История Железной империи

Доклады трону по поводу маньчжурского перевода историй династий Ляо, Цзинь и Юань

Министр Приказа по обнародованию законов Хифэ, статс-секретари Чжамба, Чабухай, Ван Вэнь-куй и другие вот о чем всеподданнейше докладывают:

«Если просмотреть летописи древних учреждений, то [можно сделать вывод, что обстоятельства] удачных или неудачных дел весьма тонки, времена мира или смут крайне сокровенны и [понятны] только лишь мудрецам, а [прочим] другим не понятны. Поэтому ученые люди вот что подробно описывали: правление, поведение, удачи и ошибки людей, [ставших] ханами, и вот что говорили: "Опасаясь за настоящее, пусть будут осмотрительными! Опасаясь за будущее, пусть сообразуются с [лучшими] образцами!". Исторические книги, почти несколько тысячелетий не оставлявшие [без внимания] существующие с древних времен [нравственные] правила и [их] исполнение ханами и князьями (бэйсэ), и предания, дошедшие до этих времен, [все это] действительно очень давнее. Хотя бы правила и были из прошлого, [о них] можно рассуждать, перенеся в [нынешний] век. Хотя бы люди и были древними, [с ними] можно сравнивать, перенеся в настоящее время. Поэтому вот что говорили: "Добро — мой учитель, зло — [тоже] мой учитель". С древних времен из совершенномудрых ханов, рождающихся один за другим, не было таких, кто бы не действовал в соответствии с этим.

Хотя [киданьская] династия Да Ляо (Dailiyoo) и [чжурчжэньская] династия Айсинь (Aisin) не смогли объединить [всю] Поднебесную, [однако] династия Да Ляо захватила половину земель Поднебесной, а династия Айсинь захватила /2/ большую половину ее земель. [Монгольская] же династия Да Юань (Dai Yuwan) объединила [всю] Поднебесную. Есть возможность просмотреть их законы управления государством и общепринятые обычаи. Поэтому [наш] Человеколюбивый, Великодушный, Кроткий, Совершенномудрый хан{1}, именно древность желая созерцать и содержа в сердце это [желание], исключительно из-за этого дела выпустил для нас указ: "Переведите на маньчжурский язык книги трех династий: Да Ляо, Айсинь и Да Юань! Выпустите из этого [перевода] непригодное и, возвеличивая, напишите полностью, [без пропусков], об их удачах в добрых делах, неудачах в злых делах, войнах и облавных охотах!".

Мы, всеподданнейше восприняв важный указ Совершенномудрого, с 5-й луны 1-го года [эры правления] Вэсихунь эрдэмунгэ{2} (1636 г.) приступили к работе: исследованию и переписыванию годного в дело [материала] из 307 лет жизни четырнадцати [киданьских] ханов, [начиная] с высочайшего Тай-цзу династии Да Ляо и доходя до последнего поколения Елюй Даши династии Си Ляо; из 119 лет жизни девяти ханов династии Айсинь и из 162 лет жизни четырнадцати ханов династии Да Юань. Книги трех династий /3/ на маньчжурском языке записали с пояснениями статс-секретарь Чабухай, ученые письмоводители Нэнту и Ечэнгэ. Статс-секретарь Хукю выпускал [из перевода] непригодное и исправлял, согласуясь с известным направлением. Статс-секретарь Ван Вэнь-куй, [его] помощник Лю Хун-юй и другие при разрешении сомнений устно объясняли [смысл] китайских книг. Письмоводители Буркай, Кэнтэй, Гувалча, Коркодай, Шолгэ и другие переписали уставным [печатным почерком]. Министр Хифэ все просмотрел. Окончили в 6-ю луну 4-го года [эры правления] Вэсихунь эрдэмунгэ (1639 г.). Поднесли государю в 26-й день 3-й луны 1-го года [эры правления] Ичжисхунь дасань{3} (1644 г.)».

/4/ Министры Приказа по обнародованию законов Кигунгэ и другие вот о чем всеподданнейше докладывают:

«Вышел высочайший указ: "Переписать уставным [печатным почерком], вырезать [текст] на досках [и напечатать] книги трех династий — Да Ляо, Айсинь и Да Юань{4}! Распространить в Поднебесной!"».

Всеподданнейше восприняв указ, мы, помощники председателя: статс-секретари Чабухай, Сунахай, Эсэхэй, Иту, Удари, Чинтай, Лайгунь, Хэдэ; столоначальник Нэнту; ученый чиновник Нимань; письмоводитель Биньту и другие, окончательно переписали и, закончив резьбу на досках, изготовили 300 экземпляров истории династии Да Ляо, 300 — истории династии Айсинь и 600 — истории династии Да Юань. Доклад об объявлении во всеобщее сведение всеподданнейше представили государю в 7-й день 4-й луны 3-го года [эры правления] Ичжисхунь дасань (1646 г.).

Все просмотревшие: министры Придворного Приказа по обнародованию законов Кичунгэ, Фэн Цюань и Нин Вань-о; министр Придворного секретного кабинета и библиотеки государя Фань Вэнь-чэн /5/ и министр [хранилища при] Придворном комитете по составлению государственных летописей Гаринь».

ТЕТРАДЬ I

Первоначальное название государства Да Ляо — Цидань (Кидань). Прародителем киданьского народа [был] Цишоу{5}.

Дуаньсань — тот, кто рожден от Цишоу. Дуаньсань вел кочевую жизнь на берегах реки Хуанхэ.

Спустя несколько поколений, когда пришло время для предка по имени Яли, установив правила, стали назначать чиновников. Вырезая значки на деревянных [дощечках], вели записи, разделили земли, построили тюрьмы и заключали [в них] людей.

Пидей — тот, кто рожден от Яли. Хэлин рожден от Пидея. Нэолисы рожден от Хэлина. У Нэолисы было много житейской мудрости и мало желаний. Хотя и не был строгим, переменял намерения людей, и так как многие приходили [к нему] с изъявлением покорности, то киданьские племена с того [времени] стали воинственными и знаменитыми.

Саладэ — тот, кто рожден от Нэолисы. Юньдэси рожден от Саладэ. Юньдэси научил народ земледелию, а так как взращивание скота было хорошим, то киданьские племена стали богатыми и сильными.

Салади — тот, кто рожден от Юньдэси. [Он] научил народ отливать из металла оружие и посуду. После него [его] младший брат Сулань далее войско использовал [в своих целях], и так как [войско] стало искусным, то [перед ним] трепетали и покорялись люди племен трех [народов]: юйцзюэ{6}, шивэй и си си.

Салади и Сулань впервые начали строить города, строить дома и жить [в них], сажать тутовые деревья, возделывать и ткать коноплю.

Родовая фамилия хана Тай-цзу династии киданей — Елюй. Имя — И. Почетное имя — Абаоцзи. /2/ В детстве звали Цзюэлици — [«непревзойденная сила»]{7}. Старший сын Салади — человека из местности, [принадлежащей] племени дела, [где протекает река] Шили моли{8}. Притом [его] мать, урожденная Сяо{9}, увидела во сне, что в [ее] чрево вошло Солнце, и забеременела. В 13-й год [эры правления], названной Сянь-тун (872 г.){10}, — в год [эры правления, установленной] ханом И-цзуном[17]{11} династии Тан, — родила [она] Абаоцзи.

Во время родов в доме были волшебный свет и необыкновенный аромат. Родился величиной с трехлетнего ребенка и сразу же начал ползать. Бабушка, изумляясь, любила [его] как своего родного сына, скрывала в другом доме, мазала [его] лицо сажей и не показывала людям. В три месяца [Абаоцзи] научился ходить, вдруг начал говорить и наперед знал о делах. Вот что он говорил о себе: «Слева и справа мне как бы помогают духи». С малых лет мог рассуждать о делах рода. В это время [его] старший дядя Циньдэ — [«трудолюбивый и добродетельный»] — сомневался: принять ли на себя управление народом. По поводу этого обращался с вопросами к Тай-цзу Абаоцзи. Когда Абаоцзи пришел в совершенный возраст, то тело [его стало] высоким — в девять чи{12}, а лицо обращало внимание: [оно было] вверху широким, а внизу узким. Лук, которым владел, содержал 300 цзиней{13}[18].

В это время Тай-цзу Абаоцзи, став чиновником тама-жун-сали[19], хитростью покорил людей народа шивэй, [которые назывались также] шоу шивэй и хуан[тоу] шивэй (покорные шивэй и желтоголовые шивэй){14}, за то, что не признавали зависимости [от киданей]. Тай-цзу Абаоцзи, оружием усмиряя жунов — примерно пять [племен], которые без причины появляются, наносят удар и истребляют [людей]{15}, — с этими и прочими племенами, одерживал победы, после чего люди /3/ [его] народа, возвеличивая, дали ему имя Ачжусали[20].

В 1-й год [эры правления] Тянь-фу[21], [установленной] династией Тан (901 г.), в год беловатой курицы, Циньдэ — старший дядя Тай-цзу Абаоцзи, — став ханом, назначил его илицзинем в своем племени.

Сказав в отношении будущих сражений: «Действуй по собственному усмотрению!», — отправил воевать. Тай-цзу разгромил одно за другим племена шивэй и юйцзюэ и захватил много [пленных].

Далее, когда Тай-цзу выступил в поход против народа си си, то Чжули — правитель этого народа — построил стену в узком проходе в горах, и Тай-цзу Абаоцзи не смог напасть на него. Поэтому Тай-цзу вручил [древко] стрелы своему младшему однофальмильному брату Хэлу{16} и послал к народу си си со словами: «Веди разговор [так], чтобы склонить народ си си к покорности!». Хэлу отправился к народу си си и, после того как был схвачен его людьми, сказал правителю народа: «Наш народ и твой по языку, указам [правителей] и прочему подобны друг другу и по сути одним народом являются. Возможно ли это, [чтобы] наш илицзинь Абаоцзи имел [такое] намерение: унизить и притеснить ваш народ си си?! Негодуя по [той] причине, что китайское государство убивало наших предков, не имея ни дня, ни ночи [т.е. не зная покоя], думает о [своем] желании отомстить китайскому государству. Но силы [его] слабы, и [это дело ему] не по силам. Поэтому вручил мне [древко] стрелы, сказав: "Пусть поможет тебе!" — и, оказав доверие, отправил [к вам]. Мой повелитель илицзинь, получив благословение Неба, добродетелями смог привлечь [к себе] подчиненный народ и, таким образом, смог /4/ собрать многих. Если вы убьете меня, идя против [воли] Неба и отвернувшись от добродетели, то от этого не будет большой беды. Но когда два наших народа станут злобными врагами, может ли это быть благом для твоего народа?!». Чжули признал эти слова справедливыми и тотчас же, взяв людей, покорился.

Во 2-й год [эры правления] Тянь-фу (902 г.), в 7-й луне, Тай-цзу Абаоцзи, взяв войска в 400.000 человек, пошел войной в район [губерний] Хэдун и Хэбэй{17}, завоевал девять больших городов и захватил много пленных, верблюдов, лошадей, крупного рогатого скота и овец — [всего] 95.000 [человек и голов скота].

Весной 3-го года [эры правления] Тянь-фу (903 г.) [Тай-цзу] покарал народ нюйчжи и захватил 300 семей. [Его] отец Салади [еще] прежде захватил 7.000 семей народа си си, заставил перекочевать к реке Цинхэ в области Жаолэ и поселил [там]. После сего старший дядя [Тай-цзу], хан Циньдэ, распределил [их] по тринадцати уездам (сянь), положив основание племени си дела. Назначил Тай-цзу Абаоцзи на должность юйюэ[22] и доверил все государственные и военные дела [своего] народа.

Тай-цзу хотел назначить Хэлу илицзинем в [основанном] племени си дела, но Хэлу, отказываясь, сказал: «[Всякие] разбойники находятся возле [моего] повелителя. Мне нельзя уходить далеко», — и не стал [илицзинем].

В 4-й год [эры правления] Тянь-фу (904 г.), в 9-й луне, Тай-цзу Абаоцзи выступил в карательный поход против народа хэй чэцзы шивэй{18} (шивэй — «черные телеги»). Поэтому Лю Жэнь-гун, цзедуши{19} округа Лулун[23] государства Тан, дал своему приемному сыну Чжао Ба войска в несколько десятков тысяч человек и отправил навстречу войскам Тай-цзу Абаоцзи /5/ с приказом вступить в бой.

Тай-цзу Абаоцзи, узнав о том, что войска Чжао Ба подошли к городу Учжоу[24], дал Хэлу хороших воинов и приказал спрятаться в засаде у подошвы горы Таошань. [Затем] отправил человека по имени Мули из племени шивэй, чтобы обмануть Чжао Ба. Мули пришел к Чжао Ба и солгал: «Меня послал правитель нашего племени шивэй. [Он] хочет объединиться с твоими войсками на Равнине[25]{20}.

В ответ на эти слова Чжао Ба с войсками пришел к горе Таошань. Когда мимо проходил центр [его] войск, то спрятанные в засаде воины Хэлу [неожиданно] появились со всех четырех сторон. Чжао Ба был схвачен, все [его] люди убиты. И Тай-цзу Абаоцзи, [окрыленный] силами победителя, одержал крупную победу над шивэйскими племенами.

В 5-й год[эры правления] Тянь-фу (905 г.), в 7-й луне, Тай-цзу Абаоцзи снова выступил в карательный поход против народа хэй чэцзы шивэй[26]. После этого Ли Кэ-юн, цзедуши [губернии] Хэдун государства Тан, командировал своего широкоизвестного{21} переводчика к Тай-цзу Абаоцзи, желая заключить клятвенный договор.

Зимой, в 10-й луне, Тай-цзу Абаоцзи взял конницу в 70.000 воинов, отправился в путь и встретился с [хэдунским цзедуши] Ли Кэ-юном[27]{22} в городе Юньчжоу. Когда [они] пили на общем пиру, огромный{23} Хэлу стоял сбоку от Тай-цзу Абаоцзи. Ли Кэ-юн увидел его и, изумившись, спросил: «Кто этот по природе [своей] великолепный{24} человек?». Тай-цзу Абаоцзи ответил: «Хэлу, мой младший брат-однофамилец». Ли Кэ-юн сказал: /6/ «Помоги мне войсками! Отомщу-ка я [лулунскому цзедуши] Лю Жэнь-гуну за земли, где [его люди] пасли [скот, который] немного потоптал [посевы]!{25}». На эти слова Тай-цзу Абаоцзи ответил: «Помогу», — и [они] побратались, обменявшись платьем и лошадьми{26}.

После этого Тай-цзу Абаоцзи выступил в поход против Лю Жэнь-гуна[28], захватил несколько областей (чжоу), взял в плен совершенно все их население и возвратился с войском [домой].

В 6-й год [эры правления] Тянь-фу (906 г.), во 2-й луне, Чжу Цюань-чжун, правитель города Бяньчжоу[29], вручил людям письмо и отправил морским путем [к Тай-цзу Абаоцзи. Послы] поднесли Тай-цзу Абаоцзи шелк и деньги, жемчуг и [другие] хорошие вещи.

В 11-й луне Тай-цзу Абаоцзи отправил один отдельный отряд войска покарать все племена народа си си и непокорные владения народа нюйчжи северо-восточной окраины, и все [они] были склонены к покорности.

В 12-й луне старший дядя, хан [Циньдэ, известный также под именем] Хэндэцзинь{27}, умер, после чего все амбани пожелали поставить [и объявить] ханом Тай-цзу Абаоцзи в соответствии со словами завещания. Когда амбани такого рода, как Хэлу и другие, уговаривали Тай-цзу Абаоцзи [стать ханом], то он, отказываясь, сказал: «В древности моему предку Яли все племя говорило: "Сядь ханом!", — но предок отказался и не сел [на ханский трон]. К чему [бы это] — то, что вы теперь снова этак говорите?». Хэлу, выступив вперед, сказал: «Вот что говорят [по поводу того, что] в древности наш предок отказался: "Слов о том, чтобы сел ханом, не было оставлено". Далее, необыкновенного положения планет и звезд{28} не было замечено. И только лишь один народ принуждал [его], говоря: "Сядь ханом!". /7/ Вот по этой причине и отказался. Ныне же есть завещание почившего хана. И то, что Небо и весь народ пекутся о тебе, говоря: "Пусть сядет [ханом]!", — похоже на то, что соединились [по излому] половинки дощечки. Нельзя идти против [воли] Неба, отплатить неблагодарностью людям и поступать вопреки словам почившего хана!». Тай-цзу Абаоцзи сказал: «Пусть завещание и подлинно, но каким образом ты узнал о Божественном предопределении{29}?». Хэлу ответил: «Ходят слухи: твоей матери приснилось, что в [ее] чрево вошло Солнце, а когда рожала тебя, то в доме были волшебный свет и необыкновенный аромат. Божественное предопределение не [может быть] ложным, а [дарованные Небом] добродетели непременно [должны] соответствовать живущему [на Земле] человеку. Наш народ стал малочисленным и слабым и в течение долгого времени притесняется соседними народами. По этой причине и рожден совершенномудрый человек — тот, кто возвысит [наш народ]. Почивший хан понял Небесные знаки и потому оставил завещание. Возможно ли это, что в нашем народе нет человека, который бы мог взойти на престол?! Все — от мала до велика, от чиновника до простолюдина — вот что говорят о тебе: "Пусть взойдет на престол!". Это и есть [воля] Неба. В минувшие времена твой старший дядя, [хан Циньдэ], записал{30} то, о чем часто говорил: "Я подобен змее, мой сын подобен дракону". В этот [предопределенный] Небом срок [рожденный для великих] дел человек не может противиться [своему предназначению]{31}». Но если и говорил [так], то Тай-цзу Абаоцзи не принимал [его] слова. Этой же ночью, уединившись с Хэлу, упрекал [его]: «Если все принуждают меня [стать ханом], то почему ты, хотя и точно знаешь о моем [не]желании, все более присоединяешься ко всем и говоришь это?». Хэлу /8/ ответил: «В древности наш предок Яли отказался взойти на престол, хотя все и желали возвести и принуждали [его стать ханом. Яли] уступил [престол] Цзу-у{32}, и [с тех пор] прошло десять с лишком поколений. Правители и амбани [этих прошлых поколений часто] сбивались с толку; [установленные между людьми] отношения нарушались; находясь в зависимости от других государств, народ изнемогал и разбегался [во все стороны]. Поистине [этот] день есть удобный случай для возвышения княжеской державы (престола). Прими указ [почившего хана], повинуясь Небу и следуя желанию людей! Нельзя [более] противиться!». И только тогда Тай-цзу Абаоцзи принял [его] слова.

В 1-й год [эры правления] Тай-цзу (907 г.), в 1-й луне, в день белого тигра Тай-цзу Абаоцзи сказал чиновникам [о своем решении], приказал соорудить престол и взошел на ханский престол, доложив Небу [об этом] сожжением бумаги{33}. [Его] мать, урожденная Сяо, была объявлена хуантайхоу (вдовствующей императрицей). [Его] жена, урожденная Сяо, была объявлена хуанхоу (императрицей). Цзайсян{34} Севера Сяо Шала и цзайсян Юга Елюй Олисы вместе со всеми амбанями поднесли Тай-цзу Абаоцзи и объявили почетный титул «Небесный император». Его жене, урожденной Сяо, поднесли и объявили почетный титул «Земная императрица». [Тай-цзу] издал манифест, [по которому] ханские родственники и еще девять становищ (татань){35} рода Яонянь были объявлены «десятью становищами».

Во 2-й луне хан Тай-цзу отправился в карательный поход против народа хэй чэцзы шивэй и покорил восемь племен.

Летом, в 4-й луне, Чжу Цюань-чжун, Лян-ван из государства Тан, убил своего повелителя — хана Чжао Сюаня[30], сам стал ханом и дал своей династии название Лян. /9/ [Чжу Цюань-чжун] отправил посла, пришедшего в государство Цидань сообщить хану Тай-цзу [об этих событиях].

Лю Шоу-гуан, сын Лю Жэнь-гуна, посадил в тюрьму своего отца и сам стал цзедуши в Ючжоу и округе Лулун. Вследствие этого его старший брат Лю Шоу-ци, цыши города Пинчжоу, взял несколько тысяч человек и пришел в государство Цидань для вступления в подданство, после чего был поселен в городе Пинлучэн[31].

Зимой, в 10-й луне, хан Тай-цзу покарал народ хэй чэцзы шивэй и снова многих взял в плен.

Во 2-й год [эры правления] Тай-цзу (908 г.), в 1-й день нового года, хан Тай-цзу появился в ямыне{36} и сидел [на троне], и все чиновники и послы всех государств били [перед ним] челом.

Хан Тай-цзу впервые [употребил] должность тииня{37}, назначил [на нее] своего младшего брата Сала и сказал: «Управляй делами ханского рода!».

В это время умер хэдунский [цзедуши] Ли Кэ-юн. [Его] сын Ли Цунь-сюй занял [его] должность. Хан Тай-цзу получил известие об этом и командировал посла для совершения поминок.

В 10-й луне построил городскую башню под названием Минван[лоу][32] и воздвиг длинную крепостную стену в порту Восточного моря.

В 3-й год [эры правления] Тай-цзу (909 г.), в 3-й луне, Лю Шоу-вэнь, цзедуши города Цанчжоу[33], находясь в стесненном положении в войне со своим младшим братом Лю Шоу-гуаном, командировал человека в государство Цидань со словами: «Помогите войсками!». Когда [посол] пришел с [этой] просьбой, хан Тай-цзу дал войска своему младшему брату, отказавшемуся управлять племенем{38}, и илицзиню Сяо Дилу и отправил на помощь.

[Эти] двое, /10/ взяв войска, встретились с Лю Шоу-вэнем в голой травянистой обширной{39} местности, слились с [его] войсками, пришли в местность, где бесчинствовали и губили [население] войска{40} [Лю Шоу-гуана], и разбили их. Лю Шоу-гуан бежал.

В 4-й луне [хан Тай-цзу] вручил левому помощнику начальника государственной канцелярии Хань Чжи-гу{41} указ, [в котором] повелел воздвигнуть в большом светлом храме{42} города Лунхуачжоу[34] каменную триумфальную арку и нанести [на неё] памятную надпись о [своих] подвигах.

В 10-й луне отправил войско, названное Инцзюнь[35], [которое] покарало народ хэй чэцзы шивэй и [многих] взяло в плен.

В 4-й год год [эры правления] Тай-цзу (910 г.), в 7-й луне, [хан Тай-цзу] назначил Сяо Дилу, старшего брата императрицы, цзайсяном Севера. С него и положил начало назначению цзайсянами [Севера] родственников императрицы.

5-й год [эры правления] Тай-цзу (911 г.). Западный народ си си захватил узкие проходы в горах. То приходил с изъявлением покорности, то снова отлагался от подданства, по поводу чего [хан] несколько раз посылал людей. [Послы], ведя переговоры, призывали к покорности, но [их] не слушали, поэтому хан Тай-цзу лично выступил в карательный поход [против этого народа]. Захватив западный народ си си, сразу же разделил войска и также покарал и успокоил восточный народ си си. После этого были захвачены все земли народов си си. В итоге в списки государства Цидань были внесены все пять народов, [земли которых простирались]: на востоке — до моря; на юге — до голых ровных{43} земель; на западе — до земель Сун и Мо{44}; на севере — до реки Хуаншуй. Располагаясь на отдых у реки Луаньхэ{45}, воины вырезали на скалах надписи о [своих ратных] подвигах.

В 5-й луне /11/ четверо младших ханских братьев — Лаго, Дела, Иньдиши и Аньдуань — замыслили поднять мятеж, о чем хану донесла жена Аньдуаня. Так как [донос] оказался неложным, то хан, не потерпев, чтобы [братьев] убили, взял всех [своих] младших братьев, взобрался [с ними] на гору, зарезал жертвенное животное, заставил [братьев] дать клятву Небу и простил [им] их вину. Лаго назначил илицзинем в своем племени дела, жену Аньдуаня возвел в [княжеское] достоинство, и [ее] стали называть Цзиньго-фужэнь{46}.

В 8-й луне Лю Шоу-гуан назвал [область] Ючжоу, где он жил, землями государства Янь. Лю Шоу-гуан командировал в государство Цидань своего человека по имени Хань Янь-хуэй [с просьбой о помощи]. Когда [тот] прибыл [и встретился] с ханом Тай-цзу, то хан разгневался из-за того, что Хань Янь-хуэй не преклонил колена [и не совершил земного поклона]. Не отослал [назад, велел] схватить и посадить. Когда вознамерился послать [его] пасти лошадей, то императрица, урожденная Шулюй, увещевая, сказала: «Тот человек хорош, который, соблюдая долг, не позволит людям унизить себя. Зачем позорить [его]? [Ему] нужно оказать уважение и дать назначение на службу». Из-за этих слов хан Тай-цзу призвал Хань Янь-хуэя, поговорив с ним, чрезвычайно восхитился и назначил на чиновничью [должность] цзаньцзюньши[36] — [помогающего в войсковых делах]{47}.

Прошло много времени, и Хань Янь-хуэй, вспомнив о [своей] прежней стране, отправился в путь [с целью] возвращения в государство Тан. [Там он] стал враждовать с командующим Ван Цзянем, [поэтому], опасаясь его, сказал: «Навещу в городе Ючжоу отца и мать», — и пришел в дом [своего] старого друга Ван Дэ-мина. Ван Дэ-мин спросил: «Куда ты теперь идешь?». Хань Янь-хуэй ответил: «Я теперь иду в то же самое государство Цидань». /12/ Ван Дэ-мин спросил: «Для чего ты идешь туда?». Хань Янь-хуэй, смеясь, ответил: «Когда киданьский хан Тай-цзу остался без меня, то как бы лишился двух своих рук. Когда узнает обо мне, то непременно обрадуется».

Однажды ночью хан Тай-цзу увидел во сне, что белый журавль вышел из его монгольской юрты, после чего снова вошел в нее. Когда рассвело, хан Тай-цзу сказал [своим] советникам: «Этой ночью во сне белый журавль вышел из моей монгольской юрты, после чего снова вошел в нее. Хань Янь-хуэй непременно придет обратно». И Хань Янь-хуэй вскоре пришел. Когда хан Тай-цзу спросил о причине [бегства и возвращения], Хань Янь-хуэй ответил: «Я, забывший отца и мать, — непочтителен к родителям. [Я], покинувший хана, [моего] повелителя, — [человек] без верности. Но, хотя я убежал [отсюда], я помнил о хане и пришел назад». Хан Тай-цзу очень обрадовался, пожаловал Хань Янь-хуэю имя Селе[37], назначил старшим ученым ямыня главных гражданских чиновников{48} и поручил управление всеми внутренними и внешними делами.

Хань Янь-хуэй, объясняя [все] хану Тай-цзу, положил начало строительству [внутренних и внешних] городских крепостных стен, установлению торгового промысла, разделению земель и поселил [в торговых местечках] покорившихся простых китайцев. Вследствие установления правил для бракосочетания, обучения земледелию и заботы о пропитании народа уменьшилось [число] беглецов и мятежников. Хан Тай-цзу, первым утверждая державу, построил всякие [т.е. внутренние и внешние] городские крепостные стены, /13/ создал официальные учреждения{49}, сделал правильными [отношения между] ханом и амбанем, утвердил почетный титул Тай-цзу, сделал ясными законы и [их] исполнение. И все это есть то, чему положил начало Хань Янь-хуэй.

В 6-й год [эры правления] Тай-цзу (912 г.), во 2-й луне, правитель владения У по фамилии Ли{50} поднес династии Цидань масло, называемое [по-китайски] мэн-хо-ю [«яростное огненное масло»]. Когда это [горящее] масло поливают водой, то пламя взвивается еще сильнее. Когда хан Тай-цзу отобрал 3.000 всадников, вознамерился взять [с собой] это масло и пойти для нападения на город Ючжоу, то императрица, урожденная Шулюй, увещевая, сказала: «Можно ли нападать на вражеское государство [только лишь] для испытания масла?!». Затем, указав на дерево перед монгольской юртой, спросила: «Если у этого дерева не было бы коры, то будет [оно] расти или нет?». Тай-цзу ответил: «Не будет расти». Императрица сказала: «[Вот и] народ [Ючжоу] будет жить в том случае, если будет иметь земли [вокруг] Ючжоу. Да, [эти земли] подобны коре дерева! Когда мы поставим [около города] 3.000 воинов, [которые] будут постоянно со всех четырех сторон опустошать [земли Ючжоу] грабежами, то не пройдет и нескольких лет, как народ Ючжоу дойдет до крайности [без средств существования] и покорится нам. Так зачем желаешь напасть [только лишь] для испытания этого масла?! А если, сверх ожидания, потерпишь поражение, то станешь посмешищем в Срединном государстве. А также наши люди упадут духом». И хан Тай-цзу последовал [ее] словам и успокоился.

В 4-й луне Ю-гуй, Ин-ван династии Лян, убил своего отца Чжу-вэня[38] и сам взошел на престол.

Чжу-вэнь сидел на троне /14/ 7 лет и умер в возрасте 61 года.

В 7-й луне хан Тай-цзу лично ходил в карательный поход против племен, которые жили, не обращая [на него] внимания{51}, и покорил [их]. Отделив часть войск, передал [своему] младшему брату Лаго и отправил для захвата Пинчжоу.

В 10-й луне Лаго захватил город Пинчжоу, возвратился с войсками [домой] и снова поднял мятеж вместе с Дела, Иньдиши, Аньдуанем и другими. Когда хан Тай-цзу при возвращении [домой] пришел к северным, преграждающим путь горам{52}, то услыхал, что все младшие братья подстерегают [его] на дороге. [Когда], взяв войска, отправился в путь и на следующий день подошел к реке Цидухэ, то все младшие братья и прочие отправили посла с признанием вины, поэтому хан Тай-цзу, слишком любя младших братьев, сказал: «Отселе впредь снова как можно лучше совершенствуйте себя!» — и отправил пришедшего посла с [этими] словами.

В тот год ходил войной в земли [государства] Лян и доставил в Силоу 50 захваченных буддийских монахов — таких, кто преподносит [подарки] и справляется [о здоровье]{53}, и других. Построив [для них] храм под названием Тяньсюнсы [«храм Небесных героев»], велел [им] совершать [в храме] жертвоприношения.

В 7-й год [эры правления] Тай-цзу (913 г.), в 1-й луне, [танский] Цзинь-ван Ли Цунь-сюй взял штурмом город Ючжоу и схватил Лю Шоу-гуана.

Когда воины-[гвардейцы хана] Тай-цзу поднимались [с мест проживания] и прибывали [к хану] для сопровождения [его] в пути{54}, то младшие ханские братья — Лаго и другие — [также] приходили [к нему] с намерением сопровождать, поэтому хан Тайцзу надевал простое платье, садился на чубарого [т.е. с крапинками по светлой шерсти] коня, велел любившим министерские кабинеты глупым и жестоким родственникам{55} сопровождать командующего Елюй Лао-гу{56} и [сам даже] не привешивал на пояс оружие. Принимал [братьев, обязательно] поставив вокруг [себя] друзей. Хан Тай-цзу много раз спокойно говорил с Лаго и другими [братьями], поэтому [они] возвращались назад.

Во 2-й луне Цзюнь-ван династии Лян /15/ [по имени] Ю-чжэнь убил своего старшего брата Ю-гуя и сам взошел на престол. Ю-гуй сидел на троне 1 год.

[Весной], в 3-й луне, хан Тай-цзу прибыл к реке, где [обычно] ловил [сетью рыбу] и долбил [лед]{57}, после чего [его] младший брат Дела испытал сильное желание стать ваном у народа си си. Вместе с Аньдуанем, взяв тысячу с лишком всадников, пришел и хотел хитростью получить согласие [хана на его назначение правителем народа си си]. Вследствие этого хан Тай-цзу, разгневавшись, сказал: «Когда вы прежде составляли заговор и поднимали мятеж, то вот что бывало: я великодушно прощал преступление и говорил [о нем лишь как] о вашем заблуждении: "Пусть переменятся и станут хорошими!". Если теперь снова такое, то во мне [уже] нет доброты». Сказав, тотчас же схватил [Дела и Аньдуаня], подчиненных им людей распределил между всеми войсками.

Лаго взял всех [своих] людей и пришел в места, [расположенные] вблизи одного племени си{58}. Когда хотел запастись употребляемыми государями знаменем и барабаном и сразу же стать ханом [у племен си], то [его мать] хуантайхоу тайно командировала к Лаго человека со словами: «Уходи прочь из этих мест!».

В то время [хан Тай-цзу], вопреки [всем] событиям [продолжая] терпеть порочных и жестоких людей{59} — [своих младших братьев, только лишь велел] распространять ложные слухи: «Пришел хан», — вследствие чего воины Лаго пришли в состояние страха и смятения и бросились бежать назад со всеми вещами, награбленными у живущего [в тех местах] населения. Хан Тай-цзу взял войска и пошел для преследования, после чего Лаго выделил войско для своего [брата]-сообщника Иньдиши и отправил в местожительство хана Тай-цзу. Когда Иньдиши с войском пришел туда, чтобы спалить все вещи хана Тай-цзу, палатки, монгольские войлочные кибитки и, поставив в строй, расстрелять [его] воинов, /16/ то императрица отправила амбаня для защиты родного села{60}, и [Иньдиши] только лишь захватил знамя и барабан хана Тай-цзу. Сообщник Лаго, [т.е. Иньдиши], проникнув на родину{61}, ворвался затем в Силоу[39] и спалил городскую башню Минван[лоу].

Когда хан Тай-цзу пришел к реке Тухэ и спокойно пребывал [там], чтобы накормить коней и дать отдых воинам, то все командующие пожелали поскорее броситься в погоню, но хан Тай-цзу сказал: «Пусть он идет дальше! Когда любой человек [в таких обстоятельствах] думает о родине, то [у него] наверняка разрывается сердце. Позднее наши войска настигнут [его] и вступят в бой, и [тогда Лаго] непременно будет разбит». Захваченные прежде имущество и скот распределил между командирами и солдатами.

В 4-й луне хан Тай-цзу [прекратил] преследовать Лаго и направился к очень красивым местам{62}, [где летом укрывался от жары и обсуждал государственные дела]. Для преследования Лаго отправил легкую кавалерию, [которая] гналась за Лаго до стремительной реки{63} и захватила всю тяжелую поклажу сообщников Лаго. Затем хан Тай-цзу распределил войска [для преследования Лаго] между пятью амбанями такого рода, как Дилигу и другие, которые взяли и повели [за собой войска]{64}. Велел спрятать [часть войск] в засаде у южной дороги. Дилигу — цзайсяна Севера — назначил [командиром] авангарда. Когда [Дилигу] пошел вперед в наступление, то Лаго со своим войском тоже пошел навстречу, чтобы вступить в бой. [Дилигу] и легкие отряды [авангарда] подошли близко [к противнику], после чего не имевший государственной должности{65} младший брат Дилигу ринулся на боевые ряды Лаго и, стреляя из лука, за один прием сразил более десяти человек. Все воины Лаго, устрашившись, не шли вперед в атаку, [а лишь] отражали удары. После захода солнца все войско Лаго обратилось в паническое // бегство. Лаго, гоняясь, собрал [остатки] этого войска и, дойдя до реки Саньхэ, посадил в повозки. Когда бежал, предав огню все палатки, монгольские юрты и всякие вещи, то Дилигу и другие, которые взяли и повели [за собой войска]{66}, враз вывели спрятанных в засаде воинов и атаковали [Лаго], в результате чего Лаго потерпел полное поражение и бежал, бросая в пути все: ими [т.е. ханскими братьями] захваченные знамя, [барабан], малые флажки и всякие вещи. Хан Тай-цзу велел подобрать все [эти] брошенные вещи, принес жертву перед [главным] знаменем, а захваченных людей, всех до одного, простил и отправил в их прежние местожительства.

Сообщник Лаго — человек, захвативший широкий государственный флаг [т.е. Иньдиши]{67}, — сам себя связал разорванной [одеждой]{68} и пришел к хану Тай-цзу с признанием вины. Цзайсян Севера Динянь взял легкие отряды войск, первым переправился через реку Юйхэ и схватил любивших министерские обязанности{69} Лаго и Нелигуня. Хан Тай-цзу, получив известие об их поимке, зарезал черно-белого барана и принес [его] в жертву Небу. Лаго и Нелигунь, любившие министерские обязанности, перед встречей с ханом Тай-цзу сами себя связали [сплетенными] из травы веревками и, ведя за собой овцу, [подошли] и стали перед ним на колени. После встречи хан Тай-цзу взял войска и, возвращаясь назад, пришел к большому горному хребту.

[Следует сказать, что] в то время у крупных войск, задержавшихся во внешних [землях, кроме фуража] окончился и провиант, и воины убивали коней, собирали дикорастущую зелень и [этим] питались. Из скота, который шел [с ними], заграждая путь [и замедляя движение], семь-восемь голов из десяти падали. Долго шли, бросая [различное] имущество, одежду и даже оружие. Племенные рабы многое [тайком] сбрасывали в реки{70}. По этой причине // имя Лаго переменили на Баоли[40].

В 6-й луне [некий] тюремный чиновник задумал приносить пользу{71} и самовольно изготовил пыточные инструменты, чтобы пытать людей, и люди при таких пытках [могли бы] умереть, поэтому хан Тай-цзу, услышав [про то], убил [этого] задумавшего приносить пользу [чиновника]. Хан Тай-цзу, придя в места, в которых любил останавливаться и управлять [делами]{72}, застрелил из лука своего приемного сына за то, что вопреки правилам [нравственности]{73} присоединился ко всем [ханским] младшим братьям и участвовал в мятеже. Для 6.000 его сообщников определял наказание, исходя из тяжести или легкости вины. Илицзиню Нелигуню на [том же] основании, что присоединился ко всем [ханским] младшим братьям и участвовал в мятеже, хан Тай-цзу велел покончить жизнь самоубийством, не потерпев, чтобы его убили острием меча.

В 8-й луне хан Тай-цзу отправился во дворец Лунмэйгун[41] и казнил через удавление пятью колесницами 29 мятежников. Их детей и жен пожаловал заслуженным амбаням. Приобретенные грабежом жемчуг и скот велел вернуть прежним владельцам. Велел уплатить за потерянные вещи, а людей, которые не могли возместить [потерю], записал в рабы и отдал [владельцам утерянных вещей]. После этого сказал всем амбаням: «Распоряжайтесь делами!» — и каждому поручил дело. Амбаня по имени Хань Чжи-гу назначил главным правителем дел. Амбаню по имени Цзилигу поручил поимку беглецов.

В 8-й год [эры правления] Тай-цзу (914 г.), в 1-й луне, люди, называемые [по-китайски] тэ-ли-минь — [«особо сильные и ловкие»], поймали и доставили 17 мятежников такого рода, как лавочники, охранники{74} и другие, после чего хан Тай-цзу лично обстоятельно допросил [их и выяснил, что среди них] много тех, кого втянули [в дело] его родственники, потому /19/ последовавших [за мятежниками] по принуждению [только лишь] наказал палками. Главаря-лавочника казнил, всех остальных освободил. Далее, расследовал дела людей такого рода, как [его] младший брат Лаго и другие, [и выяснил]: зачинщиком был Лаго, а Дела был следующим [по степени вины]. Но, думая: «[Ведь] младшие братья!», — не потерпел, чтобы [их] убили, обоих наказал палками и освободил. Назвав Иньдиши, Аньдуаня и других изначальными глупцами и изменниками под давлением Лаго, освободил всех [как] безвинных. Только [двух] домашних рабов{75} — отца и сына — и жену Лаго наказал смертью — удавлением веревкой. Хан Тай-цзу сказал людям левой и правой сторон: «Все мои младшие братья, хотя понимают и знают [все], постоянно проявляют себя среди людей коварными и порочными стремлениями, притворяются мудрыми и творят зло. [Даже] овраги можно засыпать землей, но нет меры для удовлетворения алчного, свирепого сердца. Когда же узнаю о небольшом проступке чужого человека, то присуждаю [его] к этому тяжкому, как гора Тайшань, наказанию [т.е. к смерти]. Я [сейчас] сам поступаю несправедливо: хотя и было [от братьев] великое зло, делаю [его] легким, как перо. [Они] дружат с ничтожными людьми, советуются с женами, взаимно помогают друг другу во зле, подобном [этому], и ведут государство к погибели. И хотя такого рода люди хотели бы избавиться от несчастья, смогут ли [они] избавиться [от него]?! Жена цзайсяна Севера Шилу встречала [меня у себя], появлялась [у меня], проводила время [со мной], заботилась{76} обо мне — навеки близком [для нее] человеке. [Но и она] внезапно, в один день, изменила мне. Хотя и участвовала в мятеже вместе с другими, я не подверг [ее] наказанию. То, что она умерла от болезни, — это казнь, [ниспосланная] Небом. Домашний раб, [которого казнил], с детства ел и спал в одном месте со мной, и [я] щедрее, сильнее, чем родственника, /20/ любил [его]. И можно ли кормить [его сына], который, присоединившись к своему отцу и восстав против меня, поступил бесчестно?!».

В 7-й луне поймали триста с лишним мятежников, произвели следствие и всех казнили. Хан Тай-цзу, плача, сказал: «Я не имею желания казнить людей. Если бы только лишь одного меня заставили негодовать, то можно было бы отменить казни. [Мятежники], творя беззаконие, притесняя честных и добродетельных, превращая живой народ в пыль и уголь, насильно отнимали имущество. Прежде у народа было много лошадей. Ныне все ходят пешком. Со времени установления государства [беспорядков], подобных этому, не знали. [Я] казнил [их], находясь действительно в крайнем, отчаянном положении».

В 9-й год [эры правления] Тай-цзу (915 г.), в 1-й луне, отложились от подданства племена уго, поэтому хан Тай-цзу отправил войска покарать [их] и успокоить.

В 6-й луне цзюньсяо [ши] — чиновник{77} из города Ючжоу[42], уклонявшийся от наказания беглец{78}, пришел с изъявлением покорности, приведя 3.000 мужчин и женщин — своих родственников и соплеменников. Хан Тай-цзу назначил [этого] уклонявшегося от наказания беглеца на должность шан[шу] цзо пуе — [левого старшего канцеляриста], пожаловал имя Уюй, а также передал [в его ведение] склады с зерном.

По прошествии нескольких дней уклонявшийся от наказания беглец снова бежал — к правителю города Ючжоу Чжоу Дэ-вэю, и тот принял [его], по поводу чего хан Тай-цзу командировал посла со словами: «Приведи уклонявшегося от наказания беглеца!», — но Чжоу Дэ-вэй дал злой ответ и не выдал [беглеца].

В 10-й луне хан Тай-цзу пошел на реку Ялуцзян ловить рыбу, после чего [корейское] государство Синьло /21/ предоставило дань. [Корейское] государство Солхо поднесло хорошие мечи.

В этом году хан Тай-цзу видел несколько раз духа по имени Цзюнь-цзи-тай-и[43] — [«Бойцовый петух, поднявший крылья»]{79}, поэтому [смог] при рисовании схватить образ, принимаемый этим духом.

Когда хан Тай-цзу жил в городе Лунхуачжоу, то илицзинь Елюй Хэлу вместе со всеми [военными и гражданскими] чиновниками три раза представлял доклад с пожеланием поднести хану Тай-цзу и объявить почетный титул, и только тогда хан Тай-цзу согласился с [этими] словами.

Все чиновники и люди из внешних изъявивших покорность государств соорудили престол [на холме, лежавшем] восточнее города Лунхуачжоу, и, объявив, поднесли хану Тай-цзу почетный титул «великий совершенномудрый, великий, прозорливый Небесный император». Императрице поднесли и объявили почетный титул «угодная Небу, великая, прозорливая Земная императрица». [Хан] помиловал всех преступников, изменил [наименование] эры правления и назвал год 1-м годом [эры правления] Шэнь-цэ{80}[44] (916 г.).

Кроме того, когда при сооружении престола копали землю, то нашли золотой колокольчик, за что это место назвали «Холмом золотого колокольчика», а лес, растущий возле престола, — «Священной рощей».

В 3-й луне [хан] назначил илицзиня Хэлу на высшую должность — [на почетную] должность юйюэ. Всем чиновникам прибавил [в послужном списке] по одной отметке [о повышении] в степени и должности и наградил всех, принимая во внимание разряды [чинов]. Хан Тай-цзу назначил своего сына Туюя престолонаследником.

В 7-й луне хан Тай-цзу выступил в карательной поход против этих пяти народов: туцзюэ{81}, тухунь, дансян, шо фань (шу фань «покорные варвары»?){82} и шато{83}, усмирил [их] всех /22/ и захватил правителей [этих] народов. В этот раз приобрел 15.600 семей; 90.000 [штук] латов, шлемов, оружия; весьма много жемчуга, [всякого] имущества, верблюдов, лошадей, крупного рогатого скота и овец.

В 8-й луне хан Тай-цзу завоевал город Чжочжоу и захватил цзедуши Ли Сы-би{84}. Велел вытесать камень для памятника, вырезать [на нем надпись] с восхвалением своих подвигов и установить [памятник] южнее Цищзунской местности[45].

В 11-й луне хан Тай-цзу завоевал города этих пяти [областей] — Юйчжоу, Синьчжоу, Учжоу, Вэйчжоу и Жучжоу[46] — и убил 14.000 человек.

Хан Тай-цзу пришел в местность, где [все войска] объединяются и откуда отправляются [в поход]{85}, перевалил через горы Иньшань и захватил совершенно все те [перечисленные] области. [Когда] хан Тай-цзу взял в осаду город Юйчжоу, то городская башня самопроизвольно, без причины, обрушилась, поэтому все войска хана Тай-цзу вели осаду менее часа и захватили [город].

Во 2-й год [эры правления] Шэнь-цэ (917 г.), во 2-й луне, Лу Вэнь-цзинь — командующий флангом из города Синьчжоу государства Цзинь — убил цзедуши[47]{86} Ли Цунь-цзюя и пришел к хану Тай-цзу с изъявлением покорности, после чего хан Тай-цзу с войском отправился [в государство Цзинь]. Когда осадил город Синьчжоу, то цыши Ань Цзинь-цюань вышел [из города] и бежал. Хан Тай-цзу на должность цыши назначил подчиненного Лу Вэнь-цзиню командующего Лю Иня.

В 3-й луне, когда хан Тай-цзу выступил в поход против города Ючжоу, /23/ то цзедуши Ючжоу [по имени] Чжоу Дэ-вэй взял войска пяти городов: своего и Бинчжоу, Чжэньчжоу, Динчжоу, Вэйчжоу[48], — и пошел на запад от заставы Цзюйюнгуань навстречу [ему].

Хан Тай-цзу встретился с войсками Чжоу Дэ-вэя восточнее города Синьчжоу, напал и нанес [им] полное поражение. Были убиты свыше 30.000 [человек]. Сына Ли Сы-би не захватили{87}, но, правда, смогли убить.

В 4-й луне, [в начале лета], хан Тай-цзу осадил город Ючжоу, но не захватил [его]. Приметив внутри города марево, подобное [легкой] дымке от огня, хан Тай-цзу сказал: «Нельзя в настоящее время вести осаду города, погода [что-то уж] слишком жаркая», — и возвратился с войсками [домой]. Для наблюдения [за городом] оставил двух амбаней по именам Хэлу и Лугуэюн. Младший брат хана Тай-цзу Лаго и его сын, который находился [при отце и никогда его] не покидал{88}, вместе совершили измену и вошли в город Ючжоу.

В 8-й луне [будущий] правитель [Поздней] династии Тан Ли Цунь-сюй дал войска людям, подобным своему [амбаню] Ли Сы-юаню, и отправил на помощь городу Ючжоу, поэтому войско Хэлу, будучи немногочисленным, возвратилось назад.

В 3-й год [эры правления] Шэнь-цэ (918 г.), во 2-й луне, государство Лян, государство Цзинь, народ у-юэ{89} (у юэ «пять» [южных племен] юэ»?), государство Бохай{90}, государство Солхо, народ хуй-гу (хуй-ху «уйгуры»?), народ цзубу{91}, народ дансян, [а также] люди областей Ючжоу, Чжэньчжоу, Динчжоу, Вэйчжоу и Лучжоу, все сами по себе, командировали послов, [которые] предоставили дань государству Цидань.

В 4-й луне младший брат хана Тай-цзу [по имени] Деле[гэ] /24/ замыслил поднять мятеж, и хан Тай-цзу догадался об этом. Поэтому Деле[гэ], зная, что его преступление [заслуживает] смерти, заранее вырыл яму и спустился [в нее]. Все родственники по жене умоляли: «Прости Деле[гэ]!», — после чего хан Тай-цзу, издавна чувствующий отвращение к Нелигунь{92}, жене своего младшего брата Иньдиши, сказал: «Если Нелигунь умрет вместо него, то я отменю [казнь]». Нелигунь из-за этих слов удавилась. [Вместе с нею] закопали живыми в землю ее раба [Ну]нюйгу и бунтовщика Хэлучжи{93}. И Деле[гэ] был прощен.

В 5-й луне хан Тай-цзу спросил своих советников: «По пришедшему из [глубокой] древности обычаю люди, получившие благословение Неба и [ставшие] ханами, служат Небу и почитают духов. В настоящее время я хочу приносить жертвы [духам] людей с большими заслугами и добродетелями. С кого начать? [Кто] лучший?». Все амбани сказали: «Начать с Будды, [он] лучший». Хан Тай-цзу возразил: «Сказанное Буддой — это не то, что изучается в Срединном государстве». Царевич Туюй сказал: «Конфуций и [его] великие добродетели считались [самыми] высокими в течение 10.000 поколений. С него и нужно начать». Хан Тай-цзу очень обрадовался и сразу же велел построить храм [в честь] Конфуция. Велел царевичу приносить [в нем] жертвы [дважды в год]: весной и осенью.

В 7-й луне, когда тяжело заболел юйюэ Хэлу, хан Тай-цзу пошел навестить [его] и спросил: «Не скажешь ли о своих думах?!». Хэлу сказал: «Будучи совершенномудрым, великодушным и человеколюбивым, хан [25] угадывал желания всех простых людей и все прочее, /25/ и ханский престол вознесся вверх. Я встретился [в жизни] с ханской любовью, [поэтому], пусть и умру, обиды не имею. Только вот еще не решено задуманное нами дело о разделении племени дела. Как же быть? Спешно приведи [этот замысел] в исполнение!». Сказал и сразу же умер. [Ему] было 47 лет. Хан Тай-цзу, плача, сказал: «Как жаль амбаня! Если бы [он] прожил [хотя бы] один нынешний год, [а не] четыре или пять, [то и тогда] мои дела восторжествовали бы». Чрезвычайно скорбя, три дня не появлялся в ямыне. Со всем уважением совершил поминки на могиле Хэлу. Хан Тай-цзу о Хэлу, [который был одним] из 21 заслуженного амбаня, думал как о сердцевине своего сердца{94}. Сердце же Хэлу [было] искренним и верным. Когда в малолетнем возрасте играл вместе с ханом Тай-цзу, то [их] старшие дяди-однофамильцы, изумляясь, говорили: «Если [кто] и возвысит наш дом, то наверняка эти двое мальчиков». [Некогда] хан Тай-цзу обменялся с Хэлу платьем, которое носили, и конями, на которых ездили. Зная о способностях Хэлу, поручал ему государственные и военные дела.

В 12-й луне умер Сяо Дилу, цзайсян северного ямыня. У Сяо Дилу [были] великодушное сердце и непомерно [большая] в сравнении с [другими] людьми [физическая] сила. Обучал военному делу. [Был] старательным и дальновидным амбанем. Когда узнавал о местонахождении врага, сразу же вступал в бой, на стрелы и камни не обращал внимание. В сражениях непременно одерживал победу и только после нее возвращался [домой]. И потому хан Тай-цзу о Сяо Дилу, [который был одним из] его заслуженных амбаней, думал как о руках и ногах.

Хан Тай-цзу назначил илицзинем /26/ в своем племени дела содержавшего в себе [внутреннюю] силу и воодушевлявшего [его]{95} младшего брата юйюэ Хэлу. Цзайсяном Севера назначил молодого, но любившего государственные должности{96} однофамильного родственника Сяо Дилу.

В 4-й год [эры правления] Шэнь-цэ (919 г.), во 2-й луне велел восстановить старую ляоянскую городскую крепостную стену, поселил [в старом городе] простых людей из Китая и семьи из государства Бохай, заменил название [области, где находился город] Ляоян, на Дунпинцзюнь и назначил [туда] чиновника, [ведающего] обороной{97}.

В 9-й луне хан Тай-цзу выступил в карательный поход против государства Уго{98}.

В 10-й луне подошел к границе государства Уго, но подул сильный ветер и пошел снег{99}. Когда войска [уже] не смогли идти вперед, хан Тай-цзу обратился к Небу с молитвою, вследствие чего сразу же прояснилось. Данные престолонаследнику передовые войска первыми вошли внутрь [государства] и в сражениях нанесли поражение государству Уго. Были захвачены 14.200 пленных и более 200.000 лошадей, [голов] крупного рогатого скота, повозок, палаток, монгольских войлочных кибиток, оружия и доспехов. После этого все люди государства Уго пришли с изъявлением покорности.

В 5-й год [эры правления] Шэнь-цэ (920 г.), в 1-й луне, хан Тай-цзу положил начало изобретению киданьского письма и объявил [об этом] народу.

В 5-й луне, в день белого тигра, хан Тай-цзу увидел в горах Елашань дракона, который поднялся [в воздух] и преследовал [хана]{100}, и убил его выстрелом из лука. Кости дракона поместил в [придворную] кладовую. У этого дракона был один рог, длинный хвост и короткие ноги. Длина тела — 5 чи, длина языка — 2,5 чи.

В 10-й луне престолонаследник Туюй принял войска и отправился в поход. Когда взял в осаду город [округа] Тяньдэ, то цзедуши Цзун Яо покорился [ему]. Престолонаследник Туюй пожаловал Цзун Яо лук и стрелы, коня и седло, /27/ знамя и барабан. Когда престолонаследник возвратился с войсками [домой], то услышал, что Язун Яо затем изменил, поэтому престолонаследник пришел снова, во второй раз, и завоевал город. Самого Цзун Яо и всех [его] домочадцев взял [в плен], его народ переселил на юг от гор Иньшань и в 12-й луне вернулся с войсками [домой].

6-й год [эры правления] Шэнь-цэ (921 г.). Когда хан Тай-цзу [собирался на должность] цзайсяна [одного из] южных ямыней назначить амбаня по имени Цзилигу, то многие люди из [этого] ямыня стали просить хана: «Выбери одного из [лучших] ханских однофамильных родственников и назначь в наш ямынь!». После чего хан Тай-цзу сказал: «Нельзя в один миг изменить в древности установившийся обычай». Но люди из ямыня все-таки, не переставая, упрашивали, поэтому хан Тай-цзу сообщил [об этом духам] в храме предков и назначил цзайсяном Юга своего младшего брата [Елюй] Су. С него хан Тай-цзу и положил начало назначению цзайсянами Юга своих однофамильных родственников.

В 5-й луне хан Тай-цзу выпустил указ, [в котором] утвердил уголовные законы и разряды чинов. Хан Тай-цзу велел нарисовать [общий портрет] преданных амбаней прошлых поколений и назвал его «картиной, поощряющей к увещеванию». Назначил чиновников и велел в первые четыре месяца исследовать фактическое положение (букв. «горе и наслаждение») народа.

В 10-й луне [ведающий] обороной чиновник Ван Юй из цзиньского города Синьчжоу взял подчиненную ему северную горную конницу и пришел к хану Тай-цзу с изъявлением покорности. Хан Тай-цзу взял крупные войска и через заставу Цзюйюнгуань вошел [в земли неприятеля]. В 11-й луне взял штурмом проход Губэйкоу, распустил войска для грабежа, захватил города Таньчжоу, Сюньчжоу, Аньюань, Саньхэ, Лянсян, Ванду, Лучжоу, Маньчэн, Суйчэн[49] — всего более десяти городов. Захваченный народ переселил в [свои] внутренние /28/ земли.

В 12-й луне Ван Юй взял своих людей и пришел к хану Тай-цзу для поклонения и встречи, после чего хан Тай-цзу усыновил Ван Юя, щедро наградил, а его людей переселил на юг от реки Хуаншуй.

[Любой] амбань хана Тай-цзу, несущий [на своих плечах] какую-нибудь [официальную] должность, часто появлялся{101} [во вражеских землях] и брал штурмом города.

Далее, когда хан Тай-цзу взял в осаду город Чжочжоу, [увидели, как] белый заяц, перебираясь с камня на камень, взобрался на верх [стены. Приняв это за добрый знак], в тот же день осадил и разрушил частокол и городскую стену, после чего цыши Ли Сы-би вместе с жителями города сдался хану Тай-цзу.

Танский Ли Цунь-сюй пришел в город Динчжоу. Когда забрал войска и отправлялся [в поход], то его амбань Ван Ду [с войсками] пришел [к нему] для объединения. Ли Цюнь-сюй взял [объединенные] войска, пришел к городу Ванду и натолкнулся на 5.000 всадников амбаня хана Тай-цзу по имени Тулэй, [которые] окружили [танские] войска. Несколько раз, напрягая силы, вступали в схватку, но выйти [из окружения] не смогли. В этот промежуток времени на помощь пришел Ли Сы-чжао с тремя сотнями всадников, поэтому конница Тулэя немного отошла назад, и Ли Цунь-сюй вышел [из окружения], после чего снова и снова вступал в многочисленные схватки с киданьскими войсками. Киданьские войска были разбиты и повернули назад. Ли Цунь-сюй пришел в город Ючжоу и отправил две сотни [?!] всадников для преследования войск хана Тай-цзу, но ханские войска, наоборот, напали на них, многих взяли живыми в плен и пришли в Таньчжоу. Войска [Ли Цунь-сюя] вышли из Ючжоу и пришли для сражения, снова одержали победу и захватили одного [киданьского] командующего.

Хан Тай-цзу издан указ, [по которому] жители Таньчжоу и Шуньчжоу были переселены в Синьчжоу Дунпинской губернии[50].

Хан Тай-цзу, изменив наименование эры правления Шэнь-цэ, назвал год// 1-м годом [эры правления] Тянь-цзань[51] (922 г.).

Выпустил манифест, [по которому] были помилованы все преступники, кроме преступников, [заслуживающих] смертной казни.

В 4-й луне хан Тай-цзу осадил город Цзичжоу, на 5-й день захватил [его] и схватил цыши Ху Цюна. Лугуэюну и Нелугу поручил успокоить войска и народ. Солдат удостоил угощения. Когда танский Ли Цунь-сюй окружил город Чжэньчжоу, то цзедуши Ян Вэнь-ли командировал посла к хану Тай-цзу с просьбой о помощи, поэтому хан Тай-цзу отправил ланцзюня Кан Му-хэна, [который] разбил войска Ли Цунь-сюя и убил его командующего Ли Сы-чжао.

В 6-й луне отправил легкие отряды войск покарать все юго-западные племена. Приобретенными [в походе] вещами оказал вспомоществование бедным людям.

Хан Тай-цзу разделил свое племя дела двумя [линиями] министерств. Илицзинем северных министерств назначил Сенечи, илицзинем южных министерств назначил Гуаньсы.

В 11-й луне хан Тай-цзу назначил великим главнокомандующим войск Поднебесной своего второго сына Яогу.

Во 2-й год [эры правления] Тянь-цзань (923 г.), в 1-й луне великий главнокомандующий Яогу завоевал город Пинчжоу, схватил цыши Чжао Сы-яня и подчиненного [ему] командующего Чжан Цзуна.

Во 2-й луне хан Тай-цзу отправился в город Пинчжоу, переименовал [область] Пинчжоу в округ Лулун и назначил [в него] цзедуши.

В 4-й луне хан Тай-цзу вручил войска своему сыну Яогу и отправил в поход против области Ючжоу. Яогу, взяв войска, пошел [в земли, находившиеся] восточнее города Ючжоу. Когда стал лагерем, /30/ то [живущий] в городе Ючжоу цзедуши Фу Цунь-синь вывел свои войска и пришел сражаться. Яогу нанес поражение войскам Ючжоу и захватил их командующих — отца и сына, [у которых были непреклонные] упрямые сердца{102}. Взяв в плен их воинов, пришел в область Чжэньчжоу. Далее, завоевал два города — Цюйян и Бэйпин — и возвратился с войсками назад.

В [этой же] 4-й луне танский Ли Цунь-сюй взошел на ханский престол в городе Бяньлян и дал [своей] династии название [Да] Тан — [Великая Тан].

В 10-й луне государство Тан воевало с государством Лян. [Когда] Ю-чжэнь, правитель государства Лян, был взят в тиски танскими войсками, то амбань по имени Хуан Фу-линь убил своего повелителя Ю-чжэня, а затем и сам умер, последовав [за ним в могилу]. Ю-чжэнь сидел на троне 13 лет. Был в возрасте 36 лет. После него династия Лян совершенно окончила [свое] существование.

В 3-й год [эры правления] Тянь-цзань (924 г.), в 5-й луне, бохайцы убили Чжан Шоу-си — цыши хана Тай-цзу, а народ той стороны увели [с собой].

В 6-й луне хан Тай-цзу призвал императрицу, престолонаследника, великого главнокомандующего, двух цзяйсянов, вождей всех племен и сказал:

«Высочайшее Небо дарует жизнь [правителям] с пожеланием: "Пусть они управляют народом и оказывают милости всем!". Совершенномудрого правителя, премудрого вана встречают однажды в 10.000 лет. Я, следуя повелению Высочайшего Неба, беру подчиненных [мне] людей и постоянно хожу в военные походы, да и во всем прочем согласуюсь с волей Неба. И потому замыслы [Неба] становятся [моими] собственными желаниями, а то, что определяю или отменяю [наказания], — это как бы духи повелевают [мне] приводить в исполнение уголовные законы государства, поэтому сердца людей чрезвычайно послушны [мне]. Исправляю строптивых и злых, поэтому дальние и близкие стали покорными. Об этом можно сказать: охватил Великое море /31/ и установил [священную] гору Тайшань. Вот о чем наши старания: о том, чтобы стать отцом и матерью для всех народов. Правила и законы давно уже установлены. О чем беспокоиться людям, следующим после [нас]?! Для возвышений и падений существуют [определенные Небом] сроки. Прийти и уйти — в моей воле. Хороший план, мудрое обязательство приходили [на ум] человеку и сами по себе, и [по воле] Неба. Разве нет у ванов разных государств похожего на это? На третий год, [считая] от нынешнего, в год красной собаки, в 1-й осенний месяц, [т.е. в 7-й месяц года], я непременно отойду. Только два дела еще не завершены. Разве можно оставить на полпути задуманное мною? День и месяц [определенного срока] недалеки. Хочу поспешить!».

Все те, кто услышал эти слова, очень испугались и не поняли смысла [сказанного] ханом Тай-цзу. После сего хан Тай-цзу в тот же день немедленно поднял войска, сказав: «Покараю тухунь, дансян, цзубу — эти и прочие племена». Взял [с собой] великого главнокомандующего Яогу и отправился с войсками в поход. Престолонаследника Туюя оставил в государстве.

