История народной медицины северо-востока Европейской России

Глава 3. Народная гигиена северо-восточного региона Европейской России

Народная гигиена проявляется в способе расселения, характере жилища, его архитектурного типа, ведении хозяйства, в одежде, питании, трудовых процессах, привычках, обрядности, личной санитарии, способах предупреждения заболеваний.

Жители северо-востока Европейской России место для поселения выбирали не случайно. Они селились, как правило, там, где прежде всего было удобно вести сельскохозяйственные работы, пасти скот, охотиться и ловить рыбу, где были доступны пути сообщения, имелись источники воды, а при необходимости можно было отразить нападение врагов. Поэтому, чаще всего поселения располагались вблизи берега рек и озер. Население региона издревле проживало "маленькими деревеньками домов по семи-восьми…так как поселенцы везде находили огромные леса и поля, лежащие впусте… селились где хотели…". [23 c.422,423.]

Кроме деревень (поселений с обрабатываемыми его жителями-крестьянами землями), в регионе селились селами (поселение с церковью), починками (выселок из деревни или села на свободную для освоения землю), хуторами (поселение из одного двора), слободами (поселение, жители которого при его возникновении освобождались от тех или иных повинностей и налогов), имелись погосты (поселение с церковью, домами священнослужителей и кладбищем), посады (поселение, жители которого занимались торговлей), города. До второй половины XX века в регионе преобладало сельское население, позднее – жители городов. [180 c.102,103.]

Выбирая место для постройки непосредственно дома, жители региона учитывали природно-климатические факторы, наиболее выгодно использовали рельеф при расстановке хозяйственных построек, придавали нужную ориентацию жилым помещениям по сторонам света. Дома ставили там, где лучи солнца давали больше тепла и света. [126 c.42.]

Вблизи болот, в низинах, сырых местах старались не селиться, место для поселения выбирали "здоровое", т. е. благоприятное для сохранения здоровья.

На севере региона "вследствие изобилия леса и жесткости климата" дома рубили из ровных окантованных бревен диаметром 40–45 сантиметров, стены поднимались на высоту более 5 метров, окна врезались высоко, подполье (подклеть) очень часто делалось в рост человека. Бревна подгонялись так, чтобы не было ни малейшей щелочки, через которую бы проникал холодный воздух. Зимой дома обкладывали соломой для сохранения тепла и сухости в жилых помещениях, что также способствовало профилактике болезней. Сегодня в зимнее время сельские жители региона для сохранения в домах тепла обкладывают их снегом. [180 c.104.]

Если на севере региона преобладающим типом жилища являлся "дом-двор", когда под одной крышей были расположены жилая изба, сени и хозяйственный двор, то в центре и на юге края, где климат более мягкий, равнинный, жилища были менее приподняты над землей, хозяйственные постройки располагались параллельно жилому дому, а между ними находился крытый двор с двумя сквозными воротами для домашних животных, т. е. архитектурный тип жилища на основании эмпирического опыта старались привести в соответствие с климатическими условиями. [179 c.115.]

Вплоть до середины XIX века в крестьянских домах преобладали курные избы, печи в которых топились по-черному, т. е. они не имели вытяжной трубы для выхода дыма, который выпускался через дверь. Поэтому печи стояли первоначально ближе к входу, а с появлением вытяжных труб они перемещаются к центру избы для ее более равномерного отопления. Наличие печи в избе давало возможность поддерживать тепло в течение круглых суток, готовить и долго держать в горячем состоянии пищу, сушить одежду. В холодное время года можно было спать на ее теплой поверхности, что также способствовало сохранению здоровья. [179 c.124.]

Жилые избы чаще всего представляли четырехстенки (в основе – клеть из четырех бревен), позднее появляются пятистенки (разделение четырехстенка еще одной стеной), и "избы двойные" – состоящие из двух четырехстенок с общей крышей. [179 c.130.]

В начале XX века, наряду с деревянными, в регионе все чаще строятся дома из кирпича, но их планировка повторяет деревянные избы. Двухэтажные дома нередко имеют только первый этаж из кирпича, второй – из дерева.

