История Аба

Глава XXIII МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ (продолжение)

Смуглая, покрытая волосами (пушком) женщина сразу отгадала настроение мужа и его намерения, когда он таким образом закричал и снял тугой, висевший на ее плечах лук. Она видела, что ее господин был полон мести и горел желанием вступить в битву. Она знала, что теперь отношения врагов, двух громадных внизу и двух слабейших на деревьях, благодаря случаю, изменились и притом не в пользу первых.

Немедленно лук висел на плечах Аба, и, повернувшись к женщине, этот молодой джентльмен засмеялся, обхватил ее одной рукой, несколько ближе прижал к себе и на момент приложил свою щеку к ее щеке, потом отклонил ее и снова засмеялся. В пещерную эпоху поцелуй, можно сказать, еще не создался, но уже существовали другие способы выражения ласки. Освободив ее, он весело, гортанным голосом сказал: «Следуй за мной», — и оба спустились по стволу дерева, пока не достигли самой нижней громадной ветви. Теперь они были от земли на расстоянии приблизительно трех саженей. Видя так близко свою добычу, голодные медведи, до тех пор терпеливо ждавшие, теперь дошли до крайнего возбуждения и бегали вокруг с открытыми пастями, полными слюны и пены, и с красными, горевшими глазами; стремясь добраться до своей добычи, которой так долго ждали и которая, по их соображениям, готова была упасть в их челюсти, они становились по временам на задние лапы так высоко, что грозили действительной опасностью. Им уже и раньше приходилось осаждать загнанных на деревья людей и потом их пожирать, когда те падали от истощения. Судя по их поступкам, можно было заключить, что медведи обладали логикой. Они не подозревали, что в распоряжении этих странных существ, мясо которых им случайно приходилось пробовать, были маленькие предметы, сделанные из дерева, сухожилий и кремневого наконечника, и благодаря которым изменились отношения двуногих и четвероногих охотников. Как могли они знать, что нечто маленькое и острое полетит сверху и ранит их так глубоко, что разрежет артерии и даже проникнет до самого сердца, ранит их насмерть? Много раньше хищников приводило в неописанное удивление ловко брошенное копье, но теперь им предстояло познакомиться с новым оружием.

Достигнув громадной, низко спускавшейся ветви, Аб и Быстрая Ножка на мгновение испугались и подобрали свои ноги, — но у мужчины это продолжалось лишь одно мгновение: животные не могли до них достать, и при нем было смертоносное оружие. Выбрав лучшую стрелу, он заботливо приложил ее к тетиве и, подобно тому, как делала его мать много лет тому назад, спасши его от гиены, вытянул, насколько мог, одну ногу вниз и, дразня, стал махать ею как раз над крупнейшим из двух голодных зверей внизу. Разъяренное от голода и близости добычи чудовище громко ревело, поднималось на задние лапы и терзало кору своими сильными когтями, закинув назад громадную голову и глядя вверх на добычу, которая была так близко и которой, однако, оно не могло достать. Для человека было очень выгодно это положение, и Аб им немедленно воспользовался: он потянул назад стрелу, пока кремневый наконечник не остановился как раз у его вытянутой левой руки, причем тугое дерево лука трещало, сгибаясь под усилиями мускулистой руки, помедлил одно мгновение и отпустил стрелу. Враги были на таком близком расстоянии, что, не умея даже совсем стрелять, невозможно было промахнуться. Стрела вонзилась с такой силой, что насквозь пробила громадную шею хищника, и кремневый наконечник показался на другой стороне ее. Внезапно медведь упал навзничь, снова поднялся и, ослепленный болью, схватился за стрелу громадными передними лапами; а в это время кровь струйками вырывалась из того места, откуда вышла стрела. Но вдруг медведь прекратил страшный, ужасающий рев и бросился к пещере. В нем заговорил тот инстинкт, повинуясь которому большие животные, чувствуя приближение смерти, ищут одиночества. Он кинулся к узкому входу пещеры, но его бегство не обратило внимания человеческой четы. Другой медведь — самка — стремилась достать их, обуреваемая дикой яростью, подобно ее пораженному самцу.

