто принял крещение; он был сыном Эрменрика и правил пятьдесят три года. После него королевство наследовал его сын, который отрекся от крещения и жил в таком язычестве, что даже взял в жены вдову своего отца. Тогда Лаврентий, бывший архиепископом Кента, решил бросить все и отправиться на юг за море; однако ночью к нему явился апостол Павел и подверг его жестокому бичеванию за намерение покинуть Господних овец. Он велел Лаврентию явиться к королю и проповедовать ему истинную веру; после этого король обратился и был окрещен. В правление того короля тот же Лаврентий, который был архиепископом в Кенте после Августина, скончался во второй день февраля и был похоронен рядом с Августином. Святой Августин еще при жизни посвятил его в епископы, чтобы Христова церковь, тогда еще новая для англов, ни дня не оставалась без архиепископа после его смерти. После него архиепископом стал Меллит, который был епископом Лондона. Тогда же жители Лондона, где до того был Меллит, обратились к язычеству, а пять лет спустя Меллит отошел ко Христу. После него архиепископом стал Юст, который был епископом в Хрофе и поставил там вместо себя Романа.

617. Король Нортумбрии Этельферт был убит Редвальдом, королем восточных англов. Королевство получил Эдвин, сын Эллы, который владел всей Британией кроме Кента; он изгнал этелингов, сыновей Этельферта, которых звали Энфрит, Освальд, Освиу, Ослак, Освуд, Ослаф и Оффа.

624. Скончался архиепископ Меллит.

625. Архиепископ Юст посвятил Паулина в епископы нортумбрийцев в двенадцатый день до августовских календ[1746].

626. От короля западных саксов Квихельма был послан Эомер, который хотел предать смерти короля Эдвина, но вместо этого заколол его тана Лиллу и еще Фортхера, а короля только ранил. В ту же ночь у короля Эдвина родилась дочь, названная Энфледой. Тогда король пообещал Паулину, что он вручит дочь Богу, если с Его помощью сможет повергнуть врага, подославшего к нему убийцу. После он отправился с войском в Уэссекс, сразил пять королей и убил великое множество их людей. Паулин окрестил его дочь среди двенадцати прочих в канун святой Троицы. Через двенадцать месяцев на Пасху крестился и сам король со всеми своими; Пасха тогда пришлась на 12 день апреля. Это случилось в Эофервике, и там он велел выстроить деревянную церковь, посвященную имени святого Петра. Там король поставил Паулина епископом и позже приказал воздвигнуть большую церковь из камня. В том же году Пенда наследовал королевство и правил тридцать лет.

627. Паулин крестил короля Эдвина и проповедовал крещение в Линдсее, где первым уверовал некий знатный муж по имени Блекка со всеми своими. В то время Гонорий стал папой после Бонифация, который послал паллий Паулину. В десятый день ноября скончался архиепископ Юст, и Гонорий был посвящен Паулином в архиепископы Кантварабурга в Линкольне. Гонорию папа также послал паллий, а скоттам отправил письмо, побуждая их принять католическую дату Пасхи.

628. Кинегильс и Квихельм сражались с Пендой в Циренкастире[1747], а после пришли к соглашению.

632. Был крещен Эрпвальд[1748].

633. Король Эдвин после семнадцати лет правления был сражен Кадваллоном и Пендой в Хетфельде в четырнадцатый день октября; с ним был убит и его сын Осфрит. После этого Кадваллон и Пенда пришли и разорили всю землю Нортумбрии. Увидев это, Паулин взял вдову Эдвина Этельбургу и на корабле отплыл в Кент. Эдбальд и Гонорий приняли его с честью и дали епископство в Хрофе, где он и окончил свои дни.

634. Королевство Дейру наследовал Осрик, которого окрестил Паулин; он был сыном Элфрика, дяди Эдвина по отцу. Берницию же получил сын Этельферта Энфрит. В то время Бирин впервые проповедовал крещение западным саксам при короле Кинегильсе. Этот Бирин пришел туда по слову папы Гонория и был там епископом до конца жизни. После королевство Нортумбрию получил Освальд, правивший девять лет. Девятый приписан ему из-за того, что правившие один год между Эдвином и им были язычниками.

