Избранник из мечты

Глава 21

Экипаж проехал по луже, в которой скрылись булыжники мостовой, напротив дома лорда Пембертона в Лондоне. Саймон стоял у окна в библиотеке. От непрекращавшейся грозы небо потемнело, и день больше походил на сумерки. Дождь, гонимый ветром, стучал по стеклу и стекал струйками, напоминавшими Саймону слезы Эмилии.

Прежде чем отправиться в Лондон, Саймон присутствовал на своих собственных похоронах, на расстоянии, конечно. Но он находился довольно близко, чтобы увидеть слезы Эмилии. Она прислонилась к плечу своего отца и зарыдала, когда гроб с останками контрабандиста был опущен в семейную могилу. Это стоило ему немалых усилий, ибо единственное, чего он страстно хотел, это обнять Эмилию и поцелуями высушить ее слезы.

— Ваш отец был вчера в министерстве и наводил о вас справки, — сказал лорд Пембертон.

Саймон усмехнулся и с сарказмом произнес:

— Уверен, что больше всего его интересовало мое благосостояние.

— В прошлом ваш отец очень сдержанно интересовался вашими делами. Я думаю, что он хочет быть в курсе всего, что вы делаете. Он может гордиться вами.

Саймон налил в бокал бренди. Без сомнения, отец следил за каждым его шагом в надежде, что следующий станет последним.

Лицо лорда Пембертона отражалось в оконном стекле. Старый солдат сидел за другим концом стола из красного дерева. Его густые седые брови сдвинулись, когда он обратился к Саймону.

— Вы — герой милостью Божьей. Я содрогаюсь при мысли о том, сколько раз вы рисковали своей жизнью ради людей. Любой сочтет за честь назвать вас своим сыном. По крайней мере, я — точно.

— Спасибо, сэр, — улыбнувшись произнес Саймон.

— Я понимаю ваше желание довести вашу миссию до конца, но должен сказать, что в этом нет необходимости. — Пембертон сделал паузу, будто осторожно подбирал подходящие слова. — Вашему отцу осталось жить недолго. Вы унаследуете невероятное состояние и титул. Вам есть чем рисковать.

На обитых красным деревом стенах горели свечи, бросая свет на окружающее богатство, — книжные шкафы, заполненные книгами в кожаных переплетах, изящные кресла и диваны, обитые изумрудным бархатом. Такое богатство ожидает Саймона после смерти отца, однако это ничего не значило для него.

— Осталось всего несколько дней до отправки последнего каравана с оружием. Если мы не найдем предателя, мы будем вынуждены остановить отправку и таким образом потеряем его.

— Вы сказали, что, возможно, главарь операции понял, что на пожаре нашли тело его человека, а не ваше.

Ладони Саймона стали влажными от воспоминания об узкой планке, по которой ему пришлось идти, чтобы добраться до окна следующей комнаты с открытой дверью.

— Я не думаю, что меня можно было опознать в том виде.

Пембертон пошевелился и скрестил руки на своей узкой груди.

— Но он может рассмотреть поддельные бакенбарды и ваши крашеные волосы. Если это случится, то операция подвергнется опасности. Я не уверен, что могу пойти на такой риск.

Саймон посмотрел в лицо пожилого человека:

— Сейчас не время менять людей.

Пембертон погладил свои тонкие бакенбарды, внимательно глядя на Саймона.

— Думаю, что у нас достаточно доказательств, чтобы обвинить Хью Мейтленда.

— Нет.

Саймон сделал глубокий вдох, стараясь не дать волю своим чувствам.

— Мейтленд не виновен. Если мы арестуем его сейчас, настоящий предатель успеет ускользнуть.

— Надеюсь, вы не позволили красоте мисс Мейтленд отвлечь вас от дела.

— Я смогу разорвать это контрабандистское кольцо, сэр. Я должен вернуться.

Саймон считал своей святой обязанностью доказать, что Хью Мейтленд не виновен, а единственным путем сделать это было найти настоявшего предателя.

— А вы не думали, что мисс Мейтленд не так легко одурачить?

— Я не собираюсь встречаться с ней. Пембертон внимательно смотрел на Саймона, и его взгляд стал острым, как бритва.

— Встреча с мисс Мейтленд станет большой тактической ошибкой.

