История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века

§ 1. Общая характеристика периода

К середине VII в. под ударами войск арабского халифата пало Сасанидское государство. После упорного сопротивления, принявшего: местами (например, в Парсе) общенародный характер, Иран утратил независимость и, в результате завоевания, был включен в состав вновь сложившейся империи конгломерата племен и народностей — арабского халифата. Под владычеством арабского халифата процесс дальнейшего развития феодализма в Иране происходил замедленными, темпами, поскольку арабское завоевание поддержало и вновь укрепило на известное время падавший рабовладельческий уклад. Для указанного периода характерно преобладание еще не развитых форм феодальной собственности на землю и воду — именно феодально-государственной и безусловной мульковой земельной собственности (см. о них ниже). Почти: весь данный период заполнен народными восстаниями персов и прочих иранцев, направленными как против чужеземного ига, так и против феодальной эксплуатации. Эти народные восстания, вместе с другими внутренними процессами развития феодализма (см. о них ниже), расшатали; арабское владычество в Иране «подготовили его падение, сперва в Восточном Иране (еще в IX в.), а затем и в Западном Иране (окончательно к 935 г.). В области идеологии арабское владычество привело к перерыву в развитии иранской культурной традиции и к постепенному распространению новой религии — ислама. К концу данного периода, на рубеже IX и X вв., в Иране сложилось развитое феодальное общество.

§ 2. Основные источники по истории периода

Одним из результатов арабского завоевания в Иране и утверждения в стране ислама, нетерпимого к прежней, доисламской культурной традиции, было то, что надолго государственным языком и языком литературы и письменности господствующего класса стал арабский язык. Вплоть до начала IX в. мы совсем не встречаем литературных произведений на персидском (среднеперсидском) языке. Сами персы писали только по-арабски, местная культура развивалась на этом языке. Арабский литературный язык стал играть в Иране и сопредельных странах приблизительно такую же роль международного языка феодальной культуры, как латинский язык в средневековой Западной Европе. Поэзия на новоперсидском языке (дари, фарси)[9] известна с начала IX в. географические сочинения и переводы арабских исторических сочинений на новоперсидском языке — со второй половины X в., а оригинальные исторические сочинения на этом языке — только с начала XI в. Поэтому все источники по истории рассматриваемого периода — арабоязычные.

Источниками по истории, социального строя стран, входивших в со став халифата, в том числе и Ирана, могут служить прежде всего арабоязычные сочинения по мусульманскому праву. Они требуют сугубо критического отношения со стороны исследователей, ибо правовые воззрения мусульманских законоведов далеко не всегда соответствовали живой исторической действительности. Наиболее ценным для истории Ирана источником из сочинений по мусульманскому праву является труд Абу Юсуфа Я'куба «Китаб ал-харадж» («Книга о поземельной подати»). Абу Юсуф Я'куб ал-Куфи (731–798 гг.) был учеником основателя ханефитской школы (или толка — «мазхаб») «правоверного» (т. е. суннитского) ислама Абу Ханифы (ум. в 767 г.), был казием (духовным судьей) в Багдаде и составил упомянутое свое сочинение для арабского халифа Харун-ар-рашида (правил в 786–809 гг.). Сочинение это содержит ценные сведения о поземельной подати (ренте-налоге) и о способах ее взимания, т. е. о феодальной эксплуатации крестьян на государственных землях, об издольных арендах, т. е. о формах феодальной эксплуатации крестьянства на частновладельческих землях, о рабстве и рабовладельческом укладе в феодализирующемся обществе халифата и т. д. Арабский текст этого труда издан в Булаке (Египет) в 1302 г. х. (1884/5 г. н. э.).

У арабов долго не было своей историографии, даже в средневековом смысле этого слова. По мнению ряда исследователей (Гольдциэр, Броккельман), в области средневековой историографии арабы были учениками персов. Первоначально у арабов были только записанные предания о Мухаммеде и об арабских завоеваниях (так называемые книги походов), предания об арабской доисламской старине, и лишь значительно позднее, вероятно под влиянием персов, появились описания городов и летописные записи событий по годам (анналистика). Из этих-то трех источников уже довольно поздно, лишь в IX в., сложилась арабоязычная историческая литература, как в арабских странах, так и в Иране. При этом авторами многих арабоязычных исторических сочинений IX–X и последующих столетий были иранцы — персы и таджики.

В VIII–IX вв. в литературах стран, завоеванных арабами, в частности в Иране, сложилось так называемое шуубитское[10] течение, представлявшее оппозицию покоренных арабским халифатом народов — персов, сирийцев и других — политическому и культурному господству арабов. Шуубиты стремились показать культурное превосходство покоренных арабами народностей над завоевателями. Среди персов одним из первых выдающихся представителей этой тенденции был Абдаллах ибн-ал-Мукаффа' (Рузбех), казненный в 757 г. по обвинению в ереси, переводчик ряда памятников среднеперсидской литературы на арабский язык; в частности, он перевел на арабский язык «Хвадай-намак» — большой свод древнеиранских эпических сказаний и летопись Сасанидского государства; перевод этот до нас не дошел, но был использован в сочинениях других историков. Но и сами шуубиты писали научные) сочинения по-арабски. Таким образом, среди арабоязычных историков и других авторов IX–X вв. были и арабы, и персы; среди последних не которые в большей или меньшей степени выражали шуубитскую тенденцию.

Можно отметить разные; типы появившихся в IX в. арабоязычиых исторических сочинений: сочинения об арабских завоеваниях (развившиеся из «книг походов»), сочинения по истории отдельных городов и областей, труды по всеобщей истории. Сочинения последнего типа обычно строились по одному трафарету. «Всеобщая история» доисламского времени «от Адама до Мухаммеда» содержала рассказы о признаваемых исламом пророках — Адаме, Еве, Аврааме, Моисее, Иисусе Христе и других — на основании иудейско-христианской традиции, в значительной части легендарной, о героях и царях древнего Ирана, очень краткие известия о древних евреях, греках, римлянах и их героях, наконец, о пророке Мухаммеде и начале ислама; во всех этих рассказах было больше легендарного, чем исторического материала. Доисламские времена рассматривались как предыстория ислама. «Всеобщая» история после хиджры (622 г. н. э.) мыслилась лишь как история мусульманского мира, иначе говоря, арабского халифата и возникших после его распада мусульманских государств. Историю немусульманских стран и народов после VII в. сочинители «всеобщих историй», за редкими исключениями, полностью игнорировали.

Наиболее ранним из дошедших до нас сочинителей «книг походов», т. е. сводов о завоеваниях Мухаммеда, был араб Абу Абдаллах Мухаммед ибн Омар ал-Вакиди (747–823 гг.). Его сочинение «Китаб ал-магази» («Книга походов») издана. Важным источником по истории завоевания арабами Ирана и Средней Азии были многочисленные сочинения Абу-л-Хасана Али ибн Мухаммеда ал-Мадаини, вольноотпущенника одной корейшиитской фамилии, — «Китаб ал-магази», «Тарих ал-хулафа» («История халифов») и другие. Они не дошли до нас, но обильные цитаты из них сохранились у более поздних историков (Белазури, Табари и других).

«Книгу походов» и другие подобные им сочинения использовал в качестве первоисточников для своих сочинений Абу Бекр Ахмед ибн Яхья ибн Джабир ал-Белазури (ум. в 892 г.). Его труд «Китаб футух ал-булдан» («Книга завоевания стран»), дошедший до нас в сокращенной редакции, является важным источником по истории Ирана. Труд этот отличается точностью и подробным изложением фактов; в ряде случаев приведены, в сокращенном изложении, договоры, заключенные арабскими полководцами с подчинившимися им городами и местным» владетелями Ирана и сопредельных стран. Арабский текст этого труда издан голландским арабистом де Гуйе. От другого большого историко-генеалогического сочинения Белазури — «Китаб ансаб ал-ашраф» («Книга генеалогий благородных людей») — сохранилось только два тома; арабский текст их издан.

Абу Ханифа ад-Динавери (ум. около 895 г.), перс. ученый филолог, натуралист и историк оставил историческое сочинение «Китаб ал-ахбар ат-тиваль» («Книга длинных преданий»). Она содержит, помимо некоторых разделов «всеобщей истории», в основном известия по истории Ирана со времени битвы при Кадисии (637 г.). Книга содержит много оригинального материала, в частности о народных движениях, развивавшихся под идеологической оболочкой шиитского и хариджитского сектантства и направленных против ига халифата. Арабский текст труда Динавери издан дважды в Лейдене.[11]

Хорасанец, шиит Ахмед ибн Вадих ал-Я'куби (ум. в 892 г.) составил историческое сочинение «Тарих» («Летопись», или «История»), так же являющееся важным источником по истории Ирана и сопредельных стран VII–IX вв. Изложение событий в «Истории» Я'куби доведено до 872/3 г. н. э.; в ней много сведений, которых нет в других источниках. Сочинение проникнуто шиитскими тенденциями. Арабский текст «Истории» Я'куби, в двух томах, издан голландским востоковедом Т. Хаутсма. Я'куби является также автором географического сочинения (см. о нем ниже).

Перс из Табаристана (Мазендерана) Абу Джафар Мухаммед ибн Джерир ат-Табари (838–923 гг.) много путешествовал, занимался мусульманским богословием и законоведением. Он был основателем особой мусульманской «правоверной» (суннитской) богословской школы джериритов, позднее исчезнувшей. Табари получил известность, как автор комментария («Тефсир») к Корану в 30 томах и сочинения о различных взглядах законоведов. Но истинную славу Табари принес его большой исторический труд по «всеобщей истории» — «Тарих ар-русуль ва-л-мулук» («История пророков и царей»). В этом труде сжато передана библейская история на основании иудейских и христианских преданий, в значительной части легендарных, краткая история римских и византийских императоров. Изложение истории Ирана до арабского завоевания у Табари является обработкой одного из арабских переводов «Хвадай-намак». После того у Табари подробно изложена история стран, входивших в состав арабского халифата, причем изложение доведено до 300 г. х. (912/13 г. н. э.). Табари использовал для своего исторического труда много первоисточников, в их числе сочинения ал-Вакиди и ал-Мадаини, а также «Историю Багдада», написанную в IX в. (разумеется, по-арабски) иранцем из Хорасана Ахмедом ибн Абу Тахиром Тейфуром[12], как и ряд других трудов, в значительной части не дошедших до нас. Немецкий исследователь истории арабоязычной литературы К. Броккельман говорит о Табари: «Конечно, он совсем не был самостоятельным мыслителем, но преимущественно компилятором, однако именно поэтому мы обязаны ему благодарностью за сохранение бесценных материалов», именно за сохранение без изменений. и переделок множества важнейших известий из не дошедших до нас источников; Табари обычно передавал эти известия беспристрастно, не изменяя их и не пытаясь даже согласовать противоречивых известий из разных первоисточников; имена авторов и заглавия использованных ими сочинений, а так же имена устных авторитетных передатчиков («иснад»), Табари иногда приводит, иногда нет. По обилию материала и по его точности, в частности при изложении внутренней истории отдельных областей (включая и народные движения), труд Табари не имеет себе равных в арабоязычной историографии раннего средневековья и бесспорно является важнейшим источником по истории Ирана до начала X в.

Исторический труд Табари известен был в двух редакциях — полной и сокращенной; до нас дошла только сокращенная редакция его труда. Однако и в сокращенной редакции труд Табари, изданный в Лейдене де Гуйе (арабский текст), составляет 13 томов, кроме того, два тома со держат глоссарий и указатели; в подготовке этой публикации принимал участие крупнейший русский арабист В. Р. Розен. Переводов полного арабского текста Табари нет. Имеется немецкий перевод II тома первой серии (время Сасанидов, иначе говоря одна из арабских версий «Хвадай-намак»), сделанный и снабженный комментарием немецким арабистом Теодором Нельдеке; из других томов переведены только отрывки (де Гуйе и другими учеными).

В 963 г. историческое сочинение Табари было переведено на новоперсидский язык везиром Саманидского государства Мухаммедом Бал'ами (ум. в 974 г.). Труд Бал'ами является не простым переводом, а переработкой исторического труда Табари. При этом хоть Бал'ами и сильно сократил содержание этого труда, но так как он пользовался не сокращенной, а полной, не дошедшей до нас редакцией труда, то у Бал'ами встречаются материалы, которых нет в дошедшей до нас сокращенной версии Табари; кроме того, Бал'ами, по-видимому, включил в свою переработку истории Табари некоторые сведения, взятые из других первоисточников. Поэтому труд Бал'ами, так называемый «персидский Табари», имеет некоторое значение и как самостоятельный источник. Труд Бал'ами — первое известное нам историческое сочинение, по явившееся на новоперсидском языке. Персидский текст труда Бал'ами не издан, но сохранился в многочисленных рукописях. Он приобрел большую популярность в странах Востока, с него были сделаны переводы на турецкий (издан), урду, арабский; издан научный французский перевод Зотанбера в четырех томах.

Абу Бекр Мухаммед ибн Яхья ас-Сули, родом из Гургана, потомок знатной тюркской фамилии, шиит по убеждениям, состоял на службе у аббасидских халифов и умер в Басре в 946 г. В девятисотых годах он начал составлять так и не оконченное им сочинение «Аурак ахбар ал. Аббас ва аш'арихим» («Листки известий о фамилии Аббасидов и о поэзии их времени»). Труд этот излагает политическую историю времени династии Аббасидов (с 750 до 866 гг. н. э.) и образцы арабоязычного поэтического творчества членов фамилии Аббасидов и ряда их современников. Труд ас-Сули полностью не издан и не переведен; он сохранился в рукописях в некоторых хранилищах мира[13].

Абу-л-Хасан Али ибн ал-Хусейн ал-Мас'уди (ум. в 956 г.) происходил из знатной арабской фамилии, много путешествовал по Ирану (по бывал в Фарсе и Кермане), Сирии, Египту, Аравии, Индии, побывал и на Цейлоне и на западном побережье Африки, повсюду собирая сведения по истории и географии стран и народов. Мас'уди не довольствовался письменными арабоязычными первоисточниками и пользовался в большой мере материалами, собранными во время собственных путешествий, а также и записями рассказов, разумеется, не всегда достоверных, путешественников и купцов мира. Мас'уди — один из немногих представителей средневековой мусульманской учености, проявлявших большой интерес к исторической традиции иноверцев — евреев, христианских народов и индусов. Благодаря этому он собрал огромный и в от дельных частях весьма ценный материал — исторический, географический, экономический и этнографический о разных народах и странах, в частности об Иране. Мас'уди был очень плодовитым автором, составившим ряд исторических и географических сочинений, большинство из которых до нас не дошло. Дошла до нас большая историко-географическая энциклопедия «Мурудж аз-захаб ва ма'адин ал-джавахир» («Промывальни золота и рудники драгоценных камней»), составленная в 947 г. и переработанная в 950 г. В ней в алфавитном порядке, под рубриками названий отдельных стран, областей, городов, местностей и на родов изложены сведения по их истории и географии (в том числе и экономической); в частности, приведено много ценного материала по отдельным областям и местностям Ирана. Арабский текст этого труда с французским переводом издан в девяти томах французскими учеными Барбье де Мейнар и Паве де Куртей. До нас дошло еще другое географическое сочинение (см. о ним ниже) Мас'уди. После сочинения Та6ари, энциклопедия Мас'уди — важнейший источник по истории Ирана IX — начала X вв[14].

Хамза Исфаханский — персидский патриот, ревностный сторонник шуубитов и враг арабского господства. Около 961 г. Хамза закончил краткую, конспективную «всеобщую историю» — «Тарих ал-умам» («История народов»). Несмотря на краткость этого труда, в нем содержатся любопытные известия по истории Ирана, в частности по культурной истории персов; Хамза пользовался не только письменными первоисточниками, но и устными рассказами, записанными со слов персидских зороастрийских жрецов. Труд Хамзы Исфаханского издан (арабский текст с латинским переводом) И. Готтвальдом, в двух частях.

В IX в. появились географические сочинения на арабском языке. Арабоязычная география возникла на базе эллинистическо-римской космографии и географии, а также иранских и индийских сочинений. В IX в. было переведено на арабский язык ученым ал-Кинди космографическое сочинение греческого ученого II в. н. э. Птолемея «Великое собрание» (у арабов известно под именем «Альмагиста»); на основании этого сочинения среднеазиатский математик Мухаммед ибн Муса ал-Хорезми со ставил космографическое сочинение «Сурат ал-арз» («Атлас мира»).

Скоро появилось очень много географических сочинений статистико-экономического характера. Благодаря им мы располагаем обширным материалом по экономической истории Ирака данного периода. Авто рами этих сочинений были как арабы, так и иранцы. Больше всего сочинений арабоязычных географов IX–X вв. издано (арабский текст) упомянутым уже голландским арабистом де Гуйе в многотомной серии Bibliotheca geographorum Arabicorum, печатавшейся в Лейдене (по латыни Lugdunum Batavorum)[15].

Первым по времени из авторов трудов по экономической географии можно назвать Убейдаллаха ибн Абдаллаха ибн Хордадбеха. Он происходил из иранской знати Табаристана, занимал пост начальника почты и государственной разведки (сахиб ал-берид ва-л-хабар) области Джибаль (Сев.-Зап. Иран). Его географический труд «Китаб ал-масалик ва-л-мамалик» («Книга путей и стран»), составленный в 846/7 г. и переработанный в 885/6 г. н. э., дошел до нас в сокращенной редакции и издан де Гуйе в упомянутой серии (т. VI). Сочинение это содержит подробные путевые маршруты, с указанием расстояний между станциями, сведения о городах, налоговых поступлениях и прочие экономико-географические данные.

Несколько позже (в 891 г.) Ахмедом ибн Вадих ал-Я'куби, упомянутым выше автором исторического труда, составлено географическое сочинение «Китаб ал-булдан» («Книга стран») такого же типа, как и сочинение Ибн Хурладбеха. «Китаб ал-булдан» издана де Гуйе в серии BGA (т. VII).