635. Кинегильс был крещен в Доркастире[1749] епископом Бирином; крестным отцом его стал король нортумбрийцев Освальд.

636. Квихельм был крещен в Доркастире и в том же году умер. Епископ Феликс принес христианскую веру восточным англам.

639. Бирин крестил в Доркастире короля Кутреда[1750] и принял его как своего крестного сына.

640. Скончался король Кента Эдбальд, правивший двадцать четыре года; у него было два сына, Эрменред и Эркенберт. Власть досталась Эркенберту, который уничтожил в своем королевстве всех идолов и первым из королей англов начал соблюдать Великий пост. Его дочерью была Эркенгота, святая дева, достойная удивления, матерью которой была Сексбурга, дочь короля восточных англов Анны. Эрменред оставил двух сыновей, которые позже претерпели мученичество от Тунора[1751].

641. Король Нортумбрии Освальд был в пятый день августа убит Пендой у Мазерфельда в Сутумбрии[1752]. Его тело было похоронено в Барденее[1753], и многочисленные чудеса, сотворенные его святостью, стали вскоре известны по всему острову. Его руки хранятся нетленными в Бамбурге. Кенвалк приказал воздвигнуть церковь в Винтанкастире[1754]; он был сыном Кинегильса. В год убийства Освальда королевство Нортумбрию получил его брат Освиу, который правил без двух лет тридцать.

644. Епископ Паулин скончался в Хрофе в десятый день октября; он был епископом один год, два месяца и двадцать один день. Освин, сын кузена Эдвина Осрика, получил королевство Дейру и правил семь лет.

645. Король Кенвалк изгнан из своего королевства королем Пендой.

646. Кенвалк принял крещение.

648. Кенвалк даровал своему родичу Кутреду три тысячи гайд земли у Эскесдуна[1755]. Построена и освящена церковь в Винтанкастире, которую король Кенвалк посвятил имени святого Петра.

650. Галл Эгельбрикт[1756] получил епископство западных саксов после римлянина Бирина.

651. Король Освиу велел убить короля Освина в тринадцатый день до сентябрьских календ. Двенадцать дней спустя, во второй день до сентябрьских календ[1757], скончался епископ Айдан.

652. Кенвалк сражался у Браданфорда на Авене[1758].

653. Срединные англы при элдормене Пэде приняли истинную веру. Был убит король Анна, а Ботульф начал строить храм в Иканго[1759].

654. Во второй день до октябрьских календ[1760] скончался архиепископ Гонорий.

655. Освиу убил у Винведфельда[1761] Пенду и с ним тридцать его родичей, включая и нескольких королей. Одним из них был король восточных англов Этельхер, брат Энны. С начала мира прошло пять тысяч восемьсот пятьдесят зим. Мерсийское королевство наследовал сын Пенды Пэда, который в свое время встретился с Освиу, братом короля Освальда, и решили они воздвигнуть монастырь во славу Христа и в честь святого Петра. Так они и сделали и дали ему имя Медесхемстед[1762], поскольку неподалеку находился источник под названием Медесвел. Основав и выстроив монастырь, они вручили его монаху по имени Саксулф[1763], который был преданным другом Божьим, и все люди молились за него. В миру он был знатен и могуществен, но после стал еще могущественнее со Христом. Но король Пэда правил недолго, поскольку был предан на смерть собственной женой во время Пасхи.

655. Епископ Хрофа Итамар в двадцать шестой день марта посвятил Деусдедита в архиепископы Кантварабурга.

