Избранные сочинения второго Далай Ламы

ПУСТОТА, МЕДИТАЦИЯ, ДЕЙСТВИЯ И ПЛОД

Колофон: Строфы об особенностях воззрения, медитации, сферы деятельности и плода Дхармы Будды. Написал учитель Дхармы Гендун Гьяцо по неоднократной просьбе одного великого йогина во время выполнения Гендуном Гьяцо ретрита в горах Олка.

МЕДИТАЦИЯ НАД ДВУМЯ МЫСЛЯМИ БОДХИ

Медитация над относительной мыслью бодхи — стремлением самому достичь состояния Будды, как лучшим средством принести благо всем живым существам — начинается с медитации о любви и сострадании. Это составляет основу медитации, называемой “отдача и принятие”, главного метода, используемого [в традиции Атиши-Цонкапы] для зарождения относительной мысли бодхи.

Сядь на свое сиденье для медитации в удобной позе и представляй свою мать в этой жизни,[10] сидящую перед тобой. Думай, как почти десять месяцев она носила тебя в своем чреве и какие в это время она испытывала ради тебя страдания и неудобства. Во время твоего рождения она страдала так сильно, что была близка к смерти, но все же не роптала, что из-за тебя терпит всю эту боль, как бы она ни была велика. А когда ты, наконец, появился из ее чрева и был похож на голого и беспомощного червяка, покрытого кровью и слизью, она с любовью взяла тебя на руки и с нежностью прижала к себе, чтобы дать тебе тепло; она кормила тебя молоком из собственной груди, готовила тебе пищу, вытирала нос и убирала за тобой нечистоты, взирая на тебя с улыбкой, а ночью жертвовала ради тебя своим покоем и сном. Пока ты был ребенком, она предпочла бы заболеть сама, чем допустить, чтобы заболел ты, и даже скорее умерла бы, чем допустила, чтобы ты подвергся какой-то опасности. Когда ты подрос, то те вещи, которые она слишком высоко ценила, чтобы пользоваться ими самой или отдать другим, она отдавала тебе: лучшую еду она отдавала тебе, а также и одежду, теплую и мягкую. Она была готова сделать для тебя все, даже если бы ее публично осудили. Не думая о своем собственном счастье в этой жизни и о причинах своего счастья в будущих жизнях [т. е. о благой карме], она помышляла только о том, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты был счастлив и здоров.

Но ее любовь не ограничивалась даже этим. То, что ты встретился со своими духовными учителями и теперь имеешь благоприятную возможность изучать и практиковать святую Дхарму — и тем самым достичь мира и счастья в этой жизни, —следствие исключительно ее милосердия.

Размышляй так, пока не оценишь ее выше всего остального, пока твое сердце не переполнится любовью к ней и просто подумать о ней будет для тебя радостно.

Затем размышляй о том, как матерь твоя несет бремя страданий рождения, старости, болезни и смерти, о том, что, когда она умрет, ей придется беспомощно блуждать и, возможно, даже попасть в низшие миры [ад, мир голодных духов и мир животных]. Если ты будешь так медитировать достаточно долго и сосредоточенно, то у тебя спонтанно родится чувство сострадания к ней столь большое, что его можно сравнить с чувством родителей, на глазах которых их единственное дитя мучается в языках пламени.

Затем ты должен подумать: “Если я не возьму на себя труд сделать для нее что-то благое и искоренить вредное, то кто же возьмет? Если я ничего для нее не сделаю, то кто же сделает?”

Но что же именно наносит ей вред? Страдание и препятствия. Страдание — это непосредственная причина, наносящая ей вред, а препятствия — это косвенная причина. Думай: “Следовательно, именно от этого я должен ее избавить”. Размышляя так, представляй, когда делаешь вдох, что вместе с твоим дыханием ты вдыхаешь все ее теперешние страдания и неудовлетворенность, а также дурную карму и искаженные состояния ума [привязанность, отвращение и т. д.], которые являются причинами всех ее будущих страданий. Все это, как шелуха, спадает с ее тела и ума и входит в твое сердце в виде черного облака, которое втягивается внутрь твоим дыханием. Породи в себе уверенность в том, что тем самым она освобождается от страдания и от его причин.