Вскоре после 902 г. Абу Бекр Ахмед ибн Мухаммед ал-Хамадани, но прозванию Ибн-ал-Факих, составил географическое сочинение такого же типа, как и предыдущие, также под заглавием «Китаб ал-булдан». Труд этот издан, в сокращенной редакции, де Гуйе в серии BGA. В 1923 г. в библиотеке при мечети имама Али Ризы в Мешхеде найдена была сборная рукопись, которая, вместе с другими сочинениями[16], содержит вторую часть сочинения Ибн-ал-Факиха, со сведениями по экономической географии Ирана и Средней Азии. Редакция текста в мешхедской рукописи — полная, но не та, к которой восходит текст, изданный де Гуйе.

Абу Зейд Ахмед ибн Сахль ал-Балхи (850–934 гг.), перс. состоявший на службе у владетеля Балха, около 919 г. составил атлас географических карт с пояснительным текстом — «Сувар ал-акалим» («Изображение климатов»)[17]. Сочинение ал-Балхи получило широкое признание на Востоке. Оно в первоначальном виде не дошло до нас, но было позднее включено почти целиком в сочинения географов ал истахри и. Ибн Хаукаля (см. ниже).

Абу-л-Фарадж Кудама ал-Багдади, состоявший на службе у халифов по финансовому ведомству, около 928 г. составил «Китаб ал-харадж» («Книга о поземельной подати») — своего рода административный справочник о налоговых поступлениях со всех областей халифата (в их числе и областей Ирана). Книга содержит также маршруты путей и ряд сведений по экономической географии. Сочинение Кудамы издано по единственной рукописи де Гуйе в серии BGA (т. VI).

Абу Дулаф Мис'ар ибн ал-Мухальхаль, араб. живший одно время (в 30–40-х гг. X в.) при дворе династии Саманидов в Бухаре, много путешествовавший по Ирану, Индии, Тибету и другим странам, оставил географическое сочинение. Оно долго считалось утраченным; были известны только отрывки из него, приведенные в географическом словаре автора начала XIII в. Якута[18]. В 1923 г. две записки, входившие в состав географического сочинения Абу Дулафа, были обнаружены в упомянутой выше сводной мешхедской рукописи. Записки Абу Дулафа подготовлены к печати крупнейшим советским арабистом, покойным И. Ю. Крачковским.

Упомянутый выше ал-Mac'yди, кроме историко-географической энциклопедии «Мурудж аз-захаб», около половины X в. составил еще собственно географический труд «Китаб ат-танбих ва-л ишраф» («Книга наставления и убеждения»). Сочинение это издано де Гуйе в серии BGA (т. VIII).

Абу Исхак Ибрахим ибн Мухаммед ал-Истахри, перс. родом из Фарса, около 933 г. составил большой труд по географии, в основном экономической, под заглавием «Китаб масалик ал-мамалик» («Книга путей стран»). В этой книге он широко использовал материалы, собранные во время своих путешествий по Ирану и другим странам. Кроме того, в нее включено почти целиком упомянутое уже сочинение ал-Балхи «Сувар ал-акалим». Труд Истахри содержит ценнейшие данные о производительных силах, экономике и топографии Ирана и сопредельных стран. Труд этот издан дважды в серии BGA (т. I) в сокращенной редакции, (в 1870 и 1927 гг.). Полная редакция арабского текста, которой пользовался в X в. географ Ибн Хаукаль, не сохранилась в оригинале, но дошла до нас в персидских переводах (неизданных).

Абу-л-Касим ибн Хаукаль, араб. родом из Багдада, в 40-х годах X в. много путешествовал по северной Африке, Испании, Сицилии, арабским странам, Ирану и Индии. По просьбе Истахри, Ибн Хаукаль около 951 г. взялся за переработку сочинения Истахри, исправил его ошибки и пополнил новым богатым материалом, собранным во время путешествий. Так создан был труд Ибн Хаукаля «Китаб ал-масалик ва-л-мамалик» («Книга путей и стран»). Уже при жизни автора это сочинение было известно в нескольких редакциях. Одна из этих редакций была издана в 1873 г. в серии BGA (т. II); позже в 1938 г. в той же серии вышло новое издание Ибн Хаукаля, по другой редакции.

Вершиной арабоязычной географической науки является сочинение ал-Мукаддаси, написанное уже в конце X в., которое поэтому и будет рассмотрено в следующей главе, в связи со следующим периодом истории Ирана.

Сочинения арабоязычных географов, помимо сведений о дорожных маршрутах, об административном делении областей, сообщают также в большей или меньшей степени материалы о производительных силах Ирана и сопредельных стран, оросительных системах, о технике орошения, о земледелии, о распространении разных растительных культур по областям, о скотоводстве кочевом и оседлом, о городах, ремеслах, торговле и т. д. Эти сочинения являются главными источниками для изучения экономического развития Ирана в IX–X вв.

Все перечисленные исторические и географические источники представляют большую ценность для изучения истории Ирана с половины VII до половины X вв. Но важнейшими из этих источников являются труды Белазури, Динавери, Табари, Мас'удщ Истахри и Ибн Хаукаля.

Кроме того, для истории Ирана данного периода имеют немалое значение и некоторые более поздние исторические сочинения, особенно огромный (в 12 томах) арабоязычный компилятивный труд по всеобщей истории Ибн ал-Асира[19], автора начала XIII в., использовавшего многие не дошедшие до нас первоисточники.

§ 3. Предпосылки завоевания Ирана арабами. Арабы в VII в.

В начале VII в. общественно-политическая жизнь Ирана отмечена обострением внутренних противоречий. Усилились противоречия между феодализировавшейся землевладельческой знатью и разоряемым и терявшим свободу крестьянством. Немалое значение «мела также борьба внутри класса землевладельцев — между верхушкой военной и жреческой знати, с одной стороны, и гражданской бюрократией (сословием писцов) и мелкими землевладельцами (дехканами), с другой стороны. Писцы и дехканство желали сохранить сильную царскую власть и предотвратить распад государства. Напротив, верхушка военной и жреческой знати, опираясь. на богатые ресурсы своих земельных владений, не только мало считалась с центральной властью, но и в ряде случаев проявляла явное стремление к независимости.

Последняя неудачная война Ирана с Византией (604–628 гг.) подорвала производительные силы Ирана и разорила крестьян и горожан огромными чрезвычайными налогами на военные нужды. Вместе с тем эта война ослабила Иран в военном и политическом отношении, что привело к падению авторитета шаханшаха и его центрального правительства. Борьба за власть между разными кликами знати еще больше ослабляла Иран.

Правление последнего сасанидского царя Ездгерда III (632–651 гг.) было сплошь занято тяжелой борьбой со вторжением мощных сил арабских завоевателей, завершившимся завоеванием всего Ирана арабами (651 г.). Ездгерд III не мог не видеть, что он не обладал и тенью той власти, которой в VI в. располагал Хосров I Аношерван, а в конце VI в. и начале VII в. Хосров II Парвез.

Никто, однако, не подозревал в 20-х и начале 30-х годов VII в., что серьезная опасность для независимости Ирана могла прийти не со стороны Византии, или тюрков Средней Азии, а со стороны арабов, настолько последних Сасаниды не считали серьезными противниками. На арабов смотрели как на беспокойных соседей — кочевников и если боялись их, то только из-за нарушения спокойствия пограничных областей, которые могли подвергнуться кратковременному опустошительному набегу. А между тем именно арабы оказались врагами, которые нанесли Ирану удар, какого он не испытывал со времен Александра Македонского.

Прелюдией мощного арабского нашествия была битва в Месопотамии при Зу-Каре (около 611 г.), близ нынешней Куфы, когда несколько тысяч вторгнувшихся арабских кочевников (бедуинов), во главе с племенем бакр, разбили наголову персидское войско. Это произошло еще в первый, успешный для Ирана, период ирано-византийской войны 604–628 гг. Правящая верхушка Ирана не оценила значения грозного предостережения, каким была битва при Зу-Каре, и не приняла никаких мер для защиты Ирана от арабов.

Предпосылки арабского завоевания были созданы социально-экономическими сдвигами в арабском обществе на рубеже VI и VII вв. К на чалу VII в. большая часть жителей Аравийского полуострова оставалась кочевниками (так называемые, бедуины-«степняки»), разводившими главным образом верблюдов и коз, в меньшей степени овец и лошадей. В южной Аравии (Йемен, Хадрамаут и Махра), а также в оазисах се верной Аравии жили арабы-земледельцы, возделывавшие ячмень, финиковую пальму, виноград, реже пшеницу и плодовые деревья, на юге Аравии также ароматные растения (ладанное дерево и др.). В большей части Аравии как у бедуинов, так и у земледельцев, к началу VII в. еще сохранялись племенное деление и родоплеменной быт. Но это патриархально-родовое общество переживало уже процесс имущественного и социального расслоения: внутри племен выделилась племенная знать — богачи, обладатели крупных стад и рабов, занимавшиеся зачастую и караванной торговлей. Классовое общество — неразвитое рабовладельческое, с сильными пережитками патриархально-общинного строя и с сохранением племенного деления — существовало лишь на юго-западной окраине Аравии, в Йемене — наиболее экономически и культурно развитой области Аравии, лежавшей на пути транзитной караванно-морской торговли между странами Средиземноморья и Индией.

В среде советских ученых существуют две точки, зрения на социально-экономическое развитие арабского общества. Одни советские ученые (А. Ю. Я'кубовский, С. П. Толстов, Б. Н. Заходер, Е. А. Беляев) полагают, что у арабов до начала их завоеваний еще не было зачатков феодализма. В Аравии начали складываться рабовладельческие отношения, которые развились бы в господствующий способ производства, если бы Аравия могла развиваться изолированно от соседних стран, экономически и культурно гораздо более развитых. Но в связи с большими завоеваниями VII — начала VIII вв. Аравия и арабы были втянуты в общий процесс феодализации, уже происходивший в подвергшихся арабскому завоеванию странах Ближнего и Среднего Востока, и рабство у арабов осталось лишь как пережиточный уклад.

По мнению других советских ученых (Н. В. Пигулевская), в арабском обществе еще до начала завоеваний (VII в.) развивались феодальные отношения. Данная проблема, впрочем, разработана еще далеко недостаточно.

После захвата Ираном Йемена (572 г.) проходивший через Мекку и Йемен путь византийско индийской транзитной торговли был пресечен благодаря политике сасанидского Ирана, который хотел сохранить за собою монополию вывоза шелка, пряностей и других товаров из Китая и Индии в средиземноморские страны и поэтому стремился всю эту торговлю направить по трансиранским путям.

Перемещение торгового пути на север тяжело отразилось на экономике всей Аравии. Посредническая торговля Мекки и Йемена была сильно подорвана. Бедуинские племена, раньше имевшие доход от караванной торговли (они давали для караванов погонщиков, верблюдов и охранные отряды), теперь обеднели. К. Маркс в письме к Ф. Энгельсу от 2 июня 1853 г. писал: «Ко времени Магомета торговый путь из Европы в Азию значительно изменился, и арабские города, принимавшие видное участие в торговле с Индией и т. д., находились в то время в торговом отношении в состоянии упадка…»[20]. Мекканская знать, вынужденная сократить свои посреднические торговые операции, обратилась к ростовщичеству, и многие обедневшие племена оказались в долгах у мекканской знатной верхушки. Все эти моменты ускорили процесс социального расслоения внутри арабских племен и создали кризис арабского общества. В поисках выхода из кризиса в среде арабской знати, особенно мекканской, зародилась мысль о внешних завоевательных войнах и о захвате территорий, по которым пролегали караванные пути, ведшие из Сирии в Иран. Но для этого необходимо было политическое объединение Аравии, а оно могло совершиться, скорее всего, под оболочкой идеологического единства, иначе говоря, новой религии, которая могла бы объединить всех арабов и стать идеологией больших завоеваний.

Эту идеологическую функцию и выполнила новая мировая религия — ислам (араб., букв, «преданность [богу]»), или мусульманство, сложившаяся на арабской почве в первой четверти VII в. Основоположником ислама, согласно традиции, был мекканский купец Мухаммед, из племени корейшитов, рода хашимитов (ум. в 632 г.) — историческое лицо, биография которого, однако, густо обросла позднее созданными легендами. Исламская религия сложилась из смешения элементов иудейства, христианства и староарабских верований. Основой ислама мусульмане считают пять «столпов веры»: 1) исповедание догмата единобожия и пророческой миссии Мухаммеда («нет божества, кроме бога (аллаха), и Мухаммед — посланник божий»); 2) ежедневная пятикратная уставная молитва (араб. салат, перс. намаз.); 3) уплата каждым мусульманином сбора (закат) с имущества, стад и торговли, в размере 2½ %, формально в пользу бедных, фактически же в распоряжение мусульманского государства; 4) пост (в форме воздержания от пищи и питья днем, есть и пить можно только ночью) в месяце рамазане; 5) паломничество (хаджж) в Мекку, где находится главная святыня ислама — храм Каба; хаджж, впрочем, необязателен для женщин, бедняков, немощных и зависимых людей.

Из других догматов ислама следует отметить веру в божественное происхождение священной книги мусульман — Корана, в существование рая и ада, ангелов, а также дьявола (иблис) и подчиненных ему злых духов (шайтанов). Кроме Мухаммеда, ислам признает еще многих, живших до него, пророков; главными пророками почитаются Адам, Ной (Нух), Авраам (Ибрахим), Моисей (Муса), Иисус Христос (Иса ал-Месих, т. е. Мессия). Мухаммед почитается величайшим и последним из пророков.

Для ислама характерна тесная связь религиозной общины и государства, религии и права; мусульманское право основано в первую очередь на Коране и «предании» (сунна), состоящей из хадисов — изречений, приписываемых Мухаммеду, но на самом деле сочиненных позднее, в VII–IX вв., в среде «сподвижников пророка» и их учеников.

Видное место в мусульманском вероучении заняла проповедь «войны за веру» или «войны на пути божьем» (джихад, газават) с «неверными», т. е. со всеми немусульманскими странами. Участие в «войне за веру», согласно Корану, — священный долг мусульманина: «один день на войне за веру в глазах бога стоит больше, чем целый месяц поста». Так ислам стал идеологией завоеваний. Ислам поощрял мусульман участвовать в завоевательных и грабительских походах, прикрытых лозунгом «войны за веру». В Коране есть специальная глава (сура) восьмая — «Военная добыча», которая стимулировала мусульман участвовать в этих войнах. Согласно Корану, мусульманские воины, вторгаясь в страну «неверных», имеют полное право убивать или захватывать в рабство мужчин из мирного населения (кроме монахов-отшельников), обращать в рабство женщин и детей, присваивать любое движимое имущество — золото, серебро, ткани, лошадей, скот; пленники — рабы обоего пола также считались военной добычей; 1/5 доля (араб. хумс — «пятина») всей военной добычи должна была поступать в распоряжение имама, т. е. главы арабо-мусульманского государства, а 4/6 добычи делилось между воинами: одна доля пехотинцу, две доли всаднику. Воину-арабу «война за веру» сулила обогащение, смерть же на войне была не страшна, ибо ислам обещал «мученику за веру» награду — райское блаженство.

Земли и недвижимости в завоеванных странах ислам рассматривал, как фай — общее имущество всей мусульманской общины, или, что то же самое, мусульманского государства. На практике наибольшая часть земельного фонда в завоеванных областях поступала в полное распоряжение главы арабского государства — халифа.

К 630 г. было закончено политическое объединение Аравии под главенством Мухаммеда. Господствующая верхушка нового государства сложилась из мекканской знати, вождей южноарабских и североарабских племен, а также сподвижников (асхабов) пророка — его ближайших учеников и соратников.

Преемниками Мухаммеда были халифы, которые считались одновременно главами духовными (имамами) и политическими (эмирами). Первые четыре халифа — Абу Бекр (правил в 632–634 гг.), Омар (правил в 634–644 гг.), Осман (правил в 644–656 гг.) и Алий (правил в 656–661 гг.) — выдвигались из числа родичей и ближайших сподвижников Мухаммеда.

Завоевательные походы на север были задуманы еще при Мухаммеде, но развернулись, приняв характер решительных и почти непрерывных военных действий, уже после его смерти. Если первый халиф Абу Бекр еще занимался внутренними делами, главным образом подавлением восстаний в самой Аравии, то при Омаре, Османе и Алии главное внимание сосредоточено было на военных походах в сторону византийских областей — Сирии, Палестины, Египта, а также в сторону Ирана. Инициативную роль в этих завоеваниях играла знатная верхушка арабо-мусульманского государства, стремившаяся к захвату богатой военной добычи и новых земель с целью их эксплуатации.

Арабское войско резко отличалось в первой половине VII в. как от византийского, так и персидского.

Состояло оно из пехотинцев и всадников, однако у арабов сперва было мало лошадей, и большая часть всадников была на верблюдах. Организация войска носила родо-племенной характер, т. е. оно составлялось по племенам и родам. Мелкие войсковые единицы, например десятки, состояли из членов одного рода, а более крупные объединения — из одного племени. Родо-племенное деление войска имело свои преимущества и свои недостатки. Преимущество состояло, прежде всего, в том, то в бою рядом друг с другом стояли хорошо знакомые и близкие земляки, а часто и родичи, что содействовало сплочению боевого коллектива; недостаток же выражался в том, что все родо-племенные распри, которые разделяли арабов на множество мелких враждующих мирков, теперь переносились и на само арабское войско. Вражда между южноарабскими и североарабскими племенами, которая усилилась со времени появления Омейядской династии (661), сказалась весьма болезненно на войске: бывало, что военачальники одного племени, например аздитов (южные арабы), с военачальниками другого племени, например тешшитов (северные арабы), никак не могли договориться в самые ответственные моменты походов и даже битв.