Во второй половине XX века большинство жителей региона стали проживать в городах, но и до настоящего времени, это в основном малые города, где большая часть жилого фонда представляет собой пятистенки, двойные избы, двухэтажные дома со вторым деревянным этажом.

Подклети (подполья) жилых "домов" в регионе, как правило, не отапливались. В прохладной подклети хранили и в настоящее время сохраняют от порчи продукты питания с целью предупреждения пищевых отравлений.

Многоэтажное кирпичное и железобетонно-блочное жилье в городских поселениях, в основном областных и республиканских центрах, преобладает с конца XX века.

Формируя свое хозяйство жители региона не могли обойтись без вспомогательных построек. Отдельно от жилой избы строились амбары, овины, колодцы, погреба, конюшни, бани. Последние, нередко и во второй половине XX века, были устроены "по-черному", т. е. без вытяжной трубы у печи, но все же во второй половине XX века в регионе уже преобладают бани "белые", т. е. с печной трубой. Бани использовались не только для мытья, т. е. с гигиенической целью, но и для принятия родов, лечения заболеваний. Бани ставили "у воды" – речки, пруда, ключа или колодца, в том числе и для того чтобы уменьшить затраты физического труда для снабжения бани водой.

Главным занятием подавляющего большинства населения северо-востока Европейской России вплоть до начала XX века являлось земледелие, затем, по значению, следовали местные и отхожие промыслы, скотоводство, часть населения работала на заводах. Крестьянское хозяйство до конца XIX – начала XX века носило во многом натуральный характер, удовлетворяя почти все потребности семьи. Сельским хозяйством приходилось заниматься в тяжелых условиях – почти вся территория региона входит в зону рискованного земледелия. [83 c.140.]

Население северо-востока Европейской России вследствие неблагоприятных климатических условий выращивало не все сельскохозяйственные культуры, не занималось "трудом по-пусту". Так, согласно "Краткому статистическому очерку Вятской губернии за 1898 год" жителям"… Глазовского уезда местами приходилось отказываться от возделывания гороха из-за ранних заморозков". Пахотные площади использовались под рожь, овес, ячмень, пшеницу, полбу, просо, лен, коноплю, т. е. выбор ассортимента культур зависел от климатических условий. Огородничество в регионе не было развито. Из овощей выращивали капусту, репу, морковь, редьку, свеклу, брюкву, огурцы, лук. В XIX веке появляется и картофель, усиленно насаждаемый властями, что приводило к прямо противоположным результатам – недовольствам крестьян, волнениям. В 1842 году в регионе зафиксирован даже картофельный бунт. Но постепенно осознавалась польза и этой культуры, и она занимала все большие площади. Садоводство было развито лишь на юге региона и не носило промышленного характера. [83 c.114,115.]

До начала XX века господствующей системой земледелия было сохранившееся с XVII века трехполье – пашня делилась на озимое поле, яровое и пар. На озимом поле сеяли рожь, на яровом – овес. Если качество земли позволяло, что также учитывалось жителями региона в ходе хозяйственной деятельности, то на хорошо унавоженных участках высевали и другие культуры. Удмуртское население региона практиковало и двуполье – пар и поле, разделенное на участки озимых и яровых культур, т. к. считало что в этом случае земля меньше истощается.

Северо-восток Европейской России – это огромная территория, земли для сельскохозяйственных работ имеются в достаточном количестве. Поэтому для обеспечения тяжелого крестьянского труда, повышения его производительности, поля нередко по много лет не использовали (до 40 лет), их превращали в "залежи", или увеличивали размеры пахотных земель за счет расчистки леса, который частично сжигался, а зола разбрасывалась по освобожденной от деревьев территории. Залежи и росчисти давали большие урожаи довольно долго и без использования удобрений. [83 c.146.]

Животноводство в регионе вплоть до начала XX века было не развито – "… скот хилый, мелкий… все более вырождающийся…". [82 c.16.]

