История о принцессе из Подлунного Королевства. Книга 1

Глава 3. Осада

Во дворце меня уже начали искать, но, к счастью, мне удалось незаметно проскользнуть в комнату и переодеться, так что никто не догадался о том, что меня не было в замке.

– Одри, где ты пропадала!? Мы уже не знали, что думать! – говорила мисс Энке, ломая руки. Она обняла меня за плечи. – Бедное дитя, на твою долю выпадает слишком многое…

– Все в порядке, мисс Энке, – уверила я, положив голову ей на плечо. Сейчас мне как никогда требовалась ее поддержка и тепло. – Я заснула в одной из комнат, не хотела, чтобы меня беспокоили. Зато я смогла отдохнуть.

– Отдохнуть! – изумилась мисс Энке. – Да ты выглядишь так, будто всю ночь шаталась по лесу!… Да-да, не думай, что твои выходки оставались незамеченными все эти годы. Кто, как ты думаешь, стирал твои лохмотья и прикрывал тебя перед отцом?… Но сейчас это уже не важно. Наши несчастья не заканчиваются, дитя мое. Разведчики видели солдат Контуары, они в паре дней пути отсюда. Ансельм скрылся сразу после церемонии, и, похоже, он настроен решительно. Нам всем предстоит тяжелое испытание, и слава богу, что ты теперь здесь, а не в лесу, где могут сновать их люди.

Внутри меня что-то оборвалось, голова закружилась, и я, оставив объятия мисс Энке, опустилась на стул.

Я словно падала в пропасть, и падение все не кончалось… Однако, как и предсказывал Эдвин, я возблагодарила богов, что у меня была надежда на его помощь. Если он не вмешается, у нас не будет ни единого шанса выдержать осаду.

***

Время тянулось медленно, день шел за неделю. Каждые шесть часов разведчики приносили одну и ту же весть: враг приближается.

Во дворце начали готовиться к осаде, за стенами собирались жители окрестных деревень, сортировалась и отправлялась на хранения вся провизия, которую удавалось привезти за стены. Все, кто мог сражаться, готовились к битве.

Томасу выделили новую одежду и кольчугу со шлемом и перчатками. Он настоял на том, чтобы быть моим телохранителем, и никто не стал ему возражать. Я была только рада тому, что теперь возле меня всегда находился мой верный друг. Решала ли я вопросы обустройства дворца на время осады, сидела на советах или переводил дух в своей комнате, он был рядом, готовый поддержать меня словом или делом, и это придавало мне сил.

Об Эдвине мы не слышали, лишь изредка я замечала ворон, деловито сидящих на подоконниках возле моих окон. Были то просто птицы или слуги колдуна, я не знала, – мне было все равно. Я больше ничего не могла хотеть, не осталось ни желаний, ни единой мечты: я не знала, буду ли жива через неделю, будет ли здоров мой отец, будет ли цел мой дом, или же… или через неделю и я, и весь мой мир будут в руках врага.

Думать об этом было невыносимо, но я заставляла себя, как принцесса и наследница, я должна была быть готова принимать тяжелые решения. Хоть и в мыслях, но я должна была пережить самые худшие варианты развития событий.

Сколько людей может погибнуть прежде, чем мы должны будем принять решение сдаться? Что если отец не сможет командовать, должна ли я буду объявить поражение или взять командование на себя? Если Ансельм войдет во дворец, должна ли я буду встретить его, или погибнуть, защищая свой дом? Если останусь жива, должна ли выйти замуж за захватчика, чтобы заботиться о своем народе, или достойнее будет умереть, так и не сдавшись в плен?

Я готова была рыдать, бить себя в грудь руками при этих мыслях, но не могла проронить ни слезинки, собственное спокойствие поражало меня саму – все чувства словно присыпало толстым слоем земли.

Воспоминания о недавних днях, прогулках в лесу и уроках мисс Энке стали далекими и блеклыми, и иногда мне казалось, что я всегда жила так: в замке, готовящемуся к осаде, среди мальчишек, тщетно пытающихся удержать выданные им мечи, среди плачущих женщин и напуганных детей.

Присутствие Томаса, сила его духа и неиссякаемая доброта наполняли меня волей идти дальше и выполнять свои обязанности.

