История панамской "революции"

ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА ЗАХВАТА ПАНАМСКОГО ПЕРЕШЕЙКА

Конец XIX и начало XX века характеризуются бурным ростом американского империализма. К началу XX века США заняли первое место в мире по промышленному производству, оставив далеко позади все капиталистические страны.

Усиливаются тенденции к захвату новых рынков и экспорта капиталов и товаров. Опираясь на рост своего экономического могущества, США стали открыто пропагандировать политику захвата. Идея безраздельного господства на американском континенте, и в первую очередь в бассейне Караибского моря, стала знаменем империалистической политики американских трестов и концернов, американской финансовой олигархии.

Агрессивные стремления Соединенных Штатов Америки красной нитью проходят через всю многолетнюю историю отношений с их южными соседями. Колонизаторские замыслы североамериканского крупного капитала в отношении Латинской Америки со всей очевидностью впервые обнаружились в известной доктрине Монро, провозглашенной в 1823 году. У этой доктрины, словно у медали, было две стороны. Официально она требовала, чтобы европейские монархии не вмешивались во внутренние дела государств Западного полушария. С другой стороны, она создавала благоприятные условия для экономического, политического и военно-стратегического проникновения США в латиноамериканские страны.

В 1893 году США захватывают Гавайские острова. В 1895 году американский империализм провозглашает доктрину Олни об установлении североамериканского суверенитета на американском континенте и праве активного вмешательства в дела Латинской Америки.

В 1898 году в результате испано-американской войны США одерживают победу и захватывают Кубу, Пуэрто-Рико, Филиппины, Гуам. Эта война была первой империалистической войной США, она не только изменила в пользу США обстановку в бассейне Караибского моря и в Центральной Америке, но ввиду захвата Филиппин оказала также влияние и на Дальний Восток.

После захвата Кубы, Пуэрто-Рико и Филиппин вопрос о Панамском канале становится особенно злободневным. Руководители американского правительства выступают с призывами захватить Панамский перешеек. В декабре 1898 года, вскоре после окончания испано-американской войны, президент Мак-Кинли заявил: «Постройка межокеанского канала в настоящее время является как никогда необходимым для быстрой связи между нашими восточными и западными берегами, необходимым в силу оккупации островов Гавайи и перспективы распространения нашего влияния и торговли на Тихий океан. Наша национальная политика требует сейчас как никогда, чтобы каналом владело наше правительство»¹.

Не менее характерным является и высказывание Теодора Рузвельта через четыре месяца после окончания войны 1898 года:

«Мы не можем сидеть в наших границах, и открыто признавать себя просто преуспевающими торговцами, которые не интересуются тем, что делается в мире. В борьбе за морское и коммерческое превосходство мы должны строить нашу мощь вне наших границ. Мы должны построить межокеанский канал и захватить все преимущества, которые дадут нам возможность сказать свое слово при разрешении судьбы океанов Востока и Запада» [40].

Рост экономических и стратегических интересов США в Латинской и Центральной Америке, изменение в пользу США обстановки в Караибском море и Центральной Америке после испано-американской войны привело к тому, что США усилили вмешательство во внутренние дела латиноамериканских стран. Провозгласив так называемую «политику большой дубинки», они стали осуществлять интервенцию во многие государства Латинской Америки. Панамская «революция» и захват США зоны Панамского канала были практическим применением этой политики.

Испано-американская война явилась первой войной за раздел территорий, еще не захваченных капиталистическими государствами, первой войной за передел мира. «Капитализм превратился в империализм» ^!. «Капитализм перерос во всемирную систему колониального угнетения и финансового удушения горстью «передовых» стран гигантского большинства населения земли. И дележ этой «добычи» происходит между 2–3 всемирно могущественными, вооруженными с ног до головы, хищниками (Америка, Англия, Япония)…»[41].

Соединенные Штаты стремятся к захвату колоний, добиваясь этого самыми неблаговидными средствами, попирая национальную гордость и суверенитет малых народов. В первую очередь американский империализм обратил свои взоры на страны Центральной и Латинской Америки. Начав с Кубы, США стали прибирать к рукам и другие территории латиноамериканских стран.

В поисках новых рынков, дополнительных источников сырья и сфер выгодного приложения капитала США стремились как можно скорее построить канал, открытие которого значительно сокращало расстояние между портами США и Дальнего Востока. Путь от Нью-Йорка до Сан-Франциско сокращался с 14 до 5 тыс. миль, расстояние от Нью-Йорка до Гонолулу уменьшалось на 8 тыс. миль И т. д.

Со стратегической точки зрения постройка канала также представляла для США огромный интерес, ибо его сооружение означало установление контроля США над странами Караибского бассейна и значительно облегчало перевозку сырья и горючего.

Экспансионисты США рассматривали строительство Панамского канала как исключительно важное событие в истории страны, открывающее пути к установлению господства США на континентах Запада и Востока.

Но на пути США имелось три препятствия. Во-первых, Англия, которая, опираясь на договор Клейтона—Бульвера, гарантировала нейтрализацию Панамского перешейка. Во-вторых, французская компания по строительству Панамского канала, которую во чтобы то ни стало надо было заменить американской. И, наконец, Колумбия, препятствовавшая строительству канала Соединенными Штатами.

Чтобы заняться практическим осуществлением строительства Панамского канала, США прежде всего необходимо было избавиться от некоторых статей договора Клейтона—Бульвера, заключенного с Великобританией в 1850 году. Этот договор являлся компромиссом противоположных интересов. Два государства взаимно согласились на равные права над будущими путями сообщения через перешеек и гарантировали нейтралитет будущего канала. В конце XIX века в связи с возросшей мощью США и новой расстановкой сил на международной арене британская дипломатия занимала благожелательную позицию в отношении США. Это диктовалось международной обстановкой того периода: Англия была занята войной с бурами в Южной Африке (1899–1902 годы), которая потребовала особого напряжения сил. Военные неудачи нанесли чувствительный удар по международно-политическому престижу Англии. Кроме того, англо-бурская война началась в момент очередного обострения англо-французских и англо-русских отношений.

Таким образом, международная обстановка складывалась не в пользу Великобритании.

Американская дипломатия решила использовать затруднительное положение Англии и обеспечить себе контроль над Панамским каналом. Американские правящие круги пришли к выводу, что в связи с тем, что за период с 1850 по 1900 год изменились условия международной торговли, увеличились территория и население США и изменились условия военной и морской обороны берегов Соединенных Штатов, договор 1850 года должен быть аннулирован.

Боясь изоляции в случае осложнения международной обстановки, Англия вынуждена была пойти на уступки и согласилась на пересмотр статей договора Клейтона—Бульвера.

Переговоры с Англией о пересмотре договора продолжались с декабря 1898 года до конца 1901 года. Согласившись на пересмотр договора 1850 года об интернационализации межокеанского канала на Панамском перешейке, Англия продолжала вести упорную борьбу за сохранение для себя выгодных статей договора. Она согласилась пойти на уступки в вопросе о проектируемом канале, но с условием сохранения его нейтрализации.

5 февраля 1900 г. государственный секретарь США Хэй и посол Великобритании лорд Паунсефот подписали первый вариант договора, который лишь несколько видоизменял договор Клейтона—Бульвера[42].

Во вступительной статье говорилось, что этот договор заключается с целью «облегчить строительство судоходного канала, соединяющего Атлантический и Тихий океаны», и «устранить препятствия», вытекающие из договора 1850 года, не нарушая «главного принципа нейтрализации», установленного договором Клейтона—Бульвера.

В сущности, уступки Великобритании сводились к «разрешению» Соединенным Штатам вложить свои капиталы в сооружение канала, но отнюдь не обеспечивали за США монопольного контроля над будущим каналом. 20 декабря 1900 г. после бурных прений сенат утвердил три поправки к первому варианту договора Хэя—Паунсефота.

1-я поправка устанавливала, что упомянутые в договоре статьи о «нейтрализации» не будут препятствовать США укреплять канал, когда они сочтут это нужным.

2-я поправка формально отменяла договор 1850 года.

Наконец, 3-я поправка устраняла статью 3 договора 1900 года, в которой говорилось о приглашении прочих европейских государств присоединиться к договору.

22 декабря 1900 г. Хэй информировал лорда Паунсефота о ратификации договора сенатом и о принятии к нему трех поправок. Англия до последней возможности препятствовала отмене договора 1850 года. Консервативные круги английской буржуазии считали, что этот договор должен остаться в силе, поскольку американская морская мощь вырастет вдвое, если сооружение канала и контроль над ним будут предоставлены США. Но дальновидные британские политики, учитывая объективно сложившиеся условия, прекрасно понимали, что в отношениях с Соединенными Штатами нельзя избежать значительных уступок по вопросу о канале, и настаивали на том, чтобы передать США права и контроль над будущим межокеанским каналом, то есть «ключ от ворот» двух океанов — Тихого и Атлантического. И государственный секретарь США Хэй взялся за составление нового проекта договора с Англией, который 25 апреля 1901 г. был направлен в Англию. Новый договор устранил препятствия, которые ставил договор Клейтона—Бульвера для постройки межокеанского канала Соединенными Штатами.

18 ноября 1901 г. был подписан новый договор Хэя—Паунсефота[43] означавший полную победу США над Англией.

По условиям второго варианта договора Клейтон—Бульверский договор был аннулирован. Англия отказывалась от всяких претензий на Панамский канал и признавала гегемонию США на Панамском перешейке. США получили право строить канал, эксплуатировать его и управлять им. США объявлялись единственным гарантом нейтралитета будущего канала.

