Из жизни английских привидений

ЧАСТЬ VIII. КОЛДУНЫ И МАГИ

Некоторые из героев этого раздела могут быть включены в категорию проклятых душ.

Древние маги довольно безобидны, и сведения о них напоминают сказки. Например, городские улицы и древнеримские термы Бата (Сомерсет) ассоциируются с призраком легендарного Бладуда, которого Гальфрид Монмутский окрестил десятым королем Британии. В юности Бладуд учился в Афинах, где понабрался колдовской премудрости. Кроме нее он привез из Греции проказу и, скрывая свой недуг, жил на ферме в Сомерсете и выращивал свиней[99]. Однажды он заметил, что свиньи, страдающие от кожного заболевания, куда-то уходят, а возвращаются здоровыми и благоухающими. Бладуд выследил своих питомцев и бухнулся вместе с ними в черную грязь. Так он открыл знаменитые термальные источники Бата. Излечившись от проказы, Бладуд вернулся во дворец и вскоре унаследовал трон. Подданные уважали нового короля, но избегали его общества — из-за страсти Бладуда к некромантии, а может, и по другой причине.

Охотник Герн. Современный образ Терна ассоциируется не только с богом Цернунном, но и с Зеленым человеком. Шекспировская лысина аккуратно прикрыта листьями

Обитающий в Виндзорском лесу дух охотника Терна, по мнению специалистов, служит модификацией кельтского бога Цернунна, изображавшегося с ветвистыми оленьими рогами. Будучи любимым егерем Ричарда II, Герн спас короля от нападения оленя, но сам получил смертельную рану. Жаждущий исцеления герой прибег к помощи магии. Его знакомый колдун обладал познаниями в кельтской мифологии. Он дал егерю лекарство (какой-то фрукт). Рана зарубцевалась, а на голове выросли оленьи рога. В результате побочного действия лекарства Герн лишился охотничьих навыков. Хотя олени принимали его за бога, попытки использовать оружие вызывали у них протест. Звери убегали, а Герн, стремясь угнаться за ними, задевал рогами за деревья и путался в ветках подобно библейскому Авессалому. После очередной неудачи обезумевший егерь так и остался висеть на дереве, уморив себя до смерти. Его призрак научился управляться с рогами, и теперь лихо мчится по лесу на коне в сопровождении своры гончих псов.

Легенда о Герне была известна еще в Тюдоровскую эпоху. Шекспир вспоминает о ней в комедии «Виндзорские насмешницы» (1597):

По легенде, Герн сам пал жертвой колдовства, но драматург приписывает его призраку сугубо ведьмовские навыки — порчу молока, кражу скота и уничтожение деревьев. Примечательна информация о лысой голове — неужели появление рогов привело к выпадению волос?

В 1915 г. учительница из Эдинбурга рассказала, что ее отец, бывавший в Виндзоре, неоднократно замечал под старым дубом рогатую лысину, сияющую в свете луны. Не менее болтливая современность придумала сказку о трех отроках, ломавших деревца в Виндзорском лесу. Один из них узрел висящий на суку охотничий рог и громко протрубил в него. Явившийся на зов лесничий покарал расточителей природных богатств. Двое успели удрать, а трубач остался лежать на земле, пронзенный призрачной стрелой.

Я уже отмечал, что классических легенд о привидениях в Корнуолле немного ввиду отсутствия должного числа замков и усадеб. Тем не менее одним из прославленных обиталищ призраков в Англии считается маленький замок Пенгерсик, возведенный в 1500–1530 гг. Он популярен среди туристов, хотя авторами здешних мистических рассказов называют контрабандистов XIX столетия, организовавших рядом с замком свой склад. Сочиненные ими нелепости призваны были отпугнуть наивных корнуоллских крестьян.

Лорд Пенгерсик привез с Востока очаровательную чужеземку. Силою колдовства они с женой принудили земных и воздушных духов работать на себя, и те за три дня воздвигли грандиозный замок, от которого до наших дней уцелела одна башня (эта укрепленная башня — традиционная пристройка к скромным сельским усадьбам XV–XVI вв. на севере и юго-западе Англии).

