История Кубани

6.1. Экономические и политические особенности осуществления нэпа на Кубани

После восстановления Советской власти на Кубани начались преобразования в духе «военного коммунизма». Были созданы партячейки, революционные комитеты как органы диктатуры пролетариата, но реальная власть принадлежала партии Ленина. Летом 1920 г. в селах, аулах было около семисот ревкомов. Партийные органы и ревкомы руководили заготовкой продовольствия, организацией коммун, распределением земли. Вся работа сопровождалась активной пропагандой и агитацией. Кубань посетили два агитпоезда: «Красный казак» во главе с председателем казачьего отдела ВЦИК Д. В. Полуяном и «Октябрьская революция» во главе с председателем ВЦИК М. И. Калининым.

Продразверстка — это составная часть «военного коммунизма». Решение о ее введении на Кубани было принято в середине июня 1920 г. Разверстка не была распределена и проводилась без учета прожиточного минимума. Вывозился даже семенной материал. Из многочисленных направлений работы Советской власти в это время на первый план вышли продовольственный и земельный.

В январе 1921 г. состоялся первый Кубано-Черноморский съезд Советов, утвердивший контрольные цифры возрождения народного хозяйства области. Однако усилия в этом году не дали ожидаемых результатов. Продразверстка лишала крестьян стимула в развитии хозяйства. Рабочие мало получали хлеба. Росла безработица. На Кубани активизировались белозеленые банды, которые убивали советских активистов, грабили население.

«Военный коммунизм» вызвал возмущение, а затем сопротивление. Начались многочисленные восстания крестьян, военных. Жестокие меры, предпринятые заблаговременно (взятие заложников, высылка на Соловки и расстрелы офицеров и «буржуа»), сбили накал восстаний.

Новый курс на развитие демократических и ликвидацию военных методов во внутренней политике государства определил съезд РКП(б) в марте 1921 г. Объявление продналога на Кубани отчасти успокоило хлеборобов, постепенно облегчило положение крестьян и казаков. Новая политика в кубанской станице строилась по классовому принципу, принципу покрытия потребностей государства, принципов «декларированного налогового законодательства» (правильного исчисления налогов).

Размер хлебного налога для Кубано-Черноморской области составил 18400 тонн, в несколько раз меньше величины продразверстки. Но 1921 г. был неурожайным, собрать по налогу удалось лишь 56 тыс. тонн. Помимо хлебного обложения были установлены налоги на картофель, масличные семена, яйца, молочные продукты, табак, шерсть, сено, продукты пчеловодства.

Кроме продналога кубанская станица выполняла трудовую и гужевую повинности, платила налоги целевого назначения, налоги для местных нужд. В 1922 г. размер налога был существенно уменьшен: по хлебу — почти в 9, по масличным культурам — в 5, по картофелю — в 18 раз.

В 1921 г. Кубано-Черноморской области было отпущено государством 23 тыс. плугов, 650 сеялок, 380 косилок, 700 уборочных машин, 340 молотилок. За трудовыми коллективами оставалась земля, которой они пользовались. Это положительно сказалось на развитии сельского хозяйства. Сбор налогов на Кубани стали проводить с августа 1921 г. В том году Кубано-Черноморская область дала стране свыше 688 тыс. тонн хлеба, что составило 30 процентов от всех заготовок в стране.

После перехода к нэпу была снижена минимальная единица урожайности, подлежавшая обложению налогом, выдавались лишь денежная и семенная ссуды, оказывалась помощь при проведении посевной, были аннулированы кабальные сделки.

25 июля 1921 г. Северо-Кавказское краевое военное совещание опубликовало приказ № 1 «О помиловании всех добровольно сдающихся бело-зеленых отрядов». Приказ амнистировал обманутых трудовых казаков и крестьян. Амнистия распространялась также на главарей отрядов, если они сдавались и приводили с собой всю банду с оружием и имуществом. Это показывает, что и после перехода к нэпу Советская власть пользовалась экономическими и агитационно-пропагандистскими методами в борьбе с мятежниками.

В 1921 г. в стране была сильная засуха, в 1922 г. Северный Кавказ выполнил план продналога всего на 43 процента. Уже в 1921 г. в стране начался голод, не миновала эта участь и кубанцев. За 1920–1922 гг. население Кубани и Черноморья сократилось на 32 тысячи человек.

Переход к нэпу, ликвидация кулацких мятежей, ввод в действие Земельного кодекса РСФСР обнаружили остроту земельного вопроса на Кубани. В Земельном кодексе подчеркивалось то, что частная собственность на землю отменена навсегда, а владение землей допускается только на правах трудового пользования. Местные органы власти Кубани, опираясь на рекомендации Всероссийского съезда трудового казачества, разработали постановление, позднее узаконенное декретом ВЦИК и СНК «О землепользовании и землеустройстве в бывших казачьих областях» от 18 ноября 1920 г. По декрету задачи землеустройства сводились к ликвидации сословного неравенства в пользовании землей, перераспределению земли по едокам между различными социальными группами населения, дроблению многодворной общины, максимально возможному устранению дальноземелья, предоставлению бедноте лучших и ближайших к станице земель, введению севооборотов, подготовке кооперирования. Были разработаны критерии для определения разных социальных групп населения.

