История народной медицины северо-востока Европейской России

2.1. Краткая историко-этнографическая характеристика северо-восточного региона Европейской России

Современная территория северо-востока Европейской России – это место, где происходил процесс формирования (этногенез) автохтонного (местного) населения коми, мари, удмуртов. [205 c. 58.]

В бассейне реки Вятки люди стали селиться в первой половине VII тысячелетия до н. э. По археологической периодизации – это эпоха мезолита среднего каменного века. Население региона в это время состояло из немногочисленных групп охотников-собирателей. [181 c.11.]

В мезолитический период складывается прафинноугорская этнолингвистическая общность. Позднее, в раннем железном веке (VIII в. до н. э. – III в. н. э.) происходит становление этносов коми, марийцев и удмуртов, археологически представленных последовательно сменяющимися ананьинской и пьяноборской культурно-историческими общностями. В III–IV в. н. э. в эпоху "великого переселения народов" под воздействием кочевых племен в исследованном регионе складывается азелинская культура. Вероятно, именно эти кочевники дали некоторую лапоноидность (монголоидность) к антропологическому типу марийцев и удмуртов. [45 c.6.]

Территория средней и нижней Вятки была тем географическим центром, откуда происходили мощные основополагающие этногенетические импульсы, приведшие к становлению марийского и удмуртского этносов. Этногенез общекоми происходил из того же источника. На рубеже I и II тысячетилетий н. э. этногенез протомарийцев, коми и удмуртов завершается. [205 c.60,65.]

Русская колонизация северо-востока Европейской России началась в XI – начале XIII века. Из летописей известно, что в 1181 году отряд новгородцев овладел удмуртским городком Болваном, стоявшим на правом берегу Вятки близ впадения в нее Чепцы. Захватили новгородцы и марийский городок Кокшаров, переименовав его в Котельнич. Позднее ими же был основан и Хлынов (сегодня Киров – авт.). Русская колонизация сначала не носила массового характера. Более широкий размах она приобрела после монголо-татарского нашествия, когда русские устремились на север, чтобы избежать насилий и разорения со стороны золотоордынских захватчиков. Вследствие этого во второй половине XIII – первой половине XIV века в регионе появляется сравнительно много русских поселений, основанных выходцами из Новгородской, Устюжской, Суздальской и Нижегородской земель. Русские расселялись на свободных землях по соседству с марийцами и удмуртами. Но значительная часть нерусских племен под давлением русской колонизации постепенно отходила на юг и восток, предоставляя русским территорию по средней Вятке, Моломе и Чепце. [212 c. 14–15.]

К XVII веку в регионе проживало смешанное русское население, главными компонентами которого были двиняне, новгородцы, суздальцы, нижегородцы, устюжане, москвичи, образовавшие в совокупности местное русское население, получившие наименование – вятчане. Одновременно там же жило и коренное нерусское население – марийцы, удмурты, татары, чуваши, коми и другие фино-угорские и тюркские народности. Все они вносили свой вклад в материальную и духовную культуру региона. Культурному своеобразию региона в то время способствовала также и отдаленность от Москвы и других центров России. [213 c.67.]

После губернской реформы 1708–1710 г.г. территория исследуемого региона вошла в состав Сибирской, Казанской и Архангелогородской губерний. В 1719 году из Сибирской губернии была выделена Вятская провинция, в 1780 году было создано Вятское наместничество, куда вошли Вятская провинция и часть территории Казанской провинции. В 1796 году Вятское наместничество было преобразовано в Вятскую губернию.

Как и раньше, в конце XVIII века северо-восток Европейской России оставался аграрным краем. Плотность населения была низкой, преобладало сельское население, подавляющее большинство которого составляли крестьяне. По национальному составу население было смешанным: большинство составляли русские (примерно 80 %), остальные – удмурты, татары, марийцы, бесермяне, тептяри и другие народности. [214 c.110.]

Культура жизни населения края и в конце XVIII века продолжала оставаться патриархальной – "… царила… отсталость, и ростки просвещения едва пробивались сквозь толщу старого, векового уклада жизни…". [214 c.121.]

В принявшей христианство России церковь вела борьбу с языческими праздниками, обрядами, верованиями. Но долгое время никакие проповеди и гонения не могли заставить многонациональное население региона отказаться от старых обычаев и обрядов. Даже попытка церкви заменить народный календарь месяцесловом, в котором каждый день был посвящен какому-то святому, привела к появлению в крае народно-бытовых святцев, в которых все заботы о погоде, здоровье и хозяйстве были распределены между отдельными святыми. В культуре региона продолжали существовать очень древние архаические формы мышления, многие обряды сохраняли заклинательные и гадательные функции. [78 c.292.]

В XIX веке территория Вятской губернии была основной частью Северо-восточного земледельческого региона России, связующим звеном между центром страны, Уралом, русским Севером и Поволжьем. Она продолжала оставаться "крестьянским царством", характеризовалось низкой плотностью населения, огромными территориями, многонациональностью. Так, в 1870 году в губернии проживало"… русских… 1922507 душ обоего пола, вотяки (удмурты) – 219312 душ обоего пола, черемисы (марийцы) – 100606 душ обоего пола…". [222 л.5,11,15,17.]

По данным Всероссийской переписи 1897 года в Вятской губернии насчитывалось 304 волости, 23 тысячи селений, в которых было 482 тысячи крестьянских хозяйств, проживало 3.030.831 человек, из них 77 % составляли русские, 12 % – удмурты, 5 % – мари. В городах жило до 5 % населения, большая часть жителей губернии занималась чрезвычайно медленно эволюционирующим сельским хозяйством с преобладанием мелкого крестьянского хозяйства, основанного на семейной кооперации.

Даже в начале XX века население северо-востока Европейской России продолжало во многом сохранять архаичность мышления, у фино-угров практиковались языческие культы, сохранялась вера в духов Керемета, Шайтана, Кутыся, Чера, Чумбулата… Русские верили в духа Огненного Змея.

27 мая 1920 года была образована Татарская автономная республика, в состав которой вошел ряд волостей Малмыжского и Елабужского уездов Вятской губернии. В том же году были образованы Марийская и Вотская автономные области. От Вятской губернии к первой из них отошел ряд волостей и селений Уржумского и Яранского уездов, вторая создалась из волостей Глазовского, Сарапульского, Елабужского и Малмыжского уездов. И только еще после ряда административно-территориальных делений свои современные границы Кировская область приобрела в 1936 году.

В настоящее время основными административными территориями северо-востока Европейской России являются Кировская область, республики Марий-Эл, Коми, Удмуртия, подавляющее большинство населения которых составляют русские, удмурты, марийцы, коми, продолжающие сохранять и развивать свои самобытные культуры в том числе и в области народной медицины.

2.2. Динамика представлений населения северо-восточного региона Европейской России о причинах возникновения и прогнозе заболеваний

Анализ литературных и архивных источников, а также материалы, полученные в ходе исследования позволяют сказать о том, что под здоровьем в рассматриваемом регионе, как правило, понимается отсутствие соматических заболеваний, уродств, психических расстройств, физическая сила и выносливость, а также активное долголетие.

