Избранники светил

Солнце. Пираты Запада

Моряки часто говорили – «Полюс Воздуха на Севере, сердце воздуха – на Западе». С поговоркой было трудно не согласиться; никто не мог бы достичь успеха на море, не прислушиваясь к ветру и не вдыхая смесь ароматов, которые он доносит. Даже простые рыбаки машинально извлекали из дуновения больше, чем самые образованные ученые родом из глубин материка – что уж говорить о тех, кто на волнах провел всю жизнь?

Человек на высокой скале вдыхал ветер, с улыбкой глядя на море и опираясь на камень. По виду он был типичным уроженцем дальнего Запада – высокий и худощавый, с бледно-синими волосами и кожей, отливавшей оттенком морской волны. Один глаз закрывала черная кожаная повязка, лишь подчеркивавшая четкие правильные черты лица. Облачен он был в тяжелую куртку, укрепленную пластинами из золотистого, мягко светящегося изнутри металла; с плеч куртки скалились черепа. Предплечья плотно охватывали золотистые наручи, на боку висел широкий изогнутый меч с длинной рукоятью.

– Капитан, – послышался сзади высокий голос.

Морэй Дарктайд, капер Скаллстоунского Архипелага, повернул голову на звук. К нему неспешно приближался изящный бледнокожий юноша с короткими темными волосами; глаза его сейчас смотрели в одну точку. Рэйла взяли на корабль по одной простой причине: благодаря крови деда-призрака, он обладал редкой чувствительностью к силам Нижнего Мира, даже по меркам рожденных в тенеземлях Скаллстоуна. А на борту у Морэя имелось пять призраков, и им было куда проще говорить через Рэйла, чем тратить силы на материализацию.

– Корабль готов, – доложил тот, кто сейчас пользовался голосом юноши, – можем отбывать в любую минуту. Морская пехота наполовину разбужена.

– Отлично, Сэвин, – кивнул Морэй. Каждого своего призрака он легко узнавал по интонациям и манере речи. – План прежний. Выступайте немедленно, ждите моего маневра.

– Так точно! – отчеканил Сэвин-Рэйл и быстрым шагом двинулся вниз, к бухте, где ждал «Кольчужный Кулак». Капитан же вновь повернулся к морю – к безмятежному сине-зеленому простору, паре мелких скал, выступавших из бескрайнего океана…

И двум кораблям, неспешно скользившим по воде. Темно-зеленым, хищно вытянутым, и нисколько не скрывающимся. Один лишь их вид превращал улыбку Морэя в боевой оскал.

Линтийских пиратов ненавидели по всему Западу, и их страшились на всех островах. И не зря – демонокровные корсары постоянно нападали на поселения, захватывая новых рабов, беспощадно грабили и топили корабли, не оставляя никого в живых, вырезали прибрежные деревни. Находились, конечно, и те, кто торговал с линтийцами, но даже такие дельцы вели торговлю с опаской.

Сам Дарктайд их искренне ненавидел; он не отказывал себе в удовольствии получать прибыль с недругов Скаллстоуна, но ради удара по судам Линты Морэй был готов отмахнуться от прибыли. Команда, живая и мертвая, его в этом поддерживала.

Как и сейчас.

Капер наблюдал за тем, как корабли чужаков движутся между двумя островами, примерно в миле от скалы, где он сейчас стоял. Внизу послышался шум; «Кольчужный Кулак» медленно шел к выходу из бухты. Расстояние до линтийцев его корабль преодолел бы за считанные минуты, но сближаться с двумя судами сразу, давая им время на обстрел и подготовку к абордажу? Не слишком умное решение.

Капитан злорадно усмехнулся. К несчастью для линтийцев, у поджидающей их команды был серьезный козырь, и звался он Морэем Дарктайдом.

Он медленно вытянул из ножен дайклейв-волнорез – широкий изогнутый клинок, засиявший под солнцем все тем же теплым золотом, что и наручи, и пластины на куртке. Орихалк, прочнейший магический материал, особо могучий и опасный в руках тех, с кем он был связан.

Соларов. Избранных Непокоренного Солнца.

Морэй пригнулся, напрягшись; на лбу его ярко засиял золотой знак – круг, от которого расходились солнечные лучи. Вокруг тела вспыхнул ослепительный свет, видный даже в лучах солнца, переливающийся белым золотом.

И Дарктайд прыгнул.

Окутанная золотым светом фигура взвилась со скалы, вспоров воздух сияющей кометой, пронеслась над морем, вплетая свое свечение в отблески на воде. Одним лишь прыжком капитан «Кольчужного Кулака» преодолел целую милю, покрыл разделяющее его и линтийцев расстояние.

На палубе чужого корабля не успели даже ничего сообразить, когда пылающий золотом враг обрушился на них с небес; тяжелое орихалковое лезвие рухнуло на капитана, подмеченного Морэем во время прыжка. Даже если бы он успел вскинуть клинок, энергии удара хватило бы, чтобы снести любую защиту… но он и не успел.

Оружие Дарктайда вошло в плоть линтийца между левым плечом и шеей, прошло весь путь до правого бедра и покинуло тело. Столь быстрым и неожиданным оказался удар, что мгновение демонокровный капитан еще стоял, а потом с коротким хлюпаньем развалился на две части, блеснув внутренностями. Кровь обагрила зеленоватую палубу, ноги и руки дернулись в запоздалой судороге.

Морэй мгновенно развернулся к остальной команде, еще не оправившейся от изумления. Типичные линтийцы: у большинства зеленоватая кожа, у многих жабры на шее или острые как иглы зубы. Почти у всех на шее и поясе висят засушенные уши, пальцы и гениталии – остатки поверженных врагов.

– За Скаллстоун и Князя! – провозгласил Дарктайд, вскидывая волнорез. Орихалковый клинок с легкостью перерубил шею ближайшего пирата; голова взлетела в воздух, и выплеснувшаяся кровь догнала ее. Обратным движением Морэй вогнал острие дайклейва в грудь стоявшего чуть дальше линтийца, пропоров тело насквозь и повернув оружие в ране.

Только тут изумление пиратов прошло, сменившись осознанием случившегося и яростью. Даже самые деятельные враги линтийцев признавали – трусость у них не в чести; с бешеным криком демонокровные корсары кинулись на давнего врага.