656. Пэда был убит, и сын Пенды Вулфхер получил Мерсийское королевство. При его правлении основанное его братом аббатство в Медесхемстеде стало весьма процветающим. Король был очень привязан к нему из любви к своему брату Пэде, побратиму Освиу и аббату Саксулфу. По совету его братьев Этельреда и Меревалы, сестер Кинебурги и Кинесвиты, архиепископа Деусдедита и всех его приближенных он решил прославить и одарить его, и так и сделал. Тогда король послал за аббатом, прося его явиться к нему как можно скорее, и тот повиновался. И король сказал аббату: «Дорогой Саксулф, я призвал тебя ради спасения моей души, и скажу тебе почему. Мой брат Пэда и дорогой мой друг Освиу заложили монастырь во славу Христа и апостола Петра; брат мой по воле Христовой ушел из этой жизни, но я прошу тебя, дорогой друг, поскорее закончить начатое, а я для этого дам тебе золото и серебро, землю и собственность и все, что тебе понадобится». Аббат отправился к себе и приступил к работе. С помощью Христовой он достиг того, что через несколько лет монастырь был готов. Услышав об этом, король возрадовался и созвал всех танов королевства, архиепископа, епископов, эрлов и всех, любящих Бога, чтобы они явились в назначенный день на освящение монастыря.

Монастырь был освящен в присутствии короля Вулфхера, его брата Этельреда и его сестер Кинебурги и Кинесвиты; освятили его архиепископ Кантварабурга Деусдедит, епископ Хрофа Итамар, епископ Лондона по имени Вине, мерсийский епископ по имени Яруман и епископ Туда. Там был священник Вилфрид, ставший потом епископом, и все таны, что были в королевстве. Когда монастырь был освящен во имя святого Петра, святого Павла и святого Андрея, король встал перед своими танами и громко возгласил: «Хвала в вышних Всемогущему Богу за то, что сотворилось здесь. В этот день я воздаю честь Христу и святому Петру и надеюсь, что вы одобрите мое решение. Я, Вулфхер, вручаю сегодня святому Петру и аббату Саксулфу с монахами его монастыря земли, воды, пруды, топи, запруды и все свободные владения моего королевства, чтобы там не мог распоряжаться никто, кроме абббата и его монахов. Вот этот дар: от Медесхемстеда до Нордбурга и до места, называемого Фолис, и все болота до Эсендика; от Эсендика до места, которое люди зовут Фезермуд, и еще десять миль по большой дороге до Куггедика и далее до Раггевилка; еще от Раггевилка пять миль по большой дороге на Элм и Висбек и три мили в сторону Трокенхолта; от Трокенхолта через болото до Дереворда, что в двадцати милях, и до Гретекроса; от Гретекроса до ручья с чистой водой, называемого Брадан-Ай, и оттуда шесть миль до Паккелада, а также все пруды и топи, что лежат в направлении города Хунтендуна; еще пруды и озера Скелфремер, Виттлесимер и прочие вместе с землями и домами на восточной стороне Скелфремера; еще все топи между Медесхемстедом и Велмесфордом, от Велмесфорда до Кинигес-Кливе, оттуда до Эстуна, от Эстуна до Станфорда и от Станфорда до ручья, текущего к упомянутому Нордбургу»[1764]. Вот земли и топи, дарованные королем монастырю святого Петра. Далее король сказал: «Этот дар невелик, но по моей воле они могут распоряжаться им полновластно и свободно, и никто, кроме монахов, не будет брать с тех земель никакой подати. Также я освобождаю этот монастырь от всякой власти, кроме римской, и желаю, чтобы здесь поклонялись святому Петру те из нас, кто не сможет отправиться в Рим». Среди всех речей аббат попросил даровать ему нечто желаемое, и король дал ему это. «Есть у меня боголюбивые монахи, — сказал аббат, — которые проводили бы жизнь в келье отшельника, если бы имели таковую. Неподалеку от нас находится остров, называемый Анкариг[1765], и я хотел бы построить там монастырь во славу святой Марии, чтобы его обитатели могли проводить жизнь в тишине и покое». И король ответил: «Дорогой Саксулф, я дарую тебе не только это, но все то, что ты попросишь для нашего Господа. И я прошу тебя, брат Этельред, и моих сестер Кинебургу и Кинесвиту ради спасения наших душ быть свидетелями в этом и поставить свои подписи; то же я прошу сделать всех, кто пришел со мной — моих сыновей, моих братьев и королей, — чтобы этот наш дар свидетельствовал о желании сподобиться вечной жизни и избежать вечного наказания».