В 7-й луне глупые и жестокие{103} [младшие братья хана] и прочие амбани брали в кольцо{104}, штурмовали горы и победили горные восточные племена. Хан Тай-цзу отправил цзайсяна Юга Елюй Су и илицзиня южных министерств Дели покарать племена цзубу. Елюй Су и Дели ограбили юго-западные племена цзубу и с трофеями пришли [домой].

В той же луне хан Тай-цзу захватил многие горные племена хумусы (хумуссю, хумус?){105}. Захватив [все их] средства и остановившись в горах{106}, хан Тай-цзу отправил войска с приказом переправиться через реку Люйцзюйхэ. И [войска] легко взяли штурмом город с глинобитными стенами{107} и захватили все племена, [жившие] западнее того города.

/32/ В 4-й год [эры правления] Тянь-цзянь (925 г.), в 4-й луне, сражался с южными малочисленными варварскими народами{108} и захватил [их] все. Когда с войсками возвращался [домой], то императрица и престолонаследник [согласно] различным ритуалам{109} пришли к реке встретить [его].

В 12-й луне хан Тай-цзу обратился ко всем: «Из двух объявленных мною дел одно привел в исполнение. Только еще не отомстил государству Бохай за вражду, [передаваемую] из поколения в поколение. Разве может [вражда] существовать впустую?». И тотчас же [решил] выступить с войсками в поход против Да Инь-чжуаня{110} — правителя государства Бохай, взяв [с собой] императрицу, престолонаследника и великого главнокомандующего Яогу.

В 12-й прибавочной луне, [т.е. в 13-й луне високосного года], в день черного тигра, убил в горах Ушань серого быка и белую лошадь и принес [их] в жертву [духам Неба и Земли]. После этого поднял войска, направился к горному хребту{111}, достиг перевала и в ту же ночь осадил бохайский город Фуюйчэн[52].

В 5-й год [эры правления] Тянь-цзань (926 г.), в 1-й луне, войска хана Тай-цзу завоевали город Фуюйчэн. Командующий, оборонявший город, был убит. Когда хан Тай-цзу пожелал пересчитать семьи и души города Фуюйчэн, то престолонаследник Туюй, отговаривая, сказал: «Если ныне, только что захватив эту область, сразу произвести исследование, то в народе будет неспокойно. Когда мы с силами победителей отправимся и нападем на город Хуханьчэн, то непременно захватим [его]». И хан Тай-цзу принял [его] слова. Назначил в авангард тииня Аньдуаня, цзайсянов Юга и Севера и прочих [амбаней], любивших государственные должности{112}, [которые] взяли 10.000 всадников и пошли вперед. Натолкнувшись в пути на войска [одного] бохайского старого министра{113}, вступили в сражение и одержали победу. Престолонаследник, великий главнокомандующий Яогу, цзайсян Юга Елюй Су, илицзинь северных министерство Сенечи и илицзинь южных министерств Дели той же /33/ ночью взяли в осаду город Хуханьчэн, поэтому Да Инь-чжуань [написал] челобитную с изъявлением покорности и просил [прощения]. После этого войска хана Тай-цзу остановились для отдыха южнее города Хуханьчэн. Да Инь-чжуань облачился в простое платье, сам себя связал [сплетенной] из травы веревкой, взял более трехсот чиновников, вышел, ведя за собой овцу, и сдался. Хан Тай-цзу, в дополнение [к этому обряду], оказал [ему] вежливость: освободил от пут. Издал указ для установления спокойствия в бохайских округах (цзюнь){114} и уездах (сянь). Хан Тай-цзу отправил [в Хуханьчэн] 13 человек такого рода, как его личный близкий прислужник, который [в детстве] носил [его на плечах], вытирал [слезы] и нес [за него] ответственность{115}. Когда [они] вошли в город и стали принимать оружие, то их всех убили городские дозорные. Затем Да Инь-чжуань изменил, поэтому войска хана Тай-цзу осадили город. Во время осады амбань по имени Тулюйбу{116} первым взбирался на крепостную стену. Город был взят, и хан Тай-цзу вошел в него. Да Инь-чжуань упал на колени перед [сидящим] на коне ханом Тай-цзу и признал вину. Хан Тай-цзу выслал из города самого Да Инь-чжуаня и [его] родственников. Принеся в жертву [белую лошадь и серого быка], доложил [о победе духам] Неба и Земли и возвратился в военный лагерь.

Во 2-й луне цзедуши бохайских учрежденных у берега бескрайнего Южного моря областей{117} собрались вместе и пришли для челобитья, после чего хан Тай-цзу щедро одарил [их] и отправил назад. Хан Тай-цзу захваченными домашней утварью, шелком и деньгами наградил всех командиров и солдат. Изменив наименование эры правления Тянь-цзань, назвал год 1-м годом [эры правления] Тянь-сянь[53] (926 г.).

Помиловал всех преступников и отправил посла в государство Тан для сообщения: «Установил спокойствие в государстве Бохай». С того [времени] государство Бохай совершенно окончило [свое] существование. Затем хан Тай-цзу пришел в город Хуханьчэн, /34/ вскрыл богатство [дворцовой] кладовой и наградил [им] амбаней, принимая во внимание официальное звание. Переименовал [государство] Бохай в [государство] Дундань, город Хуханьчэн переименовал в Тяньфучэн. Престолонаследника Туюя объявил Жэньхуан-ваном и приказал управлять государством Бохай. Пожаловал [сыну] ханское платье и шапку и установил эру [его] правления Гань-лу. Младший брат хана Тай-цзу Дела был назначен великим левым цзайсяном, бохайский старый министр{118} — великим правым цзайсяном, бохайский старший [по возрасту] родоначальник{119} — помощником левого цзайсяна, Елюй Юй-цзы — помощником правого цзайсяна. Назначил всех чиновников на должности и, следуя китайским уголовным законам, простил все преступления, кроме преступлений, [заслуживающих] смертной казни в этой стране. Назначил ежегодно взимаемую дань в 150.000 [кусков тонкого и грубого] полотна и 1.000 лошадей. Хан Тай-цзу сказал [своему] сыну Жэньхуан-вану: «Эта страна близка к морю, не является страной, в которой можно находиться долгое время. Покидая тебя, повелеваю управлять, показывая моему народу милостивое расположение».

В этой же луне хану Тай-цзу предоставили дань государство Солхо и мохэские племена вэймо и тели{120}.

В 3-й луне восстали люди [бохайских] учрежденных у берега бескрайнего [Южного моря] областей{121}, поэтому хан Тай-цзу отправил Аньдуаня покарать и успокоить [эти] области. Аньдуань доставил к хану Тай-цзу захваченных им людей, после чего хан казнил двух главарей из прибрежных [бохайских] областей{122}. Хан угощал обедами дунданьских чиновников, награждал и одинаково, и принимая во внимание ступени [чинов]. Забрав [с собой] всех родственников Да Инь-чжуаня, отправился с войсками в обратный путь. Когда Жэньхуан-ван вместе со всеми дунданьскими чиновниками провожал хана Тай-цзу, тот /35/ сказал ему: «Если восточными землями будешь управлять ты, то о чем мне беспокоиться?». И Жэньхуан-ван, плача, остался [в этой стране].

В той же луне поднял мятеж Ли Сы-юань — приемный сын Ли Кэ-юна. Амбань по имени Гао Сунь-цянь убил своего [господина] Ли Цунь-сюя — правителя государства Тан, а на престол возвел Ли Сы-юаня. Ли Цунь-сюй сидел на троне 3 года. Был в возрасте 35 лет.

В 5-й луне снова восстали люди бохайских учрежденных у Южного моря областей{123}, поэтому великий главнокомандующий Яогу покарал и успокоил [их].

Хан Тай-цзу, возвращаясь с войсками [домой], пришел в город Синьчжоу, после чего династия Тан командировала человека по имени Яо Кунь, прибывшего к хану Тай-цзу с сообщением о трауре.

В 7-й луне поднял мятеж цыши города Течжоу [по имени] Вэй Цзюнь, и великий главнокомандующий Яогу взял штурмом город Течжоу.

Хан Тай-цзу прежде, [в 1-й луне], велел препроводить Да Инь-чжуаня под военной охраной на запад от города, где он жил. [Там] построили город и поселили [его в нем]. [Хан] пожаловал Да Инь-чжуаню титул Улугу (Улюго — «не сохранивший государство»?), [его] жене — титул Алицзи (Айличжи «любившая управлять»?){124}.

Хан Тай-цзу пришел к городу [области] Фуюйфу и тяжко заболел. В тот вечер перед [его] монгольской юртой упала большая звезда. В день беловатой змеи над кремлем города [области] Фуюйфу увидели желтого дракона. Длина того дракона была в пределах одной ли. Его свет озарял лица людей и все прочее. Тот дракон вошел в [походный] дворец хана Тай-цзу. Затем красновато-темные пары [вырвались из походного дворца], заволокли [все] небо и исчезли [только] на следующий день. Хан Тай-цзу умер в этот же день [беловатой змеи]. На троне сидел 20 лет. Был в возрасте 55 лет. [Смерть наступила] в соответствии со сказанным ранее ханом Тай-цзу, [т.е.] не противоречила словам: «Отойду в год красной собаки, в 1-й осенний месяц». Императрица приняла на себя управление и стала решать /36/ государственные дела.

В 8-й луне великий главнокомандующий Яогу карал и усмирял разные областные города. Услыхав о смерти хана Тай-цзу, поспешил прийти. Царевич Жэньхуан-ван, услыхав [об этом], тоже пришел. Взяв гроб с [телом] хана, пришли в Императорскую столицу{125} и поставили [гроб] в северо-западном углу кремля. Хану Тай-цзу посмертно [поднесли и] объявили почетный титул «император Син-тянь»[54] и храмовый титул Тай-цзу.

В 11-й луне илицзинь южных министерств Елюй Дели сказал: «[Есть] закон, по которому на ханский престол возводят старшего сына. Ныне прибыл ван государства Дундань[55]. Его нужно возвести на престол». Эти слова разгневали императрицу, и [она] заключила [его] в тюрьму, сказав: «В заговоре с ваном государства Дундань». При допросах под пытками показаний не получила. Казнила [Елюй Дели], дом его конфисковала.

Во 2-й год [эры правления] Тянь-сянь (927 г.), в 8-й луне, когда останки хана Тай-цзу, утвердив [постановлением], хоронили на Хребте предков{126}, то императрица хотела последовать [за ханом в могилу] и умереть, но ее родственники и все чиновники отговорили [ее], поэтому она отрубила свою правую [кисть] руки и положила в гроб. Построив [областной] город [Цзучжоу], велела цзудуши охранять [его].

Хан Тай-цзу умер между двух рек юго-восточнее города Фуюйчэн. Впоследствии [там] был построен ямынь под названием Синтяньдянь — [«зал вознесшегося на Небо»]. Город Фуюйчэн был переименован в Хуанлунфу[56].

ТЕТРАДЬ II

Имя хана Тай-цзуна династии Цидань — Дэ-гуан. В детстве звали Яогу{127}. [Был] вторым сыном хана Тай-цзу Абаоцзи.

Во 2-й год [эры правления] Тянь-фу (902 г.), [установленной] династией Тан, когда мать — императрица Чунь-цинь{128}, урожденная Сяо, — рожала Тай-цзуна Яогу, то в доме был волшебный свет. В то время охотники поймали и поднесли [хану] белого оленя и белого ястреба, что чрезвычайно изумило людей. Когда хан Тай-цзун пришел в совершенный возраст, то сердце [его стало] степенным, великодушным и милостивым. Внес многие усовершенствования в военную систему государства.

Зимой, в 11-й луне [927 г.], Жэньхуан-ван Туюй, зная желание [своей] матери-хуантайхоу, взял всех чиновников и сказал ей: «Великий главнокомандующий Яогу прославил [свой] официальный титул{129} и надзирает над внутренними и внешними [владениями. Он] должен унаследовать престол», — после чего тайхоу приняла [его] слова и в тот же день, не медля, возвела великого главнокомандующего Яогу на ханский престол. Когда хан Тай-цзун появился и сел в ямыне Сюаньчжэндянь — [«зал для объявлений и управления»], — то все амбани поднесли хану и объявили почетный титул «следующий совершенномудрый император». Хан помиловал всех преступников, но не принял слова всех амбаней, пожелавших изменить [наименование] эры правления{130}.

В 12-й луне, в день белого дракона, бабушке [хана], вдовствующей императрице, был поднесен [почетный титул] «великая вдовствующая императрица». Матери, императрице, был поднесен [почетный титул] «вдовствующая императрица Ин-тянь[57]». Жена, урожденная Сяо, была объявлена императрицей{131}.

В 3-й год [эры правления] Тянь-сянь (928 г.), в 3-й луне, танский цзедуши Ван Ду командировал посла со словами: «Взяв народ города Динчжоу, приду в государство Цидань». Его повелитель, /2/ танский хан Мин-цзун, услыхав про то, велел войскам выйти и сразиться с Ван Ду. Поэтому Ван Ду командировал посла просить войска у государства Цидань, после чего хан Тай-цзун дал войска двум амбаням по именам Тела и Сидули и отправил на помощь Ван Ду. Тела и Сидули взяли войска и отправились [на помощь]. Напав на войска танского командующего Ван Янь-цю в области города Динчжоу, одержали победу. Но танские войска пришли снова, увеличившись [в силе], поэтому Тела командировал посла, пришедшего со словами: «Еще увеличь войска!», — после чего хан Тай-цзун отправил [на помощь] тииня Нелигуня и дутуна Сала.

В 6-й луне хан Тай-цзун совершил церемонию сэсэ{132}. [Это] киданьский{133} обряд.

Когда бывает засуха, то для [вознесения] молитвы о [ниспослании] дождя сооружают навес: ставят сто деревянных столбов и делают накат из досок. Выбирают счастливый день, и хан идет и приносит жертвы изображениям покойных ханов. По окончании жертвоприношения хан два раза стреляет из лука в иву, [а затем в нее] стреляют [один раз] по очереди все ваны и цзайсяны. Попавшим выстрелом в цель выдают [в качестве залога] платье и шапки осматривающих иву. Платье и шапки не попавших выстрелом в цель отдают [в залог] осматривающим [иву]. Не попавшие в цель, стоя на коленях перед попавшими в цель, берут в руки вино [и подносят его победителям], после чего каждому возвращают платье [и шапку]. На следующий день иву высаживают к юго-востоку от навеса, ставят сладкое вино и разные жертвенные снеди, и шаманы приносят [их] в жертву. Хан и императрица приносят жертвы в восточном углу [навеса]. Затем в иву стреляют из луков ханские сыновья и младшие братья. После окончания [церемонии] /3/ ханским родственникам, [членам рода] дядей [хана] по женской линии и высшим амбаням жалуются дорогие вещи в соответствии с рангом. Если через три дня пойдет дождь, то чиновнику дилемаду[58] жалуются четыре лошади и четыре платья. Если дождь не пойдет, то [этого] чиновника хватают и обливают водой.

В 7-й луне от Ван Ду прибыл посол с донесением хану Тай-цзуну: «Город Динчжоу проигран, Тела убит. Нелигунь, Сала и прочие десять с лишком человек захвачены в плен», — после чего хан Тай-цзу сказал: «Было не время для выхода войск [в поход]». Крайне раскаиваясь [в содеянном], щедро одарил детей и жен убитых командиров и солдат. Хан Тай-цзун отправил амбаня по имени Тулюйбу{134}, со словами: «Покарай государство Уго!». И тот оружием усмирил государство Уго, трофеи поднес хану Тай-цзуну. Когда амбани напомнили хану и пожелали назвать день рождения хана — Тянь-шоу-цзе, а день рождения императрицы — Юн-нин-цзе[59], то хан принял [их] слова.

Зимой, в 10-й луне, в день рождения императрицы, Юн-нин-цзе — [«праздник вечного спокойствия»], хан Тай-цзун и все амбани били челом перед бабушкой и матерью [хана]. Когда хан Тай-цзун отправился посетить храм Тай-цзу, то танские послы поднесли [ему] нефритовую флейту. В день рождения хана, Тянь-шоу-цзе [«праздник ниспосланного Небом»], хан сидел в ямыне и принимал земные поклоны всех амбаней и послов всех государств. Хан Тай-цзун [начал] поднимать войска, чтобы лично выступить в поход против государства Тан.

В 12-й луне хан Тай-цзун получил известие: «От танского хана снова командированы послы, [которые] придут для поднесения подарков», — и спросил амбаней левой и правой сторон о причине [сего]. /4/ И все ответили: «То, что династия Тан несколько раз отправляла послов, [означает: она] действительно страшится нашего могущества. Мы не можем воевать легкомысленно. [Будет] хорошо, если воспользуемся [этим] свободным отдел временем и двинем [войска]». Хан признал эти слова справедливыми. Когда отправился [в поход] и стал приближаться к пограничной территории{135}, то [к нему] пришли танские послы, поэтому тотчас же возвратился с войсками [домой].

В то время, когда Жэньхуан-ван находился в Императорской столице{136}, [находившийся при нем] помощник правого цзайсяна [государства Дундань], амбань по имени Елюй Юйцзы, представил хану Тай-цзуну доклад [следующего содержания]:

«Когда наш великий совершенномудрый хан впервые приобрел Восточную страну [т.е. государство Бохай], выбрал хороших помощников и успокоил народ, то [он] неожиданно назначил меня на должность, хотя [я] и глупый. Зная о пользе или вреде для царствующего дома, могу ли не довести до [ханского] сведения? Некогда [хан] государства Бохай, опасаясь китайцев, укрылся [в горах] за узкими проходами и, защитив себя [таким образом], поселился в городе Хуханьчэн. Город Хуханьчэн [находится] далеко от нашей Верхней столицы. В настоящее время эти земли бесполезны [для нас]. Далее, если не удалить [оттуда] пограничные войска, то какая [в том] польза? Почивший хан воспользовался удобным случаем — разногласиями у людей государства Бохай — и [своим] свободным временем и двинул войска, поэтому без сражений сразу же одержал победу. Но то, что сердца ниспосланных Небом людей покорились, — это один [особый] момент. Если же в настоящее [совсем другое] время оставить бохайский народ жить по-прежнему в тех же землях, то он мало-помалу весьма расплодится, а когда разбогатеет, то как бы потом не произошли беды! Земли же [у реки] Ляншуй — его прежней родины — обширны, а почва жирна и плодородна. Есть [в них] и дерево, железо, соль и рыбный промысел. Если [сейчас], в пору малочисленности и слабости этого народа, переселить его в Ляншуйские земли, то это станет хорошим расчетом, пригодным и для будущих десяти тысяч поколений. /5/ Когда он получит [свои] прежние земли, а также станет пользоваться деревом, железом, солью и рыбой, то непременно будет жить в радости. Впоследствии будем набирать [среди него] хороших воинов и заставим [их] помогать [защищать границы] в наших восточных краях, а три народа — туцзюэ, дансян и шивэй — заставил помогать [защищать границы] в наших западных краях. Если подчиним и будем управлять Южным государством, объединим Поднебесную и совершим деяния, не совершенные [нашим] совершенномудрым предком, то оставим потомкам безграничное счастье».

Хан Тай-цзун одобрил слова этого доклада и оправил Елюй Юйцзы переселять в город [Ляоян, где был создан округ] Дунпин[цзюнь], народ государства Дундань. При переселении многие восставали и уходили в государство Синьло и к народу нюйчжи. По этой причине хан Тай-цзун выпустил указ со словами: «Если бедные, доведенные до крайности люди не в состоянии переселиться, то [вы], богатые люди, выдавайте [им] на пропитание хлеб! И пусть они станут вашими подчиненными!» [Затем] переименовал [старый город Ляоян, где был создан округ] Дунпин [цзюнь], в Южную столицу[60].

В 4-й год [эры правления] Тянь-сянь (929 г.), в 10-й луне, хан Тай-цзун сказал: «Еще не приобрел Юнъчжун-скую губернию[61]», — отобрал лучших воинов и отдал их своему младшему брату Ли Ху.

Посылая покарать округа (цзюнь){137} и уезды, которые не признавали зависимости от Юньчжунской губернии, хан Тай-цзун при отправлении войск сообщил о походе [духам] Неба и Земли и проводил Ли Ху в путь-дорогу.

В 5-й год [эры правления] Тянь-сянь (930 г.), в 1-й луне, Ли Ху завоевал город Хуайчжоу; во 2-й луне ушел из Юньчжунской области и возвратился с войсками [домой]. Хан Тай-цзун пожаловал своему младшему брату Ли Ху /6/ почетный титул «наследник престола Шоу-чан[62]» и назначил великим главнокомандующим войск Поднебесной.

В 4-й луне Жэньхуан-ван, вернувшись [из Императорской столицы], прибыл в Южную столицу и стал жить, предаваясь наслаждениям в полях и садах и сочиняя стихи (ши). Танский хан Мин-цзун[63], услышав про то, вручил одному человеку письмо со словом: «Приди!» — и командировал к Жэньхуан-вану морским путем.

Хан Тай-цзун, чтобы успокоить [свое] сердце, отправил к Жэньхуан-вану шэли, простого и спокойного{138}, и, опять подозревая Жэньхуан-вана, назначил шэли надсмотрщиком, сказав: «Следи за [каждым его] движением!».

В 11-й луне Жэньхуан-ван отправился к морю, сказав: «Поехал на охоту». Когда [туда] прибыл танский посол, Жэньхуан-ван сказал [своим] людям левой и правой сторон: «Я уступил Поднебесную [своему брату]-повелителю. Если [он] ныне еще больше подозревает меня, то мало [просто] убежать в чужое государство. [Поэтому] постараюсь-ка я ради [своего] имени подобно Тайбэ[64] из государства Чжоу!». Сказав [так], сочинил стихотворение и вырезал [его] на дереве на берегу моря.

Вот что сказано в этом стихотворении:

«Если маленькая гора скрывает большую гору, то у большой горы совершенно нет сил. Если увидит людей из [своей] прежней деревни, то [ей] очень стыдно, поэтому уходит в иностранное государство». После этого Жэньхуан-ван вместе со своей горячо любимой женой Гао-мэй-жэнь-[«возвышенно очаровательная персона»] — взял [родословные] таблицы и переправился через море. Когда прибыл в государство Тан, то танский хан Мин-цзун[65] отправил амбаней [навстречу ему, и они] встретили Жэньхуан-вана в соответствии с ханским придворным церемониалом.

Жэньхуан-ван прибыл в город Бяньлян и встретился с ханом Мин-цзуном, после чего тот /7/ отдал ему в жены наложницу [императора] Чжуан-цзуна, урожденную Ся. Внес Жэньхуан-вана в списки фамилии Ли и пожаловал имя Цзань-хуа[66].

Определил на жительство в китайскую область Чжэнь{139} и назначил на должность цзедуши мелкой области{140}. И хотя Жэньхуан-ван находился в другом государстве, [он] не прекратил посылать послов к хану Тай-цзуну наведываться о здоровье [своих родных].

В 6-й год [эры правления] Тянь-сянь (1931 г.), в 1-й луне, хан Тай-цзун отправился в Южную столицу, и жена Жэньхуан-вана, урожденная Сяо, вместе с амбанями своего государства [Дундань] встретилась с ханом Тай-цзуном.

В 7-й год [эры правления] Тянь-сянь (932 г.), в 6-й луне, хан Тай-цзун возвеличил династию, [основанную] Тай-цзу: воздвиг каменную триумфальную арку, наградил деньгами и всякими вещами внутренних и внешних [т.е. собственно киданьских и туземных] чиновников в соответствии с рангом и пожаловал старцам государства шелк и холстяную лиловую лощеную китайку.

В 8-й год [эры правления] Тянь-сянь (933 г.), в 1-й луне, хан Тай-цзун дал войска своему младшему брату Ли Ху и главнокомандующему левой стороны Чагэ{141} и, отправляя в поход против народа дансян, лично проводил в путь-дорогу. Младший брат хана Ли Ху отправился [в поход] и в сражениях с народом дансян одержал победу. Когда возвратился назад, то хан Тай-цзун [в благодарность] за мучения угостил [его] парадным обедом.

Прибыл танский посол со словами: «Прекрати войну с народом дансян!», — после чего хан Тай-цзун отправил посла обратно с известием о своих победоносных деяниях и передать следующее: «Прекратил войну с народом дансян».

В 4-й луне народ дансян предоставил дань.

В 11-й луне, в день беловатого быка умерла тайхоу, бабушка [хана Тай-цзуна], и династия Тан и Жэньхуан-ван /8/ были извещены о трауре.

В той же луне умер танский хан Ли Сы-юань. На престол взошел [его] сын Цун-хоу{142}. Ли Сы-юань сидел на троне 8 лет. Был в возрасте 67 лет.

В 9-й год [эры правления] Тянь-сянь (934 г.), в 1-й луне, прибыл танский посол с сообщением о трауре, после чего хан Тай-цзун командировал своего младшего брата Ли Ху для совершения поминок.

Во 2-й луне все облачились в траурные одежды, доставили тело тайхоу, бабушки [хана], на Хребет добродетелей{143} и похоронили [там]. Впоследствии, [в 1052 г.], бабушке [хана], тайхоу, будет [поднесен и] объявлен посмертный почетный титул «императрица Сюань-цзянь[67]{144}». Перед [ее] могилой была воздвигнута каменная триумфальная арка.

В 4-й луне человек из государства Тан по имени Ли Цун-кэ{145} убил своего повелителя, хана Цун-хоу, и сам взошел на престол. Цун-хоу сидел на троне четыре месяца. Жэньхуан-ван в эту пору командировал из государства Тан человека, доставившего хану Тай-цзуну письмо со словами: «Подняв войска, приди покарать [Ли Цун-кэ]!».

В 8-й{146} луне хан Тай-цзун лично отправился с крупными войсками в поход против династии Южная Тан; в 9-й луне подошел к области Юньчжоу и захватил город Хоинь[68].

В 10-й луне [войска] подошли для разграбления области [города] Линцю, но старики этой области [сами] собрали крупный рогатый скот, овец, водку, вино и поднесли [все это] воинам.

В 11-й луне, когда осадил город Янчэн губернии Учжоу[69], жители этого города изъявили покорность.

Также покорились жители городов [областей] Гуй и Цзи.

В 12-й луне, когда родился ханский сын, который [в 951 г.] помешает Чагэ [взойти на престол] и арестует [его]{147}, императрица тяжко заболела, и [хан] повернул войска назад.

В 10-й год [эры правления] Тянь-сянь (935 г.), в 1-й луне, в день желтой обезьяны императрица скончалась по дороге [домой]. /9/ [Ей] был [поднесен и] объявлен посмертный почетный титул «императрица Чжан-дэ[70]{148}».

В 11-й луне хан Тай-цзун отправился в буддийский храм под названием Хунфусы[71].

Увидев портрет бодисатвы Гуаньинь, нарисованный и установленный его отцом Да-шэн [тянь-хуан] хуан-ди, матерью Ин-тянь хуанхоу, старшим братом Жэньхуан-ваном, сказал [своим] людям левой и правой сторон: «В прежние времена отец, мать, старшие и младшие братья все собирались вместе и посещали этот храм. Прошло недолгое время, отец и старший брат разлучились [со мной], и только лишь я, один-одинешенек, пришел [сюда]», — и, надрывая сердце от горя, [долго] не [мог] успокоиться. Собственной рукой написал на стене думы о [своей] тоске и страданиях. Среди тех, кто видел это, не было того, у кого не надрывалось бы сердце.

В 11-й год [эры правления] Тянь-сянь (936 г.), в 7-й луне, хан государства Тан [т.е. Ли Цун-кэ] пришел покарать Ши Цзин-тана из Хэдунских земель, поэтому Ши Цзин-тан командировал своего амбаня по имени Чжао Ин к киданьскому хану Тай-цзуну просить войска, после чего хан Тай-цзун сказал тайхоу, [своей матери]: «Из-за того, что Ли Цун-кэ убил [своего] хана и сам взошел на престол, разгневаны все: и люди, и духи. Нужно пойти покарать [его]». Лишь только сказал так, как пришел и Сан Вэй-хань из Хэдунских земель со срочными донесениями, поэтому хан Тай-цзун сказал: «Тотчас же подниму войска», — и отправил послов назад.

В 8-й луне, когда хан Тай-цзун лично взял войска и выступил на помощь Ши Цзин-тану, нашли одного ибиса, который летел, [а потом вдруг] сам собою упал на землю и умер. Если велел погадать по триграммам [китайской классической книги Ицзин — «Книги перемен»], то было получено слово «добро». Хан Тай-цзун сказал: «Это есть доброе знамение: Ли Цун-кэ сам уничтожит себя», — и через заставу Яньмыньгуань /10/ пошел в Тайюаньскую область. Хан Тай-цзун командировал к Ши Цзин-тану посла со словами: «То, что я поднял войска и пришел издалека, [означает]: пришел для того, чтобы вместе с тобой погубить злодея». В то время танские командующие Гао Син-чжоу и Фу Янь-цин взяли войска и пришли принять [бой], поэтому хан Тай-цзун выстроил войска в боевые ряды в Тайюаньской области и напал на танские войска, после чего умышленно немного отступил назад. Два танских командующих — Чжан Цзин-да и Ян Гуан-юань — также пришли, но до того, как успели выстроить на правом [фланге войска] в боевые ряды, войска хана Тай-цзуна напали [на них]. Во время сражения войска Гао Син-чжоу и Фу Янь-цина хотели прийти [к ним] на помощь, но поставленные в засаде воины хана Тай-цзуна выстроились в боевые ряды, [так что] защитить голову и хвост [танских войск] стало невозможно. И Чжан Цзин-да и Ян Гуан-юань потерпели сильное поражение и бросили все военное оружие. Голов [?!], захваченных войсками хана Тай-цзуна, было более 10.000. Чжан Цзин-да бежал и стал охранять Цзиньаньский лагерь{149}. Киданьский илицзинь, амбань по имени Дилу, вступив в бой с Чжан Цзин-да, был им убит. И хан Тай-цзун поручил управлять государством{150} сыну Дилу, [который] и унаследовал должность илицзиня. Чтобы всегда выкликали [почетный] титул его отца, выдал свидетельство о верности Дилу.

Когда Ши Цзин-тан вместе со своими чиновниками пришел и встретился с ханом Тай-цзуном, то хан брал Ши Цзин-тана за руки и говорил добрые слова. Хан Тай-цзун осадил танский Цзиньаньский лагерь и отправил отборные [отряды] войск охранять узкие проходы в горах, [благодаря чему] были отрезаны пути для подхода войск на помощь [осажденному лагерю].

За то, что цзайсян Юга /11/ Ули, военный инспектор Иньницзи и командующий Пэй-о-бэ при нападении на вражеские ряды струсили и повернули назад, хан Тай-цзун [велел] доставить [их к себе] и изругал срамными [словами].

Зимой, в 10-й луне, хан Тай-цзун возвел Ши Цзин-тана в достоинство Цзинь-вана и пошел в Цзиньянфу, где жил Ши Цзин-тан. Ли Цун-кэ, правитель государства Тан, дал своему амбаню по имени Чжао Янь-шоу войско в 20.000 человек и велел стоять в местах ущелья Туаньбогу{151}. Амбаню по имени Фань Янь-гуан [также] дал войско в 20.000 человек и велел стоять в Ляочжоу. Чжао Дэ-цзюнь{152} из города Ючжоу взял свое войско в 10.000 с лишком человек и пришел из Шанданской области для соединения с войском Чжао Янь-шоу. Если и намеревался пойти в наступление и вступить в бой, то, узнав о заблаговременных приготовлениях киданьских войск, из страха не шел в наступление. Ли Цун-кэ с 30.000 человек конного войска подошел к местности, в которой [его] ждали и умоляли [о помощи]{153}. Узнав о том, что лично управлять всеми войсками и прийти на помощь Цзиньаньскому лагерю невозможно, каждый день напивался допьяна и то плакал, то пел песни.

Киданьский хан Тай-цзун привел Ши Цзин-тана в свое [временное] местожительство и сказал ласково: «То, что я взял войска из трех тысяч мест, пришел [сюда], уже вступил в сражение и одержал победу, — это есть воля Неба. Как я посмотрю, твой внешний облик{154} величав и великолепен, а сердце великодушно. Отдаю тебе Южную страну, и [ты] должен стать помощником на моих границах». Сказав [так], тотчас сообщил чиновникам и велел соорудить престол в Цзиньянской области. Заранее приготовил церемониальные вещи и в 11-й луне, в день красноватого петуха назначил Ши Цзин-тана ханом династии Амба Цзинь (Великая Цзинь). По прошествии десяти дней пикетчики двух областей /12/ пришли сообщить о том, что по двум дорогам — южной и западной — идут [вражеские] войска, после чего хан Тай-цзун отправил тииня Диняня со словами: «Отыскав [врага]{155}, прими на себя и вступи в сражение!».

Танский Чжан Цзин-да был осажден в Цзиньаньском лагере. По прошествии 80 дней вся [живность] внутри и вне [лагеря] была зарезана [и съедена], все съестные припасы у воинов кончились. Окончился фураж для лошадей. Промывали навоз, снимали стружку с деревьев и кормили [этим лошадей], но лошади, будучи голодными, грызли друг у друга хвосты и гривы. Ян Гуан-юань и другие уговаривали Чжан Цзин-да: «Выйдем и сдадимся!», — но Чжан Цзин-да отвечал: «Я буду обороняться насмерть. Если вы хотите покориться, то отрубите мою голову и сдавайтесь!».

В 11-й високосный месяц две [важные] особы — Ян Гуан-юань и Ань Шэнь-ци{156} — убили Чжан Цзин-да и сдались хану Тай-цзуну. Хан Тай-цзун, узнав, что Чжан Цзин-да до [самой] смерти не изменил [своему] верному сердцу, сказал двум советникам: «Если бы каждый амбань был подобен ему, то было бы хорошо!» — и [велел] похоронить тело Чжан Цзин-да со [всеми надлежащими] почестями. 500 лошадей сдавшихся воинов пожаловал хану династии Цзинь. Амбань, [некогда] срезавший [с древка] широкий государственный флаг{157} [т.е. Иньдиши], пришел с сообщением: «Идущее на помощь войско танского Чжао Дэ-цзюня только что обратилось в бегство», — после чего хан Тай-цзун немедленно, ночью, отправил [свои] войска для преследования. Воины Чжао Дэ-цзюня побросали все оружие и латы. Было несметное количество тех, кто [в давке] был затоптан внутри своего [войска] и кто погиб в осыпях{158} речных [берегов, не выдержавших тяжести бегущих китайских воинов]. Затем хан Тай-цзун прикомандировал к престолонаследнику легкую кавалерию для преследования [вражеских войск]. Престолонаследник настиг [их] в тесном проходе в горах и покорил всех — /13/ свыше 10.000 пехотинцев. Киданьские войска, пройдя узкую межгорную долину — ущелье Туаньбогу, догнали Чжао Дэ-цзюня и [его] сына, поэтому Чжао Дэ-цзюнь сдался вместе со всеми. Хан Тай-цзун на пиру, устроенном согласно церемонии расставания, брал цзиньского Ши Цзин-тана за руки и, считая [себя и его] отцом и сыном, пожаловал [ему] одну шубу из белых соболей, 20 ханских лошадей и 1.200 захваченных на войне лошадей. Прикомандировал к своему амбаню по имени Дилиби 5.000 всадников для препровождения цзиньского хана в город Лоян. При расставании хан Тай-цзун сказал Ши Цзин-тану: «После того, как беспорядки [пройдут и] водворится спокойствие, я возвращусь [домой]». Когда цзиньский хан Ши Цзин-тан пришел в Хэянскую область, то танский хан Ли Цун-кэ, находясь в отчаянном положении, пришел к Жэньхуан-вану, желая умереть вместе [с ним], но Жэньхуан-ван то [говорил]: «Могу», — то [говорил]: «Не могу», — поэтому послал Ли Янь-шэня{159}, [который] убил Жэньхуан-вана. Жэньхуан-вану было 38 лет. Ли Цун-кэ сидел на троне 2 года. Был в возрасте 44 лет. С его [смертью] династия Тан окончила [свое] существование. Ши Цзин-тан вошел в город Лоян, облачился в траурное платье и со слезами похоронил Жэньхуан-вана с княжескими почестями. Цзиньский хан велел Сан Вэй-ханю написать книгу о подвигах хана Тай-цзуна и поднес [ее] хану. Хан Тай-цзун ушел из Тайюаньской области. Когда пришел назад, [домой], то услышал, что цзиньский хан вошел в город Лоян. Отправил проворного, энергичного{160} ланцзюня /14/ расспросить [и собрать] сведения. Когда хан Тай-цзун пришел в Инчжоу, то задержал и не отослал [назад] прибывшего для встречи цзедуши танской области Датун — области, державшей [ответственность] за престиж государства и практическую деятельность{161}.

В 12-й год [эры правления] Тянь-сянь (937 г.), в 1-й луне, когда хан Тай-цзун пришел к наглухо запирающей [горный] проход заставе{162}, то делопроизводитель У Луань{163}, подчиненный цзедуши городов Датуна, закрыл городские ворота и принял меры обороны, поэтому хан Тай-цзун отправил своего амбаня, который сопровождал, выслушивал и наставлял [его]{164}, и велел взять город в осаду. [Затем] хан лично пришел, вел переговоры под крепостной стеной и предложил сдаться.

В 3-й луне цзиньский цзедуши Фань Янь-гуан тайно командировал к хану Тай-цзуну человека со словами: «Хочу вступить в подданство», — но хан Тай-цзун не согласился.

В 6-й луне династия Цзинь командировала шаншу — [секретаря, т.е. того], кто держит пальцами [кисть] и пишет{165}, — из министерства финансов и прочих людей со словами: «Желаем поднести хану Тай-цзуну почетный титул. Отдадим [расположенные] к северу от заставы Яньмыньгуань области Ючжоу и Цзичжоу. Будем ежегодно предоставлять 300.000 [кусков] шелка», — но хан Тай-цзун не согласился. [Правитель] династии Цзинь Ши Цзин-тан, Лю Чжи-юань из Тайюаньской области и [правитель] династии Южная Тан по фамилии Ли{166}, каждый сам по себе, командировали послов, [которые] предоставили дань государству Цидань. Цзиньские послы сообщили хану Тай-цзуну: «Наш хан основал столицу в Бяньляне».

В 13-й год [эры правления] Тянь-сянь (938 г.), в 1-й день нового года, прибыли послы государства Цзинь и других государств для поднесения подарков. Цзиньский посол сообщил: «Наш хан поручил амбаню по имени Хэ Нин, [который] составил [проект]{167}, воздвигнуть каменную триумфальную арку для прославления божественных добродетелей хана».

Во 2-й луне /15/ хан Тай-цзун отправился на восток от реки Ляохэ. Вспомнив о старшем брате Жэньхуан-ване, отправил тииня, [который] вместе с людьми из ханского рода совершил жертвоприношение во дворце, где жил Жэньхуан-ван.

В 4-й луне народ нюйчжи предоставил дань луками и стрелами.

В 6-й луне хан Тай-цзун повелел построить ямынь, в котором будут приносить жертвы Солнцу, Луне и четырем временам года, и написать в двух боковых зданиях ямыня [картины] о добрых деяниях древних диских{168} ванов.

Хан Тай-цзун командировал в государство Цзинь амбаней по именам Елюй Шулань, Делегэ и Чжао Сы-вэнь{169}, [которые доставили свидетельство, где] объявлялся почетный титул цзиньского хана — «героически воинственный, известный справедливостью император»{170}.

В 9-й луне пришел [поселенный] на границе амбань с сообщением: «Династия Цзинь командировала сыкуна — [начальника общественных работ] — Фэн Дао, левого цаньчжи чжэнши{171} — [участвующего в управлении политическими делами] — Вэй Шуня, [которые] идут для поднесения хуантайхоу почетного титула. Командированный правый цзяньи дафу — [сановник, увещевающий императора] — Лу Цзун идет для поднесения хану почетного титула», — после чего хан Тай-цзун тотчас же отправил навстречу [цзинским послам] военного инспектора Иньницзи.

Хан Тай-цзун утвердил закон: каждому из своих амбаней, почтенных стариков из народа и получивших большой чин людей жаловать одно [украшенное] позолоченным сафьяном{172} платье, золотой пояс и белого коня с седлом и уздечкой, украшенными золотом.

В 10-й луне пришли цзиньские послы принести благодарность и поднести подарки. В этой же луне династия Цзинь снова сделала подношение: одногорбых верблюдов и хороших коней.

В 11-й луне, в день черной мыши, хуантайхоу вышла [из дома] и сидела во дворце Кайхуандянь, и цзиньские послы Фэн Дао и Вэй Шунь поднесли [хуантайхоу] и объявили почетный титул «великодушная и одаренная, чрезвычайно человеколюбивая, премудрая и величавая, высокопочтенная и благопристойная, угодная Небу /16/ хуантайхоу». Хан Тай-цзун сидел во дворце Сюаньчжэндянь, и цзинские [послы] Лю Сюй и Лу Цзун поднесли хану и объявили почетный титул «просвещенный в науках, дальновидный в военных делах, сообразующийся с Небом, соответствующий времени, блистательно одаренный, воздающий за верность, проникающий в смысл законов, постоянный в чествовании и чрезвычайном почитании родителей, следующий совершенномудрый император».

Хан Тай-цзун помиловал всех преступников, изменил наименование эры правления Тянь-сянь и назвал год 1-м годом [эры правления] Хуэй-тун[72]{173} (938 г.).

В той же луне династия Цзинь командировала амбаня по имени Чжао Ин передать города шестнадцати областей: Ю, Цзи, Ян, Мо, Тань, Сюнь, Вэй, Цзу{174}, Жу, Синь, У, Юнь, Ин, Шо, Хуань и Юй, [а также] поднести топографическую карту страны. После этого хан Тай-цзун сделал Императорскую столицу Верхней столицей, [область] назвал Линьхуанфу; Ючжоу сделал Южной столицей; Южную столицу сделал Восточной столицей.

Во 2-й год [эры правления] Хуэй-тун (939 г.), в 12-й луне, хан Тай-цзун [велел] наказать палками, по сто [ударов] каждому, двух цыши, [подчиненных] вану Юга, за то, что [они] стали корыстолюбивы и жестоки; заключил в монгольскую юрту председателя военных судей{175} и сохранил, сказав: «Будем стрелять [в них] стрелами дьявола». Выбрал из всех амбаней [двоих], желанных народу, и назначил вместо [тех двух на должность цыши].

По законам государства Цидань, хан, лично выступая в поход, облачается в латы и шлем и приносит жертвы [духам] почивших ханов. Преступников, приговоренных к смерти, ставят по направлению движения войск. Группа{176} воинов нападает и выстрелами из луков убивает всех [этих приговоренных к смерти] людей. Это и называют стрелами дьявола. По возвращении войск захваченных на войне /17/ людей расстреливают таким же образом.

В 3-й год [эры правления] Хуэй-тун (940 г.) самый честный{177} [из всех] амбаней сообщил хану: «Цзиньский хан, услыхав о многочисленных ханских облавных охотах, говорит: "Пусть прекратит!"», — на что хан Тай-цзун ответил: «Мои облавные охоты — не забава, а обучение военному делу», — вручил письмо [с этими словами послу] и командировал в государство Цзинь.

В 11-й луне хан Тай-цзун спустил чиновникам указание: «Заставляйте народ прилежно обрабатывать пахотные земли и прясть пряжу! Если старшая сестра умрет, то отдавать [в жены за вдовца] следующую младшую сестру!», — [что и] было обнародовано законом.

В 4-й год [эры правления] Хуэй-тун (941 г.), в 1-й луне, спустил указание: «Тех, кто не может прокормиться сам, — одиноких и овдовевших, — вы, чиновники, соединяйте!». [Затем] хан Тай-цзун спустил чиновникам указание, [в котором] велел вести журнал [повседневных дел], чтобы сравнивать [их] с делами, совершенными прародителем Цишоу{178}.

В 3-й луне династия Цзинь, желая приносить жертвы Небу, просила [разрешения на это]. За то, что хан Тай-цзун согласился с [ее] словами, командировала [к нему] послов, [которые] в благодарность поднесли 10 и золота. В одном и находится 20 лянов{179}.

В 5-й луне чиновники сообщили: «До экипажа, где поставлено наше великое знамя, добрались пчелы и собрали [в нем] мед». Если хан Тай-цзун велел погадать по триграммам [китайской классической книги Ицзин — «Книги перемен»], то было получено слово «добро».

В 6-й луне известный [своей] воинственностью военный чиновник захотел занять должность цзедуши{180}, [поэтому] прогнал цзедуши Елюй Хуали{181} — своего господина, [затем] вместе со всем городом Чжочжоу отложился от подданства и изъявил покорность династии Цзинь. И хан Тай-цзун отправил имеющего государственную должность{182} амбаня [покарать его]. Этот амбань взял войска, отправился в поход и осадил город Чжочжоу.

/18/ В 12-й луне, во время осады киданьскими войсками города Чжочжоу, имеющий государственную должность амбань погиб в сражении, поэтому хан разгневался и убил всех мужчин внутри города, а 30 семей восставшего народа записал в рабы и пожаловал [семье] погибшего амбаня.

В 5-й год [эры правления] Хуэй-тун (942 г.), в первый день нового года, хан Тай-цзун сидел в ямыне города Гуйхуачжоу и принимал земные поклоны всех амбаней. Дорогие вещи, поднесенные [послами] всех государства [в качестве] дани, пожаловал тайхоу, родственникам и всем чиновникам.

Хан Тай-цзун спустил указ: добиваться [от людей] честных, добродетельных речей. Когда после этого в ханский город прибыл подчиненный вану Севера ланцзюнь Елюй Хайсы, одетый в овчинный тулуп и верхом на быке, то чиновники спросили: «Ты по какому делу пришел?». Елюй Хайсы ответил: «Пришел, согласно спущенному указанию, порассуждать о делах. Если не выбросите [меня вон] за то, что беден и ничтожен, то я, пожалуй, смогу попасть в число избравших честность и добродетели». Чиновники сообщили о его словах хану. В то время хан [как раз собирался] выйти на облавную охоту, поэтому послал человека сказать: «Я встречусь [с Хайсы] по возвращении», — на что Хайсы ответил: «Я узнал о ханском экстренном [указании] отыскивать лучших [по уму и поступкам] людей и потому [так] спешно пришел. Но если ныне снова отправится на охоту и задержится, то к [его] возвращению [я] не приду». Хан, услышав о его словах, тотчас же [велел] привести [Хайсы] и встретился [с ним]. Пожаловал участок земли под жилье, расспрашивал о правилах управления государством. Хан Тай-цзун поручил премудрым ванам Аньдуаню и Елюй Пудэ: «За несколько дней попробуйте оценить [знания Хайсы]!». Аньдуань попробовал проверить и сообщил хану: «Мы не сравнимся с Хайсы по способностям». /19/ Хан [велел] привести Хайсы и спросил: «Каковы [эти] два человека, что вели с тобой разговоры?». Хайсы отметил: «Аньдуань слов не таит. Подобен порожней телеге, что спускается с крутого перевала. Елюй Пудэ похож на человека, который носит сапоги с тупыми, выгнутыми кверху носами и, идя по ровной степи, стреляет в драхву». Хан очень хохотал, пожаловал Хайсы должность сюаньхуэйши — [объявляющего на заседаниях о делах]{183} — и велел управлять делами [строительного министерства]. Когда хан, узнав о бедности Хайсы, пожаловал [ему] золото, серебро, домашнюю утварь, то Хайсы раздал [все это] своим родственникам и друзьям.

В 5-й луне умер цзинский хан Ши Цзун-тан, и на престол взошел Чжун-гуй{184} — сын старшего брата [почившего хана]. Ши Цзин-тан сидел на троне 7 лет. Был в возрасте 51 года. Чжун-гуй командировал посла в государство Цидань с сообщением о трауре, после чего хан Тай-цзун семь дней не появлялся в ямыне и командировал [своего] посла совершить поминки [на могиле] цзиньского хана. Хан Тай-цзун получил известие о том, что хуантайхоу заболела, и спешно прибыл. Когда, ухаживая за тайхоу, давал пить лекарство, то непременно прежде пробовал сам. Хан лично сообщил [о болезни хуантайхоу] в храме хана Тай-цзу, ходил в храм бодисатвы Гуаньинь и раздал пищу 50.000 буддийских монахов, вследствие чего хуантайхоу выздоровела.

В 7-й луне цзиньский хан командировал великого главнокомандующего, который, [обладая] прекрасным слогом, сочинил главный параграф [текста письма]{185} и пришел [к хану Тай-цзуну] сделать ответную вежливость. В доставленном [им] письме [цзиньский хан] прекратил называть [себя] вассалом, а написал слово «внук». Хан Тай-цзун командировал достойного, честного{186} чиновника Цяо Жуна сделать порицание, поэтому цзиньский амбань по имени Цзин [Янь]-гуан ответил: /20/ «Это правда, что наш почивший хан поставлен вашим ханом. Но ныне этот государь поставлен нашей династией. Сделав [династию Цзинь] родственной династией, нужно [ее нынешнего хана] называть внуком. Нельзя в письмах называть вассалом». После этого Цяо Жун возвратился и сообщил хану Тай-цзуну обо всех его словах. Поэтому хан Тай-цзун принял намерение воевать с государством Цзинь.

В 6-й год [эры правления] Хуэй-тун (943 г.), во 2-й луне, династия Цзинь командировала посла со словами: «Желаем жить в городе Бяньлян», — и хан Тай-цзун принял [эти] слова. Елюй Динянь, люшоу — [наместник]{187} — Верхней столицы, схватил цзиньского шпиона и узнал от него, что династия Цзинь приняла два намерения.

В 12-й луне хан Тай-цзун отправился в Южную столицу. На общем совете было утверждено [решение] воевать с государством Цзинь. Отправил четырех амбаней по именам Чжао Янь-шоу, Чжао Янь-чжао, Аньдуань и Цзели{188} с приказом: «Разделившись, наступайте по четырем направлениям — [на] Цанчжоу{189}, Ичжоу, Динчжоу и Хэнчжоу!». И крупные войска одно за другим отправились в поход.

В 7-й год [эры правления] Хуэй-тун (944 г.), в 1-й луне, Чжао Янь-шоу взял 50.000 человек южного войска и направился [воевать] в страну, по которой [он, родившийся в ней] человек, [так] тосковал!{190} Аньдуань прошел через заставу Яньмыньгуань и взял в осаду города Синьчжоу и Дайчжоу. Когда Чжао Янь-шоу осадил город Бэйчжоу, то цзиньский военный мелкий чиновник Шао Кэ{191} открыл южные ворота и, выйдя навстречу киданьским войскам, изъявил покорность. [Делопроизводитель] У Луань, [временно] замещавший [генерал-губернатора] и принявший [управление делами области]{192}, бросился в колодец и утонул. Киданьские войска направились к городу Юаньчэн, после чего /21/ хан Тай-цзун повысил Чжао Янь-шоу [в титуле] и возвел в достоинство Вэй-вана. Чжао Янь-шоу взял подведомственное ему войско и расположился лагерем в местах спокойных поселений{193}. Цзиньский командующий по имени Чжан Янь-цзэ взял войска и пришел встретить [киданьские] войска, отправленные ханом Тай-цзуном для осады города Лиян. Цзиньский хан командировал посла, пришедшего со словами: «Хочу по-старому, по-прежнему жить в согласии», — после чего хан Тай-цзун сказал: «Отрежь и отдай [расположенные] к северу от реки [Хуанхэ] земли! Пришли для совещаний двух амбаней по именам Сан Вэй-хань и Цзин Янь-гуан!» — и отправил посла назад.

Во 2-й луне, когда войска хана Тай-цзуна осадили город Бочжоу, цыши Чжоу Жу сдался вместе с жителями [этого] города. Цзиньский хан дал войска в 10.000 человек четырем амбаням: Ли Шоу-чжэню, Хуан Фу-юю, Лян Хань-чжану и Сюэ Хуай-жану — и отправил по двум направлениям — по воде и по суше — с приказом: «Идите навстречу киданьским войскам!». Киданьские войска осадили город Цичэн, после чего цзиньский хан взял [свои] войска и лично пришел на помощь [осажденному городу], поэтому киданьские войска сняли осаду и возвратились назад. Цзиньский Ли Шоу-чжэнь и другие взяли войска и пришли к проходу Мацзякоу, после чего киданьский амбань по имени Мада велел 10.000 пехотинцев построить ограду вокруг лагеря. С наружной стороны [лагерь] охраняли 10.000 всадников. Остальных воинов отправил стать лагерем к западу от реки, но, прежде чем [они] закончили переправу, цзиньские войска пришли для нападения, и киданьские войска были разбиты. В ту пору пошли затяжные дожди, и хан Тай-цзун хотел повернуть войска назад, но амбань по имени Чжао Янь-шоу, увещевая, /22/ сказал: «Все цзиньские войска стоят, поставив частокол вдоль реки, но боятся нас и не вступают в сражение. Когда мы возьмем крупные войска, пойдем только в области Тань и Юань и захватим мосты{194}, то сможем приобрести государство Цзинь». Хан одобрил его слова. Когда [киданьские] войска пошли вперед в наступление, то крупные цзиньские войска стояли в областях Тань и Юань, а южные войска Гао Син-чжоу стояли в городе Чичэн. Узнав про то, хан Тай-цзун дал несколько десятков тысяч всадников Чжао Янь-шоу и Чжао Янь-чжао и велел вступить в сражение, сказав: «Атакуйте Гао Син-чжоу с правого фланга!», — а сам взял отборные [отряды] войск и беспрерывно нападал на Гао Син-чжоу с левого фланга. Затем, когда наступил вечер, хан Тай-цзун с отборными [отрядами] войск врезался в центр войск Гао Син-чжоу, и цзиньским войскам стало невозможно сражаться. Пришел шпион и сообщил хану Тай-цзуну: «Цзиньские войска, те, что стоят на востоке, немногочисленны. Частокол, поставленный вдоль реки, не укреплен». Из-за этого сообщения хан Тай-цзун немедленно напал на восточные [цзиньские войска], вследствие чего в цзиньских войсках поднялась паника, и [они] обратились в бегство. Хан Тай-цзун назначил войска для преследования, [которые] и нанесли [им] полное поражение. Хан Тай-цзун покинул Чжао Янь-шоу и велел [ему] охранять город Бэйчжоу. Захваченное население переселил во внутренние земли.

В 4-й луне повернул войска назад и пришел в Южную столицу.

В 5-й луне прибыл [амбань по прозвищу] Елюй Балидэ — [«деспотичный и жестокий»]{195} — и сообщил хану Тай-цзуну: «Завоевал цзиньский город Дэчжоу и захватил цыши Инь Цзюй-фаня [и других], всего 27 чиновников».

В 7-й луне династия Цзинь вручила письмо человеку по имени Чжан Хуэй, /23/ прибывшему со словами о желании заключить мир. Хан Тай-цзун не отослал Чжан Хуэя [назад]. В той же луне цзиньское войско города Синьчжоу пришло в [подведомственную] киданьскому [уездному городу] Фэйху местность для нападения. Цзедуши датунских городов Елюй Кун-о вступил в сражение и разбил это войско.

В 9-й луне хан Тай-цзу пришел в Верхнюю столицу.

В 10-й луне, в день черной собаки, прибыли послы всех государств по случаю дня рождения хана Тай-цзуна. Не пришли послы только из государства Цзинь.

В 12-й луне хан Тай-цзун снова поднял войска для войны с южным государством Цзинь. [Войска] двигались в направлении прохода Губэйкоу, смотр войск губерний произошел на [берегу] реки Вэньюйхэ. Когда хан Тай-цзун охотился на обрывистом берегу реки Вэньюйхэ, он спустил сокола, [который] схватил на противоположном берегу реки фазана чжи[73], после чего того сокола взял и унес человек из государства Цзинь. Увидев это, хан Тай-цзун обратился к амбаням двух сторон: «Кто вместо меня пойдет схватить того человека?» [В ответ] на эти слова [вперед] вышел амбань по имени Елюй Олисы, сел на ханского коня, переправился через реку и схватил человека, унесшего сокола. Пришедших на помощь несколько человек убил и вернулся назад, после чего хан, чрезвычайно радуясь, пожаловал [Елюй Олисы] дорогие вещи.

После этого войска хана Тай-цзуна пошли в наступление, осадили город Хэнчжоу и захватили девять уездов.

В 8-й год [эры правления] Хуэй-тун (945 г.), в 1-й луне, хан Тай-цзун разделил войска [для наступления по трем дорогам], завоевал города Синчжоу, Минчжоу и Цычжоу и уничтожил совершенно все население [этих] трех городов. Когда войска через заставу в [Великой] стене вошли в местность внутренних [крупных] городов{196}, то трое цзиньских амбаней по именам Чжан Цун-энь, Ма Цюань-цзе и Ань Шэнь-ци{197} /24/ взяли войска и выстроили боевые ряды на южном [берегу] реки Аньян[хэ] у города Сянчжоу. Амбань по имени Хуан Фу-юй вместе с Мужун Янь-чао взяли 1.000 всадников и пришли в местность внутренних [крупных] городов{198} разузнать о киданьских войсках. Натолкнувшись на несколько десятков тысяч киданьских воинов, с боем отступили и пришли в места у [деревни] Юйлинь[дянь], после чего [туда] пришли одно за другим крупные киданьские войска. Хуан Фу-юй вместе с [Мужун] Янь-чао сражались, напрягая [все] силы. Конь, на котором сидел Хуан Фу-юй, пал, поэтому он сражался пешим. Цзиньский [амбань] Ань Шэнь-ци взял конницу, переправился через реку и пришел к Хуан Фу-юю на помощь, поэтому киданьские войска повернули [назад].

Во 2-й луне, когда войска хана Тай-цзуна осадили города незначительных областей{199}, на помощь [осажденным] пришли войска цзиньского командующего Ду Чжун-вэя{200}. И этот в конечном итоге слабый{201} цзиньский командующий освободил взятые штурмом киданьскими войсками областные города{202}.

В 3-й луне киданьские войска взяли штурмом город Цичжоу и убили цыши Шэнь Биня{203}. Когда двое цзиньских амбаней по именам Ду Чжун-вэй и Ли Шоу-чжэнь напали на [захваченный] киданями город Тайчжоу, то киданьский [командующий] Чжао Янь-шоу взял южное войско, пришел на помощь городу Тайчжоу и вступил в сражение, поэтому цзиньские [амбани] Ду Чжун-вэй и Ли Шоу-чжэнь взяли войска и бросились бежать на юг. Воины Чжао Янь-шоу, преследуя, гнали [их] до города Янчэн и многих убили. Затем цзиньские [амбани] Ду Чжун-вэй и Ли Шоу-чжэнь взяли пехоту, выстроили [ее] в боевой порядок — углом, приняли [бой] и вступали в схватку более 20 раз. Цзиньские войска, отступая с боями, дошли до маленького [населенного] пункта — [деревни] Байтуань[цунь]{204}, после чего войска хана Тай-цзуна /25/ окружили их. Цзиньские войска разбили лагерь, поставив [вокруг него] деревянные рогатины. Той ночью перед рассветом подул сильный ветер. На следующий день хан Тай-цзун спешил своих воинов, [которые] выдернули деревянные рогатины и взяли [в руки] короткое оружие для [рукопашного] боя. Когда с наветренной стороны пустили огонь, то цзиньские воины подняли многоголосый{205} громкий общий крик: «Амбани, вы почему не берете войска и не сражаетесь?! Разве можно позволить воинам умереть понапрасну?!». [В ответ] на те слова{206} все командующие смело вышли на [бой]. Трое командующих — Чжан Янь-цзэ, Яо Юань-фу и Хуан Фу-юй — много [раз] бросались в атаку, а [за ними] один за другим выходили и сражались прочие командующие, вследствие чего киданьские войска отступили на несколько сотен шагов. Ветер подул еще сильнее, [от дыма и пыли] днем стало темно, как ночью. Фу Янь-цин взял 10.000 всадников, чтобы врезаться во фланг киданьских войск, а затем вместе [с конницей] и пехота вступила в рукопашный бой, в результате чего киданьские войска потерпели поражение. Хан Тай-цзун сел в колесницу и отступил на десять ли, но цзиньские преследующие войска снова пришли, поэтому хан Тай-цзун, находясь в отчаянном положении, сел верхом на одного вьючного верблюда и обратился в бегство. Цзиньские войска повернули [назад] и стали охранять город Динчжоу.

В 4-й луне хан Тай-цзун, возвращаясь с войсками [домой], пришел в Южную столицу, после чего наказал палками людей, которые не сражались, напрягая [все] силы, [дав каждому] по сотне ударов, и удостоил угощения заслуженных командиров и солдат. Цзиньское войско пришло для нападения на области Гао и Ян, но было разбито поселившимся на границе киданьским войском.

В 7-й луне, когда хан Тай-цзун охотился в Лесу предков{207}, из государства Цзинь прибыл [переводчик] Мэн Шоу-чжун с письмом, /26/ [в котором говорилось] о желании заключить мир, после чего хан Тай-цзун ответил по тому же самому прежнему образцу и отправил [Мэн Шоу-чжуна назад].

В 9-й луне, когда хан Тай-цзун, придя в горы Чишань{208}, устроил пир для своих амбаней и расспрашивал о важных государственных и войсковых делах, то амбани ответили: «В делах государства и войска определено за основу: любовь к народу. Если народ богат, то и воинов изобилие. Если воинов много, то и государство могущественно». Хан Тай-цзун сказал: «Поистине [это так]». Возвращаясь [домой], хан Тай-цзун прибыл в Верхнюю столицу.

В 9-й год [эры правления] Хуэй-тун (946 г.), в 8-й луне, хан Тай-цзун снова поднял войска, чтобы покарать южное государство Цзинь.

В 9-й луне, в день черного дракона, хан Тай-цзун произвел смотр войск всех губерний в заранее, накануне [выступления], установленном{209} месте, что западнее города [округа] Юйян. В той же луне киданьский амбань Чжао Янь-шоу напал на цзиньского [командующего] Чжан Янь-цзэ в области Динчжоу и разгромил его.

В 11-й луне киданьские войска взяли в осаду город Синьчжоу. Высланные вперед пикетчики пришли с сообщением о том, что пришли цзиньские войска, после чего хан Тай-цзун отправил отборные [отряды] войск, [которые] разрушили плавучие мосты{210}, вследствие чего цзиньские войска повернули [назад] и стали охранять Пять городов{211}. Киданьские [амбани] — великий ван южных министерств Динянь и командующий Гао Мо-хань — разделили войска [на две части] и по двум промежуткам между городами [области] Инчжоу пошли в наступление. Цзиньский [командующий] Ду Чжун-вэй отправил навстречу им своего цзедуши Лян Хань-чжана. Лян Хань-чжан взял всех [своих воинов], встретил и атаковал [киданьские войска; его] войско было разбито, а [сам] Лян Хань-чжан убит. Цзиньские [командующие] Ду Чжун-вэй и Чжан Янь-цзэ забрали войска и стали охранять мост Чжундуцяо{212} — [«Центральный мост-переправу»], после чего /27/ войска хана Тай-цзуна несколько дней, напрягая силы, сражались [за мост], но [так и] не смогли переправиться [на другой берег]. Хан Тай-цзун сказал: «В спорных боях войск двух [государств] за переправу обессилели все — и люди, и лошади. Каким способом лучше захватить [ее]?». Все командующие ответили: «Возвратимся с войсками [домой] и займемся потом спокойно [мирным] трудом!». Хан сделал вид, что [считает] их слова справедливыми, после чего амбань, которому было поручено [командование] сухопутными войсками{213}, изменившись в лице от гнева, выступил вперед и сказал: «По моему ничтожному мнению, если хан желает жить в мире, спокойствии и веселии, то должен бдительно охранять границы [всех] четырех сторон. Ныне, желая расширить [свои] владения, вывел войска и пришел воевать далеко [от родных мест], и возможно ли это, что ханское сердце не тревожится [о будущем]? [Ведь] если мы ныне остановим продвижение на середине страны, то будет выгода [не для нас, а], напротив, для государства Цзинь, [которое] непременно захватит Южную столицу, и ставший нашим народ будет страдать. В таком случае вот что не прекратится: взаимные завоевательные и карательные войны, и в нашем народе, конечно, мира не будет. Ныне те пешие, а мы конные. Если нападем, то непременно победим. К тому же китайские воины слабосильны и мешкотны в походах. Отбираем ли мы [изо всех войск] легкие авангардные отряды [для сбора сведений и оповещения], перерезаем ли прежде [всего] пути [подвоза] его [т.е. врага] провианта — неспособность к [любому] делу [у нас считается] бесчестием».