Они знали свой корабль и знали, как атаковать, не мешая друг другу. Смертный или потомок духа точно бы не выстоял – но Морэй уже давно освоился с силой своего Возвышения и помнил, как выживать в таких боях.

Дайклейв вновь вспорол воздух; казалось, он разделился на десяток своих призрачных копий, каждая из которых нашла свою цель. Лишь один линтиец успел подставить изогнутый меч под чужой клинок и лишь отлетел назад; остальные же рухнули на палубу, поливая ее собственной кровью и украшая внутренностями.

Воздух разорвал могучий рев, и со второго корабля, плывшего борт о борт, перепрыгнула громадная фигура, покрытая багровой шерстью. Взмах когтей натолкнулся на стремительное движение дайклейва; Морэй ускользнул от нового удара демона-эримантоса, полоснув его по бедру и немедля вскинув клинок вверх, распоров острием плечо врага. Сейчас солара окружал пылающий полуденным солнцем костер света, вздымавшийся на фут над головой; он слепил чужие глаза и разжигал ярость в созданиях тьмы… ну так и хорошо! И видно его было за пару миль.

Он уклонился от удара сзади, мимоходом двинув линтийцу в зубы навершием рукояти. Вновь сосредоточился на демоне, парировав новый взмах когтей и рубанув мечом по здоровенной лапе; к счастью, эримантои не славились проворством.

Воздух вспорол свист, и Дарктайд, не задумываясь, бросился на палубу, уйдя в перекат; стрелы достались эримантосу, взревевшему в недоуменном гневе. Капер опять вскочил, бросил взгляд на второе судно. Вновь свистнули стрелы, и Морэй мигом ушел в сторону, поймав одну из стрел с небрежной легкостью, блокировав удар кинувшегося на него пирата и всадив ему в глаз наконечник.

Отлично! Один против команд двух кораблей и демона… нет, демона, в ярости своей налетевшего на взмах золотого клинка и распоротого сверху донизу, можно уже не считать. Но все же непростой бой для молодого солара, пусть и воина Рассвета, да?

Линтийцы, видимо, так и считали. Ровно до того момента, как прозвучал запоздалый крик-предупреждение, а секундой позже два снаряда, скрепленные шипастой цепью, прошлись по палубе второго корабля, подрубая мачты и сметая моряков. Стрелы пронзили тех, кто оказался у судовых орудий.

Увлекшись схваткой с оказавшимся среди них соларом, демонокровные пираты пропустили появление «Кольчужного Кулака», преспокойно вышедшего из бухты и подошедшего на нужное расстояние без помех.

Чего, собственно, Морэй и добивался.

Развернувшись, «Кольчужный Кулак» оказался борт о борт с вражеским кораблем. В воздух взвились абордажные крючья; один неудачливый линтиец с хрипом осел – острый металл пронзил его насквозь, сила тянущих за крюк подтащила к борту и прижала к нему, раздирая внутренности.

И первыми на борт бросились бойцы морской пехоты – не знающие страха, не знающие усталости, не знающие сомнений… и жизни.

Пятьдесят зомби во время плавания обычно хранились в трюме; командиры-призраки и корабельный тауматург полностью активировали их только незадолго до боя. Вооруженные широкими мечами и облаченные в черные кирасы мертвые бойцы всегда шли первыми и принимали удар противника на себя.

Да и призраки не отставали. Сэвин, приняв материальное обличье, налетел на пиратов, орудуя сразу двумя тяжелыми тесаками; тело его светилось мертвенным сиянием, заставляющим врагов попятиться, пусть они и были привычны к сверхъестественному. Краем глаза Морэй заметил, как бьется Рэйл – судя по необычной скорости движений и мощи ударов юноши, его телом сейчас управлял кто-то из призраков, направлявший собственную силу через живую плоть. Словно желая подтвердить мысли капитана, «Рэйл» выдохнул черный туман, окутавший часть корабля, и скрывший из глаз и бойца, и оказавшихся рядом линтийцев.

А за мертвыми воинами хлынули живые – четыре десятка бойцов обычной команды, с саблями, гарпунами и топорами. Связанные боем с мертвецами демонокровные просто не могли отвлечься вовремя, и клинки скаллстоунцев с легкостью сносили головы, вспарывали животы и отсекали руки и ноги. Полтора десятка пиратов устремилось на помощь капитану – суда еще шли достаточно близко, чтобы было можно перепрыгнуть, а рулевой давно валялся на палубе с раскроенным черепом.

Исход схватки был решен. По мнению Морэя, он был решен еще когда он обрушился на палубу линтийского судна, разрубив капитана пополам. Теперь оставалось только…

– Капитан!

Солар мгновенно крутнулся на месте, услышав тревогу в голосе Фенкора, своего обычно спокойного старпома. Бросил взгляд в сторону, куда Фенкор показывал саблей, и коротко выругался, мимоходом распоров живот нападающему линтийцу.

Из-за второго острова показались стремительно приближающиеся силуэты. Еще два корабля… еще два линтийских корабля! Вот почему эти двое шли так медленно – они ждали, пока товарищи их догонят!

За секунду Дарктайд обдумал положение. Этих не застанешь врасплох – они уже увидели происходящее, увидели его аниму и готовы к бою. Лучники уже поднимают оружие – прыгать опасно. Полно свежих, только вступающие в бой противники… и не просто! На носу одного из кораблей воздел руки высокий линтиец, и поза его недвусмысленно говорила – это чародей, готовящий заклинание.

Морэй видел чародейство на море, и знал, как оно крушит мачты, хлещет молниями по палубам или же просто многократно ускоряет и укрепляет корабль. Что бы там ни желал сделать линтиец – для команды «Кольчужного Кулака» это добром не кончится.

И потому солар рявкнул остальным «Добивайте!» и спрыгнул за борт.

Анима Дарктайда полыхнула с новой силой; волны света столкнулись, опали и вновь поднялись за его спиной, сквозь них проступили сотканные из солнечного сияния скелеты, размахивающие клинками. Ноги Рассветного коснулись волн, и золотое сияние не дало ему провалиться сквозь гладь моря; вместо того Морэй ринулся к врагам, прямо по воде, выжимая из тела и Эссенции всю доступную скорость.