— Без сомнения. Пембертон вздохнул:

— Хотел бы я иметь еще хоть одного такого же способного, как вы, человека, чтобы я мог смело послать его на это задание. Но у меня никого нет.

— Я могу отправиться сегодня вечером. Пембертон посмотрел на Саймона, явно давая понять, что не потерпит возражений.

— У вас есть время до седьмого августа. Если вы не обнаружите других доказательств, мы арестуем Мейтленда. И, боюсь, что с имеющимися доказательствами и сегодняшними настроениями в Лондоне дело кончится для него плохо.

— Я найду предателя, сэр. Пембертон поднял бокал с бренди и произнес:

— Желаю удачи, мой мальчик, она тебе понадобится.

Саймон глотнул содержимое своего бокала — горячий напиток растопил холод в его груди. «О небо! Он надеялся, что не ошибся и Мейтленд, действительно не виновен».

Если его миссия окончится удачно, он может надеяться на возвращение к Эмилии. И, конечно, она никогда не примет человека, виновного в том, что ее отца отправили на виселицу.

Он посмотрел на оставшуюся в бокале жидкость, сверкающую янтарным блеском, похожим на глаза Эмилии. Задание, которое вполне может стоить ему жизни, будет выполнено. Но сейчас он может думать лишь о золотых глазах богини, зажегшей пламя в его сердце.

«Спокойно, дружище, хватит думать об этом. Слишком многое поставлено на карту».

И все же он должен увидеть ее, хотя бы на расстоянии.

Эмилия проснулась неожиданно, оттого что ее сердце вдруг учащенно забилось в груди. Она села в кровати, хватая ртом воздух и вздрагивая от ужасного сна. Шеридан в огне. Тянущийся к ней, зовущий ее. Господи, за что эти муки! Она постоянно видела его в своих снах. И всегда он погибал.

Эмилия прижала руки к груди, стараясь ослабить боль. Шеридана больше нет. Они погребли его останки в семейной могиле, замуровав под мраморной доской с выбитым на ней именем, которое ему не принадлежало. Но воспоминания нельзя похоронить, они были с нею все время. И усиливались ночью. Временами Эмилия просыпалась, крепко сжимая в руках подушку и представляя его объятия, его тепло, а потом приходила в себя окончательно и ощущала пустоту и страсть такой силы, что боялась умереть. А потом являлись кошмарные видения.

Она отбросила покрывало, встала и подошла к окну, чувствуя, как дрожат ее ноги, Холодный ветер, напоенный ароматом роз, ворвался в комнату, едва она распахнула створки. Эмилия прислонилась к оконной раме, жадно вдыхая влажный воздух.

Большую часть дня шел дождь. Но теперь небо прояснилось, обнажив серп убывающей луны, Равенвудский замок стоял, как бледный призрак, свидетель несбывшихся надежд. Молодая женщина приподняла крышку маленькой шкатулки, стоявшей на ее столике, и яркие звуки вальса ворвались в прохладный ночной воздух, дразня ее воспоминания.

От страстного желания у нее защемило сердце, лишенные жизни мечты застыли, словно посередине лета наступили зимние холода. Лунный свет заливал серебром листья дуба, возвышавшегося рядом с домом. Кажется, прошла вечность с тех пор, как мужчина, так и не назвавший своего настоящего имени, рисковал здесь своей жизнью ради нее.

Под деревом что-то зашевелилось. Эмилия замерла, вглядываясь в темноту и думая, что ее воображение играет с ней шутки. Но лунный свет, проникавший сквозь листья, помог ей различить движение тени. Там явно кто-то стоял! Мужчина!

Эмилия затаила дыхание, ее сердце забилось так громко, что человек, стоявший у скамьи, мог услышать его. Эта тень была так знакома! Эмилия наклонилась вперед, стараясь получше рассмотреть эту тень. Человек был высоким и то, как он стоял — гордо и самонадеянно, — напомнило ей…

Этого не может быть!

Она хотела вздохнуть, но не могла. Волнение сдавило горло. Лунный свет коснулся его широких плеч, узкого бедра — она знает этого мужчину! Каждый дюйм его тела, каждый шрам! Однако ей известно и то, что он мертв. Но лунный свет и тени опровергали реальность. Эмилия всем сердцем хотела, чтобы эта реальность оказалась ложью. На мгновение она подумала, что видит призрак.