Хан Тай-цзун, восхищенный, сказал: «Наперед знайте: когда государство могущественно, то люди мудры; когда море велико, то рыба большая!» — и дал Чжао Янь-шоу пехоту, [которая] ударила во фронт [по цзиньским войскам]. Затем дал конницу Гао Янь-вэню, [которая также] вступила в сражение, и в результате [объединенного удара пехоты и конницы] цзиньские войска обратились в бегство. Киданьские войска преследовали [их] и убили несколько десятков тысяч человек. Цзиньский командующий Ван Цин был убит. Сун Янь-юнь упал в реку и утонул. Ду Чжун-вэй и другие отступили и стали охранять главные [крупные] города и крепости{214}.

Ли Инь, цзедуши цзиньского округа (цзюнь){215} Иу, взял жителей [главного] города /28/ и принял подданство государства Цидань. Войска хана Тай-цзуна немедленно пошли в наступление, захватили плавучие переправы{216} и разбили лагеря. Разделенные и поставленные в три места войска{217} осаждали стены главных [крупных] городов и крепостей{218}. Ночами [киданьские] всадники выстраиваются [у городских ворот, другие] стоят дозором вокруг [городских стен]. Днем войска отправляются [на все четыре стороны] и занимаются грабежом. Хан Тай-цзун лично взял конницу и ночью переправился через реку. Завоевав города [области] Лань, покорил несколько десятков тысяч [цзиньских] всадников, распределил войска между командующими и велел охранять узкие проходы в горах. Хан Тай-цзун объявил приказ войскам: «Заранее приготовьте пищу и приберегите [ее]! Не разводите огня [в течение] трех дней!». На лицах [захваченных в плен] цзиньцев без разбору ставили клеймо и отпускали, поэтому цзиньские перевозчики провианта, увидев [их], бросали [повозки с] провиантом и разбегались. После этого все цзиньские [находившиеся] внутри и вне [городов] войска оказались отрезанными, и [у них] совершенно окончились войсковые съестные припасы.

В 12-й луне, в день красного тигра, когда Ду Чжун-вэй, Ли Шоу-чжэнь и Чжан Янь-цзэ взяли подчиненные им войска в 200.000 человек и пришли для сдачи, хан Тай-цзун в сопровождении нескольких десятков тысяч всадников взошел на высокий холм и принимал [сдающихся], долго сидя верхом на коне. Хан Тай-цзун пожаловал Ду Чжун-вэю [почетную] должность дафу — [главного помощника] — и назначил люшоу — [наместником] — в области внутренних [крупных] городов{219}. Ли Шоу-чжэня назначил цзедуши Тяньпинской области. Каждому из всех прочих чиновников возвратил прежнюю должность. Разделив сдавшиеся войска, половину отдал Ду Чжун-вэю, [другую] половину отдал своему амбаню Чжао Янь-шоу. Затем хан Тай-цзун командировал трех амбаней по именам Сели, Фучжуэр{220} и Чжан Янь-цзэ со словами: «Вы идите в город Бяньлян /29/ и ведите разговор, показывая любовь и великодушие цзиньскому хану и [его] матери, урожденной Ли! Прежде [всего] отправьте [ко мне] Сан Вэй-ханя и Цзин Янь-гуана!». Оставив 1.000 всадников для защиты Вэйчжоу, хан лично взял крупные войска и отправился на юг.

Когда Сели и другие пришли в город Бяньлян, то цзиньский хан Чжун-гуй надел на себя простое платье и с поклонами, стоя на коленях, принял отправленный ханом Тай-цзуном указ. Вместе с матерью, урожденной Ли, взял указ в руки и признал вину.

Вначале, когда цзиньский хан Чжун-гуй [решил] прервать дружественные [отношения] двух государств, Сан Вэй-хань [в докладе] отговаривал [его от этого], но [Чжун-гуй] не внял [словам Сан Вэй-ханя]. Поэтому Чжан Янь-цзэ, командированный ханом Тай-цзуном, убил преданного [цзиньскому престолу] амбаня Сан Вэй-ханя, а хану Тай-цзуну послал ложное донесение: «Сан Вэй-хань покончил жизнь самоубийством — повесился», — после чего хан Тай-цзун спустил указ: «Позаботьтесь о теле Сан Вэй-ханя и похороните как можно лучше! Его пашни и сады, дом и двор передайте его семье в образцовом [порядке] и с любовью заботьтесь [о ней]!». Чжан Янь-цзэ распустил войска, и когда [они] занимались [повсеместным] грабежом, то бедные [китайцы]-простолюдины, радуясь чужой беде, [также] входили в богатые дома, чтобы убивать людей и захватывать имущество. И только по истечении двух дней [грабеж] был остановлен. Когда Чжан Янь-цзэ переселил своего бывшего повелителя Чжун-гуя, его мать и его жену в Кайфынфу[74]{221}, то цзиньский хан Чжун-гуй унес [с собой взятые] из своей дворцовой кладовой драгоценности из золота, серебра и жемчуга. Чжан Янь-цзэ отправил человека пригрозить: «Придет киданьский хан. Это богатство нельзя прятать». Из-за этих слов хан Чжун-гуй вернул все назад, отдавая Чжан Янь-цзэ по частям. Затем Чжан Янь-цзэ выбрал и забрал редкостные драгоценности, а то, что осталось, опечатал /30/ и сохранил для хана Тай-цзуна. Далее, Чжан Янь-цзэ дал чжихуэйши [по имени] Ли Сун{222} воинов, приказал [ему] держать цзиньского хана под охраной и [этим] прервал все связи [хана с внешним миром].

Когда хан Тай-цзун отправился к Красному кургану — [царскому кладбищу], то цзиньский хан Чжун-гуй вместе с родственниками вышел за ворота Фэнцюмынь{223}, сам себя связал [сплетенной] из травы веревкой, [чтобы при встрече с киданьским ханом подойти к нему], ведя [за собой] овцу, стать на колени и признать вину. Чжун-гуй сидел на троне 4 года. Но хан Тай-цзун отказался увидеться [с ним] и велел препроводить в храм Фэнчаньсы{224}. Все цзиньские [военные и гражданские] чиновники, одетые в простое платье и крыластые шапки, стали на колени и признали вину, после чего хан Тай-цзун сказал: «Быть может, ваш повелитель и забыл [мои] благодеяния, а на вас какая вина?!» — и возвратил [им] прежние должности. [Один] киданьский командир копьеносцев{225} схватил и доставил [к хану] амбаня по имени Цзин Янь-гуан, после чего хан Тай-цзун взял в руки бирки [для подсчета предъявленных обвинений]. При подсчете преступлений Цзин Янь-гуана их [оказалось] восемь. Хан Тай-цзун велел связать Цзин Янь-гуана и доставить в Верхнюю столицу. В пути Цзин Янь-гуан покончил жизнь самоубийством.

В 10-й год [эры правления] Хуэй-тун (947 г.), в 1-й день нового года, хан Тай-цзун, украсив колесницу и коня, въехал в город Бяньлян и сел в ямыне, [где проводились] главные гражданские церемонии{226}, после чего все [цзиньские военные и гражданские] чиновники били [перед ним] челом при поздравлении с радостным событием. Хан Тай-цзун [приказал] привести Чжан Янь-цзэ на торговую площадь и казнить за то, что он, действуя по своему произволу, переселил цзиньского хана в Кайфынфу — [в присутственное место города Бяньлян], убил Сан Вэй-ханя и распустил войска, [которые два дня] занимались [повсеместным] грабежом. Люди государства Цзинь [тело] Чжан Янь-цзэ [разрезали на куски, а его] мясо съели. [Хан Тай-цзун] низложил цзиньского хана, /31/ назначил тайвэем — [главным воеводой]{227} — и пожаловал титул [Фуи-хоу] — «хоу, нарушивший долг».

Когда многие киданьские командующие — Сяо Хань, Елюй Лан-у, Мада и прочие деспотичные и жестокие{228} люди — занимались убийствами и [повсеместными] грабежами, то ханьлинь сюэши [т.е. ученый из числа выдающихся литераторов] Чжан Ли представил хану Тай-цзуну доклад, где говорилось: «Ныне наша династия Цидань только что приобрела Срединное государство. И теперь следует по справедливости назначать на службу людей из Срединного государства. Не следует употреблять на службе только лишь людей нашего государства и давать должности ханским любимцам [из числа амбаней] левой и правой сторон. В случае, если правительство нарушает законы, то сердца людей не будут повиноваться [ему]. Хотя бы [оно] и приобрело [повиновение людей, когда-нибудь] непременно лишится [его]». Но хан его слова не принял. [Далее], хан Тай-цзун дал трем амбаням по именам Чжао Ин, Фэн Юй и Ли Янь-тао{229} триста всадников и отправил [их] переселить в Хуанлунфу хоу, нарушившего долг; [его] мать, урожденную Ли; [его] жену, урожденную Фэн{230}; младшего брата [по имени] Чжун-жуй{231}; сыновей [по именам] Янь-сюй и Янь-бао и других. [Чжун-гуя] сопровождали 50 служанок, 3 придворных евнуха, 50 телохранителей обеих сторон, 1 лекарь, 4 командира [отряда] кунхао{232}, 7 поваров, 3 человека, которые выдают вино и чай, 3 кучера и 10 проворных, сильных и крепких воинов.

Во 2-й луне хан Тай-цзун переименовал государство Цидань в государство Да Ляо, изменил наименование эры правления Хуэй-тун и назвал год 1-м годом [эры правления] Да-тун[75] (947 г.).

Город Чжэньчжоу повысил [в ранг] Средней столицы. Назначил Чжао Янь-шоу великим министром, вручил [ему] дела государственного управления и охрану Средней столицы. Гражданским и военным чиновникам — и внутренним, и внешним [т.е. киданьским и китайским] — пожаловал должности, принимая во внимание ступени [чинов и ученые степени]. Чжао Янь-шоу /32/ напомнил хану Тай-цзуну: «Составляя [смету на каждый] месяц, будем-ка снабжать хлебным [довольствием] воинов нашего государства!». Но хан Тай-цзун на эти слова ответил: «В нашем государстве нет правила, подобного этому», — и [по-прежнему] распускал воинов на все четыре стороны, каждый [из которых] под предлогом пастьбы лошадей занимался грабежом, и это называлось «косить траву и хлеб». [Молодых и сильных китайцев при этом] убивали мечами и копьями, а старых и слабых сбрасывали в водяные рвы и канавы, где они умирали. От Восточной столицы до Западной столицы на расстоянии в несколько сотен ли [население] лишилось всего имущества и домашнего скота. Хан Тай-цзун сказал Лю Сюю — чиновнику, который держал [в своих руках государственные] доходы: «300.000 воинов нашего государства Да Ляо, ведя войну с государством Цзинь, усмирили [его]. Многих нужно наградить. Ты быстро распорядись [этим]!». Но к тому времени со всем богатством [дворцового] казначейства было покончено, [новых] поступлений у Лю Сюя не было, поэтому [он] представил хану доклад со словами: «Позволь собрать с применением насилия{233} серебро и [прочие] средства у войска и народа города Бяньлян!». И [хан позволил] собрать у всех, не освободив [от этого никого], кроме командующих и министров. Затем отправил несколько десятков человек для сбора средств у населения разных областей (чжоу), и когда сбор привели в исполнение, то народу, [и без того] задавленному убийствами [и грабежами], стало невозможно жить. Но желание [хана] наградить [своих воинов] не было его искренним намерением. [На самом деле он] собирал [средства], чтобы накопить [их] в дворцовом казначействе, [а потом] хотел увезти в свое государство. По той причине негодовали все — и внутренние, и внешние [т.е. кидане и китайцы]. Далее, хан Тай-цзун на должности цзедуши и цыши назначал своих сыновей, младших братьев и заслуживающих доверия людей левой и правой сторон, в то время как они не разумели в делах государственного управления, а льстивые и коварные китайцы подлаживались к нему, [угодливо] называя его могущественным и счастливым, и подчистую забирали [в свою пользу] средства у населения, так что не осталось местечка, где бы у людей отпустило от души{234}. И потому [доведенные до отчаяния] люди, которые имелись повсюду, собирались толпами и становились разбойниками. /33/ В больших [бандах] было по нескольку десятков тысяч человек. В небольших [бандах, число разбойников в которых] достигало тысячи [или нескольких] сотен{235}, недостатка не было. [Разбойники] захватывали области (чжоу) и уезды (сянь), убивали и чиновников, и простой народ, отнимали серебро и имущество.

Цзедуши Хэдунской области Лю Чжи-юань командировал своего человека по имени Бай Вэнь-кэ{236}, [который] поднес хану Тай-цзуну удивительной красоты шелковую ткань и знаменитых красивых коней, после чего хан Тай-цзун понял, что Лю Чжи-юань не приходит, исходя из [существующего] положения дел. Отправляя Бай Вэнь-кэ назад, сказал: «Вы не служите Южной династии, а также не служите и Северной династии. Чего [от вас] ожидать?».

Амбань по имени Го Вэй обратился к Лю Чжи-юаню: «Злоба на нас династии Да Ляо глубока. Мне из слов людей [вот что] стало известно: [повсюду] говорят, что династия Да Ляо стала алчной и жестокой и лишилась [покорности] людских сердец. [Думаю, что] в Срединном государстве не задержится». Некоторые люди уговаривали Лю Чжи-юаня: «Поднимем войска и пойдем войной [на киданей]!», — но Лю Чжи-юань сказал: «Есть обстоятельства, по которым военные дела нужно замедлить. Правда, есть и обстоятельства, по которым [их] нужно ускорить. Но лучше действовать, смотря по времени года. Ныне династия Да Ляо вновь склонила к сдаче стотысячную армию государства Цзинь и подобно тигру завладела городом Бяньлян. Когда вовсе нет никакой спешки, то можно ли попусту легкомысленно суетиться?! Как я посмотрю, династия Да Ляо жадна до богатства. Когда насытится богатством, то непременно уйдет назад. Кроме того, растаяли лед и снег. Там, где [сейчас] находится, долго оставаться не будет. Дождемся ее ухода и после сего захватим [Китай]! В таком случае будет хорошо».

Лю Чжи-юань, услыхав о переселении цзиньского хана в Северную страну, сказал главному командиру [войск], обращенных лицом к флангу{237}, и сыкуну — [тому], кто набирает [работников] и завершает [общественные работы]:{238} «Выведу войска, перережу путь в местах основных троп{239}, [отобью цзиньского хана] и доставлю в город Цзиньян!» — /34/ и собрал множество воинов, которые бы [вместе с ним пошли], спасли и помогли{240} [цзиньскому хану]. Но когда войскам сообщили о дне выступления, то все воины стали говорить [между собой]: «Ныне династия Да Ляо разрушила столичные города{241}. В Поднебесной нет повелителя. Тот, кто станет повелителем в Поднебесной, — кто, как не наш ван?! [Он] должен сначала взойти на престол и лишь потом выводить войска». И голоса, выкрикивающие: «Десять тысяч лет!», — не переставали [раздаваться]. Но Лю Чжи-юань сказал: «Мощь Да Ляо по-прежнему крепка, слава же об отважности наших войск еще не распространилась. Прежде укреплю свой официальный титул!{242} Что вы понимаете?!». Отправил людей левой и правой сторон сделать выговор и приказал прекратить [разговоры]. Сима{243} — [начальник управления классических книг] — Чжан Янь-вэй и другие три раза представляли доклад, где говорили Лю Чжи-юаню: «Сядь ханом!», — но Лю Чжи-юань [все] сомневался, [поэтому] Го Вэй вместе с Чжан Бинем вошли к Лю Чжи-юань до [его] решения и сказали: «Ныне сердца дальних и близких людей — как одно [сердце], хотя [люди] и не договаривались. Это есть воля Неба. Если ван в это время не сядет ханом и уступит [престол], то опасно, как бы мысли людей не направились на другое! Если намерения людей переменятся, то несчастий будет еще больше». И только тогда Лю Чжи-юань принял [их] слова.

В день беловатой овцы Лю Чжи-юань — ван, успокоивший Север, — взошел на ханский престол и дал [своей] династии название Хань. Даляоский хан Тай-цзун, услыхав об этом, назначил на должности цзедуши своих [амбаней по именам] Гао Тан-ин, Гэн Чун-мэй и Цуй Янь-сюнь{244}, распределив [между ними китайские] области, и [велел] охранять узкие проходы в горах. [Далее], хан Тай-цзун велел доставить в Верхнюю столицу всех цзинь-ских чиновников, дворцовых женщин, евнухов, разного рода ремесленников, [а также] вещи, употребляемые на службе ханскими людьми, — топографические карты, книги, календари, [отлитые] из меди [скульптуры] людей. /35/ Правитель города Сычжоу, амбань по имени Лян Хуэй, захватил два города — Сычжоу и Сянчжоу — и изъявил покорность государству Хань, после чего хан Тай-цзун отправил Гао Тан-ина с приказом: «Возьми войска и покарай [Лян Хуэя]!».

В 4-й луне хан Тай-цзун выехал из города Бяньцзин, чтобы возвратиться в Верхнюю столицу. Когда пришел к Красному кургану — [царскому кладбищу], то ночью из ханской монгольской кибитки вырвались звуки, подобные грому. Затем перед ханским знаменем упала большая звезда. Хан Тай-цзун переправился через реку у [города] Лиян, повернулся лицом назад и сказал [своим] советникам: «В этот раз я сделал три ошибки{245}. Во-первых, распускал войска, [которые под предлогом пастьбы лошадей и заготовки] травы и хлеба занимались [повсеместным] грабежом. Во-вторых, [позволил] забрать у населения совершенно все средства. В-третьих, не отправил экстренно во все губернии [своих людей] на должности цзедуши».

В день желтого дракона хан Тай-цзун пришел в места областей Гао и И, где тяжко заболел. В день красноватого быка скончался в городе Луаньчэн{246}. Был в возрасте 46 лет. На троне сидел 20 лет.

ТЕТРАДЬ III ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Имя даляоского хана Ши-цзуна — Юань{247}. В детстве звали Уюй. Внук хана Тай-цзу Абаоцзи, старший сын Жэньхуан-вана Туюя. Мать — урожденная Сяо. Ши-цзун Уюй по природе{248} [своей] был величественным и сильным, внутренне снисходительным, но внешне строгим, искусным стрелком из лука, добрым [на дела]: раздачу [милостыни] и заботу о пропитании людей. Люди охотно повиновались [ему]. Хан Тай-цзун любил [его] как родного сына.

В 9-й год [эры правления] Хуэй-тун (946 г.), установленной ханом Тай-цзуном, Ши-цзун Уюй, следуя за ханом Тай-цзуном, ходил в карательный поход против государства Цзинь. Во 2-й луне [этого года] был возведен в достоинство Юнкан-вана.

В 4-й луне [10-го года эры правления Хуэй-тун] (947 г.), когда хан Тай-цзун умер в городе Луаньчэн, не оставив указа об унаследовании [престола], все войска находились в страхе. Великий ван южных министерств Елюй Хоу пришел к великому вану северных министерств Елюй Ва и сказал: «Не следует и на один день оставлять пустым ханский трон. В случае, если уведомить тайхоу и если будет [на то] воля тайхоу, то [на престол] непременно возведут Ли Ху. Но сердце Ли Ху жестоко и свирепо. Считать народ своими детьми не сможет. Если хотим соответствовать желанию людей, то [на престол] нужно возвести Юнкан-вана Уюя». Но Елюй Ва не мог ни подтвердить, ни прервать [его слова]. В то время человек по имени Елюй Аньдуань был для Юнкан-вана Уюя любезным другом. Юнкан-ван Уюй тайно принял Аньдуаня и стал расспрашивать об [этом] плане, поэтому Аньдуань сказал: «Ван, сердце твое мудро и снисходительно. [Ты] — старший сын Жэньхуан-вана. И хотя [12-летний] Шоуань-ван Шулюй — [старший] сын хана Тай-цзуна, /2/ сердца всех людей Поднебесной направлены к тебе, ван. В случае, если [вопрос о престолонаследии] не решишь в настоящее время, то в будущем [упущенного уже] не догонишь, хотя бы и раскаялся». В ту пору из Верхней столицы прибыл человек [с донесениями], поэтому Аньдуань тотчас же распространил внутри войск ложную весть: «Ли Ху умер», — чему все воины поверили. После этого Аньдуань пошел держать совет с двумя ванами — ваном Севера и ваном Юга, и ван северных министерств Елюй Ва, выслушав [Аньдуаня], сразу же встал и сказал: «Наши две персоны только что рассуждали об этом деле. Было, что почивший хан постоянно велел Юнкан-вану Уюю стать его преемником. И если уж нас сегодня это дело объединило, то кто [из нас] откажется [выполнить волю почившего хана]? Но только если возведем [на престол Уюя], не известив тайхоу, то как бы не произошли раздоры в царствующем доме!» Аньдуань сказал в ответ: «Ван, [к чему сомневаться], коли уж ты знаешь о намерении почившего хана [в отношении] Юнкан-вана Уюя: "Пусть он наследует!"? Кроме того, Юнкан-ван Уюй очень благоразумен, и сердца людей покорны [ему]. Когда немного промедлим, то великое дело погибнет. Если уведомить тайхоу, то [на престол] непременно возведут Ли Ху. Ли Ху — жестокий, свирепый человек, и все люди, которые идут дорогою [на север, домой], знают о его пороках. Когда [Ли Ху] унаследует престол, то что сделает с царствующим домом?!». Великий ван южных министерств Елюй Хоу сказал: «Эти слова справедливы. Я утвердил [решение] и завершил [дело]», — сразу же привел в порядок войска, собрал всех командующих и в городе Чжэньян возвел Юнкан-вана Уюя /3/ на престол перед гробом хана Тай-цзуна. Юнкан-ван Уюй, став ханом, назначил Аньдуаня главным командиром над людьми, изъявившими ему покорность, доверяя Аньдуаню как сердцевине сердца. Хан Ши-цзун, придя в город Динчжоу, отправил Тяньдэ, Шогу, Цзели{249} и других со словами: «Возьмите гроб [с телом] хана и идите впереди [всех] в Верхнюю столицу!» Тайхоу, услыхав, что Ши-цзун стал ханом, дала войска Ли Ху — младшему брату хана Тай-цзуна — и отправила со словами: «Иди навстречу [Уюю] и вступи в сражение!». Когда Ли Ху пришел в Южную столицу, то илицзинь Аньдуань и чанвэнь Люгэ{250} командировали человека сообщить [об этом] хану Ши-цзуну, а сами взяли передовые [т.е. легкие авангардные] войска{251} и пришли в местность у самой красивой великой реки{252}, [где] натолкнулись на войска Ли Ху и, вступив в сражение, разгромили [их]. Ли Ху вернулся [домой], схватил семьи всех амбаней хана Ши-цзу-на и сказал охранникам: «Когда я в [новом] сражении потерплю поражение, то всех этих убью первыми!». От таких слов люди пришли во всеобщее негодование и ужас: «В случае, если произойдет сражение, то отцы, сыновья, старшие, младшие братья и все прочие [родственники] будут убивать друг друга». Когда хан Ши-цзун пришел к реке Хуанхэ{253}, то тайхоу вместе с Ли Ху привела в порядок войска и пошла к переправе через реку Хуанхэ навстречу [хану Ши-цзуну].

В то время человек по имени [Елюй] Учжи был на стороне тайхоу. Хан Ши-цзун написал одно письмо, назвав [в письме] Учжи ловким в составлении отчетов [о расходах сумм], и, опорочив [его таким образом], велел перепроводить [письмо] к тайхоу. Тайхоу получила письмо и показала [его] Учжи. Учжи, окончив читать, сказал: «Тайхоу помогала Тай-цзу и водворяла спокойствие в Поднебесной. Поэтому я /4/ имею желание до [самой] смерти ревностно служить [ей]. Но если тайхоу сомневается во мне, то найду ли я [возможность служить ей], хотя бы и желал исполнить [свой] долг? [Относительно случившегося скажу, что если вы] ныне встретитесь для переговоров, то [дело] до совершения преступления и не дойдет. В противном случае скорее сражайтесь, чтобы разрешить сомнение победой или поражением! Если души людей поколеблются [хотя бы] один раз, то бедствия династии не бывают мелкими. Тайхоу, хорошенько вникни [во все]!». Тайхоу сказала: «Амбань, если я сомневаюсь в тебе, то для чего показываю письмо?!». Учжи ответил: «Ли Ху и Юнкан-ван — сын и внук Тай-цзу. Далее, ханский престол не перешел к чужому. Почему же нельзя Юнкан-вану сесть [на ханский трон]? Тайхоу, подумай о возможных дальних [последствиях] и встреться с Юнкан-ваном!». Тайхоу спросила: «Кого можно командировать?» Учжи ответил: «Если тайхоу не сомневается во мне, то я отправлюсь на переговоры, и если, сверх ожидания, Юнкан-ван примет [мои] слова, то [это] будет счастье для царствующего дома». И тайхоу тотчас же командировала Учжи и велела [ему] препроводить письмо к хану Ши-цзуну. Хан Ши-цзун также [написал] письмо, вручил [его] Елюй Хайсы и [хотел] командировать [Хайсы к тайхоу], но так как слова письма были чрезвычайно неприятны [для слуха], то Учжи, увещевая, сказал: «Если в письме написать так, то бедствия династии не прекратятся. [Когда] прекратите враждовать, то до [кровопролития], успокоения царствующего дома и заключения мира [дело] и не дойдет». Но хан [все] говорил: «[Да] как она может сражаться со мной, хотя бы и была во многом подобна мужчине?!». Учжи отвечал: «Пусть она и не победит, [вы] есть одно [целое] — кости и мясо! Кроме того, [уже] известно, кто победит, а кто потерпит поражение. Хотя хан, к счастью, победит, но не останется никого из семей всех амбаней /5/ — из тех [семей], что схвачены Ли Ху. Когда [все] это обдумаешь, то [поймешь]: только в примирении благо». Люди левой и правой сторон, подслушавшие эти слова{254}, изменились в лице [от страха]. Хан Ши-цзун долго раздумывал, а [затем] спросил: «Каким образом примириться?». Учжи ответил: «Когда встретишься с тайхоу и [правдиво] объяснишь все, что [тебя] озлобило, то примирение не будет трудным. [Ведь только] по такой причине не медлят со сражением — если не приходят к согласию». Хан Ши-цзун признал его слова справедливыми и тотчас же командировал к тайхоу [Елюй] Хайсы со словом: «Встретимся!». По прошествии нескольких дней, действуя через послов, встретились и сразу же стали высказывать все, что [их] озлобило, и кричать. Когда уже и малого желания примириться не осталось, тайхоу сказала Учжи: «Не поразмышляешь ли ты хорошенько вместо меня?». Учжи ответил: «Тайхоу, я буду говорить, если ты скажешь Ши-цзуну: "Прекращаю вражду"». Тайхоу сказала: «Говори ты!». Учжи взял в руки бирки и обратился к тайхоу: «Почему [ты] в прежние времена — во времена Жэньхуан-вана — ханом поставила Тай-цзуна, [хотя] он и был младшим братом [Жэньхуан-вана]?». Тайхоу ответила: «Возведение Тай-цзуна [на престол] — это [устное] завещание Тай-цзу». Затем Учжи обратился к Ши-цзуну: «Великий ван, по какой причине ты особым образом стал ханом, не известив бабушку и младшего брата отца?». Хан Ши-цзун ответил: «Был закон, по которому [мой] отец Жэньхуан-ван должен был сесть на трон. Но [он] не сел, уступил [трон] и ушел в государство Тан. Ныне закон — мне сесть [на трон] ханом». Учжи, приняв строгий, важный вид{255}, сказал: «Разве может быть такое — закон сына Жэньхуан-вана, закон сына того, кто покинул страну отца и матери и ушел в государство Тан?! Великий ван, /6/ примиряясь с тайхоу, уже немного проигрывает [в споре], но не принимает вину на себя. Только выкапывает все, что [его] озлобило. Тайхоу же снова, [как и после смерти хана Тай-цзу], потворствует своей любви и, говоря: "[Таково устное] завещание почившего хана", — хочет [в этот раз] отдать трон взбалмошному Ли Ху. Если так, то для чего примиряться? Быстро сойдитесь и сражайтесь!». Сказав, бросил на землю взятые в руки бирки и возвратился [на свое место]. Тайхоу, проливая слезы, сказала: «Тай-цзу при мятежах, [поднятых] всеми [его] младшими братьями, встречался [с ними для примирения], люди Поднебесной страдали, и притом отверстия ран еще не затянулись. Разве может быть такое снова?». Сказав [Учжи]: «Подай одну бирку!», — взяла [ее в руки]. Хан Ши-цзун сказал: «Мой отец не стал ханом, поэтому [ханом] стал я — [его] сын. О ком [это] снова говорят: "Бунтовщик"?» — и, приняв [от Учжи], взял в руки одну бирку. При этом люди левой и правой сторон, обняв друг друга, все вместе зарыдали. Тайхоу снова обратилась к Учжи: «С примирением покончено. Но кого же [все-таки] нужно посадить на трон?». Учжи ответил: «Тайхоу, когда отдашь трон Юнкан-вану, то все будет соответствовать воле Неба и желанию людей. Стоит ли еще сомневаться?». Ли Ху громко воскликнул: «Если существует Ли Ху, моя особа, то как Уюй сможет взойти [на престол]?». Учжи сказал: «[По] закону всех поколений [на трон] садится старший сын. А все [его] младшие братья сесть не могут. Притом восшествие [на престол] в прежние времена следующего совершенномудрого хана не было справедливым. Кроме того, ты, гун, жесток и свиреп, и люди чрезвычайно озлоблены [на тебя]. Весь народ желает возвести [на престол] Юнкан-вана. Вырвать [престол из его рук] невозможно». Тайхоу сказала Ли Ху: «Две наши особы{256} — Тай-цзу [и я] — с [самого] начала любили тебя больше других сыновей. Люди обычно вот что говорят: "Пристрастно любимый сын /7/ не в состоянии защитить дом; женщина, которой довелось печалиться, не умеет управлять домашним хозяйством". Я — не из тех, кто не возводит тебя на ханский [престол]. Но что делать с твоей неспособностью [к управлению]?». Сказав [так], утвердила престол за [29-летним] ханом Ши-цзуном. После этого, по прибытиии хана Ши-цзуна в Верхнюю столицу, стало известно по слухам, что тайхоу и Ли Ху снова приняли другое намерение, [поэтому хан] переселил тайхоу и Ли Ху и водворил на жительство в городе [области] Цзучжоу, [где был похоронен хан Тай-цзу]. Амбаня, который нарушил клятву и стал [для него] невыгодным{257}, убил, сказав: «[Участвовал] в заговоре».

В 8-й луне хан Ши-цзун свою мать, урожденную Сяо, возвел в достоинство хуантайхоу. Впервые употребил в северных министерствах должность шумиши{258} — [председателя верховного военного совета] — и назначил [на нее] Аньдуаня. Останки совершенномудрого хана Тай-цзуна похоронил в области Хребта славы{259} и принес жертву [духам] Неба сожжением бумажных [денег]. Все амбани поднесли хану Ши-цзуну и объявили почетный титул «император Тянь-шоу»{260}. [Хан] помиловал всех преступников, изменил наименование эры правления Хуэй-тун{261} и назвал год 1-м годом [эры правления] Тянь-лу[76]{262} (947 г.).

Хан Ши-цзун объявил посмертный почетный титул своего отца Жэньхуан-вана — «император Жан-го[77]». Объявил Аньдуаня правителем государства Дундань, Чагэ — Тайнин-ваном, Люгэ — шиинем, Гао Сюня{263} — шумиши в южных министерствах.

Во 2-й год [эры правления] Тянь-лу (948 г.), в 1-й луне, двое амбаней по именам Елюй Тяньдэ и Сяо Хань задумали поднять мятеж. Предугадав это, [хан] заключил [их] в тюрьму. [Затем] с Елюй Тяньдэ сблизился тиинь Люгэ вместе со своим младшим братом Пэньду{264} и хотел поднять мятеж, но Елюй Шила узнал [об этом] и пошел к Учжи с тайным доносом, /8/ после чего Учжи немедленно, взяв [с собой] Елюй Шила, вошел к хану Ши-цзуну и сообщил об этом деле. Хан Ши-цзун [велел] привести Люгэ и других и допросил [их], но так как Люгэ не сознался в преступлении, то сразу же прекратил [дело]. Прошло немного времени, и Люгэ привел хана Ши-цзуна в свой дом, сказав: «Посмотри на игру в шашки!». Спрятав внутри рукава меч, подошел к хану принять [от него] вино, после чего хан, почувствовав [недоброе], велел схватить Люгэ и расспрашивал об этом деле, но так как Люгэ сразу же поклялся: «Нет!», — то хан снова, вторично, допрашивать не стал. Но Учжи сказал хану Ши-цзуну: «[Допроси] Люгэ и Шила на очной ставке! Нельзя [этот донос] оставить без внимания!». И хан Ши-цзун сказал: «Амбань, ты произведи расследование вместо меня!». Учжи немедленно взял людей с привешенными на боку мечами и пошел [к Люгэ]. При допросах [этот] сообщник Тяньдэ сознался в преступлении, после чего Тяньдэ был казнен, Сяо Хань наказан палками, Люгэ смещен [с должности тииня] и поселен на границе, Пэньду отправлен [на жительство] к наводящему страх грабежами дикому народу{265}.

В тот год умер Лю Чжи-юань, хан династии Хань, и [его] сын Чэн-ю взошел [на престол]. Лю Чжи-юань сидел на троне 2 года. Был в возрасте 54 лет.

В 3-й год [эры правления] Тянь-лу (949 г.), в 1-й луне, схватили младшую сестру хана Ши-цзуна [по имени] Абули вместе с ее мужем Сяо Ханем за то, что [они снова] задумали поднять мятеж. Сяо Хань был казнен, а принцесса Абули заключена в тюрьму, [где] умерла от голода.

В 4-й год [эры правления] Тянь-лу (950 г.), во 2-й луне, Данин-ван{266} Чагэ /9/ тайно отправил человека с обманными словами о том, что его отец Аньдуань гнушается им, и [человек] пришел к хану Ши-цзуну с [этим] сообщением. Хан Ши-цзун велел сходить за Чагэ. Когда Чагэ привели, то [он] стал без удержу рыдать перед ханом. Хан Ши-цзун посмотрел на него с состраданием, назначил командиром в племенных войсках, [выстраиваемых перед сражением] в западных шеренгах{267}, и разрешил [беспрепятственные] вход во внутренние [покои] и выход [из дворца]. Во время охот хана Ши-цзуна Чагэ обычно не привешивает на пояс лук и [колчан] со стрелами, обманывая, что у него в руках простудная болезнь{268} [и он не может стрелять из лука], а сопровождает хана с железной дубиной. Чагэ извещал хана Ши-цзуна о любом нарушении в своем доме, поэтому хан верил ему, называя истинно надежным [человеком]. Чагэ на стоянках (татань) располагался на ночлег вместе со всеми прочими родами. Если и хотел положить начало злому [замыслу, то подходящего] случая{269} не представлялось. Помаленьку, шаг за шагом приближаясь, стал располагаться на ночлег неподалеку от хана. Чанвэнь{270} Елюй Учжи, удостоверившись в коварстве Чагэ, написал и представил хану Ши-цзуну доклад, после чего хан, не поверив, показал тот доклад Чагэ. [Прочитав], Чагэ сказал про Учжи: «Клевещет!» — и зарыдал [так, что полностью] перехватило все горло (букв.: «глотку и гортань»). Хан Ши-цзун сказал: «[Да] знаю я про эти твои места [на стоянках]! К чему плакать?!». С того [времени] Чагэ стал злиться на Учжи, а Учжи сказал [ему]: «Если у тебя не было этого намерения, то, [выходит], я заблуждался в [своих предположениях и] подозрениях. А ты не поступай [более] не по правилам!». Потом Учжи снова сообщил хану Ши-цзуну о зловредности Чагэ, и хан сказал: «Чагэ покинул отца и показывает мне [свое] усердие. Нет у него другого намерения». Учжи спросил: «Если Чагэ непочтителен к отцу, /10/ то может ли он быть преданным хану?». Но хан Ши-цзун не принял [его] слова.

В 9-й луне хан Ши-цзун ходил в земли Шаньси, в 10-й луне ходил в карательный поход на юг, успокаивал внутренние густонаселенные родовые поселки{271} и брал штурмом города. Захватил много пленных и повернул войска [назад].

В 5-й год [эры правления] Тянь-лу (951 г.), в 1-й луне, амбань государства Хань по имени Го Вэй убил своего хана, сам взошел [на престол] и дал название династии — Чжоу. Чэн-ю, хан государства Хань, сидел на троне 3 года. Был в возрасте 20 лет. Го Вэй{272}, хан государства Чжоу, командировал своего человека — [чиновника], который поздравляет [с радостным событием] и преподносит [дары]{273}, и [тот] пришел к даляоскому хану Ши-цзуну с сообщением [о происшедших событиях], после чего хан Ши-цзун отправил посла, [через которого] велел [Го Вэю] присылать хороших лошадей.

Далее, Лю Чун{274} из государства Хань стал ханом в Тайюаньской области.

Во 2-й луне хан династии Чжоу вручил письмо двум своим амбаням — [чиновнику], который приглашает, вызывает и встречает [посетителей во время приемов во дворце], и [чиновнику], который заботится о печати{275}, — и командировал к хану Ши-цзуну. Хан Ши-цзун просмотрел письмо. Поскольку слова доставленного письма были неучтивы, то сидел, принимая приглашающего, вызывающего и встречающего [посетителей чиновника] и других.

В 6-й луне Лю Чун из Тайюаньской области командировал посла к даляоскому хану Ши-цзуну сказать, что династия Чжоу ведет с ним войну, [а также передать] слова: «Стану [твоим] сыном. Приди с войсками на помощь! Пожалуй мне титул!», — после чего даляоский хан Ши-цзун командировал Янь-вана Дела{276} и шумиши Гао Сюня, [которые поднесли и] объявили почетный титул Лю Чуна — «император Шэнь-у[78] Великой династии Хань».

Южная династия Тан также /11/ командировала [чиновника], ведавшего [государственными] доходами{277}, [который] пришел в государство Да Ляо со словами: «Подними войска и приди на помощь!».

В 9-й луне хан Ши-цзун отправился с войсками в карательный поход против династии Чжоу. Придя в горы [некогда] могучей державы{278}, [что занимала земли и] города области Гуйхуачжоу, хан вместе с тайхоу совершил жертвоприношение [духу своего] отца, императора Жан-го. Когда все амбани опьянели, Чагэ пошел к Шоуань-вану. Если [хотел] договориться [с ним об убийстве хана Ши-цзуна], то Шоуань-ван не согласился [на это]. Затем пошел к Елюй Пэньду и советовался [с ним]. И Елюй Пэньду принял [его] слова. В тот же вечер эти двое вместе, взяв воинов, ворвались [в походный дворец] и убили тайхоу, хана Ши-цзуна и всех прочих. Хан Ши-цзун сидел на троне 5 лет. Был в возрасте 34 лет. Чагэ хотел стать ханом, но все амбани не согласились [на это], поэтому схватил их семьи, все до единой. Чагэ пошел осмотреть богатство дворцовой кладовой хана Ши-цзуна. С руганью, со скандалом{279} [проникнув в кладовую], стал рассматривать кубки и, сказав: «Драгоценностей, подобных этим, мало на свете, и ныне я приобрел [их]!», — отдал [кубки] своей жене. Жена сказала: «Шоуань-ван Шулюй, Учжи и все прочие будут жить, а от нашего рода [и малого] остатка не останется. Хотя и приобрел эти вещи, какая [в том] польза?». Чагэ ответил: «Шоуань-ван годами молод. Учжи, быть может, и держал [когда-то] в подчинении [каких-то] несколько рабов. Завтра утром придет для поклонения. [В отношении] его у меня нет опасений». В то время Учжи стало известно из слов людей, [что охранники] говорят: «Как бы не упустить [из-под стражи] человека в красном платье!». И Учжи сразу же обменялся платьем [с другим человеком], вышел [из-под стражи] и отправил людей, [которые] привели всех ванов. Дал знать командирам сопровождающих хана войск о [своем] желании уничтожить мятежников единой [общей] силой. /12/ Когда [бежавший к южным горам] Шоуань-ван возвращался в место своей стоянки, то Учжи отправил своего младшего брата Елюй Чжуна{280} встретить вана. Когда ван пришел, [Учжи] стал советоваться [с ним], но ван сомневался и не верил Учжи. Учжи сказал: «Великий ван, ты — сын следующего совершенномудрого хана. Если мятежники найдут [тебя], то непременно убьют. Кому же [тогда] все амбани будут показывать усердие?! На кого будут опираться царствующий дом и мы?! Когда попадешь в руки мятежников, то [упущенных возможностей уже] не догонишь, хотя бы и раскаялся». И только тогда ван поверил его словам. Все командующие, услышав об уходе Учжи [из-под стражи], пришли [к нему] один за другим. Лишь только прояснилось небо, привели к порядок войска и тотчас же, не дав Чагэ [возможности] успеть [что-либо предпринять], пошли и окружили [лагерь мятежников]. Сообщник Чагэ, которого, доверяя, втянул [в преступление]{281}, пришел с сообщением: «Шоуань-ван и Учжи с войсками окружили внешние [укрепления]», — после чего Чагэ немедленно отправил людей, [которые] убили [жену] хана Ши-цзуна — императрицу, урожденную Сяо. Чагэ вышел [из лагеря, чтобы] забрать{282} напуганные [этими событиями] войска, после чего Шоуань-ван отправил человека сказать Чагэ: «Вы подняли мятеж и убили хана. Что теперь еще намерены сделать?». Илицзинь, хитрый и мудрый{283} [человек], бросил войска и сдался Шоуань-вану. И другие, глядя на него, стали потихоньку уходить [к Шоуань-вану] с изъявлением покорности, поэтому Чагэ понял, что [его] дело невыполнимо (букв.: «дело невозможно»). Приведя всех захваченных [им людей] из семей чиновников, схватил лук и стрелы и, угрожая, сказал: «Вы выходите скорее и сражайтесь! В противном случае [всех вас] убью!». В то время линья Елюй Диле{284} находился среди захваченных [и ставших] сообщниками [Чагэ по принуждению]. Он выступил вперед и сказал: «Когда будем вести переговоры таким образом: "Разве Шоуань-ван может взойти{285} [на престол], если бы хана не убили?" — /13/ то мы сможем избавиться от наказания». Чагэ спросил: «Если [действовать] согласно словам гуна, то кого можно будет командировать?». Елюй Диле ответил: «Я [сначала один] проверю{286} [все, а потом] пойду вместе с Чагэ и буду вести переговоры». И Чагэ, следуя этому плану, немедленно командировал [его]. Далее, Шоуань-ван отправил Елюй Диле назад, и [тот] схватил Чагэ, употребив хитрость. Чагэ был [предан самой жестокой медленной смертной казни] — изрезан в куски. Все [его] сыновья были убиты.

ТЕТРАДЬ III ЧАСТЬ ВТОРАЯ

/14/ Имя даляоского хана Му-цзуна — Цзин. В детстве звали Шулюй. Внук хана Тай-цзу, [по имени] Абаоцзи, старший сын хана Тай-цзуна, [по имени] Яогу. Мать — урожденная Сяо. Во 2-й год [эры правления] Хуэй-тун (939 г.), установленной ханом Тай-цзуном, [5-летний] Му-цзун был возведен в достоинство Шоуань-вана.

В 5-й год [эры правления] Тянь-лу (951 г.), [установленной] ханом Ши-цзуном, в 9-й луне, Чагэ убил хана Ши-цзуна, после чего Му-цзун, [по имени] Шулюй, [которому в то время было около 17 лет], взошел на ханский престол. Все амбани поднесли хану и объявили почетный титул «император Тянь-шунь». [Наименование эры правления] Тянь-лу было изменено и год назван 1-м годом [эры правления] Ин-ли[79]{287} (951 г.).

Хан Му-цзун сказал Учжи: «Амбань, судьба моего народа поистине вышла из твоих рук», — и поручил [ему] управление государственными делами. Пожаловал все имущество бунтовщиков, но Учжи отказался и не взял. Хан Му-цзун командировал амбаня, который тревожился [о нем], поддержал и привел в порядок [дела]{288}, и [тот] пошел в государство Хань сообщить о трауре.

В 11-й луне династии Хань, Чжоу и Южная Тан, каждая сама по себе, командировали послов, [которые] пришли для совершения поминок [на могиле] даляоского хана Ши-цзуна. Хан Му-цзун издал указ, где говорилось: «Когда явитесь к хану для поклонения, то следуйте китайскому церемониалу на основании [указа] следующего совершенномудрого хана!».

В 12-й луне династия Хань командировала послов, [которые] поднесли луки, стрелы, седла и лошадей.

Во 2-й год [эры правления] Ин-ли (952 г.), в 1-й день нового года, послы Южной династии Тан /15/ [доставили] спрятанное внутри воскового [шарика] письмо и поднесли десять тысяч панцирей из рогов носорога.

В 10-й луне династия Хань командировала послов, [которые] поднесли виноградное вино.

В 11-й луне, в день зимнего поворота Солнца, хан Му-цзун совершил поклонение Солнцу, сообразуясь с древним обычаем.

[Согласно существующей] в государстве Да Ляо традиции, в день зимнего поворота Солнца ханская персона всходит на башню и расстилает наверху башни коврик{289}. Хан, обратившись [лицом] к Солнцу, дважды бьет челом и возжигает курения. Амбани, обязанные совершить поклонение [по своему служебному положению], дважды бьют челом перед Солнцем на двусторонней лестнице ямыня, [расположенного] под башней. Когда хан сядет на трон, то амбани подают [ему свои] доклады. [Ответственный за проведение церемонии] цзайсян [стоит] вместе с подведомственными ему амбанями, выстроенными ровно в ряд на задней стороне [тронного зала], и объявляет имена [подающих доклады амбаней, которые] дважды бьют челом перед ханом. [Покинув] места [церемониальной] выстройки, не возвращаются [на них], говорят: «Особе хана — вечное счастье!», — снова дважды бьют челом, встают [и остаются возле трона]. Объявляющий на заседаниях о делах чиновник{290} [Строительного министерства], стоявший в [церемониальном] строю вместе с подведомственными ему чиновниками на боковой [стороне тронного зала], и прочие [главные] чиновники ямыней сначала устно докладывают о делах, а потом точно так же, как и предыдущие, бьют челом.

В 3-й год [эры правления] Ин-ли (953 г.), во 2-й луне, к Диле, даляоскому тайбао — [великому защитнику], который управлял городом Ичжоу, пришло войско города Синьчжоу, [принадлежавшего] династии Чжоу, чтобы вовлечь [его] в сражение. Диле вступил в сражение и победил.

В 5-й луне от династии Хань прибыл посол и сообщил хану Му-цзуну: «Каменная триумфальная арка, воздвигнутая династией Цзинь для восхваления гениальности и добродетелей{291} вашего почившего хана Тай-цзу-на, разрушена династией Чжоу. Ныне желаем снова вырезать камни [для арки]», — и хан Му-цзун /16/ принял [эти] слова.

В 6-й луне умерла Согласующаяся с Небом вдовствующая императрица — [т.е. Ин-тянь да-мин ди хуан-хоу — жена хана Тай-цзу]. Хан Му-цзун целых семь месяцев не рассматривал государственные дела. Посмертно [поднес] хуантайхоу и объявил почетный титул «императрица Чжэнь-ле»{292}. Похоронил в области Хребта предков{293}.

В 4-й год [эры правления] Ин-ли (954 г.), в 1-й луне, умер Го Вэй — правитель династии Чжоу. [Его] приемный сын — Цзинь-ван Чай Жун{294} — унаследовал [престол]. Го Вэй сидел на троне 3 года. Был в возрасте 53 лет. Хан Му-цзун получил известие о том, что войска династии Чжоу нападут на династию Хань, и отправил на помощь династии Хань амбаня по имени Елюй Дилу.

В 5-й луне население городов Синьчжоу и Дайчжоу отложилось от подданства государства Хань и вступило в подданство государства Чжоу, после чего хан Му-цзун отправил своего великого вана южных министерств [по имени Елюй] Талей с приказом: «[Иди] на помощь Елюй Дилу и покарай [изменников]!». Елюй Талей отправился [на помощь, в то время как] войска государства Чжоу захватили несколько городов губернии Тайюань. Династия Хань из страха не [отдавала приказ своим войскам] вступать в сражение. Правитель династии Чжоу, получив известие о том, что даляоский Елюй Талей с войсками пришел [на помощь Елюй Дилу], дал двум амбаням по именам Фу Янь-цин и Го Цун-и{295} лучшие войска{296} и отправил [сражаться]. Талей напал на [эти] стоявшие в горном проходе Синькоу чжоуские войска и разбил их. Ши Янь-чао{297}, [один из] их командующих, был взят в плен. Войска династии Чжоу обратились в бегство, после чего даляоские войска получили обратно уступленные прежде [противнику] города.

В 7-й луне /17/ даляоские воины по ошибке ограбили людей государства Хань, поэтому ханьский правитель командировал посла, пришедшего со словами: «Принесите [назад]!», — и хан Му-цзун все отослал назад.

В 5-й год [эры правления] Ин-ли (955 г.), во 2-й луне, династия Хань командировала послов, пришедших с пожеланием поднести хану Му-цзуну и объявить почетный титул, но хан Му-цзун не принял [ее] слова.

В 11-й луне умер Лю Чун — правитель династии Хань. [Его] сын Лю Чэн-цзюнь{298} командировал к даляоскому хану Му-цзуну посла, пришедшего [с сообщением о трауре и] со словами о желании унаследовать престол, после чего хан Му-цзун командировал [своего] посла для совершения поминок и [доставки свидетельства о] назначении Лю Чэн-цзюня следующим ханом.

В 6-й год [эры правления] Ин-ли (956 г.), в 6-й луне, династия Хань командировала посла, пришедшего для обсуждения войсковых дел.

В 7-й год [эры правления] Ин-ли (957 г.) племена бигудэ{299} отправили послов, предоставивших дань [династии Да Ляо].

Шаманка по имени Сяо-гу поднесла хану Му-цзуну лекарства, сказав: «[Это] лекарства, от которых зарождается долголетие». К этим лекарствам [шаманка] примешивала желчь мужчин и в течение нескольких лет убила многих людей, [чтобы добыть желчь]. И только теперь, в это время, хан Му-цзун понял обман и схватил шаманку. И толпа застрелила [ее] из луков.

В 8-й луне хан Му-цзун пристрастился к облавной охоте и не управлял государственными делами.

В 10-й луне, [с наступлением зимних холодов], хан Му-цзун упрямо охотился в горах{300} и говорил главноуправляющим амбаням: «Когда будут истинно виновные люди, которых следует казнить по закону{301}, /18/ а я в сильном гневе [прикажу] казнить и невиновных людей, то вы, амбани, настойчиво увещевайте [меня]! Не обращайте внимание на личность!».

В 8-й год [эры правления] Ин-ли (958 г.), в 4-й луне, Сяо Сы-вэнь, наместник Южной столицы, завоевал пограничные области (чжоу) и уезды (сянь) государства Чжоу, после чего хан Му-цзун командировал посла отблагодарить [Сяо Сы-вэня] подарком за беспокойство и труды.

В 7-й луне хан Му-цзун отправился на облавную охоту в горах Елашань. До исхода 9-й луны стрелял в горах в оленей и не рассматривал государственные дела.

В 9-й год [эры правления] Ин-ли (959 г.), в 4-й луне, [войска] государства Чжоу пришли для нападения на государство Да Ляо, после чего хан Му-цзун назначил Сяо Сы-вэня, наместника своей Южной столицы, командующим всех войск и отправил воевать. В той луне войска государства Чжоу завоевали три даляоские заставы — Ицзин[гуань], Вацяо[гуань] и Юй[гуань]{302}.

Далее, в 5-й луне, [войска] династии Чжоу завоевали две области — Инчжоу и Мочжоу. Хан Му-цзун отправился в Южную столицу, после чего войска династии Чжоу возвратились [назад]. Даляоские войска отвоевали назад уезд Жунчэн. В той луне умер правитель династии Чжоу [по имени] Чай Жун, и [его] сын Цзун-сюнь{303}взошел [на престол]. Чай Жун сидел на троне 6 лет. Был в возрасте 39 лет.

Даляоский ван [по имени] Диле /19/ и объявляющий на заседаниях о делах чиновник [Строительного министерства по имени] Хайсы, которые дружили и [часто вместе] ловили рыбу{304}, составили заговор и хотели поднять мятеж. Догадавшись об этом, хан Му-цзун схватил всех [причастных к заговору] и, совершая жертвоприношения [духам] Неба, Земли, предков и [духу] отца, докладывал всем о преступлении составивших заговор и схваченных [им] амбаней{305}.

В 10-й год [эры правления] Ин-ли (960 г.), в 1-й луне, дудяньцзянь — [главный управляющий — одного из] южных ямыней{306} династии Чжоу [по имени] Чжао Куан-инь отстранил своего повелителя Цзун-сюня [от управления], сам взошел [на престол] и назвал династию Сун. Цзун-сюнь сидел на троне полгода.

В 6-й луне в государство Да Ляо прибыл посол от династии Хань и сообщил хану Му-цзуну о том, что сун-ские войска осадили город их [области] Шичжоу{307}, после чего хан Му-цзун дал войска четырех племен Ала — цзедуши своего города Датун — и отправил со словами: «Иди на помощь [династии] Хань!». Сяо Сы-вэню дал войска трех племен и отправил, сказав: «Сражайся [в качестве] помощника [цзедуши]]».

В 8-й луне хан Му-цзун, опьянев, разбушевался, схватил серебряную дубинку и забил до смерти своего близкого прислужника{308} — человека, который заботился о котлах{309}.

В 10-й луне Си-инь — сын Ли Ху — [хотел] поднять мятеж, но был схвачен. После этого Си-инь заставил своего отца Ли Ху — [младшего сына Тай-цзу Абаоцзи] — вмешаться [в это дело], вследствие чего Ли Ху был заключен в тюрьму, где и умер.

В 11-й год [эры правления] Ин-ли (961 г.), в 4-й луне, хан Му-цзун стрелял из лука в оленей и не оказывал [никакого] внимания государственным делам.

В 5-й луне младший астроном, который [при наблюдении за звездным небом] стоит [лицом] точно на север{310}, составил календарь /20/ и поднес [его хану Му-цзуну].

В 12-й год [эры правления] Ин-ли (962 г.), в 5-й луне, была засуха, и хан Му-цзун велел своим людям левой и правой сторон прыскать друг на друга водой изо рта, вследствие чего погода [переменилась] и пошел дождь.

В 13-й год [эры правления] Ин-ли (963 г.), в 1-й луне, хан Му-цзун [в течение] девяти дней пил до [полного] опьянения вино и хлебную водку.

В 8-й луне хан Му-цзун отправился [на охоту] в горы Цзиньшань, чтобы стрелять из лука в оленей-самцов [во время гона], приманивая [их особым] свистком, и возвратился домой на семнадцатый день.

В 11-й луне хан Му-цзун охотился, четыре дня пил вместе [со всеми] вино и хлебную водку в домах охотников и награждал их.

В 14-й год [эры правления] Ин-ли (964 г.), в 9-й луне, племена хуан[шоу] шивэй отложились от подданства [государства] Да Ляо.

Хан Му-цзун, не [различая] дней и ночей, пьянствовал, буянил и убил во дворце своего близкого прислужника{311} — истопника{312}.

Государство Уго отложилось от подданства государства Да Ляо, [его люди] занимались грабежами, [отнимая] у народа имущество и скот, после чего чанвэнь поднял и повел [за собой войска в карательный поход]{313}. В сражениях с государством Уго поднявший и ведущий [за собой войска], а также{314} [многие] другие все были убиты.

В 15-й год эры правления] Ин-ли (965 г.), во 2-й луне, хан Му-цзун отправился [охотиться] на восток. Когда хан добыл [первую] утку, то на радостях для сокольничих, если [они] совершат преступление, отменил уголовные законы, [карающие] выжиганием клейма на лице и смертной казнью через вырезание почек{315}, а также освободил [сокольничих] от казенной службы.

В 3-й луне хан Му-цзун /21/ схватил нож и заколол близкого прислужника{316} — мальчика-подростка{317} — за то, что [он] опоздал ко времени, когда подаются столовые палочки [т.е. опоздал к ханскому столу]. Охотника [из тех], кто стреляет [в оленей], приманивая [их особым] свистком{318}, казнил зато, что [он] заупрямился пойти днем понаблюдать{319} за лебедями, подвергнув [таким] пыткам: заставил [его] обнять раскаленный докрасна медный столб, [велел людям] раздроблять [его] руки наполненным горящими углями утюгом и скрести [его] голову раскаленным докрасна железным гребнем.

В 12-й луне ханский близкий прислужник — мойщик котлов{320} — самовольно пошел домой, поэтому хан Му-цзун разгневался и убил жену мойщика котлов за то, что [он] стосковался по ней и пошел домой.

В 16-й год [эры правления] Ин-ли (966 г.), в 5-й луне — [в сезон, когда созревает пшеница], — стояла засуха. Хан Му-цзун опрокинул лодку в выкопанном пруду и [на днище перевернутой лодки] молился о [ниспослании] дождя, но дождь не пошел. Покинув лодку, хан лично встал на середине вод и [усердной] молитвой испрашивал [у Неба дождя], вследствие чего внезапно пошел дождь.

В 17-й год [эры правления] Ин-ли (967 г.) хан Му-цзун, пристрастившийся к вину, постоянно буянит и немедленно убивает людей, когда приметит [их] небольшие проступки. Когда звери и птицы бывают запущены и истощены, то взращивающих их людей никоим образом не прощает и непременно убивает. А если [дело обстоит] так, то главноначальствующие амбани [различных ведомств] такого рода, как Сяо Сы-вэнь с хитрым лисьим характером{321}, сберегая себя, не говорят [хану] уже и единого слова увещевания. Только [один] амбань с того времени, как живет [во дворце]{322}, постоянно увещевает хана: «Жизнь человека /22/ важна. Разве можно убивать [людей] из-за птиц и зверей?!». Но если и говорил [так], то хан, одобряя [этого амбаня], слов [его] не принимал.

В 18-й год [эры правления] Ин-ли (968 г.), в 1-й день нового года, хан Му-цзун устроил пир во дворце, но не заставлял амбаней бить челом. В 15-й день хан лично пошел на торговую площадь посмотреть на лампы, закупил вина на одну сотню лянов серебра и напился. Всех амбаней распустил [по домам] и велел [им] купить вино и пить [в течение] трех вечеров.

Хан Му-цзун издал указ для своих подданных левой и правой сторон: «Всякого способного человека, которого можно употреблять на службе, приближайте и назначайте на должность, невзирая на разряд [чинов]! Состарившихся и ослабевших людей возвращайте домой [т.е. увольняйте со службы] и кормите, выдавая жалованье!».

В 7-й луне умер Лю Чэн-цзюнь{323}, правитель династии Хань, и [его] сын [Лю] Цзи-юань [отправил к хану Му-цзуну посла], пришедшего с сообщением: «Наследуя, взошел [на престол]», — после чего хан Му-цзун снарядил и командировал [своего] посла для совершения поминок [на могиле] правителя династии Хань.

Хан Му-цзун в течение семи лет убил более семидесяти человек, взращивающих зверей и птиц, по [той] причине, что звери и птицы бывали запущенными и истощенными.

В 19-й год [эры правления] Ин-ли (969 г.), в 1-й луне, хан Му-цзун и уважаемому известному чиновнику, и [близкому слуге, заботившемуся о] китайских фруктах [к ханскому столу]{324}, говорил [одинаково]: «Когда я, напившись допьяна, стану решать дела, идя вразрез [с законом], то вы [также] действуйте вопреки [закону] и не исполняйте [мое] повеление! Объясняйте [причину неисполнения] после того, как протрезвлюсь!».

Во 2-й луне сын хана Ши-цзуна [по имени] Сянь-нин [«мудрый и спокойный»] вошел [в ханские покои] и встретился с ханом Му-цзуном, после чего хан Му-цзун сказал: «Мой [приемный] сын стал человеком. [Ему] можно доверить дела управления [государством]».

В 3-й луне династия Хань [снова] командировала посла со словами: «[Лю] Цзи-юань, наследуя, /23/ взошел [на престол]». [Посол] пришел к даляоскому хану Му-цзуну [с этим сообщением и] с просьбой [пожаловать] почетный титул, после чего хан Му-цзун командировал своего амбаня по имени Хань Чжи-гу{325}, [который доставил свидетельство о] назначении [Лю] Цзи-юаня ханом династии Хань.

Хан Му-цзун охотился в области Хуайчжоу[80] и добыл медведя. Сразу же, на том же месте, напился вместе [со всеми] до [полного] опьянения. Когда возвратился в место стоянки, то в тот вечер ханский близкий прислужник, который [по долгу службы] заботился о ложках, котлах, китайских фруктах, дровах [и т.д.]{326}, и другие подобного рода шесть человек составили заговор и убили хана.

Хан Му-цзун сидел на троне 19 лет. Был в возрасте 39 лет{327}.

ТЕТРАДЬ IV

Имя даляоского хана Цзин-цзуна — Сянь. В детстве звали Мин-цзи{328}. Почетное имя — Сянь-нин [«мудрый и спокойный»]. Внук Жэньхуан-вана Туюя, второй сын хана Ши-цзуна [по имени] Уюй. Мать — урожденная Сяо. Во время мятежа Чагэ [в 951 г.] Цзин-цзуну Мин-цзи было четыре года. Хан Му-цзун, после того как сел на трон, взял Цзин-цзуна Мин-цзи на воспитание.