Работы этнографов, краеведов и историко-медицинские публикации дают представление о причинах болезней в понимании жителей северо-восточного региона XIX – начала XX века.

Причины возникновения заболеваний в представлении жителей региона в указанный выше период можно разделить на: 1) естественные – болезнь вследствие старости, недостаточного питания, физического перенапряжения, охлаждения; и 2) сверхъестественные – болезнь вследствие воздействия злого духа, из-за порчи, сглаза, урочения, нарушения традиций, запретов. Архаичность мышления, сохранение в рассматриваемый период в регионе у большей части населения мистических представлений способствовали преобладанию во взглядах на болезнь второй группы причин.

Жители северо-востока Европейской России верили, что в течение жизни человек теряет силы и вследствие этого в старости болеет, а затем и умирает.

Следующая причина болезней определялась как недостаточное питание. Считалось, что особенно важно хорошо кормить ребенка, иначе он не вырастет в здорового взрослого. Крестьяне Котельнического и Орловского уездов Вятской губернии в XIX веке были убеждены в том, что для того чтобы ребенок рос здоровым и не болел, материнского молока ему не достаточно. Поэтому они начинали давать ему добавочное питание с первых дней жизни, гораздо реже со 2-й недели. Зажиточные крестьяне употребляли с этой целью жеваные или толченые баранки, крендели с сахаром или пшеничный хлеб, а среднезажиточные и бедняки – жеваный черный хлеб с солью. В г. Орлове Вятской губернии в конце XIX века ребенка начинали подкармливать через месяц после его рождения сваренными на молоке или воде кашами из пшенной, гречневой или ржаной муки и толокном, а с полугода в его меню зачастую входили уже такие продукты как жеваный картофель, квас и даже жеваные огурцы. Не менее важным в регионе считалось хорошо питаться и взрослым. Отсутствие аппетита воспринималось не только как симптом, но и как причина болезни и снижения работоспособности у взрослого. [166 с.282.]

Жизнь крестьянина на северо-востоке Европейской России была неразрывно связана с тяжелым физическим трудом. От этой причины, что определялось как "от надсады", "от наджады", "сорвал с пупа", "с подъема", "надорвался", по мнению жителей региона, возникали такие заболевания как боль в поясничной области ("поясничный удар", "отнялась поясница"), болезни органов брюшной полости, суставов, "ломота" и боли в конечностях, грыжи. В Вятской губернии в XIX веке считалось, что "от натуги" возникают желудочно-кишечные расстройства, рвота, понос, запор, желтуха. [166 с.293.]

Анализ изученных материалов позволяет сделать вывод о том, что жители региона верили, что многие болезни возникают "от простуды". Если человек "озяб", "простыл", то он может заболеть. Недаром слово "околел" у вятчан имеет два значения – замерзнуть и умереть. Простудой объяснялось возникновение таких заболеваний как ревматизм, перемежающаяся лихорадка, тифы, заболевания легких, а также гонорея и сифилис. Для того чтобы заболеть всеми вышеперечисленными болезнями нужно непременно простыть, т. е. испытать общее чувство холода. И наоборот, "если в организм вошел жар", по мнению жителей региона, могут возникнуть "нарывы, рожа и флегмоны". [166 с.292.]

Следующей причиной болезней в регионе считали холодную воду. Считалось, что питье холодной воды очень вредно, особенно, после того как человек "согрелся" после физической работы или пришел "с улицы домой". Е.Е. Котова (1919 г. р., Белохолуницкий район Кировской области) определяет эту причину, как "хватил холодного". Не менее вредно, по мнению жителей региона и наружное воздействие холодной воды – промочил ноги на работе, попал под холодный дождь и вследствие этого заболел.

Очень часто причина болезни на северо-востоке Европейской России определяется как "продуло", т. е. от воздействия ветра, как правило, холодного. Иногда как причина болезни выступает не сам ветер, а он служит только ее переносчиком. "Перейти", по мнению вятчан, болезнь может и просто по воздуху. Крестьяне Сарапульского уезда Вятской губернии в XIX веке считали, что "падучую болезнь" можно получить "находясь рядом с больным и пропитавшись его дыханием". Согласно верованиям жителей региона, вследствие необъяснимых причин ветер может стать "дурным". Дурным ветром крестьяне Сарапульского уезда Вятской губернии в XIX веке объясняли многие инфекционные заболевания. Уместно отметить, что болезнь, принявшая характер эпидемии, в регионе определялась как "поветрие". По мнению жителей региона, "дурной" может стать не только ветер, но и роса. Так, от дурной росы, попавшей на плоды и овощи, по мнению сарапульских крестьян (Вятская губерния) может возникнуть холера. Они также считали, что "повальные болезни (эпидемические заболевания – авт.) переносит какая-то муха или мошка, от которой никак нельзя оборониться". Некоторые болезни в регионе объяснялись тем, что у человека "дурная кровь". Эта причина могла вызвать головную боль, "чирьи", "ломоту тела". [166 с. 292–293.]

Вятские крестьяне в XIX веке верили в то, что человек может заболеть лихорадкой, если в него войдут злые духи Комуха или Лихоманка, что злой дух Мерек может "согнуть людей". Вятчане думали, что в бане живет нечистый дух Банник. Он может погубить или подменить младенца, и молодым матерям не рекомендовалось оставлять их одних в бане. [134 с.2.]

Похожие верования имелись и у коми. Они считали, что заболевания могут вызывать домовые (олыся), банные (пывсян айка), водяные (авса) и лешие (ворса). По народным верованиям, они могли подменить ребенка, как во время его внутриутробного развития, так и после рождения, подложив вместо здорового человеческого младенца своего или деревянную чурку. Как правило, подменой объясняли рождение неполноценных, с явными физическими или психическими недостатками детей. Описание наружности, поведения "подмененных", процесса подмены имеются в многочисленных быличках, записанных в Республике Коми. Так, Г.В. Габова (с. Усть-Кулом Республики Коми) рассказывает: "Подменных детей я сама видела: человек как человек, но голова большая, тело маленькое, лицо некрасивое. Ел много, а ни ходить, ни говорить не умел. А еще рассказывали когда-то: на конце деревни жила женщина. Пошла она в баню дочку новорожденную мыть, да забыла пеленку дома. Оставила девочку она на лавке, а сама в дом пошла. В это время пывсян айка и подменила ребенка. Женщина подмены не заметила, попарила дочку, унесла в дом и положила в колыбель. Так 18 лет и пролежал ребенок в колыбели – ел, пил, но ни ходить, ни говорить не научился. [79 с. 40–42.]

В Сарапульском уезде Вятской губернии в XIX веке считалось, что лихорадки насылаются на людей сатаною. Количество их чаще всего равно 12 (от 12 дочерей царя Ирода, поглощенных землей у могилы Иоанна Предтечи), но может варьировать и от 7 до 40. Назывались лихорадки по именам: Ломиха, Огниха, Трясовица, Желтяница, Горчиха, Бессонница. Бытовало мнение, что живут лихорадки повсеместно, иногда "прямо накидываются на людей, кто только попадется под руку", но чаще "забирают" тех, кто "сругнется не в час или напьется воды не благословясь". Упоминать о лихорадке также считалось вредным, т. к. "она может обидеться и затрясет". По мнению жителей региона, лихорадки могли превратиться в мух, соринки и так попадать с пищей в организм человека. [166 с.302.]