Как и следовало ожидать, по окончании строительства духи не пожелали убраться восвояси, и лорд Пенгерсик вел с ними хотя и невидимую, но отчетливо слышимую брань. По ночам он выкрикивал заклинания на тарабарском наречии, и его голос перекрывал грохот волн, разбивавшихся о скалы. Рассерженные духи отвечали громовыми раскатами, требуя оплаты своих услуг. Напуганные магической перебранкой слуги выбегали из замка и, теснясь в кучу, мерзли во дворе. Крестьянки баюкали разбуженных детей и презрительно взирали на своих мужей, трусливо дрожащих по углам.

Замок Пенгерсик. Гравюра XVIII в. Все, что осталось от величественного дворца лорда Пенгерсика, построенного строптивыми духами

Внезапно шум обрывался, уступая место чарующим звукам арфы. Это жена лорда успокаивала своего горячего мужа и взбалмошных духов, которые, поворчав на прощание, удалялись в направлении прибрежного мыса. Насквозь промокшие слуги возвращались к своим очагам и постелям, огни гасли, и замок погружался в безмолвие, нарушаемое лишь храпом утомившегося чародея и тихой музыкой его супруги. Те, у кого хватало сил, не ложились спать, а продолжали наблюдать за замком и за морем. Их терпение бывало вознаграждено: послушать арфу приплывали русалки и слетались тысячи призраков — не грубоватых строителей, а поэтических бездельников, лениво парящих над водой и скользящих вверх и вниз по лучам выглянувшей из-за туч луны.

Но всякому чародейству положен предел. Сказочную идиллию нарушило прибытие в Пенгерсик таинственного незнакомца явно восточного происхождения. В темную грозовую ночь он явился в замок и потребо-вал расплатиться с обманутыми духами. Ругательства лорда, мелодия арфы его жены, крики защитника трудовых прав слились в ужасную какофонию. Люди попадали на землю, затыкая уши, как вдруг прогремел взрыв и к небу взметнулись языки пламени. Замок полыхал, и вскоре в деревню примчались обожженные слуги, принесшие весть о сокрушительной победе главы профсоюза. Наутро крестьяне пришли на пепелище, но не обнаружили там следов лорда Пенгерсика и красавицы азиатки. По слухам, незнакомец уволок их за собой в арбитражный суд. Их видели несущимися по небу, но мы-то с вами знаем, где разрешаются подобные споры. Осиротевшие призраки (те, которых тысячи) по-прежнему слетаются в Пенгерсик, но, увы, никто из сегодняшних обитателей замка не умеет извлекать из арфы сладостные звуки.

В замке, предшественнике нынешнего здания, и вправду проживал полоумный чудак по имени Генри де Форт (1267–1329). Молва приписала ему убийство монаха, сборщика податей из аббатства Хейлз (Глостершир), и отравление собственной жены — Энгрины Годольфин (1271–1337) из знатного корнуоллского рода. В действительности Энгрина пережила мужа почти на тридцать лет, а монаха лорд Пенгерсик не убил, а лишь напал на него в припадке безумия.

В связях с дьяволом был заподозрен мореплаватель и пират Фрэнсис Дрейк (1340–1596). Девонширские предания повествуют о духе Дрейка, правящем четверкой безголовых лошадей, везущих черный катафалк (еще одна параллель с Анку). Катафалк возникает на болотах Дартмура в безлунные ночи под аккомпанемент лая адских псов.

Не обошлась без потустороннего вмешательства и широко известная патриотическая легенда о барабане Дрейка. Умирая 28 января 1596 г. от дизентерии на побережье Панамы, мореплаватель приказал отослать домой свой любимый барабан и, если над Англией нависнет угроза, исполнить на нем призывную дробь. Заслышав дробь, Дрейк восстанет из мертвых и защитит родину. Барабан доставили в Англию и поместили на хранение в девонширский замок Бакленд, принадлежавший Дрейку с 1581 г. Налицо аллюзия на сказание о спящем короле Артуре и колоколе. Позднее легенда видоизменилась под влиянием слухов о колдовских способностях Дрейка: барабан начал отбивать дробь сам по себе в случае угрозы для Англии или во время знаковых исторических событий.