Арабское войско по своему вооружению было более слабо, чем войско византийское и персидское. У арабов не было нужного количества тяжелых мечей, не было тяжело вооруженной конницы, что в значительной мере имели византийцы и персы. Зато численно арабские войска превосходили своих противников, поскольку у бедуинов все мужчины были воинами. Арабское войско быстро обзавелось конями, захватив их во множестве в войнах в качестве добычи и было теперь в состоянии предпринимать глубокие конные рейды на территорию врагов. Характерной чертой арабского войска была его легкость в снаряжении и подвижность. Оно не имело тяжелых обозов, хорошо и быстро проходило безводные степи и пустыни, однако терялось в непривычной горной обстановке. Подвижность арабских отрядов была для их противников очень опасным качеством, так как арабы легко заходили в тыл врага, уничтожали и захватывали его обозы и портили его коммуникации.

Арабские завоевания облегчались не только военной и политической слабостью Ирана и Византии, но и внутренними противоречиями в этих странах. Напротив, у арабов социальные противоречия были еще сравнительно слабо выражены.

Арабские завоевания тогда шли с неслыханной для всего окружающего мира быстротой. Главные события развернулись при халифах Омаре, Османе) и Алии. В 635 г. арабы захватили Дамаск, главный город византийской провинции Сирии, в 636 г. у потока Ярмук в Палестине арабы разбили войско византийского императора Ираклия. В 637 г. арабы заняли Иерусалим, в 638 г. — Антиохию, в 640 г. разрушили Кесарию Палестинскую, а в 640 г. вторглись в Армению и в Египет. В конце концов, к началу VIII в. арабы отняли у Византии две трети ее владений — Армению, Сирию, Палестину, Египет и Северную Африку.

Одновременно с походами против Византии арабы вели наступление на Иран. Еще при первом халифе Абу Бекре арабские отряды под командой его любимого полководца Халида ибн ал-Валида, прозванного «мечом ислама», выступили к западным границам Сасанидского государства. С его именем и связаны первые победы арабов, а также взятие Хиры — бывшей столицы Лахмидского арабского княжества, игравшего в свое время для Ирана роль пограничного заслона от набега бедуинов.

§ 4. Завоевание арабами Ирана

В 634 г. Халид ибн ал-Валид был по распоряжению халифа Омара переброшен в Сирию. Его заменил в борьбе против Ирана Са'д ибн Абу Ваккас. Он командовал арабским войском в решительной битве при Кадисии в июне 637 г. Кадисия находилась на самой границе) безводной Сирийской пустыни, к юго-востоку от Ефрата. Сасанидское войско по своему вооружению и Численности значительно превосходило арабское. Во главе персов стоял прославленный военачальник Рустам. Несмотря «а значительное преимущество персов, Рустам боялся сражения. Он видел слабые стороны персидского войска. Рустам хорошо знал своих военачальников, знал их претензии, местнические настроения, внутренние раздоры в среде военной знати и нежелание беспрекословно подчиняться приказаниям командующего войском. Вот почему, когда все надежды в Иране были возложены на Рустама, он сам, по выражению современника, был лишен этой надежды. Три дня длилась без заметного результата упорная битва, и только на четвертый день, когда арабы, получив подкрепления из Сирии, стали напирать на персов, а Рустам пал, сраженный в бою, наступил перелом, и персидское войско было раз громлено. Государственное знамя Ирана, приписывавшееся легендарному герою иранского народного эпоса, кузнецу Кавэ (дарафш и Кавэйяни), сшитое из леопардовых шкур и украшенное драгоценными камнями, попало в руки арабов. Последствия этого поражения были огромны. Разбежавшееся персидское войско открыло дорогу к столице Сасанидов — Ктесифону, который арабы называли Мадаин.

В Ктесифоне арабы захватили огромную добычу — большое количество золотых и серебряных сосудов с изображениями людей и животных, драгоценные камни, шелковые ткани, парчу, художественные ковры, рабов, рабынь, вооружение и много всякого другого добра. Город был опустошен, сожжен, разрушен и никогда больше не возродился. Жители, не успевшие бежать, были частью перебиты, частью уведены в рабство.

Арабские воины, даже крупные военачальники, стояли еще на таком уровне культурного развития, что не могли оценить тех художественно выполненных предметов, которыми они завладели в Ктесифоне и которые пустили, согласно суре о военной добыче, в раздел. Вот почему они плавили в слитки замечательные по художественной ценности — золотые и серебряные сосуды, резали на куски художественные ткани; и парчу. Арабские историки рассказывают о том, как арабы разрезали? и пустили в раздел замечательный по художественному исполнению огромный царский ковер, покрывавший пол приемного зала в Ктесифонском дворце и сплошь затканный драгоценными камнями. Один лишь кусок, доставшийся Алию, был оценен в 20 тыс. динаров.

Взятие арабами столицы сасанидского Ирана и ее разрушение произвело сильное впечатление на население Ирана. В Иране начали пони мать, что наступление арабов — не простой грабительский набег, а нечто значительно более серьезное. Окружение Ездгерда III делало все возможное, чтобы собрать большое войско и дать второе сражение арабам. Но сепаратистские настроения военной знати, сидевшей в качестве местных владетелей по областям и окраинам государства, были настолько сильны, что многие из них даже не явились на призыв государя, а те, которые явились, ссорились, отказывались повиноваться командующему. Все это привело ко второму поражению персов при Нехавенде в 642 г., недалеко от Хамадана. Битва при Нехавенде имела решающее значение в дальнейшей истории Ирана. У Ездгерда III не оказалось в руках больше ни прежней власти, ни авторитета, который мог бы объединить вокруг него силы сопротивления арабам. Богатая страна, с большими. ресурсами провианта, вооружения и людского состава, оказалась фактически без центрального руководства.

После битвы при Нехавенде страна распалась на множество мелких владений. Чтобы понять, как могло это так быстро произойти, надо вспомнить характер Сасанидского государства в первой половине VII в. Самый титул сасанидского государя — шаханшах — указывает на то, что в Иране сасанидский государь был царем царей, главой мелких: владетелей. В Парсе, Хузистане, Кермане, Табаристане, Дейлеме, Гургане, Хорасане, Азербайджане были свои наследственные владетели со своей местной титулатурой. Арабоязычные историки (Белазури, Табари.), описывающие в IX–X вв. завоевание арабами Ирана и Средней Азии, называют всех этих владетелей дехканами. Каждый из таких дехканов у себя дома чувствовал себя хозяином и, считая себя владетелем, стремился всегда довести степень своей самостоятельности в отношении к центральной власти (шаханшаху) до максимума.

Сепаратистские настроения дехканов способствовали падению Сасанидского государства. Вместо того чтобы сплотиться около своего шаханшаха как единственного тогда в стране центра, они стали рассуждать, что Ездгерд III — неудачный и несчастливый государь, что арабы очень сильны и их не победить, и что лучше с ними, договориться о мире, чем оказывать им бесполезное сопротивление. До всех этих дехканов доходили слухи, что арабы, в случае выражения покорности, сохраняют города, личное имущество и, жизнь людей на условии выплаты дани.

Еще в 639 г. после годичного сопротивления пал богатый Хузистан. В 642 г. подчинился, на основе мирного договора, правитель Азербайджана (Южного или Иранского). В 643 г. арабы заняли Хамадан, в 644 г. — Испахан (Исфахан) и Рей.

После битвы при Нехавенде Ездгерд III, как выше отмечено, не найдя поддержки в среде господствующего класса Ирана, в поисках по мощи стал скитаться по стране, переходя от одного местного владения к другому. Везде он встречал наружно почтительный прием, обещание повиноваться и, предоставить хорошо вооруженное и снабженное провиантом ополчение, на деле же почти никто из знатных людей своих обещаний не выполнял, и Ездгерд III, кроме придворной свиты и не большого верного отряда, не имел никаких сил. В Парс (Фарс) арабы вторглись еще в 644 г. морем из Бахрейна и по суше из Хузистана. Ополчение Парса, во главе с марзбаном Парса Шехреком, было разбито арабами в кровавой битве при Рейшехре близ Тавваджа. Но только в 648 г. арабам удалось закончить завоевание Парса. Некоторые города, в числе их и Истахр, сдались, на основании договора с арабами, выговорив горожанам личную свободу, свободу веры, неприкосновенность имущества. В 649 г. жители Истахра восстали против арабов, перебив их гарнизон. Арабы осадили, взяли и разрушили Истахр, перебив в городе и окрестностях 40 000 мужчин и уведя в рабство женщин и детей. Часть иранской знати Парса подчинилась арабам, сохранив свои земли: и замки. Харадж с Парса был определен арабами в 33 миллиона дирхемов, а подушная подать (джизья) с немусульман Парса — в 18 миллионов дирхемов.

Тем временем Ездгерд III, передвигаясь из одной области в другую, дошел до Мерва, главного города Хорасана, владетелем и марзбаном которого был Махуйя. Махуйя предал Ездгерда, закрыв перед, ним ворота, и вслед за тем сдался арабам. Последний сасанидский царь, потеряв остатки войска в стычке с тюрками, кочевавшими в районе Балха, бежал; он был зарезан одним мельником, польстившимся и а. бывшие при нем драгоценности. В том же 651 г. арабы заняли Хорасан, дойдя до р. Аму-Дарьи.

§ 5. Иран под властью Омейядского халифата

После смерти Ездгерда III в 651 г. Иран в сущности перестал существовать как самостоятельное государство. Труднее всего проходили военные действия арабов в северных (прикаспийских горных областях — Табаристане, Дейлеме, Гиляне, где свободолюбивое население оказывало завоевателям упорное сопротивление и продолжало еще долгое время вести почти самостоятельную политическую жизнь, а горная часть Гиляна — Дейлем — никогда не была завоевана арабами.

В Систане и Тохаристане сопротивление арабам продолжалось до начала VIII в. В 661 г. дехканы Тохаристана (область Балха), поддержанные западными тюрками и Китаем, провозгласили царем Ирана сасанидского царевича Пероза, сына Ездгерда III. Дело в том, что Китайская империя в VII в. сама пыталась подчинить себе Среднюю Азию и стремилась не допустить расширения экспансии арабов, поддержав борьбу Хорасана и Тохаристана против арабских завоевателей. Но помощь далекого Китая не могла быть очень эффективной. В 674 г. Пероз, вытесненный арабами, должен был искать убежище в Китае. Сын Пероза Нерсэ позднее вернулся в Тохаристан и возглавил здесь сопротивление арабам. В 707 г. Балх был окончательно завоеван арабами. Нерсэ бежал в Китай. Пероз и Нерсэ при китайском императорском дворе официально признавались царями Персии. В начале VIII в. все Иранское нагорье, кроме района Кабула и горной области Гур (в верховьях р. Хери-руда) — огромная территория с богатыми торговыми городами, с большим количеством орошенной и возделанной земли, с многочисленным земледельческим населением, — вошло в состав обширного арабского государства, находившегося под властью династии Омейядов.

Завоеватели-арабы по культурному уровню тогда были ниже покоренных ими иранцев, ниже как в смысле стадии общественного развития, так и в отношении материальной и духовной культуры. Арабы не принесли с собой в Иран ничего, кроме богатого арабского языка и новой религии — ислама. Не имея ни опыта управления государством большого масштаба, ни знающих чиновников, арабы-завоеватели должны были приспосабливать к своим нуждам политические порядки и традиции, сложившиеся в Иране.

В чем больше всего первое время заинтересованы были арабы в покоренной стране? Ответ на этот вопрос можно получить в словах, которые арабы VIII в. приписывали халифу Омару I: «Мусульмане едят их (покоренных), пока они живы; когда мы и они умрем, наши дети будут есть их детей, пока они живы». Слова эти не нуждаются в комментарии. Завоевания были произведены с той целью, чтобы знатная верхушка арабского халифата могла жить и наслаждаться за счет покоренных народов: коптов, сирийцев, персов, согдийцев, хорезмийцев, армян, грузин и других. Иран был богатой страной, и из него надо было извлечь как можно больше материальных ценностей. В процессе войны они поступали в виде добычи. Уходя в поход, арабские войска имели не только высших военачальников, но специально назначенных лиц для заведования делом распределения награбленного имущества. Все захваченное добро воины должны были сдавать этим должностным лицам, которые и следили за тем, чтобы не были нарушены нормы распределения добычи. Вот характерный пример раздела добычи. Омейядский полководец в 716 г. осадил и взял тюркского царька Сула в Бухейре, городе на берегу Каспийского моря, на границе с персидской областью Гурган. В Бухейре арабами была захвачена огромная добыча. Халиф Йезид II назначил некоего Идриса ибн Ханзалу сосчитать всю добычу, дабы можно было выдать воинам жалование. Добыча была сосчитана в мешках и роздана согласно закону.

Наряду с военной добычей арабы прибегали и к даням — этой первичной и примитивной форме налога. Дани налагались на те области и владения, которые были только что захвачены или сами без сопротивления выразили покорность. Арабские историки рассказывают, что Мерв, который был добровольно в 651 г. сдан арабам марзбаном Махуйя, должен был доставить на 1 000 000 дирхемов денег и всякого добра, в том числе 200 000 джерибов[21] пшеницы и ячменя.

Просматривая у Белазури списки предметов, которые согласно договорам должны были выплачивать владетели отдельных областей Ирана, нельзя не заметить, что дани шли в смешанной форме (натурой и деньгами), с явным преобладанием натуральной части. Арабской знати нужны были главным образом рабы и рабыни, преимущественно молодые, шерсть, хлопок, ткани, зерно, скот, лошади, кожи, вооружение, золото, серебро. В Иране ходила в VII в. серебряная монета — драхма, которую арабы назвали дирхемом. Стоимость этой монеты в золотом исчислении равнялась 25 коп. Денег в стране, особенно в восточных областях Ирана, было немного. Покупательная сила их была высока. Когда в рассказах историков IX–X вв. о первых годах управления покоренным Ираном встречаются огромные денежные цифры в выплате даней, их нужно понимать не как реальные деньги, а как условные единицы, употребляемые для оценки и счета натуральных поставок. Дани, как форма взимания, не могли, однако, удовлетворить молодое арабское государство, так как в них было много элементов случайности.

Более надежные и поддающиеся учету формы эксплуатации покоренного населения арабские власти нашли в Иране в готовом виде. Выше было указано,[22] что при Сасанидах земледельцы выплачивали хараг, т. е. поземельный налог, и гезит — подушную подать. Арабские власти учли всю выгоду старой иранской налоговой системы и. решили ее приспособить в своих интересах. В произношении арабов слово «хараг» звучало как «харадж», а «гезит» — как «джизья». Нужно сказать, что долгое время, до начала VIII в., арабские власти не делали строгого различия в значении этих двух терминов: под хараджем подразумевали. иногда поземельный налог, а под джизьей — подушную подать, а иногда и наоборот. Устойчивое значение эти термины получили только при Аббасидах.

Каковы же были размеры хараджа? Сравнение данных доисламского и исламского времени указывает, что арабы увеличили ставки поземельного налога, взимаемого со всей орошенной земли, кому бы она ни принадлежала. Об этом можно судить на примере Ирака (Месопотамии). Эта богатейшая область при Сасанидах в VI в. давала ежегодно до 214 миллионов дирхемов податных сборов. Арабские завоеватели установили следующие ставки хараджа: с 1 гариба посевов пшеницы — 4 дирхема; с 1 гариба посевов ячменя 2 дирхема (при Хосрове Аношерване с 1 гариба посевов пшеницы или ячменя платили только 1 дирхем); с 1 гариба под финиковыми пальмами — 8 дирхемов; с 1 гариба год виноградниками — 6 дирхемов. Общая сумма податных сборов Ирака быстро упала до 120 млн. дирхемов при халифе Алии, до 100 млн. при омейядском халифе Муавии, к концу VIII в., благодаря жестоким вымогательствам омейядского наместника Хаджжаджа, временно поднялась до 135 млн. дирхемов, но при последних Омейядах упала до 70 млн. дирхемов, т. е. по сравнению со временем Аношервана уменьшилась втрое. Уже в VII в. покоренные персы выплачивали с орошенной и возделываемой земли от 1/4 до 1/5 всего получаемого сельскохозяйственного продукта.

В соответствии с принципами мусульманской религии джизья, т. е. подушная подать, взималась только с «неверных»; принявшие ислам ее не платили. В первые десятилетия после завоевания харадж также взимался только с иноверцев — зороастрийцев, христиан, евреев, если они обрабатывали землю. Мусульмане же, владевшие землею, платили только десятину (араб. ушр), т. е. поземельную подать гораздо меньшего размера. Но в 700 г. наместник восточных областей халифата, энергичный, жадный, кровавый и крайне жестокий Хаджжадж, издал указ, согласно которому впредь новомусульмане, т. е. принявшие ислам персы и другие неарабы, не освобождались от уплаты хараджа. Установился порядок, согласно которому, если какая-либо земля была ранее обложена хараджем, она оставалась хараджной навсегда, хотя бы держатель ее потом и принял ислам. Эта мера вызвала глубокое недовольство крестьян.

Факты, которые сообщают нам арабские историки, IX–X вв., определенно указывают, что в первые десятилетия после завоевания сбор налогов и податей арабы целиком передали в руки подчинившихся им; местных владетелей. Арабов интересовало лишь количество разно образных материальных ценностей, а кто и как их будет собирать — для них был второй и не столь важный вопрос. Белазури рассказывает, что халиф Алий вызвал к себе в Куфу из Мерва мервского владетеля Махуйю и вел с ним беседы на тему о сборах налога. Договорились на том, что халиф Алий напишет особую грамоту, согласно которой дехканы и старосты селений будут уплачивать джизью[23], а Махуйя передаст ее халифу. Тем самым дехканы становились соучастниками арабов в эксплуатации покоренного народа. Земледельцы целиком были отданы» им во власть, старосты и дехканы отвечали за сбор налогов, однако это ям было выгодно, ибо при сборе немалая доля продуктов сельского хозяйства и ремесла шла в их карманы. Таким же орудием арабского халифата при эксплуатации иранских земледельцев становился и сам Махуйя, который сохранил, как и все выразившие покорность арабам местные крупные землевладельцы, свои богатства, земли, недвижимое и движимое имущество.

