Избранники светил

Звезды. Звезды тихого вечера

Чем меньше королевство – тем богаче старается оно казаться. Истинному величию нет смысла накидывать на себя узорчатые одежды и сияющие диадемы… но что-то я слишком погружаюсь в философию. Тем более, что двор Фларитты не так уж плох, но после Небесного Города земные богатства не впечатляют.

Король дает бал в честь семнадцатой весны своей дочери; он сам уже стар, но глаза его лучатся любовью при одном лишь взгляде на юную принцессу. Единственный и бесценный ребенок, наследница его престола… как ее не обожать?

Он хороший человек. Жаль, что не увидит внуков; Отдел Финалов говорит, что он умрет через восемь месяцев и четыре дня.

Вокруг журчала легкая восточная речь (ее местный диалект), гости приносили поздравления принцессе, танцевали, вели учтивые беседы. Даже заклятые враги – потому что король обрушит свой гнев на того, кто испортит праздник его дочери.

Мне, как Избранной Венеры, приятно видеть такую гармонию.

Сама я ее нарушала, правда: синий шелк моего платья и серебряный узор на нем никак не вписывались в принятую здесь зелено-золотую гамму. Да и светлые кожа и волосы выделяли меня среди смуглых и темноволосых флариттцев.

Но разве это имеет значение, когда они не могут меня увидеть? За пределами судьбы я стою, и смертным чувствам не дано узреть… о, Венера, Дева Безмятежности, я начинаю думать как отдельные Небесные поэты. Какой ужас.

В любом случае – я действительно незрима, как и мой верный спутник. По идее, я тоже не должна его видеть, когда он сбрасывает материальный облик, но заплетенное в волосы зеркало из звездного металла меняет дело. Львинопес из живого нефрита застыл рядом, с искренним интересом оглядывая людей; вопреки обычаям своих сородичей, Рикарлен любит странствия. Еще бы, после того, как три века просидел на одном месте… Я нашла его – и не могла не взять с собой; пусть страж мне и не нужен – но кому помешает спутник?

– Хороший праздник, – заметил львинопес. Ему было видно больше – Рикарлен почти на голову выше меня; увы, я всегда выделялась еще и невысоким ростом. – Хм… Сапфировая Роза, а что мы тут делаем?

– Ш-ш. Музыка чудесная, не находишь?

Рикарлен энергично кивнул; он хоть и мелкое божество, но музыку любит больше всех демонов. Вот и хорошо, отвлечется, а я получше рассмотрю принцессу Сиорли.

Прелестная девушка, без всяких оговорок. Свежесть молодости, блестящие черные волосы, ровный и здоровый загар, тонкие черты лица и лучистые глаза… Половина мужчин здесь постоянно возвращается взглядами к ней, и их можно понять.

(Другая половина – те, кто слишком стар, уже влюблен или не смеет по своему положению смотреть на нее прямо).

Надо сказать, сами мужчины здесь очень даже примечательны, ни одного некрасивого лица. Но сейчас мне интересны только двое из них.

Командир Каторис – высокий, крепкий, с суровым обветренным лицом и пересекающим щеку шрамом. Резкая, сильная привлекательность уверенного в себе и могучего волей человека. Испытанный солдат, мастер боя… через три месяца станет генералом. Коллеги из Отдела Битв подтвердили.

Севан, принц Альгии, соседа и давнего союзника Фларитты. Изящный и удивительно красивый юноша, талантливый политик и просто хороший человек. Через четыре года его отец уступит ему престол и Севан станет прекрасным правителем.

Почему они интересны мне? Так ведь и Сиорли с любопытством смотрит на обоих, а они – на нее. Пока что это лишь интерес с обеих сторон… но поверьте Избранной Безмятежности, есть признаки, что говорят о зарождении чувств и знающий их не пропустит.

Я вздохнула. Извини, милая, но этот выбор делать будешь не ты.

– Рикарлен, пойдем, – я коснулась плеча львинопса, отступив к открытым дверям. Дух печально вздохнул и последовал за мной.

– Севан и Сиорли, – сказал он, когда мы вышли в сад. – Мы ведь тут из-за них? Прекрасная пара.

– Не могу не согласиться, – отозвалась я. Пара действительно чудесная; будь здесь холст и мои кисти – немедленно бы написала их рядом. Но на работу я их не беру, чтобы не отвлекаться. До сих пор со стыдом вспоминаю тот случай в Белостенье, полтора века назад. Спасибо Сове, подхватившей операцию.

Мы беззвучно скользнули мимо стражей, скрылись в подходившем к дворцу лесу. Платье за ветки не цеплялось; пара веков практики позволяют хоть в кружевах ходить по чащобе и не вспоминать об искусстве швеи.