Против землеустройства выступало зажиточное население, в первую очередь казачество и иногородние — собственники земли. Наделение землей до 1923 г. проводилось за счет так называемого нетрудового фонда, а с 1923 г. начались массовые земельные переделы. На одного земледельца давали 2,3 десятины земли. В силу существовавшего сословного неравенства в землепользовании землеустройство лишало крупные казачьи хозяйства части земли (таких было около 20 %).

Условия нэпа позволили возродить сельскохозяйственную кооперацию. К концу 1926 г. в нее входила третья часть крестьянских хозяйств. В станицах росло число колхозов. Самой распространенной их формой стало товарищество по совместной обработке земли, где имущество обобществлялось на 28 процентов (в коммунах — полностью, в артелях — на 83 %).

Итоги земельной реформы на Кубани неоднозначны. Агрономические результаты землеустройства положительны (ликвидация дальноземелья, чересполосицы, введение многопольных севооборотов). Социально-политические итоги оценить трудно. Исследователи пришли к выводу, что в результате реформы казачество как социально-экономическая группа перестало существовать.

Всего за период с 1920 по 1928 г. вновь было наделено землей 100 тысяч хозяйств, землепользование понизилось с 4,5 до 2,3 десятины на душу населения, до 40 процентов земель передано бедноте. Несмотря на развитие коллективных форм землепользования, ведущим в кубанской станице продолжало оставаться семейно-трудовое хозяйство. К 1928 г. землеустроительные работы на Кубани были на 95 процентов завершены.

Прошла реорганизация в сфере промышленности в течение 1921–1922 гг. Из 1336 кубанских предприятий в государственном секторе сохранилось 133. Остальные предприятия готовили к сдаче в аренду. В 1922 г. 767 предприятий работали как арендные.

Налоговая политика предполагала рациональное сочетание общегосударственных и личных интересов крестьян. Система нэпа отвечала этому принципу. Однако методы обложения в разные годы совершенствовались. Первоначально (весной 1921 г.) налог был введен в натуральной форме, величина его зависела от размера пашни и сенокоса (в расчете на едока в хозяйстве), количества продуктивного скота, урожайности. Налог мог вноситься шестью видами продуктов (главным была рожь), т. е. единый продовольственный налог.

В 1923 г. государство перешло к взиманию. единого сельскохозяйственного налога в денежной форме. Части зажиточного крестьянства удавалось обходить налоги, скрывая от обложения часть земли.

Важным орудием государства в борьбе за развитие экономических связей между городом и деревней был кредит. Если в первые годы после окончания Гражданской войны кредит служил средством под-

История Кубани держания разорившейся казачьей или иногородней семьи, то к началу реконструкции он превратился в средство развития крестьянского хозяйства.

В первые годы нэпа были сделаны попытки снабдить деревню тягловой силой и инвентарем. В 1926 г. государство сумело направить в кубанскую станицу значительные суммы на приобретение тягловой силы и инвентаря.

Таким образом, Кубань имела свои особенности осуществления нэпа, которые проявлялись в политике землеустройства, налогов, кредита, машинного снабжения, амнистирования обманутых казаков и крестьян.

Благодаря нэпу сельское хозяйство и промышленность Кубани были восстановлены к середине 1920-х годов. С 1927 г. государство стало переходить к политике свертывания нэпа. В этом решающую роль сыграли директивы Политбюро ЦК от 14 декабря 1927 г. и 6 января 1928 г., в которых запрещалась частная торговля, разрешались аресты недоимщиков и их обыски. Было изобретено произвольное «самообложение» налогом для всех крестьян, а сверх него «индивидуальное» для зажиточных, что отвергла значительная часть станиц. План заготовок сельскохозяйственных продуктов в 1927 г. не был выполнен. Представитель ЦК ВКП(б) А. И. Микоян, крайкома — В. М. Иванов стали грозить расстрелами. Создаются «тройки по усилению хлебозаготовок» с диктаторской властью. Высокие налоги и цены вызывали протест населения. В Кубанской области, по подсчетам ГПУ, за 1928 г. было раскрыто 12 320 оппозиционеров. За 1921–1928 гг. численность казаков Кубани сократилась с 3122 до 2302 тысяч человек, земельный надел среднего казачьего хозяйства уменьшился с 38–49 до 13–16 гектаров, что ущемило интересы 50 процентов трудового казачества. Участие казаков в РКП(б) было мизерным: от 0,73 до 4,7 процента большевиков региона за 1921–1929 гг.