Еще король сказал: «Если кто отнимет наш дар или другие дары добрых людей, пусть врата ада отнимут его у неба, а если кто увеличит его, то пусть небесный страж возвеличит его на небесах». Все бывшие там засвидетельствовали это оттиском своего пальца напротив Христова креста, равно как и устно. Первым был король Вулфхер, который сперва закрепил дар своим словом, потом начертал знак Христова креста и сказал:

«Я, король Вулфхер, со всеми королями, эрлами, вождями и танами свидетельствую свой дар перед архиепископом Деусдедитом и подтверждаю это Христовым крестом +[1766]».

«И я, Освиу, король Нортумбрии, друг этого монастыря и аббата Саксулфа, воздаю честь Христовым крестом +».

«И я, король Сигхер, одариваю его Христовым крестом +».

«И я, король Себби, подтверждаю это Христовым крестом +».

«И я, Этельред, брат короля, дарую все сказанное Христовым крестом +».

«И мы, королевские сестры Кинебурга и Кинесвита, одобряем и подтверждаем это».

«И я, Деусдедит, архиепископ Кантварабурга, дарую это».

После этого и все бывшие там расписались Христовым крестом. Это были: епископ Хрофа Итамар, епископ Лондона Вине, священник Эоппа, которого король Вулфхер послал проповедовать христианство на острове Викт, аббат Саксулф и многие другие, кто был там и согласился с этим. Документ был составлен в год 664-й от Рождества Господа, в седьмом году правления короля Вулфхера и в девятом году архиепископства Деусдедита. Они призвали проклятие Господа и проклятия всех святых и всех людей Божьих на каждого, кто отменит что-либо из сделанного; так тому и быть, говорим мы. Аминь.

Когда все это совершилось, король направил посланцев в Рим к папе, которым был тогда Виталиан, чтобы он подтвердил все вышеописанное своим согласием и благословением. Папа прислал письмо, в котором говорилось: «Я, папа Виталиан, дарую вам, король Вулфхер, архиепископ Деусдедит и аббат Саксулф, все, о чем вы просите, и велю, чтобы этим монастырем не владели ни король, ни другой человек, но один лишь аббат, и чтобы он подчинялся только папе римскому и архиепископу Кантварабурга. Если кто нарушит это, пусть святой Петр истребит его своим мечом; если же кто подтвердит это, пусть святой Петр своим ключом отворит для него Небесное Царство». Вот так был основан монастырь Медесхемстед, который люди позже стали называть Бургом.

После этого в Кантварабурге появился новый архиепископ по имени Теодор, добрейший и мудрейший муж, который с другими епископами и клириками созвал собор. Потом епископ Мерсии Винфрид был изгнан из своего епископства, и епископом выбрали аббата Саксулфа; аббатом же стал Кутбальд, монах того же монастыря. Собор состоялся в году 673-м от рождества Христова.

658. Кенвалк сражался с валлийцами у Пенселвуда, и они бежали до самого Педридана[1767]. Эта битва случилась после его возвращения из Восточной Англии, где он три года пробыл в изгнании. Пенда прогнал его туда и захватил его королевство за то, что он прогнал сестру Пенды.

660. Епископ Эгельбрикт покинул Кенвалка, и епископом три года был Вине; Эгельбрикт же получил епископство в Галлии, в городе Паризии на Сене.

661. Кенвалк на Пасху сражался у Посентесбирига[1768], а сын Пенды Вулфхер разорил Эскесдун. В том же году скончались сын Квихельма Кутред и король Кенбрикт. Сын Пенды Вулфхер разорил остров Викт и отдал его жителей королю Суссекса Этельвольду, поскольку Вулфхер был его воспреемником при крещении. Священник Эоппа по велению Вилфрида и короля Вулфхера первым принес народу Викта крещение.