Он не надеялся, что успеет добраться до чародея раньше, чем тот закончит, но рассчитывал, что не даст ему сотворить еще что-то. Судя по отсутствию анимы, это смертный, а не линтийский дракорожденный, и…

Когда снаряд баллисты ударил в чужой корабль, Дарктайд удивился ничуть не меньше линтийцев. Огромная стрела с широким наконечником сразила нескольких пиратов, и одновременно в последний момент сорвала концентрацию чародея; вспышка разбившегося заклинания отшвырнула его назад, опалив нос корабля.

Но даже изумление не заставило Морэя прекратить бег; отбив пару полетевших в него стрел, он оказался совсем рядом с линтийским кораблем. Размахнувшись, капер обрушил дайклейв на чужой борт, мысленно благодаря Солнце и Серебряного Князя за то, что в корпусе нет ни капли металла Первой Эпохи.

Орихалковое лезвие сокрушило зеленоватое дерево, и в пробоину моментально хлынула вода; не останавливаясь, Дарктайд пробежал вновь чужого корабля, нанося все новые и новые удары. Это их займет!

Краем глаза он заметил, как несколько пиратов тоже спустились с борта по тросам и заскользили в его сторону; а, да, конечно, у них на каждом корабле водяные туфли… Что ж, всегда рад!

Морэй ринулся навстречу линтийцам, уклонился от первого удара и полоснул волнорезом по животу противника. Отточенный орихалк с легкостью распорол тело, линтиец согнулся пополам, стараясь удержать собственные внутренности; промчавшийся мимо него Дарктайд скрестил клинки с другим демонокровным, заставил его податься назад, мигом сам отпрыгнул, внезапно оказавшись рядом с третьим пиратом. Удар – и в сторону отлетела рука, блеснувшая осколком кости.

Взмах меча прошел совсем рядом с соларом, поразив одного из скелетов анимы. Тот замахал мечом, словно насмехаясь над промахнувшимся линтийцем; второго шанса капер ему не дал, рубанув по ноге. Пират ушел под воду в облаке крови и с беззвучным воплем.

Над головой вновь просвистел снаряд баллисты, и Дарктайд, обогнув линтийское судно, наконец увидел – откуда пришла нежданная помощь. Союзник вынырнул из-за того же острова, где ранее укрывался «Кольчужный Кулак» – видно, пройдя между десятками рифов, усеивавших море на пятнадцать миль в ту сторону.

Корабль, схожий с его собственным, пусть и поменьше – но легче и быстрее. Отлично держится на волнах, движется даже с неестественной скоростью и плавностью… и даже не стоит гадать, почему. И почему его не заметили, пока команда не атаковала.

Он хорошо видел высокую темноволосую женщину, окруженную золотым сиянием, почти таким же, как и у него самого.

Более того – Морэй ее знал. И искренне не понимал, чего ждать от такой встречи.

– Спасибо, Кэлли! – крикнул он, заходя к линтийцам с другой стороны.

– Не коверкай имя! – сердито отозвалась с борта женщина. – Или «Калонис Ветер Бури» ты не выговоришь?

Дарктайд лишь отмахнулся клинком. Сейчас линтийцы были важнее вежливости. Благо он и так учтивостью не славился.

Капитан был уверен, что этот день запомнит надолго. Всего за полчаса баланс сил поменялся несколько раз; в такое ни один сочинитель не поверит, и ни один режиссер Театра Смерти не поставит.

Четвертый линтийский корабль все же ушел, благоразумно оценив свои шансы. Мертвецы и команда Морэя покончили с двумя другими, Калонис взяла на себя третий. Команда у нее была свирепая, пусть и состояла из женщин… ну, не совсем.

Дарктайд усмехнулся, вспоминая, как ему пришлось объяснять этот обычай Запада путешественнику, приплывшему в Скаллстоун из Земель Стервятников. Ни одна женщина (кроме рыжих и дракорожденных) не могла стать моряком, не рискуя навлечь на себя гнев матерей бурь… и потому те, кого все же тянуло в море, становились тайя. Женщинами, отказавшимися от всего женского в жизни, считавшимися мужчинами во всех аспектах. На патриархальном Западе к ним относились с уважением, которого тайя своим морским умением и боевым мастерством вполне заслуживали.

Калонис и ее команда были из таких.

Некогда они служили Уэйвкресту – но давно покинули государственную службу; теперь Ветер Бури, назвав корабль в свою честь, оказалась в рядах пиратов, пусть и не трогала суда своей родины. Морэй даже примерно представлял, когда именно это случилось – когда Калонис обрела силу, схожую с его собственной, став соларом Ночной касты.

Дарктайд уже с ней сталкивался, и тогда дело кончилось поединком. Скаллстоунцев тайя не любила, да и грабил он тогда именно корабли Уэйвкреста.

Можно было лишь порадоваться тому, что линтийцев она не любила больше. Как, впрочем, и весь Запад.

Сейчас «Ветер Бури» и «Кольчужный Кулак» стояли бок о бок. Обе команды с интересом разглядывали друг друга – при прошлой встрече вышло так, что схлестнулись в основном капитаны. Мертвых бойцов на всякий случай никто не спешил уводить с палубы; покрытые татуировкой тайя смотрели на них с удивленным отвращением.

Дарктайд неспешно прошел к борту, положив ладонь на рукоять волнореза. Взглянул на тайя, стоявшую напротив него в такой же позе.

Калонис очень сильно отличалась от женщин Скаллстоуна. Те были бледны и худощавы – а Ветер Бури дышала здоровьем, и темный узор традиционной татуировки казался естественным рисунком на загорелой коже. На лице ее почему-то не было; странность, которую Морэй подметил еще раньше. Да и не носили на архипелаге широкополых шляп, которые любила тайя.

Он мимолетно подумал, что несмотря на ее статус, думать о Калонис, как о мужчине, было трудно. Слишком уж подчеркнуто женской была ее фигура.

– Спасибо за помощь, – Морэй коротко наклонил голову.

На мгновение, когда он взглянул на тайя, перед глазами пронеслись странные образы: она, выше и стройнее, затянутая в серый шелк и с орихалковым кинжалом в руке; он сам, крупнее размерами, с улыбкой пропускающий ее вперед и поднимающий лук… Помотав головой, капер отогнал странное видение.