Рикарлен восторженно рассуждал о музыке, я слушала краем уха, сосредоточившись на предстоящем. Эту судьбу я рассчитывала последний месяц, подтвердила свои выводы визитом на бал.

Остался последний штрих. А, вот и подходящая поляна…

Я сбросила с себя незримость – теперь она ни к чему. Рикарлен, поняв, что я буду делать, отошел к деревьям, замолчав; я же опустилась в высокую траву, смешав сочные стебли и синий шелк.

Все ли я подготовила? Гороскопы участников, тщательно выписанный план, каллиграфически исполненное прошение, подписанное еще двумя коллегами… Да, все. Пора начинать.

Лазурный свет моей анимы озарил поляну призрачным сиянием, когда я наконец позволила себе отпустить замысел на волю, вплести его в слова молитвы, растворяющейся в пространстве и уходящей ввысь и сквозь границу миров – в Небесный Город, к Веретену Судьбы, к мириадам пауков-ткачей, скользящих по его бесконечным нитям.

Я знала, что они слушают меня, любуются изяществом плана, моим почерком и совершенством составленных гороскопов… а затем дети Асны Перворожденной ищут судьбы, к которым я привлекла их внимание.

Извини, принц Севан. Завтра ты повредишь ногу, потому что столкнешься со светловолосой путешественницей, а выздоровев – засядешь за обременительные дела, не оставляющие свободного времени. Ничего страшного – я не питаю к тебе неприязни – но в течение трех месяцев ты не сможешь даже увидеться с Сиорли, не то что поговорить с ней.

Таков твой рок.

Поздравляю, командир Каторис. Тебе будет сопутствовать удача – здоровье будет крепким, обаяние твое укрепится, когда ты будешь надевать форму (а ты ее носишь почти всегда), да и звать на службу тебя будут не скоро. Сиорли влюбится в тебя без памяти; это подтверждает незнакомая тебе Звезднорожденная. И она за этим проследит.

Таков твой рок.

Когда молитва закончилась, я осела в траву, чувствуя безмерную усталость. Всегда так ощущаю себя после сплетения сложных судеб… а эти две были сложными и тонкими. Прислушалась к себе – нет, все в порядке. Я не рассердила ткачей своим проектом.

– Почему? – тихо приблизившись, спросил Рикарлен. Львинопес достаточно часто видел меня за работой, чтобы понять, какое сплетение рока я сейчас создала. – Они с Севаном…

– Были бы прекрасной парой, – расслабленно улыбнулась я. – Он бы любил ее и окружал заботой всю жизнь; Сиорли не знала бы никаких невзгод.

– А Каторис?..

– Будет любить ее любовью собственника. Приходить в ярость, увидев другого мужчину в пределах десяти шагов от жены, никогда не интересоваться ее мнением… она будет любима – но несчастна.

– Так почему же?! – топнул лапой Рикарлен. Трава не колыхнулась – он по-прежнему был нематериален, и видим лишь мне. – Почему, Безмятежная?

Я покачала головой.

– Через двенадцать лет сюда вторгнутся арцзехи, друг мой. Если королем будет Севан – то он не сможет их сдержать; он велик в покровительстве искусствам, он хорошо разбирается в мирных делах… но он не воин. Орда сметет Фларитту, разграбит половину Алькарии, и они так и не восстановятся – соседи поглотят. Сотня Королевств, сам знаешь…

– А Каторис?.. – вопрос духа прозвучал эхом предыдущего.

– А Каторис сделает из флариттцев отличных воинов. Выкует эффективную армию сумеет пригласить на службу многих детей духов, а когда сотворенная им разведка донесет о дикарях – найдет и наймет внекастовых дракорожденных. Фларитта выстоит и отразит орду, прикрытая ей Алькария – поможет после войны, король Севан щедро вознаградит царственного собрата за то, что тот стал бастионом на пути орды. Отношения стран укрепятся.

Я вздохнула и добавила:

– Сын Каториса, с детства глядя, как отец обращается с матерью, никогда не позволит себе такого же. Более того, когда он взойдет на престол, Фларитта прославится тем, как хорошо здесь поступают с женщинами – и такая привычка закрепится в веках.

– И ради этого, – медленно сказал Рикарлен, – не грех и пожертвовать счастьем одной девушки.

– Ради Безмятежности, – поправила я, – им я обязана пожертвовать.

Львинопес печально покачал головой.

– И ведь это не в первый раз у тебя, Сапфировая Роза? Как ты вообще живешь с такой работой?

Я мягко улыбнулась, поднимаясь.

– А почему, как ты думаешь, нашей силе не завидует никто?..

02.05.2012 – 03.05.2012