Вся тяжесть указанной системы сбора налогов легла на персидских земледельцев. При Сасанидах их эксплуатировали крупные земле владельцы и государство. При арабской власти их по-прежнему эксплуатировали государство и землевладельцы, но ставки хараджа и джизьи стали значительно выше, чем при Сасанидах. Кроме того, передача права собирать налоги в руки дехканов и старост деревень делала крестьянство еще более зависимым от господствующего класса. Положение крестьян ухудшалось и тем обстоятельством, что арабы еще в большей мере, чем прежние сасанидские чиновники, требовали от населения деревень выполнения разных натуральных повинностей: рытья и чистки каналов, проведения и починки дорог, строительства крепостных стен, мечетей, дворцов для арабских наместников и т. д.

Положение земледельцев стало невыносимым, когда халифы ввели в практику «печатание» земледельческого населения. Оно заключалось в том, что на всех крестьян, которые выплачивали джизью и харадж, навешивали свинцовые бирки, так называемые печати, где отмечалось, из какого рустака (волости) и селения был данный человек. Если сельчанин уходил в другую область, его задерживали и отправляли на место жительства, указанное на бирке. Появиться где-либо без бирки» на шее значило быть задержанным в качестве бродяги. Печати эти снимались только после полной выплаты налогов и опять навешивались». когда подходило время нового урожая. Благодаря системе «печатанья», крестьяне не могли уклониться от уплаты джизьи и хараджа. Этот обычай, напоминавший клеймение рабов, казался унизительным и оскорби тельным крестьянам Ирана, еще помнившим порядки свободной сельской общины. «Печатание» было распространено почти во всех покоренных арабами странах — в Египте, Месопотамии, Армении, Азербайджане, Иране и Средней Азии.

§ 6. Социальные отношения в Иране в VII — первой половине VIII вв

Арабские завоеватели не принесли с собою в Иран новых общественных форм. Процесс феодализации Ирана, начавшийся при Сасанидах, продолжал развиваться и после арабского завоевания. Но арабское завоевание сделало этот процесс более медленным. Дело в том, что завоевательные войны халифата сопровождались захватом, как в Иране, так и в других завоеванных странах, в плен и рабство огромного количества мирных жителей обоего пола. Их труд в качестве рабского применялся в сельском хозяйстве, на оросительных работах, на пастьбе скота, в ремесле, в государственных рудниках. Только постепенно верхушка арабских завоевателей была втянута в общий процесс феодализации Стран Передней и Средней Азии.

Арабское завоевание сопровождалось перераспределением земельного фонд 3 страны. Большая часть земель — земли дехканов, сражавшихся с арабами, бывшие земли Сасанидского государства и членов сасанидской династии, земли зороастрийских храмов — была объявлена общей собственностью мусульманской общины (фай); по сути дела эти земли стали собственностью арабского государства. Соседская сельская община в Иране, сменившая большесемейную, не исчезла после арабского завоевания, но общинные земли были признаны собственностью государства. Крестьяне считались только держателями государственной земли и были обложены хараджем. Как указывает Маркс, на государственных землях феодальная рента совпадала с налогом: «Если не частные земельные собственники, а государство непосредственно противостоит им (крестьянам — ред.), как это наблюдается в Азии, в качестве земельного собственника и вместе с тем суверена, то рента и налог совпадают, или, вернее, тогда не существует никакого налога, который был бы отличен от этой формы земельной ренты»[24].

Эта государственная собственность на землю была видом феодальной земельной собственности, поскольку само государство было организацией и орудием правящего класса — феодализирующейся арабской знати. В Иране, как и в большинстве других стран Ближнего Востока, государственная собственность на землю была преобладающим (хотя и не единственным) видом феодальной земельной собственности. Государство через свой чиновничий аппарат эксплуатировало крестьян, взимая с них налог-ренту, которая затем в большей своей части, в виде жалованья, пенсий, субсидий и подарков, переходила в руки служилых людей и верхушки завоевателей, составлявших основу складывающегося класса феодалов. Вместе с тем государство было собственником боль шей части оросительных сооружений и водных ресурсов.

Итак, земля и вода — основные средства производства в большей своей части принадлежали государству. Это обстоятельство делало государство сильным и способствовало созданию мощного централизованного аппарата.

Помимо государственной существовала и частная феодальная собственность на землю (мульк). Это были земли, перешедшие в собственность арабской знати, а также земли персидских дехканов, подчинившихся завоевателям на основании договора. Эти земли можно была продавать и передавать по наследству. В поместьях частных землевладельцев, как арабских, так и местных, и на государственных землях феодальная эксплуатация крестьян нередко переплеталась с эксплуатацией труда рабов, которых было очень много.

Народное недовольство против владычества арабского халифата началось в Иране очень рано. Особенно было сильно движение против завоевателей в Хорасане и Мавераннахре («Заречье»), как прозвали арабы земли, лежащие на северо-восток от р. Аму-Дарьи (Среднюю Азию).

Хаджжадж оставил по себе на Ближнем Востоке печальную память. Это был крайне жадный и жестокий правитель, который считал, что управлять народом можно только силой и вероломством. Суровыми мероприятиями он заставлял земледельческое население Ирана восстанавливать каналы, обрабатывать запустевшие земли. Никто из арабских наместников до него не выжимал с населения так много налогов (харадж и джизья) и не требовал так много повинностей. Достигнутое Хаджжаджем «умиротворение» было только видимое. Когда в 701 г. против халифа и его наместника Хаджжаджа восстал полководец Абд-ар-рахман ибн-ал-Аш'ас, к нему присоединилось арабское войско в Ираке и масса народа — арабов и персов. Восставшие разбили халифское войско, взяли Басру и Куфу. Лишь с большим трудом халифу удалось подавить это восстание (702 г.).

Арабские завоеватели учитывали возможность восстаний покоренных народов Ирана против халифата. Поэтому завоеватели стремились держать не только гарнизоны в крупных и даже небольших городах, не иметь в наиболее важных местах свое арабское население. Арабские источники IX–X вв. рассказывают, как арабы в процессе завоеваний заселяли крупные города. В городах оседали не только арабские военачальники, арабские гражданские чиновники или представители мусульманских богословов, которые первое время были почти целиком из арабов, но и воины. Если учесть, что с ними приходили и их семьи, то число арабов, оседавших на новых покоренных местах, должно было быть значительным. Процесс миграции арабов в Иран связан был, прежде всего, с самим ходом завоевания. Однако и после завоевания в целях усиления арабского влияния халифат направлял в Ирак новых арабских поселенцев. Так, при первом омейядском халифе Муавии в 671/2 г. наместник Ирака, сидевший в Куфе, откуда шло руководство всеми восточными областями халифата, отправил 50 тысяч арабских воинов с их семьями в Нишапур, Мерв, Балх и другие города, а также селения Хорасана и Тохаристана, дабы поселить их там, наделив землями и домами.

Оседание арабов в Иране встречало враждебное отношение у народных масс, у трудящегося населения города и деревни. Иное отношение было у господствующего землевладельческого класса. Крупные землевладельцы быстрее мирились с завоевателями, так как последние, стараясь опираться на дехканов, оставляли им их прежние социальные привилегии и прежде всего их земельное имущество, делали их соучастниками завоевателей в эксплуатации народных масс. Характерно, что многие из них не только легко уживались с новыми хозяевами страны, но и сами искали с ними сближения и даже родства. Народ косо смотрел на них и, восставая против арабов, не щадил этих изменивших своей родине людей. Арабские халифы способствовали переходу земель в Иране в руки арабской аристократии. Так, халиф Йезид I (правил в 680–683 гг.) подарил арабскому наместнику Нехавенда, Динавера и Хульвана большой массив земли в собственность в районе Динавера.

Здесь этот наместник и выстроил себе в стиле местных построек большой укрепленный замок.

Некоторые арабские наместники сами проявляли инициативу и старались завязать связи с местной аристократией, принимали местные традиции, подражали местным вкусам в одежде, в церемониале празднеств и т. д. Например, хорасанский наместник Асад ибн Абдаллах поддерживал некоторые старые персидские праздники. Табари рассказывает, что Асад однажды в день Михрагана (праздник осеннего равноденствия) устроил торжественный прием местных дехканов и арабских военачальников. Характерно, что в этот день персидские дехканы преподнесли Асаду ибн Абдаллаху подарки, которые в прежние времена полагались местному владетелю.

Арабская знать придавала большое значение распространению ислама среди покоренных народов. В религии ислама она видела орудие подчинения своей власти, да иначе и быть не могло. Ведь халиф был не только главой светской власти (эмиром), но и заместителем пророка Мухаммеда в религиозных делах (имамом). Следовательно, иноверец, ставший мусульманином, во имя предписания религии должен был свято чтить авторитет и власть халифа и его наместников. Первое время только купцы да некоторые представители аристократии охотно принимали ислам. Однако при Омейядах бывшие иноверцы, в частности персы-зороастрийцы, даже войдя в число правоверных, не становились еще вполне равноправными арабам. Так, входя в арабское войско, подчас со своими ополчениями, персидские дехканы не пользовались всеми правами арабских воинов. Если арабы, кроме определенной доли захваченной добычи, получали жалованье, то новообращенные мусульмане из неарабов жалованья не получали, а имели только право на долю военной добычи. Поскольку у арабов и в VII–VIII вв. сохранялось родовое и племенное деление, то всякий новообращенный мусульманин не араб обязан был стать «клиентом» (арабск. маула, множ. число мавали) того или иного арабского рода и племени.

Слой персидских мавали в начале VIII в. в Иране был довольно значителен. Передавая завоевателям достижения иранской культуры и иранские традиции в управлении государством, мавали играли большую роль в жизни молодого арабского государства.

Хорасанец Сулейман ибн Абу-с-Сари, принявший ислам и ставший «клиентом» арабского племени увафа, помог организовать арабам при Омаре II (правившем в 717–720 гг.) почту в Хорасане и Мавераннахре. Государственная почта (берид) имела в жизни арабского халифата огромное значение, так как она обеспечивала быструю связь халифатского центра в Дамаске с отдаленными провинциями нового государства. Почта в Иране еще при Сасанидах была поставлена весьма хорошо, имела старые традиции, уходящие корнями в далекое прошлое Ахеменидского государства. Арабские наместники и военачальники быстро учли удобство почтовой службы и требовали повсюду восстановления почтовых станций и почтовых дорог, починка которых производилась в порядке натуральной повинности окрестными крестьянами. а также содержания почтовых лошадей, гонцов и скороходов. О такой почтовой службе упоминается в письме пенджикентского (в Средней Азии) дехкана Диваштича[25] к арабскому наместнику Хорасана и Мавераннахра при халифе Омаре II. Небезынтересно, что уже тогда наряду с почтовыми станциями строились на дорогах ханы, т. е. караван-сараи, где можно было путнику, торговцу и даже целому каравану остановиться на отдых, получить пищу для людей и корм для скота.

При омейядском владычестве в Иране было, однако, еще мало людей, принявших ислам и включенных в категорию «мавали». Основная масса населения оставалась еще зороастрийской.

По свидетельству Истахри и Ибн Хаукаля, в области Фарс даже большинство населения было зороастрийским, и не было ни одного селения без храма огня. В прикаспийских областях и Джибале (древняя Мидия) и в X в. было еще очень много зороастрийцев. В городах Ирана, помимо мусульман и зороастрийцев, до XIII в. было немало христиан (особенно в Хузистане) и иудеев. Немусульман — христиан, иудеев и зороастрийцев, ставших подданными мусульманского государства и обложенных податью подушной (джизья) к поземельной (харадж), арабы называли зиммиями. Как «неверные», все зиммии, независимо от своего классового положения, были ограничены в гражданских правах и отстранены от политической деятельности. Особенно тяжело было положение зиммиев-крестьян.

§ 7. Борьба против владычества Омейядского халифата в Иране

Недовольство владычеством Омейядского халифата (661–750 гг.) росло не только среди персов и других покоренных арабами народов, но и в среде самих арабов. Недовольство широких масс арабов политикой знатной верхушки и особенно клики сторонников Омейядов выразилось в появлении в среде мусульман еще в середине VII в. секты хариджитов.

Суть взглядов хариджитов заключалась в утверждении, что халифы из династии Омейядов резко порвали с принципами первоначального ислама, как их понимали хариджиты. Согласно хариджитским воззрениям, мусульманское государство, т. е. халифат, должно строиться так, чтобы все мусульмане представляли собой равную в правах религиозную общину, среди членов которой не было бы резкого разделения на богатых и бедных. Мусульмане, по учению хариджитов, должны были жить главным образом за счет военной добычи, которую они получали в борьбе с неверными, еще непокоренными, и за счет джизьи (подушной подати) и хараджа (поземельной подати), которые арабские власти взимали с «неверных», уже покорившихся арабам, т. е. с зиммиев. Земля должна была составлять собственность всей мусульманской общины. Все принявшие ислам, как арабы, так и не арабы, должны были быть освобождены от джизьи и хараджа. По учению хариджитов, халиф должен был избираться всей мусульманской общиной, которая имела бы право выбрать халифом самого незнатного человека, даже раба-негра, если бы он того заслужил. Хариджитская пропаганда среди беднейших арабских племен имела большой успех, и хариджитское движение причиняло немало хлопот омейядским властям. По происхождению хариджитство было чисто арабским движением, но уже с конца VII в. к хариджитам стали примыкать персы — крестьяне и ремесленники, поскольку они были заинтересованы в борьбе с халифатом, сначала Омейядским, а потом Аббасидским. В VIII–IX вв. иранская область Систан стала главным очагом хариджитства. Вскоре хариджиты сами раздробились на несколько сект.

Иной характер носило движение шиитское, приведшее к выделению из «правоверного» ислама особого течения — одновременно политического и религиозного. Название «шииты» происходит от арабского слова «шия» — что значит «секта», «группировка». Но этот термин приобрел специфическое значение — секта или группировка последователей Алия и его потомства. Шииты считали, что не Омейяды и никто другой, а единственно Алиды, потомки Алия, имеют право, как родственники пророка Мухаммеда, на имамат (халифат). Потомков Алия шииты и признавали за имамов, т. е. духовных и, в принципе, политических глав мусульманской общины, а Омейядов, как и первых трех халифов — Абу Бекра, Омара и Османа, — считали захватчиками и незаконными правителями. Шиитство первоначально не носило народного характера, и если. народные массы поддерживали шиитское движение, то это потому, что оно было направлено против самого сердца арабского халифата — Омейядской династии и поддерживавшей ее знатной клики.

Оппозиция против политики Омейядского халифата в Иране выразилась, между прочим, в том, что персы, даже и принимая ислам, принимали его чаще не в «правоверной» (суннитской), а в «еретической» форме — шиитской или хариджитской.

При халифе Абд ал-Мелике (правил в 685–705 гг.) в Ираке и Хузистане (в 685–687 гг.) произошло восстание под знаменем шиитов, во главе с арабом Мухтаром ион Абу Убейдом. Восстание это было пестрым по своему классовому и этническому составу: его поддерживали не только бедняки-арабы и персидские крестьяне и ремесленники, но и часть персидских землевладельцев, не мирившихся с завоевателями. Только ценой больших усилий войскам Абд ал-Мелика удалось подавить восстание.

В 686 г. в Ираке и Хузистане произошло восстание широких масс бедуинов и арабских и персидских крестьян, объединившихся под знаменем хариджитской секты азракитов. Азракиты учили, что всякого правителя, который отступает от заповедей первоначального ислама, как их понимали хариджиты (социальное равенство всех мусульман), следует признать неверным и вести с ним войну за веру. Восстание хариджитов-азракитов было подавлено со страшной жестокостью халифским наместником Хаджжаджем только в 697 г.

В начале VIII в. у Омейядов появились новые противники, которые, начиная с 20-х годов VIII в., повели весьма успешную пропаганду своего дела. Это была группировка сторонников права на халифат корейшитской фамилии Аббасидов. Основателем аббасидской группировки был имам Мухаммед ибн Али, правнук Аббаса, дяди пророка Мухаммеда. По имени этого Аббаса его потомки и именовали себя Аббасидами. Среди сторонников Аббасидов были люди умные, энергичные и политически дальновидные. Они хорошо ориентировались в окружающей обстановке, видели непопулярность Омейядов среди покоренных народов, особенно среди иранцев, и старались использовать ее в интересах своего дела. Они стали проповедовать, что Аббасиды, как прямые потомки дяди пророка, имеют больше прав на престол, чем Омейяды, которые не происходили из рода пророка. Тайная организация сторонников Аббасидов сложилась в 724 г. Настоящим руководителем ее был перс Букейр ибн Махан, богатый купец. Он подбирал энергичных и верных ему последователей, которых можно было послать, как пропагандистов, в разные области халифата. Наиболее подходящая ситуация для пропаганды аббасидского дела была в Хорасане и Мавераннахре. Туда и были направлены «миссионеры» (араб. да'и).

Они обещали, что в случае победы аббасидского дела новая династия допустит к участию во власти и иранцев, а также другие народы. Крестьянам и низшим слоям городского населения пропагандисты Мухаммеда ибн Али обещали уменьшение податей и натуральных повинностей. Но стремясь заручиться поддержкой народных масс, Аббасиды не учли, что массы могут выступить с самостоятельными лозунгами. В Хорасане даже один из пропагандистов дела Аббасидов, по имени Хидаш, обманул надежды Мухаммеда ибн Али и, Букейра ибн Махана и, под прикрытием аббасидского дела, стал проповедовать социальные идеи никогда не умиравшего в Иране маздакитства.