Время нэпа — особая страница в жизни Кубани. Оно наложило свой отпечаток на политические настроения кубанского казачества. Нэп интересен тем, что при нем появилась реальная альтернатива противоборству казачества и Советской власти. В 1920-е годы были сделаны практические шаги, направленные на примирение казачества с Советской властью. Принятие Земельного кодекса РСФСР и начало землеустроительных работ с учетом кубанской специфики внесло определенное успокоение в казачью среду. В середине 1920-х годов проходил процесс своеобразного «оказачивания». Несколько увеличилось количество казаков в Советах Кубанского округа, стала расти казачья прослойка в партийных и комсомольских организациях, увеличился прием казачьей молодежи в вузы, не чинилось препятствий для развития культурных и бытовых традиций казачества. Казаки на Кубани составляли костяк кавалерийских территориальных формирований Красной Армии.

В последующие годы с отходом от нэпа были утрачены и результаты, достигнутые в казачьем вопросе. История кубанского казачества стала составной частью нелегкой истории российского крестьянства. Таковы основные направления развития экономической политики на Кубани, благодаря которой удалось поднять разрушенное народное хозяйство области, вызвать экономическую заинтересованность крестьян и рабочих на земле, провести ряд реформ, так необходимых области в то время.

6.2. Коллективизация и индустриализация на Кубани

На конец 1920 — начало 1930-х годов приходится «великий перелом» в деревне. Наличие большого количества казаков среди хлеборобов осложняло колхозное строительство на Кубани. Как и в других зерновых районах, коллективизация здесь проводилась поспешно и часто насильственными методами. Советы, партийные ячейки, несмотря на амнистию, полученную от Советской власти, относились к казакам предвзято, так как они служили у белых. Если казаки не хотели идти в колхозы, их причисляли к враждебным элементам, хотя такое поведение было реакцией на действия Советской власти, на нарушение законности.

И. В Сталин исходил из необходимости форсирования темпов коллективизации, мотивируя это обстановкой враждебного капиталистического окружения и возрастающим сопротивлением классово враждебных сил внутри страны. Позиция Сталина допускала применение чрезвычайных мер в достижении главной цели. Группа Н. И. Бухарина выступала за более осторожные, умеренные темпы коллективизации, исключающие применение чрезвычайных мер к крестьянству. На XVI (апрель 1929) общепартийной конференции при обсуждении этого вопроса выступил делегат от партийной организации Кубани, он же секретарь Кубанского окружкома ВКП(б) Д. А. Булатов. Он сообщил, что нет дружного вхождения в колхозы середняков. Так, из 240 тысяч хозяев в колхозах и других кооперативных хозяйствах состояло лишь 24 тысячи хозяйств, или 10 процентов, из которых доля середняков составляла только четвертую часть. Крестьяне и казаки не видели в колхозах машинной техники, особенно тракторов. Сталин в статье «Год великого перелома» (ноябрь 1929) заявил, что середняк в основной своей массе пошел в колхоз. После этой статьи секретарь Северо-Кавказского крайкома партии заявил о намерении завершить коллективизацию к лету 1931 г., но ее сроки были резко сокращены. Сплошная коллективизация зерновых районов, объявленная Сталиным и поддержанная Пленумом ЦК в ноябре 1929 г., базировалась в основном на сложении простого крестьянского инвентаря. Поспешность и неподготовленность, а также применение чрезвычайных мер и методов руководства способствовали усилению антиколхозных настроений. Из Павловского района Кубанского округа хлеборобы-казаки обратились с жалобой в ЦК на местных руководителей, допустивших насилие при обобществлении скота. Этот факт был оглашен на XVI съезде партии летом 1930 г., но никто не понес наказания за произвол. В станице Незамаевской весной 1930 г. из-за грубых перегибов (принудительное обобществление коров, овец, свиней, птицы) произошли «бабьи бунты». Видя нарушения принципов добровольности, казаки и иногородние выходили из колхозов, а единоличники воздерживались от вступления в них.

Для исправления допущенных ошибок было принято постановление ЦК РКП(б) от 5 января 1930 г. «О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». По этому документу коллективизация на Кубани должна была в основном завершиться в 1931 г. Четырнадцатого марта 1930 г. вышло новое постановление «О борьбе с искривлениями партлиний в колхозном движении», в котором осуждались принудительные меры при проведении коллективизации. Восстановлению доверия середняка и росту колхозного движения способствовало постановление ЦК РКП(б) «О льготах для колхозов», так как колхозники освобождались на два года от налога на скот, а колхозам отпускался кредит (в 1930 г. в сумме до 500 млн рублей). В это время на полях колхозов и совхозов работало 1340 тракторов, однако урожайность полей была низкой. Только в 1935 г. Кубань впервые добилась средней урожайности — 11 центнеров с гектара.