Еще одним злым духом, вызывающим, по мнению жителей региона, болезни и даже смерть, является "огненный змей" или просто "огненный". В 1925–1926 годах в Вятской губернии записано следующее поверие об "огненном". Прилетает огненный змей на крышу, на ней рассыпается, через трубу проникает в избу и превращается в человека. Прилетает он к тому, кто часто думает и тоскует по кому-либо из отсутствующих. Огненный змей и заменяет данного человека. Остальным он кажется просто черным столбом. Огненного змея, по словам М.Д. Торен, видели многие. Вот один из рассказов очевидцев, записанный в слободе Кукарке (ныне г. Советск Кировской области). По словам одной женщины дело было так. Она вечером вышла во двор, остановилась у ворот, подняла голову и стала смотреть на небо. Вдруг она услышала, что кто-то "фукает" над ней. Вскоре фуканье раздалось над самой ее головой. Посмотрела она и видит: что-то летит и от него сыплются искры, как фукнет, так искры и посыплются. Стала она рассматривать огненного: туловище имело длину человека, форму рыбы, само чудовище было темное, только искры все время сыпались и ярко освещали его. Летел огненный не высоко, несколько выше конька дома. [196 с. 214–215.]

Жители Орловского уезда Вятской губернии в XIX веке считали, что нечистая сила способна подменить новорожденного на "колоду" – "мертвого ребенка, по виду совершенно такого же, каким был похищенный". Подобной подменой вятчане объясняли у детей уродства и психические расстройства. [166 с.306.]

Перечисленные выше представления о причинах возникновения заболеваний были распространены в XIX – начале XX века по всей территории региона, но отмечались чаще у русских. Вместе с тем население северо-восточного региона Европейской России по национальному составу было и остается крайне разнообразно.

Невропатолог, психиатр, психолог и физиолог Владимир Михайлович Бехтерев в своей научной публикации, увидевшей свет в журнале "Вестник Европы" (книги 8 и 9 за 1880 год) "Вотяки, их история и современное состояние. Бытовые и этнографические очерки" описывает быт и верования удмуртов, их представления о здоровье и болезни, приводит методы лечения и профилактики. Он пишет, что вотяки причиной болезней чаще всего считают злого духа Керемета. В случае болезни вотяка приглашается туно (знахарь – авт.) и его спрашивают: "Чего хочет Керемет?" Туно назначает жертву, которая должна быть принесена злому духу. Но, как правило, эта жертва – черный конь, бык, овца и т. п., приносилась не сразу. Сначала вотяк делал заклад или посул Керемету – брал несколько медных монет и "завертывал их в грязную тряпку со словами: "На эти деньги, Керемет, куплю я тебе лошадь, а ты дай больному жить". Затем вотяки брали несколько серебряных монет и клали в ту же тряпку со словами: "Серебром украшу гриву твоего коня". Наконец, в тряпку сыпали муку и приговаривали: "Напечем тебе хлеба, только дай больному здоровье". Эта тряпочка с закладом вешалась где-нибудь к потолку или под крышей чума. В.М.Бехтерев (1880) пишет, что "таких посулов накапливается в ином дому до десятка и более". И только если болезнь не проходит, вотяки приносят жертву – коня, барана, быка. Делают это на луде (в специальном месте, чаще роще, где молятся Керемету – авт.). Животное закалывается, туша его осторожно расчленяется. После этого отрезается по кусочку от губ, языка, горла, ушей, сердца, легкого, печени, ног туши как бы в доказательство, что жертва приносится без обмана. Мясо животного варят и съедают. Но, вотяки очень часто пытались обмануть Керемета – вместо коня давали ему барана или поросенка, вместо барана – зайца, вместо гуся – какую-нибудь мелкую птичку. В этом случае вотяки кололи жертвенное животное не на луде, а дома, "иначе Керемет узнает по крику, что ему вместо коня дают свинью и еще больше разгневается". В.М.Бехтерев (1880) в указанной выше работе так же сообщает, что все болезни вотяки считают наваждением злого духа и "мало того, самую болезнь они олицетворяют". Если в доме есть больной, то вотяк "никогда не заколет ни одного из домашних животных или птиц из боязни, чтобы болезнь не усилилась за кровь животного". Для умилостивления болезней вотяки выставляли за окно различные яства, пресытившись которыми, болезнь должна, по их понятиям, оставить больного. Если болезнь очень тяжелая, то под изголовье или у порога избы они клали нож, топор или косу. Во время эпидемии вотяки устанавливали вокруг деревни шесты, расщепленные вверху натрое и на них клали "разную домашнюю стряпню, завернутую в лоскут холста".[21 с. 141–150.]

Смерть, по представлениям вотяков "не есть дело естественной необходимости, а признается делом Шайтана". После смерти члена семьи вотяки не прикасались ни к одной из его вещей, а бросали их в лес или в могилу. [21 с. 141–150.]

Вотяки так же верили, что болезни могут насылать злые демоны Кутысь и Чер. Кутысь, обитатель болотистых полян, наводит ужас, необъяснимый страх, "коросты", простуду. Чер, кроме того, может еще вредить и домашним животным. [220 л.1–6.]

Анализ изученных материалов позволяет сделать вывод о том, что очень похожи на представления о причинах болезней у вотяков верования проживавших в регионе черемисов. С.К. Кузнецов (1908) сообщает, что "всякое физическое расстройство черемисин приписывает действию злого духа Кереметя и его семьи, реже – наговору колдуна (мужед, локтызе)". В семью Керемета входили и вызывали заболевания, по мнению черемисов, духи Йомшенер, Чумбулат, Курук-кугуза, Немед-урук и злой помощник Чумбулата – Пиамбара. Если черемис болел, то член его семьи шел к ворожцу (мужед мужанг или мужедше) "каких найдется везде, по крайней мере, один на две-три деревни" и тот гадал на бобах, на поясе или на хлебных шариках, затем приносил посул в знак того, что жертва духу, вызвавшему болезнь, будет принесена. Посулы давали разные – солод, крупу, муку, воск, деньги. Их несли в молитвенную рощу (кюс-оты), посвященную тому богу, который "держит" ("куча") или "ломает" ("логадылеш") больного. Если после посула болезнь "не покидает больного", то черемисы думали, что "не верит бог" и снова шли к ворожцу. Он вновь ворожил и говорил, что посула мало, а нужна жертва. Чумбулату в жертву полагалось дать жеребца, Пиамбару – быка и т. д. Кроме того, Чумбулату и Пиамбару полагалось пожертвовать по свечке и по пять небольших ржаных хлебов, в которые были запечены серебряные монеты. Перед принесением жертвы, а жертвование чаще происходило в роще Керемета, собиралась близкая родня больного, приглашался опытный жрец (карт, кугузя), пеклись небольшие пресные хлебы. Перед тем, как их печь, в них вталкивалось по серебряной монете, а затем "хозяйка… пятнает их щепотью – одна метка по средине, другая – с боку". Черемисы верили, что "иных хлебов (без метки – авт.) Керемет не принимает". [100 с. 1–12.]

