История Финляндии. Время императора Александра I

1

Существует рассказ (кн. C. М. Голицына — Рус. Стар. 1869 г.), что после смерти Екатерины в её кабинете найдено было завещание, в котором говорилось о совершенном отстранении от престола Вел. Кн. Павла Петровича.

2

Барон М. А. Корф. Рус. Стар. 1903 г., Февр. Вот пример нерасположения Александра I к Екатерине. Приехала в Петербург известная Французская актриса Жорж. Сыграла она роль Семирамиды. Государь зашел к Жорж в ложу и, поздравляя с успехом, сказал: «Сударыня, вы носите корону лучше, чем носила ее наша великая Екатерина», и через несколько дней подарил ей корону, сделанную по образцу той, которую носила Екатерина II.

3

В рукописях академика Буткова нами отысканы документы, вполне точно устанавливающие путешествие Государя Императора Александра Павловича по русской Финляндии в 1803 году и поездку Государыни Императрицы Елисаветы Алексеевны — Его Августейшей супруги — в Абборфорс в 1802 г., для свидания со своей сестрой, королевой шведской — Фредерикой Доротеей Вильгельминой. Обе поездки были совершены чрезвычайно скромно. Сведения о них были собраны в 1829 и 1833 гг., по желанию генерал-губернатора края, выборгским ландсгевдингом А. Рамзаем. Даты пребывания Высочайших Особ в разных местностях Финляндии в финляндских источниках не оказались, судя по справочному изданию Ad. Neovius’a Furstebesök i Finland. Борго, 1900 г. Рамзай извлек свои сведения частью из официальных бумаг, сохранившихся в выборгском архиве, частью из показаний достоверных лиц, находившихся в тех местах, кои были осчастливлены Высочайшим посещением.

4

Титул шведского короля был следующий: «Мы, имярек, Божией милостью, король Шведов, Готов и Вендов и т. д.. наследник Дании п Норвегии, герцог Шлезвиг-Голштинский и прочая». В этом обыкновенном титуле Финляндия не упоминалась. В отличие от других заморских владений Швеции только Финляндия не была самостоятельной частью Шведского государства. Бауман, в своем известном сочинении «Государственное право Швеции» говорит: «то, что осталось от Финляндии после уступок 1721 и 1743 г., рассматривалось как инкорпорированная провинция (införlifvad provins), подчиненная основным и общим законам Швеции (undergifven Sveriges grundlagar och allmän lag), и посему имевшая право представительства на шведских сеймах».

5

На счет слабости характера Кронстедта относят еще и другое обстоятельство. Казну обкрадывали невероятным образом, и если прямо не обвиняли адмирала в участии в краже, однако злоупотребления приписываются прежде всего ему, потому что он большею частью находился в деревне и позволял своим офицерам и другим частным лицам воспользоваться средствами казны. Особенно темными представляются дела во флоте. Продавали с аукциона казенные корабли за грош, и покупатели к тому же даром могли ремонтировать их на верфи крепости. Контр-адмирал Данквардт (Danckwardt, ум. 1806 г.) употреблял рабочих с верфи для устройства великолепного сада. Из материала, принадлежавшего крепости, воздвигались прекрасные дома в близлежащих имениях.

6

Коленкур рассказывает, что Царь 4 апреля говорил ему: «Нам достанется Свеаборг. Комендант уже начал переговоры и дал понять, что ему следует дать возможность капитулировать с честью. Его желаниям идут навстречу, так как его обстреливают день и ночь». Посланник ответил: «Человек, который так много говорит, быть может добивается чего-либо другого, Государь. Можно было бы позондировать его чрез какого-нибудь сметливого человека». Тогда Государь сообщил, что он повелел Аракчееву исполнить именно то, что Коленкур советует, и сделать Кронстедту всякие предложения, какие могли бы заставить его сдать крепость с честью».

В дневнике ген.-л. Голенищева-Кутузова под четвергом 5 марта 1808 г. читаем: «Свеаборг еще не взять и не может быть взят, пока не прибудет осадная артиллерия. даже если комендант и имел бы желание сдаться, не попробовав выпустить хоть один снаряд»...

7

Шведский писатель г. Петрелли обратил внимание на следующее обстоятельство. Казалось бы, что общий ход дела по сдаче Свеаборга должен был бы открыть глаза Кронстедта на поведение Йегергорна и прежний комендант должен был бы возненавидеть его, как своего злейшего врага. Но в действительности мы находим совершенно противное. В Hestoriallinnen Arkisto т. IX, стр. 308 и др. находятся несколько писем за март и апрель 1810 г. Кронстедта к Йегергорну; эти письма полны доверия и дружественного расположения к Йегергорну и подписанные «с постоянной дружбой, всегда готовый», или «с вечной дружбой, всегда готовый к твоим услугам». Правда, что подписи часто лгут, но когда содержание, тон и подпись гармонируют между собою, то лжи нельзя предположить (Kongl. Krigsvet. Akadem. Tidskr. 1897, №4, стр. 95, Petrelli).