Таким образом, американское правительство получило право на полный контроль над Панамским каналом и стало его полновластным хозяином. Соединенные Штаты в любое время могли закрыть канал для той или иной державы, поэтому не могло быть и речи о том, что он будет нейтральным, особенно в военное время. По-договору США получили право держать в зоне канала «военную полицию в количестве, которое может потребоваться для защиты канала от беззакония и беспорядков»[44]. Право США на полицейский надзор позволяло американскому правительству оккупировать канал в любое время. В договоре ничего не было сказано о запрещении постройки военных укреплений в зоне канала и его окрестностях, но, как писал историк Падельфорд, «там нет запрещения таких действий…»[45].

Этим впоследствии и воспользовались США, построив на территории канала широкую сеть военных баз, аэродромов и укреплений.

Договор Хэя—Паунсефота давал двойную выгоду США: с одной стороны, они могли самостоятельно строить канал, с другой, — что было очень важно, получали свободу действий в Центральной Америке. Президент Колумбии Маррокин по этому поводу заметил: «Исчезли препятствия на пути так называемого американского империализма, и правительство США сможет осуществить свой суверенитет в Центральной Америке, располагая терпимым отношением или согласием европейских правительств»[46].

В конце 1955 года в американском журнале «Америкен хисторикал ревью» была опубликована статья английского ученого Грэнвиля «Великобритания и канал через перешеек в 1898–1901 годы».

Эта статья любопытна тем, что она показывает, как английская дипломатия хочет сегодня объяснить свой «союз» с США, ссылаясь на события конца XIX и начала XX века. Вот что пишет автор: «Подписание договора Хэя—Паунсефота в 1901 году знаменовало собой добровольное признание со стороны Англии эвентуального превосходства Соединенных Штатов над Западным полушарием и тем самым повлекло за собой глубокое изменение в отношениях между двумя странами. Опасность англо-американского столкновения в борьбе за господство в Центральной Америке и Караибском бассейне была устранена, и в эти же годы было заложено основание будущего альянса. В истории международных отношений двадцатого века произошло немного событий, имевших большее значение, чем этот договор».[47]

Грэнвиль заканчивает свою статью следующим признанием: «Договор Хэя—Паунсефота является одним из величайших договоров двадцатого века, ибо он явился поворотным пунктом в англо-американских отношениях».[48]

Можно согласиться с автором статьи в том, что это был действительно поворотный пункт в англо-американских отношениях, поскольку заключением договора Хэя—Паунсефота империалистические круги США устранили одного из сильнейших своих противников в лице Англии, стоявших на пути захвата межокеанского канала. Теперь США оставалось заставить новую Панамскую компанию продать свои права на концессию и вынудить Колумбию подписать договор, который позволил бы американскому правительству превратить зону Панамского канала в свою собственность.

15 июня 1899 г. сенат США учредил техническую комиссию под руководством адмирала Джона Уокера. Комиссия ставила своей целью «определить возможности и наиболее выгодный маршрут для сооружения морского канала через американский перешеек между Атлантическим и Тихим океанами, а также установить стоимость сооружения и возможность его предоставления в управление или в собственность США»[49].

При решении вопроса о том, будет ли проходить канал через Панаму или через Никарагуа, у Т. Рузвельта и его ближайшего окружения колебаний не было, решено было построить канал через Панаму. Факторы, говорящие за это направление, были следующими: канал через Никарагуа был бы на 135 миль длиннее Панамского, имел больше шлюзов и для прохода по нему потребовалось бы 33 часа, тогда как путь через Панаму занимал всего 12 часов. Ни у входа, ни у выхода из канала через Никарагуа не было бы естественных бухт, в то время как Панамский имеет их на обоих концах. Затем Панама имела железную дорогу, для сооружения которой в Никарагуа потребовалось бы не менее 56 млн. песо. Согласно подсчетам, эксплуатация канала через Никарагуа обходилась бы дороже Панамского на 1350 тыс. песо в год.

Наиболее дальновидным политическим деятелям Колумбии стало ясно, что после разгрома Испании на очереди встала их родина. Один из выдающихся государственных деятелей Колумбии профессор международного права Антонио Хосе Урибе, занимавший в прошлом посты министра внутренних и иностранных дел, а также посла в ряде стран, в августе 1899 года писал следующее: «Переговоры между английскими и североамериканскими дипломатами по поводу нулификации договора Клейтона—Бульвера, бывшего единственной гарантией нашего суверенитета на Панамском перешейке, и стремления стоящей сейчас у власти империалистической партии Соединенных Штатов оправдывает опасения, о которых мы заявляли в начале испано-американской войны, в том смысле, что после Испании под угрозой окажемся, главным образом, мы благодаря нашему исключительному территориальному расположению»¹.

Заслуживает внимания высказывание и другого государственного деятеля, председателя верховного суда Колумбии Луиса Исаса. В своем письме президенту Колумбии в феврале 1902 года он сообщал: «Если американское правительство примет Панамский маршрут, что кажется вероятным и желательным, то оно, конечно, не остановится перед возражениями колумбийского правительства или его завышенными требованиями. Для этой страны не представляют затруднений ни принципы чужого суверенитета, ни принципы международного права, когда дело идет об их экспансии, торговле и могуществе. Колумбия не может оказать им сопротивления, и с ее согласия или без такового канал через Панаму будет открыт, если этого захотят американцы»[50].

Первая попытка США американизировать французскую компанию по строительству Панамского канала относится к концу 1899 года. Организатором этой авантюры был Вильям Нельсон Кромвель, выступавший с 1893 года то в роли директора, то консультанта, то пайщика Панамской железной дороги. С января 1896 года Кромвель стал главным юрисконсультом французской компании Панамского канала и ее представителем в США.

Представляя интересы французской компании, Кромвель был тесно связан с банками Уолл-стрита и являлся постоянным секретным агентом правительства США. Вначале он был посредником между правительством США и французской компанией, а затем превратился в одного из организаторов захвата Панамы Соединенными Штатами. Как только была создана комиссия Уокера для выбора маршрута канала, Кромвель стал ее главным консультантом и орудием. В середине августа 1899 года комиссия Уокера прибыла в Париж, чтобы ознакомиться с делами французской компании. Там ее уже ожидал Кромвель, организовавший связь между комиссией и компанией. Адмирал Уокер прямо спросил генерального директора компании Ютэна, за какую цену он согласится продать права компании на постройку Панамского канала. Ютэн ответил, что это очень серьезный вопрос, требующий детального изучения, и что в настоящий момент он не может дать определенного ответа.

Получив такой ответ, США решили, не теряя времени, попробовать американизировать эту компанию. С этой целью Кромвель 27 декабря 1899 г. организовал в штате Нью-Джерси Панамскую компанию Америки, к которой должна была перейти вся собственность французской компании. Пайщиками новой американской компании могли оставаться и французы, но директоров компании должны были быть американцами. Задача состояла в том, чтобы добиться от французских пайщиков передачи их акций американцам.

Деятельность Панамской компании Америки приняла широкий размах. Но тут вмешались официальные французские власти, запретившие осуществление этой сделки. И хотя американизация французской компании не состоялась, Панамская компания Америки продолжала свою деятельность.

10 апреля 1900 г. Уокер вновь просил у французской компании назвать цену. 26 ноября того же года компания ответила отказом. Тогда 30 ноября 1900 г. Уокер представил конгрессу предварительный доклад, в котором рекомендовал остановиться на выборе маршрута канала через Никарагуа.

Этот предварительный документ был рассчитан на то, чтобы запугать французскую компанию возможностью постройки канала через Никарагуа и по сходной цене купить ее имущество и права на сооружение Панамского канала.

В связи с тем, что США уже начали переговоры с французской компанией, колумбийское правительство стало внимательно следить за ходом этих переговоров.

Колумбия всегда с интересом относилась к постройке межокеанского канала. Большинство жителей Колумбии рассматривали Панаму как самую богатую часть страны и как основу ее будущего процветания. Они считали, что канал сразу поставит Колумбию в центр мировой торговли и даст возможность плодородной равнине Кауки на западном побережье начать торговлю с Европой и США. Разумеется, колумбийцы ясно понимали необходимость сохранения суверенитета своей родины над Панамским перешейком.

Вот почему, когда в США поднялась компания за постройку канала через Никарагуа, колумбийские политические и деловые круги выразили желание видеть в Вашингтоне своего представителя, который смог бы защитить интересы Колумбии.

21 декабря 1900 г. посланником в Вашингтоне был назначен министр иностранных дел Колумбии Мартинес Сильва.

Одновременно с ним первым секретарем колумбийской миссии был назначен Томас Эрран, сыгравший позднее незавидную роль в истории Колумбии.

Новый посланник был близок к президенту Маррокину и пользовался его доверием. Президент поручил Сильве собирать всю информацию о канале и доказать США преимущество постройки канала через Панаму в сравнении с Никарагуа. Маррокин предупредил посланника, чтобы он не давал каких-либо обещаний правительству США и по каждому вопросу подробно информировал колумбийское правительство.

Урибе, сменивший Сильву на посту министра иностранных дел Колумбии, 12 января 1901 г. дал следующие инструкции новому посланнику:

«Вам известно о необходимости добиться всеми имеющимися в вашем распоряжении средствами и в пределах данных Вам правительством полномочий окончательного утверждения варианта для постройки межокеанского канала через Панаму. Достигнуть этого на условиях, наиболее выгодных для Республики, — вот главная цель почетной миссии, доверенной Вам правительством.

Вполне вероятно, что американское правительство предъявит Вам чрезвычайные требования, о которых Вы, естественно, будете своевременно информировать правительство, используя телеграф с тем, чтобы в наиболее сложных случаях Вы могли располагать специальными предварительными инструкциями правительства. Учитывая двойственный характер вашего задания, любое Ваше обещание, пусть даже оно будет самым общим, может иметь очень серьезные последствия»[51].