Изученные материалы показали, что если больной черемис "хотя отчасти сохранил силы", то он должен был идти вместе с родственниками и картом в рощу Керемета, "вымывшись, как и прочие, в бане и надев чистое белье". В роще "с помощью живого огня" разводили костер, карт украшал гриву и хвост жеребца серебряными монетами. Затем с головы животного остригали клок шерсти и бросали в огонь со словами: "Ступай, огонь, скажи Чумбулату, что ему привели в жертву жеребца". После этого два человека поддерживали лошадь под уздцы, а карт лил из ковша воду на спину лошади от головы до хвоста. Если конь вздрагивал, карт говорил: "Хорошо, возьми эту лошадь, больному дай здоровья". Перед тем как забить лошадь, ей травой затыкали наглухо ноздри, челюсти туго связывали веревкой, а прежде чем перерезать горло – наносили несколько колотых ран. Под струю крови подставляли чашку. Собранной кровью кропили и поливали у корня дерево, посвященное Чумбулату. С умертвленной жертвы снимали шкуру, осторожно, без повреждения костей, расчленяли тушу. После этого отрезали по кусочку от губ, языка, горла, ушей, сердца, легкого, печени и ног животного, как бы в доказательство, что жертва приносится без обмана. Отрезанные кусочки варили в маленьком котелке, остальное – в большом котле. Когда содержимое обоих котлов сварится, жрец вынимал в маленькую чашку обрезки из маленького котелка, крошил туда же мясо из большого, разбавлял все наваром и начинал молитву. Этой молитвой просили Чумбулата пощадить больного: "На горе живущий Кереметь! Если ты ломаешь человека-черемисина, то ты и вылечи его. От имени его этим большим серебром, этой сытой, великою мукою и медом молимся тебе. Язык у тебя острый, дым твой – длинный, сам ты, огонь, скажи: "Помилуй господин горный Кереметь! Если поможешь, огонь, принесем тебе в жертву черного барана, только помоги!" Или говорили: "Вот тебе, Чумбулат, лошадь с серебряной гривой, с серебряным хвостом, дай больному здоровье, не держи его, не ломай!". После этого содержимое чашки выливали в огонь, туда же кидали кусочки хлебов, яиц, плескали сыта (медовый напиток – авт.), кумышку или пиво. Пока все это горело, все присутствующие стояли на коленях и повторяли молитву. Затем шла жертвенная трапеза. Все остатки и объедки заметали хвойным веником и бросали в огонь. В огонь же кидали голову жеребца и уздечку, а шкуру надевали на шест и ставили около дерева Керемета. "Вот тебе, Чумбулат, лошадь и узда! Возьми это по-хорошему, больному дай здоровья, больше его не ломай!" Затем черемисы удалялись домой и уносили оставшееся мясо. Они были вполне уверены, что дух огня (Тул бодош) известил Чумбулата о жертве, а Капка-ороло доставил ему в целости и сохранности жертву. Марийцы, проживавшие на территории исследуемого региона, считали, что воспалительные процессы кожи и внутренних органов вызываются особой силой или существом – Вувером. Вувер, по их мнению, живет в лесу в дупле дерева, но если он поселится в теле человека, то последний заболевает. [100 с. 1–71.]

Коми причиной многих болезней считали шеву – духа в виде мышонка, бабочки, червя, личинки, волоса. Коми верили, что шева содержится колдуном в подполье дома, в специальном туесочке, вскармливается собственным телом, а затем насылается им на людей. Проникнув в человека с пищей, водой или по воздуху, шева вызывает различные заболевания. Согласно народным представлениям, шева остается в человеке до конца его жизни и лишь после смерти переселяется в другого. Считалось, что только очень сильные знахари способны изгнать шеву с помощью магических обрядов и уничтожить ее в огне. [79 с. 15–20.]

Еще в начале XX века ящерица считалась у коми существом, способным вызвать заболевания кожи и глаз: "… зырянин боится ящерицы, и ни за что не возьмет ее в руки, есть даже поверие – если ящерица пройдет по ноге, то нога будет гнить, покроется язвами…". В верховьях реки Вычегды существовала примета, что если весной увидеть ящерицу, то будут болеть глаза. [79 с.60.]

По мнению жителей региона, болезнь могла возникнуть от порчи, которая "производится из ненависти или злобы к заболевшему, по просьбе других, за деньги, а то и так себе, из любви к такому искусству со стороны некоторых злых людей". Люди эти – ворожеи, колдуны и еретики. [166 с.311.]

Жители исследуемого региона делили всех колдунов на: 1) людей случайно (передача знаний не сведущему умирающим колдуном) или намеренно (в результате магического акта) получивших в свое подчинение нечистую силу и оказавшихся в зависимости от нее, 2) специально освоивших черномагическое знание и обладающих способностью по необходимости вызывать нечисть, подчиняя ее себе, 3) рожденных колдунами (с участием нечистой силы – "им то было на роду написано"), 4) рожденных с колдовскими склонностями, случайно это обнаруживших и научившихся самостоятельно владеть ими. [74 с.2.]

Изученные материалы позволяют сказать, что жители региона верили, что колдуны могут отнять силу, вызвать параличи, родимчик. Жители Котельнического и Орловского уездов Вятской губернии в XIX веке считали, что колдун может "надеть хомут". Так называли опоясывающие боли туловища. Крестьяне были уверены, что если больного хомутом раздеть, то на животе и спине его окажется красная полоса. [166 с.311.]

Если у ребенка появлялась бледность кожи, жар, головная боль, судороги или он худел – марийцы считали – "на него наслали порчу". Симптомами порчи у взрослого марийцы считали желтоватый или пепельный цвет лица, боли в желудке, рвоту и головную боль. Людей, насылавших порчу, марийцы называли локтызо – портящий колдун.

Изученные материалы показали, что жители региона верили в то, что порченых может вылечить только знахарь или колдун, тот же, который испортил, или другой, более сильный. Ни врач, ни фельдшер, по их мнению, порченого излечить не может. [166 с. 312–313.]

Знахари (целители) подразделялись в регионе на: 1) родившихся с такими способностями ("по наследству", "в добрый час"), 2) просветленных при жизни Богом или получивших благословение ангела, святого, обретших особый лечебный талисман (цветок папоротника и т. п.), 3) специально обученных другими знахарями, которые их выделили по особым признакам, 4) заслуживших сверхзнания святой жизнью. [74 с.2.]

Порча, по мнению жителей региона, могла быть временная – на несколько лет, от которой можно и выздороветь, или же – "навек, до смерти". На северо-востоке Европейской России верили, что насылалась порча по ветру, воде, примешивалась колдунами к пище и питью, а иногда достигалась путем заклинаний. Так, крестьяне в Малмыжском уезде Вятской губернии в XIX веке говорили: "Колдун зайдет на ветер, так, чтобы ты стоял под ветром и пустит на тебя ее (порчу – авт.) с этим ветром". В Котельническом уезде той же губернии допускалось, что порча может быть передана человеку через удар рукою. Верили вятчане и в то, что порчу передавали через наколдованную одежду, взгляд. [166 с.313.]