В VIII в. маздакиты были известны под именем хуррамитов (происхождение этого термина не выяснено). Хидаш имел огромный успех среди хорасанского крестьянства, так как он и его последователи обещали раздел земли и другого имущества. Арабские эмиры Хорасана и Мавераннахра были хорошо осведомлены об аббасидской пропаганде и преследовали ее руководителей, однако власти особенно забеспокоились, когда пропаганда приняла маздакитский характер. Наместник Хорасана и Мавераннахра выследил и арестовал Хидаша. Хидаш был подвергнут тяжелой казни — у него вырвали язык, отрезали руки, ослепили, а по том умертвили. Когда весть о проповеди Хидаша дошла до Мухаммеда ибн Али, тот пришел в негодование, настолько он был недоволен перерождением аббасидской пропаганды в народных массах в маздакитскую.

В 743 г. Букейр ибн Махан был захвачен на тайном собрании сторонников Аббасидов и заключен в тюрьму. Здесь Букейр познакомился с молодым персом Абу Муслимом, рабом двух братьев, сторонников Аббасидов, также посаженных в тюрьму. Своим умом и энергией Абу Муслим произвел на Букейра сильное впечатление. Выйдя из тюрьмы, Букейр доложил тогдашнему главе фамилии Аббасидов, сыну умершего Мухаммеда ибн Али, имаму Ибрахиму ибн Мухаммеду о способном и полезным для дела Аббасидов Абу Муслиме. Вскоре имам вызвал Абу Муслима к себе в Ирак и познакомился с ним.

§ 8. Восстание Абу Муслима

По указанию имама Ибрахима в 745 г. Абу Муслим отправился в Хорасан для подготовки восстания, под черным знаменем Аббасидов, и для руководства им.

Арабский наместник Хорасана Наср ибн Сейяр (правил в 738–748 гг.) был из племени кинана, принадлежавшего к группе североарабских племен мудар (мударитов), преданного Омейядам и особенно халифу Марвану II (правившему в 744–750 гг.). Наср враждовал с поселившимися в Хорасане йеменитами, т. е. южноарабскими племенами. Притесняемые мударитами хорасанские йемениты в конце концов восстали против Омейядского халифата, что явно мешало Насру ибн Сейяру бороться с аббасидским движением.

Такова была обстановка в Хорасане и в Мервском оазисе, когда прибыл туда Абу Муслим. Своей штаб-квартирой он избрал хорошо укрепленное селение Сафизандж близ Мерва. Здесь он и начал открыто собирать вооруженные силы вокруг аббасидских лозунгов. Историки Абу Ханифа ад-Динавери и Табари, подробно рассказывают о подготовке и социальном составе восстания против омейядской власти. Согласно Табари, в назначенный для выступления вечер, 25 рамазана 129 г. х. (9 июня 747 г. н. э.), по приказу Абу Муслима в окрестностях Сафизанджа зажглись условленные костры, огни которых служили сигналами к восстанию. К Абу Муслиму стали приходить крестьяне соседних деревень, вооруженные чем попало, местные мелкие и средние землевладельцы, ремесленники городов; приходили, между прочим, и некоторые мавали. Восставшие шли мелкими и крупными отрядами. По словам Табари, в один день пришли люди из 60 деревень. Так, жители одного селения составили отряд в 900 пехотинцев и 4 всадника, жители другого — отряд в 1300 пехотинцев и 16 всадников. Цифры эти для понимания классового состава участников движения весьма показательны: всадниками могли быть лишь мелкие и крупные землевладельцы-дехканы, а пехотинцами — крестьяне. Среди участников восстания против Омейядов явно преобладало крестьянство, не только из мусульман, но из иноверцев. Верхушка же движения состояла из дехканов.

Абу Муслим и его сторонники избрали цветом восстания черный и стали красить в черную краску свои одежды и деревянные палицы, которыми вооружено было большинство восставших.

Хотя Сафизандж имел высокие стены и крепкие башни, однако не мог вместить главных сил Абу Муслима. Вот почему он перенес штаб-квартиру в укрепленное большое селение Махуван; ныне на этом месте или вблизи его стоит город Туркменской ССР — Мары. В Махуване Абу Муслим устроил настоящий правительственный центр. У него был диван войска, свой казий (духовный судья), свой начальник полиции (харас) и личной охраны (шурта). В диване войска шла регистрация всех примкнувших к восстанию, здесь шло распределение по отрядам и здесь выдавалось даже жалованье, сначала по 3 дирхема, а потом па 5 дирхемов (на какой срок, не указано в источниках). В Махуван пришли также представители рабов, которые заявили, что рабы сочувствуют делу Абу Муслима и готовы его поддержать. Абу Муслим сначала их принял хорошо и рад был использовать их силу, но когда рабы стали появляться в большом количестве, местные дехканы стали жаловаться, что они лишаются рабов. У верхушки участников движения явно сквозила боязнь, что рабы потребуют своего освобождения. Абу Муслим приказал рабам вернуться к своим господам, а когда те отказались, он сосредоточил их вместе в отдельном лагере, дал им своего начальника и в дело пустить не решился. Случай этот с рабами указывает, что в сознании даже передовых людей того времени еще очень крепко сидели взгляды на рабство, как на нормальное и «законное» явление.

В это время Насру ибн Сейяру не удалось прекратить распри среди хорасанских арабов. Наср и мудариты вели борьбу на два фронта: про тив йемеяитов и их вождя Джудеййя ал-Кермани и против восставших приверженцев Абу Муслима. Захваченного в плен ал-Кермани Наср ибн Сейяр предал казни. Йемениты жаждали мести. Абу Муслим заключил союз с йеменитами против Насра ибн Сейяра. В начале 748 г. Абу Муслим захватил Мерв. После этого успехи следовали один за другим. Они поднимали веру народных масс в полную победу, и число сторонников, готовых двинуться в поход против самого центра Омейядского халифа та, росло с исключительной быстротой. Разбитый в нескольких сражениях Наср ибн Сейяр бежал из Хорасана: и вскоре умер. В войске Абу Муслима в качестве военачальников выделялись араб Кахтаба ибн Хабиб и перс Халид ибн Бармак из знатной дехканской фамилии Бармекидов, который впоследствии при первых Аббасидах играл важную роль как один из наиболее важных сановников. Аббасидский имам Йбрахим, не доверявший вполне Абу Муслиму, подозревая в нем сторонника крестьянских интересов, назначил главнокомандующим войском восставших Кахтабу. Летом 748 г. восставшие разбили омейядское войско близ Туса, осенью 748 г. заняли Нишапур. После двух новых побед восставших — в Гургане (748 г.) и при Нехавенде (июль 749 г.) — весь Иран был занят ими. Решающая битва на р. Большой Заб (приток Тигра) в январе 750 г. положила конец сопротивлению сторонников Омейядоз. Омейядский халиф Мерван II вынужден был бежать в Египет и там погиб. Дорога на запад была свободна для отрядов восставших сторонников Аббасидов. В том же 750 г. пала династия Омейядов и к власти в халифате пришла новая династия Аббасидов (750–945 гг.).

§ 9. Иран под властью халифата Аббасидов

В самый разгар борьбы, но уже когда ясна была победа, Абу-л-Аббас ас-Саффах, преемник Ибрахима ибн Мухаммеда, провозглашенный халифом, в соборной мечети в Куфе произнес демагогическую речь, в которой обещал народу, что Аббасиды, придя к власти, принесут ему облегчение налогов, податей и натуральных повинностей. Ближайшие же месяцы и годы показали, что ни одно из обещаний Аббасиды не собирались выполнять.

Аббасидская победа возможна была только благодаря поддержке народа. Сами Аббасиды были ему совершенно чужды. Они были представителями интересов феодализировавшихся землевладельцев Ирака и Ирана. Они оказались жестокими и коварными правителями. Известен тот бесчеловечный террор, которым они преследовали всех членов Омейядской династии. Они не оставили в живых ни стариков, ни женщин, ни детей, ни даже младенцев из Омейядского дома, за исключением тех немногих, которым удалось укрыться в Египте и далее в областях Магриба.

Каковы же были реальные последствия смены Омейядов Аббасидами? При Омейядах власть в халифате была целиком в руках арабской племенной аристократии. Арабская племенная аристократия за первое столетие ислама претерпела, конечно, значительные перемены. Правящая знать превратилась в крупных землевладельцев, отдельные ее члены не чуждались участия в торговле. Многие родо-племенные вожди в процессе завоеваний также становились крупными земельными собственниками, владея землями в разных районах обширного Омейядского государства. Было у них большое имущество и в городах. Характерно, что они не всегда порывали с кочевым укладом, столь привычным их отцам да и им самим в годы их молодости. Еще в первой половине VIII в. среди арабской аристократии было немало фамилий, которые вели полукочевой, полуоседлый образ жизни. Эта многочисленная арабская аристократия и была основой и опорой власти халифата. В хозяйствах этой знати еще в больших размерах применялся рабский труд. В интересах этой знати и функционировал весь тяжелый для трудящегося населения аппарат власти.

Что же принесли с собой Аббасиды? Первые десятилетия аббасидского правления показали, что классовая основа власти осталась та же, что и при Омейядах. Народные массы не только не получили ничего, но, наоборот, мало-помалу ставки поземельной подати (харадж) и количество натуральных повинностей (проведение новых каналов, постройка дворцов, городских стен и т. д.) еще увеличились по сравнению с пред шествующим временем.

Перемены коснулись главным образом этнического состава господствующего класса — класса, который участвовал в управлении государством (центральном и областном).

При Аббасидах высшие должности в государстве стали занимать не только арабы, но и представители иранской землевладельческой аристократии (дехканства). Она определенно выиграла от движения и по беды Аббасидов. Иранские аристократы заняли в управлении государством (почти столько же мест, сколько и арабы. Первым среди первых иранцев, занявших руководящие места, был дехкан из Балха, крупнейший земельный собственник Халид ибн Бармак.

Пытаясь опереться на иранскую знать, первые аббасидские халифы — Саффах (правил 750–754 гг.) и Абу Джа'фар ал-Мансур (правил в 754–775 тт.) решили основать столицу поближе к Ирану, так как в старой столице — Дамаске слишком сильны были омейядские традиции. В своей программной речи халиф Саффах обещал устроить столицу в Куфе, но слова не сдержал, так как убоялся Куфы, как города, в котором всегда было много оппозиционных и притом демократических элементов (хариджитов и т. д.). Постоянная столица Аббасидов Багдад была основана только в 762 г.

По отношению к Абу Муслиму, вождю народного движения, которое так успешно закончилось разгромом Омейядского халифата, Аббасиды проявили черную неблагодарность. Халиф Саффах не любил Абу Муслима, завидовал его популярности в народных массах Ирана и боялся его, как возможного соперника. Те же чувства питал к Абу Муслиму и преемник Саффаха, Мансур. Вместе с тем популярность Абу Муслима в народе была так велика, что его нельзя было не назначить на какой-нибудь высокий пост. Поэтому первые Аббасиды решили не допускать его в Ирак, не приглашать ко двору, а оставить на посту наместника Хорасана в том самом Мерве, где его ополчение одержало первые победы. Абу Муслим видел к себе подозрительное отношение со стороны первых двух аббасидских халифов и платил им тем же. Не было между Абу Муслимом и халифами также согласия в основных вопросах внутренней политики. Вопреки халифам и их ближайшему окружению, он считал необходимым исполнить обещания, данные народу аббасидскими пропагандистами, когда те призывали народ к восстанию против Омейядов. Дело касалось главным образом облегчения податей и натуральных повинностей. Но, как бы ни были велики разногласия у Абу Муслима с Аббасидами, он все же не решался еще с ними порвать и ждал каких-то перемен в их действиях.

Более решительно поступили народные массы. В народе повсюду было большое разочарование поведением первых аббасидских халифов. Крестьяне открыто говорили, что они не для того проливали кровь, чтобы подчиниться ничего для них не сделавшим Аббасидам. Прошло не более года со времени прихода к власти Аббасидов, как уже, правда, за пределами Ирана, в Бухарском оазисе, вспыхнуло в 751 г. восстание против Аббасидской династии. Во главе него встал некий Шерик ал-Махри, по воззрениям своим шиит. Народные массы плохо тогда разбирались в шиитских тонкостях и стали поддерживать его лозунги лишь только потому, что он острие своей пропаганды направил против аббасидской власти. Шерику удалось привлечь ремесленников, мелких торговцев Бухары и крестьянское население ее окрестностей. Шерику удалось собрать около 30 000 человек. Большинство их погибло под удара ми меча или было повешено на городских воротах Бухары, как об этом рассказывает местный историк X в. Нершахи в своей «Истории Бухары», дошедшей до нас в персоязычной переработке XII в.

Абу Муслим, противник шиитов, стал на сторону Аббасидов против бухарского народного движения, что было большой ошибкой Абу Муслима, ибо этим шагом он укрепил положение Аббасидов на свою же голову.

В 755 г. Абу Муслим задумал хаджж (паломничество) в Мекку. Путь его лежал через Ирак; по своему положению наместника Хорасана он не мог не посетить халифа в его ставке близ Куфы. Мансур принял Абу Муслима со знаками внимания и почета и обласкал его. Прием произвел на Абу Муслима сильное впечатление и, когда на следующий день халиф вновь его пригласил, Абу Муслим отправился один, без свиты и стражи. Хитрый и коварный халиф приказал своим слугам убить безоружного наместника, руками которого Аббасидская династия была возведена на престол халифата.

Весть об убийстве Абу Муслима быстро достигла Ирана и произвела сильное впечатление, особенно в восточных областях — Хорасане, Систане, Мавераинахре. Об Абу Муслиме в народе сразу же стали создаваться легенды. В народе говорили, что халиф Мансур убил его потому, что последний требовал улучшения положения народных масс и, прежде всего облегчения и уменьшения налогов, податей и повинностей. Маздакитские (хуррамитские) круги сделали из него даже маздакита, каковым Абу Муслим никогда не был. Никто из политических деятелей раннего средневековья не оставил такой след в фольклоре, как Абу Муслим; народные рассказы об Абу Муслиме впоследствии послужили основой для исторического романа ат-Тартуси, написанного на персидском языке и широко распространенного в Иране и Средней Азии. Версия, дошедшая до нас, хотя и имеет древние пласты, но составлена не раньше XIII в.

§ 10. Внутренняя политика Аббасидов

Вблизи развалин Ктесифона, древней столицы Сасанидов, заложен был на западном берегу Тигра знаменитый Багдад или, как его официально называли, Мединат ас-салам (арабск. город мира или благодействия). Положение Багдада было исключительно выгодно с экономической точки зрения. С верховьев р. Тигра на судах можно было доставлять в Багдад много хлеба, рыбы, мяса и других продуктов, с низовьев из Басры и с Персидского залива — различные заморские товары. Не менее важно было и политическое значение этого места. Закладывая город у развалин величавого Ктесифона, Мансур как бы хо тел подчеркнуть, что ему близки политические и культурные традиции Сасанидского государства. Основание Багдада должно было нравиться иранской землевладельческой аристократии так же, как и желание халифа Мансура и его ближайших преемников использовать опыт административного управления и военного дела сасанидского Ирана.

Хранителями и проводниками этих традиций были упомянутые представители иранской аристократии и, прежде всего, могущественная иранская фамилия Бармекидов (из Хорасана), члены которой в трех поколениях, в течение почти сорока лет, занимали важнейший пост везира и держали в своих руках все нити государственного управления. В 803 г. везир Джафар был казнен, прочие члены фамилии Бармекидов посажены в тюрьму, имущество их было взято в казну. Причиной было то, что с именем персов Бармекидов связывали намерение оторвать от центра халифата его восточные области — Хорасан и Среднюю Азию и создать из них самостоятельные государства.

Уже при халифе Мансуре сделан был шаг вперед по сравнению с временем Омейядов в создании центрального аппарата управления государством. При нем стал действовать целый ряд центральных ведомств, именуемых диванами. Согласно историку и географу IX в. Я'куби, уже при первых Аббасидах имелись следующие центральные диваны: государственная казна, государственный арсенал, диван документов, диван хараджа (доходов государства), диван государственной печати, диван джунда (военное ведомство) и другие. Впоследствии Аббасиды увеличили число центральных диванов, упорядочили их, связали с областным управлением и его учреждениями, однако основа всего этого дела была заложена при Мансуре.

Все областное управление по-прежнему сосредоточивалось в руках наместников. В их распоряжении находились большие военные силы и огромные материальные ценности в разных продуктах и в художественных произведениях; денежные средства, собираемые чиновниками, прежде чем попасть в халифскую казну в Багдад, проходили через его руки. Областной аппарат управления, подчиненный наместникам и их эмирам, по отдельным городам нам мало известен. Однако известно, что финансовые чиновники, связанные со сбором хараджа, унаследовали все привычки сасанидских чиновников: они так же были жестоки к крестьянам, так же брали взятки, обманывали, забирали путем насилия больше, чем полагалось продуктов и денег и т. д. Большинство чиновников при Аббасидах было из местного иранского населения.

Особое значение в местном управлении и его связи с центром играла должность сахиб-берида — начальника почтового ведомства. На обязанности берида лежала, однако, не только организация почтовых сношений государственного характера (почта не обслуживала тогда частных лиц), но и тайная информация о поведении государственных чиновников, главным образом наместников и их эмиров. Последние побаивались своих сахиб-беридов, так как знали, что они следят за каждым их шагом. Борьба с беридами была затруднена тем, что это были чиновники, которые непосредственно подчинялись центральной власти, Несмотря, однако, на тайный надзор беридов, наместники таких крупных областей, как Хорасан и Мавераннахр, Южный Азербайджан, Табаристан, Арминият, в состав которого входили Армения, Грузия, Арраи (Северный Азербайджан), могли настолько усилиться, что их самостоятельность вызывала большую тревогу халифов. Боясь отозвать могущественного наместника, халифы убирали их путем коварного убийства.

Об отношении аббасидских халифов к своим наместникам сказано хорошо у В. В. Бартольда[26]: «Если восточный государь имел возможность во всех, даже самых отдаленных, областях своего государства посредством словесных и письменных приказов, без применения военной силы, назначать и сменять наместников, то это считалось высшим торжеством монархического принципа, какое только возможно. Кроме назначения или низложения наместников, государь вмешивался в дела отдельной области только тогда, когда до него доходили жалобы на наместника или когда в области происходили смуты, с которыми наместник не мог справиться».