664. В пятый день до майских нон[1769] затмилось солнце. В том же году на острове Британии случился сильный мор, от которого умер епископ Туда и был похоронен в Вагеле. Скончался король Кента Эркенбрикт, и королевство наследовал его сын Эгбрикт. Колман со своими вернулся в свою страну. Получили посвящение Кэдда и Вилфрид, и в том же году скончался архиепископ Деусдедит.

667. Освиу и Эгбрикт послали священника Вигхерда в Рим, чтобы там его посвятили в архиепископы Кантварабургские, но он сразу по прибытии скончался.

668. Папа Виталиан посвятил Теодора в архиепископы и отправил его в Британию.

669. Король Эгбрикт даровал священнику Бассу Ракулф, где тот выстроил монастырь[1770].

670. Король Нортумбрии Освиу скончался в пятнадцатый день до мартовских календ[1771], и ему наследовал Эгферт. Хлотхер, племянник епископа Эгельбрикта, получил епископство Уэссекса и управлял им семь лет; посвятил его архиепископ Теодор.

671. Случился великий мор[1772] у птиц.

672. Скончался король Кенвалк, и один год после него правила его королева Сексбурга[1773].

673. Скончался король Кента Эгбрикт, а архиепископ Теодор созвал собор в Хертфорде. Святая Эдильфрида основала монастырь в Эли.

675. Сын Пенды Вулфхер и сын Кенфуса Эсквин сражались у Биданхефда[1774]. В том же году Вулфхер скончался, и королевство наследовал Этельред.

В свое время он послал епископа Вилфрида в Рим, к тому, кто был тогда папой — его звали Агафоном. Ему он велел передать в письме и на словах, как его братья, Пэда и Вулфхер, вместе с аббатом Саксулфом воздвигли монастырь в Медесхемстеде и освободили его от всякой службы епископам и королям; он просил папу подтвердить это решение своим согласием и благословением. Папа прислал в Англию письмо, в котором говорилось: «Я, папа римский Агафон, приветствую достославного Этельреда, короля Мерсии, архиепископа Кантварабурга Теодора и мерсийского епископа Саксулфа, бывшего прежде аббатом, и всех аббатов, какие есть в Англии, Господним приветом и своим благословением. Я прослышал о желании короля Этельреда, архиепископа Теодора, епископа Саксулфа и аббата Кутбальда, и моя воля всецело совпадает с этим желанием. Молю ради Бога, святого Петра, всех святых и всех предстоятелей Церкви, чтобы ни король, ни епископ, ни эрл, ни другой человек не имел там власти и чтобы аббатство в Медесхемстеде не облагалось никакими податями, штрафами, военной повинностью и не состояло ни в чьем подчинении или в услужении. Я велю также, чтобы епископ той области не смел приказывать или распоряжаться в пределах аббатства, разве что по просьбе аббата; и чтобы никакой епископский суд, собор или иное собрание не имели над ним власти. По моей воле аббат будет легатом Рима на всем острове; архиепископ Кантварабурга должен утвердить того аббата, которого выберут сами монахи. Я также велю, чтобы человек, которому назначено отправиться в Рим, но который не может сделать этого по нездоровью, или из-за Господней службы, или из-за нехватки средств, будь он с Британии или с любого другого острова, шел в монастырь в Медесхемстеде и получал там такое же отпущение от Христа, святого Петра, аббата и монахов, как если бы он совершил паломничество в Рим. Тебе, брат Теодор, я велю объявить по всей Англии, что созывается собор, и что его деяния следует прочесть повсюду и строго исполнить. Также и тебе, епископ Саксулф, раз ты желаешь освободить этот монастырь, запрещаю ради Христа и всех святых распоряжаться этим монастырем иначе как по просьбе его аббата; это касается как тебя, так и всех последующих епископов. Ныне я говорю, что кто исполнит это решение и эту мою волю, тот будет вечно жить на небесах с Богом Всемогущим, а кто нарушит их, будет исторгнут и проклят вместе с Иудой и всеми демонами ада, пока не искупит свои деяния. Аминь».