Еще одну причину болезней жители региона определяли как сглаз. При сглазе, по мнению жителей Вятской губернии, болезнь возникает не по злой воле человека, а "от врожденной способности причинять вред всему, на что бы ни посмотрел, даже без какой либо предвзятой мысли". Считалось, что особенно восприимчивы к сглазу дети, "имеющие способность заболевать не только от порицания, но даже от похвалы, после того, как ими любовались". [166 с.325.]

Симптомами сглаза у детей марийцы считали внезапную бледность, слабость, серый цвет лица, потливость, головную боль, нежелание встать с постели, грустное, слезливое настроение, синие круги под глазами, отсутствие аппетита. [100 с.56.]

Жители региона также полагали, что человек может заболеть от дурных слов или смеха в его адрес. Называлось это обурочением или изурочанием. Если у кого-либо появлялась тошнота или тяжесть в области желудка, то в Сарапульском уезде Вятской губернии говорили: "Должно быть, изурочали". [166 с.327.]

Проживавшие на северо-востоке Европейской России коми-пермяки считали, что большинство болезней возникает именно от урочения. По их мнению, урочение происходит, например, если, входя с улицы в избу, кто-то похвалит ребенка или взрослого. [129 с.48.]

Изученные материалы показывают, что жители региона считали, что болезнь могла возникнуть "с озеву". В.К. Магницкий (1883) так описывает данную ситуацию: "Когда кто укорит другого каким-либо недостатком… с пожеланием еще худшего, и если укоренный подумает, что бы в самом деле, не случилось с ним этого, тогда непременно явится боль". [122 с.96.]

Еще одной причиной болезней жители региона считали испуг. Чаще всего испугом объясняли психические расстройства – "идиотизм, умопомешательство, истерию, эпилепсию и кликушество". [166 с.327.]

Психические расстройства вятчане также объясняли тем, что "ребеночка в детстве уронили". Причем, "уронили на голову", т. е. он ударился при падении головой.

Анализ изученных материалов позволяет сделать вывод о том, что, по мнению жителей северо-восточного региона Европейской России, болезни могли возникнуть от различных действий, ситуаций, в которые ранее попадал больной. Так, в Яранском уезде Вятской губернии считалось, что если ребенок рождается с обмотанной вокруг шеи пуповиной, то это произошло вследствие того, что мать в период беременности мотала нитки на Святках. Если роды затягивались, то это приписывалось тому, что женщина, будучи беременной, оступалась, переходила через оглобли или перешагивала через помело. "Ячмень на глазу" мог возникнуть, по мнению вятских крестьян, если посмотреть на мочащуюся собаку. [166 с.334.]

У финно-угорских народов региона (мордва, удмурты) близкие родственники исключались из числа участников при обмывании, обряжении и выносе тела покойника. Считалось, что если они будут участвовать в этих обрядах, то, как члены одной родовой группы могут подвергнуться действию вредоносных сил и заболеть. После похорон с этой же целью полагалось выполнять определенные ритуальные действия – вымыть полы, стены, лавки в доме. Обязательным было также мытье рук и посещение бани участниками похоронной процессии после их возвращения с кладбища. Кроме того, на лавку, где лежал покойник, необходимо было положить железный предмет – нож, ножницы, топор или камень, кирпич. Все предметы, связанные с обмыванием и погребением умершего, финно-угры навсегда или на время удаляли из дома. Щепки от гроба, посуда из которой обмывали покойного, отвозились в особое место, находящееся, как правило, недалеко от дороги ведущей на кладбище. Мордва называла такое место чукаш пря, удмурты – куркуяна. Считалось, что и могильная земля могла принести вред. Ее после похорон счищали с обуви. Если гроб доставляли на кладбище на телеге или на санях, то их оставляли на некоторое время на кладбище или на улице – "чтобы снег и дождь вычистили их". Предметы, связанные с миром умерших, применялись и для вредоносной магии: желая наслать болезнь во двор, в колодец или на пашню бросали горсть могильной земли или кость покойника. [96 с. 368–370.]

В результате проведенного в 1997–2004 годах на территориях Кировской области, Республики Коми и Республики Марий-Эл исследования установлено, что жители данного региона в настоящее время причинами болезней считают:

1) загрязнение окружающей среды (записано со слов Мельниковой Т.С. 1949 г.р., Куменский район Кировской области, Топкаевой А.И. 1927 г.р., Пижанский район Кировской области, Петровой Т.Г. 1950 г.р., с. Шелангер Республики Марий-Эл, Боданиной А.А. 1960 г.р., Кирово-Чепецкий район Кировской области, Сидоровой М.И. 1927 г.р. Кортеросский район Республики Коми).

2) недостаточное питание (записано со слов Мельниковой Т.С. 1949 г.р., Куменский район Кировской области, Баданиной А.А. 1960 г.р., Кирово-Чепецкий район Кировской области).

3) переохлаждение (записано со слов Мельниковой Т.С. 1949 г.р., Куменский район Кировской области, Кудриной Н.М. 1925 г.р., Кудриной Н.М. 1925 г.р., с. Выльгорт Республики Коми, Шиляевой А.С. 1908 г.р., г. Киров, Ислентьевой Е.И. 1925 г.р., Куменский район Кировской области).

4) грехи ("… все от грехов, милочка, от грехов…" – записано со слов Перепелкиной А.Г. 1941 г.р., Санчурский район Кировской области).

5) физическое перенапряжение (записано со слов Ворсиной С.А. 1916 г.р., г. Киров, Филатовой Г.А. 1948 г.р., г. Киров, Мельниковой Т.С. 1949 г.р., Куменский район Кировской области).

6) "уроки", "урочение" (записано со слов Мельниковой Т.С. 1949 г.р., Куменский район Кировской области, Чермных Л.И. 1921 г.р., Богородский район Кировской области).

7) порчу (записано со слов Кудряшовой И.Н. 1970 г.р., г. Киров, Скопиной М.Ф. 1933 г.р., п. Юрья Кировской области, Григорьевой П.П. 1937 г.р., Кирово-Чепецкий район Кировской области).

8) испуг, сильный страх (записано со слов Мельниковой Т.С. 1949 г.р., Куменский район Кировской области, Фалалеевой А.С. 1918 г.р., г. Киров).

9) сильную радость (записано со слов Мельниковой Т.С. 1949 г.р., Куменский район Кировской области).

10) злоупотребление алкоголем (записано со слов Котовой Е.Е. 1919–2004, Белохолуницкий район Кировской области, Ватамановой В.Н. 1949 г.р., с. Выльгорт Республики Коми, Шиляевой А.С. 1908 г.р., г. Киров).

11) старость (записано со слов Дектеревой Н.И. 1927 г.р., Даровской район Кировской области – "… любая старая вещь распадается, так и человек…", Мащенко В.П. 1954 г.р., г. Киров).

12) воздействие злых духов (записано со слов Топкаевой А.И. 1927 г.р., Пижанский район Кировской области, Егоровой П.Е. 1921 г.р., Моркинский район Республики Марий-Эл).

13) кару Бога (записано со слов Ложниковой Е.В. 1950 г.р., Юрьянский район Кировской области, Александровой Н.Н. 1946 г.р., с. Шелонгер Республики Марий-Эл, Маскалюк Л.А. 1931 г.р., Кирово-Чепецкий район Кировской области, Поповой П.И. 1934 г.р., Санчурский район Кировской области).