По мере ускорения темпов коллективизации усиливались репрессивные меры против лиц, не поддерживающих создание колхозов. В конце 1920 — начале 1930-х годов была проведена ликвидация кулачества как класса на основе сплошной коллективизации. Четвертого февраля 1930 г. было принято постановление ЦК «О мерах по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» и инструкция к нему, в которой намечалось выселить в отдаленные районы страны более миллиона человек. Раскулачивание продолжалось в 1930–1933 гг. Кулацкие семьи выселялись и обосновывались на новых землях. Спецпереселенцы лишались политических прав (права голоса, свободы передвижения и свободного труда), имущество их подлежало конфискации. Все это дает основание считать «раскулачивание» особым видом репрессий. Многие из историков считают, что эти меры подорвали сельское хозяйство, и это стало одной из причин кризиса колхозного строя. Только на Кубани произошла потеря более 30 тысяч крестьянских хозяйств, большого числа опытных работников. Это было раскрестьянивание, которое задело и казачество.

Начиная с 1929 г. наряду с раскулачиванием в ряде районов Кубани на хлеборобов-единоличников обрушились репрессии по политическим мотивам. Одной из первых была объявлена контрреволюционной группа из 43 человек, арестованных в середине января 1930 г. Из них 24 человека расстреляли, остальные получили разные сроки заключения в концлагерях или были высланы на Север. Все лица этой группы были реабилитированы по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. Особенно впечатляют масштабами списки лиц, незаконно репрессированных по делу казачьей контрреволюционной повстанческой организации «Вызволение», якобы существовавшей в ряде районов Кубани. Всего по делу был привлечен 331 человек. Все они были арестованы в конце 1930-го и в начале 1931 г., когда в колхозы обязывали войти казаков.

В 1931 г. часть урожая осталась неубранной, не все колхозы выполнили план хлебозаготовок. Появились первые признаки кризисного состояния колхозов. Доля изъятого государством товарного зерна в колхозах Кубани все возрастала. Применение чрезвычайных мер во время хлебозаготовок вызвало сопротивление как колхозников, так и остальных крестьян и казаков. Это напряжение обострилось в 1932 г. Дисциплина в некоторых колхозах была слабой, наблюдались отъезды крестьян из колхозов, станиц. Это было приостановлено в конце 1932 г. введением паспортной системы, запрещавшей отъезд жителей из сельской местности.

Специальное постановление ЦИК и Совнаркома от 7 августа 1932 г. приравнивало колхозную собственность к государственной. Постановление предусматривало за малейшее хищение зерна расстрел или тюремное заключение на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества. События достигли кульминации с приездом в ноябре 1932 г. чрезвычайной комиссии во главе с Л. М. Кагановичем.

Четвертого ноября 1932 г. на совещании комиссии с партаппаратом и секретарями сельских райкомов Кубани было принято постановление, которое указало на необходимость сломить саботаж хлебозаготовок, организованный кулацким контрреволюционным элементом, и уничтожить сопротивление части сельских коммунистов, ставших фактически проводниками саботажа. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о чистке сельских парторганизаций края (4 ноября), ЦК ВЛКСМ — о чистке комсомольских организаций (6 ноября).

Эти решения привели к массовому произволу на селе. Станицы, не выполнившие план хлебозаготовок, заносились на так называемую черную доску, что предусматривало ряд наказаний, связанных с поставкой продуктов. Но самой беспочвенной стала депортация населения из казачьих станиц Кубани. Особенно пострадали станицы Полтавская и Уманская (Ленинградская), из которых было выселено большинство жителей. По некоторым данным, численность кубанцев, выселенных «за кулацкий саботаж», достигла 63,5 тысячи. Сильный кризис на Кубани разразился в конце 1932 — начале 1933 г. Начался голод. В Северо-Кавказском крае с июля 1932 по декабрь 1933 г. смертность составила примерно 350 тысяч человек, т. е. около четырех процентов населения. Голод опустошил десятки станиц, но большинство колхозников продолжали самоотверженно трудиться. Они надеялись на будущее.

В 1937 г. на Кубани действовали 122 совхоза, 154 МТС и 2433 колхоза. В том году валовой сбор зерновых культур более чем в два раза превышал показатель 1928 г., когда преобладало единоличное хозяйство. Свыше 90 процентов колхозников имели коров для личного пользования, другой домашний скот. Увеличилось потребление продовольственных продуктов сельскими жителями. Общая посевная площадь края по состоянию на 1 января 1940 г. составляла 3 733 854 тыс. гектаров. Всего в крае имелось 2370 колхозов, посевная площадь которых составила 3 060 135 гектаров. Коллективизация по числу дворов на 1 января 1940 г. составляла 99,2 процента.