Папа Агафон и сто двадцать пять епископов послали это решение в Англию с Вилфридом, архиепископом Эофервика. Это случилось через шестьсот восемьдесят лет после рождения Господа нашего.

После король велел архиепископу Теодору созвать соборную встречу в месте под названием Хэтфельд. Когда они собрались там, он зачитал послание папы, и все согласились и одобрили его. Тогда король сказал:

«Все, что даровали святому Петру и аббату мой брат Пэда, мой брат Вулфхер и мои сестры Кинебурга и Кинесвита, я желаю оставить в силе и сам ради их душ и своей души увеличиваю их дары. Ныне я отдаю святому Петру и его монастырю в Медесхемстеде следующие земли вместе со всем, что на них находится: Бредон, Хрепингас, Кеденак, Свинесхед, Хенбург, Лодесгак, Скуффанхальк, Костесфорд, Стратфорд, Веттелесбург, Лусгард, Этельгуниглонд и Барденей[1775]. Все эти земли я отдаю святому Петру в такое же полное владение, какое было у меня, и никто из моих наследников не отнимет от них ничего. Если он сделает это, на него падут проклятия папы из Рима, и всех епископов, и всех свидетелей; это я подтверждаю Христовым знаком +».

«Я, Теодор, архиепископ Кантварабурга, свидетельствую эту грамоту Медесхемстеду и подтверждаю ее своей подписью; анафема всем, кто нарушит ее, и благословение всем, кто будет хранить ее +».

«Я, Вилфрид, архиепископ Эофервика, свидетельствую эту грамоту и подтверждаю то же проклятие +».

«Я, Саксулф, бывший первый аббат, а ныне епископ, угрожаю всем, кто нарушит это, проклятием своим и всех своих наследников».

«Я, Острит, королева Этельреда, дарую это».

«Я, легат Адриан, подтверждаю это».

«Я, Путта, епископ Хрофа, подписываюсь под этим».

«Я, Вальдхер, епископ Лондона, согласен с этим».

«Я, аббат Кутбальд, подтверждаю, что на нарушителя этого падут проклятия всех епископов и всех христиан». Аминь.

676. Скончался Эсквин. Хэдда получил епископство, Кентвин наследовал королевскую власть в Уэссексе, а король Мерсии Этельред разорил Кент.

678. В августе появилась звезда, называемая кометой; три месяца она появлялась каждое утро и похожа была на солнечный луч. Епископ Вилфрид был изгнан королем Эгфертом со своей кафедры; на его место были посвящены два епископа, Боза в Дейре и Эта в Берниции. Эдхед был посвящен в епископы и стал первым епископом Линдсея.

679. Элфвин был убит у Трента, где сражались Эгферт и Этельред. Скончалась святая Эдильфрида, и Колудесбург был сожжен огнем Божьим[1776].

680. Теодор созвал собор в Хэтфельде, желая укрепить веру Христову. В том же году скончалась Хильда, аббатисса Стренесхелла[1777].

681. Трумбрикт был посвящен в епископы Хагустальдена[1778], а Трумвин — в епископы пиктов, которые тогда подчинялись нам.

682. Кентвин заставил бритто-валлийцев бежать до самого моря.

684. Эгферт послал против скоттов войско во главе со своим элдорменом Бриктом[1779]; они злокозненно оскверняли и жгли Господни храмы.