– Разведчики донесли, что их около десяти тысяч, – сказала я ему, когда мы ужинали в моей комнате. Время было уже после полуночи, и для нас обоих это был первый прием пищи с самого утра. – В замке лишь три тысячи мужчин, и большая их часть – это фермеры и мальчишки.

– Фермеры и мальчишки, которые будут защищать свои семьи, своих матерей. Они будут намного сильнее своих противников, взявшихся за мечи ради денег, – сказал Томас. – Да, нас немного, но нас охраняют стены и ров. Главное суметь продержаться до того, как придет подмога с юга. А это мы сумеем, Одри, – он ободряюще улыбнулся. – Ты самая храбра девушка из всех, кого я знал.

– Спасибо, Томас, – искренне поблагодарила я. Рука потянулась было к его плечу, он не дрогнул, но я вовремя осеклась. Проклятие. – Если бы не ты, мне бы не хватило мужества выдержать все это.

На пятый день, еще до семи утра разведчики доложили, что армия Ансельма подходит к замку. Тем же днем они выдвинули требования, – отец должен передать мою руку и королевство Ансельму, либо они атакуют. Отец, собравший все свои силы, сам вышел на стену и дал отрицательный ответ, и тогда враги начали устраивать лагерь.

На шестой день началась осада.

Одеваясь с утра, я надела поверх платья кольчугу, а на пояс повесила короткую рапиру, как будто это была самая обычная вещь для принцессы. Глядя на себя в зеркало, я видела чужое осунувшееся лицо, потухшие холодные глаза, и лишь волосы по-прежнему отливали рыжиной, слабое напоминание о той девушке, которой я была всего несколько дней назад.

Ранняя церемония, замужество, переживания о том, что не погулять мне больше в лесу, – теперь это казалось ерундой, я с трудом понимала, как могла переживать из-за этого. Теперь переживаний во мне не осталось, все мое существо обратилось в страх перед тем, что предстояло пережить мне и всем собравшимся во дворце. Я была живым ожиданием казни.

Смотрясь в зеркало, я хотела отыскать в себе хоть какую-то искру, придавшую бы мне надежду, хоть что-то, что могло бы дать мне молчаливое обещание, будто все будет хорошо.

Вдруг я поняла, что должна сделать. Я развернулась, подошла к шкафу и достала оттуда шкатулку, в которой хранилось несколько маминых украшений и одно мое. Я осторожно подцепила торчащий из драгоценностей шнурок и вытянула наружу большой медальон с лабрадором, это было то самое сокровище из детства. До сих пор мне ни разу не приходило в голову надеть его, но теперь я почувствовала, что время пришло.

Томас уже ждал меня снаружи, он был в полном боевом облачении. Мы встретились взглядами, и ни один из нас не улыбнулся.

Мне было запрещено покидать замок, отец не выходил из комнаты, лекари не оставляли его ни на минуту. Меня внутрь не пускали, а на мои вопросы отвечали пространно.

– Вашими молитвами, принцесса Одри, он выдержит, – говорили они.

К середине дня я услышала первый залп катапульты. Снаряд пролетел выше стен и упал на площадь, раздробив мостовую. Он никого не задел, но то, с какой силой он разбил камень, ужасало. После первого раза грохот разбивающегося камня не прекращался.

Стены дворца дрожали, к вечеру несколько башен были непоправимо разрушены, а одна из стен обвалилась сверху. Защитники пали духом: они не могли ответить, враг был слишком далеко, и все, что им оставалось, это безвольно следить за летящими в стены снарядами.

– Где бы ты оказался сейчас, если бы мог? – спросила я у Томаса. Мы сидели в моей комнате и играли в шахматы, хотя оба едва ли были в состоянии следить за игрой. Ни я, ни он пока ничем не могли помочь, и все, что нам оставалось, это убивать время, подавляя в себе животное желание убежать, спрятаться, неважно куда и насколько.

Из-за окна, задернутого шторами, раздался грохот. Очередной снаряд обрушился на стены. За ним раздались крики людей.

– Я бы был здесь, с тобой, – сказал Томас, почти не задумавшись над ответом. Он сделал ход конем. – Мне нечего желать: я человек и могу защищать лучшую девушку в мире.

– Но, если бы ты не знал меня и никогда не был оленем. Где бы ты хотел быть? – спросила я. – Ну же, неужели ты разучился мечтать?