Первой помощницей жителя северо-востока Европейской России была лошадь – на ней пахали, использовали как транспортное средство. "Кормилицей", "матушкой" называли в регионе корову. Коровы давали молоко, которым забеляли еду, из молока делали сметану, масло. Климатические особенности региона оказывали влияние и на ассортимент домашнего скота. Если на севере региона преобладал крупный рогатый скот, то на юге – мелкий. Овец разводили все народы северо-востока Европейской России, свиней наиболее часто держали удмурты и коми-пермяки, русские почти не держали коз. [83 c.164.]

Как уже было сказано выше, при ведении хозяйства жители региона учитывали его климатические условия. Вследствие этого в крае хорошо было развито пчеловодство. Так, Вятская губерния по количеству пчелиных семей занимала одно из первых мест среди губерний Европейской России, опережая соседние Пермскую, Вологодскую, Костромскую, Нижегородскую и Казанскую. [12 c.5.]

Вследствие неблагоприятных климатических условий, приспосабливаясь к ним, население региона вплоть до начала XX века занималось отхожими промыслами. В конце XX – начале XXI века временный выезд с места постоянного проживания на работу возрождается. Так, в настоящее время тысячи жителей Кировской области работают вахтовым методом в Москве, Подмосковье, Тюменской области, республике Коми.

Система питания, как и типы хозяйствования, жилище зависит от климатических условий. Кроме того, пища соотносится с видами ведения хозяйства, выбирается в соответствии с положительным многовековым опытом населения. И хотя в пище населения северо-востока Европейской России имеется этническая специфика, но в системе питания в целом четче прослеживаются региональные, чем этнические особенности.

Основой питания в регионе являются зерновые культуры. Из них пекли караваи, хлебцы, пироги, блины, оладьи. Широко распространены пельмени. Это блюдо финно-угорского происхождения, на что указывает его название: "пель-нянь" – хлебное ухо, так это слово переводится с коми или удмуртского языков. Пельмени делают с мясом, капустой, рыбой, грибами. [198 c.182.]

Из овса население региона делало кисель, родиной толокна из овсяной муки также является северо-восток Европейской России. Из зерна жители северо-востока Европейской России делали также различные каши, т. е. старались максимально разнообразить набор пищи.

Из ржи варили пиво, причем пиво с низким содержанием алкоголя. Кроме пива, русские жители региона из хлебного сырья делали квас и брагу. У коми, мари и удмуртов также были распространены пивные напитки. Удмурты делали "кумышку" из квашеного теста из муки пророщенной ржи. Мари варили "пура" (квас) из ржаного солода. Пивные и квасные напитки, употребляемые жителями региона и сегодня, с точки зрения современной науки полезны, т. к. содержат много витаминов, особенно группы В.

Наряду с зерновыми культурами в питании широко использовались молочные и мясные продукты. Жители региона отмечали, что "если на столе мясные, а не грибные щи, то и в руках, и в ногах появляется сила, больше вспашешь и накосишь поизрядней… в таком случае будет не только хлеб для себя, но и солома, и парево, и мякина скоту, а будет скотина, будут опять же щи…". Таким образом, население региона считало, что употребление мяса в пищу приносит пользу, помогает стать сильнее, способствует работоспособности, что и являлось в регионе характеристиками соматического здоровья. [198 c.186.]

Используются в пищу жителями региона и молочные продукты, но существует следующая особенность – собственно молоко употребляется в пищу мало, чаще младенцами и детьми, взрослые его едят гораздо меньше. Зато кисломолочные продукты употребляются в больших количествах и видах – это и простокваша, и сметана, и пахта, и творог, и сыр. Из молока делали и масло, но, а это еще одна из особенностей региона – не много, чаще в пищу употребляли масло растительное, например – льняное. [198 c.187.]

Важной частью рациона питания жителя региона являются продукты рыболовства, охоты, ягоды, грибы. Рыбу и грибы употребляют в соленом, сушеном, вареном, жареном виде. Клюкву, костянику, чернику, рябину, землянику, малину ели в не переработанном виде, а также в сушеном или в виде варений. Мед до начала XX века был более доступен жителю региона, чем сахар.

Таким образом, включение в рацион питания населения региона широкого ассортимента продуктов животного и растительного происхождения обеспечивало оптимальное соотношение белков, жиров, углеводов, минеральных солей и витаминов.