Ознакомившись с обстановкой в США, Сильва сообщил своему правительству, что в прессе и конгрессе США преобладает мнение о том, что «канал должен быть построен на американский капитал, на американской территории и под руководством американцев»[52]. Однако Сильва надеялся на то, что Англия не согласится на аннулирование договора Клейтона—Бульвера.

Когда в марте 1901 года Великобритания отказалась ратифицировать соглашение Хэя—Паунсефота, которое должно было заменить соглашение Клейтона—Бульвера, Сильва — написал своему правительству: «…Договор Клейтона—Бульвера остается в силе, и это совершенно лишает Соединенные Штаты возможности приобретения и постройки канала через Никарагуа… В настоящее время в силе остается только Панамское направление»[53].

К этому времени комиссия адмирала Уокера фактически закончила свою работу и подготавливала доклад президенту. 9 мая 1901 г. Уокер вручил Сильве меморандум, содержащий основные положения, которые, по мнению Уокера, должны быть включены в будущий договор.

В Колумбии стало известно, что Сильва дает слишком широкие обещания относительно будущего договора. Президент Маррокин направил в апреле следующую телеграмму посланнику: «Ваши заявления о канале вызывают тревогу. Воздержитесь от новых деклараций, пока не получите письма. Перечитайте инструкции»[54].

В письме от 14 мая 1901 г. Маррокин писал Сильве: «Вам поручается проявить инициативу в этом вопросе, но не обещайте ничего, что налагало бы ответственность или серьезные обязательства на правительство, без нашего предварительного разрешения, которое может быть дано Вам после того, как будут получены и изучены Ваши донесения»[55].

Получив указания от своего правительства, Сильва вынужден был внести следующие поправки к меморандуму Уокера (5 июня 1901 г.); 1) принцип аренды «навечно» неприемлем, 2) неприемлемо включение городов Колона и Панамы в зону канала, 3) необходимо четко оговорить суверенитет Колумбии.

Боясь, что Сильва зайдет слишком далеко и не сумеет отстоять главного, министр иностранных дел Колумбии 22 июня 1901 г. послал следующие инструкции: «Вы можете продолжать переговоры при соблюдении того необходимого условия, чтобы был достаточно гарантирован суверенитет Колумбии на ее территории и нейтралитет канала»¹.

Вопреки инструкциям правительства Сильва продолжал идти на дальнейшие уступки. Это привело к тому, что он потерял доверие своего правительства.

Попав под влияние американской дипломатии и особенно под влияние Кромвеля, Сильва 25 июня 1901 г. писал своему правительству, что США могут легко отказаться от панамского варианта и построить канал через Никарагуа. Он также рекомендовал своему правительству согласиться на любой контроль над каналом, который потребуют США, лишь бы добиться постройки его на колумбийской территории. Сильва также рекомендовал настаивать на нейтралитете канала. Эти советы Сильвы мало походили на предложения дипломата, которому были дороги интересы своей родины.

Незадолго до приезда Сильвы в Вашингтон в США прибыл Филипп Бюно-Варилья. Роль этого француза в переговорах между Колумбией и США и особенно в организации «революции» в Панаме и захвате США зоны Панамского канала очень значительна. Поэтому необходимо сразу же оговориться, что, хотя большинство иностранных авторов считает его инженером и государственным деятелем, удачливым предпринимателем и очень честным чело веком, в действительности Бюно-Варилья проявил себя международным авантюристом, ставшим с 1901 года агентом госдепартамента США.

Будучи одним из главных акционеров новой Панамской компании, он зорко следил за работой американской [56] комиссии Уокера и за ходом переговоров между США и Колумбией. В январе 1901 года Бюно прибывает в США с целью установления тесного контакта с руководящими членами американского правительства и конгресса.

Авантюрист по натуре, Бюно совершил вероломство. Установив должный контакт с видными деятелями США и согласившись помогать последним добиться приобретения прав на строительство Панамского канала любым способом, Бюно-Варилья 11 апреля 1901 г. возвратился в Париж. 25 апреля 1901 г. он опубликовал во всех французских газетах объявления, в которых призывал французский народ организовать подписку в сумме 500 млн. фр. на окончание строительства канала. Не без самодовольства сам Бюно замечает в своей книге «Панама», что эти объявления стоили ему 107 797 фр.[57]

Делалось это для того, чтобы скрыть свои связи с американским капиталом и правительством и позднее заявить, что он сделал все, чтобы спасти для Франции канал.

С июля по декабрь 1901 года переговоры между США и Колумбией фактически прервались. Сильва был послан делегатом на вторую Панамериканскую конференцию, собравшуюся в октябре 1901 года в Мексике. Президент Колумбии Маррокин в послании конгрессу писал, что переговоры прервались «как из-за летних каникул, так и из-за отсутствия нашего посланника, выехавшего в Мексику, чтобы представлять Колумбию на панамериканской конференции»[58].

Колумбийцы стремились выиграть время, чтобы детально изучить американские предложения.

Кроме того, внутриполитическая обстановка в Колумбии в этот момент была очень сложной. В течение всего 1901 года шла борьба между консервативным правительством и оппозицией либеральной партии. Отдельные части восставших либералов подошли к Боготе. Среди сторонников правительства наметился раскол. Обострившиеся отношения с Венесуэлой, оказывавшей помощь колумбийским повстанцам, закончились разрывом дипломатических отношений в декабре 1901 года. В любой момент между этими странами могли возникнуть серьезные осложнения.

В такой обстановке в Колумбии произошел частичный правительственный кризис. Основной поборник сохранения суверенитета Колумбии над Панамским каналом министр иностранных дел Урибе ушел в отставку 24 сентября 1901 г. В течение пяти месяцев обязанности министра иностранных дел временно исполнял министр финансов Абадия Мендес. Лишь 1 марта 1902 г. министром иностранных дел Колумбии был назначен Фелипе Пауль (сторонник США).

16 ноября 1901 г. комиссия Уокера вручила свой доклад президенту США. Выводы этой комиссии сводились к следующему:

1. Стоимость сооружения канала через Никарагуа обойдется на 58 млн. долл, дороже, чем окончание строительства канала через Панаму, не учитывая расходы на уже возведенные сооружения в Панаме. В случае, если Новая компания Панамского канала согласится продать США свою собственность в Панаме, то общая стоимость канала через Панаму будет такой же, что и через Никарагуа.

2. Панамский канал будет короче и с меньшим количеством извилин, чем канал через Никарагуа. Однако использование канала через Панаму, а не через Никарагуа увеличит расстояние между Сан-Франциско и Нью-Йорком на 377 миль, а между Нью-Орлеаном и Сан-Франциско — на 579 миль.

3. Колумбия предоставила французской компании концессии на строительство канала. И теперь эта компания не уступит своих прав. Она может позволить США лишь приобрести часть акций. Правительство же Никарагуа ничем не связано и готово предоставить США все необходимое.

В заключение комиссия предлагала остановиться на канале через Никарагуа.

Сильва сразу же телеграфировал в Боготу о докладе Уокера и потребовал новых инструкций. На три его телеграммы ответа не последовало.

Под нажимом американских представителей Сильва решил вручить государственному департаменту проект договора, составленный не столько им, сколько Кромвелем. Хотя большинство американских историков стремится по-50 казать, что Кромвель не участвовал в составлении проекта договора, такой крупный специалист по Панамскому каналу, как Майнер, вынужден все же признать, что: «Сильва, по-видимому, не счел удобным упомянуть тот факт, что Кромвель помогал ему в составлении проекта договора»[59].

Условия договора, выработанные Сильвой, состояли в следующем:

1. Колумбия разрешала Новой компании Панамского канала передать все права на концессию США.

2. США соглашались построить канал через Панаму. Для этого им предоставлялась зона шириной в 10 км на срок в 100 лет. По окончании этого срока США по желанию могли возобновить аренду.

3. США получали право сооружать порты на обоих концах канала.

4. Полицейскую службу в зоне канала несли США.

5. США получали право установления налогов за пользование каналом.

6. Колумбия обязывалась обеспечить оборону канала, но в случае необходимости США могли высаживать свои войска в Панаме без разрешения Колумбии.

7. США гарантировали нейтралитет канала и суверенитет Колумбии в зоне канала.

8. За все уступки США соглашались платить Колумбии ежегодную ренту в размере 600 тыс. долл.[60]

Формально этот договор не был вручен Хэю, так как в день, когда Сильва уже собирался отнести его в госдепартамент, пришла телеграмма президента Колумбии, запрещавшая ему это делать и требовавшая от него ждать инструкции.

Однако тот факт, что договор формально не был вручен госдепартаменту, не менял дела, так как он был там уже известен. Американский историк Майнер замечает по этому поводу:

«Хотя это предложение формально никогда не было вручено государственному секретарю Хэю… его основное содержание было передано госдепартаменту Кромвелем, и последующие представители Колумбии никогда не были в состоянии избавиться от его влияния»[61].

О пагубном значении этого проекта договора президент Колумбии заявил: «Он скомпрометировал позицию правительства, которое должно было быть благоразумным и осторожным. В дополнение он значительно затруднил последующие усилия миссии»[62] ^[63].

Правительство Колумбии решило отозвать Сильву из Вашингтона.

На этом закончился первый этап переговоров между США и Колумбией.

Небезынтересно отметить здесь, что вся американская историческая наука называет Сильву очень крупным и честным государственным деятелем, добавляя, что если бы ему не помешали колумбийские правители, то он бы заключил договор с США и Колумбия не потеряла бы впоследствии Панаму.

