Георгий Миронов КНИГА: ПРЕСТУПНИК И ЖЕРТВА

Буржуазная идеология в борьбе с передовой идеологией современности — марксизмом-ленинизмом — всегда уделяла должное внимание литературе, книге. Наши идейные противники прекрасно понимают, что книга, прежде всего художественная, опосредованно воздействуя на сознание и подсознание системой эмоциональных символов, может стать проводником выгодных буржуазной идеологии стереотипов мышления и поведения, средством отвлечения от острых социальных проблем, «фабрикой грез»...

Но книга может нести и передовые социальные идеи, формировать в человеке стремление к борьбе, к сопротивлению. Вот почему в стратегии буржуазной идеологии отношение к книге, художественной литературе двойственное. С одной стороны, чем меньше обыватель читает, тем лучше, тем легче манипулировать его сознанием имиджами (образами) масс-медиа. С другой стороны, тем, кто все-таки читает, можно предложить литературу, произведения, авторы которых — выполняя социальный заказ или под воздействием само-цензуры — формируют у читателей стереотипы, имиджи, которые «работают» на сверхзадачу буржуазной идеологии. Думается, читателям этого сборника будет интересно и полезно знать, как классовый противник использует художественную литературу для воздействия на массы, какую «книжную политику» проводят сегодня правящие круги капиталистических стран.

«Книги, вот кто враг. Они извращают факты, приукрашивают реальность, заставляют размышлять, искажают сознание, словом, мешают людям быть счастливыми. Вот почему в одной неизвестной стране, в не столь уж и отдаленную эпоху... в городах жгли книги». Так начинает французский кинорежиссер Франсуа Трюффо сценарий фильма «451° по Фаренгейту», поставленного им по мотивам романа Рея Брэдбери.

«...В не столь уж и отдаленную эпоху...» Фантастика? Отнюдь. Вот страна традиционно высокой культуры, давшая мировой литературе немало блестящих имен, — Франция. Сегодня в городах этой страны... жгут книги! Нет, не так, как это делалось в фашистской Германии — на площадях, с «разрешения властей», не так, как это описано в романе Брэдбери. Книги жгут не власти, даже не обыватели. Жгут экстремисты, неофашисты. За последние шесть лет сожжено 35 книжных магазинов, в том числе поджигались магазины советской, арабской, палестинской книги... Показательно, что в 1983 году был подожжен книжный магазин «1984» — он был так назван в честь романа Джорджа Оруэлла, вышедшего из печати в 1948 году... В этом романе Оруэлл писал, что год 1984 станет годом расцвета буржуазных свобод в капиталистическом мире и заката свобод в мире социалистическом... В 1984-м эти «предвидения», как известно, не оправдались. Если не считать «расцветом свобод» право поджигать книжные магазины.

Впрочем, может быть, это не характерная тенденция для «западного мира», поджигают ведь экстремисты, представители, так сказать, «неправительственных организаций». Но вот те же 80-е годы XX века. Соединенные Штаты Америки. «Если вам хочется жечь книги, — прекрасно, жгите!». Эти слова принадлежат не обезумевшему фанатику из подпольной неофашистской секты. Они произнесены преподобным Дж. Заррисом, главой иллинойского филиала организации «Моральное большинство Америки», весьма близкой к администрации Рейгана и игравшей до 1986 года роль своеобразной неофициальной правительственной цензуры в США. (Созданная в 1979 году, эта организация с 3 января 1986 года реорганизована в «Федерацию за свободу». Ее бюджет возрос с 7 до 12 млн. долл, в год. Во главе ее по-прежнему преподобный Джерри Фолуэлл, реакционер и лидер архиреакционеров США.) Когда-то эту непривлекательную реакционную роль играл печально известный сенатор Джозеф Маккарти, рассылавший, например, гонцов по библиотекам страны с целью изъятия неугодных ему книг. Те странные для американцев времена замечательный драматург Лиллиан Хелман назвала «временами негодяев».

Сегодня эти «времена», увы, повторяются. Под давлением «Морального большинства Америки», этой современной клерикально-реакционной инквизиции в сфере культуры, были запрещены романы Хемингуэя, Марка Твена, Стейнбека. Не найдешь сегодня в американской библиотеке «Бойню номер пять» К. Воннегута. Изъята «Уловка-22» Дж. Хеллера. Сатира, социальная, критическая фантастика нынче не в моде. И уж вовсе не приходится удивляться, что нет в библиотеках произведений темнокожих жителей США: запрещены и изъяты, в частности, книги П. Томаса «На этих мерзких улицах» и Эл. Кливер «Душа на льду», — больно уж неприглядная картина возникает перед их читателем: Америка расовой дискриминации, разжигания расовой ненависти, Америка шовинистического угара. Бессмысленно запрещать книги, содержащие критику в адрес такой Америки. Ибо именно такую Америку увидели тысячи участников и гостей Олимпийских игр 1984 года. Но ведь закрывают-то доступ к таким книгам не зарубежным читателям, своим. Оберегают обывателя от какого бы то ни было «негативного воздействия» литературы. И кампания эта все ширится.