Причем барабанит он где попало, а не только в Бакленде. Например, в 1815 г. он зазвучал на борту «Беллерофона», пришвартовавшегося в Плимуте, чем вызвал вполне понятное недовольство находившегося там Наполеона Бонапарта. Британские офицеры издевательски наблюдали за попытками пленного императора надвинуть на уши треуголку — для волшебного барабана не существовало преград.

В минувшем столетии барабан активно досаждал немцам. В 1918 г., после сдачи германского флота на милость противника, барабанная дробь раздалась в недрах одного из победоносных британских линкоров. Его капитан заволновался — ведь оскорбленные немцы могли и передумать — и велел тщательно обыскать линкор. Барабанщика не нашли, но немецкому командованию на всякий случай принесли извинения. Когда же в 1940 г. англичане эвакуировались из Дюнкерка, звуки барабана достигли ушей самого фюрера, и тот, вняв предупреждению, отдал приказ остановить наступление.

Британские патриоты вправе доверять своему чудесному барабану, но мне больше по душе девонширский призрак Дрейка. Думаю, великий мореплаватель мог запросто спутаться с нечистым. Не надо чересчур романтизировать английских пиратов, обладавших весьма трезвыми взглядами на жизнь. Для большинства из них справедлив девиз Уолтера Рэйли: «Сколько торговли, столько и войны». Разбойничьи суда снаряжались людьми зажиточными, за которыми стояли те, кто давал им в ссуду средства под высокие проценты.

Способности Дрейка демонстрирует легенда о его невесте Элизабет Сайденем (1562–1598). Первая жена пирата умерла в 1583 г. Она происходила из бедной семьи, а Элизабет была дочерью одного из богатейших людей Западной Англии — сэра Джорджа Сайденема (1524–1596), шерифа графства и владельца усадьбы Комб Сайденем (Сомерсет). После обручения Дрейк отправился в море, где надолго задержался. Сэр Джордж принял решение разорвать помолвку и выдать дочь за юношу из семьи Уайндем, наследника соседнего поместья Орчард Уайндем. Когда свадебная процессия приближалась к церкви, с неба упал метеорит, проломивший крышу храма. Это было воспринято как дурной знак, и свадьбу отменили. В тот же день корабль Дрейка прибыл в Плимут. Вскоре они с Элизабет обвенчались, а метеорит диаметром 36 см до сих пор хранится в Комб Сайденем.

Наполеон на борту «Беллерофона». Картина Ушгьяма Куиллера (1880). Император угрюмо слушает дробь призрачного барабана, англичане свысока за ним наблюдают, а юнга пытается выяснить, откуда доносятся звуки

Рассказ о метеорите, как и легенда о барабане, подвергся переработке. Обладавший магическим зрением Дрейк на борту своего корабля узнал о намечающейся свадьбе и, чтобы предотвратить ее, собственноручно выпалил из пушки. Уверенная в гибели мореплавателя Элизабет шла к алтарю вся в слезах, как вдруг в церковь влетело пушечное ядро, упавшее между женихом и невестой. К счастью, обошлось без жертв, если не считать оскорбленного жениха, от которого перепуганная невеста тут же отказалась.

Похоже, обе версии легенды — с метеоритом и с ядром — лгут. У Элизабет не могло быть жениха из Орчард Уайндем. Единственный сын и наследник хозяина усадьбы Джон Уайндем (1538–1645) к 1585 г. уже был женат и имел по крайней мере одного сына Генри (1583–1613).

Интересно, что Джордж Сайденем пошел по стопам своего зятя и тоже разъезжает по ночам на безголовом коне в наказание за темные делишки. А ведь он славился щедростью и содержал шесть домов для бедных вдов.

Сведения о настоящих, а не мифических магах появляются лишь в XVIII в. В усадьбе Оулпен, кроме Маргариты Анжуйской, показывается алхимик Томас Даунт, проживавший здесь в XVIII в. и найденный мертвым в своем кресле (по другой версии, это был домашний учитель). В 1830-х гг. в доме отыскались книги по черной магии. Когда священник сжигал их, по свидетельству очевидцев, из пламени костра выпорхнули черные птицы.