Он посмотрел на меня с грустной улыбкой.

– Хорошо. Когда-то я очень любил лошадей, у меня их было пятеро, и я сам ухаживал за всеми, пока обязанности при дворе не отняли все мое время. Если бы я мог выбирать, где очутиться, я бы хотел оказаться в лесу возле своего дома, верхом на одном из моих коней, и впереди меня ждала бы долгая прогулка. Родители ждали бы меня к ужину, я бы опоздал… – он вдруг замолчал, его взгляд опустился на пол, уголки губ поникли. Однако он не позволил унынию взять верх и уже через миг смотрел на меня, ободряюще улыбаясь. – А ты, Одри? Где бы хотела оказаться ты?

– Разве ты не знаешь? – я улыбнулась в ответ. – По-моему, это так очевидно. Для меня никогда не было лучшего места, чем поляна у лесного озера. Только там я чувствовала, что живу по-настоящему. Знаешь, я почему-то думала, что моя жизнь связана с лесом… а на самом деле все это было лишь для того, чтобы у меня остались счастливые воспоминания о детстве. Ты был прав, когда говорил, что они важны. Теперь я понимаю, насколько.

Снаружи снова раздались крики, Томас встал и подошел к окну. Аккуратно отодвинув штору, он выглянул наружу, чтобы узнать, в чем дело.

– Что там?

– Они катят к стенам вышки, – ответил он. – Мы отстреливаемся, но пока не достаем.

Я сгорбилась, желудок неприятно сжался, а плечи сковала мерзкая дрожь.

– Я схожу проверить отца.

Лекари снова не пустили меня внутрь, однако я настояла.

– Если отцу хуже, я должна знать! – протестовала я, отталкивая от себя их руки.

В конце концов меня пустили. Отец лежал на кровати, из-за одеял его было почти не видно, но серое лицо выделялось на белоснежных подушках.

– Он в глубоком сне, – объяснил один из лекарей. – Никто не должен знать об этом. Войсками командует ваш дядя, якобы передавая слова короля, однако вы должны быть готовы принять обязанности наследницы раньше, чем мы ожидали. Приказ уже подписан – на худший случай.

Я кивнула, едва осознавая их слова, и села на постель возле отца, взяла его холодную руку. Он этого даже не почувствовал, наверное, это к лучшему: он хотя бы не мучается, зная, что его дом вот-вот захватят враги.

Через час начались бои на стенах. Враги подкатили вышки к стенам и взбирались по ним, чтобы проникнут внутрь. Наши воины отбивались, но несли сильные потери. Счет шел на сотни всего за пару часов обороны…

Дворцовые стражники вошли в покои короля и потребовали, чтобы я отправилась к себе в сопровождении Томаса.

– В замке может быть очень опасно, возможно, лазутчики уже внутри и ждут удобного момента, – предупредил один из них. – Вам с королем лучше быть в разных частях замка, принцесса. Будьте осторожны.

Я в последний раз сжала руку отца и позволила им увести себя. Томас тихо переговаривался с одним из стражей у меня за спиной, но я ничего не слышала. Похоже, они готовились к худшему.

– Запри двери изнутри, снаружи вас будут охранять четверо, – велел командующий, Томас кивнул и приводил меня внутрь комнаты.

Стемнело, а свечи зажечь было некому: все слуги находились внизу, помогали сражающимся, передавая припасы. Пока Томас запирал дверь, я пыталась найти в кромешной тьме, чем зажечь свечу.

– Так темно, что… – бормотала я и вдруг наткнулась на человека. Он стоял возле стены, затаившись… Лазутчики!

Я готова была завопить, но что-то коснулось моих губ и голос покинул меня.

– Одри? – Томас насторожился моим внезапным молчанием.

Комнату озарил зеленоватый свет, и я увидела, что нахожусь в руках колдуна. Свет заклинания очерчивал его лицо, до жути похожее на Томаса, но хранившее совершенно иное выражение. Я отпрянула, и колдун отпустил меня, нежно проведя рукой по моему плечу напоследок.

– Все в порядке, Томас, – сказал он, по-птичьи повернув голову от меня к брату. – Вот, пришел поближе познакомиться со своей невестой, а тут ты. Как это понимать, братец, твои чувства не способно обуздать даже проклятье? Что ты забыл в спальне Одри в такое время?