Глава Бюро интеллектуальной свободы Американской библиотечной ассоциации Джудит Кругг, заметив эту тенденцию, подчеркивает: «Если в середине 1970-х годов ежегодно отмечалось до 100 случаев изъятия книг из библиотек, то в середине 1980-х — до 1000 случаев». Причем, как подчеркивает журнал «Нью-рипаблик», «об истинных масштабах самостийной цензуры можно только догадываться». «Литературными куклуксклановцами» называют сегодня прогрессивные американцы этих самостийных цензоров. Понять их возмущение нетрудно, ведь из библиотек на свалку выбрасываются, по свидетельству прессы, сотни произведений, в том числе составляющих гордость американской и мировой литературы. Предпочтение, разумеется, отдается книгам, содержащим какой бы то ни было критический взгляд на «ценности» американского образа жизни. Как признал обозреватель «Нью-Йорк таймс ревью», сжигаются, изымаются из библиотек и книжных магазинов, замораживаются на стадии производства в типографиях, не допускаются на страницы журналов прежде всего те книги, в которых дается нелицеприятный портрет американских властей, содержится критика в адрес большого бизнеса, высказываются радикальные политические идеи.

«Свободный мир» ведет свою неравную борьбу с книгой двумя путями: запрещая, уничтожая книги, закрывая к ним доступ и... снижая количество потенциальных читателей. И в этом тоже есть логика идеологической стратегии: чем неграмотнее, необразованнее, некультурнее будет обыватель, тем легче манипулировать его сознанием. Да и с цензурой меньше забот: нет нужды запрещать книги, которые некому читать... В несоциалистическом мире сегодня насчитывается 800 млн. неграмотных. Сюда входят и жители освободившихся стран, оставшиеся неграмотными в результате колониальной и неоколониальной политики империализма. Но сюда входят и жители развитых капиталистических стран. Так, по свидетельству французского журнала «Сьянс э ви», в странах Западной Европы насчитывается 15 млн. неграмотных. Испанский журнал «Камбио-16» сообщил тем испанцам, которые умеют читать, что более половины их соотечественников не прочли за всю свою жизнь ни одной книги. И это в стране Сервантеса и Лорки! Но в Испании, где так остра сегодня проблема неграмотности — последствие десятилетий черной диктатуры Франко, делают шаги навстречу книге. Широкая кампания, направленная на то, чтобы помочь испанцам полюбить книгу, организована прогрессивной общественностью, министерством культуры страны.

Беспокоит проблема неграмотности, безразличия и даже ненависти к книге и прогрессивную общественность США. Да только вот правительственные круги не пытаются решить эту проблему, напротив, постоянно ее усложняют, сокращая субсидии на развитие образования, запрещая лучшие книги Америки... По данным Университета штата Техас, в США насчитывается 27 млн. неграмотных, 20 процентов населения страны неспособны правильно писать и читать. Особенно тревожит думающих американцев положение с неграмотностью молодежи. Как свидетельствует американский социолог Рудольф Флеш, около 40 процентов 17-летних американцев функционально неграмотны, т. е. не в состоянии понять книгу, если даже попытаются ее читать. Показательно, что по этой печальной статистике США догоняют Бирму, страну, в силу исторического развития не имеющую и тысячной доли тех возможностей для развития образования и книгоиздательской деятельности, которые имеют США. Показательно и другое: эти сведения Р. Флеш привел в книге «Почему Джонни все еще не умеет читать». Но напрасно вы будете пытаться получить эту книгу в американской библиотеке... Стыдливые фарисеи из «Морального большинства Америки» поспешили рекомендовать изъять ее из книжных фондов. Может быть, им стыдно за неграмотную Америку? Вряд ли, просто это попытка скрыть от средних американцев еще один критический анализ.

Причем тенденция пренебрежительного, а то и откровенно ненавистного отношения к книге идет сверху. В американских газетах сообщалось, например, что, по свидетельству его близких, Рейган смолоду не читал книг. И вот ведь что интересно: книги у него в домашней библиотеке были, но, расставленные однажды... декоратором, они с тех пор бережно охранялись от пыли. «Я смертельно испуган тем, что его переизберут. Он очень поверхностный человек», — отметил Аллан Пост, хорошо и много лет знающий Р. Рейгана, накануне переизбрания Рейгана на пост президента. Однако кое-кого в США устраивают не только малограмотные обыватели, но и поверхностные президенты: и теми, и другими в этом случае легче манипулировать. Не этим ли объясняется факт, что в богатейшей стране западного мира издается книг на душу населения в 35 раз меньше, чем в небольшой и небогатой Исландии, что по переводам художественной литературы США занимают одно из последних мест среди капиталистических стран. 27 млн. неграмотных, 25 млн. малограмотных — не слишком ли много для страны, кичащейся тем, что она занимает «передовые позиции в мире»?