14) нервное перенапряжение (записано со слов Дектеревой Н.И. 1927 г.р., Даровской район Кировской области).

15) неправильное питание (записано со слов Дектеревой Н.И. 1927 г.р., Даровской район Кировской области, Токаревой Н.Г. 1902 г.р., г. Слободской Кировской области, Харюшиной А.Н. 1947 г.р., г. Кирово-Чепецк Кировской области).

16) бедность (записано со слов Токаревой Н.Г. 1902 г.р., г. Слободской Кировской области).

17) сглаз (записано со слов Егоровой Н.А. 1926 г.р., д. Олениха Кировской области, Платоновой К.Е., с. Айкино Республики Коми, Залевской Т.В. 1960 г.р., Омутнинский район Кировской области, Погудиной Е.В. 1970 г.р., Слободской район Кировской области).

18) курение (записано со слов Ватамановой В.Н. 1949 г.р., с. Выльгорт Республики Коми, Карват Н.В. 1950 г.р., г. Уржум Кировской области, Медведевой А.Ф. 1930 г.р., Свечинский район Кировской области).

19) последствие удара (записано со слов Кудриной Н.М. 1925 г.р., с. Выльгорт Республики Коми).

20) наследственность ("… если болели родственники каким-то заболеванием, то будешь болеть и ты…" – записано со слов Кудриной Н.М. 1925 г.р., с. Выльгорт Республики Коми, Скопиной М.Ф. 1933, п. Юрья Кировской области, Залевской Т.В. 1960 г.р., Омутнинский район Кировской области, Ислентьевой Е.И. 1925 г.р., Куменский район Кировской области).

21) нервные перегрузки (записано со слов Погудиной Е. 1970 г.р., г. Слободской Кировской области).

22) прием в пищу консервированных продуктов питания ("… в них химические добавки, вредные для организма… " – записано со слов Сидоровой М.И. 1927 г.р., Кортеросский район Республики Коми).

23) наговор ("…наговорили на меня, деточка… я ей рассады не дала, сказала, что все дочери отдала. А она мне все сени исплевала. Я вышла и встала, куда она плюнула. Вот уже неделя завтра будет, как с кровати встать не могу…" – записано со слов Толмачевой Л.И. 1935 г.р., Санчурский район Кировской области, Эсауловой А.В. 1921 г.р., Оричевский район Кировской области).

Исследованием установлено, что и на рубеже XX–XXI века в северо-восточном регионе Европейской России сохраняется вера в то, что болезни могут возникать из-за различных ситуаций, в которые попадает человек. Так, со слов П.Е. Егоровой (1921 г.р., Моркинский район Республики Марий-Эл) записано, что"…если в воду или около ее мочиться… на ягодицах появляются чирьи, болячки…, в воду нельзя плевать – губы покроются болячками…". Семиколенных Е.А. (Нагорский район Кировской области) в ходе исследования сообщила, что"… коли ступишь на чужой след, то будут болеть ноги, не шагай через коромысло – корча потянет, если ступить на то место, где ведро стояло – по телу пойдут лишаи, скатертью руки утирать – заусеницы будут, обувать прежде правую ногу – зубы болеть будут, через помело шагать – тяжело детей рожать, кто после собаки ест – у того горло распухнет…". Широкова В.И. (Немский район Кировской области) сообщила, что"…ребенок может заболеть, если мать не помыла руки после близости с мужем". Со слов Дуровой Н.Д. (1932 г.р., Лебяжский район Кировской области) записано, что "в праздники нельзя рукодельничать, стирать, шить, мыть полы, иначе руки будут болеть". Матрошева А.Г. (1918 г.р., Лебяжский район Кировской области) сообщает, что"…есть такие речки в нашей местности, река Моркер и река Номан, переходя через которые надо молчать, нельзя ругаться, нельзя хвалиться… иначе дух реки напустит болезнь". Со слов Кропотова Н.И. (Лебяжский район Кировской области) записано, что "на марийских мольбищах… нельзя рубить ни одного дерева… кто срубит, тот тяжело заболеет".

Анализ полученного в результате социологического исследования материала позволяет сказать о том, что и в конце XX – началеXXI века архаичность взглядов на причины возникновения заболеваний сохраняется (болезнь вследствие урочения, порчи, сглаза, воздействия злых духов), но преобладают естественно-научные представления о причинах заболеваний – болезнь вследствие загрязнения окружающей среды, курения, злоупотребления алкоголем, нерационального питания, физического перенапряжения, переохлаждения… Нерациональность, мистичность взглядов на причины возникновения болезней более присуща сельским жительницам региона старших возрастных групп.

Анализ этнографических материалов XIX – начала XX века, выполненный при проведении настоящей работы, показывает, что в данный период на северо-востоке Европейской России существовала народная прогностика исходов заболевания. Так, если больной хорошо спал, у него улучшался аппетит, то это считалось хорошим признаком – к выздоровлению. Если начало болезни "падало" на четверг или на субботу, то "больному не встать с постели и грозит неизбежная смерть". Вой собаки вблизи дома больного – "к покойнику". Или вот еще несколько методов определения прогноза заболевания. Необходимо было взять свиное сало, "мазать им больного в области сердца, под пазухами, под коленями, в области крестца и ягодиц, причем, делать это надо так, чтобы сам больной об этом не знал… затем это сало давали собаке, если она его лизала или ела – больной будет жить, а если нет – обречен на смерть". Практиковался и такой способ – "до солнца готовили ржаное тесто, в этом тесте вываливали больного, предварительно добавив муки, затем тесто опять же давали собаке". Если собака тесто ела, то прогноз болезни был благоприятный. Прогноз заболевания жители региона узнавали и следующим образом. Если одновременно в доме были покойник и больной, то при обряде соборования всем в руки давали по зажженной свече. Если дым от них шел к двери избы, то больной "не встанет". Если больной после соборования засыпал – прогноз был благоприятный. Если больной после соборования просил есть – то "это к смерти". Жители Орловского уезда Вятской губернии считали, что если новорожденный очень полный, с "развалившейся головой", мягкими ушами и острым подбородком, то он скоро умрет, а новорожденный тощий, цепкий, с головкой маленькой и крепкой, торчащими ушами и тупым подбородком – будет здоров. В Котельническом и Орловском уездах Вятской губернии в XIX веке верили в то, что не будет долго жить ребенок, если воск с его волосами не будет плавать в купели, а потонет. [166 с. 352–358.]

В результате проведенного в 1997–2004 годах на территориях Кировской области, Республики Коми и Республики Марий-Эл исследования установлено, что и в данный период в народной медицине изучаемого региона имеет место определение прогноза заболевания.

Так, со слов Колесниковой В.П. (1946 г.р., Немский район Кировской области) записано, что "если у больного ногти стали мягкие, то дней через 3–5 он умрет". Из того же источника: "…больной лежит на кровати, рукой проводят по спине, если спина прогнулась – больной скоро умрет…".