Подобным же образом думай, что же именно для нее полезно? Счастье и добродетель [т. е. хорошая карма]. Счастье — это непосредственное благо для нее, а добродетель — это косвенная причина блага. Думай: “Именно это я должен дать ей”.

Медитируй так, и, выдыхая, представляй, что вместе с твоим дыханием выходит белое облако счастья и добродетели. Оно входит в ее сердце и насыщает ее дивным обилием счастья, достоинств и добродетелей, являясь причиной ее приближения к состоянию Будды.

Затем, так же, как ты поступал по отношению к своей матери, избрав ее объектом медитации, размышляй о том, что все друзья и родственники в предшествующих жизнях неоднократно становясь твоей матерью, проявляли к тебе точно такую же доброту, как и твоя нынешняя мать. В предыдущей жизни они, как и твоя мать в этой жизни, проявляли к тебе всю материнскую доброту. Поэтому они целиком заслуживают твоей любви и признательности, как заслуживает этого твоя мать в этой жизни. Снова и снова размышляй о том, что они были добрыми матерями, пока при одном взгляде на них твое сердце не станет наполняться радостью и признательностью.

Затем размышляй о том, что, опутанные страданием, они лишены истинного счастья. Продолжай медитировать в этом духе, пока не появится сострадание, которое не в силах переносить их заслуживающее жалости состояние.

Породив любовь и сострадание, примени метод медитации, называемый “отдача и принятие”, как объяснялось выше.

Завершив это, представь перед собой трех человек: того, кого не любишь, друга и незнакомца [т. е. того, к кому у тебя нет никаких чувств]. Хотя их память, возможно, затуманена бесконечным переживанием смерти, промежуточного состояния [между смертью и перерождением] и нового рождения, бесспорно, что каждый из них был твоей матерью в бесчисленных предыдущих жизнях. И тогда каждый из них проявлял к тебе такую же доброту, как и твоя мать в теперешней жизни, бесчисленными способами принося тебе пользу и охраняя от всего, что могло бы угрожать твоему здоровью и благополучию.

Породи к ним такую же любовь и сострадание, как и к предыдущим, а затем сделай их объектом медитации с “отдачей и принятием”. Затем медитируй о том, что все существа шести миров неоднократно, одно перерождение за другим, были твоей матерью. Породи к ним любовь и сострадание и выполняй практику “отдачи и принятия”. С помощью вдоха сними все их страдания: невыносимый жар горячих адов, стужу холодных адов, голод голодных духов, безжалостную жестокость и тому подобное мира животных, страдания рождения, болезни, старости и т. д. людей, насилие асу ров, страдание смерти и перерождения низших богов, а также тонкое всеобъемлющее страдание высших богов. Затем, делая выдох, медитируй об отдаче им всего, что могло бы сделать их счастливыми: прохладных веяний в горячих адах, теплых — в холодных, пищи — голодным демонам и т. д.

И наконец, представь каких-либо врагов или людей, которые нанесли тебе вред. Размышляй о том, что, омраченные неведением и следствиями повторяющихся рождений, смерти и перерождений, они не осознают, что множество раз были твоей матерью, а ты — их матерью, но, влекомые кармическими силами и омрачениями ума, они слепо принуждены причинять тебе вред в этой жизни. Однако, если бы твоя добрая мать в этой жизни вдруг сошла бы с ума, стала бы тебя оскорблять словесно и нападать на тебя физически, то только в полном беспамятстве ты отвечал бы на это чем-то иным, чем состраданием. Точно так же единственным верным ответом тем, кто в этой жизни наносит тебе вред или оскорбляет, является сострадание.

Медитируй об этом, пока не возникнут любовь и сострадание, а затем медитируй об “отдаче и принятии” : принятии непосредственной причины их гнева, искажений и несчастья и отдаче им причин покоя и радости.