При таком отношении к образованию вряд ли кого удивит, что американцы в массе своей отличаются удивительным невежеством. По данным анкетирования, проведенного группой независимых социологов, 94 процента американцев ничего не слышали о первой мировой войне, 68 процентов — о второй, а из тех, кто хоть что-то о ней слышал, многие считают, что она была развязана СССР, а победили в ней США. Да что там говорить, свою недавнюю историю американцы знают плохо: 44 процента опрошенных не знают об убийстве Кеннеди, 32 — о высадке американцев на Луне, по данным другого исследования, 40 процентов учеников средних школ считают Израиль арабской страной, а Таиланд — островом, где правит Чан Кайши.

Все эти статистические и социологические сведения западный читатель не найдет утром на первых полосах газет. Уж в очень резкое противоречие вступает эта грустная статистика с широковещательными заявлениями буржуазных пропагандистов о «царстве свобод» в западном мире. О каких уж свободах тут говорить, если нет элементарной свободы научиться читать и писать, не говоря уж о том, чтобы получить дорогостоящее высшее образование.

Буржуазные масс-медиа трубят о том, что в «свободном западном мире» каждый волен публиковать то, что ему хочется. Это на практике возможно лишь в том случае, если желание совпадет с желанием сильных мира сего. В противном случае книга, разумеется, света не увидит. «США — это единственная, наверное, страна в мире, у которой не хватает гордости, чтобы постоянно печатать своих авторов», — с грустью констатирует американский литературный критик Эдмунд Уилсон. Прогрессивных американских писателей сегодня за рубежом, например в нашей стране, знают гораздо лучше, чем в Америке. Ну, а тем, кто готов прославлять американский образ жизни и его воплощение — имидж «помудревшего» за годы правления в Белом доме Ронни Рейгана, таким авторам — зеленая улица. Вот и приходится прогрессивным американским писателям отмечать в своей национальной литературе грустные тенденции: не хватает «героев» в литературе, на примере которых у читателей воспитывались бы гуманистические идеалы, — подчеркивает Сэм Шеппард...

Если нет в литературе героев, их необходимо создать, — решают «литературоведы» из Белого дома. Героев, нужных Америке Рейгана. Если рейгановскую идею ядерной войны может поддержать только дикарь или дебил, значит в литературе нужно создавать привлекательный имидж «недумающего и нерассуждающего патриота». Только тупица не поймет, куда ведет Америку внутренняя и внешняя политика Рейгана, только трус не решится ради спасения своих близких, своей родины выступить против этого реакционного курса. Значит литература должна либо формировать такого труса, либо так запугать обывателя мифами о «советской военной угрозе», чтобы этот «имидж страха» перед русскими вытеснил другой гнетущий сознание образ — страха перед ответным ударом, безработицей и нищетой.

Возникает чудовищный заколдованный круг. По данным Эн-би-си, «когда уровень безработицы в США поднимается на 1 процент, число самоубийств возрастает на 4 процента, убийств — на 5, пациентов психиатрических клиник — на 3, заключенных в тюрьмах — на 4, смертность — на 2 процента». Таковы социальные последствия политики Рейгана. Но в каких процентах измерить культурные последствия этой политики? Страх перед безработицей, перед ростом преступности — он из жизни... Но он и из литературы, насаждающей чувство страха, формирующей имидж пассивности, бессмысленности сопротивления властям.

Но вот что интересно: рядом с «инспирированными» или созданными из сугубо коммерческих соображений произведениями, формирующими у читателя безволие и слабость, в 1980-е годы по США распространилась лавина книг, населенных «сильными личностями». Вот лишь несколько примеров: почти одновременно выходят из печати книги А. Мендела «М. Бакунин» и Э. Крэнкшоу «Бисмарк»; сразу две книги получили американские читатели о Муссолини — Д. Смита и А. Джойса; А. Джонг порадовал любителей изящной словесности книгой «Жизнь и время Г. Распутина»; «сильной личностью» (невольно вспомнит читатель его антисоветскую «фултоновскую» речь) представляется сегодня и Уинстон Черчилль, и о нем две книги получает любознательный читатель — «Черчилль. Молодой человек торопится» Т. Моргана и «Черчилль и де Голль» Ф. Кирсоуди; о том, каким волевым и сильным должен быть руководитель государства, читатель узнает из книги Н. Маккензи «Бегство с острова Эльба. Падение и побег Наполеона»...