6 декабря 1901 г. член конгресса США Хепборн внес предложение выделить 180 млн. долл. на сооружение канала через Никарагуа и немедленно дать 10 млн. долл. на начало работ.

Этот шаг американского конгресса серьезно напугал французскую компанию. Ее генеральный директор Ютэн подал в отставку и был заменен Морисом Бо.

Капитуляции французской компании в значительной мере способствовали ее бывший юрисконсульт Кромвель и особенно Бюно-Варилья. Последний, будучи владельцем крупной французской газеты «Ле Матэн», повел на ее страницах энергичную борьбу против французской компании. В многочисленных статьях он требовал уступок американцам, запугивал, угрожал и, наконец, в начале января 1902 года опубликовал во всех парижских газетах сообщение, в котором, описав положение компании, требовал немедленной продажи ее прав США за любую цену, которую они предложат[64].

В такой обстановке совет директоров компании принял решение продать свою концессию, и генеральному секретарю компании Лампре было поручено выехать в Вашингтон для ведения переговоров.

Не дождавшись прибытия Лампре в Вашингтон, генеральный директор компании Бо телеграфировал в Вашингтон 4 января 1902 г. о согласии продать права и собственность компании за 40 млн. долл.

Несмотря на это согласие, американская палата представителей одобрила 9 января 1902 г. билль Хепборна, предусматривавший сооружение канала через Никарагуа? Это решение конгресса еще более усилило давление на французскую компанию и колумбийское правительство.

Казалось бы, после решения палаты представителей оставалось немедленно приступить к постройке канала через Никарагуа. Между тем Рузвельт поручает комиссии Уокера вновь возобновить переговоры с французской компанией. 16 января 1902 г. президент созывает комиссию для нового рассмотрения вопроса о канале, и уже 18 января принимается следующее решение:

«Комиссия, изучив изменившиеся и существующие в настоящее время условия, факторы и обстоятельства, на основании которых базируется ее нынешнее решение, выражает мнение, что наиболее практичным и осуществимым маршрутом для канала через перешеек является Панамский маршрут».[65]

Два дня спустя Рузвельт передал это решение конгрессу. Деятельность комиссии генерала Уокера и поражающая легкость в изменении «принципиальных» решений неоспоримо говорит о том, что:

Во-первых, она (комиссия) была создана для оказания давления на Колумбию и французскую компанию. Во-вторых, она являлась политической марионеткой в руках президента Рузвельта и стоявших за ним капиталистических кругов. В-третьих, не Бюно-Варилья убедил комиссию принять панамский вариант, а комиссия склонила на свою сторону французского инженера, который, впрочем, сам не противился этому.

Любопытно, что Кромвель, уволенный 1 июля 1900 г. за свою рекомендацию компании немедленно согласиться на условия США, 27 января 1902 г. был вновь восстановлен в своей должности юрисконсульта компании.

28 января 1902 г. сенатор Спунер внес поправки к закону Хепборна. Эти поправки уполномочивали президента купить собственность и права французской компании за 40 млн. долл., добиться от Колумбии постоянного контроля над зоной для постройки канала шириной не менее 6 миль и построить канал через Панаму. Далее в поправках говорилось, что если президент США не сможет договориться с французской компанией или Колумбией в течение «приемлемого времени», то он приступит к постройке канала через Никарагуа.

Этот новый проект, несомненно, был сделан по указанию Белого дома и, как потом подтвердилось, был составлен все тем же Кромвелем. Вот что пишет американский исследователь Майнер: «…Доказательства убеждают нас в выводе, что Спунер предложил свой проект по указке Белого дома»[66].

Правительство США могло бы быстро добиться утверждения предложения сенатора Спунера, но оно не торопилось, решив подождать исхода переговоров с Колумбией.

В январе 1902 года колумбийское правительство назначило нового посланника в Вашингтон — Висенте Кончу. Это был умный государственный деятель, подлинный патриот своей родины. До назначения в Вашингтон Конча занимал пост военного министра и принял пост посланника с твердым намерением защитить интересы Колумбии.

26 февраля 1902 г. Конча прибыл в Нью-Йорк. Туда же немедленно приехал Кромвель с целью склонить нового посланника на свою сторону.

Ему удалось убедить Кончу в существовании реальной опасности того, что США примут никарагуанский вариант. Введенный в заблуждение, Конча совершает ошибку.

7 марта он пишет под диктовку Кромвеля письмо, направленное… Кромвелю же как юрисконсульту Новой компании Панамского канала. Несмотря на прямые инструкции Боготы не связывать себя обещаниями с французской компанией, Конча под давлением Кромвеля и полагая, что его правительство не представляет себе всей опасности положения, заявил в указанном письме, что Колумбия возражает против того, чтобы компания передала свои права, если между США и Колумбией будет достигнуто удовлетворительное соглашение. Он также указал, что Колумбия благосклонно относится к тому, чтобы США строили канал через Панаму[67]. Это письмо было опубликовано в печати.

8 марта Конча прибыл в Вашингтон и вручил верительные грамоты президенту Т. Рузвельту.

Новому посланнику не дали возможности осмотреться. Затихшие слухи о постройке канала через Никарагуа возобновились с новой силой. Правительственная печать принялась расхваливать проект канала через Никарагуа.

17 марта 1902 г. Конче была направлена шифрованная телеграмма, в которой указывалось, что Новая компания Панамского канала в силу пунктов 21 и 22 контракта с Колумбией не может вступать в переговоры без предварительного разрешения правительства Колумбии, так как последнее считает, что из предлагаемых компании 40 млн. долл. часть должна быть передана Колумбии. В телеграмме также рекомендовалось сообщить правительству США о стремлении Колумбии привести переговоры к положительному разрешению и даже «добиться возможной поддержки США для предварительного соглашения с компанией канала»[68].

Указание Маррокина искать поддержки у США, у страны, которая за спиной Колумбии уже сговорилась с французами, звучит парадоксально. Это указание свидетельствует о политической близорукости колумбийского президента.

В этой же телеграмме указывалось, что посланник США в Боготе неофициально получил от Колумбии наметки будущего колумбийско-американского соглашения. Конче было обещано, что проект такого договора будет срочно прислан и ему. Сообщалось далее, что американский посланник в Боготе Харт выезжает в Вашингтон и везет с собой инструкции колумбийского правительства для Кончи.

24 марта новый министр иностранных дел Колумбии Пауль выслал Конче предложения колумбийского правительства. Они состояли в следующем: Колумбия не будет вести переговоры с США, пока не будут урегулированы ее отношения с французской компанией. После этого можно будет обсудить договор с США при следующих условиях: США должны гарантировать суверенитет Колумбии над всем Панамским перешейком и нейтралитет канала. Срок концессии — 99 лет, после чего канал переходит в собственность Колумбии. Ширина зоны канала — 6 миль. Полицейскую службу в зоне канала будет нести Колумбия. В будущем должен быть урегулирован вопрос о ежегодной ренте, которую Соединенные Штаты будут платить Колумбии. Договор должен быть обязательно ратифицирован колумбийским конгрессом[69].

Американское правительство узнало об этих инструкциях еще до того, как они были посланы Конче. 6 марта правительство Колумбии сообщило эти свои предложения американскому посланнику в Боготе Харту, который их немедленно телеграфировал Хэю. На следующий день Харт получил ответ Хэя: «Условия совершенно неприемлемы»[70]. Итак, Харт знал о том, что условия Колумбии неприемлемы, задолго до того, как они были посланы Конче.

В ожидании инструкций Конча направил 20 марта своему правительству доклад, в котором сообщал, что он изучил проект договора, составленный Сильвой, и что в нем имеются расхождения с инструкциями колумбийского правительства. Конча считал необходимым сделать некоторые поправки к этому договору.

Конча предупреждал свое правительство о том, что европейские державы воздержатся от вмешательства в вопросе о постройке канала. В беседе с Кончей французский посол в Вашингтоне заявил, что Франция не собирается заниматься Панамским каналом [71].

В ожидании ответа из Колумбии Конча часто встречался с Бюно-Варильей и Кромвелем. Бюно-Варилья был представлен Конче в середине марта и имел с ним продолжительную беседу. Бюно-Варилья предлагал не дожидаться инструкций и уступить просьбам США. В конце марта он направил Конче письмо, в котором рекомендовал Колумбии просить у США 9,8 млн. долл, возмещения и 250 тыс. долл, ежегодной ренты и пойти на все уступки.

Бюно-Варилья действовал по заданию госдепартамента. Именно поэтому его охотно принимал и Конча, так как он знал, что мог услышать от него «неофициальное» мнение госдепартамента. Вот почему Бюно-Варилья «предугадывал» сумму, на которую могут согласиться США.

26 марта Конча ответил Бюно-Варилье, что сумма, которую США должны заплатить Колумбии, не может быть менее 20 млн. долл. Бюно-Варилья замечает по поводу этого ответа: «Это был разрыв переговоров»[72].

Он прекрасно знал от своих хозяев, что 20 млн. долл. США не дадут, так как в госдепартаменте цена Панамы была определена в 10 млн. долл., и ни цента больше.

Не дождавшись инструкций от правительства, под воздействием Кромвеля и Бюно-Варильи, а также боясь возможности обсуждения закона Хепборна в конгрессе, Конча 31 марта вручил Хэю проект договора. Этот договор был составлен при самом ближайшем участии Кромвеля, по собственному признанию которого, он «ежедневно совещался с посланником, давая ему советы по вопросам международного права и пытаясь выработать условия, наиболее приемлемые для США»[73].