Короче, следует медитировать об “отдаче и принятии” по отношению ко всем — за исключением Будд и своих личных гуру — живым существам, даже к бодхисаттвам десятой ступени, шравакам-архатам и пратьекабуддам, которые имеют тонкие погрешности искаженного или ограниченного восприятия и еще нуждаются в их преодолении. Однако нет смысла в визуализации “отдачи и принятия” по отношению к Буддам, потому что они, исчерпав свои недостатки, не имеют никаких изъянов, которые нужно было бы устранять, и таких качеств, которых им нужно было бы достичь. Что же касается ваших личных учителей, то непозволительно избирать их как объект медитации об “отдаче и принятии”, потому что нельзя, чтобы ученик допускал существование изъяна в своих учителях. Даже если кажется, что какой-то из ваших учителей имеет недостатки, ученик не должен представлять их устранение. Буддам и учителям можно только делать подношения своих добродетелей и радости.

На этом этапе медитации ты должен спросить себя: “Действительно ли у меня есть способность полностью исполнить желания всех живых существ?”

Ответ: Не только обычное существо не имеет такой способности, но даже и бодхисаттва десятой ступени ее не имеет.

Вопрос: Тогда кто же имеет?

Ответ: Только полностью и в совершенстве просветленное существо — Будда. Размышляй об этом глубоко, пока не обретешь истинное ощущение стремления достичь полного состояния Будды как высшего способа служить благу всех живых существ.

Иногда внезапно возникает настойчивая мысль о своем “я”. Если в такие моменты мы будем пристально наблюдать, как она появляется, то сможем понять, что, хотя сначала это очевидное “я” представляется нам неотъемлемо присутствующим в совокупности тела и ума, на самом деле оно вовсе не существует таким, каким кажется, потому что есть всего лишь умственное построение.

Пояснением этого может служить пример, когда камень или дерево, выделяющиеся на вершине горы, видимой на горизонте, можно на большом расстоянии принять за человека, однако существование человека в этом камне или дереве —только иллюзия. При более глубоком исследовании становится ясно, что нельзя обнаружить никакого человеческого существа ни в какой-либо отдельной части этого выделяющегося предмета, ни в совокупности его частей, ни в каком другом его аспекте. Ничто в этом выделяющемся предмете не заслуживает наименования “человек”.

Таким же заблуждением является и то конкретное “я”, которое, как кажется, существует где-то внутри тела и ума. Понятие “я” олицетворяет собой тело и ум не более, чем слово “человек” — видимый на вершине горы камень. Это “я” не может гнездиться где-то в каком-либо участке тела и ума, его нельзя найти и в совокупности тела и ума, и вне них тоже нет такого места, которое можно было бы назвать вещественной основой объекта, именуемого словом “я”.

Медитируй так, пока не станет очевидно, что “я” не существует в том виде, как это кажется.

Все дхармы в круговороте бытия и вне его тоже представляют собой просто произвольное обозначение, то или иное название, мысленно налагаемое на подразумеваемую основу. Никакого иного бытия, чем таковое, у них нет.

Медитируйте длительно над этим понятием пустоты. Затем, в период после медитации, сохраняйте осознавание того, что и ты сам, и сансара, и нирвана подобны иллюзии и сновидению. Несмотря на то, что все проявляется в сознании, эти проявления лишены собственного бытия.

Такая иллюзорная природа вещей делает возможным то, что созидательные и разрушительные действия производят соответствующие кармические следствия: счастье и горе. Тот, кто обретает такое понимание, становится мудрецом, пребывающим в знании неотделимой природы — пустоты и зависимого возникновения.

Колофон: Написано буддийским учителем Гьялва Гендун Гьяцо по просьбе практикующей ученицы, Кунга Вангмо.

ЦАРЬ РАССУЖДЕНИЙ, УСТАНАВЛИВАЮЩИХ ПУСТОТУ

Метод практики воззрения о сокровенной пустоте начинается с попытки установить объект, который предстоит опровергнуть [или то качество, которое отсутствует]. Затем применяют методы действительного его опровержения. Это делается путем сохранения осознавания пустоты во время занятия медитацией, а затем осознавание иллюзорности сохраняется в течение всего периода между занятиями медитацией. Я уже обсуждал эти вопросы подробно в предыдущих сочинениях и поэтому не буду повторяться здесь.

Здесь же предметом обсуждения будет уникальная грань рассуждения мадхьямиков-прасангиков (“рационалистов”),[12] которые для устранения этерналистского воззрения на бытие используют видимые проявления, а для устранения нигилистской крайности небытия — пустоту.