Из положительных сторон коллективизации можно отметить то, что страна получила миллионы рабочих рук для индустрии, стали лучше использоваться сельскохозяйственные машины, были подготовлены кадры механизаторов, специалистов, а главное — создана тяжелая промышленность, которая оказалась такой необходимой в войне 1941–1945 гг. Особенностью Кубани являлось то, что 82 процента населения занималось сельским хозяйством. Развитие промышленности во многом было предопределено потребностями сельского хозяйства, предприятия которого были важны для региона и всей страны.

Электрическая энергия в Кубанской области и Черноморской губернии до революции почти не использовалась. Мощность всех имевшихся электростанций равнялась 10 тыс. кВт. В 1930 г. была построена электростанция в Новороссийске (мощностью 20 тыс. кВт), в 1931 г. — в Краснодаре (мощностью 10 тыс. кВт). Они положили начало электрификации края и долгое время являлись энергетическим сердцем этих городов. В 1939–1940 гг. были построены две колхозные электростанции в Тимашевском районе, по одной в Брюховецком и Курганинском районах. В станице Динской в 1940 г. началось строительство первой в крае межколхозной электростанции мощностью 200 тыс. кВт.

Основными отраслями промышленности Кубани являлись: металлообрабатывающая, маслобойная, кожевенная, мукомольная, нефтяная, цементная, деревообрабатывающая, табачная. Сорок две скважины в районе Майкопа были восстановлены в 1922 г. Правительство наградило «Майкопнефть» орденом Трудового Красного Знамени. В 1921 г. начали разгрузку первые суда в Новороссийском порту. В 1925 г. порт был удостоен ордена Трудового Красного Знамени. В 1925 г. цементный завод «Пролетарий» дал первую продукцию. В мукомольной промышленности в начале 1920-х годов было только десять крупных мельниц. В 1928–1932 гг. в строй вступили Крымский и Адыгейский консервные комбинаты, железнодорожная ветка Туапсе — Сочи — Адлер. Реконструировались старые фабрики и заводы. Полукустарное предприятие в Краснодаре, изготовлявшее топоры, превратилось в завод «Октябрь», выпускающий запасные части для тракторов. Завод «Кубаноль» (в 1922 г. переименован в завод им. Г. М. Седина) перешел к выпуску первых в СССР фракционных лебедок для доменных печей, которые до этого закупались в Америке.

В 1932–1937 гг. продолжилось индустриальное развитие Кубани. В Краснодаре началось строительство завода электроизмерительных приборов. В Новороссийске вагоностроители изготовили вагоны для поездов-экспрессов «Стрела», которые осуществляли рейсы между Москвой и Ленинградом с 1934 гг, завод «Армалит» в Армавире был переоборудован для ремонта тракторов и автомашин. Был переоборудован и завод имени Г. М. Седина. В 1937 г. он изготовил первый карусельный станок и стал специализироваться как станкостроительный. Краснодарский конезавод считался крупнейшим кожевенным предприятием в крае. В 1930 г. капитальные вложения в новое строительство сахарного завода, мясокомбината, консервных фабрик составляли 15 912 тыс. рублей. В начале 1930-х годов были построены краснодарские маргариновый и комбикормовый заводы, биофабрика. В винодельческой промышленности крупными являлись Анапский завод и комбинат «Абрау-Дюрсо».

К началу 1940 г. наиболее крупные предприятия были сосредоточены в городах Краснодаре, Новороссийске, Армавире, Туапсе, Майкопе и Нефтегорске, продукция которых достигла 67 процентов всего выпуска. Удельный вес валовой продукции сельского хозяйства в общей валовой продукции народного хозяйства края составил 55 процентов, остальные 45 — приходились на долю промышленности.

В 1921–1922 гг. начали функционировать курорты Черноморского побережья Кавказа. Строительство санаторно-курортных учреждений на Кубани получило большой размах в годы первой пятилетки (1928–1932). За годы второй пятилетки (1933–1937) общий объем капиталовложений в развитие санаторно-курортной отрасли превысил 600 млн рублей. В этот период были начаты работы по реконструкции Сочи-Мацестинского курорта, создание которого было объявлено постановлением СНК от 8 января 1934 г. ударной стройкой. Много средств выделялось для проведения гидрологических работ, на совершенствование бальнеологического хозяйства, горно-санитарную охрану курортов. К началу 1940-х годов в Сочи возвели 16 санаториев, обеспечив их всем необходимым. Это дало возможность в годы Великой Отечественной войны превратить санатории Кубани в мощную сеть тыловых госпиталей.

Предвоенное пятилетие в истории края омрачено «большим террором», последовавшим за февральско-мартовским пленумом ЦК ВКП(б) 1937 г. Были репрессированы каждый пятый колхозник, каждый второй единоличник, каждый десятый рабочий, 118 военнослужащих, 650 служителей религиозных культов.