– Когда линтийские сволочи дерутся с соларом… – пожала плечами Калонис. Взгляд ее был странным, словно для тайя тени прошлого тоже проступили поверх настоящего. – Вопрос был решен.

– А я уж думал, что роль сыграли моя доблесть и обаяние, – усмехнулся Морэй.

Калонис изогнула бровь.

– Неужели заигрываешь с тайя, Дарктайд? Вот уж трудно подумать, что ты схож вкусами с адмиралом Буруку.

Она выразительно оглядела команду «Кольчужного Кулака».

– Хотя… у тебя тут одни мужчины да нежить… неудивительно.

– Ты, видно, как раз одних вкусов с Буруку, – засмеялся капер. – Одни тайя на борту.

Ветер Бури выразительно пожала плечами.

– Традиции.

– Уж это точно, – согласился Морэй. Здесь разногласий не было; более традиционное общество, чем Скаллстоун, еще надо было поискать. Как нарушать заветы предков, когда оные предки каждую ночь рядом с тобой работают?

Несколько секунд они молчали. Потом Дарктайд взмахнул рукой.

– Что ж, в любом случае – мы у тебя в долгу, Кэлли.

– Калонис! – недовольно поправила Ночная.

– Без разницы, – ухмыльнулся капер. – Как-нибудь я этот долг отдам.

– Ловлю на слове, – улыбнулась в ответ тайя. – Только, Дарктайд, сразу предупреждаю – если еще раз увижу, как ты уэйвкрестцев грабишь… повешу на мачте за самое рассветное место.

– Ну-ну, – скептически отозвался Морэй. Калонис была отличным мореходом, но ее шансы в прямом бою с Рассветным вызывали у скаллстоунца изрядные сомнения. – Ты-то сама что здесь делаешь? Твои любимые воды в тысячах миль южнее.

– Надо, – коротко ответила Ветер Бури.

– Понял, – не стал спорить Дарктайд. – Что ж… попутного ветра, Кэлли.

– Калонис! – тайя многообещающе постучала пальцами по рукояти сабли на поясе. Морэй лишь с улыбкой поклонился в ответ.

Показалось ему или нет, что она смотрит с каким-то странным оттенком сомнения? Впрочем, даже если спросить – не скажет ведь… Да и вообще, помощь помощью, но находить привлекательность в тайе действительно отдает извращением. Лучше уж к нормальным женщинам, призракам в том числе. Кажется, та девчонка в прошлый визит домой была лишь чуть холоднее живой… или все же была живая? А, неважно.

Корабли разошлись через несколько минут. Морэй проводил «Ветер Бури» задумчивым взглядом, усмехнулся, и бросил взгляд на своих подчиненных:

– Добычу забрали?

– Так точно, капитан, – отозвался Фенкор. – Выгребли у поганцев все.

– Отлично… – Дарктайд остановил взгляд на Рэйле, все еще державшемся с необычной уверенностью. – Кейбан! Который раз говорю тебе – перестань свою призрачную задницу внутри Рэйла прятать, дерешься – так дерись сам, а не суй нашего медиума под удар.

– Капитан… – прогудел Кейбан-Рэйл низким голосом.

– Вышвыривайся из Рэйла и благодари Князя, что мы победили, – резко приказал Дарктайд. Мгновением спустя юноша шумно выдохнул и опустился у борта, лишь слабо улыбнувшись.

Капитан лишь недовольно покачал головой. Кейбану давно пора вдолбить, что и самому драться можно. Морэй планировал в будущем году отправить Рэйла в Колледж Некрохирургии – некромант на борту был бы совершенно не лишним – и рисковать парнем не хотел.

Но в целом-то рейд вышел удачным. Линта лишилась трех кораблей, ему помогла соларка… эх, жаль, Калонис не любит Скаллстоун. И почему только? Морэй искренне не понимал, как можно не любить тонкий вечерний туман, прохладные сумеречные дни, тихое спокойствие улиц и величественный черный камень зданий. А те, кто ругали Скаллстоун и при этом посылали на тяжелейшие работы живых, а не зомби, на взгляд капера были просто лицемерами.

Улыбнувшись, он покачал головой. Ладно. Потом можно подумать. Дома – потому что пора уже возвращаться.

– Курс к Сеймасту, – распорядился Морэй. – Там передохнем.

Планам Дарктайда было не суждено сбыться. Трехдневная стоянка в гавани Сеймаста, мелкого островка, принимавшего к себе любые корабли, позволила и отдохнуть, и запастись провизией, и кое-что сбыть – несмотря на величину, расположен остров был удобно, и торговцы Гильдии здесь встречались.

И здесь же Морэя, уже собравшегося было прокладывать курс к Скаллстоуну, застала весть из дома: черная галера скользнула в гавань, как раз когда «Кольчужный Кулак» готовился к отбытию. С нее помахали флагами, приглашая солара в гости.

Капер поднялся на борт через четверть часа, с одобрением оглядел гребцов. Командир отлично заботился о команде – каждый зомби был в прекрасном состоянии, мускулы укреплены, предохраняющие от тления знаки безупречно начерчены на бледной плоти.

Глянув на выступившего из каюты ему навстречу командира, Морэй понял, что удивляться нечему. Давный знакомый, Рыцарь Теней и Призраков, абиссал касты Дня, славился сдержанностью и скрупулезностью.

– Рад тебя видеть, Морэй, – кивнул абиссал. Они давно друг другу симпатизировали, не раз сражались вместе.

– Я тоже рад, – отозвался Дарктайд, с недоумением разглядывая старого товарища. Рыцарь выглядел хуже, чем при прошлой встрече: безупречную кожу сейчас прорезали морщины, в иссиня-черных волосах проглядывала седина. Неужели что-то не так с его бессмертием?

– Ты собираешься домой? – сразу перешел к делу абиссал. – Уж прости, вынужден тебя огорчить.

– Что такое? – насторожился капер.

– Наши торговые корабли повадился кто-то грабить в районе Перешейка. Князь желает, чтобы ты разобрался. Возможно, ничего особенного – я сам проверю со стороны Нижнего Мира – но лучше подстраховаться.