При Аббасидах коренные перемены произошли и в организации войска, что чрезвычайно отразилось на истории Ирана. При Омейядах арабское войско носило родо-племенной характер, как об этом говорилось выше. В Иране войско это было расквартировано по отдельным наместничествам и областям. В составе арабского войска имелись также и отряды «мавали», построенные по принципу ополчения из местного иранского населения, принявшего ислам. Во главе этих отрядов стояли местные представители иранской знати, перешедшие на сторону арабов. Аббасиды, в значительной мере ставленники иранской аристократии, не имели основания доверять арабской племенной знати — ни йеменитам, ни, тем более, мударитам. Сохранение принципа родо-племенной организации войска было исключено. Да и не только эти соображения заставляли отказаться от родо-племенной основы в военном деле. За столетие с небольшим, прошедшее со времени образования халифата, много арабских племен, точнее их отдельных отрядов, раскинутых в Иране и Средней Азии, перешло от кочевого образа жизни к оседлому. Переход же на оседлый быт, как известно, сравнительно быстро разрушает родо-племенные связи и переводит отношения между людьми этих племен на иную основу. В данном случае перемены были связаны с ростом процесса феодализации.

Это и сказалось на построении аббасидского войска. Аббасидские халифы прежде всего позаботились об образовании своей гвардии. За дачей халифской гвардии была охрана халифа и династии. В случае военных действий отдельные отряды этой гвардии не должны были покидать государя ни на один час. Со времени халифов ал-Мамуна (правил в 813–833 гг.) и особенно ал-Мутасима (правил в 833–842 гг.) гвардия составлялась из купленных у работорговцев и потом обученных военному делу молодых рабов, так называемых гулямов[27], из абиссинцев, хазар, славян, но особенно из тюрков. С конца царствования ал-Мамуна гвардия стала составляться из одних только тюркских гулямов.

Главная масса войска строилась на основе ополчения. Наместники областей, а также сохранившиеся в некоторых районах местные владетели должны были собрать определенное число вооруженных всадников и пехотинцев. На структуре этих ополчений сказывалась система существовавших тогда общественных отношений: всадниками были крупные и средней руки землевладельцы, а пехотинцами — крестьяне. Воины ополчения сами должны были заботиться о вооружении, одежде и т. п. Государство обязано было во время походов снабжать ополчение пропитанием, фуражом и т. д. Так стало складываться войско, напоминающее по своему характеру типичные феодальные ополчения более позднего времени.

Наместники тех областей Ирана, в которых были арабские кочевые племена, поставляли отряды, построенные по старому принципу родо-племенных отношений.

В Иране в IX в. был еще один источник пополнения войска. В IX–X вв. в Иране, особенно в Западном и Северо-Восточном, вы росло количество городского населения[28]. Это было время, когда развивалась торговля, ремесла и в городах складывалась оживленная базарная жизнь. Много обезземеленных крестьян покидало сельские местности и в поисках работы переходило в города. Однако же все эти; пришельцы находили работу в ремеслах, оставалось много деклассированного бродячего голодного люда без всякого дела. Это как раз та категория людей, к которой источники применяют термин «айяр». Сведущие в военном деле люди, энергичные, имевшие деньги и склонные к авантюрам, нанимали этот бродячий люд к себе в отряды, обучали военному делу, одевали, вооружали и вместе с ними поступали на службу к тому или иному наместнику. Этих наемных воинов источники называли мутатаввийя (добровольцы). Насколько сильны были подобные отряды мутатаввиев, видно из истории образования государства Саффаридов и связанной с ним биографии Я'куба ибн Ляйса. Мутатаввии отличались удальством и храбростью и высоко ценились в качестве воинов. Часть их посылали на границы с кочевыми тюркскими племенами, где они отсиживались в укрепленных рабатах и защищали культурные оседлые оазисы от кочевников-язычников. Как «борцов за веру», их называли газиями. Общая численность этих отрядов была достаточно велика, так как они играли заметную роль. Отряды добровольцев, или газиев, были наемным войском.

§ 11. Социальные отношения в Иране во второй половине VIII–IX вв.

После победы Аббасидов и поддерживавших их групп иранской землевладельческой знати (дехканов) в Иране усилились феодальные тенденции. Несмотря на большое количество рабов, рабство все же не составляло основного способа производства, а было лишь укладом в раннефеодальном обществе, правда, весьма влиявшим на всю социально-экономическую жизнь страны. Рабы работали в большом число в поместьях — на искусственном орошении и других тяжелых работах.

По словам арабских авторов VIII–X вв., в каждом большом городе Ирака и Ирана имелись специальные рынки рабов. Были рынки рабов в Багдаде и Самарре, а также в Иране, в частности в Рейе, Нишапуре, Балхе и других. На рынках этих можно было купить любых рабов, начиная с чернорабочих, кончая хорошими ремесленниками, гулямами, обученными военному делу, музыкантами, танцовщицами и певицами.

Феодальные тенденции в Иране выразились прежде всего в развитии форм феодальной собственности на землю и воду. Во второй половине VIII–IX вв., как и при Омейядах, преобладала феодально-государственная форма собственности на землю и оросительные сооружения, т. е. раннефеодальное государство выступало в качестве собственника земли.

Наряду с государственными землями, были земли «мульк», принадлежавшие местным землевладельцам (дехканам) на правах безусловной наследственной собственности. В VIII–IX вв. стала складываться еще одна категория феодальной собственности на землю и воду — вакф. Это — собственность мусульманских религиозных и благотворительных учреждений. Вакфные земли и недвижимости нельзя было продавать и отчуждать.

Еще при Омейядах появился, но получил более значительное распространение при Аббаоидах институт условной феодальной собственности — икта' (арабск. надел). Первоначально он заключался в предоставлении служилым людям на время службы или пожизненно доли хараджа или других податных сборов (иначе говоря, доли ренты-налога) с определенных государственных земель вместо платы за службу. Было: несколько видов икта'; из них только один вид (икта' тамлик) соединял право на получение ренты-налога с правом распоряжения землею. Икта' соответствовала западно-европейскому институту условной феодальной собственности — бенефицию. Земли икта' постепенно распространялись за счет государственных земель.

Сельское население в Иране VII–IX вв. было объединено в общины. Как травило, вследствие малоземелья сельская община не могла удовлетворить землей своих членов, и часть из них должна была искать землю на стороне. Выше мы указывали, что в самом Иране было много крупных землевладельцев, а также землевладельцев средней руки иранского и арабского происхождения. Крупный земельный собственник обычно не вел в Иране, как, впрочем, и, в других странах Передней и Средней Азии (кроме Грузии и Армении), своего хозяйства (если же иногда и вел, то при помощи труда рабов), а раздавал землю мелкими участками в аренду тем из соседних крестьян, кто в ней нуждался.

Издольные аренды на средневековом Востоке были формой феодальной эксплуатации крестьян. Суть издольных аренд выражалась в том, что земледелец обрабатывал предоставленную ему землю из половины, трети, четверти, шестой, седьмой доли урожая, в зависимости от того, что, кроме земли, получал издольщик от ее собственника. Если кроме земли он получал еще семена, орудия производства и рабочий скот (полностью или частично), доля его соответственно уменьшалась. Только нужда в земле заставляла крестьянина идти на заключение кабальных сделок.

Кабала — слово арабского происхождения. Кабала — это то, на чем написана сделка, а кибала — содержание сделки. Ввиду того, что среди крестьян в Иране было много малоземельных, а то и совсем безземельных, но не желавших порывать с сельским хозяйством, было весьма велико число издольщиков, обрабатывавших землю из четверти, одной шестой и одной восьмой доли урожая. Благодаря издольным арендам большинство сельских общин (однако еще далеко не все) в Иране оказались в феодальной зависимости от государства, дехканов либо владельцев икта'.

Крестьянство в массе своей сидело на государственных, мульковых, вакфных или на землях икта', обрабатывало их на основе распорядков сельской общины.

С точки зрения обложения налогами земли делились: 1) на хараджные, т. е. такие, которые облагались хараджем; в основном это были государственные земли; 2) на земли, облагаемые ушром, налогом, составлявшим одну десятую долю урожая; 3) на земли, полностью или частично освобожденные от налогов. К ним относились многие земли высшего мусульманского духовенства (вакфы), прежде всего сеийдоз, т. е. действительных и мнимых потомков пророка Мухаммеда.

Положение крестьян при Аббасидах еще ухудшилось. Почти до половины IX в. держалась практика обязательного ношения крестьянами свинцовых бирок («печатей») на шее и исчезла, может быть, в результате больших крестьянских восстаний (см. ниже). Ухудшение выражалось в увеличении хараджных ставок и усилении натуральных повинностей, выполняемых крестьянами по требованию чиновников. Согласно Абу Юсуфу Я'кубу, автору «Китаб ал-харадж», крестьянин, плативший харадж, был поставлен в тяжелые условия. Он не мог пользоваться новым урожаем до тех пор, пока полностью не расплачивался с государством. Чиновники следили за тем, чтобы земледелец не пользовался зерном с неубранного поля, чтобы жатва и обмолот зерна не задержи вались, чтобы сборщики производили обмер и увозили долю государства в казенные амбары как можно скорее.

Были распространены две формы хараджа — мукасама и мисаха. Мукасама — харадж, который взимался в определенной доле урожая натурой. При Аббасидах крестьянство отдавало государству в виде хараджа-мукасама в среднем от одной пятой до половины всего производимого сельскохозяйственного продукта. Мисаха — харадж, который поступал с земель, измеренных и занесенных в кадастр. Он зависел от качества земли и, характера выращиваемой на ней культуры, взимался в смешанной форме (деньгами и натурой) с каждого джериба земли. Ставки хараджа-мисаха не подвергались изменению в зависимости от урожая. В Фарсе, харадж чаще взимали в форме мисаха. Особенно тяжелым по обложению считался Ширазский округ.

Большим бременем для населения была откупная система сбора ха раджа-мисаха. Сборщики занимались вымогательством, для чего привлекли на свою сторону местную администрацию, которой давали взятки. В результате этих злоупотреблений земледельцы фактически выплачивали со своей земли больше, чем им полагалось.

Тяжелое положение крестьян усугублялось системой установления определенной общей суммы хараджных сборов (таек) с каждого округа. Это значило, что если из-за бегства крестьян и запустения части земель в округе не удавалось собрать установленной суммы, то недостающая сумма раскладывалась на крестьян в виде дополнительного налога. Под влиянием крестьянских восстаний халифское правительство при халифе Махди (правившем в 775–785 гг.) отменило эту систему, а при халифе Мамуне (правившем в 813–833 гг.) уменьшило высшую ставку хараджа-мукасама (натурой) с половины до двух пятых долей урожая. Но это были только полумеры. Общее положение крестьян оставалось очень тяжелым.

В IX, а особенно в X вв., наблюдался большой рост городской жизни[29]. Города росли вследствие общего подъема производительных сил в халифате, в частности на территории Ирана. Росту городов со действовало усиление товарообмена между городом и деревней, торгов ля с кочевниками, которые находились почти в каждой из крупных областей Ирана, а также караванная торговля, имеющая особое значение для тех городов, через которые проходила главная торговая дорога. Для жизни Западного Ирана тогда имели большое значение города Ирака — Багдад, Басра и др.

§ 12. Народные движения в халифате в VIII–IX вв.

VIII в. прошел в халифате в борьбе народов против ненавистной власти Аббасидов. Основными участниками этой борьбы были крестьянские массы. Борьба направлена была в первую очередь против арабских, а затем и против связанных с Аббасидами местных феодалов. Во второй половине VIII в. борьба приняла более ясно выраженный классовый характер, чем в первой половине VIII в., когда наряду с народными массами выступали против Омейядов представители господствующих классов покоренных народов в надежде вернуть свою прежнюю власть.

В 755 г. вспыхнуло восстание во главе с Сунбадом в городах Нишапуре и Рейе. Толчком к нему послужило убийство Абу Муслима. Сунбад, по воззрениям своим зороастриец, был родом из окрестностей Нишапура, он имел большое влияние на местное крестьянское население. С самого начала действия восставших были весьма успешными. Они заняли обширный район: Нишапур с его округой, Кумис и Рей с окружающими его землями. В Рейе в руки восставших попала богатая казна Абу Муслима, которую, по-видимому, перевезли сюда из Мерва. Сведения, имеющиеся у Табари и у Низам ал-Мулька, смешанные с полулегендарным фольклорным материалом, дают возможность хорошо представить идеологию и состав восстания. Для Сунбада весьма характерной чертой является стремление создать максимально широкую базу движения. В восстании приняли участие также шииты и даже маздакиты. По словам почти всегда точного Табари, халиф Мансур направил против Сунбада 10 000 войска. На самом краю безводной степи между Реем и Хамаданом произошло сражение, в результате которого отряды восставших были разбиты и бежали. До 6 000 человек из войска повстанцев были убиты во время бегства. Вскоре удалось убить и вождя движения — Сунбада. По словам Табари, движение продолжалось все го 70 дней. Несмотря на сравнительно быструю победу, халиф ал-Мансур не имел основания быть спокойным. Он не мог не видеть, что в Иране крестьянские массы находятся в состоянии брожения и что готовятся новые восстания. Его сахиб-бериды доставляли ему точные сведения, что на всем северо-востоке Ирана, так же, как и в Азербайджане и Мавераннахре, маздакиты под именем хуррамитов ведут весьма энергичную пропаганду своего учения и призывают к активным действиям. И действительно, в царствование халифа Мансура хуррамиты были очень активны. Шахристани, автор книги о религиях и философских школах (XII в.), хорошо осведомленный в разных религиозных и политических течениях раннего средневековья на Ближнем Востоке, говорит, что в VIII–IX вв. хуррамиты разделялись на несколько сект: абу-муслимия, махания, кудакия, аспидджамакия и др. Первые две секты имели сторонников в Фарсе и Хузистане, а вторые в областях Мавераннахра.

Хуррамитская секта абу-муслимия возникла в результате идеализации любимого народного вождя, которого хуррамиты считали воплощением бога.

Секта аспидджамакия (в арабском произношении), что значит «люди в белых одеждах» (из перс. сафид джамэган) породила в 776–783 гг. в Средней Азии огромное народное движение, которое потрясло аббасидский халифат. Движение это известно под именем восстания Муканны.

В 767 г. в Хорасане произошло большое крестьянское восстание под. руководством «пророка» Устад Сиса.

В 778–779 г. возникло большое крестьянское движение в Гургане. Участники его были известны под именем сурхалем (краснознаменные). Это едва ли не первое в истории массовое использование красного знамени как эмблемы восстания народа против угнетателей.

В 816–837 гг. развернулось большое крестьянское восстание под предводительством Бабека в Азербайджане и Западном Иране. В 839 г. в Табаристане (Мазендеране) произошло восстание народных масс под руководством Мазьяра, во время которого крестьяне прогнали арабских землевладельцев и заняли их земли.

Наиболее крупным народным движением было восстание Бабека. Участников его называли «одетыми в красное» (по арабски ал-мухаммира) или «краснознаменными» (перс.-арабск. сурх алем), ибо красный цвет был принят восставшими как символ. Идеологической оболочкой движения Бабека, так же, как и ряда других подобных движений (восстание Муканны в Средней Азии, восстание Мазьяра в Мазендеране и др.), было учение хуррамитов. Как указывал Ф. Энгельс, религиозное сектантство и мистицизм являлись обычными идеологическими выражениями оппозиции против феодализма в средние века[30]. Хуррамиты — общее имя ряда родственных сект VIII–X вв., возникших на базе старинного маздакитства V в. Как и маздакиты, хуррамиты были дуалистами, они признавали существование двух постоянно борющихся мировых начал — света и мрака, иначе — добра и зла, бога и дьявола. Общественный строй, основанный на имущественном неравенстве, насилии и угнетении, иначе говоря, классовое общество, хуррамиты считали созданием темного или дьявольского начала в мире. Они проповедовали активную борьбу с несправедливым общественным строем. Корень несправедливости хуррамиты видели в существовании частной собственности на землю и социальном неравенстве. Они выдвигали лозунг общего владения землею, т. е. передачи всех обрабатываемых земель во владение свободным сельским общинам. Они добивались освобождения крестьянства от феодальной зависимости, государственных податей и повинностей и установления «всеобщего равенства».

Хуррамиты верили в непрерывное воплощение божества в людях; воплощениями божества у них считались Адам, Авраам, Моисей, Иисус Христос, Мухаммед, а после них — разные хуррамитские «пророки» (у некоторых сект также Абу Муслим).

К халифату и исламу хуррамиты относились с непримиримой ненавистью. Так как в арабском халифате в то время преобладало государственное землевладение, и эксплуатация крестьянства через посредство государственного аппарата халифата приняла жестокие формы, хуррамиты главной своей задачей ставили низвержение власти арабского халифата. Поскольку движение хуррамитов было движением крестьян, боровшихся против иноземных угнетателей и против феодальной эксплуатации, можно сказать, что хуррамитские движения воспитывали дух возмущения и свободы в массах и играли прогрессивную историческую роль.

Около 816 г. хуррамитская секта «одетых в красное» признала своим вождем способного и храброго юношу Бабека; его «краснознаменные» хуррамиты признали очередным воплощением божества па земле.

Отец его занимался вразнос мелкой торговлей маслом. После смерти отца Бабека мать его пошла в служанки, а сам он был последовательно пастухом у крупного землевладельца, погонщиком верблюдов в караванах и ремесленным учеником, побывал в разных городах. Восемнадцати лет от роду Бабек ушел в замок Базз в Талышских горах, служивший штаб-квартирой «краснознаменных» хуррамитов. Став вскоре во главе хуррамитов, Бабек начал открытую войну с арабским халифатом (816 г.).