Когда хан Му-цзун был убит людьми такого рода, как [заботившийся по долгу службы о] ложках и котлах{329} [близкий слуга], то Цзин-цзун Мин-цзи вместе со своим личным чиновником, который кормил и причесывал [его]; с главным чиновником управления, [находившегося] внутри [дворцового] здания{330}, [по имени] Сяо Сы-вэнь; с шумиши — [председателем верховного военного совета] — при южном министерстве Гао Сюнем{331} взял одну тысячу всадников и пришел на рассвете в место стоянки хана Му-цзуна. Когда стал без удержу рыдать, то все амбани увещевали [его, а затем] возвели Цзин-цзуна Мин-цзи на ханский престол. Все чиновники поднесли хану и объявили почетный титул «император Тянь-цзань». [Хан] помиловал [всех] преступников, изменил наименование эры правления Ин-ли и назвал год 1-м годом [эры правления] Бао-нин[81] (969 г.).

Главного управляющего [ханскими телохранителями] Елюй Нила — чанвэня с нежным бессильным характером{332} — убили за то, что был непочтительным и небрежным в [деле] охраны и защиты хана Му-цзуна.

В 5-й луне, когда сунские войска осадили город Тайюань, даляоский амбань по имени Елюй Учжи взял войска, чтобы пойти на помощь [осажденным]. Двигаясь в направлении к Баймалинскому{333} горному перевалу, ночью отправил легкие авангардные войска бить в барабаны западнее города Тайюань и [каждому воину приказал] поднимать горящую связку [хвороста]{334}, /2/ вследствие чего все сунские воины, говоря: «Пришли крупные даляоские войска», — в ужасе обратились в бегство. За этот подвиг хан Цзин-цзун пожаловал Учжи [почетное звание] юйюэ.

Во 2-й год [эры правления] Бао-нин (970 г.) хан Цзин-цзун ходил в Восточную столицу и в храме [своего] отца, хана Ши-цзуна, совершил жертвоприношение [духу Жэньхуан-вана Туюя, своего] деда — хана, [которому был поднесен посмертный титул Жан-го хуанди — «император], уступивший государство».

В 3-й год [эры правления] Бао-нин (971 г.), в 1-й луне, илиби правой стороны [Елюй] Сиди отправил людей, [которые] поднесли своему хану Цзин-цзуну захваченную у племени диле военную добычу, после чего хан Цзин-цзун пожаловал [ее] заслуженным командирам и солдатам.

В 4-й год [эры правления] Бао-нин (972 г.), в 12-й луне, хан Цзин-цзун издал указ для чиновников внутренних и внешних [владений]: «Непременно докладывайте о любом деле!».

В 5-й год [эры правления] Бао-нин (973 г.), в 5-й луне, умер юйюэ Учжи, после чего хан Цзин-цзун не появлялся в ямыне три дня. Войска народа нюйчжи пришли для нападения на границы государства Да Ляо, убили дудянъцзяня — амбаня, который очень энергично и многократно грабил плохие внешние и внутренние селения{335}, — и, загнав [в загон], увели [с собой] крупный рогатый скот и лошадей пограничного населения.

В 6-й луне от народа нюйчжи пришли цзайсян и илицзинь с осознанием их вины и бить челом перед ханом.

В 11-й луне нашли убийц хана Му-цзуна: [близкого слугу], который [по долгу службы] заботился о ложках, котлах, китайских фруктах, дровах [и т.д.]{336}, и других [подобного рода шесть человек] — и всех убили.

/3/ В 6-й год [эры правления] Бао-нин (974 г.), в 3-й луне, династия Сун командировала посла, пришедшего к династии Да Ляо со словами: «Согласуясь с [древними] ритуалами, [установим дружественные отношения]!»{337}, — после чего хан Цзин-цзун, согласуясь с [древними] ритуалами{338}, впервые командировал к династии Сун своего амбаня по имени Елюй Чан{339}.

В 7-й год [эры правления] Бао-нин (975 г.), в 1-й луне, к династии Да Ляо прибыли сунские послы в соответствии с установившимися [древними] ритуалами{340}.

В 7-й луне командующий из города [области] Хуанлунфу [по имени] Яньпу{341} убил своего господина — главного инспектора (дуцзяня), который [по долгу службы] препятствовал и ограничивал{342} [его свободу действий], — и отложился от подданства, после чего хан Цзин-цзун дал войска чиновнику из департамента складских помещений, [который] проверяет подарки и деньги{343}, и отправил, сказав: «Покарай!».

В 9-й луне проверяющий подарки и деньги [чиновник] разбил войско Яньпу у теплой стремительной{344} реки и отправил своего младшего брата Аньдуаня преследовать Яньпу. Яньпу бежал и стал охранять города [владения] Ужо{345}, после чего Аньдуань при возвращении назад взял в плен свыше тысячи семей оставшихся [без предводителя] сообщников Яньпу, [которые затем] были поселены в городе Тунчжоу.

В 8-й год [эры правления] Бао-нин (976 г.), в 3-й луне, хан Цзин-цзун отправил на все четыре стороны пять человек, [которые] оказали вспомоществование из государственных доходов четырем сиротам.

В 8-й луне войско народа нюйчжи напало на пять пограничных деревень, что восточнее областей Гуй и Дэ{346}, и увело [с собой скот и население этих деревень].

В 11-й луне умер Чжао Куан-инь, сунский [император] Тай-цзу, и [его] младший брат Чжао Куан-и взошел [на престол]. Чжао Куан-инь сидел на троне 17 лет. /4/ Был в возрасте 50 лет. Сунский Чжао Куан-и командировал посла, пришедшего к даляоскому хану Цзин-цзуну с сообщением о трауре, после чего хан Цзин-цзун снарядил и отправил в государство Сун для совершения поминок ланцзюня{347} и чиновника, который [постоянно в качестве посла] отправляется в путь и топчет [своим] конем внутренние дружественные государства{348}.

В 12-й луне хан Цзин-цзун командировал своих людей [с дарами]: редко изготовляемыми старинными конными повозками{349} — и отправил в государство Сун [для выполнения] радостной церемонии [по случаю] унаследования престола{350} [императором] Тай-цзуном, [по имени] Чжао Куан-и.

В 9-й год [эры правления] Бао-нин (977 г.), в 1-й луне, народ нюйчжи снова предоставил дань.

В 3-й луне от династии Хань прибыл посол с сообщением и просьбой: «Снова приходили сунские войска и забрали весь хлеб, [предназначенный] для содержания наших войск. Помогите хлебом!», — после чего хан Цзин-цзун оказал помощь династии Хань зерном — [отправил] 200.000 кулей.

В 7-й луне [снова] прибыл ханьский посол и сообщил хану Цзин-цзуну: «Династия Сун идет на нас войной», — после чего хан Цзин-цзун снарядил послов и отправил [с ними] боевых коней в помощь династии Хань.

В 10-й год [эры правления] Бао-нин (978 г.), в 5-й луне, до слуха амбаней дошло, что амбань по имени Нюйли изготовил и спрятал в своем доме 500 латов. При обыске самого Нюйли в рукаве [его платья] нашли письмо злодея, убившего председателя верховного военного совета Сяо Сы-вэня. В это дело был также замешан и Гао Сюнь. И потому Нюйли было велено покончить жизнь самоубийством. Гао Сюнь и подобные [ему] люди все были казнены.

/5/ В 11-й год [эры правления] Бао-нин (979 г.), в 1-й луне, хан Цзин-цзун снарядил и отправил в государство Сун своего постоянного главного чиновника [из тех], кто топчет конем{351} [дороги в чужие края], чтобы расспросить о причине поднятия войск и ведения карательной войны против [Лю] Цзи-юаня{352}, [правителя] династии Хань. Постоянный главный [чиновник] пришел назад и сообщил хану Цзин-цзуну: «Вот что сказал правитель династии Сун: "Цзи-юань из Хэдунских земель сопротивлялся моим приказам. Расспросив о [его] делах, покараю согласно нашему закону{353}. Если ваша Северная династия не станет помогать династии Хань, то пусть два наших государства по-старому, по-прежнему находятся в согласии и живут счастливо! В противном случае [я] намерен воевать"».

Во 2-й луне от династии Хань прибыл посол с сообщением: «К границам государства Хань пришли сунские войска», — и просил хана Цзин-цзуна [оказать помощь] войсками, после чего хан Цзин-цзун цзайсяна из южных [министерств] Елюй Ша{354} назначил главнокомандующим, Цзи-вана Диле{355} назначил военным инспектором (цзяньцзюнем) и отправил на помощь династии Хань. Далее, приказал [лично] ему подчиненным воинам-[гвардейцам] повиноваться великому вану южных министерство Елюй Сечжэню{356}, амбаня по имени Моцзи назначил [его] фланговым [командиром] и велел [Елюй Сечжэню] следовать [за Елюй Ша] и руководить [ходом военных операций]. От династии Хань прибыл посол с сообщением о том, что сунские войска вошли в их пределы, после чего хан Цзин-цзун дал крупному командующему Ханьбу и цзедуши Елюй Шаньбу каждому по войску и также отправил на помощь [династии Хань]. Елюй Ша, взяв войска и отправившись [в поход], двигался в направлении к Баймалинскому перевалу и [на берегах горной] большой реки{357} встретился с сунскими войсками. Елюй Ша вместе со всеми командующими хотел дождаться подхода тыловых войск /6/ и вступить в бой, но [назначенный] военным инспектором (цзяньцзюнем) Цзи-ван Диле, [а также] Моцзи и другие сказали, что хорошо бы скорее вступить в бой, и не слушали уговоров Елюй Ша. Диле и другие первыми переправились через реку, но до того, как половина [воинов] смогла [перейти на другой берег], сунские войска пришли для нападения [на переправившихся], вследствие чего в даляоских войсках поднялась паника. В итоге пятеро командующих: сам Диле, [его] сын Ваго, сын Елюй Ша [по имени] Дэли, возглавляющий [посольства] и справляющийся [о здоровье] чиновник{358} Думинь и чанвэнь Тинсянь — были убиты. Много воинов умерло от ран. К тому времени подошли войска великого вана южных министерств Елюй Сечжэня и, все разом выстрелив из луков, вступили в сражение, вследствие чего сунские войска тотчас повернули [назад].

В 5-й луне сунские войска двинулись в направлении к Хэдунской губернии, после чего ханьские войска пошли навстречу [им], вступили в сражение и потерпели поражение. Ханьский командующий шестью самыми надежными сухопутными войсками{359} бежал и пришел в государство Да Ляо.

В 6-й луне правитель династии Хань [Лю] Цзи-юань сдался династии Сун, и династия Хань совершенно окончила [свое] существование. Сунский хан Тай-цзун, [вследствие] победы усилив [свой боевой дух]{360}, пришел воевать за даляоскую область Янь, после чего даляоский хан Цзин-цзун отправил к [реке] Шахэ{361} навстречу сунским войскам великого вана северных министерств [Елюй] Сиди и Сяо Таогу — чиновника из управления военного инспектора. Сиди и другие встретились с сунскими войсками в местности [у реки] Шахэ, вступили в бой и были разбиты. В войсках поднялась паника. Даляоский [великий ван] Сиди и другие из страха снова в бой не вступили и повернули [войска назад]. У реки Цинхэ войска /7/ остановились для отдыха. Даляоский хан Цзин-цзун командировал к Сиди и другим посла со словами обвинения: «Амбани, вы не оказывали [должного] внимания караулам. И при выступлении в поход строгими{362} не были, а когда встретились с врагом, то сразу же обратились в бегство. Вы по какому делу [ушли из дома]?!». Из-за этих слов Сиди и другие в страхе сказали: «Будем сражаться, напрягая [все] силы!».

Когда войска сунского хана Тай-цзуна осадили тремя рядами даляоскую Южную столицу и рыли [под] землей [ходы], чтобы, [используя их], пойти в наступление{363} [на крепостные стены со всех сторон], то [живущее] внутри города население приняло два намерения: [часть его хотела обороняться, а другая — поднять мятеж и перейти на сторону династии Сун]. Правитель города Елюй Сюэ-гу{364}, Хань Дэ-жан и другие успокаивают сердца людей, у которых зародился план мятежа{365}, немедленно [принимают меры] для упорной обороны [города] и ни днем, ни ночью, даже немного, [никому] не [позволяют] лениться. Свыше трехсот сунских воинов взобрались ночью на верх крепостной стены, и Елюй Сюэ-гу и Хань Дэ-жан напали [на них] и обратили вспять.

В 7-й луне Елюй Ша сражался с сунскими войсками у реки Гаолянхэ. Войска Елюй Ша немного попятились назад, но [в это время] подошли отправленные на помощь даляоские войска Елюй Сюгэ и Елюй Сечжэня{366}. Находившиеся в Южной столице Елюй Сюэ-гу и Хань Дэ-жан [также поддержали Елюй Ша], открыли крепостные ворота, вывели и выстроили [своих воинов]. Со всех четырех сторон били в барабаны, живущие [в столице] простые люди [также вышли и] громко кричали, [и от всех этих] звуков содрогнулись Небо и Земля. Елюй Сюгэ и Елюй Сечжэнь разделили войска и напали на сунские войска с левого и правого флангов, вследствие чего сунские войска были разбиты. Даляоские войска преследовали [их на протяжении] более тридцати ли и смогли убить свыше 10.000 человек{367}. Елюй Сюгэ /8/ получил три ранения. Когда на следующий день сунский хан Тай-цзун бежал, то Елюй Сюгэ, заболевший от ран и не смогший сесть на коня, сел в легкую колесницу и преследовал [его] до [города] Чжочжоу{368}, и сунский хан Тай-цзун едва-едва избавился [от плена и продолжил] бегство, сев в запряженную ослами повозку. Затем Елюй Сюгэ вступил в бой с оставшимися [в живых] сунскими воинами и многих убил. Приобрел несчетное количество военного оружия, панцирей, шлемов, печатей, хлебных запасов и [различного] имущества. Елюй Ша командировал людей поднести [все эти] приобретенные вещи хану Цзин-цзуну, после чего хан Цзин-цзун прославил этих двух особ — Хань Дэ-жана и Елюй Сюэ-гу, которые [во время осады Южной столицы] сохранили [спокойствие в народе] и прогнали{369} [вражеские войска], пожаловав обоим указы со словами: «Способен успокаивать сердца людей. Может оборонять города».

В 8-й луне Елюй Ша пришел поднести [хану лично] им приобретенные вещи, после чего хан Цзин-цзун бранил Елюй Ша и Моцзи за то, что были разбиты в [горах] Баймалин, но не предал суду за то, что позднее обратили в бегство правителя династии Сун. Поколотил Елюй Сиди обухом меча за то, что, встретив врага, сразу же [был разбит и] повернул [назад], но, хотя и бежал [с поля боя у реки] Шахэ, освободил [от наказания] зато, что в [его] колоннах и шеренгах паники не было. Подчиненных [погибшему военному инспектору] Цзи-вану Диле воинов — тех, которые первыми обратились в бегство [во время сражения в горах Баймалин, — велел] убить. Всех [их командиров, начиная] от главного инспектора (дуцзяня), отпустил после наказания палками. Командующих такого рода, как Елюй Ша, Моцзи и другие, хан Цзин-цзун удостоил угощения и наградил, принимая во внимание ступени [чинов].

В 9-й луне хан Цзин-цзун назначил своего амбаня по имени Хань Куан-сы{370} /9/ главным дутуном{371}, Елюй Ша — военным инспектором (цзяньцзюнем), дал по войску тииню Елюй Сюгэ, великому вану южных министерств [Елюй] Сечжэню, Си-вану Моцзи и другим и отправил в карательный поход против Южной династии Сун. Далее, к [войскам] цзедуши города Датун [Елюй] Шаньбу присоединил войска губернии Шаньси{372}, распределил [их по главным] дорогам и отправил со словами: «Вступайте [в сунские земли]!». Елюй Сюгэ взял подчиненное ему войско и двигался вслед за Хань Куан-сы. [Они] встретились с сунскими войсками у города Маньчэн и вступили в сражение. На следующий день, когда хотели снова сражаться, от человека из сунских войск [было получено сообщение] о желании сдаться, и Хань Куан-сы поверил [этому]. Но Елюй Сюгэ сказал: «Враги многочисленны, храбры и проворны. Сдаваться никоим образом не будут. Это вот что [означает]: заманивают нас. Построим-ка войска по наилучшей [схеме] и будем [готовы] принять [бой]!». Но Хань Куан-сы слов [его] не принял. Елюй Сюгэ взял своих воинов, поднялся на высокий холм и стоял [на нем], наблюдая. Прошло совсем немного времени, и пришли значительно увеличенные сунские войска{373}. Когда [неожиданно] под барабанный бой, с криками врезались в даляоские войска, то Хань Куан-сы, растерявшись от ужаса, совсем ничего не успел{374} [предпринять], а [его] воины побросали знамена и барабаны и стали разбегаться. [Только] Елюй Сюгэ со своим войском вступил в бой, и вражеские войска попятились назад, после чего [Елюй Сюгэ велел] подобрать брошенное военное оружие. Забрав все сполна, отступил с войском [без паники]. Разгневанный хан Цзин-цзун пересчитал преступления Хань Куан-сы и сказал: /10/ «Ты наперекор совету всех вошел глубоко во вражеские пределы — это первое [преступление]. Ты не соблюдал строго [военные] законы, не расставил шеренги и колонны по наилучшей [схеме] — это второе. Бросил наши войска и, как мышь, только сам обратился в бегство — это третье. Не выставил наилучшим [образом] пикеты, заблаговременно к обороне [или] нападению не приготовился — это четвертое. Бросил знамена и барабаны, [тем самым] нанеся урон величию [и славе государства], и посрамил династию — это пятое. Схватить и скорее убить!». По поводу сказанного императрица вместе со всеми своими родственниками увещевает хана, но хан слов [ее] не принимает. [Лишь] по прошествии долгого времени хан перестал гневаться и отпустил Хань Куан-сы [из-под стражи] после наказания полками.

В 11-й луне хан Цзин-цзун собрал{375} заслуженных командующих такого рода, как Елюй Сюгэ, удостоил угощения и щедро наградил. В то время хан Цзин-цзун постоянно охотился, поэтому [ответственный за] проведение развлечений{376} амбань представил доклад-увещевание:

«В древности танский хан Гао-цзу пристрастился к охоте, и амбань, который жаловался на [его чрезмерную увлеченность] развлечениями и постоянно грязную [одежду]{377}, сказал хану: "Если не пополнеть на охоте за сто дней, то, по правде [говоря]{378}, забавой [ее] назвать нельзя", — вследствие чего танский хан Гао-цзу устыдился и сразу же прекратил [охотиться]. И в исторических книгах его хвалили [за это]. Мне представляется, что наш совершенномудрый предок, в [постоянных заботах и] тревогах полагая начало государственности, совершенствуя нравственные качества души, объявляя правительственные распоряжения народу, ни вечером, ни утром нерадивым не был. Но почивший хан Му-цзун предавался утехам сладострастия и был небрежным в управлении государством{379}, по поводу чего люди Поднебесной очень /11/ негодовали. Нынешний хан сел на трон вслед [за ним], поэтому все люди внутри морей возлагают надежды на хана, говоря: "Быть может, поднимет [государство из числа] посредственных и установит мир [и благоденствие]". Свыше двух лет не прекращаются войны, отверстия ран еще не затянулись. Хотя [урожай] хлебов снимался ежегодно, разбойники еще не перевелись. Чтобы правильно и осмотрительно управлять, хан должен думать о [своей] долгой жизни.

Мне представляется, что хан занимается охотой по [страстному] желанию сердца и, сверх того, превзошел [в этом] почившего [хана Му-цзуна]. Но, быть может, [однажды], сверх ожидания, случится, что [хан] попадет в затруднительное положение: сломаются удила уздечки, разобьется вдребезги тележное колесо; случится, что произойдет беда: будет поцарапан когтями [или] искусан диким зверем... [И в таком случае] разве догонишь, [изменишь прошлое], хотя бы и раскаялся [в содеянном]?! Кроме того, на юге есть сильный враг. Когда бы услышал об этой нашей [беде], то нет закона: сидеть и не шевелиться. Что же делать? — Когда бы хан сократил радости охот и пьянок и трудился на благо царствующего дома, то счастье будет безграничным».

Хан, окончив просмотр [доклада], очень хвалил [ответственного за проведение развлечений амбаня], приравнял{380} к заслуженным амбаням-помощникам и назначил цзедуши округа (цзюнь) Удин.

В день зимнего поворота Солнца хан Цзин-цзун выпустил всемилостивейший манифест о прощении преступников, изменил наименование эры правления Бао-нин и назвал год 1-м годом [эры правления] Цянь-хэн[82]{381} (979 г).

Во 2-й год [эры правления] Цянь-хэн (980 г.), в 6-й луне, Чун-ван{382} Си-инь — [сын Ли Ху] — снова хочет поднять мятеж{383} и советуется [с другими по этому поводу]. Об этом догадались и взяли [Си-иня] под стражу в городе Чжочжоу.

В 10-й луне, когда войска отправлялись в карательный поход против Южной династии Сун, то хан Цзин-цзун, лично [принявший участие в походе], совершил жертвоприношение перед [главным] знаменем. [Затем] войска хана Цзин-цзуна /12/ двинулись по направлению к границам государства Сун и осадили заставу Вацяогуань. Сунские войска пришли ночью для нападения на даляоский лагерь, и цзедуши Сяо Гань и чанвэнь Елюй Хэндэ вступили в сражение и обратили [их] вспять. Даляоский амбань по имени Елюй Сюгэ встретился восточнее заставы Вацяогуань с идущими на помощь [осажденным] сунскими войсками и разбил [их]. Оборонявший сунскую заставу командующий Чжан Ши{384} вышел [из нее], чтобы прорваться сквозь [ряды] окруживших [Вацяогуань даляоских] войск. Когда хан Цзин-цзун, увидев это, лично взял войска и вступил в бой, то амбань по имени Елюй Сюгэ, [участвовавший в этом сражении], зарубил мечом сунского [командующего] Чжан Ши. Оставшиеся [в живых сунские] воины бежали назад и вошли в крепость{385}. Далее, Елюй Сюгэ переправился через реку [Ишуй] и напал на сунские войска, которые выстраивались [в боевые ряды] на южном [берегу] реки. Одержав победу, преследовал [бегущих сунских воинов] до [города] Мочжоу и в пути валил [противников] вдоль и поперек, дополняя [счет убитых на поле боя]. Вражескими стрелами и прочим брошенным [оружием был усеян весь путь преследования]. Елюй Сюгэ захватил несколько [сунских] командующих и доставил [их] к хану, после чего хан, восхищенный, пожаловал Елюй Сюгэ коня и золотую чашу{386} и сказал: «Амбань, твое богатырство{387} уже превзошло слова, высказываемые{388} [о тебе] людьми. Когда бы каждый человек был подобен тебе, то стоит ли беспокоиться о том, что мы не сможем [победить]?». После этого повернул войска и пришел в Южную столицу.

В 12-й луне назначил Елюй Сюгэ [на почетную должность] юйюэ.

В 3-й год [эры правления] Цянь-хэн (981 г.), в 3-й луне, китайские воины из Верхней столицы подняли мятеж и хотели Чун-вана Си-иня посадить на ханский [трон, но заключенный под стражу Си-инь] не имел возможности [совершить] преступление. Когда же [на престол хотели] возвести сына Си-иня, который, оставшись [без отца], управлял и присматривал [за отчим домом]{389}, то наместник Верхней столицы устранил корень [преступного] замысла{390} — немедленно схватил [сына Си-иня], оставшегося [без него], управляющего и присматривающего [за его домом].

/13/ В 7-й луне хан Цзин-цзун казнил сына Си-иня, а искоренившего корень [преступного] замысла [наместника Верхней столицы] повысил [в ранге] и назначил на чиновничью [должность] пинчжанчжэнши — [обсуждающего политические дела]{391}.

В 4-й год [эры правления] Цянь-хэн (982 г.), в 4-й луне, хан Цзин-цзун лично выступил в карательный поход против Южной династии Сун и двигался в направлении к городу Маньчэн. Вступив в сражение с сунскими войсками, был разбит. Натыкаясь на стрелы, умирал и уважаемый известный чиновник, и низкий раб{392}. Елюй Шаньбу — чиновник управления военного инспектора — был окружен поставленными в засаде вражескими воинами. Елюй Сечжэнь пришел на помощь и вывел его [из окружения]. Хан Цзин-цзун наказал Елюй Шаньбу палками за то, что не принял мер предосторожности. В 5-й луне повернул войска назад.

В 7-й луне хан Цзин-цзун командировал посла сказать [находившемуся в тюрьме] Чун-вану Си-иню: «Умри!» — и [Си-инь] умер.

В 9-й луне хан Цзин-цзун отправился в город Юньчжоу. Занимаясь охотой в горах [некогда] могучей державы[83]{393}, хан тяжко заболел. Придя в пригородные горы{394}, скончался. На троне сидел 13 лет. Был в возрасте 35 лет.

ТЕТРАДЬ V

Имя даляоского хана Шэн-цзуна — Луй-сюй. В детстве звали Вэньшуну{395}. Внук хана Ши-цзуна, [по имени] Уюй, старший сын хана Цзин-цзуна, [по имени] Мин-цзи. Мать — урожденная Сяо. Хан Шэн-цзун [был] с детства любителем книг, с десяти лет умел сочинять ши[84].

Когда придет в совершенный возраст, то станет искусным стрелком из лука и [тонким] знатоком во всем: игре [на струнных инструментах], пении, рисовании, настройке [музыкальных инструментов]...

Во 2-й год [эры правления] Цянь-хэн, установленной ханом Цзин-цзуном (980 г.), [ему] был пожалован титул Лян-ван.

В 4-й год [эры правления] Цянь-хэн (982 г.), в 9-й луне, хан Цзин-цзун скончался, и Шэн-цзун Вэньшуну вступил на ханский престол. В то время [ему] было 12 лет. [Его] мать хуантайхоу, согласно словам оставленного [ханом Цзин-цзуном] указа, приняла на себя дела управления [государством, о чем был] издан указ и обнародован во всех губерниях. Тайхоу, мать [Шэн-цзуна], проливая слезы, обратилась во всем: «Мать — вдова, сын — малолеток, и притом [другие] люди из царского дома сильны. Пограничная линия еще не установлена. Что с этим делать?». Елюй Сечжэнь [вместе с] амбанем по имени Хань Дэ-жан выступили вперед и сказали: «По правде [говоря], у тайхоу нет препятствий к доверию и употреблению нас на службе». И после этого тайхоу, советуясь с Елюй Сечжэнем и Хань Дэ-жаном, взяла на себя руководство{396} в управлении государством.

Уже в 10-й луне [двенадцатилетний] хан Шэн-цзун начал управлять государственными делами. Все амбани поднесли хану и объявили почетный титул «прозорливый совершенномудрый император». Императрице, [матери Шэн-цзуна], поднесли и объявили почетный титул «вдовствующая императрица» (хуантайхоу). [Хан] выпустил всемилостивейший манифест о прощении преступников, [по которому были] освобождены все преступники.

В 12-й луне охраняющий Южную столицу Цзин-ван — [сын хана Ши-цзуна] — прибыл, приведя [с собой сунского посла]{397}, и устно доложил: «Династия Сун командировала посла, /2/ пришедшего поднести пояса, [обложенные] рогом носорога, и с пожеланием заключить мир». [В ответ] на эти слова хан Шэн-цзун сказал: «[У сунского посла] нет [официального] письма», — и велел пришедшему послу возвратиться назад.

В 5-й год [эры правления] Цянь-хэн (983 г.), в 1-й луне, хан Шэн-цзун, согласно словам оставленного [ханом Цзин-узуном] указа, возвел в [княжеское] достоинство старшего сына другой матери [т.е. наложницы хана Цзин-цзуна], самого дружелюбного{398} [из всех братьев], и объявил Нин-ваном. [Далее], хан Шэн-цзун назначил Елюй Сюгэ наместником Южной столицы, а также пожаловал [ему] печать главноуправляющего войсками, действующими в южной губернии, и вверил все пограничные дела. Елюй Сюгэ равномерно распределяет пограничные войска, вводит закон смены [пограничных гарнизонов], поощряет [занятие] земледелием и шелководством, приводит в исправность военное оружие. По [этой] причине области у пограничной линии очень укрепились{399}.

[Некий] бохайский чиновник, который топчет конем [дороги в чужие края] и благодарит за подарки{400}, сказал: «[Я] доволен щедрыми милостями почившего хана», — и хотел последовать [за ханом в могилу] и умереть, но хан Шэн-цзун не позволил [этого] и удостоил отличия — пожаловал ему деньги и шелк.

В той луне 15 племен народа дансян объединились и пришли к границам государства Да Ляо для нападения. Воевода-усмиритель (чжаотаоши) Хань Дэ-вэй вступил в сражении и разбил [их]. Амбани [из тех], кто искупал [на войне свои] ошибки{401} [и проступки], ходили в карательный поход против [исподволь], шаг за шагом{402}отложившихся от подданства племен и разгромили [их].

Во 2-й луне [жители] свыше 70 сунских пограничных деревень пришли для вступления в подданство государства Да Ляо.

В 5-й луне свыше 1.000 даляоских семей отложились от подданства и ушли в государство Сун. Амбань по имени Елюй Шампу призывами [и уговорами] склонил [мятежников] к покорности и привел назад в [свое] государство.

Хан Шэн-цзун вместе со всеми амбанями поднес хуантайхоу и объявил почетный титул [«Чэн-тянь хуантайхоу»] — «принявшая [управление по воле] Неба хуантайхоу». /3/ Все амбани поднесли хану Шэн-цзуну и объявили почетный титул [«Тянь-фу хуанди»] — «покровительствуемый Небом император». Был выпущен всемилостивейший манифест о прощении преступников, наименование эры правления Цянь-хэн изменено и год назван 1-м годом [эры правления] Тун-хэ[85] (983 г.).

Во внутренних и внешних [владениях] был обнародован милостивый манифест, [по которому] гражданским и военным чиновникам [в их послужных списках] прибавили по одной отметке, [дающей право на повышение] в должности. Хан Шэн-цзун издал указ: «[Всем] от левых и правых министров трех столичных городов, от чиновников трех [столичных] правителей{403}! Честно соблюдайте [свои] обязанности! [Только лишь] из раболепия [и пресмыкательства] приказам не подчиняйтесь! Далее, вы, начальники уездов во всех губерниях и [ваши] помощники! Пусть чиновник из области [или] командированный ханом человек и говорит бесчестно: "Подать сюда средства!", — а [вы] не пугайтесь и [средства] не отдавайте! Будьте внимательны ко [всему] услышанному! Отличайте добро от зла! Наводите справки, разыскивайте в сельских околотках и предавайте суду тех простолюдинов, которые отделились от родителей и поселились отдельно! Если есть почтительные к родителям, [в домах которых] живут вместе, не разделяясь, [представители] до трех колен [родства, т.е. дети, отцы, деды], то ставьте знак на их воротах и дверях!».

Во 2-й год [эры правления] Тун-хэ (984 г.), во 2-й луне, два амбаня по именам Сяо Пунин и Сяо Циньдэ, ушедшие воевать с восточным народом нюйчжи, покарали народ нюйчжи и с победой пришли [домой], после чего хан Шэн-цзун назначил Сяо Лунина чиновником, [ответственным за] политический курс{404} [государства], а Сяо Циньдэ — командующим крупными [войсками]. Наградил [их] золотыми сосудами и деньгами.

В 3-й год [эры правления] Тун-хэ (985 г.), в 3-й луне, чиновники ямыня, [называемого] шумишэн — [«верховное военное управление»]{405}, — представили доклад: /4/ «В нашем государстве Цидань [некоторые] казенные [т.е. отписанные в казну, закабаленные] семьи крайне бедствуют. Пусть богатые дома оградят [бедные дома] от казенной службы!» После [прочтения доклада] хан Шэн-цзун просмотрел списки всех племен [и установил, что] у пяти внутренних плохих маленьких{406} племен семьи небольшие{407}, [следовательно — бедные, и потому] казенная служба [для них] тяжела. По [этой] причине освободил [пять племен] от казенной службы, проверив [сведения об их] бедности.

В 4-й год [эры правления] Тун-хэ (986 г.), весной, в 1-й луне, амбани такого рода, как линья Елюй Мулугу, цзедуши Сяо Талань (Далань?), шумиши Елюй Сечжэнь и линья [Сяо] Циньдэ, ходили в карательный поход против народа нюйчжи, нанесли ему поражение и захватили 100.000 пленных, 200.000 лошадей, [а также] разного рода вещи. Когда, повернув войска назад, пришли [в родные места], то хан Шэн-цзун снарядил и отправил [навстречу им] своего ближайшего амбаня, который составляет [список блюд] и ставит [обеденный] столик{408}, похвалить [командующих] за их подвиг, пожать руки и передать сказанные ханом слова. Чтобы подкрепить изнуренных трудами, велел угостить [их] фруктами и напоить вином{409}. Когда Елюй Сечжэнь, Сяо Талань (Далань?) Елюй Мулугу и другие вместе со своими родственниками пришли и встретились с ханом, то хан удостоил всех угощения парадным обедом и наградил [командующих] в соответствии с рангом.

Амбань по имени Ли Цзи-цянь отложился от подданства государства Сун и пришел к даляоскому хану Шэн-цзуну для вступления в подданство, и [хан] назначил его генерал-губернатором (цзедуши) исключительно трудного [для управления] округа{410}.

В 3-й луне живший в Южной столице Елюй Сюгэ представил доклад: «Сунский хан Тай-цзун отправил войска [в поход]. Трое амбаней по именам Цао Бинь, Цуй Янь-цзинь и Ми Синь вошли [в наши земли] по дороге из Сюнчжоу{411}. Амбань по имени Тянь Чжун-цзинь{412} /5/ вошел через ущелье, [ведущее к городу] Фэйху. Два амбаня по именам Пань Мэй и Ян Е{413} вошли по дороге, [ведущей через заставу] Яньмыньгуань. Войдя по трем дорогам, захватили{414} после этого{415} наши Чжочжоу, Гуань и Синьчэн — эти три города». После того, как пришли с [этим] сообщением, хан Шэн-цзун немедленно разослал во все стороны людей со словами: «Войска всех племен, идите к Елюй Сюгэ для объединения и все вместе сражайтесь!». Затем вручил Елюй Моцзи{416} — наместнику, оборонявшему Восточную столицу[86], — обоюдоострый меч и отправил, сказав: «Возьми крупные войска и иди позади [для прикрытия тыла основных войск]! Нарушивших [военные] законы людей карай по собственному усмотрению!».

Сяо тайхоу и хан Шэн-цзун взяли крупные войска и, доложив в храме [предков], лично выступили в поход. Чиновник из управления военного инспектора [по имени] Елюй Пудэ разбил сунские войска в окрестностях [уездного города] Гуань. К тому времени войска северных и южных племен еще не подошли. Поэтому Елюй Сюгэ, опасаясь, что сил недостаточно, обнаруживает себя, но в бой не вступает. По ночам Елюй Сюгэ вместе с легкими авангардными отрядами выходит [из лагеря] отыскивать и уничтожать слабые одинокие вражеские [отряды]. Многочисленных вражеских [отрядов] велит остерегаться. Днем, показывая ловкость и храбрость и вынуждая противника принимать меры предосторожности, выматывает его силы. Также устраивались засады в местах с густым лесом, перерезались пути подвоза провианта (букв.: «хлебные дороги»), в результате чего у сунских [войск под командованием] Цао Биня и других окончился [весь] провиант, и [они] отправились в обратный путь. Елюй Сюгэ напал на них и захватил большое [количество] лошадей, крупного рогатого скота и военного оружия.

/6/ Цыши даляоского города Хуаньчжоу [по имени] Чжао Янь-чжэн вместе с городом изъявил покорность династии Сун. Когда сунские войска вошли в город Шочжоу{417}, то оборонявший его цзедуши Чжао Янь-цзань вместе с городом также изъявил покорность династии Сун. Даляоские войска в сражении с [войсками] сунского командующего Тянь Чжун-цзиня потерпели поражение. Три даляоских амбаня по именам Да Пэн-и, Ма Юнь и Хэ Вань-тун{418} были убиты. Даляоский цзедуши, другие главные{419} [чиновники] и делопроизводитель (паньгуань) дали волю{420} населению города Инчжоу [принять решение, а затем] вместе с ним также изъявили покорность династии Сун. [Являющийся] вождем главный командир даляоских конных и пеших [племенных] войск, чиновник из управления обороны{421} Люй Син-дэ, главные командиры Чжан Цзи-цун и Лю Цзи-цзинь, эти четыре чиновника, вместе с жителями [уездного] города Фэйху также изъявили покорность династии Сун. Хан Шэн-цзун вручил своему линья [Елюй] Мулугу четыре знамени, четыре барабана и один меч, присоединил [к его войску] сопровождающих хана храбрых лучших воинов и отправил со словами: «Иди к Елюй Сюгэ для приумножения [его] сил!». [Некий] главный командир [поддался призывам] дружественной династии{422} и вместе с жителями уездного [города] Линцю также вступил в подданство государства Сун.

В 4-й луне даляоские тиинь по фамилии Яо{423} и чжаотаоши Хань Дэ-вэй пришли сообщить о том, что разбили сунские войска. Сунский амбань по имени Пань Мэй принял войска и взял штурмом даляоский город Юньчжоу. Когда сунские [командующие] Цао Бинь и Ми Синь /7/ также взяли войска и пришли сражаться, то Елюй Сюгэ [действовал таким образом]: брал легкие отряды [кавалерии], выбирал удобный случай — час косьбы сена [или] время обеда, — когда шеренги и колонны [неприятельских войск] распадались, и нападал [на врага. Легкие отряды] неожиданно нападали и [также] неожиданно отступали, поэтому сунские войска не успевали прийти на помощь друг другу. Когда [сунские командиры] в [спешном] порядке собирали [войска] и отправлялись в путь, то [многим из] воинов не удавалось выпить [воды из хорошего источника, поэтому они во время движения] часто приходили [к обмелевшим от сильной жары речкам] пить плохую смешанную с землей воду. Только на четвертый день пришли к городу Чжочжоу и получили донесение: «Пришли войска Сяо тай-хоу». Цао Бинь, Ми Синь и другие испугались, не остановились для отдыха, хотя и шел дождь, и отступили. Сяо тайхоу, узнав об этом, дала Елюй Сюгэ проворных лучших воинов и велела преследовать [отходящие сунские войска]. Елюй Сюгэ шел по пятам и истощал силы врагов, [которые наконец] остановились, огородившись кольцом из повозок с провиантом. Елюй Сюгэ окружил [их], поэтому Цао Бинь и Ми Синь с несколькими всадниками той же ночью вышли [из окружения] и бежали. Остальные воины разбежались во все стороны. Преследуя их, Елюй Сюгэ двигался на восток от города Ичжоу. Когда прибыл человек с донесением: «Несколько десятников тысяч сунских воинов обедают на [берегу] реки Шахэ», — то Елюй Сюгэ, выслушав донесение, взял войска и пошел [к реке Шахэ] для нападения. Сунские воины приметили поднявшуюся [вдали] пыль, [Каждый] бросился бежать, стараясь [обогнать] другого, и [в обстановке общего смятения находившиеся] в центре давили ногами друг друга, [так что] погибла большая половина [воинов]. Пришедшие затем войска Елюй Сюгэ и Сяо тайхоу полностью уничтожили на [берегу] реки Шахэ [оставшихся в живых сунских воинов]. Сяо тайхоу взяла [свои войска] /8/ и возвратилась [домой], после чего Елюй Сюгэ [приказал] собрать трупы павших сунских [воинов] в одно место и насыпать [над ними] холм. Хан Шэн-цзун, согласно церемонии [по случаю] победы над [вражескими] войсками, принес жертвы [духам] Неба и Земли и вместе со всеми амбанями встретился с хуантайхоу в воротах{424}, согласно церемонии, [совершаемой по случаю] радостного события. Елюй Пудэ, даляоский чиновник из тунцзюньсы — [из управления военного инспектора], — который [по долгу службы] наблюдает за печальными и тихими, за ленивыми и сумасбродными, за скромными, робкими и спокойными [воинами]{425}, и другие [военачальники также] ходили для преследования сунских войск и нанесли [им] крупное поражение. [Отправили людей, которые] пришли поднести [хану] захваченные ими латы, шлемы, военное оружие и сообщить о победоносных деяниях, после чего хан Шэн-цзун вручил указ амбаню по имени Чэньдэ и командировал к [тому], кто наблюдает за печальными и тихими{426} [и т.д. воинами], и к другим [военачальникам] сказать добрые слова. Цзедуши Хэлуду, чанвэнь Сели и другие разбили [сунские] войска и поднесли хану военное оружие, латы, шлемы. Хан Шэн-цзун назначил Елюй Сечжэня дутуном в конных войсках всех губерний, Сяо Таланя (Даляня?) — [его] помощником при расположении [войск]{427}, Елюй Дицзы — главным инспектором (дуцзянем). Отправил [всех] в губернию Шаньси. Когда Елюй Сечжэнь, взяв войска, двигался [в направлении Шаньси], то сунский командующий Ян Е{428} велел войскам взять под охрану все города губернии Шаньси, а сам стал охранять города [области] Дайчжоу. Елюй Сечжэнь встретился в окрестностях [уездного города] Динъань с войсками сунского амбаня по имени Хэ Лин-ту{429}, разбил [их], долго преследовал, настиг у [уездного] города Утай и убил несколько десятков тысяч человек{430}. Далее, на следующий день, подошел к [стенам] города Юйчжоу и хотел вступить в сражение, но сунские войска из опасения в бой не вступали. Елюй Сечжэнь написал письмо, [где было] слово: «Сдавайтесь!», — [прикрепил письмо] к стреле и выстрелом из лука [отправил письмо] к [находившимся] внутри города людям. Когда схватит и допросит [вражеского] шпиона, [тот] скажет: «Идут войска на помощь [городу Юйчжоу]». Из-за этих слов отправил Елюй Дицзы с приказом: «Ночью в узком горном проходе /9/ спрячь в засаде [войска]! Когда враг придет, выйди и сражайся!». Защитники города из-за того, что на помощь им пришли [сунские] войска, вышли из города, чтобы пробиться [сквозь ряды даляоских войск и соединиться с пришедшими на помощь]. Елюй Сечжэнь ударил им в тыл, а Елюй Дицзы преградил путь пришедшим на помощь [городу Юйчжоу] войскам и вступил в сражение, вследствие чего все [сунские] войска были разгромлены с двух сторон — [с лица и тыла]. Преследуя [их] почти до ворот [города] Фэйху, убили{431} более 20.000 человек. Вслед за тем, [воспользовавшись всею] мощью победителей, захватили{432} город Юйчжоу, после чего также взяли [штурмом] город Хуаньчжоу{433} и убили более тысячи человек — чиновников и солдат, защищавших город. Елюй Сечжэнь, получив донесение: «Сунский командующий Ян Е идет помочь доставить войска»{434}, — отправил Сяо Таланя (Даланя?) и велел [ему] спрятать [войска] в засаде у дороги. На следующий день пришел Ян Е для доставки войск, после чего Елюй Сечжэнь появился со своими войсками, создавая [видимость] нападения. Когда Ян Е, взяв знамя, сам вышел сражаться, то Елюй Сечжэнь, умышленно обратившись в бегство, заставил [тем самым Ян Е] подойти к месту засады, чтобы спрятанные в ней воины вышли [для атаки с тыла, а сам] сразу же [остановился и] повернулся [лицом к противнику]. Стесненный с двух сторон, [с лица и тыла], сунский Ян Е потерпел поражение и бежал. Подойдя к деревне под названием Ланъяцунь{435}, подумал про себя: «[Китайские] слова лан я цунь означают: "деревня волчьих клыков"{436}. Моя фамилия [Ян] созвучна слову [ян] — "овца"{437}. Хорошо ли овце входить в волчьи клыки?!», — почувствовал отвращение к названию деревни и [решил] не входить [в нее]. Но когда люди двух сторон [при этом главнокомандующем] стали принуждать [и упрекать его], не вынес стыда. Во время вхождения [в деревню неожиданно] появились со всех четырех сторон скрывавшиеся в засаде даляоские воины и стали стрелять из луков. /10/ Ян Е, раненный [многими] стрелами, упал с коня. Даляоские воины взяли его живым в плен и доставили к Елюй Сечжэню. Елюй Сечжэнь, браня [его, злорадно] сказал: «Ты более тридцати лет ведешь борьбу против нашего государства. [И вот] ныне с каким лицом — [с достойным ли лицом победителя — ты] пришел на встречу со мной?!», — после чего Ян Е только о себе самом скажет: «Убей!». Ян Е — [это тот, кто] в государстве Сун, с [самого его] начала, снискал славу богатыря и храбреца. Когда объявлялась его фамилия Ян, то вот что бывало: человек, [стоявший в единоборствах] напротив, отказывался сражаться. Был пленен, будучи раненым, поэтому не [мог] есть и на третий день умер. Елюй Сечжэнь положил в ящик голову Ян Е и поднес хану Шэн-цзуну. Хан велел голову Ян Е отослать Елюй Сюгэ, [который] показал ее всем войскам. После этого сунские войска, охранявшие область Юньчжоу и прочие подобные ей области, услышали о том, что Ян Е захвачен, бросили все города и бежали. Цзедуши даляоских крепких областей, чинивших препятствия при сборе и роспуске [войск]{438}, всего пятеро амбаней, мешали [также, находясь на своих постах], управлять и контролировать{439} племена си, болели [душою]{440} за государство Бохай и переметнулись [наконец] на сторону династии Сун, поэтому хан Шэн-цзун детей и жен переметнувшихся амбаней отдал [в рабы] заслуженным амбаням.

Сунские командующие Цао Бинь и Ми Синь взяли войска и переправились через реку Цзюймахэ. Имея намерение вступить в бой с Елюй Сюгэ, построили напротив [даляоских войск] ограду и стали завлекать [неприятеля]. Длина рядов [противоборствующих войск], выстроенных [перед сражением] у двух лагерей — у южного и северного, — шесть-семь ли. На следующий день даляоский [командующий] Елюй Сюгэ взял войска, /11/ напал на сунские войска, нанес им поражение и убил многих [врагов]. После этого Елюй Сюгэ поднес хану захваченные у сунских войск военное оружие, латы, шлемы и [различное] имущество.

Две особы — Ли Цунь-чжан и Юй Янь-цинь из города даляоской [области] Юйчжоу — болели [душою] за [свою] область{441} и убили цзедуши [Сяо Чоли], который повторно набирал [войска] и был верен [династии Да Ляо]{442}, [а затем] изъявили покорность династии Сун. Когда хан Шэн-цзун пришел [в места, лежащие] севернее всяких разнообразных рек{443}, то каждый из всех командующих поднес хану трофеи согласно церемонии [по случаю] победы над [вражескими] войсками. Когда крупные войска пришли и осадили город Гуань, амбань по имени Елюй Пудэ [из управления военного инспектора] первым взобрался на городскую крепостную стену. Город был взят, после чего хан Шэн-цзун освободил простых горожан со словами: «Живите по-старому, по-прежнему!». Осаждавших город командиров и солдат наградил дорогими вещами в соответствии с [их] рангом.

В 5-й луне даляоские войска снова напали на сунские войска Цао Биня и Ми Синя у заставы Цигоугуань, нанесли им крупное поражение и преследовали вплоть до реки Цзюймахэ. [Во время переправы] в реке утонуло много сунских воинов. Когда оставшиеся из них [в живых] бежали к [заставе] Гаоян [гуань], то снова натолкнулись на даляоские войска, и несколько десятков тысяч [сунских воинов] были убиты. Охранявшие повозки с продовольствием несколько десятков тысяч сунцев, теснимые даляоскими войсками, вошли в опустевший город у [заставы] Цигоугуань. Даляоские войска окружили их, но в связи с днем рождения хуантайхоу всех /12/ отпустили и отправили [по домам]. Командированные послы повсюду [сообщали]: «Победили пришедшие сунские войска». Хан Шэн-цзун удостоил угощения командиров и солдат в ямыне Юаньхэдянь [«Главный мирный зал»], Елюй Сюгэ возвел в [княжеское] достоинство и объявил Чун-ваном. Пожаловал чиновничьи [должности] в соответствии с рангом снискавшим заслуги командирам и солдатам, подчиненным [тому], кто [по долгу службы] побуждает [к стрельбе и рукопашному бою] печальных и тихих, скромных и робких, спокойных [ит.д. воинов]{444}, и подчиненным другим [военачальникам]. Отправил Елюй Сюгэ указ [следующего содержания]: «Собранные в Южной столице военное оружие, латы, шлемы держи в [боевой] готовности!{445} Накопи много съестных припасов! Этой осенью пойду в карательный поход против Южной династии Сун». Хан Шэн-цзун поделился и пожаловал сопровождающим его людям сунских воинов, вынужденных сдаться [в плен]. Когда хан, повернув войска, шел назад, то хуантайфэй — [вдовствующая вторая жена хана Цзин-цзуна], супруги{446} и сыновья всех ванов, [а также] принцессы все [вместе] пришли встретить хана. На вершине горного хребта были поставлены монгольские юрты, возле дороги было установлено изображение хана Цзин-цзуна. Хан Шэн-цзун со всеми амбанями сделал возлияние хлебной водкой перед изображением [своего почившего] отца-хана Цзин-цзуна, выстроил захваченных пленных перед изображением и устроил великий пир. [Далее], хан Шэн-цзун выпустил указ в губернии Шаньси, [в котором] отметил заслуги и преступления командиров и солдат. Цзайсяна, спокойного{447} [по своему характеру], лишил [его] прежних [заслуживающих наград] отличий за то, что [число] заслуг сравнялось с [числом] преступлений. [Некие] цзедуши возмущались [своим назначением] и забывали появляться и управлять войсками областей, в которых [они] жили и находились [на службе]{448}, [за что] наказал [их] палками, [дав каждому] по 50 ударов. Девять человек такого рода, как тиинь по фамилии Яо{449}, были отрешены от всех должностей и объявлены простолюдинами за то, что, получив сведения о враге, /13/ отступили без боя. Подчиненные Елюй Сечжэню командиры и прежде карали народ нюйчжи и одержали победы. Затем также разгромили войска династии Сун. За [эту] двойную заслугу щедро наградил [их] в соответствии с рангом. Елюй Сечжэня повысил [в титуле] и назначил тайбао — [великим защитником].

В 9-й луне хан Шэн-цзун поднял войска для карательной войны с династией Сун, вышел через заставу Цзюйюнгуань и пришел в Южную столицу. Пожаловал шелковую ткань и деньги [живущим] в Южной столице чиновникам, буддийским и даосским монахам и старикам, щедро наградил отправляющихся в карательный поход на Юг командиров и солдат. При отправлении хана Шэн-цзуна в карательный поход на Юг хуантайхоу лично осмотрела повозки с продовольствием, латы и шлемы воинов. Назначила Елюй Сюгэ [командиром легких] авангардных [отрядов]. Назначила во все племенные войска по одному вождю-[военачальнику] и сказала: «Стянув каждое войско [к одному пункту], отправляйтесь [в поход]! В суматохе, [когда]шеренги и колонны рассыпаны, [в путь] не отправляйтесь!». Даляоские войска пришли в [некогда] танский пограничный уезд{450} и услышали о том, что сунские войска находятся у моста, который [они] держали под охраной{451}. Хан Шэн-цзун немедленно отправил [туда] лучшего командующего, поэтому сунские войска не смогли [далее] охранять этот мост и сожгли его. Даляоские цзедуши Лубугу и главный инспектор (дуцзянь) Елюй Пань напали на сунские войска в области Тайчжоу и были разбиты, поэтому [хан] лишил Лубугу прежних [заслуживающих наград] отличий за то, что бежал от врага, а надзирающего за племенными войсками [Елюй Паня] отрешил [от должности с лишением чина]. Всех подчиненных [им] чиновников наказал палками и отпустил.

/14/ Седые старые рабы{452} [некоего] ланцзюня натолкнулись на воинов из сунского авангарда (сяньфына) в местности, в которой [они] вели наблюдение и прятались{453}, напали [на них] и взяли живыми в плен девять человек, [а также] захватили одиннадцать лошадей, за что были награждены серебряными сосудами.

В 12-й луне Елюй Сюгэ разбил сунские войска в местах [уезда] Ванду, захваченную добычу поднес хану Шэн-цзуну. Некий сяосяо внезапно{454} натолкнулся на повозки с продовольствием [и фуражом] для сунских [войск], полностью разгромил войско при этом [обозе], провиант и сено сжег. Хан Шэн-цзун взял крупные войска, вступил в сражение с сунскими командующими [по именам] Лю Тин-жан{455} и Ли Цзин-юань в области Мочжоу, разбил войска Лю Тин-жана и взял живыми в плен двух сунских командующих по именам Хэ Лин-ту и Ян Чжун-цзинь{456}. В его войсках были убиты чанвэнь — его героический старший брат{457} — и ханский близкий прислужник{458} [из числа] его молодых рабов{459}. Когда сопровождающие хана Шэн-цзуна войска, названные Юйлиньцзюнь — [«армия обороны и наступления»], — осадили сунский город центрального участка [наступления]{460}, то оборонявший [этот] город командующий сдался [киданям].

Когда даляоские войска [после] сражений находили сунские богатые могилы и Запретные города{461} [с храмами предков], то они распускались и [им] позволялось брать [все], что угодно{462}. Войска и народ государства Сун вступали в подданство государства Да Ляо. После взятия штурмом городов каких-нибудь сунских областей{463} даляоскими войсками убивались все защищавшие города командующие за то, что не сдались перед [штурмом]. Солдатам позволялось брать [все], что угодно.

/15/ Отложившийся от подданства государства Сун амбань по имени Ли Цзи-цянь взял пятьсот всадников, приблизился к даляоским войскам и командировал к хану Шэн-цзуну человека сказать [следующее]: «Я желаю стать зятем [хана] великой династии и охранять границы великого государства», — и хан Шэн-цзун принял [его] слова. Дочери своего родственника Елюй Сяна{464} пожаловал титул{465} принцессы Ичэн гунчжу и отдал в жены Ли Цзи-цяню[87].

В 5-й год [эры правления] Тун-хэ (987 г.), в 1-й луне даляоские войска завоевали многие сунские города и уезды{466}. Когда пришли к [главному] городу [уезда] Вэньань, то отправили жителям города письмо со словом: «Сдавайтесь!», — но жители города [ответили]: «Не будем сдаваться». И даляоские войска взяли штурмом тот город, всех [его] воинов перебили, женщин и детей взяли в плен.

В 4-й луне хан Шэн-цзун повернул войска [назад], пришел в Южную столицу и вместе со всеми чиновниками поднес хуантайхоу и объявил почетный титул «мудро добродетельная, божественно благоразумная, сообразующаяся с обстоятельствами, приводящая народ в согласие, принявшая [управление по воле] Неба хуантайхоу»{467}. Все амбани поднесли хану Шэн-цзуну и объявили почетный титул «проникший в суть добродетелей, прославляющий почтительность к родителям, блестяще совершенномудрый, покровительствуемый Небом император».

/16/ В 6-й год [эры правления] Тун-хэ (988 г.), в 8-й луне, Елюй Сюгэ натолкнулся на сунские войска в области Ичжоу, убил [их] командиров (чжихуэйши) и возвратился с войсками [домой]. Чанвэнь из западного даляоско-го [дальнего] уезда — амбань [из тех], кто искупал [свои] ошибки{468} [и проступки], — одержал победу в карательном походе против племен, которые управлялись [только] силой [оружия]{469}. Захваченную добычу поднес хану Шэн-цзуну. Линья Сяо Циньдэ из восточного удела, [занимающий должность] чиновника, который осуществляет связь с войсками и подробно записывает [полученные сведения]{470}, также ходил в карательный поход против народа нюйчжи, разбил нюйчжиские войска и захватил богатую добычу. Хан Шэн-цзун с крупными войсками снова двинулся в карательный поход против Южной династии Сун. Даляоские войска подошли к сунскому городу Чжочжоу. В письме, [привязанном] к стреле, написали слово: «Сдавайтесь!» — и выстрелом из лука [послали стрелу] внутрь города, но его жители сдаваться не стали, после чего расставили войска для осады [города] со всех четырех сторон. [Находившиеся] внутри города жители сдались только тогда, когда [даляоским войскам] удалось подойти{471} [вплотную] к крепостным стенам. Хан Шэн-цзун получил донесение о том, что идущие на помощь [Чжочжоу] сунские войска повернули назад, немедленно дал войска Елюй Сечжэнюи двум [некогда] осужденным и взятым под стражу{472} амбаням и отправил с приказом: «Преследуйте!» И [они] отправились в погоню и разбили [эти сунские войска].

В 10-й луне даляоские войска брали штурмом разные главные{473} города. Амбань, [занимающий должность чиновника], который сосредоточенно обдумывает{474} [дела управления], встретился с сунскими войсками у [заставы] Ицзингуань{475} и также разбил [их]. Когда даляоские войска шли в наступление на ворота в Великой [китайской] стене, то сунский командующий по имени Ли Син, оборонявший [главный] город [области] Дин-чжоу, взял войска /17/ и вышел [из города] сражаться. Елюй Сюгэ разбил [его войска], преследовал и убивал [врагов] на протяжении пяти-шести ли.

В 11-й луне хан Шэн-цзун взял в осаду город у ворот в Великой [китайской] стене. Когда [даляоские войска] осадили город со всех четырех сторон, то [находившиеся] внутри города люди пошли напролом и стали пробиваться сквозь [кольцо] окружения. Даляоский Елюй Сечжэнь кричал им: «Сдавайтесь!» — но [они] сдаваться не стали, поэтому хан Шэн-цзун вместе с амбанями такого рода, как Хань Дэ-жан{476}, вступил в бой [с пытавшимися прорваться сквозь окружение] и всех перебил. Взятых [в плен] записал в рабы и пожаловал воинам из области Янь. Далее, когда хан Шэн-цзун после осады и штурма взял город Маньчэн, то [находившиеся] внутри города воины открыли северные ворота и бежали, [по поводу чего] хан Шэн-цзун командировал к правителю города человека вести переговоры добрыми словами, поэтому правитель города вместе со [всеми жителями] города изъявил покорность. Далее, взял штурмом город Цичжоу, распустил войска для грабежа, захватил город Синьлэ{477} и скалы горы Сяоланшань — [«Горы молодых волков»]. Тысяча сунских воинов, вышедших через заставу Ицзингуань{478}, была атакована и разбита даляоским ланцзюнем, который [на войне] рыл [подземные ходы], брал в осаду{479}, [штурмовал города], и чанвэнем, который являлся [ханским] старшим братом{480}. Был убит один [сунский] помощник командира полка (фуцзян).

В 12-й луне крупные войска стояли у границ государства Сун.

В 7-й год [эры правления] Тун-хэ (989 г.), в 1-й луне, когда [хан] повернул войска и пришел [домой], то [сунский] командующий по имени Гао Жун, охранявший скалы, которые прочно заслоняли [собой]{481} государство Сун, вместе со всеми [воинами] пришел для вступления в подданство государства Да Ляо, после чего хан Шэн-цзун пожаловал [ему] грамоту со словами: «Поселись в Южной столице!».

/18/ Когда даляоские войска осадили город Ичжоу, то войска сунского города Суйчэн вышли [из города] и пришли на помощь [осажденным]. Отправленные ханом Шэн-цзуном войска сразились [с ними] и захватили пять командиров (чжихуэйши){482}. И [объединенные] крупные войска все вместе вступили в сражение, взяли штурмом город Ичжоу и склонили к сдаче цыши — [правителя области], который задержался [в Ичжоу] и опоздал{483} [бежать]. Когда оборонявшие город воины хотели выйти и бежать на юг, то хан Шэн-цзун лично взял войска и отрезал [им путь к бегству], поэтому [они], испугавшись, [из города] не вышли. Войска и народ города Ичжоу были переселены в город Яньцзин — [Южную столицу]. Хан Шэн-цзун убил белую лошадь и серого быка, принес [их] в жертву [духам] Неба и Земли и, повернув войска, пришел в Южную столицу.

Во 2-й луне 17 сунских цзиньши{484}, каждый сам по себе и вместе со всем [своим] семейством, пришли для вступления в подданство, после чего хан Шэн-цзун сказал чиновникам, [чтобы они] проэкзаменовали [пришедших цзиньши]. Лучших (букв.: «первостепенных») назначил учеными чиновниками{485} [Академии наук], остальных — чиновниками уездных главных учреждений{486}.

В 4-й луне хан Шэн-цзун пристрастился к игре в мяч, поэтому цзяньи дафу — сановник, ругающий{487} [императора], — представил увещевающий доклад: «Мне, амбаню, представляется, что хан в [список] великих удовольствий записал такую [забаву]: по возвращении из ямыня играть в мяч, когда найдется свободное время. Я полагаю, что в этом деле есть три несоответствия. Верх и низ по сути [своей] являются противоположностями{488}, [так могут ли] господин и вассал вести [на равных] спор за победу[?!]{489} Когда господин примет [мяч], то вассал станет выхватывать [его у господина]. Когда господин упустит [мяч], то вассал будет радоваться. — Это первое несоответствие. Далее, туда-сюда вместе [всею толпою двигаясь и] мешая друг другу, вместе и окружают [хана] спереди и сзади. /19/ Жадный, позволив подняться [своим] желаниям, теряет все: и благопристойность, и [чувство] долга{490}. Когда бросает палку, то входит во вкус [игры], и, быть может, случится, что попадет [палкой] в платье хана. И вассал нарушает закон, и господин также не может обвинить [его]. Это второе несоответствие. Если ханская высокопочтенная особа легкомысленно забавляется скачкой в обширной местности, то земля, пусть и ровная, на самом деле тверда, а конь, пусть и хороший, точно [может] споткнуться на передние ноги. В случае, если ханская особа свалится [с седла], сделав ошибку при метании [палки] на всем скаку, то повиснет [на стремени], не потеряв [при этом] пылкости. Разве это возможно?! Если так [случится], то не испугается ли также мать-государыня (тайхоу)? Это третье несоответствие. Что же делать? Хан, с уважением вспомни унаследованные правила этикета и оставь развращающую и изнуряющую{491} игру!». Хан Шэн-цзун весьма одобрил этот доклад и принял слова [цзяньи дафу].

В этой (4-й) луне из государства Сун в государство Да Ляо пришло для вступления в подданство племя тухунь — независимое многочисленное племя, которое обменивало исключительно великолепные вещи на южное золото{492}, после чего хан Шэн-цзун пожаловал людям [этого] племени в награду платье и пояса.

В 5-й луне даляоский амбань по имени Елюй Сюгэ взял войска, отправился к городу Маньчэн и призывами склонил к подданству более семи сотен сунских воинов. Отправил людей, [которые] доставили [их] к хану Шэн-цзуну.

Династия Сун отправила своих амбаней такого рода, как Лю Тин-жан, [которые] в жаркую пору пришли для осады даляоского города [области] Ичжоу, после чего все командующие государства Да Ляо [от неожиданности] испугались. Только один Елюй Сюгэ взял [смелых] проворных воинов, /20/ вступил в сражение с сунскими войсками севернее реки Шахэ{493} и убил несколько десятков тысяч человек. Захватил и поднес хану большое количество военного оружия и тяжелой поклажи, после чего тайхоу очень хвалила [его] и издала указ, [в котором] отменила выкрикивание имени и коленопреклонение Елюй Сюгэ [во время церемоний и приемов во дворце].

В 8-й год [эры правления] Тун-хэ (990 г.), в 5-й луне, правитель народа нюйчжи, который [ранее] чинил препятствия и вред{494} [киданям], предоставил дань династии Да Ляо, после чего хан Шэн-цзун возвел [этого] чинившего препятствия и вред [правителя] в достоинство Шуньхуа-вана — [«князя приятных речей»].