Книги эти далеко не равнозначны — ни по сверхзадаче авторов, ни по художественным достоинствам. Но поставленные рядом, в списке... Это уже тенденция. Они работают на имидж буржуазной идеологии: авторитарные режимы эффективнее демократических... Стиль руководства «вождей» прошлого может быть полезен сегодня... «Сильные личности» приходят тогда, когда они нужны нации... И так далее. Зачем они нужны буржуазной идеологии, эти имиджи? Невооруженным глазом видно — Америка переживает кризис личностей. Вспомните бесцветных ее президентов последних лет, как правило, бесславно, а то и со скандалом покидавших «овальный кабинет» Белого дома. Американцы заражены скепсисом по отношению к администрации. Эрозия веры в саму систему (!) вызывает сегодня у американцев духовную недостаточность. Вот откуда то совершенно невероятное идеологическое шоу во время Олимпиады-84, направленное на прославление американского образа жизни. Вот откуда те миллионные тиражи мемуарных, исторических, документальных и художественных книг, прославляющих сильную личность во главе государства вообще и во главе американского государства в частности. Шовинистический шабаш, напоминающий выход охотнорядцев на очередной погром, — явление не случайное в современной Америке. Это не случайно прорвавшийся, а посеянный и любовно взращенный буржуазными идеологами шовинизм, это результат многолетней обработки умов. Увы. и при помощи литературы.

«В целях сохранения прибылей и власти элита развращает массы, но и сама развращается массами, так как для обеспечения собственного господства создает неполноценную литературу. Результатом этой диалектики является упадок всего общества». Нужны ли комментарии к этому пессимистическому, но сегодня как никогда справедливому замечанию американского социолога Майкла Харрингтона? Разве только одно замечание: это признание я выписал из книги Харрингтона, изданной в Нью-Йорке в... 1965 году. Книга называлась «Случайное столетие» (можно перевести и как «Нечаянный век»). Двадцать лет прошло... А ведь книга Майкла Харрингтона — не футурологическое исследование. Но то, что два десятилетия назад казалось тревожной тенденцией, сегодня, увы, становится нормой.

Итак, и это признают сами американцы: сегодня в Америке создается «неполноценная литература», цель которой — развращение масс, манипулирование их сознанием. Разумеется, эта литература далеко не всегда создается по прямому «социальному заказу» буржуазной идеологии. Нередко появлению такой литературы способствует и самоцензура авторов. И погоня за прибылью. И самообман. «Мы даем американцам именно то, чего бы им больше всего хотелось». Эти слова принадлежат кинорежиссеру Спилбергу, «счастливчику Спилбергу», как его называют коллеги за то, что он получает от своих коммерческих лент, таких, как «Челюсти», «Контакты третьей степени», «Звездный путь-2» и др., прибыли, которые другим и не снились. Так вот, Спилберг «давал» американцам фильмы с космическими супергероями, насыщенные жестокостью, а потом сделал добрый и гуманный фильм «Внеземной», суть которого можно было бы свести к такому тезису: мыслящие существа способны найти общий язык, даже живя в различных галактиках, а уж на одной-то Земле и вовсе можно попытаться понять друг друга. И этот фильм принес ему не меньше прибылей, чем, скажем, «Челюсти»: кинозрители Запада устали от жестокости, от пропаганды ненависти.

Так чего же больше всего хочется самим американцам? Ответ не так, видимо, прост, как это пытаются представить те, кто создает произведения «массовой культуры». Имеет место своего рода подстановка: «массовая культура» якобы дает массовому потребителю этой культуры то, что он от нее ожидает, формируя поделками «масс-культуры» низкопробный вкус, невысокие духовные потребности, запросы, а потом — отвечает на эти запросы, давая массам свою низкопробную продукцию. Круг замкнулся. Потребитель получил то, «что ему больше всего хочется»...

И создает «массолит» конвейер, с которого сходит литература, метко названная «жвачкой для ума». Масштабы этой «фабрики грез» просто грандиозные. 35 млрд, страниц в год составляет продукция американского «массолита». Канадское издательство «Арлекин» только в 1982 году продало 218 млн. экземпляров так называемых «розовых» романов в 52 странах мира. В 1983 году оборот фирмы превысил 350 млн. долл. Несколько итальянских фирм только в 1983 году продали более 32 млн. экземпляров книг низкопробных «розовых» серий. Объем этих книжек, пишет итальянский еженедельник «Панорама», в среднем 150 страниц; чтобы их можно было прочесть за полдня, словарь прост и прямолинеен и состоит из 350—400 самых расхожих слов. Постепенно «субкультура» вытесняет подлинную культуру, псевдолитература — литературу. А поскольку главный девиз этой «массовой литературы» — «Назад от действительности!», нетрудно понять, что она приносит не только коммерческие прибыли, но и политический капитал. Вот почему у «массолита» такие возможности. Вот почему конвейер работает без остановок. При всех незначительных различиях, фирмы «массолита» работают по одной модели. Работай по такой модели — и все будут довольны: и власти, ибо ты работаешь на их «спокойствие», и читатели, ибо ты освобождаешь их от необходимости думать, и ты сам, ибо материальные проблемы твои решены. И ты сам, если только тебя не мучает совесть... «Бросьте принимать жизнь всерьез!» — это девиз не только коммерческой «массовой литературы». Это и один из весьма выгодных буржуазной идеологии имиджей, стереотипов поведения и мышления, старательно насаждаемых в массах с помощью средств литературы и искусства.