– Как ты мог заметить, в замке много посторонних, – ответил Томас, нахмурившись. Я встала возле него и со злостью уставилась на колдуна.

– Да, довольно людно, – небрежно заметил Эдвин, скользнув взглядом по окну. Из него были видны факелы осаждающего лагеря, слышались крики воинов на стенах, но колдун смотрел наружу так, будто там раскинулся обычный зимний пейзаж. – Оно и понятно: завтра ведь наша с Одри свадьба. Должно быть, пришли поздравить, а места всем не хватило. Как идет, подготовка? Ты уже выбрала платье?

Он сделал жест пальцами, словно разрезал ими конверт, и я почувствовала, что голос вернулся ко мне.

– Мне было не до платьев, Эдвин, – сказала я, едва сдерживая гнев. – Перед замком не гости, а враги, и ты знаешь это. Люди на стенах гибнут каждую минуту!

– О, и тебя это, видимо, тревожит? – он изобразил обеспокоенность, усевшись на стуле и облокотившись его спинку. – Не переживай, когда мы отправимся жить ко мне, ты быстро забудешь о том, что тебя когда-то волновало.

– Я не покину свой дом, когда его окружила армия! – произнесла я.

– Конечно же покинешь, – уверил меня колдун.

Он поднялся со стула и медленно направился ко мне, самодовольно улыбаясь.

– Раз тут больше небезопасно, мне стоит забрать тебя отсюда: я ведь не хочу, чтобы моей будущей жене причинили вред, не так ли? – он подошел совсем близко и протянул руку к моей щеке. – Никто никогда не посмеет мучить тебя, моя дорогая Одри. Только я…

Томас ударил его по руке прежде, чем он меня коснулся. Принц встал между нами и схватился за меч.

– Не смей прикасаться к ней, Эдвин! – глухо произнес он, напирая на него. – Она еще не твоя жена и ты не имеешь права…

– Ошибаешься, – сухо произнес колдун, недобро посмотрев на брата. Неуловимый жест пальцами, и меч Томаса осыпался на пол горстью пыли. – Я имею право на все, что пожелаю.

Эдвин не шутил, я понимала это: он собирался унести меня отсюда, оставив остальных захватчикам. И если Томас встанет у него на пути…

– Смотрю, силы вернулись к тебе, – сказала я, стараясь отвлечь колдуна от принца. Я расправила подол платья, выигрывая секунды на то, чтобы заставить голос звучать как можно увереннее. Набравшись смелости, я посмотрела колдуну в глаза. – Почему бы тебе не помочь мне с врагами, окружившими мой дом?

– С чего это мне тратиться на такую ерунду? – он скривил губы, тут же забыв о брате. – Ты видела, могущество дается мне отнюдь не даром.

– Эдвин, я…

Его глаза вспыхнули от удовольствия, он улыбнулся. Я замолчала.

– Ну же, продолжай, – подбодрил меня он, отстраняя Томаса в сторону и делая шаг вперед. С его лица не сходила самодовольная гримаса. – Как знать, если ты начнешь умолять меня, может, я не смогу устоять и помогу тебе… а может и нет… попробуй убедить меня, Одри!

Его физиономия, его тон, то, как он держался со мной… меня выворачивало от всего этого, я готова была плюнуть ему в лицо!

Однако крики и грохот за окном заставили меня забыть о том, что я никогда никого не умоляла, о моей неприязни к этому безумному человеку. Я должна была сказать ему все, что он хочет услышать и сделать это искренне, чтобы у него не осталось сомнений. Что бы я ни испытывала, я должна была найти в себе эту искренность.

– Я прошу тебя, Эдвин, – сказала я, подавляя в себе беснующуюся гордость. Я заставила себя встать прямо и смотреть колдуну в глаза. – Пожалуйста, помоги им, я прошу тебя, как самого могущественного мага из всех, о которых я слышала, и как человека, с которым я согласилась провести жизнь. Ты единственная надежда для меня и для людей, которые сражаются на стенах.

Лицо колдуна преобразилось, он ловил каждое мое слово, наслаждаясь своим триумфом.

– Эдвин?

– Да? – переспросил он, торжествуя.

– Ты спасешь мое королевство?

– А ты хочешь, чтобы я сделал это?

– Да, – решительно ответила я.