В 12-й луне Ли Цзи-цянь, правитель государства [Си] Ся, командировал посла, пришедшего в государство Да Ляо с сообщением: «Захватил сунские [области] Линьчжоу и Лучжоу», — после чего хан Шэн-цзун командировал [своего] посла, [доставившего в государство Си Ся свидетельство на титул, по которому] Ли Цзи-цянь был объявлен [Сяго-ваном] — князем государства Ся.

В 9-й год [эры правления] Тун-хэ (991 г.), в 1-й луне, амбань из ямыня, [занимающегося составлением] государственных исторических книг, который [по долгу службу] проверяет [собранный материал] и выпускает [из него непригодное]{495}, поднес хану Шэн-цзуну [летопись] Яргянь кооли — [«Истинные законы»], и хан наградил [его] в соответствии с рангом.

В 4-й луне Ли Цзи-цянь, ван государства Ся, командировал своего человека, [хорошо] изучившего Север{496}, [который] пришел к хану Шэн-цзуну принести благодарность{497} за возведение [Ли Цзи-цяня] в княжеское достоинство.

В 7-й луне хан Шэн-цзун для правителей губерний выпустил указ: «Хороших добродетельных людей выявляйте [и рекомендуйте на должности]! Разыскивайте [и производите следствие] над корыстолюбивыми и жестокими! Соболезнуйте почтенным старикам из народа! Прекратите расточительство и необузданность [в желаниях]! Давайте чиновничьи [должности] сыновьям и внукам погибших на войне!».

/21/ В 8-й луне народ нюйчжи прислал в государство Да Ляо людей, которые приманивают оленей рожком, [подражая их реву во время гона, а потом] стреляют [в них]. Люди Восточной столицы прислали в дар трехногую ворону.

В 10-й луне Ли Цзи-пэн, цзедуши сунских самых трудных{498} [для управления] окружных городов, пришел для вступления в подданство, после чего хан Шэн-цзун возвел Ли Цзи-пэна в достоинство Сипин-вана.

В 12-й луне Ли Цзи-цянь, ван государства Ся, тайно искал покровительства у династии Сун, и хан Шэн-цзун вручил указ воеводе-усмирителю (чжаотаоши) Хань Дэ-вэю и отправил с приказом: «Веди переговоры [с Ли Цзи-цянем]!»

В 10-й год [эры правления] Тун-хэ (992 г.), в 1-й луне, хан Шэн-цзун издал закон, [по которому] запрещалось при совершении поминок убийство лошадей, а [при погребении] — заполнение [могил] латами, шлемами, золотой и серебряной посудой.

Во 2-й луне Хань Дэ-вэй возвратился назад и сообщил в представленном докладе: «Про Ли Цзи-цяня солгали, что [он] ушел воевать на Запад, [вот он на переговоры и] не явился. Я ходил в другие областные{499} города, ограбил [их] и принес [награбленное]». Далее, государство Ся командировало посла, пришедшего к хану Шэн-цзуну с сообщением: «Хань Дэ-вэй произвел грабеж и унес [награбленное]», — после чего хан Шэн-цзун приказал отдать [все назад и этим] прекратил гнев{500} [государства Ся].

В 11-й год [эры правления] Тун-хэ (993 г.), в 3-й луне, хан Шэн-цзун отправил наместника Восточной столицы Сяо Хэндэ и других с приказом: «Покарать [корейское] государство Солхо!». Сяо Хэндэ, взяв войска, отправился [в поход] и захватил корейские пограничные города. Поэтому корейский /22/ ван [по имени] Ван Чжи испугался, вручил письмо человеку, красивому и нежному{501}, [который] пришел [в государство Да Ляо] с признанием вины, после чего хан Шэн-цзун выпустил указ, [по которому] государству Солхо были отданы принадлежащие народу нюйчжи [земли протяженностью в] несколько сотен ли, что восточнее [реки] Ялуцзян.

В 7-й луне вышли из берегов воды двух рек, называемых [по-китайски] Шэнгань [«буйная и дерзкая»] и Чжанхо [«увеличивающая урожай»]. Были затоплены совершенно все хлебные посевы населения, жившего западнее [заставы] Цзюйюнгуань, и уплыло много домов населения, жившего в [области] Фэншэнчжоу{502} и Южной столице.

В 12-й год [эры правления] Тун-хэ (994 г.), в 1-й луне, хан Шэн-цзун, прославляя [жившего] в городе [области] Бачжоу человека с острым хитрым языком{503}, достигшего возраста ста тридцати трех лет, пожаловал [ему] шелковую ткань, [украшенное] вызолоченной кожей{504} платье, серебряный пояс, в соответствии с месяцем — овец и вино, а также освободил его дом от натуральной повинности.

В 3-й луне [корейское] государство Солхо командировало посла, пришедшего с просьбой вернуть захваченных у него людей и скот, после чего хан Шэн-цзун выпустил указ, [в котором] велел [совершившим преступление] откупиться от наказания.

В 6-й луне хан Шэн-цзун выпустил указ: «Правители областей и уездов! Если [у кандидата на должность] нет пороков, из-за которых [обычно и] совершаются преступления, то на [другие не столь значащие] обстоятельства не обращайте внимание! Экзаменуйте [его] и, представив доклад, употребляйте на службе!»

В то время в местожительстве хана было много разбойников, и амбань, который любил мирные правила{505}, положил начало [новому] закону о поимке разбойников, поэтому они с того [времени там] исчезли. [До сего времени было, что], хотя бы старшие и младшие братья мятежника и не следовали [его злому] умыслу, [их] всех вместе предавали суду. Любивший мирные правила амбань, увещевая, сказал: «[Слова] старший брат, младший брат вот о чем говорят: хотя бы [братья] и были единоутробными, /23/ [их] сердца разные. Если предать суду вместе [с другими] того, кто не последовал [злому] умыслу мятежника, то это [означает]: тот закон [о поимке разбойников] направлен на невинного. Отселе впредь нужно избавлять от наказания того [из братьев], кто не последовал [злому] умыслу, хотя бы братья и жили все вместе{506}». Тайхоу одобрила и приняла эти слова.

В 8-й луне династия Сун командировала посла, пришедшего с пожеланием заключить мир, но хан Шэн-цзун не согласился.

В 11-й луне хан Шэн-цзун выпустил во всех губерниях [следующее] предписание: «Заносите в списки{507} все эти имена — [имена] захваченных в государстве Сун чиновников, не разбирая того, [простой ли это] письмоводитель [или] человек с [большими] дарованиями, а на войне — храбрый [или] малодушный{508} человек, и доставляйте [списки] сюда!»

В 12-й луне [корейское] государство Солхо прислало в дар женщин-актрис{509}, но хан Шэн-цзун не принял [их] и возвратил назад.

В 13-й год [эры правления] Тун-хэ (995 г.), в 11-й луне, хан Шэн-цзун командировал послов [со свидетельством на титул, по которому] правитель [корейского] государства Солхо Ван Чжи был объявлен ваном. Из государства Солхо были отправлены десять человек, прибывших с целью выучить язык государства Да Ляо.

В 14-й год [эры правления] Тун-хэ (996 г.), в 3-й луне, ван государства Солхо Ван Чжи представил доклад, [в котором писал о своем] желании взять в жены [знатную киданьскую девушку], и хан Шэн-цзун отдал ему в жены дочь оборонявшего Восточную столицу царского зятя Сяо Хэндэ.

Пять человек такого рода, как оборонявший Восточную столицу Сяо Хэндэ, которые [по долгу службы] наблюдают и делают выговор трусливым [воинам]{510}, и другие /24/ в карательном походе против народа ужо{511} не одержали победу, за что были отрешены от своих должностей с лишением чинов.

В 6-й добавочной луне люди [некоего безымянного], не имевшего истоков [происхождения]{512} племени поднесли хану Шэн-цзуну найденную в земляной промоине [статуэтку] — золотого коня. Хан Шэн-цзун объявил Ланьлин-ваном и Цзюнь-ваном{513} Сяо Талиня (Даланя?) за то, что употребил хитрость и убил шестьдесят изменников, подобных тем, кто мешает [делам], вредит и присваивает [чужое добро]{514}.

В 15-й год [эры правления] Тун-хэ (997 г.), в 1-й луне, правитель народа ужо пять дней{515} [находился в пути и] пришел к хану Шэн-цзуну для вступления в подданство. Государство Ся командировало посла, пришедшего с сообщением: «Разбили сунские войска», — и хан Шэн-цзун возвел Ли Цзи-цяня, [правителя] государства Ся, в достоинство Сипин-вана. В это время умер сунский хан Тай-цзун, и [его] сын Чжэнь-цзун унаследовал престол. Хан Тай-цзун сидел на троне 22 года. Был в возрасте 59 лет.

В 5-й луне восемь племен диле{516} убили своего чанвэня и отложились от подданства, после чего даляоский амбань по имени Сяо Талинь (Далань?) погнался [за ними] и схватил половину людей из тех племен.

Сяо Талинь (Далань?) обратился с вопросом к Елюй Чжао: «На наших границах — [тех, что с] трех сторон [защищают государство Да Ляо]{517}, — тишина и спокойствие. Военные действия{518} только что прекращены. Ныне один народ цзубу намерен воспользоваться нашим [мирным] досугом и зашевелиться. Если отправиться покарать [его], то путь долог и движение [направившихся к нему войск будет очень] затруднено. Если простить [его] и остаться [дома], то будет притеснять и мучить наше пограничное население. Если увеличить [пограничные регулярные] войска и заставить [их] охранять [население], то доставляемые [ими] съестные припасы [в пути будут отняты разбойниками и до границы] еще и не дойдут! Если, желая перевести дух, [даже] на один час оставить [вину] без внимания, то защитить [себя] от будущих беспорядков /25/ не сможем. Как лучше [в таком случае] поступить?».

На эти слова Елюй Чжао письменно ответил: «Как я слышал, [некогда] говорили: "Когда постигают суть искусства управления{519}, то [люди] уподобляются [членам] одной семьи, хотя бы [и были до этого] злобными врагами, а когда делают ошибки в искусстве управления, то [люди] уподобляются [случайным] путникам, хотя бы [и были] подданными{520} [или] друзьями". У многих племен северо-западной окраины, [среди которых производится набор в пограничные гарнизоны], один мужчина [из каждой семьи] в пору земледельческих работ отправляется жить на сигнальный маяк. Другой мужчина работает на казенной пашне. Двое мужчин поселяются на границе для [ее] охраны{521}. И хотя бы в одной семье было четверо мужчин, дома [они] находиться не могут. Все работы по сеноставу и пастьбе скота сваливаются на детей и женщин. Если [они] однажды случайно встретятся с разбойниками и будут обобраны, то [вся семья] наверняка не сможет [снова] стать состоятельной и будет голодать. Быть может, хан из сострадания весной и летом окажет [голодающим] вспомоществование зерном. Чиновники же, через которых происходят пересылка и выдача [зерна из государственных складов], выдадут зерно, подмешав [к нему] отруби. [Далее], прямая подать — та, что взимается с пахотных земель, — слишком тяжела. [До будущего урожая] около нескольких месяцев жить так же, [как после сбора урожая в осеннюю и зимнюю пору], становится невозможно, вот и приходят с сообщением о крайне нуждающихся [людях]. "Скот кормит", — вот что говорят, и [скот является] основой благосостояния государства (букв.: «основой, делающей государство богатым»). Но чиновники из опасения, что люди будут скрывать и утаивать [его численность], собирают весь скот в одно место и никому не позволяют кормить [его] на вольных [выпасах] в местах с хорошей травой и водой. Далее, когда поселившийся на границе для [ее] охраны воин умрет [или] убежит, то немедленно доставленный и поселенный вместо [него] новый человек на пропитание [ничего] не получит. Вот потому-то, [по всем этим причинам, народ северо-западной окраины], ежедневно голодая и ежемесячно уменьшаясь [числом], мало-помалу доходит до крайности и [идет] к концу].

Нынешний [предлагаемый мною] план: дать обедневшим [участки пахотной земли и взимаемую с этих земель] прямую подать сделать незначительной; выдать [беднякам для вспашки] быков и позволить заниматься земледелием по [своему] желанию; при смене поселяющихся на границе для [ее] охраны воинов /26/ остерегаться разбойников, [нападающих в пути на переселенцев и их семьи]; захваченный на войне хлеб выдавать людям, у которых [его] недостаточно; [позволить] взращивающим скот людям отпускать его на волю, и [скот сам] найдет [для выпаса и выгула] места с хорошей [водой и травой].

Когда бы стало [так], то можно надеяться на то, что в течение нескольких лет [народ северо-западной окраины] непременно станет богатым и сильным. Когда после этого основательно обученных{522} отборных воинов усовершенствовать [уже окончательно в военном] строю — в шеренгах и колоннах, — то [они] станут твердыми в обороне и будут одерживать победы в [походном] движении. Далее, когда бы прежде [всего] устрашили и покарали тех, кого трудно исправить и усмирить, то все другие станут остерегаться [уже] по своей воле. В случае, когда бросают огромные земли, но [важно] рассуждают на общем совете о малых землях; когда уклоняются от сильного, но нападают на слабого, то не только напрасно [приводят] к концу [государственные] средства и силы, но и не могут страхом удержать в покорности его сердце. Эти два [обстоятельства] вот о чем говорят: о возникновении корысти и [связанных с нею] несчастий. Нельзя не рассмотреть [со всех сторон эти обстоятельства].

Как я слышал, знаменитый древний командующий установил подвиг — усмирение...{523}, и это зависело от [его] добродетелей, а не от множества [воинов]. Поэтому и цзиньский командующий, о ком написан и обнародован [указ]{524}, с восьмитысячным войском разгромил миллионную армию [того], кого взяли в плен и убили{525}. И Елюй Сюгэ из нашего государства с войском в пять отрядов нанес поражение стотысячной армии Цао Биня. Вероятно, причина [побед заключалась в том, что военачальники по великому] благословению [Неба] сближались с сердцами воинов, а [воины] получали [от Неба] силы [сражаться] насмерть{526}. Командующий, ты первый вельможа в государстве, а также владел [когда-то] одним уделом [на его окраине]. И [ты] должен, сообразуясь с древностью, совершать героические поступки. Если [поступок направлен] на высокое, смотри на знаки Неба! Если на низкое, выполняй планы людей! /27/ Будь внимателен ко [всем] местным [людям]: и с крутым, и с ровным [характером]! Угадывай правду и ложь врагов! Если обдуманный [мною] план не упускает [ничего важного], то большая польза{527} [от него] дойдет до будущих поколений!».

Сяо Талинь (Далань?) про слова этого [письма] сказал: «Справедливо».

В 8-й луне хан Шэн-цзун охотился в местах, в которых [обычно] определяли [текущие задачи] и составляли [планы дальнейших действий]{528}, после чего хуантайхоу, увещевая, сказала хану Шэн-цзуну: «Вот сказанное мудрецами прошлых [поколений]: не действуй по желанию сердца! Меня вот что заставляет страдать: ты стал повелителем Поднебесной, но если будешь действовать [по желанию сердца] — скакать на коне во время охоты во весь опор, то однажды из десяти тысяч [случаев] конь [ведь может] споткнуться на передние ноги и произойдет беда. Отселе впредь удерживай себя [от сердечных порывов]!».

Умер ван [корейского] государства Солхо, и [Ван] Цун, сын [его] старшего брата, командировал своего амбаня по имени Ван Тун-инь в государство Да Ляо с сообщением о трауре, после чего хан Шэн-цзун отправил [своего] посла для совершения поминок [на могиле почившего] вана государства Солхо.

В 16-й год [эры правления] Тун-хэ (998 г.), в 11-й луне, хан Шэн-цзун командировал послов [со свидетельством на титул, согласно которому] Ван Цун был объявлен ваном его государства Солхо.

В 17-й год [эры правления] Тун-хэ (999 г.), в 9-й луне, хан Шэн-цзун отправился в карательный поход против династии Сун и не смог [взять] штурмом{529} сунский город Суйчэн. Даляоский амбань из совета [по делам межгосударственных] сношений{530} смог [взять] штурмом два города, [прославившихся своими искусно выполненными] прозрачными веерами и украшениями из золота и олова{531}. Когда хан Шэн-цзун пришел к городу Инчжоу, то даляоские войска /28/ вступили в бой с сунскими войсками и взяли живыми в плен двух командующих по именам Кан Чжао-и и Сун Шунь. Захватили большое [количество] латов, шлемов, военного оружия. Даляоские войска завоевывали поселки и главные уездные города{532} государства Сун. Когда пришли к городу Суйчэн, то все сунские войска, [стоявшие] вблизи реки, приняли [бой]. Хан Шэн-цзун выстроил свою конницу и сказал: «[Всем] идти прямо напролом!» И даляоские войска нанесли поражение сунским войскам, большая половина [которых] была убита.

В 18-й год [эры правления] Тун-хэ (1000 г.), в 1-й весенний месяц, войска возвратились в Южную столицу. [Хан] наградил заслуженных командиров и солдат и предал суду людей, которые [притворно] показывали свои усилия, но [на самом деле] не служили со [всем] усердием.

В 19-й год [эры правления] Тун-хэ (1001 г.), в 4-й луне, хан Шэн-цзун своей жене, урожденной Сяо, поднес и объявил почетный титул «императрица Ци-тянь».

В 10-й луне хан Шэн-цзун отправился в карательный поход против династии Сун. Направляясь [воевать] в страну, [лежащую] вдоль [многочисленных] каналов{533}, сказал Лянго-вану{534} Лун-чэну: «Возьми легкие авангардные отряды и войди [в земли неприятеля] впереди [всех войск]!». Лун-чэн отправился в путь, напал на сунские войска в Суйчэнской области и разбил [их]. Даляоские войска направились к сунскому городу Мань-чэн, но так как дороги развезло от дождей и идти [по ним] стало невозможно, то войска возвратились назад.

В 20-й год [эры правления] Тун-хэ (1002 г.), в 3-й луне, хан Шэн-цзун /29/ с приказом: «Покарать династию Сун!» — отправил [в поход] амбаней такого рода, как цзайсян совета [по делам межгосударственных] сношений{535}. Великий защитник (тайбао) — [один из трех высших сановников государства] — прибыл [туда, где производился смотр воинских подразделений], привел в порядок, возглавил [войска]{536} и нанес поражение сунским войскам в очень душной{537} области. Амбань по имени Сяо Талинь (Далань) также разгромил сунские войска в области Тайчжоу. Ходившие в карательный поход против династии Сун командующие возвратились с войсками [назад] и захваченную военную добычу поднесли хану Шэн-цзуну, после чего хан наградил [их различными] дорогими вещами в соответствии с [их] должностями.

В 21-й год [эры правления] Тун-хэ (1003 г.), в 5-й луне, два даляоских амбаня по именам Елюй Угуэ и Сяо Талинь (Далань) сразились с сунскими войсками, схватили живым командующего по имени Ван Цзи-чжун{538} и убили большое [количество сунских] воинов.

Умер ван государства [Си] Ся — Ли Цзи-цянь, и [его] сын Ли Дэ-чжао командировал посла, пришедшего сообщить хану Шэн-цзуну о трауре. Хан Шэн-цзун снарядил амбаня по имени Дин Чжэнь и отправил для совершения поминок [на могиле] вана государства Ся.

В 22-й год [эры правления] Тун-хэ (1004 г.) Ли Дэ-чжао из государства [Си] Ся поднес хану Шэн-цзуну вещи, оставленные его отцом Ли Цзи-цянем, после чего хан Шэн-цзун командировал послов [со свидетельством на титул, по которому] Ли Дэ-чжао был возведен в [княжеское] достоинство и объявлен Сипин-ваном.

В 9-й добавочной луне хан Шэн-цзун отправился в карательный поход против Южной династии Сун. Даляоские войска напали на сунские войска в [некогда] танской пограничной{539} области и нанесли [им] крупное поражение. Даляоский командующий по имени Сяо Талинь (Далань) /30/ напал на сунские войска в Суйчэнской области и также разбил [их]. Даляоские войска не смогли [взять] штурмом город Инчжоу, но взяли штурмом город Цичжоу. Даляоский амбань по имени Елюй Коли встретился с сунскими войсками в области Минчжоу, вступил в сражение и разбил [их]. Когда даляоские войска направились в Тайюаньскую область, то амбань по имени Сяо Талинь (Далань) наткнулся на «сердитую стрелу»{540} [лука-самострела, установленного] укрывшимися в засаде сунскими воинами, и умер.

[В 11-й луне] сунский хан Чжэнь-цзун командировал в государство Да Ляо амбаня по имени Цао Ли-юн{541} [обсудить вопрос] о заключении мира, после чего хан Шэн-цзун в ответ вручил амбаню по имени Хань Ци письмо, [в котором] велел поставлять подарки{542}, и командировал к сунскому хану Чжэнь-цзуну. Сунский хан командировал амбаня по имени Ли Цзи-чан, который сказал хану Шэн-цзуну: «Наш хан будет называть [Сяо] тайхоу младшей теткой [по-маньчж. ухумэ]{543} и ежегодно поставлять сто тысяч лянов серебра и двести тысяч [кусков] шелка», — и хан Шэн-цзун согласился с этими словами. Вручил амбаню по имени Дин Чжэнь ответное письмо о поставке подарков и командировал [в государство Сун]. В той же [11-й] луне отвел войска в Южную столицу, удостоил угощения командиров и солдат и наградил в соответствии с рангом.

В 23-й год [эры правления] Тун-хэ (1005 г.), в 5-й луне, [корейское] государство Солхо командировало посла, пришедшего поздравить хана Шэн-цзуна с радостным событием: заключением мира с династией Сун. И династия Сун /31/ будет постоянно ежегодно поставлять серебро и шелк, о которых шла речь при заключении мирного [клятвенного договора].

В 24-й год [эры правления] Тун-хэ (1006 г.), в 8-й луне, [живущий] в городе [области] Шачжоу{544} глупый и лживый князь{545} поднес хану Шэн-цзуну коней примитивного, покорного, очень маленького{546} народа и красивый нефрит.

В 25-й год [эры правления] Тун-хэ (1007 г.), в 7-й луне, умерла мать Ли Дэ-чжао, вана государства [Си] Ся, после чего хан Шэн-цзун снарядил и отправил посла для совершения поминок [на могиле матери правителя Си Ся]. Воевода-усмиритель (чжаотаоши) северо-западной окраины Сяо Туюй покарал и разорил племена, которые отвергали{547} [свою зависимость от государства Да Ляо].

В 26-й год [эры правления] Тун-хэ (1008 г.), в 12-й луне, амбань по имени Сяо Туюй отправился в карательный поход против народа хуэй-гу («уйгуры»?), что в области Ганьчжоу. Правитель народа [и его] отец принесли [Сяо Туюю] подарки{548} и изъявили покорность, поэтому Сяо Туюй [только строго] поговорил [с ними], чтобы укротить [их дух], и отправил назад к их народу.

В 27-й год [эры правления] Тун-хэ (1009 г.), в 11-й луне, хуантайхоу тяжко заболела, поэтому [хан] помиловал всех преступников. В день беловатого зайца хуантайхоу умерла.

В 28-й год [эры правления] Тун-хэ (1010 г.), в 1-й луне, останки хуантайхоу были похоронены в ямыне Шоутудянь — [«Зал для принятия планов»], что в [области] Цяньчжоу.

Во 2-й луне государства Сун и Солхо командировали послов, пришедших для совершения поминок [на могиле] хуантайхоу. Хан Шэн-цзун поднес хуантайхоу и назвал посмертный [почетный титул Шэн-шэнь сюань-сянь хуанхоу] — «свято божественная, объявленная в народе мудрой{549} императрица».

/32/ В 4-й луне воевода-усмиритель (чжаотаоши) Сяо Туюй [снова] отправился в карательный поход против народа хуэй-гу (хуэй-ху «уйгуры»?), что в [области] Ганьчжоу, и смог [взять] штурмом город [области] Сучжоу, после чего пленил [и доставил в государство Да Ляо] совершенно все население того города. По приказу хана Шэн-цзуна восстановил [крепостные стены некоего] старого города с заваленными и разрушенными входами{550} и поселил [пленных в этом восстановленном городе].

Кан Чжао — чиновник из Западной столицы [корейского] государства Солхо, который [по долгу службы] учитывает и исследует [политическую обстановку в государстве]{551}, — убил своего повелителя Ван Цуна{552} и самовольно возвел [на престол] Ван Шуня — старшего в ханском роду по летам, после чего хан Шэн-цзун, выслушав донесение об этом, обратился ко всем амбаням: «То, что корейский Кан Чжао убил своего вана и возвел [на престол] старшего в роду по летам, [означает]: это чрезвычайное нарушение долга. Нужно поднять войска и пойти расспросить о преступлении». И все амбани высказались: «Нужно пойти, [это] будет справедливо». Только Сяо Тилей, увещевая, сказал: «Наше государство ежегодно ведет карательные войны, и все воины утомлены. Кроме того, для ханской персоны это еще и время ношения траура. [Урожай] хлебов этого года не убран. Внешнее государство [Солхо] хотя и маленькое, но города [его] крепки. И хотя мы в сражениях [до сих пор] одерживали победы, на твердость [наших уставших от походов войск рассчитывать] не можем. Когда однажды из десяти тысяч [случаев] роняют из рук удачу, к чему раскаиваться в этом?! Вот что я содержу в уме: отправим-ка одного посла расспросить о причине преступления! Если [Кан Чжао и Ван Шунь] примут ту вину на себя, то отменим поход наших войск. В противном случае поднять войска по окончании траура [по хуантайхоу, связанных с ним печальных] церемоний и после сбора [урожая] хлебов также будет не поздно». Но если и сказал [так], хан Шэн-цзун не принял [его] слова.

В 8-й /33/ луне хан Шэн-цзун лично взял войска и отправился в карательный поход против государства Солхо. Командировал посла в государство Сун с сообщением: «Поднял войска». Отправил выдающегося командира{553} — амбаня по имени Хань Ци — к корейскому вану Ван Шуню расспросить о [причине] преступления, после чего Ван Шунь вручил своему послу письмо, [в котором] просил хана Шэн-цзуна об отводе войск, но хан Шэн-цзун не согласился [на это]. И крупные [даляоские] войска переправились через [реку] Ялуцзян, после чего корейский амбань по имени Кан Чжао пришел встретить [врага] и вступить в бой. Был разбит даляоскими войсками, повернул [назад] и стал охранять город Тунчжоу. Затем Кан Чжао вышел [из города] для сражения. И даляоский амбань по имени Елюй Дилу взял живым в плен корейского Кан Чжао — [того], кто связал и обезглавил жестокого и яростного{554} [Ван Цуна]. Преследовал корейские войска [на расстоянии] более десятка ли. Четыре города этой губернии: Тунчжоу, Хочжоу, Гуйчжоу и Нинчжоу — признали зависимость от государства Да Ляо. Даляоский амбань по имени [Сяо] Пайя вступил в сражение с корейскими войсками на корейском горном перевале под названием Угодэ — [«Непреодолимый»]{555} — и также разбил [их]. Корейский ван вручил своему послу письмо со словами: «Лично приду для согласования [вопроса] о передаче ежегодной дани. Отведи войска!» — и командировал к хану Шэн-цзуну. После этого все амбани обратились к хану: «Нужно принять [его] изъявление покорности». Но амбань по имени Елюй Яоцзи сказал: «То, что корейский Ван Шунь в самом начале [войны], сразившись один раз и будучи разбитым, желает признать зависимость и просит [об отводе войск, означает]: это обман и [воинская] хитрость. Если принять [сейчас] изъявление покорности, то как бы не угодить в его обман и хитрость! /34/ Если примем признание зависимости в [самом] конце, по истощении его сил, то также не опоздаем». Но если и сказал [так], хан не принял [его] слова. Последовал совету всех [амбаней] и отменил роспуск войск для грабежа{556}. Своего амбаня по имени Мабую{557} назначил наместником в городе Кай-цзин{558}, амбаня по имени Ванбэ{559} назначил его помощником. Когда отправлял [их] для поселения в городе Кайцзин — местожительстве корейских ванов, — то прикомандировал к великому учителю (тайши) Илиню тысячу отборных воинов. Препровождая Мабую, направились к городу Кайцзин, после чего оборонявший Кайцзин корейский командующий по имени Цзо Сы-чжэн{560} убил командированных династией Да Ляо десять человек такого рода, как [чиновник], возглашающий фамилии и заслуги{561} [посетителей во время приемов во дворце], и с войском вышел встретить Мабую и других, поэтому [они] повернули назад и пришли [к хану]. Хан Шэн-цзун дал войско амбаню по имени Илинь и отправил со словами: «Сразись с Цзо Сы-чжэном!», — и Цзо Сы-чжэн бежал в Западную столицу, получив донесение о приходе [Илиня] с войском. Даляоские войска осадили город Кайцзин, пять дней штурмовали, но не взяли [его]. Хан Шэн-цзун отправил двух амбаней по именам [Сяо] Пайя и Паньну со словами: «[Возьмите] штурмом корейский город Кайцзин!». И [Сяо] Пайя и другие встретились с корейскими войсками и разбили [их], после чего корейский ван бросил Кайцзин и бежал. Даляоские войска предали огню город Кайцзин. Преследуя до [реки] Цинцзян — [«Прозрачная река»], убивали [врагов] и повернули назад.

/35/ В 29-й год [эры правления] Тун-хэ (1011 г.), в 1-й луне, войска возвратились [домой], после чего население всех сдавшихся корейских городов отложилось от подданства [государства Да Ляо].

В 4-й луне хан Шэн-цзун выпустил указ: «Если человек из царского рода учинит злодейское преступление, то выжигайте клеймо на [его] лице, [следуя] примеру всех племен!».

В 30-й год [эры правления] Тун-хэ (1012 г.), в 4-й луне, корейский ван командировал [в государство Да Ляо ловкого, находчивого] амбаня, который [умел] добиваться [на переговорах] нестрогих благоприятных соглашений{562}, и [тот] передал [хану Шэн-цзуну слова корейского вана]: «Буду жить [в покорности] согласно основному долгу вассала{563}», — после чего хан Шэн-цзун сказал [этому амбаню, умевшему] добиться нестрогих благоприятных соглашений: «Передай своему вану: "Приди лично для заключения мира!"», — и отправил назад. Корейский ван вручил амбаню по имени Тянь Гун-ни письмо со словами о себе самом: «По болезни прийти не могу», — и командировал [в государство Да Ляо]. По прибытии Тянь Гун-ни [встретился с ханом], и хан Шэн-цзун сказал: «Когда возвратите шесть городов, то пусть два наших государства живут по-старому, по-прежнему!» — и отправил Тянь Гун-[ни] назад.

Военные и гражданские чиновники государства Да Ляо поднесли хану Шэн-цзуну и объявили почетный титул «хорошо знакомый с литературой{564}, могущественный в военных [делах], превосходный [в исполнении] правил этикета, постигший значение добродетелей, склонный к милосердию, прославляющий{565} почтительность к родителям, благоразумный, блестяще совершенномудрый, покровительствуемый духами и покровительствуемый Небом император». Наименование эры правления Тун-хэ было изменено и год был назван 1-м годом [эры правления] Кай-тай[88]{566} (1012 г.).

В той луне отложились от подданства все внешние [инородческие] владения.

Во 2-й год [эры правления] Кай-тай (1013 г.), в 1-й луне, отложились от подданства племена уго и диле{567}, поэтому даляоский /36/ амбань, который [по долгу службы] исследует{568} [политическую обстановку в стране], отправился в карательный поход [против них]. Захватив всех, доставил назад в прежние места [обитания] и поселил [там].

В 6-й луне амбань по имени Елюй Хуаго отправился на Запад в карательный поход. Успокоив западные губернии, пришел к хану Шэн-цзуну, и хан снова отправил Елюй Хуаго с приказом: «Иди и покарай племена чжубу (цзубу "татары"{569}?)!» Елюй Хуаго дошел до государства чжубу (цзубу го?) и разбил войска его правителя Уба.

В 3-й год [эры правления] Кай-тай (1014 г.), в 1-й луне, правитель государства чжубу (цзубу го?) Уба пришел к хану Шэн-цзуну для поклонения, после чего был возведен в достоинство Вэй-вана.

В 4-й год [эры правления] Кай-тай (1015 г.), во 2-й луне, привыкший к спокойной [жизни]{570} амбань ходил в карательный поход против враждебных, непреклонных{571} племен и одержал победу, поэтому хан Шэн-цзун командировал амбаня, который контролирует и ведет [за собой войска]{572}, и [амбань] по повелению хана взял привыкшего к спокойной [жизни] за руки и передал слова одобрения. Елюй Силян, ведя карательную войну против государства, называемого Уго — [«государство Пяти племен»], также одержал победу, и хан командировал послов наградить снискавших заслуги командиров и солдат. К тому времени племена юйцзюэ стали спокойными. Но когда хан пожелал переселить людей этих племен во внутренние земли, то они сразу же начали затруднять переселение: присоединяться к враждебным непреклонным племенам и [вместе с ними] отлагаться от подданства. Хан Шэн-цзун дал войска Елюй Силяну и отправил покарать враждебные непреклонные племена. Елюй Силян победил те племена, всех [их] мужчин убил. /37/ Отыскав всех людей племен юйцзюэ, присоединившихся и отложившихся от подданства вместе с враждебными непреклонными племенами, доставил [их также] вместе с ними [во внутренние земли], по повелению хана построил город на реке Люйцзюйхэ и поселил [там].

В 5-й луне хан Шэн-цзун назначил Елюй Силяна главным управляющим (дудяньцзянем), Сяо Цюйлея — главным инспектором (дуцзянем) и отправил покарать [корейское] государство Солхо.

В 5-й год [эры правления] Кай-тай (1016 г.), в 1-й луне, два амбаня по именам Елюй Силян и Сяо Цюйлей [снова] направились к государству Солхо, разбили его войска западнее областного города, мимо которого [они] прошли{573}, и захватили несколько десятков тысяч человек. Повернув войска, пришли в места округа Наньхай, где Елюй Силян внезапно заболел и умер.

В 7-й луне хан Шэн-цзун ходил охотиться в горах Чишань{574}. Во время конной стрельбы из лука по одному обнаружившему себя тигру конь хана Шэн-цзуна [скакал слишком] быстро, поэтому хан опоздал с выстрелом, и [стрела] прошла мимо [цели]. Когда тот тигр погнался за ханом и приблизился [к нему для прыжка], то все [его] приближенные поразбежались. И [тогда] амбань по имени Чэнь Чжао-гунь спустился с коня, внезапно{575} схватил тигра за оба уха и сел [на него] верхом, после чего тот тигр замер от ужаса. Хан Шэн-цзун сказал сопровождающим его [на охоте] людям: «Стреляйте скорее!», — но Чэнь Чжао-гунь закричал громким голосом и приказал прекратить стрельбу. И хотя бы тигр перевалил через гору, Чэнь Чжао-гунь ни за что не свалился бы [с него]! Улучив мгновение{576}, он выхватил привешенный на бедре меч и зарубил тигра. Хан Шэн-цзун подогу шел [у нему] близко и сказал: «Вот как измучился!» И в тот же день, /38/ не откладывая, удостоил Чэнь Чжао-гуня угощения и наградил золотыми и серебряными сосудами.

В 6-й год [эры правления] Кай-тай (1017 г.), во 2-й луне, принцесса, [жена Сяо Туюя], убила свою девочку-служанку, которая сушила на солнце котлы{577}, безо [всякой ее] вины, поэтому хан Шэн-цзун [своего] зятя Сяо Туюя, [носившего звание «воевода — зять императора»], понизил [в должности] за то, что [он был] не в состоянии править домом, и назначил государственным советником (пинчжанши). Принцессу понизил [в титуле] и сделал прежней, равной [другим принцессам]{578}.

В 5-й луне назначил Сяо Хоцзо главнокомандующим (дутуном), Ван Цзи-чжуна{579} — главным управляющим (дудянъцзянем), Сяо Цюйлея — главным инспектором (дуцзянем). При отправлении в новый карательный поход против [корейского] государства Солхо хан Шэн-цзун вручил Сяо Хоцзо обоюдоострый меч и сказал: «Преступивших законы людей убивай по собственному усмотрению!». Сяо Хоцзо и другие в сражениях с [войсками] государства Солхо победы не одержали и возвратились назад.

В 7-й год [эры правления] Кай-тай (1018 г.), в 5-й луне, Пулули — вождь племени, которое сражается под бой в гонги и барабаны{580}, шел к ханскому городу. Когда пришел к реке, которая вплотную подходит к Пескам{581}, то вдруг внезапно затмились небо и земля, и все бывшие вместе с Пулули сорок три человека [были подхвачены] сильным ветром и взлетели. Упали [сверху на землю] на расстоянии в несколько ли [от реки]. Не взлетел только сам Пулули и единственный кувшинчик, в котором согревают вино.

В 10-й луне хан Шэн-цзун назначил Сяо Пайя главнокомандующим (дутуном), Сяо Силея — помощником главнокомандующего (фу дутуном), Елюй Баго — главным инспектором (дуцзянем) и снова отправил в карательный поход против [корейского] государства Солхо. При отправлении хан Шэн-цзун сказал уходящим [в поход] амбаням: /39/ «С обороняющими корейские города чиновниками говорите [понятно и] вразумительно! Говорите [им]: "Людей, пришедших вместе со многими для вступления в подданство, щедро кормим. Людей же, которые упорно обороняются и сопротивляются, непременно убиваем"».

В 12-й луне Сяо Пайя и другие напали на корейские войска [в местности] между двух рек — Шахэ и Тухэ{582}. Даляоские войска были разбиты. Многие непослушные, [распоясавшиеся после поражения], голодные племенные воины, которые падали и теряли сознание{583} [от лишений в пути и полученных ран], гибли [во время переправ через реки]: опускались на дно и тонули. Чанвэнь Агода и все возвышенные, честные, знаменитые{584} [амбани] были убиты этими лихими и крайне опасными{585} воинами.

В 8-й год [эры правления] Кай-тай (1019 г.), в 3-й луне, амбани такого рода, как Сяо Хань-нин, Елюй Баго, Сяо Пайя и Сяо Яоцзи, возвратились с войсками из [корейского] государства Солхо, после чего хан Шэн-цзун перечислил и объявил [их] преступления, но судебное разбирательство [по их делу] отменил. Всем женам ходивших в государство Солхо и погибших на войне чиновников пожаловал грамоты{586} [с признанием заслуг погибших].

В 9-й год [эры правления] Кай-тай (1020 г.) хан Шэн-цзун командировал в [корейское] государство Солхо своего амбаня по имени Елюй Цзы-цзун{587}, и тот пришел [назад] с письмом от корейского вана, в котором говорилось: «Стану пограничным вассалом, буду предоставлять{588} дань». Хан Шэн-цзун принял слова того письма и командировал посла [с сообщением] о прощении вины корейского вана.

В 10-й год [эры правления] Кай-тай (1021 г.), в 11-й луне, хан Шэн-цзун сидел в ямыне Чжаочэндянь — [«Зал для приемов и вручений»], и все военные и гражданские чиновники поднесли хану и объявили почетный титул «хорошо знакомый с литературой, /40/ богатырь в военных [делах], послушный [в исполнении] правил этикета, совершивший подвиги, установивший мир император». [Наименование] эры правления было изменено, и год был назван 1-м годом [эры правления] Тай-пин[89]{589} (1021 г.). Был выпущен всемилостивейший манифест о прощении преступников.

[Хан] своего сына — Лян-вана Цзун-чжэня{590} — объявил престолонаследником.

Во 2-й год [эры правления] Тай-пин (1022 г.), в 3-й луне, скончался сунский хан Чжэнь-цзун, и [его] сын Жэнь-цзун унаследовал престол. Хан Чжэнь-цзун сидел на троне 25 лет. Был в возрасте 55 лет. Хан Жэнь-цзун командировал посла, пришедшего к хану Шэн-цзуну с сообщением о трауре, после чего хан Шэн-цзун снарядил двух своих амбаней по именам Сяо Жэ-синь и Фэн Янь-сю{591} и отправил для совершения поминок [на могиле] сунского хана Чжэнь-цзуна.

В той же луне произошло землетрясение, [вследствие чего] провалилась местность под названием Уцзуй, что у городов [областей] Юньчжоу и Инчжоу, раскололась высокая северная гора{592}, [из нее] вырвались воды и, став рекой, потекли вниз.

В 4-й луне династия Сун командировала посла, [который] поднес хану Шэн-цзуну оставшиеся после ее почившего хана [Чжэнь-цзуна] вещи.

В 12-й луне скончался корейский ван Ван Шунь, и [его] сын Ван Цинь командировал посла, пришедшего к хану Шэн-цзуну с сообщением о трауре. Хан Шэн-цзун объявил Ван Циня ваном его государства. В 3-й и 4-й годы [эры правления] Тай-пин (1023-1024 гг.) никаких дел не было.

В 5-й год [эры правления] Тай-пин (1025 г.), в 4-й луне, [в самом начале лета], в тот вечер, когда хан Шэн-цзун /41/ шел от вод реки [Яцзыхэ, которая протекала недалеко от города] Чанчунь и [была богата] запасами рыбы и [диких] гусей{593}, эти воды с громоподобным гулом перебросились через засеянные и вспаханные{594} холмы, и на расстоянии в сорок ли [от города Чанчунь?] образовалось одно озеро — [Яцзыхэпо «озеро Утиной реки»?].

В 6-й год [эры правления] Тай-пин (1026 г.), в 3-й луне [люди] народа цзубу пришли воевать в западные губернии государства Да Ляо, и амбань по имени Сяо Хуэй разбил [их]. После сего все подвластные народу цзубу племена отложились от подданства [государства Да Ляо], и даляоские войска отправились в карательный поход [против них], вступили в сражение и были разбиты. [Находившиеся] в этих войсках военный инспектор (цзяньцзюнь) Нелигу и великий защитник (тайбао) Хобулюй были убиты.

В 11-й луне хан Шэн-цзун выпустил указ, [в котором] говорилось: «Любого из управляющих делами чиновников — крупного ли, мелкого ли — отрешать от должности с лишением чина, если [он] был корыстолюбивым и жестоким, [то есть] обдиралой народа! Пока, [усовершенствуя] самого себя, не состарится, не давать назначение на службу! Непременно заменять [на службе] скверного, бесчестного человека, хотя бы [он] и занимал высокое положение [при дворе]! Если способные к делам, бескорыстные, усердные люди занимают низкое положение, то представлять [их] к повышению [в чинах и должностях]! В случае, если ханский родственник принимает взятки, то ссылать [его] на казенные работы{595} как [самого последнего] подлого человека, когда обнаружится его преступление!».

В 7-й год [эры правления] Тай-пин (1027 г.) дел не было.

В 8-й год [эры правления] Тай-пин (1028 г.), в 1-й луне, [люди] народа дансян напали на даляоскую пограничную область и увели [скот и людей]. Даляоские войска отправились в карательный поход против народа цзубу, /42/ поэтому его правитель по [жизненно важным хозяйственным] причинам, [связанным с приходом] весны{596}, вместе со всеми изъявил покорность.

В 9-й год [эры правления] Тай-пин (1029 г.), в 8-й луне, чанвэнь из Восточной столицы Даяньлинь, [который был командующим] войсками, называемыми «войска шэли» (шэли цзюнь), отложился от подданства государства Да Ляо; заключил в тюрьму оборонявшего Восточную столицу царского зятя Сяо Сяо-сяня{597} и [его] жену — принцессу Нань-ян; убил этих трех амбаней: председателя министерства финансов Хань Шао-шуня, советника Ван Цзя и главного командира Сяо Пудэ; немедленно стал ханом в Восточной столице; объявил название [своей] династии — Син-лю; дал наименование эре [своего] правления — Тянь-цин. [Следует сказать, что с самого] начала — со времени покорения этой области Восточной столицы ханом Тай-цзу — [здесь] пошлины с соли, дрожжей и [других] налогов, взимаемых с подобных этим мелочей, не существовало. Когда же Фэн Янь-сю и Хань Шао-шунь, эти два амбаня, попеременно, по очереди занимая [пост председателя министерства финансов], начали взимать [с этой области] такие же, как в области Янь, налоги, то народу стало невозможно жить. Далее, область Янь ежегодно теряла [часть урожая] хлебов, поэтому советник министерства финансов Ван Цзя говорил хану: «Когда прикажешь построить суда и сплавлять [на них] хлеб Восточной столицы для народа области Янь, то водный путь опасен, и много людей потонет в воде. Вот почему [все] тревожатся». Но если и говорил [так], хан совершенно не верил [его словам]. И когда народ возроптал и хотел поднять бунт, то Даяньлинь убил главноначальствующих Хань Шао-шуня{598} и Ван Цзя [именно] ради того, чтобы успокоить народ. Было, что во время составления заговора [все меры по его осуществлению] обсуждались Даяньлинем и Ван Дао-пином совместно. Но вечером того [дня, когда Даяньлинь совершил убийства и объявил себя ханом], Ван Дао-пин /43/ бросил своих детей и жену, перелез через городскую стену, бежал и прибыл к хану с сообщением [об этих событиях], после чего хан немедленно вызвал войска всех губерний и приказал: «Экстренно отправляйтесь в карательный поход!». Сяо Пиди, царский дядя по матери, находясь недалеко от Восточной столицы, первым [из всех командующих] взял подведомственные ему войска и стал охранять необходимые Даяньлиню для передвижения местности, отрезав [тем самым] пути ухода на запад. К слепой, молчаливой младшей сестре{599} великого защитника (тайбао) Даяньлинь тайно отправил человека с письмом, [в котором были такое слова]: «Скрытно, [исподволь, как бы невзначай] испытай{600} Елюй Бугу, предводителя объединенных [племенных] войск!» Но слепая молчаливая младшая сестра [великого защитника] донесла Елюй Бугу об этих словах. Получив [от нее] отправленное [Даяньлинем] письмо [и узнав из письма имена заговорщиков], Елюй Бугу убил восемьсот человек из [бывшего] государства Бохай — всех, кто составлял заговор [и помогал] Даяньлиню [в его осуществлении. Затем] отрезал пути [ухода] на восток. Эти два города — Хуанлунфу и Баочжоу — не признавали зависимости [от хана-самозванца], поэтому Даяньлинь немедленно разделил войска и [с частью войск] пришел для захвата города Синьчжоу. Помощник цзедуши города Синьчжоу, который держал в [своих] руках дела [города]{601}, солгал: «Признаю зависимость», — поэтому [Даяньлинь] не стал спешить и не взял [город] в осаду.

Когда позднее узнал об его обмане и осадил город, то [помощник цзедуши уже] успел укрепить его. Не захватив [город Синьчжоу, Даяньлинь] возвратился [в Восточную столицу].

Даяньлиню покорились все северные и южные [племена] народа нюйчжи, а государство Солхо еще и предоставило дань. Когда все войска хана Шэн-цзуна одно за другим прибыли из всех губерний [к Восточной столице], то Даяньлинь крепко охранял [этот] город и не выходил [из него].

В 10-й луне хан Шэн-цзун /44/ назначил главнокомандующим (дутуном) Сяо Сяо-му — чиновника из Восточной столицы, который [по долгу службы] учитывает и исследует{602} [политическую обстановку в государстве]; чанвэня Сяо Пиди назначил помощником главнокомандующего (фу дутуном); великого вана внесенных в список{603} племен Сяо Пуну назначил главным инспектором (дуцзянем) и со словами: «Покарайте Даяньлиня!» — также отправил [к Восточной столице] для умножения [сил ранее отправленных войск].

В 10-й год [эры правления] Тай-пин (1030 г.), в 3-й луне, Сяо Пиди, обговорив [все] с Сяо Сяо-му, построил преграды{604} вокруг{605} Восточной столицы на расстоянии [от нее] в пять ли, [полностью отрезав тем самым от внешнего мира], и взял [ее] в осаду. После этого подчиненный Даяньлиню командующий, [который был] обычным иностранным ученым{606}, учинил заговор с даляоскими войсками. Открыв ночью южные ворота, впустил даляоские войска, которые схватили Даяньлиня. И область Восточной столицы успокоилась.

В 11-й луне ходившие в карательный поход против Восточной столицы амбани возвратились и встретились с ханом Шэн-цзуном, после чего хан удостоил [их] парадным обедом и объявил Сяо Сяо-му Дунпин-ваном, Сяо Пиди — Ланьлинцзюнь-ваном, Елюй Пуну{607} — главным чиновником [одного] управления{608}.

В 11-й год [эры правления] Тай-пин (1031 г.), во 2-й луне, хан Шэн-цзун пошел [в весеннее набо] — к реке, [что протекала около областного города] Чаньчунь. [Находясь в пути], в 3-й луне начал болеть. В 6-й луне скончался [в местах] севернее реки Дафухэ. На троне сидел 49 лет. Был в возрасте 61 года.

ТЕТРАДЬ VI

Имя даляоского хана Син-цзуна — Цзун-чжэнь{609}. В детстве звали Цзигу{610}. Внук хана Цзин-цзуна, [по имени] Мин-цзи. Старший сын хана Шэн-цзуна, [по имени] Вэньшуну. [Его] мать — урожденная Сяо. Когда [она] родила Син-цзуна Цзигу, императрица Ци-тянь взяла [его] на воспитание. Син-цзун Цзигу с малолетства [был] умным и прозорливым, а когда придет в совершенный возраст, то, будучи высокорослым, станет величественным, великодушным и дальновидным, искусным в [пешей и] конной стрельбе из лука, любителем книг и будет знать все о разного рода играх. В трехлетнем возрасте был возведен в достоинство Лян-вана, в 1-й год [эры правления] Тай-пин (1021 г.), установленной ханом Шэн-цзуном, был объявлен наследником престола.

В 11-й год [эры правления] Тай-пин (1031 г.), в 6-й луне, хан Шэн-цзун скончался, и [шестнадцатилетний] Син-цзун Цзигу вступил на престол. [Своей родной] матери — [старшей наложнице Шунь-шэн] юаньфэй, урожденной Сяо, — поднес и объявил [почетный титул] «вдовствующая императрица». Командировал послов в государства Сун, Солхо и Ся сообщить о трауре. Выпустил всемилостивейший манифест о прощении преступников, [по которому были] освобождены все преступники. Изменил наименование эры правления Тай-пин и назвал год 1-м годом [эры правления] Цзин-фу[90] (1031 г.).

Останки хана Шэн-цзуна похоронил в ямыне Тайпиндянь [«Мирный зал»] в горах Юнъаньшань [«Вечно мрачные горы»].

В то время амбань по имени Фэн Цзяну сделал хану Син-цзуну ложный донос: «Ханский зять Сяо Чжубули и царский дядя по матери Сяо Пиди сошлись на [тайный] совет и говорят: "Заставим хуантайхоу Ци-тянь захватить власть, [а потом] потихоньку /2/ договоримся [с ней] и возведем [на престол] обязанного взойти [на него] человека"». На эти слова хан Син-цзун ответил: «Императрица Ци-тянь сорок лет отдавала силы [моему] отцу — почившему хану — и воспитала меня с любовью, как [своего] родного сына. [Это ее] нужно объявить тайхоу! Разве можно предать [ее] суду в настоящее время, когда нет справедливости [и правды]?!». Но [его] мать — тайхоу Цинь-ай — ответила: «Если императрице Ци-тянь позволить жить, то как бы в будущем не произошли несчастья!». Хан Син-цзун сказал: «У императрицы Ци-тянь нет сыновей. К тому же [она] состарилась. Хотя бы и жила, есть ли [у нее] возможности [что-либо сделать?]». Об этом проведала принцесса и сказала своему мужу Сяо Чжубули и царскому дяде по матери Сяо Пиди: «Как бы вы без вины не были убиты! Вместо того, чтобы умереть понапрасну, не убежать ли [вам] к народу нюйчжи и не изыскать ли средства жизни?». Сяо Пиди сказал: «Есть ли [такой] закон, по которому бы хан, полагаясь на лживые слова, убивал преданных и добродетельных? Хотя бы я и умер, что [тут] поделаешь?»{611} — и не ушел в чужое государство. Поэтому тайхоу Цинь-ай, захватив власть и не приняв слова хана, убила Сяо Чжубули, Сяо Пиди и всех прочих, дома их конфисковала и переселила императрицу Ци-тянь в Верхнюю столицу. Так как хуантайхоу захватила власть, а хан Син-цзун ни в какие дела не вмешивался, то все амбани представили доклад: «Не соблаговолит ли хан принять участие в управлении [государством]?», — но хан [их] слова не принял.

В этом году принцесса Синпин гунчжу была выдана замуж за Ли Юань-хао — сына вана государства Ся [по имени] Ли Дэ-чжао. Ли Юань-хао был возведен в достоинство Сяго-гун{612} — [«граф государства Ся»] — и объявлен царским зятем по отношению{613} [к хану Син-цзуну].

/3/ Во 2-й год [эры правления] Цзин-фу (1032 г.), во 2-й луне, хан Син-цзун выехал на весеннюю охоту, после чего [его] мать тайхоу подумала про себя: «Хан, содержа в мыслях воспитавшую его, непременно будет оказывать благодеяния императрице Ци-тянь. Убью-ка я [ее] в это свободное [от ханского присутствия] время!» — и командировала людей с приказом: «Убейте императрицу Ци-тянь!». Когда посланные [ею] люди прибыли [в Верхнюю столицу], императрица Ци-тянь сказала: «О моей невиновности знают все люди Поднебесной. Вы ненадолго уйдете. Я вымоюсь, наряжусь и сразу же умру». [В ответ] на эти слова посланные люди ушли ненадолго, а затем, [вернувшись], увидели, что императрица Ци-тянь повесилась. Императрица Ци-тянь была в возрасте 50 лет.

В 11-й луне хан Син-цзун вместе со всеми амбанями [своей] матери хуантайхоу поднес и объявил почетный титул «сообразующаяся с Небом, соответствующая времени, милосердная, добродетельная, блестяще совершенномудрая хуантайхоу». Все амбани поднесли хану и объявили почетный титул «исполненный гражданских и военных дарований, милосердный, совершенномудрый, блистательно почтительный к родителям хан». Был выпущен всемилостивейший манифест о прощении преступников. Изменив наименование эры правления Цзин-фу, [хан] назвал год 1-м первым годом [эры правления] Чжун-си{614}[91]{615} (1032 г.).

В этой луне умер Ли Дэ-чжао — ван государства Ся, и [его] сын — Сяго-гун Ли Юань-хао — был объявлен ваном государства Ся.

Во 2-й год [эры правления] Чжун-си (1033 г.) [никаких] дел не было.

В 3-й год [эры правления] Чжун-си (1034 г.), в 5-й луне, хуантайхоу передала дела управления [государством] хану Син-цзуну, а сама стала охранять [могилу хана Шэн-цзуна на] кладбище [Юн]цинлин — [«Дух вечного торжества»].

/4/ В 4-й год [эры правления] Чжун-си (1035 г.), в 12-й луне, хан Син-цзун назначил амбаня по имени Сяо Ханьцзяну цзедуши округа{616}, называемого Тяньчэнцзюнь[92].

В это время хан Син-цзун выпустил в Поднебесной указ, где говорилось:

«Любой человек, высказывай мысли о законах и управлении [государством]! Затем вот о чем выведывайте у всех: так ли [это], что прямые подати не больше, чем в прежние [годы]; нет вражды{617} — [причины возникновения] войн; ежегодно приобретается хлеб; наполнены до краев хлебные магазины; а если так, то много ли народа, который крайне нуждается, а чиновники нерадивы ли? Есть ли народ, ставший ленивым{618}? Какие из нынешних прямых податей тяжелы? Из-за чего страдают? Когда [численность] народа уменьшилась, какая [в том может быть] польза?{619} [Далее], когда можно будет усовершенствовать закон о поселении [на границе] сменных сторожевых войск? Когда можно будет остановить разбойников?».

После выхода [этого указа] амбань по имени [Сяо] Ханьцзяну представил доклад, где говорилось: «Я слышал, что с [начала] этого года корейские послы не приходили, а народ цзубу{620} не может прекратить готовиться к всегда мощному нападению и обороне. Ныне [у нас] набирают богатых людей, чтобы отправить для поселения на границе [в качестве] сменных сторожевых войск, и заблаговременно заготавливают сушеный дорожный провиант. Путь туда далек. Дойдя до указанного места, покончат с половиной съестных припасов. Быков и повозок — тех, что смогут возвратиться назад, — мало. В случае, если [в семье] нет [полновозрастных, подлежащих пограничной службе] мужчин, то [семья] нанимает [чужих] людей за непомерную цену и отправляет [на границу]. [Эти] отправленные люди в трудных обстоятельствах от страха бегут с половины ли. По этой причине в поселившихся на границе войсках людей и съестных припасов недостаточно. Сверх того, недостаточно [и таких мер]: если взять у [других] людей стадо{621} [быков] и продать пахотную землю участка приемыша, [чтобы уплатить за быков непомерную цену]: отдав [плату] в десять раз больше обычной{622}. Да, /5/ есть те, что убежали и не приходят. Да, есть и умершие. Кроме того, нет конца войнам с бохайскими, нюйчжискими и корейскими [племенами], которые то отлагаются от подданства, то изъявляют покорность. Сделав богатых людей воинами и поселив бедных на сигнальных маяках, а также вследствие засух и наводнений, хлеба мы не приобретаем. Поэтому весь простой народ ежедневно страдает и придавлен нуждой. Ныне казенные службы тяжелы, но в сравнении с охраной западной границы тяжелыми не являются. Когда бы, оттянув западную границу немного внутрь [государства], переселили [пограничное население], то движение туда-сюда [станет] удобным. [И тогда] у народа действительно не будет мучений. Некоторые люди вот что говорят: "В переселении пользы нет. Если переселить один раз, то нанесем урон величию и славе [государства]. Если [переселить] вторично, то внешние государства будут притеснять и унижать. Если [переселить] в третий раз, то будут потеряны местности, где возделываются земли и откармливается скот". Мне представляется, [что это] не так. Существующие издавна племена такого рода, как цзубу{623}, жили в прежние времена, рассеявшись по обширным [пространствам]: на севере вплоть до реки Луцзюй[хэ], на юге до соприкосновения с нашей границей. Людей, имеющих [над ними] надзор, не было, и [они] на севере и юге занимались грабежами. Наш хан Тай-цзу, отправившись в карательный поход на запад, дошел до шести различных{624} владений, поэтому племена цзубу, увидев [его] устремления, изъявили покорность. Все народы западной стороны устрашились и пожелали предоставлять дань, после чего хан Тай-цзу переселил [их] по родам, составил [из них] три племени и принес [этим] пользу нашему государству. Хотя не построил крепостные стены и не поставил пограничные войска, племена цзубу из поколения в поколение [передавали] страх, и [потому] войн [с ними] не было. Во времена хана Шэн-цзуна хуантайхоу отправилась с войсками в западные губернии и далеко раздвинула [государственные] рубежи. Да, тех, кто изъявил [тогда] покорность, [было] много. С того времени был принят закон, воспитывающий людей отдаленных [владений]: если одно племя отложилось от подданства, /6/ то заставлять ближайшее [к нему] племя оружием усмирять [его], и каждое [племя] заставлять взаимно следить за силой [других племен]. Хотя со времени построения крепостных стен в местностях с богатыми поселками{625} рубежи раздвинуты почти на тысячу ли, для народа северо-западных губерний постепенно увеличили прямые подати, и зажиточные семьи{626} мало-помалу стали бедными. Когда бы возникло спешное дело, [они] прийти на помощь не смогут. Те, кто отлагается от подданства, и те, кто изъявляет покорность, не измерены. Хотя и [есть такой почетный] титул "расширивший владения", приобретение земель ненастоящее. В случае, если не прекратить быть жадными до земель, [они] мало-помалу опустеют, и нельзя будет объяснить [это только] затруднительными обстоятельствами, так-то! Кроме того, нельзя глубоко надеяться на границы, а также нельзя [их] разрывать. Хотя бы захватили земли, нельзя [о них] сказать: "Умножились". Хотя бы бросили [земли], нельзя [о них] также сказать: "Уменьшились". Тот, кого называют великим врагом царствующего дома, — на юге. Хотя бы ныне и находились в дружбе [с ним], в будущем тот, кому покровительствуем, [станет] твердым [и опасным]. В случае, если на юге произойдут беспорядки, то поселившиеся на границе войска вследствие отдаленности не смогут прийти на помощь друг другу. Если мы придем сражаться — враг повернет назад. Если мы повернем назад — враг придет. Нельзя не размышлять об этом, так-то! Ныне настал продолжительный мир. Даруя милости, сдружись со всеми племенами, прощай [им] проступки и возвращай в [их родные] места! Если [ты решаешь] внутренние [дела], то передай [их] пограничным войскам и сделай щитом государства! Если [решаешь] внешние [дела], то, утвердив законом, выровняй пограничную линию! Когда назначишь в каждое племя по одному вождю, чтобы заставить предоставлять ежегодную дань; будешь усмирять оружием, если совершат измену; будешь с любовью заботиться о пропитании, если изъявят покорность, и когда все племена однажды успокоятся, /7/ то беспорядки никоим образом не произойдут. В таком случае не станет тех, кто входит вглубь [страны] и занимается разбоем и грабежами, хотя бы [мы еще] долго не могли иметь [над ними] надзор, так-то! Люди, объявляющие: "Если бросить земли, то нанесем урон величию и славе [государства]", — не понимают того, что богатство и сила [его] придут в совершенную крайность, [если следовать их словам]. Докучая просьбами от безделья, заставляют великое государство отражать натиск [всяких] незначительных племен, и если, сверх ожидания, [государство] потерпит поражение, то вред, нанесенный его величию, не будет поверхностным, так-то! А вот что говорят некоторые [другие] люди: "Нельзя сразу бросить плодородные земли". Мне представляется, [что это не так]. Хотя бы земли и были плодородны{627}, нельзя народу жить [там] долгое время. Когда бы внезапно пришла война, [он] не будет освобожден от переселения внутрь [государства]. Говоря: "Земли наши", — сможем ли сберечь [их]? Хотя бы у министерства [финансов] и были [благотворительные] хлебные магазины [для оказания вспомоществования во время неурожая и голода], то [содержимое их], быть может, достаточно для раздачи народу только одного племени. Если [когда-нибудь] пожелаешь удостоить [всех] в Поднебесной одинаковой милости, то будешь ли в состоянии [сделать это]? [Поэтому], если желаешь удостоить [всех] в Поднебесной одинаковой милости, не соблаговолишь ли уклоняться{628} от охот и походов? Сократи [число] разъезжающих по почтовым станциям [с ханскими поручениями и связанные с этим расходы]! Сделай незначительными прямые подати! Удерживай себя от расточительства и безрассудства! Когда бы так было несколько лет [подряд], то доведенный до крайности народ войдет в силу. Бедный народ станет богатым, так-то! Народ — это корень государства. Войска — это щит государства. В древности, когда положили начало поочередности [набора в сменные, сторожевые войска, отправляемые для прохождения] пограничной службы, очень богатыми{629} были все — и те, что поселились [на границе], и те, что пойдут [сменить их], и потому из поколения в поколение охрану границ и поочередность [набора в пограничные войска] выполняли легко. Ныне на границах несколько раз происходили беспорядки, но народ чрезвычайно бедствует и не в состоянии нести пограничную службу. Если немедленно сменить [состав пограничных войск], то [пограничные посты] сразу же опустеют. Если пожелаешь отправить [туда] богатые семьи, то [их] не найти [т.е. их нет]. Отправить средние [по достатку] семьи — /8/ [они] давно мало-помалу стали бедными, вот потому и затрудняют замену [состава пограничных войск]. Кроме трудностей у тех, кто охраняет границы, и тех, кто сменяет [их], издавна живущие на границах войска также страдают подобно этим. [Какие меры необходимы для повышения благосостояния населения?] К примеру, можно ли засыпать ров [шириной] в две ручные сажени одной горстью земли? Если желаешь успокоить отдаленно [живущих людей], недостаточно [одного] возвращения в прежние селения изнуренных, служивших на отдаленных границах войск. Но когда сделаешь для них незначительными прямые подати, и каждый{630} человек станет богатым, то законы об охране границ и поочередности [набора в пограничные войска] станут по-старому, по-прежнему [легкоисполнимыми]. Я также слышал, что с древних времен отсутствия разбойников в царствующем доме [никогда] не бывало. С этого года все народы надолго придут в крайнюю бедность, а грабежи и разбой стали считаться полезными. Хорошие люди становятся, напротив, злобными и жестокими и не робеют перед законом. Убив человека, убегают в горные долины и творят беды и беспорядки. То, что люди дошли до крайних пределов нищеты и все стали разбойниками, объединило со страдающими ханское сердце. Если желаешь ныне вырвать главный корень [возникновения] разбойников, то [ты], хан, уменьши [размер] прямых податей и приохочивай народ к земледелию! Согласно [установившимся правилам] образования и воспитания, нарушение [касающихся материальных благ] законов считается тяжелым, когда есть изобилие в одежде и питании, и если народ соблюдает законы и обязанности, то тех, к кому применяют наказания, бывает мало. Я слышал, что, когда в древности танский хан Тай-цзун расспрашивал всех амбаней о способах исправления разбойников, все до одного ответили: "Хорошо, когда наказания строги и тяжелы". [В ответ] на эти слова танский хан Тай-цзун, рассмеявшись, сказал: "Вот отчего бывает изобилие разбойников: поскольку у взимаемых прямых податей /9/ нет предела, то люди не могут прокормить себя и становятся разбойниками. Если я ныне буду [решать] внутренние [дела], то уменьшу-ка по [своей] доброй воле [размер] взимаемых [прямых податей]! Если буду [решать] внешние [дела], то прекращу-ка охоты и походы! Когда люди внутри четырех морей станут спокойными и свободными [от непомерных повинностей], то разбойники исчезнут сами по себе, так-то!" Когда понаблюдали за этим, то [сказанное ханом подтвердилось]: количество разбойников зависит от обилия [или] скудости в одежде и питании, от тяжести [или] легкости прямых податей. [Нам же] в настоящее время нужно переселить [население обнесенных] крепостными стенами богатых поселков{631} в близлежащие местности. Прикажи войскам юго-западных губерний, [а также] уго, диле и превратившимся в государство Пяти [племен]{632} племенам помогать друг другу! Удали находящиеся в местах [гор] Хэйлин{633} два войска! Все войска и народ [областей] Бинчжоу, Кайчжоу и Баочжоу отдай в подчинение Восточной столицы и отправь к войскам северо-восточной границы! Усовершенствуй войска Южной столицы и прикажи присматривать друг за другом! Построй городские башни и кремли, укрепи крепостные стены и рвы! Охраняй пограничные линии! [Все] это — дела, которые в настоящее время нужно сделать прежде [всего]. Хан, поразмышляй-ка о том, как быть!».

