История Аба

Глава VI ОПАСНЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ

Чтобы довести свои планы до конца, Абу и Оку нужно было не только вырыть глубокую яму, но и отнести вырытую землю на возможно далекое расстояние так, чтобы ее не было заметно в окружающей местности. Яма помещалась, как уже было объяснено, в нескольких шагах к северо-западу от того дерева, на котором помещался наблюдательный пункт; и в нескольких же шагах к юго-западу от этого дерева имелся легкий скат, затем сырая ложбина, а дальше тянулась до самой реки болотистая полоса, заросшая тростником. Было решено вынутую землю переносить в это болото и, очертив место будущей ямы, Аб стал срезать, полоса за полосой дерн и немедленно же переносить его к берегу и бросать вниз среди тростника, где еще маленькими лужами стояла вода, оставшаяся от разливов, во время которых река превращалась здесь в целое озеро.

Когда дерн был поднят, то остался прямоугольник черного цвета, так как земля здесь была наносная и, по рыхлости, удобная для копания. Кучками, одну за другой Аб переносил вырытую землю, терпеливо шагая взад и вперед, но работа была утомительна и требовала большой затраты энергии, которая поддерживалась только благодаря поощрениям Ока.

— Нужно носить побольше за раз, — воскликнул он и бросил вниз Абу волчью шкуру, которую получил от отца для защиты от ночного холода и которая совершенно случайно висела у него, привязанная сбоку, так как дети в теплую погоду не носили никакой одежды. В пещерную эпоху одежда, кроме зимы, была принадлежностью одних взрослых мужчин и женщин. Но Ок имел при себе привязанную шкуру потому, что, отправляясь на свидание, он заметил по дороге массу упавших желудей и был намерен принести запас их с собой в пещеру. Тотчас же шкура была с пользой употреблена в дело.

Разостлав шкуру на траве около себя, Аб сыпал на нее столько земли, сколько мог донести, собирал вместе углы и, напрягши все силы, тащил ее к берегу и высыпал вниз в болото. Рытье ямы шло быстро, и наконец Аб, измученный, запыхавшийся, бросил шкуру, влез на вершину дерева и стал на место часового, а Ок, в свою очередь, принялся за работу.

Так они работали по сменам, один на вершине дерева, а другой на земле, пока солнце не перешло на запад и стало посылать косые багровые лучи. Благоразумнее было удалиться засветло, пока еще не сгустились вечерние сумерки. Раковины были оставлены в яме. Часовой, не видя кругом ничего подозрительного, спустился на землю и присоединился к своему другу. Расставаясь, чтобы отправиться домой, мальчики были в большом воодушевлении. Они чувствовали себя значительными людьми, не сомневались в успехе начатого предприятия и на следующий день с раннего утра, горячо принялись за продолжение работы.

Весь этот день работа шла очень успешно, почти без помехи, и только один раз, в разгар работы, часовой посоветовал работавшему товарищу, ради предосторожности, взобраться на дерево: в нескольких стах шагах, судя по колебанию густой травы, пробудившему подозрительность часового, проходило какое-то большое животное, но оно не подходило близко к купе деревьев, и работа была возобновлена. Когда спустилась темнота, большая часть черной земли была вырыта и отнесена прочь, и к крайней досаде мальчиков, им встретился слой плотно слежавшегося гравия, что грозило несравненно труднейшей работой и требовало новых инструментов.