Удачно сказал по этому поводу американский критик Дж. Сазерленд в своей книге «Бестселлер», вышедшей из печати в 1981 году: литература «массолита» — это литература с высокой степенью предсказуемости. И речь идет не только о предсказуемости сюжета. Нетрудно предсказать и идеологическое содержание такой литературы, заложенные в ней идеологические имиджи. «Если бы вдруг «массолит» перестал приносить доходы, — точно подметила газета «Монинг стар» (в январе 1983 г.), власти должны были бы взять расходы на себя: идеологическая прибыль с лихвой окупила бы затраты».

Разумеется, «массолит» каждой из капиталистических стран, при всех объективных сходствах, имеет и свою специфику, зачастую объясняемую причинами исторического характера. Так, скажем, отличие «массовой литературы» США прежде всего в том, что она повышенно активна в утверждении идеалов американского общества. Она формирует 100-процентных американцев. А что такое 100-процентный француз, англичанин, итальянец? Ассоциации чисто внешние, национальные... Вот 100-процентный американец — это человек, на 100 процентов преданный американским «идеалам», американскому образу жизни, системе идеологических стереотипов, которые так старательно формирует сегодня (сегодня — во «времена Рейгана» — старательнее, чем когда-либо) американская массовая литература.

Меняется тактика буржуазной идеологии, изыскиваются все новые и новые формы воздействия на сознание и подсознание людей — как у себя в стране, так и за рубежом, идет поиск новых методов «психологической войны» против мира социализма с использованием каналов литературы и искусства. Меняется и «массолит». Если ранее для нее были характерны грубоватая апологетика, откровенная лакировка американской действительности, то сегодня это считается «дурным тоном». Ибо бессмысленно утверждать, что в Америке Рейгана, Америке, попирающей международное право, врывающейся в мирные дома гренадцев и сальвадорцев, взрывающей мирные суда в портах Никарагуа, в Америке расовой дискриминации, бесправия, безработицы, в этой Америке все в порядке, ибо невооруженным глазом видно: порядка-то и нет... Так появляется в «массолите» новая тенденция: воспевать американский образ жизни через... «откровенный разговор» о еще кое-где имеющихся недостатках и недочетах. Так «массолит» становится для буржуазной идеологии своеобразным «клапаном» для выпуска пара недовольства. Так появляются в рамках «массолита» псевдокритические произведения, выполняющие заданную буржуазной идеологией роль. И даже король американского «массолита» миллионер-писатель Гарольд Роббинс создает роман из жизни... рабочего класса — «Воспоминание об одном дне». Очередной миф о настоящем американце, вступающем в борьбу за интересы народа и одерживающем победу. У главного героя — профсоюзного лидера Дэна Хаггинса — много врагов: и тайных и явных. Явные — это капиталисты (написанные с доброй симпатией капиталистом Роббинсом), тайные — это коммунисты, интеллигенты, «высоколобые». Коммунисты науськивают рабочих на предпринимателей, что ведет к ненужным жертвам. А ведь можно и договориться с этими явными врагами рабочих — капиталистами. И возникнет гармония, классовый мир, и доходы каждый будет получать в зависимости от своего вклада в общее дело.

Тут идеологический имидж прост: классовый мир, бессмысленность любого выступления против властей. Власти в этом романе не критикуются.

А вот автор книги «Луковое поле» Джозеф Уэмбо смело нацеливает острие своего критического романа во власть предержащих. Только это критика справа. Она тоже выгодна буржуазной идеологии. Имя писателя советским читателям и любителям кино знакомо — по его сценарию был снят фильм «Новые центурионы», прославляющий «замечательных американских полицейских», фильм лживый, формирующий весьма выгодные буржуазной идеологии имиджи, который, увы, широко прошел и по киноэкранам нашей страны. Бывший служащий лос-анджелесской полиции создал свой новый роман на основе материалов нашумевшего процесса об убийстве полицейского. Во время уличной демонстрации один полицейский был убит, второй стал калекой. Неважно, что стреляли в них не демонстранты, а экстремисты-провокаторы. Важно — для автора, что с нарушителями порядка церемониться негоже — с цветными, с коммунистами, рабочими, борцами за мир... Это тоже «критика капиталистической системы». Только критика справа.