Хан Син-цзун одобрил этот доклад и повысил Ханьцзяну [в должности] — назначил ду линья [главным линья]. Дал поручение: «Приведи в порядок династийные исторические книги!». Затем хан удостоил [его] указа, где говорилось: «Исторические книги — это свет государства. Человека без дарований нельзя употреблять на службе [в Академии наук]. Твои же ученость и знания, амбань, обширны, поэтому пожаловал [тебе] должность ду линья[93]{634}. Записывай [в журнале] о совершенно всех моих занятиях!».

В 5-й год [эры правления] Чжун-си (1036 г.), в 7-й луне, человек по имени Елюй Баба на своего младшего брата Ханьго /10/ подал [в суд] ложный донос: «[Он] говорил [про меня]: "Убью его"», — поэтому чиновники, произведя следствие и [установив] обман, сообщили [об этом] хану. Когда [хан] принял решение убить Елюй Баба, то [его] младший брат Ханьго, плача, сказал: «У меня только один старший брат. Пусть я умру вместо него!» — и просил [об этом], после чего хан милостиво оказал [ему] внимание [при свидании] и отменил смертную казнь [его брата]. В 10-й луне хан Син-цзун сидел в ямыне, чтобы лично проэкзаменовать цзиньши — [магистров, букв. «поступающих служить»]. Нашел [среди них] 49 человек такого рода, как Фэн Ли{635} и Чжао Хуэй. Назначил Фэн Ли незначительным чиновником какого-то министерства{636}. [Остальных], начиная с Чжао Хуэя, назначил чиновниками дворцовых конюшен престолонаследника{637}, пожаловал [им] красное платье и серебряные [таблички, отлитые в форме] рыбы, и угостил парадным обедом. С того [времени] положено начало [обычаю]: хану лично экзаменовать цзиньши.

В 6-й год [эры правления] Чжун-си (1037 г.), в 7-й луне, опустели тюрьмы [особых, созданных] при северном и южном [министерствах] ямыней, [называемых] шумиюань — [«верховный военный совет»], и хан Син-цзун, поощряя, наградил чиновников министерств, принимая во внимание ступени [чинов и ученые степени].

В 8-й луне чиновники [особого] ямыня при северном [министерстве, называемого] шумиюань — [«верховный военный совет»], сообщили хану Син-цзуну: «Народ племени юэ[ли]цзи{638} страдает. Вождь племени стал очень скрытным и часто{639} бесчестным и свирепым, много людей находится в бегах». [В связи] с этими словами хан Син-цзун выпустил указ, [по которому] отстранил [от руководства] всех вождей пяти племен такого рода, как племя юэ[ли]цзи, и назначил [в каждое племя] по одному цзедуши — [генерал-губернатору] — из своего государства.

В 7-й год [эры правления] Чжун-си (1038 г.), в 12-й луне, амбань из южного министерства, который укладывает и оценивает подношения{640}, был приговорен к смертной казни за то, что обманом присваивал дорогие вещи из предоставляемой народом нюйчжи дани. Хан Син-цзун, сказав: «Совершаю [ведь] преступление!», — пожалел и не казнил того, кто укладывал и оценивал подношения, а [только велел] выжечь клеймо на [его] лице /11/ и отправил [служить] на границе.

В 8-й год [эры правления] Чжун-си (1039 г.), в 11-й луне, хан Син-цзун выпустил указ: «Бейте в колокол, если есть люди, которые знают и расскажут о следствиях, произведенных амбанями северных министерств с нарушением [закона]! Пересекайте мне дорогу, если есть дела с подачею жалоб [на амбаней северных министерств], и обо всем меня извещайте!».

В 9-й год [эры правления] Чжун-си (1040 г.), в 12-й луне, хан Син-цзун выпустил указ: «Не назначайте на должность человека, преступившего закон! Амбани, состоящие на какой-нибудь службе, не покидайте [место] службы и не напивайтесь допьяна, если [ваша] работа — не сватовство и не жертвоприношение духам! Если есть люди, имеющие соображения об управлении народом и водворении спокойствия [в местностях] у пограничной линии, то обо всем меня извещайте!».

В 10-й год [эры правления] Чжун-си (1041 г.), в 7-й луне, хан Син-цзун выпустил указ: «Если состоящие на службе чиновники берут [себе] дорогие вещи и деньги из казначейства, то [это] преступление вора. Если обсуждают между собой дела, расследованные и завершенные при почившем хане, — [это] также преступление. Если ланцзюни отправятся в запретные места стрелять оленей, то [приказываю] дать по три сотни ударов палкой и не буду принимать на службу. Если мелкие командиры — [приказываю] дать по две сотни ударов палкой. Если закон нарушают [следующие по значимости] после них, [вплоть до] простолюдинов, то [это] преступление, соответствующее [преступлению] ланцзюня».

В 9-й луне во время охоты в горах Маюйшань трава и [кроны] деревьев были очень густыми, и хан Син-цзуи велел каждому охотнику написать на [своих] больших стрелах, [используемых для охоты на зверей, свои] имя и фамилию, сказав: «Как бы не попасть выстрелом в людей!». Великого защитника (тайбао), [по своему характеру] слишком доброго{641}, [мягкого человека], отрешил от должности с лишением чина за то, что, увидев тигра, не стал стрелять, а обратился в бегство.

В 12-й /12/луне хан Син-цзун получил донесение об обнесении изгородями{642} и рытье рвов в государстве Сун, призвал У-вана Сяо Сяо-му, Чжао-вана Сяо Гуань-нина [и других для обсуждения своего] намерения отправить в государство Сун [послов] со словами: «Отдайте [некогда] переданные [нам династией Цзинь] земли десяти уездов южнее заставы [Вацяогуань]!». Во время обсуждения амбань по имени Сяо Хуэй сказал: «Хан знает все о силе и слабости двух государств. Сунские войска в течение [нескольких] лет ведут войну на западе, сердца воинов одряхлели, народ изнемог. Когда [наш] хан лично возьмет крупные войска и отправится в карательный поход [на юг], то непременно одержит победу». Сяо Сяо-му, увещевая, сказал: «В древности наш хан Тай-цзу воевал на юге, но не совершил подвиги. Хан Тай-цзун разгромил государство Тан и положил начало династии Цзинь. После сего [цзиньский хан] Чжун-гуй{643} нарушил долг [внука и слуги по отношению к хану Тай-цзуну], поэтому хан Тай-цзун отправился [в карательный поход против Юга и стал китайским императором] в городе Бяньлян. Затем после [его] возвращения на Север [китайцы] пришли и вторглись в [завоеванные] нами земли. С того времени [китайские и наши] войска воевали. Только двадцать с лишком лет два государства находились в согласии. А все народы, забавляясь каждый сам по себе, действуют между южным и северным государствами. Хотя ныне в сравнении с давними временами царствующий дом стал богатым и сильным, заслуженные амбани и старые предводители войск умерли один за другим. Кроме того, у династии Сун нет [никакой] вины. Хан, нельзя изменить клятвенному договору, заключенному почившим ханом [с династией Сун]! Хан должен основательно поразмышлять о том, что делать». Хан Син-цзун не принял слова Сяо Сяо-му, а принял слова Сяо Хуэя и обнародовал во всех губерниях указ со словами: «Иду войной на государство Сун».

/13/ В 11-й год [эры правления] Чжун-си (1042 г.), в 1-й луне, хан Син-цзун отправил [к сунскому двору] двух амбаней по именам Сяо Тэмо и Лю Лю-фу{644} [с требованием]: «Отдайте земли десяти сунских уездов к югу [от заставы Вацяогуань, входившие в прошлом в округ] Цзиньян!». [Также] велел спросить: «По какой причине ведете карательную войну с государством Ся? Для чего увеличили [численность] войск на границе?».

В 7-й луне хан Син-цзун издал указ: «Если тайком обменять казенного коня [на товар], то [это — уголовное] преступление, [заслуживающее] смертной казни. Чиновники внешних губерний, заменяйте [на пограничной службе?] по истечении трехлетнего [срока] тех, кто усерден, предан и прямодушен! Людей, которые не в состоянии нести службу, заменяйте немедленно!».

В 8-й луне [император] династии Сун командировал в государство Да Ляо двух своих амбаней по именам Фу Би и Чжан Мао-ши{645}, [которые] пришли [с ответным письмом, где] говорилось: «Взамен [уступки] десяти уездов будем ежегодно добавлять шелк и серебро». [Во время переговоров] сунский [посол] Фу Би обратился к даляоскому хану Син-цзуну: «Если династия Да Ляо, помышляя обо всем великом, будет находиться в дружбе с династией Сун, то хан, плотно усевшись дома, будет непрерывно{646} ежегодно получать деньги [и шелк], выгоды будут у царствующего дома, а амбаней [это] не касается. В случае войны с династией Сун выгоды будут у амбаней, а бедствия — у царствующего дома». Эти слова хан Син-цзун признал справедливым, утвердил [решение о сохранении] дружбы с династией Сун и командировал амбаней по именам Елюй Жэнь-сянь и Лю Лю-фу. Елюй Жэнь-сянь и Лю Лю-фу, [эти] две особы, прибыли в государство Сун. Когда на взаимном совещании определяли [ежегодное количество] передаваемых [в качестве] дани предметов, то люди династии Сун пришли в затруднение из-за одного сказанного [киданьскими послами] слова «дань». Елюй Жэн-сянь сказал: «В давние времена Ши Цзин-тан за оказание [ему] нашей династией благодеяний{647} отрезал и передал [нам] часть [своих] земель. /14/ Люди династии Чжоу силою вернули те земли. Выгодой ли, несчастьем ли это [было для нас], можно сразу же ясно понять». И Лю Лю-фу тоже сказал: «Все люди внутри четырех морей знают, что войска нашей династии могущественны, [их] предводители богатыри. Люди нашей династии, проклиная, желают [одного]: покарать вашу династию Сун. А если [наши войска] войдут во вкус войны и [им] будет позволено утолять жажду [наживы] и брать [все], когда [они этого] пожелают, то каково будет то [огромное] бедствие [для вас] в сравнении со сказанным [нами] словом "дань"?! Кроме того, наши крупные войска стоят{648} в Яньцзинской области. Когда, сверх ожидания, вторгнутся на Юг, то как [вы] сможете перенести [это]? Если, размышляя о малом, забываете об огромной беде, то потом, быть может, [ничего уже] не достигнете, хотя бы и раскаялись». На эти слова люди династии Сун не нашли слов для ответа и увеличили ежегодную дань на сто тысяч [кусков] шелка и сто тысяч лянов серебра. С того [момента] Елюй Жэнь-сянь прежде [всего] командировал человека сообщить хану Син-цзуну: «От династии Сун будут приходить для предоставления [дани], увеличив ежегодное [количество] шелка на сто тысяч [кусков] и серебра на сто тысяч лянов», — после чего хан Син-цзун, чрезвычайно обрадовавшись, удостоил всех амбаней угощения в ямыне Чжаоциндянь — [«Зал приглашенных»] — и оказал вспомоществование [своим] бедным родственникам [различным] имуществом. Елюй Жэнь-сянь и Лю Лю-фу возвратились назад и представили хану Син-цзуну клятвенный договор династии Сун.

В 11-й луне все амбани поднесли хану и объявили почетный титул «умный и образованный, совершенно-мудрый и храбрый, превосходно дальновидный, божественно знаменитый, с любовью почтительный к родителям хан». Императрице, урожденной Сяо, поднесли и объявили почетный титул «совершенная красавица, всенародно любимая, высокопросвещенная императрица». [Хан] обнародовал всемилостивейший манифест о прощении преступников /15/ и возвел своего сына Лян-вана, [по имени] Хун-цзи, в достоинство Янь-вана{649}.

В 12-й луне хан Син-цзун обнародовал запрещение, [в котором] повелевалось прекратить хоронить вместе с умершими людьми коров, лошадей, драгоценности и [различное] имущество.

В 12-й год [эры правления] Чжун-си (1043 г.), в 8-й луне, хан Син-цзун прикомандировал{650} к своему сыну Янь-вану Хун-цзи лучшего из опытных и сообразительных{651} чиновников и дал поручение: «Приведи в порядок дела двух министерств [из числа] северных и южных!».

В 13-й год [эры правления] Чжун-си (1044 г.), в 4-й луне, от подданства государства Да Ляо отложились народы такого рода, как дансян, и приняли подданство государства Ся. Цзедуши губернии Шаньси, который превосходил [всех своими] пороками{652}, вместе с пятью племенами совершил измену и также ушел в государство Ся.

В 5-й луне даляоские преследовавшие [изменников] войска напали на народ дансян и были разбиты. Были убиты двое амбаней по именам Сяо Пудэ и Чжан Фао-ну. Ли Юань-хао — правитель государства Ся — взял войска и пришел на помощь переметнувшимся к нему племенам.

В 6-й луне хан Син-цзун [велел] поднять войска всех губерний и собрать [их] в местности [под названием] «Девяносто девять родников», чтобы лично покарать государство Ся. Младшему ханскому брату Цзун-юаню и амбаню по имени Сяо Хуэй дал авангардные войска и отправил со словами: «Воюйте впереди [основных войск]!». Когда даляоские войска шли к реке, от которой, объединившись, отправляются [в поход]{653}, то сам Ли Юань-хао взял три племени народа дансян и пришел встретиться с ханом Син-цзуном, после чего хан Син-цзун командировал к Ли Юань-хао своего амбаня по имени Сяо Гэ со словами: /16/ «Почему приютил [наших] перебежчиков? Почему изменил клятвенному договору?». Когда спросил [так], то Лю Юань-хао принял вину на себя, и хан Син-цзун пожаловал Ли Юань-хао в награду вино и хлеб и отправил назад со словами: «[Вот и] снова стал хорошим!». Когда хан Син-цзун созвал всех амбаней на общий совет, то амбань по имени Сяо Хуэй сказал: «Ли Юань-хао забыл об [оказываемых нами] из поколения в поколение благодеяниях и положил начало хитрости и лукавству. Если и пришел сам к хану{654}, то совершенно все захваченные им [у нас] вещи не возвратил. Но его приход для встречи с нами — это то, что было указано [ему] Небом. Если не примем ниспосланного Небом [прихода Ли Юань-хао с осознанием вины], то в будущем достигнем ли [этого же], хотя бы и раскаялись?». Но все прочие амбани высказались: «Когда крупные войска сосредоточиваются в [полной боевой] готовности{655}, [они] должны воевать». И хан последовал [их] словам, взял войска всех губерний и пошел для преследования войск государства Ся. Гонясь по пятам, ударил [им] в тыл{656} и убил несколько тысяч человек.

В 11-й луне хан Син-цзун наградил в соответствии с рангом заслуженных командиров и солдат и повернул войска [назад].

В 14-й год [эры правления] Чжун-си (1045 г.) дел не было.

В 15-й год [эры правления] Чжун-си (1046 г.), в 8-й луне, умер Ван Цинь — правитель [корейского] государства Солхо.

В 11-й луне хан Син-цзун поручил цзайсяну Севера Сяо Гэ дела шумисы{657} — [«верховного военного управления»] — при северном министерстве. Назначил илиби Елюй Исяня главнокомандующим [подразделений, состоящих из] китайских воинов. В то время Сяо Гэ, надеясь на милость хана, стал своевольничать, [используя свои] полномочия, поэтому Елюй /17/ Исянь, будучи из тех, кто чувствовал [к Сяо Гэ] отвращение [и ненависть], сказал хану: «Сяо Гэ коварный, лживый, суетный человек. При употреблении на важной службе непременно будет чинить препятствия царствующему дому». Слова Елюй Исяня были слишком болезненными [для ханского самолюбия], и хан [их] не принял. На одном парадном обеде хан Син-цзун велел всем амбаням играть в шашки. Когда проигравшим давали выпить [по] одной чаше вина, Елюй Исянь столкнулся с Сяо Гэ и сказал гневно: «[Пусть] я — лицо, которое не может ни ввести [в дом] лучших [людей], ни дать [от ворот] поворот злым, но зачем [мне] играть в шашки вместе с государственным разбойником?!». Сяо Гэ спросил: «Гун (граф), ты, унижая, не вышел ли из границ [благопристойности]?». Хан, успокаивая Исяня, сказал: «Амбань, ты опьянел», — но Исянь не переставая кричал громким голосом. Хан чрезвычайно разгневался, после чего императрица, увещевая, сказала: «Исянь опьянел и болтает вздор. Когда протрезвеет, поговори снова!». Из-за этих слов хан перестал гневаться. На следующий день хан Син-цзун призвал Сяо Гэ и сказал: «Елюй Исянь непристоен. Его нужно подвергнуть ответственности». Сяо Гэ высказался: «Исянь по природе [своей] правдив и простодушен. Если ныне, захмелев, был выведен вон по причине словесной оплошности{658}, то кто говорит о [простительных] человеческих промахах?!». Хан, считая Сяо Гэ [честным и] беспристрастным, стал еще более доверять [ему и продолжать] употреблять на [важной] службе, и Елюй Исянь, страдая в душе, при обсуждении всяких дел уже и немного не придерживает слова, которые [у него] на уме. Когда Исянь, [сидя] перед ханом, снова играл в шашки, то взял в руку зернь{659} и, помолившись, сказал: «Я третьего дня [совершил] в разговоре [простительный] человеческий промах{660}, но [зато] дал знать хану о [чьей-то] незаконности. Сегодня /18/ попробую бросить эту зернь один раз. Если о моем глупом сердце говорю честно, то не упадет ли вся [зернь] красным направо?». Когда бросил, то вся [зернь] упала красным направо. Хан изумился этому.

В 16-й год [эры правления] Чжун-си (1047 г.), во 2-й луне, хан Син-цзун выпустил указ: «Не употребляйте на службе взбалмошного и порочного [человека], хотя бы [он и был] наследственным чиновником! Непременно употребляйте на службе добродетельного и способного человека!».

В 17-й год [эры правления] Чжун-си (1048 г.), во 2-й луне, хан Син-цзун выпустил указ: «Вы, чиновники и простолюдины, рассказывайте о том, что является большой пользой для царствующего дома! По поводу собственной [пользы] не говорите! Если [вы], рабы, имеете в мыслях хорошие слова, то сообщайте [о них] каждый своему хозяину! Лично сами не приходите и не сообщайте!».

В этой же луне умер Ли Юань-хао — ван государства Ся, и [его] сын Ли Лян-цзу командировал посла, [который] пришел сообщить [о трауре] хану Син-цзуну, после чего хан Син-цзун снарядил и отправил посла для совершения поминок [на могиле] Ли Юань-хао.

В 18-й год [эры правления] Чжун-си (1049 г.), в 6-й луне, государство Ся командировало послов, [которые] предоставили дань династии Да Ляо, после чего хан Син-цзун сказал: «Не выдали перебежавших от меня [к ним] людей. Зачем же [тогда] предоставили дань?!», — разгневался и, принимая прибывших послов, сидел.

В 7-й луне хан Син-цзун лично взял войска и снова отправился в карательный поход против государства Ся. Когда в 8-й луне переправился через реку, то от [людей] государства Ся получил донесение: «[Ваши перебежчики] бежали [от нас]», — и повернул войска назад.

В 9-й луне /19/ войска даляоского амбаня по имени Сяо Хуэй сразились с войсками государства Ся и были разбиты.

В 10-й луне амбань по имени Дилугу из северной губернии государства Да Ляо взял войска, отправился в горы Хэланьшань{661} [«Мирные синие горы»], что в государстве Ся, и захватил жену Ли Юань-хао и семьи всех подчиненных ей амбаней. Встретившись с тремя тысячами сяских воинов, которые, преследуя, пришли напасть [на него], всех [их] убил.

В 12-й луне хан Син-цзун в выпущенном указе положил начало закону: освобождать от наказания младшего брата, который последует за старшим, станет разбойником и будет изловлен, если у братьев нет сыновей.

В 19-й год [эры правления] Чжун-си (1050 г.), во 2-й луне, трое командующих из государства Ся по именам Гуйпу, Вэйхаои и Линцзи взяли войска и пришли для осады даляоского город Цзиньсучэн. Даляоский амбань по имени Гаоцзяну напал [на них] и нанес поражение. Гуйпу был ранен и бежал. Вэйхаои и Линцзи, [эти] две особы, были убиты.

В 3-й луне даляоский неоднократно управлявший [войсками] и добывавший{662} [победы] амбань сразился с войсками государства Ся в местности, в которой [враги] расходятся, сходятся, пронзают{663} [друг друга мечами и копьями], и снова одержал над ними победу.

В той же луне хан Син-цзун дал войска трем своим амбаням по именам Сяо Пуну, Исинь и Сяо Само и отправил со словами: «Покарайте государство Ся!». Сяо Пуну взял войска и вошел в пределы государства Ся, но врага не встретил. Распустил войска для грабежа, [затем] возвратился назад. Амбань из государства Ся по имени Гуйпу /20/ пришел в государство Да Ляо для вступления в подданство.

В 9-й луне против войск государства Ся, пришедших для нападения на границы государства Да Ляо, отправил амбаня по имени Дилугу и подчиненного ему лихого{664} командира, и [они] снова одержали победу над войсками государства Ся.

В 10-й луне мать Ли Лян-цзу — вана государства Ся — командировала посла, пришедшего со словами: «[Мой сын] станет [твоим] пограничным вассалом и будет жить по-прежнему, согласно древнему закону», — после чего хан Син-цзун пришедшего посла отправил назад, сказав: «Снарядите и отправьте другого верного амбаня! Поразмышляем-ка [с ним] спокойно!».

В 20-й год [эры правления] Чжун-си (1051 г.), во 2-й луне, хан Син-цзун командировал в государство Ся молодого и крайне опасного{665} амбаня со словами: «Приведи перебежавшие [от нас] семьи племени дансян!». Молодой и крайне опасный [амбань], вернувшись из государства Ся, представил хану Син-цзуну поздравительный адрес, отправленный матерью Ли Лян-цзу. В этом адресе было написано: «[Действуя] по примеру племени дансян, будем подносить верблюдов, лошадей, овец и [различные] дорогие вещи».

В 6-й луне хан Син-цзун поселил в [областном] городе Сучжоу жену сяского вана Ли Юань-хао и захваченных [в плен] прежде и после [смерти Ли Юань-хао] людей.

В 21-й год [эры правления] Чжун-си (1052 г.), в 7-й луне, амбань по имени [Сяо] Ханьцзяну представил доклад, где говорилось: «Я слышал, что, [начиная] от ничтожного хана [рода] Яонянь{666} из наших прошлых веков, династические ритуалы пришли в упадок. [Следует сказать]: когда наш прародитель Яли [в далеком прошлом отказался от престола и] возвел [на него] Цзу-у{667}, то великий престол от этого утвердился. [Жившие в разных государствах Поднебесной] люди прошлых поколений, будучи простодушными и невежественными, не подносили и не объявляли [посмертных] почетных титулов. Мне представляется, что, говоря откровенно о тех, которые не управляли [Поднебесной, согласуясь с] ритуалами /21/ и обязанностями, [установленными] тремя властителями{668} [древности, мы говорим] также и о [нашем] роде Яонянь. Ханы последующих поколений, управляя Поднебесной согласно [установленным тремя властителями древности] церемониям, ввели в употребление обязанность: чтобы возвеличить корень основателя [династии], посмертно объявлять почетные титулы [его] ушедших [предков]. Танский хан Гао-цзу первым учредил храм предков и посмертно объявил ханом [своего] предка в четвертом колене. Наш древний хан Тай-цзу вслед за родом Яонянь взошел на престол; положил начало письменности; управлял [государством, руководствуясь установленными] ритуалами и законами; поднес самому себе и объявил почетный титул "Небесный император"; построив дома и ямыни, склоняя к покорности [своим] могуществом, возвышая ставших полезными и искореняя беды, объединил [всех] внутри морей. Но взошедшие [на престол] вслед за ним ханы не поднесли и не объявили великих почетных титулов [предшественников основателя династии Да Ляо], начиная от Хэлина — предка [Тай-цзу] в третьем колене{669}, а [при жертвоприношениях и придворных церемониях] всегда выкрикивали прежние [обычные] имена отца и старшего дяди хана Тай-цзу. Если ныне хан, следуя примеру танского хана Гао-цзу, посмертно объявит ханами предков [Тай-цзу] до четвертого колена, то воскресит утраченный ритуал, и великий ханский [древний] церемониал вновь воссияет».

Слова этого доклада хан Син-цзун принял. Поднес и объявил почетные титулы Юньдэси, родного деда хана Тай-цзу: посмертный титул «император Цзянь-сянь» и храмовый титул Сюань-цзу. Бабушке [хана Тай-цзу посмертно поднес и] объявил почетный титул «императрица Цзянь-сянь[94]{670}».

Салади — отцу хана Тай-цзу — поднес и объявил почетные титулы: посмертный титул «император Сюань-цзянь» и храмовый титул Дэ-цзу. Матери [хана Тай-цзу посмертно поднес и] объявил почетный титул «императрица Сюань-цзянь». Посмертно возвеличивая Яньбэня, старшего дядю хана Тай-цзу, возвел в достоинство «ван государства Су». [Посмертно возвеличивая] Шилу, [младшего брата императрицы Шулюй], возвел в достоинство «ван государства Суй». Своего сына Хун-цзи хан Син-цзун назначил великим главнокомандующим войск Поднебесной /22/ и пожаловал указ со словами: «Управляй делами тииня!».

В 9-й луне хан Син-цзун посмертно поднес и объявил почетный титул хана Тай-цзуна — «император Тянь-шунь[95]{671}». Императрице Чжан-дэ [посмертно поднес и] объявил почетный титул «императрица Цзин-ань».

Воспитавшей его императрице Ци-тянь[96] хан посмертно поднес и объявил почетный титул «императрица Жэнь-дэ».

Далее, хан Син-цзун посмертно поднес и объявил почетный титул хана Тай-цзу — «великий совершенномудрый, великий прозорливый, [родившийся] от волшебного света Небесный император»{672}. [Жене хана Тай-цзу], императрице Чжэнь-ле, [посмертно поднес и] объявил почетный титул [«императрица Чунь-цинь»] — «простая и близкая [в отношениях]{673} императрица». Ли Ху — младшему брату хана Тай-цзуна — посмертно поднес и объявил почетный титул «хан Чжан-су[97]{674}{675}». [Его] жене, урожденной Сяо, [посмертно поднес и] объявил почетный титул «императрица Хэ-цзин».

В 11-й луне хан Син-цзун посмертно поднес и объявил почетный титул Туюя, старшего брата хана Тай-цзуна — «император Вэнь-сянь цинь-и». [Посмертно поднес и] объявил почетные титулы двух [его] жен: «императрица Дуань-шунь» и «императрица Жоу-чжэнь[98]{676}».

Когда амбань по имени [Сяо] Ханьцзяну узнавал о ханских облавных охотах, то не было того, чтобы [он] не увещевал. В то время хан Син-цзун охотился в горах Чоушань [«Печальные горы»], где более десятка человек погибло [в когтях] тигров и медведей, поэтому Ханьцзяну, узнав [про то], принял [чей-то совет] написать [об этом] в летописи. Хан увидел [эту запись] и сказал: «Выпусти!», — после чего Ханьцзяну выпустил{677}, а потом снова написал. Хан опять увидел и сказал: «Вот таким и должен быть историограф!». Спросил у Ханьцзяну: «Амбань, какого хана нашей династии со времени утверждения державы ты назовешь мудрым и добрым?». Ханьцзяну ответил: «Хан Му-цзун [был] добрым». Хан, /23/ изумившись, сказал: «Хан Му-цзун, помутившийся от [постоянного] пьянства, не [знавший] меры в том, что радует и что рождает гнев, на людей смотрел, как на полынь. Амбань, за что ты называешь [его] добрым?». Ханьцзяну ответил: «Хан Му-цзун, хотя и был вспыльчивым и необузданным, сократил [размер] прямых податей, и люди стали жить в радости и удовольствии. Если хан Му-цзун и убивал невинных людей, то [их было] не больше умерших на ханских облавных охотах в горах Чоушань. Вот поэтому я и назвал хана Му-цзуна добрым». И [в ответ] на эти слова хан снова совершенно ничего не сказал. Затем хан Син-цзун пожаловал Ханьцзяну указ следующего содержания]: «Те, что управляли Поднебесной в древности, сделали понятными ритуалы и обязанности и правильными уголовные законы. А наши династия, хотя [своими] светлыми добродетелями и склонила к подданству внутренние и внешние [племена], еще не написала Кооли битхэ — ["Свод законов"], который бы представила на рассмотрение будущим поколениям. Ты, самый честный{678} амбань, напиши Доро фафунь и битхэ — ["Свод нравственных правил и уголовных законов"]{679}, сравнивая [правила и законы с существовавшими] в древности и приспосабливая к нынешним [временам]! В случае сомнений советуйся с амбанями двух министерств [из числа] северных и южных!». Ханьцзяну принял указ, просмотрел [передаваемые] из поколения в поколение классические книги и своды законов, выбрал из нравственных правил и уголовных законов древних времен те, что могут обличать [всех без исключения] — от сына Неба до ничтожного человека — и не припутывают [к делу безвинно]{680}, написал книгу и поднес [ее] хану.

В 22-й год [эры правления] Чжун-си (1053 г.), в 9-й луне, Ли Лян-цзу — правитель государства Ся — командировал посла [в государство Да Ляо, который] поднес поздравительный адрес с изъявлением покорности и выражением верноподданических чувств, после чего хан Син-цзун вручил указ амбаню по имени Гаоцзяну /24/ и командировал [в государство Ся] вести переговоры хорошими словами.

В 23-й год [эры правления] Чжун-си (1054 г.), в 3-й луне, хан Син-цзун велел отлить серебряную [статую] Будды для храма Кайтайсы и освободить преступников, заключенных в тюрьмы Средней столицы.

В 24-й год [эры правления] Чжун-си (1055 г.), в 1-й весенний месяц, династия Сун командировала послов, [которые] подарили даляоскому хану Син-цзуну взращенного [дома] слона.

В 7-й луне хан Син-цзун отправился в горы Чоушань и тяжко заболел. Призвал [своего] сына Хун-цзи — вана, которого [он часто] приглашал [к себе]{681}, и вел [с ним] разговор о [различных] церемониях, нужных для государственного управления. В день желтоватого быка хан Син-цзун скончался. На троне сидел 25 лет. Был в возрасте 40 лет.

ТЕТРАДЬ VII ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Имя даляоского хана Дао-цзуна — Хун-цзи. В детстве звали Сала{682}. Внук хана Шэн-цзуна, [по имени] Вэнь-шуну. Старший сын хана Син-цзуна, [по имени] Цзигу. [Его] мать — урожденная Сяо. Дао-цзун, [по имени] Сала, в шестилетнем возрасте был возведен в достоинство Лян-вана. В 21-й год [эры правления] Чжун-си (1052 г.), установленной ханом Син-цзуном, [хан] назначил Дао-цзуна Сала великим главнокомандующим войск Поднебесной и поручил дела тииня, вместе [с которым Дао-цзун и] привел в порядок управление государством. Душа Дао-цзуна Сала [была] глубокой и исполненной достоинства.

В 24-й год [эры правления] Чжун-си[99]{683} (1055 г.), в 8-й луне, хан Син-цзун умер, после чего Дао-цзун Сала, вступив на ханский [престол], не оказывал внимания управлению государством, горько оплакивая [своего почившего отца]. Все чиновники представили доклад-увещевание, вследствие чего хан Дао-цзун, приняв [их] слова, выпустил указ, где говорилось: «Мои способности незначительны. Хотя и так, стал ханом — государем для чиновников и народа. В случае, если [государь] не терпит мудрых и знающих, то подчиненный народ не станет [ему] доверять. Необдуманно увеличить [размер] прямых податей — в наградах и наказаниях не будет законности{684}. В случае, если высочайшие милости не доходят до подданных [всего государства], а [сообщения о надеждах и] думах подданных не проникают к государю, то вы, амбани, честно высказывайте все свои [мысли, а также мнения людей из] народа!{685} Не скрывайте [их]! Если [в них] истина, то выберу [лучшие] и дам-ка [им практическое] применение! Назвав ошибочными, упрекать не стану. Вы, амбани, присоединяйте [свои соображения] к моим размышлениям!».

Хан Дао-цзун командировал послов в государства Сун и [Си]Ся с сообщением о трауре. Изменил наименование эры правления Чжун-си, /2/ назвал год 1-м годом [эры правления] Цин-нин[100]{686} (1055 г.) и выпустил всемилостивейший манифест о прощении преступников. Останки хана Син-цзуна были похоронены на [кладбище Юн]цинлин. В это место [захоронения] пришли для встречи [с ханом Дао-цзуном] послы из государств Сун и Солхо. Горам было дано название Юнсин[шань][101].

Хан Дао-цзун выпустил указ, где говорилось: «Я унаследовал великий престол в молодые годы. Не имея [покоя] ни днем, ни ночью, тревожусь, говоря: "Как бы не оказаться неспособным к принятому [мною] управлению государством!" Я желаю внимать правдивым, умным речам и исправлять [свои] ошибки. Ныне [в течение] почти нескольких месяцев говорю: "Пусть помогают подобно рукам, ногам, ушам, глазам!", — но назначенные [на должности] амбани еще ни разу не присоединили [свои соображения] к моим размышлениям. Все внутренние и внешние чиновники! По истечении трехлетнего [срока службы] пусть каждый [из вас] выскажет [свое мнение] по одному делу! Хотя бы [про вас] и говорили: "Высокого [звания]... низкого [звания]... старец... молодой юноша...", — [невзирая ни на что] обо всем высказывайтесь правдиво и [ничего в деле] не скрывайте!».

Во 2-й год [эры правления] Цин-нин (1056 г.), в 11-й луне, все чиновники поднесли хану Дао-цзуну и объявили почетный титул «любимый Небом император». [Его] жене [поднесли и] объявили почетный титул «великая добродетельная императрица». [Хан выпустил всемилостивейший манифест, по которому] были помилованы все преступники.

В 3-й год [эры правления] Цин-нин (1057 г.), в 7-й луне, [снова] помиловал [виновных] в преступлениях внутри границ из-за того, что в Южной столице произошло землетрясение.

В 8-й луне хан Дао-цзун сочинил и записал стихи: «И хан, и вассалы нашего государства{687} единодушны. Внутренние и внешние народы во всем стали подобны одному [народу]», — и поднес [эти стихи] вдовствующей императрице.

/3/ В 4-й луне [эры правления] Цин-нин (1058 г.), во 2-й луне, хан Дао-цзун выпустил указ для илиби[102] из Министерства [юстиции]: «Прикажи правителям областей и уездов снова, в другой [раз], допросить преступников-смертников из всех губерний, хотя бы приговор и был [уже] определен! Если не припутаны [к делу и действительно виновны] — казнить! Если припутаны [необоснованно] — доводить до моего сведения!».

В 5-й год [эры правления] Цин-нин (1059 г.), в 12-й луне, амбань, [служивший] на складе [казенных] вещей{688}, обманом внес в списки чиновников [имя] своего не имевшего заслуг{689} младшего брата, поэтому хан Дао-цзун отрешил [амбаня] со склада [казенных] вещей от должности с лишением чина и объявил простолюдином.

В 6-й год [эры правления] Цин-нин (1060 г.), в 6-й луне, хан Дао-цзун и вождя из народа нюйчжи северовосточной окраины, и занимавшегося домашними рабами обычного гражданского чиновника{690} возвышал, привлекал{691} [к правлению] и назначал чиновниками.

В 7-й год [эры правления] Цин-нин (1061 г.), в 5-й луне, оборонявший Восточную столицу наместник — амбань по имени Сяо Ала{692} — пришел на свидание с ханом Дао-цзуном и говорил о государственном управлении, удачах и ошибках [в делах]. Узнав, что Сяо Ала хану Дао-цзуну не понравился, [амбань по имени] Сяо Гэ опорочил [его в глазах] хана: «Сяо Ала, надеясь на ханское милосердие, бывает небрежен [в разговоре] с ханом. Но эта [небрежность] не является [установленным] для амбаня правилом этикета». Хан пришел в гнев и казнил Сяо Ала под ямынем через удавление веревкой.

В 8-й год [эры правления] Цин-нин (1062 г.), в 12-й луне, хан Дао-цзун отправился в Западную столицу. /4/ В день рождения хуантайхоу упорно настоял [на своем] и простил вину преступникам, заключенным [в тюрьмах] Западной столицы.

В 9-й год [эры правления] Цин-нин (1063 г.), в 3-й луне, умер сунский хан Жэнь-цзун, и Ин-цзун [по имени] Чжао-чу{693}, сын старшего в роду по летам, унаследовал престол. Хан Жэнь-цзун сидел на троне 42 года. Был в возрасте 54 лет.

Когда хан Дао-цзун отправился охотиться на горе Тайцзышань, то младший брат хана [Син-цзуна, т.е. дядя хана Дао-цзуна] Цзун-юань{694} [в отсутствие хана поднял мятеж и] вместе со своим сыном Чу-ваном Нелугу{695}, Чэнь-ваном [Сяо Сяо-сянем, носившим киданьское имя] Чэньлю{696}, и четырьмя сотнями амбаней принудил домашних воинов следовать [за собой]. Когда пришел сражаться в местность, где находилась стоянка хана Дао-цзуна, хан хотел бежать в другие места, но Сюй-ван [Елюй] Жэнь-сянь сказал: «В случае, если хан уйдет, бросив свою свиту, мятежники непременно погонятся [за ним] по пятам. Нельзя уклоняться [от сражения!]». Та-бое{697} — сын Жэнь-сяня — сказал: «Можно ли противиться ханской воле!?». Жэнь-сянь разгневался и ударил сына по голове, поэтому хан в сию же минуту [все] понял и отправил Жэнь-сяня с приказом: «Сразись со злодеем!». Был построен [укрепленный и] окруженный телегами лагерь. Амбани такого рода, как Сюй-ван Жэнь-сянь, Чжао-ван Елюй Исинь, цзайсян Юга Сяо Тангу, и другие вместе с несколькими тысячами сопровождавших хана воинов встретили [мятежников] и приняли [бой]. Лишь только хотели пойти в атаку, как многие сообщники злодея стали сдаваться. Но Нелугу, пустив коня вскачь, вырвался [вперед] и врезался в ряды [сторонников хана]. Приближенный амбань Елюй Су, находившийся в [личном] распоряжении хана, убил вступившего в схватку Нелугу выстрелом из лука, после чего /5/ остальные сообщники злодея обратились в паническое бегство. Цзун-юань был ранен и повернул [назад]. Жэнь-сянь [ночью] отправил вперед подходящего{698} человека, [который] собрал [и привел с собою] многих воинов. Как только рассвело, Цзун-юань с двумя тысячами воинов снова пришел сражаться, и Жэнь-сянь, выстроивший [сторонников хана] позади лагеря, пошел в атаку. Мятежники обратились в паническое бегство. Преследуемый более двадцати ли, Цзун-юань с несколькими всадниками бежал назад и скрылся в Великой пустыне{699}. Горько плача, сказал: «Мой сын Нелугу подстрекал меня и сделал этакое!» — и покончил с собою.

В то время амбань по имени Сяо Гэ, сын которого стал зятем Цзун-юаня, также принял участие в заговоре мятежников. Хан Дао-цзун догадался об этом и предал Сяо Гэ [самой жестокой] смертной казни — медленному изрезыванию в куски. Хан Дао-цзун, взяв Жэнь-сяня за руки, сказал: «В том, что бунт подавлен, — во всем этом твоя, амбань, заслуга!» — возвел в достоинство Чун-вана{700} и назначил шанфу — [первым помощником]. Прочим оказавшим [ему] помощь, [в количестве] трехсот человек, пожаловал должности в соответствии с рангом.

В 10-й год [эры правления] Цин-нин (1064 г.), в 7-й луне, хан Дао-цзун издал постановление, [в котором] приказал прекратить [следующее]: «Вы, ламы, хэшаны и старцы{701}! Прекратите самовольно приходить ко мне и за вздорные разглагольствования о счастье и несчастье принимать деньги и вещи!».

В 11-й луне запретил простолюдинам самовольно вырезать надписи на печатях{702} и утвердил [форменные] комплекты одежды чиновников и простого народа. В той же луне хан Дао-цзун отправился на облавную охоту, взяв с собой своего старшего сына Елуво{703}. Елуво /6/ в присутствии хана выстрелил из лука с коня на [полном] скаку тремя стрелами в один прием, и все [стрелы] попали [в цель]. Хан Дао-цзун сказал амбаням: «Мои предки, будучи лучшими среди тех, кто [искусен] в пешей и конной стрельбе из лука, прославились под Небом [своей] физической силой. Этот мой сын не слабее [моих] предков, хотя и малыш». На той охоте Елуво [отличился] в конной стрельбе: смог попасть в девять из десяти [поднятых облавной цепью и] появившихся [около него] оленей. Чрезвычайно восхищенный хан устроил [по этому случаю] великий пир. В то время Елуво было семь лет.

В 11-й год [эры правления] правления] Цин-нин (1065 г.), в 1-й луне, все военные и гражданские чиновники поднесли хану и объявили почетный титул «исполненный гражданских и военных дарований, великий дальновидный, всезнающий и мудрый, почтительный к родителям, Небом любимый император». [Хан] изменил наименование эры правления Цин-нин, назвал год 1-м годом [эры правления] Сянь-юн[103]{704} (1065 г.) и выпустил всемилостивейший манифест о прощении преступников. Хан Дао-цзун объявил своего старшего сына Елуво наследником престола (хуан тайцзы). Каждому из внутренних и внешних чиновников прибавил [в послужном списке] по одной отметке, [дающей право на повышение в] должности.

Во 2-й год [эры правления] Сянь-юн (1066 г.), во 2-й луне, хан Дао-цзун, содержа в мыслях желание покарать династию Сун, сказал амбаню по имени Яо Цзин-син{705}: «Люди государства Сун постоянно приходят для нападения на наши границы. Как быть с этим?». Яо Цзин-син ответил: «Со времен хана Шэн-цзуна [наша династия своими] могуществом и добродетелями склоняет в подданство отдаленные [владения]. Прошло [уже] шестьдесят лет, как династия Сун предоставляет дань. Если ныне [наши] войска зашевелятся без причины, то как бы не нарушить [наш] долг соблюдения клятвенного договора почившего хана!»{706}. Те слова /7/ хан Дао-цзун признал справедливыми и успокоился.

В 12-й луне хан Дао-цзун амбаня по имени Ян Цзи назначил председателем верховного военного совета (шумиши) при южном министерстве. Называя Ян Цзи давним [другом] и родным человеком, хан [часто] в уединении принимал [его] у себя. [Как-то], ведя беседу о мире и смуте древних и нынешних времен, о честности и лживости амбаней, хан сказал: «Ныне среди всех амбаней преданны и откровенны только лишь Елюй Цзюэй и Лю Шэнь, эти две особы. Елюй Цзюэй очень решителен, Лю Шэнь [лишь] в немногом не сравнится [с ним]». Ян Цзи [в ответ] на те слова, преклонив колена, сказал: «В какие времена не бывало благородных людей?! Но только когда времена смутные, [они] скрываются и живут в строгом уединении (букв.: лишь только по одному). Благородные люди появляются и избавляют Поднебесную от бед только тогда, когда хан бывает совершенномудрым. Если ныне хан делает различие между честными и лживыми, а доклады [государю и его] указы ясны, то, [значит], на Поднебесной милость Божия»{707}.

В 3-й год [эры правления] Сянь-юн (1067 г.), в 3-й луне, умер сунский хан Ин-цзун, и [его] сын Шэнь-цзун{708} [по имени] Чжао-сюй{709} унаследовал престол. Хан Ин-цзун сидел на троне 4 года. Был в возрасте 36 лет. Хан Шэнь-цзун командировал посла к даляоскому хану Дао-цзуну с сообщением о трауре, после чего хан Дао-цзун снарядил и отправил Сяо Табое, ученого из числа выдающихся литераторов (ханьлинь сюэши) Чэньцзё и других для совершения поминок [на могиле почившего сунского хана].

В 6-й луне чиновники представили доклад: «Люди Синьчэнского уезда взбунтовались, [как] бараны-самцы{710}, и обманом самовольно посадили чиновником [человека, стоявшего во главе мятежников». В ответ] на эти слова хан Дао-цзун сказал: «Маленькие люди неразумны и забавляются, как дети. /8/ Только того, кто стоял во главе [мятежа], предать суду! Всех остальных отпустить!».

В 4-й год [эры правления] Сянь-юн (1068 г.), в 6-й луне, [в конце лета, в подведомственной] Верхней столице северо-западной губернии [вдруг] выпали [весенние] «хлебные дожди»{711} [полосой шириною] около тридцати ли.

В 5-й год [эры правления] Сянь-юн (1069 г.), в 1-й луне, народ цзубу отложился от подданства, поэтому хан Дао-цзун назначил Цзинь-вана Жэнь-сяня{712} воеводой-усмирителем (чжаотаоши) и вручил печать и меч. При отправлении в карательный поход хан Дао-цзун сказал: «Амбань, ты уходишь от меня в дальний [путь]. Если будешь извещать меня о каждом деле, то как бы не упустить время! Принимай решения, исходя из обстоятельств дел и по своему усмотрению!». Сказав [так], отправил.

В 7-й луне хан Дао-цзун издал указ: «Ханские родственники, не притесняйте маленьких простых людей, полагаясь на [свою] силу!».

В 11-й луне племя{713}, [входившее] в состав государства Пяти [племен], нарушило союз{714} [этих племен] и отложилось от [принятого при хане Шэн-цзуне] подданства [государства Да Ляо], после чего хан Дао-цзун отправил молодого, примитивного и бешеного [по характеру]{715} амбаня с приказом: «Покарай!». И молодой, примитивный, с бешеным [характером амбань] отправился в карательный поход и склонил к покорности [это племя]. Вождя племени взял в плен и пришел [с ним] на встречу с ханом Дао-цзуном.

В 6-й год [эры правления] Сянь-юн (1070 г.), в 4-й луне, амбань Жэнь-сянь из северо-западной губернии в карательной войне с народом цзубу одержал победу, склонил к покорности и согласно [приказу] хана Дао-цзуна взял в плен правителя [этого] народа.

Младшая сестра Елюй Силу, будучи красавицей, [подобной] тем, что жили в прошлом{716}, дала обет безбрачия и обучилась по книгам. [Она] написана сочинение о правлении ханов прошлых времен{717} и представила [его] хану Дао-цзуну. [В нем говорилось]: «Ханы принимали [свои] народы за тело. Народы принимали ханов за сердце. Когда хан употребляет на службе преданных и добродетельных, /9/ а амбани прекращают составлять товарищества [с целью] заговора, то [государственное] правление становится образцовым и ровным, а [взаимодействие космических сил] инь к ян- [женского и мужского начал в природе] — становится благоприятным. Если желаешь привлечь [к себе] дальних, сделай милости изобильными, а нравственность — высокой! Если желаешь, чтобы государство стало могущественным, сделай прямую подать легкой, а пошлины — незначительными! Четыре добродетели и пять отношений[104]{718} — это основа управления и просвещения. Шесть стихий и три дела[105]{719} — это [великие принципы] жизни народа{720}. Нужно воздерживаться от расточительства и безрассудства. Прилежных, бережливых следует считать учителями. Когда возвратишь [домой со службы порочных и] злых, то [оставшиеся на службе чиновники из страха] не смогут обманывать людей. Когда выявишь [и назначишь на должности] преданных [и верных, то недобросовестные чиновники, опасаясь их], не смогут притеснять людей. Питая любовь к хэшанам и даосам, не умножай [их] земли и леса{721}! Серебро и дорогие вещи не расточай понапрасну на походы к пограничной линии и облавные охоты! Когда наполняешься до верха, помни о выплескивании через край! Когда наслаждаешься покоем [и безмятежностью], думай о гибели [и тлене]! Когда наказания справедливы, народ старается стать хорошим. Когда не станешь называть редкостной драгоценностью вещи из дальних [стран], то придет множество умных и благородных людей. Утверди державу, в которой воцарится мир на десятки тысяч поколений! Останови стремление многих племен к насилию и прекословию! Если желаешь аттестовать [своего] подданного, будь прежде сам без изъяна (букв. «прежде сделай себя без кривизны!»)! Если желаешь исправить дальних [по расстоянию и родству], начни наперед с близких{722}!».

Хан Дао-цзун очень хвалил это сочинение.

В 7-й год [эры правления] Сянь-юн (1071 г.), во 2-й луне, люди народа нюйчжи поднесли коней [в дар] династии Да Ляо.

/10/ В 8-й год [эры правления] Сянь-юн (1072 г.), в 7-й луне, хан Дао-цзун получил известие: «В городе Цин-чжоу предки той, что поднесла [хану] рукопись сочинения{723}, около восьми поколений жили в согласии, не отделяясь [домами]». Поощряя [этот достойный похвалы обычай], пожаловал поднесшей рукопись сочинения чиновничье [достоинство].

В 9-й год [эры правления] Сянь-юн (1073 г.), в 12-й луне, государства Солхо и Ся командировали послов и предоставили дань.

В 10-й год [эры правления] Сянь-юн (1074 г.), в 10-й луне, хан Дао-цзун высказывал [свои] мысли чиновникам гражданских министерств и сделал известными для всех китайские династийные хроники.

В 12-й луне изменил [наименование эры правления], назвал следующий год 1-м годом [эры правления] Да-кан[106]{724}{725} и выпустил великий всемилостивейший манифест о прощении преступников.

В 1-й год [эры правления] Да-кан (1075 г.), в 6-й луне, хан Дао-цзун дал поручение своему сыну — престолонаследнику Елуво{726}: «Управляй государственными делами!{727}».

В 11-й луне служанка внутри дворца хана Дао-цзуна, [ответственная] за веера и лампы{728}, и владелец бамбуковых, самых лучших{729} барабанных [палочек] и флейт, [эти] две особы, оклеветали императрицу: «Успокоилась сердцем с амбанем по имени Чжао Вэй-и, господином шуток [и шалостей]», — и учинили заговор с Елюй Исинем. Елюй Исинь [их клевету] донес хану Дао-цзуну, и хан поддался на их слова. Двум амбаням по именам Елюй Исинь и Чжан Сяо-цзяй велел произвести следствие. Сказав: «[Все] правда», — обвинил императрицу в [заслуживающем смерти] преступлении и приказал покончить жизнь самоубийством. Возвышенного, когда-то знаменитого{730} [музыканта] Чжао Вэй-и [велел] убить, дом его конфисковать. Елюй Исинь, увидев престолонаследника, говорившего, что его мать убили, и имевшего скорбное лицо, [каждый раз] в душе тревожился. В то время /11/ Елюй Исинь стал то льстивым и хитрым, то злым и свирепым, поэтому [некий] молодой, безрассудный и упрямый{731} амбань решил спрятаться под мостом, дождаться, когда Елюй Исинь будет проходить мимо, и убить [его. Он уже] находился [под мостом], как вдруг пошел [сильный] дождь с градом, мост разрушился, и [осуществить] преступление стало невозможно. [Как-то] амбань по имени Сяо Сисань сказал Елюй Исиню: «Сердца всех чиновников и простолюдинов направлены к царевичу. Старший брат, ты не являешься человеком с великими заслугами. В случае, если царевич внезапно, в один день, станет ханом, то где мы окажемся?! Нужно основательно [все] обдумать». [В ответ] на эти слова Елюй Исинь сказал: «Я по этому поводу давно тревожусь». В тот же вечер [приказал] привести [тех], с которыми дружил и [от кого] принимал подарки{732}, и положил начало [коварному] плану: оклеветать и погубить (букв.: «свалить») царевича.

Во 2-й год [эры правления] Да-кан (1076 г.), в 3-й луне, умерла вдовствующая императрица. [Хан] командировал послов в государства Сун, Солхо и Ся с сообщением о трауре и выпустил всемилостивейший манифест о прощении преступников.

В 6-й луне посмертно поднес вдовствующей императрице и объявил почетный титул «императрица Жэнь-и» — [«гуманная и справедливая императрица»]. В той же луне прибыли послы из государств Сун, Солхо и Ся для совершения поминок [на могиле хуантайхоу].

В 8-й луне хан Дао-цзун охотился и [однажды] за один день убил тридцать оленей. Когда хан удостоил угощения сопровождавших{733} [его] амбаней и пил вино вместе [с ними, он] сказал стихами амбаню по имени Чжан Сяо-цзяй: «Сердце хана страдает. Не понимающий меня человек, когда бы был [рядом], скажет: "О чем [хан] просит?"». Чжан Сяо-цзяй ответил [стихами]: «Ныне в Поднебесной благоденствие, [так] о чем ханские страдания?! [Страна между] четырех морей богата, [так] о чем ханская просьба?!». Этим словам хан /12/ чрезвычайно обрадовался.

Амбань по имени Сяо Янь-шоу тихонько, [украдкой] сказал хану Дао-цзуну: «С того времени, как престолонаследник взял управление [в свои руки], Елюй Исинь, опасаясь его, сдружился с цзайсяном Чжан Сяо-цзяем. Как бы [у них] не появились особые намерения! Нельзя [Елюй Исиня] оставлять здесь». Хан принял его слова и понизил Елюй Исиня [в должности], назначив наместником Средней столицы. [Перед отъездом] Елюй Исинь, рыдая, говорил людям: «У меня нет проступков. Так отсылают [только] из-за клеветы». [Некий] коварный, лицемерный, молчаливый{734} сообщник Елюй Исиня доложил хану Дао-цзуну об этих словах, после чего хан, сожалея о том, что отослал Елюй Исиня, совершенно без причины понизил Сяо Янь-шоу [в должности], назначив генерал-губернатором (цзедуши) округа, [входящего в сферу] объездов{735}. [Кроме] того{736}, хан Дао-цзун [приказал] привести приближенных амбаней и советовался [с ними] о доставке Елюй Исиня назад, но каждый из чиновников северных министерств из опасения [ничего определенного] не говорил. [И только] амбань по имени Елюй Чала постоянно увещевал хана: «Хан, Елюй Исинь отослан из-за слов Сяо Янь-шоу. Если его слова не соответствуют [действительности], то его нужно предать суду. Если же слова справедливы, то Елюй Исиня нельзя еще доставлять [сюда]». Но хан слов [Елюй Чала] не принял, [велел] привезти Елюй Исиня и назначил председателем верховного военного совета (шумиши) при северном министерстве.

В 3-й год [эры правления] Да-кан (1077 г.), во 2-й луне, хан Дао-цзун на пиру, устроенном для всех амбаней, сказал: «Почивший хан, называя мудрыми и добродетельными, употреблял на службе двух амбаней по именам Елюй Жэнь-сянь и Елюй Хуа-го. У меня же есть Чжан Сяо-цзяй и Елюй Исинь. Эти две особы /13/ не хуже Жэнь-сяня и Елюй Хуа-го. Я приобрел поистине лучших людей».

В 5-й луне Елюй Исинь тайно [от всех] учинил заговор с Елюй Сала, и Елюй Сала [пришел] к хану Дао-цзуну сложным словесным доносом: «Елюй Чала, Елюй Суса и другие подобного рода молодые, безрассудные и упрямые{737} амбани сошлись на совет и намереваются устранить хана и возвести [на престол] царевича». Хан Дао-цзун, ни во что не ставя его слова, сказал: «Наверняка лжешь!», — но [тем не менее] отправил во внешние [владения] трех человек такого рода, как Елюй Суса, а шесть человек такого рода, как Елюй Чала, наказал по сотне ударов палкой и велел отослать в пограничные местности. Далее, Елюй Исинь и [некий] высокомерный, независимый, низкий{738} амбань учиняют заговор, и этот амбань сообщает хану Дао-цзуну: «Донос, сделанный прежде Елюй Сала, — не оговор. Да, было, что я советовался вместе [с Елюй Чала и другими, и на совете] говорилось: "Убьем-ка Елюй Исиня, а затем, после [устранения хана], возведем [на престол] царевича!" Если я ныне не расскажу [об этом], то как бы меня не припутали к делу{739}, когда оно обнаружится!». Из-за этих слов хан Дао-цзун отправил амбаня по имени Елюй Яньго расспросить царевича. Царевич объяснил Елюй Яньго все припутавшие [его] к делу обстоятельства и сказал: «Я — старший сын{740} хана, а ныне стал престолонаследником (хуан тащзы){741}. [Так] чего [мне] еще добиваться и к чему начинать это дело?! Что же делать? — Доведи до ханского уразумения, что [в этом деле] моей вины нет!». Подслушавший его слова Сяо Сисань сказал Елюй Яньго: «Когда объяснишь хану [причины и обстоятельства], сообразуясь со словами царевича, то наше великое дело не сможем [привести в исполнение]. Измени слова царевича и перескажи [их, выдав за] подлинные!». Елюй Яньго вошел во вкус [лжи] и пересказал хану, сообразуясь со словами Сяо Сисаня. Хан очень разгневался, низложил царевича, причислил к ничтожному люду и приказал: «Посадить в тюрьму Верхней столицы!». При отправлении царевич /14/ спросил: «Какое у меня преступление и почему так действуете?». Сяо Сисань с бранью посадил царевича в повозку и передал солдатам, [которые и препроводили царевича] в Верхнюю столицу и заключили в тюрьму. Елюй Суса, Елюй Чала, другие такого же рода амбани и даже их дети все были убиты, [их] дома конфискованы.

В 11-й луне Елюй Исинь двух своих сообщников [из простых] людей, которые [на войне] бьют в большие гонги и барабаны, [а в мирное время] сеют, боронят, [жнут]{742}, тайно отправил с приказом: «Убейте царевича!». [Эти] двое отправились в Верхнюю столицу, пришли ночью к зданию тюрьмы, обманули [стражу], сказав: «Освобождаем царевича», — вывели [из тюрьмы] и убили. Царевичу было 20 лет. Его голову положили в ящик, принесли [с собой], пришли к хану и солгали: «Скончался от болезни». Когда после [этого] сообщения хан Дао-цзун в великой скорби сказал чиновникам: «Похоронив тело [сына] в горах Лунмыншань — [«Горы драконовых ворот»], прикажу-ка сходить за женой царевича!», — то Елюй Исинь снова тайно послал людей, [которые] и убили [ее].

В 4-й год [эры правления] Да-кан (1078 г.), в 11-й луне, хан Дао-цзун издал постановление, [в котором] запретил простолюдинам надевать парадное платье из шелка с затканными [на нем] Солнцем, Луной, горами и драконами.

В 5-й год [эры правления] Да-кан (1079 г.), в 1-й луне, когда хан Дао-цзун выезжал на охоту к [реке] Хунь-тунцзян, Елюй Исинь сказал хану: «Оставь ханского внука!». И хан принял [его] слова и хотел оставить [внука во дворце]. Амбань, который баловал, портил [ханского внука тем, что] терпел [все его шалости]{743}, узнал об этом и, увещевая хана, сказал: «Если хан, приняв слова Елюй Исиня, оставляет [здесь] внука, то [не стоит забывать, что] внук маленький, а слева-справа нет [неусыпно] опекающих [его] людей. Оставь [внука] мне! И присмотрю-ка я [за ним]!». Но хан взял внука с собой и выехал [на охоту]. С тех пор хан Дао-цзун /14/ начал [смутно] осознавать и подозревать Елюй Исиня в тонком коварстве и злокозненности. Двигаясь в направлении к определенным [для охоты в весеннее время] местам{744}, хан Дао-цзун наблюдает [и замечает, что] сопровождавшие его амбани бывают чрезвычайно послушны{745} [и предупредительны по отношению к] Елюй Исиню. И хан, ненавидя Елюй Исиня, назначил [его] великим князем (да ван) южных министерств.

В 8-й луне хан Дао-цзун объявил чиновникам: «Написать{746} [восхваляющий] гениальность и заслуги хана Тай-цзуна текст для каменной триумфальной арки!» — и велел воздвигнуть [арку] в Южной столице.