В Глостершире находится одна из самых зловещих английских усадеб — Вудчестер. Она во многом противоположна Оулпену. Вместо уютного сельского домика с миниатюрным ухоженным садиком — заброшенный готический дворец в окружении мрачного ландшафтного парка. Если усадьба Оулпен известна с XII в., то история Вудчестера не насчитывает и трехсот лет. В первой половине XVIII в. владевшие здешними землями Мортоны взялись за разбивку парка с озерами. Не совсем ясно, чем они руководствовались. Местоположение поместья — в низине, большую часть дня остающейся в тени, — не благоприятствовало их замыслу.

Через сто лет Вудчестер приобрел ливерпульский купец Уильям Лей, перешедший в римско-католическую веру. Он заказал проект усадебного дома известному архитектору-католику Огастесу Пьюджину. Пьюджин составил проект, но в 1846 г. заболел и не смог реализовать его. В 1857 г. Лей нанял начинающего специалиста Бенджамина Бакнелла, который возводил ныне существующий дом в течение пятнадцати лет.

В 1873 г. Лей умер, и строительные работы были прекращены. Наследники, не питавшие симпатий к готике, запустили поместье и в 1938 г. продали особняк благотворительной организации, планировавшей разместить в нем психиатрическую лечебницу. План не был реализован, и в годы Второй мировой войны особняк пострадал от канадских и американских солдат, а также от учащихся соседнего колледжа.

Неудивительно, что в таком доме наблюдаются паранормальные явления — крики в пустующих коридорах, голубоватое свечение в окнах. Несчастные случаи на озерах в парке местные жители связывают с обитающим в Вудчестере призраком. Поговаривают, что в XX в. в полуразрушенной часовне дома проводились сатанинские ритуалы, однако конкретные имена не называются. В ходу и традиционные байки о проклятых католиках, например о проплывающем над озерной гладью гробе с телом утопившегося монаха-доминиканца.

Ряд свидетельств о призрачных явлениях посвящен усадьбам Уэст Уайкомб и Медменхем (Бекингем-шир) и действовавшему в них «Клубу адского огня». Первый по времени клуб учредил в 1719 г. в Лондоне герцог Филип Уортон, знакомый нам по истории Дороти Уолпол. По столице поползли слухи, будто члены клуба именуют друг друга бесами, а председателем избрали Сатану. Через два года премьер-министр Роберт Уолпол добился закрытия клуба.

На Вальпургиеву ночь 1752 г. клуб возродился. На заседании в Уэст Уаикомб было учреждено «Братство святого Франциска Уайкомбского» под председательством хозяина усадьбы сэра Фрэнсиса Дешвуда (1708–1781). Три года спустя в связи с ростом численности клуба Дешвуд приспособил для собраний соседнее поместье Медменхем, стоящее на месте разрушенного цистерцианского аббатства. Сам Дешвуд считался «аббатом» Медменхема, а роль «монахинь» исполняли приглашенные на собрания девицы легкого поведения.

Самые мерзкие ритуалы проходили не в усадебных домах и парках, а под землей — в гротах и подземных залах, сохранившихся с доисторических времен. В обустройство так называемых Адовых пещер Дешвуд вложил немалые деньги. В пещерах были расставлены статуи и оформлены святилища Вакха, Венеры, Флоры и кельтских божеств. Там протекала подземная река «Стикс», а «Дверь Жизни» открывала доступ во «Внутренний Храм», где члены братства вершили черную мессу, используя в качестве алтаря обнаженные женские тела, и уединялись с избранными «подругами».

Тайный ход соединял пещеры с… христианской церковью Святого Лаврентия, возведенной по инициативе Дешвуда. Сэр Фрэнсис уверял, что строительству храма долгое время препятствовала «невидимая сила». Однажды здешний пастор услышал «бестелесный голос», повелевавший не осквернять священные пещеры. Дешвуд сумел найти общий язык с древними божествами и реализовал на практике некоторые экуменические идеи.

Святой Франциск Уайкомбский. Портрет сэра Фрэнсиса Дешвуда работы Уильяма Хогарта (конец 1750-х гг.)