Шиляева А.С. (1908 г.р., г. Киров) сообщает, что"… обильный пот при высокой температуре – к выздоровлению, появление аппетита при любом тяжелом заболевании говорит о скором выздоровлении… при тяжелом заболевании беспричинное улучшение состояния – близкая смерть…".

Со слов Ванеева Л.В. (г. Слободской Кировской области) записано, что"… если взять в левую руку ветку вербы и спросить больного, как он себя чувствует, если он ответит что ему лучше – поправится, в противном случае умрет, положить на голову больному траву чистотел, будет петь – перед смертью, а плакать – перед выздоровлением…. положить в мочу больного свежую крапиву, если почернеет – признак близкой смерти, если останется зеленая – больной выздоровеет…".

Петрова Т.Г. (1950 г.р., с. Шелангер Республики Марий-Эл) и Александрова Н.Н. (1946 г.р., с. Шелангер Республики Марий-Эл) сообщили по рассматриваемому вопросу следующее: "… прогноз заболевания… неблагоприятный, если человек плохо выглядит, нет настроения, он… вялый, пассивный, либо слишком агрессивный, нет аппетита, повышенная температура, бледный цвет лица, синяки под глазами… прогноз заболевания считается благоприятным, если человек хорошо выглядит, розоватый цвет лица, сияющие глаза, хорошее настроение, доброжелательность к окружающим, хороший аппетит, нормальная температура…".

Со слов Семиколенных Е.А. (Нагорский район Кировской области), Ванеева Л.В. (г. Слободской Кировской области), Платоновой К.Е. (1910–1997, с. Айкино Республики Коми) записано, что "ночной собачий вой – к покойнику".

Клемцова С.В. (1975 г.р., г. Котельнич Кировской области) сообщила, что"…если больной бредит дорогой, о конях, то он умрет… сорока скачет на дому больного – к выздоровлению, если собака крох не ест после больного – он скоро умрет…".

Анализ вышеизложенного позволяет сказать о том, что народная прогностика заболеваний северо-востока Европейской России нерациональна, базируется на мистических представлениях, архаичности мышления, сохраняющейся у части жителей региона и в настоящее время.

Таким образом, представления жителей северо-восточного региона Европейской России о причинах и прогнозе болезней отражают систему взглядов на окружающую действительность, сложившуюся в результате повседневного опыта, преданий, передававшихся из поколения в поколение, религиозных и мистических представлений. Ряд представлений, сложившихся, как правило, эмпирически, имеют рациональную основу. Представления о причинах возникновения заболеваний с течением времени изменяются, на фоне существующих постоянно (болезнь вследствие физического перенапряжения, неправильного питания, порчи, сглаза) во второй половине XX века ряд представлений исчезает или встречается реже (болезнь вследствие кары Бога, воздействия злого духа), а ряд – появляется вновь и широко распространяется (болезнь из-за загрязнения окружающей среды, плохой наследственности, нервных перегрузок, приема в пищу консервированных продуктов). Вплоть до начала XX века в регионе преобладают нерациональные, мистические представления о причинах возникновения заболеваний, на рубеже XX–XXI века жителям северо-востока Европейской России более присущи естественно-научные взгляды на болезнь, но среди сельского населения старших возрастных групп архаические взгляды на причины возникновения болезней сохраняются. Народная прогностика заболеваний исследованного региона нерациональна, базируется на мистических представлениях, архаичности мышления.

2.3. Народная медицинская терминология северо-восточного региона Европейской России

Анализ изученных литературных и архивных источников показал, что общее определение болезни в северо-восточном регионе Европейской России крайне разнообразно – "боль", "худоба", "хворь", "простыл", "испуган", "сглазили", "изурочали". По исходу все болезни подразделяются на "смертные" и "не смертные". Процесс выздоровления определяется словами "подниматься", "обмогаться", "отдыхать". При выздоровлении вятские крестьяне в конце XIX века также говорили: "боль отстала", "лихорадка бросила", "оздоровел", "отутобел". В случае смерти вятчане говорили: "дуба дал", "преставился", "околел", "окочурился". Болезнь в рассматриваемом регионе часто получала свое название от какого-либо ее симптома. Заболевания, протекающие с повышением температуры, называли "горячками", "лихорадками", а иногда – "полежкой", т. к. ухудшение общего состояния вследствие высокой температуры тела "завтавляло лежать". Вместе с тем, исходя из представления о причине заболевания те же самые болезни нередко обозначались как "сестра", "тетка", "лихоманка", "комоха", "кумоха", "комуха". Гонорею из-за ее симптоматики вятчане называли "течью", а "золотухой" – различные сыпи на коже и слизистых, гематомы на лице носили название "синяк" или "синий опух". [166 с. 337–339.]

Жители северо-восточного региона Европейской России называли болезни и по пораженным частям тела. Так, заболевание горла определялось как "горлянка" или "горлуха". Болезни желудочно-кишечного тракта назывались – "боль под ложечкой", заболевания легких и сердца были известны как "колотье в боках или груди", "биенье сердца". При болезнях носа говорили: "когда носом кровь идет" и "нос заложило". Обширнейшая гинекологическая патология нашла отражение в названии "опущение матки", но чаще ее определяли как "маяться животом". Мастит называли "грудницей", скарлатину – "горлянкой". [166 с.339.]

Исследование показало, что нередко болезнь получала название от обстоятельств, при которых она началась. Е.Е. Котова (1919 г.р., Белохолуницкий район Кировской области) сообщает: "Робили тяжело – с пупа сдергивали" (вследствие этого, определение заболевания – "с пупа сдернул"). Из-за физического перенапряжения, по мнению жителей региона, могли появиться "наджада" или "надсада" (боль в пояснице или брюшной полости после физической нагрузки), "нажим" (мозоль). "Окорм" (боли в брюшной полости) объяснялся тем, что было съедено что-то вредное.

Хирургическая патология так же чаще определялась по ее причине. Резаные или рубленые раны в регионе носили название "порез", "подсек", вывих – "свишка". Ожоги называли "пожогами", "обварами", "жигой", "обжигой". О панариции говорили – "нажал", "намял", "натрудил". Остеомиелит носил название "волос", т. к. у вятчан считалось, что в кости "поселяются волосы и поэтому кости болят". Язвы жители Вятской губернии в XIX веке относили к "простудам" и говорили: "Простуда наружу выскочила".

Из заболеваний детей жители северо-восточного региона Европейской России выделяли "родимец" (эпилепсия, судороги с потерей сознания), "припадок" (судороги), "собачью старость" (рахит), "зубищи" (нарушение прорезывания зубов), "порастуньки" (отставание в росте)", младенческое" (то же что и родимец), "испуг" и "крик". Родимцы подразделялись на опуховой, переполоховый, костяной, сердцевой, ротовой, головной, воротовой, ломовой, жиляной, мозговой, суставной, ножной, гортанный, ручной, глазной, ушной, брюшной и членный – в зависимости от "локализации" болезненного начала. [40 с. 50–86.]

Глазные болезни у жителей региона назывались следующим образом – "темная вода" (катаракта), "перелом" (язва роговицы), "слепотка" или "куриная слепота" (нарушение сумеречного зрения). Одна из болезней глаз называлась "ветряной перелом". Описывается она так: "Болезнь такая – глаза режет так, что на свет не взглянешь". [166 с. 341–342.]