В 6-й год [эры правления] Да-кан (1080 г.), в 3-й луне, хан Дао-цзун возвел [своего] внука Янь-си в достоинство Лян-вана.

В 11-й луне хан Дао-цзун сказал всем амбаням: «Верховный военный совет при северном министерстве{747} [ведает] важными государственными и военными делами. Но только еще не нашел добродетельного человека, [достойного занять пост председателя верховного военного совета]. Кто из двоих — Елюй Асы или Водала{748} — намного лучше?» Все амбани на этот вопрос ответили: «Каждый из двух хорош». И только амбань, который заливает [воду] и промывает желудки{749}, молчал и не отвечал на вопрос. Хан спросил: «Амбань, ты почему [ничего] не говоришь?» И заливающий [воду] и промывающий желудки [лекарь] ответил: «Водала, будучи глупым, затянет дела. Елюй Асы, будучи способным{750}, жаден до богатства и причинит несчастья. [Вот кого хан], находясь, быть может, в затруднительном положении, будет употреблять на службе. Тот, кто затягивает дела, [все же] немножко лучше причиняющего несчастья». Хан похвалил: «Заливающий и промывающий желудки [амбань], хотя [имеет дело с телом человека — его] желудочными болезнями{751}, не оставляет без внимания и [духовное — недостатки и] добродетели. Я же сожалею только о том, что [мне по душевным качествам] и не приблизиться к танскому хану Тай-цзуну».

В 7-й год [эры правления] Да-кан (1081 г.), в 11-й луне, хан Дао-цзун ходил в дом своего зятя, молодого, подлого и низкого{752} [человека]. /16/ Когда пил [там] вино, то [некий] цзайсян стал очень упорно{753} увещевать [хана]: «Сыну Неба не подобает ходить в дома амбаней, чтобы напиваться [там вином]». Хан принял его слова и возвратился во дворец.

В 12-й луне коварный амбань Чжан Сяо-цзяй, переиначивая, переделывая [письменные знаки, подделал касающийся] самовольной продажи соли ханский указ, поэтому хан разжаловал Чжан Сяо-цзяо и объявил простолюдином. Злонамеренный амбань Елюй Исинь продавал во внешние государства вещи, отмененные [для продажи] законом, по поводу чего чиновники произвели следствие, определили [для него] смертный приговор и заключили [в тюрьму] города Лайчжоу.

В 8-й год [эры правления] Да-кан (1082 г.) дел не было.

В 9-й год [эры правления] Да-кан (1083 г.), в 10-й луне, предвидя намерения Елюй Исиня бежать в государство Сун, [хан велел его] убить.

В 10-й год [эры правления] Да-кан (1084 г.), во 2-й луне, народ монго (мэнгу, мэнгуцзы «монголы»?) отправил послов и предоставил дань даляоскому хану Дао-цзуну.

В 12-й луне [хан Дао-цзун] изменил [наименование эры правления], назвал следующий год [1-м годом эры правления] Да-ань[107]{754} и простил все преступления, кроме преступлений, [заслуживающих] смертной казни{755}.

В 1-й год [эры правления] Да-ань (1085 г.), в 4-й луне, умер сунский хан Шэнь-цзун{756}, и [его] сын Чжэ-цзун унаследовал престол. Хан Шэнь-цзун сидел на троне 18 лет. Хан Чжэ-цзун командировал к даляоскому хану Дао-цзуну посла с сообщением о трауре, после чего хан Дао-цзун снарядил и отправил послов для совершения поминок [на могиле почившего сунского хана].

/17/ Во 2-й год [эры правления] Да-ань (1086 г.), в 7-й луне, хан Дао-цзун догадался о том, что Сяо-гу, мать его наложницы [второго ранга, называемой] гуйфэй{757}, занималась [черной] магией, [а также] выманивала [на свои сеансы] Лян-вана Янь-си. Сяо-гу убил. Ее сыновей — Ланьлин-вана и Цзюнь-вана{758}, молодых, подлых, низких{759} — лишил княжеских [достоинств] и отправил в пограничный город на поселение. Низложил гуйфэй и заключил в тюрьму города Ичжоу.

В 3-й год [эры правления] Да-ань (1087 г.), в 1-й луне, хан Дао-цзун оказал вспомоществование голодающим простолюдинам Южной столицы, выдав [им] серебро [из казначейства] и зерно [из вспомогательных хлебных магазинов, а также] отменил [для них] взимание пошлин и прямой подати этого года.

В 4-й год [эры правления] Да-ань (1088 г.), в 1-й луне, правители пяти восточных народов предоставили дань династии Да Ляо.

В 5-й год [эры правления] Да-ань (1089 г.), в 11-й луне, был издан всемилостивейший манифест о прощении преступников в связи с рождением сына у Яньго-вана{760} Янь-си.

В 6-й год [эры правления] Да-ань (1090 г.), в 11-й луне, государство Солхо и народ нюйчжи командировали послов и предоставили дань династии Да Ляо.

В 7-й год [эры правления] Да-ань (1091 г.), в 6-й луне люди из Даоталинской области поднесли династии Да Ляо старинный [треножник] дин{761}. Надпись на этом [треножнике] дин гласила: «Ханы "десяти тысяч лет"{762} всегда пользуются [дин], хотя [он] и редкая драгоценность».

В 9-й луне правитель государства Жибэнь[108] (Япония) командировал своих честных и трудолюбивых людей из политической палаты{763}; встречающих [посольства] и переводящих [с иностранных языков]{764} хэшанов, всего 28 человек, /18/ [и они] предоставили дань династии Да Ляо.

В 10-й луне хан Дао-цзун своего внука Яньго-вана Янь-си назначил великим главнокомандующим войск Поднебесной и поручил все дела [особых ямыней под названием] шумисы — [«верховное военное управление»] — при двух министерствах, северном и южном.

В 8-й год [эры правления] Да-ань (1092 г.), в 10-й луне, правитель народа цзубу{765}, не имевший [вручаемых в знак власти] барабана и знамени{766}, убил исключительно алчного и опасного{767} начальника ямыня, которому [хан в знак власти] вручил барабан и знамя{768}, и отложился от подданства, после чего хан Дао-цзун дал войска всех племен стремившемуся приносить пользу{769} амбаню по имени Елюй Гаосань{770}, [который] в карательной войне [против народа цзубу] одержал победу.

В 9-й год [эры правления] Да-ань (1093 г.), в 10-й луне, династия Сун командировала посла, [который] пришел к даляоскому хану Дао-цзуну с сообщением о прискорбном [событии]: «Умерла мать хана Чжэ-цзуна, урожденная Цзао», — после чего хан Дао-цзун снарядил и отправил послов для совершения поминок.

В 10-й год [эры правления] Да-ань (1094 г.), в 3-й луне, два племени, большие и сильные, прекратившие вскармливать и пасти [скот]{771}, отложились от подданства государства Да Ляо и пришли для нападения, после чего амбань по имени Алудай{772} взял войска, вступил в сражение и разгромил [их]. Большие и сильные племена снова пришли для грабежа, загнали [в загон] и увели крупный рогатый скот и овец, поэтому даляоский [амбань] Алудай взял войска, бросился в погоню, убил несколько зачинщиков и отобрал все добытые [этими племенами] во время грабежа вещи.

В 7-й луне войска народа цзубу пришли для нападения на Даоталинскую область, загнали [в загон] и увели всех взращиваемых в западной губернии табунных [казенных] лошадей, после чего амбань по имени Елюй Силяо взял войска, погнался [за ними], отобрал всех уведенных лошадей и возвратился с войсками [домой].

В 11-й луне /19/ более трехсот человек из двух больших и сильных, прекративших вскармливать и пасти [скот]{773} племен пришли к границе для нападения. Алудай вступил в бой и разгромил [их]. Убил более двухсот человек.

В 12-й луне хан Дао-цзун изменил [наименование эры правления], назвал следующий год 1-м годом [эры правления] Шоу-лун[109], простил все преступления, кроме [заслуживающих] смертной казни преступлений{774}, и отменил [взимание] с бедных простолюдинов пошлин и прямой подати.

В 1-й год [эры правления] Шоу-лун (1095 г.), в 4-й луне, государство Солхо и народ нюйчжи командировали послов и предоставили дань династии Да Ляо.

Во 2-й год [эры правления] Шоу-лун (1096 г.), в 12-й луне, даляоский амбань по имени Водала{775} в карательной войне против не имевших [богатых природных] ресурсов, голодающих{776} и [потому] отлагающихся от подданства племен одерживал победы.

В 3-й год [эры правления] Шоу-лун (1097 г.), в 5-й луне, Водала снова победил в карательной войне против народа цзубу.

В 8-й луне [некий] племенной вождь пришел в государство Да Ляо для вступления в подданство вместе со своими людьми и кучей рваных дорожных палаток{777}.

В 4-й год [эры правления] Шоу-лун (1098 г.), в 1-й луне, династия Сун командировала послов, [которые] поднесли династии Да Ляо шелковые ткани с затканными [на них] драконами.

В 5-й год [эры правления] Шоу-лун (1099 г.) государство Ся командировало посла, пришедшего принести благодарность даляоскому хану Дао-цзуну за то, что [он] вел переговоры с династией Сун и приказал прекратить войну [с государством Ся].

В 6-й год [эры правления] Шоу-лун (1100 г.), во 2-й луне, умер сунский хан Чжэ-цзун. На троне /20/ сидел 15 лет. Был в возрасте 25 лет. [Его] младший брат Хуэй-цзун унаследовал престол и командировал посла к даляоскому хану Дао-цзуну с сообщением [о трауре], после чего хан Дао-цзун снарядил и отправил [своих] послов для совершения поминок.

В 12-й луне хан Дао-цзун тяжко заболел.

В 7-й год [эры правления] Шоу-лун (1101 г.), в 1-й день нового года, хан Дао-цзун через силу, перемогаясь, сидел в ямыне Цинфэндянь — [«Зал тихого ветра»] — и принимал челобитье всех чиновников и послов от всех государств. В ту ночь подобный шелку белый пар спустился с неба. С западного края [неба] со звоном выплыли черные облака. С северной стороны [неба выплыли] четыре пара разных цветов — светло-голубой, красный, черный, белый, — перемешиваясь, соединились и упали [на землю]. Оттуда хан Дао-цзун отправился к [реке] Хуньтунцзян и умер в день зеленого пса. На троне сидел 47 лет. Был в возрасте 70 лет.

ТЕТРАДЬ VII ЧАСТЬ ВТОРАЯ

/21/ Имя даляоского хана Тянь-цзо[110]{778} — Янь-си. В детстве звали Аго{779}. Внук хана Дао-цзуна, [по имени] Сала. Сын Шунь-цзуна, по имени Елуво{780}. Мать — урожденная Сяо.

В 7-й год [эры правления] Шоу-лун (1101 г.), в 1-й луне, после смерти хана Дао-цзуна [Янь-си] взошел на ханский престол в соответствии со словами оставленного указа-завещания. Все чиновники поднесли хану и объявили почетный титул «император Тянь-цзо».

Во 2-й луне изменил [наименование] эры правления, назвал год 1-м годом [эры правления] Цянь-тун[111]{781} (1101 г.) и выпустил всемилостивейший манифест о прощении преступников. Тех, кто был оклеветан Елюй Исинем и отрешен от должности с лишением чина, снова назначил чиновниками. При обнаружении всяких конфискованных вещей отдавал [их] прежним владельцам. Сосланных на границу возвратил [назад]. Хан Тянь-цзо [велел] доставить назад амбаня по имени Елюй Силю и назначил чиновником [прокурорского приказа], наблюдающим за всеми [делами государства] и за общей обстановкой [в стране]{782}.

В то время [потерпевшие] только что [начали] направлять [в суд жалобы] на сообщников Елюй Исиня, но чиновники министерства [юстиции], беспокоясь [за них], и не думали [приступать к расследованию дел], поэтому Елюй Силю представил доклад, где говорилось: «В прежнее время меня из-за клеветы коварного амбаня Елюй Исиня прогнали на границу. Если [я] ханской милостью доставлен и снова определен на должность, то могу ли скрывать [свои] размышления?! Хан, когда понятно, [за что жалуются] награды и милости, [этим] поощряются лучшие [по уму и поступкам] люди. Когда наказания справедливы, уменьшается [число] коварных людей. Если употреблять вместе эти два [способа управления], то Поднебесная не будет страдать и наступит благоденствие. Мне представляется, что разговоры о том, как Елюй Исинь, выйдя [из числа] бедных и ничтожных, получал большие чины [и высокие должности], присваивал ханские полномочия и творил зло, не будут иметь конца. [Он] заслонил [собой озаряющий все, как Солнце], свет [разума] почившего хана, оклеветал и погубил отца [нынешнего] хана. /22/ Притесняя преданных и добродетельных и разрушая государство, унизил [тем самым] верховного [правителя]. Со времен древности [до наших дней не было и] нет обычая, подобного этому. Благодаря счастью предков хан смог завладеть престолом и в короткий промежуток времени немного улучшил [положение] безвинно осужденных, [которое] длилось [в течение шести-семи] лет. Ныне как раз самое время хану решительно привести в исполнение закон почитания родителей. Мне представляется, что хан снова в большом сомнении, и потому чиновники [министерства юстиции] не будут производить расследование со [всею] решительностью. При почившем хане власть была в руках Елюй Исиня, и [потому] ханские милости не следует сравнивать [с милостями правителей древности. Всегда ли] почивший хан считал истинной вину отца [нынешнего] хана, а Елюй Исиня — заслуженным амбанем? Если бы [так] было [всегда], то как хан, [сын убитого престолонаследника Елуво], смог взойти [на престол]? — То, что почивший хан, прогнавший и императрицу, и гуй[фэй]{783}, тебя, хан, оставил в своем ближайшем окружении (букв.: «на своей левой-правой стороне»), означает: на самом деле он сокрушался из-за [своего] прежнего заблуждения. Хан, можно ли забыть [вызванную причиненными обидами] отцовскую ненависть, не отомстить [за отца] и великодушно{784} не убивать сообщников бунтовщика [Елюй Исиня]? Ныне хан [все] еще не нашел костей [своего] отца. Почему не ищет с усердием? Вот что сказано в книгах: "[Все] добродетели просвещенного человека в сравнении с почитанием родителей невелики". Древний танский хан Дэ-цзун постоянно горевал и плакал, [когда его] мать была захвачена мятежными войсками, поэтому особенно прославился своим долгом почитания родителей. Когда амбань, называемый Чжоу-гун, убил потерявших лицо высокомерных, плохих{785} [людей] из [древнекитайского] государства Шан, то люди Поднебесной чрезвычайно радовались. Ныне сообщники бунтовщика еще не истреблены, и огромная ненависть [ханского отца] еще не получила возмездия. Поскольку вверху душа отца не обрадована, а внизу не рассеивается негодование многих [обиженных людей], то гнев{786} [этих ненавидящих], озлобленных [людей сгущается и] направляется к Небу, /23/ поэтому [происходит] много [стихийных] бедствий: засух и наводнений. Что же делать? — Хан, выпусти указ [с выражением сыновних чувств и распоряжением] отыскать место, где зарыт труп [твоего] отца! Казни сообщников бунтовщика! Выправи [неудачные] государственные уголовные законы и обрадуй [этим] истинно преданных людей [всех] четырех окраин [государства]! Сделай ясными награды и наказания царствующего дома! И потом, после сего, можно будет воздвигнуть державу, которая достигнет благоденствия».

Хан Тянь-цзо, просмотрев этот доклад, [назвал его] негодным к употреблению{787}. Из всех услышавших об этом людей{788} не было тех, кто бы не огорчился. Хан Тянь-цзо похоронил на [кладбище Юн]цинлин вместе останки своего деда, хана Дао-цзуна, и [своей] бабушки, императрицы Сюань-и, [покончившей жизнь самоубийством по приказу хана Дао-цзуна].

В 10-й луне хан Тянь-цзо своему отцу, престолонаследнику [Елуво], посмертно поднес и объявил почетный титул «великий и почтительный к родителям, покорный [Небу], совершенномудрый император» и храмовый титул Шунь-цзун. [Своей] матери-княгине посмертно поднес и объявил почетный титул «императрица Чжэнь-шунь».

В 12-й луне государства Сун, Солхо и Ся командировали послов, [которые] пришли поздравить даляоского хана Тянь-цзо с радостным событием: унаследованием престола.

Сначала у племен [народа] дикие нюйчжи генерал-губернатором (цзедуши) был назначен [нюйчжэньский князь] Ингэ. Нюйчжэни [вместо] цзедуши говорят тайши{789}. Когда Ингэ в этом [1101-м] году умер, то должность цзедуши унаследовал сын [его] старшего брата [Хэлибо] — Уяшу{790}. Когда Уяшу умрет [в 1113 году, то должность цзедуши] унаследует [его] младший брат Агуда.

Во 2-й год [эры правления] Цянь-тун (1102 г.), в 4-й луне, хан Тянь-цзо казнил сообщников Елюй Исиня, их детей и внуков переселил на границу. [Велел] раскопать могилу [убитого в 1083 г.] Елюй Исиня — особы, добившейся [при хане Дао-цзуне] могущественного [положения]{791}, гроб разбить, а кости раздробить. Его имущество конфисковал /24/ и раздал в дома убитых Елюй Исинем людей.

В 7-й луне даляоский амбань по имени Водала сражался с пришедшим для нападения [на границу войском] народа цзубу и одержал победу.

В 10-й луне человек по имени Сяо Хайли отложился от подданства государства Да Ляо, разграбил кладовые города Цяньчжоу, где были сложены военное оружие и латы, и унес [их с собой]. В связи с этим хан Тянь-цзо отправил амбаня, [который когда-то был] хорошим домашним рабом{792}, с приказом: «Схвати Сяо Хайли!». Получив известие об этом, Сяо Хайли бежал и примкнул к нюйчжэньскому племени адянь, [что проживало] у стремительной реки.

В 11-й луне [хан Тянь-цзо] лишил амбаня, [который когда-то был] хорошим домашним рабом, должности и чина за то, что не захватил Сяо Хайли. Амбань, которому платят{793} [пошлины и налоги], представил доклад: «Со времени мятежа Сяо Хайли люди народа нюйчжи имеют унижающие хана намерения. Нужно увеличить войска на границе и укрепить [воздвигнутые сооружения]». Но хан не принял его слова.

В 3-й год [эры правления] Цянь-тун (1103 г.), в 1-й луне, от народа дикие нюйчжи был командирован посол, [который] поднес хану Тянь-цзо помещенную в ящик голову Сяо Хайли.

В 11-й луне все военные и гражданские чиновники поднесли хану Тянь-цзо и объявили почетный титул «милостивый и образованный, непоколебимый и храбрый, совершенномудрый и почтительный к родителям хан». Был выпущен всемилостивейший манифест о прощении преступников. Хан Тянь-цзо отправился на свидание [с духами предков] в храм Тай-цзу. Нэолисы, [пра]прадеду Тай-цзу, посмертно поднес и объявил почетный титул «император Цзао-ле{794}» и храмовый титул Су-цзу[112]. [Прапра]бабушке [посмертно поднес и] объявил почетный титул «императрица Цзао-ле». Следующему предку, [прадеду Тай-цзу по имени] Саладэ, посмертно поднес и объявил почетный титул «император Шуан-цзин» и храмовый титул И-цзу[113]{795}. [Пра]бабушке [посмертно поднес и] объявил почетный титул «императрица Шуан-цзин».

/25/ В 4-й год [эры правления] Цянь-тун (1104 г.), в 4-й луне, [люди] видели феникса{796} в местах, проходя через которые, поили [скот]{797}.

В 5-й год [эры правления] Цянь-тун (1105 г.), в 1-й луне, государство Ся командировало к династии Да Ляо человека, управляющего дворцами [царского] рода{798}, [который] пришел со словами: «Династия Сун ведет против нас войну. Помогите войсками!» Хан Тянь-цзо не оказал военную помощь, но отправил к династии Сун амбаня по имени Гао Дуань-ли{799} сказать [следующее]: «Прекратите войну с государством Ся!».

В 3-й луне хан Тянь-цзо девушку из своего рода по имени Наньсянь возвел в достоинство принцессы Чэн-ань и отдал в жены Ли Цянь-шуню, правителю государства Ся.

В 6-й год [эры правления] Цянь-тун (1106 г.), в 10-й луне, династия Сун командировала амбаня по имени Лю Чжэн-фу{800}, который [по долгу службы обычно] захватывает с собою тушь{801}, и [он] пришел в государство Да Ляо с сообщением: «Повинуясь словам хана Тянь-цзо, заключили мир с государством Ся».

В 7-й год [эры правления] Цянь-тун (1107 г.) дел не было.

В 8-й год [эры правления] Цянь-тун (1108 г.), в 4-й луне, [хан Тянь-цзо] возвел корейского вана У в достоинство Шаньханьго-гуна{802} — [«графа страны гор и суши»?]. Его отцу посмертно поднес и объявил [почетный титул] «ван государства Солхо (Корея)».

В 9-й год [эры правления] Цянь-тун (1109 г.) дел не было.

В 10-й год [эры правления] Цянь-тун (1110 г.), в 4-й луне, вожди государства Пяти [племен], государство Ся и народ цзубу /26/ предоставили дань.

В 12-й луне следующий год был назван 1-м годом [эры правления] Тянь-цин[114]{803}.

В 1-й год [эры правления] Тянь-цин (1111 г.) дел не было.

Во 2-й год [эры правления] Тянь-цин (1112 г.), во 2-й луне, хан Тянь-цзо отправился к реке Хуньтунцзян ловить рыбу, после чего [туда] по старому обычаю пришли для челобитья все вожди народа дикие нюйчжи — те, что жили [на расстоянии] около тысячи ли от пограничной линии{804}. Когда на пиру, [устроенном по случаю первой пойманной] рыбы, пили вино и стали полу[пьяными], то хан Тянь-цзо велел всем племенным вождям плясать по очереди. И только Агуда из народа дикие нюйчжи отказался, сказав: «Не умею». Хан неоднократно говорил: «Танцуй!», — но Агуда отказывался и [так и] не стал [танцевать]. После сего хан Тянь-цзо тайно сказал своему амбаню Сяо Фэн-сяню: «Мне представляется, что третьего дня на пиру важная осанка Агуды отличалась от [манер и] поведения [прочих] людей. Убьем-ка [его] под предлогом нарушения границ! В противном случае в будущем непременно произойдут бедствия». Сяо Фэн-сянь ответил: «Агуда по [своей] природе грубый человек{805}. Норм поведения и обязанностей не знает. Если убить, когда [у него] нет совершенно никакого проступка, то как бы не подорвать стремления [других] народов к изъявлению [нам] покорности! Хотя бы у него и были особые намерения, каковы его возможности?!». И хан из-за этих слов отступился от [своего] намерения убить Агуду.

Младшие братья Агуды — Уцимай, Няньхань, Хушэ и другие — [каждый год осенью] всегда сопровождали хана Тянь-цзо на облавных охотах; приманивали рожком оленей; подкравшись, убивали тигров и медведей. [Они были] искусными [охотниками], поэтому хан хвалил [их] и всем прибавлял чиновничьи [достоинства и жаловал должности и титулы].

Агуда знал, что по возвращении с [реки] Хуньтунцзян хан [начал] подозревать его в наличии особых /27/ намерений, [поэтому] в 9-й луне немедленно поднял войска и склонил к покорности окружавшие его ближайшие племена. Человек из народа нюйчжи по имени Чжаосань Агучань{806} оказал сопротивление, и Агуда конфисковал его дом. Чжаосань Агучань бежал и пришел с жалобой к чиновнику управления сянвэня{807} — правителю даляоского города Сяньчжоу, после чего чиновник управления сянвэня отослал [жалобу] далее — председателю верховного военного совета (шумиши) при северном [министерстве]. Шумиши Сяо Фэн-сянь доложил хану об этом деле, выдав за легкое, [обыкновенное дело]. Хан приказал снова отослать [жалобу] — назад в город Сяньчжоу — и дал поручение чиновникам города: «Произведите следствие!». И потом, после сего, [из Сяньчжоу] несколько раз посылались и приходили к Агуде люди, [чтобы доставить его для допроса], но Агуда лгал: «Болею», — и не являлся [на допрос].

В 3-й год [эры правления] Тянь-цин (1113 г.), в 1-й луне, когда хан Тянь-цзо охотился в горах Гоуяшань — [«Горы собачьих зубов»], время года, [начало весны], было холодное, и многие охотники умерли.

Однажды Агуда с тремя сотнями всадников внезапно вошел в город Сяньчжоу, поэтому все — и чиновники, и простолюдины — очень испугались. На следующий день Агуда отправился в [подведомственный] управлению сяньвэня ямынь [для допроса] и лично встретился с Чжаосань [Агучанем на очной ставке]. При разрешении спорного вопроса Агуда [вину] на себя не принял. Когда [его] хотели препроводить к чиновнику управления сяньвэня и допросить [там снова], то Агуда немедленно, в тот же вечер, бежал в свою страну и командировал к хану Тянь-цзо человека сказать [следующее]: «Чиновник управления сяньвэня хотел убить меня, и я из предосторожности не остался и ушел назад». После этого Агуда [больше] не являлся, хотя и посылали [за ним людей].

Амбань из северо-восточной губернии государства Да Ляо, /28/ [занимавший должность] тунцзюньши (военного инспектора), беспокоил и [потому] не имел [благорасположения{808} хана Тянь-цзо, несколько раз представив доклады [следующего содержания]: «[Некогда] мое местожительство [одним] краем соединялось с нюйчжэньской границей. Мне представляется, что, [судя] по положению дел народа нюйчжи, стремления у него немалые{809}. Мы должны первыми поднять войска и покарать [народ нюйчжи] до того, как его войска успеют прийти в движение». Но хан Тянь-цзо не принимал слова [тунцзюньши].

В 4-й год [эры правления] Тянь-цин (1114 г.), в 1-й луне, народ дикие нюйчжи поднял войска, чтобы покарать человека из [нюйчжэньского] племени хэшиле{810} по имени Асу, не соглашавшегося [на объединение нюйчжэньских племен вокруг Агуды]. Когда Агуда для усмирения [Асу] отправил [своего] однофамильного старшего брата Сагая, то Дигубао, младший брат Асу, отправился с донесением к даляоскому хану. Хан Тянь-цзо отправил к Агуде письмо со словами: «Не воюй против Асу!», — но Агуда и слушать не стал [ханский приказ], в связи с чем Асу бежал в государство Да Ляо. После этого Агуда часто посылал людей со словами: «Выдайте Асу!», — но даляоский хан не выдавал [его].

В 7-й луне, когда хан государства Да Ляо командировал амбаня по имени Асибао расспросить о причине строительства [обнесенных] стенами [крепостей] на нюйчжэньской границе, то Агуда, набросившись [на Асибао], в гневе ответил: «Когда выдадите Асу, буду по-старому, по-прежнему предоставлять дань. Если не выдадите, то никоим образом не прекращу [строительство] стен». Асибао вернулся и сообщил хану Тянь-цзо об его словах, после чего хан немедленно вызвал все [расположенные] севернее реки Хуньхэ{811} войска и дополнил [ими подразделения] тунцзюньши северо-восточной губернии. После этого Агуда, советуясь со своими младшими братьями Няньханем, Хушэ и другими, назначил военачальниками Иньчжугэ, /29/ Иле, Ло-усу и Думу{812}, собрал войска народа нюйчжи и всех зависимых от него племен и разместил для охраны в своих местностях. Когда захватил даляоского чиновника, державшего в [своих] руках печать{813}, и осадил города даляоской области Нинцзян, то тунцзюньши северо-восточной губернии довел об этих [событиях] до ханского сведения.

В то время хан Тянь-цзо охотился в области Цинчжоу. Выслушав это донесение, собрал всех амбаней. Когда советовался [с ними], то председатель верховного военного совета (шумиши) при южном министерстве Сяо Таосува сказал: «Хотя народ нюйчжи и малочисленный], воины его — богатыри и притом искусны в стрельбе из лука. Схватив [и убив] отложившегося от нашего государства Сяо Хайли, [они показали, что] стали еще более сильны{814}. Кроме того, наши войска давно засиделись и не упражнялись [на полях] сражений. В случае, если встретятся с храбрым врагом, вступят в бой и будут разбиты, то [поражение] сокрушит дух людей всех племен, и [их] невозможно будет удержать. Для склонения [народа нюйчжи] к покорности ныне не достает [таких мер]: перевести [в северо-восточную губернию] все войска из других губерний и поразить [нюйчжэней всею их] мощью». Шумиши при северном министерстве [Сяо Фэн-сянь], который понимал [и преследовал только] корыстные цели{815}, сказал: «Когда будем [действовать] согласно словам Сяо Таосува, то вот что покажем врагу: [свою] глупость. Отправим только войска, [расположенные] севернее реки Хуаншуй{816}, [они] примут на себя [охрану северо-восточной окраины] и будут приходить{817} [туда, где враг] нападет». И хан Тянь-цзо не принял слова Сяо Таосува, дал войска бохайцев [численностью в три тысячи человек] Гао Сянь-шоу, [главному] чиновнику города [области] Хайчжоу, и отправил на помощь [области Нинцзян]. Войска даляоского амбаня по имени Сяо Дабое{818} встретились с нюйчжэньскими войсками восточнее областного города Нинцзян, /30/ вступили в бой и были разбиты.

В 10-й луне хан Тянь-цзо назначил амбаня по имени Сяо Сы-сянь главнокомандующим, Сяо Дабое — [его] фланговым [командиром] — и дал [им отобранных] из всех племен семь тысяч храбрых воинов. Далее, назначил Цуй Гун-и{819} главным командиром, [отвечающим] за провиант и фураж, Син Ина назначил [его] фланговым [командиром]. Они взяли войска и через место, в котором объединяются и [поименно] проверяют [по спискам наличие воинов]{820}, вышли [в поход]. И две армии стали лагерем друг против друга. Нюйчжэньские воины скрытно переправились через [реку] Хуныунцзян и напали врасплох на все даляоские войска, в результате чего в армии Сяо Сы-сяня поднялась паника. Амбани такого рода, как Цуй Гун-и, Син Ин, Елюй Фаолю, Сяо Госи, все были убиты, и только 17 человек из [числа] даляоских войск избавились [от смерти]. Сяо Фэн-сянь, опасаясь, как бы его младшего брата Сяо Сы-сяня не подвергли суду, сказал хану: «Отправившиеся в карательный поход на восток воины в панике [разбежались и, возможно] займутся повсеместными грабежами. В случае, если не простим вину этим воинам, то как бы [они] не собрались [в шайки] и, бунтуя [и грабя], не стали для нас бедствием!». Хан Тянь-цзо принял его слова и только лишь отрешил Сяо Сы-сяня от должности с лишением чина После этого все воины говорили друг другу: «Если мы сражаемся, то умираем, и подвигом [это] не является. Если обращаемся в бегство, то [сохраняем] жизнь, и преступлением [это] не считается». И потому у воинов не было боевого духа, [они во время войны с нюйчжэнями] устремляли взоры на запад и обращались в бегство.

В 11-й луне амбани такого рода, как дутун Сяо Дили, взяли войска и расположились лагерем восточнее области, в которой [местное население] выкапывало полезные [для здоровья] корнеплоды{821}. На них напали нюйчжэньские войска, и многие даляоские воины были убиты. Хан Тянь-цзо только лишь отрешил Сяо Дили от должности с лишением чина.

В 12-й луне /31/ племена тели и ужо{822} — жители трех областей: Сянчжоу{823}, Биньчжоу и Цяньчжоу{824} — отложились от подданства и все примкнули к народу нюйчжи. Даляоский амбань по имени Сяо Исе{825} взял войско и отправился на помощь городам [области] Биньчжоу. Амбань, который собирает и записывает [отборных воинов] в особые шеренги{826}, взял [второе] войско и отправился на помощь городам [области] Сянчжоу. Эти два войска в сражениях с нюйчжэньскими войсками были полностью разбиты.

В 5-й год [эры правления] Тянь-цин (1115 г.), в 1-й луне, хан Тянь-цзо вручил письмо человеку по имени Сэнцзяну и командировал к народу нюйчжи. В этом письме было пренебрежительно написано [личное] имя Агуды. И Агуда также вручил письмо только что пришедшему{827} человеку и отправил [назад. В письме были] слова: «Выдайте изменника Асу! Далее, народ [области] Хуанлунфу переселите в другое место! Когда так будет, заключим мир!».

[Войска] даляоского амбаня по имени Елюй Элидо{828} в сражении с нюйчжэньскими войсками у города Да-лугу{829} были разбиты.

Во 2-й луне живший в городе Жаочжоу бохаец по имени Гуюй отложился от подданства государства Да Ляо, сам себе поднес и объявил почетный титул «великий князь».

В 3-й луне хан Тянь-цзо отправил своего амбаня по имени Сяо Сефолю{830} с приказом: «Покарай Гуюя!». Сяо Сефолю отправился [в поход] и в сражении с Гуюем потерпел поражение. Хан Тянь-цзо снарядил шесть человек такого рода, как Елюй Чжанцзяну, и отправил с письмом, в котором было пренебрежительно написано [личное] имя Агуды и были слова: «Немедленно признай зависимость!», — после чего Агуда отправил в ответ письмо, в котором так же было пренебрежительно написано [личное] имя даляоского хана и еще говорилось: «Соглашайся{831} [на наши просьбы]!».

/32/ Даляоский амбань по имени Сяо Таосува смог склонить в подданство{832} [мятежника] Гуюя.

В 6-й луне хан Тянь-цзо вручил письмо амбаню по имени Сяо Сы-ла и командировал к народу нюйчжи. Слова того письма были неприятны [для слуха], поэтому Агуда сидел, принимая Сяо Сы-ла.

В 7-й луне амбани такого рода, как [Елюй] Элидо, были разбиты в сражении с нюйчжэньскими войсками в местности под названием Баймалао — [«Тюрьма белой лошади»]{833}.

В 8-й луне хан Тянь-цзо отрешил от должности с лишением чина [Елюй] Элидо и других за то, что [их] войска потерпели поражение. Хан Тянь-цзо [издал указ] о личном [участии] в походе против народа нюйчжи, амбаня из [своих] любимых подчиненных{834} назначил главнокомандующим, Елюй Чжанцзяну — главным инспектором (дуцзянем) и дал [им] даляоских и китайских воинов, всего двадцать тысяч [человек]. Сяо Фэн-сяня назначил главнокомандующим ханского лагеря, Елюй Чжанну — [его] фланговым [командиром]. Двадцать тысяч отборных воинов составили авангард, остальные племенные воины образовали пять центральных воинских [подразделений]{835}. Тысяча человек — сыновья и младшие братья ханских родственников — образовали «твердое войско», из амбаней разного [ранга] был создан ханский заслон{836}. На север вышли через [проход] Лотокоу{837}. [Кроме того, хан] назначил амбаня по имени Сяо Худугу{838} главнокомандующим, амбаня по имени Чай И{839} — [его] фланговым [командиром], дал [им] тридцать тысяч китайских пехотинцев и всадников и отправил со словами: «Отправляйтесь на юг [в направлении] области Нинцзян!». И [даляоские войска], распределившись по [разным] направлениям, отправились в поход из городов [области] Чанчунь, взяв съестных припасов на несколько месяцев и со словами: «Непременно уничтожим народ нюйчжи!».

В 9-й луне нюйчжэньские войска завоевали Хуанлунфу. Нюйчжэни снова /33/ вручили письмо только что пришедшему{840} человеку и отправили [назад] к даляоскому хану Тянь-цзо сообщить [следующее]: «Когда выдадите нашего Асу, мы отведем войска».

[Следует сказать, что вначале], получив известие о личном участии даляоского хана в [предстоящем] карательном походе [против нюйчжэней], Няньхань, Уму{841} и другие велели препроводить к хану Тянь-цзо [глумливое] письмо. Слова этого письма были умышленно написаны [так, как будто нюйчжэни], сами себя унижая и сокрушаясь, [просят прощения], но на самом деле [слова выдавали] желание воевать. Хан Тянь-цзо, просмотрев это письмо, очень разгневался, написал указ о том, что из-за [нанесенного] нюйчжэнями зла его огромная армия отправится в карательный поход, и объявил [об этом] во всеобщее сведение. Услышав про то, Агуда собрал всех [командиров] и, плача, сказал: «То, что я вначале вместе с вами поднял войска, [означает]: жестокость государства Да Ляо [стала] невыносимой. И то, что хотел [все нюйчжэньские племена] сделать одним народом, да, [это было]. Ныне говорят, что [сам] высочайший хан лично возьмет войска и придет воевать [против нас]. Если [наши] воины [из страха перед ним] не будут сражаться насмерть{842}, то как [они] смогут принять [бой и победить]? Вместо того, чтобы все ваши воины погибли в сражениях, не лучше ли перебить мой род и изъявить покорность? Повернув [от себя] несчастье, живите в счастии!». [В ответ] на его слова все военачальники сказали: «[Если] дела завершились этаким образом, то только [твоим] указам будем повиноваться!».

Когда крупные даляоские войска переправились через реку Яцзыхэ — [«Утиная река»]{843}, то амбань по имени Елюй Чжанну изменил [хану], взял более трехсот человек и возвратился в Верхнюю столицу с намерением посадить ханом Вэй-вана Елюй Чуня{844}. Услышав про то, хан Тянь-цзо вручил письмо амбаню по имени Исинь, которого называл младшим братом{845}, и отправил к Вэй-вану с сообщением [о происходящем, приказав Исиню] скакать [на коне] во весь опор. Елюй Чжанну, опередив [хана], отправил к Вэй-вану Сяо Дили, старшего брата его жены, [и ее племянника Ляо Янь-лю]{846}. /34/ Когда Вэй-вана известили о том, что [он] будет посажен ханом, [Вэй]-ван ответил: «Это дело немалое. Вероятно, верховным правителем ставят князя, который из числа всех князей [достоин престола и] должен вступить [на него]. Если меня в самом деле возведут [на престол], то почему не прибыли стоящие во главе северных и южных [министерств] амбани, а приехали вы, и к чему [все эти] разговоры?». [Вэй-ван] сговорился со [своими] людьми левой и правой сторон и схватил всех прибывших людей такого рода, как Сяо Дили. Вскоре пришел и называемый младшим [ханским] братом Исинь с [личным] письмом от хана и рассказал обо всем: о том, что Елюй Чжанну совершил измену и имеет намерение устранить{847} хана и [на престол] возвести [Вэй]-вана. После этого Вэй-ван заплакал, [а затем] убил Сяо Дили [и Сяо Янь-лю], взял [их отрубленные] головы и [один], без друзей, [налегке], только лишь на одном коне отправился проселочными дорогами и встретился с ханом в местах Гуанпиндянь — [«Широкой ровной луговины»], приняв вину на себя [и ожидая наказания]. Но хан при встрече с ваном [был] таким же, каким бывал прежде. После этого Чжанну, узнав о невозможности [возведения на престол] Вэй-вана, взял подчиненных ему воинов и ограбил четыре области: Цинчжоу, Жаочжоу, Хуайчжоу и Цзучжоу, [отняв у населения все] имущество. Затем, встречаясь со многими бохайскими разбойниками, собрал [вокруг себя шайки в количестве] нескольких десятков тысяч человек. Когда пришел в Гуанпиндянь, чтобы напасть на хана, то амбань по имени Агучань{848} из народа покорные нюйчжи с тремя [верными хану Тянь-цзо] сотнями всадников в [первом же] бою одержал [над Елюй Чжанну] победу. Захватили более двухсот человек — родственников Елюй Чжанну — и всех убили. [Некоторые из] их дочерей и жен были привлечены к рукоделию — шитью [и вышиванию] — внутри ханского двора. Далее, другие [дочери и жены] были отданы в рабство ханским [любимым] прислужникам. Оставшиеся из этих [родственников в живых] бежали и все /35/ примкнули к народу нюйчжи. Елюй Чжанну, обманно выдавая себя за командированного ханом посла, [также] отправился к народу нюйчжи. Пикетчики схватили его и доставили к хану, после чего хан предал Чжанну смертной казни на торговой площади{849}, вырезал [у него] сердце, [которое принес в жертву] в храме предков, и велел показывать [людям]. Руки и ноги [его во время казни медленно] изрезывали в куски.

В 11-й луне хан Тянь-цзо дал своему зятю Сяо Тэмо и линья Сяо Чала{850} 50.000 всадников, 400.000 пехотинцев и свой личный конвой [в количестве] 700.000 воинов и велел [им] стоять у ворот под названием То-мэнь.

В 12-й луне амбань по имени Елюй Чжанцзяну отложился от подданства государства Да Ляо. Хан Тянь-цзо взял свои личные войска, напал на нюйчжэньские войска на плоскогорье, названном Хубудаган, и был разбит. Повозки, палатки, монгольские юрты, тяжелая поклажа — все было захвачено. Амбань по имени Елюй Чжучжэ — цыши{851} городов [области] Цзиньчжоу — поднял мятеж и примкнул к [Елюй] Чжанцзяну, после чего линья Елюй Маго был отправлен с приказом покарать [Елюй Чжучжэ].

В 6-й год [эры правления] Тянь-цин (1116 г.), в 1-й день нового года, злобно настроенные юноши из Восточной столицы [в количестве] более десяти человек, напившись допьяна, схватили мечи и копья, перелезли через стену и пришли в дом, где жил наместник [Восточной столицы] Сяо Бао-сянь. Солгав: «В настоящее время войска, [расположенные вне столицы], взбунтовались», — вынудили Сяо Бао-сяня выйти и убили [его]. Амбань по имени Тай Гун-дин вместе с помощником наместника Гао Цин-чэнем{852} собрали три тысячи человек, [которые разыскали и] схватили всех бунтовщиков. /36/ Убив [их], успокоили [этим] народ.

Амбань по имени Гао Юн-чан, бохаец [по происхождению], отложился от подданства государства Да Ляо, занял [подведомственную] Восточной столице область, [объявил себя императором Великого государства Бохай] и назвал год 1-м годом [эры правления] Лун-чжи{853}. Хан Тянь-цзо командировал [к нему] двух амбаней по именам Сяо Исе и Гао Син-сюнь, [которые], привлекая [всем, чем могли], склоняли Гао Юн-чана к покорности, но он не покорился.

Во 2-й луне даляоский амбань по имени Табое{854} отправился в карательный поход против отложившегося от подданства [государства Да Ляо] амбаня по имени [Елюй] Чжанцзяну, вступил в сражение в области Цзучжоу, и войско [Табое] было разбито. Елюй Чжанцзяну набрал более десятка тысяч человек из [области] Жаочжоу и бохайских земель и завоевал город Гаочжоу.

В 4-й луне хан Тянь-цзо лично отправился в карательный поход против Чжанцзяну, нанес поражение его войску, захватил и убил его сообщников, вследствие чего [область] Жаочжоу и бохайские [земли] были успокоены.

В 5-й луне нюйчжэньские войска завоевали город Синьчжоу, а затем завоевали Восточную столицу и схватили Гао Юн-чана. Из постоянных подразделений, [расположенных в подведомственных] Восточной столице областях и уездах [и принадлежащих] ханскому роду, [бежал] ленивый, коварный, не способный [к военному делу] Табое и повел [за собой] подлых, низких{855} и [других] подобных [им людей в количестве] тридцати человек, и все они покорились нюйчжэням.

В 6-й луне хан Тянь-цзо возвел своего Вэйго-вана Елюй Чуня{856} в достоинство Циньго-вана{857} и назначил верховным главнокомандующим (ду юаньшуай).

В 7-й год [эры правления] Тянь-цин (1117 г.), в 1-й луне, во время осады нюйчжэньскими войсками города Чуньчжоу во всех войсках даляоской восточной губернии самопроизвольно, без сражений, поднялись беспорядки. /37/ Четыре племени — такие, как пицзе{858}, — и все бохайцы покорились нюйчжэням. Далее, нюйчжэньские войска взяли штурмом [город] Тайчжоу.

Во 2-й луне разбойник по имени Дун Пан-эр{859} из даляоского уездного города, в котором происходили преступления{860}, собрал толпу [количеством] более десяти тысяч [человек] и отложился от подданства, после чего Сяо Исе из даляоской Западной столицы и амбань по имени [Сяо] Чала из Восточной столицы в сражении у реки Ишуй{861} разбили войско Дун Пан-эра.

В 3-й луне, когда Дун Пан-эр снова пришел с войском, амбань по имени Сяо Исе осадил [главный] город [области] Фэншэнчжоу{862}, [где находился] Дун Пан-эр, и разбил его войско.

В 8-й луне хан Тянь-цзо дал своему верховному главнокомандующему Елюй Чуню войска четырех губерний и отправил со словами: «Настала осенняя пора. Охраняй границы!».

В 9-й луне хан Тянь-цзо из 28 тысяч воинов, [названных] «армией обиженных»{863}, сформировал 8 батальонов{864} и велел стоять на горе Цзилишань у города [округа] Вэйчжоу.

Хан Тянь-цзо охотился в горах Канцзышань — [«Горы процветания»] — и в 10-й луне прибыл в Среднюю столицу.

В 12-й луне верховный главнокомандующий Елюй Чунь встретился с нюйчжэньскими войсками у горы Цзилишань, и [его] войска в сражении были разбиты. Нюйчжэньские войска взяли штурмом [город] Сяньчжоу и захватили все [расположенные] вокруг [него] области (чжоу) и округа (цзюнь){865}. Хан написал [обращение к Небу, в котором каялся в] своих собственных пороках и прегрешениях [и просил за них прощение], и объявил [об этом] во всеобщее сведение.

В этом году правитель нюйчжэней Агуда принял слова амбаня по имени Ян Пу [о том, чтобы] сесть на ханский престол, назвать год 1-м годом [эры правления] Тянь-фу и назвать государство Амба Айсинь гурунь — [«Великое Золотое государство»]. Ян Пу также /38/ говорил: «Со времен древности [все] герои-богатыри при создании государства и вступлении на престол{866}, прежде [всего], непременно просят большое государство о возведении в достоинство [императора]». Из-за его слов Агуда немедленно командировал посла к даляоскому [хану] со словами: «Заключим-ка мир! Возведи меня в достоинство [императора]!».

В 8-й год [эры правления] Тянь-цин (1118 г.), в 1-й луне, хан Тянь-цзо командировал Елюй Нуго в государство Айсинь для переговоров о заключении мира. Даляоский цзедуши, ведавший [делами] главной{867} области Шуан, которая включила [в себя] мирные округа{868}, взял двести семей из [областного] города и принял подданство [государства] Айсинь. В местностях восточной губернии поднялись разбойники, как пчелы, притесняли народ и заставляли [мужчин] следовать за ними [в шайки], а когда голодали, то начинали убивать и есть людей.

Во 2-й луне Елюй Нуго возвратился из [государства] Айсинь с письмом. [Вот] слова написанного и отправленного айсиньским ханом письма: «Почитать меня, признав старшим братом! Ежегодно предоставлять дань! Отдать все области и уезды этих трех губерний: [подведомственных] Восточной столице, Западной столице и Синчжунфу{869}! Прислать заложниками Цинь-вана, принцессу, царского зятя, сыновей и внуков главноначальствующих амбаней! Выдать моего беглеца [Чжаосань Агучаня]! Далее, доставить [императорскую] печать; дипломатическую переписку (букв: «туда-сюда отправленные письма») с государствами Сун, Солхо и Ся; ханские указы; доклады амбаней; выдаваемые хэшанам-[послам] сдвоенные железные{870} [верительные] грамоты! Когда так будет, заключим мир!».

В 5-й луне хан Тянь-цзо снова командировал Елюй Нуго в государство Айсинь со словами: «[Только] о половине [требуемого Агудой] говори откровенно!».

В той же луне два разбойника по именам Ань Сэн-эр и Чжан Гао-эр{871} /39/ собрали толпу [численностью] в двести тысяч человек, после чего даляоский амбань по имени Елюй Маго убил Ань Сэн-эра в городе Лунхуа-чжоу. Чжан Гао-эр бежал, вошел в город Ичжоу и объединился с разбойником по имени Хэ Лу-го. Хан государства Айсинь командировал в государство Да Ляо вместе с Елюй Нуго своего бестолкового бродягу{872}, вручив письмо прежнего образца. Хан Тянь-цзо опять отправил назад в государство Айсинь Елюй Нуго и велел препроводить дипломатическую переписку с государствами Сун, Солхо и Ся; ханские указы; доклады амбаней и сдвоенные железные [верительные] грамоты. Разбойник по имени Хэ Лу-го захватил [область] Хайбэйчжоу. Когда подошел к [области] Ичжоу, даляоский амбань по имени Хуэйлибао{873} в сражении нанес [ему] поражение. Более восьми сотен семей из четырех даляоских областей: Тунчжоу, Цичжоу, Шуанчжоу и Ляочжоу — восстали и приняли подданство государства Айсинь.

В 7-й луне хан государства Айсинь снова командировал бестолкового бродягу в государство Да Ляо со словами: «[Я] отменю заложничество детей и приобретение областей и округов, подведомственных Верхней столице и Синчжунфу, а также уменьшу ежегодную дань. Признай меня старшим братом и возведи в достоинство [императора] согласно китайскому церемониалу! Когда так будет — заключим мир!».

В 8-й луне хан Тянь-цзо [вручил] Елюй Нуго [свидетельство, которое пишется при] возведении в достоинство [императора и] подносится на блюдце{874}, и командировал в государство Айсинь. Айсиньский хан поднесенное на блюдце [свидетельство на титул] принял сидя и отправил Елюй Нуго назад со словами: «Если не последуешь моим словам, то в дальнейшем послов не присылай!». Пять человек из государства Да Ляо, принадлежавших к тем, кто не имел [при дворе влияния и] силы{875}, каждый сам по себе, взяли [своих] подчиненных и приняли подданство государства Айсинь.

В 11-й луне четыре человека из городов [области] Лунхуанчжоу, принадлежавших к тем, кто полагался [только] на крепкое государство{876}, /40/ забрали [своих] людей и также приняли подданство государства Айсинь. В 12-й луне хан Тянь-цзо определил на общем совете церемонию возведения айсиньского хана в достоинство [императора] и командировал Елюй Нуго в государство Айсинь. Учитывавший [государственную] прибыль{877} амбань из города даляоского спокойного, обычного округа{878} вместе с тремя тысячами семей города [области] Ичжоу принял подданство государства Айсинь. В то время люди из разных губерний, [лежавших] южнее [гор] Утайшань, испытывали сильнейший голод. Один четверик зерна стоил нескольких [кусков] шелка, поэтому народ сдирал кору с вязов и питался [ею]. Снова [и снова] испытывая голод, начинали убивать и есть людей.

В 9-й год [эры правления] Тянь-цин (1119 г.), в 1-й луне, хан государства Айсинь опять вручил письмо своему человеку [из тех], кто вредит соседям и присоединяется к разным дьяволам-[разбойникам]{879}, и командировал в государство Да Ляо по поводу возведения в достоинство [императора].

В 3-й луне хан Тянь-цзо командировал илиби Сяо Силе{880} и других [с грамотой, по которой] айсиньский хан возводился в достоинство «император государства Дунхуай».

В 7-й луне хан государства Айсинь снова отправил [своего человека из тех], кто вредит соседям и присоединяется к разным дьяволам-[разбойникам], к хану Тянь-цзо с обвинением: «В грамоте о возведении в достоинство [императора] не написаны слова старший брат. Далее, [государство] не названо Амба Айсинь гурунь, а названо только Дунхуай гурунь. Слова дун хуай вот о чем говорят: пусть небольшое государство помнит о твоих добродетелях и справедливости! В грамоте о возведении в достоинство [меня] очень унизили. Все это не имеет хорошего значения и является тем, что нарушает правила заключения мира. Когда согласишься с утвержденными [мною] в прежнем письме [десятью условиями] — мы заключим мир!».

Люди из государства Да Ляо, которые [прежде] почтительно наставляли [хана], просили [за других, а сами] отставали [в званиях и] должностях{881}, [ныне] брали [своих] людей // и принимали подданство государства Айсинь.

В 9-й луне хан Тянь-цзо отправил назад [айсиньского посла из тех людей], кто вредит соседям и присоединяется к разным дьяволам-[разбойникам].

В 10-й год [эры правления] Тянь-цин (1120 г.) айсиньский хан снова вручил этому послу [выданную] государством Да Ляо [и возвращаемую им назад] грамоту о возведении в достоинство [императора] и командировал [с письмом, в котором] обвинил хана Тянь-цзо: «Почему просил войска у Солхо (Кореи)?».

В 3-й луне хан Тянь-цзо командировал [Сяо] Силе{882} в государство Айсинь, и Силе сказал: «Утвержденные вами два знака [да шэн], означающие «великий и совершенномудрый», подобны [тем знакам, что входили в] поднесенный и объявленный [посмертный] почетный титул нашего почившего хана [Тай-цзу Абаоцзи]{883}. Если так, то [согласиться] невозможно». Из-за этих слов Агуда, хан государства Айсинь, разгневался и прервал дипломатические отношения (букв: действия послов).

В 4-й луне, когда хан Тянь-цзо был на облавной охоте, поступило донесение о том, что айсиньские войска поднялись с мест. [Хан] дал амбаню [одного] из северных учреждений{884} три тысячи отборных воинов и отправил на помощь пограничных войскам.

В 5-й луне айсиньский хан лично взял войска, осадил даляоскую Верхнюю столицу и захватил [ее] внешнюю крепостную стену, поэтому наместник Табое сдался вместе со всеми [жителями столицы]. В то время хан Тянь-цзо находился в Западной столице.

В 11-й год [эры правления] Тянь-цин (1121 г.), в 1-й луне, наименование эры правления Тянь-цин было изменено, и год был назван 1-м годом [эры правления] Бао-да (1121 г.)[115]{885}.

С тех пор, как айсиньские войска поднялись с мест, была захвачена половина даляоских городов.

От хана Тянь-цзо рождено четверо сыновей. Старший сын — Чжао-ван. Имя [его] матери — Чжао-шао-жун{886}.

Второй сын — Цзинь-ван. [Его] мать звали Вэнь-фэй. Третий сын — Цинь-ван. Четвертый сын — Сюй-ван{887}. Оба рождены от главной наложницы{888}. /42/ Люди государства знали о доброте Цзинь-вана и все стремились к нему. Сяо Фэн-сянь, старший брат главной наложницы, о Цинь-ване, сыне своей младшей сестры, говорил: «Как бы не случилось, что не сможет взойти [на престол]!» — и тайно трудился [против Цзинь-вана].

Было три сестры — Вэнь-фэй и [ее] старшая и младшая сестры. Старшую девицу взял в жены Елюй Тахэли. Вторая девица — это Вэнь-фэй. Третью девицу взял в жены Елюй Юйду. Однажды сестры, [эти] три особы, встретились в местах [расположения] войск, после чего Сяо Фэн-сянь сделал ложный донос хану Тянь-цзо: «Царский зять Сяо Юй, Елюй Юйду [и другие] сговариваются и хотят возвести [на престол] Цзинь-вана». Хан Тянь-цзо принял его слова и [велел] убить Сяо Юя, [Елюй] Тахэли и других. Вэнь-фэй приказал покончить жизнь самоубийством. Только не потерпел, чтобы Цзинь-вана предали суду, [и оставил его в живых]. Елюй Юйду, [находившийся] внутри войск, получил известие об этих [событиях], очень испугался и сразу же во главе более тысячи всадников изменил [хану] и отправился в государство Айсинь. Хан Тянь-цзо дал войска своим амбаням такого рода, как Сяо Сямай{889} и Сяо Дэ-гун, и отправил догнать Елюй Юйду. Они, преследуя, на горе Люйшань{890} догнали Елюй Юйду, и все командующие, посовещавшись, высказались: «Верховный правитель твердо верит словам Сяо Фэн-сяна, и Сяо Фэн-сянь смотрит на нас с презрением. Но Елюй Юйду-один из лучших и мудрейших людей ханской фамилии — с [самого] начала не был тем, кого Сяо Фэн-сянь [мог бы] презирать. Если мы ныне схватим Елюй Юйду, то в дальнейшем наша [судьба] станет точно такой же — похожей на его [судьбу]». /43/ Сказав [так], отпустили и отправили Елюй Юйду [дальше], а хану Тянь-цзо ложно доложили, что не догнали [его]. После этого Сяо Фэн-сянь, зная о [причине] измены Елюй Юйду, стал опасаться, что впоследствии и другие командующие также поднимут мятеж, и немедленно уговорил хана повысить чиновничьи [звания] у амбаней такого рода, как Сяо Сямай, привязав [этим к себе] сердца всех.

Во 2-й год [эры правления] Бао-да (1122 г.), в 1-й луне, айсиньские войска заняли Среднюю столицу, а затем захватили [область] Цзэчжоу, после чего хан Тянь-цзо бежал в главную, центральную, внутреннюю{891} область. Елюй Юйду, войдя в государство Айсинь [и став подданным айсиньского хана], отправился для преследования хана Тянь-цзо, указывая [дорогу] амбаню по имени Лоусу{892} и взяв [авангардные] войска. Когда хан Тянь-цзо выслушал донесения об этом и находился в [большой] тревоге, то коварный амбань Сяо Фэн-сянь сказал ему: «Елюй Юйду — ханский однофамильный родственник. Его приход в этот раз [означает]: придет с намерением непременно посадить на ханский [престол своего племянника] Цзинь-вана. Хан, если [ты] думаешь о судьбе{893} царствующего дома, то не пожалеешь одного сына. Когда сделаешь гласной его вину и казнишь, то Елюй Юйду не станет сражаться и возвратится по своей воле». Хан принял его слова, но не потерпел, чтобы Цзинь-вана убили острием [меча, поэтому] отправил [к нему] человека с приказом: «Повесившись, умри!». Другой [человек] уговаривал Цзинь-вана: «Не соблаговолите ли бежать?», — но тот ответил: «Ради моей ничтожной особы можно ли нарушить долг сына и амбаня?!» — и сразу же умер. Хан Тянь-цзо три дня носил простое платье. [Человека из рода] Елюй, который вмешался, вырывал и отбрасывал [веревку]{894}, /44/ также убил, сказав: «[Был в] заговоре с Цзинь-ваном». [Среди] людей, с давних пор любивших{895} Цзинь-вана, и [среди] всех воинов не было никого, кто не ронял бы слезы, услышав о его смерти. После этого у них пропали желания и аппетит. Елюй Юйду с айсиньскими войсками пришел в местность, где находился хан Тянь-цзо, поэтому хан с тремя тысячами сопровождавших его всадников обратился в бегство, направился к [области] Юньчжун{896} и бросил в реку Саньганьхэ{897} государственную наследственную нефритовую печать. Хан Тянь-цзо дал войска своим Елюй Маго, Сяо Тэмо и Елюй Пудэ и велел стоять в главной, центральной, внутренней{898} области. Айсиньские войска напали на даляоские войска, направлявшиеся в Пустыню{899} [и остановившиеся] в городах областей Ба и Ань, и склонили [их] к сдаче этих городов.

В 3-й луне хан Тянь-цзо получил донесение о том, что западнее перевала появились айсиньские войска, и сразу же отправился в северные самые красивые{900} места. Когда прибыл в местность под названием Нюйгуди{901}, то получил донесение, что айсиньские войска [совсем] близко, и совершенно безо всякого плана [действий], верхом на одной и той же лошади{902} вошел в горы Цзяшань. И только тогда хан Тянь-цзо осознал бесчестность Сяо Фэн-сяня и в гневе сказал ему: «[Это] вы, отец и сыновья, сделали меня этаким, [день за днем] затягивая [дела]! Ныне какая польза [в том], хотя бы и убил вас?! Если вы последуете за мной, то сердца озлобленных на вас воинов [не смогут этого вынести]. Ко мне самому идут беды: уклоняться от врага и искать средства жизни. Вы за мной не следуйте!». [В ответ] на его слова Сяо Фэн-сянь спустился с коня, зарыдал, упал на колени и поклонился. Расставшись с ханом, /45/ Сяо Фэн-сянь и [его] сыновья не прошли и нескольких ли, как были схвачены и связаны сопровождавшими их людьми, [а затем] доставлены в айсиньские войска. Айсиньцы убили Сяо Фэн-ана — старшего сына Сяо Фэн-сяня. Когда его самого и второго сына — Сяо Фэн-юя — связанными препровождали к айсиньскому хану, то на них натолкнулись даляоские войска, отбили их и доставили назад к хану Тянь-цзо. И после этого хан убил обоих — и отца, и сына. Даляоский амбань по имени Елюй Гоба во главе заслона хана Тянь-цзо [бежал и] принял подданство государства Айсинь. Айсиньскими войсками было захвачено [уже частично] израсходованное даляоскими караулами первосортное золото [рода] Елюй{903}. Все чиновники государства Да Ляо окончательно разбежались [или] отложились от подданства{904}, и хан Тянь-цзо стал раздавать все [вакантные] должности сопровождавшим его людям, не делая различия — большие ли, малые ли [у них ученые степени, титулы, заслуги].

ТЕТРАДЬ VIII ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Вначале хан Тянь-цзо велел двум амбаням — цзайсянам по именам Чжан Линь и Ли Чу-вэнь — охранять область Янь совместно с Циньго-ваном Елюй Чунем{905}. Ли Чу-вэнь получил известие о том, что хан Тянь-цзо вошел в горы Цзяшань. Ханские приказы не приходили несколько дней, поэтому Ли Чу-вэнь вместе со своим младшим братом Ли Чу-нэном и сыном Ли Ши{906}, опираясь{907} за пределами [области] на «армию обиженных», внутри [областного города] посоветовались с амбанем по имени Сяо Гань [и решили]: «Объявим Елюй Чуня{908} ханом!», — сразу же собрали всех амбаней; всех монгольских и китайских чиновников такого рода, как Елюй Даши, Цзо Ци-гун{909}, Юй Чжун-вэнь, Цао Юн-и и Кан Гун-би; всех воинов и [почтенных] старцев из народа — всего несколько десятков тысяч человек — и отправились к дому Елюй Чуня. Когда Ли Чу-вэнь встретился с цзайсяном Чжан Линем и сообщил об этом деле, то Чжан Линь сказал: «[Государственное] управление должно [только] наследоваться», — но Ли Чу-вэнь возразил: «Воля Неба и желание людей уже определились. А про тебя говорят: "Пусть он распределит [должности в соответствии с] рангом!"». И амбани такого рода, как Ли Чу-вэнь, пошли{910} сказать Елюй Чуню: «Прими на себя управление!». Лишь только Елюй Чунь вышел из дома, как амбань по имени Ли Ши накинул{911} на него желтое платье, а все чиновники прокричали: «Хан "десяти тысяч лет"!», — стали на колени и били челом. Елюй Чунь очень испугался и стал отказываться [от трона]. Чиновники уговаривали [его]: «Высочайший хан покрылся пылью. По [этой] веской причине{912} область находится в смятении. Если в настоящее время ты, ван, не можешь [стать ханом], то кому же [в таком случае] будет повиноваться народ сотни фамилий?! Нужно основательно [все] обдумать». Из-за этих слов Елюй Чунь сразу же вступил на престол. Все чиновники поднесли Елюй Чуню и объявили почетный титул «император Тянь-си». /2/ Изменив наименование [эры правления] Бао-да, [Елюй Чунь] назвал год 1-м годом [эры правления] Цзянь-фу[116]{913}{914} (1122 г.), выпустил всемилостивейший манифест о прощении преступников и повысил в должности всех чиновников, принимая во внимание ступени [чинов и ученые степени]. Хана Тянь-цзо заочно низложил и объявил Сянъинь-ваном[117]{915}. Елюй Чунь стал владеть шестью губерниями (голо): Янь, Юнь, Пинчжоу; [губерниями, подведомственными] Верхней и Средней столицам{916}, и Ляоси. У хана Тянь-цзо вот что оставалось: только войска двух [лежащих] севернее Пустыни{917} губерний — северо-западной и юго-западной — и монгольские войска.