– Еще три-четыре месяца вдали от дома… – с тоской отозвался Дарктайд. – Я уже почти год на островах не бывал!

Рыцарь развел руками.

– Что поделать, Морэй. Ты отлично справляешься, и у тебя отличная репутация.

Капер неохотно кивнул. Он знал о своей популярности, как во флоте Скаллстоуна, так и среди вольных пиратов. Рыцарей смерти боялись, солара же уважали, и он был этому только рад.

– Хорошо, – тяжело вздохнул Морэй. Мелькнула мысль, что Серебряный Князь словно нарочно держит его вдали от островов… да нет, ерунда. Зачем?

Он снова посмотрел на лицо абиссала, и не удержался от вопроса:

– Рыцарь, что с тобой такое. Уж извини, но паршиво выглядишь?

– Верно, – мрачно отозвался Дневной. – Не знаю, что такое, состояние ухудшается… Подарок от бывшей госпожи, похоже. Князь ищет средство, говорит, что возможно разработать.

Дарктайд медленно кивнул. Он знал, что Рыцарь не принадлежит к абиссалам Князя, что он перешел к нему на службу от некоего Лорда Смерти… некоей. Кара в таком случае вполне могла последовать.

– Держись тогда, – лишь пожелал Морэй.

– Спасибо, – усмехнулся абиссал. – Ничего, пока что я могу выполнять свой долг. Как и мы все.

– Как и мы все, – эхом отозвался Дарктайд. На архипелаге каждый знал свой долг – и при жизни, и после смерти.

Путь к Перешейку занял неделю; погода выдалась ясная, ветер – сильный. Морэй лишь поблагодарил судьбу, что перед хорошим путем команда успела расслабиться на Сеймасте и отложенное возвращение ее не слишком огорчило.

На других кораблях Скаллстоуна большая часть экипажа состояла из зомби, но Дарктайд предпочитал все же общаться с живыми и призраками. Это было приятнее.

Таймар, молчаливый корабельный тауматург, без проблем предсказывал погоду и словно чуял шторм за половину суток. Когда однажды вечером он сообщил, что в десятке миль справа бушует буря, никто даже и не усомнился.

– Обойдем стороной, – приказал Дарктайд. – И… постой. Нет, не обходим.

Он нахмурился. За годы на море Морэй прекрасно изучил закономерности погоды; сильных штормов сейчас в этих местах быть не должно. Случайность или происки какого духа?

– Сэвин, – коротко приказал Дарктайд, зная, что призрак его слышит, – проверь, что там.

Нематериальному привидению ярость бури бы не повредила; скользить же по воде или над ней умели все скаллстоунские призраки, выходившие в море.

Рэйл, слышавший приказ, подошел и остановился рядом с Морэем, барабанившим пальцами по планширю. «Кольчужный Кулак» скользил в прежнем направлении; пока что ему ничто не грозило, буря была еще далеко.

Не связан ли этот странный шторм с нападениями на корабли? Многие духи и чародеи оставались врагами Скаллстоуна…

Через какое-то время Рэйл вздрогнул и кашлянул.

– Капитан, – произнес Сэвин-Рэйл, – вы правы. Там мать бурь со свитой, и она треплет корабль.

– Неудивительно.

Матери бурь, свирепые и вспыльчивые духи, часто обрушивали свой гнев на неприглянувшиеся им суда. Капитаны спасались ритуалами или же просто собрав на борту достаточную силу. На суда Царства, скажем, эти духи накидывались редко, связываться с дракорожденными им не хотелось.

– Что за корабль? – уточнил Дарктайд, уже готовясь отдать приказ о смене курса и не связываться со злопамятными духами.

Сэвин-Рэйл пару секунд помолчал, а потом неохотно ответил:

– «Ветер Бури».

– Что?! – поперхнувшись, Морэй развернулся к помощнику. – Это с какой стати?

Матери бурь никогда не нападали на тайя. Собственно, они им даже скорее благоволили. И чтобы Калонис и ее команда вдруг прогневали бешеного духа…

– Не знаю, капитан, – отозвался Сэвин. – Говорю что видел.

Дарктайд замолчал, обернувшись к уже видимому шторму и сжав рукоять дайклейва. Чем бы там ни прогневила духа Калонис – это ее дело, ее проблема… но он ей должен за схватку с линтийцами. Свои долги Морэй привык отдавать. Да и вообще, не помочь собрату-солару…

Вопреки тому, что думали многие, у пиратов и каперов была своя честь. И в понимание честности они включали помощь своим, если не было какой личной вражды. Сперва поможешь ты, потом – выручат тебя. На кого еще надеяться, как не на своих?

– Вперед и будите пехоту, – приказал Морэй. – Посмотрим, что там за матушка.

Матросы переглянулись, пожали плечами – и кинулись по местам. Дарктайд вечно ввязывался в авантюры и вечно выходил из них целым; единственный по-настоящему безнадежный бой принес ему Возвышение и победу.

Команда ему верила. И знала, что азартная злая улыбка на лице солара обычно предвещает удачный бой.

«Кольчужный Кулак» легко вошел в бурю; волны и ветер с яростью накинулись на корабль, но в Скаллстоуне строили на совесть. Да и не на капера сейчас было устремлено бешенство погоды.

Взглядываясь сквозь брызги, ветер и пелену воды, Дарктайд быстро оценил положение. Да, в самом деле мать бури, и драка идет нешуточная. Калонис очень удачно поставила свой корабль, прижавшись к скалам и бросив якорь; в этом месте шторм попросту не мог раскачать судно так, чтобы швырнуть его на берег или разбить о скалы. Но погода доставляло лишь неудобство, главная же опасность была не в ней.

Морские псы, мелкие элементали Воды, часто служившие более сильным духам.

Небольшая стая псов размером с маленькую лодку, с двумя рядами острых зубов, крепкими когтями и семью длинными, цепкими языками. Они кружили вокруг «Ветра Бури», стараясь разодрать корпус, но дерево корабля сейчас даже сквозь шторм мягко светилось золотистым сиянием – Калонис пустила в ход укрепляющие корабль силы.

Сама Ночная танцевала на воде, орихалковый клинок метался в ее руках, отгоняя псов. Команда на палубе шестами и ударами топоров сталкивала тех элементалей, что старались забраться наверх.