— Кто вы? — ее голос звучал странно от охватившей ее надежды. Но она заметила, как человек напрягся, как помедлил, прежде чем сделать шаг в тень. — Подождите!

Эмилия повернулась и выбежала из комнаты. Ее ночная рубашка развевалась на ветру, когда Эмилия выскочила из дома. Прохладная роса на траве охладила ее голые ноги, когда она бежала к дубу. Но, еще не добравшись до места, она знала, что найдет там пустоту, наполненную тенью.

— Все в порядке, мэм?

Эмилия подпрыгнула от неожиданности.

— Прошу прощения, мадам, — сказал Дигби, выходя из тени рядом с домом. — Я не хотел вас испугать.

Эмилия прижала руки к груди и пристально смотрела на слугу.

— Что вы делаете здесь? Дигби поднял глаза к звездам, лунный свет упал на его улыбающееся лицо.

— Я люблю смотреть на звезды.

— Как долго вы тут стоите?

— Около получаса.

— Около получаса… Вы, должно быть, видели здесь высокого мужчину. Кто это был?

Дигби недоуменно посмотрел на молодую женщину.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, мадам?

— Тут под деревом стоял человек. Я видела его!

Дигби нахмурился:

— Прошу прощения, но я никого не видел. Эмилия зябко передернула плечами, но она дрожала не только от ночной прохлады.

— Вы в этом уверены?

— Да, мадам.

Она кого-то видела, в этом Эмилия была уверена, однако рассудок подсказывал ей, что это все могло оказаться просто плодом ее воображения. Она повернула к дому. Но и в комнате ее не ждало утешение. Тут оживали воспоминания и страх потерять рассудок.

На следующее утро Эмилия пересматривала одежду, висевшую в гардеробе. Не было никакого смысла хранить все эти вещи — они были сшиты для мужчины, который их уже никогда не оденет. «Приходской священник распорядится ими с пользой», — подумала она.

— Она убеждала себя, что именно так надо поступить. Для своего же блага ей надо прекратить жить прошлым.

— Ну скажи мне, почему у меня такое чувство, будто я предам тебя, отдав эти вещи? — прошептала Эмилия. Она нежно погладила изумрудный халат, украшенный золотой тесьмой. — Мой милый самозванец, — в ее голосе звучала боль, — ты, наверное, развеселишься, узнав, что я полюбила тебя до того, как ты потерял память. Я полюбила смелого воина, который вторгся в мою жизнь и перевернул все вверх дном.

Слезы застилали ей глаза; она взяла халат в руки и прижалась щекой к прохладной ткани, чувствуя его запах, а затем, зарывшись в шелк, вдохнула полной грудью.

— Мне так не хватает тебя. — Слезы потекли по ее щекам. — О Боже, как мне не хватает тебя!

Она невольно закачалась, шелк впитывал ее слезы, и вместе с ними уходили ее силы. Эмилия прислонилась к стене, но ноги отказывались держать ее, она опустилась на пол.

Проходили дни, но боль оставалась такой же острой, как и в тот момент, когда ей сказали, что он мертв. Никогда в жизни ей не было так больно. Погрузившись в свои мысли, Эмилия не услышала, как в ее комнату вошла бабушка.

— Моя девочка, — прошептала леди Геррит, касаясь плеча Эмилии.

Эмилия вздохнула, тщетно пытаясь остановить слезы, лившиеся у нее из глаз.

— Прости, — прошептала она. — Я не понимаю, что со мною.

— Все в порядке, бедная моя, — пожилая женщина опустилась рядом с ней на колени и обняла Эмилию за дрожащие плечи. — Если бы ты не плакала, потеряв его, я подумала бы, что с тобой что-то не так.

Эмилия опустила голову на плечо бабушки, найдя утешение в ее теплых объятиях.

— Мне плохо без него.

— Я знаю, моя девочка. — Леди Геррит прижала к себе внучку и покачала как маленького ребенка. — Мне тоже его не хватает.

— Мне кажется, что есть люди, которым надо сказать о его смерти. Его семье. Но мы не знаем даже его имени.

— Мы были его семьей, Эмилия.

— Я думала, что слезы помогут, — Эмилия вытерла глаза, — мо они не помогают. Боль не уходит.

— Тебя излечит только время, — прошептала леди Геррит. — Со временем ты придешь в себя.