Таковы были сплетни, распространявшиеся в народе не без участия самого хозяина, рекламирующего свой клуб. Авторитеты из среды либеральной аристократии видели истинную цель собраний в обрядах, проводившихся в целях магического высвобождения чувственного восприятия и воображения. Состав клуба в точности неизвестен, но к его членам относят художника Уильяма Хогарта, публициста Джона Уилкса и одного из будущих отцов-основателей США Бенджамина Франклина.

Хогарт, борясь с общественными пороками, в личной жизни их оправдывал, а поклоняясь идеалам Просвещения, не гнушался богохульствами. На его картине Дешвуд представлен в облике святого Франциска Ассизского, читающего вместо Библии эротический трактат. Уилкс, выступая за свободу прессы и парламентскую реформу, прославился как автор порнографического «Эссе о женщине». Франклин вроде бы разделял пуританские взгляды на труд, семью и образование, но разработка проекта независимости североамериканских колоний также нуждалась в освобождении «восприятия и воображения».

К старости Дешвуд образумился и, отправив на свалку языческие статуи, сосредоточился на благотворительности. Однако потусторонняя активность в бывших Адовых пещерах заставляет предположить, что в XVIII в. там высвободились не только чувства. Вместо того чтобы засыпать от греха подальше это славное местечко, в наши дни там организовали паноптикум восковых фигур. Поговаривают о продолжающихся под землей заседаниях «Клуба адского огня». Можно лишь догадываться, кто в них участвует.

Чародей, владевший усадьбой Папильон (Лестершир), оставил своим наследникам призрачные тапочки (домашние туфли), доставившие им массу неудобств. Юрист Дэвид Папильон (1691–1762), отдаленный потомок французских гугенотов, вел уединенный образ жизни, снискав в народе репутацию мага, пьяницы, дебошира и сексуального маньяка, повинного в исчезновении нескольких женщин. В доме он прятал любовницу, привезенную из Испании. Не берусь судить, насколько успешно эти качества сочетались с уединенностью, но сразу приведу факты. В 1717 г. Дэвид Папильон женился на Мэри Кейсер (?—1763) и жил в основном не в Лестершире, а в Кенте, куда его предки перебрались еще в 1670 г.

Согласно завещанию Папильона, отдельные вещи не должны были покидать пределы усадебного дома. В первую очередь это касалось пары домашних тапочек, принадлежавших испанке, бесследно исчезнувшей накануне женитьбы Папильона. То, что испанка исчезла из усадьбы, меня нисколько не удивляет. Гораздо труднее понять, как она туда попала, ведь Папильон в Испанию никогда не ездил. Ну да ладно — мы ведь знаем, что испанки могут перемещаться с помощью различных предметов. Донна Леонора Овьедо использовала для этого портрет, а любовница Папильона — тапочки. Один из слуг мага слышал, как хозяин бормотал что-то о проклятии «этих чертовых тапочек».

В XVIII–XIX вв. дом сменил несколько владельцев, которые до поры до времени беспрекословно соблюдали условия завещания. В 1866 г. усадьбу приобрел Джон Хоуп (1831–1873), граф Хоуптаун. Членов его семьи обеспокоили звуки падающей мебели в гостиной. При ближайшем рассмотрении вся мебель оказалась на местах, а вот заветные тапочки нигде не нашли. Навели справки и выяснили, что дочь и наследница предыдущих хозяев вывезла часть домашней обстановки. Граф не поленился съездить к ней, привез тапочки обратно и торжественно водрузил их на место.

Тапочки не уберегли его от преждевременной кончины. Затем в доме поселился Томас Холфорд. Он проникся интересом к усадебной реликвии и даже отослал тапочки на выставку в Париж, где они экспонировались в отделе «Испанская культура: вчера, сегодня, завтра». Выставка продлилась почти год, и за это время Холфорду так надоела постоянная возня в доме, что он сдал его в аренду семье Уокер вместе с тапочками. Новые жильцы заперли реликвию в огнеупорный сейф, и двадцать лет дом пребывал в покое.