Хуррамитское восстание быстро распространилось на Азербайджан (Южный, ныне Иранский) и Арран (Албанию, Северный Азербайджан). Хуррамиты нанесли арабским армиям три страшных поражения (820, 823, 827 гг.). Движение распространилось также и на Западный Иран; хуррамиты заняли огромную территорию от Двина и Бердаа до Исфахана в Иране. Основная масса восставших состояла из крестьян.

В 30-х годах IX в. предательство местных феодалов и мобилизация всех военных сил помогли халифату достигнуть перелома в военных действиях и перейти в наступление. Большое халифское войско под командованием Афшина, князя Осрушаны в Средней Азии, тюрка по происхождению, медленно подвигалось в глубь Южного Азербайджана. Афшин широко развернул систему шпионажа и провокации, стараясь изнутри разложить ополчение хуррамитов. В 835 г. ему удалось нанести Бабеку сильное поражение, а вслед затем перейти к блокаде Базза, опорной крепости хуррамитов. В августе 837 г. Базз, блокированный более года и терпевший голод, наконец пал. Бабек с немногими родинами скрылся из Базза потайным ходом и направился в Албанию. Он искал убежище у одного албанского христианского князя, который выдал его арабам, получив от халифа щедрую награду. Бабек был привезен в Самарру, резиденцию халифа, близ Багдада. Халиф Мутасим приказал отрубить Бабеку кисти рук и ступни ног, а потом распять его на кресте (4 сентября 837 г.).

Источники, классово враждебные крестьянским движениям, ничего не сообщают о том, в какой мере хуррамиты осуществляли свою социальную программу; несомненно лишь, что многие земли на время перешли во владение сельских общин. Несмотря на неудачу движения, оно, как и другие народные движения, не прошло бесследно; оно очень расшатало владычество халифата и вынудило его к некоторым уступкам (см. ниже).

§ 13. Предпосылки распада арабского халифата

Уже с первой четверти IX в. в арабском халифате начался процесс постепенного политического распада, завершившийся к 945 г. Процесс этот был закономерным следствием развития феодальных отношений внутри халифата. Арабский халифат был империей-конгломератом племен и народностей, объединенных завоеванием, не имевших общего языка и единства экономической жизни, находившихся на разных стадиях экономического и культурного развития. Различный уровень экономического развития стран, входивших в состав халифата, и сравнительная слабость экономических и этнических связей между ними — первый исторический фактор, способствовавший политическому распаду халифата. Другими факторами были: народно-освободительные восстания в Иране и в других странах против владычества халифата, хотя и подавляемые, но все же постепенно расшатывавшие военную мощь халифата и его власть на местах; рост крупной феодальной земельной собственности — безусловной аллодиальной (мульк) и условной бенефициальной (икта') — за счет феодально-государственной собственности. По мере того, как значительная часть фонда государственных земель переходила в руки местной феодализованной знати, центральная власть в халифате постепенно слабела. В связи с этим усиливался и политический сепаратизм местных крупных феодалов. Их стремление к политической самостоятельности привело к образованию местных наследственных эмиратов, превращавшихся постепенно в самостоятельные феодальные государства. Такие государства складывались в IX в. и в первой половине X в. как в Иране, так и в других странах, входивших в состав халифата. Еще в 755 г. образовался самостоятельный эмират в Испании, в 788 г. — в Марокко, в 800 г. — в Тунисе и Алжире, в 868 г. — в Египте, в 929 г. — в Северной Сирии. В течение IX в. возродилась местная феодальная государственность в Грузии, Армении, Азербайджане.

Подобные же наследственные эмираты возникли в Иране и Мавераннахре: Тахиридов (821–873 гг.) в Хорасане, Саффаридов (861–900 гг.) в Систане, потом и в Хорасане, Саманидов (819–999 гг.) в Мавераннахре (Средней Азии), потом также и в Хорасане (с 900 г.), Алидов (864–928 г.г.) в Табаристане (ныне Мазендеран), Зияридов (928–1042 гг.) в Гургаие, Абу Дулафидов (825–898 гг.) в Хамадане и Иранском Курдистане, Саджидов (889–929 гг.) в Южном Азербайджане и Джибале (Северо-Западный Иран), Буидов (935–1055 гг.) в Западном Иране и Ираке (Месопотамии).[31]

Чтобы обеспечить себе верность иранской дехканской знати той или иной области, халиф вынужден был назначать наиболее влиятельного представителя этой знати наследственным наместником данной области. Такие наместничества (эмираты) постепенно превращались в самостоятельные государства. Бывали случаи, когда феодалы захватывали власть самовольно, опираясь на военную силу, без всякого назначения или указа со стороны халифа. Такие мутагаллибы (арабск. насильники, захватчики, тираны), как их именуют источники, также становились основателями династий и фактически самостоятельных государств. Но все эти местные государства, каким бы путем они ни возникли, представляли лишь военно-административные объединения более мелких единиц.

§ 14. Народные движения на востоке Ирана

Возникновение местных государств на востоке Ирана было ускорено борьбой внутри правящей верхушки халифата и народными движениями, расшатавшими власть халифата.

На рубеже VIII и IX вв. халифский наместник Хорасана и Систана Али ибн 'Иса снискал себе репутацию бесчеловечного тирана и жадного вымогателя. Он не только самыми суровыми мерами выбирал все налоги, но накладывал разные незаконные штрафы и взыскания. Страдали от этого все: и крестьяне, и ремесленники, и купцы, и местные земле владельцы — дехканы. Историки рассказывают о широких незаконных конфискациях земли и средств, которые производил Али ибн Иса, чем вызывал всеобщее недовольство. Но он сумел угодить халифу Харун-ар-рашиду и поэтому держался. Выкачивая из населения Хорасана огромные суммы денег, Али ибн 'Иса посылал халифу подарки, которые даже привыкшему к роскоши халифскому дворцу казались сказочными.

Режим террора и насилия Али ибн Исы в Хорасане и Систане вызвал два крупных движения, независимые друг от друга, которые по трясли восточные области халифата: хариджитское движение крестьян и ремесленников под предводительством Хамзы ибн Атрака в Систане и народное движение во главе с Рафи' ибн Ляйсом в Мавераннахре. Хариджитское движение в Систане возникло в 798 г., через два года после назначения Харун-ар-рашидом Али ибн Исы наместником Хорасана. Об этом движении наиболее подробный рассказ есть в «Тарих и Систан» — анонимной местной персоязычной истории Систана (XI в.). Хамзе ибн Атраку удалось на ряд долгих лет оторвать от халифата Систан, причем, в соответствии с хариджитскими воззрениями, он не взимал с мусульманского населения хараджа, расходы же сто содержанию своего войска и своих чиновников покрывал добычей, захваченной в войнах с «неверными», каковыми считал всех, оставшихся верным халифу и его наместникам, особенно чиновников и воинов.

Движение Рафи' ибн Ляйса породили те же причины, что и хариджитское движение Хамзы ибн Атрака, однако движение Рафи' ибн Ляйса приняло иную идеологическую оболочку. Территориально оно охватило весь Мавераннахр. Есть указания, что традиции движения «людей в белых одеждах» были еще живы в рядах восставших против аббасидского халифата. Что касается самого главы движения — Рафи' ибн Ляйса, то он, по-видимому, выступил по личным мотивам, считая себя обиженным халифатом. Движение это возникло в 806 г. В 810 г. оно было подавлено при Мамуне, ставшем наместником Хорасана после отставки Али ибн Исы. Сам Рафи' ибн Ляйс отошел от движения за год до этого.

В 809 г. умер халиф Харун-ар-рашид. Смерть его повлекла за собой сразу же внутренние династические осложнения: столкновение между двумя сыновьями Харун-ар-рашида — ал-Амином и ал-Мамуном. Личная вражда между ними была отражением более глубоких противоречий. Амин был ярким сторонником арабской группировки при дворе, в то время как ал-Мамун, кстати, сын персиянки — рабыни Харун-ар-рашида, будучи наместником Мерва, теснейшим образом связал себя с иранской землевладельческой аристократией. В 809 г. халифом, согласно завещанию, стал Амин, хотя Мамун был старшим сыном Харун-ар-рашида. Отношения между братьями сразу же приняли враждебный характер.

В 811 г. Мамун начал чеканить монеты в Мерве со своим именем, чем подчеркнул свою независимость от багдадского халифа. Между братьями и поддерживавшими их кликами знати началась война. Полководцы Мамуна, несмотря на меньшие силы, быстро достигли успехов. В 813 г. войска Мамуна осадили и взяли Багдад. Захваченный в плен Амин был убит, и престол в халифате перешел к Мамуну. Это обозначало поворот в политике в сторону усиления влияния иранской знати. Во время междоусобной борьбы 813 г. выдвинулся Тахир ибн Хусейн, представитель знатной персидской дехканской фамилии, владевший городом Бушенгом и его округом в Хорасане. За услуги, оказанные Мамуну в борьбе с Амином иранскими дехканами, Мамун вынужден был раздать им земельные пожалования и должности. Что касается Тахира ибн Хусейна, то Мамун назначил его наместником ал-Джезиры (Верхняя Месопотамия), военным начальником Багдада и заведующим натуральными повинностями в Саваде (Ираке).

Связи, Мамуна с Ираном и иранской дехканской средой были первое время настолько сильны, что новый халиф не сразу счел возможным покинуть Хорасан и переехать в Багдад. До 819 г. он жил в Мерве. Мамун не мог не поставить перед собой вопроса о причинах всеобщего не довольства халифатом в Иране. В Систане хозяевами положения были хариджиты во главе с Хамзой ибн Атраком, в Маверамнахре в 810 г. подавлено было народное движение Рафи' иби Ляйса; из разных районов Северо-Западного Ирана и Азербайджана доходили сведения о шиитской и хуррамитской пропаганде среди крестьян. В эти годы Мамун завязал дружественные отношения с верхушкой умеренных шиитов, рассчитывая привлечь их к власти и тем ослабить народное недовольство. В это время большую роль при дворе халифа играли везир, перс по происхождению, Фазль ибн Сахль и его брат Хасан ибн Сахль. Мамун в угоду умеренным шиитам объявил своим наследником восьмого шиитского имама Али ар-Ризу. Тогда же он заменил официальный черный цвет знамени Аббасидов зеленым цветом шиитов.

Однако умеренный шиитский курс его политики не дал нужных результатов. Народные массы Ирана не получили от этих перемен ни чего и не переставали волноваться, да и землевладельческая аристократия Ирана, особенно та часть ее, которая шла за Тахиром ибн Хусейном, была недовольна и резко осуждала халифа за его попытки сближения с шиитами.

Увидя крах своей политики, Мамун решил сразу же порвать с шиитскими кругами. Фазль ибн Сахль и шиитский имам Али-ар-Риза заплатили жизнью за свои советы. Согласно одной из версий, Фазль ибн Сахль был убит по тайному приказу Мамуна в бане в Серахсе, а имам отравлен, съев кисть винограда. Черный цвет Аббасидов был восстановлен, сам же халиф окончательно вернулся в Багдад (819 г.).

Временно Мамун попадает под влияние Тахира ибн Хусейна. Однако отношения между халифом и его могущественным персидским сановником начали принимать тягостный для первого характер (821 г.). Мамун назначил Тахира ибн Хусейна на пост хорасанского наместника. Это назначение объяснялось популярностью Тахира среди хорасанской знати. Тахир, выдававший себя за потомка героя Рустама, говорил: «Нет в Хорасане ни одной родовитой и богатой семьи, которой я не доводился бы каким-нибудь родичем или свояком, или близким приятелем». Тахир ибн Хусейн считается основателем государства Тахиридов в Хорасане.

Одновременно с государством Тахиридов в Хорасане, образовалось государство Самаиидов в Заамударье (Мавераннахр). Саманиды были хорасанские дехканы. Саманид Нух и его братья оказали халифу Мамуну большие услуги при ликвидации восстания Рафи' ибн Ляйса и за это получили от халифа три удела в Мавераннахре (819 г.). Позднее (к 855 г.) эти уделы объединились, и под властью Саманидов оказалось все Заамударье (Мавераннахр).

§ 15. Государство Тахиридов в Хорасане (821–873)

Назначение Тахира состоялось в 821 г., а уже через год, в 822 г., Тахир в одну из пятниц выключил из хутбы на пятничном богослужении в соборной мечети г. Мерва поминание имени халифа, вскоре после чего был найден в постели мертвым, по всеобщему убеждению тайно отравленный по приказанию везира халифа, уведомленного о проступке Тахира мервским сахиб-беридом. Тахир явно хотел оторвать от Багдадского центра области Ирана, сначала северо-восточные и восточные, а затем и остальные. Не подлежит сомнению, что в его планы входило создать независимое Иранское государство. Мамун не решился однако на репрессии против Тахиридского дома; в этом отношении он не последовал примеру своего отца — Харун-ар-Рашида, который одним ударом покончил с сильной иранской фамилией Бармакидов. Преемником Тахира ибн Хусейна стал сын его Тальха ибн Тахир (правил в 822–828 гг.).

Передача Хорасанского наместничества в руки сына Тахира поло жила начало наследственному праву дома Тахиридов на восточные области халифата. Дальнейшая история Тахиридов показывает, что, не порывая с халифатом номинально, оставаясь формально в его составе, поминая каждую пятницу в хутбе имя халифа, чеканя с его именем на первом месте серебряную монету — дирхемы, выплачивая в казну халифата определенную долю хараджа и других налогов, но не допуская вмешательства халифа во внутренние дела Хорасана, Тахириды «умели создать вассальное, но вместе с тем могущественное государство, которое вело самостоятельную политическую жизнь на территории Хорасана, а потом также Табаристана и других областей Ирана. О характере этого государства судят обыкновенно по деятельности наиболее яркого представителя династии Тахиридов Абдаллаха ибн Тахира (828–844 гг.).

Даже осторожный и критически относящийся к источникам историк В. В. Бартольд не избег идеализации внутренней политики Тахиридов и Абдаллаха. Произошло это потому, что в исторических сочинениях X–XV вв., написанных на арабском и на персидском языках, время Тахиридов восхваляется как время экономического процветания и просвещения. Абдаллах — идеальный правитель с точки зрения феодальной восточной историографии.

На самом деле это был только умный представитель класса феода лов. Он старался точно фиксировать размеры ренты-налога (харадж), дабы поднять производительные силы страны и тем самым налогоплатежность крестьянина. Нельзя, конечно, отрицать, что в правление первых Тахиридов в восточной половине Ирана и в Мавераннахре крестьянам жилось относительно лучше, чем при арабских наместниках, однако приписывать Тахиридам народолюбие тоже нельзя. Чтобы лучше понять классовый характер власти Тахирида Абдаллаха и яснее представить его политические взгляды, следует вспомнить известное письмо-наставление (или «домострой»), которое Тахир ибн Хусейн, его отец, написал ему при жизни. Письмо это написано на арабском языке и при ведено у арабского автора IX в. Ибн Абу Тахира Тейфура в его «Истории Багдада», а после него у арабоязычных историков Табари (X в.) и Ибн ал-Асира (XIII в.). Оно стало широко известно на Востоке, особенно в арабских странах, где с ним знакомят школьников, как с образцом классического эпистолярного стиля.

Остановимся только на тех частях письма, которые носят характер политических советов: «Смотри вот на поземельный налог (харадж): подданные (райяты) неуклонно его уплачивают… так ты распределяй его по праву и справедливости, на равных и общих началах, между все ми, кто подлежит обложению им; ни в какой мере не освобождай от него благородного ради его благородства, ни богатого ради его богатства, ни писца твоего, ни кого-либо из близких твоих. Не взимай этого на лога свыше платежеспособности, не налагай чрезмерных повинностей и ко всем людям относись с соблюдением права, ибо этим более всего вызывается их привязанность и обеспечивается довольство народных масс».[32]

Тахир ибн Хусейн в своем поучении признает всю систему аббасидских налогов нормальной и законной. Зло он видит не в высоких ставках хараджа, а в злоупотреблениях чиновников и в несправедливом распределении хараджа. Прекратятся, по его мнению, злоупотребления — увеличится благосостояние земледельцев, и они легко будут уплачивать налоги, богатым станет не только государство, но и население. По словам Тахира, государь богат не тогда, когда у него накоплено разными способами много золота в казнохранилище, он богат тогда, когда у не го райяты живут зажиточно и в достатке. От зажиточных райятов казна сама собою богатеет, ибо тогда поземельная и другие подати платятся легко, и райяты тогда охотнее повинуются своему государю. Если государя можно назвать пастухом (ра'и), а подданных — стадом (ра'айя), то пастух должен помнить, что со стада можно собирать только его» излишки.

Классовые интересы Тахира ибн Хусейна весьма четко выступают в его письме. «Заботься о тех представителях высшей знати, — пишет он, — которые впадут в нужду, бери на себя их содержание и улучшай их положение, так чтобы они не чувствовали своей бедности». Для Тахира ибн Хусейна процветание землевладельческой аристократии (дехканов) — основа общественной жизни. Тахир пишет и о бедняках: «Исключительное внимание уделяй делам бедняков и неимущих, тех, кто не имеет возможности довести до тебя о взимаемых с них незаконных по борах, и забитых, не понимающих, как добиваться своего права; наводи о них самые секретные справки, поручи их заботам людей порядочных, из числа твоих же подданных». Здесь тот же мотив: не допускать зло употреблений, но в то же время присматривать за народом при помощи шпионов.

Таковы в сущности руководящие идеи той «восточной мудрости», которые лежат в основе наставлений Тахира ибн Хусейна, изложенные в его письме к Абдаллаху.

§ 16. Государство Саффаридов (861–900)

Плодородная область Систан, лежавшая вокруг озера Хамун и в низовьях многоводной реки Хильменд, постоянно восставала против владычества халифата, под идеологическим руководством сектантов-хариджитов. Систан был главным очагом секты хариджитов, распространенной среди крестьян и ремесленников. Для борьбы с «еретиками» хариджитами правительство халифата использовало отряды так называемых «добровольцев» (мутатавиев), иначе «борцов за веру» (газиев).