А поодаль, сложив руки на груди, стояла на волнах сама мать бурь. Чудовищно уродливая старуха в пенной одежде с удовлетворением наблюдала за отчаянным сопротивлением Калонис и ее тайя, время от времени поднимая голову к облакам; тогда дождь усиливался.

Пара секунд на взгляд, пара секунд на раздумья… выводы и план.

– Пехоту к бортам, – распорядился Морэй. – Призраки – по мечам… Кейбан, это и тебя касается, не смей лезть в Рэйла! Займитесь псами, сдержите и отвлекайте, мать бурь – на мне!

– Есть! – дружно рявкнула команда, бросаясь выполнять приказ. Зомби безмолвно встали у бортов, пара матросов вытащила на палубу пятерку тяжелых громадных мечей. Морэй требовал от каждого призрака на борту умения при нужде вселяться в предметы и управлять ими, пусть и ненадолго.

Сам Дарктайд, выбрав момент, прыгнул за борт, выхватив дайклейв из ножен, и ринулся прямо по волнам, к еще не заметившей его матери бурь.

Лицо той исказилось от изумления, когда «Кольчужный Кулак» ворвался в стаю псов, и подхваченные волей призраков мечи завертелись вокруг него, разрубая шкуры элементалей. Несколько псов, осознав, что удар настигает их даже под водой, попытались влезть на палубу, и их встретили размеренные мощные удары зомби.

Но прийти в себя и помочь слугам морская богиня не успела – на нее налетел вихрь света и орихалка.

Дайклейв Морэя рассек струи дождя, острие распороло пенную одежду матери бурь, и та едва успела отпрянуть. Новый взмах – мать бурь воздела перед собой волну, которую оружие Рассветного разбило на мелкие капли.

– Прочь, солар! – прогремела богиня, и сила ее слов даже оттолкнула капера назад.

Но в ответ его анима вспыхнула еще ярче, знак Рассвета на лбу разгорелся золотом, разгоняя темноту шторма.

– Прочь! – взревела мать бурь, замахиваясь волной; Дарктайд проскользнул прямо под ударом, его сияющий выпад рассек пену и водную плоть духа. Богиня вскрикнула с недоуменным ужасом, стремительно скользнула в сторону, но солар не отставал.

– Оставь ее! – прокричал он сквозь шторм. – Оставь – или сразись со мной!

Острые капли полетели Морэю в лицо; капер со злой улыбкой крутнул дайклейв, отражая удар, прорвался сквозь темный ветер быстрым точным выпадом, оставившим новую рану на теле матери бурь.

Та снова вскрикнула – и понеслась к открытому морю, слившись с волнами и дождем. Морские псы метнулись следом за ней, повинуясь беззвучному приказу.

«Как же я люблю заставать врагов врасплох, – мимоходом подумал капер. – Потрясающе, как часто мне это удается».

Непрекращающийся дождь перекрыли торжествующие крики матросов с двух кораблей; Морэй ринулся обратно к «Кольчужному Кулаку».

На полпути его встретила скользившая по воде Калонис.

– Ты свои долги платишь, Дарктайд! – крикнула она.

– Ты сомневалась, Кэлли? – расхохотался тот.

– Калонис! – рявкнула та, но на лице тайя играла улыбка.

Вновь на образ Ночной наложилось странное видение – похожая на нее женщина, затянутая в серый шелк и благожелательно улыбающаяся… поигрывающая тонким длинным кинжалом…

Морэй лишь помотал головой, снова отгоняя образы.

– Чего она на тебя накинулась? – крикнул он.

– Расскажу, когда нормально на якорь станете! – отозвалась Калонис.

– Это приглашение?

Тайя мгновение помедлила.

– Оно самое.

К общему удивлению, потерь в командах практически не было. У Калонис – пара раненых (солнечная сила защитила сам корабль, а палубу тайя обороняли умело), у Морэя пострадал лишь один зомби, которому оторвало руку, и сейчас Таймар, мрачно бормоча себе под нос ругательства, пришивал ее обратно.

Оба корабля стали борт о борт; ветер уже перестал рвать паруса, но дождь еще и не думал прекращаться. Обе команды укрылись под палубами, перемешавшись; Дарктайд с мимолетным удивлением заметил, что тайя ведут себя куда более открыто, чем в прошлый раз, хотя это и понятно… Сошедших в трюм зомби, впрочем, все равно сторонились.

Сам же Морэй принял приглашение Калонис, спустившись за ней в капитанскую каюту. Расположившись в удобном кресле, Дарктайд наблюдал за хозяйкой каюты с невольным восхищением; та еще не переоделась, и промокшая одежда плотно облегала тело, подчеркивая крупную грудь и крутые бедра. Сам он сбросил куртку с орихалковыми пластинами, оставив ее у входа.

– Что-то нас часто судьба сводит вместе, – заметил он.

– Это точно, я и не думала, что снова тебя увижу так скоро, – Калонис подошла к небольшому шкафу у стены, вытащила крупную бутылку. – Не откажешься? Я недавно неплохим вином запаслась.

– С радостью, – отозвался Морэй. Что-то в речи Калонис было странным, но вот что – он пока не понимал.

Рубиновый напиток полился в два грубых бокала; Ветер Бури поднесла один Морэю, и тот с наслаждением пригубил вино.

– О, илмаринское! – удивился он. – Давно не пробовал.

– Столкнулась с Закатным Лисом, он поделился, – пояснила Калонис.

– А он правда оборотень, или слухи? – не мог не уточнить Морэй.

– Они себя лунарами называют, но правда, – кивнула тайя. – У меня на глазах превращался. Даже не знаю, как на это смотреть; твои зомби и то понятнее.

– Бывает, – развел руками Дарктайд. – Я, кроме рыцарей смерти да дракорожденных, только с Океанской Жемчужиной сталкивался, когда она нагло за своим моряком в Скаллстоун явилась.

– Я ее понимаю, – усмехнулась Калонис.

– Да как будто я за своими хоть в Синюю Гавань не полезу, – кивнул Дарктайд, – но все равно нагло. И дерется неплохо… а, ладно. Демон с ней.