Подобный имидж создает в своем романе и Дороти Унак, также бывшая служащая полиции, только на этот раз нью-йоркской. «Закон и порядок» — роман о трех поколениях американских полицейских. Старший — О’Мэлли — похотлив, жесток, корыстолюбив. Средний — его сын Брайен — делает свое «святое дело», стремясь не нарушить ни букву, ни дух Закона. Он вынужден покрывать коррупцию и жестокость своих подчиненных во имя «высоких целей» — чтобы не разочаровать верящих полиции «средних американцев». Его сын Патрик, возмущенный конформизмом отца, срывает с себя бляху полицейского. «Я стараюсь найти выход, сынок, — говорит в душещипательной, мелодраматической сцене отец сыну. — Постарайся и ты... Но нельзя сидеть сложа руки».

Рейган, придя к власти, призвал американцев «не критиковать, а создавать, не выступать против администрации, а помогать ей избавить Америку от ее недостатков». Смело подхватывает романистка сформулированный президентом имидж. И формирует еще один. Ведь Патрик в романе, бывший солдат американской армии во Вьетнаме, — герой явно положительный. Сегодня американский «массолит» буквально захлестнули герои, бывшие солдаты и офицеры армии США, в прошлом воевавшие во Вьетнаме. Это почти всегда — герои явно положительные. Так формируется еще один имидж: если эти конкретные люди, воевавшие во Вьетнаме, такие славные парни, то, может быть, и все эти слухи о зверствах коммандос, «зеленых беретов» в Индокитае — только слухи. Так «отмывается» литературой от «грязной войны» американская армия. Сегодня это особенно необходимо Америке Рейгана, чтобы привлечь в эту армию все новых и новых новобранцев, «защитников свободы» в горячих точках планеты. Романы, подобные названным выше, показывают: эти парни — просто 100-процентные американцы, преданные американскому образу жизни. Так американский «массолит» разрабатывает концепцию личности, которая призвана оказывать деструктивное воздействие на общественное сознание, прививать массам веру в моральные ценности капиталистического общества, в необходимость защиты этих ценностей. Даже путем критики, если это «критика справа».

А параллельно развивается «массолит утверждения». Типичный пример этого направления — роман Слоуна Уилсона «Человек в сером фланелевом костюме», рассказывающий о среднем американце, трудолюбивом, исполнительном, законопослушном. С этого романа Уилсон начал свой путь в литературе в 1955 году. И вот его новый роман, ставший бестселлером, — «Ледовые братья». Роман о второй мировой войне. Автор воевал и сумел насытить роман множеством точных деталей, вызывающих доверие читателя. Уилсон — писатель небесталанный, это не литературный поденщик, поставляющий «массолиту» бездарные «розовые» поделки. Тем опаснее его романы, ибо через правду частностей идет писатель к большой лжи. Главный урок, который читатель вынесет из романа об американских моряках 1940-х годов, в том, что высшая доблесть — подчинение начальству, высший патриотизм — выполнение любого чудовищного приказа. Если сегодня нужно убивать немцев (не потому, что они фашисты, а потому, что приказано), завтра — корейцев или вьетнамцев, послезавтра — русских, значит нужно убивать, ибо командир сказал, что они враги Америки! Очень удобный для Америки Рейгана имидж создает Слоун Уилсон...

Если говорить о новых жанровых тенденциях в американском «массолите», то тут необходимо отметить новый взрыв интереса издателей и читателей к документальной прозе, к мемуарам. Разумеется, они не выпадают из общего «литературного процесса массолита», они тоже несут нужные буржуазной идеологии имиджи.

Казалось бы, какой идеологический капитал можно нажить на порнографии? Коммерческий? — и то с трудом, учитывая повсеместное снижение интереса к книжной или кинопорнографии западных читателей и зрителей. Оказывается, можно. Американская актриса Линда Лавлейс, снявшаяся в фильме «Глубокое горло», принесшем 600 млн. долл, прибыли и поразившем видавших виды критиков и зрителей разнузданным садомазохизмом (фильм назвали в прессе «учебником порнографии»), написала мемуары «Внутри Линды Лавлейс» (можно перевести и так: «Линда Лавлейс изнутри»). Порнокнижонка, написанная вульгарным языком, — так охарактеризовала ее лондонская «Таймс». Общественность Англии подала в суд на английскую издательскую фирму, распространившую это макулатурное чудовище гигантским тиражом на Британских островах. Состоялся суд. «Я не мыслю цивилизацию без проституции», — заявил на суде издатель. Решение суда: запретить эту книгу нельзя, ибо «это было бы посягательство на интеллектуальную свободу свободного общества». Бессмысленно в этом «свободном обществе» пытаться издать книгу, критикующую правительство или рассказывающую правду о другом мире — мире социализма. А вот для порномемуаров — свобода.