Суточное потребление пищи соотносилось с трудовой деятельностью. Обычно ели три раза в день: утром в шесть – восемь часов, днем в двенадцать-два часа дня и в семь-десять часов вечера. Промежутки между приемами пищи называли "выть", есть в "выть" было не принято. Перед едой обязательно мыли руки, вытирали их полотенцем, садились за стол, обязательно покрытый скатертью. Садиться на стол категорически запрещалось. Ели из одной миски, но у каждого была своя ложка. Сначала можно было зачерпывать "жижу с гущей", а затем уже "и мясо тянуть". Неприличным считалось есть чересчур быстро или долго. [198 c.190.]

После приема пищи, кухонная посуда тщательно промывалась, сушилась и даже "прожаривалась" на солнце. Хранилась посуда на отдельных полках, а позднее и в шкафах.

Воду для приготовления пищи в регионе использовали "проточную" – из ключей, ручьев и из специально вырытых колодцев, за чистотой которых строго следили. Недопустимым считалось и загрязнение других источников воды – рек, озер. Так, в 19 веке в Яранском уезде Вятской губернии "за грех почитается извергать в воду мочу или кал". [166 c.372.]

В случае болезни питание жителей региона изменялось. Так, в Сарапульском и Яранском уездах Вятской губернии крестьяне, болея лихорадкой или сифилисом, старались не употреблять в пищу соленья, т. к. это, по их мнению, может усилить болезнь. Выздоровев, они (переболевшие вышеперечисленными заболеваниями – авт.) некоторое время "не едят огурцов, малины, щучины и свинины". В Вятской губернии "золотушным никогда не давали яиц, а больным перемежающейся лихорадкой и желтухой – молока, свежей рыбы, и, в особенности, щуки". В Котельническом уезде той же губернии в XIX веке "при заболеваниях крестьяне в пищу принимали больше молока и солений". [166 c.352–359.]

Одним из элементов народной гигиены является и народный костюм – набор предметов одежды, головные уборы, обувь, изготовление и ношение которого было постоянным на протяжении веков и стало традицией. До начала XX века народную одежду в большей степени носили крестьяне, в меньшей – другие социальные слои населения.

Вследствие того, что северо-восток Европейской России являлся и является многонациональным регионом, то и основных типов одежды здесь насчитывается несколько: наряду с русскими костюмными комплексами, можно выделить удмуртские, марийские и коми костюмы. [197 c.198.]

Вплоть до начала XX века наиболее распространенным, издавна используемым материалом для одежды был лен.

В русский женский костюм вплоть до начала XX века входили рубаха с длинными рукавами, сарафан, фартук, пояс, головные уборы, обувь. В XX веке появляется новый вид костюма – юбка с кофтой. Зимой русские женщины надевали шубы, тулупы, полушубки, на голове носили теплые шали, на ногах – вязаные из шерсти чулки, на руках – рукавицы. Кроме того, под сарафан или юбку дополнительно надевали несколько нижних юбок. Основу русского мужского костюма составляли рубаха и штаны. С начала XX века распространились костюмы с "пиджаками". Типичными головными уборами были шапки, картузы, зимой – ушанки. Верхняя мужская одежда (полушубки, тулупы, кафтаны, армяки) шилась из холста, сукна, овчины. Мужская русская обувь была представлена и в начале XX века лаптями, валенками, сапогами. Причем, мужское население носило валенки и летом. [197 c.199–205.]

Второй массив представляет собой одежда фино-угорского населения. Основой женского удмуртского костюма была туникообразная рубаха – платье "дэрем". С рубахой-платьем полагалось носить фартук "айшет", "ашшет". Кроме того, удмуртки носили халат "шортдэрем", "шоттдэрем". Девушки-удмуртки носили шапочки "такъя" с рядами монет, бусин, тесьмой. Женские головные полотенца носили название "весяккышет", "чалма". Удмуртские лапти были остроносыми и этим отличались от русских. Мужской удмуртский костюм сходен с русским, но на ремне имеются приспособления для топора и ножа, что создавало дополнительные удобства при выполнении трудовой деятельности. Марийский женский народный костюм состоял из рубахи-платья ("тувыр", "тубыр", "тогор"), халата ("шовыр", "шобир", "шобр"), фартука, пояса, головного убора, лаптей, портянок и обмоток. Мужские марийские рубахи "тувыр" по покрою напоминают женские, но по длине они короче. Мужчины-марийцы, дольше чем другие группы мужского населения региона, носили белые холщовые штаны. Мужские и женские костюмы коми сходны с русскими, отличаются узорами, вышивкой, поясами. Мужчины-коми, кроме того, носили "лаз" – суконный или кожаный жилет с потайными карманами спереди и сзади, удобный на охоте. [197 c.207–211.]

