Из Ташкента в Израиль на МАЗе.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Родился я в местечке Теплик, что на западном берегу Буга, недалеко от города Умань, в интеллигентной семье. Местечко было похоже на многие другие Подола, из тех, что были гениально описаны Шолом Алейхемом. Мои родители - Шимен и Рива, как и их предки, были родом из тех же мест. Мой дед по отцу - Яков (я назван его именем) был ремесленником - шил шапки, содержал этим большую семью и даже умудрился дать кое-кому из своих детей, в том числе и моему отцу, образование. Слева приводится фотография семьи дедушки Якова и бабушки Шифры. На велосипеде мой папа - Шимен.

Обратите внимание на старшего брата папы, на фотографии они рядом. Во время погромов он уехал за границу, на запад. В Англии живёт, известнейший на весь мир человек. Если его отец рассказывал ему про его деда, то можно было бы выяснить, что-то интересное. У них одна фамилия и одно лицо.

Папа учился в хедере и гимназии, знал лушн-койдэш и моме-лушн и, конечно, хорошо украинский. Мама была из зажиточной семьи и также училась в гимназии, где они и познакомились. В молодые годы папа избирался секретарём местного Совета, а затем переквалифицировался в бухгалтера и всю свою жизнь проработал главным бухгалтером промышленных предприятий. Был большим знатоком и поборником строгого учёта. Вспоминается, что ещё в пятидесятые годы он писал в Республиканское и Союзное правительства о необходимости составления и введения земельного кадастра и чуть за это не поплатился. Ведь, если бы был наведён учёт только пахотных земель, резко снизилась "высокая" урожайность, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кое как удалось уговорить его бросить эту затею.

Но вернёмся к началу. Бабушка моя - Шифра была из очень религиозной семьи и по рассказам, вела свою родословную от Уманьского рэбэ Нахмана. Мама занималась домашним хозяйством и воспитанием детей, так как у меня был ещё младший брат - Георгий. У нас был большой дом с кабинетом папы и с очень большой библиотекой. Мне хорошо врезалось в память, что когда началась война и мы собрались бежать, мама закрыла дом на ключ, повернулась к нам и пророчески сказала - "больше мы сюда никогда не вернёмся", хотя кругом говорили - "война на два-три месяца". В Мариуполе жил мой дядя - Илья. Был очень состоятельным человеком. Он говорил - "состоятельный человек может жить в ладу с любой властью". Никто не знает где он с семьёй даже похоронен. Кое кто из местных людей говорил, что видел как гнали толпу евреев за город. Где и как их убили не видел никто и домой не вернулся никто. Увезти огромную толпу со старыми людьми и детьми в Германию это абсурд. Погубили на месте. О чём потом нам выдали официальную справку. От семьи дяди остались в живых два старших сына - Лев и Арон. К началу войны они окончили военные училища и служили в армии. Провоевали всю войну. И особенно Арон - лётчик, хорошо расплатился с фашистами. На его кителе не хватало места для боевых орденов и медалей. А к месту захоронения дяди, тёти и ещё их двух младших детей нельзя даже прийти, чтобы прочитать заупокойную молитву. Хорошо ещё, что по собранным мной документам их записали в книгу памяти "Яд ва Шем". Будь благословенна их память.

Фашисты уже были близко от нашего местечка. Уходили мы налегке, несколько семей на одной подводе. Через всю Украину шли люди на восток нескончаемыми лентами, а фашистские самолёты "утюжили" эти ленты и многие беженцы более не поднимались. Через Днепр мы переправлялись в районе Кременчуга, на последнем пароме и наши солдаты следили, чтобы все были без вещей. Паром был сильно перегружен и мог пойти ко дну. Не успели мы ещё причалить к противоположному берегу, как паром уже обстреливался фашистами из пушек. Выгрузившись, мы пролежали на берегу несколько суток под шквальным огнём, затем сумели уйти и добравшись до Полтавы, погрузились в товарняк. Поезда также сильно обстреливались, но нам удалось добраться до Сталинграда.

"Поселили" нас под трибунами стадиона "Трактор" и постепенно развезли по близлежащим сёлам. Не зная русского языка, мне удалось закончить здесь четвёртый класс. Не прошло и года, как началось всё сначала. Обстрелы, бомбёжки, переправа через Волгу. Запомнилось, что в сторону Сталинграда день и ночь ехали на машинах наши солдаты, шли танки, а оттуда не возвращалось ничего. Мы сидели у дороги, ждали у "моря погоды" и нам подвалило счастье. Показался грузовик ЗИС-5. Водитель остановился и охотно согласился довезти нас до Энгельса. Дело оказалось в том, что он вёз туда пять тонных неразорвавшихся бомб и он был рад тому, что если одна из них разорвётся, то на небо отправится не один. А у нас не было иного выхода, как ехать верхом на бомбах. Разгрузились мы благополучно в Энгельсе, как раз рядом с мостом через Волгу. Фашисты бомбили его каждую ночь, но наши зенитки их успешно отгоняли и разбомбить мост они так и не сумели. Через пару недель мы уже двигались в товарняке в Казахстан. Здесь мы прожили год и в 1943 году оказались в Ташкенте. Мытарства наши закончились.