6.3. Развитие образования и культуры на Кубани в 1920-1930-е годы

Начавшаяся в 1920-е годы культурная революция имела несколько задач: ликвидация культурной отсталости, и прежде всего неграмотности населения страны, обеспечение условий для развития творческих сил трудящихся, формирование социалистической интеллигенции и утверждение идеологии научного коммунизма в сознании широких масс. Развитие культуры с самого начала увязывалось со служением интересам партии и государства, общества и лишь потом с интересами гармоничной, всесторонне развитой личности, нового человека как продукта культурной политики.

Одним из центральных направлений политики в области культуры была работа по ликвидации неграмотности среди населения. Уже в конце 1918 г. были ликвидированы гимназии, реальные училища, церковноприходские и земские школы. На их месте создавалась единая для всей страны трудовая школа из двух ступеней (по срокам обучения пять лет или четыре года). Плата за обучение отменялась. Работа по ликвидации неграмотности началась после принятия 26 декабря 1919 г. декрета «О ликвидации неграмотности среди населения РСФСР». Он обязывал все население страны от 8 до 50 лет обучаться грамоте на русском или родном языке. Уклоняющиеся от этого могли быть привлечены к уголовной ответственности.

19 июля 1920 г. была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности.

На Кубани в 1920 г. не знали грамоты 468 766 детей школьного возраста. В городах и сельской местности создавались пункты ликбеза для обучения неграмотных чтению и письму. Однако эта работа осложнялась недостатком финансовых средств.

После ходатайства партийных, государственных и общественных организаций Кубани 9 декабря 1921 г. вопрос «Об улучшении положения дела народного образования в Кубано-Черноморской области» заслушал Совет труда и обороны. А 23 января 1922 г. вопрос «О мерах к улучшению положения дела народного образования в Кубано-Черноморской области» был включен в повестку дня заседания Совнаркома. Кубани были выделены 15 тысяч дополнительных пайков для учителей и учащихся, денежные средства. Помощь селу в решении этой проблемы оказывали городские шефские организации, общество «Долой неграмотность».

Одновременно осуществлялась идея создания политехнической или трудовой школы. На I съезде работников народного образования (1918) было принято «Положение о единой трудовой школе». «Основой школьной жизни, — говорится в этом документе, — должен служить производственный труд… не только как метод преподавания, но именно как производственный, необходимый труд…»

Прежняя концепция, предполагавшая трехступенчатую школу, была заменена профтехнической школой с профессиональной спецподготовкой, специализацией учащихся в 15 лет. Новая школа строилась с ориентацией на потребность государства в трудовых ресурсах. Овладеть профессией подросток мог при поступлении после четырехлетки в низшие профессиональные школы и школы фабрично-заводского ученичества (ФЗУ), после семилетки — в техникум с трехлетним сроком обучения. Девятилетка же давала некоторую профессиональную выучку и подготавливала к поступлению в высшую школу. В целом ликвидация неграмотности и развитие школьного обучения проходили успешно. Так, в 1931 г. 85 процентов населения Кубани овладели грамотой, количество школ с 1913 по 1938 г. выросло с 880 до 2498, число учащихся увеличилось в 4 раза и составило 628 915 человек, хотя в крае еще оставалось 76 469 неграмотных.

Преобразования коснулись и высшей школы. Были введены новые правила приема в вузы. Зачисление студентов проводилось без экзаменов и без документов о среднем образовании. Преимуществами при поступлении в вузы пользовалась молодежь из среды рабочих и крестьян.

Подготовка к открытию вуза шла на Кубани еще до революций. В начале 1918 г. в Екатеринодаре образовалась инициативная группа по решению этого вопроса. Ее разработки были использованы при Советской власти. 16 июня 1918 г. Совет народного образования Кубано-Черноморской республики принял решение об открытии в Екатеринодаре Северо-Кавказского политехнического института. Он имел шесть отделений и мог готовить квалифицированных рабочих, специалистов среднего и высшего уровня. Десятого (23) февраля 1919 г. Кубанское краевое правительство объявило о создании политехнического института, состоявшего из трех факультетов. А так как СКПИ в условиях Гражданской войны функционировать не мог, то 5 — сентября 1919 г. произошло слияние этих двух институтов.

Пятого сентября 1920 г. состоялось торжественное открытие Кубанского государственного университета. 15 октября 1920 г. КубГУ был утвержден Государственным ученым советом РСФСР в составе рабочего, медицинского, естественного факультетов. Первым ректором университета был Никандр Александрович Маркс (1862–1921). Восьмого сентября 1920 г. был открыт Институт народного образования, а в октябре этого же года открываются Высшие государственные

История Кубани художественные мастерские, а также Кубанская государственная консерватория.

