История регионов Франции

Введение

24 июня 2000 года в одной крупной парижской газете[2] можно было увидеть целый набор броских заголовков, призванных привлечь взгляд читателя, среди них были такие названия, как «Благодаря сумо Ширак переубеждает Путина (др. значение — переворачивает)», «Городские роллеры ищут свой путь», «Бетон уродует французские берега» и др. При этом в самом центре первой страницы просила читателя о внимании скромная статья, озаглавленная «Корсиканская закваска в регионах». Смысл этого небольшого по объему текста был предельно ясен и сводился к тому, что уступки корсиканским националистам, на которые в случае необходимости может пойти Матиньон, кажутся чрезмерными, среди них по возможности обязательное преподавание корсиканского языка, совместное с островитянами осуществление законодательной власти и др. Особенно в газете слышались завуалированные упреки в адрес правительства в уступках требованиям «в других регионах, традиционно привязанных к идее сохранения своей самобытности» (читайте — в провинциях или отдельных областях провинций, где существует свой национальный язык, как, например, бретонский или баскский, и плюс к тому имеются в виду один-два исключительных случая, как, например, Савойя, чья языковая индивидуальность менее выражена). За этой врезкой, на этот раз на четвертой странице, следовала целая серия попыток исследований по данному вопросу, необыкновенно поучительные, несмотря на некоторые преувеличения и искажение реальной обстановки на месте. Первой вступает в спор Жюдит Вайнтрауб и задает тон, используя спорные цитаты с нестандартной точкой зрения, а Жан-Луи Дебре высказывает пожелания об организации референдума на Корсике. Клод Гоасген, выразитель идей либеральных демократов, в свою очередь выступает против министра внутренних дел и говорит:

«Жан-Пьер Шевенман открывает рот, но так и не уходит в отставку». На самом деле этот политик подвергал достаточно резкой критике жоспеновские позиции по корсиканскому вопросу, но к тому времени еще не вернул свой портфель. Анри Пайяр в свою очередь выгодно использовал автономистские настроения и представлялся абсолютно беспристрастным выразителем душевного состояния французских басков. Он цитировал Рено д'Элиссагарая, президента Ассоциации департамента Страны басков, президента, который «кипел от негодования» со времени объявления плана Жоспена по корсиканскому вопросу и которого в этом поддержал Жак Сен-Мартен, бывший директор фирмы «Изарра» — производителя знаменитого местного ликера. Естественно, д'Элиссагарай позаботился о том, чтобы отгородиться от террористов из организации ETА: он рассудительно подчеркивал, что из 263 000 жителей Страны басков во Франции примерно половина не являются по происхождению басками, «что, однако, лишает их равенства в правах и возможности пользоваться теми правами, которыми пользуются или должны пользоваться их сограждане, являющиеся настоящими басками». Обстановка в Западных Пиренеях была бы еще сложнее, чем можно подумать, из-за давления, естественно, достаточно сдержанного, со стороны правительства Испании, которое не сильно вдохновляет перспектива утверждения на северной границе страны крепкой баскско-французской единицы, хотя бы речь шла всего лишь о таком образовании в рамках одного департамента. Плюс к этому стоит принимать во внимание еще одну помеху в лице президента Генерального совета департамента Атлантические Пиренеи Франсуа Бейру, политика общенационального масштаба, который, как заключает Пайяр, не слишком тепло воспринимает возможность того, что его департамент будет «разрублен на две части», и таким образом юго-западные владения лидера UDF могут сократиться на 50 %.

Журналист Френсис Пюйяльт, в свою очередь, в статье для той же газеты обращает свой взгляд на ситуацию на полуострове Бретань. Из Бреста, где находилась его корреспондентская база, он передавал: «Бретонцы хотят говорить по-бретонски» — немного упрощенный заголовок, учитывая тот факт, и мы к этому еще вернемся, что только западная половина этого крупного полуострова исконно говорит на бретонском языке. В восточной части, сконцентрированной вокруг Ренна, существует свой собственный диалект галло — диалект очевидно галло-романского происхождения и близкий к французскому языку, который лишал этот региональный диалект чистоты и самобытности на протяжении вот уже примерно тысячелетия. По этому поводу Пюйяльт отмечает, что Жан-Ив Козан, «большой друг Ширака» и генеральный советник в Уэссане, желал отныне, чтобы преподавание бретонского языка стало обязательным в школах в Финистере, Морбихане и в Кот-д'Армор и, с другой стороны, факультативным в Луар-Атлантик и Иль-э-Вилен. Отметим по этому поводу, что причисление Луар-Атлантик к Бретани не является признанным фактом, и к тому же еще одна проблема заключается в том, что если в Финистере можно утверждать, что 100 % говорят по-бретонски, то несколько по-другому обстоят дела в Кот-д'Армор или в Морбигане, где восточные части относятся к системе диалекта галло. В конце концов, мы не решаемся заметить, настолько болезненным стало отношение к этой «теме» (как раз пора об этом сказать), мы не решаемся заметить, насколько трудно теперь стало заставить наших детей учить не то что английский, а попросту родной французский язык! Разве не говорил нам г-н Клод Аллегр не так давно (позор тому, кто дурно об этом подумает!), что английский язык стал такой же неотъемлемой частью культуры и молодежи, и взрослых, как алгебра… Не будем обращать на это внимание… Даже г-н Пьер Меэньри, мягчайший человек, и он туда же, в тех же газетных статьях ударяется в регионалистские проповеди, так уж обязывает христианская демократия, зайдя еще дальше, он даже без всяческих колебаний поздравляет себя с принятием проекта Жоспена на Корсике! «Закон должен быть двигателем, однако часто он служит корсетом,» — добавляет он, пользуясь метафорами и даже аллитерацией. UDB, «близкая к армориканским автономистам», возможно, хотя бы гипотетически, будет выступать за «автономный статус для всей Бретани» на ближайших выборах в законодательные органы власти. Только Анганн, другая организация, весьма таинственная, «хранит осторожное молчание о Контраре», или по меньшей мере хранила на момент 24 июля 2000 года. Ее можно понять, поскольку ее лидеров затаскали по тюрьмам с момента апрельского террористического акта, в результате которого погибла несчастная служащая фаст-фуда.