"Килами" жители Вятской губернии в XIX веке называли абсцессы, новообразования на коже и под ней, а также грыжи. Жители региона различали следующие разновидности грыж: "грыжу-пупик", "грыжу-мошонку", "костяну", "жиляну", "грызу", "подколенну", "нутряну", "пуповую", "паховую", "жилистую", "родовую", "ребровую", "мудовую". [40 с. 40–112.]

Увеличенные лимфатические узлы в регионе называли "желви" или "желваки". Чрезмерное разрастание грануляции в ране определялось как "дикое мясо". Сухожильный ганглий вятские крестьяне в XIX веке называли "могильной косточкой" или "навьей костью", болезни полости рта – "костяник". [166 с.341.]

Патологические роды носили название "трудных", нерегулярные месячные – "безовременное", общим названием гинекологической патологии было – "хворобушка женская".

Одна и та же болезнь в регионе имела множество названий. Так чесотка называлась "свороба", "свороб", "своробок", "свербячка", "почесуха", "нуда", "зуда", "зудиха", "почесули", "почесуньки", "почесульки". Фурункул носил название "чирей", "веред", "чирей-веред", "чирья", "нарыв", "огневик". Бессонница называлась "полуношницей", "шутухой-бутухой", "шепетухой-пепетухой", "шутухой-бутухой", "полуношницей-шекотуньей", "щекотухой-летухой", "стрепетухой-полуношницей", "переполошницей", "беспокоицей", "егозухой", "безугомонницей". [166 с.346.]

Многие болезни в изученном регионе имели и свои национальные названия. Коми-пермяки лихорадку называли "низовкою", оспу – "воспицею", корь – "корюхою", насморк – "возгреею", диарею – "мытом", чесотку – "своробом", сифилис – "худой болью". Русские, проживающие в Вятской губернии, называли сифилис в XIX – начале XX века "татарской оспой". [166 с. 342–347.]

Для эпидемических заболеваний вятчане использовали определение "поветрие". "Поветрие" с высокой смертностью в рассматриваемом регионе называли "мор".

Анализ изученных материалов показал, что симптоматология в народной медицинской терминологии региона также очень разнообразна. Чувство боли определяется как "лом", "ломота", "щипь". Если боль имела колющий характер, то говорили – "бросается", если боль была постоянная, тянущая, ломящая, говорили – "можжит". Словами "резь", "резня", "резва" жители Вятской губернии определяли режущую боль, словом "садеет" – жгучую боль. Иррадиацию боли часто характеризовали как "отрыгает". [166 с. 348–352.]

Исследованием установлено, что имели свои собственные названия и боли в различных частях тела. Так, головная боль в Вятской губернии рассматриваемого периода определялась как "голова трещит" или "головой маяться". "Горлицей" называли боль в горле. Боли в животе вятчане часто называли "чемер". Возможно, это связано со следующим: "Гусениц мохнатых зовут чемером, съешь гусеницу – живот заболит" (записано со слов Котовой Е.Е., 1919 г.р. Белохолуницкий район Кировской области).

Примеров обозначения отдельных симптомов, проведенное исследование позволяет привести множество: "шубеет", "дубеет" – нарушение кожной чувствительности, "дует" – метеоризм, "заперло" – отсутствие дефекации, "измодел" – похудел, "колотит" – чувство озноба, "керкает" – кашляет (записано со слов Котовой Е.Е., 1919 г.р. Белохолуницкий район Кировской области).

Снижение уровня интеллекта и психические расстройства в регионе определялись как "беспутый", "бесится", "в уме порушился", "свихнулся". [40 с.40.]

Имеют в народной медицине северо-востока Европейской России свои названия и отдельные части тела человека, его внутренние органы. Так, голова – это "башка", шея – "клен", "выя", фасция – "болонь", сухожилие и кровеносный сосуд (без разделения на артерии и вены) – "жила", глаза – "зыри", "обоконки", "талы", веки – "заиконки", крестец – "крестовина", лопатки – "крыльца", бедро – "голяшка", кисть руки – "каляпа", "лапа", суставы нижних конечностей – "латочки", лодыжка – "лытка", колени – "мумочки", губы – "отопки", сухожилие – "потягалище", ягодицы – "поюшки", затылок – "сидо", селезенка – "синек", лоб – "чело", голень – "чивиляшка", суставы пальцев рук – "колечки". [40 с. 40–66.]

Вышеизложенный материал дополняют результаты исследования, проведенного в 1999–2004 г.г. на территориях Кировской области, Республики Коми и Республики Марий-Эл. Опрос жителей указанного региона (см. приложение 2) показал, что народная, отличающаяся от научной, медицинская терминология, продолжает существовать на указанных территориях и в конце XX – начале XXI века.

Сравнение народной медицинской терминологии региона в конце XIX – начале XX века и в конце XX – начале XXI века позволяют сказать, что они имеют отличия. Так, голова на рубеже XX–XXI веков носит название не только "башка", но и "тыковка", "котелок", "чугунка", "калган"; шея – "хомут", "клен" (ранее – "выя"); глаза – "очи", "зори", "талы"; живот – "брюхо", "пузо", "чрево", "утроба"; позвоночник – "хребет", "остов"; лоб – "чело"; нос – "дудень"; губы – "отопки", "брылы", "брыла"; туловище – "стан"; кисти рук – "пакли", "клешни"; лицо – "рыло"; голень – "мосел", "масел"; селезенка – "синек"; кровеносный сосуд – "жила"; рука – "лепесть", "пакша", "пакля", "лапа"; палец – "парня", "перст"; затылок – "загривица", "загривок"; спина – "закорки", "горб"; лопатки – "крыльца"; ягодицы – "краюшки"; бедра – "толстые места", "ляжки"; нога – "костыль", "походок", "ходуля"; желудок – "варень"; височная область – "косица", "косича".

Проведенное в 1999–2004 г.г. исследование показало, что в указанном выше регионе названия болезней и их симптомов у населения уже носят, как правило, научно-медицинский характер, но встречаются и народно-медицинские термины. Так, болезнь – это "лихоманка", "хворь", "недуг"; гидроаденит – "сучье вымя"; головная боль – "ломиха", "чемер"; гонорея – "перелой"; повышение температуры тела – "жар", "кумоха", "трясучка"; фурункул – "чирей"; паротит – "свинка"; диарея – "понос", "чернуха", "гнетучка"; гематома – "синек", "синяк", "печеница"; кашлять – "кывкать", "хомкать", "харчеть"; зуд – "крыситься"; икать – "клыкать"; кашель – "нутрянец"; инфаркт миокарда – "разрыв сердца".

Таким образом, в северо-восточном регионе Европейской России болезни в народной медицине получают названия по их наиболее ярким симптомам, причине или пораженным частям тела. Одно и то же заболевание может носить различные названия, а разные называться одинаково. Ряд болезней носят региональные названия, отличные от общероссийских. Симптоматология в региональной народной медицинской терминологии разнообразна: так, боль даже дифференцируется по ее видам и локализации. Народная медицинская терминология региона охватывает практически все части и органы тела человека. С течением времени региональная народная медицинская терминология претерпевает значительные изменения.