8

Мысль о приведении к присяге финнов не на сейме, а по Формам, которые приняты были в Швеции и Финляндии при обычной перемене правителя, принадлежала Клику.

9

Кн. С. Волконский, как личность честная и мужественная, благоговеет перед памятью о храбром, симпатичном и достойном воине Кульневе и высоко ставит Раевского. Честь некоторых наших удач в Финляндскую войну (например, в делах при Куортане и Оравайсе) «неправильно приписаны графу Ник. Мих. Каменскому, тогда как истинными героями их явились Кульнев и Раевский».

10

В Государственном архиве сохраняется проект другой депеши графа Румянцева, в которой значится: «Если память моя меня не обманывает, то кажется, что Великое Княжество Финляндское не имело никогда собственного сейма; что таковой был однакоже собран при Короле Густаве Адольфе, но что с того времени Княжество сие, почитаясь наравне с другими шведскими провинциями, посылало только, как и они, депутатов своих на общий Сейм Королевства. Не может быть для нас пользы, по присоединении провинции сей, вводить в ней обряд, каковой не существовал там и который не существует в других наших провинциях. В самой вышеупомянутой декларации, от имени вашего изданной, сказано созвать депутатов, но не Чины. Слово сие заслуживает особое внимание в сем случае: Чины созываются для составления Сейма, для представления на оном о нуждах земли своей, и входят в рассуждение относительно общих учреждений; но таковые преимущества не присваиваются депутатам, которые собираются по разным предметам и собрание их не имеет ничего определительного. Ежели для выполнения того, что помянутою декларацией было объявлено, таковое собрание признается нужным, то приличнее и полезнее кажется произвесть то в следующем виде: издать объявление, чтобы депутаты от всех уездов в назначенный от Вашего Сиятельства срок собрались в Абове, дабы от лица избравших их принесть присягу на верность подданства новому Монарху и узнать о милостях, даруемых от Его Величества сим своим новым подданным».

11

К концу 1808 года губернаторские должности занимали: в Або — Бьернеборге — Троиль, Нюланд. Тавастгусской — Барон Мунк, Гейнол. — Лоде; Из Куопио — Вибелиус добровольно последовал за шведами; в Вазе — Винберга уволили шведы и отдали под суд за приверженность к России; в Улеаборге — Ланг умер.

12

Когда Сперанского возвели в графское достоинство, он написал на карете своей 7 раз свой новый герб.

13

По словам M. A. Фонвизина Александр не только даровал B. К. Финляндскому «отдельную администрацию из одних туземцев, но подтвердил жителям неприкосновенность прав, которыми они пользовались под шведским правительством: сохранил им сенат (?), который судил их по шведским законам, и род народного представительства, состоящего из четырех подразделений государственных чинов, подобно тому, какое существует в Швеции. Сам император один раз председательствовал в Финляндском сейме» (Библиотека Декабристов, вып. IV, стр. 54 — 55).

Упсальский профессор Сведелиус видел в боргоском сейме то, что раньше, во время шведского владычества, называлось провинциальными съездами или местными сеймами. Сведелиус не признает также сейма в Борго «конституционным собранием», хотя этот сейм, по его мнению, в некоторой степени имел в виду положить основание новому «государственному» устройству или новой правительственной организации. (Om Finlands landtdagar. Upsala 1872). Того же мнения держался известный шведский историк Гейер.

14

«Это ужасная страна для правления», — сказал Фридрих Вел. о Швеции. Густав IV Адольф явился четырнадцатым низверженным шведским королем.

15

Интересно отметить, что главнокомандующий Барклай до-Толли высказывался против настояний о присоединении Аландского архипелага: «Нам острова эти ни к чему не послужат, если не будут хорошо заняты», К. Ордин, т. II.

16

«Какое убогое богатство и стоит ли гоняться за ним с упорством, могущим замедлить заключение мира», — восклицал Румянцев в своем донесении Государю от 5-го августа, и сильно ошибался. К этим пренебрегаемым тогда залежам железных руд принадлежали рудники Кирунавара и Луоссавара, которые на то время не приобрели еще своей заманчивой славы. В настоящее время эти рудники и вообще покоренный русским оружием край, от которого так великодушно отказалась Россия, составляет одно из величайших сокровищ Швеции. Специально для их защиты Швеция строит крепость Буден и проводит длинные стратегические линии железных дорог.