Когда пещерный человек только что начал учиться употреблению лука, редко ему удавались удары более счастливые, чем только что нанесенный Абом. Снова выбрал он лучшую стрелу, снова прицелился и выстрелил, но на этот раз стрела только углубилась в плечо и, легко ранив бесновавшееся животное, довела его до совершенного исступления. Лес был наполнен ревом метавшегося хищника; бросившись на дерево, он яростно терзал его, отдирая громадные щепы. Невольно порадовалась наша чета, что дерево было достаточно толсто и представляло природную цитадель. Еще и еще посылал Аб свои стрелы, и все-таки ему не удавалось задеть какой-нибудь важный орган ужасного животного, шкура которого была усеяна стрелами. Ему грозила неизбежная смерть, но, когда была выпущена последняя стрела, оно было так же разъярено и, по-видимому, так же сильно, как и раньше. Стрелок поглядел вниз, на медведя, с некоторым унынием, но без тени отчаяния; приходилось ждать, и он сообщил это Быстрой Ножке, причем эта благоразумная молодая подруга, с благоговейным восхищением смотревшая вниз на происходившую сцену, не выказала ни малейшего неудовольствия при этом известии. Подвиг ее мужа, счастливого Бенедикта, произвел на нее величайшее впечатление; она чувствовала себя подобной королеве. Подобно Руфи, жившей несколько десятков тысячелетий позже, она могла бы сказать ему, что его народ стал ее народом, и его боги стали ее богами.

Наконец медведица несколько ослабла и уже не с прежней яростью терзала дерево; немного утих ее рев, разогнавший всех бывших поблизости зверей, избегавших, за исключением тигра, близкого соседства с пещерным медведем. Ее рев изменился в глухое рычание, и она шаталась на ходу. Наконец, собрав остаток сил, она бросилась в лес и, как только вошла под его покров, остановилась, зашаталась на месте и, мертвая, тяжело повалилась.

Ни одно движение хищника не миновало глаз Аба, хорошо изучившего образ действия раненых животных. Когда медведица повалилась на землю, Аб испустил крик радости и легко спустился на землю, обменявшись одним словом со следовавшей за ним подругой. Так приятно было снова почувствовать себя на земле. Аб топал ногами и вытягивал руки, а женщина танцевала по траве и радостно смеялась. Но это счастливое настроение продолжалось недолго. Аб бросился к пещере и, достигнув ее входа, испустил громкий крик ярости и отчаяния. Быстрая Ножка подбежала к нему и даже ей на этот раз изменил ее веселый смех, когда она увидела причину замешательства и беспокойства, выражавшихся на физиономии мужа: из пещеры виднелась задняя часть туловища медведя. Животное, инстинктивно ища темного места, чтобы там умереть, заползло в проход пещеры, сдвинуло в нем несколько камней, положенных Абом, было крепко зажато и околело раньше, чем успело протащить свое громадное тело. Теперь человеческие существа были без крова и притом, истратив все стрелы, безоружны в такой местности, где малейшая прогулка по земле грозила немедленной смертью. Уже много часов прошло с тех пор, как они ели, и голод напоминал о себе. Ничего не было удивительного в том, что даже этот мужчина с закаленным сердцем впал в отчаяние.

Обстоятельства немедленно показали, что Аб имел основательные причины для беспокойства. На опушке леса, в том месте, где лежала мертвая медведица, слышалось жадное рычание, говорившее, что гиены уже нашли свою добычу, а издали доносилось завывание собиравшихся в стаю волков. На мгновение даже Аб, охваченный страхом, потерялся; женщина же потеряла всякую сообразительность. Но, привычный ко всякого рода опасностям, мужчина быстро оправился, прыгнул вперед, взамен оружия схватил крепкий сук и, повернувшись к женщине, произнес только одно слово: «Огня».

Быстрая Ножка сразу поняла, и жизнь снова вернулась к ней. Никто во всей окрестности не мог быстрее ее извлечь огонь. Ее опытный глаз быстро открыл необходимые куски дерева, причем более твердый и острый сук служил для трения по более мягкому, лежавшему на земле.