Эмилия посмотрела на шелковый халат, который все еще сжимала в руках, — дракон смотрел на нее своими золотыми глазами.

— Прошло так мало времени. А графиня убрала волосы с лица внучки и нежно сказала:

— Постарайся не думать о том, что вы разлучены. Думай о том счастье, что он был у тебя, любил тебя, пусть и недолго.

— Я знаю, мне нельзя жить прошлым, бабушка. Прошлой ночыо я видела его. Он стоял у дуба под моим окном.

Геррит положила на плечо Эмилии руку:

— Кого ты видела? Эмилия всхлипнула:

— Шеридана.

Геррит немного помолчала, ее рука сжала плечо внучки.

— Это был сон.

— Нет, — Эмилия посмотрела на бабушку. — Я проснулась от страшного сна, приснившегося мне.

— У тебя снова начинается жар? Эмилия сжала в руках халат.

— Я видела, как он стоит в огне, но не могла пробраться к нему. Тогда проснулась, встала с кровати, а потом подошла к окну и увидела его.

— Эмилия, ты не могла его видеть!

— Но я видела! Однако когда я выбежала, то встретила слугу. Он не заметил никого.

— Ну, вот и ответ. — Леди Геррит утерла слезы Эмилии платком. — Слуга и был нашим призраком.

— Нет, человек, которого я видела, был стройным и высоким. Он не похож на Дигби. Геррит сжала платок в ладони.

— Тогда это просто проделки лунного света.

— Я кого-то видела. Я знаю это!

— О моя дорогая девочка, — леди Геррит крепче прижала Эмилию к себе, — ты плохо выспалась. И прошлой ночью твои сны вывели тебя из состояния душевного равновесия. Ты видела лишь ветви дерева в лунном свете. Вот и все.

Эмилия внезапно почувствовала себя такой усталой, такой разбитой.

— Ах бабушка, возможно, ты и права.

— Конечно. Вот увидишь, все наладится. Тебе просто нужно немного отдохнуть.

Эмилия постаралась улыбнуться:

— Я рада, что ты здесь.

— А я рада, что могу тебе помочь. — Графиня поцеловала внучку в припухшие от слез глаза. — Я хочу взять твою мать и Анну и поехать за покупками, чтобы немного развеяться. Думаю, что нам пора обновить гардероб твоей сестры.

— Бедная Анна! Именно теперь, когда она готова выйти в свет, семья погружена в траур.

— Анна все понимает. А через два месяца, когда траур закончится, я обещаю открыть свой дом в Бате и взять Анну.

Эмилия улыбнулась:

— Понимаю, как она себя чувствует.

— Ты должна отправиться с нами. Эмилия выпрямилась.

— Я не уверена, что буду вам хорошей компанией.

Но леди Геррит похлопала ее по плечу:

— Тебе надо немного отвлечься.

— Да, пожалуй, ты права, бабушка.

— Пошли, — леди Геррит встала и протянула руку Эмилии. — Я не допущу, чтобы тебе досаждали расспросами.

Во время поездки настроение Эмилии действительно улучшилось. Бат сиял в ярком солнечном свете. Городские улицы заполнились красиво одетыми мужчинами и женщинами, прибывшими сюда к началу сезона. Анна была возбуждена и полна ожидания перед первым появлением в свете.

Странно, как все меняется при дневном свете. Когда Эмилия сидела с семьей в чайной комнате Ассамблеи, купаясь в солнечных лучах, слушая Моцарта в исполнении струнного квартета, все смятение ночи исчезло, словно наваждение. К тому времени, как они покинули чайную, Эмилия убедила себя в том, что ночной призрак и правда оказался простой игрой воображения. Так было легче.

— Эмилия, как ты посмотришь, если я выберу смелые цвета, как и ты? — спросила Анна, когда они добрались до дома графини Уитком, одного из изысканных в Бате.

Эмилия улыбнулась:

— Уверена, мы найдем тебе твой собственный стиль.

Анна повернулась к матери:

— Я надеюсь быть такой же оригинальной как Эмили.

Одри обняла дочь:

— Дорогая, ты станешь настоящим открытием сезона.