Несколько секунд они молчали, потягивая вино, сидя друг напротив друга и с интересом разглядывая. Морэй сообразил, что его собственная одежда тоже промокла, и подчеркивает все детали фигуры так же, как у Калонис… но тайя это обычно безразлично? Или?

– Так что там с матерью бурь вышло? – нарушил молчание Дарктайд.

– Тут, понимаешь… – задумчиво протянула Калонис. – Я просто всегда была немного неправильной тайя. Гадал, наверное, почему на щеках узора нет?

– Было дело, – кивнул Морэй, пытаясь все же понять, почему речь Калонис кажется ему странной.

– Причина дурацкая донельзя, – поморщилась Ветер Бури. – На лице всегда самый простой узор, так что татуировщик решил его напоследок оставить… а у него краска кончилась. Решил закончить потом, но старейшина местная уперлась – священный обряд, нельзя в две части. Пусть так ходит, получит узор, когда право на сложную татуировку заработает. Вот и зарабатывала… а потом Возвысилась, и мне к тайя Уэйвкреста сейчас ходу нет, еще Дикой Охоте сдадут. А других мастеров пока не знаю.

– Вот умники, – посочувствовал Морэй. – У нас праведные мертвецы и то гибче на мир смотрят.

Калонис кивнула.

– Ну а после Возвышения, я все чаще начала задумываться. Ну да, женщинам в море дорога закрыта – спасибо матерям бурь. Но почему сотни тысяч людей на Западе на горстку духов должны оглядываться? Отец Океана и морские драконы-то против ничего не имеют. Да и я – солар, так что… Вот ты Жемчужину вспомнил – она отродясь тайя не была, и ходит по морю спокойно.

– После Возвышения, – не мог не уточнить Морэй. Это он знал хорошо; Жемчужина Возвысилась, подняв мятеж против взявшего ее в любовницы скаллстоунского капитана. Дарктайд этого моряка по имени Черное Сердце не любил, но знал неплохо.

– После, – согласилась Калонис, – ну так и ко мне оно пришло. Или вот на Царство посмотри – дракорожденные женщины без проблем кораблями командуют, и плевать на матерей бурь хотели. Вот я и задумалась… и выбор сделала.

– Погоди! – резко выпрямился Морэй, наконец сообразив, что же странного в речи собеседницы.

Впервые она четко говорила о себе в женском роде, вместо привычного для тайя мужского или подбора нейтральных слов.

– Так ты…

– Именно, – кивнула Калонис. – Сказала «я больше не тайя», назвала себя женщиной-капитаном. Найду мастера или какое божество – сведу татуировки к демонам. И… знаешь, вся команда за мной пошла. Вся.

Дарктайд поперхнулся, теперь понимая, почему мать бурь так разозлилась. Возвышенной было бы еще простительно – для Избранных любые правила всегда отличались, но целый экипаж… На пропитанном традициями Западе такое решение было почти равнозначно факелу в бочке с огнепылью.

– Что, уже жалеешь, что ввязался? – с усмешкой спросила Калонис.

Морэй подумал и пожал плечами.

– Да нисколько, Кэлли.

– Калонис!

– Нисколько в любом случае. У меня перед тобой был долг, матерей бурь я особо не любил никогда… да и вообще, в Скаллстоуне меряют по способностям, а не по тому, что в штанах. Так что – удачи в твоем деле.

– Спасибо, – искренне сказала Калонис.

– Но что, мужские права терять не жалко? – ухмыльнулся Дарктайд, наклонившись вперед.

– Жениться я теперь не могу, да и так не собиралась, – усмехнулась в ответ Ветер Бури. – А в остальном – пусть я и снова женщина по обычаям, но делать буду то, что хочу.

– И спать с кем хочешь, – не удержался Морэй.

Калонис на миг замерла, встретилась с ним взглядом и медленно лукаво улыбнулась.

– Это приглашение?

Дарктайд так же медленно усмехнулся.

– Оно самое.

Калонис со стуком поставила стакан на стол, порывисто поднялась; глаза ее загорелись азартом, почти таким же, как в бою. Морэй чувствовал, что и в его единственном глазу сейчас пылает то же самое.

Недавняя схватка, плотно облегающая тела одежда, хороший разговор и отменное вино – что еще может лучше подогреть кровь?

На секунду поверх Калонис вновь проступил иной образ – высокая гибкая женщина… только теперь серый шелк соскользнул до пояса, обнажая высокую грудь с темными сосками; женщина призывно улыбнулась, прочертив кончиком пальца линию от шеи до талии…

Но видение исчезло, когда они шагнули друг к другу.

Мокрую одежду снимать непросто, но и Морэй, и Калонис это умели неплохо, особенно раздевая друг друга. Дарктайд справился первым, и его руки уверенно легли на крупную грудь женщины, скользя по ней и сжимая; Ветер Бури медленно выдохнула, на мгновение прекратив возиться с одеждой Морэя, но тут же продолжила, стаскивая с него рубашку. Капер в этот момент возился с ее поясом, стягивая штаны вниз и крепко сжимая бедра Калонис, скользнув ладонью ей между ног.

Бывшая тайя сделала то же самое парой секунд спустя, избавляя Морэя от ставшей очень тесной одежды; высвободившись из его рук, мягко опустилась вниз, скользнув кончиком языка по животу солара. Тот откинул голову назад, шумно выдохнув, когда язык продолжил дело значительно ниже.

– Где только научилась… – невольно вырвалось у него.

– Ты не поверишь, чему только не учатся у тайя, – отозвалась Калонис, на мгновение оторвавшись от него и тут же вернувшись обратно, проводя языком по всей длине; пальцы ее умело порхали, касаясь самых чувствительных для мужчины мест. Лишь на пару секунд она прервалась, окончательно сбрасывая собственные штаны и помогая Дарктайду сделать то же самое.

Еще несколько минут ласки – и Морэй не выдержал; отстранившись, он подхватил Калонис, легко подняв ее и усадив на стол. Припал к груди женщины; руки пирата быстро и уверенно ласкали ее тело, заставляя Ветер Бури чаще дышать и вздрагивать, отдаваясь наслаждению.

Она чуть подалась назад, когда Дарктайд выпрямился, нащупывая нежную влагу внизу, задела рукой и смахнула на пол разложенные на столе листы.