Верчение происходило с такой быстротой и ловкостью, что едва можно было заметить движения палки; пещерные люди были необыкновенно ловки во всех ручных работах, а мускулистая и выносливая Быстрая Ножка выделялась среди всех своим искусством. Держа наготове свою дубину, Аб осторожно приблизился к опушке леса, где лежало тело медведя, и остановился, когда мог видеть все происходившее. Четыре громадные гиены жадно рвали тело мертвого хищника, а сзади них, в глубине леса, собиралась стая волков, что Аб узнал по светившимся глазам. После медведя, несомненно, та же участь грозила и безоружным людям. Их положение было отчаянное, но, даже лишенные оружия, они имели надежное средство защиты — огонь. Снова взбираться на вершины деревьев теперь было бы опасно: там их ждала голодная смерть. Бесшумно, без всяких резких движений, чтобы не привлечь внимания искрившихся вдали глаз, Аб двинулся обратно и, лишь приблизившись к Быстрой Ножке, оставил всякую осторожность и бешено принялся ломать ветви громадного упавшего дерева и строить полукруглую ограду перед входом в пещеру; отчаяние и безвыходность положения удесятеряли его силы.

Все это время смуглая женщина, сидя на земле, продолжала безостановочно вертеть в своих руках сук, и наконец поднялась тоненькая струйка дыма: продолжительное трение достигло своей цели. Опытный и сам в этом искусстве Аб подбежал к своей жене с гнилушками от лежавшего дерева, растер их в порошок между жесткими ладонями и осторожно насыпал сверху на ту точку, где увеличившийся жар произвел искорку, теперь почти сразу превратившуюся в маленький огонь. Остальное было просто, легко и понятно. Из маленького пламени, благодаря сухим веткам, образовалось большое, и тогда в нескольких местах была зажжена выстроенная Абом стена. Они были спасены, по крайней мере на время. Сзади возвышалась скала, в которой была вырыта пещера, а перед ними, почти совсем окружая, было кольцо огня, которое не смело перешагнуть ни одно животное. В одном конце около скалы был оставлен промежуток, через который они могли пользоваться обширным запасом топлива, лежавшего готовым под руками и на безопасном расстоянии. Едва пламя распространилось вдоль легкого, сложенного из дров барьера, как весь лес огласился ужасным воем. Стая волков настолько увеличилась, что завязала битву с гиенами за остатки медвежьей туши.

Чувство страха покинуло новобрачную чету, а вместе с тем Аб вспомнил о своем голоде. «Здесь есть мясо, — сказал он, указывая на задние ноги заползшего медведя, — и здесь огонь. Теперь мы в безопасности; изжарим мясо и будем есть».

Свою маленькую речь этот новобрачный произнес с некоторой торжественностью. Но несколько мгновений спустя его настроение так изменилось, что он сразу оставил торжественное красноречие. Ощупывая у себя за поясом, он не нашел там своего кремневого ножа: очевидно, он его потерял, влезая на дерево; положил руку в карман и нашел только острый кремневый скребок, с помощью которого обделывал стрелы, хотя тот сперва не предназначался для такого употребления. Это было все, что ему оставалось от его оружия и инструментов. Но он готов был не жалеть усилий, готов был рвать или резать, и, засмеявшись, чтобы успокоить женщину, набросился на темную тушу животного. Даже при всей его силе, Абу было трудно проткнуть толстую кожу медведя инструментом, служившим скребком, а не ножом, и лишь после того, как он прорезал или, скорее, прорыл настолько, что мог запустить под кожу пальцы и отодрать часть шкуры, он смог добраться до мяса. Добившись этого, он, вооруженный скребком, принялся резать поперек волокон мясо, захватывая его в горсть сильными, впивавшимися пальцами и отдирая куски прочь. Женщина с длинной жердью в руках стояла, нетерпеливо дожидаясь и, схватив на лету кусок мяса, как кусок мамонта в их первую встречу, насадила на жердь и сунула в огонь. Можно было бояться, что обратно кусок был вытащен несколько недожаренным, но он исчез, а за ним последовали и другие куски прекрасного медвежьего мяса. Что сказал бы страдающий несварением желудка современный человек, глядя на количество мяса, поглощенного нашей прекрасной дамой при этих несколько исключительных обстоятельствах?