Эмилия не сразу вошла в магазин, где уже скрылись мать с Анной. Внезапно показалось, что кто-то смотрит ей в затылок. Она оглянулась. Люди прогуливались мимо роскошных витрин магазинов. Дамы закрывались от яркого солнечного света зонтиками, джентльмены прогуливались рядом с ними, опираясь на трости, и в этой толпе Эмилия заметила мужчину.

Он стоял у входа в летнее кафе, был высоким, широкоплечим и на нем был такой же утренний сюртук, как и на большинстве джентльменов. Но что-то в нем было иное, какая-то аура, которой не хватало остальным мужчинам. Он смотрел на нее глазами, черными, как ночь. Ее сердце замерло, затем застучало так, что у Эмилии перехватило дух. Это не мог быть Шеридан. Воспоминание о случившемся пронеслось у нее в мозгу с такой же неумолимостью, с какой пламя забрало его у нее. Шеридан мертв. И все, что осталось от него, было погребено в семейной могиле Мейтлендов.

Цвет волос этого мужчины был каштановым, и он носил бороду. Эмилия вновь и вновь уверяла себя, что незнакомец не похож на того, кого она так любила, но ей никак не удавалось прогнать от себя чувство родства с ним.

— Эмилия, что случилось? — леди Геррит прикоснулась к ее груди. — Ты побледнела как привидение!

— Вон тот человек, в конце улицы… — едва слова слетели с ее губ, как он исчез в толпе, словно растворился среди прогуливавшихся прохожих.

— Какой человек?

— Он ушел. — Эмилия пристально всматривалась в толпу.

— Эмилия! — Леди Геррит схватила внучку за руку и едва успела удержать, когда мимо прогрохотал экипаж.

Эмилия отошла в сторону, прижимая руку к бьющемуся сердцу. Она взволнованно перевела дыхание и затем, вместе с бабушкой, направилась к магазину, успев все же еще раз оглянуться. У входа они остановились перед витриной с платьями.

— Что заставило тебя задержаться? — нарушила, наконец, молчание графиня.

— Кто-то наблюдал за мной.

— Что? — леди Геррит недоуменно посмотрела на внучку.

Эмилия облизнула пересохшие губы:

— Мужчина, какой-то мужчина. Леди Геррит посмотрела на улицу;

— Какой мужчина?

— Он исчез в тот момент, когда заметил, что я смотрю на него. — Эмилия потерла свои похолодевшие руки. — Бабушка, он показался мне таким знакомым.

Бабушка пристально посмотрела в глаза Эмилии:

— И как ты думаешь, кто это был?

Эмилия покачала головой — разве можно объяснить, что она вновь увидела призрак.

— Не знаю… — сказала наконец она. Леди Геррит тяжело вздохнула:

— На кого он был похож?

— Он был высоким. — Эмилия успела заметить в его глазах нечто неуловимое — страстное желание, которое она не забудет до конца своей жизни. О небо, но это не мог быть Шеридан. Вероятно, ее разум играет с нею злые шутки. — У него была борода и ярко-каштановые волосы. — Внезапно Эмилия успокоилась — это описание совсем не совпадало с портретом ее любимого.

Леди Геррит улыбнулась, увидев знакомых дам, тоже зашедших в магазин, а затем добавила:

— Да, это кто-то незнакомый.

— Не знаю никого с такой внешностью; — Эмилия постаралась улыбнуться. — Извини, бабушка. Похоже, я стала излишне нервной.

— Чепуха! Ты просто устала, детка. — Леди Геррит улыбнулась, считая разговор исчерпанным. — Пойдем и купим что-нибудь экстравагантное.

«Я становлюсь неосторожным», — подумал Саймон. А в его положении неосторожный человек все равно, что мертвец. Ему не следовало отправляться заЭмилией в Бат. Она узнала его. Он был уверен в этом. Она смотрела прямо на пего. А он знал, что часть его души желала, чтобы Эмилия узнала его под этой маской, он хотел верить, что связывающие их узы сильнее обмана, сильнее всякой лжи, которая разделяет их.

«Неисправимый глупец». Ему нужно было перестать думать об Эмилии и сосредоточиться на своем задании. Саймон сделал глубокий вдох и с досадой подумал о том, куда его занесло. Он сидел в пабе, заполненном густым дымом сигар и трубок, смешанным с запахом несвежего пива, пролитого рома и грязных тел. Любой из присутствующих мог оказаться врагом, но только один мог узнать его.