Свобода и для мемуаров уголовников — маффиози. Написал гангстер Гарри Грей (Давид Ааронсон) о том, как непросто быть гангстером, вышиб слезу у сентиментальных читательниц, и вот уже на гребне успеха снимается фильм «Однажды в Америке» (режиссер Серджио Леоне), да еще и показывается как серьезное кинематографическое произведение на Каннском фестивале 1984 года. Для таких сюжетов — полная свобода. В конце концов, маффиози — это тоже американцы, причем нередко более 100-процентные, чем какие-либо другие. Вспомните роман Марио Пьюозо и одноименный фильм Френсиса Копполы «Крестный отец». Как отметил в одном интервью М. Брандо, исполнитель главной роли в фильме, его герой — дон Вито Корлеоне — «обыкновенный американский магнат большого бизнеса, делающий все для процветания своей семьи, своего класса, его тактика мало отличается от той, что применяет «Дженерал моторс» в борьбе со своими конкурентами». Суметь вызвать симпатию к «хорошим маффиози», значит что-то объяснить обывателю, экстраполировать эту симпатию на всех 100-процентных американцев: магнатов и полицейских, солдат армии и гангстеров...

Но публикация «массолитом» мемуаров не всегда несет такой сравнительно простой имидж. Иногда этот жанр служит теме «критики справа», иногда — смещению идеологического акцента. Вот два примера. В моде нынче политические детективы на документальной основе. Создал такой труд и бывший вице-президент США Спиро Агню (ушедший в отставку еще из правительства Никсона в связи с разоблачением в неуплате налогов) . Его роман «Решение Кэнфилда», вышедший из печати в 1976 году, рисует годы 1983—1986, так что его уместно вспомнить и сегодня. Администрация переживает тяжелые времена: слишком либерален президент, попустительствуя проискам врагов демократии, слишком доверчив, идеалистичен. Враги нации втягивают его в интригу, результат — вынужденная отставка. Имидж: только сильный, жесткий президент может сегодня спасти нацию. Роман, переизданный и рекламируемый, служит и сегодня буржуазной идеологии, подсказывая среднему американцу ответ: нужен такой президент, как Ронни Рейган, за него-то и надо голосовать, если ты предан своей родине.

Иной имидж создает роман Андерсона «Любовница президента». Как смело, на первый взгляд, воспроизводится атмосфера интриг, царящая в «коридорах власти», как яростно обличается связь бизнеса и политики в штате Колумбия. Но почему такой «смелый, остросоциальный» роман выходит столь большими тиражами? Неужто просмотрела неофициальная цензура? Объясняется все просто: после «Уотергейта» отрицать наличие коррупции среди власть предержащих стало бессмысленно. И... происходит «интеграция критики»: политический скандал подается как развлечение, социальная острота снимается, акцент с политического сюжета перемещается на альковный.

Позвольте, читатель, представить вам еще одну тенденцию западного «массолита» — тоже мемуары, только не бывших политических деятелей, засевших за беллетризованные воспоминания, а журналистов, побывавших или работавших в социалистических странах и опубликовавших свои «строго документальные» записки.

Одна из нашумевших в последнее время работ такого рода — книга Майкла Биньона, бывшего корреспондента лондонской «Таймс» в Москве, «Жизнь в России», выпущенная издательством «Биллинг энд Санс». Эта книга предназначена, что называется, для «внутреннего употребления» — для создания выгодных буржуазной идеологии имиджей Советского Союза, советского образа жизни у западного обывателя. Поскольку большинство читателей Биньона никогда в Москве не были, они доверчиво внимают рассказам бывалого журналиста. Чего только нет в мемуарах корреспондента «Таймс», больше похожих на авантюрный роман, нежели на строго документальное повествование, созданное на основе журналистских дневников! Здесь и существующие якобы в нашей стране «гетто для иностранцев», и мифы о «духовной подавленности» советских людей, «одурманенных коммунистической пропагандой», и «избавление Москвы от инакомыслящих» под «предлогом» превратить нашу столицу в образцовый город, и попытка доказать, что СССР — «родина и стимулятор международного терроризма».

Книга звучит в унисон с пропагандистскими призывами «команды Рейгана» разоблачать «происки Москвы», но с точки зрения реализма явно фальшивит. Кто же заказывает такую «музыку»? В качестве ответа на этот вопрос приведем опубликованный в нью-йоркской «Дейли уорлд» фельетон Майка Куина «Золотые трубы Йап-Йапа». На острове Йап-Йап готовятся к очередным свободным, демократическим выборам. Оказавшегося здесь журналиста приглашают участвовать в торжествах. Как проходит голосование? — спрашивает он. Очень просто, отвечают ему, — люди свое согласие или несогласие выражают тем, что дуют в золотые трубы... Наступил момент выборов. Вышли десять человек, подули в золотые трубы. Выборы окончены! Что же, никто не был против кандидатов? — спрашивает журналист. Может быть, и были, — отвечают ему, — только у них не было золотых труб, чтобы протрубить, в соответствии с демократией, свое несогласие.