– И ты, наверное, будешь мне ужасно благодарна за помощь?

– Не только я, но и все те люди, которых ты спасешь. Все королевство будет знать, кто их герой.

По плечам Эдвина пробежала дрожь, он изогнул шею от удовольствия.

– О, Одри, – протянул он, игриво грозя мне пальцем, – маленькая хитрюга, ты знаешь, как выпросить у человека все, что захочешь! Так и быть, я сделаю это ради тебя.

С этими словами он раскинул руки, собираясь ударить в ладоши, но вместо пальцев воздух рассекли гигантские черные крылья, растущие с каждым мигом. Эдвин бросился к окну и пропал в воздухе, но через секунду взмыл вверх в облике огромного ящера с горящим зеленым глазами. Его крик, напоминающий звук точильного ножа, но в сотни раз громче, сотряс воздух.

Стражники снаружи замолотили в дверь, требуя открыть, Томас успел отпереть им до того, как они разнесли комнату в щепки. Пока он объяснял им, что произошло, я устремилась к окну, чтобы видеть, что происходит на стенах перед замком.

Я видела, как Эдвин ужасающей тенью устремился в самую гущу битвы на северной стене, он сносил врагов своими крыльями и терзал их когтями, пока они не обратились в бегство. Тогда из леса поднялись стаи светящихся птиц и с леденящими душу криками направились к вышкам, где собрались вражеские солдаты.

Они облепили их, словно мухи, люди пытались отбиться, но магических тварей было слишком много, так что в конце концов некоторые солдаты стали прыгать с вышек в тщетной надежде спастись…

Пока птицы сдерживали солдат, Эдвин приземлился на одну из самых высоких уцелевших башен и, устремив крылья вверх, издал вопль, на которое не могло быть способно ни одно живое существо. Он разнесся эхом по окрестным землям, достигая каждого уголка, и вслед за ним поднялся страшный ветер.

Казалось, этот крик был самой природе, а она услышала его. Над замком стали собираться тучи неестественного фиолетового оттенка, неведомая сила кружила их, сворачивая в громадную воронку. Словно начался конец света…

– Томас, мне страшно! – воскликнула я, отступая от окна. – Что, если?…

– Эдвин знает, что делает, – уверил меня принц. – Доверься ему.

Я молча кивнула, принимая его поддержку, и со страхом продолжила следить за происходящим.

Разразилась буря, огромные молнии обрушивались на землю, разбивая орудия и шатры на поле перед замком.

Наши солдаты скрылись внутри, оставив стены. Они, как и я, в страхе ждали, пока все закончится, молясь, чтобы силы колдуна хватило, и он смог отразить атаку.

Чудовищная буря длилась всю ночь и кончилась только с восходом солнца. Страшное зрелище представлял собой лагерь наших врагов: кое-где на черной земле еще полыхало фиолетовое пламя, обгладывая торчащие останки орудий и шатров.

С тяжелым сердцем я вышла из комнаты и поднялась к отцу, чтобы узнать, как он перенес ночь. На этот раз лекари не посмели возражать мне и пропустили без разговоров.

– Он спит, ваше высочество, – сказал главный из них. – Думаю, он слышал грохот молний, но для него это был не более, чем неприятный сон. Мы делаем все возможное, чтобы придать ему сил.

Я кивнула, рассматривая спящего отца. Он не выглядел хуже, и это меня ободрило.

– Идем, тебе нужно поесть после всего, что ты перенесла, – назидательно говорил Томас. Однако есть мне совсем не хотелось, я даже думать о еде не могла.

– Наверное ты прав, – согласилась я. – Только… давай выйдем сначала на стены. Я хочу быть уверена, что все действительно закончилось.

– Это может быть опасно… Но если это тебя успокоит, то я готов проводить тебя туда.

Я с благодарностью посмотрела на Томаса. Несмотря на то, что сам не сомкнул глаз, он готов был охранять меня даже без острой необходимости. Я в который раз пожалела о том, что не могу сжать его руку – мне так хотелось почувствовать ее тепло и поделиться своим.

Стража, как и лекари, больше не препятствовала мне. Что-то странное было в их покорности и в том, как они называли меня «ваше высочество», а не принцесса Одри, как раньше, однако я слишком устала для того, чтобы думать об этом.