Кусок за куском отрывал Аб и бросал их жене, пока ее лицо не приняло более мирного выражения, и тогда он вспомнил, что еще сам не ел: желудок его сильно напоминал о себе. Оставив медведя и передав скребок Быстрой Ножке, он приказал ей приготовлять для него пищу так же, как он только что делал для нее. Женщина согласилась и с таким же успехом принялась за резание мяса, которое теперь ел мужчина. Частью насытившись и успокоившись, он разрешил ей вернуться к огню и возобновить еду. Он показал образчик того, что можно было считать галантным, великодушным и рыцарским поведением для того времени: он немного позаботился о женщине.

Тоненькая струйка холодной воды стекала по скале у входа в пещеру; ею они утоляли свою жажду и снова принимались за еду. Тени удлинялись, и Аб несколько раз усиливал огонь. Из леса, почти кольцом окружавшего пещеру, доносились звуки звериных шагов, шелестевших опавшими листьями. Но человеческая чета внутри огненной ограды, утолившая голод, была довольна. Аб говорил своей жене: «Огонь будет удерживать хищников вдали. Я еще недавно бежал, преследуемый стаей волков, и был бы съеден, если бы не встретилось кольцо огня, подобное сделанному нами. Я его перескочил, и хищникам не удалось поймать меня. Но тот огонь происходит не от дерева; он исходит из расщелины в земле. Как-нибудь мы пойдем туда, и я тебе покажу этот необыкновенный огонь».

Женщина слушала, обрадованная, но наконец склонила голову и задремала; она лежала на спине, погруженная в глубокий сон. Аб смотрел на нее и задумался. Где была безопасность? Теперь один из них должен был бодрствовать, чтобы поддерживать огонь; пока ему не удастся войти в пещеру, до тех пор он безоружен, и только один огонь служил им защитой. В данный момент они в полной безопасности, имеют тепло и пищу, но им предстояло съесть громадного зверя, чтобы иметь надежное убежище.

Аб поддерживал огонь, светивший на далекое расстояние, а потом, наложив высоко топлива вокруг всей линии защиты, разбудил спавшую женщину и велел ей поддерживать яркий огонь, пока он будет спать в свою очередь. На такую женщину можно было положиться в затруднительном положении; она безропотно поднялась, чтобы сторожить. Из ближайшего леса доходило грозное рычание, и в темноте под деревьями блистали глаза. Там были голодные твари, и только огонь удерживал их нападения на людей. Женщина не чувствовала страха.

По прошествии нескольких часов мужчина проснулся и сменил женщину, немедленно погрузившуюся в сон. Настало утро, и лесные звуки частью замерли; но люди знали, что хищники еще бродили вблизи их пещеры. Единственное, что им было необходимо сделать как можно скорее, это проложить дорогу в пещеру.

Осколком кремня Аб разрезал громадное тело животного и складывал куски в маленькую красную кучку около огня; но животное было громадных размеров; пищи было в изобилии, и работа двигалась медленно вперед. Медовый месяц проходил в работе, потому что все время, когда один спал, другой был занят или поддерживанием спасительного огня, или разрезанием туши медведя. На второй день они ели еще охотно, но на шестой, можно смело допустить, что эта счастливая пара почувствовала некоторое охлаждение к медвежьему мясу.

Для них было безразлично, съесть тридцать перепелов в тридцать дней или, в случае необходимости, в два дня, но мясо того медведя, в котором им приходилось прорывать туннель, наконец стало терять привлекательный запах. Все эти надоедливые обстоятельства набросили тень на медовый месяц, но пришел день и час, когда большая часть медведя была или съедена, или отрезана и брошена прочь, и вот внезапно его голова и передняя часть повалились вперед, в пещеру, освободив проход. Аб и Быстрая Ножка вошли в свое жилище, один крича, а другая смеясь; мужчина снова вступил в обладание крепостью и оружием, а женщина — своим очагом и обязанностями.