17

Барон Аминов в своем дневнике отметил, каким образом он проводил время, находясь в Петербурге в депутации офицеров. Он очень часто находился в обществе высокопоставленных чиновников и знатных особ империи. Везде прием был самый вежливый, иногда даже сердечный. Особенно обер-камергер Нарышкин, который уже сыздавна знал Аминова, оказывал свое расположение к депутации и часто приглашал к себе её более выдающихся членов. Но не смотря на все это гостеприимство, у чужеземцев не находили столько удовольствия, сколько у живущих в Петербурге земляков. Немного было таких семейств, но из них было одно, которое соответствовало многим. Известно, что Ребиндер оказывал грандиознейшее гостеприимство своим землякам и что его двери всегда были открыты для Финляндцев, приезжающих в Петербург. (Daniels, 732).

18

В Архиве Статс-Секретариата имеются сведения, доказывающие, что не только вопросы так сказать внешние (таможенная система) решались при участии русских министров, но и дела чисто внутренние, напр. постройка больших шоссе, выработка университетского устава и пр. вызывали обсуждение их русскими властями.

19

В 1809 г., когда в Борго поднят был вопрос о проектированной финской серебряной монете, и когда вокруг портрета Государя хотели написать: «Александр первый покровитель Финляндии», то Блад в сильной речи изложил, что эта надпись содержит в себе как историческую ложь, так и низкую лесть. Слово «первый» было вычеркнуто. (Bladh, стр. 348).

20

Жившие в Выборгской губернии магнаты и земледельцы желали сохранить рабство, на том основании, что они частью унаследовали, частью купили свои имения с принадлежащими им рабами. Вопрос о положении крестьян обсуждался в сенате, заключение которого дано было в пользу магнатов, с чем и комиссия финляндских дел при докладе вопроса Государю, согласилась, но, судя по воспоминаниям Блада, монарх собственноручно отметил на полях упомянутого отношения: «Le Senat est en erreur, le Comité a tort; point d’esclave en Finlande» (Сенат заблуждается, комитет неправ; в Финляндии нет рабов); тем дело и кончилось. (Bladh, 285).

21

Кн. А. Чарторыйский говорил, что в России всего лучше быть не русским. Всей России известен затем анекдот о Ермолове, желавшем, чтобы его произвели в немца. В двадцатых годах в Свеаборге служил плац-Майором Абрютин. Сделано было представление о награждении старика. Наступил праздник. В награде было отказано. Абрютин в присутствии большего общества пал на колени перед образом и громко, крестясь, произнес: «Господи милосердный и всесильный! Перекрести меня хоть в какого-нибудь Шварценштрёма — авось тогда помилуют!»

22

Барон М. А. Корф, узнав о кончине Сперанского, записал в дневнике: «Светило русской администрации угасло. Сперанский был, конечно, гений в полном смысле слова, гений с недостатками и пороками... Имя его глубоко врезалось в истории. бессмертный зиждитель Свода Законов… Многое в его жизни осталось неразгаданным, непонятным».

23

Армфельт решил ехать из Смоленска в Петербург, но, узнав о предполагавшемся свидании Императора с кронпринцем, помчался в Або, куда он прибыл, следовательно, неприглашенным. (Гартман, стр. 292). Это сведение совпадает в известной мере с содержанием письма Государя (от 28 июля 1812 г.) генерал-адъютанту АрмФельту. Государь сообщал, что ему надо совершить маленькое путешествие «внутри моего государства» и потому он вынужден был сократить свиту, и таким образом при армии вместе с другими остался также и Г. М. Армфельт.

24

Финляндский историк Кастрен предполагает, что зачинщиком в подписке был Ребиндер. В другом же месте он указывает на Выборгскую губернию. Финляндский писатель Е. Нервандер предполагает, что вопрос подняли Выборгский ландсгевдинг К. Шернваль и, быть может, его коллега в Кюменгородской губ. губернатор Ф. А. Ягерхорн. В докладе 17 мая 1812 г., поданном в Поречье, Армфельт высказал убеждение, что если бы Петербургу угрожало неприятельское нападение, то следовало бы поднять вооруженный народ и в Финляндии, при чем он упоминал о своей опытности в подобном деле в Швеции за 1788 г.

25

В 1819 г. Александр I посетил Парола (около Тавастгуса). Чтоб дать возможность монарху сделать смотр всех финских войск на одном месте, они собраны были в первый раз при Парола-Луолайс, это для Финского воина столь памятное место, на котором когда-то делали смотр финским войскам Густав III и Густав IV Адольф.