Подъем по полуразрушенной лестнице был не из простых, но я не позволила себе останавливаться. Я неслась вперед, как будто от того, как быстро я окажусь на стене, зависело что-то важное… как будто там был выход, спасение от ужаса последних дней.

Оказавшись на стене, я увидела страшное. Кровь, следы пороха, обгоревшие останки солдат… здесь люди погибали, доказывая свою верность моему отцу и королевству. Я шла мимо следов ужасной бойни, подол моего платья сметал грязь. Слезы подступали к глазам, но я не позволяла себе поддаться им.

Интересно, так выглядят все победы?

Я остановилась в самом центре и всмотрелась вдаль, отсюда лучше всего был виден вражеский лагерь. Черную землю освещали оранжевые лучи, еще блеклые, но их было достаточно, чтобы я увидела, как почва будто бы бурлит… я не могла понять, а затем, наконец, разглядела: это были вороны, слетевшиеся на останки.

В отвращении я перевела взгляд на восход и крепче сжала пальцами камни стены. Живот замутило.

Сзади раздались громкие удары крыльев, сильный ветер разметал мои волосы и задергал подол платья. Обернувшись, я увидела Эдвина. Драконья кожа слезала с него черными лоскутами и тут же исчезала в воздухе, открывая под звериным телом человеческую фигуру.

– Ну как? – произнес он, делая нетвердый шаг ко мне. Его изодранное черное одеяние свисало клочьями, а лицо было испачкано сажей.

Стоявший рядом Томас предложил ему руку, но тот отмахнулся. Стараясь не выдать хромоту, он оперся на стену и театрально взмахнул рукой.

– Как тебе мой предсвадебный подарок, дорогая Одри?

– Ты спас меня и мое королевство, – сказала я, внимательно глядя на колдуна. – Эдвин, я никогда не забуду того, что ты сделал.

Он попробовал усмехнуться, но силы стремительно покидали его. Он не мог больше дурачиться, и я с удивлением увидела, с каким трепетом он принял мои слова.

– И не я одна, – я обернулась и указала ему на людей, собиравшихся под стенами. Все они смотрели на колдуна, еще не решаясь чествовать своего спасителя. Но я знала, что стесняться они будут недолго. – Все они хотят поблагодарить тебя.

Эдвин смотрел на вышедших людей, как будто до сих пор никогда не видел больше десяти человек за раз. А когда они один за другим начали выкрикивать его имя, он и вовсе растерялся, как ребенок, которого впервые привели играть с другими детьми.

– Ээээд-вин! Ээээд-вин! Ээээд-вин! Ээээд-вин!…

– Я слышал, что это должно быть приятно, но теперь не могу взять в толк, ради чего все эти герои из книг так убиваются… – проговорил он, кисло усмехнувшись. Однако глаза его были широко раскрыты и устремлены на толпу, они ловили каждое ее движение. – Бессмыслица.

Мы с Томасом переглянулись, и он улыбнулся мне, а затем тронул брата за плечо.

– Ну конечно, – поддел его Томас. – Посмотри на себя, спасаешь оказавшуюся в беде девушку, а с ней и целое королевство! Смотри, такие вещи затягивают… скоро почувствуешь желания сменить чешую на сияющие доспехи, а крылья на коня.

– Иди ты, – пробормотал колдун. Его глаза закатились, но он тряхнул головой, отбрасывая слабость.

Их странная перепалка тронула меня, и я не смогла сдержать улыбки. Солнце почти встало, я уже чувствовало тепло его лучей на спине… все действительно закончилось.

– Эдвин, от себя и от всего королевства я хочу сказать тебе спасибо, – произнесла я. Улыбнувшись, я коснулась его руки в черной перчатке. – Сегодня ты поступил, как настоящий герой.

– О… – он вздрогнул, когда я дотронулась до него. Из его рта уже готово было вылететь очередное ехидное замечание, но тут его зашатало. Ноги колдуна подкосились, и он стал оседать вниз.

Он бы так и повалился на камни, если бы Томас не подхватил его.

Мы с трудом отвели его вниз, где уже была наготове подмога. Я распорядилась, чтобы Эдвина поместили в комнате Томаса, а лекари позаботились о нем, пока он не очнется.

Отряд стражников отправился проверить вражеский лагерь, но ни у кого не было сомнений: живых в нем не осталось. Угроза захвата миновала.