В конце 1890-х гг. усадьбу купила семья Белвилл. В 1903 г. капитан Фрэнк Белвилл (1871–1937) затеял перепланировку дома. Завещание Папильона он проигнорировал и перед началом работ вынес все вещи из дома. Вследствие такой неосторожности пострадали трое: рабочий, разбившийся при падении с лесов; сам капитан, получивший травму черепа в автомобильной аварии; пони, любимец семьи, убитый шаровой молнией в конюшне. Соседи указывали на четвертую жертву — курицу, угодившую под колеса телеги, но Белвиллы отвергли ее кандидатуру. Смирившись с прихотью колдуна, капитан вернул тапочки в сейф, а ключ от него выбросил в пруд.

В годы Второй мировой войны в реквизированной усадьбе поселили воздушно-десантную дивизию войск США. Бравые американские ребята, не отыскав ключ, дружно взломали сейф и увезли тапочки с собой в качестве сувенира. После отъезда солдат здание утратило жилой вид, а когда его владелец Руперт Белвилл высказал претензии американскому военному командованию, ему заявили, что во всем повинны тапочки, которые уже успели наделать бед за океаном. Специально посланный агент тайно доставил тапочки в усадьбу и засунул под половицы, где их обнаружили при ремонте в 1951 г. Однако дом восстановить не удалось. Центральную часть здания снесли, а флигели переделали под фермы. Тапочки же забрал себе представитель семейства Папильон из Колчестера. В 1981 г. его наследники передали тапочки в Музей костюма в Лестере, где они хранятся поныне.

Коллегу заживо погребенного аббата Торнтона мы отыщем на кладбище сгоревшей церкви Святого Андрея в Ливерпуле. На могиле Уильяма Макензи (1794–1851), инженера и железнодорожного подрядчика, установлен памятник в виде черной пирамиды из гранита. Внутри пирамиды находится не преданный земле труп Макензи, усаженный за стол с картами в руках. Будучи азартным игроком в покер, инженер в погоне за удачей заключил договор с дьяволом, пообещав ему отдать свою душу. Чтобы обмануть лукавого, он завещал похоронить себя вышеописанным образом. Дух Макензи витает около пирамиды, а дьявол принимает его за живого человека.

На самом деле памятник был воздвигнут лишь в 1868 г. младшим братом покойного Эдвардом (о чем гласит надпись на пирамиде), унаследовавшим солидное состояние Макензи. Кроме самого инженера в склепе покоятся две его жены — Мэри (1790–1838) и Сара (1807–1867).

Черная пирамида на могиле Уильяма Макензи в Ливерпуле. Чародей сидит внутри пирамиды за столом с картами в руках, а дьявол в недоумении бродит по кладбищу

Привидение другого оригинала посещает руины лесной часовни Минсден в Хартфордшире. Часовня была построена в XIV в. и начала приходить в упадок в XVII в. В XX в. правом ее пожизненной аренды об' ладал Реджинальд Хайн (1883–1949), юрист, историк и библиофил. Он не только завещал похоронить себя в Минсдене, но и пригрозил явиться после смерти тем святотатцам, что осмелятся нарушить его покой.

При жизни Хайн всячески расхваливал часовню как резиденцию призраков. Даже столь разносторонне развитый человек поверил выдумкам о монахе и монахине. Монахиню убили в часовне (идеально подходящее место для кровавого преступления). А монах просто приходит туда и сразу исчезает, когда начинают звонить призрачные колокола. Их приятный и печальный звон частенько оглашает развалины часовни. В ночь накануне Хэллоуина с разрешения владельца в Минсден наведался Питер Андервуд с друзьями. Они услышали отдаленные звуки музыки и увидели белый крест на уцелевшей стене часовни. Ни монах, ни монахиня замечены не были.

Хайн погиб в результате несчастного случая на железнодорожной станции. По утверждению беседовавшего с ним очевидца, он сам шагнул с платформы под поезд со словами: «Подождите минутку». Возможно, сдобно герою рассказа Герберта Уэллса (1866–1946), он увидел «дверь в стене», ведущую к «вечным реальным ценностям», и превратился в «очень веселого, безмерно счастливого ребенка»[101]. Вопреки завещанию, тело Хайна не погребли в Минсдене. Его кремировали в Лондоне, а прах развеяли по часовне.