685. Король Эгферт велел посвятить Кутберта в епископы; архиепископ Теодор посвятил его в Эофервике, в первый день Пасхи, в епископы Хагустальдена, поскольку Трумбрикт был изгнан из этого епископства. В том же году, в тринадцатый день до июльских календ[1780] король Эгферт вместе с большим войском погиб у северного моря; он правил пятнадцать лет. Королевство наследовал его брат Альдфрит, и тогда же Кэдвалла начал бороться за власть. В том же году скончался король Кента Хлотхер. Иоанн был посвящен в епископы Хагустальдена и оставался там до возвращения Вилфрида. После этого Иоанн получил епископство Эофервика, поскольку епископ Боза в это время умер. Потом епископом в Эофервике стал его капеллан Вилфрид, а Иоанн удалился в свой монастырь в Дейрском лесу[1781]. Тогда в Британии пролился кровавый дождь, и молоко с маслом обратились в кровь.

686. Кэдвалла и его брат Мул разорили Кент и остров Викт. Этот Кэдвалла даровал монастырю в Медесхемстеде Хог, что находится на острове под названием Эбурег[1782]. Аббатом монастыря был тогда Эгбальд, третий аббат после Саксулфа. Архиепископом Кента был Теодор.

687. Мул был сожжен в Кенте с двенадцатью другими[1783]; в том же году Кэдвалла опять разорил Кент.

688. Король Кэдвалла отправился в Рим и принял крещение от папы Сергия; тот дал ему имя Петра. Через семь ночей, в двенадцатый день до майских календ[1784], он отошел в своей крещальной одежде[1785] и был похоронен в храме святого Петра. После него королем Уэссекса двадцать семь лет был Ине; потом он также отправился в Рим и жил там до своего последнего дня.

690. Скончался архиепископ Теодор, который был епископом двадцать два года; его похоронили в Кантварабурге.

692. Бриктвольд был выбран архиепископом в первый день июля; до того он был аббатом в Ракулфе. До того архиепископами были римляне, а после того англы. В Кенте тогда было два короля — Виктред и Вебхерд[1786].

693. Галльский епископ Годвин в третий день июля посвятил в архиепископы Бриктвольда; умер епископ Гифемунд, и на его место был поставлен Товий. В том же году покинул эту жизнь и Дрительм.

694. Народ Кента заключил мир с Ине и уплатил ему тридцать тысяч за сожжение Мула[1787]. Виктред наследовал Кентское королевство и правил им двадцать три года.

697. Мерсийцы убили Острит, королеву Этельреда.

698. Пикты убили элдормена Бриктреда.

702. Кенред наследовал королевство Мерсию.

703. Скончался епископ Хэдда, который двадцать семь лет управлял кафедрой в Винтанкастире.

704. Этельред, сын Пенды, бывший королем Мерсии двадцать девять лет до Кенреда, принял монашество.

705. Альдфрит, король Нортумбрии, скончался в девятнадцатый день до январских календ[1788] в Дриффилде, и королевство наследовал его сын Осред.

709. Скончался епископ Альдхельм, бывший епископом в Вестанвуде[1789]. Прежде, во времена Даниэля, епископство Уэссекса разделилось на две части после того, как было единым: Даниэль управлял одной, а епископ Альдхельм другой. После Альдхельма эту часть получил Фортхер. Кеолред наследовал королевство Мерсию, а Кенред отправился в Рим вместе с Оффой. Кенред пребывал там до конца своих дней. В том же году в Ундале скончался епископ Вилфрид; тело его отвезли в Рипум[1790]. Он был епископом сорок пять лет, и король Эгферт ранее изгнал его в Рим.

710. Капеллан Вилфрида Акка получил епископство, которым правил Вилфрид. В том же году элдормен Бертфрит сражался с пиктами между Хефе и Кером[1791]. Ине и его родич Нун сражались с королем валлийцев Герайнтом[1792]. В том же году был убит Сигбальд[1793].

715. Ине и Кеолред сражались у Воднербере[1794].

716. Осред, король Нортумбрии, был убит к югу от границы; он правил королевством семь лет после Альдфрита. Коенред наследовал королевство и правил им два года; потом Осрик управлял им одиннадцать лет. В том же году скончался король Мерсии Кеолред; его тело покоится в Лиситфельде, а тело сына Пенды Этельреда — в Барденеге[1795]. Королевство Мерсию наследовал Этельбальд, который правил сорок один год. Эгбрикт, досточтимый муж[1796], привел монахов Ии к католическому исчислению Пасхи и к тонзуре святого Петра.