Таким образом, национальный костюм северо-востока Европейской России, несмотря на этнические особенности, несет в себе несколько общих черт – он состоит из натуральных материалов растительного и животного происхождения, многослоен, приспособлен к выполнению разнообразной трудовой деятельности, климатическим условиям региона и поэтому с точки зрения сохранения здоровья рационален.

Гигиенические традиции в отношении содержания собственного тела на северо-востоке Европейской России также рациональны. Так, волосы на голове жители региона тщательно мыли, мужчины брили наголо или стригли "в кружок", в начале XX века молодые парни стриглись "под польку", "под ежа", "в косой ряд". Женщины заплетали волосы в косы. Обычай бриться был распространен у молодых людей. Вплоть до начала XX века бороду носили все мужчины, кроме молодежи. Особенно этого обычая придерживались в старообрядческой среде. Бороду также тщательно мыли и расчесывали. [127 c.121.]

Лицо и руки умывали утром, перед едой, после работы, приехав или придя откуда-либо. В теплое время года много купались в открытых водоемах, это считалось полезным. Еженедельно, а иногда чаще – после тяжелой работы, охоты, после поездок – мылись и парились в бане. Одежду и жилище содержали "в чистоте". Чужую одежду, и особенно обувь, старались не одевать. Последнее также рационально, т. к. предупреждало возникновение кожных болезней.

На северо-востоке Европейской России существовал обычай на Великий Четверг "чтобы прыщей не было" умываться "с серебра", т. е. из серебряной посуды, или из емкости, куда был опущен серебряный предмет. Делалось это "чтобы личико чистое было". Это также рационально, т. к. ионы серебра обладают бактерицидным действием. [40 c.80.]

Гигиенические моменты присутствуют и в свадебной, родильной, похоронной обрядности северо-востока Европейской России. Так, одним из обязательных элементов свадебного обряда у русских, проживающих в рассматриваемом регионе, была баня – перед свадьбой невеста мылась в бане и парилась в ней веником. Время свадеб выбиралось также не случайно, они проводились после окончания полевых работ. [162 c.320.]

У населения северо-востока Европейской России сложились особые обычаи, обряды, которые способствовали благополучному течению беременности. Жители региона считали, что от здоровья матери зависит, каким будет потомство. Поэтому беременных женщин "оберегали", не заставляли выполнять тяжелую работу. Особенно оберегали первую беременность. Родам также придавалось большое значение. Отказ повивальной бабки прийти к роженице рассматривается в регионе как "непростительный грех". Помощь повитухи не ограничивалась принятием родов и мытьем роженицы и ребенка. Считалось, что "повитуха должна уйти после трех бань", т. е. и в послеродовом периоде родившая женщина находилась под наблюдением, и в случае необходимости могла получить помощь. Повитухи готовили пищу и кормили семью родившей, занимались вместо нее домашним хозяйством "до тех пор, пока роженица не будет в состоянии работать сама". [160 c.336., 118 c.171.]

В рассматриваемом регионе после родов женщину усиленно и разнообразно кормили. Хорошо кормить полагалось и ребенка. Так, в 19 веке в Вятской губернии кормить ребенка "сниманным" молоком считалось за грех. [122 c.19–22.]