Колумбийские предложения сводились к следующему:

«Колумбия не стремится к несправедливым выгодам в результате сооружения канала на своей территории, и соображения материального порядка не отравятся на окончательном соглашении по этому вопросу. Она гордится тем, что будет иметь нейтральный водный путь между двумя океанами и мечта о всеобщем мире и прогрессе станет реальностью на ее территории и под защитой ее суверенитета. Компенсации, просимые Колумбией, имеют специальное значение только в том смысле, что они будут означать практическое и постоянное признание ее суверенитета»[74].

Нота Кончи от 31 марта 1902 г. является ярким доказательством дружественного отношения Колумбии к США и желания как можно скорее построить канал.

По просьбе Кончи Кромвель в тот же день (31 марта 1902 г.) обратился к Хэю с письмом, в котором сообщал, что Колумбия приветствует решение США соорудить канал через Панаму и будет помогать им в этом деле.

2 апреля Конча, наконец, получил телеграмму своего правительства от 17 марта. Текст был перепутан. Конча понял телеграмму таким образом, что инструкции, о которых говорилось в ней, ему вручит американский посланник Харт, который вскоре прибудет в Вашингтон.

В ожидании инструкций Конча изучал поправки к своему предложению, сделанные Хэем. Фактически переговоры проходили не между Хэем и Кончей, а через Кромвеля. Об этом факте свидетельствует фраза из ноты Кончи Хэю от 18 апреля 1902 г.: «…Выводы, достигнутые в результате бесед, происходивших между Вами и г-ном Кромвелем»[75].

Зная, что у Кончи нет новых инструкций, Кромвель по заданию госдепартамента делал все, чтобы заставить посланника вручить Хэю проект договора с поправками.

Как замечает американский историк Герстл Мак, «в умных руках адвоката, сбитый с толку Конча был комом глины. Подстрекаемый и «консультируемый» Кромвелем и все еще не осведомленный о том, что инструкции находятся на пути из Боготы, Конча составил проект договора»[76].

Находясь в сложной обстановке, испугавшись ответственности за задержку и возможный срыв переговоров, Конча 18 апреля посетил Хэя и вручил ему свой проект договора.

Содержание этого документа сводилось к следующему:

Ст. 1. Колумбия разрешает новой компании Панамского канала продать США свои права и имущество, за исключением общественных земель, прилегающих к зоне канала. Колумбия резервирует за собой право получения доходов с капитала.

Ст. 2. США получают исключительное право на постройку канала, его оборону и контроль над ним.

Ст. 3. Колумбия предоставляет США зону земли шириной в 10 км для сооружения канала и разрешает оккупацию небольших островов.

Гарантии, данные США в статье 35 договора 1846 года, будут также относиться к городам Панаме и Колону.

Ст. 4. США признают суверенитет Колумбии над зоной канала и отказываются от всяких стремлений увеличить свою территорию за счет Колумбии.

Ст. 5. Колумбия разрешает США построить порты у входа и выхода из будущего канала.

Ст. 6. Колумбия обязуется не предоставлять никакой иностранной державе острова или базы в панамском заливе или на атлантическом побережье.

Ст. 7. Колумбия разрешает США свободное пользование реками и озерами, связанными с работой канала.

Ст. 8. Колумбия объявляет свободными от таможенных сборов порты с обоих концов канала.

В статьях 9—12 говорится о налогах с кораблей, проходящих через океан, об использовании телеграфных и телефонных линий, об условиях въезда иммигрантов, о ввозе в зону канала всего необходимого для строительства.

Ст. 13. США будут располагать необходимой административной властью в зоне канала. Колумбия и США договорятся о юрисдикции в этом районе.

Ст. 14. Устанавливается, что сооружение канала имеет общественное значение, и потому в соответствии с колумбийским законодательством допускается необходимая экспроприация при выплате соответствующего возмещения.

Ст. 15. Колумбия в своих портах освобождает от налога все американские суда, используемые для канала.

Ст. 16. Канал и входы в него будут постоянно нейтральны.

Ст. 17. Колумбия имеет право свободно и в любое время проводить через канал военное снаряжение, войска и пр.

Ст. 18. США имеют полное право издавать правила пользования каналом.

Ст. 19. Права, полученные США по настоящей конвенции, не влияют на суверенитет Колумбии в области недвижимой собственности, лежащей вне зоны канала.

Ст. 20. Если в ранее существовавших договорах Колумбия предоставляла другим державам особые права пользования путями межокеанского сообщения, то в данном договоре Колумбия отказывается от предоставления таких привилегий.

Ст. 21. Все претензии других государств или граждан в связи с настоящей конвенцией должны направляться к правительству США.

Ст. 22. Колумбия отказывается от получения будущих прибылей от канала.

Ст. 23. В случае необходимости, вызываемой нарушением общественного порядка, Колумбия может послать свои вооруженные силы; если она не сможет этого сделать, то по ее просьбе и с ее разрешения США могут использовать свои вооруженные силы, которые будут удалены по окончании инцидента. В случаях особой опасности США могут высадить свои войска и без предварительного согласия Колумбии. Войска США обязаны удалиться по прибытии колумбийских вооруженных частей.

Ст. 24. США обязуются проводить строительство канала ускоренным темпом.

Ст. 25. США обязуются выплатить Колумбии 7 млн. долл., а через 14 лет после ратификации договора они будут выплачивать определенную ежегодную ренту по договоренности через 11 лет после ратификации договора.

Ст. 26. Если через 5 лет после подписания настоящего договора США не начнут строительные работы и если после 24 лет канал не будет открыт, то вся собственность и сооружения канала перейдут Колумбии.

Ст. 27. Настоящая конвенция подлежит ратификации[77].

20 апреля посланник Харт прибыл, наконец, в Вашингтон и передал подробные предложения колумбийского правительства госдепартаменту. Конче он не передал ничего… Колумбийский посланник понял, что во время переговоров он, представитель Колумбии, не знал инструкции своего правительства, в то время как США знали и сделали все, чтобы заключить договор, оказывая давление на него и запугивая его.

В ходе этих переговоров правительство США еще раз показало, что оно преследует экспансионистские, империалистические цели и не брезгует никакими приемами для их достижения. Зная, что инструкции Кончи устарели и что он фактически не правомочен заключить договор, американское правительство стремилось заполучить у колумбийского представителя желаемый документ. Этот документ нужен был США для того, чтобы, во-первых, связать колумбийское правительство заявлением своего представителя и, во-вторых, чтобы скомпрометировать последнего.

Только 26 апреля Конча получил слишком задержавшиеся инструкции своего правительства. Посланник был потрясен. Он сразу же сообщил своему правительству, что проект договора уже передан Хэю, что он не может его забрать назад, не вызвав больших осложнений. Он понимал, что правительство США будет рассматривать его как «персону нон грата», и потому для пользы дела решил пожертвовать собой: потребовал отставки.

Однако колумбийское правительство приказало Конче оставаться на своем посту, не дав никаких указаний о дальнейших шагах. Тогда он решил дождаться решения американского конгресса относительно предложения Спунера.

15 мая 1902 г. Хэй направил в конгресс проект договора с Колумбией, проект конвенции с Никарагуа и протоколы, заключенные США с Никарагуа и Коста-Рикой еще в 1900 году.

4 июня в конгрессе начались дебаты, продолжавшиеся с перерывами до 19 июня. Против избрания панамского направления выступил сторонник строительства канала через Никарагуа сенатор Морган. В качестве аргументов против Панамы Морган высказал предположения о том, что в Панаме могут быть сейсмические колебания, что страна неблагонадежна в политическом отношении, что там нездоровый климат и, наконец, что представленный проект договора с Колумбией не удовлетворяет США. Сенатор без обиняков заявлял, что уломать Колумбию принять американские условия будет намного труднее, чем Никарагуа и Коста-Рику.

В период дебатов в конгрессе Бюно-Варилья развил бурную деятельность: достал 90 почтовых марок Никарагуа, выпущенных в 1900 году, на которых был изображен вулкан Момотомбо. В конце мая 1902 года произошло извержение этого вулкана, и так как он расположен в 100 милях от намечаемого канала через Никарагуа, то Бюно-Варилья и решил «запугать» американских законодателей возможностью извержения в Никарагуа и тем самым предупредить их об опасности и заставить выбрать панамский маршрут. Бюно-Варилья разослал эти марки с соответствующим объяснением всем сенаторам. И когда 16 июня сенаторы увидели на своих столах это «вещественное» доказательство невозможности постройки канала через Никарагуа, то им ничего не оставалось делать, как выбрать панамский вариант. Как заявляет Бюно-Варилья, «эта пропаганда была одним из основных факторов, заставивших Сенат высказаться за панамское направление…»[78].

На этом смехотворном факте не стоило бы останавливаться, если бы большинство американских авторов не придавали ему такого значения, как и сам Бюно-Варилья. Как справедливо замечает один автор, «эпизод с марками превратился в увеселительный послеобеденный анекдот, запомнившийся благодаря постоянному повторению, который стали затем считать наиболее важным фактором, способствовавшим победе Панамы, чем он в действительности был»[79].

19 июня акт Спунера[80] утвердил сенат. 25 июня палата представителей, а уже 28 июня Т. Рузвельт провозгласил его законом.

Акт Спунера в сенате был одобрен большинством в 67 голосов против 6, а в палате представителей — большинством в 260 голосов против 8.

Дебаты в конгрессе в основном были инсценированы правительством Т. Рузвельта с целью запугать колумбийское правительство и получить от него дальнейшие уступки.