26

В бостеле, принадлежавшем Спренгтпортену, Брахелинна в кирхшпиле Кристина, учреждена была военная школа. Это учебное заведение, перенесенное в 1779 г. в Куопио и в 1780 г. в Хаапаниеми — королевскую усадьбу в Кирхшпиле Рантасалми (одно время единственное в этом роде в стране), стало рассадником офицеров.

27

4-го Февраля 1816 г. (за № 12): К Министру Юстиции Дмитр. Прокоф. Трощинскому с указом Правит. Сенату от 31 Генваря 1816 года о пожаловании Председателя Комиссии Финляндских дел Барона Троиля в Тайные Советники. «Он (Троиль) не мог», говорит Маннергейм в своих записках, «никоим образом заменить своего предшественника, и различие между ними было до того явное, что не могли не быть тотчас же замеченными как монархом, так и земляками. Человек благородного характера и умением держать себя в обществе, Троиль не имел ни малейшего понятия или «teinture» о производстве общественных дел, а также о законах и постановлениях родины». Действительным руководителем дел был Ребиндер и это главным образом с начала 1818 года, когда Троиль получил отпуск до окончательного оставления им должности в 1821 г.

28

20 Сентября 1820 года Карамзин писал И. И. Дмитриеву: «Век конституций напоминает Тамерланов; везде солдаты в ружье».

29

Князь П. А. Вяземский, в своей Исповеди, писал: «Государь приехал в Варшаву; открыл второй сейм. Он уже не был празднеством для Польши, ни торжеством для государя».

30

Прибавим мимоходом, что в Вене Императора окружили поляки — Чарторыйский, Костюшко, Огинский и другие, напомнили ему прежние его обещания и исторгли у него честное слово, что он употребить все свои силы, чтобы восстановить Польшу и дать ей конституцию.

31

На одном из смотров (на котором по обыкновению захваливалось польское войско), — говорил Паскевич, — подхожу я к графу Милорадовичу и к гр. Остерману и спрашиваю их: «Что из этого будет?» Гр. Остерман ответил: «А вот что будет: что ты через 10 лет со своею дивизиею будешь их штурмом брать». Он ошибся только на три года. (Н. Шильдер, IV, стр. 95).

32

«Впрочем, не мешаю другим мыслить иначе. Потомство увидит, что лучше или что было бы лучше для России. Для меня, старика, приятнее идти в комедию, нежели в залу национального собрания или в камеру депутатов, хотя я в душе республиканец и таким умру».

33

На одной стороне медали изображение Александра, а с другой Музы, играющей на арфе над опрокинутой урной, из которой льется вода. Поодаль видна скала и новое здание Университета, а в середине восходящее солнце. Наверху надпись: Vetat mori (запрещает умереть), а внизу: Academia Fennorum ad Auram novis incrementis aueta a MDCCCXI т. е. (Академия Финнов на Ауре, обогащенная новыми приращениями в 1811 году. Грот. Альманах, 42.)

34

О происхождении названий улиц Гельсингфорса г. Рейн рассказывает следующее: Когда Александр I во время своей поездки по Финляндии 1819 года посетил Гельсингфорс, Эренстрем просил, чтоб ведущую к длинному мосту улицу, которая в то время открывалась для движения, можно было наименовать Александровской. Но Александр ответил, что эта главная улица будет именоваться Унионской в память соединения Финляндии и России. Остальные наименования предоставлено было устанавливать Эренстрему вместе с генерал-губернатором графом Штейнгелем. Вторая артерия города получила название Александровской, но в дальнейшем Эренстрем воспользовался случаем, чтобы обессмертить имена своих друзей. Маурицкая улица получила свое имя от Густава Маурица Армфельта, Лудвигская — от Карла Лудвига Энгеля, Робертская и Генрихская улицы — после Роберта Генриха Ребиндера, Фридрихская — после ландсгевдинга Фридриха Шернваля, а может быть после Иоганна Фридриха Аминова. Фабианская улица напоминает о Фабиане Штейнгеле, а Эрикская улица, быть может, получила свое имя от Карла Эрика Маннергейма. Свое собственное имя Эренстрем скромно отдал незаметной Альбертской улице, которая в то время находилась на самом краю города. (Finsk Tid., mars, 1900, стр. 186).

35

«Я несколько раз видел нового начальника, — писал в своих письмах к другу Ларс Габриэль Гартман. Я очень доволен его поведением и его воззрениями. Из его слов видно, что в Государе мы имеем хорошего ходатая. Его расположение к краю прежнее».