В 4-й луне амбань по имени Елюй Фодин{918} — [командующий войсками] западной стороны — принял подданство государства Айсинь. Люди четырех областей: Юньнэй, Нинбянь, Тун и Син{919} — также приняли подданство государства Айсинь. Еще [нюйчжэнями] был схвачен преступник Асу. Айсиньские войска захватили Западную столицу, после чего государству Айсинь изъявил покорность весь народ, обитавший южнее Пустыни{920}. После этого хан Тянь-цзо бежал в нашу песчаную жаркую [степь]{921}.

В 5-й луне даляоский амбань по имени Маго собрал в одно место разбежавшихся, рассеявшихся во все стороны людей и пришел [с ними] для соединения с ханом Тянь-цзо. Хан велел Маго управлять делами верховного военного управления при северном министерстве и назначил главнокомандующим.

В 6-й луне Елюй Чунь заболел, [так как] получил известие: «Пришел письменный [приказ] хана Тянь-цзо [о наборе воинов] в [округе] Тяньдэ и областях Юньнэй, Шочжоу, Инчжоу{922}, Учжоу и Юйчжоу. Объединившись с пятьюдесятью тысячами монгольских воинов, в 8-й луне придет для вступления в область Янь». Елюй Чунь очень испугался и дал поручение всем амбаням: «Обсудите на совете!». /3/ Амбани такого рода, как Ли Чу-вэнь и Сяо Гань, сказали: «Сходим за Цинь-ваном Дином, а хана Тянь-цзо возьмем [с помощью] войск!» — и собрали для обсуждения на общем совете и амбаней, и китайских чиновников своего государства. Когда на совещании возгласили: «Люди, согласные [с этим предложением], станьте налево!» — то все стали налево. Только амбань по имени Елюй Нин стал направо, и амбани такого рода, как Ли Чу-вэнь, спросили его о причине. Елюй Нин ответил: «Если хан Тянь-цзо, взяв монгольские войска, в карательной войне сможет отнять [у нас] область Янь, то [это будет означать, что предопределенный] Небом срок [его правления] еще не истек. Именно по этой причине сможем ли мы взять [его с помощью] войск?! И в противном случае, [если срок его правления истек, не следует забывать]: хан Тянь-цзо — отец, а Цинь-ван — сын. Если уж устранить, то следует устранить обе эти особы. С древних времен [до нынешних не было и] нет закона, по которому бы приходили за сыном, чтобы возвести [его на престол], и брали [с помощью] войск отца». По поводу его слов амбани такого рода, как Ли Чу-вэнь, [хорошо] знавшие друг друга, все вместе посмеялись и сказали про Елюй Нина: «Расстраивает [боевой] дух воинов». Когда хотели убить [его], то Елюй Чунь, облокотившись на подушку, протяжно вздохнул и сказал: «Елюй Нин — преданный человек. Зачем [его] убивать? Если хан Тянь-цзо действительно придет [сюда], то я, вероятно, умру. С каким лицом [я] предстану перед [его глазами]?!». И вскоре [после этого] Елюй Чунь умер. Был в возрасте 60 лет. Все чиновники посмертно поднесли Елюй Чуню и объявили почетный титул «императора Сяо-ян»[118]{923}. Все амбани, обсудив [на совете], жену Елюй Чуня, урожденную Сяо, объявили вдовствующей императрицей (хуантайхоу) и [временно] поручили управление государственными и военными делами. Договорившись, Цинь-вана — третьего сына хана Тянь-цзо — заочно объявили ханом согласно словам завещания, [оставленного Елюй Чунем]. И Сяо тайхоу [в отсутствие Цинь-вана] /4/ захватила власть, [изменила наименование эры правления Цзянь-фу] и назвала год 1-м годом эры правления Дэ-син[119]{924}. В то время войска государства Сун пришли для нападения на область Янь и были разбиты войсками Сяо тайхоу, вследствие чего сердца людей наполнились большой радостью, а силы [и боевой дух] воинов стали мало-помалу умножаться.

Амбани такого рода, как цзайсян Ли Ши{925} [давно] учинили заговор с династией Сун, и когда сунские войска пришли для нападения [на главный город области Янь], то живущие [в городе] простолюдины встретили [их] изнутри, и многие защитники города были убиты. На следующий день, во время штурма восточных ворот внутренней крепостной стены, охранявшие Сяо тайхоу воины сражались, напрягая [все свои] силы. В сунских войсках поднялась сильная паника, и при бегстве через крепостные стены многие [сунские воины] были убиты даляоскими воинами.

[Кто-то сказал]: «Ли Чу-вэнь с сыновьями, страшась бедствий, сблизился на юге с китайским амбанем по имени Тун Гуань и хочет вынудить Сяо тайхоу отдать династии Сун область [Янь]. На севере установил связи с государством Айсинь и желает тайно{926} встретить [и содействовать айсиньским войскам]. Великого гуна [Елюй Чуня] возвел [на престол только лишь для того], чтобы помочь самому себе». Когда [об этом] стали говорить и за пределами [дворца], то Сяо тайхоу [велела] привести Ли Чу-вэня и, бранясь, сказала: «Те, что чинили препятствия Циньго-вану{927} [Елюй Чуню], — это все вы, отец и сыновья!». Если пересчитать его проступки, то [их] будет несколько десятков. Ли Чу-вэню было приказано покончить жизнь самоубийством. [Его] сына Ли Ши предали [самой жестокой смертной] казни — [медленному] изрезыванию в куски. При конфискации его домашнего [имущества] нашли 70.000 связок{928} медных монет и на 70.000 [связок медных монет] золота, нефрита, [прочих] драгоценностей и [жертвенных] сосудов. Все это — взятки, которые Ли Чу-вэнь, став министром, в течение нескольких месяцев брал у людей.

Вождь северных племен — амбань по имени Могоси (Могоши? Могусы?) — взял войска, /5/ пришел на помощь хану Тянь-цзо и был разбит айсиньскими войсками на [берегах] широкой{929} реки. [Его] сын и люди поддерживающих государство [Да Ляо] родов{930}, которых [хан Тянь-цзо] любил и вручил [в знак власти] печати{931}, все были взяты в плен айсиньскими войсками. Прибывшие на помощь войска государства Ся тоже были разбиты айсиньскими войсками.

В 7-й луне даляоские племена диле и пицзе{932} отложились от подданства, и амбань по имени Елюй Тангу покарал и усмирил их, после чего хан Тянь-цзо назначил Елюй Тангу старшим пестуном наследника престола (тайцзы тайбао). Человек из даляоской Верхней столицы, [имевший] мелкий, пустой [чиновничий] разряд{933}, взял две тысячи семей и принял подданство государства Айсинь.

В 8-й луне хан Тянь-цзо лично встретился с айсиньскими войсками в местности, в которую переселился, вспомнив [о ней]{934}, вступил в сражение и был ими разбит. Амбань по имени Сяо Тэмо, сын [его] старшего брата и разные благородные{935} [амбани] все были взяты в плен айсиньскими войсками. Хан Тянь-цзо бросил всю тяжелую поклажу и бежал.

В 9-й луне племя диле снова отложилось от подданства, и даляоский амбань по имени Маго в сражении [с ним] одержал победу.

Жена Елюй Чуня, Сяо Дэ-фэй, пять раз представляла доклады хану государства Айсинь, в которых испрашивала [разрешения] объявить ханом Цинь-вана Дина, третьего сына хана Тянь-цзо, но айсиньский хан счел [это] невозможным, после чего Сяо Дэ-фэй взяла «твердое войско» и стала охранять заставу Цзюйюнгуань. Когда айсиньские войска пришли к [этой запирающей горный проход] крепости, то каменистая скала [вдруг] самопроизвольно обрушилась, и многие даляоские воины, охранявшие заставу, были задавлены и погибли. [Остальные] воины пришли в смятение, не вступив в сражение, после чего Сяо Дэ-фэй вышла [из крепости] /6/ и бежала к округу Тяньдэ. Айсиньские войска тотчас же вошли [в крепость, а затем] водворили спокойствие в Яньцзинской области.

В 3-й год [эры правления] Бао-да (1123 г.), в 1-й луне, даляоский Си-ван Хуэйлибао самовольно стал ханом и назвал год 1-м годом [эры правления] Тянь-фу[120]. Хан Тянь-цзо, услышав [об этом], отправил амбаня по имени Маго, и [тот] покарал [Хуэйлибао].

[Следует сказать, что] вначале хан Тянь-цзо человека по имени Чжан Цзюэ{936} назначил помощником цзедуши городов Пинчжоу, [т.е.] чиновником областного управления{937}. Простые люди [после убийства цзедуши] превозносили Чжан Цзюэ [за прекращение бунта], и ему было поручено [временное] управление делами [области] Пинчжоу. Чжан Цзюэ, понимая, что государство Да Ляо непременно погибнет, принимает меры предосторожности: тренирует войска, откармливает лошадей, записывает в военные [списки] обязанных к натуральной повинности [молодых, здоровых] мужчин. Когда [это] происходило, то айсиньский амбань по имени Няньхань высказал [свое] желание занять Пинчжоу и захватить Чжан Цзюэ. [Участвовавший]в разговоре Кан Гун-би сказал: «Если поднять [против него] войска, то вот что будет: напротив, вынудим его поднять мятеж. Я пойду [туда] проверить [обстановку]», — и отправился [в область Пинчжоу. После встречи] Чжан Цзюэ сказал Кан Гун-би: «Из восьми губерний государства Да Ляо семь губерний признали зависимость от государства Айсинь. Но то, что только люди городов [области] Пинчжоу не снимают латы, [означает]: остерегаются Сяо Ганя», — щедро одарил Кан Гун-би и отправил [обратно]. Вернувшись, Кан Гун-би сказал Няньханю: «Не беспокойся теперь из-за него!». После этого люди государства Айсинь переименовали Пинчжоу в [Наньцзин] — Южная столица. Чжан Цзюэ назначили государственным советником (пинчжанши) и поручили управление делами наместника (люшоу). Жители областей: И, Цзинь, Цянь, /7/ Сянь, Чэн, Чуань, Хао и И — все вступили в подданство государства Айсинь.

Во 2-й луне жители [области] Синчжунфу{938} также приняли подданство государства Айсинь. Тянь Хао, цзедуши городов Лайчжоу; Ду Сы-хуэй, цыши городов Шичжоу{939}; Гао Юн-чан, цыши городов Цяньчжоу; Чжан Чэн, цыши городов Жунчжоу{940}, каждый сам по себе, взяли своих подчиненных и приняли подданство государства Айсинь.

Сяо Дэ-фэй, жену Елюй Чуня, хан Тянь-цзо [велел] убить после того, как [она] встретилась с ним, а Елюй Даши, выбранив, сказал: «Когда я сам [еще] существую, как посмели объявить Елюй Чуня ханом?!». Елюй Даши ответил: «Хан, в пору силы и здоровья государства [ты] не смог [с честью] встретить врага, бросил страну [на произвол судьбы], бежал в отдаленные [места] и превратил народ в уголь и золу. То, что Елюй Чуня возвели [на престол], — справедливо. [Он] — потомок Тай-цзу. Престол снова не отдали чужому человеку». На эти слова хану Тянь-цзо нечего было ответить, [он] дал Елюй Даши вина и хлеба и простил [его] вину.

В 3-й луне хан Тянь-цзо остановился южнее города области Юньнэй. Айсиньские войска пришли к заставе Цзюйюнгуань и захватили даляоского Елюй Даши. Далее, айсиньские войска окружили спокойную центральную{941} область, где были сложены богатство и тяжелые вещи династии Да Ляо, поэтому великий защитник (тайбао) — амбань по имени Тэмуго{942} — взял Лян-вана Яли и бежал. [Сыновья хана Тянь-цзо] — Цинь-ван и Сюй-ван, жены [этих] князей, принцессы, сопровождавшие [их] амбани — все были захвачены айсиньскими [войсками]. /8/ Династия Айсинь командировала посла, пришедшего сказать хану Тянь-цзо: «Признай зависимость!», — но хан Тянь-цзо ответил: «Заключим мир!» — и отправил посла назад. Айсиньские войска шли на восток, препровождая родственников хана Тянь-цзо, захваченное богатство и скот. Даляоские войска в северных, самых красивых{943} местах преградили им путь, вступили в сражение и были разбиты. Айсиньскими [войсками] были захвачены [старший сын хана Тянь-цзо] Чжао-ван и все [командиры], которые [в бою] идут в [головных] встречных шеренгах и руководят тихими [и робкими воинами]{944}. Хан Тянь-цзо вручил некоему пленному иностранному{945} амбаню золотую печать с ручкой [в виде] зайца и командировал в государство Айсинь с обманными словами: «Признаю зависимость», — а [сам] бежал на запад, к [области] Юньнэй. [Его] зять — слабый, равнодушный{946} амбань — принял подданство государства Айсинь. В той же луне амбань по имени Тэмуго вместе с Лян-ваном Яли пришел и встретился с ханом Тянь-цзо, после чего хан, опасаясь, как бы Тэмуго не совершил измену, вознамерился его убить. Говоря: «Почему не смог вывести всех князей?», — хан схватил меч, вызвал Яли и спросил: «Чему, каким словам научил тебя Тэмуго?». Яли ответил: «Ничему, никаким словам не научил». И хан из-за его слов отменил{947} казнь Тэмуго.

В 5-й луне Ли Цянь-шунь, правитель государства Ся, командировал посла, пришедшего к хану Тянь-цзо сказать: «Приди в его государство!». Когда после этого хан Тянь-цзо переправился через реку и направился к государству Ся, то командир войск Елюй Деле и другие такого же рода амбани взяли Лян-вана Яли и бежали назад. Придя в местность разных горных хребтов{948}, увидели, как одна большая змея переползла через дорогу{949}. Узнавая про то, сведущие люди говорили: «Не к добру». /9/ Все амбани после этого приняли решение на общем совете и объявили Лян-вана Яли ханом. Яли взошел на престол, назвал год 1-м годом [эры правления] Шэнь-ли[121]{950} (1123 г.) и сказал чиновникам и простолюдинам: «Докладывайте о своих размышлениях!».

Яли — второй сын хана Тянь-цзо, очень великодушный, не имевший склонности к убийству и причинению вреда. Когда [поимщики] находят беглецов, [приказывают] только наказывать [их] палками. Тем, кто последовал [за ним], жалует чиновничьи [должности]. Яли говорил своим амбаням левой и правой сторон: «[Только] пожелавших признать зависимость принимайте в подданство! Не признающих зависимости отсылайте! Зачем принуждать силой?». Далее, Яли дал последовавшим [за ним] амбаням книгу о государственном управлении, написанную во времена правдивых чиновников{951} династии Тан, и написанную второ[степенными] и главными{952} линья книгу, излагавшую стихами [искусство] управления государством, и велел [с помощью этих книг] научиться [этому искусству]. Цзедуши из государства Уго — те, которые возвратились{953} [оттуда]; Табое — тунцзюньши у племени диле; ушедшие из внутренних частей{954} [страны] главные инспекторы (дуцзяни), каждый сам по себе, взяли [свои] племена и пришли [к Яли] для вступления в подданство. После этого пришли одно за другим и многие [иные] племена, и Яли, мало-помалу пристрастившийся к охоте, стал небрежно относиться к управлению и забавляться игрой в мяч. Тэмуго постоянно увещевал его, поэтому Яли прекратил заниматься охотой и забавляться игрой в мяч. Люди, последовавшие за Яли, были до крайности бедны и истощены. Яли своему признавшему подданство народу устроил выдачу одежды [со складов казенных вещей] и продовольствия [из общественных хлебных магазинов], поэтому [некий] амбань с низкими моральными качествами{955} стал отговаривать [Яли]: «Ныне наше государство опустело. Если так много отдать, то после где приобретем?». Яли, придя, в гнев, сказал: «Когда я в прежние времена отправлялся в горы{956} и охотился, ты [собирал всякую] клевету про амбаней-охотников и пересказывал [ее] мне. Если ныне снова этак [лживо] говоришь [про государственные доходы] и в случае, /10/ если не останется всех [этих] племен, то кого я [тогда вообще] буду держать в подчинении?!» — и не принял [его] слова.

[Яли] поручил взращивающим скот чиновникам перевезти продовольствие, [хранившееся] на складах соли и зерна{957}, и народ стал грабить [обозы с] продовольствием. Поэтому чиновники приняли на общем совете решение взыскивать с народа [за разграбленное], и Яли утвердил закон: «Если разграбят одну повозку — [взимать] одну овцу. Если разграбят три повозки — одного быка. Если пять повозок — одну лошадь. Если восемь повозок — одного верблюда». По поводу [этого] узаконения советники сказали: «Ныне одна овца стоит два синя хлеба{958}. За одну повозку хлеба [никак] нельзя взыскивать [ничтожно мало — только] одну овцу». Яли сказал [в ответ]: «Если есть у народа — есть у меня. Ежели за все взыскивать по-вашему, то как жить простому народу?!» — и не согласился [с ними].

В 6-й луне хан Тянь-цзо командировал посла [со свидетельством, согласно которому] был объявлен почетный титул правителя государства Ся Ли Цянь-шуня — «хан государства Ся».

В 9-й луне Елюй Даши вернулся из государства Айсинь.

В 10-й луне хан Тянь-цзо снова [пошел] на север, переправился через реку Хуанхэ, пришел и поселился в [местах, принадлежащих] племени, которое стремилось к соблюдению законности{959}.

В той же луне умер Лян-ван Яли, и Елюй Чжуле{960} унаследовал престол.

В 4-й год [эры правления] Бао-да (1124 г.), в 1-й луне, когда хан Тянь-цзо пришел к войскам дутуна Маго, айсиньские войска пришли сражаться [с ним], и хан Тянь-цзо покинул [военный] лагерь и бежал на север. Маго был захвачен айсиньскими войсками. Могоси (Могоши? Могусы?) [с почестями] встретил хана Тянь-цзо, поднес верблюдов, лошадей, овец и вместе с людьми своих племен стал охранять хана. [Следует сказать, что] в то время /11/ сопровождавшие хана Тянь-цзо люди несколько дней были отрезаны [в пути от человеческого жилья и] продовольствия и пришли к племенам уго и диле, чтобы снять с себя платье, обменять [его] на овец и питаться [их мясом]. После этого хан Тянь-цзо амбаню по имени Сяо Исе поручил дела верховного военного управления при северном министерстве, а Могоси (Могоши? Могусы?) пожаловал патент и объявил Шэньюйюэ-ваном{961} — [«духами встреченным и приглашенным князем»].

В той же луне даляоский амбань по имени Тэмуго принял подданство государства Айсинь.

В 5-й луне айсиньские войска переселили на восток [захваченные в плен] семьи области Янь, и город Яньц-зин (Южная столица) опустел. Люди государства Айсинь поклялись отдать династии Сун области Шочжоу, Чуньчжоу{962}, Ичжоу, Таньчжоу, Цзиньчжоу и Цзичжоу.

[Следует сказать, что] когда даляоский цзайсян Цзо Ци-гун{963} принял подданство государства Айсинь и [вместе] с Кан Гун-би, Цао Юн-и, Юй Чжун-вэнем и другими [собрал захваченные в плен семьи области Янь] для переселения всех на восток [через область Пинчжоу], то жители земель Янь, [насильно] разлученные{964} в пути [друг от друга, от своих родных и близких], очень страдали. [Некоторые из них], попав в города [области] Пинчжоу, [тайно передавали жалобы] Чжан Цзюэ: «Цзайсян Цзо Ци-гун не думает об обороне земель Янь и разлучает нас [в пути. Мы] остались без всего, что ни есть{965}. Гун, когда ты вблизи своего местожительства соберешь «твердое войско» и выполнишь [долг] верности государству Да Ляо, то непременно получишь обратно прежние земли, [и мы вернемся в родные места]. Гун, сердца всех людей возлагают на тебя надежды». Из-за этих жалоб Чжан Цзюэ собрал на общий совет всех командующих, и все они высказались: «Нам по слухам известно, что войска хана Тянь-цзо, снова усилившись{966}, поднялись с мест и появлялись [в местах, лежащих] к югу от мирных, тихих{967} областей. /12/ Гун, если [ты], соблюдая долг [верности], отправишься к хану Тянь-цзо для оказания ему помощи и хочешь содействовать [его] возвышению [и восстановлению на престоле], то прежде всего убей изменников такого рода, как Цзо Ци-гун! Когда возвратишь совершенно весь народ области Янь на его родину и вместе с людьми [области] Пинчжоу признаешь зависимость от династии Сун, то династия Сун не из тех, что не станет принимать [в свое подданство]. Наши пинчжоуские города сразу же станут пограничными городами. Далее, когда в последующие дни айсиньские войска придут для нападения, используем-ка войска [гор] Пиншань, если [бой] будет внутри [области]! Если вне [области], то на помощь придут сунские войска. Когда так будет, чего нам опасаться?». Чжан Цзюэ ответил: «Это дело важное. Нельзя поверхностно [и поспешно] решать [его]. Ли Ши, ученый из числа выдающихся литераторов, — мудрый и притом чрезвычайно хитрый{968}. Сходим за ним и посоветуемся!» — Сказав [так], велел сходить за Ли Ши. Когда [тот] прибыл [и Чжан Цзюэ посоветовался с ним], то Ли Ши присоединился к мнению всех командующих{969}. После этого Чжан Цзюэ дал своему амбаню по имени Чжан Цянь пятьсот всадников и отправил{970} пригласить в гости Цзо Ци-гуна, Цао Юн-и, Юй Чжун-вэня, Кан Гун-би и других. Когда [они] прибыли на западный берег реки Луань-хэ{971}, [к ним] отправили амбаня по имени Чжао Нэн{972}, [который] на основании [подробного] расследования их дела сказал: «Когда хан Тянь-цзо вошел в горы Цзяшань, вы не сходили за ним сразу же — это первое преступление. Подстрекали Циньго-вана [Елюй Чуня], младшего брата ханского отца, и поставили [его] ханом — это второе [преступление]. Унизив отца-повелителя, /13/ низложили и объявили Сянъинь-ваном — это третье [преступление]. Убили отправленного ханом Тянь-цзо и пришедшего [к вам] для обсуждения дел на общем совете человека по имени Ван Ю-цин — это четвертое [преступление]. По прибытии приказа от хана Тянь-цзо [о наборе воинов] хотели сходить за Цинь-ваном и возвести [его на престол], а хана Тянь-цзо взять [с помощью] войск — это пятое [преступление]. Не обсудили на общем совете меры по защите области Янь и признали зависимость от государства Айсинь — это шестое [преступление]. Не думаете о великом долге [верности] и показываете усердие государству Айсинь — это седьмое [преступление]. Выскребли [все] богатство области Янь, [чтобы] доставить радость людям государства Айсинь [и добиться их расположения], — это восьмое преступление. Переселили жителей области Янь, [которые], бросая родину, [лишились всего имущества и жилищ], — это девятое [преступление]. Побуждали людей государства Айсинь: "Поднимите войска и возьмите прежде [всего область] Пинчжоу!" — это десятое [преступление]. Мало убить вас за эти десять преступлений!{973}». В ответ на эти слова амбаням такого рода, как Цзо Ци-гун, нечего было сказать, и все они были убиты. [Этот год Чжан Цзюэ] по-прежнему называл 3-м годом [эры правления] Бао-да (1123 г.). Чжан Цзюэ нарисовал портрет хана Тянь-цзо, вечерами и утрами приходил к нему на свидание, а когда бывали дела, то непременно [сначала] сообщал [о них] портрету и [лишь потом] приводил к исполнение. По-прежнему распределял{974} чиновничьи [должности] по образцам государства Да Ляо.

В 6-й луне Чжан Цзюэ отдал приказ{975}: «Любой человек области Янь, возвращайся на свою родину!». Когда народ области Янь смог вернуться в [свои родные] места, то [все] чрезвычайно радовались. Человек по имени Гао Дан отправился в [область] Яньшань[фу]{976} и сказал сунскому амбаню по имени Ван Ань-чжун{977}: «В пинчжоуских городах /14/ есть свыше десяти тысяч латников. Чжан Цзюэ обладает гражданскими и военными дарованиями. Его нужно сделать щитом [государства Сун]. В противном случае у тебя будут затруднения». Ван Ань-чжун признал его слова справедливыми. Чжан Цзюэ снова командировал Ли Ши вместе с Гао Даном в государство Сун, после чего сунский хан двум своим войсковым командирам — амбаням по именам Ван Ань-чжун и Чжань Ду — вручил указ, в котором говорилось: «Оказывая щедрое благодеяние жителям Пинчжоу{978}, как можно лучше сострадайте [им]! На три года освободите [от взимания] пошлин и прямых податей!». Услышав об этом, Чжан Цзюэ обрадовался и сказал, что [предпринимаемые меры] соответствуют его планам.

В 7-й луне, когда айсиньские войска стояли лагерем в городах [области] Лайчжоу, айсиньский амбань по имени Думу{979} услышал, что пинчжоуские города признали зависимость от государства Сун, взял три тысячи всадников и отправился расспросить Чжан Цзюэ о причине [происходящего]. Когда первым вошел в город Инчжоу, то Чжан Цзюэ взял более десяти тысяч хороших воинов, вступил в сражение с войском айсиньского [амбаня] Думу и одержал победу.

Династия Сун изменила название области Пинчжоу на Тайнинцзюнь («военный округ Тайнин»){980}, назначила Чжан Цзюэ [на должность] цзедуши, а Ли Ши и Гао Дана — [на должности] чиновников высшего разряда{981}. Далее, свертывающим [в куски] и связывающим [в тюки] шелк{982} чиновникам было приказано вынести [со складов департамента] несколько десятков тысяч [кусков] серебра и шелка и прийти [с этими дарами] в город Пинчжоу, чтобы наградить [Чжан Цзюэ. Узнав про то], обрадованный Чжан Цзюэ [выехал] встретить [сунских чиновников] вдали [от города]. Услышав об этом, люди государства Айсинь немедленно вывели войска, пришли для нападения [на Пинчжоу и заняли город]. Чжан Цзюэ, [обратный путь которому] был отрезан, /15/ не смог вернуться в Пинчжоу и бежал к [области] Яньшань[фу]{983}. Айсиньские войска заняли три области и командировали человека к Ван Ань-чжуну со словами: «Схвати и выдай Чжан Цзюэ!», — но Ван Ань-чжун спрятал Чжан Цзюэ [в потайном месте] и не выдал [его]. Когда люди государства Айсинь снова стали принуждать: «Выдай [Чжан Цзюэ]!», — то Ван Ань-чжун убил одного [своего], похожего на Чжан Цзюэ, родственника и прислал [им его голову]. Но айсиньцы сказали: «Это не Чжан Цзюэ», — и пришли с войсками, поэтому Ван Ань-чжун, находясь в отчаянном положении, убил Чжан Цзюэ, отрезал [его] голову и прислал айсиньским войскам.

[Осенью] хан Тянь-цзо, к которому прибыли войска линья Елюй Даши и который получил войска шивэйского [вождя] Цигэши{984}, сказал, что ему помогает Небо, и снова вознамерился обсудить на общем совете [план военных действий], вывести войска и взять области Янь и Юнь{985}. Елюй Даши, отговаривая [от этого намерения], сказал: «Когда в начале [войны] айсиньские войска заняли Чанчунь и Ляоян, ты, хан, [уже] не мог пойти в Гуанпиндянь — [в зимнее набо], а пошел и поселился в Средней столице. Затем, когда айсиньские войска заняли Верхнюю столицу, хан пошел и поселился в горах Яньшань{986}. Далее, когда была захвачена Средняя столица, хан пошел в [область] Юньчжун, [а после потери области Юньчжун] переселился в горы Цзяшань. Прежде, во времена целости [и сохранности] войск{987}, на общем совете не обсуждались [вопросы] о нападении и обороне. Ныне же все земли захвачены государством Айсинь, а силы [нашего] государства стали такими [ничтожными, поэтому] желание воевать не является хорошим планом. Следует упражнять{988} войска, дождаться [благоприятного] момента и [лишь тогда] двинуться с мест! Нельзя легкомысленно поднимать войска!». /16/ Но хан Тянь-цзо не принял его слова, поэтому Елюй Даши убил амбаней, которые разными способами разрушали мощь и национальные интересы{989} [государства Да Ляо], и сразу же изменил хану Тянь-цзо. Елюй Даши самовольно стал ваном, назначил [своих] чиновников Севера и Юга и вместе с подчиненными ему людьми отправился на запад. Хан Тянь-цзо, взяв все войска, вышел из{990} гор Цзяшань, спустился с перевала Юйян[лин], занял четыре области, называемые Тяньдэ, Дуншэн{991}, Нинбянь, Юньнэй, а также занял [позднее] южную [область] Ючжоу. Хан Тянь-цзо встретился с айсиньскими войсками западнее спокойной древней реки{992} и вступил в сражение. В [его] войсках поднялась паника, [и они разбежались]. Хан Тянь-цзо снова бежал в [спасительную] тень гор{993} [Цзяшань].

В 8-й луне двое даляоских амбаней по именам Сяо Табое и Чала{994} приняли подданство государства Айсинь.

В той же луне умер айсиньский хан Агуда. Был в возрасте 56 лет. На троне сидел 9 лет. Младший блат [Агуды по имени] Уцимай{995} вслед за ним взошел [на престол].

В 9-й луне жители городов [области] Цзяньчжоу приняли подданство государства Айсинь.

В 10-й луне хан Тянь-цзо взял в жены спокойную, отважную северную{996} женщину — жену человека по имени Ого из племени, которое стремилось к соблюдению законности{997}, [за что] Ого был назначен [на должность] цзедуши. Даляоский амбань [из тех], кто заботился и конвоировал [хана]{998}, взял многих [людей] и принял подданство государства Айсинь. Айсиньские войска осадили и склонили к сдаче города [области] Синчжунфу.

В 5-й год [эры правления] Бао-да (1125 г.), в 1-й луне, правитель народа дансян Сяохулу{999} командировал посла, пришедшего к хану Тянь-цзо со словами: «Приди в его страну!». Когда после этого хан Тянь-цзо, /17/ направляясь к городу [округа] Тяньдэ, начал проходить Пустыню{1000}, то неожиданно пришли айсиньские войска, и хан Тянь-цзо, потерпев поражение, бежал пешком. Сопровождавшие [его] люди подносили расшитые жемчугом шапки, но хан не надевал [их]. Хан [вынужден был] сесть на выросшую [на его глазах и потому] признавшую [его] злую верховую лошадь{1001} и бежал в направлении города [округа] Тяньдэ. Шел снег, [всего] того, что защищает от холода, не было, и амбань по имени Чжучжэ надел на [голову] хана свою соболью шапку.

В пути не было еды, и Чжучжэ кормил хана своими [питьем из воды, смешанной с] муси — [поджаренной мукой] и сори — [жертвенными хлебами]. Когда хан хотел спать, Чжучжэ, стоя на коленях [или] сидя, убаюкивал хана. Люди такого рода, как Чжучжэ, из-за голода ели лед и снег. Когда прошли мимо города [округа] Тяньдэ и ночью, желая отдохнуть, пришли в дом одного простолюдина, обманно называя [себя] пикетчиками, то хозяин дома узнал [хана], стал на колени перед [его] конем и сильно зарыдал. Тайно скрываясь в том доме, хан прожил [в нем] несколько дней. Высказывая похвалу хозяину дома за преданность, пожаловал [должность] цзедуши. От него хан Тянь-цзо отправился к народу дансян. Сяохулу, вождя [этого] народа, назначил [на должность] цзедуши и [на должность] начальника /18/ общевойсковых дел{1002}.

Во 2-й луне хан Тянь-цзо направился на восток от подведомственного [области] Инчжоу города Синьчэн и в конце шестидесятой ли{1003} был взят в плен амбанем по имени Лоусу{1004} из айсиньского [племени] ваньянь.

В 8-й луне хан Тянь-цзо дошел до мест государства Айсинь, и айсиньский хан низложил [его] и объявил Хайбинь-ваном — [«князем морского побережья»]. Хан Тянь-цзо [через год] заболел и умер. Был в возрасте 54 лет. На троне сидел 24 года. После сего — государство Айсинь.

В 1-й год [эры правления] Хуан-тун (1140 г.), [установленной айсиньскими ханом Си-цзуном, который был внуком Агуды, во 2-й луне], хан Тянь-цзо был посмертно возведен в достоинство Юй-вана.

В 5-й год [эры правления Хуан-тун (в 1144 г.)] останки [хана Тянь-цзо] были перенесены и [перезахоронены в зеленом солнечном уезде{1005}, что [расположен] у города обширной спокойной области{1006}.

ТЕТРАДЬ VIII ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Елюй Даши — [основатель] династии Си Ляо — [носил] почетное имя Сун-дэ{1007} и [был] потомком хана Тай-цзу Абаоцзи в восьмом колене. [Был] знатоком даляоской, китайской литературы и всего прочего, искусным в пешей и конной стрельбе из лука. В 5-й год [эры правления] Тянь-цин (1115 г.) получил [ученую степень] цзиньши и был назначен чиновником ученой палаты (ханьлинь).

В 4-й год [эры правления] Бао-да (1124 г.), в 7-й луне, Елюй Даши удерживал хана Тянь-цзо [от выступления, но хан] не принял [его] слова. Поэтому Елюй Даши, страдая сердцем, сразу же убил [амбаней], которые разными способами разрушали мощь и национальные интересы{1008} [государства Да Ляо], взял двести всадников и ночью бежал. Шел на север три дня, прошел мимо реки Хэйшуй{1009} и встретился /19/ с чанвэнем Суангуэром{1010} — вождем племени бай дада (белые татары){1011}, после чего Суангуэр поднес [ему] сорок лошадей, двадцать верблюдов и двадцать овец. От него Елюй Даши отправился [дальше], дошел до западных богатых поселков{1012} и городов и поселился [там]. В то время правители семи областей такого рода, как области Вэй и У, и князья четвертой степени (бэйсэ) восемнадцати племен такого рода, как племена хуан[тоу]шивэй, все пришли, чтобы встретиться [с ним], и Елюй Даши сказал: «Мой предок в [непрестанных] заботах [и трудах] положил начало державе, ханы [которой] правили девять поколений в течение двухсот лет. Государство Айсинь, будучи вначале нашим вассалом, наносило урон [величию и славе] царствующего дома, причиняло вред народу и, [наконец], отрезало [наши] земли. Хан Тянь-цзо покрылся прахом. Я, не имея ни дня, ни ночи, [не знаю покоя], у меня щемит сердце и болит голова. И ныне я, соблюдая долг [верности родине предков], хочу уйти на запад, [а затем], собрав силы всех племен, покарать враждебнейшего из врагов{1013} и отвоевать земли [наших отцов и дедов]. Все вы, не хотите ли вспомнить о моем царствующем доме, пострадать ради законности, проявить себя правителями-отцами и избавить народ от беды?».

На эти слова откликнулись сердца всех людей, и Елюй Даши приобрел более десятка тысяч хороших воинов. Назначил чиновников, приготовил запасы оружия. В следующий год, во 2-й луне, убил белую лошадь и серого быка и принес [их] в жертву [духам] Неба, Земли, деда и отца. После этого привел в порядок войско. Перед уходом на запад написал письмо и отослал с человеком к Пилэго — князю (бэйлэ) из мусульманского древнего{1014} государства. В этом письме вот что было сказано: «Когда в древности мой предок хан Тай-цзу, /20/ отправившись в карательный поход на север, начал проходить мимо бедных городов разоренной страны{1015}, [он] командировал посла [к коренному населению для переговоров об] отправке [на жительство] в города [области] Ганьчжоу и вот что сказал твоему предку, не имевшему [даже] подпорок для шатра{1016}: "Если ты [будешь с тоской] вспоминать о [своем] прежнем государстве, я возвращу тебя назад. Если ты [уверен, что] не возвратишься, я возьму эту страну. Жить у меня, по правде [говоря, — все] равно, что жить у себя". Вследствие сказанного твой предок представил письмо с принесением благодарности и, перекочевав в [область] Ганьчжоу, поселился [там]. Десять поколений [его потомков] и прочие говорили, что жить [в ней] войску и народу хорошо, а переселяться тяжело, поэтому назад и не перекочевали. Ваше и наше государства сделали добро, и это не на один день. А ныне я [только] хочу пройти через ваше государство и уйти на запад, в страну дашы (арабов){1017}. Вы [в иных намерениях меня] не подозревайте!».

Пилэго, получив письмо, немедленно встретил Елюй Даши в ямыне почтовой станции и пировал [с ним в течение] трех дней. При отправлении в путь прислал в подарок шестьсот лошадей, сто верблюдов, три тысячи овец и еще напоследок сказал: «Посылаю заложниками детей и внуков». Выйдя на границу, [Елюй Даши] отослал [их к Пилэго]. После этого Елюй Даши в пути завоевывал тех, кто сопротивлялся [ему], и успокаивал тех, кто сдавался. Войско, пройдя десять тысяч ли, склонило к покорности несколько государств и захватило большое количество верблюдов, лошадей, крупного рогатого скота, овец и [различного] имущества. Мало-помалу [войско] становилось сильным{1018} [и храбрым]. Когда [оно] направилось к благоприятным — сырым и сухим{1019} — местностям, [его] встретило стотысячное войско всех государств западной стороны, носившее почетное название Хо-эр-шань{1020} — [«огонь и молния»]. Два войска стояли друг против друга на расстоянии в две ли. Елюй Даши, ободряя своих командиров и солдат, сказал: «Хотя вражеское войско и многочисленно, нет способа, /21/ да и невозможно в сражении [одновременно] наблюдать за головой и хвостом. Наше войско непременно победит». Амбани такого рода, как главные командиры{1021} Сяо Валила и Елюй Сунсань, взяли две тысячи пятьсот воинов и атаковали врага с правого фланга. Амбани такого рода, как Сяо Лаабу и Елюй Мусюэ, взяли две тысячи пятьсот воинов и атаковали врага с левого фланга. Сам он взял всех [остальных] и ударил по центру. В результате войско Хо-эр-шань [«огня и молнии»] было разбито, и [многие его воины] сложили [свои] головы{1022} на расстоянии нескольких десятков ли. Елюй Даши взял войско и поселился в благоприятных — сырых и сухих{1023} — местностях. По прошествии девяноста дней [к нему] пришел для вступления в подданство ван из мусульманского союзного (?) государства{1024} и предоставил в качестве дани [лучшие] местные произведения страны. Из этих мест Елюй Даши [снова] отправился в долгий путь. Когда, [наконец], пришел в западные пустые и дикие{1025} земли, все гражданские и военные чиновники поставили Елюй Даши ханом, и в год зеленого дракона, во 2-й луне, в 5-й день Елюй Даши взошел на престол. В то время ему было 38 лет. Все амбани [поднесли] Елюй Даши и объявили почетный титул «Гоэр-хан»{1026}, а затем, [следуя] китайскому образцу, поднесли и объявили [почетный титул] «император Тянь-ю». Год был назван 1-м годом [эры правления] Янь-цин[122]{1027}{1028}{1029} династии Си Ляо (Западная Ляо). [Посмертно] поднесли [его] деду и объявили почетный титул «император Цы-юань»{1030}, бабушке — «императрица Сюань-и». [Его] жене — главной наложнице{1031}, урожденной Сяо, поднесли и объявили почетный титул «императрица Чжао-дэ»[123]{1032}{1033}. После этого Елюй Даши сказал всем гражданским и военным /22/ чиновникам: «Амбани, я вместе с вами проделал путь в тридцать тысяч ли, прошел через разные мелкие{1034} владения, тревожился утрами и вечерами и, [наконец], смог вступить на ханский престол [благодаря] благосклонности{1035} [духов] предков и вашей, амбани, силе. К [именам] ваших предков, за оказанные [их духами] благодеяния{1036}, следует присоединить богатство и почет{1037}». Сказав, пожаловал [высокие] достоинства сорока девяти предкам людей, подобных Сяо Валила, принимая во внимание ступени [чинов и ученые степени].

В 3-й год [эры правления] Янь-цинь взял войска и отправился в обратный путь на восток. В пути находился двадцать дней. Нашел хорошее место и сразу же построил город. Этому городу дал название Хусыволудо{1038}. Изменил наименование эры правления Янь-цинь и назвал год 1-м годом [эры правления] Канго[124]{1039}{1040}.

В 3-й луне амбаня по имени Сяо Валила назначил верховным главнокомандующим (ду юаньшуай), амбаня по имени Сяо Сала — [его] фланговым [командиром]; Елюй Яньсаня назначил главнокомандующим (дубушу), Елюй Тего — главным инспектором (дуцзянь) и дал [им] семьдесят тысяч всадников. Перед отправлением в карательный поход на восток убил серого быка и белую лошадь и принес [их] в жертву [духам] Неба. Подняв знамя, Елюй Даши поклялся перед всеми: «Тай-цзу и Тай-цзун — два хана нашей династии Да Ляо — в [непрестанных] заботах и трудах взрастили{1041} ханскую державу. Ханы, унаследовавшие и взошедшие [на престол] после них, предавались играм, [чувственным] наслаждениям и не думали о государственном управлении. А когда [так] бывает, то разбойники поднимаются, как пчелы, и Поднебесная разваливается на [мелкие] владения{1042}. То, что я взял вас и пришел сюда, [означает]: пришел с намерением [собрать силы всех племен, а затем] отвоевать великий престол и поднять [династию] из упадка [букв.: «со средины»]. [И потому] эти земли — не та страна, где будут жить и я с вами, [и наши потомки] из поколения /23/ в поколение». Затем, поучая главнокомандующего [Сяо] Валила, сказал: «Ныне вы взяли войска и отправляетесь в путь. В походе [действуй самостоятельно]: награждай заслуживших награды и наказывай виновных! Будь заодно с воинами в сладости и горечи{1043}! Становись лагерем, выбрав [место] с хорошей водой и травой! Вступай в бой, смотря по положению дел противника! Своих собственных страданий ты [никому] не показывай!»{1044}. После окончания [напутствия] Валила и другие во главе войск отправились в поход. Пройдя свыше десяти тысяч ли, совершенно ничего не добыли, а лошадей и овец погибло много, поэтому с войсками возвратились назад. Елюй Даши сказал: «Высочайшее Небо не согласно [со мной] во мнениях. Счет этих [потерь] был предопределен судьбой{1045}», — и горько заплакал.

В 10-й год [эры правления] Кан-го Елюй Даши умер. На троне сидел двадцать лет. Его] храмовое имя — Дэ-цзун[125]. [Его] сын Илей был маленьким, и, согласно словам завещания, управление государством императрица взяла на себя. Имя императрицы — Табуянь. Все амбани поднесли императрице и объявили почетный титул «императрица Гань-тянь», год был назван 1-м годом [эры правления] Сянь-цин[126]. Императрица сидела на троне семь лет, после чего [ее] сын Илей, придя в совершенный возраст, вступил на престол, изменил наименование эры правления Сянь-цин и назвал год 1-м годом [эры правления] Шоу-син[127]{1046}. [Имена всех] простолюдинов старше восемнадцати лет были внесены в журнал. Оказалось восемьдесят четыре тысячи пятьсот семей [простого народа]. Илей // сидел на троне тринадцать лет и умер. [Его] храмовое имя — Жэнь-цзун. [Его] сын был маленький, и, согласно словам завещания-указа, управление государством взяла на себя Пусувань — младшая сестра [Илея, которая] изменила [наименование эры правления] и назвала год 1-м годом [эры правления] Цзун-фу. Все амбани [поднесли] Пусувань и объявили почетный титул «императрица Чэн-тянь».

Пусувань успокаивалась сердцем с [амбанем], устилавшим костями [воинов дороги] в бурных Песках{1047}, — с младшим братом своего мужа Сяо Долобу. Представила мужа [к повышению в должности] и объявила Дун-пин-ваном{1048}. Когда безо [всякой] причины поссорилась с мужем и убила [его, то ее] свекор [Сяо] Валила во главе воинов осадил дворец и застрелил из лука [свою невестку] Пусувань и [своего младшего сына], устилавшего костями [воинов дороги] в бурных Песках{1049}. Пусувань сидела на троне четырнадцать лет.

Цзилугу, второй сын Жэнь-цзуна [Илея], вступил на престол вслед за Пусувань, изменил наименование [эры правления] и назвал год 1-м годом [эры правления] Тянь-си[128].

Осенью, на тридцать четвертом году пребывания на престоле, [Цзилугу] вышел на облавную охоту. Цюй-чулюй, князь народа [най]мань{1050}, захватил его [с помощью] восьми тысяч поставленных в засаде воинов и отнял трон. Цюйчулюй немедленно надел платье и шапку, [существовавшие] в государстве Да Ляо, и [самовольно] стал ханом. Поднес Цзилугу и объявил почетный титул «император Тай-шан», императрице [поднес и] объявил почетный титул «хуантайхоу». Утрами и вечерами расспрашивал о занятиях (букв.: «сидении-стоянии») и до [самого] конца почитал [их]. Со смертью Цзилугу государство Да Ляо{1051} окончило [свое] существование.

Девять ханов [династии] Да Ляо правили двести девятнадцать лет.

Пять ханов{1052} [династии] Си Ляо правили восемьдесят восемь лет.

Итого, четырнадцать ханов [династий] Да Ляо и Си Ляо [правили] триста семь лет.

/25/ По установленному [в древности] правилу{1053}, чиновники государства Да Ляо распределены по северным и южным министерствам.

Северные министерства ведают делами, [связанными с содержанием] дворцов (гун), залов (дянь), шатров, монгольских юрт; делами [киданьских] родов и племен; делами входящих в состав [государства Да Ляо варварских] народов{1054}.

Южные министерства управляют делами, [связанными с] китайцами; делами областей (чжоу) и уездов (сянь); делами, [связанными со сбором] пошлин и податей, [содержанием] войск и лошадей.

Шумиши{1055} (председатель верховного военного совета) при северных министерствах контролирует дела Военного министерства.

Два [великих] вана северных и южных министерств контролируют дела Министерства финансов.

Илиби контролирует дела Министерства юстиции.

Сюаньхуэйши{1056} (объявляющий на заседаниях о делах) контролирует деятельность Строительного министерства, [ответственного за производство казенных работ].

Дилемаду контролирует дела Министерства обрядов.

Цзайсяны северных и южных министерств управляют совместно: [обсуждая и решая дела на общем совете].

Тиинь ведает делами царского рода.

Линъя исправляет сочинения [учащихся и оценивает их].

Юйюэ сидит и рассуждает.

/26 а/ Территория, [занимаемая] государством Да Ляо, составляет десять тысяч ли и на востоке [доходит] до Восточного моря, на западе — до горы Цзиньшань, на севере — до реки Лугоухэ{1057}, на юге — до мест [у реки] Байгоу{1058}. В пяти столицах государства Да Ляо всего 1.107.300 податных мужчин.

[Места] поселения войск: 156 городов и 209 уездов.

Всего народов, признавших зависимость от государства Да Ляо, — 59, а сколько предоставляют дань — не измерено.

Когда начинаются военные действия, войска вызываются командированными [ханом] посланцами.

Когда [какой-либо народ] не следует указу государя: «Веди войну по своей воле!», — то этот народ усмиряют оружием.

[Сколько требуется] вспомогательных{1059} войск — много ли, мало ли — [посланцы хана] не говорят, [а только] наблюдают за сбором{1060} [воинов]. Число не назначается.

Верхняя столица находится севернее Кайюаня и южнее реки Хуаншуй.

Восточная столица — ныне это [просто] участок земли на Ляодуне.

Средняя столица с [самого] начала подведомственна Цзичжоу и находится севернее [уезда] Синьаньпин в девяноста ли от города Яньцзин.

Южная столица — это нынешний Бэйцзин.

Западная столица — это нынешний Датун.

Все население [в возрасте] от пятнадцати до пятидесяти лет занесено в военные списки.

У каждого конного гвардейца есть три лошади, один латник для косьбы травы и хлебных всходов и один латник для охраны в пути.

Все надевают латы. Седло, чепрак, латы для коня каждый изготавливает сам, исходя из средств и [рабочей] силы дома, а также каждый запасает сам четыре лука, четыреста стрел, длинное и короткое копья, гудо (булаву), дубинку, топор, юэ (?){1061}, молоток, шило, огниво, кремень, /29/ один доу{1062} сечки для лошадей, одну пару переметных сум с муси — [поджаренной на масле мукой для приготовления калорийного питья-похлебки] — и двести чи{1063} пеньковой веревки для связывания лошадей.

Съестные припасы для людей, фураж (ляо) для лошадей из казенных [складов] не выдаются. [Вместо этого] каждый день на все четыре стороны [посылаются] конные воины-[фуражиры под предлогом] косьбы травы и хлебных всходов и добывают [для них] пропитание [путем] грабежа.

Когда войска вызываются [из других мест, то используются] отлитые из золота печати в форме рыбок, [разделенные на две части]{1064}. Когда издается указ о доставке лошадей, то [ханские посланцы берут с собой] изготовленные из серебра ярлыки (пай){1065}, [число которых] двести [штук].

Далеко от мест, где войска располагаются лагерем, выставляют караулы, [которые] ночью прислушиваются к [слабым, издаваемым] неприятелем звукам.

Когда каждое войско [готово] тронуться в путь, хан вместе со всеми гражданскими и военными чиновниками убивает черного{1066} быка и белую лошадь и приносит [их] в жертву [духам] Неба, Земли, Солнца, сообщая всем [этим] духам [о начале военных действий]. Только Луне не приносит жертвы. Каждого из приближенных амбаней отправляет [доложить о начале войны и] принести жертвы в храме Тай-цзу [духам предков, духам покойных императоров] у их гробниц, [а также] духу горы Муешань.

При вызове войск из всех губерний только северный и южный князья, князь [племени] си, бохайские войска в Восточной столице и войска военного инспектора (тунцзюня) в городе Яньцзин неосмотрительно не выступают в поход{1067}, хотя и [есть на то] ханский указ, и непременно извещают [об этом] хана. Хан посылает [к ним] крупных военачальников с половинками золотых печатей, и войска отправляются в поход только после того, как [находившиеся у этих правителей половинки печатей плотно] соединялись [по излому с прибывшими половинками, так что получались тела рыбок].

Сначала после получения указа государя [о наборе] воины сосредоточиваются [в определенных местах]; рассматривается имущественное положение{1068} [их семей]; проверяются списки [имен, делается перекличка воинов; все] ждут [прибытия ханских посланцев. В это время командиры, начиная] от начальников десятков, проверяют один следом за другим оружие воинов. [И лишь] по прибытии [других половинок] половинчатых печатей каждый правитель [перечисленных районов, удостоверившись в подлинности ханского указа], берет [вверенные ему войска] и выступает в поход.

Прибывшим [ханским] посланцам поручений не дается. Посланцы осматривают войска только вместе с [местными] войсковыми командирами и докладывают [обо всем] хану.

Смотря по количеству воинов, хан также посылает других амбаней, /30/ [и они] присоединяются к [местным] войсковым командирам и управляют вместе [с ними]. Войсковые командиры испрашивают особого ханского разрешения и получают знамена пяти цветов, втыкаемые за спиной малые знамена и барабаны.

После этого хан лично проверяет командующих войсками, а также [из числа] заслуженных амбаней назначает в войска по одному главноуправляющему дутуну, по одному фланговому дутуну и по одному главному инспектору (дуцзяню). Затем из числа всех войск выбирает тридцать тысяч самых отборных{1069} [воинов, которые] становятся личным ханским заслоном, три тысячи храбрецов, [которые] становятся передовыми отрядами (сяньфэнами), и еще свыше сотни удальцов, [которые] посылаются вперед для дальней разведки{1070}. В каждый из всех этих [отрядов хан] назначает командира, [который] подчиняется [только ему?]. Далее, из числа всех войск, в зависимости от [их] численности{1071}, отбирают из каждого племени хотя бы десять человек, хотя бы пять человек, составляют [из них] один отряд и назначают особого командира для управления [им. Этот отряд] посылается для вызова{1072} войск отовсюду и для устной передачи во всех направлениях{1073} [распоряжений] и сведений [о враге].

Когда войска [готовы] к представлению на смотр{1074}, то [их] осматривают в местах [у озера] Юаньянпо{1075}, [расположенного] в тысяче ли севернее города Южоу. Когда войска [готовы] отправиться [в поход], то двигаются по желанию по дорогам через проходы Цзюйюнгуань, Баймакоу, Губэйкоу, Аньдамакоу{1076}, Сунтингуань, Юйгуань [и Цаовангу]. Далее, когда приходят к границам [областей] Пинчжоу и Ючжоу, то [хан] рассылает гонцов одного за другим{1077} с приказом войскам уходить [оттуда] быстрее{1078}, не задерживаясь долго [на месте из-за опасения]: «Как бы не были вытоптаны хлеба». Выступление [в поход бывает не позднее] 9-й луны, а возвращение [из похода — не позднее] 12-й луны. На дорогах не должны встречаться хэшаны, даосы и люди в траурных одеждах.

Когда хан лично ведет карательную войну, то оставляет в городе Ючжоу одного из князей-родственников{1079}, [которому] велит управлять важными{1080} государственными и военными делами.

Когда войска входят в пределы Китая, то распределяются по трем дорогам и наступают через округ /31/ Гуан-синьцзюнь и области Сюн{1081} и Ба. Хан непременно находится на средней дороге, главноуправляющий дутун с ханским гвардейским конвоем следуют за ханом. Когда войскам трех направлений [попадается на их пути] маленький город, то сразу же нападают [на него]. Если же крупный областной город, то сначала выясняют, [где] правда, [где] ложь [в сведениях] о нем, и когда возможность нападения становилась реальной{1082}, то войска одно за другим вступают в бой. Дома, дворовые [постройки], сады, посаженные [тутовые] деревья жившего вдоль дорог населения непременно сжигаются.

При приближении к Северной столице династии Сун войска трех направлений соединяются в одном месте и обсуждают [вопросы, связанные с] нападением и приобретением [военной добычи]. При отступлении [действуют] точно так же [или] похоже на это.

Все передовые отряды (сяньфэны) находятся впереди, сзади, справа, слева от войск трех направлений. Собирающие вести вдали [от войск] пикетчики — [так называемые отряды ланьцзы], — по десятку с лишком [человек в каждом отряде, находятся] на всех четырех сторонах передовых отрядов и идут [возле них] на расстоянии более двадцати ли. Все надевают латы и шлемы и отправляются в полночь, чтобы приблизиться [к противнику] хотя бы на десять или пять ли. Останавливаются на короткое время, затем сходят с коней и прислушиваются: [есть ли издаваемые] врагами звуки. Когда [слышны] звуки [небольшого вражеского отряда], то немедленно захватывают [его]. Если [по звукам] становилась ясной{1083} недостаточность [их] сил перед [силами] врагов, то сообщают [об этом] передовому отряду, и все сообща нападают [на них]. В случае, если [встречалось] крупное войско, командир воинов-[пикетчиков] посылает [вестового] сообщить [об этом самому] главнокомандующему. Таким образом, находясь в [постоянном] движении, непременно узнают, [где] правда, [где] ложь в сведениях о секретных [планах]{1084} врага.

Когда стоявшие на пути движения войск города, приняв меры предосторожности, упорно обороняются, и [на них] невозможно напасть, то войска проводятся мимо. Когда опасаются, что враг выйдет из города и преградит путь, то город окружают и создают видимость нападения: стреляют из луков, бьют в барабаны, кричат. После чего враг закрывает городские ворота [и принимает меры] к упорной обороне, [так что] путь на юг /32/ не бывает отрезан, и войска свободно уходят [дальше] внутрь [вражеских земель].

Затем выделяются войска [для того, чтобы, скрытно передвигаясь] по тропинкам, перерезать пути подхода врага и, изолировав и не пропустив [для соединения] войска разных городов, сделать невозможным прибытие войск на помощь [друг другу]{1085} — Из опасения, что войска всяких крупных и мелких городов, мимо которых проходили [даляоские войска], вечером выйдут из города и придут для нападения [или], договорившись, соединятся в одном месте с воинами и лошадьми из ближайших городов, ночью к каждому городу отправляют по сотне всадников, одетых в латы и шлемы, с оружием в руках, [которые], не сходя с коней, проводят время в долгом ожидании в сотне шагов по обе стороны от городских ворот. Если вражеские войска выходят, а сил [для боя] недостаточно, то скачут [обратно], собирают войска и вступают в сражение с противником. Когда по обеим сторонам [войск] находятся большие дороги, тропы, горные дороги и речные переправы, то в полночь от всех войск высылаются [воины] для обхода дозором и охраны [этих объектов].

Далее, каждый из всех людей, [про которых говорится]: «Заготавливают хлеб [для воинов] и траву [для лошадей]», — одет в латы и шлем и вооружен. [Из них] составляют полки{1086}. Сначала [они] непременно вырубают посаженные в садах и дворах деревья, а затем отправляются на грабеж. Стариков и детей из [числа] захваченных во время грабежа пленных заставляют переносить землю и [срубленные] деревья и засыпать [ими] рвы и канавы [у городских стен]. Во время штурма городов пленников непременно заставляют первыми подниматься [на стены, так что] стрелы, камни и [сбрасываемые защитниками города] обрубки деревьев причиняют вред только этим [старикам и детям].

Кроме того, десять тысяч китайских воинов, живших в областях и уездах государства Да Ляо, следуют за войсками исключительно [для того, чтобы] вырубать садовые деревья и выравнивать дороги подсыпкой земли{1087}.

Когда строят ханский лагерь и лагеря для всех войск, то [при сооружении частокола] используются только шелковица, груша и каштан. Когда войска уходят, /33/ [деревья] сжигаются.

Если войска противника построены в боевые ряды, то рассматриваются [расположение и] величина этих боевых рядов; местоположение гор и рек; назад и вперед ведущие дороги, кратчайшие пути прибытия [других] войск на помощь; места, из которых перевозится и куда доставляется провиант. Все [пути врага] перерезаются. И только тогда напротив всех четырех сторон вражеских позиций выстраиваются всадники, соединенные в отряды{1088}. В одном отряде — шесть-семь сотен [человек]. Десять отрядов называют одним дао. В одном дао — шесть-семь тысяч [человек]. Войско из десяти дао, [насчитывающее шестьдесят-семьдесят тысяч человек], берет на себя одну из сторон{1089} [неприятельских позиций]. У всех этих войсковых [подразделений, расположенных напротив] четырех сторон [исходных позиций врага], есть [свои] командиры и командующие.

Из каждого [дао] скачет стоящий впереди{1090} отряд и с громкими криками врезается в ряды неприятеля. В случае удачи наступают все вместе прочие отряды. В случае неудачи [первый] вступивший в схватку отряд возвращается, и после него в наступление идет второй{1091} отряд. Отступившие воины дают отдых коням, а сами садятся, чтобы выпить [питье из воды] с муси — [поджаренной на масле мукой]. Отряды других сторон все [действуют] подобно этому: чередуют наступления и отступления{1092}. Если вражеский строй непоколебим, то так — с напряжением [всех] сил — не сражаются, а делают две-три дневки (суточных отдыха) и ждут упадка [боевого духа] и усталости врага [от напряженного, томительного ожидания атаки].

Затем «заготавливающим хлеб и траву» воинам приказывают привязать к хвостам лошадей по две метлы и скакать взад-вперед с наветренной стороны, чтобы поднимаемая пыль [шла] на боевые ряды противника. [Находившиеся] в строю враги, [уже] ослабевшие от голода [и томительного ожидания], сверх того{1093}, не могут открыть глаза и, таким образом, бывают побеждены.

Если, [например], на южной [стороне] одолевают [противника], а на северной проигрывают [сражение, причем] находящийся в центре [главный] командир войск совсем ничего не знает{1094} [об этом], то [в качестве оповещающих звуковых сигналов используются названия] гор и рек, [расположенных на всех] четырех сторонах их страны. [Эти названия и то, что они] обозначают, было приказано запомнить, чтобы [с их помощью] оповещать о победах и поражениях и чтобы [войска] смогли прийти на помощь друг другу{1095}.

Когда хан не принимает личного участия в карательном походе, то войска принимает старший в династии /34/ амбань и уходит [воевать. Численность] отправляющихся [в поход] войск — не менее ста пятидесяти тысяч [человек]. Войска трех направлений и при выступлении, и при возвращении встречаются все у Северной столицы [династии Сун и так далее, то есть] все походные дела войск [совершаются] во всех подробностях по этому [вышеизложенному] образцу.

Когда весной, в 1-й луне, и осенью, в 9-й луне, не посылается дутун [в качестве] командующего войсками, то посылаются только шестьдесят тысяч всадников, [которые] не вторгаются далеко вглубь вражеских земель, не осаждают города, не рубят лесные деревья, а только в пределах трехсот ли от границы захватывают охраняемый [на пастбищах] скот и не дают заниматься земледелием и взращиванием скота.

Далее, когда войска вторгаются в китайские пограничные [земли], то пехота, конница и телеги двигаются, не сворачивая с дороги, хотя [на их пути] и попадаются пахотные борозды. Один из командующих трех направлений берет всадников-пикетчиков, по десять тысяч [с каждого направления], и отдает приказ: действовать [не группами, а] каждому самостоятельно и, сменяя друг друга, вести круговую разведку{1096} на расстоянии в сто ли [от основных войск]. С наступлением сумерек басовыми медными трубами подаются [условные] знакомые (букв.: «запомнившиеся») сигналы, после чего все войска сразу же располагаются кольцом вокруг ханской стоянки (татань). У [сломанных] внутри и вне [войскового привала] деревьев сгибают верхушки в дугу, наподобие луков, [и делают из них будки]. Построенный [таким образом] лагерь рвами и изгородями не укрепляют. Далее, когда войскам [следует] отправляться в путь, то трижды бьют в барабан, после чего, не делая различия — ночь ли это, день ли — все войска [слаженно и] одновременно выступают в поход. До встречи с крупными вражескими [войсками] не ездят на [боевых] конях, на которых [перед сражением] надевают латы. Только тогда садятся на [одетых в латы, оседланных] коней, когда враг близко.

Если враг успел построиться в боевой порядок, не вступают в сражение. Если враг отступает, преследуют [его]. Воины часто скрываются в засаде. Перерезают пути [подвоза] провианта противника. Ночью обычно разводят огонь. Привязанные к хвостам лошадей [ветки] деревьев [при этом] подтаскиваются с наветренной стороны. Сушеный дорожный провиант{1097} для похода заготавливают сами. Рассеявшиеся в разные стороны воины /35/ снова соединяются. В сражениях искусны, на холод не обращают внимания. И потому войска из этих [воинов] сильны [и непоколебимы]!

Девять ханов Северной [династии] Сун и девять ханов Южной [династии] Сун правили триста двадцать лет.

Девять ханов [династии] Айсинь правили сто девятнадцать лет.

Четырнадцать ханов [династии] Да Юань правили сто шестьдесят два года.