Специально придуманная и инспирированная «борьба маршрутов», то есть вопрос о том, строить ли канал через Панаму или Никарагуа, понадобилась американским экспансионистам для маскировки истинных планов агрессии — захвата Панамы. Именно канал через Панаму удовлетворял всем требованиям США. Проект же через Никарагуа служил лишь целям политического шантажа. Об этом ярко свидетельствуют все заключения комиссии адмирала Уокера, состоявшей из экспертов по техническим вопросам. Конечно, не эта «техническая» комиссия, не почтовые марки Бюно-Варилья и не лихорадочная деятельность Кромвеля явились причиной выбора американским конгрессом панамского варианта, а преимущества постройки канала через Панаму и стратегические соображения. В момент обсуждения акта Спунера были очевидны следующие выгоды сооружения канала через Панаму: 1. Краткость пути.

2. Низкий уровень канала. 3. Сравнительная дешевизна эксплуатации. 4. Легкость обороны как с суши, так и с моря и с воздуха. 5. Наличие на перешейке железной дороги. 6. Наличие выполненных по проекту строительства трудоемких земляных работ. 7. Наличие построенного городка для строителей канала. 8. Удобные естественные гавани. 9. Меньшая опасность землетрясения и др.

Этот неполный перечень преимуществ канала через Панаму перед всяким другим каналом и служит объяснением выбора данного направления.

Чтобы оправдать дальнейшее поведение президента Т. Рузвельта в конгрессе в зависимости от хода переговоров с Колумбией, американские авторы заявляют, что акт Спунера был лишь временной победой сторонников панамского направления и что предстояла трудная борьба за принятие этого маршрута. Так, например, Майер замечает: «Даже самые рьяные сторонники панамского направления рассматривали акт Спунера как временную победу и не больше»¹.

После принятия акта Спунера встал вопрос об окончательном урегулировании вопроса с Новой компанией Панамского канала. Были всесторонне изучены права компании, и к октябрю 1902 года представители правительства США уже убедились в том, что компания «имеет право продать свою собственность». 25 октября генеральный прокурор США Нокс после окончания всего расследования представил подробный доклад президенту. Смысл доклада сводился к тому, что есть все юридические основания для совершения сделки о продаже имущества.

Все было подготовлено. Оставалось «уломать» Колумбию. В соответствии с актом Спунера США ставили своей [81] задачей дальнейшее улучшение условий по сравнению с предусмотренным проектом соглашения с Кончей от 18 апреля 1902 г. Основной упор делался на то, чтобы добиться полного контроля над каналом и в первую очередь взять в свои руки полицию, судебные трибуналы и санитарную службу зоны канала. В проекте соглашения от 18 апреля говорилось, что оба правительства договорятся о будущем разрешении этих вопросов. Акт Спунера предусматривал все эти права только для США.

Меморандум Кончи исключал ряд земель из зоны канала. Акт Спунера включал в зону канала именно эти земли. Наконец, меморандум предусматривал сдачу зоны канала в аренду на 100 лет с последующим продлением срока по желанию США. Акт Спунера предлагал передачу зоны в вечное пользование США.

Любопытно, что в период обсуждения вопроса о канале в сенате сенаторы Уокер и Спунер неофициально посетили посланника Кончу с целью выяснить, согласится ли Колумбия на передачу зоны канала в вечное пользование США. Посланник ответил категорическим отказом.

По заявлению Кромвеля, он по просьбе государственного секретаря Хэя составил проект поправок к договору, предложенному Кончей. Затем Хэй внес свои замечания, и, наконец, 9 июля Кромвель неофициально вручил Конче копию проекта необходимых поправок, предлагаемых госдепартаментом.

Обращаясь к Т. Рузвельту по поводу этих поправок, Хэй писал 12 июля: «В течение последних десяти дней я старался привести колумбийский договор к такой форме, которая была желаема нашим друзьям в сенате, особенно Спунеру и Лоджу. Наконец, я имею проект, включающий все возможные для разрешения в настоящее время вопросы и который, если будет принят другой стороной, явится очень хорошим договором. Как я сообщал, генерал Конча не располагает инструкциями или личным авторитетом, достаточным для того, чтобы принять договор в целом без консультаций со своим правительством»[82]. Несколько позднее в ответ на письмо Хэя Рузвельт писал: «Почему мы не можем открыто купить Панамский перешеек вместо аренды его у Колумбии? Мне кажется, что это было бы хорошо. Я думаю, что они изменят свою конституцию, если мы предложим им достаточно (курсив мой. — С. Г.)»[83].

Т. Рузвельт вел себя как купец на ярмарке с большим кошельком: можно купить все, даже суверенитет иностранной державы. Речь шла лишь о размере суммы. Эти свои взгляды он пытался позднее приписать колумбийцам, указывая, что они не уступали, желая «больше заработать».

18 июля 1902 г. во время официальной встречи Хэй вручил Конче поправки, предложенные госдепартаментом и конгрессом к его меморандуму от 18 апреля 1902 г.

Госдепартамент предлагал 17 существенных поправок, содержание которых сводилось к следующему: 1) предоставление зоны канала в постоянное, вечное пользование США; 2) фактическое расширение зоны канала, в которую должны быть включены все нужные каналу земли, лежащие в 15 милях от него; 3) установление в зоне канала санитарных и полицейских правил США; 4) создание в зоне канала судов трех типов: первые — колумбийские — для рассмотрения дел колумбийских граждан с иностранцами, кроме граждан США; вторые — американские — для рассмотрения дел американских граждан и американских граждан с иностранцами, третьи — смешанные трибуналы — для рассмотрения споров между гражданами США и Колумбии; 5) предоставление США права обороны и защиты канала; 6) установление твердой ежегодной ренты. Хэй предлагал два варианта: либо 7 млн. долл, наличными и ежегодная рента в 100 тыс. долл, через 14 лет после ратификации, либо 10 млн. долл, наличными и 10 тыс. долл, ежегодно через 14 лет после ратификации [84].

В меморандуме Кончи вопрос о ежегодной ренте предлагалось решить позднее.

21 июля 1902 г. исполняющий обязанности государственного секретаря Хилл прислал Конче редкую в истории дипломатии ноту, в которой «с сожалением» сообщал, что при перепечатке на машинке проекта договора между США и Колумбией, врученного 18 июля Хэем, случайно пропущен параграф 1 статьи 13, гласящий: «США будут иметь право защищать и охранять канал, железные дороги и другие сооружения и поддерживать порядок и дисциплину среди рабочих и других лиц… Они могут также вводить такие полицейские и санитарные меры, которые могут быть необходимы для сохранения порядка»[85].

Эти поправки госдепартамента ухудшали и без того грабительский договор. Конча не стал их обсуждать, а лишь подтвердил нотой их получение. Он немедленно уведомил свое правительство и потребовал подробных инструкций.

Какова же была позиция колумбийского правительства?

Министр иностранных дел Пауль снова обратился к ряду выдающихся колумбийских деятелей с просьбой высказать мнение о том, как следует вести переговоры. Антонио Хосе Урибе еще 1 июня 1902 г. представил следующие мнения по этому вопросу:

«Вопрос о канале можно свести к трем следующим проблемам:

1. Какое значение для настоящего и будущего Колумбии имеет сооружение канала через Панаму.

2. Если значение сооружения канала через Панаму велико, следует решить этот вопрос положительно.

3. Учитывая современную обстановку, следует продумать, как вести переговоры и на каких основах заключить договор»[86].

Урибе доказывал, что Колумбия, конечно, заинтересована в том, чтобы канал был построен через Панаму, так как это принесет стране большие выгоды.

Переходя ко второму пункту, Урибе констатировал, что канал еще не был построен, несмотря на истекшие 67 лет с момента первой концессии по его сооружению. После закона Спунера оставались два претендента на сооружение канала: Новая компания Панамского канала и США. Но у французской компании средства кончались, и, таким образом, только правительство США могло довести работы до конца. Что же касается того, как следует вести переговоры, то Урибе предлагал руководствоваться следующими принципами: 1. Признание и сохранение суверенитета Колумбии над Панамским перешейком. 2. Нейтрализация канала. 3. Установление определенного срока аренды зоны канала США. 4. Установление равных таможенных тарифов для США и Колумбии. 5. Взаимное освобождение от некоторых таможенных налогов. 6. Полицейская администрация зоны канала должна быть колумбийской. 7. Участие Колумбии в прибылях после окончания сооружения канала.

В качестве выводов Урибе предлагал:

«1. Уведомить французскую компанию о том, чтобы она уполномочила своего представителя в Боготе договориться об условиях, на которых правительство Колумбии даст формальное разрешение на передачу своих прав правительству Соединенных Штатов.

2. Проект договора с американским правительством должен быть изменен так, чтобы упор был сделан на пунктах, относящихся к признанию суверенитета Колумбии над перешейком.

Нужно создать трибунал для разрешения сомнений и расхождений, могущих возникнуть между странами.

3. В самом договоре следует указать на то, что Колумбия не будет ни перед кем отвечать за канал и железную дорогу Панамы и что суммы, которые ей будут предоставлены за концессию, не подлежат уменьшению или какой-либо компенсации»¹.

Но колумбийское правительство не прислушалось к мнению передовых людей страны. Оно продолжало занимать выжидательную позицию, чем чрезвычайно затрудняло положение посланника Кончи.

В этом вопросе колумбийское правительство могут лишь частично оправдать следующие обстоятельства.