Как уже было сказано выше, похоронная обрядность в регионе также имела гигиенические элементы. Так, воду, которой обмывали покойника "сливали в то место, где она не могла повредить человеку или скотине". Вятские вотяки после смерти члена семьи не прикасались к его вещам, а бросали их в лес или в могилу. Жители региона после возвращения с кладбища мыли полы, стены, лавки в доме, ходили в баню. Вышеназванное также рационально, если предположить, что смерть была вызвана инфекционным заболеванием. [161 c.378.]

Анализ литературных и архивных источников, а также результаты проведенного исследования позволяют сказать о том, что здоровье у жителей северо-восточного региона Европейской России является одной из приоритетных ценностей и, вследствие этого, в народной гигиене региона существуют способы профилактики заболеваний. Данные способы строятся на основе представлений о причинах возникновения болезней, эмпирическом опыте.

Способы предупреждения заболеваний в народной гигиене региона можно подразделить на рациональные и нерациональные. Нерациональные основаны на архаичности мышления, религиозно-мистических представлениях, рациональные – складываются исходя из положительного повседневного опыта жизнедеятельности.

Так, к нерациональным способам предупреждения заболеваний можно отнести следующий, являющийся примером контагиозной магии, практикующейся в рассматриваемом регионе: для профилактики грыжи у ребенка "в его первую баню брали послед… и погладят последом ребенка". При этом нужно было сказать три раза: "Не грызи моего дитенка, а грызи послед. Аминь". Затем малыша "окатывают водой с головой и говорят: "Свята вода на меня, худоба с меня". Широко распространен также вариант – "с гуся – вода, с меня – худоба", или "как с гуся вода, так с (имя) худоба". [40 с.90.]

Нерациональными способами сохранения здоровья являются и катартические обряды "на облегчение родов", практикуемые коми-пермяками, проживавшими на северо-востоке Европейской России. Для того чтобы роды были легкими, коми-пермяки развязывали на одежде роженицы все узлы и расплетали ей косы. Если же вопреки этому роженица "мучается родами", то ее приводили в избу, накрывали стол скатертью, ставили на него хлеб, соль и брагу. Затем роженицу трижды обводили вокруг стола и при этом приговаривали: "Как скоро раба Божия (имя) обойдет вокруг стола, так скоро и родит". После этого обмывали икону водой над дном опрокинутого ведра и собранной водой поили роженицу. Этой же водой спрыскивали роженицу "врасплох для ускорения акта разрешения". [172]

Для предупреждения заболеваний на северо-востоке Европейской России использовалась и предупреждающая магия, что также можно отнести к нерациональным методам профилактики болезней. Так, в Уржумском уезде Вятской губернии в конце 19 века "чтобы лихорадка не приходила, хранили в домах 1) кобылье родильное место, 2) подвязывали к матице в кошеле ужа, 3) какую-то морскую рыбу, 4) христосное яйцо". [122 с. 90–101]

Коми-пермяки, проживавшие на северо-востоке Европейской России, считали, что если опоясаться по голому телу лыком, то это защищает от болезней. [129]

Марийцы для профилактики заболеваний вешали над дверями домов, клали под подушку или употребляли внутрь полынь, зверобой, чеснок и лук. Одним из самых распространенных оберегов "от болезней" у них являлась рябина, которую носили с собой или вешали в доме. [100 с. 2–10.]

Для предупреждения зубной боли рекомендовалось по утрам держать во рту сучок от дерева. Крестьяне Котельнического уезда Вятской губернии предохраняли себя "при повальных болезнях", особенно "пущенных по ветру", луком, солью, чесноком и редькой. Основанием этому служила вера в то, что "соль и редька имеют способность выедать все слова, написанные на бумаге, а запаха луку и чесноку… не любит вся нечистая сила". Носили лук и чеснок вятчане на кресте. В Сарапульском уезде Вятской губернии (ныне – территория Республики Удмуртия) чудесным талисманом от болезней считались мамонтовая кость, воткнутая куда-нибудь булавка или иголка, полученная от знахаря. [166 c.360.]

В.М.Бехтерев в своей работе "Вотяки, их история и современное состояние" (1880) приводит профилактические меры у удмуртов, проживавших на территории исследуемого региона, в том числе и против болезней. Для того чтобы не заболеть, удмурт не должен был нарушать священные законы и правила предков, должен был слушать туно (знахаря – авт.) – иначе, как верили, "можно навлечь на себя величайшие беды и несчастья". [21 c.630.]