Нужны ли комментарии? И так все понятно: у кого «золотые трубы», тот и диктует, тот и заказывает музыку.

Парадоксы этого «закона» нередко приобретают кощунственный характер. В 1983 году в ФРГ, в издательстве «Друффель-ферлаг», вышла из печати книга Германа Гисслера «Другой Гитлер». Книга откровенно прославляла «выдающегося архитектора» и «обаятельного человека» — Адольфа Гитлера. Но, когда «Общество людей, преследовавшихся при нацизме» подало на издательство в суд, суд в иске отказал. Словом, «те, кто пропагандируют преступления СС и нацистских военных преступников, могут не опасаться должного возмездия», — писала по этому поводу газета «Тат» — орган Общества. Вроде бы свобода печати, свобода слова... Но вот другой пример — в той же ФРГ в феврале 1983 года суд по трудовым конфликтам земли Шлезвиг-Гольштейн санкционировал увольнение наборщика Дитера Шлихтинга из типографии «Норд-Оффсет Зонтаг унд Ваххольц» в Эллербеке за то, что он откровенно осудил выпуск издательством пронацистской, антикоммунистической литературы и отказался набирать эти книги.

К сожалению, наборщики французской типографии вовремя не забастовали и антисоветский роман «Попов» Поля-Лу Сулитцера вышел в свет, да еще и получил громкую рекламу масс-медиа правого толка. Еще бы, ведь роман формирует очень выгодный буржуазной идеологии имидж «экспансионизма СССР». Главный герой романа — «красный банкир» Попов — проник с «советским капиталом» в 450 тыс. западных фирм (!), воздействуя этим капиталом на биржу, вызывая панику, финансовые кризисы в странах Запада, а следовательно, и инфляцию, и безработицу... Вот такой незатейливый идеологический сюжет: и своих капиталистов и политиков, не сумевших справиться с экономическими трудностями 1980-х годов, обелили, и «красных» очернили.

Еще один удобный жанр — научная фантастика... Но поскольку новых романов, несущих в своих бумажных недрах нужные буржуазной идеологии имиджи, не хватает, изыскивают полузабытые старые и, если они «соответствуют», широко рекламируют. Но при продаже подержанного товара, в том числе и идеологического, как известно, не обойтись без конфуза. Такой конфуз произошел с попыткой преподнести в качестве «гениально сбывшегося пророчества писателя» роман Джорджа Оруэлла (настоящее имя Эрик Артур Блэр) «1984», написанный в 1948 году (некоторые критики высказывали предположение, что время действия было выбрано автором произвольно: он просто переставил две цифры, взяв за основу год издания книги). Незадолго до того Оруэлл разразился антисоветским романом «Ферма животных». Однако роман этот прошел как-то незаметно, не принеся ни славы, ни денег, ни творческого удовлетворения. А вот второй — антиутопия «1984» — стал, по свидетельству «ниспровергателей марксизма», «выдающимся антикоммунистическим трактатом».

Роман сделали даже обязательным чтением для американских школьников. Очень уж близки были организаторам антикоммунистического «крестового похода» зловещие пророчества Оруэлла. И тут произошла необычная метаморфоза: то, что одним показалось пророчеством относительно развития социалистического общества, в 1984—1986 годах многим представилось калькой с общества капиталистического. Ибо зловещие сцены чудовищной бездуховности, давления властей на психику рядовых граждан, отсутствие элементарных свобод, преследование инакомыслящих, — все, о чем Оруэлл писал как будто применительно к будущему коммунистическому обществу, сегодня воспринимается уж очень близким тому, что творится в «свободных» США. «Кошмары Оруэлла обернулись явью в обществе потребления» — таково было авторитетное мнение составителей сборника «Побываем в 1984-м», выпущенного в Нью-Йорке. Даже газета «Вашингтон пост», которую в прокоммунистических симпатиях обвинить трудно, писала в связи с наступлением 1984 года: «Придуманное Оруэллом «двоемыслие» (имеется в виду созданная фантазией писателя картина сосуществования в сознании человека регламентированного, обязательного для всех мышления и остатков собственных мыслей, — так, во всяком случае, это происходит с сознанием главного героя романа Уинстона Смита. — Г. М.) давно стало официальным языком и образом мышления в Вашингтоне».

«Книги, вот кто враг. Они извращают факты, приукрашивают реальность, заставляют размышлять, искажают сознание...»

Горькая ирония этих слов особенно понятна сегодня, когда книга оказывается в самом центре идеологической борьбы. Для наших идейных противников книга и враг, если она несет в себе правду, и сообщник, если под призывные звуки «золотых труб» формирует выгодные буржуазной идеологии имиджи. Пропагандистские имиджи, которые мы должны уметь распознавать.

Загрузка...