После окончания Гражданской войны в стране складывается тяжелое положение. 28 октября 1921 г. был закрыт Кубанский госуниверситет. Его медицинский факультет был преобразован в Кубанский медицинский институт, который стал работать как самостоятельный вуз с 1 ноября 1921 г. Большой вклад в развитие вуза и медицины на Кубани внесли такие ученые, как Н. Ф. Мельников-Разведенков, С. В. Очаповский (1878–1945), имя последнего было присвоено краевой больнице.

В 1921 г. Институт народного образования был переименован в пединститут. В марте 1922 г. на базе факультета Кубанского политехнического института был открыт Кубанский сельскохозяйственный институт. Организатором его явился А. А. Ярилов (1868–1948).

Необходимо отметить большое значение трудов ученого-самоучки Ю. В. Кондратюка, который в 1925–1926 гг. жил и работал в станице Крыловской механиком элеватора. Здесь он закончил свою книгу «Завоевание межпланетных пространств», независимо от Циолковского вывел основные уравнения полета ракеты, рассчитал траекторию космических полетов, предложил решение проблемы создания межпланетных заправочных ракетных баз. Именем Кондратюка назван кратер на обратной стороне Луны.

Тяжелое экономическое положение страны в 1921–1922 гг. привело к сокращению вновь созданных вузов. К июню 1922 г. на Кубани действовало четыре высших учебных заведения: политехнический, сельскохозяйственный, педагогический и медицинский институты. В 1937 г. велись занятия в 11 техникумах и училищах. Отряд кубанских студентов насчитывал 4196 человек. В целом задача создания новой интеллигенции решалась успешно.

Развивались и научно-исследовательские учреждения. В 1932 г. в Краснодаре открылся Всесоюзный научно-исследовательский институт масличных культур, вскоре ставший всемирно известным.

Создание высшей школы стало возможным потому, что в период революции и Гражданской войны в Екатеринодаре оказалось много видных представителей отечественной науки. К сотрудничеству с советской властью пришли такие профессора, как С. А. Захаров, М. В. Клочков, М. Н. Коваленский, Н. А. Маркс, Н. Ф. Мельников-Разведенков, П. Е. Никишин, И. Г. Савченко, С. В. Очаповский, В. С. Пустовойт, Б. Л. Розинг, А. А. Ярилов. В краснодарских вузах преподавал английский язык и английскую литературу С. Я. Маршак. Выпускники кубанских вузов пополняли ряды формировавшейся советской интеллигенции.

Важной частью культурного строительства стала организация широкой сети библиотек, которые были бесплатными и общедоступными. В 1937 г. в крае их насчитывалось 1791, до революции было всего 19.

Советская власть проявила крайнюю заинтересованность в искусстве. Идеологическая функция искусства воспринималась как доминирующая. С первых дней Советская власть на Кубани проявляла особый интерес к театральному делу, поощряла его, не теряла контроль над ним. Первого мая 1920 г. в Екатеринодаре открылся первый советский театр. По данным на 1 октября 1920 г., в области существовало около ста театров, драматических студий, союзов любителей сценического искусства.

В 1920-е годы продолжали работать еще старые художественные коллективы, появилось много художественной интеллигенции, приехавшей сюда в годы Гражданской войны. Они ведали подотделами искусств отдела народного образования: музыканты М. Эрденко, С. Богатырев, Г. Концевич; художники С. Воинов, А. Юнгер, П. Краснов; литераторы С. Маршак, Е. Васильева, Б. Леман. Подотдел искусств Новороссийска возглавлял режиссер В. Мейерхольд, там же работал поэт А. Ростиславцев.

Антибольшевистская направленность их творчества в годы Гражданской войны не мешала профессиональной деятельности. Рабочие и крестьяне стали основными зрителями в театрах и на концертах. В Новороссийске оркестр симфонической музыки насчитывал 211 музыкантов. В Екатеринодаре был театр революционной сатиры, в Новороссийске — театр политической сатиры. В театре для рабочих и красноармейцев показывали спектакли на революционные темы по пьесам Ф. Гладкова, В. Вишневского, Е. Венского, А. Рославцева.

Первого октября 1920 г. открылась Кубанская государственная консерватория, объединившая две консерватории, существовавшие в годы Гражданской войны. Обучение в ней было бесплатным (бюджет Наркомпроса).

В годы нэпа дотации государства на развитие культуры сократились. Тридцать процентов работников искусства оказались безработными. Распался даже оркестр Кубанского казачьего войска (с 1920 г. — государственный). С 1922 г. начали действовать репертуарные советы в театрах, которые следили за идеологической направленностью спектаклей. Учебные заведения были сняты с государственного бюджета. Не выплачивалась зарплата. К середине 1920-х годов многие приехавшие на Кубань творческие люди покинули регион.