— Могу я что-нибудь сделать для вас, мистер, — девушка с соломенными волосами так близко подошла к Саймону, что ее мягкие большие груди коснулись его плеча, когда она ставила на стол пивную кружку. Она улыбнулась ему, оглядев его широкие плечи и грудь, и вздохнула: — Это будет очень приятно для меня.

Саймон опустил на ее поднос монеты.

— Не сейчас.

Она подмигнула ему:

— Я буду ждать, красавчик. Женский смех раздался среди глухого шума мужских голосов. В другом углу паба Саймон заметил еще одну девушку, медленно спускавшуюся по лестнице. Он уже видел ее, когда входил в паб, тогда она помогала подвыпившему матросу пройти к выходу. Без сомнения, эта особа уже обчистила карманы бедняги, оставив того одного на грязной кровати.

За семнадцать лет службы в армии Саймон привык к подобным вещам. Впервые он встретился с женщиной именно в такой таверне. Тогда ему было четырнадцать лет. Этот опыт стоил ему расцарапанной спины, вшей и тумана в голове. Но это был хороший урок.

Саймон откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на человека, сидевшего напротив и осушавшего вторую кружку с тех пор, как они встретились с ним несколько минут назад.

— А-а-х! — Греди поставил пустую кружку на грязный дубовый стол и вытер рукавом губы. — Чертовски хорошее пиво.

— Греди, я сказал моему приятелю, что ты можешь ему помочь. — Дигби наклонился вперед и положил на стол руку. — Ну так как? Поможешь?

— Возможно. — Греди засопел, потер рукой подбородок, его попытка сбить Саймона с толку не удалась из-за выдававшего его блеска в глазах. — Мой капитан сказал, что готов встретиться с вами.

Саймон изобразил на лице улыбку:

— Когда?

— Завтра. — Греди провел языком по зубам и, сморщившись, посмотрел на Саймона. — Где вы остановились?

— Гостиница «Красный лев».

Греди кивнул:

— Потрясающе!

Именно по этой причине Саймон поселился в дорогих номерах. Он хотел, чтобы контрабандисты поверили, будто он состоятельный американец, который желает купить оружие для доставки в Штаты.

— Я буду прогуливаться около вашей двери ровно в десять. И провожу вас к капитану. — Греди встал. — Приходите один. Мой капитан не хочет видеть никого из ваших друзей. Понятно?

— Да, — Саймон потер большим пальцем грубую ручку своей пивной кружки и посмотрел вслед Греди.

Тот шел к выходу — невысокий и плотный, — прокладывая дорогу сквозь толпу и похожий на терьера среди кроликов, Интересно, сколько посетителей этого паба связаны с контрабандой и могут стать его добычей?

Хищник и его добыча.

— Не нравится мне все это, — произнес Дигби, — Почему он хочет, чтобы вы пришли один?

— Думаю, он боится, чтобы я не оказался офицером таможни. — Саймон выпил пиво, и сильный горький привкус остался на языке.

— Не знаю, как вы справитесь, сэр. Вы что, совсем не волнуетесь?

Только глупец смотрит беззаботно в лицо опасности. Саймон знал о риске, связанном с поисками истины, он не хотел умирать, никогда не хотел. В минуты опасности он всегда ощущал волнение и острое возбуждение, и эти чувства сохраняли ему жизнь все прошедшие годы.

— Сейчас не время быть в одной связке.

— О да, сэр, просто… — Дигби нахмурился, и его густые брови сошлись над горбатым носом. — Если бы не вы, я и весь наш отряд остался бы там, на кровавых полях сражений. Я не забуду, как вы в одиночку схватились с французами и дали нам возможность прийти в себя. И я помню, как пуля попала вам в плечо. Это…

— Вы что, собираетесь вспоминать всю мою военную карьеру?

Дигби покачал головой:

— Нет, сэр, но хочу сказать, что иногда в вас нет должного страха, которым обладает любой нормальный человек.

Саймон усмехнулся:

— Так вы хотите сказать, что я немного сумасшедший?

— Нет, я хочу сказать, что слишком опасно действовать таким образом. Там может быть ловушка. И вы окажетесь в лапах смерти.

— Это точно. — Саймон снова усмехнулся другу. — Но это единственная возможность узнать все наверняка.