О точном содержании акта Спунера оно узнало лишь в середине августа. Кроме того, в стране с новой силой разгорелась гражданская война (известная под названием «война тысячи дней»), продолжавшаяся до 1902 года и закончившаяся поражением либералов. В 1900 году в результате государственного переворота к власти приходит Маррокин. [87]

Переход в 1902 году Панамской компании по сооружению канала в руки США еще более усилил их экспансию в Колумбию. Усиленное проникновение американского капитала в Колумбию началось с середины прошлого века. В 1864 году была организована компания навигации по реке Магдалена. Затем американцы стали проникать в сельское хозяйство и горную промышленность страны. Почти во всех транспортных предприятиях участвовал американский капитал. (В 1855 году Соединенными Штатами была построена Панамская железная дорога.) К 1899 году все ранее существовавшие в Колумбии американские компании были объединены в одну — «Юнайтед фрут компани», которая уже через год владела 13 035 акрами культивированной земли. К моменту «революции» «Юнайтед фрут компани» играла важную роль в стране, особенно в департаменте Панамы, и все большее число панамских плантаторов попадало к ней в зависимость, так как она производила широкие закупки бананов, а также предоставляла ссуды нуждавшимся плантаторам. Помещичья олигархия, связанная с «Юнайтед фрут компани», выступала за тесное сотрудничество с США, за уступку им участка земли для строительства канала.

Американские инвестиции в Колумбии составляли около 14 млн. долл.[88] и распределялись следующим образом:

Панамская железная дорога. 8,0 млн. долл.

Займы…………….3,5 млн. долл.

Недвижимое имущество….. 1,0 млн. долл.

Прочие…………….1,5 млн. долл.

Еще летом 1902 года правительство Колумбии, убедившись, что своими силами оно не сможет подавить восстание либералов, пошло на предательство. Президент Маррокин решил заключить договор с США на самых выгодных для них финансовых условиях, а затем с помощью вооруженных сил США разгромить повстанцев.

9 августа Маррокин телеграфировал Конче: «Сделайте поправки к меморандуму, представляемому конгрессу. Мы требуем 10 млн. долл, возмещения и 600 тыс. долл, ежегодной ренты через 14 лет»[89].

Телеграмма означала полную капитуляцию. Конча отказался сделать такие поправки. Он телеграфировал, что будет ожидать подробных инструкций, не вручая этих предложений Хэю.

25 августа министр иностранных дел Пауль прислал еще одну телеграмму Конче: «Сообщите американскому правительству, что колумбийское правительство принимает в принципе недавно предложенные поправки… Необходима ратификация конгресса, созыв которого состоится, как только будет наведен порядок в Панаме»[90].

Конча не передал и этого указания госдепартаменту. Он напряженно следил за событиями на перешейке, где положение обострялось с каждым часом. После большого сражения (30 августа) повстанцы захватили в плен 2 000 солдат центрального правительства и двинулись на город Панаму. Местные железнодорожные (американские) власти оказывали всяческую поддержку повстанцам и разрешали им пользоваться железной дорогой. Тогда колумбийские власти стали осматривать поезда, прибывающие в Панаму и Колон, и арестовывать повстанцев. В ответ на это американские власти запретили колумбийским властям делать осмотр и вообще пользоваться железной дорогой. Таким образом, правительство США в нарушение статьи 35 договора 1846 года мешало колумбийским властям в их борьбе против повстанцев, прикрываясь необходимостью поддержания свободного транзита и охраны железной дороги.

11 сентября командир американского корабля «Рэножер» Поттер сообщил морскому министерству, что Панама находится под угрозой и что у него недостаточно сил для защиты американских интересов. Морское министерство немедленно направило корабли «Цинциннати» и «Висконсин» в Колон и Панаму.

12 сентября Поттер запросил инструкции, как ему действовать. Ответ был получен немедленно: «Соединенные Штаты гарантируют полный нейтралитет перешейка, а также свободный транзит от океана к океану. Соединенные Штаты Колумбии гарантируют правительству и гражданам Соединенных Штатов и их собственности право свободного и открытого транзита через перешеек. Вы [91] не должны санкционировать какую-либо перевозку войск, противоречащую этим условиям. Железная дорога также не должна использоваться так, чтобы она превратилась в линию транзита на театр военных действий»¹.

Это указание означало разрешение на вмешательство во внутренние дела Колумбии.

Президент США Т. Рузвельт поручил командиру корабля «Цинциннати» Маклину урегулировать конфликт в Панаме. Маклин запретил и повстанцам, и представителям колумбийского правительства пользоваться железной дорогой. Губернатор Панамы Салазар опротестовал это распоряжение, так как в соответствии с договором железная дорога должна перевозить правительственные войска. Вице-консул США в Панаме Эрман ответил Салазару, что соответствующий пункт договора не предусматривал перевозку вооруженных войск, особенно в период военных действий ^[92].

Поддерживая экспансионистские действия правительства, американская печать стала распространять одну небылицу за другой: появились сообщения о том, что колумбийские войска перерезали Панамскую железную дорогу, что произошли стычки между моряками США и колумбийскими солдатами. В конце сентября Рузвельт послал в Панаму контр-адмирала Кейзи. 2 октября после инспекционной поездки Кейзи заявил губернатору, что не позволит транспортировку любых вооруженных сил по железной дороге. Губернатор Салазар выступил с резкими протестами и настаивал хотя бы на переброске вооружения без солдат из Колона в Панаму. Кейзи категорически отказал. В своей информации морскому министерству Кейзи сообщал, что, по его мнению, Колумбия фактически потеряла контроль над перешейком.

20 октября адмирал писал своему начальству: «Я твердо уверен в том, что, если бы наши солдаты были отозваны с берега, инсургенты оказались бы в Панаме через 48 часов. Я считаю поэтому, что правительство очень хочет, чтобы они остались, и иногда делает слабые возражения, которые в действительности не должны рассматриваться как серьезные»[93].

Между тем правительство Колумбии принимало меры для подавления восстания. В телеграмме Конче от 20 сентября 1902 г. президент Колумбии писал: «Министр внутренних дел Пердомо быстро двигается к Панаме в качестве главнокомандующего. Нами послано 5000 солдат. Если нужно, пошлем еще 10 000. В стране полное спокойствие. Сейчас подходящий момент потребовать у правительства США исполнения договора 1846 года об обеспечении транзита Панама—Колон»[94].

Все американские авторы утверждают, что последовавшая высадка американских войск в Панаме была сделана по просьбе Колумбии. Но в действительности дело обстояло не так.

Американские части адмирала Поттера оккупировали Панаму 17 сентября, а колумбийское правительство обратилось к США с просьбой о помощи в подавлении восстания лишь 20 сентября.

Довольно точную и яркую характеристику положения в Панаме в этот период можно найти в письме Кончи к министру иностранных дел Колумбии Паулю от 2 октября 1902 г.: «Адмирал Кейзи фактически взял на себя верховную власть над районом перешейка, который не находится в руках повстанцев; колумбийские войска разоружены войсками Соединенных Штатов и передвигаются под охраной последних; сам губернатор находится под эскортом, как хедив, американский командующий издает одинаковые приказы как для представителей правительства, так и для повстанцев о том, что он позволит и чего не позволит на территории, им оккупированной. Сверх того, когда посланник Республики в Вашингтоне заявляет, что ему необходима информация для заявления протеста, которого требуют международное право и самые элементарные чувства национального достоинства, то глава исполнительной власти Колумбии и министр иностранных дел приказывают ему хранить молчание. Между державой, которая таким образом навязывает свою силу, и правительством, которое не может или не будет защищать национальный суверенитет, договоры заключаться не могут»[95].

Только 21 ноября 1902 г., когда США стало известно, что на этом этапе не удастся провозгласить «независимое» панамское государство, на борту американского крейсера «Висконсин» было подписано перемирие между правительственными войсками и повстанцами.

Поведение США в Панаме в 1902 году свидетельствует о том, что они нарушили договор 1846 года, так как: 1) высадили вооруженные силы без согласия колумбийских властей, 2) оказывали помощь повстанцам, 3) нарушили соглашение железной дороги с Колумбией о перевозке колумбийских войск и вооружения, 4) разоружили колумбийские войска, сражавшиеся против инсургентов.

Правильно оценив события в Панаме, посланник Конча обратился 26 октября 1902 г. с нотой к государственному секретарю Хэю, в которой сообщал, что получил полные инструкции своего правительства, предлагающие ему довести до конца переговоры с США. Но поскольку эти инструкции датированы 9 сентября, то есть до последних событий, он не может придерживаться их и уже обратился за новыми указаниями к своему правительству.

В конце Конча заявил, что эта нота свидетельствует о непрестанном стремлении колумбийского правительства заключить договор с США, так как, несмотря на тяжелую обстановку, оно сочло возможным прислать инструкции[96].

Раздраженный Хэй ответил Конче 28 октября: «Я не признаю того, что морскими офицерами США в департаменте Панамы были допущены какие-либо действия, на которые Ваше правительство могло бы справедливо сослаться, и я могу заверить Вас, что между двумя странами не появилось никакой новой интерпретации ныне действующего договора».

Оговорившись, что он, конечно, не может указывать Конче, как ему действовать, он тем не менее напоминает, что конгресс разрешил президенту США выбирать другой маршрут канала, проходящий не через Панаму, а через Никарагуа. Хэй заканчивает свой ответ угрозой: «Излишне указывать Вашему превосходительству на то, что всякий, кто положительными или отрицательными действиями вынудит мое правительство прибегнуть к упомянутой альтернативе, берет на себя серьезную ответственность»[97].

На следующий же день Хэй приказал посланнику США в Боготе повторить эту угрозу и правительству Колумбии. Угроза возымела свое действие. Министр иностранных дел Колумбии Пауль дал указание Конче продолжить переговоры. Одновременно Пауль секретно сообщил американскому посланнику Харту, что Конча очень нервный человек и что если он не будет продолжать переговоры, то будет отозван. Пауль добавил также, что переговоры о толковании статьи 35 договора 1846 года поручены Конче лишь «для его личного успокоения»[98]. Поведение колумбийского министра более чем странно и наводит на мысль о предательстве, так как именно он в марте 1902 года передал новые инструкции о переговорах вначале этому же американскому посланнику и лишь месяц спустя своему представителю в Вашингтоне.