– Демон, бумаги на добычу! – огорченно выдохнула Калонис. – Казначей разорется…

– Вали на меня, – выдохнул Морэй, входя в нее уверенным, мощным движением; глаза женщины вспыхнули, и она подалась навстречу, впиваясь в его губы и успев лишь прошептать «Буду валить».

На столе оказалось не очень удобно – и через несколько минут они оказались на постели, даже не потрудившись сбросить с нее покрывало. Калонис прижала Дарктайда к кровати, касаясь губами его тела, вновь спускаясь вниз; через пару минут он притянул ее обратно, сжал бедра, направляя и вонзаясь на всю глубину.

– Не только мечом махать умеешь… – шепнула Калонис; черные волосы разметались, скользя по щекам Морэя и смешиваясь с бледно-синими прядями.

– Всегда бью в цель! – усмехнулся тот в ответ.

И до утра в каюте раздавались лишь стоны и обмены колкостями, лишь подстегивавшие обоих.

Соларская выносливость оказалась очень кстати.

Утром море было спокойным, и о вчерашней буре напоминала только пара поваленных деревьев на берегу. Обе команды неспешно готовились к отплытию, обмениваясь шутками; былое недоверие, казалось, развеялось. Морэй усмехнулся, заметив, как Рэйл мимоходом обнимает за талию невысокую девушку, говоря что-то о прошедшей ночи. Видно, постоянный контакт с призраками не лишил парня умения радоваться жизни… да и другие, видно, тоже развлеклись.

Калонис тем временем, отдавая короткие распоряжения, смотрела на остров с легкой грустью. Пожалуй, она его запомнит. Странные воспоминания – и последствия своего выбора, и приятная ночь, и человек, знакомый в двух жизнях.

О последнем она Морэю не сказала. Незачем ему знать, насколько яркие образы прошлого вспыхивают, когда она вглядывается в него. Пока незачем.

Оба корабля вышли в море через час, пока что скользя борт о борт. Морэй, стоявший на палубе «Ветра Бури», оглянулся на свой корабль, махнул рукой – сейчас вернусь; через милю морские пути пиратов расходились.

– Ну и общество… – вслух произнес он.

– Что? – удивилась Калонис, спускаясь по лестнице на палубу. Тайя у руля сейчас аккуратно поправляла курс.

– Да просто вдруг подумал, – отозвался Морэй. – Я с моими не-мертвыми. Ты с девушками. Океанская Жемчужина со своей разношерстной командой. Закатный Лис с полукровками… ну ничего общего нет.

– Только нас всех зовут пиратами, – закончила Ветер Бури, облокотившись на мачту.

– Именно так! – улыбнулся Дарктайд. – Хоть свое дело твори, вторую Гильдию, только с кораблями и пиратами.

– А это мысль, – заметила Ночная. – Хочешь возглавить?

– Нет уж, – расхохотался Морэй, – я слишком плохо деньги считаю! Да и есть уже у меня работа.

Он глянул на небо и на море, вздохнул.

– Ладно. Уж извини, мне пора, еще дел полно.

Дарктайд почти церемонно поклонился женщине, махнувшей шляпой в ответ, и шагнул к борту

– Морэй, – внезапно позвала Ветер Бури и капер оглянулся. – Слушай… почему бы тебе не бросить это… свою работу, в смысле? Ты солар, ты волен идти куда угодно – так бросай свою службу, давай ходить по Западу вместе! Вдвоем быстро такую эскадру сделаем, что линтийцы шарахаться станут и за тысячу миль обходить.

Дарктайд улыбнулся – неожиданно грустно.

– Извини, Кэлли, – проронил он, и Калонис впервые не поправила его. – У меня есть долг.

– Долг? – чуть склонила голову набок бывшая тайя. – Я, конечно, берега Уэйвкреста охраняю… но у меня лично долг только перед моей командой.

– Верно, – кивнул Морэй. – У тебя есть команда. У меня… у меня есть еще и страна.

Калонис закусила губу. Она могла спорить с чем угодно – но только не с этой отчаянной, безрассудной любовью Рассветного к своим затянутым туманом островам.

– Твоей страны, Морэй, – пробормотала она, – страшатся по всему Западу.

– Увы, да, – кивнул Дарктайд. – Ну так, может, я сумею это изменить.

Он усмехнулся – на сей раз по-прежнему, с яростной бесшабашностью, и Калонис не могла не улыбнуться в ответ.

– Тогда, – сказала она, – удачи тебе, Морэй Дарктайд, капер Скаллстоуна. Пусть она сопровождает тебя даже в самых жутких морях!

Корсар улыбнулся вновь, вскинул руку в прощальном жесте и одним быстрым стремительным прыжком перемахнул на свой корабль, через разделявшее их пространство.

Ночная покачала головой и повернулась к команде.

– Что застыли? Все по местам, курс к Абалону! Посмотрим, кто водится в тех водах. И ни одной ухмылки в мою сторону, если не хотите палубу драить!

Все равно ведь будут ухмыляться – за спиной. Калонис это знала, и не обижалась – не со зла ведь. Но дисциплину поддерживать надо. Хорошо Морэю, у него призраки и зомби послушные…

Черный корабль удалялся прочь, уверенно держа курс на север. Капитан Дарктайд, прислонившись к мачте и скрестив руки на груди, смотрел вперед, словно стараясь разглядеть с такого расстояния скаллстоунский туман. А он его наверняка увидит, вот разберется с делом у Перешейка – и прямо домой отправится.

Он улыбнулся, сам не зная, чему радуется больше – предстоящему возвращению или встрече с Калонис, оказавшейся очень, очень приятной. Пожалуй, и тому, и другому.

– В самых жутких морях, – прошептал Морэй, вспоминая напоенный светом голос, пронизавший его плоть и душу в момент Возвышения. – Да, Он тоже так сказал.

Действительно ли солнечная сила предназначалась для служения Скаллстоуну? Трудно сказать. Трудно понять волю Солнца… но несомненно одно – он дает силу, и позволяет своим Избранным выбрать, как ей пользоваться.

Калонис Ветер Бури, бывшая тайя, свой выбор сделала.

Морэй Дарктайд, капитан-капер с туманных островов, – тоже.

14.08.2012 – 01.09.2012