Узбеки, не всегда сытые сами, приняли сотни тысяч эвакуированных. Никто не остался без крыши над головой. "Худо, бедно" а люди питались. Хлеб был по карточкам для всех одинаково. Все устроились на работу. До сих пор мы это помним и благодарны узбекскому народу. Эвакуированные приехали без средств, одежды, но привезли с собой головы и руки и своей работой также принесли Узбекистану огромную пользу. В Ташкент эвакуировались крупные заводы вместе с квалифицированными кадрами. В дальнейшем это сыграло большую роль в развитии Узбекистана и он стал ведущим среди Республик Средней Азии и Казахстана. Никогда не забуду как мы впервые оказались на большущем ташкентском базаре. Родители нам купили по лепёшке с хрустящей серёдкой и по кисти вкуснейшего винограда. Мы были наверху блаженства. Надо сказать, что десертный узбекский виноград и сейчас вне всякой конкуренции. Дамские пальчики, катта-курганский, чарас, победа - это непревзойдённые сорта. И вина производятся очень хорошие, а лучше узбекского шампанского не делают даже во Франции.

Узбекский народ - мусульмане, за исключением небольшого числа отщепенцев, заслуживает уважения и дружбы еврейского народа. И президент Узбекистана - Ислам Каримов, не в пример другим мусульманским лидерам, приезжал к нам. Думаю, что Израиль может оказать Узбекистану, большую помощь в развитии промышленности, электроники и особенно сельского хозяйства. У нас даже климатические условия сходные.

Среди узбеков много порядочнейших людей. К примеру я назову только две фамилии - это Миракиловы Пулат и Айсара и Дехканходжаевы Нурулла и Саёра. Люди умные, интеллигентные, весьма грамотные, весьма порядочные. Несмотря на занимаемые ими высокие должности, были очень просты с друзьями, любили юмор и веселье в компании. Воспоминания об этих и других друзьях до сих пор не увядают и греют наши сердца. Ну и если говорить о друзьях, нельзя не назвать здесь Александра Фадеевича и Людмилу Николаевну Гавриловых, Бориса Дмитриевича и Инну Ильинечну Сюткиных с которыми у нас были особо тёплые отношения. Прекрасные люди.

Я назвал своих друзей по имени, как положено у узбеков и по имени, отчеству, как положено у русских. У многих народов принято обращение друг к другу и на "Вы" и на "ты". Англичане обращаются только на "Вы". Израильтяне, только на "ты" и только по имени.

Закончить предисловие хочу несколькими словами о нашем местечке Теплик и о судьбе большого количества его жителей, не сумевших эвакуироваться, а попросту убежать от фашистов. До войны и сейчас это местечко - районный центр, то есть не маленькое. По рассказам евреи в большом количестве жили в нём с незапамятных времён, только неизвестно откуда они туда пришли. То ли из Вавилона, то ли из Европы, то ли из других мест. Еврейские традиции передавались в нём из поколения в поколение, за что надо отдать должное священнослужителям, толковавшим и обучавшим людей священной книге - Торе.

Неизвестно по каким причинам это местечко выпало из текста книги Б. Хаимовича и его соавтора. В их карте оно даже не помечено. И это очень даже удивительно. Очевидно им не попались никакие описания, а может их совсем и нет.

Я посетил Теплик через несколько лет после войны. От местечка не осталось ничего. Ни одного дома. Даже улицы были другие. Осталось только название.

Я застал всего одного старого еврея, который, к сожалению, даже не мог рассказать о себе. То ли он туда вернулся, то ли ему удалось уцелеть в одном из гетто, где хозяйничали румыны. По рассказам старожилов - крестьян, всех, не убежавших евреев фашисты и полицаи из местных, согнали за околицу и живыми закопали в яру тракторами. Земля колыхалась не один день. На этом месте стоит ограждённая стелла из чёрного мрамора. Установлена она была на деньги богатой американки - бывшей тепличанки. Один камень, на всех до одного. Стелла эта не охраняется и не ухожена. Некому. Таков трагический исход местечка и обитавших там людей.