Кубанская интеллигенция со спектаклями выезжала в село. Центром музыкального просвещения стал музыкальный техникум. Популяризатором музыки на Кубани был И. Войтехов — преподаватель в музыкальном техникуме. Выступал кубанский музыкальный квартет, организованный в 1925 г. В августе 1924 г. управление по делам музеев выделило художественный отдел областного музея в самостоятельное учреждение под названием «Кубанский советский художественный музей». Его фонды насчитывали 730 картин и 1400 ценных предметов из бывшей картинной галереи города, собранной Ф. А. Коваленко. Музею было присвоено имя А. В. Луначарского. 19 апреля 1993 г. постановлением главы администрации Краснодарского края художественному музею было возвращено имя Ф. А. Коваленко, которое картинная галерея носила еще до революции.

В 1937 г. в крае ставили спектакли в 11 театрах, действовало около 800 киноустановок, издавалось 154 газеты. С 1920 по 1932 г. в литературной ситуации усилился «украинский элемент» — так называемый украинский период советской литературы. Литературный кружок в станице Старокорсунской в 1920 г. стал издавать журнал «Зоря», в котором печатали произведения Н. Щербины, Ю. Литовченко, В. Чередниченко. В 1923 г. в станице Полтавской возник новый литературный очаг. Студенты педтехникума организовали филиал объединения пролетарских писателей «Гарт» («Горн»). Активными участниками филиала стали писатели К. Тихий, М. Проминь.

Организуются новые журналы и альманахи: «Наступ», «Нова Кубань» и др. Темы статей в них — колхозное переустройство, Гражданская война, индустриализация. Кубанские писатели создают в конце 1920-1930-х годов новые произведения. Вышел сборник стихов Ф. Приймы, И. Луценко, романы С. Добровольского «Железный конь» и М. Михаевича «Станичные рассветы». Писались и выпускались школьные учебники, пособия для украинских учебных заведений.

В конце 1932 г. было принято решение о прекращении украинизации Кубани. Был запрещен выпуск двадцати украинских газет и журналов, прекратилось радиовещание на украинском языке, закрыто несколько сотен школ, упразднялись украинские пединституты и институты; сжигались книги на украинском языке. В 1933 г. были репрессированы многие литераторы, профессора, студенты пединститута и украинского отделения рабфака.

В 1930-х годах были репрессированы писатели В. Потапенко, Г. Доброскок, С. Грушевский и другие, что составило почти весь актив украинской писательской организации. Уцелевшие либо эмигрировали в годы Великой Отечественной войны (Н. Щербина, В. Очерет и др.), либо были репрессированы после нее, некоторые стали писать свои произведения на русском языке.

Другими поощряемыми видами искусства становится агитационно-массовое и монументальная скульптура, мало распространенные на Кубани до революции. Искусство оформления революционных праздников, ориентированное на выполнение агитационной функции в 1920-х годах, в 30-е годы перерастает в прославление достижений. Что касается скульптуры, то в первое десятилетие после революции в городах Кубани были построены и планировались монументы в честь революции, Ленина, а в 30-е годы — повсеместно устанавливали однообразные гипсобетонные скульптуры.

Большое место в своей культурной политике большевики отводили антирелигиозной пропаганде. Атеистическая доктрина превратилась в государственную политику. Постепенно церковные праздники стали вытесняться советскими. Советский декрет «О свободе совести, церковных и религиозных обществах», принятый 23 января (5 февраля) 1918 г., лишал церковь права юридического лица, возможности заниматься благотворительной и воспитательной деятельностью, преподавать вероучение в школе. В феврале 1922 г. ВЦИК принял постановление об изъятии церковных ценностей на борьбу с голодом. Изъятие ценностей на Кубани началось с Краснодара в апреле 1922 г. и завершилось в середине мая 1922 г. По области изъятие закончилось к 22 июля. Известны случаи открытого противодействия со стороны мирян. В Ейске местный епископ Евсевий (Рождественский) во время изъятия ценностей из собора приказал бить в набат. Произошли столкновения верующих с властями. Епископ был приговорен к лишению свободы на семь лет. С 1929 г. началось массированное наступление на все религии по всей стране, в том числе и на Кубани. К середине мая в Краснодаре было изъято более 23 пудов серебра, 16 золотников (золотник равен 4,26 г) золота и другие ценности.

С 1918 по 1928 г. в Кубанской области число церквей уменьшилось с 667 до 510, все три монастыря были закрыты. К январю 1926 г. на территории Кубани и Черноморья произошло 201 антисоветское выступление по религиозным мотивам.

Таким образом, в 1920-е годы проявились две тенденции в развитии культуры. С одной стороны, на ее демократизацию, с другой — на усиление партийногосударственного контроля.