Изгнанники

МОЛЬЕР

Жан-Батист расхаживал по сцене, повторяя роль. Он помнил её наизусть, как и все свои предыдущие роли, но по старой актёрской привычке не мог не репетировать.

Зал был пуст, но на сцене Жан-Батист был не один. Работники ставили декорации, и Жан-Батист поглядывал на них, дабы всё было сделано правильно.

– Аккуратнее! – не выдержал он, глядя, как отодвигают искусственную стену. – Она же сейчас упадёт, чёрт вас всех побери!

Один из работников что-то сказал себе под нос, второй рассмеялся – но столкнулся взглядом с Жан-Батистом и стёр с лица улыбку.

Помимо прочих, были тут и актёры. Полуодетые, они суетились, повторяя свои роли, приводя себя в порядок.

– Лагранж! – крикнул Жан-Батист. – Где же он, чёрт?..

Приступ кашля не дал ему договорить. Это было в какой-то степени иронично, учитывая, какую пьесу они сегодня ставили.

– Ты снова кашляешь?

Жан-Батист обернулся и оказался лицом к лицу со своей супругой, Армандой.

– Ты весь красный, – сказал она. – Ах, Жан-Батист, к чему всё это? Давай пошлём за врачом.

– За врачом? Ха! – Жан Батист вытер рот тыльной стороной ладони. – Мой кашель будет очень кстати в нашей сегодняшней пьесе.

– Но что, если «Мнимый больной» окажется не таким уж и мнимым?

– Ты знаешь, как я отношусь к докторам. Я не стану платить шарлатанам за длинные латинские слова, которыми меня будут осыпать! К тому же, я в полном порядке.

– Этот кашель у тебя не в первый раз. И не во второй. Знаю, знаю, – Арманда подняла руку, предупреждая тираду мужа. – Великий Мольер не может отменить пьесу. Но хотя бы покажись врачу.

– Нет. Сказал же – я в порядке. Это всё пыль, проклятая пыль не даёт мне дышать. И да, ты права – я не отменю из-за такого пустяка, как кашель, нашу постановку. Она всего лишь четвёртая.

Лишь отойдя от Арманды, он позволил себе проявить столь желанную слабость – пальцами правой руки стал искать пульс на левом запястье.

Пульс частил. В груди ныло – тяжело и горько, как никогда раньше.