История Японии. Между Китаем и Тихим океаном

Предисловие

Как рассказывать о Японии? С чего начинать, если там всё — история? С красоты Внутреннего Японского моря, синие воды которого соединяют три крупнейших острова архипелага? С замерзшего Киото в снегу, где все звуки приглушены? Или с автобанов, пробок, урбанизации, бурно развившейся менее чем за два поколения? Да, истории причастно всё: люди, события, но также географические данности и даже мифы — вчерашние и еще в большей степени сегодняшние. Ведь вся история, даже самая строгая, содержит в себе какие-то субъективные оценки, нечто произвольное. Не стали исключением из этого правила и японцы: история, которую они пишут сегодня, учитывается в планах, которые они строят па будущее, а идеи для этого не менее важны, чем люди. Именно идеи диктуют интерпретации и подсказывают вопросы, которые следует задавать прошлому и решать в будущем.

Как и везде, идеи служат в первую очередь для того, чтобы сочленять малое и большое — семью и нацию, регион и планету. Они также рационализируют естественные и эмоциональные склонности — например, привязанность к месту рождения превращается в патриотизм. Целостный подход позволяет включать страну в обширные системы, выходящие за пределы ее политических и географических границ; благодаря этому историки выходят из изоляции, вызванной островным характером страны, побеждают скрытые навязчивости, которые существовали всегда, по еще недавно редко давали о себе знать.

Каждый знает, что Япония — не просто архипелаг, а огромное скопище островов; так сложилось, что судьбу страны всегда определяло море. Тем не менее до самых недавних времен у историков не было в обычае рассматривать островной характер страны как феномен первостепенной важности и тем более делать из него далеко идущие выводы касательно причин и следствий. Это несомненно надо объяснять интеллектуальным влиянием Китая и китайской литературы: официальные китайские историки, служившие образцами для японских историков, излагали только историю людей, живущих вдали от моря, то есть китайцев, а не историю моряков.

Однако некоторые социологи указывают на другие причины этого явления, никак не связанные с великим континентальным соседом. Они говорят, что намеренное нежелание японских историков говорить о море объяснялось соображениями благопристойности: в замкнутом мире эрудитов и чиновников, которые когда-то одни только умели писать, никто не посмел бы подробно описывать жизнь простого люда с побережий — мореходов, авантюристов и даже судовладельцев, — и наделять их важной ролью.

Сегодня в силу феномена компенсации, который понятен, но иногда приводит к спорным выводам, многие историки, напротив, испытывают искушение приписывать этим людям чрезмерную роль, словно бы моряки и вообще все низы — «маргиналы» — одни только и создали страну.

В этом лабиринте из множества зеркал отражается вчерашний и сегодняшний обитатель Японии с его страхами и надеждами, рациональными или иррациональными. Приметой наших дней стало его активное и критичное мировоззрение, он сознает — благодаря ученым современникам, таким, как Амино Ёсихико — насколько непрочны подобных построения, миражи, содержащиеся в любых «теориях о японцах» (нихондзин рон).

Итак, море продолжает вторгаться в японскую историографию, где по традиции было фигурой умолчания — эпическая литература прославила лишь отдельные драматичные морские битвы. Планы на будущее — открыть Японию для мировых морей, понять, что в немалой степени ее судьба решается за пределами островов как таковых, то есть создать исторический фундамент для роли, которую страна надеется играть в завтрашнем мире. Именно Японию, выведенную из изоляции, страну «между Китаем и Тихим океаном», мы и хотим показать в этой книге.