К нерациональным методам предупреждения заболеваний можно отнести и имитативную магию. Так, в регионе считалось, что для предотвращения желтухи "нет ничего лучше, чем носить на себе янтарь – с ним можно упастись от всякой желтухи". [166 c.362.]

В народной гигиене северо-востока Европейской России были и рациональные методы предупреждения заболеваний. Так, широко практиковалось ограничение контактов с больными инфекционными заболеваниями. В Котельническом уезде Вятской губернии во время эпидемий крестьяне "не ходят в те дома, где есть заразные больные". В Орловском уезде той же губернии больным "татарской оспой" (сифилисом – авт.) запрещалось питаться вместе с семьей, они ели из отдельной посуды, а в Котельническом уезде Вятской губернии "соседи чуждаются и бояться ходить в те дома, где есть такой больной и брать что-либо от них".[36 с. 84–89]

Рациональные методы предупреждения заболеваний зачастую были обличены в определенные мистические формы. Так, в 19 веке в Сарапульском уезде Вятской губернии "с болезнью дружили": "… крестьяне ходят нарочно с ребятами к оспенным больным и парят их одним и тем же веником". По сути, это примитивная вакцинация. [36 c.91–92.]

Олицетворяя болезнь, представляя ее в виде женщины, а чаще уродливой старухи, с целью профилактики заболеваний в Орловском и Сарапульском уездах Вятской губернии в XIX веке проводили "опахивание". Суть его заключалась в проведении магической черты сохой, в которую впрягались молодые девушки или вдовы. По мнению крестьян за эту черту болезнь (в виде женщины, старухи) не перейдет, не распространится. С помощью опахивания в начале эпидемий изолировали отдельные дома ("там, где появилась болезнь"). Практиковалось опахивание и целых селений с целью не допустить болезнь из соседних деревень. Проведение опахивания имело свои строго определенные правила. Совершалось оно в большом секрете, ночью или рано утром, на заре. Проходило в глубоком молчании или со специально сложенными песнями. Проводили его чаще одной сохой, но иногда в соединении ее с бороной. Тянули борону "против солнца". В Сарапульском уезде Вятской губернии опахивали исключительно вдовы или старые девы. Они должны были быть одеты в белые рубахи, с распущенными волосами, без платков и поясов. В Орловском уезде Вятской губернии при опахивании полагалось раздеваться донага. Очень редко в этой церемонии принимали участие и мужчины. Под мистикой данного обряда содержится рациональное зерно – изоляция заболевших, отделение их от здоровых в целях предупреждения распространения эпидемии. [166 c.363–364.]

Таким образом, народная гигиена северо-востока Европейской России, основанная на опыте многих поколений жителей региона во многом рациональна. При расселении учитываются природно-климатические условия, удобство осуществления трудовых процессов, возможности водоснабжения, передвижения. Тип жилища зависит от климатических условий, то же можно сказать и о хозяйственных постройках. Род хозяйственной деятельности, перечень возделываемых культур, направление в животноводстве определяются также в соответствии с климатической зоной региона. Система питания, сложившаяся на северо-востоке Европейской России у русских, коми, удмуртов и марийцев имеет свою этническую специфику, но в целом определяется хозяйственной деятельностью и особенностями местной флоры и фауны. Национальный костюм региона, несмотря на этнические особенности, в целом обусловлен природно-климатическими характеристиками региона, приспособлен к разнообразной трудовой деятельности. Личная санитария – стрижка и бритье волос на голове, бороде, умывание, купание, мытье в бане, содержание в чистоте своей одежды и обуви, а также отказ от ношения чужой – распространена в регионе широко и повсеместно. Положительные гигиенические аспекты имеются в свадебной, родильной и похоронной обрядности. Способы же предупреждения заболеваний, многие из которых базируются на архаичности мышления, религиозно-мистических представлениях, во многом не рациональны, но часть из них, сложившихся на основании повседневного опыта, пусть даже и обличенные в мистические формы, несут в себе элементы рациональности.