В половине IX в. в числе этих «борцов за веру» подвизался Я'куб ибн Ляйс. По происхождению крестьянин-бедняк, он еще юношей вынужден был пойти в подмастерья к мастеру-меднику (араб. саффар; так прозвали самого Я'куба ибн Ляйса, откуда впоследствии произошло и имя династии Саффаридов), который платил ему 15 дирхемов в месяц[33]; брат Я'куба, Амр, в молодости был погонщиком вьючных ослов в караванах. Тяжелая трудовая жизнь наскучила Я'кубу ибн Ляйсу, и он сделался атаманом шайки разбойников, составившейся из таких же де классированных «айяров», и стал грабить проходящие караваны. Потом вся шайка Я'куба вступила в ряды наемников-«добровольцев», состоявших на службе у халифата и сражавшихся с повстанцами-хариджитамя.

Усмирив очередное восстание хариджитов, наемиики-«добровольцы» сами возмутились против халифата и захватили власть в Систане, про возгласив Я'куба ибн Ляйса своим начальником и эмиром Систана (861 г.). Так Я'куб сделался мутагаллибом и феодальным владетелем Систана. С ним вместе выдвинулся и брат его Амр. Оба они были шииты.

Личность Я'куба ибн Ляйса хорошо очерчена в источниках. Это был суровый, всегда угрюмый, неразговорчивый человек, волевой, храбрый воин с неприхотливыми привычками: спал он всегда прямо на земле, подложив под голову щит, обернутый в знамя; питался обычно хлебной лепешкой да луковицей, засунутыми за голенище сапога; горячую пищу для себя он приказывал варить только изредка; развлечений никаких не признавал. Этими чертами, а также храбростью и способностями полководца он завоевал авторитет среди своих воинов-наемников. В войске он поддерживал железную дисциплину. Был он крайне властолюбив, а став феодалом, показал себя жадным стяжателем и эксплуататором крестьян. Власти аббасидского халифа Я'куб, как настоящий мутагаллиб, не признавал.

Войска Я'куба иби Ляйса завоевали Херат и Балх с их областями. В 873 г. Я'куб с войском появился перед Нишапуром, резиденцией последнего Тахирида Мухаммеда, и потребовал от него передачи власти. Посланец Тахирида ответил: «Предъяви жалованную грамоту и знамя[34] от повелителя правоверных (халифа), а не то поворачивай вспять». — «Грамота и знамя мое — вот!» — воскликнул Я'куб, выхватив меч из ножен. Я'куб завладел всем Хорасаном, низложив династию Тахиридов. На время Я'кубу удалось захватить также Керман и Фарс; в Ширазе ему досталось 30 миллионов дирхемов, лежавших в казнохранилище области. Не довольствуясь этим, Я'куб задумал захватить и самый Багдад, но его войско потерпело тяжелое поражение.

После смерти Я'куба (879 г.) эмиром Хорасана и Систана стал брат его Амр. Он формально примирился с халифом и получил от него грамоту и знамя. Но, в отличие от Тахиридов, ни Я'куб, ни Амр уже не посылали халифу никакой дани, присваивая всю собранную сумму хараджа (свыше 40 миллионов дирхемов). Амр сохранил только чеканку (сикка) на монетах имени халифа на первом месте (а на втором месте ставил уже свое имя) и обязательную молитву (хутба) за него в мечетях, иначе говоря, признавал власть халифа номинально. Фактически же Хорасан и Систан при Саффаридах были вполне независимы от халифата. Как и его брат Я'куб, Амр был жестоким феодальным эксплуататором. Он брал особую подать даже со старух, прявших домашнюю пряжу, повысил дорожные пошлины с путешественников и с купцов.

Халиф боялся Амра и старался вызвать его на столкновение с саманидским эмиром Мавераннахра Исмаилом (правил в 892–907 гг.), рассчитывая сыграть на их соперничестве, жадности и властолюбии. Получив от халифа Мутадида знамя и жалованную грамоту на владение Мавераннахром, Амр с войском выступил против Исмаила Саманида, которого тот же халиф тайно подстрекал на борьбу против Амра.

Оба войска сошлись близ Балха. Саффаридское войско было разбито наголову, и сам Амр стал пленником своего врага Исмаила, был отослан к халифу и казнен им. Весь Хорасан вошел в состав Саманидского государства (900 г.), а через несколько лет Саманиды захватили и Систан. Они получили от халифа знамя и грамоту на эти области, но признавали его власть только номинально, не платя ему никакой дани. Позже Саманиды вернули Систан одному из потомков династии Саффаридов, но уже как своему вассалу. Хорасан оставался в руках Самакидов целое столетие, до 999 г.

§ 17. Народные движения в прикаспийских областях. Государство Алидов (864–928)

Прикаспийские области Ирана долгое время были экономически и политически слабо связаны с остальным Ираном. Арабы завоевали только в VIII в. лежавшие у юго-восточного прибрежья Каспия области Гурган (в арабизованной форме Джурджан) и Табаристан (ныне Мазендеран), но власть халифата здесь никогда не была сильной. Как вассалы халифата, здесь удержались князья Табаристана из династии Испехбедов («воевод»)[35] и другие более мелкие владетели-династы; даже монеты здесь чеканились с пехлевийскими, а не с арабскими надписями.

Другие же прикаспийские области, — Гилян, лежавший у юго-западного побережья Каопия, и Дейлем, лежавший к югу от Гиляна, по обоим склонам горной цепи Эльбурс, никогда не были завоеваны арабами. В этих областях жили и вели суровую и бедную жизнь местные народности, говорившие на особых языках иранской системы, — гилянцы[36] и дейлемиты[37]. На Дейлем и Гилян не раз нападали арабы, ради захвата военной добычи, особенно рабов-пленников. Ислам и то в шиитской («неправоверной», т. е. не суннитской) форме стал распространяться в Дейлеме и Гиляне только со второй половины IX в., в результате проповеди бежавших сюда из халифата шиитов и потомков Алия (Алидов).

В Дейлеме и Гиляне в IX в. только начинало складываться раннефеодальное общество, патриархально-общинный уклад был еще крепок. По рассказам арабских географов, бедные и вольнолюбивые дейлемские горцы носили одежды, сшитые из пестрых лоскутьев, часто ходили босыми; они были воинственны и сражались копьем-двузубцем (жубин), считавшимся страшным оружием. Так как их суровая горная страна не могла прокормить все население, то дейлемитские юноши во множестве покидали, родину и поступали в наемные войска халифов Аббасидов и местных иранских династов-змиров. При их дворах конная гвардия состояла из купленных молодых тюркских рабов (гулямов, иначе мамлюков), а пешая гвардия — из дейлемитских и гилянских наемников. В X в. некоторые из этих наемников выдвигались, как полководцы, усиливались и, опираясь на наемные отряды своих соотечественников, захватывали те или иные области и становились мутагаллибами — основателями новых династий. Дейлемекото и гилянского происхождения были династии Саларидов (иначе Мусафиридов), захвативших Южный Азербайджан (941–979 гг.), Зийаридов, правивших в Гургане (928–1042 гг.), Буидов, захвативших Западный Иран и Ирак (935–1055 гг.).

В Табаристане хотя уже и победили феодальные отношения, но сельская община еще в IX–X вв. продолжала играть значительную роль и не допускала увеличения ренты-налога. Наместник последнего Тахирида Мухаммеда сильно притеснял табаристанских крестьян, взимая с них харадж в тройном размере. Он повел борьбу с сельской общиной, объявив государственными принадлежавшие сельским общинам леса, пастбища и выгоны, что вызвало массовое восстание крестьян (864 г.). Восстание это протекало под идеологической оболочкой шиитства. Во главе его стал вождь местных шиитов, потомок Али, Хасан ибн Зейд. Он использовал крестьянское восстание для того, чтобы основать па южном берегу Каспийского моря независимое шиитское государство Алидов, власть которого распространилась на Гилян и на Дейлем.

После смерти Хасана ибн Зейда Саманидскому государству, разгромившему, как сказано выше, государство Саффаридов и захватившему Хорасан, удалось на время завладеть Табаристаном (900 г.). Членам династии Алидов и их сторонникам-шиитам пришлось бежать и укрываться в лесистых горных трущобах Эльбурса. Притеснения саманидского наместника вызвали новое крестьянское восстание, направленное не только против саманидского правительства, но и против поддерживавших его местных феодалов (913 г.). Восстание возглавил энергичный и красноречивый член фамилии Алидов, Хасан ибн Али, по прозванию Утруш (Глухой). Он постарался придать восстанию шиитскую идеологическую окраску. Он поощрял действия крестьян, выгонявших местных феодалов-дехкаков и занимавших их земли. Ученый энциклопедист XI в. Бируни, стоявший на феодальной точке зрения, с возмущением писал, что земледельцы-дехканы поставлены были еще царем древнего Ирана Феридуном (мифическим), а вот Хасану Утрушу захотелось их сбросить, дабы всякие мятежники сделались такими же земельными собственниками, как и «почтенные люди».

Борьба в Дейлеме осложнилась тем, что русы, т. е. дружины древнерусского киевского князя Игоря, пройдя на 500 судах-челнах из р. Днепра в Черное море, оттуда в Азовское море и в р. Дон, переволокли свои челны в Волгу, миновали хазарскую столицу Итиль, вошли в Каспийское море и высаживались на западном и южном его берегу (913 г.). Русы воевали с Саманидами и тем объективно облегчили борьбу табаристанеких повстанцев. Захватив добычу, русы удалились на судах. Повстанцы тем временем выгнали саманидских чиновников и их войска. Государство Алидов в Табаристане, Гиляне и Дейлеме было восстановлено. Согласно источникам, люди не видели другого такого справедливого правителя, как Хасан Утруш (913–917 гг.). Вероятно, государство Алидов со временем переродилось бы в обычное феодальное княжество, но оно просуществовало только до 928 г.

§ 18. Восстание зинджей

Сильнейшие удары власти аббасидского халифата в Ираке и Иране нанесло мощное восстание так называемых зинджей в IX в. и карматское движение в конце IX и в X вв. Восстание зинджей начали рабы, в основном темнокожие африканцы. Работорговцы приобретали их главным образом на невольничьем рынке в Зиндже (Занзибаре), поэтому этих рабов в халифате называли зинджами. Зйнджи, объединенные в большие группы, работали на расчистке от солончаков огромных площадей государственных земель, называвшихся мават (мертвые) в окрестностях Басры в Ираке. Как велико было число черных и белых рабов а халифате, видно из того, что по сообщению историка Табари, современника восстания зинджей, только в одном округе Ирака (Нижней Месопотамии) на казенных землях работало до 15000 рабов. Все они присоединились к восставшим.

Во главе восстания встал энергичный и образованный вождь, по происхождению араб. Али ибн Мухаммед ал-Баркуи, принадлежавший к секте хариджитов-азракитов. Восстание зинджей продолжалось 14 лет (869–883 гг.). В нем участвовали многие десятки, если не сотни тысяч рабов. Столь крупное восстание рабов свидетельствует о том, что в IX в. рабовладельческий уклад имел в раннефеодальном обществе халифата, особенно в Ираке, еще значительный удельный вес.

В восстании участвовали не только рабы, но и множество крестьян и бедуинов, тем не менее, ведущая роль принадлежала зинджам. Зйнджи захватили огромную часть Ирака, с большим и богатым портовым городом Басрой, и заложили новый (город ал-Мухтара). Не остановившись на достигнутом, они продвинулись и в Хузистан, взяв важный город Ахваз.

Главари зинджей, присвоив плодородные земли, сами превратились в землевладельцев феодального типа; они захватывали для себя поместья, где крестьяне не были освобождены от уплаты хараджа. Не был отменен даже институт рабства: освободились лишь рабы, участвовавшие в восстании, но во время набегов на Хузистан и другие районы сами зйнджи обращали мирных жителей в рабство. Руководители зинджей рабски скопировали государственные формы халифата, провозгласив Али ибн Мухаммеда халифом. Все это привело к отходу от движения разочаровавшихся в нем крестьян и бедуинов. Зинджи оказались изолированными. Это помогло халифским войскам (общим количеством 50 тысяч человек), располагавшим в тому же речным флотом, после долгих и безуспешных попыток подавить восстание зинджей в 883 г. Восстание зинджей, несмотря на ряд слабых сторон в его организации, имело прогрессивное значение в истории стран халифата, ибо оно привело к сильному сокращению роли труда рабов в экономической жизни Ирака и Ирана. С тех пор государство и землевладельцы опасались соединять в одном месте большие массы рабов. Начиная с IX–X вв., землевладельцы наделяли рабов земельными участками и превращали их по сути дела в феодально-зависимых крестьян.

§ 19. Исмаилиты

Ко второй половине VIII в. шииты разделились на секты — зейдитов, имамитов (умеренных шиитов), признававших седьмым имамом Алида Мусу Казима, и исмаилитов, стоявших за права на имамат его брата Исмаила. Во второй половине IX в. сложилась сильная и тайная организация исмаилитов, распространившая свое влияние на территорию от Средней Азии до Хорасана. Исмаилитство возникло в демократической, по-видимому, в ремесленной среде. В восточной части халифата (Сирия, Ирак, Бахрейн, Иран и др.) исмаилиты получили имя карматов, позже выделившихся в отдельную секту.

К концу IX в. под сильным влиянием идеалистической философии неоплатонизма[38], сочетавшейся с христианским гностицизмом, сложилась доктрина исмаилитов, очень далеко отошедшая и от так называемого «правоверного» ислама (суннитского), и от умеренного шиитства. Согласно учению исмаилитов, бог — абсолют выделил из себя творческую субстанцию — «Мировой Разум», создавший мир идей и в свою очередь выделивший низшую субстанцию «Мировую Душу», которая сотворила материю, планеты и землю. Исмаилиты толковали Коран аллегорически и отрицали большую часть обрядов ислама.

Исмаилиты учили, что через определенные циклы времени божество воплощается в людях: воплощением «Мирового Разума» является натик (говорящий), т. е. пророк, а воплощением Мировой Души — его помощник, комментатор его учения — асас (базис, основание). Исмаилиты создали сначала семь, потом девять степеней посвящения в тайны сек ты. Высших степеней достигали лишь немногие члены секты, им должны были слепо повиноваться как орудия, лишенные воли, адепты низших степеней. Секта исмаилитов была связана железной дисциплиной.

§ 20. Движение карматов

Под именем карматства известно широкое антифеодальное движение бедуинов беднейших племен, крестьян и ремесленников в Сирии, Ираке, Бахрейне, Йемене и Хорасане. Тайная организация карматов (происхождение слова «кармат» не выяснено) сложилась во время восстания зинджей, быть может, была связана с ремесленными корпорациями (синф, мн. ч. аснаф).

Карматы выдвинули лозунги социального равенства (не распространявшегося, однако, на рабов) и общности имущества. Идеологией карматского движения было учение шиитской секты исмаилитов. Карматы толковали Коран аллегорически и отрицали обрядность «правоверного» ислама. Своими верховными главами карматы признавали по очереди исмаилитских вождей, потомков Алия и Фатимы. Имя главы никогда не произносилось и было неизвестно массе сектантов. Глава и его окружение посылали в разные районы вождей и «миссионеров» (даи) для проповеди и подготовки восстаний.

Первое восстание карматов произошло в 890 г. в районе г. Васита в Ираке. Вождем восстания был Хамдан Кармат. Восставшие обязались вносить в общественную казну пятую часть своих доходов. Они пытались ввести уравнительное распределение средств потребления, заводили братские трапезы.

В 894 г. произошло восстание карматов в Бахрейне. В 899 г. восставшие овладели здесь г. Лахсой, ставшей столицей вновь образованного карматского государства в Бахрейне, просуществовавшего более полутора столетий.

В 900 г. карматский да'и Зикравейх призвал к восстанию бедуинов Сирийской пустыни. Восстание охватило Сирию и Нижний Ирак; в 901 г. карматы осадили Дамаск. Это восстание было подавлено халифскими войсками только в 906 г. Однако, в некоторых местностях Сирии и Палестины карматы продолжали держаться и вести борьбу в течение всего X в.

Начиная с 902 г. до 40-х годов X в. происходили карматские восстания в Хорасане и Средней Азии (в Херате в 907 г. и др.).

Поэт-путешественник исмаилит Насир и Хосров, посетивший Лахсу в середине XI в., так описывает общественный строй, установленный в Бахрейне карматами несомненно еще с начала X в. Основное население Бахрейна состояло из свободных земледельцев и ремесленников. Никто из них не платил никаких налогов. Во главе государства стояла коллегия из шести правителей и шести их помощников (везиров). Государство владело 30 000 негритянскими и абиссинскими купленными рабами, которых оно предоставляло земледельцам для работ в поле и в саду. Это была попытка возрождения общинного рабства, характерного для первых веков нашей эры. Нуждающимся земледельцам и ремесленникам выдавались ссуды из общественной казны. В ополчении числилось 20 000 человек. Карматы Бахрейна не имели мечетей, не совершали уставных молитв (намазов), не соблюдали поста, но относились с полной терпимостью к последователям всех религий и сект, поселявшихся среди них.

§ 21. Итоги периода

Конец рассматриваемого периода ознаменовался двумя важными для понимания исторического развития Ирана следствиями.

После восстания зинджей феодализм одержал окончательную победу над пережиточными рабовладельческими тенденциями. С конца IX в. раннефеодальное общество в Иране, с сохранившимися укладами, рабовладельческим и патриархальным (свободные сельские общины), уступило место развитому феодальному обществу, с более полно выраженными формами феодальной земельной собственности, с превращением уже почти всей массы крестьянства в феодальнозависимую и с падением значения рабского труда в экономике страны.

В связи с распадом арабского халифата и возрождением местной государственности (государство Тахиридов и другие), Иран освободился от иноземного владычества. Этот процесс завершился к 935 г., со сложением государства Буидов в Западном Иране.