Силлогизм звучит так: “Предмет обсуждения — это побег: он не имеет собственного бытия, потому что заключает в себе зависимое возникновение”.[13]

Если мы более пристально рассмотрим это утверждение, то обнаружим, что здесь не проста говорится: “он не существует”. Опровергаемый объект ясно устанавливается. Если мы говорим, что он не имеет собственного существования, то уточнение “собственного” заставляет нас думать, что мы говорим о чем-то отличном от полного небытия. Если бы нам нужно было говорить только о полном небытии, то не было бы необходимости, упоминая об опровергаемом объекте, говорить “собственного”. Вот что имеется в виду в утверждении о том, что “пустота устраняет крайность небытия” , или нигилизм.

Доказательство же в этом силлогизме: “потому что заключает в себе зависимое возникновение” благодаря слову “зависимое” указывает на то, что он существует в зависимости от факторов и условий, а благодаря слову “возникновение” — на то, что он возникает в зависимости от причин. Если бы он имел собственное бытие, то ему не нужно было бы опираться на причины и условия. Из этого рассуждения мы можем понять, что объект не имеет собственного бытия. Так видимое проявление устраняет крайность приверженности к представлению о бытии, или этернализм.

Итак, доказательство “потому что заключает в себе зависимое возникновение” способно одновременно устранить как крайность нигилизма, так и крайность этернализма. Поэтому оно называется “зависимое возникновение, царь рассуждений”.

Давайте рассмотрим это немного глубже. Когда мы говорим, что дхарма не имеет собственной природы, или естественного бытия, то мы не говорим, что она подобна рогам зайца, то есть просто не имеет под собой никакой почвы. “Личность” — это ярлык, навешиваемый на совокупность психических элементов, “повозка” — это ярлык, навешиваемый на совокупность таких ее частей, как колеса и так далее. Точно так же все дхармы, начиная с самых грубых форм и кончая самой тонкой мудростью всеведения, — это только лишь понятия, накладываемые на их базис (почву). Ни “личность”, ни “повозка” не существуют как объект. Например, если, увидя пугало, принять его за человека, то этот “человек”, как объект, не имеет под собой абсолютно никакой почвы для такого представления, а есть только ошибочное приписывание этого названия пугалу как основе.

Точно также нет такого человека, которого изначально звали бы Лхэйчин или Сонам: это только имена, которые дали им родители или лама. Однако в этом мире люди, которые с ними знакомы, воспринимают их так, будто бы они были от рождения “Лхайчином” или “Сонамом”. Точно также все дхармы представляют собой исключительно умственные ярлыки: это то, а это сё; на объектах же не стоит никакого (клейма) “то” или “сё”.

Когда человек это постигает, он входит в неискаженное понимание того, что все относительные реальности — карма и ее плод, сансара и нирвана, качества, которых нужно достичь, и недостатки, которые нужно преодолеть, и так далее — это всего лишь картины, создаваемые красками имен и приписываемых качеств. Такое понимание защищает от впадения в крайность нигилизма. Кроме того, вы приобретаете твердое понимание того, что все объекты восприятия не имеют не единого атома реального бытия, и это освобождает вас от крайности этернализма. Значение этого двойного подхода [к пониманию двух истин] состоит в следующем: хотя вы все больше приходите к глубокому пониманию, что все в сансаре и вне ее не имеет собственного бытия, существует пропорциональное этому углубленное понимание того, что вещи, которые есть всего лишь названия, непрерывно взаимодействуют в цепи причин, следствий и зависимого возникновения.

Так, одновременно с открытием в себе прозрения, что все вещи есть всего лишь мысленные предположения о них, вы порождаете несравненное видение того, что ни одна частица из всего, что проявляется в сознании, не существует как реальный объект.

Когда это происходит, видимое проявление само собой устраняет приверженность к крайности бытия, а пустота устраняет приверженность к крайности небытия. В этот момент пустота собственного бытия без усилий проявляется как факт зависимого возникновения.

Колофон: По просьбе Йонцун Гэлэга Гьяцо, который просил кратко осветить “царя рассуждений", было написано ленивым буддийским монахом Гендуном Гьяцо во время пребывания в Гьяри Чокоре.