4 ноября лишь во исполнение приказа Пауля Конча в сопровождении первого секретаря миссии Томаса Эррана посетил Хэя. Посланник заявил, что прежде чем продолжать переговоры ему нужно получить точную интерпретацию статьи 35 договора 1846 года которая нашла свое выражение в статье 23 проекта нового договора. Хэй был изысканно вежлив, он был почти уверен, что в ближайшее время Конча будет отозван, и просил его письменно, в неофициальной форме изложить ему свое мнение о статье 23 договора.

В ноте от 11 ноября Конча изложил этот вопрос. Он говорил, что компания Панамского канала и железнодорожная компания могут передать свои права только с разрешения Колумбии, отказался принять поправку о предоставлении концессии «навечно». Он соглашался позднее обсудить финансовые вопросы, а также просил включить статью, которая бы предусматривала форму разрешения будущих споров.

15 ноября Конча направил личное письмо министру иностранных дел Колумбии Паулю, в котором рассказал о ходе переговоров.

18 ноября утром Конча получил телеграмму Пауля, датированную 14 ноября, поручавшую ему безоговорочно подписать договор. Конча отказался от подписания договора, который предавал его страну, и заявил о своем твердом желании уехать из Вашингтона, как только из отпуска вернется первый секретарь миссии Эрран.

В тот же день Конча получил оскорбительный ответ Хэя на свою ноту от 11 ноября. Хэй соглашался оставить статью 23 как она есть, но при условии, что больше уж ни по каким вопросам не будет дискуссии и договор будет подписан. Далее он отверг предложение Кончи о том, что компания канала и железной дороги должны получать предварительное разрешение правительства Колумбии, как «совершенно неприемлемое». Хэй выразил недоумение, почему Конче не нравится выражение «навечно», и в качестве компромисса предложил новую формулировку… «сроком на 100 лет, который может быть возобновлен по единственной и абсолютной просьбе Соединенных Штатов на периоды такой же продолжительности до тех пор, пока этого будут желать Соединенные Штаты»[99].

Все остальные предложения Кончи также были полностью отклонены. К своей ноте Хэй приложил копию проекта нового договора для подписания.

Чем объяснить такой вызывающий ответ дипломата, которого американские историки любят называть «утонченным политиком»? Дело в том, что из телеграммы Харта от 9 ноября Хэй знал, что ноты Кончи не отражают точки зрения колумбийского правительства. Предательское поведение министра иностранных дел Колумбии Пауля, передавшего американскому посланнику вымысел о плохом здоровье Кончи и о том, что если понадобится, то его заменят, привело к тому, что госдепартамент стал игнорировать мнение колумбийского посланника. В действительности именно Конча, а не правительство, выражал истинные стремления прогрессивных людей Колумбии. И пренебрежение к его позиции было пренебрежением к воле колумбийского народа.

На следующий день после получения ноты государственного секретаря США Конча телеграфировал своему правительству следующее:

«Государственный департамент в Вашингтоне ответил мне по поводу Панамского канала ультиматумом. Он отказывается увеличить сумму возмещения, не допуская, чтобы компания Панамского канала заключила предварительное соглашение с колумбийским правительством, и настаивает на том, чтобы договор означал разрешение на передачу прав правительству США без каких-либо условий. Отказывается возвратить Колумбии неиспользованные земли, не устанавливает срока договора. Считаю такой договор совершенно неприемлемым. В этом смысле я и отвечу госдепартаменту, в соответствии с ранее полученными инструкциями. Нота государственного департамента в Вашингтоне не допускает новых поправок»[100].

Телеграмма колумбийского посланника показывает, что он совершенно правильно расценил ноту США как безоговорочный ультиматум и отказался подписать договор. В тот же день, 19 ноября 1902 г., Конча прислал своему правительству вторую телеграмму:

«Сегодня получил Вашу телеграмму от 14 ноября. Я не могу сознательно согласиться на договор, предложенный госдепартаментом в Вашингтоне, потому, что Колумбия понесет потери, даже не получив хотя бы денежных выгод, потому, что она получит меньше, чем она получает в настоящее время за эксплуатацию железной дороги. Как только возвратится отсутствующий секретарь (речь идет о секретаре колумбийской миссии в Вашингтоне Томасе Эрране. — С.Л.), я передам ему все дела миссии. Мое решение окончательно»[101].

22 ноября Конча направил свою последнюю ноту в госдепартамент. Это был прекрасный, умный и блестяще обоснованный ответ на ноту Хэя от 18 ноября. Он напомнил Хэю, что замечания, содержащиеся в его ноте, носили неофициальный характер и потому нет основания объяснять и защищать их. Он категорически отверг «уступку» госдепартамента включить колумбийский вариант статьи 23 договора ценой отказа Колумбии от дальнейшего обсуждения. Касаясь отказа США признать право Колумбии на предварительную договоренность с компаниями о передаче их прав США, Конча блестяще доказал, что это ее естественное право и что «договор между Колумбией и Соединенными Штатами не может оказать юридического воздействия на изменение или уничтожение связей, существующих между Республикой Колумбией и этими компаниями, связей, вытекающих из точных договоров, которые не могут быть нарушены… только потому, что одна из сторон заключает пакт, касающийся того же вопроса с третьей стороной, которой в данном случае являются Соединенные Штаты»[102].

Госдепартамент, считая деятельность Кончи законченной, даже не подтвердил получения его ноты. Вместо этого в тот же день, 22 ноября, Хэй послал телеграмму Харту в Боготу, в которой предложил поздравить колумбийское правительство с окончанием гражданской войны и заявить, что США сделали все возможные уступки в договоре и теперь Колумбия должна сказать, хочет ли она постройки канала или нет, и что Никарагуа предлагает вполне удовлетворительный договор.

После встречи с министром иностранных дел Колумбии Харт сообщил Хэю 25 ноября о согласии Колумбии на сооружение канала и о посылке Эррану следующих инструкций:

«Первое. Если посланник откажется подписать договор, секретарь миссии принимает на себя руководство последней и подпишет договор.

Второе. Миссия попросит в письменной форме Ваш ультиматум с заявлением об отказе делать дальнейшие уступки Колумбии.

Третье. Миссия попросит увеличить сумму, которая должна быть уплачена Колумбии.

Примечание. Это делается для того, чтобы отразить точку зрения конгресса, которую, надо полагать, он будет высказывать, и чтобы показать, что было сделано все необходимое.

Четвертое. Договор должен быть обязательно представлен на рассмотрение конгрессу.

Примечание. Это делается благодаря тревожным статьям, опубликованным в газетах, присланных колумбийским посланником»[103].

Эти инструкции колумбийского министра иностранных дел свидетельствуют о том, что Пауль, по существу, встал на путь измены: передавал указания помощнику посланника, минуя последнего и доведя прежде содержание этих указаний до сведения американского посланника.

Получив телеграмму, адресованную Эррану, возмущенный Конча передал ему все дела и 28 ноября 1902 г. покинул Вашингтон.

Так полным провалом закончились переговоры между Хэем и Кончей. Основная причина срыва переговоров состоит в том, что колумбийский дипломат, несмотря на ряд серьезных ошибок, показал себя подлинным патриотом своей родины и отказался подписать грабительский, неравноправный договор. Поэтому США делали все для того, чтобы добиться отставки неугодного им человека. Как указывает американский историк Деннис, в связи с отказом подписать договор «Посланник Конча был быстро отозван своим правительством, объявлен сумасшедшим и взят на борт парохода в Нью-Йорке в смирительной рубашке»[104].

Почти все американские историки очень недоброжелательно относятся к деятельности Кончи и единодушно дают ему отрицательную характеристику, стараясь всячески очернить его деятельность. Так, Джонсон, касаясь отказа Кончи подписать договор, пишет: «Есть две причины. Первая состоит в том, что в то время германское влияние в колумбийской столице было очень сильным и германский капитал был лично связан с Кончей… Колумбийские займы были сделаны главным образом у Германии, поэтому торговые немецкие интересы были громадными… Немецкая (колониальная) буржуазия стремилась к экспансии… она наметила план срыва приобретения Панамского канала американцами и покупку этого канала германским правительством под маркой германской торговой компании. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Конча, сорвав договор, им же самим начатый, неожиданно ушел в отставку с поста колумбийского посланника в США и уехал в Европу»[105].

Все обвинения Джонсона являются клеветническими. Во-первых, нет никаких данных, подтверждающих, что Германия стремилась в этот период захватить канал и оказывала соответствующее давление на Колумбию. Во-вторых, обвинение Кончи в связи с немцами целиком выдумано и имеет целью подорвать его авторитет и поставить под сомнение всю деятельность колумбийского патриота. В-третьих, «неожиданный» уход Кончи в отставку является неожиданным лишь для Джонсона. Отставка Кончи вполне закономерна и была единственным выходом для него. Наконец, в-четвертых, утверждение о том, что из США Конча уехал в Германию, — ложно. Больной и морально разбитый, Конча в сопровождении своего брата вернулся в Колумбию.

Американский агент Бюно-Варилья тоже силится изобразить Кончу немецким агентом и даже… большевиком. Вот что он пишет: «Конча представлял партию экстремистов, правых большевиков»[106].

Путем нехитрых подлогов, а главное клеветы и вымысла, Конча, отказавшийся предать родину, сразу превращается в устах опытных фальсификаторов в «немецкого агента» и «опасного большевика».

Другие авторы стремятся изобразить Кончу бездарным, тупым человеком.

Прогрессивные колумбийские ученые единодушно признают, что Конча был крупным государственным деятелем и честным патриотом, защищавшим свою родину.