В Аннеси (как утверждает Серж Пюэйо) вдохновитель савойских сторонников независимости Патрис Абей на данный момент говорит об ограниченном суверенитете, при этом полностью отрицая насилие. Умеренные, такие как Мишель Барнье и Бернар Боссон, всячески превозносят воссоединение Савойи в рамках департамента или области. Депутат RPR Мишель Бувар занимает мирную позицию, но с некоторыми нюансами. Он также горячо ратует за создание «Савойского региона», но своевременно напоминает, что не стоит слишком играть в суверенитет, поскольку «Савойя многим обязана Республике в своем развитии». Эту позицию разделяет полностью видный левый историк Савойи и не только Жан Николя, родившийся в Арденн, но альпиец в своем сердце. Жан Николя подчеркивает необходимость принадлежности Савойи к Республике, то есть к Франции и… к Европе.

Требования независимости регионов стали понемногу проявляться повсюду. Даже в Эльзасе не склонный к революционным идеям Даниэль Ёффель, бывший министр, просит о праве на эксперимент, что обозначает желание объединить два департамента (и провинцию) в одну эльзасскую общность. Регионалист Роберт Шпилер выражает желание удерживать часть НДС, собранного in situ, на местах и использовать его в интересах этой большой территории, расположенной на равнине между Рейном и Вогезами. Что касается южан и сторонников независимости Окситании, собравшихся в свои конклавы в городах Лангедока по указке Робера Лафона весной 2000 года, то им, бесспорно, есть и будет, что сказать… Даже притом что в наше время «окситанизм» кажется бедным родственником по сравнению с «пробуждением» самосознания или даже немного раздутым. Действительно, «Окситания» — слишком широкое понятие по сравнению с гораздо более конкретными патриотическими чувствами ее жителей из Лангедока, Прованса, Лимузена и Оверни…

Подводя итог, можно сказать, что своими мерами и проектами мер по отношению к Корсике французское правительство открыло ящик Пандоры, по словам сенатора Юбера Айнеля, также уроженца Эльзаса. Для нас в нашей книге ни в коем случае не является целью вновь закрыть этот ящик, чья злободневность проявляется в наши дни как никогда, мы просто стремимся его описать и терпеливо выявить его содержимое; он не потерял нимало от своей силы и, в некоторых случаях, от своего яда.

Набросок настоящей работы появился несколько лет назад в одном из томов «Истории Франции», выпущенной под руководством Андре Бюргьера, Жака Ревеля и в особых случаях Жака Жюльяра. Мы до последнего времени работали над нашим текстом, учитывая среди других пожеланий и стремление предоставить желающим сформировать свою точку зрения по вопросам регионов периферийных областей, некоторые ориентиры, помогающие разобраться в этих сюжетах, сложность которых иногда трудно себе представить. Периферийный ни в коем случае не обозначает незначительный, как раз наоборот. Действительно, проблемы иммиграции с востока (с другой стороны бывшего «железного занавеса»), и особенно с юга, другими словами, из ближних и дальних африканских стран, гораздо серьезнее и сложнее даже тех вопросов, которыми мы здесь занимаемся. Но манера, с которой монархические власти, а затем и республиканские, умели разрешать (хотя бы отчасти) трудности, связанные с национальными меньшинствами на периферии, эта манера, то грубая (мы не из числа ее сторонников), то изысканная, может послужить уроком, позитивным или негативным, для французских политиков, выступающих против африканцев и арабов, и при этом против корсиканцев и басков, сколь бы различными они ни были.