Сама по себе задача не представляла ничего нового, так как и Аб и Ок хорошо знали способы рытья твердого гравия. Люди каменного века, копавшие для своего жилища пещеры и охотившиеся в течение сотен лет по берегам рек, освоились со способами рытья слежавшегося пластом песка, и когда на следующий день Аб вернулся на место работы, то принес с собой крепкую дубовую жердь около двух с половиной аршин длиной, заостренную с одного конца и доведенную на огне до крепости железа. Погружая кол в гравий, насколько то позволяла сила удара, и вытаскивая его обратно, им удавалось разбить слежавшийся слой, а выкидывать его приходилось или руками, в виде целых кусков, или посредством раковины. Работа велась, хотя и значительно медленнее, но так же настойчиво и успешно, как и накануне, и некоторое время без всякого перерыва. Это спокойствие усыпило подозрительность детей и сделало их беспечными. Они пришли к мысли, что эта травянистая долина не посещалась хищными животными, и решили, отложив в сторону излишнюю осторожность, работать в яме вдвоем. Впрочем, вследствие своей подозрительности, врожденному и необходимому свойству пещерного человека, они были, к их счастью, постоянно настороже. Когда приближалась опасность, только один из них был в яме, а другой, сидя на вершине, внимательно сторожил.

Было около трех часов пополудни, когда Аб, согласно очереди, усердно занимался работой, а Ок, сидя на ветвях дерева, внимательно наблюдал окружающую местность. Внезапно с вершины дерева послышался крик, заставивший Аба мгновенно выскочить из ямы и присоединиться к Оку, буквально упавшему в это мгновение с дерева.

— Бежим, — воскликнул Ок, и оба бросились через долину, достигли леса и поспешно вскарабкались в безопасное место среди густых ветвей; овладев снова пропавшим было от волнения голосом, Ок сказал: «Смотри!»

Аб взглянул и сразу понял, как уместна была поднятая Оком тревога, и как благоразумно они поступили, бежав от группы деревьев на берегу реки. Зрелище, представившееся их глазам, способно было обратить в бегство даже отцов наших героев. Они видели только колебания тростника правильными извилинами между берегом и купой деревьев и голову животного, возвышающуюся на 10–15 футов над тростниками. Подобное зрелище, способное поразить ужасом целое племя дикарей, хотя бы они были до самых зубов вооружены наилучшим оружием, в то же время было и очень редко. Отец Ока еще никогда не видел подобного чудовища, а отец Аба видел только один раз, и то очень давно. То была гигантская морская змея!

Спрятавшись в безопасное место среди ветвей и оглядывая маленькую долину, мальчики скоро отдохнули и смогли снова говорить. Не более двух минут им понадобилось, чтобы покинуть место работы и взобраться на вершину дерева. Животное, которое их так испугало, тихо ползло через болото, расстилавшееся между ложбиной и рекой. Оно, не отклоняясь, подвигалось к купе деревьев, на что указывали покачивания тростника; его приближение совершалось без шума, без какого-либо тревожного признака. Достигнув подъема, животное подняло большую голову, не задумываясь, медленно подползло к деревьям и скоро висело, качаясь на самом большом из них; его огромное тело легко обвилось дважды вокруг ствола, а голова тихо колыхалась под самой нижней ветвью. Оно имело по крайней мере 60–70 футов длины и в середине до двух футов толщины; кожа его была покрыта пятнами, расположенными оригинальным рисунком, а голова очень походила на голову анаконды нашего времени. В описываемую эпоху морская змея сделалась уже земноводным животным; она уже знала, и это знание потом передала анаконде, что, покинув воду и избрав на суше удобное место, можно было вернее найти добычу, подстерегая какое-либо сухопутное животное, исключая разве особенно больших, как мамонт, гигантский лось, а также, может быть, исключая пещерного медведя и пещерного тигра. Мамонт, конечно, был для нее слишком сильным животным. Размеры тела и развесистые рога гигантского лося делали из него неудобную добычу; носорог, пещерный медведь и тигр были опасны по своей свирепости. Зато более слабые и мелкие животные, как зубры, буйволы, маленькие лошади, олени, дикие свиньи и множество других служили змее прекрасной пищей. Что касается человека, то он представлял лакомое блюдо, но попадался слишком редко, не более одного раза в полстолетия.

Дети скоро покинули свое убежище на дереве и быстро понеслись со своей новостью домой.