718. Скончался Ингильд, брат Ине; их сестрами были Квенбурга и Кутбурга. Кутбурга основала религиозное сообщество в Вимбурне; хотя она была отдана королю Нортумбрии Альдфриту, но жили они отдельно.

721. Даниэль отправился в Рим, и в том же году Ине убил этелинга Киневулфа[1797]. Скончался святой епископ Иоанн, который был епископом тридцать три года, восемь месяцев и тринадцать дней; его тело покоится в Беоферлике[1798].

722. Королева Этельбурга разрушила Таунтон, возведенный Ине, а изгнанник Элдбрикт[1799] бежал в Суррей и Суссекс.

725. Скончался в восьмой день до майских ид король Кента Виктред, правивший тридцать четыре года. Ине воевал с южными саксами и убил бежавшего к ним этелинга Элдбрикта.

726. Ине отправился в Рим, и его родич Этельхерд наследовал королевство Уэссекс и правил им четырнадцать лет.

727. Скончался Товий, епископ Хрофа, и на его место архиепископ Бриктвольд посвятил епископа Алдвулфа.

729. Появились две кометы, и в том же году скончались Осрик, который был королем одиннадцать лет, и святой Эгбрикт на острове Ии. После этого Кеолвулф наследовал королевство и правил им восемь лет.

730. Скончался этелинг Освальд.

731. В пятнадцатый день до февральских ид[1800] скончался Бриктвольд, который был епископом тридцать семь лет, шесть месяцев и четырнадцать дней. В том же году в епископы был посвящен Татвин, бывший священником в мерсийском Бридоне. Его посвятили в десятый день июня епископ Винтанкастира Даниэль, епископ Лондона Ингвальд, епископ Лиситфельда Алдвин и епископ Хрофа Алдвулф.

733. Этельбальд захватил Сомертон. Солнце затмилось. Акка был изгнан из своего епископства.

734. Луна как будто наполнилась кровью. Скончались архиепископ Татвин и Беда[1801]; Эгбрикт был посвящен в епископы.

735. Епископ Эгбрикт получил паллий из Рима.

736. Архиепископ Нотельм получил от епископа римлян паллий.

737. Епископ Фортхер и королева Фритегита[1802] отправились в Рим. Король Кеолвулф получил тонзуру святого Петра и передал королевство Эдбрикту, сыну его дяди по отцу, который правил двадцать один год. Скончались епископы Этельвольд и Акка, а Киневулф был посвящен в епископы. В том же году Этельбальд разорил земли Нортумбрии.

738. Эдбрикт, сын Эты, сына Ледвальда, наследовал королевство Нортумбрии[1803] и правил им двадцать один год. Его братом был архиепископ Эгбрикт, и они покоятся в одной капелле в Эофервике.

740. Скончался король Этельхерд; его родич Кутред[1804] получил королевство западных саксов и правил им шестнадцать лет. Он жестоко бился с Этельбальдом, королем Мерсии. Кутберт был посвящен в архиепископы[1805], а Дунн в епископы Хрофа.

741. Сгорел Эофервик.

743. Этельбальд, король Мерсии, и Кутред, король Уэссекса, сражались с валлийцами.

744. Даниэль покинул Винтанкастир, и епископом там стал Унферт. Появилось множество падающих звезд. В 3-й день до майских календ[1806] скончался Вилфрид Младший, епископ Эофервика, который был епископом тридцать лет.

745. Скончался Даниэль; минуло сорок шесть лет с тех пор, как он получил епископство.

746. Был убит король Селред.

748. Был убит Кинрик, этелинг Уэссекса. Скончался король Кента Эдбрикт, и королевство наследовал Этельбрикт[1807], сын короля Виктреда.

750. Кутред, король Уэссекса, сражался с горделивым элдорменом Этельгуном[1808].